Что такое фонология простым языком. Универсальные классификации и порождающая фонология

Фонетика - раздел языкознания, в котором изучается звуковой строй языка, т.е. звуки речи, слоги, ударения, интонацию. Имеются три стороны звуков речи, и им соответствуют три раздела фонетики:

1. Акустика речи . Она изучает физические признаки речи.
2. Антропофоника или физиология речи . Она изучает биологические признаки речи, т.е. работу, производимую человеком при произнесении (артикуляции) или восприятии звуков речи.
3. Фонология . Она изучает звуки речи как средство общения, т.е. функцию или роль звуков, используемых в языке.

Фонологию нередко выделяют как отдельную от фонетики дисциплину. В таких случаях два первых раздела фонетики (в широком смысле) - акустика речи и физиология речи объединяются в фонетику (в узком смысле), которая противопоставляется фонологии.

Акустика звуков речи

Звуки речи - это колебания воздушной среды, вызванные органами речи. Звуки делятся на тоны (музыкальные звуки) и шумы (немузыкальные звуки).

Тон - это периодические (ритмичные) колебания голосовых связок.

Шум - это непериодические (неритмичные) колебания звучащего тела, например, губ.

Звуки речи различаются по высоте, силе и длительности.

Высота звука - это число колебаний в секунду (герц). Она зависит от длины и натянутости голосовых связок. Более высокие звуки имеют более короткую волну. Человек может воспринимать частоту колебаний, т.е. высоту звука в диапазоне от 16 до 20 000 герц. Один герц - одно колебание в секунду. Звуки ниже этого диапазона (инфразвуки) и выше этого диапазона (ультразвуки) человек не воспринимает в отличие от многих животных (кошки и собаки воспринимают до 40 000 Гц и выше, а летучие мыши даже до 90 000 Гц).

Основные частоты общения людей находятся в пределах обычно 500 - 4000 Гц. Голосовые связки производят звуки от 40 до 1700 Гц. Например, бас начинается обычно с 80 Гц, а сопрано определяется в 1300 Гц. Собственная частота колебаний барабанной перепонки - 1000 Гц. Поэтому самые приятные для человека звуки - шум моря, леса - имеют частоту около 1000 Гц.

Диапазон колебаний звуков речи мужчины составляет 100 - 200 Гц в отличие от женщин, говорящих с частотой в 150 - 300 Гц (поскольку у мужчин голосовые связки в среднем 23 мм, а у женщин - 18 мм, а чем длиннее связки, тем ниже тон).

Сила звука (громкость) зависит от длины волны, т.е. от амплитуды колебаний (величины отклонения от первоначального положения). Амплитуду колебаний создают напор воздушной струи и поверхность звучащего тела.

Сила звука измеряется в децибелах. Шепот определяется в 20 - 30 дБ, обычная речь от 40 до 60 дБ, громкость крика доходит до 80 - 90 дБ. Певцы могут петь с силой до 110 - 130 дБ. В книге рекордов Гиннеса зафиксирован рекорд четырнадцатилетней девочки, перекрывшей криком взлетающий авиалайнер с громкостью двигателей в 125 дБ. При силе звука свыше 130 дБ начинается боль в ушах.

Разным звукам речи свойственна разная сила. Мощность звука зависит от резонатора (резонаторной полости). Чем меньше ее объем, тем больше мощность. Но, напр., в слове «пила» гласная [и], будучи безударной и имея вообще меньшую мощность, звучит сильнее на несколько децибел, чем ударная [а]. Дело в том, что более высокие звуки кажутся более громкими, а звук [и] выше, чем [а]. Таким образом, звуки одинаковой силы, но различной высоты воспринимаются как звуки различной громкости. Следует отметить, что сила звука и громкость не равнозначны, поскольку громкость - это восприятие интенсивности звука слуховым аппаратом человека. Ее единица измерения - фон , равный децибелу.

Длительность звука , т.е. время колебания измеряется в миллисекундах.

Звук имеет сложный состав. Он состоит из основного тона и обертонов (резонаторных тонов).

Основной тон - это тон, порожденный колебаниями всего физического тела.

Обертон - частичный тон, порожденный колебаниями частей (половины, четверти, восьмой и т.д.) этого тела. Обертон («верхний тон») всегда выше основного тона в кратное число раз, отсюда и его название. Напр., если основной тон - 30 Гц, то первый обертон будет составлять 60, второй 90, третий - 120 Гц и т.д. Он вызывается резонансом, т.е. звучанием тела при восприятии звуковой волны, имеющей частоту одинаковую с частотой колебаний этого тела. Обертоны обычно слабы, но усиливаются резонаторами. Интонация речи создается изменением частоты основного тона, а тембр - изменением частоты обертонов.

Тембр - это своеобразная окраска звука, создаваемая обертонами. Он зависит от соотношения основного тона и обертонов. Тембр позволяет отличать один звук от другого, различать звуки различных лиц, мужскую или женскую речь. Тембр у каждого человека строго индивидуален и уникален как отпечаток пальцев. Иногда этот факт используется в криминалистике.

Форманта - это обертоны, усиленные резонаторами, которые характеризуют данный звук. В отличие от голосового тона форманта образуется не в гортани, а в резонирующей полости. Поэтому она сохраняется и при шепоте. Другими словами, это полоса концентрации частот звука, получающая наибольшее усиление благодаря влиянию резонаторов. При помощи формант мы можем количественно отличать один звук от другого. Эту роль выполняют речевые форманты - самые важные в спектре гласного звука первые две форманты, наиболее близкие по частоте к основному тону. Причем для голоса каждого человека характерны свои голосовые форманты. Они всегда выше первых двух формант.

Формантная характеристика согласных очень сложна и трудноопределима, но гласные с достаточно надежностью могут характеризоваться при помощи двух первых формант, которые соответствуют приблизительно артикуляционным признакам (первая форманта - степени подъема языка, а вторая - степени продвинутости языка). Ниже приводятся таблицы, иллюстрирующие вышесказанное. Следует только иметь в виду, что приводимые количественные данные приблизительны, даже условны, так как исследователи дают различные данные, но соотношения гласных при расхождении в цифрах остаются у всех примерно одинаковыми, т.е. первая форманта, например, у гласной [и] всегда будет меньше, чем у [а], а вторая больше.

Примерные частоты русских гласных Эта диаграмма ярко иллюстрирует соответствия акустических и артикуляционных признаков гласных: первая форманта - подъем, вторая - ряд.
	2500	2000	1500	1000	500
200	и				у
400		э	ы	о
600
800			а

Частотные характеристики звуков подвижны, так как форманты соотносятся с основным самым низким тоном, а он тоже изменчив. Кроме того, в живой речи у каждого звука может быть несколько формантных характеристик, так как начало звука может отличаться от середины и окончания по формантам. Слушателю очень трудно определять звуки, выделенные из потока речи.

Артикуляция звуков речи

Общаясь при помощи языка, человек произносит звуки и воспринимает их. Для этих целей он пользуется речевым аппаратом, который состоит из следующих компонентов:

1. органы речи;
2. органы слуха;
3. органы зрения.

Артикуляция звуков речи - это работа органов речи, необходимая для произнесения звука. Сами органы речи включают в себя:

• головной мозг, который через моторный центр речи (зона Брока) посылает определенные импульсы через нервную систему к органам произнесения (артикуляции) речи;
• дыхательный аппарат (легкие, бронхи, трахея, диафрагма и грудная клетка), который создает воздушную струю, обеспечивающую образование звуковых колебаний, необходимых для артикуляции;
• органы произнесения (артикуляции) речи, которые обычно называют также органами речи (в узком смысле).

Органы артикуляции делятся на активные и пассивные. Активные органы выполняют движения, необходимые для произнесения звука, а пассивные органы - точки опоры для активного органа.

Пассивные органы - это зубы, альвеолы, твердое небо, верхняя челюсть.

• перстневидный хрящ , расположенный ниже других хрящей. Спереди он уже, а сзади шире;
• щитовидный хрящ , расположенный наверху спереди (у мужчин он выступает как кадык, или адамово яблоко, потому что две образующие его пластины составляют угол 90 градусов, а у женщин - 110), закрывает спереди и по бокам перстневидный хрящ;
• парный черпаловидный хрящ в виде двух треугольников, расположенных сзади сверху. Они могут раздвигаться и сдвигаться.

Органы речи (произносительный аппарат)

Русские и латинские названия органов речи и их производные

Между черпаловидным и щитовидным хрящом находятся слизистые складки, которые и называются голосовыми связками . Они сходятся и расходятся при помощи черпаловидных хрящей, образуя голосовую щель различной формы. При неречевом дыхании и при произнесении глухих звуков они раздвинуты и расслаблены. Щель при этом имеет вид треугольника.

Человек говорит на выдохе, на вдохе только кричат ослы: «иа». Вдох используется также при зевании.

Люди с ампутированной гортанью тоже способны говорить так называемым пищеводным голосом, используя в качестве гортани мышечные складки в пищеводе.

Для образования звука большое значение имеет ротовая (надгортанная) полость, в которой образуются шумы и резонаторные тоны, важные для создания тембра. При этом большую роль играют размер и форма рта и носа.

Язык представляет собой подвижный орган, выполняющий две речевые функции:

• в зависимости от своего положения он меняет форму и объем резонатора;
• создает преграды при произнесении согласных.

Губы и язычок также выполняют функцию создания преграды.

Мягкое небо в поднятом положении запирает вход в носовую полость, при этом звуки не будут иметь носовой призвук. Если же мягкое небо опущено, то воздушная струя свободно проходит через нос, и в результате возникает носовой резонанс, характерный для носовых гласных, сонантов и согласных.

Классификация звуков речи

В каждом языке обычно около 50 звуков речи. Они делятся на гласные, состоящие из тона, и согласные, образованные шумом (или шум + тон). При произнесении гласных воздух проходит свободно без препятствий, а при артикуляции согласных обязательно имеется какая-то преграда и определенное место образования - фокус. Совокупность гласных в языке носит название вокализм, а совокупность согласных - консонантизм. Как видно из их названия, гласные образуются с помощью голосом, т.е. они всегда сонорные.

Классификация гласных

Гласные классифицируются по следующим основным артикуляционным признакам:

1. Ряд , т.е. в зависимости от того, какая часть языка приподнимается при произношении. При подъеме передней части языка образуются передние гласные (и, э), средней - средние (ы), задней - задние гласные (о, у).

2. Подъем , т.е. в зависимости от того, как высоко приподнята спинка языка, образуя резонаторные полости различного объема. Различаются гласные открытые , или, иначе говоря, широкие (а) и закрытые , то есть узкие (и, у).

В некоторых языках, напр., в нем. и фр.яз., близкие по артикуляции звуки различаются только по небольшой разнице в подъеме языка.

3. Лабиализация т.е. в зависимости от того, сопровождается ли артикуляция звуков округлением вытянутых вперед губ или нет.

Различаются огубленные (губные, лабиализованные), напр., [⊃], [υ] и неогубленные гласные, напр., [i], [ε].

4. Назализация т.е. в зависимости от того, опущена небная занавеска, позволяя струе воздуха проходить одновременно через рот и нос, или нет. Носовые (назализованные) гласные, напр., [õ], [ã], произносятся с особым «носовым» тембром. Гласные в большинстве языков - неносовые (образуются при поднятой небной занавеске, закрывающей путь струе воздуха через нос), но в некоторых языках (фр., польский, португальский, старославянский ) наряду с неносовыми широко используются носовые гласные.

5. Долгота. В ряде языков (анг., нем., лат., древнегреческий, чешский, венгерский, финский) при одинаковой или близкой артикуляции гласные образуют пары, члены которых противопоставляются по длительности произнесения, т.е. различаются, напр., краткие гласные: [а], [i], [⊃], [υ] и долгие гласные: [а:], [ i:], [⊃:], .

В латинском и древнегреческом языках это явление используется в стихосложении: на соотношении долгих и кратких слогов основаны различные стихотворные размеры (гекзаметр, дактиль), которым соответствуют современные стихотворные размеры, в основе которых - динамическое ударение.

Это хорошо видно по первым словам поэмы «Энеида» Вергилия, написанной дактилем (шестистопным гекзаметром):

A rma virum que cano (выделены долгие слоги)

A rma vi rumque ca no (выделены динамические ударения)

6. Дифтонгизация

Во многих языках гласные делятся на монофтонги и дифтонги . Монофтонг - это артикуляционно и акустически однородный гласный.

Дифтонг - сложный гласный звук, состоящий из двух звуков, произносимых в один слог. Это особый звук речи, у которого артикуляция начинается иначе, чем заканчивается. Один элемент дифтонга всегда сильнее другого элемента. Дифтонги бывают двух видов - нисходящие и восходящие .

У нисходящего дифтонга первый элемент сильный, а второй слабее. Такие дифтонги характерны для анг. и нем. яз.: time , Zeit .

У восходящего дифтонга первый элемент слабее второго. Такие дифтонги типичны для французского, испанского и итальянского языков: pied , bueno , chiaro .

Напр., в таких именах собственных, как Пьер, Пуэрто-Рико, Бьянка.

В рус. яз. дифтонгов нет. Нельзя считать дифтонгами сочетание «гласный + й» в словах «рай», «трамвай», так как при склонении этот квазидифтонг разрывается на два слога, что невозможно для дифтонга: «трамва-ем, ра-ю». Но в рус. яз. встречаются дифтонгоиды .

Дифтонгоид - это ударный неоднородный гласный, имеющий в начале или конце призвук другого гласного, артикуляционно-близкого к основному, ударному. Дифтонгоиды имеются в русском языке: дом произносится «ДуоОоМ».

Классификация согласных

Имеются 4 основных артикуляционных признака согласных.

• Сонанты, у которых голос преобладает над шумом (м, н, л, p).
• Шумные звонкие. Шум преобладает над голосом (б, в, д, з, ж).
• Шумные глухие, которые произносятся без голоса (п, ф, т, с, ш).

2. Способ артикуляции

Суть этого способа - в характере преодоления преграды.

• Смычные согласные образуются путем смычки, образующей преграду воздушной струе. Они подразделяются на три группы:
  1. взрывные . У них смычка завершается взрывом (п, б, т, д, к, г);
  2. аффрикаты . У них смычка без взрыва переходит в щель (ц, ч);
  3. смычные носовые, у которых смычка без взрыва (м, н).
• Щелевые согласные образуются трением струи воздуха, проходящей через проход, суженный преградой. Их также называют фрикативными (латинское «frico » - тру) или спирантами (латинское «spiro » - дую) : (в, ф, с, ш, х);
• Смычно-щелевые , к которым относятся следующие сонанты:
  1. боковые (л), у которых сохраняются смычка и щель (бок языка опущен);
  2. дрожащие (р), с попеременным наличием смычки и щели.

3. Активный орган

По активному органу согласные делятся на три группы:

• Губные двух видов:
  1. губно-губные (билабиальные) (п, б, м)
  2. губно-зубные (в, ф)
• Язычные согласные, которые делятся на переднеязычные, среднеязычные и заднеязычные;
  1. переднеязычные делятся на (по положению кончика языка):
     • дорсальные (латинское dorsum - спинка): передняя часть спинки языка сближается с верхними зубами и передним небом (с, д, ц, н);
     • апикальные (лат. арех - вершина, кончик), альвеолярные : кончик языка сближается с верхними зубами и альвеолами (л, анг. [d]);
     • какуминальные (лат. cacumen - верхушка), или двухфокусные , при артикуляции которых кончик языка загнут кверху (ш, ж, ч) к переднему небу, а задняя спинка поднята к мягкому небу, т.е. имеется два фокуса образования шума.
  2. хотя у среднеязычных согласных средняя часть языка сближается с твердым небом, они воспринимаются как мягкие (й); это явление называется также палатализацией ;
  3. к заднеязычным согласным относятся (к, ч). Заязычные делятся на три группы:
     • язычковые (увулярные), например, французское [r];
     • глоточные (фарингальные) - украинское (г), немецкое [h];
     • гортанные: как отдельные звуки они имеются в арабском языке.

4. Пассивный орган

По пассивному органу, т.е. месту артикуляции, различаются зубные (дентальные), альвеолярные, палатальные и велярные. При сближении спинки языка с твердым небом, образуются мягкие звуки (й, ль, ть, сь и т.д., т.е. палатальные). Велярные звуки (к, г) образуются сближением языка с мягким небом, что придает согласному твердость.

Слог

Слог - минимальная единица произнесения звуков речи, на которые можно разделить свою речь паузами. Слово в речи делится не на звуки, а на слоги. В речи осознаются и произносятся именно слоги. Поэтому при развитии письма у всех народов в алфавитах сначала возникали слоговые знаки, и только потом буквы, отражающие отдельные звуки.

В основе деления на слоги - различие звуков по звучности. Более звучный, чем соседние звуки звук называется слогообразующим и образует слог.

Слог обычно имеет вершину (ядро) и периферию. В качестве ядра, т.е. слогообразующего звука, как правило, выступает гласный, и периферия состоит из неслогового (неслогообразующего) звука или нескольких таких звуков, которые обычно представлены согласными. Но слог может состоять только из одного гласного без периферии, напр. дифтонг в англ. местоимении I «я» или двух и более гласных (итал. vuoi ). Периферийные гласные неслоговые.

Но слоги могут и не иметь гласного, напр., в отчестве Ивановна или в междометиях «кс-кс», «тссс». Согласные могут быть слогообразующими, если они сонанты или находятся между двумя согласными. Такие слоги очень часто встречаются в чешском языке : prst «палец» (ср. древнерус. перст ), trh «рынок» (ср. рус. торг ), vlk «волк», srdce, srbsky, Trnka (известный чешский лингвист). В предложении Vlk prchl skrz tvrz (волк пробежал через крепость) нет ни одного гласного. Но в примерах из чешского языка видно, что слогообразующий согласный всегда сонорный.

Деление на слоги объясняются разными теориями, которые взаимно дополняют друг друга.

Сонорная теория : в слоге наиболее звучный звук - слоговой. Поэтому в порядке уменьшения звучности слоговыми звуками чаще всего бывают гласные, сонорные звонкие согласные, шумные звонкие согласные и иногда глухие согласные (тсс).

Динамическая теория : слоговой звук - самый сильный, интенсивный.

Экспираторная теория : слог создается одним моментом выдоха, толчком выдыхаемого воздуха. Сколько слогов в слове, столько раз дрогнет пламя свечи при произнесении слова. Но нередко пламя ведет себя вопреки законам этой теории (напр., при двусложном «ау» дрогнет один раз).

Виды слогов

Открытый слог - это слог, оканчивающийся гласным звуком, напр., дa, ау .

Закрытый слог - это слог, оканчивающийся согласным звуком, напр., ад, ум, кот .

Прикрытый слог начинается с согласного звука, напр., рад, поп .

Неприкрытый слог начинается с гласного звука: а, он, ах, уж .

В русском языке в основном открытые слоги, а в японском почти все открытые (Фу-дзи-я-ма, и-ке-ба-на, са-му-рай, ха-ра-ки-ри).

Встречаются и случаи крайне закрытых и прикрытых слогов, напр., всплеск, анг. и фр. strict (строгий), нем. sprichst (говоришь), грузинский - msxverpl (жертва).

Есть языки, где корни и слоги совпадают. Такие языки называются моносиллабическими, напр. кит. яз. - типичный моносиллабический.

Зачастую в речи бывает очень трудно определить границу слога.

Рус. Под руку вели - подруг увели. Гадюку били - гадюк убили. Палитра - пол-литра.

Англ. an ocean - a notion; an aim - a name.

Суперсегментные единицы языка

Звуковые единицы языка могут быть сегментными (линейными) и суперсегментными.

Сегментные единицы - это звуки (фонемы), слоги, слова и т.д. Более длинные языковые единицы делятся на более короткие сегменты.

Суперсегментные единицы , или иначе просодические (от греч. prosodia - припев, ударение) наслаиваются на цепочку сегментов - слогов, слов, фраз, предложений. Типичные суперсегментные единицы - ударение и интонация.

Такт - группа слов, объединенных одним ударением и отделенных друг от друга паузой.

Проклитика - безударный слог перед ударным, напр., я ду мал .

Энклитика - безударный слог после ударного, напр., зна ю я .

В качестве энклитиков часто выступают и безударные слова - артикли, предлоги, частицы. Иногда они перетягивают на себя ударение: «по д руку».

Таким образом, границы слова и такта могут не совпадать.

Ударение

Ударение (акцент) - это выделение звука, слога, слова, группы слов.

Три основных вида ударения - это силовое, количественное и музыкальное.

1. Силовое (динамическое) ударение связано с амплитудой колебаний звуковой волны, чем больше амплитуда, тем сильнее произносится звук.
2. Количественное (квантитативное) ударение связано с длительностью, долготой звука, ударный слог имеет большую длительность, чем безударные слоги.
3. Музыкальное (политоническое) ударение связано с относительной высотой тона, с изменением этой высоты.

Обычно в языках, имеющих ударение, все три ударения переплетаются, но одно из них преобладает и по нему определяется основной вид ударения в том или ином языке.

В русском языке силовое ударение, будучи основным, сопровождается долготой ударного слога.

Интонация

Интонацией называются все просодические явления в синтаксических единицах - словосочетаниях и словах.

Интонация состоит из следующих 5 элементов, два первых из которых - основные компоненты интонации:

1. мелодика речи (движение голоса по высоте тона);
2. ударение;
3. пауза;
4. темп речи;
5. тембр голоса.

Видоизменения звуков в потоке речи

1. Комбинаторные . В зависимости от соседства других звуков.
2. Позиционные изменения . Связанные с положением в неударенном слоге, в конце слова и т.д.

1. Комбинаторное звуковое варьирование

А. Аккомодация

Аккомодация - это приспособление артикуляции согласных под влиянием гласных и гласных под влиянием согласных.

Два вида аккомодации - прогрессивная и регрессивная.

Экскурсия - начало артикуляции. Рекурсия - конец артикуляции.

Прогрессивная аккомодация - рекурсия предыдущего звука влияет на экскурсию последующего. Напр., в русском языке гласные «а», «о», «у» после мягких согласных более продвинутые (мат - мят, мол - мел, лук - люк).

Регрессивная аккомодация - на рекурсию предыдущего звука влияет экскурсия последующего. Напр., в русском языке гласный в соседстве с «м» или «н» назализируется (в слове «дом» артикуляция «м» предвосхищается назализацией гласного «о», а в слове «брату» «т» произносится с огублением перед «у»).

Б. Ассимиляция и её виды.

1. Консонантная и вокалическая ассимиляция

Консонантная ассимиляция - уподобление согласного согласному, напр. в слове «лодка» звонкий согласный «д» заменяется глухим «т» - («лотка»).

Вокалическая ассимиляция - уподобление гласного гласному, напр., вместо «бывает» в просторечии часто говорится «быват».

2. Прогрессивная и регрессивная ассимиляция

Прогрессивная ассимиляция - предшествующий звук влияет на последующий. В рус. яз. прогрессивная ассимиляция очень редка, напр., диалектное произношение слова «Ванька» как «Ванькя». Прогрессивная ассимиляция часто встречается в англ. (cats, balls ), фр.- subsister , нем., баш. (ат + лар = аттар) и других языках.

Регрессивная ассимиляция - последующий звук влияет на предшествующий. Она наиболее характерна для русского языка «лодка [лотка]», водка [вотка], «встал в три [фстал ф три]»

В анг. «newspaper » [z] под влиянием [р] переходит в [s], во фр. absolu [b] - в [p], нем. Staub завершается [p].

В баш. «китеп бара» (уходит ) переходит в «китеббара».

3. Полная и неполная ассимиляция

Примером полной ассимиляции может служить само слово «ассимиляция» [ad (к) + simil (похожий, одинаковый) + atio (суффикс) = assimilatio )]. Аналогичный пример ассимиляции - «агглютинация» [ad + glutin (клей) + atio = agglutinatio ].

Рус. сшить [шшыть], высший (вышший), анг. cupboard «шкаф», «буфет» произносится [´k∧bэd]. Нем. Zimber перешло в Zimmer «комната», selbst «сам» произносится .

При неполной ассимиляции звук теряет только часть своих признаков, напр., «кде - где», «седесь - здесь», где согласные теряют признак звонкости.

4. Дистактная и контактная ассимиляция

Дистактная ассимиляции . Один звук влияет на другой на расстоянии, хотя они отделены друг от друга другими звуками.

Рус. хулиган - хулюган (просторечие), англ. foot «нога» - feet «ноги», goose «гусь» - geese «гуси». В древнеанг. яз. fori (мн. число от fot «нога»), «i » изменил гласный корня, а затем отпал. То же в нем. яз.: Fuss «нога»- Fusse «ноги», Gans «гусь»- Gänse «гуси».

При контактной ассимиляции взаимодействующие звуки находятся в непосредственном контакте.

Сингармонизм

Сингармонизм (гармония гласных) - дистактная прогрессивная ассимиляция по ряду и лабиализации. Гласные суффиксов и обычно непервых слогов слова уподобляются по ряду или по огубленности (гласные переднего ряда - гласным переднего, гласные заднего ряда - гласным заднего ряда), т.е. напр., в простом слове могут быть только гласные «и», «э» или только «у», «о».

Это явление свойственно, напр., языкам тюркской семьи языков (турецкий, башкирский, татарский, узбекский и другие), угро-финским языкам (венгерский, финский и другие), а также одному из древнейших языков - шумерскому.

Напр., бала (ребенок) + лар (окончание мн. ч.) = балалар . Здесь все гласные заднего ряда: гласный [а] в баш. яз. ближе к заднему ряду.

Но для слова «кеше» (человек) окончание будет не «лар», а «лэр» - кешелэр. Буква э обозначает гласный переднего ряда [ае].

Еще примеры: венг. levelemben «в моем письме», Magyarorszagon «в Венгрии», köszönöm «спасибо» (сингармонизм по лабиализации), фин. talossa - «в доме», тур. evlerinde «в их доме». Следы сингармонизма отчетливо видны в заимствованных из тюркских языков рус. словах барабан, бурундук, карандаш, таракан и др.

Сингармонизм подчеркивает единство слова, но приводит к некоторому фонетическому однообразию слов.

Диссимиляция

Это явление обратное ассимиляции. Представляет собой расподобление артикуляции двух одинаковых или подобных звуков.

Феврарь перешло в февраль (ср. англ. February , нем. Februar , фр. fevrier ), коридор - колидор (в просторечии), фр. couroir - couloir (рус. кулуар), велблюд - верблюд - примеры дистактной диссимиляции.

Контактная диссимиляция наблюдается в словах легко [лехко], скучно [скушно].

Метатеза

Метатеза (гр. перестановка) - взаимная перестановка звуков или слогов в пределах слова.

Слово мармор (гр. μαρμαρος) перешло в рус. мрамор , талерка (нем. Teller или шведское talrik ) - тарелка, долонь стала ладонь , творушка - ватрушка , каталажка - такелаж , невро(-патолог) - нерв. Англ. thridda - third (третий) , герм. brennen перешло в анг. burn (гореть) , bridd - в bird (птица) .

Нем. Brennstein - Bernstein , фр. formaticu - fromage .

Например, президент СССР Горбачёв всегда произносил Арзебажан вместо Азербайджан - так ему было удобнее.

Гаплология

Гаплология (греч. ´απλοος [haplos ] - простой) - упрощение слова вследствие диссимиляции, при которой происходит выпадение одинаковых или сходных слогов. Напр., минералоло гия - минералогия, корнено сый - курносый, близозо ркий - близорукий, трагикоко медия - трагикомедия, стипепе ндия - стипендия . Но в самом слове гаплоло гия - гаплологии (*гаплогия) нет.

Анг. miners" rights вместо miners"s rights (при совпадении одинаково звучащих формантов мн. числа и притяжательного падежа последний формант отпадает).

2. Позиционные изменения

А. Редукция

Изменение (ослабление) согласных и гласных звуков по качеству и количеству (долготе) в зависимости от места в слове, нахождения в безударных слогах и т.д.

Рус. до м - дома - домово дство. В безударных слогах «о» подвергается редукции. Редукция может быть полной: Ваня - Вань, Иванович - Иваныч, Ивановна - Иванна.

Анг. nama - name (второй гласный сначала редуцировался частично, а затем полностью, сохранившись в правописании). Good morning - g"morning - morning .

Апокопа - отпадение звука в конце слова: чтобы - чтоб.

Синкопа - отпадение звука не на конце слова: Иванович - Иваныч.

Б. Оглушение

Потеря звонкости имеет место во многих языках. Обычно это объясняется преждевременным возвращением голосовых связок в состояние покоя, напр., рус. луга - луг [лук], труба - труб [труп].

Протеза - появление звука в начале слова, напр., рус. осемь - восемь, ус(-еница) - гусеница, отчина - вотчина , исп. - estudiante от лат. studens , estrella от Stella (звезда), баш. ыстакан, ыштан (стакан, штаны), венг. asztal (стол).

Эпентеза - появление звука в середине слова, напр. рус. Италия [Италийа] от Italia , Иоанн - Иван, в просторечии - какава, рубель, шпиён , баш. и тат. произношение «икс», «акт» как [икыс], [акыт].

Эпитеза - появление звука в конце слова: рус. песнь - песня .

Субституция . Замена звука чуждого данному языку звуком родного языка, напр., нем. Herzog - герцог, Hitler - Гитлер (звука, соответствующего нем. «h » нет в русском языке), анг. meeting - митинг (звук «ng » [η] отсутствует в русском языке), вместо фр. звука, обозначаемого буквой u (tu, pure ) и нем. ü в рус. яз. пишется и произносится [ю].

Диэреза (греч. выкидка). Опущение звука: рус. сол нце, серд це, чест ный, счаст ливый ; баш. ултыр (садись) - утыр .

Элизия . Выпадение конечного гласного перед предшествующим гласным. Это явление особенно свойственно романским языкам, напр., фр. l"arbre (артикль le + arbre ), D"Artagnan - de Artagnan, D"Arc - de Arc ), баш. ни эшлэй - нишлэй .

Фонология

Фонология изучает общественную, функциональную сторону звуков речи. Звуки рассматриваются не как физическое (акустика), не как биологическое (артикуляция) явление, а как средство общения и как элемент системы языка.

Фонема

Основное понятие в фонологии - фонема . Термин «фонема» ввел в языкознание великий русско-польский лингвист, потомок французских дворян Иван (Ян) Александрович Бодуэн де Куртенэ (1845 - 1929), основоположник Казанской школы языкознания. Он считал фонему психическим вариантом звуков языка.

Фонема - это звукотип, обобщенное, идеальное представление о звуке. Фонему нельзя произнести, произносятся только оттенки фонем. Фонема - общее, реально произносимый звук - частное.

В речи звуки подвергаются различным изменениям. Физических звуков, из которых складывается речь, - огромное количество. Сколько людей, столько и звуков, напр., [а] может быть произнесено различно по высоте, силе, длительности, тембру, но все различные миллионы звуков [а] обозначаются одной буквой, отражая один звуковой тип, одну фонему. Разумеется, фонемы и буквы алфавита часто не совпадают, но между ними можно провести параллель. Число тех и других строго ограничено, а в некоторых языках почти совпадает. Фонему можно приблизительно описать как букву звуковой азбуки. Если в потоке речи тысяч различных звуков можно выделять различные слова, то только благодаря фонемам.

Следовательно, фонема - минимальная звуковая единица системы языка, позволяющая различать слова и смысл слов.

В слове «молоко» одна фонема /о/ представлена тремя позиционными вариантами - ударным и двумя безударными.

Таким образом, фонема - это абстракция, тип, модель звука, а не сам звук. Поэтому понятия «фонема» и «звук речи» не совпадают.

В слове «boy » две фонемы, а не три, так как оно отличается от слов by, be, bee, bar и т.д.

Возможны и такие случаи, когда две фонемы звучат как один звук. Например, в слове «детский» /т/ и /с/ звучат как один звук [ц], а в слове «сшить» /с/ и /ш/ звучат как долгое [ш].

Каждая фонема - совокупность существенных признаков, которыми она отличается от других фонем. Напр., /т/ глухой в отличие от звонкого /д/, переднеязычный в отличие от /п/, взрывной в отличие от /с/ и т. д.

Признаки, по которым фонема отличается от других, называются дифференциальными (различительными) признаками .

Например, в рус. яз. слово «там» можно произнести с кратким [а] и долгим [а:], но значение слова от этого не изменится. Следовательно, в русском языке это не две фонемы, а два варианта одной фонемы. Но в анг. и нем. яз. фонемы различаются и по долготе (англ. bit и bee , нем. Bann и Bahn ). В рус. яз. признак назализации не может быть дифференциальным признаком, так как все русские гласные фонемы неносовые.

Общие признаки, которые не могут быть использованы для разграничения фонем называются интегральными признаками . Напр., признак звонкости у [б] не различительный (дифференциальный), а интегральный признак по отношению к [х]. Фонема реализуется в виде одного из возможных вариантов. Эти фонетические варианты фонемы называются аллофонами . Иногда используются также термины «оттенок » (русский языковед Лев Щерба) или «дивергент » (Бодуэн де Куртенэ).

Сильная позиция фонемы - это положения, где фонемы отчетливо выявляют свои свойства: сом, сам .

Слабая позиция - это позиция нейтрализации фонем, где фонемы не выполняют различительных функций: со ма, са ма; но га, на га; рок , рог ; рот , род .

Нейтрализация фонем - это совпадение различных фонем в одном аллофоне.

Одна и та же фонема может менять свое звучание, но лишь в пределах, не затрагивающих ее различительных признаков. Как бы сильно не отличались друг от друга березы, их не спутать с дубом.

Фонетические варианты фонем носят обязательный характер для всех носителей языка. Если мужчина произносит звук низким голосом и при этом шепелявит, а девочка высоким голосом и при этом картавит, то эти звуки не будут фонетическими, обязательными вариантами фонем. Это случайное, индивидуальное, речевое, а не языковое варьирование.

Дистрибуция

Для выявления фонем того или иного языка необходимо знать, в каких позициях они встречаются. Дистрибуция - распределение фонем по произносительным позициям.

1. Контрастная дистрибуция

Два звука встречаются в одном и том же окружении и при этом различают слова. В этом случае они представители разных фонем.

Напр., из ряда слов «том, дом, ком, лом, ром, сом» видно, что в рус. яз. существуют фонемы /т/, /д /, /к/, /л/, /м/, /с/, так как в одном и том же окружении [ом ] они позволяют различать разные слова.

2. Дополнительная дистрибуция

Два звука никогда не встречаются в одинаковом окружении и при этом смысла слов не различают.

Они варианты, аллофоны одной и той же фонемы.

Например, гласная фонема /е/ в русском языке может иметь разные аллофоны в зависимости от различного окружения.

В слове «семь» [е] выступает в виде наиболее закрытого аллофона (после мягкой и перед мягкой согласной)ю

В слове «сел» [е] выступает в виде менее закрытого аллофона (после мягкой и перед твердой согласной).

В слове «шесть» [е] выступает в виде более открытого аллофона (после твердой и перед мягкой согласной).

В слове «шест» [е] выступает в виде наиболее открытого аллофона (после твердой и перед твердой согласной).

В русском языке [ы] считается вариантом фонемы /и/ в положении после твердых согласных. Напр., быть - бить . Поэтому несмотря на визуально одинаковое окружение, здесь мы имеем разные окружения [бит´] - [б´ит´]

В японском языке фонема /r/ произносится как среднее между [р] и [л] и эти звуки - аллофоны одной и той же фонемы.

3. Свободное варьирование (чередование)

Звуки встречаются в одних и тех же окружениях и не различают слов и значений. Это варианты одной и той же языковой единицы.

Напр., во фр. яз. существует два варианта /r/ - переднеязычный (вибрирующий) как в русском языке и увулярный (грассирующий). Последний вариант - нормативный, но первый вполне допустим. В русском языке равноправны оба варианта - «землей» и «землею».

Фонологические школы. Фонология Трубецкого

В вопросе о нейтрализации фонем в словах типа «луг» существуют различные точки зрения относительно фонемы, обозначаемой буквой «г», но отражающей глухой звук [к].

Лингвисты, относящиеся к ленинградской школе (Лев Владимирович Щерба и др.) считают, что в паре «луг - луга» звуки [к] и [г] относятся к двум разным фонемам /к/ и /г/.

Однако языковеды московской школы (Аванесов, Реформатский и др.) исходя из морфологического принципа полагают, что в слове «луг» звук [к] - это вариант фонемы /г/. Они считают также, что для вариантов [к] и [г] в словах «луг -луга» существует общая фонема /к/г /, которую они назвали гиперфонемой.

Гиперфонема объединяет в себе все признаки звуков [к] и [г] - велярность, взрывность, глухость, звонкость и т.д. Такая же гиперфонема /а/о / имеется в безударных первых гласных в словах «ба ран», «мо ло ко».

Выдающийся русский языковед Николай Сергеевич Трубецкой (1890-1938), один из теоретиков Пражского лингвистического кружка (научной школы), в который он вошел в эмиграции после революции 1917 года, считал, что в этом случае имеет место особая фонема, которую он назвал архифонемой.

Архифонема - это совокупность общих признаков нейтрализующихся фонем.

Например, архифонема /к/г / объединяет в себе общие признаки нейтрализующихся фонем /к/ и /г/ без разделяющей их звонкости.

Если архифонема - это единица с неполным комплектом признаков, то гиперфонсма - это двойной или даже тройной набор признаков. В своей классической работе «Основы фонологии» Н.С.Трубецкой также дал классификацию фонологических оппозиций, т.е. противопоставлений фонем с целью выявления сходств и различий.

1. Привативные оппозиции

Привативные (лат. privo - лишаю) оппозиции выделяются по наличию или отсутствию какого-либо признака у пары фонем, напр., у одного из членов пары б/п нет звонкости, а у другого имеется.

2. Градуальные оппозиции

Градуальные (лат. gradus - степень) оппозиции выделяются по разной степени признака, имеющегося у членов оппозиции.

Напр., /е/ и /и/ в рус. яз. в частности отличаются по разной степени подъема языка при артикуляции.

В англ.яз. в оппозиции участвуют три гласных с разной степенью открытости: /i/, /e/, /ае/ .

3. Эквиполентные оппозиции

Все члены оппозиции равноправны; их признаки настолько разнородны, что нет основы для противопоставления признаков.

Напр., согласные /b/, /d/, /g/ артикулируются совершенно по разному: один - губной, другой - переднеязычный, третий - заднеязычный, и их объединяет только то, что они согласные.

Системы фонем

Каждый язык обладает своей системой фонем (фонологической системой).

Фонологические системы отличаются друг от друга:

1. Количеством фонем.
2. Соотношением гласных и согласных фонем.
3. Фонологическими оппозициями.

В разных языках существуют свойственные их системам организации фонемных групп (фонологических оппозиций).

Например, в рус. яз. фонематично противопоставление твердых и мягких согласных., во французском - носовых и неносовых согласных, в анг. и нем. языках - долгих и кратких гласных.

Соотношения гласных и согласных фонем в некоторых языках

Язык	Количество фонем	Число гласных	Число согласных
Русский	43	6	37
Английский	44	12 + 8 дифт.	24
Немецкий	42	15 + 3 дифт.	24
Французкий	35	15	20
Башкирский	35	9	26
Татарский	34	9	25
Испанский	44	5 + 14 дифт.; 4 триф.	21
Итальянский	32	7	24
Финский	21	8	13
Абхазский	68	2 (а, ы) + 8 дифт.	58
Убыхский (Турция)	82	2 (а, ы)	80
Кечуа (Перу)	31	3 (а, и, у)	28
Гавайский	13	5	8
Таитянский	14	6	8
Ротокас (Папуа)	11	5	6 (g, k, p, r, t, v)

В некоторых работах можно встретить числа, отличающиеся от нижеприводимых, так как исследователи исходят из различных критериев определения и подсчета фонем (напр., включают заимствованные фонемы или исключают дифтонги и т.д.).

Если учитывать реализацию фонем в речи (все фонетические варианты), то соотношение гласных и согласных в каждом языке будет иным, чем в таблице, напр., в анг.яз. 38% - 62%, в нем. яз. 36% - 64%, во фр.яз. 44% - 56%.

хостинг для сайтов Langust Agency 1999-2019, ссылка на сайт обязательна

Толковый словарь русского языка. Д.Н. Ушаков

фонология

фонологии, мн. нет, ж. (от греч. phone - звук и logos - учение) (лингв.). Отдел языкознания, изучающий систему фонем языка и их изменения.

Толковый словарь русского языка. С.И.Ожегов, Н.Ю.Шведова.

фонология

Раздел языкознания - учение о фонемах. Специалист по фонологии.

Система фонем языка. Ф. русского языка, и прия. фонологический, -ая,-ое.

Новый толково-словообразовательный словарь русского языка, Т. Ф. Ефремова.

фонология

ж. Раздел языкознания, занимающийся изучением системы фонем языка и их изменений.

Энциклопедический словарь, 1998 г.

фонология

ФОНОЛОГИЯ (от греч. phone - звук и... логия) раздел языкознания, изучающий структурные и функциональные закономерности звукового строя языка.

Фонология

(от греч. phone √ звук и...логия), раздел языкознания, наука о звуковом строе языка, изучающая строение и функционирование мельчайших незначимых единиц языка (слогов, фонем). Ф. отличается от фонетики тем, что в центре её внимания находятся не сами звуки как физическая данность, а та роль (функция), которую они выполняют в речи как компоненты более сложных значимых единиц √ морфем, слов. Поэтому Ф. иногда называют функциональной фонетикой. Соотношение Ф. и фонетики, по определению Н. С. Трубецкого, сводится к тому, что начало любого фонологического описания состоит в выявлении смыслоразличительных звуковых противоположений; фонетическое описание принимается в качестве исходного пункта и материальной базы. Основной единицей Ф. является фонема, основным объектом исследования √ противопоставления (оппозиции) фонем, образующие в совокупности фонологическую систему языка (фонологическую парадигматику). Описание системы фонем предполагает использование терминов различительных признаков (РП), служащих основанием противопоставления фонем. РП формулируются как обобщение артикуляционных и акустических свойств звуков, реализующих ту или иную фонему (глухость √ звонкость, открытость √ закрытость и т.п.). Важнейшим понятием Ф. является понятие позиции (см. Позиция фонологическая), которое позволяет описать фонологическую синтагматику, т. е. правила реализации фонем в различных условиях их встречаемости в речевой последовательности и, в частности, правила нейтрализации фонемных противопоставлений и позиционной вариативности фонем.

В соответствии с тезисом об уровневой организации языка (см. Уровни языка) в Ф. различаются сегментный (фонемный) и суперсегментный (просодический) уровни; последний имеет свои единицы, параллельные фонемам сегментного уровня √ просодемы, тонемы и др. (см. Суперсегментные единицы языка), которые также поддаются описанию в терминах особых РП (например, признаки регистра и контура при описании тоновых оппозиций). Как сегментные, так и суперсегментные единицы Ф. могут выполнять смыслоразличительную функцию (способствовать опознаванию и различению значимых единиц языка), которая является для них основной. Кроме того, Ф. изучает делимитативную (разграничительную) функцию звуковых единиц, состоящую в сигнализации границ слов и морфем в потоке речи, в связи с чем говорят о фонологических пограничных сигналах (например, фиксированное ударение в чеш. языке указывает начало слова; фонемы [h] и [h] в нем. языке возможны √ соответственно √ только в начале и в конце слова, при этом они являются показателями его границ). Наконец, третья функция фонологических единиц, главным образом суперсегментных (длительность, высота тона и т.д.), √ экспрессивная (выражение эмоционального состояния говорящего и его отношения к сообщаемому).

Наряду с синхронической Ф. (см. Синхрония), изучающей фонологическую систему языка в определённый исторический период, существует диахроническая Ф. (см. Диахрония), дающая фонологическое объяснение звуковых изменений в истории языка путём описания процессов фонологизации, дефонологизации и рефонологизации звуковых различий, т. е., например, превращения позиционных вариантов одной фонемы в самостоятельные фонемы или, наоборот, исчезновения определённой фонемной оппозиции, или же, наконец, смены основания фонемного противопоставления.

В 70-х гг. 20 в. развивается порождающая Ф. как часть общей теории порождающей грамматики (см. Математическая лингвистика). Она строится как система правил расстановки ударений и правил развёртывания абстрактных символов морфем в конкретные звуковые цепочки. В порождающей Ф. центр. единицей становится уже не фонема, а РП, т.к. именно в терминах РП и позиций формулируются все фонологические правила. Идеи порождающей Ф. применяются как в синхронической, так и в диахронической Ф.

Ф. как самостоятельная лингвистическая дисциплина в её современном понимании сложилась в 20√30-е гг. 20 в.; создателями её были Н. С. Трубецкой, Р. Якобсон, С. О. Карцевский, изложившие основные идеи Ф. на 1-м Международном конгрессе лингвистов (Гаага, 1928). Важнейшей вехой в развитии Ф. была книга Трубецкого «Основы фонологии» (1-е нем. издание √ 1939) √ первое систематическое изложение задач, принципов и методов Ф. Однако предпосылки к созданию Ф. сложились ещё в конце 19 в. благодаря трудам нем. учёного И. Винтелера и англ. учёного Г. Суита; существенное общетеоретическое влияние на возникновение Ф. оказали труды Ф. де Соссюра и К. Бюлера. Особенно же велик вклад в подготовку почвы для развития фонологии И. А. Бодуэна де Куртенэ. Его труды впервые дают разработку идеи фонемы и сё признаков, хотя с течением времени эта концепция изменялась. На базе исследований Бодуэна де Куртенэ сложились две отечественные фонологические школы √ ленинградская (Л. В. Щерба, Л. Р. Зиндер, М. И. Матусевич, Л. В. Бондарко и др.) и московская (В. Н. Сидоров, Р. И. Аванесов, П. С. Кузнецов, А. А. Реформатский, А. М. Сухотин, М. В. Панов и др.) √ и оригинальная концепция С. И. Бернштейна. Основное различие между этими школами состоит в понимании фонемы и степени автономности Ф. по отношению к морфологии (роли морфологического критерия при определении тождества фонем). В европейской лингвистике проблемы Ф. разрабатывались в трудах членов Пражского лингвистического кружка √ главного фонологического центра в Европе √ и Лондонской фонологической школы (родоначальник √ Д. Джонс; с 40-х гг. называется Лондонской лингвистич. школой); особенно значителен вклад последней в развитие суперсегментной Ф. (труды Дж. Ферса, У. Аллена, Ф. Палмера, Р. Робинса и др.) в 40√60-е гг. 20 в. В меньшей мере Ф. разрабатывалась в рамках копенгагенской лингвистической школы (см. Глоссематика). На развитие Ф. оказали заметное влияние труды некоторых учёных, формально не принадлежавших к какой-либо школе, но идейно наиболее близких к концепции Пражского лингвистического кружка √ А. Мартине, Е. Куриловича, Б. Мальмберга, А. Соммерфельта. Значительное развитие Ф. получила в амер. дескриптивной лингвистике (труды Л. Блумфилда, Э. Сепира и их учеников √ М. Свадеша и У. Тводделла). Важное достижение американской Ф. (Ч. Хоккет, Г. Глисон, Б. Блок, Дж. Трейджер, К. Пайк и др.) √ разработка метода дистрибутивного анализа (см. Дистрибуция).

Лит.: Трубецкой Н. С., Основы фонологии, пер. с нем., М., 1960; Мартине А., Принцип экономии в фонетических изменениях (Проблемы диахронической фонологии), пер. с франц., М., 1960; Зиндер Л. Р., Общая фонетика, Л., 1960; Бернштейн С. И., Основные понятия фонологии, «Вопросы языкознания», 1962, ╧ 5; Якобсон Р., Халле М., Фонология н ее отношение к фонетике, в сборнике: Новое в лингвистике, в. 2, М., 1962; Бодуэн де Куртенэ И. А., Избранные труды по общему языкознанию, т. 1√2, М., 1963; Основные направления структурализма, М., 1964; Пражский лингвистический кружок, Сб. ст., М., 1967; Реформатский А. А., Из истории отечественной фонологии. Очерк. Хрестоматия, М., 1970; Щерба Л. В., Языковая система и речевая деятельность, Л., 1974; Martinet A., Phonology as functional phonetics, L., 1949; Hoeni gswald H. М., Language change and linguistic reconstruction, Chi., 1960; Jakobson R, Selected writings, v. I, "s-Gravenhage, 1962; Chomsky N., Halle М., The sound pattern of English, N. Y., 1968; см. также лит. при ст. Фонема.

В. А. Виноградов.

Википедия

Фонология

Фоноло́гия - раздел лингвистики, изучающий структуру звукового строя языка и функционирование звуков в языковой системе. Основной единицей фонологии является фонема , основным объектом исследования - противопоставления ( оппозиции ) фонем, образующие в совокупности фонологическую систему языка.

Большинство специалистов рассматривают фонологию; некоторые (среди них, в частности, такие видные фонологи, как Н. С. Трубецкой и С. К. Шаумян) рассматривают эти две дисциплины как непересекающиеся разделы лингвистики.

Отличие фонологии от фонетики состоит в том, что предмет фонетики не сводится к функциональному аспекту звуков речи, но охватывает наряду с этим также её субстанциальный аспект, а именно: физический и биологический аспекты: артикуляцию, акустические свойства звуков, их восприятие слушающим (перцептивная фонетика).

Создателем современной фонологии считается работавший в том числе в России учёный польского происхождения Иван Александрович Бодуэн де Куртенэ. Выдающийся вклад в развитие фонологии внесли также Николай Сергеевич Трубецкой, Роман Осипович Якобсон, Лев Владимирович Щерба, Аврам Ноам Хомский, Моррис Халле.

Примеры употребления слова фонология в литературе.

Она накопила много собственных ценных идей в области фонетики, фонологии , морфемики, морфонологии , словообразования, морфологии, синтаксиса, лексикологии, фразеологии, семантики, прагматики, стилистики, лингвистики текста, прикладной лингвистики, психолингвистики, социолингвистики и т.

Оппозиционный метод, разработанный в фонологии и морфологии, становится базисом для формирования метода компонентного анализа в области структурной лексикологии и семантики.

Якобсона, в сотрудничестве с Гуннаром Фантом и Моррисом Халле, дихотомической фонологии , в которой фундаментальной звуковой единицей объявляется дифференциальный признак и постулируется наличие универсального набора фонологических дифференциальных признаков.

Казанской школы предвосхищаются многие идеи структурной лингвистики, фонологии , морфонологии , типологии языков, артикуляционной и акустической фонетики.

Намечается программа лингвистического исследования поэтического языка с его особыми явлениями в области фонологии , морфологии, синтаксиса и лексики.

Он разработал метод бинарных оппозиций, создал дихотомическую фонологию , постулирующую наличие универсального для языков мира набора определяемых в акустических терминах различительных признаков.

Труды по диалектологии, лингвистической географии, истории, ономастике, фонетике и фонологии румынского языка и славянской диалектологии.

Труды в области индоевропеистики, сравнительно-исторического языкознания, сравнительной морфологии и фонологии индоевропейских, семитских, финно-угорских языков.

ЯВЛЕНИЯ МОРФЕМНОГО ШВА

Морфемный шов (или стык морфем) – граница между двумя соседними морфами.

При образовании производного слова происходит взаимоприспособление соединяющихся морфов. По законам русского языка на границе морфем не все сочетания звуков допустимы. На границе морфем (на морфемном шве) может происходить четыре вида явлений:

1. чередование фонем (конец одного морфа изменяется, приспосабливаясь к началу другого);

2. интерфиксация (между двумя морфами вставляется незначимый (асемантический) элемент – интерфикс);

3. наложение (или интерференция) морфов – конец одоного морфа объединяется с началом другого;

4. усечение производящей основы (конец производящей основы отсекается и не входит в производное слово).

Выдающиеся заслуги в становлении фонологии принадлежат И. А. Бодуэну де Куртене, Н.С. Трубецкому, Р.О. Якобсону, Л.В. Щербе, Н.С. Крушевскому, С.И. Карцевскому, Н.Ф. Яковлеву, Н.К. Услару.

Изучение плана выражения языка (звуковой строй) имеет многовековую историю. Например, в Индии в сер. I тыс. до н.э. существовала классификация звуков на гласные и согласные, исследовались ударение и интонация, чередования звуков. В Европе это произошло позднее. В 1873 г. из немецкого языка через французский в Европе и России появилось понятие звука языка. С введением понятия фонемы стал решаться вопрос о соотношении звуковой стороны языка с планом содержания.

Бодуэн де Куртене в 70-х гг. XIX в. пришел к мысли о несовпадении физических и функциональных свойств звука. Он предложил разграничить звук как физиологическо-акустическое явление и фонему как установившееся представление о звуке, как психический эквивалент звука. Таким образом первое представление о фонеме носило ярко выраженный психологический характер. Фонемы представлялись как некие узлы, вокруг которых группировалось звуковое многообразие речи. Бодуэн впервые разграничил фонетические варианты, обусловленные позиционными и комбинаторными условиями и исторически обусловленные чередования фонем в морфеме. Психологическая концепция фонемы сыграла важную роль в становлении фонологии, но она не смогла ответить на многие принципиальные вопросы, в том числе не раскрыла четкие пути выявления фонем.

Ученик Бодуэна Л.В. Щерба развил и обогатил теорию фонемы. Он попытался объединить психологическое основание с функциональным. Фонемы определялись как те звуки в нашем сознании, которые позволяют нам различать смысл слов. Это значит, что звуковые единицы, сходные в акустическом и артикуляционном отношении и связанные с одним и тем же смыслом, объединяются в одну фонему. С другой стороны, звуки, физическое различие в которых сопряжено с различиями значений, представляют собой разные фонемы. Непосредственная связь фонемы со смыслом, согласно Щербе, проявляется и в ее способности функционировать в качестве отдельного слова (книга «Фонетика французского языка», 1937 г.). Красной нитью проходит мысль, что основным критерием для выделения фонемы является ее смыслоразличительная функция. Язык – это общее, а речь – это частное. В речи большое разнообразие звуков. В языке они объединяются в сравнительно небольшое количество звукотипов, способных дифференцировать слова и формы, т.е. служить целям человеческого общения. Эти звукотипы и есть фонемы, а реальное множество звуков, образующих звукотип, – это оттенки фонем. Самый типичный для данной фонемы оттенок – это оттенок, который произносится в изолированном виде и осознается носителем языка как речевое воплощение фонемы. Все остальные оттенки нами не осознаются, нужна специальная фонетическая дрессировка уха.

Высоко оценивается вклад в становление фонологии учение Джоунза.

Ключевую роль в фонологии также имеет понятие противопоставления (оппозиции). Две единицы считаются противопоставленными, если существуют так называемые минимальные пары , то есть пары слов, не различающиеся ничем, кроме данных двух единиц (например, в русском : том - дом - ком - ром - сом - ном - лом ). Если два данных фона вступают в такую оппозицию, они относятся к разным фонемам. Напротив, если два фона находятся в дополнительном распределении , то есть не встречаются в одном и том же контексте, - это необходимое (но не достаточное) условие для отнесения их к одной фонеме. Так, в русском языке никогда не встречаются в одном контексте [a] (как в слове мат ) и [а̂] (как в слове мять ): первый звук произносится только между твердыми согласными (и/или гласными), второй - только между двумя мягкими согласными. Таким образом, они могут относиться к одной фонеме (при выполнении других необходимых условий). Напротив, в немецком языке похожие звуки являются единственными различителями слов: Ähre - [’ὲ:rә] (колос ) и Ehre - [’é:rә] (честь ) , и поэтому они относятся к разным фонемам.

Различительные признаки

Каждый член любого противопоставления отличается от другого благодаря различным фонологическим признакам. Так, начальный звук слова дом отличается от начального звука слова том тем, что в его образовании участвует голос, то есть он является звонким . Точно так же последний звук слова мох отличается от последнего звука слова мок (от мокнуть ) тем, что первый является щелевым , а второй - взрывным . Все языковые оппозиции можно представить таким образом: конечно, существуют и такие оппозиции, члены которых различаются более чем одним признаком: ср. пров ёл - проч ёл.

Признаки, по которым противопоставляются в данном языке фоны разных фонем, называются различительными , или дифференциальными . Набор различительных признаков зависит от устройства фонологической системы данного языка. Так, в английском или тайском различительным является признак наличия придыхания у согласных: первые звуки англ. pin и bin различаются именно наличием либо отсутствием придыхания. Напротив, в русском или итальянском языке придыхание не является различительным признаком: если произнести русское слово пил с придыханием после первого согласного, его значение не изменится. В русском или ирландском языках противопоставлены твёрдые (непалатализованные) и мягкие (палатализованные) согласные, ср. русское вол - вёл . Напротив, в английском веляризованное и невеляризованное [l] являются аллофонами: pill произносится с веляризованным [ɫ] , а lip - с обычным [l] (распределение зависит от позиции звука в слоге).

Система различительных признаков может строиться на бинарной основе, когда члены противопоставляются по принципу наличия и отсутствия артикуляции (напр. [+голос] для звонких согласных - [-голос] для глухих согласных), либо на привативной основе, когда только наличие артикуляционной характеристики является признаком, а её отсутствие не регистрируется в системе (напр. [голос] для звонких согласных - для глухих согласных). Привативная система признаков широко используется в теории геометрии признаков и в теории оптимальности .

Типы оппозиций

Фонологическая типология

О фонологической типологии см. подробнее Вокалические системы , Консонантные системы

В задачи фонологии, помимо частноязыковых описаний, входит описание различных систем гласных и согласных фонем. Структура этих систем определяется набором и типом формирующих эти системы оппозиций, что, в свою очередь, требует предварительного выделения набора релевантных для данного языка фонологических признаков и приписывания этих признаков каждой фонеме: даже для структурно и генетически близких языков иногда нужно принимать разные решения. Например, в части диалектов ирландского языка противопоставляются глухие придыхательные и звонкие непридыхательные согласные, причём смыслоразличительным является признак глухости-звонкости, а придыхание является предсказуемым. Напротив, в других диалектах звонкость не имеет фонологического значения, автоматически сопровождая дистинктивную непридыхательность. При этом существенно, что и в тех, и в других диалектах фрикативные противопоставлены по звонкости-глухости; соответственно, структура консонантной системы в целом в этих двух группах диалектах различается весьма сильно.

В типологии вокалических систем принято разделение на очень редкие линейные (абхазский , аранда), прямоугольные и треугольные системы. В треугольных системах (характерных, например, для большинства европейских языков или языков банту) важнейшим парадигматическим отношением является оппозиция по подъёму, гласные фонемы сосредоточены в «крайних точках» вокалического треугольника (редки гласные центрального ряда). В прямоугольных системах (зачастую связанных с развитием гармонии гласных) весьма существенной является оппозиция ряда, но и подъёма, для таких языков весьма характерны чередования, связанные именно с рядом (как, например, тюркская гармония гласных).

Универсальные фонологические классификации

В работе Трубецкого было предложено, помимо прочего, исчисление дистинктивных признаков, встречающихся в разных вокалических и консонантных системах. Тем не менее он не делал чёткого различия между признаками, связанными с артикуляторными свойствами (например, «место образования»), и акустическими признаками, такими как «корреляция помутнения» (примерно соответствует напряжённости-ненапряжённости гласных). В работе Р. О. Якобсона, М. Халле и Г. Фанта была предложена универсальная классификация сегментов по дистинктивным признакам, связанным с акустическими характеристиками речевого сигнала. Позже большое распространение получила универсальная фонологическая классификация Хомского - Халле , предложенная в работе Н. Хомского и М. Халле , основанная скорее на артикуляторных признаках сегментов. В некоторых современных теориях понятие признака играет даже бо́льшую роль, чем собственно понятие фонемы; иногда место традиционных признаков занимают другие единицы, например артикуляторный жест . Существуют и такие теории, которые рассматривают сегменты не просто как пучки, но как иерархически организованные множества признаков, что позволяет ограничить набор возможных операций над сегментами.

Развитие фонологии

Бодуэн де Куртенэ

«Основы фонологии» и пражский кружок

Американский структурализм

Критерии, используемые Трубецким, были весьма близки тем основанным на дистрибуции методам, которые в то время активно разрабатывались в американском дескриптивизме , в работах Леонарда Блумфилда , Морриса Сводеша и других. К структуралистам был отчасти близок по своим взглядам Эдвард Сепир . В частности, в известной работе «Sound patterns in language» он подчеркивал, что лингвистическая значимость артикуляционных событий обусловлена не их физической природой, а тем, как они соотносятся с другими событиями в системе данного языка: так, звук, производимый при задувании свечи, с акустической точки зрения похож на звук, фигурирующий в ряде разновидностей английского языка в словах which или white ([ʍ] ), однако лингвистическая их значимость совершенно разная.

В американской структуралистской фонологии было разработано понятие о двух уровнях репрезентации. Эти два уровня вводились для анализа фактов наподобие оглушения конечных звонких в языках типа немецкого или русского. Так, для Трубецкого звуковая последовательность анализировалась в фонологических терминах как /raT/, с архифонемой (единицей с неполным набором признаковых спецификаций) в конечной позиции (где произошла нейтрализация). Фонологическая репрезентация /raT/ при этом соотносится с двумя лексическими единицами, орфографически Rad "колесо" и Rat "совет". В процессуальной трактовке, предлагаемой американскими структуралистами, эти две единицы имеют разный фонемный состав, соответственно /rad/ и /rat/ (ср. формы родительного падежа Rates и Rades ); постулируется правило, переводящее /d/ в /t/ в позиции конца слова. При этом в ранних версиях американского структурализма число уровней не превышает двух, даже если это требует крайне нетривиальных правил перехода между ними.

Европейские школы структурализма

Использование чисто формальных, дистрибутивных критериев получило наибольшее распространение в оригинальной концепции работавших в Дании учёных, в первую очередь Л. Ельмслева , получившей название глоссематики . В области изучения звуковых систем Ельмслев настаивал, в частности, на разделении субстанции (чисто формальных отношений между создающими значимость языковыми единицами) и формы (тех признаков языковых единиц, которые имеют отношение к физическим свойствам их проявлений).

Оригинальную концепцию фонологического строя языков предложили также британский исследователь Дж. Р. Фёрс и его лондонская школа структурализма . В модели Фёрса значительную роль играло понятие просодии , понимаемое как создающая значимость единица, охватывающая более одного сегмента (фона); тем самым роль уменьшалась классического фонемного анализа и в то же время давался достаточно простой анализ таких явлений, как, к примеру, ассимиляция .

Идеи структурализма развивались и в СССР , в частности в рамках Московской (Р. И. Аванесов) и Ленинградской (Л. В. Щерба) фонологических школ.

Универсальные классификации и порождающая фонология

Значительные успехи в развитии инструментальной фонетики привели к тому, что многие обобщения относительно звукового строя языков мира получили прочную фонетическую основу. Первой значительной работой, где ставилась цель создания универсальной классификации возможных звуков естественного языка, стала книга Р. О. Якобсона , Гуннара Фанта и Морриса Халле «Предварительные положения анализа речи» . В этой работе предпринятая попытка представить универсальную классификацию различительных сегментов на основе их акустических коррелятов.

Развитие порождающей фонологии принято связывать с работой Морриса Халле «Звуковой строй русского языка» . Халле заметил, что многие феномены, с фонетической точки зрения являющиеся очень похожими, в рамках традиционных фонологических моделей описываются совершенно по-разному. В качестве примера он приводил ассимиляцию по звонкости (сандхи в русском языке): в традиционном описании озвончение в синтагме (соответствует орфографическому мок бы ) может описываться как чередование двух фонем (так как /k/ и /g/ в русском языке несомненно являются разными фонемами, ср. кора и гора ). В то же время совершенно аналогичный процесс озвончения в синтагме [ʒedʒ bɨ] (жечь бы ) описывается в иных терминах (аллофонического варьирования). Халле утверждал, что описание в терминах универсальной классификации звуков (согласно которой признак звонкости является различительным как для /g/ , так и для /dʒ/ ), является более адекватным реальному функционированию языковой системы.

Наиболее весомый вклад в утверждение генеративной фонологии внесла работа Н.Хомского и М.Халле «Звуковой строй английского языка» («The Sound Pattern of English», SPE). В ней впервые были сформулированы положения о том, что грамматика языка (её фонологический аспект) представляет собой набор звуков/сегментов и правил их преобразования (phonological rules). Правила могут применяться как произвольно, так и в определенном порядке. Понятие фонемы, аллофона и слога были исключены из терминологического арсенала. Согласно принципам SPE, сегмент подвергается трансформации в определенном окружении; причем последнее может характеризоваться как сегмент, обладающий определенными характеристиками, либо как последовательность из определенного количества сегментов. Система представления фонологических правил включает набор дифференциальных признаков, имеющих значение «+/-». Только наиболее существенные признаки используются в формуле представления правила. Например, оглушение звонких согласных на конце слова в русском языке в системе правил генеративной фонологии записывается как

Согласный -сонорный

В большинстве случаев, порядок применения правил оказывается необходимым условием для адекватного описания фонологических преобразований. Некоторые правила могут применяться несколько раз (циклически) на разных этапах морфологической деривации. Так, правило удаления сверхкратких (ь, ъ) в русском языке применяется каждый раз при добавлении к основе морфем, содержащих эти сегменты. Положения SPE о цикличности в процессе деривации были в дальнейшем развиты в теории лексической фонологии (П.Кипарский, Г. Е. Буи, Е.Рубах).

Другим направлением развития генеративной фонологии стали автосегментная фонология (Дж. Голдсмит) и развившиеся на её основе теории слога (Дж. Клементс и С. Кейзер) и геометрии признаков (Дж. Клементс). В рамках данной теории слог и его части, сегменты, а также тоны и дифференциальные признаки рассматриваются как отдельные самостоятельные элементы фонологической системы. Признаки образуют иерархическую структуру, подчинённую сегменту, но они могут меняться независимо от сегмента. Так например, процесс ассимиляции трактуется как операция отделения признака от корня сегмента и его ассоциации с соседним сегментом. Существуют различные направления в теории геометрии признаков, в которых по-разному определяется набор дифференциальных признаков, описывающих место образования сегмента. Признак может соответствовать либо основному активному артикулятору (губы, кончик языка, спинка языка, и пр.), либо пассивному артикулятору (альвеолы, нёбо, и т.д.). Геометрия признаков стала основной репрезентативной теорией для современных фонологических школ США.

Основной фонологической теорией в настоящее время является теория оптимальности (А. Принс и П. Смоленский). В рамках этой теории концепция последовательного применения правил порождения была заменена на концепцию выбора оптимальной формы в соответствии с некоторой группой ограничений. Теория оптимальности описывает грамматику языка как процесс взаимодействия трех основных компонентов: GEN (генератор) - компонент, отвечающий за порождение бесконечного числа возможных форм (кандидатов) на основе лексических морфем, CON (ограничения) - набор универсальных ограничений, применяемых к поверхностным формам, и EVAL (оценка) - компонент, который осуществляет отбор оптимальной формы-кандидата и отсев кандидатов, не соответствующих ограничениям. Теория оптимальности исходит из представления, что подобные ограничения являются универсальными для всех языков, могут конфликтовать друг с другом, применяются мгновенно и образуют строгую иерархию. Более поздние трактовки теории оптимальности признают также, что отдельные ограничения могут и не находиться в отношениях иерархии между собой. В теории оптимальности разные языки отличаются только порядком ранжирования ограничений. Теория оптимальности критиковалась с различных позиций, но наибольшую критику вызывает невозможность теории адекватно объяснить случаи фонетической нерегулярности (opacity), когда в процессе преобразования исходной формы в поверхностную требуется наличие промежуточных форм.

См. также

Современные фонологические теории

Ленинградская фонологическая школа

Наши фонемы речевосприятия оказываются идентичны тому понятию фонем, которое развивает Ленинградская фонологическая школа (ЛФШ). Основатель этой школы – академик Лев Владимирович Щерба работал в первой половине XX века в Петербурге – Петрограде – Ленинграде. Он и его ученики ориентировались на задачу преподавания иностранных языков, постановке правильного произношения. Большинство учебников иностранных языков в своей фонетической части использует понятия и терминологию, развитую Щербой. Сама фонологическая теория Щербы лучше всего была представлена в его учебнике «Фонетика французского языка». В дальнейшем эти же концепции были поддержаны исследователями, занимающимися инструментальным изучением звуковой речи и конструированием систем автоматического распознавания речи.

Московская фонологическая школа

Концепция фонем речепроизводства оказывается совпадающей с фонологической системой согласно теории Московской фонологической школы (МФШ). Ярким представителем этой школы является Александр Александрович Реформатский. Главные работы, в которых сформулированы взгляды этого направления, посвящены описанию родного (русского) языка. Первоначально каждая фонологическая школа рассматривала свои построения как единственно верное учение о звуковом строе языка. С течением времени, однако, преимущественно в недрах Московской школы, возобладала тенденция всестороннего обсуждения проблем и синтеза фонологических теорий. Первую попытку такого синтеза предпринял один из основателей МФШ Рубен Иванович Аванесов. Он выдвинул концепцию «слабых фонем», которые наряду с «сильными» входят в состав языковых знаков. Если фонема речевосприятия – это множество не различаемых звуков, определяемых позицией в речи, фонема речепроизводства – это программа выбора того или иного звука в зависимости от позиции, то слабая фонема Аванесова – это набор дифференциальных признаков (тех и только тех), которые необходимо указать для определения звука в данной позиции. С точки зрения устройства языкового механизма фонемы Аванесова действительно занимают промежуточное положение между фонемами речепроизводства и речевосприятия. Они ассоциируются с командами на исполнительные органы речи, выработанными программами реализации знаков с целью создания того или иного акустического эффекта, соответствующего необходимой фонеме речевосприятия.

Пражская фонологическая школа

Другую фонологическую теорию, промежуточную между теориями ЛФШ и МФШ, разработала так называемая Пражская фонологическая школа (ПФШ), возникшая в Праге одновременно с МФШ и ЛФШ трудами российских лингвистов, эмигрировавших от революции. Именно эта школа стала наиболее известна на Западе, и её виднейший представитель Николай Сергеевич Трубецкой считается основателем и классиком мировой фонологии. Аналогично Аванесову Трубецкой различает в составе слова два рода звуковых единиц – фонемы и архифонемы. Архифонемы выступают в тех случаях, когда условия речевой цепи не дают возможности распознать, какая именно фонема речепризводства явилась основанием для появления данного звука. Понятие архифонемы, по существу, совпадает с понятием слабой фонемы Аванесова. Другое истолкование явлению нейтрализации различий фонем в речевой цепи дал московский фонолог Пётр Саввич Кузнецов в концепции гиперфонемы. Гиперфонема представляет собой множество всех фонем, которые могут дать данный звук. Такая единица с точки зрения устройства языкового механизма соответствует выработке системы гипотез относительно сопоставления воспринятой слухом цепочки фонем речевосприятия тому или иному знаку (слову), представленному в памяти цепочкой фонем речепроизводства.

Американская фонология

В те же годы – в начале XX века – в Соединённых Штатах развивалась школа дескриптивной фонологии, которая решала задачи описания языков американских индейцев. Их концепция была близка взглядам Ленинградской фонологической школы, В частности, американские дескриптивисты наиболее чётко сформулировали процедуру членения речевого потока на фонемы речевосприятия. В поствоенные годы под влиянием успехов компьютерной техники американские лингвисты впервые прямо поставили вопрос о техническом моделировании языковой способности. Пионером этих работ был также выходец из пределов России (вернее, из Польши) Ноам Хомский (американцы произносят это имя как Нóум Чáмски). Его работы основали направление, называемое генеративной лингвистикой . Её задача была поставлена как построение формальной модели (автомата) производства (генерации) правильных высказываний на конкретном языке. Фонологическая часть генеративной теории возникла благодаря работам ещё одного россиянина – Романа Осиповича Якобсона, который в связи со Второй мировой войной эмигрировал из Праги (где он был видным членом Пражской школы) в Америку. Описывая генерацию (производство) речи, генеративная фонология естественным образом пришла к концепции, близкой Московской фонологической школе. Правда, нужно сказать, что вначале генеративисты пытались слишком абстрактно трактовать производство речи как действие некого формального исчисления, вроде алгебры, что, впрочем, привело к возникновению в рамках математики теории формальных языков, которая к языкознанию уже имеет косвенное отношение. Общая схема фонетического речепроизводства в генеративной фонологии состоит в том, что языковые знаки путём последовательных преобразования по языковым правилам трансформируются из внутреннего (глубинного) представления в фонемах речепроизводства в поверхностное представление речевыми звукотипами. Принимая терминологию генеративистов, можно назвать фонемы речепроизводства глубинными фонемами, а фонемы речевосприятия – поверхностными фонемами.

Напишите отзыв о статье "Фонология"

Примечания

Основные понятия Персоналии Фонологические концепции Разделы и дисциплины

Индоевропейские языки (праиндоевропейская ) английская: староанглийская /современная /австралийская · белорусская · бенгальская · валлийская · греческая: древнегреческая /койне /современная · гуджарати · датская · идиша ирландская · исландская · испанская · каталонская · латинская · македонская · мальдивская · немецкая: бернская /стандартная · нидерландская · норвежская · персидская · польская · португальская · русская · румынская · словацкая · украинская · французская: стандартная /квебекская · хиндустани · чешская · шведская Афразийские языки Прочие языки

Отрывок, характеризующий Фонология

Утро было теплое и серое. Княжна Марья остановилась на крыльце, не переставая ужасаться перед своей душевной мерзостью и стараясь привести в порядок свои мысли, прежде чем войти к нему.
Доктор сошел с лестницы и подошел к ней.
– Ему получше нынче, – сказал доктор. – Я вас искал. Можно кое что понять из того, что он говорит, голова посвежее. Пойдемте. Он зовет вас…
Сердце княжны Марьи так сильно забилось при этом известии, что она, побледнев, прислонилась к двери, чтобы не упасть. Увидать его, говорить с ним, подпасть под его взгляд теперь, когда вся душа княжны Марьи была переполнена этих страшных преступных искушений, – было мучительно радостно и ужасно.
– Пойдемте, – сказал доктор.
Княжна Марья вошла к отцу и подошла к кровати. Он лежал высоко на спине, с своими маленькими, костлявыми, покрытыми лиловыми узловатыми жилками ручками на одеяле, с уставленным прямо левым глазом и с скосившимся правым глазом, с неподвижными бровями и губами. Он весь был такой худенький, маленький и жалкий. Лицо его, казалось, ссохлось или растаяло, измельчало чертами. Княжна Марья подошла и поцеловала его руку. Левая рука сжала ее руку так, что видно было, что он уже давно ждал ее. Он задергал ее руку, и брови и губы его сердито зашевелились.
Она испуганно глядела на него, стараясь угадать, чего он хотел от нее. Когда она, переменя положение, подвинулась, так что левый глаз видел ее лицо, он успокоился, на несколько секунд не спуская с нее глаза. Потом губы и язык его зашевелились, послышались звуки, и он стал говорить, робко и умоляюще глядя на нее, видимо, боясь, что она не поймет его.
Княжна Марья, напрягая все силы внимания, смотрела на него. Комический труд, с которым он ворочал языком, заставлял княжну Марью опускать глаза и с трудом подавлять поднимавшиеся в ее горле рыдания. Он сказал что то, по нескольку раз повторяя свои слова. Княжна Марья не могла понять их; но она старалась угадать то, что он говорил, и повторяла вопросительно сказанные им слона.
– Гага – бои… бои… – повторил он несколько раз. Никак нельзя было понять этих слов. Доктор думал, что он угадал, и, повторяя его слова, спросил: княжна боится? Он отрицательно покачал головой и опять повторил то же…
– Душа, душа болит, – разгадала и сказала княжна Марья. Он утвердительно замычал, взял ее руку и стал прижимать ее к различным местам своей груди, как будто отыскивая настоящее для нее место.
– Все мысли! об тебе… мысли, – потом выговорил он гораздо лучше и понятнее, чем прежде, теперь, когда он был уверен, что его понимают. Княжна Марья прижалась головой к его руке, стараясь скрыть свои рыдания и слезы.
Он рукой двигал по ее волосам.
– Я тебя звал всю ночь… – выговорил он.
– Ежели бы я знала… – сквозь слезы сказала она. – Я боялась войти.
Он пожал ее руку.
– Не спала ты?
– Нет, я не спала, – сказала княжна Марья, отрицательно покачав головой. Невольно подчиняясь отцу, она теперь так же, как он говорил, старалась говорить больше знаками и как будто тоже с трудом ворочая язык.
– Душенька… – или – дружок… – Княжна Марья не могла разобрать; но, наверное, по выражению его взгляда, сказано было нежное, ласкающее слово, которого он никогда не говорил. – Зачем не пришла?
«А я желала, желала его смерти! – думала княжна Марья. Он помолчал.
– Спасибо тебе… дочь, дружок… за все, за все… прости… спасибо… прости… спасибо!.. – И слезы текли из его глаз. – Позовите Андрюшу, – вдруг сказал он, и что то детски робкое и недоверчивое выразилось в его лице при этом спросе. Он как будто сам знал, что спрос его не имеет смысла. Так, по крайней мере, показалось княжне Марье.
– Я от него получила письмо, – отвечала княжна Марья.
Он с удивлением и робостью смотрел на нее.
– Где же он?
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.

Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.
– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.
Алпатыч не удовлетворился этим ответом.
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.

Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.

Большинство специалистов рассматривают фонологию (учение о функциональной стороне звуков речи) как раздел (часть) фонетики (учения о звуках речи); некоторые (среди них, в частности, такие видные фонологи, как Н. С. Трубецкой и С. К. Шаумян) рассматривают эти две дисциплины как непересекающиеся разделы лингвистики.

Отличие фонологии от фонетики состоит в том, что предмет фонетики не сводится к функциональному аспекту звуков речи, но охватывает наряду с этим также её субстанциальный аспект, а именно: физический и биологический (физиологический) аспекты: артикуляцию , акустические свойства звуков, их восприятие слушающим (перцептивная фонетика).

Создателем современной фонологии считается работавший в том числе в России учёный польского происхождения Иван (Ян) Александрович Бодуэн де Куртенэ . Выдающийся вклад в развитие фонологии внесли также Николай Сергеевич Трубецкой , Роман Осипович Якобсон , Лев Владимирович Щерба , Аврам Ноам Хомский , Моррис Халле .

Важнейшие понятия фонологии

Фонемы, аллофоны и оппозиции

Основное понятие фонологии - фонема , минимальная языковая единица, обладающая в первую очередь смыслоразличительной функцией. Проявление фонемы в речи - фон , конкретный отрезок звучащей речи, обладающий определёнными акустическими свойствами. Число фонов потенциально бесконечно, однако в каждом языке они распределены по разным фонемам в зависимости от устройства каждого фонологического набора. Фоны, принадлежащие к одной фонеме, называются аллофонами .

Ключевую роль в фонологии также имеет понятие противопоставления (оппозиции). Две единицы считаются противопоставленными, если существуют так называемые минимальные пары , то есть пары слов, не различающиеся ничем, кроме данных двух единиц (например, в русском : том - дом - ком - ром - сом - ном - лом ). Если два данных фона вступают в такую оппозицию, они относятся к разным фонемам. Напротив, если два фона находятся в дополнительном распределении , то есть не встречаются в одном и том же контексте, - это необходимое (но не достаточное) условие для отнесения их к одной фонеме. Так, в русском языке никогда не встречаются в одном контексте [a] (как в слове мат ) и [а̂] (как в слове мять ): первый звук произносится только между твёрдыми согласными (и/или гласными), второй - только между двумя мягкими согласными. Таким образом, они могут относиться к одной фонеме (при выполнении других необходимых условий). Напротив, в немецком языке похожие звуки являются единственными различителями слов: Ähre - [’ὲ:rә] (колос ) и Ehre - [’é:rә] (честь ) , и поэтому они относятся к разным фонемам.

Различительные признаки

Каждый член любого противопоставления отличается от другого благодаря различным фонологическим признакам. Так, начальный звук слова дом отличается от начального звука слова том тем, что в его образовании участвует голос, то есть он является звонким . Точно так же последний звук слова мох отличается от последнего звука слова мок (от мокнуть ) тем, что первый является щелевым , а второй - взрывным . Все языковые оппозиции можно представить таким образом: конечно, существуют и такие оппозиции, члены которых различаются более чем одним признаком: ср. пров ёл - проч ёл.

Признаки, по которым противопоставляются в данном языке фоны разных фонем, называются различительными , или дифференциальными . Набор различительных признаков зависит от устройства фонологической системы данного языка. Так, в английском или тайском различительным является признак наличия придыхания у согласных: первые звуки англ. pin и bin различаются именно наличием либо отсутствием придыхания. Напротив, в русском или итальянском языке придыхание не является различительным признаком: если произнести русское слово пил с придыханием после первого согласного, его значение не изменится. В русском или ирландском языках противопоставлены твёрдые (непалатализованные) и мягкие (палатализованные) согласные, ср. русское вол - вёл . Напротив, в английском веляризованное и невеляризованное [l] являются аллофонами: pill произносится с веляризованным [ɫ], а lip - с обычным [l] (распределение зависит от позиции звука в слоге).

Система различительных признаков может строиться на бинарной основе, когда члены противопоставляются по принципу наличия и отсутствия артикуляции (напр. [+голос] для звонких согласных - [-голос] для глухих согласных), либо на привативной основе, когда только наличие артикуляционной характеристики является признаком, а её отсутствие не регистрируется в системе (напр. [голос] для звонких согласных - для глухих согласных). Привативная система признаков широко используется в теории геометрии признаков и в теории оптимальности .

Типы оппозиций

Фонологическая типология

О фонологической типологии см. подробнее Вокалические системы , Консонантные системы

В задачи фонологии, помимо частноязыковых описаний, входит описание различных систем гласных и согласных фонем. Структура этих систем определяется набором и типом формирующих эти системы оппозиций, что, в свою очередь, требует предварительного выделения набора релевантных для данного языка фонологических признаков и приписывания этих признаков каждой фонеме: даже для структурно и генетически близких языков иногда нужно принимать разные решения. Например, в части диалектов ирландского языка противопоставляются глухие придыхательные и звонкие непридыхательные согласные, причём смыслоразличительным является признак глухости-звонкости, а придыхание является предсказуемым. Напротив, в других диалектах звонкость не имеет фонологического значения, автоматически сопровождая дистинктивную непридыхательность. При этом существенно, что и в тех, и в других диалектах фрикативные противопоставлены по звонкости-глухости; соответственно, структура консонантной системы в целом в этих двух группах диалектах различается весьма сильно.

В типологии вокалических систем принято разделение на очень редкие линейные (абхазский , аранда), прямоугольные и треугольные системы. В треугольных системах (характерных, например, для большинства европейских языков или языков банту) важнейшим парадигматическим отношением является оппозиция по подъёму, гласные фонемы сосредоточены в «крайних точках» вокалического треугольника (редки гласные центрального ряда). В прямоугольных системах (зачастую связанных с развитием гармонии гласных) весьма существенной является оппозиция ряда, но и подъёма, для таких языков весьма характерны чередования, связанные именно с рядом (как, например, тюркская гармония гласных).

Универсальные фонологические классификации

В работе Трубецкого было предложено, помимо прочего, исчисление дистинктивных признаков, встречающихся в разных вокалических и консонантных системах. Тем не менее он не делал чёткого различия между признаками, связанными с артикуляторными свойствами (например, «место образования»), и акустическими признаками, такими как «корреляция помутнения» (примерно соответствует напряжённости-ненапряжённости гласных). В работе Р. О. Якобсона, М. Халле и Г. Фанта была предложена универсальная классификация сегментов по дистинктивным признакам, связанным с акустическими характеристиками речевого сигнала. Позже большое распространение получила универсальная фонологическая классификация Хомского - Халле , предложенная в работе Н. Хомского и М. Халле , основанная скорее на артикуляторных признаках сегментов. В некоторых современных теориях понятие признака играет даже бо́льшую роль, чем собственно понятие фонемы; иногда место традиционных признаков занимают другие единицы, например артикуляторный жест . Существуют и такие теории, которые рассматривают сегменты не просто как пучки, но как иерархически организованные множества признаков, что позволяет ограничить набор возможных операций над сегментами.

Развитие фонологии

Бодуэн де Куртенэ

«Основы фонологии» и пражский кружок

Американский структурализм

Критерии, используемые Трубецким, были весьма близки тем основанным на дистрибуции методам, которые в то время активно разрабатывались в американском дескриптивизме , в работах Леонарда Блумфилда , Морриса Сводеша и других. К структуралистам был отчасти близок по своим взглядам Эдвард Сепир . В частности, в известной работе «Sound patterns in language» он подчёркивал, что лингвистическая значимость артикуляционных событий обусловлена не их физической природой, а тем, как они соотносятся с другими событиями в системе данного языка: так, звук, производимый при задувании свечи, с акустической точки зрения похож на звук, фигурирующий в ряде разновидностей английского языка в словах which или white ([ʍ] ), однако лингвистическая их значимость совершенно разная.

В американской структуралистской фонологии было разработано понятие о двух уровнях репрезентации. Эти два уровня вводились для анализа фактов наподобие оглушения конечных звонких в языках типа немецкого или русского. Так, для Трубецкого звуковая последовательность анализировалась в фонологических терминах как /raT/, с архифонемой (единицей с неполным набором признаковых спецификаций) в конечной позиции (где произошла нейтрализация). Фонологическая репрезентация /raT/ при этом соотносится с двумя лексическими единицами, орфографически Rad "колесо" и Rat "совет". В процессуальной трактовке, предлагаемой американскими структуралистами, эти две единицы имеют разный фонемный состав, соответственно /rad/ и /rat/ (ср. формы родительного падежа Rates и Rades ); постулируется правило, переводящее /d/ в /t/ в позиции конца слова. При этом в ранних версиях американского структурализма число уровней не превышает двух, даже если это требует крайне нетривиальных правил перехода между ними.

Европейские школы структурализма

Использование чисто формальных, дистрибутивных критериев получило наибольшее распространение в оригинальной концепции работавших в Дании учёных, в первую очередь Л. Ельмслева , получившей название глоссематики . В области изучения звуковых систем Ельмслев настаивал, в частности, на разделении субстанции (чисто формальных отношений между создающими значимость языковыми единицами) и формы (тех признаков языковых единиц, которые имеют отношение к физическим свойствам их проявлений).

Оригинальную концепцию фонологического строя языков предложили также британский исследователь Дж. Р. Фёрс и его лондонская школа структурализма . В модели Фёрса значительную роль играло понятие просодии , понимаемое как создающая значимость единица, охватывающая более одного сегмента (фона); тем самым роль уменьшалась классического фонемного анализа и в то же время давался достаточно простой анализ таких явлений, как, к примеру, ассимиляция .

Идеи структурализма развивались и в СССР , в частности в рамках Московской (Р. И. Аванесов) и Ленинградской (Л. В. Щерба) фонологических школ.

Универсальные классификации и порождающая фонология

Значительные успехи в развитии инструментальной фонетики привели к тому, что многие обобщения относительно звукового строя языков мира получили прочную фонетическую основу. Первой значительной работой, где ставилась цель создания универсальной классификации возможных звуков естественного языка, стала книга Р. О. Якобсона , Гуннара Фанта и Морриса Халле «Предварительные положения анализа речи» . В этой работе предпринятая попытка представить универсальную классификацию различительных сегментов на основе их акустических коррелятов.

Развитие порождающей фонологии принято связывать с работой Морриса Халле «Звуковой строй русского языка» . Халле заметил, что многие феномены, с фонетической точки зрения являющиеся очень похожими, в рамках традиционных фонологических моделей описываются совершенно по-разному. В качестве примера он приводил ассимиляцию по звонкости (сандхи в русском языке): в традиционном описании озвончение в синтагме (соответствует орфографическому мок бы ) может описываться как чередование двух фонем (так как /k/ и /g/ в русском языке несомненно являются разными фонемами, ср. кора и гора ). В то же время совершенно аналогичный процесс озвончения в синтагме [ʒedʒ bɨ] (жечь бы ) описывается в иных терминах (аллофонического варьирования). Халле утверждал, что описание в терминах универсальной классификации звуков (согласно которой признак звонкости является различительным как для /g/ , так и для /dʒ/ ), является более адекватным реальному функционированию языковой системы.

Наиболее весомый вклад в утверждение генеративной фонологии внесла работа Н.Хомского и М.Халле «Звуковой строй английского языка» («The Sound Pattern of English», SPE). В ней впервые были сформулированы положения о том, что грамматика языка (её фонологический аспект) представляет собой набор звуков/сегментов и правил их преобразования (phonological rules). Правила могут применяться как произвольно, так и в определённом порядке. Понятие фонемы, аллофона и слога были исключены из терминологического арсенала. Согласно принципам SPE, сегмент подвергается трансформации в определённом окружении; причём последнее может характеризоваться как сегмент, обладающий определёнными характеристиками, либо как последовательность из определённого количества сегментов. Система представления фонологических правил включает набор дифференциальных признаков, имеющих значение «+/-». Только наиболее существенные признаки используются в формуле представления правила. Например, оглушение звонких согласных на конце слова в русском языке в системе правил генеративной фонологии записывается как

Согласный -сонорный

В большинстве случаев, порядок применения правил оказывается необходимым условием для адекватного описания фонологических преобразований. Некоторые правила могут применяться несколько раз (циклически) на разных этапах морфологической деривации. Так, правило удаления сверхкратких (ь, ъ) в русском языке применяется каждый раз при добавлении к основе морфем, содержащих эти сегменты. Положения SPE о цикличности в процессе деривации были в дальнейшем развиты в теории лексической фонологии (П.Кипарский, Г. Е. Буи, Е.Рубах).

Другим направлением развития генеративной фонологии стали автосегментная фонология (Дж. Голдсмит) и развившиеся на её основе теории слога (Дж. Клементс и С. Кейзер) и геометрии признаков (Дж. Клементс). В рамках данной теории слог и его части, сегменты, а также тоны и дифференциальные признаки рассматриваются как отдельные самостоятельные элементы фонологической системы. Признаки образуют иерархическую структуру, подчинённую сегменту, но они могут меняться независимо от сегмента. Так например, процесс ассимиляции трактуется как операция отделения признака от корня сегмента и его ассоциации с соседним сегментом. Существуют различные направления в теории геометрии признаков, в которых по-разному определяется набор дифференциальных признаков, описывающих место образования сегмента. Признак может соответствовать либо основному активному артикулятору (губы, кончик языка, спинка языка, и пр.), либо пассивному артикулятору (альвеолы, нёбо, и т.д.). Геометрия признаков стала основной репрезентативной теорией для современных фонологических школ США.

Основной фонологической теорией в настоящее время является теория оптимальности (А. Принс и П. Смоленский). В рамках этой теории концепция последовательного применения правил порождения была заменена на концепцию выбора оптимальной формы в соответствии с некоторой группой ограничений. Теория оптимальности описывает грамматику языка как процесс взаимодействия трёх основных компонентов: GEN (генератор) - компонент, отвечающий за порождение бесконечного числа возможных форм (кандидатов) на основе лексических морфем, CON (ограничения) - набор универсальных ограничений, применяемых к поверхностным формам, и EVAL (оценка) - компонент, который осуществляет отбор оптимальной формы-кандидата и отсев кандидатов, не соответствующих ограничениям. Теория оптимальности исходит из представления, что подобные ограничения являются универсальными для всех языков, могут конфликтовать друг с другом, применяются мгновенно и образуют строгую иерархию. Более поздние трактовки теории оптимальности признают также, что отдельные ограничения могут и не находиться в отношениях иерархии между собой. В теории оптимальности разные языки отличаются только порядком ранжирования ограничений. Теория оптимальности критиковалась с различных позиций, но наибольшую критику вызывает невозможность теории адекватно объяснить случаи фонетической нерегулярности (opacity), когда в процессе преобразования исходной формы в поверхностную требуется наличие промежуточных форм.

Наши фонемы речевосприятия оказываются идентичны тому понятию фонем, которое развивает Ленинградская фонологическая школа (ЛФШ). Основатель этой школы – академик Лев Владимирович Щерба работал в первой половине XX века в Петербурге – Петрограде – Ленинграде. Он и его ученики ориентировались на задачу преподавания иностранных языков, постановке правильного произношения. Большинство учебников иностранных языков в своей фонетической части использует понятия и терминологию, развитую Щербой. Сама фонологическая теория Щербы лучше всего была представлена в его учебнике «Фонетика французского языка». В дальнейшем эти же концепции были поддержаны исследователями, занимающимися инструментальным изучением звуковой речи и конструированием систем автоматического распознавания речи.

Московская фонологическая школа

Концепция фонем речепроизводства оказывается совпадающей с фонологической системой согласно теории Московской фонологической школы (МФШ). Ярким представителем этой школы является Александр Александрович Реформатский. Главные работы, в которых сформулированы взгляды этого направления, посвящены описанию родного (русского) языка. Первоначально каждая фонологическая школа рассматривала свои построения как единственно верное учение о звуковом строе языка. С течением времени, однако, преимущественно в недрах Московской школы, возобладала тенденция всестороннего обсуждения проблем и синтеза фонологических теорий. Первую попытку такого синтеза предпринял один из основателей МФШ Рубен Иванович Аванесов. Он выдвинул концепцию «слабых фонем», которые наряду с «сильными» входят в состав языковых знаков. Если фонема речевосприятия – это множество не различаемых звуков, определяемых позицией в речи, фонема речепроизводства – это программа выбора того или иного звука в зависимости от позиции, то слабая фонема Аванесова – это набор дифференциальных признаков (тех и только тех), которые необходимо указать для определения звука в данной позиции. С точки зрения устройства языкового механизма фонемы Аванесова действительно занимают промежуточное положение между фонемами речепроизводства и речевосприятия. Они ассоциируются с командами на исполнительные органы речи, выработанными программами реализации знаков с целью создания того или иного акустического эффекта, соответствующего необходимой фонеме речевосприятия.

Пражская фонологическая школа

Другую фонологическую теорию, промежуточную между теориями ЛФШ и МФШ, разработала так называемая Пражская фонологическая школа (ПФШ), возникшая в Праге одновременно с МФШ и ЛФШ трудами российских лингвистов, эмигрировавших от революции. Именно эта школа стала наиболее известна на Западе, и её виднейший представитель Николай Сергеевич Трубецкой считается основателем и классиком мировой фонологии. Аналогично Аванесову Трубецкой различает в составе слова два рода звуковых единиц – фонемы и архифонемы. Архифонемы выступают в тех случаях, когда условия речевой цепи не дают возможности распознать, какая именно фонема речепризводства явилась основанием для появления данного звука. Понятие архифонемы, по существу, совпадает с понятием слабой фонемы Аванесова. Другое истолкование явлению нейтрализации различий фонем в речевой цепи дал московский фонолог Пётр Саввич Кузнецов в концепции гиперфонемы. Гиперфонема представляет собой множество всех фонем, которые могут дать данный звук. Такая единица с точки зрения устройства языкового механизма соответствует выработке системы гипотез относительно сопоставления воспринятой слухом цепочки фонем речевосприятия тому или иному знаку (слову), представленному в памяти цепочкой фонем речепроизводства.

Американская фонология

В те же годы – в начале XX века – в Соединённых Штатах развивалась школа дескриптивной фонологии, которая решала задачи описания языков американских индейцев. Их концепция была близка взглядам Ленинградской фонологической школы, В частности, американские дескриптивисты наиболее чётко сформулировали процедуру членения речевого потока на фонемы речевосприятия. В поствоенные годы под влиянием успехов компьютерной техники американские лингвисты впервые прямо поставили вопрос о техническом моделировании языковой способности. Пионером этих работ был также выходец из пределов России (вернее, из Польши) Ноам Хомский (американцы произносят это имя как Нóум Чáмски). Его работы основали направление, называемое генеративной лингвистикой . Её задача была поставлена как построение формальной модели (автомата) производства (генерации) правильных высказываний на конкретном языке. Фонологическая часть генеративной теории возникла благодаря работам ещё одного россиянина – Романа Осиповича Якобсона, который в связи со Второй мировой войной эмигрировал из Праги (где он был видным членом Пражской школы) в Америку. Описывая генерацию (производство) речи, генеративная фонология естественным образом пришла к концепции, близкой Московской фонологической школе. Правда, нужно сказать, что вначале генеративисты пытались слишком абстрактно трактовать производство речи как действие некого формального исчисления, вроде алгебры, что, впрочем, привело к возникновению в рамках математики теории формальных языков, которая к языкознанию уже имеет косвенное отношение. Общая схема фонетического речепроизводства в генеративной фонологии состоит в том, что языковые знаки путём последовательных преобразования по языковым правилам трансформируются из внутреннего (глубинного) представления в фонемах речепроизводства в поверхностное представление речевыми звукотипами. Принимая терминологию генеративистов, можно назвать фонемы речепроизводства глубинными фонемами, а фонемы речевосприятия – поверхностными фонемами.