Архипелаг гулаг краткое содержание 1 том. Книга «архипелаг гулаг

» (1959). Тогда же он назвал будущую книгу – «Архипелаг ГУЛАГ». Была составлена возможная схема изложения, принят принцип последовательных глав о тюремной системе, о следствии, судах, этапах, исправительно-трудовых лагерях, о каторге, ссылке и душевных изменениях заключённых за арестантские годы. Некоторые главы были тогда же написаны, однако автор отложил работу, поняв, что для охвата такой темы недостаточно опыта его собственного и его лагерных друзей.

Тайная история «Архипелага ГУЛАГ». Документальный фильм

Сразу после публикации «Одного дня Ивана Денисовича» («Новый мир», 1962, № 11) автор был захлёстнут многосотенным потоком писем от бывших заключённых или от их уцелевших семей, где горячо, иногда подробно и объёмно излагались личные истории и наблюдения. В течение 1963-64 годов Солженицын обрабатывал письма и встречался с зэками, выслушивая их рассказы. Летом 1964 в Эстонии он составил полный и окончательный план «Архипелага» из семи частей, и все новые пополняющие материалы ложились уже в эту конструкцию.

С осени 1964 Солженицын начал писать «Архипелаг» в Солотче под Рязанью, работа продолжалась до сентября 1965, когда КГБ захватил часть авторского архива , и все готовые главы и заготовки к «Архипелагу» были тотчас увезены друзьями-зэками в надёжное «Укрывище». Туда, на эстонский хутор под Тарту, писатель тайно уезжал работать две зимы подряд (1965-66 и 1966-67), так что к весне 1967 были написаны первые шесть Частей. Зимой 1967-68 доработка продолжалась, в мае 1968 была сделана и отпечатана окончательная редакция книги , которой предстояло теперь ожидать публикации, намечавшейся автором сначала на 1971, потом на 1975 год. Однако в августе 1973 при трагических обстоятельствах Госбезопасность обнаружила в одном из хранений промежуточный вариант «Архипелага» – и тем подтолкнула его немедленную публикацию.

Александр Исаевич Солженицын

А. И. Солженицын писал «Архипелаг ГУЛАГ» в 1958-1967 годах в условиях, когда не только оставались строго засекреченными все официальные документы о системе политических репрессий и лагерей принудительного труда в СССР с 1918 года, но и сам факт многолетней работы над этой темой он должен был тщательно скрывать.

«Архипелаг ГУЛАГ», том первый – увидел свет 28 декабря 1973 года в старейшем эмигрантском издательстве YMCA-PRESS, в Париже. Книгу открывали слова автора (которые ни в одном последующем издании не воспроизводились):

«Со стеснением в сердце я годами воздерживался от печатания этой уже готовой книги: долг перед ещё живыми перевешивал долг перед умершими. Но теперь, когда госбезопасность всё равно взяла эту книгу, мне ничего не остаётся, как немедленно публиковать её.

А. Солженицын

Сентябрь 1973 ».

12 февраля 1974 года, через полтора месяца после выхода первого тома, А. И. Солженицын был арестован и выслан из СССР . В 1974 году издательство YMCA-PRESS выпустило второй том, в 1975 – третий.

Первое издание «Архипелага ГУЛАГа» на русском языке соответствовало последней на тот момент редакции 1968 года, дополненной уточнениями, сделанными автором в 1969, 1972 и 1973 годах. Текст заканчивался двумя авторскими послесловиями (от февраля 1967 и мая 1968), объяснявшими историю и обстоятельства создания книги. И в предисловии, и в послесловиях автор благодарил свидетелей, вынесших свой опыт из недр Архипелага, а также друзей и помощников, однако не приводил их имён ввиду очевидной для них опасности: «Полный список тех, без кого б эта книга не написалась, не переделалась, не сохранилась, – ещё время не пришло доверить бумаге. Знают сами они. Кланяюсь им».

«Архипелаг ГУЛАГ» переведен на европейские и азиатские языки и опубликован на всех континентах, в четырёх десятках стран. Авторские права и гонорары за все мировые издания А. И. Солженицын передал учреждённому им в первый же год изгнания «Русскому Общественному Фонду помощи преследуемым и их семьям». С тех пор Фонд помог многим тысячам людей, населявших советский Архипелаг ГУЛАГ, а после роспуска политического ГУЛАГа продолжает помогать бывшим политзаключённым.

Как «Один день Ивана Денисовича» в начале шестидесятых на родине вызвал поток писем и личных рассказов, многие из которых вошли в ткань «Архипелага», так и сам «Архипелаг» породил много новых свидетельств; вместе с прежде недоступными ему печатными материалами они побудили автора к некоторым добавлениям и доработке.

Новая редакция увидела свет в 1980 году, в составе Собрания сочинений А. И. Солженицына (Собр. соч.: В 20 т. Вермонт; Париж: YMCA-PRESS. Т. 5-7). Автор добавил третье послесловие («И ещё через десять лет», 1979) и подробное «Содержание глав». Издание было снабжено двумя небольшими словарями («тюремно-лагерных терминов» и «советских сокращений и выражений»).

Когда публикация «Архипелага ГУЛАГа» на родине стала возможна , она началась репринтным воспроизведением «вермонтского» издания (М.: Сов. пис.; Новый мир, 1989) – и в 1990-х годах в России все последующие десять изданий печатались по тому же тексту.

Существенно обновлённое издание «Архипелага ГУЛАГа» вышло в 2007 году в издательстве У-Фактория (Екатеринбург). Впервые был опубликован полный перечень свидетелей, давших материал для этой книги. В тексте раскрыты инициалы: заменены полными именами и фамилиями – всюду, где они были известны автору. Добавлено несколько позднейших примечаний. Упорядочены сноски и приведены к единообразию советские сокращения в названиях лагерей. Также впервые издание было сопровождено Именным указателем всех упомянутых в «Архипелаге» лиц – как исторических фигур, так и рядовых заключённых. Этот объёмный труд был выполнен Н. Г. Левитской и А. А. Шумилиным при участии Н. Н. Сафонова. Дополнительный поиск сведений и редактирование Указателя взял на себя историк, старший научный сотрудник Российской национальной библиотеки А. Я. Разумов. Последующие отечественные издания воспроизводили вышеописанное.

В конце 1973 года Александр Солженицын издал первый том своей книги «Архипелаг ГУЛАГ», в который он рассказывал о репрессиях в СССР с начала его основания вплоть до 1956 года. Солженицын не просто писал о том, как тяжело жилось жертвам репрессий в лагерях, но и приводил множество цифр. Далее попытаемся разобраться в этих цифрах, чтобы узнать, какие из них являются правдивыми, а какие нет.

Жертвы репрессий

Основные претензии, конечно, к завышенным цифрам репрессированных – точной цифры в «Архипелаге» Солженицын не приводит, но везде пишет про многие миллионы. В 41-м, на момент начала войны, как пишет Солженицын, у нас были 15-миллионные лагеря. Точной статистики Солженицын не имел, поэтому цифры брал с потолка, на основе устных свидетельств. По последним данным за контрреволюционные и другие особо опасные государственные преступления всего с 1921 по 1954 было осуждено около 4 миллионов человек. А на момент смерти Сталина в лагерях находилось – 2,5 миллиона человек, из них около 27% политических. Цифры и без приписок огромные, но подобная неряшливость в цифрах, конечно, снижает достоверность произведения и дает основания неосталинистам утверждать, что репрессий и вовсе не было, а посадки были по делу.

Беломорканал

А вот статистика Солженицына о жертвах Беломорканала: «Говорят, что в первую зиму, с 1931 на 1932 г., сто тысяч и вымерло – столько, сколько постоянно было на канале. Отчего ж не поверить? Скорей даже эта цифра преуменьшенная: в сходных условиях в лагерях военных лет смертность один процент в день была заурядна, известна всем. Так что на Беломоре сто тысяч могло вымереть за три месяца с небольшим. А еще было одно лето. И еще одна зима». Утверждение основано опять же на слухах. Внутреннее противоречие заметно сразу – если все вымерли, то кто же тогда построил канал? Но и эту цифру Солженицын называет преуменьшенной, что уже вне всякой логики.

Посадили четверть Ленинграда

Также Солженицын утверждает, что во времена массовых посадок в Ленинграде «сажали четверть города». И дальше разжевывает мысль: «Считается, что четверть Ленинграда была расчищена в 1934-35-м. Эту оценку пусть опровергнет тот, кто владеет точной цифрой и даст ее». Солженицынская статистика опровергается очень легко. В 1935 г. население Ленинграда составляло 2,7 млн человек. Репрессиям подвергались в основном мужчины, в 30-е годы женщины составляли не более 7% от общего количества репрессированных, в 40-е, правда, количество репрессированных женщин стало больше от 10 до 20%. Если допустить, что в Ленинграде репрессировали четверть города, то получится - 700 тысяч. Из них мужчины должны были составлять около 650 тысяч (93%), то есть половину от общего количества мужского населения города (не более 1,3 млн). Если вычесть от оставшейся половины детей и стариков (400 тыс. - 30% от общего числа), получим, что в Ленинграде осталось около 250 тысяч трудоспособных мужчин. Подсчеты, конечно, грубые, но солженицынские цифры явно завышены. Спрашивается, кто же тогда работал на ленинградских заводах, кто в 1941-42 отражал натиск гитлеровцев на блокадный город, ведь только в народное ополчение уже к 6 июля 1941-го записалось 96 тыс. человек?

Пропавший лагерь

Смертность в лагерях по Солженицыну была огромной: «Осенью 1941-го Печорлаг (железнодорожный) имел списочный состав – 50 тысяч, весной 1942 – 10 тысяч. За это время никуда не отправлялось ни одного этапа – куда же ушли сорок тысяч? Узнал эти цифры случайно от зэка, имевшего к ним в то время доступ». Здесь опять возникают вопросы: откуда у зэка доступ к списочному составу? Исчезновение же 40 тыс. объяснимо – заключенные Печорлага строили железную дорогу Печора – Воркута, строительство завершилось в декабре 1941-го, а строители были зачислены в Воркутлаг. Да, смертность в лагерях была большой, но не столько, как пишет об этом Солженицын.

Анонимность

Большая часть свидетельств Солженицына основана на анонимных фактах. В первом издании имена 227 авторов, рассказами, мемуарами и свидетельствами которых он воспользовался, Солженицын по понятным причинам не называл. Впоследствии список появился, но не все рассказчики были довольны «Архипелагом». Так, одним из источников Солженицына были устные рассказы Варлама Шаламова. Сам Шаламов впоследствии Солженицына на дух не переносил и даже записал в своих записных книжках: «Запрещаю писателю Солженицыну и всем, имеющим с ним одни мысли, знакомиться с моим архивом».

Из университета – в дворяне

Есть и мелкие недочеты в романе: «Брали дворян по сословному признаку. Брали дворянские семьи. Наконец, не очень разобравшись, брали и личных дворян, т.е. попросту – окончивших когда-то университет. А уж взят – пути назад нет, сделанного не воротишь». То есть по Солженицыну дворянство давали по окончании университета, но против фактов не попрешь – личное дворянство на гражданской службе давали только по достижении IX класса Табели о рангах (титулярный советник). А чтобы получить IX или VIII класс по окончании университета нужно было поступить на гражданскую службу по 1-му разряду, то есть происходить из дворян. По 2-му разряду шли дети личных дворян, духовенства и купцов 1-й гильдии. Прочие шли по 3-му разряду и о IX классе, дающем право на личное дворянство, по окончании университета могли только мечтать. Да и дворянам получить сразу IX класс не всегда удавалось, Пушкин, например, из Лицея вышел коллежским секретарем (Х класс), а титулярным советником стал только 15 лет спустя.

Атомная бомба

Большие вопросы вызывает и сцена, произошедшая якобы на пересылке в Омске: «Когда нас, распаренное, испотевшее мясо, месили и впихивали в воронок, мы кричали надзирателям из глубины: «Подождите, гады! Будет на вас Трумэн! Бросят вам атомную бомбу на голову!» И надзиратели трусливо молчали… И так уж мы изболелись по правде, что не жаль было и самим сгореть под одной бомбой с палачами». Во-первых, за призывы скинуть атомную бомбу на СССР можно было получить надбавку, а заключенные вовсе не дураки, чтобы кричать об этом сотрудникам системы. Во-вторых, об атомном проекте в СССР знали мало, информация об этом засекречивалась – сложно представить простых заключенных, которые бы знали не только об атомном проекте, но и о планах Трумэна.

(читается за 2 минуты)

Книга Солженицына «Архипелаг Гулаг» повествует о нелегкой судьбе арестантов эпохи репрессий, большинство из которых попали на зону без вины. Он рассказывает о жизни трудовых лагерей изнутри, ведь ему и самому пришлось провести там долгих 11 лет. Сам автор характеризует свою книгу как «попытку художественного исследования», что говорит о том, что в книге собраны только правдивые истории и факты из жизни 227 арестантов, чьи имена перечислены на первых страницах книги. Перед началом каждой главы Солженицын дает перечень ключевых тем, о которых и будет рассказывать в этой главе. Он не раз признает, что ни одной книги не будет достаточно, чтобы передать все подробности той нелегкой эпохи. Именно поэтому он скромно называет свой труд «попыткой».

В первой части говорится о том, как происходили аресты – ночные и дневные, внезапные и всегда пугающие. О том, как у арестованных конфисковывали личные вещи, как бессовестно осуществлялся обыск в их домах и о том, как однажды попав на ГУЛАГ, можно было потерять надежду когда-либо увидеться с семьей. Солженицын рассказал и о своем аресте – его забрали прямо из военной части за переписку со школьным приятелем.

Следом автор описывает первые годы после революции, о том, как огромное количество деятелей искусства, ученых, инженеров и других образованных людей безжалостно расстреливали и судили лишь за принадлежность к классу интеллигенции. Но и многие крестьяне стали жертвами так называемого «Красного террора». Часто им приходилось подчистую отдавать весь урожай, а при попытке хоть что-то оставить, их немедленно отправляли в тюрьму или на расстрел. Любая попытка восстания каралась смертью. Под удар попали и представители духовенства, как и простые верящие люди – так из страны искоренялась религия. В этой главе Солженицын перечисляет потоки арестов, каждый из которых искалечил тысячи, а порой и миллионы судеб ни в чем не повинных людей.

Поводы для арестов часто бывали надуманными, а указы власти противоречивыми. Так нужны были виноватые, так называемые козлы отпущения, которые могли взять на себя ответственность за любую неудачу произошедшую в стране. В трехлетнем диком голоде обвинили людей, ни коим образом к нему не причастных, и тут же отправили на расстрел. Инженеров, прослуживших своей родине многие десятилетия, сажали за самые невинные фразы, намеренно искажая их смысл. А сколько студентов были обречены доживать свою жизнь в лагерях за неосторожность в разговорах с приятелями?

Повествуя о тюремной жизни, Солженицын подробно останавливается на описании различных пыток, которые приходилось переносить арестантам. Именно поэтому многие признавали вину, которой не было. Тюремные камеры же были часто переполнены людьми из разных сословий, а порой даже разных полов. Заключенные давно смирились со своей участи, но в них еще теплилась надежду на амнистию после окончания войны. Однако вместо долгожданной свободы они получили место в трудовых лагерях.

Во втором томе автор исследует историю возникновения лагерей. Наивно было бы предполагать, что бесчисленные потоки людей ссылались туда без причины. От них требовался рабочий труд, выполнение непосильной работы, за которую они не получали абсолютно ничего. Никто не оставался без работы – даже инвалидам давали задания. Многие заключенные не выдерживали таких условий и умирали через несколько лет жизни в лагере.

Немало внимания уделяется и описанию местности – северной страны под названием Гулаг, в которую вошли такие острова как Соловки, Беломор и Колыма. Раз повидавший этот мир, уже никогда его не забудет. Заключенным приходится работать не покладая рук. Порой даже женщинам приходилась голыми руками разгребать кирпичи и таскать тяжести. Кормили плохо. Холод пробивал до костей.

Здесь же Солженицын рассказывает истории, услышанные от заключенных. У каждого из них своя судьба, но у всех она одинаково трагична и со всеми обошлись ужасно несправедливо. Автор извиняется, что не может поведать все истории, ведь заключенных были тысячи, и многие канули в лету.

В третьей части мир под названием ГУЛАГ описан еще подробнее. Автор рассказывает о том, что бывает за попытку побега. Даже если кому-то и удавалось вырваться из лагеря, их непременно находили и возвращали. Убежать из ГУЛАГА нельзя. Только в очень редких случаях заключенных отпускали на волу. Таким счастливчиком оказался Солженицын – спустя 11 лет проведенных в лагерях он наконец обрел свободу. Но за ним никогда не переставали следить, а воспоминания о перенесенном преследовали его всю жизнь. Создавая эту книгу он рисковал снова потерять с таким трудом приобретённую свободу. Но он не мог молчать. Как только власти узнали о печати этой книги, Солженицына навсегда изгнали из страны.

Картинка или рисунок Архипелаг ГУЛАГ

Другие пересказы для читательского дневника

Речь идет о решающей битве Наполеона при Ватерлоо в 1815 году. По многим причинам для маневра в битве Наполеон назначает маршала Груши. Автор называет маршала заурядным, но верным и храбрым человеком

• Краткое содержание Хаггард Копи царя Соломона

  Три человека решили отправиться в опасную экспедицию туда, где по преданию были спрятаны копи царя Соломона. Это пятидесятилетний охотник, Аллан Квотермейн, от его лица идет повествование

Книга «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына была написана 1968 году. Произведение, посвященное репрессиям в СССР, основано на личном опыте писателя, а также письмах и воспоминаниях многочисленных заключенных. ГУЛаг – это аббревиатура от названия «Главное управление лагерей».

Для лучшей подготовки к уроку литературы рекомендуем читать онлайн краткое содержание «Архипелаг ГУЛаг» по главам и частям. Пересказ романа будет полезен и для читательского дневника.

Главные герои

Александр Солженицын – автор повествования, заключенный ГУЛага.

Другие персонажи

Все описанные в книге надзиратели, арестанты и прочие персонажи – реально существовавшие люди, с которыми писатель был знаком лично или заочно.

Часть 1. Тюремная промышленность

Глава 1. Арест

В сторону Архипелага « ежечасно летят самолеты, плывут корабли, гремят поезда ». Люди сюда попадают по-разному, в зависимости от такого, какая роль им уготована. Управляющие Архипелагом приезжают прямиком « через училища МВД », охранники – по призыву через военкоматы, а те, кому суждено умереть – « должны пройти непременно и единственно – через арест ».

Глава 2. История нашей канализации

В сталинскую эпоху тюремная канализация трижды распиралась до предела. Это были три огромных потока арестованных – в 29-30-х годах, в 37-38-х годах и в 44-46-х годах.

Однако началось наполнение этой смердящей канализации гораздо раньше. Первый удар пришелся по кадетам в 1917 году, когда Ленин провозгласил идею « очистки земли российской от всяких вредных насекомых ». Вскоре к арестованным и расстрелянным без суда и следствия кадетам присоединились эсеры, социал-демократы и представители интеллигенции.

Продразверстка 1919 года встретила « повсюдное сопротивление деревни », и в течение двух лет не иссякал поток арестованных крестьян.

Начиная с 1922 года под прицелом оказалась церковь, и в ходе работы по борьбе с контрреволюцией были арестованы многие церковнослужители, начиная с митрополитов и заканчивая диаконами.

В 20-х годах активно велись поиски и аресты белых офицеров и их семей, бывших чиновников, раскулаченных, «вредителей сельского хозяйства».

В 1937 году был нанесен мощный удар по руководству партии, военного командования и верхам самого НКВД. Универсальной мерой определения вины стала 58 статья, содержавшая 14 пунктов, по которым могли арестовать любого человека.

В годы Великой Отечественной войны потоки арестованных увеличились за счет организаторов паники, немцев, живших в СССР, пленных и тех, кто побывал на оккупированных территориях.

В послевоенные годы арестовывали «детей врагов народа», а также «повторников» – несчастных, уже переживших 10 лет ГУЛАГа

Глава 3. Следствие

Следствие по 58-й статье всегда преследовало единственную цель – безвозвратно сломить человека, подавить его волю и выпустить « ужe гoтoвым тузeмцeм Apxипeлaгa ». Для этого применялись самые жестокие, самые изощренные пытки, которые были бы более уместны во времена Святой Инквизиции, нежели в просвещенном 20 веке.

Глава 4. Голубые канты

От следователей Голубого Заведения требовалось « только четкое исполнение директив и бессердечность к страданиям ». Одной из любимых поговорок Голубых кантов была такая – « Был бы человек – а дело создадим!» . Но даже неприкосновенные Органы периодически очищались, и их руководители кончали жизнь столь же печально, как и тысячи заключенных.

Глава 5. Первая камера – первая любовь

Среди арестованных на особом счету всегда находится первая камера, « в которой ты встретил себе подобных, с обреченною той же судьбой ». Она является мощным разделителем человеческой жизни ДО и ПОСЛЕ.

Глава 6. Та весна

1945 год стал годом русских пленников, которых расчетливая Родина предала, « и притом ТРИЖДЫ ». В первый раз предательство свершилось на поле сражения, когда руководство страны « сделало все, что могло, для проигрыша войны ». Во второй раз Родина предала, « покидая подохнуть в плену ». И третье, наиболее гнусное предательство свершилось после войны. Родина-мать заманила пленных в свои объятия, « накинув удавку уже на границе ». Подобная подлость еще не имела примеров в истории страны – « предать своих воинов и объявить их же предателями» .

Глава 7. В машинном отделении

ОСО – Особое Совещание – « оказалось самой удобной котлетной машинкой ». Оно не давало человеку судебный приговор, но свободно лишало его имущества, званий и наград, права переписки. Человек будто исчезал с лица земли, и некуда и некому было пожаловаться. ОСО подчинялось « только министру внутренних дел, Сталину и сатане ».

Глава 8. Закон-ребенок

Несмотря на то, что в стране были суды, « параллельно им и независимо от них шла сама собой внесудебная расправа ». Этот официальный термин впервые появился в 1918 году, и с тех пор долгое время оставался популярным. Внесудебная расправа осуществлялась рабочими и крестьянскими Революционными Трибуналами, которые создавались для немедленной расправы с агитаторами и дезертирами.

Глава 9. Закон мужает

В начале 20-х годов самыми громкими процессами оказались следующие: процесс Главтопа, касавшийся инженеров, Московский церковный процесс, Петроградский церковный процесс, процесс эсеров.

Глава 10. Закон созрел

Ленин видел серьезную проблему в прогнившей буржуазной интеллигенции. Для ее ликвидации была применена « высылка за границу вместо расстрела », и в конце 1922 года « около трехсот виднейших русских гуманитариев » были отправлены в Европу. Вплоть до 1931 года ко многим громким делам имел прямое отношение Николай Иванович Бухарин. Однако открытые процессы были слишком хлопотны и затратны, и Сталин отказался от них, а 1938 году Бухарин был расстрелян.

Глава 11. К высшей мере

В России смертная казнь « имeeт зубчaтую иcтopию ». В 1917 году она была отменена, но уже год спустя – восстановлена « кaк нoвaя эpa кaзнeй ». Далеко не всегда смертниками были люди, совершившие тяжкое преступление – « в cмepтныx кaмepax пepecидeлa тьмa caмыx cepыx людeй зa caмыe pядoвыe пocтупки ». Смертные камеры образца 1937 года представляли собой страшное зрелище. В одиночную камеру набивали до двадцати восьми смертников, которые стояли плотно друг к другу, не имея возможности даже просто поднять руку – « и тaк cдaвлeны oни нeдeли и MECЯЦЫ », страдая от голода, холода, страшной духоты и отсутствия медицинской помощи.

Глава 12. Тюрзак

К 1938 году были официально подтверждены новые термины: тюрзак (тюремное заключение) и ТОН (тюрьма особого назначения).

После революции отношение к голодовкам заключенных резко изменилось – если раньше арестанты путем отказа от пищи могли вытребовать некие льготы, то « c 30-x гoдoв пepecтaли пpинимaть узaкoнeнныe зaявлeния o гoлoдoвкax ».

До 1931-33 годов питание в тюрьмах было еще относительно приличным, но после резко ухудшилось. С 1947 года постоянный голод стал привычным состоянием для заключенных. Отсутствие солнечного света, холод, дефицит свежего воздуха, запрет на свидания с родственниками – вот неполный перечень «прелестей» тюрзака. Однако пребывание в ТОНах было настоящим курортом, ибо после них начинались этапы.

Часть 2. Вечное движение

Глава 1. Корабли Архипелага

« От Берингова пролива и почти до Босфорского » разбросаны острова Архипелага. Для перевозки невидимых невольников существуют « крупные порты – пересыльные тюрьмы », порты помельче – лагерные пересыльные пункты. Для перевозки арестантов созданы специальные « стальные закрытые корабли вагон-заки », которые ходят по расписанию. Эта система создавалась десятки лет.

Вагон-зак представляет собой обыкновенный вагон, в котором купе для заключенных отделены от коридора решеткой. В каждое купе набивается по 22 человека – и это далеко не предел. На протяжении все дороги, которая занимает до трех недель, арестантов кормят « только селедкой или сухою воблой » и не дают воды.

Но самым страшным является смешение политических заключенных с блатарями, у которых жест « “глаза выколю, падло!” – вся философия их и вера ».

Глава 2. Порты Архипелага

Старожилы ГУЛАГа могу припомнить несколько десятков таких пересылок. Всех их объединяет долгое ожидание под дождем или на солнцепеке, унизительный обыск с раздеванием, зловонные уборные, холодные бани, темные и сырые камеры, сырой, почти жидкий хлеб и несъедобная баланда. На пересылках люди могут оставаться месяцами. Это тяжело, но новичкам пересылка очень нужна – она « лущит и облупливает », помогает приспособиться к жизни в лагере.

Глава 3. Караваны невольников

В 30-х годах, когда арестованных было особенно много, их привозили на Архипелаг красными эшелонами, которые шли в пустоту – там, где они остановятся, тут же « подымается из моря, степного или таежного, новый остров Архипелага ».

Лодочные этапы имели свою специфику – « в корытную емкость баржи сбрасывались люди, и там лежали навалом и шевелились, как раки в корзине ». Сверху их охраняли часовые. Выбросив в тундру, таких арестантов переставали кормить, оставляя « умирать наедине с природой ».

Были также и пешие этапы – в день заключенным приходилось преодолевать расстояние до 25 километров.

Глава 4. С острова на остров

Изредка арестантов перевозят в одиночку, так называемым спецконвоем. Этот самый комфортный вид перевозки достается « по назначению высоких персон ».

В Архипелаге есть « крохотные райские острова », где всегда тепло, сытно, а « работа умственная и сто раз секретная ». Арестант мог надеяться на чудо и выжить в условиях Архипелага только в том случае, если он отбывал срок на одном из таких островков.

Часть 3. Истребительно-трудовые

Глава 1. Персты Авроры

« Архипелаг родился под выстрелы Авроры », когда новым руководством страны было принято решение о смене армии, полиции, судов и тюрем. 6 июля 1918 года, после успешного подавления мятежа левых эсеров, был заложен фундамент будущего Архипелага. Необходимо было обеспечить защиту молодой республике, и наиболее подходящим вариантом стало создание концентрационных лагерей.

После окончания гражданской войны все места заключения были объединены в Главное управление мест заключения – ГУМЗак. Затем его переименовали в ГУИТУ – Главное управление исправительно-трудовых учреждений, и только потом – в ГУЛаг.

Глава 2. Архипелаг возникает из моря

В 1923 году из Соловецкого монастыря изгнали монахов, и в опустевшем здании были основано Управление Соловецких Лагерей Особого Назначения – УСЛОН. В качестве наказания в СЛОНе использовали подручные средства. Летом арестантов привязывали к деревьям, на съедение комарам. В карцерах нужно было целый день просидеть на жердях, толщиной с руку. Работа без отдыха на сильном морозе, когда из одежды – мешок с отверстиями для головы и рук.

Глава 3. Архипелаг дает метастазы

Начиная с 1928 года лагерные пункты СЛОНа стали уверенно завоевывать новые территории, продвигаясь по Русскому северу. Стали появляться новые пути сообщения, строиться железнодорожные ветки. Исторически сложилось, что « для первой великой стройки Архипелага » был выбран Беломорканал. Сталин нуждался в великой, и непременно срочной стройке, и он ее получил. На строительство канала было отведено 20 месяцев и « ни копейки валюты ». Не было элементарной техники, и все делалось руками сотен тысяч заключенных.

Глава 4. Архипелаг каменеет

К 1937 году Архипелаг еще более укрепился. Были запрещены трудколлективы, свидания с родственниками, профтехкурсы для заключенных, и даже трупы не выдавались для похорон. Любая связь с внешним миром была прервана. Внутренней лагерной полицией стали представители блатных и шпаны, которые безнаказанно измывались над арестантами 58-й статьи.

« С первых дней войны прекратили освобождение » 58-й статьи, началось накручивание вторых сроков, питание стало непомерно скудным.

Глава 5. На чем стоит Архипелаг

Архипелаг был рожден от экономической потребности. Новое государство, которое стремилось « окрепнуть в короткий срок », нуждалось в неприхотливой и бесплатной рабочей силе, не нуждающейся в семьях, образовании, медицинском обслуживании. Заполучить такую силу можно было, лишь « глотая своих сыновей ». Теоретическое обоснование было простым и логичным – ежедневная тяжелая работа по 12-14 часов в сутки гуманна и « ведет к его исправлению ».

Глава 6. Фашистов привезли

Для арестантов 58-й статьи была придумана кличка, « очень одобренная начальством » – «фашисты». Иногда их переводили в лагеря, где в бараках стояли только голые вагонки, без матрацев, подушек и белья. Весь свой скромный скарб нужно было носить на себе, иначе непременно украдут. Подъем – в начале пятого утра, завтрак – баланда из крапивы без капли жира и даже соли.

Глава 7. Туземный быт

Вся жизнь каждого туземца Архипелага сводится к бесконечной работе, холоду, голоду и хитрости. Отдельного внимания заслуживает и лагерная санчасть. Если до 1932 года в ней еще работали медики, то после – исключительно могильщики. Медицинская помощь не оказывалась членовредителям, и даже тяжелобольных не освобождали от работы. В санчасти нет « ни белья, ни медикаментов». Освобождением от этого ужаса является только смерть.

Глава 8. Женщина в лагере

Удивительно, но женщины переносили следствие легче, чем мужчины. Они и от голода страдали не так сильно – выяснилось, что « равная для всех тюремная пайка и тюремные испытания оказываются для женщин в среднем легче ». А вот лагерная жизнь становилась для них сущим испытанием. Сразу по приезду в лагерь местные аристократы « разглядывают раздетых женщин как товар », но для многих из них, особенно по 58-й статье, « этот шаг непереносимее смерти ».

Рождение ребенка давало женщине некоторое послабление от работ на период кормления. Затем ребенка отбирали в детский дом, а мать отправляли по этапу. Работа никогда не делилась на женскую и мужскую – привычным явлением был тяжкий труд женщин на лесоповале.

Глава 9. Придурки

Придурками на Архипелаге называли тех, кто « сумел не разделить общей обреченной участи ». Такими счастливчиками оказывались повара, кладовщики, парикмахеры, фельдшеры, врачи, инженеры, бухгалтера. Они всегда были сыты, чисто одеты и обуты.

Глава 10. Вместо политических

58-ая статья перестала быть «политической», став статьей контрреволюционеров, то есть «врагов народа». Сажали простой народ за малейшую провинность. Доносы стали привычным делом.

Глава 11. Благонамеренные

Среди политзаключенных были те, для кого « коммунистическая вера была внутренней, иногда единственным смыслом оставшейся жизни ». Как правило, такие люди не занимали высоких постов на воле, и не кичились своими политическими взглядами.

Но были и те, кто всячески выставлял свою идеологическую убежденность. До ареста они занимали высокие посты, и в лагере им приходилось тяжелее всего.

Глава 12. Стук – стук – стук

Ушами и глазами ЧК-КГБ были стукачи, но поначалу « они названы были по-деловому: секретные сотрудники ». Очень быстро их официальное название сократилось – так появились сексоты. На Архипелаге были свои разграничения: в тюрьме таких людей называли наседками, а в лагере – стукачами. Стать им было проще простого – достаточно было немного надавить, пригрозить или пообещать, и человек, без того надломленный, соглашался на что угодно.

Глава 13. Сдавши шкуру, сдай вторую!

Потоки арестантов, уже оказавшихся во власти Архипелага, не находят успокоения. Зачастую они еще раз проходят процедуру повторных следствий. Вторые сроки были особенно популярны в 1937-1938 годах, а также во время войны. Чтобы не оказаться на линии фронта, лагерные бонзы «раскрывали» страшные преступления и заговоры, тем самым обеспечивая себе теплое, а главное – безопасное место.

Глава 14. Менять судьбу!

Выстоять « в этом диком мире – невозможно », и единственным средством к спасению оставался побег. Однако и на него решались немногие: кто-то надеялся на амнистию, у кого-то банально не было сил из-за постоянного голода, кто-то смирился со своей горькой участью. Преградой становилась и беспощадная география Архипелага.

Глава 15. ШИзо, БУРы, ЗУРы

Вплоть до начала 60-х исправительно-трудовой кодекс запрещал изоляторы. Большой популярностью пользовались иные виды наказаний на территории лагеря: БУРы (бригады усиленного режима), ЗУРы (зоны усиленного режима) и ШИзо (штрафные изоляторы). БУР представлял собой обычный барак, огороженный колючей проволокой. Провинившихся арестантов- верующих, особо упрямых, пойманных беглецов – определяли в ЗУРы, где их ждала самая тяжелая работа и уменьшенная пайка. Но страшнее всего было попасть в ШИзо – холодный, темный и сырой, где в день выдавалось 200-300 г несъедобной пищи.

Глава 16. Социально-близкие

Все это не распространялось на убийц, насильников и воров, чей девиз был « Умри ты сегодня, а я завтра!». При этом за государственную кражу, будь то « три картофелины из колхоза » давали срок 10 лет, а за ограбление квартиры – до одного года. Подобная мера сталинской власти как бы давала им понять – « воруй не у меня! воруй у частных лиц!».

Глава 17. Малолетки

Немалую часть всех арестантов Архипелага составляли малолетки. Подростков судили « за кражу, насилие, увечья и убийства » с двенадцатилетнего возраста. В 1935 году указом Сталина этих детей нужно было « судить НА ВСЮ КАТУШКУ кодекса », вплоть до расстрела. Даже в том случае, если преступление было совершено « не умышленно, а по неосторожности ».

Глава 18. Музы в ГУЛаге

Перевоспитание в лагерях происходит очень активно, но только не « казёнными средствами через КВЧ » – культурно-воспитательной части. Все, что оставалось ее сотрудникам – организовывать самодеятельность, да раздавать письма. Перевоспитание же происходило « под влиянием друг друга и обстоятельств ».

Глава 19. Зэки как нация

Как показывает практика, зэки « являются совсем иным биологическим типом по сравнению с homo sapiens ». Жизнь на Архипелаге настолько сильно отличается от привычной человеческой жизни, что « предлагает человеку или немедленно приспособиться или немедленно умереть ». Те, кто приспосабливается, редко возвращаются в свое исходное состояние.

Глава 20. Псовая служба

Недаром начальников Архипелага сравнивают с псами – « служба их – та же, что у охранных собак, и служба их связана с собаками ». Всех их объединяют общие черты: чрезмерная спесь, самодурство, тупость, жадность, жестокость. Если у лагерных надзирателей изредка проскальзывали человеческие черты, то среди офицеров – никогда.

Глава 21. Прилагерный мир

Ни одна лагерная зона не может существовать сама по себе – « близ неё должен быть посёлок вольных ». Одни из них быстро исчезали, другие – разрастались в крупные города (Братск, Норильск, Магадан, Балхаш). Прилагерные зоны – места жительства лагерных офицеров и надзирателей с семьями, бывших зэков, приблудных авантюристов.

Глава 22. Мы строим

Архипелаг имел для государства большое значение с политической точки зрения. Однако экономически он был совершенно не выгоден – мало того, что ГУЛаг не самоокупался, так он еще требовал от государственной казны регулярных вложений.

Часть 4. Душа и колючая проволока

Глава 1. Восхождение

Исстари повелось, что преступнику необходимо наказание, чтобы он мог раскаяться и очистить собственную душу. Однако для блатных « их преступления для них не укор, а доблесть », а у остальных и не было никакого состава преступления. Попав в ГУЛаг, каждый стремился к одному – выжить, и к этой заветной цели каждый шел своей дорогой.

Глава 2. Или растение?

Подавляющее большинство заключенных не имело сил и желания размышлять о высоком – все их мысли были заняты хлебом. Духовно не разлагались только те, кто до ареста имел соответствующее воспитание.

Глава 3. Замордованная воля

Не ведали покоя и вольные люди. Постоянный страх за себя и близких, бесправность и беспомощность стали причиной развития такого понятия в свободном социуме как стукачество. Предательство и ложь стали верными спутницами, обеспечивавшими безопасность.

Глава 4. Несколько судеб

Часть 5. Каторга

Глава 1. Обреченные

« В апреле 1943-го года », спустя 26 лет после отмены каторги, Сталин вновь ее ввел. Первая каторга на Воркуте была откровенной душегубкой, и предназначалась только для того, чтобы « обреченным мучиться дольше и перед смертью еще поработать ». В каторжных лагерях находились и женщины.

Глава 2. Ветерок революции

В послевоенное время « двадцатипятилетние сроки создавали новое качество в арестантском мире » – люди были выхолощены, им нечего было терять, и со временем « свободное, уже нестеснённое, неугрожаемое » стало за арестантами. Оказалось, что можно жить в тюрьме и так – « драться? огрызаться? громко говорить то, что думаешь? ».

Глава 3. Цепи, цепи…

Однако « ветерок перемен » дул только на пересылках. За высокие заборы особых лагерей он не задувал. Здесь была усиленная охрана, жесточайшая дисциплина и наказание в виде тугих наручников за малейшую провинность. Заключенным присваивались номера, и они должны были откликаться только на них, позабыв свое имя и фамилию.

Глава 4. Почему терпели?

Безусловно, и в царской России наказывали недовольных властью, но делали это сравнительно гуманно. И даже среди декабристов было повешено только пять офицеров, а остальные сосланы на каторгу, в то время как солдаты были прощены. Возможно ли было такое наказание при Сталине?

Глава 5. Поэзия под плитой, правда под камнем

Умственная работа очень помогала арестантам 58-й статьи не замечать, какие метаморфозы происходили с телом. Однако хранить свои работы, если это « не поэма о Сталине », было невозможно – приходилось заучивать все наизусть.

Глава 6. Убежденный беглец

Убежденный беглец – « это тот, кто ни минуты не сомневается, что человеку жить за решёткой нельзя ». Все его мысли заняты только предстоящим побегом, правила которого достаточно просты. Одному бежать труднее, но надежнее – никто не выдаст. Сбежать с объекта легче, чем с жилой зоны. Для успешного побега необходимо знать географию и народ окружающей местности.

Глава 7. Белый котенок

Рассказ о побеге Георгия Тэнно.

Глава 8. Побеги с моралью и побеги с инженерией

На побеги из ИТЛ надзиратели смотрели как « явление стихийное, как бесхозяйственность, неизбежную в слишком обширном хозяйстве ». Иначе обстояло дело в Особых лагерях, где каждый побег воспринимался как « переход госграницы крупным шпионом ». Усиленная, вооруженная до зубов охрана, километры колючей проволоки, выкопанные рвы значительно осложняли побеги из Особлагерей, но даже здесь они случались.

Глава 9. Сынки с автоматами

Поначалу туземцев Архипелага охраняли красноармейцы, затем – самоохранники, запасники-старики. Но после пришли « молодые ядрёные мальчики, рожденные в первую пятилетку, не видавшие войны ». Им было дано право стрелять без предупреждения, и за каждого убитого арестанта они получали месячный оклад и отпуск. Так началось соревнование между ними – кто больше убьет.

Глава 10. Когда в зоне пылает земля

На Архипелаге случались и мятежи, но все они давно превратились в миф – из истории они « аккуратно вырезаны, швом обшиты и зализаны, участники их уничтожены, дальние свидетели перепуганы, донесения подавителей сожжены ». В особых лагерях встречались тысячи недовольных, и это стало приводить к бунтам. Впервые за все время блатные перестали чувствовать себя лагерной силой, и политическим стало легче дышать. Но « настоящего сдвига сознания » еще не было.

Глава 11. Цепи рвем наощупь

« Зараза свободы » стала передаваться по Архипелагу. Начались сильные волнения среди арестантов – « в начале 50-х годов подошла к кризису сталинская лагерная система ». Однако амнистия 1953 года выпустила на свободу только воров. Стало ясно, что « смерть Сталина ничего не меняет », и нужно продолжать бороться за свою свободу.

Глава 12. Сорок дней Кенгира

Каторга была ослаблена только после падения Берии. После убийства ни в чем не повинного арестанта-евангелиста в Кенгире начался один из самых крупных мятежей в истории ГУЛага. К удивлению лагерной верхушки политических зауважали даже блатные, многие из которых перешли на сторону своих бывших противников.

Часть 6. Ссылка

Глава 1. Ссылка первых лет свободы

Советская Республика не могла обойтись без ссылки, куда отравляли всех социально опасных граждан. Вскоре ссылку стали сочетать с принудительными работами, полагаясь на принцип социализма – « Кто не работает – тот не ест ».

Глава 2. Мужичья чума

Написано немало о потерях советского народа в военные годы, но « о той молчаливой предательской чуме, сглодавшей нам 15 миллионов мужиков », нет никаких книг. С осени 1929 года взяла свое начало истребительская крестьянская чума – конфискация и дальнейшее выселение в необжитые сибирские земли. Крестьяне вымирали целыми семьями.

Глава 3. Ссылка густеет

Ссылка стала своеобразной прослойкой между Архипелагом и СССР. В одних поселках запрещали заводить семьи, в других – заставляли жениться в течение двух недель, чтобы крепче привязать ссыльного к месту. За побег из ссылки давали срок до 20 лет каторги.

Глава 4. Ссылка народов

Первыми переселенцами стали корейцы, которые в 1937 году были « переброшены с Дальнего Востока в Казахстан ». Затем настала очередь приленинградских финнов и эстонцев, отправленных в Карело-Финскую границу. Масштаб переселений увеличивался, и вскоре с родных мест были с корнем выкорчеваны поволжские немцы, западные украинцы, прибалты, чечены, калмыки, крымские татары, карачаевцы, курды, балкары. Поголовное искоренение народов производилось « в сорок восемь, в двадцать четыре и даже в полтора часа ».

Глава 5. Кончив срок

Ссылка очень тяжела, но для туземца Архипелага « засвечивается тихая арестантская мечта о ссылке », которая помогает ему выдержать весь ужас лагерной жизни. Со временем выяснилось, что даже те редкие счастливчики-арестанты 58-й статьи – выйдя за ворота, оказывались не на свободе, а в ссылке – « власть, по праву сильного, будет теперь топтать, давить и душить » до последнего вздоха политзаключенного.

Глава 6. Ссыльное благоденствие

Глава 7. Зэки на воле

После долгожданного освобождения паспорт навеки испорчен 39-й паспортной статьей, по которой « ни в одном городке не прописывают, ни на одну хорошую работу не принимают ». Это были не освобожденные в полном смысле слова люди, а лишь « лишённые ссылки ». Они попадали в замкнутый круг, в котором без прописки не было работы, а работу не давали без прописки.

Часть 7. Сталина нет

Глава 1. Как это теперь через плечо

Туземцы Архипелага не теряли надежды, что рано или поздно мир узнает правду о них – « ведь рано или поздно рассказывается правда обо всём, что было в истории ». Солженицыну, который « сам себя считал летописцем Архипелага », повезло, и он смог выплеснуть немного правды прежде, чем железные плотна вновь сомкнулись на долгие годы. Прорыв был совершен, и люди узнали о существовании ГУЛага.

Глава 2. Правители меняются, Архипелаг остается

После падения Берии особые лагеря были обречены, однако система в целом продолжала процветать, несмотря на смену правителей. Лагеря нового образца отличались от сталинских только составом заключенных – 58-й статьи стало заметно меньше, но все также много было жертв неправосудия.

Глава 3. Закон сегодня

В СССР никогда не было политических заключенных – « все миллионы Пятьдесят Восьмой были простые уголовники ». После смерти Сталина был отдан приказ – «” массовые беспорядки” – политикой не считать ». Но хоть и не стало политических арестантов, поток их не стал от этого меньше. Как не изменилась и судебная система. Обновлены законы, основы и указы, « но не по ним живёт страна, не по ним арестовывают, не по ним судят, не по ним экспортируют ».

Заключение

Роман Солженицына представляет собой огромный литературный труд, благодаря которому была открыта правда о сталинском режиме. Произведение не только о лагерях и заключенных, это глубочайший анализ данного периода в истории страны.

После ознакомления с кратким пересказом «Архипелаг ГУЛаг» рекомендуем прочесть книгу Солженицына в полной версии.

Тест по роману

Проверьте запоминание краткого содержания тестом:

Рейтинг пересказа

Средняя оценка: 4.6 . Всего получено оценок: 85.

«Архипелаг ГУЛАГ» – документально-художественный роман Александра Исаевича Солженицына, повествующий о лагерях тюремного типа, на территории которых автору пришлось провести 11 лет жизни.

Реабилитированный, принятый в Союз советских писателей, одобренный самим Хрущевым, Солженицын не отрекся от своего замысла – создать правдивую хронику о ГУЛАГе, основанную на письмах, мемуарах, рассказах обитателей лагерей и собственном печальном опыте заключенного под номером Щ-854.

Писался «ГУЛАГ» тайно на протяжении 10 лет (с 1958 по 1968). Когда один из экземпляров романа попал в руки КГБ, произведение пришлось оперативно публиковать. В 1973 году первый том трилогии вышел в Париже. В этом же году советское правительство решало судьбу автора. Отправлять в лагерь Нобелевского лауреата, признанного миром писателя побоялись. Андропов подписал указ о лишении Солженицына советского гражданства и его немедленной высылке из страны.

Что за жуткую историю поведал советский писатель миру? Он рассказал лишь правду.

ГУЛАГ, или Главное управление лагерей и мест заключения, был печально знаменит на территории Советского Союза в 30-50-е годы ХХ века. Его кровавая слава до сих пор гремит эхом железных кандалов в ушах потомков и является темным пятном в истории нашего отечества.

Александр Исаевич Солженицын знал о ГУЛАГе не понаслышке. Долгих 11 лет он провел в лагерях этой «дивной» страны, как с горькой иронией называл ее писатель. «Свои одиннадцать лет, проведенные там, усвоив не как позор, не как проклятый сон, но почти полюбив тот уродливый мир, а теперь еще, по счастливому обороту, став доверенным многих его рассказов и писем…»

В этой книге, составленной из писем, воспоминаний, рассказов, нет вымышленных лиц. Все люди и места названы своими именами, некоторые обозначены лишь инициалами.

Знаменитый остров Колыму Солженицын называет «полюсом лютости» ГУЛАГа. Большинство ничего не знает о чудо-Архипелаге, некоторые имеют лишь смутное представление о нем, побывавшие там знают все, но они молчат, словно пребывание в лагерях навсегда лишило их дара речи. Только спустя десятилетия эти калеки заговорили. Они вышли из своих убежищ, приплыли из-за океана, выбрались из тюремных камер, восстали из могил, чтобы рассказать страшную историю под названием «ГУЛАГ».

Как попадают на Архипелаг? Ни в Совтуристе, ни в Интуристе туда нельзя приобрести билет. Если хотите управлять Архипелагом, путевку на него можно получить по окончании училища НКВД. Если хотите охранять Архипелаг – горящие туры предлагает отечественный военкомат. Если хотите умереть на Архипелаге – ничего не делайте. Ждите. За вами придут.

Все заключенные ГУЛАГа прошли через обязательную процедуру – арест. Традиционный вид ареста – ночной. Грубый стук в дверь, полусонные домочадцы и растерянный обвиняемый, еще не достегнувший брюк. Все происходит быстро: «Ни соседние дома, ни городские улицы не видят, скольких увезли за ночь. Напугав самых ближних соседей, они для дальних не событие. Их как бы и не было». А на утро по тому самому асфальту, по которому ночью вели обреченных, с лозунгами и песнями пройдет ничего не подозревающее молодое советское племя».

Близкое знакомство с Родиной
Солженицын не узнал парализующей притягательности ночного ареста, его задержали во время службы на фронте. Еще утром он был капитаном роты, а вечером лежал в заплеванном душном карцере, в котором с трудом помещались три человека. Солженицын был четвертым.

Карцер стал первым пристанищем осужденного Солженицына. За 11 лет ему довелось пересидеть во многих камерах. Вот, например, вшиво-клопяная кутузка в КПЗ без нар, без вентиляции, без отопления. А вот одиночка Архангельской тюрьмы, где окна вымазаны бардовым суриком, чтобы в камеру попадал только кровавый свет. А вот милое пристанище в Чойбалсане – четырнадцать взрослых человек на шести квадратных местах месяцами сидят на грязном полу и меняют ноги по команде, а с потолка свисает 20-ваттная лампочка, которая не гаснет никогда.

За каждой камерой следовала новая, и не было им конца, и не было надежды на освобождение. В ГУЛАГ попадали по знаменитой 58-й статье, состоявшей всего из четырех пунктов, каждый из которых осуждал человека на 10, 15, 20 или 25 лет. По окончании срока наступала ссылка или освобождение. Последнее практиковалось крайне редко – как правило, осужденный становился «повторником». И снова начинались камеры и сроки, длившиеся десятилетия.

Апелляция? Суд? Извольте! Все дела попадали под так называемую «внесудебную расправу» – очень удобный термин, придуманный в ЧК. Суды не упразднили. Они по-прежнему наказывали, казнили, но внесудебная расправа шла обособленно. По статистике, составленной многим позже, только в двадцати губерниях России ЧК расстреляла 8 389 человек, раскрыла 412 контрреволюционных организаций (авт.: «фантастическая цифра, зная всегдашнюю неспособность нашу к организации»), арестовала – 87 тысяч человек (авт.: эта цифра, из скромности составителя статистики, изрядно занижена). И это без числа официально расстрелянных, рассекреченных и осужденных!

Среди обитателей ГУЛАГа ходила легенда о «райских островах», где текут молочные реки, кормят досыта, стелют мягко, и работа там только умственная. Туда отправляют заключенных «особенных» профессий. Александру Исаевичу посчастливилось интуитивно соврать, что он, дескать, ядерный физик. Эта никем не подтвержденная легенда спасла ему жизнь и открыла дорогу в «шарашки».

Когда появились лагеря? В темные 30-е? В военные 40-е? Би-Би-Си сообщило человечеству страшную истину – лагеря существовали уже в 1921-м! «Неужели так рано?» – изумлялась общественность. Что вы, конечно, нет! В 21-м лагеря уже были на полном ходу. Товарищи Маркс и Ленин утверждали, что старый строй, включая существующую машину принуждения, нужно сломать, а на ее месте воздвигнуть новую. Неотъемлемым аппаратом этой машины является тюрьма. Так что лагеря существовали еще с первых месяцев после славной Октябрьской революции.

Почему возникли лагеря? В этом вопросе все тоже до банальности просто. Есть огромное молодое государство, которому нужно окрепнуть в короткие сроки без посторонней помощи. Ему нужна: а) дешевая рабочая сила (еще лучше бесплатная); б) неприхотливая рабочая сила (подневольная, легко транспортируемая, управляемая и постоянная). Где черпать источник такой силы? – В своем народе.

Что делали в лагерях? Работали, работали, работали… От зари до зари и каждый день. Работа находилась для всех. Даже безруких заставляли утаптывать снег. Рудники, кирпичная кладка, очистка торфяных болот, но все зэки знают, что самое страшное – это лесоповал. Не зря его прозвали «сухим расстрелом». Сперва зэку-лесорубу нужно срубить ствол, затем обрубить ветки, потом дотащить ветки и сжечь, после этого распилить ствол и уложить брусья штабелями. И все это в снегу по грудь, в худой лагерной одежонке («хоть бы воротнички пришивали!»). Летний рабочий день – 13 часов, зимний – чуть меньше, без учета дороги: 5 километров туда – пять обратно. У лесоруба короткий век – три недели и тебя нет.

Кто сидел в лагерях? Тюремные камеры ГУЛАГа были радушно открыты для людей всех возрастов, полов и национальностей. Без предрассудков сюда принимали и детей («малолетки»), и женщин, и стариков, сотнями сгоняли фашистов, евреев, шпионов, а раскулаченных крестьян свозили целыми деревнями. Некоторые даже рождались в лагерях. Мать на время родов и грудного вскармливания вывозили из тюрьмы. Когда малыш немного подрастал (как правило, ограничивались месяцем-двумя), женщину отправляли обратно в лагерь, а ребенка – в детский дом.

Предлагаем вашему вниманию , которая из-за своей насыщенности и резких поворотов судьбы очень напоминает захватывающий роман или повесть.

В своем романе изобразил жизнь пациентов Ташкентсой больницы, а именно ракового корпуса №13, само название которого вселяло многим людям отчаяние и трепет.

У каждого заключенного своя история, достойная целой книги. Некоторые из них приводит Солженицын на последних страницах второго тома «ГУЛАГа». Вот истории 25-летней учительницы Анны Петровны Скрипниковой, простого работяги Степана Васильевича Лощилина, священника отца Павла Флоренского. Сотни их были, тысячи, всех не припомнить…

В период расцвета лагерей в них не убивали, смертная казнь, расстрелы и прочие методы мгновенной смерти были упразднены как заведомо убыточные. Стране нужны были рабы! ГУЛАГ же являлся виселицей, только растянутой в лучших лагерных традициях, чтобы перед смертью жертва успела еще помучиться и потрудиться на благо отечества.

Можно ли убежать из лагеря? – Теоретически можно. Решетки, колючие проволоки и глухие стены для человека не преграда. Можно ли убежать из лагеря навсегда? – Нет. Беглецов всегда возвращали. Порой их останавливал конвой, порой тайга, порой добрые люди, которые получали щедрое вознаграждение за поимку особо опасных преступников. Но были, вспоминает Солженицын, так называемые «убежденные беглецы», которые решались на рискованный побег снова и снова. Таким запомнился, например, Георгий Павлович Тэнно. После очередного возвращения его спрашивали «Зачем ты бегаешь?» «Из-за свободы, – вдохновлено отвечал Тэнно, – Ночь в тайге без кандалов и надзирателей – это уже свобода».Роман «Архипелаг ГУЛАГ» Александра Исаевича Солженицына: краткое содержание

5 (100%) 2 votes