Кто предал цезаря. Юлий Цезарь: преданный своими

Заговор и убийство

Версии о подробностях многочисленны и, по существу, безразличны; важно только то, что заговор никем из участников не был выдан и что все-таки он мог быть предупреждён, если бы этому не помешал целый ряд случайностей и полный фатализм Ю. Цезаря .

Известные участники заговора

Гай Кассий Пармский
Луций Минуций Басил (?)
Пакувий Антистий Лабео
Публий Сервилий Каска Лонг
Луций Туллий Кимвр
Гай Сенций Сатурнин

Последствия убийства

Непредвиденным результатом для убийц было то что смерть Цезаря ускорила конец Римской республики. Средний и низший класс Рима, среди которых Цезарь был популярен, пришли в ярость, что небольшая группа аристократов убила Цезаря, особенно после обращения Антония к простым людям. Антоний собирает большую толпу римлян и угрожает направить ее на оптиматов, возможно, с намерением взять под контроль Рим. Но, к его удивлению и огорчению, Цезарь назвал своего внучатого племянника Гая Октавиана единственным наследником, завещав ему огромную мощь когномена Цезарь, а также сделав его одним из богатейших граждан в Республике. Гай Октавиан стал сыном великого императора, а следовательно, унаследовал лояльность большей части населения Римской империи. Октавиан, которому было всего 19 лет к моменту смерти Цезаря, показал значительное политическое мастерство, и, пока Антоний разбирался с Децимусом Брутом в первом туре гражданских войн, Октавиан укрепил свои позиции.

Для борьбы с Брутом и Кассием, которые находились с огромной армией в Греции, Антонию были необходимы солдаты, наличные средства и легитимность, которую могло дать имя Цезаря. С принятием 27 ноября 43 до н. э. Lex Titia, Второй Триумвират был официально сформирован в составе Антония, Октавиана и Лепида. Так как Цезарь в 42 до н. э.был формально обожествлен, император Октавиан отныне становится Divi Filius («Сын Бога»). Видя, что милосердие Цезаря привело к его убийству, Второй Триумвират вводит проскрипцию. Триумвират занимается юридически санкционированным убийством большого числа своих оппонентов с тем, чтобы обеспечить финансирование сорока пяти легионов во второй гражданской войне против Брута и Кассия. Антоний и Октавиан разбили их в битве при Филиппи.

Позже Марк Антоний женился на любовнице Цезаря, Клеопатре, намереваясь использовать богатейший Египет в качестве основы для доминирования в Риме. Третья гражданская война вспыхнула между Октавианом с одной стороны и Антонием и Клеопатрой с другой. Эта последняя гражданская война, кульминацией которой явился разгром Антония в Акциуме, привела к господству Октавиана, который стал первым римским императором под именем Август.

Литература

Josiah Osgood: Caesar’s Legacy. Civil War and the Emergence of the Roman Empire . Cambridge 2006.

Примечания

Древнеримская империя была мощной державой, покорившей множество земель. Важную роль в создании такого крупного государства играли как монархи, так и полководцы, которые во главе своих армий завоевывали чужие территории. Одним из самых известных таких полководцев является Его убийство окутано множеством тайн и секретов, но неизменным остается только то, что последними его словами стали: «И ты, Брут!» Тем не менее, многие задаются вопросом о том, почему именно это было последнее, что слетело с уст и завоевателя.

Марк Юний Брут

Все предки Брута были ярыми борцами за свободу, оборонявшими народ от деспотов и активно пропагандирующими тираноборчество. Его дед по отцовской линии - Луций Юний Брут - стал участником свержения Гая Сервиллия Агала, а отец сам был убит за свои взгляды Помпеем Великим, когда Брут был еще ребенком. На воспитание его взял к себе брат матери, немало известный воин Квинт Сервилий Цепион.

Марк Юний Брут участвовал со своим дядей во множестве боев, выступая на стороне Помпея, противоборствующего Цезарю. Неизвестно почему после поражения армии Помпея при Фарсале, которое состоялось в 48 году до н. э., Цезарь решил сохранить жизнь Бруту, а впоследствии еще назначил его сразу на несколько серьезных должностей. Уже в 46 году до н. э. он стал проконсулом, а в 44 году до н. э. - претором в Риме.

Цезарь и Брут

Древнеримский император оказывал Бруту очевидное расположение, а привело это только к тому, что Цезарь стал жертвой коварного заговора и был предан человеком, который, казалось бы, должен быть ему бесконечно благодарен. Тем не менее, Брут стал не только участником, но и главой заговора. Его идейным вдохновителем стал Гай Кассий Лонгин, желавший умертвить диктатора. Дни того, кто сказал: «И ты, Брут!» - были сочтены.

Заговор

Организовывая заговор, Брут руководствовался не только государственными мотивами, но и личными. Цезарь соблазнил его мать - Сервилию, что опозорило и обесчестило молодого римского сенатора. Некоторые историки даже считают, что Брут был незаконнорожденным сыном великого полководца, иначе почему бы он так ему симпатизировал...

Участниками заговора были также сенаторы, недовольные тем, что Цезарь стремился ограничить полноту власти этого государственного органа и превратить в монархию. По мнению многих политических деятелей тех времен, идеальной моделью являлась власть, при которой все слои населения находились бы в гармонии. При таком строе невозможно существование тиранического властелина, коим, по мнению сенаторов, являлся Цезарь.

Убийство

15 марта 44 года до н. э. Цезарь произнес свои последние слова, которые стали крылатым выражением: «И ты, Брут!» Сигнал к атаке подал поверенный императора Луций Цимбер. Ни один из заговорщиков не хотел единолично совершать убийство, дабы не брать на себя грех, поэтому они договорились о том, что каждый из них будет наносить Цезарю удары при помощи стило, поскольку в здание сената не пропускали с оружием.

После ударов первых заговорщиков полководец все еще оставался живым и пытался сопротивляться. Когда подошла очередь Брута вонзить в своего покровителя стило, Цезарь с огромнейшим удивлением вскрикнул: «И ты, Брут!» - поскольку у него не было ни малейшей причины не доверять своему любимцу, и он никак не ожидал от него такого предательства.

Даже много веков спустя слова, сказанные Цезарем, остаются известными во всем мире. Немало этому способствовал Плутарх, запечатлевший их на бумаге, и Шекспир, написавший пьесу «Юлий Цезарь». Крылатая фраза «И ты, Брут!» до сих пор символизирует предательство и вероломство близкого человека.

В 44 г. до н. э. Юлий Цезарь в расцвете свой власти, которую он старательно укреплял долгие годы. Рим у его ног. Его победа в - 49 г. над самым главным соперником - Помпеем и ликвидация всех республиканцев у власти сделали его настоящим диктатором. В начале года он принимает титул «Божественного Юлия» и получает привилегию постоянно носить костюм триумфатора. Ни у кого не остается сомнений, что Цезарь стремиться восстановить монархическую власть.
Забавный случай происходит во время праздника Луперкалий в феврале -44 года. Слуга (без сомнения получивший приказ от Цезаря) как бы невзначай возлагает ему на голову диадему, однако, заслышав ропот толпы, правитель снимает ее и бросает прочь. Подобный стремительный взлет Цезаря вызывает недовольство и в среде римской аристократии, и среди бывших партизан Помпея, и, самое главное, среди поборников республиканского режима. Это недовольство и становиться предпосылкой заговора, сложившегося против диктатора. Заговорщики не имеют четкой программы, главари - Брут и Кассий, объединяют их одним желанием - избавиться от Юлия Цезаря.

Всего 24 человека готовят убийство, среди них бывшие сподвижники Помпея (Марк Юний Брут, Гай Кассий Лонгин, Квинт Лигарий, Понтий Аквила, Рубрий Руга, Секстий Насо, Марк Спурий, Цецилий Бусилан и его брат Цецилий), бывшие друзья Цезаря (Гай Требон, Децимий Юниус Брут Альбин, Сервий Сулпий Галба, Гай Сервилий Каска, Публий Сервилий Каска Лонгий, Люций Тиллий Цимбер и еще четверо, имена которых до нас не дошли), а также сторонники -центристы (Гай Кассий Парменсий, Пакувий Антистий Лабео, Петроний, Децимий Туруллий).
Тотчас же перед конспираторами встает вопрос о месте предполагаемого убийства. Стоит ли атаковать Цезаря во время спектакля гладиаторов, голосования комиций или возле его дома La Regia, расположенного близ Форума? Медлить нельзя, диктатор собирается покинуть Рим, для проведения экспедиции против гетов, и, в связи с этим, на мартовские иды (15 марта) встречается с сенаторами, которые должны предложить ему титул короля в Курии Помпея. Не правда ли удобный момент для нападения? Кроме того, Цезарь явиться на встречу без военного сопровождения, сенаторы также будут невооружены. Заговорщики же могли спрятать ножи в скриниях, цилиндрах для хранения и ношения документов. Они надеялись в случае чего и на помощь гладиаторов, которые в назначенный день тренировались в театре Помпея, расположенного недалеко от Курии. Разработана самая главная деталь операции: Тиллий Цимбер задержит Цезаря, Сервилий Каска нанесет тому первый удар, а затем и все остальные по очереди.
Цезарь, однако, знает, что многие приближенные желают его смерти. Плохие предзнаменования предшествуют дню мартовских ид. Накануне близ Курии королек нес в клюве лавровую ветвь, когда стая птиц, налетевшая неизвестно откуда, настигла его и разорвала в клочья. Спуринна гаруспик (жрец, изучающий внутренности жертвенных животных) предостерег Цезаря, чтобы тот был осторожен на мартовских идах. В ночь с 14 на 15 марта жене Цезаря, Кальпурнии, приснился сон, что конек кровли их дома сорвался и убил ее мужа.
Утром 15 мая Цезарь медлит отправиться в Курию. Несмотря на сильную волю, он озабочен плохими предзнаменованиями. К тому же вчера вечером он был на ужине у друга Лепида и, изменив своей умеренности в еде, много пил и ел. Всю ночь тиран мучался от живота и даже сейчас еще не в полной мере оправился. В продолжении всего утра он размышляет не последовать ли совету Кальпурнии, умолявшей его остаться, и не покидать жилища. Уже почти 11 часов, а сенаторы собрались и жду его и вовсе с 7 часов утра. Один из заговорщиков Децимий Брут разыскал Цезаря, чтобы узнать у того, чем вызвана задержка. Цезарь отвечает, что решил не покидать дома в связи с настойчивыми просьбами своей жены. Децимий обращается к нему полушутливым тоном: «Не собираешься же ты вот так поглумиться над Сенатом только из-за какого-то женского кошмара? Если сейчас ты отошлешь сенаторов, которые ждут тебя уже более 5 часов, под предлогом того, что пригласишь их после, когда Кальпурнию не будут одолевать кошмары, ты обидишь их и вызовешь в свой адрес нарекания. Чтобы не прослыть тираном пойди сам и объяви Сенату почему ты решил отложить заседание!»
Слова Брута задели Цезаря за живое, поэтому он решает наконец покинуть свой дом и отправиться в Сенат. Одетый в прекрасную пурпурную тогу триумфатора, отороченную золотом, с венком лавровых листьев на голове он выходит за порог. Его тут же окружает толпа просителей. Они подают свои жалобы и прошения, а Цезарь, едва взглянув на них передает их дальше, своим чиновникам. В толкотне он замечает Спуринну гаруспику, поворачивается к нему и бросает: «Ну что ж, вот и знаменитые мартовские иды, а я все еще жив!» «Да, вот и иды, но они еще не завершились» - спокойно отвечает ему жрец. Известный греческий мыслитель Артемидор из Книда тоже там и протягивает Цезарю листок, на котором записаны все имена заговорщиков, философ умоляет прочесть листок тотчас же. Несколько раз правитель пытается прочесть написанное, но его все время прерывает толпа просителей, наседающая все сильнее и сильнее. Именно с этим списком в руке, клочком, который мог спасти ему жизнь, Цезарь всходит в курию Помпея.
900 сенаторов, одетых в белые тоги, разместились в просторном зале. Они приветствуют Цезаря, усаживающегося на золоченный трон, установленный прямо под статуей Помпея. У входа в зал один из заговорщиков, Гай Требон под каким-то предлогом задерживает Антония, лучшего друга Цезаря, который силой может померяться с самим Геркулесом. С этого момента все события развиваются со стремительной скоростью, согласно плану заговорщиков. Они окружают трон Цезаря со всех сторон под предлогом прошения за Тиллия Цимбера. Цимбер просит помиловать своего брата, высланного из Рима. Цезарь отталкивает надоедливых попрошаек, однако Цимбер хватает его за тогу и тянет ее вниз, сковывая таким образом движения диктатора.
Это сигнал к атаке! Каска, а затем и все остальные заговорщики наносят Цезарю удары ножом. Жертва пытается защищаться. Цезарь прокалывает руку Каски шилом, которое служит ему для письма. Однако он понимает, что противостоять двадцати вооруженным людям не в силах, поэтому закрывает голову тогой и опускает полы ее на колени, чтобы достойно умереть. Он не говорит ни слова и только один раз, когда его любимец Брут нанес Цезарю удар в пах, слабо проговорил: “Kai su teknon” - « И ты, дитя мое!», а совсем не «И ты, Брут, сын мой!» (“Tu quoque mi fili” на латыни), как всегда утверждалось.
Это и были его последние слова. Цезарь умирает сраженный двадцатью тремя ударами ножа. Двадцать четвертый заговорщик - Требон все еще снаружи вместе с Антонием. В пылу убийства заговорщики умудрились поранить сами себя. И только один из всех ударов оказался смертельным, как заключил потом медик Антистий.

С первым ударом, нанесенным Каской сенаторы в страхе разбежались, даже не пытаясь помочь Цезарю. Поток убегавших в страхе захватил и свиту Цезаря, дожидавшуюся его вне Курии, и толпу собравшуюся вокруг нее. Паника распространялась по улицам Рима. Жители закрывались в своих домах, кто-то пытался влезть на крыши, чтобы спастись от толпы. Двум ближайшим друзьям Цезаря, Антонию и Лепиду удалось бежать, их жизнь была в опасности. Заговорщики, размахивая окровавленными ножами покинули Курию и направились к Капитолию, чтобы призвать римское население « к свободе». Однако речь Брута туманна и расплывчата, население Рима слушает его не выражая ни радости, ни горя. Вечером три раба Цезаря отнесли тело своего господина в его дом. В руке убитого зажат листок Артемидора. На следующее утро сенаторы должны принять решение относительно статуса и трактовки заговора. В их рядах смятение. С величайшей осторожностью выносятся противоречивые решения: с одной стороны воздать Цезарю все почести, как лицу, наделенному божественной властью, с другой амнистировать его убийц и признать за Брутом и другими заговорщиками выдающиеся заслуги перед государством.

Нерешительность сенаторов позволила семье и друзьям Цезаря укрепить свои позиции. Его отчим, Люций Пизо, зачитал завещание диктатора, где, кроме всего прочего, сообщалось, что римскому народу передаются в пользование сады близ Тибра, а также 300 сестерций на каждого гражданина. Народное мнение вновь благоволило Цезарю после публичного прочтения завещания. Люций Пизо организовал пышные похороны своему пасынку. Тело его сожгли на высоком постаменте на Марсовом поле. Перед кремацией тело Цезаря было выставлено на Форуме, перед трибуной для торжественных речей, заключенное в золоченую часовню, воспроизводящую храм Венеры Прародительницы, от которой и вел свою родословную род Юлиев. Тело покоилось на ложе из слоновой кости, покрытом пурпуром и золотом, в головах выложены окровавленный одежды, в которых смерть настигла усопшего.
В течение всего дня римские граждане проходили мимо катафалка, оставляя подле него подарки. Комедианты, согласно обычаю, изображали в пантомиме наиболее значительные достижения в жизни покойного и цитировали поэмы, призывающие к жалости и прощению убийц. Антоний, который должен был произнести надгробную речь, лишь повелел глашатаю зачитать сенатус-консульт, в котором Цезарю присваивалась божественная и человеческая власть, а в конце пробормотал несколько слов о вероломности преступления против диктатора. В виде заключения он потряс окровавленной тогой Цезаря. Накал эмоций достиг апогея, когда магистраты подняли катафалк и направились с ним к Форуму, чтобы затем перенести на Марсово поле. Из толпы слышатся крики, что Цезарь должен быть похоронен среди своего народа. Двое человек зажгли факелы и поднесли огонь к ложу. Толпа бросала в огонь все, что подворачивалось под руку, куски дерева, стулья и даже скамьи сенаторов.
Все хотят внести свою лепту в похороны Цезаря. Одни бросают в пламя подарки, которые принесли на похороны, актеры и музыканты срывают и бросают одежды, в которых исполняли похоронные игры, легионеры - оружие, женщины - украшения, их дети - золотые шары, носимые на груди. Здесь же и много иностранцев, пришедших отдать последнюю дань Цезарю, они стараются пробраться ближе к погребальному огню. Появление на небе кометы еще более убеждает народ, что Цезарь не просто человек, но божественное существо.
Заговор, организованный Брутом и Кассием, так и не смог воспрепятствовать трансформации политического режима, начавшейся за несколько лет до него. Он всего лишь на некоторое время отложил ее. Спустя тринадцать лет, прошедших в гражданской войне, преемник Цезаря - Октавий Август становится принцепсом, принцем римлян, не королем, но императором! Август не тронет основные республиканские институты, сохранив таким образом видимость республики. Убийство Цезаря совсем не изменило ход истории, а лишь на некоторое время замедлило его.

Союзники и враги

Красс был честолюбивым, как и любой римлянин, но не настолько, чтобы яростно бороться за призрачную царскую корону в пока еще республиканском Риме. По характеру он был таким, что если бы не удалось стать царем Рима, его устроила бы роль банкира нового римского царя; Цезарь мог вообще рассчитывать на него, не опасаясь увидеть в нем союзника своих врагов. Помпей с Цезарем, потеряв Красса как противовес, остались друг против друга. Именно «против» а не «вместе», ибо после смерти Юлии их отношения охладели и с каждым годом становились только хуже. Плутарх несколько упрощает сложившуюся ситуацию, но тщательно скрываемое противостояние все чаще прорывалось наружу и выплескивалось на улицы Рима.

Цезарь давно уже решил низвергнуть Помпея - так же, конечно, как и Помпей его. После того как Красс, которого любой из них в случае победы имел бы своим противником, погиб в борьбе с парфянами, Цезарю, если он хотел быть первым, не оставалось ничего иного, как уничтожить того, кому первенство уже принадлежало, а Помпей, чтобы не допустить такого исхода, должен был своевременно устранить того, кого страшился.

Помпей лишь недавно начал опасаться Цезаря, а прежде относился к нему с пренебрежением, считая, что нетрудно будет уничтожить того, кто обязан своим возвышением ему, Помпею. Цезарь же, словно атлет, надолго удалился из поля зрения своих соперников. В галльских войнах он упражнял и себя и войско и подвигами своими настолько увеличил свою славу, что она сравнялась со славой побед Помпея.

Цезарь имел в Риме еще одного союзника - не менее значительного, чем Красс. То был скандально известный народный трибун; как мы помним, из - за него Цезарь развелся с женой, но не прекратил дружбы с этим соперником по женской части. Клодий имел огромное влияние на римский плебс. После того как трибун добился введения закона о бесплатных раздачах хлеба, чернь была готова выполнить любой его приказ. Даже консулы и сенат не обладали такой властью в Риме, как дерзкий Клодий.

Для большей важности Клодий обзавелся собственным войском, проще говоря, вооруженными бандами из гладиаторов, плебеев, вольноотпущенников и рабов. Они безнаказанно бродили по городу, грабили и убивали тех, на кого указывал перст всемогущего народного трибуна. Клодий раздавал государственные должности в Риме своим любимцам либо продавал их за деньги. Распоряжения Помпея отменялись вездесущим трибуном. Для борьбы с ним сенат создал такие же разбойничьи банды под руководством Милона. Однажды оба предводителя встретились на дороге, ведущей в Рим. Встреча была совершенно случайной, Клодий с Милоном даже не узнали друг друга и уже почти разминулись. И тут мятежного трибуна узнал раб Милона и, желая угодить своему хозяину, ударил друга Цезаря кинжалом в спину.

Клодий еще был жив; его, истекавшего кровью, перенесли в ближайшую гостиницу. Туда вскоре вернулся Милон, решивший все же закончить начатое.

Когда весть об убийстве Клодия достигла Рима, там стало твориться невообразимое. Весь город не спал, плебеи собрались на форуме и рыдали так, как будто только что потеряли всех ближних родственников. Наутро окровавленное тело кумира они отнесли в курию (здание, где заседал сенат).

Аппиан Александрийский рассказывает:

Это было сделано для того, чтобы оказать Клодию посмертные почести, так как он принадлежал к сенаторскому сословию, или, может быть, для того, чтобы выразить порицание сенату, пренебрегающему происшедшим. Те из присутствующих, кто посмелее, снесли в одно место скамьи и сиденья сенаторов и подожгли их, отчего и курия, и много соседних домов сгорели вместе с телом Клодия.

Было бы наивно полагать, что со смертью главного возмутителя спокойствия Рим вернется к традициям старой доброй республики. Увы! В одну реку нельзя войти дважды. По свидетельству Плутарха, упадок гражданской жизни привел к тому, что раньше казалось бы невозможным, диким.

…Лица, домогавшиеся должностей, сидели на площади за своими столиками с деньгами и бесстыдно подкупали чернь, а нанятый народ приходил в собрание, чтобы бороться за того, кто дал ему денег, - бороться не с помощью голосования, а луками, пращами и мечами. Нередко собравшиеся расходились лишь после того, как осквернят возвышение для оратора трупами и запятнают его кровью.

Государство погружалось в пучину анархии, подобно судну, несущемуся без управления, так что здравомыслящие люди считали счастливым исходом, если после таких безумств и бедствий течение событий приведет к единовластию, а не к чему - либо еще худшему. Многие уже осмеливались говорить открыто, что государство не может быть исцелено ничем, кроме единовластия, и нужно принять это лекарство из рук наиболее кроткого врача, под каковым они подразумевали Помпея.

Помпей всю свою сознательную жизнь стремился быть первым, лучшим. Он ревностно следил за успехами конкурентов, из последних сил стремился прибрать к рукам все римские дела, исполнение которых может принести славу и почести. Однако настоящей решимости Помпею не хватало. Корона валялась у него под ногами. Ее не надо было ни у кого отнимать - всего лишь поднять и водрузить на собственную голову.

Помпей же, притворно, на словах, отнекиваясь от такой роли, на деле более всего добивался именно того, чтобы его провозгласили диктатором. Катон и его друзья поняли это и провели в сенате предложение избрать Помпея единственным консулом, чтобы тот, удовольствовавшись таким более или менее законным единовластием, не добивался диктатуры.

Враги Цезаря, следившие за его временными неудачами в Галлии и Риме, решили, что ему приходит конец. Подняли головы все: от верного защитника республики Катона до множества мелких завистников - непременных спутников великого человека. Каждый стремился сделать Цезарю еще больнее, когда ему и без того приходилось нелегко - Верцингеториг и не подозревал, что в своей ненависти к Цезарю он найдет самых преданных единомышленников не в Галлии, а в Риме.

Римские сенаторы потребовали отнять права римского гражданства у жителей Нового Кома в Галлии. Процедура была затеяна исключительно с целью «оскорбления и поношения Цезаря», так как основал эту колонию именно он. Консул Марцелл высек розгами одного из членов тамошнего совета, заметив при этом:

Это тебе в знак того, что ты не римский гражданин, отправляйся теперь домой и покажи рубцы Цезарю.

По закону Порция, принятому в начале II века до н. э., римских граждан запрещалось подвергать телесным наказаниям.

Аппиан рассказывает:

Дерзость Марцелла дошла до того, что он предлагал до окончания срока послать Цезарю преемников по наместничеству. Но Помпей воспрепятствовал этому под тем лицемерным предлогом, что из - за остающегося краткого срока не следует оскорблять такого блестящего мужа, как Цезарь, принесшего столько пользы отечеству. Тем самым Помпей показал, что по истечении срока Цезаря следует лишить власти.

Как же реагировал на подобные выпады Цезарь? В общем, достойно, - как и полагалось великому человеку…

Он не собирался лишаться галльского наместничества ни до срока, ни после него, но в то же время хранил спокойствие сотни мудрейших философов, спокойствие истинного государственного деятеля, не терявшего головы перед тысячами неприятностей. Цезарь - не ягненок, покорно идущий на заклание.

Против подлости Гай Юлий боролся хитростью и своим проверенным оружием. Как отмечает Плутарх, «Цезарь после этого возмутительного поступка Марцелла обильным потоком направил галльские богатства ко всем участвовавшим в управлении государством». Ему удалось купить даже консула Павла за 1 500 талантов, чтобы тот не выступал ни за, ни против него. Цезарь сыпал галльское золото налево и направо, надеясь с помощью его, а не меча, победить Помпея и стать первым в Риме.

Светоний сообщает:

Всех друзей Помпея и большую часть сенаторов он привязал к себе, ссужая им деньги без процентов или под ничтожный процент. Граждан из других сословий, которые приходили к нему сами или по приглашению, он осыпал щедрыми подарками, не забывая и их вольноотпущенников и рабов, если те были в милости у хозяина или патрона. Наконец, он был единственной и надежной опорой для подсудимых, для задолжавших, для промотавшихся юнцов, кроме лишь тех, кто настолько погряз в преступлениях, нищете или распутстве, что даже он не мог им помочь; таким он прямо и открыто говорил, что спасти их может только гражданская война.

С таким же усердием привлекал он к себе и царей и провинции по всему миру: одним он посылал в подарок тысячи пленников, другим отправлял на помощь войска куда угодно и когда угодно, без одобрения сената и народа. Крупнейшие города не только в Италии, Галлии и Испании, но и в Азии и Греции он украшал великолепными постройками.

Как мы помним, в 52 году до н. э. погиб скандально известный народный вождь Клодий - самая внушительная опора Цезаря в плебейских массах. Потерю Цезаря тут же заметил другой народный трибун - Гай Скрибоний Курион, которого Т. Моммзен охарактеризовал как «самого выдающегося из беспутных гениев этой эпохи». Весьма нелестно отзывается о моральных качествах предполагаемого союзника Цезаря и римский историк Веллей Патеркул:

…Г. Курион, человек знатный, красноречивый, наглый расточитель как своего, так и чужого состояния и целомудрия, щедро одаренный беспутством, наделенный даром речи во вред государству, дух которого не мог быть насыщен ни наслаждениями, ни сладострастием, ни богатством, ни честолюбием.

Курион предложил свои услуги Цезарю, но получил отказ. Проконсул Галлии взвесил все положительное и отрицательное от подобной сделки с кумиром Куриона - Клодием, - и пришел к выводу: содержание подобного негодяя слишком дорого обходится для его репутации и казны. Вдобавок Курион потребовал оплатить его долги, а это даже для всемогущего Цезаря было тяжким бременем.

Возмущенный Курион обратил свои недюжинные способности против властителя Галлии. Постоянными нападками он вынудил Цезаря пересмотреть свое решение относительно покупки весьма хлопотного товара.

Цезарь оплатил гигантские долги Куриона - их определяли в 60 миллионов сестерциев. «Цена была высока, но товар стоил этих денег», - подводит итог сделки Т. Моммзен. Цезарь получил то, что желал, именно с помощью интриг Гая Куриона - «человека неподражаемого по аристократическому изяществу плавной и остроумной речи, умению интриговать и той активности, которая сказывается в энергичных и развращенных натурах больше всего именно в моменты праздности; неподражаемого и по своей распущенности и по своему таланту делать долги».

Именно Курион приведет Цезаря к заветной мечте, но интриги народного трибуна оплатит не только Цезарь - Риму они обойдутся такими потоками крови, что ужаснут даже честолюбивого проконсула. «Никто не сделал больше для разжигания войны и многочисленных бедствий, которые сопутствовали ей на протяжении следующих 20 лет, чем народный трибун Г. Курион» (Веллей).

Трудно представить, что такая личность, как Цезарь, может попасть под чье - либо влияние, пойти у кого - то на поводу - Цезарь был хозяином своей судьбы. Однако интриги Куриона поставили и его перед неизбежностью гражданской войны. И Цицерон в письме к другу соглашается с мнением прочих античных авторов в отношении роли Куриона в роковых событиях: «Словом, и сам Цезарь, друг наш, обратился к сенату с угрожающим и резким письмом и настолько бессовестен, что удерживает за собой войско и провинцию против воли сената, а мой Курион подстрекает его».

В общем, произошедшее можно выразить фразой Т. Моммзена: «Тот, кто хочет заставить злого духа служить себе, становится в конце концов его слугой».

Николай Сванидзе, историк

Юлий Цезарь был убит из-за того, что в Римской республике, а Рим тогда ещё был республикой, элита не была готова к диктатуре. Не была ещё готова к единовластному авторитарному правлению. И даже в исполнении такого масштабного великого человека, как Юлий Цезарь, это не произвело положительного впечатление на верхушку римского общества. То есть убийство Юлия Цезаря было проявлением свободолюбия, тогда ещё присутствовавшего в римской политической элите.

Владимир Эрлихман, кандидат исторических наук; редактор серии ЖЗЛ

Это был заговор консерваторов, то есть стариков. Определение сената — собрание старейшин, а большинство заговорщиков были из сената. К тому времени ликвидация республики в Риме шла уже почти столетие, но именно Цезарь придал ей бесповоротность. Естественно, сторонники республики, под которой они понимали власть узкого круга именно республиканской элиты, были этим недовольны и постарались его устранить. Какой-то массовой поддержки они не имели, потому что к тому времени тогдашняя республика уже стала анахронизмом, это стало понятно всем. В общем-то, даже в самом сенате у них было меньшинство, и этот анекдотичный заговор неминуемо бы провалился, если бы сам Цезарь не дал ему осуществиться.

Мы знаем, что он не обращал внимания на все предупреждения и в день своего убийства вёл себя совершенно фаталистично — это описывали все историки того времени. Он действительно устал от власти и, пожалуй, от жизни. По тем временам он был глубоким стариком и, видимо, решил — будь что будет. Только это позволило планам этих заговорщиков, непопулярных в элите и совершенно не имеющих исторической перспективы, осуществиться.

Короленков Антон Викторович, и сторик, писатель

Порядок, который он создал, не устраивал ту часть его окружения, которая устроила заговор, поскольку они к такому не привыкли. Республиканская система в их глазах была столь же естественной, как восход и закат солнца. Антоний, который знал о заговоре, если верить источникам, но не сдал их. Судя по всем приметам, он метил на место Цезаря и понимал, что в случае гибели займет его место. Кто, к тому же, устроил заговор? В основном — республиканцы, правда, поддержали и некоторые люди Цезаря. Но, судя по всему, они просто не ожидали, что он возьмёт так много власти, даже для них это было непривычно.

Одно дело — забирать первые места в условиях республиканской игры, а другое дело, когда эту игру вообще отменяют и заменяют назначениями. Это было для них сильно непривычным. Если говорить о том, почему Цезарь не предугадал заговор, то, скорее всего, с одной стороны, у него просто закружилась голова от успеха, а с другой — он мог переоценить умственные способности окружения. Вся его система была закручена на одну личность, и несложно было догадаться, что в случае его убийства начнётся новая гражданская война. Так и произошло. Он это понимал, а те, кто его убивал, видимо, не понимали. Он думал — и был в этом прав, — что сила не на их стороне. Потому что убийцы Цезаря проиграли. И не только проиграли лично, но и проиграли своё дело. У людей есть склонность иногда переоценивать интеллектуальные способности тех, кто их окружает, особенно у очень умных. Для него средним уровнем мышления было то, что для других — недосягаемой высотой. Ему казалось очевидным, что никто не посмеет это сделать. Можно привести простейший пример: когда Генриху де Гизу сообщили, что Генрих III его убьёт, он сказал, что тот не посмеет. Но он посмел.

Максим Шевченко, журналист

Римская политическая система была несколько иной, не такой, как мы сегодня её представляем. Когда римляне говорили о демократии, республике, власти народа, они имели в виду прежде всего религиозные понятия. Сам город является божеством с точки зрения римлян. Служение городу, форма организация власти, сенат, проконсулы, установленные отцами-основателями города, — всё это является священным и сакральным. Цезаря обвинили в том, что он стремится к узурпации власти, к тирании. И республиканцами, сторонниками старых римских законов и старых римских традиций, был составлен заговор, который и привёл к убийству Цезаря. Это наложилось на конкуренцию всаднических и патрицианских семей.

Но первоначально это, конечно, то, что Цезарь выступал с точки зрения модернизации, авторитаризации, концентрации ресурсов. Имперская реформа соответствовала тем историческим задачам, к которым пришла в это время Римская республика. После победы в Пунических войнах Рим стал контролировать такие мировые пространства, что решать задачу управления этими пространствами через сенат, то есть через господство и согласование интересов нескольких патрицианских фамилий, было невозможно. В конечном итоге в личности Октавиана Августа, который был приёмным сыном Цезаря, именно эта модернизационная форма нашла политическое воплощение. История Цезаря показывает нам, что демократия — это не всегда прогресс, а авторитаризм — не всегда регресс. Авторитарная реформа — идея Цезаря — более соответствовала тем задачам, которые ставила перед собой Римская империя как государство, стремившееся к мировому господству. Просто его оппоненты этого не поняли. Они не могли с этим согласиться. Брут, Кассий, Цицерон и ряд других. Отсюда и произошло его убийство.