Абель рудольф иванович после обмена. Патриотические истории

Рудольф Иванович Абель (настоящее фамилия и имя Фишер Вильям Генрихович) (1903-1971), советский разведчик, полковник.

Сын немецкого революционера и русской, родился в Великобритании. В 1920-х годах его семья переехала в Москву. С 1927 года в органах госбезопасности СССР, закончил разведшколу. Был на разведывательной работе в Великобритании, в годы Великой Отечественной войны оставался в Москве.

После окончания войны Рудольф Абель был направлен в США. Под фамилией Гольдфуса он владел фотостудией в Бруклине, а на самом деле руководил советской разведывательной сетью в Америке. На какое-то время он выезжал в Финляндию, где в конспиративных целях женился на финке, хотя в Москве Абеля ждала законная жена и дочь. Вернувшись в Америку, был выдан перебежчиком и арестован 21 июня 1957 года.

Рудольф Абель 21 февраля 1958 года осужден на 30 лет тюрьмы и 3000 долларов штрафа. Срок отбывать его отправили в Атланту.

Судебный процесс над Абелем являлся уникальным во всех отношениях и не имел прецедентов в американском судопроизводстве. Адвоката Доновэна «промывали» в прессе и причисляли к «красным», со всех сторон сыпались на него угрозы. Коллеги не понимали, зачем он взялся за столь щекотливое дело. Пункты обвинения звучали достаточно жестко и сулили невеселую перспективу электрического стула: Рудольфа Абеля обвиняли в шпионаже, направленном против США, в передаче информации о национальной обороне США, ну, и конечно, в незаконном пребывании в стране.

Доновэн отлично понимал огромную роль эмоций, общественного мнения и голоса прессы на таком шумном процессе и знал, что суд присяжных никогда не руководствуется лишь буквой закона и бесстрастными фактами. Начал он с того, что заказал полковнику, одетому, как вольный художник, приличный костюм делового человека - при белой рубашке и галстуке Абель выглядел как типичный средний американец, и это импонировало публике. В его защите фигурировали весьма сильные аргументы: перед публикой не шпион-американец, а честный гражданин враждебной державы, мы же гордимся нашими ребятами, которые, возможно, работают в Москве; смертная казнь лишит США возможности обменять полковника на американского шпиона, которого могут захватить; справедливый приговор найдет поддержку во всем мире и укрепит престиж американского правосудия и политические позиции США.

Для американцев очень важно, какого рода человек сидит на скамье подсудимых, и тут Доновэн сделал совершенно блестящий ход: зная приверженность публики к высокой морали (во всяком случае, на словах), он использовал компромат на главного свидетеля, в то же время постоянно поднимая на щит человеческие качества Абеля и особенно его любовь к семье.

Адвокат использовал частных шпиков и с добавлениями Абеля вывалил на суде всю подноготную жизни Хайханена, отлично ее задокументировав: главный свидетель беспробудно пьет, бьет жену, ставя ее на колени, и она рыдает на всю округу (это показали добрые соседи), не раз у него была полиция (тут тоже пошли в ход протоколы). Впрочем, какую жену? Тут Доновэн выбросил туза - ведь у Хайханэна уже есть в Союзе жена и ребенок! Разве по американским законам разрешено двоеженство? Хайханен с его дубоватостью и тяжелым английским чуть не рыдал на суде, когда попал под беспощадный шквал вопросов адвоката, демонстрирующих его аморальность. Судья не успевал вмешиваться - в любом случае все видели, что показания дает подонок, и никого не убеждал лепет о неприятии Хайханеном коммунистического режима.

Образ русского шпиона, честно работавшего на свое неидеальное государство, искреннего человека и хорошего семьянина, на этом фоне разрастался и работал на защиту.

Помогали письма от родных: «Дорогой папочка! Уже три месяца, как ты уехал... я собираюсь замуж... у нас новость: собираемся получить квартиру из двух комнат... все друзья желают тебе здоровья и счастья, счастливого и быстрого возвращения домой». От жены: «Мой дорогой, опять началась наша бесконечная переписка... после твоего отъезда я болела... иногда я смотрю на твою гитару и хочу слушать, как ты играешь, и мне становится грустно... У нас с дочерью есть все, кроме тебя... Выйдя замуж, она всегда говорит, что не существует таких мужчин, как ее папа, и потому она не очень любит своего мужа... Я просила три комнаты, но не дали... Как ты живешь? Как твой желудок? Будь внимателен к своему здоровью. Я хочу жить вместе с тобой. Целую и прошу тебя думать о здоровье».

Рудольф Абель долго возражал против зачтения писем на суде. Доновэн убедил его лишь тем, что это может существенно повлиять на присяжных и прессу и смягчить приговор. Говорят, что он чуть покраснел, когда письма начали читать...

При всех несчастьях, свалившихся на голову Абеля, обвинения в части шпионажа страдало неполнотой. Хайханен рассказал о том, как он вместе с полковником вел визуальную разведку военных объектов, раскрыл места многих тайников, налицо были шифровки, коды и прочий шпионский инструментарий. На суде предстал выданный Хайханеном сержант Рой Роудз, который в 1951-1953 годах работал в американском посольстве в Москве, ведая гаражом. Тут суд увидел до умиления знакомый почерк: русский приятель-шофер, водка из граненых стаканов, прекрасная дама, преступный грех, «оскорбленный брат», готовый на сицилийский манер убить любого, кто посягнет на честь его сестры. Поразительно, но на этой дешевой приманке Роудза без труда завербовали, хорошо закрепив контакт хрустящими зелененькими. Кое-какую информацию он передавал, а потом уехал в США.

Абелю надлежало восстановить с Роудзом контакт и наладить работу, однако сделать это он не успел, лишь раз позвонив ему по телефону. Вот, пожалуй, и все доказательства. А где же ущерб национальной безопасности? Есть лишь скорлупа ореха, но отсутствует его сердцевина! Где доказательства, что Абель передавал секретную информацию? Есть ли хоть один секретный документ США, который у него обнаружили?

Хайханен и Роудз были не единственными свидетелями. Показания давал художник Берт Сильверман, знавший своего друга как Эмиля Гольдфуса по дому в Бруклине. Именно Сильверман был тем человеком, к которому Абель просил обратиться, «если с ним что-то произойдет». Художник пел дифирамбы своему другу, отмечая его честность и порядочность.

Разочаровал многих жаждущих крови и Гарри Маккален, полицейский, опекавший район проживания полковника, он тоже отмечал хорошее поведение подсудимого и своевременную уплату им квартирной ренты.

Выслушали даже мальчика, который несколько лет назад нашел монету, она выпала случайно из рук, раскололась на две части и явила взору юнца микропленку, которую он честно отнес в местное отделение ФБР, - так что стукачество (или бдительность?) не только советская национальная черта. Там ее пытались безуспешно расшифровать, но не смогли - теперь с помощью Хайханена, который, кстати, по пьянке и потерял монету, перед судом появился текст сообщения Абеля в Центр.

Полковник вскоре фактически отказался от первоначальной легенды, ибо, отрицая свою принадлежность к КГБ, он выглядел бы заурядным жрецом и суд ужесточил бы свой вердикт. Поэтому линию он проводил двойственную: лично не признавал, что связан с разведкой, но и не отрицал заявления защиты о его принадлежности к разведке. Доновэн потом написал: «Он никогда не признавался, что его деятельность в США направлялась Советской Россией». Однажды адвокат поинтересовался его настоящим именем. «Это необходимо для защиты?» - «Нет». - «Тогда оставим этот разговор».

И адвокат, и подзащитный бились, как львы, за благополучный исход дела и во многом преуспели, несмотря на всю истерию вокруг процесса. 21 февраля 1958 года был оглашен приговор по всей совокупности пунктов обвинения: 30 лет тюрьмы и 3000 долларов штрафа. Срок свой он отсиживал в Атланте, пользовался популярностью среди заключенных (говорили, американцу Гринглассу, посаженному за шпионаж на Советы, заключенные мочились в пищу), особенно подружился он с бывшим работником ЦРУ, осужденным за шпионаж на СССР почти сразу после войны. Читал в тюрьме Альберта Эйнштейна - для его математического ума это было такое же развлечение, как для многих чтение Агаты Кристи, рисовал карикатуры для тюремной газеты и даже подключился к изучению планировки тюрьмы, которую начальство хотело перестроить». Любимов М.Тайны полковника Абеля - Огонек, 1991, N46, с.27

Судебный процесс над Абелем получил широкий резонанс на Западе, но в советской прессе о нем не было сказано ни слова. По приговору суда Абель получил 30 лет каторжной тюрьмы. В 1962 на границе Западного и Восточного Берлина Абеля обменяли на американского летчика Пауэрса, сбитого 1 мая 1960 в советском воздушном пространстве. В Москве Абель работал консультантом в разведуправлении КГБ, на досуге писал пейзажи. Посмертно вышел альбом его работ. Известность Рудоьфа Абеля в СССР связана с его участием в создании художественного фильма «Мертвый сезон» (1968), сюжет которого связан с некоторыми фактами из биографии разведчика.

«Прибыв в Москву, Абель прекрасно понимал, что его карьера не взлетит к небесам, - по правилам, существовавшим в КГБ, нелегалов и прочих, попавших в подобные обстоятельства, брала в жестокую разработку наша контрразведка как потенциальных шпионов, - наверное, даже опасался, что его посадят, как в свое время Лео Треппера, вернувшегося из Франции.

Абелю не дали никаких высоких должностей, но отметили наградами и использовали для обучения сотрудников и консультаций.

Он всегда был предельно осторожен и сдержан, привык к жесткой самодисциплине, ко всем правилам кагэбэвской игры. За границей Рудольф Абель был одинок и никому не открывал свою душу, да и на родине он верил только своей семье.

Однажды Доновэн не без язвительности спросил у Абеля, почему СССР глушит «Голос Америки», сообщавший о процессе над ним, на что полковник вполне в советских традициях ответил, что «не всегда в интересах народа сообщать о тех или иных фактах» и «правительство лучше знает, что важнее для народа». Возможно, он говорил искренне, хотя его приятель Хенкин вспоминает Вилли, читавшего самиздат и сказавшего на смертном одре своей дочери: «Помни, что мы все-таки немцы...»

Рудольф Абель умер от рака через несколько лет после возвращения. Имущества оставил после себя немного: отдельную двухкомнатную квартирку на проспекте Мира и убогую дачу».

(настоящее имя - Вильям Генрихович Фишер )

(1903-1971) советский разведчик

На протяжении многих десятилетий подлинное имя этого легендарного разведчика было скрыто непроницаемой завесой секретности. Лишь после его смерти стало известно, что фамилия Абель, которую он назвал при аресте в США, принадлежала его умершему другу и коллеге.

Рудольф Иванович Абель родился в немецкой семье, несколько поколений которой жили в России. Отец Вильяма, Генрих Фишер, родился в имении Молога князей Куракиных, находившемся неподалеку от Ярославля. Князь вывез его предков из Германии, пригласив их на работу. Дед Абеля был скотоводом и ветеринаром, бабушка - специалистом по разведению кур. Они всю жизнь проработали в России, которая стала их второй родиной.

Однако Генрих Фишер не пошел по стопам своих родителей. Он стал инженером, вступил в большевистскую партию, а затем уехал с женой в Англию, где занимался бизнесом и одновременно вел партийную работу. Там в Ньюкасле у него и родился сын Вильям. Он пошел в школу и вскоре начал помогать отцу: бегал на явки, затем стал активистом движения «Руки прочь от России!».

В 1921 году семья вернулась в Россию, где Вильям Фишер поступил в институт и в 1927 году, еще в период учебы, начал работать в советской разведке. Закончив институт и пройдя специальное обучение, он снова был направлен в Англию, где почти десять лет работал под своим подлинным именем.

В 1938 году, когда в разведке начались чистки, Фишера, к тому времени вернувшегося в СССР, лишили воинского звания и уволили. Несколько лет он проработал инженером на одном московском заводе. Уже во время финской войны о Фишере вспомнили. Ему вернули звание и направили в специальный радиобатальон, где он служил вместе с известным полярником Э. Кренкелем.

Незадолго до начала войны Фишер вновь был возвращен во внешнюю разведку и вскоре переброшен в Германию. Там он провел всю войну, сообщая в Москву информацию. Фишер продолжал работать в разведке и после войны.

По заданию Центра в 1947 году он переезжает в Канаду, а уже оттуда в 1948 году переселяется в США. Фишер пересекает границу под именем американца литовского происхождения Эндрю Кайотиса. В США он легализовался уже под другим именем - Эмиля Гольдфуса.

Официально он стал по профессии фотографом-ретушером, а на самом деле занимался организацией получения и переправки в СССР разведывательной информации. Много лет ничем не примечательный фотограф прожил в Бруклине, став организатором и руководителем разветвленной агентурной сети.

В 1955 году Фишер ненадолго приехал в Москву для отдыха. Это был его единственный приезд, потому что через 2 года после возвращения в США его арестовали 21 июня 1957 года. Разведчика предал один из сотрудников его группы. Никто из коллег Фишера не был разоблачен и не пострадал.

В отличие от других разведчиков, Фишер не молчал, а на первом же допросе заявил, что является советским разведчиком и его настоящее имя и звание - полковник Рудольф Иванович Абель. Он сделал это заявление, чтобы проверить, насколько полной информацией обладают американские спецслужбы. Когда ему поверили, стало очевидно, что другими данными, кроме оперативной информации, американские контрразведчики не располагают. А через несколько месяцев Фишеру передали пришедшие на его имя письма от дочери и жены. Теперь он знал, что в Москве поняли его ход и вступили в игру. Процесс над Рудольфом Абелем прошел с большим шумом и широко освещался в американской печати.

Суд приговорил его к тридцати годам тюрьмы. Но он не досидел до конца срока. Через пять лет, в феврале 1962 года, в Восточном Берлине, Рудольфа Абеля обменяли на американского летчика Ф. Пауэрса, сбитого над территорией СССР, и на двух других задержанных агентов.

Вернувшись в СССР, Рудольф Абель продолжил свою деятельность в разведке. Ему было присвоено звание генерала. Он руководил работой англо-американской агентурной сети, обучал молодых сотрудников, несколько раз выезжал в командировки в соцстраны. За заслуги он был награжден орденом Боевого Красного знамени.

Знаменитый разведчик вел достаточно замкнутый и уединенный образ жизни, не выступал нигде с рассказами о своей деятельности, как любили делать многие генералы в летах. Но однажды он все-таки появился на киноэкране, снявшись в картине С. Кулиша «Мертвый сезон», где был показан эпизод обмена разведчиками.

В 1971 году Рудольф Иванович Абель ушел на пенсию и вскоре умер от рака легких. На его надгробном памятнике впервые были поставлены вместе две фамилии разведчика - Фишер и Абель.

О Рудольфе Абеле рассказывает бывший заместитель начальника Первого главного управления (разведка) КГБ СССР, консультант Службы внешней разведки России генерал-лейтенант Вадим КИРПИЧЕНКО.

- Вадим Алексеевич, вы были с Абелем лично знакомы?

Слово "знакомы" - самое точное. Не более. Встречались в коридорах, здоровались, обменивались рукопожатиями. Вы же учтите разницу в возрасте, да и работали мы на разных направлениях. Я знал, конечно, что это "тот самый Абель". Думаю, в свою очередь, Рудольф Иванович знал, кто я, мог знать должность (на тот момент - начальник африканского отдела). Но, в общем, у каждого - свой участок, по профессиональным делам мы не пересекались. Это было в середине шестидесятых. А потом я уехал в загранкомандировку.

Позднее, когда Рудольфа Ивановича уже не было в живых, меня неожиданно отозвали в Москву и назначили начальником нелегальной разведки. Тогда я получил доступ к вопросам, которые вел Абель. И оценил по достоинству - Абеля-разведчика и Абеля-человека.

"Мы про него до сих пор не все знаем..."

В профессиональной биографии Абеля я бы выделил три эпизода, когда он оказал стране неоценимые услуги.

Первый - военных лет: участие в операции "Березино". Тогда советская разведка создала фиктивную немецкую группировку полковника Шорхорна, якобы действующую у нас в тылу. Это была ловушка для немецких разведчиков и диверсантов. В помощь Шорхорну Скорцени сбросил более двадцати агентов, всех захватили. Операция строилась на радиоигре, за которую отвечал Фишер (Абель). Он провел ее виртуозно, командование вермахта до самого конца войны так и не поняло, что их водят за нос; последняя радиограмма из ставки Гитлера Шорхорну датирована маем 45-го, звучит примерно так: мы больше не можем вам ничем помочь, уповаем на волю Божью. Но вот что важно: малейшая ошибка Рудольфа Ивановича - и операция была бы сорвана. Дальше эти диверсанты могли оказаться где угодно. Понимаете, как это опасность? Сколько бед для страны, сколько наших солдат поплатились бы жизнью!

Дальше - участие Абеля в охоте за американскими атомными секретами. Возможно, наши ученые создали бы бомбу и без помощи разведчиков. Но научный поиск - это затрата сил, времени, денег... Благодаря таким людям, как Абель, удалось избежать тупиковых исследований, нужный результат был получен в кратчайшее время, мы просто сберегли разоренной стране немалые средства.

Ну и конечно, - вся эпопея с арестом Абеля в США, судом, тюремным заключением. Рудольф Иванович тогда реально рисковал жизнью, при этом с точки зрения профессиональной держался безупречно. Слова Даллеса, что он хотел бы иметь в Москве трех-четырех таких же людей, как этот русский, комментариев не требуют.

Конечно, я называю самые известные эпизоды работы Абеля. Парадокс в том, что немало других, очень интересных, и сейчас остаются в тени.

- Засекречены?

Не обязательно. Гриф секретности со многих дел уже снят. Но есть истории, которые на фоне уже известной информации смотрятся рутинно, неброско (а журналисты, понятно, ищут что поинтересней). Что-то уже просто трудно восстановить. Летописец-то за Абелем не ходил! Сегодня документальные свидетельства его работы распылены по множеству архивных папок. Свести их воедино, реконструировать события - кропотливая, долгая работа, у кого дойдут руки? Жаль только, что когда нет фактов - появляются легенды...

- Например?

Мундир вермахта не носил, Капицу не вывозил

Например, мне приходилось читать, что в войну Абель работал в глубоком немецком тылу. На самом деле, на первом этапе войны Вильям Фишер был занят подготовкой радистов для разведгрупп. Потом участвовал в радиоиграх. Он тогда состоял в штате Четвертого (разведывательно-диверсионного) управления, архивы которого нуждаются в отдельном изучении. Максимум что было - одна-две заброски в партизанские отряды.

- В документальной книге Валерия Аграновского "Профессия: иностранец", написанной по рассказам другого знаменитого разведчика, Конона Молодого, описана такая история. Юного бойца разведгруппы Молодого сбрасывают в немецкий тыл, вскоре его хватают, приводят в деревню, там в избе - какой-то полковник. Он брезгливо смотрит в явно "левый" аусвайс, слушает сбивчивые объяснения, потом выводит арестованного на крыльцо, дает пинка под зад, швыряет аусвайс в снег… Через много лет Молодый встречает этого полковника в Нью-Йорке: Рудольф Иванович Абель.

Документами не подтверждается.

- Но Молодый…

Конон мог обознаться. Мог что-то рассказать, а журналист его не так понял. Могла быть сознательно запущенная красивая легенда. В любом случае Фишер мундир вермахта не носил. Только во время операции "Березино", когда в лагерь Шорхорна сбрасывались с парашютом немецкие агенты и Фишер их встречал.

- Еще одна история - из книги Кирилла Хенкина "Охотник вверх ногами". Вилли Фишер во время командировки в Англию (тридцатые годы) был внедрен в лабораторию Капицы в Кембридже и способствовал выезду Капицы в СССР...

В Англии Фишер тогда работал, но к Капице не внедрялся.

- Хенкин дружил с Абелем...

Он путает. Или придумывает. Абель был удивительно ярким и многогранным человеком. Когда видишь такого, когда знаешь, что разведчик, но не знаешь толком, чем занимался, - начинается мифотворчество.

"Я скорее приму смерть, чем выдам известные мне секреты"

Он отлично рисовал, на профессиональном уровне. В Америке имел патенты на изобретения. Играл на нескольких инструментах. В свободное время решал сложнейшие математические задачи. Разбирался в высшей физике. Мог буквально из ничего собрать радиоприемник. Столярничал, слесарничал, плотничал... Фантастически одаренная натура.

- И при этом служил в ведомстве, которое не любит огласки. Не жалел? Мог состояться как художник, как ученый. А в результате… Стал известен из-за того, что провалился.

Абель не провалился. Его провалил предатель, Рейно Хейханен. Нет, я не думаю, что Рудольф Иванович жалел о приходе в разведку. Да, не прославился как художник или ученый. Но, по-моему, работа разведчика гораздо интереснее. Такое же творчество, плюс адреналин, плюс напряжение ума... Это особое состояние, которое очень трудно объяснить словами.

- Кураж?

Если хотите. В конце концов, в свою главную командировку - в США Абель поехал добровольно. Я видел текст рапорта с просьбой направить на нелегальную работу в Америку. Заканчивается примерно так: я, скорее, приму смерть, чем выдам известные мне секреты, свой долг готов исполнить до конца.

- Какой это год?

- Уточняю вот почему: во многих книгах про Абеля сказано, что в конце жизни он испытывал разочарование в прежних идеалах, скептически относился к тому, что видел в Советском Союзе.

Не знаю. Мы не были настолько близки, чтобы брать на себя смелость оценивать его настроения. Работа наша к особой откровенности не располагает, дома жене и то лишнего не скажешь: исходишь из того, что квартира может прослушиваться - не потому, что не доверяют, а просто в порядке профилактики. Но я бы не преувеличивал... После возвращения из США Абелю организовывались выступления на заводах, в институтах, даже в колхозах. Никакого ерничества над советской властью там не звучало.

Вы еще вот что учтите. Жизнь у Вильяма Фишера была непростая, хотел бы разочароваться - поводов хватало. Не забывайте, в 1938 году он был уволен из органов и очень болезненно это перенес. Очень многих друзей посадили или расстреляли. Он столько лет проработал за границей - что мешало перебежать, затеять двойную игру? Но Абель - это Абель. Думаю, он искренне верил в победу социализма (пусть даже не очень скорую). Не забывайте - выходец из семьи революционеров, людей, близких к Ленину. Вера в коммунизм была впитана с молоком матери. Конечно, умный человек, он все подмечал.

Помню разговор - то ли Абель говорил, то ли кто-то в его присутствии, а Абель соглашался. Речь шла о перевыполнении планов. План не может перевыполняться, потому что план - это план. Если перевыполняется - значит, или посчитали неверно, или разбалансировка механизма. Но это не разочарование в идеалах, скорее конструктивная, осторожная критика.

- Умный, сильный человек в советское время постоянно выезжает за рубеж. Он же не мог не видеть, что там живут лучше…

В жизни не бывает только черного или только белого. Социализм - это бесплатная медицина, возможность дать образование детям, дешевое жилье. Именно потому, что Абель бывал за рубежом, он знал цену и таким вещам тоже. Хотя, не исключаю, многое могло его раздражать. Один мой коллега чуть не стал антисоветчиком, побывав в Чехословакии. Он примерял в магазине обувь, и вдруг рядом с ним присел с ботинками тогдашний чехословацкий президент (кажется, Запотоцкий). "Понимаешь, - рассказывал приятель, - глава государства вот так спокойно, как все, идет в магазин и меряет туфли. Его все знают, но никто не суетится, обычное вежливое обслуживание. Ты такое у нас можешь представить?" Думаю, что и у Абеля похожие мысли мелькали.

- Как Абель жил здесь?

Как все. У меня жена тоже работала в разведке. Раз заходит потрясенная: "В буфете сосиски выкинули, знаешь, кто в очереди передо мной стоял? Абель!" - "Ну и что?" - "Ничего. Взял свои полкило (больше в одни руки не дают), пошел довольный". Уровень жизни - нормальный средне-советский. Квартира, скромная дача. Насчет машины - не помню. Не бедствовал, конечно, все-таки полковник разведки, приличная зарплата, потом пенсия - но и не роскошествовал. Другое дело, что ему и не требовалось много. Сыт, одет, обут, крыша над головой, книги... Поколение такое.

Без Героя

- Почему Абелю не дали звание Героя Советского Союза?

Тогда разведчикам - тем более живым, находившимся в строю - Героя вообще не давали. Даже люди, добывшие американские атомные секреты, Золотые Звезды получили лишь в конце жизни. Причем Героев России, их уже новая власть награждала. Почему не давали? Боялись утечки информации. Герой - это дополнительные инстанции, дополнительные бумаги. Может привлечь внимание - кто, за что? Лишние люди узнают. Да и просто - ходил человек без Звезды, потом его долго не было, появляется со Звездой Героя Советского Союза. Есть соседи, знакомые, неизбежен вопрос - с чего бы? Войны же нет!

- Абель пытался писать мемуары?

Однажды написал воспоминания о своем аресте, пребывании в тюрьме, обмене на Пауэрса. Что-то еще? Сомневаюсь. Слишком многое пришлось бы открывать, а в Рудольфа Ивановича въелась профессиональная дисциплина, о чем можно говорить, о чем нет.

- Зато про него написано невероятно много - и на Западе, и у нас, и при жизни Абеля, и сейчас. Каким книгам верить?

Я редактирую "Очерки внешней разведки" - профессиональная деятельность Рудольфа Ивановича там отражена точнее всего. А личные качества? Читайте "Незнакомцы на мосту" его адвоката в США Донована.

- Не соглашусь. Для Донована Абель - железный русский полковник. А вот Эвелина Вильямовна Фишер, дочь, вспоминает, как отец спорил с матерью из-за грядок на даче, нервничал, если перекладывали бумаги в его кабинетике, довольно насвистывал, решая математические уравнения. Кирилл Хенкин пишет про задушевного друга Вилли, который идейно служил советской стране, а в конце жизни думал о перерождении строя, интересовался диссидентской литературой…

Так все же мы - с врагами одни, с домашними - другие, в разное время - разные. О человеке надо судить по конкретным делам. В случае Абеля - делая поправку на время и профессию. Но такими, как он, любая страна во все времена гордиться будет.

Справка

Абель Рудольф Иванович (настоящее имя - Фишер Вильям Генрихович). Родился в 1903 г. в Ньюкасл-на-Тайне (Англия) в семье русских политэмигрантов. Отец - из семьи обрусевших немцев, рабочий-революционер. Мать также участвовала в революционном движении. За это супруги Фишер в 1901 г. были высланы за границу и осели в Англии.

В 16 лет Вилли успешно сдал экзамен в Лондонский университет. В 1920 г. семья вернулась в Москву, Вилли работал переводчиком в аппарате Коминтерна. В 1924 г. поступил на индийское отделение Института востоковедения в Москве, однако после первого курса был призван в армию, зачислен в радиотелеграфный полк. После демобилизации поступил на работу в НИИ ВВС РККА, в 1927 г. был принят в ИНО ОГПУ на должность помощника уполномоченного. Выполнял секретные задания в европейских странах. По возвращении в Москву ему было присвоено звание лейтенанта госбезопасности, что соответствовало воинскому званию майора. В конце 1938 г. без объяснения причин уволен из разведки. Работал во Всесоюзной торговой палате, на заводе. Неоднократно обращался с рапортами о восстановлении его в разведке.

В сентябре 1941 г. зачислен в подразделение, занимавшееся организацией диверсионных групп и партизанских отрядов в тылу фашистских оккупантов. В этот период особенно близко сдружился с товарищем по работе Рудольфом Ивановичем Абелем, чьим именем впоследствии назовется при аресте. По окончании войны вернулся на работу в управление нелегальной разведки. В ноябре 1948 г. было принято решение направить его на нелегальную работу в США для получения информации об американских атомных объектах. Псевдоним - Марк. В 1949 г. за успешную работу награжден орденом Красного Знамени.

Чтобы разгрузить Марка от текущих дел, в помощь ему в 1952 г. был направлен радист нелегальной разведки Хейханен (псевдоним - Вик). Вик оказался морально и психологически неустойчивым, пил, быстро опустился. Через четыре года было принято решение о его возвращении в Москву. Однако Вик сообщил американским властям о своей работе в советской нелегальной разведке и выдал Марка.

В 1957 г. Марк был арестован агентами ФБР. В те времена руководство СССР заявляло, что наша страна "не занимается шпионажем". Для того чтобы дать Москве знать о своем аресте и о том, что он не предатель, Фишер при аресте назвался именем своего покойного друга Абеля. В ходе следствия категорически отрицал свою принадлежность к разведке, отказался от дачи показаний на суде и отклонил попытки американских спецслужб склонить его к сотрудничеству. Приговорен к 30 годам заключения. Наказание отбывал в федеральной тюрьме в Атланте. В камере занимался решением математических задач, теорией искусства, живописью. 10 февраля 1962 г. обменен на американского пилота Фрэнсиса Пауэрса, осужденного советским судом за шпионаж.

После отдыха и лечения полковник Фишер (Абель) работал в центральном аппарате разведки. Принимал участие в подготовке молодых разведчиков-нелегалов. Умер от рака в 1971 г. Похоронен на Донском кладбище в Москве.

Награжден орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденом Трудового Красного Знамени, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды и многими медалями.

Глиникский мост через реку Хафель, разделяющий Берлин с Потсдамом, сегодня не выделяется чем-то особенным. Однако туристов к нему манит не сегодняшний день, а история. Во времена холодной войны это был не просто мост, а граница, разделяющая две политические системы — капиталистический Западный Берлин и социалистическую Германскую Демократическую Республику.

С начала 1960-х годов мост получил неофициальное название «Шпионского», поскольку именно здесь регулярно стали проводится обмены арестованными разведчиками между противоборствующими сторонами конфликта.

Разумеется, рано или поздно история моста должна была привлечь внимание Голливуда. И вот в 2015 году состоялась премьера фильма режиссёра Стивена Спилберга «Шпионский мост», положена история самого первого и самого известного обмена разведчиков двух стран. 3 декабря 2015 года фильм «Шпионский мост» вышел в прокат в России.

Как водится, увлекательная история, рассказанная в фильме, представляет собой американский взгляд на события, помноженный на художественный вымысел создателей картины.

Провал Марка

Настоящая история обмена советского нелегала Рудольфа Абеля на американского пилота разведывательного самолёта Фрэнсиса Пауэрса была лишена ярких красок и спецэффектов, но не менее интересна.

С 1948 года в США начал нелегальную работу агент советской разведки под псевдонимом Марк. Среди задач, поставленных руководством перед Марком, было получение информации о ядерной программе США.

Рудольф Абель. Марка СССР из выпуска «Советские разведчики». Фото: Public Domain

Марк жил в Нью-Йорке под именем художника Эмиля Роберта Гольдфуса и для прикрытия владел фотостудией в Бруклине.

Работал Марк блестяще, поставляя в Москву бесценную информацию. Всего через несколько месяцев руководство представило его к награждению орденом Красного Знамени.

В 1952 году на помощь Марку был прислан ещё один нелегал, действовавший под псевдонимом Вик. Это было серьёзной ошибкой Москвы: Вик оказался морально и психологически неустойчивым и в итоге не только сообщил властям США о своей работе на советскую разведку, но и выдал Марка.

Под чужим именем

Марк, несмотря ни на что, отрицал свою принадлежность к советской разведке, отказался от дачи показаний на суде и отклонил попытки американских спецслужб склонить его к сотрудничеству. Единственное, что он сообщил на допросе, — это своё настоящее имя. Нелегала звали Рудольф Абель.

Американцам было понятно, что человек, задержанный ими и отрицающий свою причастность к разведке, является профессионалом экстра-класса. Суд вынес ему приговор — 32 года тюрьмы за шпионаж. Абеля содержали в одиночной камере, не оставляя попыток склонить его к откровениям. Однако разведчик отклонял все предложения американцев, проводя время в заключении за решением математических задач, занятиями теорией искусства и живописью.

На самом деле имя, которое разведчик раскрыл американцам, было ложным. Его звали Вильям Фишер . За его плечами была нелегальная работа в Норвегии и Великобритании, подготовка радистов для партизанских отрядов и разведывательных групп, засылаемых в оккупированные Германией страны в период Второй мировой войны. Именно в годы войны Фишер работал вместе с Рудольфом Абелем, именем которого воспользовался после ареста.

Настоящий Рудольф Абель умер в Москве в 1955 году. Его имя Фишер назвал для того, чтобы, с одной стороны, дать руководству сигнал о своём аресте, а с другой, указать, что он не предатель и не сообщил американцам никакой информации.

«Родственные» связи

После того как стало ясно, что Марк в руках американцев, в Москве началась осторожная работа по его освобождению. Она велась не по официальным каналам — Советский Союз отказывался признать в Рудольфе Абеле своего агента.

Контакты с американцами налаживались от имени родственников Абеля. Сотрудники разведки ГДР организовали письма и телеграммы, адресованные Абелю от некоей его тётушки: «Что ты молчишь? Ты даже не поздравил меня с Новым годом и с Рождеством!».

Так американцам дали понять, что кто-то имеет интерес к Абелю и готов обсудить условия его освобождения.

К переписке подключился кузен Абеля Юрген Дривс , которым на самом деле был сотрудник КГБ Юрий Дроздов , а также восточногерманский адвокат Вольфганг Фогель , который и в дальнейшем будет часто выступать посредником в подобных щекотливых делах. Посредником с американской стороны стал адвокат Абеля Джеймс Донован.

Переговоры шли тяжело, в первую очередь, потому, что американцы смогли оценить важность фигуры Абеля-Фишера. Предложения обменять его на осуждённых в СССР и странах Восточное Европы нацистских преступников были отвергнуты.

Главный козырь СССР упал с неба

Ситуация изменилась 1 мая 1960 года, когда под Свердловском был сбит американский самолёт-разведчик U-2, который пилотировал Фрэнсис Пауэрс. Первые сообщения об уничтожении самолёта не содержали информации о судьбе пилота, поэтому президент США Дуайт Эйзенхауэр официально заявил, что лётчик заблудился, выполняя задание метеорологов. Выходило так, что жестокие русские сбили мирного учёного.

Капкан, поставленный советским руководством, захлопнулся. Советская сторона представила не только обломки самолёта со шпионской аппаратурой, но и живого пилота, задержанного после приземления на парашюте. Фрэнсис Пауэрс, которому просто некуда было деваться, признал, что он выполнял шпионский полёт в интересах ЦРУ.

19 августа 1960 года Пауэрс был приговорён Военной коллегией Верховного суда СССР по статье 2 «Об уголовной ответственности за государственные преступления» к 10 годам лишения свободы с отбыванием первых трёх лет в тюрьме.

Почти сразу как стало известно, что американский пилот самолёта-шпиона попал в руки к русским, в американской прессе зазвучали призывы обменять его на осуждённого Абеля, процесс над которым широко освещался в США.

Теперь СССР взял реванш, проведя не менее громкий процесс над Пауэрсом.

Американский лётчик действительно стал весомым козырем в переговорах об освобождении Абеля. И тем не менее американцы не были готовы к обмену «один на один». В итоге в «комплект» к Пауэрсу были предложены американский студент из Йеля Фредерик Прайор , арестованный за шпионаж в Восточном Берлине в августе 1961 года, и молодой американец Марвин Макинен из Пенсильванского университета, отбывавший 8-летний срок за шпионаж в СССР.

Странные «рыбаки» и «засадный полк» в фургоне

Наконец стороны достигли принципиального согласия. Встал вопрос, где должен происходить обмен.

Из всех возможных вариантов выбрали Глиникский мост, ровно посередине которого проходила государственная граница между Западным Берлином и ГДР.

Стальной тёмно-зелёный мост имел длину около ста метров, хорошо просматривались подходы к нему, что позволяло предусмотреть все меры предосторожности.

Обе стороны до последнего не очень доверяли друг другу. Так, в этот день под мостом обнаружилось большое количество любителей рыбалки, которые резко потеряли интерес к подобному хобби после завершения операции. А в крытом фургоне с радиостанцией, подошедшем со стороны ГДР, прятался отряд восточногерманских пограничников, готовый к любым неожиданностям.

Утром 10 февраля 1962 года к мосту американцами был доставлен Абель, а советской стороной — Пауэрс. Второй точкой обмена стал контрольно-пропускной пункт «Чекпойнт Чарли» в Берлине, на границе между восточной и западной частями города. Именно там американской стороне был передан Фредерик Прайор.

Как только сообщение о передаче Прайора было получено, началась основная часть обмена.

Глиникский мост. Фото: Commons.wikimedia.org

«Раритет» от президента Кеннеди

Перед тем как Рудольфа Абеля вывели на мост, сопровождающий его американец спросил: «Вы не опасаетесь, полковник, что вас сошлют в Сибирь? Подумайте, ещё не поздно!». Абель улыбнулся и ответил: «Моя совесть чиста. Мне нечего бояться».

Официальные представители сторон убедились, что доставленными лицами действительно являются Абель и Пауэрс.

Когда все формальности были соблюдены, Абелю и Пауэрсу было разрешено отправиться к своим.

Один из участников операции по обмену с советской стороны Борис Наливайко так описывал происходящее: «И после этого начинают движение Пауэрс и Абель, остальные остаются на местах. И вот они идут навстречу друг другу, и здесь я вам должен сказать, самый кульминационный пункт. Я до сих пор, вот… перед глазами у меня стоит эта картина, как эти два человека, имена которых будут теперь называться всегда вместе, идут и впились, буквально, глазами друг в друга — кто же есть кто. И даже когда уже можно было идти к нам, а вот, я смотрю, Абель поворачивает голову, сопровождает Пауэрса, а Пауэрс поворачивает голову, сопровождает Абеля. Это была трогательная картина».

На прощание американский представитель протянул Абелю документ, который ныне хранится в кабинете истории внешней разведки в штаб-квартире СВР в Ясенево. Это грамота, подписанная президентом США Джоном Кеннеди и министром юстиции Робертом Кеннеди и скреплённая большой красной печатью Министерства юстиции. В ней, в частности, говорится: «Да будет известно, что я, Джон Ф. Кеннеди, президент Соединённых Штатов Америки, руководствуясь… благими намерениями, отныне постановляю прекратить срок тюремного заключения Рудольфа Ивановича Абеля в день, когда Фрэнсис Гарри Пауэрс, американский гражданин, в настоящее время заключённый в тюрьму правительством Советского Союза, будет освобождён… и предварён под арест представителя правительства Соединённых Штатов… и при условии, что упомянутый Рудольф Иванович Абель будет выдворен из Соединённых Штатов и будет оставаться за пределами Соединённых Штатов, их территорий и владений».

Самое удачное место

Последний участник обмена Марвин Макинен, как и было предварительно оговорено, был передан американской стороне месяц спустя.

Вильям Фишер действительно не попал в Сибирь, как пророчили американцы. После отдыха и лечения он продолжил работу в центральном аппарате разведки, а несколько лет спустя выступил со вступительным словом к советскому фильму «Мёртвый сезон», некоторые сюжетные повороты которого имели прямое отношение к его собственной биографии.

Председатель КГБ при Совете министров СССР Владимир Семичастный (1-й слева) принимает советских разведчиков Рудольфа Абеля (2-й слева) и Конана Молодого (2-й справа). Фото: РИА Новости

Фрэнсис Пауэрс пережил в США немало неприятных минут, выслушивая обвинения в предательстве. Многие считали, что он должен был покончить с собой, но не попасть в руки к русским. Однако военное дознание и расследование сенатского подкомитета по делам вооружённых сил сняли с него все обвинения.

Закончив с работой на разведку, Пауэрс работал гражданским лётчиком, 1 августа 1977 года он погиб при катастрофе пилотируемого им вертолёта.

А Глиникский мост после успешного обмена 10 февраля 1962 года так и оставался главным местом для подобных операций вплоть до падения ГДР и распада социалистического блока.

Будущий разведчик родился в Ньюкасле, в Англии, где осели его родители, высланные в 1901 году из России за революционную деятельность. Отец разведчика был близко знаком со многими видными революционерами, в том числе и с Владимиром Лениным. По некоторым данным, принимал участие в организации 2-го съезда РСДРП, проходившего в Лондоне летом 1903 года. Незадолго до начала работы съезда, где оформилась большевистская фракция, 11 июля 1903 года, в семье Генриха Матвеевича Фишера родился второй ребёнок, названный Вильямом в честь Шекспира. Отец Вилли говорил на нескольких языках, и сыновья тянулись за ним. Ну и языковая среда помогала. Так что Вилли с раннего детства говорил на трёх языках. А ещё проявлял живейший интерес к естественным наукам, весьма неплохо разбирался в химии и физике. Но кроме этого, Вилли хорошо рисовал, играл на пианино и гитаре. В общем, рос разносторонним мальчиком.
В 15 лет Вильям Фишер устроился работать учеником чертёжника на судоверфь. Через год сдал экзамены для поступления в Лондонский университет. Но об учёбе в университете достоверно подтверждённых данных не имеется. В 1920 году Фишеры вернулись в Россию и приняли советское гражданство. Некоторое время они жили вместе с другими семьями видных революционеров на территории Кремля.
Сперва Вильям работал переводчиком в Исполкоме Коминтерна, потом поступил во ВХУТЕМАС (Высшие художественно-технические мастерские). В 1924 году Фишер поступает в Институт востоковедения и принимается за изучение Индии. Но через год его призывают в армию, и учёбу пришлось оставить. Служить Вильям попал в 1-й радиотелеграфный полк Московского военного округа. Где служил вместе со знаменитым в будущем полярником Эрнстом Кренкелем.
После демобилизации работал в НИИ ВВС РККА радиотехником, оставив попытки стать художником. В ИНО (иностранный отдел) ОГПУ пришёл в мае 1927 года. Сперва работал переводчиком и радистом, но довольно быстро выдвинулся в заместители резидента. Работал на нелегальной основе в Европе до 1938 года. А потом в ОГПУ начались чистки, и Фишер попал под каток. К счастью, его не посадили, а лишь уволили из органов.
Вернуться в разведку Фишер смог лишь в 1941 году. Участвовал в подготовке радистов для партизанских отрядов и разведывательных групп. Именно тогда он познакомился и довольно долго работал с Рудольфом Абелем. Судьбы двух разведчиков были очень схожи: оба были уволены из спецорганов в 1938 году и призваны на службу в 1941-м.
После войны Фишер некоторое время работал в Восточной Европе, налаживая связи вновь создаваемых разведок социалистических стран с органами безопасности СССР. А затем полковника
Фишера было решено направить в США, где он должен был возглавить существенную часть советской резидентуры, занимавшуюся добычей американских атомных и ядерных секретов.
Разведчик прибыл в США по документам на имя Эмиля Роберта Гольдфуса, художника-любителя и профессионального фотографа в конце 1948 года. Основными связниками Марка (кодовое имя разведчика) стали супруги Коэн, о которых мы писали ранее. Но плодотворная работа с супругами Коэн длилась всего два года. В Америке началась «охота на ведьм», и руководство принимает решение о вывозе супругов-разведчиков из США. Фишер опять остался один, а на связи с ним находилось несколько десятков агентов.
Работа Марка в США оказалась столь успешной, что уже в августе 1949 года, менее чем через год после прибытия, разведчика за огромные успехи в разведывательной деятельности наградили орденом Красного Знамени.

«Плохой» помощник

Вильям Фишер был очень осторожным разведчиком, строго соблюдавшим правила конспирации. В те времена это стало весьма актуальным. Процессом над супругами Розенберг власти США показали всему миру, что цацкаться со шпионами они не собираются. Так что провалившегося разведчика скорее всего ждал тот же путь, что и супругов Розенберг: арест, суд, смертная казнь на электрическом стуле. Нелегальная разведывательная деятельность опять (как во время Второй мировой войны) превращалась из интеллектуального поединка разведок в смертельно опасное занятие.
Для обычных американцев Эмиль Гольдфус был добропорядочным владельцем фотостудии и художником-любителем, часто рисующим пейзажи в городских парках. И никто не догадывался, что во время таких рисований часто происходит обмен секретными сведениями. Для таких обменов Фишер использовал самые неожиданные тайники. В частности, как-то он рисовал в Форт-Трайон пейзаж и приметил почти выпавший из уличного фонаря обычный болт. Фишер забрал его с собой, лично высверлил в нём полость, а затем вернул на место. Агент забрал болт, вложил в него микрофильм и вставил обратно. Через пару недель в институте Курчатова уже изучали секретные документы из Лос-Аламоса.
По некоторым данным, Фишер настолько хорошо разбирался в добываемых им сведениях, что частенько сопровождал шифровки собственными комментариями. Как-то Курчатов прямо спросил у офицера КГБ, кто снабжает комментариями добываемые сведения. Конечно же ответа он не получил, но, хмыкнув, заявил:
- Когда этот комментатор выйдет у вас на пенсию, я возьму его в свой институт.
Справляться в одиночку со все расширяющейся разведывательной сетью Фишеру становилось труднее. В 1952 году ему в США прислали помощника. Это был подполковник госбезопасности Рейно Хейханен. По воспоминаниям американского резидента, новый помощник (кодовое имя Вик) ему сразу не понравился. Но у Хейханена были высокие покровители в Москве и его почти полгода готовили для работы именно в США. Так что другого помощника ждать не приходилось. Вик повёл себя в США крайне безответственно, вызвал из Финляндии, где жил последние несколько лет, гражданскую жену, вёл разгульный образ жизни, часто пил, поколачивал жену, умудряясь даже привлекать внимание полиции. Совершенствоваться в языке отказывался напрочь; в небольшом магазинчике, который был куплен на деньги резидентуры, почти год делал ремонт. В общем, тот ещё типчик. И Фишер относился к нему соответственно. Поручая лишь мелкие задания. Хейханен даже не знал его настоящего имени.
В 1953 году Вик, будучи пьяным, умудрился расплатиться где-то пятицентовой монетой. Это была не просто монетка, а настоящий шпионский контейнер для передачи микрофильмов. 22 июня эта монетка попала в руки 13-летнего продавца газет. А тот уронил её на мостовую, от чего монета… распалась на две половинки. Мальчик показал необычную монетку своим соседкам-девочкам, а те рассказали о монете отцу-полицейскому. Через пару дней шпионский контейнер уже изучали специалисты ФБР. Расшифровать микрофильм они не смогли, но зато уверились в том, что в Нью-Йорке действует глубоко законспирированная шпионская сеть. Сотрудники ФБР попытались проследить путь монеты, но это оказалось невозможно. Монета как минимум полгода гуляла по разным рукам и установить, кто был настоящим хозяином контейнера, не представлялось возможным. Так и лежала эта монетка в закромах ФБР долгих четыре года.

Страна не забыла

Последней каплей для Фишера стало то, что Вик пропил пять тысяч долларов, предназначенных для оплаты адвоката одного из агентов, арестованного по «делу супругов Розенберг». Фишер был в ярости и потребовал от Москвы отозвать помощника. Вскоре Хейханен получил приказ прибыть в Европу. Однако подполковнику возвращаться категорически не хотелось. Иначе пришлось бы за многое отвечать. В мае 1957 года он прибыл во Францию, откуда его должны были переправить в социалистический сектор Европы. Но Вик отправился прямиком в американское посольство, назвал своё настоящее имя и попросил политического убежища.
Через несколько дней предателя на военном самолёте переправили обратно в США. Он должен был помочь арестовать загадочного Марка, который, по утверждениям Хейханена, возглавлял всю американскую резиден-туру. 21 июня 1957 года загадочный резидент был арестован в отеле «Латам» в Нью-Йорке.
Но на этом удача американцев и закончилась. Хейханен помог расшифровать шифровку, которая была обнаружена в пятицентовой монете. Но это мало помогло. В шифровке Вика поздравляли с легализацией и желали удачи. А других шифровок перехвачено не было. Так что навести на работавших на советскую разведку агентов мог только арестованный Марк.
Чтобы дать знать Москве о своём провале, Фишер назвался Рудольфом Ивановичем Абелем. Разведчик знал, что его коллега и друг скоропостижно скончался полтора года назад. Но в Москве, получив запрос из Госдепартамента США, отказались признать Абеля гражданином Советского Союза. В те времена руководство нашей страны громогласно заявляло, что не занимается шпионажем. О чём Абелю радостно сообщили сотрудники ФБР. Но разведчик был уверен, что его не забудут.
Сотрудники ФБР пытались применить к арестованному шпиону методы психологического воздействия. Выбивать из него показания силой они не решались. Глава ЦРУ (с 1953 по 1961 годы) Ален Даллес в личной беседе с главой ФБР Эдгаром Гувером настоятельно не советовал применять насилие в отношении Абеля. Американский разведчик был весьма высокого мнения о стойкости советских разведчиков и был уверен, что силой от них ничего не добиться. Оаавались только методы убеждения, которые не всегда были такими уж безобидными.
Рудольфу Абелю угрожали электрическим стулом, держали в одиночной камере, сулили золотые горы, утверждали, что в Москве его может ждать лишь пуля или ГУЛАГ. Но Абель не раскололся и никого не сдал. 15 ноября 1957 года закончился один из самых знаменитых шпионских процессов времён холодной войны. Который освещали все значимые СМИ Запада. Присяжные признали Абеля виновным в шпионаже в пользу СССР и незаконном пребывании на территории США. Но вот приговорить русского разведчика к казни американцы не решились. Они прекрасно понимали, что если в случае с супругами Розенберг их вроде как извиняло то, что те были американцами, а значит, предали свою страну, то вот с кадровым офицером советской разведки расклад был иной. Никто не сомневался, что если они казнят Абеля, то провалившиеся американские шпионы будут массово пытаться сбежать из-под стражи, и в это время охрана будет вынуждена применить оружие, или умирать от апоплексических ударов. Бревном по голове.
Рудольфа Абеля приговорили к 32 годам лишения свободы, что для 54-летнего разведчика означало пожизненное лишение свободы. Отбывать срок Абеля отправили в тюрьму в Атланте, где опять попытались превратить его жизнь в ад. Но благодаря американской прессе Абель был широко известен во всех слоях населения. В среде преступников им откровенно восхищались: ведь его не смогла сломать вся государственная машина Америки. Так что в тюрьме Абель пользовался серьёзным авторитетом.
Почти пять лет советский разведчик провёл в тюрьме, решая математические задачи, изучал историю искусства, писал картины маслом. По некоторым данным, после прихода к власти Джона Кеннеди в 1961 году, Абель по фотографиям нарисовал его портрет и послал в Белый дом. Напомним, что именно при Кеннеди были сделаны первые шаги по уравниванию в правах чернокожих и белых американцев. Так что среди коммунистов Кеннеди пользовался популярностью. Кеннеди, получив свой портрет, повесил его в собственном кабинете, о чём писали чуть ли не все газеты Америки.
Рудольфу Ивановичу было ещё невдомёк, что его возвращение на Родину состоится весьма скоро. 1 мая 1960 года в районе Свердловска был сбит американский разведывательный самолёт U-2. Он летел на высоте 20 тысяч метров и, по расчётам американцев, был недосягаем для советских ракет. Они ошиблись. Пилот самолёта, Фрэнсис Гэри Пауэрс, дождался, пока разваливающийся самолёт снизится до высоты в 10 тысяч метров и выбрался из самолёта. На высоте пяти километров раскрыл парашют и приземлился в районе деревни Косулино. Где и был задержан местными жителями.
В августе 1960 года Пауэрс был приговорён к десяти годам лишения свободы за шпионаж. В США, усилиями родственников лётчика, была развёрнута настоящая кампания по возвращению пилота домой. Русские были согласны обменять лётчика-шпиона на Рудольфа Абеля. По слухам, когда Никите Хрущёву доложили о согласии американцев, он спросил:
- Абель, это тот, кто нарисовал портрет Кеннеди? А Пауэрс умеет рисовать? Нет? Ну тогда меняем.
10 февраля 1962 года на Глиникском мосту (он разделял Западный и Восточный Берлин и служил основным местом обмена шпионами) Рудольф Абель и Фрэнсис Пауэрс двинулись навстречу друг другу. В своих воспоминаниях шеф ЦРУ Аллен Даллес назвал Абеля самым продуктивным разведчиком-нелегалом 20-го столетия. Вильям Фишер был награждён орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, двумя Трудового, орденами Отечественной войны 1-й степени и Красной Звезды. Он скончался 15 ноября 1971 года и был похоронен с воинскими почестями на Донском кладбище в Москве. Предатель Рейно Хейханен погиб в автокатастрофе в 1964 году при загадочных обстоятельствах. В ФБР до сих пор уверены, что эти «загадочные обстоятельства» создали агенты КГБ.