Участники штурма дворца амина рассказывают. Идеальная операция

ТАЛЛИНН, 15 фев — Sputnik, Игорь Судленков. За спиной полковника КГБ в отставке Анатолия Машкова — полная опасных приключений жизнь: в 1979 году он штурмовал здание генерального штаба афганской армии, потом занимался агентурно-оперативной работой против банд моджахедов, так называемыми специальными мероприятиями против наиболее непримиримых противников афганского правительства и СССР. Смерть, по его словам, всегда была рядом.

- Как вы оказались в Афганистане?

— В начале декабря 1979 года в областное управление КГБ СССР пришла шифротелеграмма: срочно отправить Машкова в Балашиху. В течение нескольких дней прошли учебные сборы, на которых с нами провели занятия и инструктажи по задаче.

Были отработаны документы по "легенде" убытия в Афганистан и нахождения там. Скомплектовали группы, решили вопросы командования ими, выдали соответствующую экипировку. Мы изучили азбучные истины по географии и истории Афганистана, особенности оперативной обстановки и возможный характер спецопераций. Конечно, мы волновались. Но были уверены, что полученный приказ выполним. Нам доверяли, в нас были уверены руководители КГБ и страны в целом, и это окрыляло. Трусов и нытиков не нашлось.

Спустя неделю вылетели в Кабул. Приземлились вечером, к самолету был подогнан ГАЗ-66. Перегрузили в него ящики с оружием, боеприпасами, взрывчаткой. Заскочили в кузов сами и вскоре оказались на посольской вилле №1. Мы уже знали, что представляем из себя ядро отряда "Зенит".

Руководителем был полковник А. К. Поляков, а нашей подгруппы — Эвальд Козлов. В расположении отряда уже находилось несколько ребят из спецрезерва внешней разведки. Они помогли быстро врасти в обстановку, дали ряд дельных советов по поведению в Афганистане.

Адаптировались к климату и пище мы быстро. 11 декабря наша группа вылетела в Баграм, который находился в 60 километрах от Кабула. Нашим объектом внимания стал аэродром, на который перебрасывались из Союза грузы, а также "мусульманский батальон". Там нас задействовали в ряде разведывательных и оперативных мероприятий. Получилось как бы поэтапное вхождение в оперативную обстановку. Запомнилось задержание афганского начальника авиабазы, по приказу которого в момент посадки советских самолетов ночью были выключены посадочные огни.

Затем меня перевели в Кабул, где я стал крутить баранку оперативной машины резидентуры. Представьте: майор госбезопасности — и водитель! Ездить пришлось много. Возил и заместителя резидента Алиева, и оперативников, обеспечивал встречи с нелегалами. Тяжело было, но я справился. Мне помогло то, что в ходе поездок хорошо изучил город, наиболее важные объекты и подходы к ним.

Где-то 25 декабря нам поставили задачу: с началом операции (кодовое название — "Шторм-333" — Ред.) вывести из строя узел связи Генштаба.

Центральный узел связи был тщательно изучен, мы выбрали место подрыва. В этом нам помог один из советских гражданских специалистов, знающий все системы связи Генштаба и правительства. Основное требование было таким: свободный доступ к объекту, минимальное время для закладки взрывного устройства и отсутствие рядом афганских гражданских лиц во избежание их случайной гибели.

В пяти-шести метрах от здания центрального узла связи размещался колодец, в котором сходились кабельные линии как военной, так и междугородней и внутренней городской линий связи. Через дорогу от колодца располагались госбанк, ресторан, кинотеатр, в 30-50 метрах — перекресток дорог с постом афганской полиции. Система связи была выполнена специалистами ФРГ, в силу чего мы не имели плана распределения кабелей.

Вся группа "Зенит" детально изучила маршрут выдвижения к объекту, обратили внимание на наличие вблизи него постов жандармерии и армейских подразделений, стационарных и подвижных постов охраны. Я провел хронометраж времени по нескольким вариантам выдвижения.

Ответственным за подрыв был назначен командир подгруппы "Зенита" Борис Плешкунов. Я — командиром подгруппы захвата узла связи. Старшим нашей группы был Валерий Розин, очень толковый и подготовленный разведчик, который также участвовал в визуальном осмотре маршрута. Мы с ним заходили в здание узла связи и знакомились с обстановкой внутри.

Днем 27 декабря полковник Поляков уточнил задачу. Подготовили оружие и боеприпасы. В 18:45 мы выехали из виллы на трех машинах. Сказать, что мы испытывали какой-то страх или неуверенность, нельзя. Да, было волнение. Но все мы были уверены в себе.

- Как проходила сама операция?

— Мы подъехали на двух машинах к ресторану, а машина подрывников — Борис Плешкунов и с ним группа в количестве 8-9 человек — к люку, ведущему в колодец. В ходе визуальной разведки мы установили, что вход в колодец прикрывался железной плитой с четырьмя отверстиями для приспособления, с помощью которого его открывают. В ходе доразведки один из наших ребят, "случайно" вытаскивая платок, выронил несколько монет и бросился их собирать. Ползая по уличной грязи, он точно определил диаметр отверстий, расстояние между ними, их глубину и углы направления в пазах. Наш специалист Валера Волох (кличка у него была Кулибин) по этим данным изготовил специальные клещи.

Мы с тревогой наблюдали за Борисом и его ребятами. Один из них, если я не запамятовал, переводчик Хаятов, подошел к постовым царандоя, угостил их сигаретами и, заговорив, отвлек от наблюдения. Валера Волох клещами быстро вскрыл люк, а Борис опустил внутрь рюкзак, в котором было 46 кг взрывчатки. Закрыв люк, подъехали к посту царандоя, забрали Хаятова…

5 минут, 10… В 19:15 — взрыв! Мы, группа первого этажа, рванулись вперед. Короткая рукопашная схватка. Часовой у входа обезоружен, перерезаны выходы телефонных проводов на лестничной площадке. Мы врываемся в операционный зал. Я сразу отметил, что количество афганцев здесь значительно больше, чем мы визуально фиксировали раньше. Кроме 3-4 дежурных связистов находилось еще 15-20 солдат и офицеров с оружием.

Дав очередь вверх, я громко крикнул: "Бэзэмин!" — ложись по-афгански. Они легли. Оставив одного человека обезоружить и охранять лежавших, я, В. Кудрик и В. Стремилов автоматным огнем подавили сопротивление охраны и выскочили в вестибюль. В ходе боя одному из разведчиков пуля угодила в живот. Она попала в пистолет, заткнутый за пояс, что и спасло ему жизнь.

В короткой схватке была уничтожена охрана главного входа, и мы поднялись на второй этаж, где помогли своим товарищам по "Зениту" Ю. Титову и Ю. Климову.

Рукопашные и огневые скоротечные схватки на втором этаже были наиболее ожесточенные, яростные. И это не случайно. В личную охрану начальника Генерального штаба Якуба входили преданные ему родственники и около сотни офицеров Генштаба с отличной боевой выучкой, полученной в переворотах и боях внутри страны.

- Что он из себя представлял?

— Должен сказать, что старшему группы Валерию Розину — кстати, в ряде изданий упоминается, что группа именовалась "Факел", — пришлось нелегко.

Генерал Якуб был рослый, около двух метров, крепкого телосложения и физически очень сильный мужчина. Он окончил Рязанское училище ВДВ, в поступках был решителен. Валерий и его ребята — И. Васильев и В. Ирванев — прошли в кабинет Якуба в группе командира 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, который прибыл к начальнику Генштаба обсудить размещение войск, прибывших в Кабул.

Потом я узнал, что, услышав взрыв в колодце, Якуб бросился к столу, на котором лежал немецкий автомат, но майор Розин перехватил его. Завязалась рукопашная схватка, в ходе которой Якуб был ранен, а его помощник убит. Застрелил Якуба сторонник Кармаля Абдул Вакиль, впоследствии министр иностранных дел Афганистана.

- Потери были?

— Я бы сказал — минимальные: два легкораненых (один из них остался в строю) и тяжелораненый — ранение в бедро. Афганцы потеряли около 10 убитыми и свыше ста пленными, в их числе были четыре министра аминовского правительства.

- Что вы делали потом?

— После захвата правительственных зданий выполнили ряд оперативных заданий руководства, а затем находились в группе сопровождения и охраны первого заместителя министра обороны СССР Маршала Советского Союза С. Л. Соколова. Полтора месяца летали с ним по всем гарнизонам и точкам Афганистана.

- А как вы второй раз в Афганистан попали?

— В июле 1980 года я был повторно вызван в Москву и направлен в отряд особого назначения "Каскад", который был создан для организации агентурно-оперативной работы против существующих бандформирований моджахедов и проведения специальных мероприятий против наиболее непримиримых противников афганского народного режима и СССР.

Еще одна важная задача — информирование командования ограниченного контингента советских войск о замыслах и действиях душманов. Руководил "Каскадом" полковник А. И. Лазаренко. В органы КГБ он пришел из ВДВ и своей смелостью и оперативным мастерством заслужил огромное уважение. Если мы о нем слагали песни — это о чем-то говорит! Вся территория Афганистана была разделена на шесть оперативных зон. Я попал в Кабульскую зону — самую крупную. Нас было шестьдесят человек. В этот период основу оперативно-боевого состава "Каскада" составляли отряды "Карпаты", "Кавказ", "Памир", "Тибет" и "Урал". Я попал в оперативный отряд "Урал", которым командовал подполковник А. А. Набоков.

Жили в Кабуле на трех виллах, за которыми внимательно следили душманы. Майор Виталий Беможенко был назначен ответственным за безопасность вилл и одновременно офицером связи со штабом 40-й армии. Я жил на вилле-2.

В нашей группе большинство прибыло в Афганистан второй раз, и я с радостью встретился с Юрой Чечковым и Сашей Пунтусом, оперативниками из Беларуси. Это мне напоминало и родину отца, и учебу в Минске. Занимался я в основном организацией нелегальной разведки в афганской среде, около трех месяцев мотался по горам и кишлакам. Многое чего пришлось увидеть и испытать. И должен заметить, что голод, холод и бытовые неудобства — было не самое страшное в нашей работе…

10 октября в составе мотострелкового батальона мы двинулись в провинцию Парван с задачей уничтожения базы моджахедов. Где она находится, мотострелки не знали — они надеялись на нас.

Наша группа насчитывала около 30 человек. В состав группы вошли и Виталий Белюженко, и "бог взрывников" Борис Плешкунов, который уже был преподавателем в КУОС Балашихи, но добровольно вернулся в Афганистан.

Батальон двигался не торопясь, внимательно осматривая местность и дорогу на предмет наличия мин. Остановились возле кишлака Чарикар. В кишлак ушла разведка, прошла его. А на выходе была в упор расстреляна из засады.

Тогда в кишлак пошли мы. Узнали от местных жителей, что скоро с гор должна спуститься крупная банда с иностранцами-инструкторами. Наше руководство приказало взять их живыми. Комбат решил устроить засаду на вершине хребта, который виднелся за кишлаком, и отправил туда взвод мотострелков. Наша группа пошла с ним.

Прошли кишлак — ничего подозрительного. Вышли из-за дувалов, отошли 30-40 метров — и вдруг из-за домов, дувалов, возле которых мы только что прошли, по нам открыли огонь. Мы — как на тарелке. Залегли, открыв ответный огонь по вспышкам выстрелов. Спасало то, что все мы были в бронежилетах, касках и умело обращались с оружием. Я скатился в какую-то яму — вокруг фонтанчики пыли от пуль. Прикрывая друг друга огнем, оттянулись назад, к дувалам.

Впереди остались Борис Плешкунов, Виталий Белюженко и кто-то из офицеров батальона. Виталий при отходе был тяжело ранен — пуля перебила бедренную кость в верхней части ноги. Он дополз до дувала, а в дыру в стене мы его втащить не можем — мешает перебитая нога. Он и Борис фактически спасли группу, приняв огонь на себя. Тут и я был ранен, в голень. Санинструктор перевязал.

В это время открыла заградительный огонь артиллерия. Стало полегче.

Меня и Виталия подтащили к трем танкам, присланным к нам для поддержки. На них нас вывезли в батальон, где медики обработали рану под местным наркозом. Вот кому я по сей день благодарен! Всю ночь я пролежал рядом с Виталием. Володя Кузьмич, москвич, наш "каскадовец", находился с нами и всю ночь поил меня водой.

В семь утра прилетела "вертушка", нас загрузили и привезли в Кабул, в посольство. Там мне сделали операцию и при первой же возможности отправили в Ташкент, где еще раз прооперировали.

В отделении госпиталя было трое "каскадовцев" — я, Виталий и Женя Голуб из Брянска. Нас навещали друзья. Они сообщили тяжелую весть: 20 октября под Кабулом в ущелье у кишлака Шиваки попали в засаду и погибли командир группы Саша Пунтус и Юра Чечков — оба из Брестского управления КГБ, Володя Кузьмин и Саша Петрунин из Москвы, а также капитан Саша Грибалев.

По рассказу ребят, Пунтус и его товарищи сражались ожесточенно, до последнего патрона и ценой своей жизни спасли батальон. Я на всю жизнь сохранил память о них…

Справка

Штурм дворца Амина состоялся 27 декабря и является примером оперативного военного искусства советских специальных служб. Перед боевыми подразделениями КГБ и ГРУ стояла задача захватить правительственное здание — дворец Тадж-Бек.

Это была резиденция председателя революционного совета Афганистана Хафизуллы Амина, который пытался построить в центральноазиатской республике социалистическое государство. При этом он тайно контактировал с американскими спецслужбами. На пути государственного устройства развернул в стране полномасштабные репрессии, что не осталось незамеченным в СССР.

Резиденцию Тадж-Бек охраняли почти 3 тысячи солдат, чтобы его устранить и обезвредить афганских военнослужащих, советскому спецназу понадобилось около 40 минут. После свержения Хафизуллы Амина новым председателем революционного совета Афганистана стал лояльный СССР Бабрак Кармаль.

С началом осени 1979 года в Афганистане произошло обострение внутренней ситуации. Исламская оппозиция начала вооруженные выступления, что породило мятежи в армии. Внутрипартийная борьба в рядах Народно-демократической партии Афганистана привела сначала к аресту ее лидера Н. Тараки, а затем и его убийству по приказу отстранившего его от власти Хафизуллы Амина.

Все эти события не могли не вызвать серьезное беспокойство у руководства Советского Союза, которое настороженно следило за действиями Амина, будучи прекрасно осведомленным об амбициях последнего и личной его жестокости в достижении своих целей.

Хафизулла Амин: предатель, националист или американский шпион?

Фигура Х. Амина была весьма противоречивой. По окончании сначала высшего педагогического училища, а затем и научного факультета Университета Кабула на родине, он продолжил образование в колледже при Колумбийском университете в Нью-Йорке в США. Именно там и началось увлечение Амина марксистским учением. По мнению бывшего сотрудника КГБ В. Широнина где-то с 1958 года началось сотрудничество Амина с ЦРУ, об этом Широнин упоминает в своей книге «КГБ — ЦРУ. Секретные пружины перестройки». Вернувшись на родину, Амин завоевал репутацию пушту-националиста, а при переведении его из кандидаты НДПА в действительные члены в 1968 году было отмечено что как человек он компрометирует себя «фашистскими чертами».

Хафизулла Амин

Бывший премьер-министр Афганистана Султан Али Кештманд в своей книге «Политические записи и исторические события» назвал период правления Амина темным пятном в истории Афганистана, так как последний, сосредоточив в своих руках все рычаги власти, создал тем самым тоталитарный режим в стране. При Амине в Афганистане развернулся настоящий террор, репрессии которого коснулись и исламистов, и бывших сторонников Тараки, и, самое главное, армии — главной опоры НДПА, что породило массовые дезертирства.

Советское руководство весьма оправданно беспокоилось, что ослабление армии может привести к падению режима НДПА и возможности прихода к власти в стране недружественных СССР сил. К тому же спецслужбам Советского союза было известно о связях Амина с ЦРУ еще с 1960-х и о сегодняшних, уже после убийства Тараки, тайных контактах его посланников с американскими официальными представителями. Поскольку режим Амина не пользовался поддержкой среди жителей Афганистана и его положение как президента было весьма непрочным, то Хафизулла вполне мог разрешить размещение военных баз НАТО на территории своей страны. Но руководство Советского Союза никак не могло допустить развития такого сценария и появления, согласно нему, войск вероятного противника у своих границ.

12 декабря 1979 года было созвано заседание Политбюро ЦК КПСС, резолюцией которого явилось секретное постановление «К положению в Афганистане». Советским руководством было принято решение об устранении Х. Амина и приведении к власти более лояльного к СССР лидера — Б. Кармаля, который был тогда послом Афганистана в Чехословакии и чья кандидатура была предложена председателем КГБ Ю. Андроповым.

«К положению в Афганистане» выглядело примерно вот так:

Одобрить соображения и мероприятия, изложенные тт. Андроповым Ю. В., Устиновым Д. Ф., Громыко А. А. Разрешить им в ходе осуществления этих мероприятий вносить коррективы непринципиального характера. Вопросы, требующие решения ЦК, своевременно вносить в Политбюро. Осуществление всех этих мероприятий возложить на тт. Андропова Ю. В., Устинова Д. Ф., Громыко А. А.
Поручить тт. Андропову Ю. В., Устинову Д. Ф., Громыко А. А. информировать Политбюро ЦК о ходе выполнения намеченных мероприятий.

Также было принято решение направить ограниченный контингент Советских войск в Афганистан для стабилизации положения. Надо упомянуть, что с начала декабря в г. Баграм (Афганистан) дислоцировался так называемый «мусульманский батальон» Советской Армии для охраны президента Тараки и выполнения особых задач в Афганистане. «Мусульманскими батальонами» называли формирования специального назначения Советской Армии (ГРУ) ВС СССР, которые были сформированы для службы в Афганистане и укомплектованы офицерами и военнослужащими среднеазиатских национальностей, к которым потенциально не должно было быть неприятия у мусульманских жителей Афганистана. Операцию по свержению режима Амина планировалось осуществить силами 154-го отряда Х. Т. Халбаева и ОСН «Зенит» КГБ СССР, который был залегендирован под 6 роту «мусбата» и состоял из наиболее подготовленных сотрудников из числа командиров оперативно-боевых групп.

9 и 10 декабря самолетами личный состав 154-го отряда спецназа был переброшен на базу в Баграме. Все назревающие события были составляющей единого оперативного замысла, план которого был утвержден представителями КГБ СССР и Министерства обороны СССР. Будущие потенциальные главные руководители нового правительства Афганистана, в том числе и Бабрак Кармаль, завезены и размещены на авиабазе ВВС в Баграме, где их под охрану приняли сотрудники антитеррористического подразделения КГБ СССР. Аналитики, изучив систему принятия решений при Амине, выделили только трех человек, которые могли руководить и отдавать приказы находившимся в Кабуле силам. Это были сам Амин, начальник Генерального штаба Махаммад Якуб и начальник службы безопасности Асадулла, кстати, он был племянником диктатора. Поэтому в первую очередь необходимо было нейтрализовать именно эти лица.

Операция была разделена на несколько этапов. Планировалось «помочь» «здоровым силам в НДПА» устранить центральную тройку при помощи советской агентуры. Затем из Баграма должны быть броском выдвинуты советские подразделения и совместно с силами объединившихся между собой противников Амина из фракций «Хальк» и «Парчам» захвачены важные государственные и стратегические объекты в Кабуле. И, не допуская возникновения осложнений, стабилизация обстановки в стране под контролем советских войск. 25 декабря начался ввод ограниченного контингента советских войск в Афганистан.

27 декабря в Кабуле был выброшен десант 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, который, заблокировав афганскую авиацию и батареи ПВО, установил контроль над аэропортом. Другие подразделения этой дивизии приступили к блокированию основных правительственных учреждений, афганских воинских частей, важных объектов в городе и его окрестностях. Над Баграмским аэродромом также был установлен контроль.

Штурм дворца Амина: хронология событий

Руководить непосредственно штурмом Тадж-Бека, так назывался дворец Амина, было поручено полковнику КГБ Бояринову Г.И., тогда начальнику Курсов усовершенствования офицеров КГБ СССР. В его подчинении находилось две группы: «Гром», из 24 бойцов группы « Альфа» под командованием Романова М. М., и «Зенит», состоящий из 30 офицеров специального резерва КГБ СССР с командиром Семеновым Я.Ф. «Вторым эшелоном» прикрытия были 520 бойцов «мусбата» под командованием Халбаева Х.Т. и 9-я рота 345-го отдельного гвардейского парашютно-десантного полка, 80 бойцов с командиром Востротиным В. во главе. На всех советских бойцах, участвующие в штурме, была афганская военная форма, не имеющая знаков различия. Только белая повязка на рукаве могла служить опознавательным знаком для своих и окрики-пароли Яша» — «Миша».

27 декабря, днем, во время торжественного обеда по случаю возвращения из Москвы секретаря ЦК НДПА Панджшири, многие гости и сам Х. Амин почувствовали себя плохо, некоторые, в том числе и Амин потеряли сознание. Это дало о себе знать так называемое «спецмероприятие» КГБ. Поскольку о дате проведения торжественного обеда было известно заранее, и была возможность подготовиться, внедренный в окружение охраны Амина нелегал в ходе приема подмешал в еду порошок, вызвавший пищевое, не смертельное отравление афганского Президента и его ближайших сподвижников. Перед началом операции нужно было вывести руководство страны из строя хотя бы на время. Была срочно вызвана медицинская помощь из Центрального военного госпиталя и поликлиники советского посольства. Продукты и напитки были отправлены на срочную экспертизу, а повара были задержаны. Произошедшее насторожило охрану и была объявлена тревога.

По злой иронии судьбы спасением Амина занимались именно советские врачи, которые не имели не малейшего понятия о планируемой операции по свержению диктатора. Существуют воспоминания С. Коноваленко, полковника медицинской службы запаса, который был направлен в Афганистан в составе хирургической бригады в мае 1979 года по приглашению афганского правительства. С началом гражданской войны много местных врачей уехало из страны и Афганистан очень нуждался в медиках, особенно в хирургах. 27 декабря 1979 года доктор Тутохел, главный хирург Афганистана, подполковник медицинской службы, приехал за бригадой советских врачей, сказав что необходимо срочно ехать во Дворец. Военные хирурги Алексеев А. и Коноваленко С., анестезиолог Шанин А. и терапевт Кузниченко В. немедленно отправились туда. Проходя через зал заседаний увидели необычную картину — члены правительства, а их было где-то восемь человек, то ли спали, то ли были без сознания. На столе стояли различные напитки, закуска… Врачей быстро провели мимо, прямо в кабинет Амина, где в задней комнате тот лежал на кровати без сознания. Врачи начали приводить его в чувство, применяя все необходимые для этого средства. Когда минут через 20 Амин пришел в себя, он тут же, взяв автомат, направился куда-то в сопровождении охранников. По мнению врачей, и Амин и члены правительства не были отравлены, скорее всего, им дали снотворное, чтоб на какое-то время «выключить». Выполнив свою работу, врачи собрались покинуть дворец, но буквально сразу же началась стрельба и внезапно везде погас свет, раздались взрывы. С. Коноваленко вспоминал: «Стреляли все, со всех сторон, а мы лежали на полу. Темнота сплошная. Нападавшие, занимая каждую комнату, непременно стреляли. Ворвавшиеся в нашу кричали — «русские есть?» и услышав наш ответ очень обрадовались что наконец нас нашли». В этом штурме погиб врач Кузниченко В.

Штурм Тадж-Бека начался 27 декабря 1979 года в 19:30 по местному времени. Советскими снайперами были сняты часовые у танков, которые были вкопаны в землю рядом с дворцом. Затем самоходные зенитки «Шилка» открыли огонь по дворцу и по расположению афганского танкового батальона охраны, чтоб не дать афганским экипажам добраться к танкам. Бойцы «мусбата» плотным огнем заблокировали батальон охраны, не давая возможности тем выбраться из казармы. Под эти прикрытием спецназовцы КГБ на четырех БТР направились ко дворцу. Попав в здание, штурмующие «зачищали» этаж за этажом, ведя автоматный огонь и применяя гранаты в помещениях.

Начавшийся бой в здании дворца был жестокий. Внутрь удалось прорваться лишь группе из двадцати пяти бойцов, причем многие из них были ранены. Спецназовцы действовали отчаянно и решительно. Погиб полковник Бояринов, который не мог отправить на штурм подчиненных, а сам руководить боем из штаба. Он не только координировал действия групп спецназа, но фактически действовал в качестве простого штурмовика. Офицеры и солдаты личной охраны Амина, а их было около 150 человек, сопротивлялись стойко, не сдаваясь в плен. Но в основном все они были вооружены немецкими пистолет-пулеметами МП-5, которые не пробивали советские бронежилеты, поэтому их сопротивление заранее было обречено. По свидетельству взятого позже в плен адъютанта Амина, «хозяин» до последней минуты сомневался, что подвергся нападению советских войск. Когда рассеялся дым от взрывов и прекратилась стрельба, возле стойки бара было обнаружено тело мертвого Амина. Осталось неясным что именно стало причиной его гибели: пуля спецназовца, или осколок гранаты, или может его застрелили сами афганцы (было и такое предположение).

Штурм дворца Ами́на - спецоперация под кодовым названием «Шторм-333», предшествующая началу участия советских войск в афганской войне 1979-1989 гг. , в ходе которой спецподразделениями КГБ СССР и Советской Армии в резиденции «Тадж-бек» 34°27′17″ с. ш. 69°06′48″ в. д. H G Я O L в районе Кабула «Дар-Уль-Аман» 27 декабря 1979 года был убит президент Афганистана Хафизулла Амин .

Энциклопедичный YouTube

1 / 2

✪ Операция "Шторм-333". Секретные материалы

✪ Операция «Шторм 333». Время героев. Оружие ТВ

Субтитры

Решение устранить Амина

Развитие ситуации в Афганистане в 1979 г. - вооружённые выступления исламской оппозиции, мятежи в армии, внутрипартийная борьба и, особенно, события сентября 1979 года, когда лидер НДПА Н. Тараки был арестован и затем убит по приказу отстранившего его от власти Х. Амина - вызвали серьёзное беспокойство у советского руководства. Оно настороженно следило за деятельностью Амина во главе Афганистана, зная его амбиции и жестокость в борьбе за достижения личных целей. При Амине в стране развернулся террор не только против исламистов, но и против членов НДПА, бывших сторонников Тараки. Репрессии коснулись и армии, главной опоры НДПА, что привело к падению её и без того низкого морального боевого духа, вызвало массовое дезертирство и мятежи. Советское руководство опасалось, что дальнейшее обострение ситуации в Афганистане приведёт к падению режима НДПА и приходу к власти враждебных СССР сил. Более того, по линии КГБ поступала информация о связи Амина в 1960-е годы с ЦРУ и о тайных контактах его эмиссаров с американскими официальными представителями после убийства Тараки.

В результате было принято решение устранить Амина и заменить его более лояльным СССР лидером. В качестве такового рассматривался Б. Кармаль , чью кандидатуру поддерживал председатель КГБ Ю. Андропов . В конце ноября, когда Амин потребовал замены советского посла А. М. Пузанова, председатель КГБ Андропов и министр обороны Устинов были в согласии о необходимости проведения такой широкой операции .

При разработке операции по свержению Амина было решено использовать просьбы самого Амина о советской военной помощи (всего с сентября по декабрь 1979 г. было 7 таких обращений). В начале декабря 1979 г. в Баграм был направлен так называемый «мусульманский батальон » (отряд специального назначения ГРУ , специально сформированный летом 1979 г. из советских военнослужащих среднеазиатского происхождения для охраны Тараки и выполнения особых задач в Афганистане) .

Решение об устранении Амина и о вводе советских войск в Афганистан было принято на заседании Политбюро ЦК КПСС 12 декабря 1979 г.

К положению в «А».
1. Одобрить соображения и мероприятия, изложенные тт. Андроповым Ю. В., Устиновым Д. Ф ., Громыко А. А. Разрешить им в ходе осуществления этих мероприятий вносить коррективы непринципиального характера. Вопросы, требующие решения ЦК, своевременно вносить в Политбюро. Осуществление всех этих мероприятий возложить на тт. Андропова Ю. В., Устинова Д. Ф., Громыко А. А.
2. Поручить тт. Андропову Ю. В., Устинову Д. Ф., Громыко А. А. информировать Политбюро ЦК о ходе выполнения намеченных мероприятий.

Отдел 8 Управления «С» (нелегальная разведка) КГБ СССР разработал операцию уничтожения Амина «Агат», являвшуюся частью большего плана вторжения . 14 декабря в Баграм был направлен батальон 345-го гвардейского отдельного парашютно-десантного полка для усиления батальона 111-го гвардейского парашютно-десантного полка 105-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, который с 7 июля 1979 г. охранял в Баграме советские военно-транспортные самолёты и вертолёты. Одновременно Б. Кармаль и несколько его сторонников были тайно привезены в Афганистан 14 декабря и находились в Баграме среди советских военнослужащих. 16 декабря была произведена попытка убийства Амина, но он остался жив, и Б. Кармаля срочно вернули в СССР. 20 декабря из Баграма в Кабул был переброшен «мусульманский батальон», который вошёл в бригаду охраны дворца Амина , что существенно облегчило подготовку к запланированному штурму этого дворца. Для этой операции в середине декабря в Афганистан прибыли также 2 спецгруппы КГБ.

К переброске в Афганистан, кроме сухопутных войск, также была подготовлена 103-я гвардейская воздушно-десантная дивизия из Белоруссии , которая уже 14 декабря была переброшена на аэродромы в Туркестанском военном округе .

25 декабря начался ввод советских войск в Афганистан. В Кабуле части 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии к полудню 27 декабря закончили десантирование посадочным способом и взяли под свой контроль аэропорт, блокировав афганскую авиацию и батареи ПВО . Другие подразделения этой дивизии сосредоточились в назначенных районах Кабула, где получили задачи по блокированию основных правительственных учреждений, афганских воинских частей и штабов, других важных объектов в городе и его окрестностях. Над Баграмским аэродромом после стычки с афганскими военнослужащими установили контроль 357-й гвардейский парашютно-десантный полк 103-й дивизии и 345-й гвардейский парашютно-десантный полк. Они также обеспечивали охрану Б. Кармаля, которого с группой ближайших сторонников вновь доставили в Афганистан 23 декабря.

Участники операции

План операции был утверждён представителями КГБ СССР и Министерства обороны СССР (Б. С. Иванов , С. К. Магометов), завизирован генерал-лейтенантом Н. Н. Гуськовым (начальник оперативной группы Штаба ВДВ, прибывшей в Афганистан 23 декабря ), генерал-майором КГБ В. А. Кирпиченко (заместителем начальника ПГУ КГБ , по документам из архива Митрохина, он являлся начальником Управления «С» (нелегальная разведка) ), Е. С. Кузьминым, Л. П. Богдановым и В. И. Осадчим (резидент КГБ СССР). Руководство силами и средствами осуществлялось с пункта управления «Микрон», развернутого на стадионе, здесь находились генералы Николай Никитович Гуськов, Султан Кекезович Магометов, Борис Семенович Иванов и Евгений Семенович Кузьмин, а также представитель советского посольства в ДРА, где генерал Вадим Алексеевич Кирпиченко и полковник Леонид Павлович Богданов обеспечивали координацию действий подразделений и отслеживали изменения обстановки в стране. Они постоянно находились на прямой связи с Москвой. Действиями спецгрупп КГБ руководил генерал-майор Ю. Дроздов, а «мусульманского батальона» - полковник ГРУ В. Колесник .

Общий надзор за операцией «Агат» по убийству Амина осуществлял вылетевший в Кабул начальник Отдела 8 КГБ (диверсии и разведка иностранных подразделений спецназначения) Владимир Красовский. Общее руководство операцией «Агат» осуществлял его заместитель А. И. Лазаренко (архив КГБ Митрохина, том 1, глава 4 ). Непосредственное руководство штурмом осуществлял полковник КГБ Григорий Иванович Бояринов , начальник Курсов усовершенствования офицерского состава (КУОС КГБ СССР) (согласно архиву КГБ Митрохина, том 1, глава 4 , - школа подготовки к спец. операциям при Отделе 8, расположенная в Балашихе). Участники штурма были разбиты на две группы: «Гром » - 24 чел. (бойцы группы «Альфа », командир - замначальника группы «Альфа» М. М. Романов) и «Зенит» - 30 чел. (офицеры специального резерва КГБ СССР, выпускники КУОС; командир - Яков Фёдорович Семёнов ). Во «втором эшелоне» находились бойцы так называемого «мусульманского батальона» майора Х. Т. Халбаева (520 человек) и 9-я рота 345-го отдельного гвардейского парашютно-десантного полка под руководством старшего лейтенанта Валерия Востротина (80 человек) .

Нападавшие были одеты в афганскую форму без знаков различия с белой повязкой на рукаве. Паролем опознания своих были окрики «Яша» - «Миша». В целях звуковой маскировки выдвигающихся БТРов за несколько дней до штурма невдалеке от дворца стали гонять по кругу трактор, чтобы охрана привыкла к шуму двигателей.

Штурм

Днем 27 декабря во время обеда Х. Амин и многие его гости почувствовали себя плохо, некоторые, в том числе и Амин, потеряли сознание. Это было результатом спецмероприятия КГБ (главным поваром дворца был Михаил Талибов, азербайджанец, агент КГБ, прислуживали две советских официантки ). Жена Амина немедленно вызвала командира президентской гвардии, который начал звонить в Центральный военный госпиталь и в поликлинику советского посольства, чтобы вызвать помощь. Продукты и сок были немедленно направлены на экспертизу, а повара были задержаны. Во дворец прибыла группа советских врачей и афганский доктор. Советские врачи, не осведомлённые о спецоперации, оказали помощь Амину. Эти события насторожили афганскую охрану.

В 19:10 группа советских диверсантов на автомашине приблизилась к люку центрального распределительного узла подземных коммуникаций связи, проехала над ним и «заглохла». Пока часовой-афганец приближался к ним, в люк была опущена мина и через 5 минут прогремел взрыв, оставивший Кабул без телефонной связи . Этот взрыв был и сигналом начала штурма.

Штурм начался в 19:30 по местному времени. За пятнадцать минут до начала штурма бойцы одной из групп «мусульманского» батальона, проезжая через расположение третьего афганского батальона охраны, увидели, что в батальоне объявлена тревога - в центре плаца стояли командир и его заместители, а личный состав получал оружие и боеприпасы. Автомобиль с разведчиками «мусульманского» батальона остановился возле афганских офицеров, и они были захвачены, но афганские солдаты открыли огонь вслед удаляющейся машине. Разведчики «мусульманского» батальона залегли и открыли огонь по атакующим солдатам охраны. Афганцы потеряли убитыми более двухсот человек . Снайперы тем временем сняли часовых у вкопанных у дворца в землю танков.

Затем две самоходные зенитные установки ЗСУ-23-4 «Шилка» «мусульманского» батальона открыли огонь по дворцу, а ещё две - по расположению афганского танкового батальона охраны для того, чтобы не допустить его личный состав к танкам. Расчеты АГС-17 «мусульманского» батальона открыли огонь по расположению второго батальона охраны, не позволяя личному составу покинуть казармы.

В ночь с 27 на 28 декабря в Кабул из Баграма под охраной сотрудников КГБ и десантников прибыл новый афганский лидер Б. Кармаль. Радио Кабула передало обращение нового правителя к афганскому народу, в котором был провозглашён «второй этап революции» . Советская газета «Правда» 30 декабря написала, что «в результате поднявшейся волны народного гнева Амин вместе со своими приспешниками предстал перед справедливым народным судом и был казнён» . Кармаль высоко оценил героизм участников войск КГБ и ГРУ, штурмовавших дворец, сказав: «Когда у нас появятся свои собственные награды, мы наградим ими все советские войска и чекистов, участвовавших в боевых действиях. Мы надеемся, что правительство СССР наградит орденами этих товарищей» (архив КГБ Митрохина, том 1, глава 4 ).

Потери

С противоположной стороны погибли Х. Амин , его два малолетних сына и около 200 афганских охранников и военнослужащих. Также погибла находившаяся во дворце жена министра иностранных дел Ш. Вали. Вдова Амина и их дочь, раненая при штурме, отсидев несколько лет в кабульской тюрьме, затем выехали в СССР. [ ]

Убитых афганцев, в том числе и двоих малолетних сыновей Амина, похоронили в братской могиле неподалеку от дворца. Амина похоронили там же, но отдельно от остальных. Никакого надгробия на могиле поставлено не было .

Итоги

Несмотря на то, что в военном плане операция была проведена успешно, сам факт убийства главы государства стал трактоваться западными странами как свидетельство советской оккупации Афганистана , а следующих руководителей ДРА (Кармаль , Наджибулла) руководство этих стран называло марионеточными лидерами.

Награды

В апреле 1980 года около 400 сотрудников КГБ СССР, имевших отношение к операции, были награждены орденами и медалями. Получили правительственные награды также около 300 офицеров и солдат «мусульманского» батальона . Первому заместителю Начальника Отдела Внешней Разведки КГБ полковнику Лазаренко было присвоено звание Генерал-майора, начальник поддержки нелегальных резидентов в Кабуле Исмаил Муртуза Оглы Алиев был награждён орденом Красной Звезды , так же, как и другие лица из штурмовых групп (архив КГБ Митрохина, том 1, дополнение 2 ).

За героизм, проявленный в операции «Шторм 333», при штурме дворца Амина «Тадж-бек» в Дар-Уль-Амане в период Афганской войны , звания Героя Советского Союза были удостоены:

Бояринов, Григорий Иванович (ПГУ КГБ СССР) - Указ Президиума ВС СССР от 28.04.1980 г. (посмертно).
Карпухин, Виктор Фёдорович (ПГУ КГБ СССР) -

Однако этот вечер неверно считать первым эпизодом начавшейся эпопеи. Скорее он был кульминацией событий, случившихся гораздо раньше. В течение многих лет я расспрашивал об этих событиях лиц, непосредственно к ним причастных. Так что перед вами, если хотите, некий опыт эксклюзивного политического расследования.

Агент ЦРУ?

Осенью того памятного года силовые структуры и спецслужбы Советского Союза в Кабуле были представлены более чем широко. Уже тогда, задолго до ввода войск, там открыто работали представительства КГБ и МВД, а наши военные советники присматривали едва ли не за каждым афганским майором. В Афганистан регулярно наведывались самые крупные генералы из минобороны, с Лубянки, а также высшие партийные чины со Старой площади. Кроме того, там давно и активно шуровали резидентуры внешней разведки и ГРУ, имевшие надежные источники во всех структурах афганского общества, на всех этажах власти.

То есть Москва не испытывала дефицита информации о том, что происходит за Пянджем, и вполне могла влиять на ситуацию.

Случившийся в апреле 78-го переворот привел к власти Народно-демократическую партию, находившуюся под сильным влиянием КПСС. С одной стороны - это порадовало наших вождей, с другой - принесло им головную боль, потому что афганские товарищи тут же начали буквально загрызать друг друга, в партии развернулась жестокая фракционная борьба, при этом обе группировки наперегонки клялись в любви и верности "советским друзьям". Кто там из них ближе к истинному марксизму, кто прав, на кого поставить? Самое интересное заключается в том, что и наши ответственные лица из разных ведомств, курировавшие афганские дела, понемногу размежевались: многие военные стали симпатизировать "халькистам" (Тараки, Амин), а офицерам Лубянки приглянулось крыло "парчам" (Кармаль, Наджибулла).

Все сильно осложнилось в сентябре, когда премьер-министр Амин сначала изолировал, а затем уничтожил генсека и главу государства Тараки. Теперь сам Амин стал главным в Афганистане. После этого репрессии против "отступников" внутри партии стали еще ожесточеннее. И все яснее давала о себе знать другая беда: отряды исламских партизан - пока еще плохо вооруженные и разрозненные - то и дело атаковали органы власти на местах, подступая к Кабулу. Над апрельской революцией нависла серьезная опасность.

Борис Пономарев,
тогда секретарь ЦК КПСС, кандидат в члены Политбюро:

Наши чекисты подозревали Амина в связях с американской разведкой. Возможно, их настораживало то, что он когда-то учился в США. Летом и осенью 1979 года к нам все чаще стали поступать сведения о том, что Амин беспощадно расправляется с "парчамистами" и вообще с неугодными людьми. Революция из-за этого представала в каком-то неприглядном свете. Наше руководство решило, что так нельзя.

А. К. Мисак,
тогда министр финансов Афганистана :

Нет, Амин никогда не был агентом ЦРУ. Он был коммунистом. Он очень любил Сталина и даже старался ему подражать. Не могу отказать ему в таланте крупного организатора, правда, оговорюсь, что прогресса во всем он стремился добиться очень быстро, прямо сейчас. Был тщеславен: например, снимался в художественном фильме, играя в нем роль героя подполья, то есть самого себя.

Ш.Джаузджани,
тогда член политбюро ЦК НДПА:

Портрет Амина не напишешь только одной краской. Он был человеком мужественным, полным энергии, весьма общительным и популярным. В политике занимал крайне левые позиции. Догматик. Всячески способствовал своему культу и был абсолютно нетерпим к инакомыслию, искоренял его беспощадно. Он преклонялся перед своим учителем Тараки, но как только тот оказался препятствием на его пути, уничтожил учителя без промедления. Предлагал устроить Афганистан по советскому образцу, настаивал на включении в нашу конституцию тезиса о диктатуре пролетариата. Ваши же советники сумели отговорить его от такой очевидной глупости.

Александр Пузанов,
тогда советский посол в Кабуле :

Амин... Это, я вам скажу, умный был человек. Энергичный, исключительно работоспособный. Я знал его как военного, государственного и политического деятеля. С мая 1978-го по ноябрь 1979 года практически дня не проходило, чтобы мы не встречались. Тараки считал его самым способным и преданным учеником, был влюблен в него. И при всем этом он - жестокий и беспощадный палач. Когда мы поняли, что репрессии Амина уже не остановить, дали об этом предельно-откровенную шифротелеграмму в Центр.

Генерал-майор Александр Ляховский,
тогда офицер Генштаба :

Однажды я спросил бывшего директора ЦРУ адмирала Тернера: "Был ли Амин вашим агентом?" Он, как и положено по правилам игры, ушел от прямого ответа, сказал только, что "американцам приписывают столько дел, сколько они просто не в состоянии сделать". Что же касается моего мнения, то я сомневаюсь в прямой работе афганского руководителя на американскую разведку.

Да, если Амин и был чьим-то агентом, то скорее всего сотрудничал с КГБ, как, впрочем, и все остальные заметные фигуры в НДПА. В картотеке нашей внешней разведки он фигурирует под оперативным псевдонимом Казем. Но тучи над ним - особенно после убийства Тараки - сгущались. Брежнев был не просто раздосадован внезапной сменой власти в Кабуле, он был взбешен. Леонид Ильич совсем недавно, в сентябре, принимал афганского генсека в Москве, обнимался с ним, обсуждал планы по строительству светлого будущего, а тут возникает какой-то авантюрист Амин, и теперь с ним надо будет лобызаться и обсуждать планы. Нет, так не годится. Брежнев, конечно, направил приветственную телеграмму новому лидеру (о, лукавые правила аппаратной жизни!), но в Москве уже вызревали планы по решительному "исправлению ситуации".

Убить нельзя помиловать

12 ноября 1979 года высшие советские руководители (только члены политбюро и один кандидат - Б.Н. Пономарев) провели секретное совещание, на котором одобрили план Андропова по устранению Амина. Осторожные вожди, понимая всю деликатность момента, поручили вести протокол своей сходки секретарю ЦК товарищу Черненко. Это единственный случай, когда поистине судьбоносное решение зафиксировано от руки, в одном экземпляре и таинственно озаглавлено "К положению в "А".

В этой бумаге не шла речь о вводе войск, их вначале предполагалось выдвинуть к границе и развернуть там на всякий случай. Саму же операцию по смене власти планировалось провести имеющимися в Афганистане силами и средствами. С этой поры дни Амина были сочтены.

Но сначала следовало зачистить "поляну".

Александр Пузанов:

Вдруг я получил телеграмму за подписью Громыко: "Учитывая ваши неоднократные просьбы об освобождении от должности посла в Кабуле, вы переводитесь на другую работу". Странно, я никаких просьб не высказывал. Ну, да что там говорить... Все было ясно. 21 ноября вылетел в Союз.

***

Скорее всего, неожиданный отзыв Пузанова был чисто отвлекающим маневром, поскольку Амин, считавший его другом "парчамистов", много раз просил заменить нашего дипломата на другого, более покладистого. Вот и пошли ему навстречу, чтобы убаюкать, развеять подозрения. А посольство теперь возглавил бывший секретарь Татарского обкома Ф.А. Табеев, который, вручив Амину свои верительные грамоты, тут же принялся обсуждать с афганским руководителем детали его предстоящего официального визита в Москву. Амин давно просил о таком визите, и вот теперь советская сторона дала согласие (еще один отвлекающий маневр).

Фикрят Табеев:

Амин испытывал явную неприязнь к нашим среднеазиатским республикам, где, по его мнению, слишком затянули со строительством социализма. Говорил: "Мы управимся лет за десять". Однажды он не удержался от плохо скрытой угрозы: "Я надеюсь, вы извлечете правильные уроки из деятельности своего предшественника". Почти за месяц моей новой работы ничего особенного не произошло. Мы готовили визит Амина в Москву. Все наши ведомства, представленные тогда в Афганистане, поддерживали аминовское руководство.

***

Причем многие поддерживали не просто формально, а с явной симпатией к новому афганскому лидеру. Среди них были - главный военный советник генерал-лейтенант Л.Н. Горелов и советник при главпуре генерал-майор В.П. Заплатин.

Лев Горелов:

Когда Андропов поинтересовался моим мнением об Амине, я сказал так: "Волевой, работоспособный, но в то же время хитрый и коварный. Провел ряд репрессий. Неоднократно просил ввести в Афганистан советские войска, в том числе для личной охраны. Очень хочет встретиться с Брежневым". Видимо, мои оценки не понравились. В начале декабря я был отозван в Москву. Впали в немилость также другие военачальники, которые не разделяли мнение руководства - особенно по поводу возможного ввода нашего контингента: начальник Генштаба Огарков, командующий Сухопутными войсками Павловский.

Василий Заплатин:

На совещании у министра обороны Устинова в октябре мы доложили, что Амин с уважением относится к Советскому Союзу, что надо иметь в виду его большие возможности и использовать их в наших интересах. О вводе войск речь не заходила. Мы подтвердили, что афганская армия сама в состоянии противостоять мятежным силам. А 10 декабря меня вновь вызвали в Москву, причем, можно сказать, обманом коварно выманили из Кабула. Звонит по закрытой связи один генерал из Генштаба и говорит: "Ваша дочь обратилась в ЦК КПСС с просьбой о встрече с отцом, то есть с вами. Ее просьба удовлетворена. Вам следует немедленно вылететь в Москву. Самолет за вами уже направлен". Обратно в Афганистан я уже не вернулся.

***

Теперь в афганской столице остались только те наши люди, которые без колебаний выполнили бы любой приказ Центра. "Первыми скрипками", несомненно, были представители Лубянки: советник председателя - генерал Б.С. Иванов, заместитель начальника Первого главного управления (внешняя разведка) - генерал В.А. Кирпиченко, руководитель представительства КГБ в ДРА - генерал Л.П. Богданов, резидент В.И.Осадчий. Чуть позже к ним присоединится шеф Управления нелегальной разведки и спецопераций - генерал Ю.И. Дроздов. От минобороны операцию готовили новый главный военный советник С.К. Магометов, зам. командующего ВДВ Н.Н. Гуськов и представитель Генштаба Е.С. Кузьмин.

Те самые "имеющиеся в Афганистане силы и средства", которыми надлежало устранить неугодный режим, базировались в столице и на авиабазе Баграм и представляли собой отряд спецназа ГРУ (знаменитый "мусульманский батальон"), парашютно-десантный батальон, группы спецназа КГБ и человек пятьдесят пограничников, охранявших наше посольство. Правда, в начале декабря высадился еще один батальон десантников.

10 декабря на коллегии минобороны Д.Ф. Устинов поручил Генштабу сформировать новую армейскую группировку - будущую 40-ю армию или, как ее вначале называли для маскировки, "ограниченный контингент". Параллельно готовили к восхождению на престол Бабрака Кармаля и его команду, ядро которой составляли "парчамисты". В Чехословакию, где Кармаль скрывался от киллеров Хафизуллы Амина, был спешно направлен специальный человек с Лубянки. В ноябре в Москву из Чехословакии, Югославии и Болгарии свезли весь костяк будущего нового руководства Афганистана.

Плотно окруженный советскими товарищами - советниками, охранниками, поварами, врачами, Амин активно готовился к визиту в Москву и долгожданной встрече с Леонидом Ильичем Брежневым. Ему не могло померещиться и в страшном сне, что другие советские товарищи совсем по-иному представляют себе ближайшее будущее афганского руководителя. Приговор уже был вынесен, до казни оставались считанные часы.

История отравлений

Александр Ляховский:

Амина и его племянника Асадуллу, руководившего службой безопасности КАМ, планировалось нейтрализовать с помощью заранее внедренного в их окружение агента. Он должен был подмешать в их пищу спецсредство. Рассчитывали, что, когда оно начнет действовать, во дворце поднимется паника, наши подразделения выдвинутся из Баграма и под шумок сделают свое дело. В полдень 13 декабря мероприятие с использованием спецсредства было проведено. Подразделениям дали команду на захват объекта "Дуб" (дворец Арк в центре Кабула, где тогда была резиденция главы государства). Но вскоре последовала команда "Отбой". Дело в том, что на Амина яд не подействовал совершенно, а его племянник почувствовал себя плохо лишь на следующее утро. Асадуллу отправили на лечение в СССР. После смены власти он оказался вначале в Лефортовской тюрьме, а затем был депортирован в Афганистан и расстрелян "парчамистами". Что же касается Амина, то впоследствии эксперты объяснили, будто яд был нейтрализован кока-колой. Кстати, когда генерал Богданов доложил о случившемся конфузе Андропову, тот вызвал своего зама, курировавшего науку и технику, и велел срочно поправить дело с этими так называемыми "спецсредствами".

***

Возможно, та неудача спасла тогда жизнь не только двум афганцам, но и многим нашим офицерам и солдатам. Ведь на дворец, который охраняли две тысячи отборных гвардейцев, нацелили буквально горстку десантников и спецназовцев. В Москву пошла телеграмма от представителей КГБ и минобороны о том, что имеющимися силами устранить Амина нельзя. Требуется войсковая поддержка.

Б.Кармаля и его соратников скрытно отправили обратно в СССР. До лучших времен. Следующая попытка была назначена на 27 декабря.

К тому времени Амин перебрался на окраину столицы в только что отремонтированный немцами специально для него дворец Тадж-Бек, стоявший на вершине невысокого холма. К дворцу под видом его охраны заранее подтянули наших десантников, "мусульманский батальон" и спецназовцев. Сил на этот раз было предусмотрено гораздо больше. Но сценарий и теперь оставался прежним: сначала - яд, потом - штурм.

Шах Вали,
тогда член Политбюро ЦК НДПА, министр иностранных дел :

27 декабря Амин пригласил все высшее руководство страны к себе на обед. Формальным поводом стало возвращение из Москвы секретаря ЦК Панджшери, который доложил, что советские товарищи обещали оказать Афганистану широкую военную помощь. Амин при этом торжествующе обвел глазами гостей: "Все идет прекрасно. Я постоянно связываюсь по телефону с товарищем Громыко, и мы сообща обсуждаем вопрос, как лучше сформулировать для мира информацию об оказании нам военной поддержки". После вторых блюд гости перешли в соседний зал, где был накрыт чайный стол. И тут случилось необъяснимое: почти одновременно все почувствовали себя худо: люди валились с ног и буквально отключались.

А.К. Мисак:

Я еще, помню, обеспокоено спросил Амина: "Может быть, нам что-то в еду подсыпали? Кстати, кто у тебя повар?" - "Не волнуйся,- ответил хозяин. - И повар, и охрана у меня советские". Но сам Амин тоже имел очень бледный вид. Только один Панджшери с удивлением взирал на наши мучения: он - единственный из всех почти ничего не ел, потому что соблюдал тогда диету.

Александр Шкирандо,
тогда переводчик в группе военных советников:

Я в тот день был с афганцами во дворце. Разговаривали, пили чай. После обеда, уже на выходе, встречаю своего соседа по дому Мишу Шкварюка - он военврач, служил советником у начальника кабульского госпиталя. "Миша, ты куда?" - "Да вот пригласили к товарищу Амину. Что-то нехорошо ему". А с Мишей еще два советских врача и медсестры наши. Они фактически Амина тогда спасли: промыли ему желудок, сделали капельницы, ввели физраствор. Но это "спецсредство", видно, и меня как-то задело: к вечеру температура поднялась до 40 градусов, еле откачали. Потом по госпиталям валялся больше трех месяцев.

Генерал-полковник Валерий Востротин,
тогда командир десантной роты :

Где-то в середине декабря нашу 9-ю роту вместе с "мусульманским батальоном" перевели поближе к дворцу Тадж-Бек якобы для охраны Амина. 27 декабря нас собрал генерал Дроздов из КГБ. "Амин - это агент ЦРУ, - сказал он. - Ваша задача уничтожить его и не допустить подхода ко дворцу верных ему сил". Плеснули нам водки по чуть-чуть. Время "Ч" несколько раз переносилось. Наконец, в 19.30 я услышал сигнал "Шторм-333". Сели в боевые машины и начали выдвигаться к объекту.

Шах Вали:

К моменту штурма во дворце, кроме афганцев, находились ваши медики, переводчики, а также советники из КГБ, отвечавшие за безопасность Амина. Насколько я знаю, один врач был убит. Погибла моя жена. Убили маленьких сыновей Амина, а его дочь ранили. Убили и еще многих. Но ведь все эти люди, а также сам Амин и его окружение могли сдаться без единого выстрела. Ночью кабульское радио сообщило, что по решению революционного суда Амин приговорен к смертной казни и приговор приведен в исполнение. А утром меня арестовали.

Александр Ляховский:

Находившиеся во дворце советские врачи попрятались кто куда мог. Сначала думали, что напали моджахеды или сторонники Тараки. Только позже, услышав русский мат, поняли, что действуют свои. Врачи увидели Амина, который шел по коридору, весь в отблесках огня. Был он в трусах и майке, держа в высоко поднятых, обвитых трубками руках, словно гранаты, флаконы с физраствором. Военврач - полковник Алексеев, выбежав из укрытия, первым делом вытащил иглы, прижал пальцами вены, чтобы не сочилась кровь, затем довел Амина до бара. Но тут послышался детский плач, откуда-то из боковой комнаты, размазывая слезы, вышел пятилетний сынишка генсека. Увидев отца, бросился к нему, обхватил за ноги. Амин прижал его голову к себе, и они вдвоем присели у стены.

***

Здесь, у этой стены, диктатор и нашел свою смерть. Врачи спрятались в конференц-зале. Алексеев уцелел, а вот другому полковнику - Кузнеченкову не повезло: какой-то спецназовец, заскочив в зал, дал вслепую очередь из автомата и сразил врача наповал.

Бой во дворце продолжался 43 минуты. Группы "Зенит" и "Гром" потеряли убитыми четырех, "мусульманский батальон" и десантники - четырнадцать человек. Кстати, большая часть из них погибла по недоразумению: пришедшая на подмогу 103-я дивизия, не разобравшись в ситуации, открыла огонь по своим. Все завершилось, когда по рации генералу Дроздову доложили: "Главному - конец".

Впрочем, все только начиналось. Но мы этого еще не знали.

Андрей Александров-Агентов,
тогда помощник Л.И. Брежнева :

Утром 28 декабря я звоню Андропову: "Юрий Владимирович, как будем реагировать на последние просьбы афганского руководства? Что ответим Амину?" А он мне: "Какому Амину? Там со вчерашней ночи уже Кармаль. И наши войска в Кабуле".

Вдова Амина и их дочь, отсидев несколько лет в кабульской тюрьме, затем выехали в СССР. Они хотели жить только в этой стране, которую так боготворил муж и отец. Дочь окончила Ростовский мединститут.

Во дворце Тадж-Бек после его капитального ремонта размещался штаб нашей 40-й армии. Затем он сильно пострадал в ходе междоусобных боев в Кабуле и особенно при талибах. Сейчас дворец находится в зоне ответственности канадских войск, которые обещают его реставрировать.