И.Северянин и эгофутуризм

«Эгофутуризм» был другой разновидностью русского футуризма, но кроме созвучия названий по существу имел с ним очень мало общего. История эгофутуризма как организованного направления была слишком коротка (с 1911 до начала 1914 г.).

Эгофутуризм был индивидуальным изобретением поэта Игоря Северянина.

В литературу Северянин входил трудно. Начав с серии патриотических стихов, затем пробовал себя в стихотворной юмористике и, наконец, перешел к лирической поэзии. Впрочем, лирику молодого автора газеты и журналы тоже не печатали. Издав в 1904-1912 гг. за свой счет 35 стихотворных брошюр, Северянин так и не обрел желанной известности.

Успех пришел с неожиданной стороны. В 1910 г. Лев Толстой с возмущением высказался о ничтожестве современной поэзии, приведя в качестве примера несколько строк из книжки Северянина «Интуитивные краски». Впоследствии поэт с удовольствием разъяснял, что стихотворение было сатирико-ироническим, но Толстой воспринял и истолковал его всерьез.

Скандальная известность сыграла свою роль: поэта заметили в литературных кругах, и в 1911 году появилась уже хвалебная рецензия В.Брюсова на сборник "Электрические стихи".

В этом же году вокруг Северянина формируется новое литературное объединение - "эгофутуризм". Эгофутуристы (помимо Северянина в объединение входили Георгий Иванов, Грааль Арельский и др. теоретической основой провозгласили Интуицию и Эгоизм.)

Широчайшую известность принесли поэту стихи, помещённые им во второй раздел этого сборника "Мороженое из сирени". Поэт сумел верно уловить желание, витавшее в обществе: уйти от трагизма предвоенной грозы, уйти от действительности, но не в изящную "мечту", расписанную символистами, а в бурную, страстную, яркую "иную жизнь".

Одни видели в его стихах рождение нового искусства, другие признак упадка литературных нравов. Но своим хулителям поэт отвечал стихотворением из четвёртого раздела сборника "Эгофутуризм", где были собраны декларативные лозунги его творчества:

Я, гений Игорь-Северянин,

Своей победой упоён:

Я повсеградно оэкранен!

Я повсесердно утверждён!

Действительно успех поэта был ошеломляющим. За два года было напечатано девять изданий сборника "Громкокипящий кубок".

Перед первой мировой войной его поэтическая слава достигла своего апогея. Залы на его "эгических поэзовечерах" были переполнены публикой, сборники стихов расхватывались мгновенно.

Ориентация скорее на слушателя, чем на читателя, определила и особое строение стихов Северянина. Его поэзии свойственна мелодичность и благозвучие, стихи имеют близкое к романсному строфическое построение с многочисленными повторами и подхватами отдельных слов и целых фраз, изобилует рефренами и анафорами и унаследованными от Бальмонта разнообразными внутренними созвучиями в стихе - ассонансами и аллитерациями.

Северяниным были изобретены десять новых стихоформ: "миньонет", "поэметта", "лириза", "дизель", "квинтина" и другие, обоснование которым он дал в неопубликованном труде "Теория версификации". В русле своих футуристических исканий занимался поэт и словотворчеством.

27 февраля 1918 года на "поэзовечере" в Политехническом музее в Москве Северянин был провозглашён "королём поэзии". Это была высшая и последняя точка головокружительного успеха Игоря Северянина. Летом 1918 года он оказался в эмиграции.

Общей тенденцией в его творчестве становится возврат к классическим традициям русского стиха. "Чем проще стих, тем он труднее..."- станет его девизом. Ведя полурыбацкий образ жизни, он, как в детстве, начинает черпать жизненную силу в общении с природой, к ней же обращается и в творчестве:

В его поэзию проникают ностальгические мотивы, горькое признание уже прошедшей жизни. Кроме трёх автобиографических поэм он написал поэму "Рояль Леандра" (1925), написанную онегинской строфой. В 1931 году вышел его сборник стихов "Классические розы", обобщивший творческие искания поэта последних лет. Теперь поэт снова нашёл путь к сердцам читателей и слушателей через классическое звучание русского стиха, но былой популярности уже не было и поэт бедствовал.

После 1935 года Северянин почти не пишет оригинальных стихов, занимаясь переводами в основном с эстонского.

Н. Северянин приходит в русскую поэзию, когда авторитет, традиции, каноны символизма серьезно пошатнулись. Вступающие в литературу молодые поэты перестали считать незыблемыми образцами идеи и творческие приемы законодателей символизма - К. Бальмонта, Вяч. Иванова, Ф. Сологуба и др. Молодые слуги Музы ищут свой путь, группируясь по общности взглядов на искусство (футуристы, акмеисты).

И. Северянин представляет особое направление русского футуризма. В 1911 году он объъявляет о создании огофутуризма, опубликовав свой манифест, пункты которого сводились к следующему.

1. душа - единственная истина;

2. самоутверждение личности;

3. поиски нового без отверганья старого;

4. осмысленные неологизмы;

5. смелые образы, эпитеты, ассонансы и диссонансы;

6. борьба со "стереотипами" и "заставками";

7. разнообразие метров.

Как лидер этого нового течения, Северянин назначил "Директорат эгофутуризма", куда вошли поэты: Константин Олимпов, Грааль Арельский и Георгий Иванов. Кубофутуризм возник несколькими месяцами позже (А. Крученых, братья Бурлюки, В. Маяковский, В. Хлебников).

Его эгофутуризм разве что сводится лишь к северянинскому жаргону: неожиданные словосочетания, музыкальные распевности ("Я выпил грез фиалок фиалковый фиал..."; "Истомленно лунятся: то - Верлен, то - Прюдом"; "Офиалчен и олилеен озерзамок Мирры Лохвицкой"; "Весело, весело сердцу! звонко, душа, освирелься!"; "Когда взвуалиться фиоль, офреля ручеек...", - все это к тому же перенасыщено неожиданными неологизмами ("фиал" "офиалчен", "олилиен", "освирелься", "взвуалиться фиоль" и т. д.)

Однако сколько поэтической новизны, художественного совершенства в разнообразных в жанровом отношении посвящениях природе. Трогательна поэза-сонет "О незабудках":

Поет июнь, и песни этой зной

Палит мне грудь, и грезы, и рассудок,

Я изнемог и жажду незабудок,

Детей канав, что грезят под луной

Иным цветком, иною стороной.

Я их хочу: сирени запах жуток,

Он грудь пьянит несбыточной весной;

Я их хочу: их взор лазурный чуток

И аромат целебен, как простор.

Как я люблю участливый их взор!

Стыдливые, как томны ваши чары...

Нарвите мне смеющийся букет, -

В нем будет то, чего в сирени нет,

А ты, сирень, увянь в тоске нектара.

О появлении эгофутуризма И. Северянин возвестил в 1911 году, а в январе 1912 года им была разослана в редакции ряда газет его программа "Академия Эго-Поэзии (Вселенский футуризм)", где предтечами эго-футуризма назывались К. Фофанов и М. Лохвицкая, а в качестве теоретических основ провозглашались Интуиция и Эгоизм (Программу подписали И. Северянин, К. Олимпов (К. Фофанов), Г. Иванов, Грааль-Апрельский (С. Петров). "Лозунгами моего эгофутуризма, – писал Северянин в своих воспоминаниях, – были: 1. Душа – единственная сила. 2. Самоутверждение личности. 3. Поиски нового без отвергания старого. 4. Осмысленные неологизмы. 5. Смелые образы, эпитеты, ассонансы и диссонансы. 6. Борьба со “стереотипами” и “заставками”. 7. Разнообразие метров"2. Литературная программа группы, как видим, была довольно расплывчатой. Всерьез говорить о литературном течении, возглавляемом И. Северяниным, не приходится. Группа очень быстро распалась. В 1912 году обострилась борьба Северянина и Олимпова за футуристическое первенство, Северянин вышел из группы "Эго", считая "миссию моего Эго-футуризма выполненной": "Я, – год назад, – сказал: “Я буду!” / Год отсверкал, и вот – я есть!"

В чем-то Северянин сближался с кубофутуристами. В 1914 году И. Северянин выступал совместно с кубофутуристами на юге России, приняв участие в так называемой "Олимпиаде футуризма" (1914). Но сотрудничество с кубофутуристами оказалось кратковременным, и в 1914 году Северянин с ними разошелся.

Так же, как и другие футуристы, Северянин в своих стихах отдал дань техническим достижениям нового века, ориентировался на быстрые темпы жизни. Однако его урбанизм носил скорее внешний характер и имел салонный оттенок комфорта и элегантности.

Как и у других футуристов, у Северянина встречается немало неологизмов, но они "осмысленны", изысканно доступны, и ими поэт никогда не злоупотребляет (ср.: ветропросвист, крылолет). О московских футуристах он с неодобрением писал: "...в своем словотворчестве они достигали зачастую полнейшей нелепости и безвкусицы, в борьбе с канонами эстетики употребляли отвратные и просто неприличные выраженья". Своеобразный шик северянинской поэзии придавали неологизмы с иностранными корнями и суффиксами, чарующие своей экстравагантностью, увлекающие в изысканно-экзотический мир.

Северянину также, как и всем футуристам, было свойственно стремление эпатировать, поразить читателя, самоутвердиться. Это особенно ярко проявилось в его стихотворении "Эпилог" (своеобразная "желтая кофта" Северянина).

Игоря Северянина, как и других футуристов, раздражала пошлость окружающего мира. Об этом стихотворение с названием-оксюмороном "В блесткой тьме":

Однако Игорь Северянин не стремился, в отличие от кубофутуристов, порвать с культурой прошлого и "cбросить Пушкина с корабля современности". Он считал, что и Пушкина, и Блока надо знать даже "во времена Северянина"3.

Критика, и это стало общим местом, отмечала манерность, будуарность поэзии Игоря Северянина, ее ресторанный характер и пошловатую изысканность, салонный дендизм и экстравагантность. Отсутствии "темы" в поэзии И. Северянина тревожило А. Блока: "Куда пойдет он, еще нельзя сказать, что с ним стрясется: у него нет темы. Храни его бог".

Может быть, упреки современников Северянину были и небезосновательными: стихам Северянина свойственны и некоторая манерность, и будуарность, и дендизм. Все это было. Например, его знаменитая "поэма-миньонет" "Это было у моря":

Да, Северянин часто в своих стихах говорил языком салонной публики, но это не означает, что то был язык самого поэта, что это его – поэта – голос. По крайней мере, его "единственный" голос. Здесь будет уместной аналогия с героями рассказов М. Зощенко и самим Зощенко, которых современная писателю критика не желала разграничивать. Суть же поэзии И. Северянина в другом – в тончайшем лиризме, в изысканной элегантности, в изумительном чувстве ритма и в том, что вообще трудно определимо, поскольку речь идет о Поэзии. Как бы критики ни относились к пресловутым "Ананасам в шампанском!", как бы над ними ни иронизировали, забыть сразу, не почувствовать обаяния этого стихотворения невозможно. От него нельзя отмахнуться. Лирика Северянина не обременена морализированием, она далека от философских прозрений. Ну что ж, зато Северянин – тончайший лирик, изумительно чувствующий Природу, Красоту, душу человеческую в многообразных ее проявлениях и переживаниях.

Разделы: Литература

Класс: 11

Цели урока:

• приобщить учащихся к сложным духовным поискам литературы Серебряного века через осознание индивидуальности поэтического мира разных поэтов;
• показать истоки и значение творчества В.Хлебникова и И.Северянина; развитие творческого воображения, привитие читательского, литературного вкуса.

Оборудование : портреты поэтов-футуристов, репродукции картин К.Малевича, В.Кандинского, В.Татлина; музыкальные произведения:концерт для фортепиано с оркестром № 2 С.В.Рахманинова, романсы в исполнении А.Н.Вертинского

Методические приёмы: презентация проектов, презентация исследовательских результатов читательской деятельности

Задачи урока:

Обучающие:

• организовать деятельность учащихся по обобщению знаний в рамках темы: «Художественный мир русской поэзии XX века»;
• обеспечить установление учащимися внутрипредметных и метапредметных связей;
• формирование читателя, способного к полноценному восприятию литературных произведений в контексте духовной культуры и подготовленного к самостоятельному общению с искусством слова.

Цели, ориентированные на развитие личности учащегося:

• развивать умение читать, воспринимать, интепретировать поэтические произведения, способствовать развитию художественного вкуса;
• развитие умений грамотно строить монологические высказывания различных форм и жанров, владеть культурой диалогической речи.

Воспитательные:

• содействовать развитию умения общаться между собой;
• помочь учащимся осознать ценность совместной деятельности.

Оргмомент.

Ход урока

I. Эмоциональное вступление к уроку.

На фоне музыки С.В.Рахманинова (песенки А.Н.Вертинского) вступительное слово учителя:

Серебряный век - это эпоха возрождения духовности культуры, творческой свободы, рождение ярких индивидуальностей, гениальных открытий. Можно бесконечно перечислять список известных имён, каждое из которых прославило русское искусство.

Русский футуризм - явление значительное и непростое. Сегодня наш урок посвящён Игорю Северянину и Велимиру Хлебникову. Важно подчеркнуть истоки и значение творчества этих несомненно выдающихся людей. Ближайшее для поэтов-футуристов искусство - живопись, выступавшая в общей связке лидером, один из проектов посвящён авангардной живописи XX века. После презентации проектов группы задают вопросы друг другу, обмениваются мнениями и впечатлениями, дают краткие отзывы с анализом этих сообщений.

II. Реализация индивидуального домашнего задания.

Презентация проекта о творческом пути Игоря Северянина. Чтение стихотворений поэта, обмен впечатлениями. Оценка творчества.

Игорь-Северянин (настоящее имя и фамилия Лотарёв Игорь Васильевич) родился в Петербурге в семье офицера, по материнской линии был потомком Карамзина и дальним родственником Фета. Окончил реальное училище в г.Череповце. Впервые опубликовался во втором номере журнала «Досуг и дело» за 1905 год: там под фамилией Игорь Лотарёв было помещено стихотворение «Гибель Рюрика». Литературе сразу отдался самозабвенно, издавал за свой счёт тоненькие брошюры стихов. Стихи особого отклика не имели.

20 ноября 1907 года (этот день Северянин ежегодно праздновал) он познакомился со своим главным поэтическим учителем- Константином Фофановым, который первый из поэтов оценил его талант. Северянин входит в моду. В 1911 году Валерий Брюсов, тогдашний поэтический мэтр, написал ему дружеское письмо, одобрив брошюру «Электрические стихи». Другой мэтр символизма, Федор Сологуб, принял активное участие в составлении первого большого сборника Игоря Северянина «Громкокипящий кубок» (1913), сопроводив его восторженным предисловием и посвятив поэту в 1912 году триолет, начинавшийся строкой «Восходит новая звезда». Затем Фёдор Сологуб пригласил Северянина в турне по России, начав совместные выступления.

Успех нарастал. Игорь-Северянин (так писал он свой псевдоним - через дефис: как второе имя, а не фамилия) фигура, типичная для эпохи Серебряного века. Человек-оркестр, синтетический художник, он соединял слово и музыку, слово и живопись, он был исполнителем-декламатором, актёром и при этом постоянно шёл на эксперимент в стихе. Следующие сборники «Златолира» (1914) и «Ананасы в шампанском» (1915) закрепили за Северяниным славу салонного поэта, воспевающего богемный быт, что привлекало буржуазную публику, охваченную настроениями «пира во время чумы». Северянин утверждал право быть аполитичным и писать так, как ему свойственно, вне зависимости от общественных событий. В 1911 г Северянин основал собственное литературное направление - эгофутур (ещё в 1911 году «Пролог эгофутуризма»), в группу его привержет входили Константин Олимпов (сын К.Фофанова), Иван Игнатьев, Ва, Баян, Василиск Гнедов и Георгий Иванов, вскоре перешедший к акмеистам. Эгофутуристы в 1914 г. провели совместно с кубофутуристами Д.Бурлюком, В.Маяковским и Вас. Каменским в Крыму олимпиаду футуризма.

В 1918 году на вечере в Политехническом музее в Москве Игорь Северянин был избран «королём поэтов», победив Маяковского и Каменского. Сотворением образа самого себя поэт занимался целенаправленно и, нужно признать, эффектно:

Я, гений Игорь-Северянин,
Своей победой упоён:
Я повсеградно оэкранен!
Я повсесердно утверждён!
Отныне плащ мой фиолетов,
Берета бархат в серебре:
Я избран королём поэтов
На зависть нудной мошкаре.

Эгополонез

Живи, живое! Под солнца бубны
Смелее, люди, в свой полонез!
Как плодоносны, как златотрубны
Снопы ржаные моих поэз.
В них водопадит Любовь и Нега,
И Наслажденье, и Красота!
Все жертвы мира во имя Эго!
Живи, живое! - поют уста
Во всей вселенной нас только двое,
И эти двое - всегда одно:
Я и Желанье! Живи, живое!
Тебе бессмертье предрешено!
1912г.

В 1918 году Северянин уезжает с семьёй на отдых в эстонскую примера деревню Тойла, где оказался в вынужденной эмиграции, но чувствовал себя уютно в маленькой «еловой» Тойле, с её тишиной и покоем. В стиле Северянина несомненной доминантой является синтез поэзии и музыки, использование музыкальных приёмов.

Интродукция

Я - соловей, я без тенденций
И без особой глубины..
Но будь то старцы иль младенцы,-
Поймут меня, певца весны.
Я - соловей, я - сероптичка,
Но песня радужна моя.
Есть у меня одна привычка:
Влечь всех в нездешние края.
Я - соловей! на что мне критик
Со всей небожностью своей?-
Ищи, свинья, услад в корыте,
А не в руладах из ветвей!
Я - соловей, и кроме песен,
Нет пользы от меня иной.
Я так бессмысленно чудесен,
Что Смысл склонился предо мной!

Северянин был великий иронист. Ирония сочеталась в нем с лирикой. Его потрясающий рефрен «Ты ко мне не вернешься...», разрешающийся настоящим криком души, но почти шепотом произнесенным: «Я умру одиноким, понимаешь ли ты?!» Одиночество Северянина тогда - свидетельство еще не разрешенной вполне загадки большого русского поэта.

В 20-е годы он, естественно, держится вне политики (называет себя не эмигрантом, а дачником). Жизнь проходит его более чем скромно, в повседневной жизни он довольствовался немногим. Лишь только в 1931 году вышел новый (без сомнения выдающийся) сборник стихов «Классические розы», обобщающий опыт 1922-1930 гг. Состоялось несколько гастролей по Европе, но издателей книг найти не удавалось. Так в скромности, сильно смахивающей на бедность, он прожил до 1941 года. Форма и содержание его поэзии изменилась до неузнаваемости.
Стала жизнь совсем на смерть похожа:

Все тщета, все тусклость, все обман.
Я спускаюсь к лодке, зябко ежась,
Чтобы кануть вместе с ней в туман...

20 декабря 1941 в оккупированном немцами Таллине, бывшем Ревеле, - поэт умер под уличный грохот шагающих в ногу эсэсовских сапог.
На Александро-Невском кладбище, где похоронен Игорь Северянин, на памятнике помещены его строки:

Как хороши, как свежи будут розы,
Моей страной мне брошенные в гроб!

III. Актуализация знаний.

1. Что подразумевает название «эгофутуризм», и что сближает Северянина с футуристами? (Название «эгофутуризм» ставит в центр «я», т.е. «Я» поэта отсюда « самовозвеличивание», раздражавшее многих. С футуристами Северянина сближали неприятие мещанской действительности, которую он часто высмеивал- стихи о «красивостях» жизни принимались всерьёз; тяга к словотворчеству).

2. Прокомментируете некоторые неологизмы Северянина. (Неологизмы у Северянина встречаются на каждом шагу. Он словно изобрёл язык для своей поэзии. Вот некоторые из них: «быстро-темпный», «грозово», «олуненный», «разузорены». Кроме неологизмов он использует необычные словосочетания:«Вы такая эстетная», «вдохновляюсь порывно», «водопадное сердце», «совпадала с ветром птичка».

IV. Презентация проекта о творческом пути Велимира Хлебникова.

Чтение стихотворений поэта, обмен впечатлениями. Оценка творчества.

Безусловным творческим лидером футуризма и, пожалуй, самой яркой личностью постсимволистской поэзии был Велимир Хлебников, оставивший обширное наследие, до сих являющееся объектом самых разных литературоведческих интерпретаций.

Жизнь и творчество для Хлебникова никогда не являлись самостоятельными или рядоположенными сферами: они сливались для него, как и для большинства футуристов, в единый процесс непрерывного становления. Виктор Владимирович Хлебников родился 9 ноября 1885 года в Астраханской губернии (ныне это территория Калмыкии).

В литературу он пришел в 1905 году - в период расцвета символизма. После 1906 года оставил университет и орнитологию, которой занимался до этого, и сосредотачивается на занятиях литературой. А в сентябре 1908 года он был зачислен на 3-й курс физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета и переехал в Санкт-Петербург. Главной причиной его переезда было огромное и серьезное желание заниматься литературой. В Петербурге Хлебников сблизился с кругом молодых поэтов и начал богемную жизнь. В этот период Хлебников знакомится с символистами Алексеем Ремизовым и Сергеем Городецким, посещает поэтические вечера. В произведениях Хлебникова того времени нашла свое широкое отражение славянская тема. В частности, в пьесе «Снежимочка» в числе действующих лиц оказывается целый пантеон выдуманных языческих божеств, таких как снезини, смехини, березомир, древолюд и т.д. Это было прямым продолжением начатой символистами тенденции возобновления интереса к мифам.

В апреле 1909 г. начала работу «Академия стиха» на «башне» Вячеслава Иванова. «Башней» называлась квартира Иванова, находившаяся на последнем этаже д.25 по Таврической улице с круглой угловой комнатой. Ее посещал и Хлебников в конце мая 1909 года.
Осенью поэт знакомится с Николаем Гумилевым. Той же осенью произошла перемена имени Хлебникова - он взял себе творческий псевдоним Велимир, означающее «большой мир». К началу 1910 года, Хлебников уже перестал посещать «Академию стиха». В феврале Василий Каменский познакомил его с другим крылом нового искусства: художником Михаилом Матюшиным, Владимиром и Николаем Бурлюками. В том же 1910 году его стихотворение «Заклятие смехом» появилось в сборнике «Студия импрессионистов». (Попробуем прочитать стихотворение «Заклятие смехом» и понять значение неологизмов , оттенков однокоренных слов и оценить словотворчество Хлебникова)

Пояснение: Хлебников обратил внимание на корень слова и при помощи различных приставок и суффиксов стал образовывать новые слова, напоминающие древнеславянские. Этим он пытался «волшебный камень превращенья всех славянских слов из одного в другое - свободно плавить слова». Стихотворение восходит к фольклорной традиции и напоминает языческий заговор.

Каменский, Бурлюк и Хлебников создали собственную группу «будетляне» (от слова «будет») и начали готовить к выпуску сборник, названный «Садок судий». Книга вышла в свет в апреле 1910 года. А в 1910 году появилось еще одно самоназвание - «Гилея» (по древнему названию Таврической губернии). Была попытка создать особый, «заумный» язык. «Живописцы будетляне любят пользоваться частями тел, разрезами, а будетляне речетворцы разрубленными словами и их причудливыми хитрыми сочетаниями» (декларация футуристов «Слово как таковое). Особая роль в этом языке отводилась фонетике: каждый звук речи, по мнению «речетворцев», обладает определенным смыслом. Знаменито «заумное» стихотворение Хлебникова ОР.№13 (1909 год)

Пояснение: Язык стихотворения напоминает язык птиц. Хлебников часто использовал живой символ - птиц, который, как считал поэт, должен передать движение времени. Единый, «всеземлянский» язык символизировал связь между народами и континентами. «Заумный» язык для Хлебникова - язык будущего, способный служить объединению людей.

К 1912 году по времени выхода «Садка судей» прошло уже почти 2 года, за которые будетляне не предпринимали никаких действий. Тогда Давид Бурлюк пригласил в группу двух молодых поэтов - Владимира Маяковского и Алексея Крученых. 1912 год ознаменовался для Хлебникова изданием первой книги. В том же году футуристы (тогда уже будетляне и их сподвижники стали называться этом словом) начали пропагандировать свою деятельность. Проходят выставки художников-авангардистов (во главе с Бурлюком группа «Бубновый валет», «Ослиный хвост»). Значительную часть сборника «Пощечина общественному вкусу» составляли стихи Хлебникова, в том числе знаменитое стихотворение «Кузнечик»:

Крылышкуя золотописьмом
Тончайших жил,
Кузнечик в кузов пуза уложил
Прибрежных много трав и вер.
«Пинь, пинь, пинь!» - тарарахнул зинзивер.
О, лебедиво!
О, озари!

Однако критика восприняла этот сборник в штыки, но тем не менее книга была раскуплена довольно быстро. Вообще же к весне 1914 года Хлебников был в ссоре со многими своими друзьями и несколько разочаровался в футуризме. Чуть позже, в феврале 1916 было основано утопическое общество «Председателей земного шара» или «Союз 317».События Февральской революции побудили Хлебникова отправиться в Петроград, где он немедленно включился в общественную и литературную жизнь. Стихотворение «Свобода приходит нагая» (1917год) приветствует революцию:

Свобода приходит нагая,
Бросая на сердце цветы,
И мы, с нею в ногу шагая,
Беседуем с небом на ты.
Мы, воины, строго ударим
Рукой по суровым щитам:
Да будет народ государем
Всегда, навсегда, здесь и там!
Пусть девы споют у оконца,
Меж песен о древнем походе,
О верноподданном Солнца –
Самодержавном народе.

В 1918 году Хлебников путешествует по России без особой цели. Вообще его маршрутная карта очень широка: поэт исколесил всю Россию и побывал даже в Иране, Персии. В Пятигорске им были написаны поэмы «Ночь перед Советами», «Председатель Чеки», он собирается отправиться в Москву, чтобы заняться изданием своих стихов. В столице его встречают старые друзья - Кручёных и Маяковский. Они обеспечили его жильём, способствовали тому, что Хлебников стал членом Союза поэтов, устроили несколько творческих вечеров.

В 1921 году при содействии Сергея Есенина в Москве отдельным изданием вышла поэма Хлебникова «Ночь в окопе» на тему Гражданской войны. Однако весной 1922 года поэт начал страдать приступами лихорадки. Поклонник его творчества пригласил Хлебникова к себе в д.Санталово, что в Новгородской губернии, где он, тяжело заболев, скончался 28 июня 1922 года. Поэт похоронили в деревне Ручьи Новгородской области. В 1960 году останки его были перенесены на Новодевичье кладбище в Москве. В честь Хлебникова названа малая планета «3112. Велимир». (Чтение стихов, посвящённых В.Хлебникову)

V. Обсуждение.

Дайте свою оценку творчества Хлебникова.

Объясните неологизм «небовод» (поэт).

Хлебников стремился к созданию искусства будущего, способного восстановить утраченную миром гармонию. Влияние его на развитие русской поэзии XX века огромно, что признавалось поэтами, занимающими совершенно разные эстетические позиции.

Надо сказать, что Хлебников впервые в русской поэзии применил консонансы - созвучия, в которых при совпадении согласных в ударных слогах рифмующихся слов не совпадают ударные гласные: жребий-рыбий, копоть-капать; ввёл разноударные рифмы: из мешка - усмешка, из тины - истины.

VI. Презентация проекта о русском авангарде .

Обмен впечатлениями, выявление связи творчества художников с творчеством поэтов-футуристов.

История русского авангарда начинается с 1910 года. Русские художники не только усваивали европейские традиции, но и создали свой национальный стиль. Древнерусская иконопись, народные лубочные картинки, примитивизм детских рисунков помогали им создавать новую художественную реальность.

- «Русский взрыв… был вполне закономерен и исторически оправдан» (Д.В. Сарабьянов). В конце 1910 года в Москве устроена выставка под названием «Бубновый валет», а в 1911 года под этим названием организовали общества, просуществовавшее до 1917 года, и проводили выставки с участием русских и иностранных художников. Художники и поэты дразнили публику, «бубновые валеты» выражали свой протест против художественного застоя.

Художники возвращали живописи способность пользоваться только ей присущими свойствами – цветом, линией, пластикой. Они увидели красоту в самой поверхности холста. Интерес к предмету, к массе, к объему, вылепленному цветом и красочным «тестом» – все это сделало популярным жанр натюрморта.

Пейзажи, портреты русских авангардистов становились чем-то близким натюрморту. «Бубновые вылеты» не стремились к монументальности, к фреске, используя в лучшем случае форму панно, сближая его с вывеской. Все эти устремления соединяются с темпераментной стихийностью, с азартным напором, с уличной громогласностью – все это типично для русского авангарда.

Первые выставки «Бубнового валета» стали свидетелем того, что русская живопись начала вхождение в полосу авангардного движения, которое развернулось в 1910–1920-е годы. Оно становится программным, проектным, сопровождается манифестом или устной декларацией, подкрепляется теоретически, без чего авангард не существует. В писаниях авангардистов слышны отзвуки современных им научных открытий или философских концепций.

Научные предположения выглядят наивными иногда, но этот недостаток восполняется в самом творчестве, где интуиция выступает на первый план и ставит художественный образ на уровень новейших научных открытий. Вырабатывается тип художника, как бунтаря, протестанта. Качеством русского авангарда является отрицание традиций предшественников.

Еще одним из главных отличительных особенностей является следующее: произведение искусства создает новую реальность. Художники вступали в мир неведомый. Их образы – реальность вторичная или реальность идеальная. В ней на совершенно особый маневр построены взаимоотношения частей вселенной и мелких явлений и вещей, находящихся в кругу представления человека.

Особенностью является также его многоликость. Кандинский, Ларионов, Гончарова, Малевич, Татлин, Матюшин - каждый из них самостоятелен, независим, неповторим.

Авангард, был для русского искусства непривычен. Тем удивительнее стремительное формирование новаторской живописи. Живопись шагнула к последнему слову художественного изобретательства. Какую-то роль сыграл революционный порыв, которым была охвачена Россия в 1900-1910-е гг.

VII. Заключение.

Слово учителя. Эстетическое бунтарство футуристов было реакцией на разомкнутый, стремительно меняющийся, теряющий опоры мир. В русской культуре под «авангардом» обычно понимается, прежде всего, творчество художников – М.Ларионова и Н.Гончаровой, П.Филонова, К.Малевича, В.Татлина и других, а в литературе – главным образом творчество поэтов-футуристов - (А.Крученых, Д.Бурлюка, В.Хлебникова В.Каменского, В.Маяковского и других). Но, так или иначе, рамки литературного авангарда традиционно определяются творчеством футуристов. В перспективе футуризм послужил и созидательным художественным целям: он раздвинул границы поэзии, поставил вопрос о новых функциях искусства, сделал искусство сферой не потребления, а сотворчества, смелые эксперименты получили развитие в литературе и искусстве.

VII. Домашнее задание.

Подготовиться к сочинению по Серебряному веку русской поэзии.

Эгофутуризм - это течение в русской литературе, которое сформировалось в начале XX века, в 1910-е годы. Оно развилось в рамках футуризма. Помимо общих футуристических черт, оно отличалось использованием иноязычных и новых слов, культивированием рафинированности ощущений, показным себялюбием.

Рождение течения

Эгофутуризм - это литературное направление, которое сложилось вокруг его самого известного представителя Игоря Северянина. В 1909 году у него появилось несколько последователей среди петербургских поэтов. Через два года они основали кружок под названием "Ego".

После этого сам Северянин выпустил брошюру "Пролог (Эгофутуризм)", которую разослал во все газеты. В ней он попытался сформулировать, что это эгофутуризм.

Литературное течение достаточно быстро стало модным и успешным. Представители эгофутуризма того времени - Георгий Иванов, Константин Олимпов, Стефан Петров, Павел Широков, Павел Кокорин, Иван Лукаш.

Основав общество, они стали рассказывать, что эгофутуризм - это новое направление современной литературы, которое должно принципиально отличаться от всего, что было раньше. Для этого издавались манифесты и листовки. При этом принципы нового литературного направления формулируются в эзотерических и абстрактных выражениях.

Интересно, что при этом предтечами эгофутуризма называют поэтов "старой школы". Например, отца Олимпова Константина Фофанова и Мирру Лохвицкую.

Собственные произведения эгофутуристы называют не стихотворениями, а поэзами.

Развитие эгофутуризма

Самое первое творческое объединение достаточно быстро распадается. В конце 1912 года Северянин отделяется, начав набирать стремительную популярность сначала среди символистов, а потом и среди широкой публики.

После этого пропаганду этого литературного течения берет на себя Иван Игнатьев. На тот момент ему всего 20 лет. Он основывает "Интуитивную Ассоциацию", начинает писать стихи и рецензии, даже теорию эгофутуризма. С литературное течение оказывается сильно связанным, так как преследует те же принципы авангарда. В стихосложении поэтов обоих направлений больше интересует форма, чем содержание.

"Петербургский глашатай"

В 1912 году появляется первое футуристическое издательство. Оно начинает издавать книги самого Игнатьева, а также Василиска Гнедова, Вадима Шершеневича. Эгофутуристы активно публикуются в газетах "Нижегородец" и "Дачница".

В первые годы своего существования противопоставляются эгофутуризм и кубофутуризм по стилистическому и региональному признаку. Это своеобразное противостояние между Москвой и Петербургом. Представителями кубофутуризма в поэзии были Ольга Розанова.

В 1914 году проходит первое совместное выступление эгофутуристов в Крыму с будетлянами, как еще называли кубофутуристов. Северянин некоторое время сотрудничает с ними, выпуская "Первый журнал русских футуристов", но затем окончательно отдаляется.

Издательство "Петербургский глашатай" закрывается в 1914 году, когда Игнатьев кончает жизнь самоубийством. Он перерезает себе горло на следующий день после свадьбы. Причины этого поступка до сих пор остаются неизвестными.

С тех пор книги эгофутуристов преимущественно выходят в "Очарованном страннике" и "Мезонине поэзии".

Стремительность и кратковременность

Именно этими двумя определениями можно охарактеризовать эгофутуризм. Это было неровное и весьма непродолжительное явление в русской литературе. Внимание критики и публики было приковано к Северянину, который держался отстраненно от остальных.

Большинство представителей этого течения быстро изживали свой стиль, ища себя в других жанрах. Например, многие в 1920-е годы ушли в имажинизм, который фактически был подготовлен эгофутуристами.

В 20-е годы традиции этого направления пытались поддержать петроградские литературные группы: "Кольцо поэтов им. К. М. Фофанова" и "Аббатство гаеров". Но успеха не добились. "Кольцо поэтов" вовсе было закрыто в 1922 году по распоряжению ЧК.

Многие эгофутуристы, оставшиеся в России, были репрессированы. Такая судьба ждала Константина Олимпова, Василиска Гнедова, Грааля Арельского.

Самый яркий представитель

Имя Игоря Северянина с эгофутуризмом уже давно прочно ассоциируется. Настоящая фамилия этого поэта Лотарев. Он родился в Санкт-Петербурге в 1887 году.

По его утверждениям, образование получил в реальном училище в Череповце, окончив четыре класса. В 1904 году уехал в город Дальний на территории современного Китая, жил в Порт-Артуре. В Петербург вернулся незадолго до начала Русско-японской войны.

В то же время начал регулярно публиковаться. Его первые восемь брошюр сам поэт предлагал объединить в цикл "Мировая война". С 1907 года начинает подписывать свои книги псевдонимом. Причем в авторской версии он выглядел как "Игорь-Северянин". Это был акт инициации, поэтому своеобразная мифологема и оберег.

Именно с публикации брошюры "Пролог эго-футуризма" принято вести отсчет существования нового литературного направления. При этом со своими сторонниками и последователями он пробыл недолго. Отделился от них, заявив, что выполнил свою задачу.

В 1913 году выходит знаменитый сборник в стиле эгофутуризма Северянина под названием "Громокипящий кубок". В том же году он дважды выступает совместно с Владимиром Маяковским, а в 1914 году отправляется в турне по югу страны.

Король поэтов

Именно во время одного из выступлений с Маяковским Северянин получил титул Короля поэтов. Свидетели утверждают, что сама церемония сопровождалась шутливым увенчанием венком и мантией, но сам поэт отнесся к этому с полной серьезностью.

Выступление состоялось в зале Политехнического музея в 1918 году. Очевидцы вспоминают, что выборы сопровождались страстными криками и спорами, а в перерыве едва не случилась драка между сторонниками Маяковского и Северянина.

Северянин был признан королем, опередив Маяковского всего на 30-40 голосов. На шею победителя был возложен миртовый венок, взятый на прокат из ближайшего похоронного бюро. Венок свисал до колен, но Северянин продолжал читать стихи уже в ранге короля поэтов. Короновать хотели и Маяковского, как вице-короля, но он отказался надевать венок, вскочил на стол и прочитал третью часть поэмы "Облако в штанах".

Жизнь в эмиграции

Вскоре после этого Северянин уехал, оказавшись в вынужденной эмиграции. Со своей гражданской женой он уезжает в Эстонию. С 1919 года начинает выступать с концертами. Всего за время жизни в этой стране состоялось несколько десятков его выступлений, последнее в 1940 году по случаю 35-летия творческой деятельности.

В 1921-м он расстается со своей гражданской супругой Волянской ради венчания с Фелиссой Круут. При этом поэт полностью отказывается от эгофутуризма в пользу простой и реалистической поэзии. В эмиграции он издает много сборников стихов, в которых чувствуется его ностальгия по Родине, они совершенно не похожи на все, что он писал в России.

К тому же, он стал первым крупным переводчиком на русский язык эстонской поэзии. Много гастролировал по Европе, побывав в Германии, Польше, Чехословакии, Финляндии, Литве и Латвии. В 1931 году состоялось два его выступления в Париже.

Зиму 1940-1941 годов поэт провел в Пайде в центральной части Эстонии. Он постоянно болел. Когда началась война, он хотел эвакуироваться в тыл, но не смог этого сделать по состоянию здоровья. В октябре 41-го он умер от сердечного приступа в возрасте 54 лет.

«Эгофутуризм» был другой разновидностью русского футуризма, но кроме созвучия названий по существу имел с ним очень мало общего. История эгофутуризма как организованного направления была слишком коротка (с 1911 до начала 1914 г.).

В отличие от кубофутуризма, который вырос из творческого содружества единомышленников, эгофутуризм был индивидуальным изобретением поэта .

В литературу он входил трудно. Начав с серии патриотических стихов, затем пробовал себя в стихотворной юмористике и, наконец, перешел к лирической поэзии. Впрочем, лирику молодого автора газеты и журналы тоже не печатали. Издав в 1904-1912 гг. за свой счет 35 стихотворных брошюр, Северянин так и не обрел желанной известности.

Успех пришел с неожиданной стороны. В 1910 г. Лев Толстой с возмущением высказался о ничтожестве современной поэзии, приведя в качестве примера несколько строк из книжки Северянина «Интуитивные краски». Впоследствии поэт с удовольствием разъяснял, что стихотворение было сатирико-ироническим, но Толстой воспринял и истолковал его всерьез. «Об этом мгновенно всех оповестили московские газетчики, после чего всероссийская пресса подняла вой и дикое улюлюканье, чем и сделала меня сразу известным на всю страну! — писал он в своих воспоминаниях.- С тех пор каждая моя брошюра тщательно комментировалась критикой на все лады, и с легкой руки Толстого… меня начали бранить все, кому не было лень. Журналы стали охотно печатать мои стихи, устроители благотворительных вечеров усиленно приглашали принять в них участие…»

Чтобы закрепить успех, а возможно, и с целью создать теоретическую базу своему поэтическому творчеству, идейной и содержательной основой которого являлось самое обычное противопоставление поэта толпе, Северянин вместе с К. Олимповым (сыном поэта ) основывает в 1911 году в Петербурге кружок «Ego», с которого, собственно, и начался эгофутуризм. Слово, в переводе с латыни означающее «Я — будущее», впервые появилось в названии сборника Северянина «Пролог. Эгофутуризм. Поэза грандос. Апофеозная тетрадь третьего тома» (1911).

Однако, в отличие от кубофутуристов, имевших четкие цели (атака на позиции символизма) и стремившихся обосновать их в своих манифестах, Северянин не имел конкретной творческой программы либо не желал ее обнародовать. Как он сам позднее вспоминал: «В отличие от школы Маринетти, я прибавил к этому слову [футуризм] приставку „эго“ и в скобках „вселенский“… Лозунгами моего эгофутуризма были: 1. Душа — единственная истина. 2. Самоутверждение личности. 3. Поиски нового без отвергания старого. 4. Осмысленные неологизмы. 5. Смелые образы, эпитеты, ассонансы и диссонансы. 6. Борьба со „стереотипами“ и „заставками“. 7. Разнообразие метров».

Даже из простого сравнения этих заявлений с манифестами кубофутуристов видно, что никаких теоретических новшеств данная «программа» не содержит. В ней Северянин фактически провозглашает себя единственной и неповторимой поэтической личностью. Встав во главе созданного им нового течения, он изначально противопоставляет себя литературным единомышленникам. То есть неизбежный распад группы был предрешен самим фактом ее создания. И нет ничего удивительного, что в скором времени так и произошло.

Но это было позднее. А в январе 1912 года, несколько раньше московской «Гилей», в Петербурге была создана «Академия эгопоэзии», под крышей которой вокруг своего лидера И. Северянина объединились еще не имевшие литературного опыта , К. Олимпов и Грааль-Арельский (С. Петров). Ими был выпущен манифест Вселенского эгофутуризма под громким названием «Скрижали эгопоэзии», где предтечами нового литературного течения были объявлены, как ни странно, и Константин Фофанов, чьи эстетические позиции были гораздо ближе поэтике символизма, чем эфемерному «искусству будущего». Впрочем, и сами тезисы, состоящие главным образом из громких фраз типа «человек — эгоист», «божество — Единица», «человек — дробь Бога», кроме заявленной в разделе II некоей опоры на теософию, ничего нового не содержали: все это встречалось в русской поэзии задолго до появления эгофутуризма.

Серьезной литературной программы у соратников не было, а в силу декларируемого ими же запредельного эгоизма не существовало и четкой организационной структуры. Подписавшие манифест не составляли единой группы. Георгий Иванов вскоре отдалился от Северянина, перейдя к акмеистам, остальных «академиков» вряд ли можно назвать сколько-нибудь заметными поэтами.

Очень точную характеристику эгофутуризма (как петербургского, так и позднего, московского) дает С. Авдеев: «Это течение было какой-то смесью эпигонства раннего петербургского декадентства, доведения до безграничных пределов „песенности“ и „музыкальности“ стиха (как известно, Северянин не декламировал, а пел на „поэзоконцертах“ свои стихи), какого-то салонно-парфюмерного эротизма, переходящего в легкий цинизм, и утверждения крайнего эгоцентризма <...> Это соединялось с заимствованным у Маринетти прославлением современного города, электричества, железной дороги, аэропланов, фабрик, машин (у Северянина и особенно у Шершеневича). В эгофутуризме, таким образом, было все: и отзвуки современности, и новое, правда робкое, словотворчество („поэза“, „окалошить“, „бездарь“, „олилиен“ и так далее), и удачно найденные новые ритмы для передачи мерного колыханья автомобильных рессор („Элегантная коляска“ Северянина), и странное для футуриста преклонение перед салонными стихами М. Лохвицкой и К. Фофанова, но больше всего влюбленность в рестораны, будуары <...> кафе-шантаны, ставшие для Северянина родной стихией. Кроме Игоря Северянина (вскоре от эгофутуризма отказавшегося) это течение не дало ни одного сколько-нибудь яркого поэта».

Северянин остался единственным из эгофутуристов, вошедшим в историю русской поэзии. Его стихи, при всей их претенциозности, а нередко и пошлости, отличались безусловной напевностью, звучностью и легкостью. Северянин, бесспорно, виртуозно владел словом. Рифмы его были необычайно свежи, смелы и удивительно гармоничны: «в вечернем воздухе — в нем нежных роз духи!», «по волнам озера — как жизнь без роз сера» и т. д.

Книги и концерты Северянина, наряду с кинематографом и цыганским романсом, стали фактом массовой культуры начала века. Сборник его стихов «Громокипящий кубок», который сопроводил восторженным предисловием , завоевал небывалое признание читателей и выдержал с 1913 по 1915 год девять изданий!

В эти годы слава Северянина воистину граничила с идолопоклонством. Поэтические вечера ломились от восторженно публики, сборники стихов выпускались огромными тиражами и расхватывались, как горячие пирожки. Особый успех принесли Северянину его «поэзоконцерты», с которыми он объездил чуть ли не всю Россию, а после эмиграции выступал в Европе.

Творчество поэта (как, впрочем, и его личность) вызывало самые полярные оценки — от абсолютного неприятия до восторженного поклонения. Диапазон критических мнений представал чрезвычайно широким. Был даже выпущен большой сборник аналитических статей, целиком посвященный его поэзии,- издание само по себе беспрецедентное: ни один из знаменитых поэтов, его современников (ни , ни , ни Бальмонт), такой книги не удостаивался.

Триумф Северянина пытались умалить свои же «эгоисты». Например, К. Олимпов, с некоторой долей основания считавший себя автором основных положений «Скрижалей эгопоэзии», термина «поэза» и самого символа «Ego», не преминул публично заявить об этом. Северянин, раздраженный попытками оспорить его лидерство, расстался со своими апологетами, в необходимости сотрудничества с которыми, утвердившись как поэт, он не нуждался. Его больше занимало признание старших символистов. Наигравшись в «эго», Северянин похоронил собственное изобретение, написав в 1912 году «Эпилог эгофутуризма».

На некоторое время Северянин объединился с кубофутуристами ( , Д. Бурлюком и ), к которым присоединился во время их турне по городам юга России в 1914 г. и принимал участие в их выступлениях в Крыму. Но его полемика с Маяковским вскоре привела к разрыву намечавшегося союза, что, впрочем, уже не имело для Северянина никакого значения. Дав имя и славу новому литературному течению, он сам при этом стал явлением нарицательным. А 27 февраля 1918 г. на вечере в Политехническом музее в Москве Северянин был провозглашен «королем поэтов». Вторым стал Маяковский, третьим был признан К. Бальмонт (по другим сведениям — В. Каменский).

Я выполнил свою задачу, Литературу покорив…

Между «Прологом эгофутуризма» и его «Эпилогом» прошел всего лишь год. После ожесточенной полемики Олимпов и Северянин, наговорив друг другу множество неприятных слов, разошлись; затем публично отреклись от «Академии» Грааль-Арельский и Г. Иванов… Казалось, что хрупкому, еще не сформировавшемуся течению наступил конец. Но знамя эгофутуризма подхватил 20-летний Иван Игнатьев, создав «Интуитивную ассоциацию эгофутуристов» — новое литературное объединение, куда, кроме него, вошли также П. Широков, В. Гнедов и Д. Крючков. Их программный манифест «Грамдта» характеризовал эгофутуризм как «непрестанное устремление каждого Эгоиста к достижению возможностей Будущего в Настоящем посредством развития эгоизма — индивидуализации, осознания, преклонения и восхваления „Я“», по существу повторяя те же расплывчатые, но весьма трескучие лозунги, что и предшествующие ему «Скрижали».

Выступая в роли идейного вдохновителя и теоретика «Ассоциации», Игнатьев (И. Казанский) стремился от общей символистской ориентации северянинского эгофутуризма перейти к более глубокому философскому и эстетическому обоснованию нового направления. Он писал: «Да, Игорь Северянин печатно отказался от эгофутуризма, но отказался ли от него эгофутуризм — это вопрос <...> ибо тот эгофутуризм, который был до ухода „мэтра школы“,- есть только эгосеверянизм».

Активно занимаясь словотворчеством, которое он называл «словством», Игнатьев считал, что «когда человек был один, ему не нужно было способов сношения с прочими, ему подобными существами <...> [Но] пока мы коллективны, общежители — слово нам необходимо. Когда же каждая особь превратится в объединенное Ego — Я, слова отбросятся самособойно. Одному не нужно будет сообщения с другими». Игнатьев утверждал, что «каждая буква имеет не только звук и цвет,- но и вкус, но и неразрывную от прочих литер зависимость в значении, осязание, вес и пространственность».

Не останавливаясь на словотворчестве, он широко проектировал визуальную поэзию, вводя в стихи графические композиции из слов, строк, математических символов и нотных знаков. Например, в одной из своих книг Игнатьев публикует стихотворение «Опус-45», в постскриптуме к которому указывает, что данный текст «написан исключительно для взирания, слушать и говорить его нельзя».

Понимая, что для популяризации нового течения необходима трибуна, Игнатьев организовывает собственное издательство «Петербургский глашатай», успевшее выпустить 4 номера одноименной газеты, 9 альманахов и несколько книг эгофутуристов.

Другим представителем «Ассоциации» был скандально известный Василиск Гнедов, который своими эксцентричными выходками ничуть не уступал поднаторевшим в этом деле кубофутуристам. В одной из заметок того времени говорилось: «Василиск Гнедов, в грязной холщовой рубахе, с цветами на локтях, плюет (в буквальном смысле слова) на публику, кричит с эстрады, что она состоит из „идиотов“».

Гнедов писал стихи и ритмическую прозу (поэзы и ритмеи) на основе старославянских корней, используя алогизмы, разрушая синтаксические связи. В поисках новых поэтических путей он пытался обновить репертуар рифм, предложив вместо традиционной (музыкальной) рифмы новое согласованное сочетание — рифмы понятий. В своем манифесте Гнедов писал: «Также крайне необходимы диссонансы понятий, которые впоследствии станут главным строительным материалом. Например: 1) …коромысло — дуга: рифма понятий (кривизна); сюда же — небо, радуга… 2) Вкусовые рифмы: хрен, горчица… те же рифмы — горькие. 3) Обонятельные: мышьяк — чеснок 4) Осязательные — сталь, стекло — рифмы шероховатости, гладкости… 5) Зрительные — как по характеру написания… так и по понятию: вода — зеркало — перламутр и проч. 6) Цветные рифмы — <...> с и з (свистящие, имеющие одинаковую основную окраску (желт<ый> цвет); к и г (гортанные)… и т. д.».

Впрочем, в историю литературы он вошел не как поэт-теоретик, новатор, а скорее как зачинатель нового жанра — поэтической пантомимы. Развивая программные положения «Ассоциации», где слову как таковому отводилась минимальная роль, Гнедов покончил со словесным искусством окончательно и бесповоротно, создав цикл из 15 поэм под названием «Смерть искусству». Все это сочинение умещалось на одной странице и последовательно сводилось к единственной букве, составившей поэму «Ю», лишенную даже традиционной точки в конце. Цикл завершался знаменитой «Поэмой конца», состоявшей из молчаливого жеста. вспоминал об исполнении этого произведения в артистическом кабаре «Бродячая собака»: «Слов она не имела и вся состояла только из одного жеста руки, поднимаемой перед волосами, и резко опускаемой вниз, а затем вправо вбок. Этот жест, нечто вроде крюка, и был всею поэмой. Автор поэмы оказывался в прямом смысле слова ее творцом и замыкал в себе весь спектр ее возможных интерпретаций от вульгарно-низового до возвышенно философского».

Словом, по уровню эпатажности это произведение сродни знаменитому «Черному квадрату» К. Малевича. Что же касается философского смысла, то автор высказывания несколько приукрашивает реальность. В обиходе этот жест — рука, опускаемая на низ живота и резко отводимая вбок,- означает «а вот тебе!», а еще точнее «пошел на…». И вся парадоксальность его заключается по сути в смысловой замене векторов направления, где «на» фактически означает «от».

С. Сигей, составитель сборника стихотворений Гнедова, рассуждая о его месте в авангардном движении XX века, заметил, что если дал первый импульс словотворчества, Крученых стал родоначальником заумной поэзии, то Гнедов возвел жест на уровень литературного произведения, предвосхитив таким образом современные перформансы и боди-арт. Столь подробный очерк об участниках течения эгофутуристов дан потому, что большинство из них, играя заметную роль в поэтическом процессе описываемого периода, в силу различных причин практически неизвестны современному читателю. А ведь наряду с лидерами «Интуитивной ассоциации» в движении эгофутуристов участвовало много других поэтов. Это и Павел Широков, сотрудничавший с Игнатьевым в «Петербургском глашатае», который при всей своей приверженности эгофутуризму был все же достаточно традиционным поэтом. То же можно сказать и о другом члене Ареопага «интуитов», Дмитрии Крючкове. Не стоит забывать о Константине Олимпове, одном из основателей первого кружка «Ego», который и после шумного разрыва с Северяниным продолжал исповедовать доктрины Вселенского эгофутуризма.

В альманахах и эдициях «Петербургского глашатая» публиковались также московские эгофутуристы и (будущий основатель ). Сюда же следует причислить и упоминавшегося уже Грааль-Арельского, и молодого поэта Всеволода Князева, покончившего жизнь самоубийством в 1913 г., не дождавшись выхода своего первого сборника стихов. Были среди эгофутуристов и такие персонажи, как Вадим Баян (В. Сидоров) — симферопольский купец, организатор крымского турне футуристов в 1914 году, главной особенностью творчества которого являлась, по словам И. Северянина, написавшего предисловие к книге его стихов, «изнеженная жеманность… [но] его напудренные поэзы, несмотря на некоторую раскованность темы, всегда остаются целомудренными».

К эгофутуристам в юности причисляли себя многие яркие поэты, ни в какие группы не входившие,- например, в стилевом плане обнаруживавший определенную близость с «иронической лирикой» Северянина.

Одним словом, сообщество «эгоистов» представляется движением еще более разношерстным, чем его оппоненты «будетляне». Это особенно заметно на примере другого печатного органа эгофутуристов — «Очарованный странник», в котором участвовали Каменский, Н. Евреинов, М. Матюшин, публиковали свои стихи Сологуб, Северянин, Е. Гуро, 3. Гиппиус.

В январе 1914 года Игнатьев покончил с собой, перерезав горло бритвой. С его смертью перестал существовать официальный рупор эгофутуризма — издательство «Петербургский глашатай». И хотя еще некоторое время продолжал выходить альманах «Очарованный странник», на страницах которого в последний раз прозвучало название литературной группы эгофутуристов, сам эгофутуризм постепенно утрачивал свои позиции и вскоре прекратил существование.

Игорь Северянин – поэт Серебряного века

Лицей Научно-Инженерного профиля.

Доклад по литературе ученика 11А класса:

Гречишкина Алексея Константиновича

Биография

Анализ творчества

Анализ стихотворений

Заключение

Родился Игорь Васильевич в Петербурге в семье офицера. Отец его, Василий Петрович, - военный инженер. По материнской линии был потомком Карамзина и дальним родственником Фета. Окончил училище в г. Череповце. Свои стихи, тогда еще Игорь сочинял с детства, первое его стихотворение о русско-японской войне появилось в печати в 1905 в журнале «Досуг и дело».

Юношеские опыты не привлекали внимания читателей и критики, и поэту пришлось издать более тридцати разных книжечек-брошюр за свой счет, рассылая их на отзыв в редакции журналов и именитым людям («Зарницы мысли» 1908 г.; «Интуитивные краски» 1908 г.; «Колье принцессы» 1910 г.; «Электрические стихи» 1910 г.).

В 1909 г. Лев Толстой пришел в негодование от сборника «Интуитивные краски». Поэта возмутили строки:

Вонзите штопор в упругость пробки,

И взоры женщин не будут робки

Он обрушился на поэта с отповедью. Сам Северянин говорил: «С легкой руки Толстого меня стали бранить все, кому не было лень. Журналы стали охотно печатать мои стихи, устроители благотворительных вечеров усиленно приглашали принять в них участие».

В 1911 г. ИгорьСеверянин вместе с поэтом Колимповым объявил себя создателем новой поэтической школы - эгофутуризма. В «Прологе эгофутуризма» (1911 г.) он манифестировал:

Мы живы острым и мгновенным...

И что ни слово, то сюрприз

В его стихах самолюбование и самовосхваление принимали гипертрофированные - на грани пародии и пошлости - формы: «Я, гений Игорь Северянин, своей победой упоен».

Триумфальная слава пришла к поэту в 1913 г., после выхода сборника «Громокипящий кубок». Следующие сборники «Златолира», «Ананасы в шампанском», «Поэзоантракт» и др. не прибавили ничего нового в сложившийся облик салонно-будуарного поэта, разочаровали серьезных читателей, но закрепили за ним репутацию «кумира гимназисток».

В феврале 1918 г. в зале Политехнического музея Северянина избирают «королем поэтов». В этом же году он уезжает в Эстонию и после провозглашения ее самостоятельным государством оказывается отрезанным от родины. В Эстонии Северянина так же удерживает и брак с Фелиcсой Круут. С ней поэт прожил 16 лет и это был единственный законный брак в его жизни.

В 1931 году вышел новый сборник стихов «Классические розы», обобщающий опыт 1922-1930 гг. В 1930-1934 годах состоялось несколько гастролей по Европе, имевшие шумный успех, но издателей для книг найти не удавалось. Небольшой сборник стихов «Адриатика» Северянин издал за свой счет и сам же пытался распространять его.

Поэт умер 20 декабря 1941 г. в оккупированном немцами Таллинне и был похоронен там на Александро-Невском кладбище.

Анализ творчества

Игорь Северянин (именно так чаще всего подписывался поэт) стал основателем эгофутуризма, в добавление к просто футуризму, провозгласив культ индивидуализма, возвышающегося над безликой толпой обывателей. Но это приятно щекотало самолюбие самих обывателей. С футуризмом Маяковского Северянина объединяли эпатирующее озорство, презрение к милитаристскому патриотизму и издевка над затхлым искусственным мирком смертельно скучных классицистов. Однако буржуазия, которую Северянин дразнил и издевательски подкалывал насмешками, стала его главной обожательницей. На вечере поэзии в Политехническом музее Северянин был избран Королем поэтов, несмотря на присутствие Блока и Маяковского. Северянин наслаждался, вводя в поэзию такие, новые тогда, слова, как «синема», «авто», и наизобретал кучу салонно-технических неологизмов. Его причудливая высокопарность иногда походила на самопародию.

Необходимо отметить, что излюбленными стихотворными формами Игоря Северянина были сонет и рондо, хотя он выдумал и такие формы, какие искусству стихосложения были неведомы до него: миньонет, дизэль, кэнзель, секста, рондолет, перекат, перелив, переплеск, квинтина, квадрат квадратов.

Он часто называл свои произведения по названиям музыкальных жанров и форм: «Увертюра», «Рондо», «Интермеццо», «Соната», «Интродукция», «Прелюдия», «Баллада», «Фантазия», «Романс», «Импровизация», «Лейтмотив», «Канон», «Дифирамб», «Гимн», «Элегия», «Симфония», «Дуэт душ», «Квартет». Излюбленная поэтом музыкальная форма - песня: «Песня», «Chanson russe», «Chanson coquette», «Шансонетка горничной», «Бриндизи» (итальянская застольная песня), «Эпиталама» (свадебная песня), «Серенада». Есть и колыбельные песни - «Berceus сирени», «Малиновый berceus», «Berceus томления». Игорь-Северянин отдал дань танцу: «Шампанский полонез», «Хабанера», «Кадрильон» (от кадриль), «Вальс», «Пляска мая», «Фокстрот». В названиях стихотворений встречаются аккорд, октава, лейтмотив, мотив и мелодия.

Анализ стихотворений

Качнуло небо гневом грома,

Метнулась молния - и град

В воде запрыгал у парома,

Как серебристый виноград.

Вспорхнула искорка мгновенья,

Когда июль дохнул зимой -

Для новых дум, для вдохновенья,

Для невозможности самой...

И поднял я бокал высоко,-

Блеснули мысли для наград...

Я пил вино, и в грезах сока

В моем бокале таял град

Стихотворение описывает летний град - то есть момент проникновения зимы в летнюю жарцу, момент соединения несоединимого. Для Северянина этот момент подобен моменту творчества, вдохновения, также сопрягающего в одно целое то, что казалось несоединимым. В стихотворении множество аллитераций - многократно повторяются сочетания звуков «гр», «пр» и «бр» («грома», «град», «запрыгал», «серебристый» «виноград», «наград», «грезах», иногда согласные разделены гласным: «парома», «вспорхнула»), явно звукоподражательные, изображающие рокот грома и стук града; часто в одной строке несколько слов начинаются на одну согласную - «гневом грома», «метнулась молния», «запрыгал у парома», «для новых дум»); вторая строфа подчеркнуто аранжирована звуком «х», отсутствующим в других строках - «вспорхнула», «дохнул», «вдохновенья»; этот звук будто бы изображает тот вздох, то прерывистое дыхание, которое обычно для вдохновения. Град в воде напоминает виноград - и вот уже он тает не в воде, а в вине, серебристая зима проникает в душу лета, невозможное становится возможным.

Удивительно вкусно, искристо, остро!

Весь я в чем-то норвежском! Весь я в чем-то испанском!

Вдохновляюсь порывно. И берусь за перо!

Стрекот аэропланов! Беги автомобилей!

Ветропросвист экспрессов! Крылолет буеров!

Кто-то здесь зацелован. Там кого-то побили.

Ананасы в шампанском! Это - пульс вечеров!

В группе девушек нервных, в остром обществе дамском

Я трагедию жизни претворю в грезофарс.

Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!

Из Москвы - в Нагасаки! Из Нью-Йорка на Марс!

Начало второй строфы - звукопись времени с ворвавшимися в быт новыми, тогда магически звучавшими словами: аэроплан, экспресс, автомобиль… В нервном ритме стихотворения - ритм начала века. "Ананасы в шампанском" - ведь это символ времени, его неожиданность и острота, его открытия, его извивы и изыски, эксцентрическое соединение прежде несовместимого. Как сжато, как ярко и выразительно - гениально!

Заключение

Игорь Северянин... Истинный поэт и глава петербургских эго-футуристов. Сам по себе Северянин был действительно выдающимся талантом. Он - единственный из всех футуристов, о ком восторженно отзывался Валерий Брюсов: "Не думаю, чтобы надобно было доказывать, что Игорь Северянин - истинный поэт. Это почувствует каждый, способный понимать поэзию, кто прочтет "Громокипящий кубок". Помимо Брюсова, об истинности и серьезности поэтического дарования Северянина в разное время говорили и писали А. Блок, Ф. Сологуб, О. Мандельштам, М. Горький, Вл. Маяковский, А. Толстой, Вс. Рождественский и многие другие.

Игорь Северянин первым из русских поэтов использовал слово "футуризм", вернее "эго-футуризм", выпустив в 1911 году сборник "Пролог. Эго-футуризм".

В 1912 году он и К. Олимпов выпускают листовку-манифест "Скрижали Академии эго-поэзии (Вселенский футуризм)". В этом же году он со своей группой - "Ассоциацией эго-футуристов", в которую входили: К. Олимпов, И. Игнатьев, В. Гнедов и другие, опубликовал в газете "Дачница" несколько статей. В этих статьях "Ассоциация", образованная еще в 1911 году, объявила себя футуристами. Два положения в этих статьях раскрывали основы программы эго-футуристов. Первое - истинно футуристическое расширение границ языка, так как "существующими в нашем богатом языке словами они [футуристы] не могли бы передать всех обуревающих их головы идей, впечатлений и понятий". Второе положение - принятие треугольника в качестве своего символа, так как он "является эмблемою посредника между нашими "Ego" [Я] и Вечностью".

По мнению Валерия Брюсова, который, правда, весьма пренебрежительно относился к футуристам, как ни старался смотреть на них непредвзято, успехи эти были более чем сомнительны. По его мнению, рядовые эго-футуристы вовсе не создали ничего стоящего, тем более нового, все их творчество - лишь перепевы того же Игоря Северянина и прочих. К сожалению, творчество этих поэтов практически не сохранилось до наших дней, о них, собственно, и известно лишь потому, что среди них был Игорь-Северянин.

Как бы то ни было, об Игоре-Северянине стоит сказать вне зависимости от его вклада в футуризм. Это был выдающийся поэт, вспыхнувший ярчайшей звездой на сияющем небосклоне Серебряного века. Звезда, которая вспыхнула и угасла, поскольку, как писал в 1922 году все тот же Брюсов, "Северянин чрезвычайно быстро "исписался". Ну так что же? Вечная память поэту, да останутся с нами его творения.

1. Пинаев С.М. «Над бездонным провалом в вечность», «Русская поэзия Серебряного века». М.: Уникум-Центр, Поматур, 2001

2. Информация сайта http://severyanin.narod.ru/

3. М.Петров. Бокал прощенья. http://www.hot.ee/interjer/bocal/bocal-0.html