Архивные материалы о начале вов. Секретные архивы великой отечественной

22 июня, в День памяти и скорби, на официальном сайте Минобороны появился уникальный электронный информационный ресурс , посвященный событиям первых дней самой кровопролитной войны XX столетия. Все документы до сих пор были засекречены и публикуются впервые. В них рассказ о первых боях Великой отечественной, о директивах НКО СССР, о первых наградных документах с описаниями подвигов.

Перечислим самые актуальные по причине многочисленных фейковых новостей и фальшивых измышлений о начале войны архивные фотообразы. Прежде всего, это впервые опубликованная на сайте Минобороны России копия Директивы Народного Комиссара Обороны СССР N1 от 22 июня 1941 года, подписанная Жуковым и Тимошенко и переданная в ночь на 22 июня командующим 3-й, 4-й и 10-й армий.

Особое внимание также заслуживает и рассекреченная копия рукописного Боевого приказа Народного Комиссара Обороны N2 от 22 июня 1941 года, собственноручно составленном начальником Генштаба РККА Георгием Жуковым спустя три часа после начала войны - в 7:15 утра. Приказ предписывает войскам Красной Армии "всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу", а бомбардировочной и штурмовой авиации уничтожать вражеские самолеты на аэродромах базирования и группировки наземных войск "на глубину германской территории до 100-150 километров". При этом было указано, что "на территорию Финляндии и Румынии до особых указаний налетов не делать". На обороте же последнего листа этого документа стоит приписка Жукова: "Т[ов]. Ватутину. Румынию бомбить".

Что это значит: сначала Румынию не бомбить, потом бомбить? Сотрудники департамента информации и массовых коммуникаций Министерства обороны РФ поясняют, перед нами, по сути, первое боевое распоряжение Наркомата Обороны и между его строчками внимательный читатель увидит колоссальное напряжение и трагизм первых часов разразившейся войны.

Трофейная карта начального этапа "Плана Барбаросса", где, кроме подробного размещения у границ СССР группировок немецко-фашистских войск, обозначены планируемые направления основных ударов войск вермахта в первые дни войны - еще один экспонат виртуальной выставки. Как известно, блицкриг провалился.

А вот история "из окопа". В одном из первых боев батарея под командованием старшего лейтенанта Борисова прямой наводкой уничтожила 6 танков врага. Взвод младшего лейтенанта Брыкля также поджег 6 танков, а когда орудия взвода были выведены из строя, офицер повел огонь из обнаруженного недалеко орудия, оставшегося без расчета, и уничтожил еще 4 танка. После того, как закончились снаряды, младший лейтенант поставил станковый пулемет на тягач и вместе с его водителем продолжил вести бой до последнего патрона.

Опубликованные донесения начальников политотделов 42-й и 6-й стрелковых дивизий, принявших удар немецко-фашистских войск на западном направлении, расскажут о ходе боев в районе Бреста и за ставшую легендой Брестскую крепость. Подробности боевых действий этих соединений станут настоящими откровениями даже для профессиональных историков.

Офицерам вермахта было рекомендовано в дальнейшем избегать столкновений с 99-й стрелковой дивизии, прикрывавшей Перемышль. Отборной и состоящей из наиболее храбрых солдат - именно такую оценку дало ей немецкое командование по итогам первых дней боев за город. О стойкости и доблести этих солдат дают представление боевые приказы и донесения, также представленные на сайте Минобороны:

"22 июня дивизия находилась в городе Перемышль, где приняла первый удар бронированных масс немецко-фашистских войск. В результате вероломного нападения город оказался захвачен гитлеровцами, но 23 июня части дивизии совместно с другими подразделениями отбили правобережную советскую часть города и восстановили границу".

"22 июня красноармеец Балакарь Е.М. находился в карауле по охране точек города. В момент нападения он не растерялся, занял дот, установил станковый пулемет и в течение полутора суток огнем пулемета отражал противника и не допустил его переправы через р. Сан".

"За несколько первых дней боев город трижды переходил из рук в руки. Все это время противник вводил в бой резервы, настойчиво пытаясь захватить инициативу в свои руки… Командование дивизии приняло решение не допустить прорыва противника (…), продолжая удерживать госграницу. Именно благодаря профессионализму командования и непосредственно командира полковника Дементьева Н.И., части дивизии смогли не только противостоять массированному натиску врага, но и обратить его в бегство".

Среди опубликованных документов - десятки наградных листов на красноармейцев и командиров, отличившихся в тех первых кровопролитных боях. В их числе - описания подвигов летчиков-истребителей 158-го истребительного авиаполка Ленинградского военного округа младших лейтенантов Петра Харитонова и Степана Здоровцева, совершивших 26 июня 1941 года первые тараны фашистских бомбардировщиков в небе над городом Остров. За эти воздушные бои Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР от 8 июля 1941 года они были удостоены высокого звания Героев Советского Союза.

Федеральная служба безопасности России рассекретила большое количество документов советской и западных разведок, наших армейских штабов, органов управления пограничных соединений и частей НКВД, раскрывающих многие драматические и героические страницы первых месяцев фашистской агрессии в СССР.

Сталин «Корсиканцу» не поверил

В последнее время на Западе активно возрождается сфабрикованный еще Геббельсом миф о том, что фактически Великую Отечественную войну спровоцировало руководство СССР. Гитлер, мол, был вынужден нанести лишь превентивный удар. Но этот миф не выдерживает критики, поскольку есть немало доказательств обратного. Одно из них — письмо Гитлера Муссолини от 21 июня 1941 года, которое передали в ФСБ итальянские спецслужбы.

«Дуче!

Я пишу Вам это письмо в тот момент, когда нервное выжидание закончилось принятием самого трудного в моей жизни решения…

Англия до сего времени вела свои войны с помощью континентальных стран. После уничтожения Франции британские поджигатели войны направляют все взоры туда, откуда они пытались начать войну: на Советский Союз. Позади этих государств стоит в позе подстрекателя и выжидателя Североамериканский Союз.

Собственно, на наших границах находятся все наличные русские войска. С наступлением теплого времени во многих местах ведутся оборонительные работы… Положение в Англии плохое. Воля к борьбе питается только надеждами на Россию и Америку. Устранить Америку у нас нет возможностей. Но исключить Россию — это в нашей власти. Я надеюсь, что вскоре нам удастся обеспечить на длительно время на Украине общую продовольственную базу.

Сотрудничество с СССР тяготило меня. Я счастлив, что освободился от этого морального бремени".

Из этого письма непредвзятый читатель безусловно поймет, что войну Гитлер начал по внутренней мотивации и отнюдь не в результате мифической внешней провокации.

То, что руководство СССР не только не стремилось к войне, но отметало, как провокационную всякую информацию о подготовке к ней со стороны Германии, вполне очевидно вытекает и из неадекватно благодушной позиции Сталина в 1940—1941 годах.

Известно, с каким скептицизмом он отнесся к тревожным донесениям Рихарда Зорге, других советских разведчиков, предупреждавших советское руководство о готовящемся нападении Германии на Советский Союз. Вот еще один характерный документ.

«НКВД СССР сообщает следующие агентурные данные, полученные из Берлина.

1. Наш агент «Корсиканец» в разговоре с офицером штаба Верховного командования узнал, что в начале будущего года Германия начнет войну против Советского Союза. Предварительным шагом к началу военных операций против СССР явится военная оккупация немцами Румынии, подготовка к которой проходит сейчас и должна якобы осуществиться в течение ближайших месяцев.

Целью войны является отторжение от Советского Союза части европейской территории СССР от Ленинграда до Черного моря и создание на этой территории государства, целиком зависимого от Германии. На остальной части Советского Союза согласно этим планам должно быть создано «дружественное Германии правительство».

2. Офицер штаба Верховного командования (отдел военных атташе), сын бывшего министра колоний заявил нашему источнику № 3 (бывший русский князь, связан с военными немецкими и русскими аристократическими кругами), что по сведениям, полученным им в штабе Верховного командования, примерно через шесть месяцев Германия начнет войну против Советского Союза".

(Октябрь 1940 года).

Сталин, прочитав это сообщение, вызвал Берию. Тот, зная настроение «Хозяина», заявил: «Я этого „Корсиканца“ за дезинформацию вытащу в Москву и посажу». Конспиративный псевдоним «Корсиканец» имел работник министерства хозяйства Германии, один из руководителей подпольной антифашистской организации в Берлине «Красная Капелла» Арвид Харнак. В 1942 году он был арестован и казнен гестаповцами. Сталин посмертно его наградил орденом Боевого Красного знамени. Но тогда, в 1940 году, он «Корсиканцу» не поверил.

Недоверие к собственной разведке — одна из причин пресловутой «внезапности», которая вылилась в многочисленные жертвы и неразбериху на фронтах вначале войны. Вот некоторые документы, свидетельствующие об этом.

«Совершенно секретно

Донесение заместителя начальника 3-го Управления НКО СССР Ф. Я. Тутушкина о потерях ВВС Северо-Западного фронта в первые дни войны.

Государственный Комитет Обороны

Товарищу Сталину

Вследствие неготовности частей ВВС ПРИБВО к военным действиям, нераспорядительности и бездеятельности некоторых командиров авиадивизий и полков, граничащих с преступными действиями, около 50% самолетов было уничтожено противником при налетах на аэродромы.

Вывод частей из-под удара авиации противника не был организован. Зенитные средства обороны аэродромов отсутствовали, а на тех аэродромах, где средства были, не было артснарядов.

Руководство боевыми действиями авиачастей со стороны командиров 57, 7-й и 8-й авиадивизий, а также штаба ВВС Фронта и Округа было поставлено крайне плохо, связь с авиачастями с начала военных действий почти отсутствовала.

Потери самолетов на земле только по 7-й и 8-й авиадивизиям составляют 303 самолета.

Аналогичное положение по 6-й и 57-й авиадивизиям.

Такие потери нашей авиации объясняются тем, что в течение нескольких часов после нападения вражеской авиации командование Округа запрещало вылетать и уничтожать противника. Части ВВС Округа вступили в бой поздно, когда значительная часть самолетов была уже уничтожена противником на земле.

Перебазировка на другие аэродромы проходила неорганизованно, каждый командир дивизии действовал самостоятельно, без указаний ВВС Округа, посадку совершали, кому — где вздумается, в результате чего на некоторых аэродромах скапливалось по 150 машин.

Так, на аэродроме Пильзино противник, обнаружив такое скопление самолетов, налетом одного бомбардировщика 25 июня с.г. уничтожил 30 самолетов.

Маскировке аэродромов до сих пор не уделяется внимание. Приказ НКО по этому вопросу не выполняется (особенно по 57-й авиадивизии — командир дивизии полковник Катичев и 7-й авиадивизии — командир дивизии полковник Петров), штабы ВВС Фронта и Округа никаких мер не принимают.

В данное время авиачасти ВВС Северо-Западного фронта являются неспособными к активным боевым действиям, так как в своем составе имеют единицы боевых машин: 7-я авиадивизия — 21 самолет, 8-я авиадивизия — 20, 57-я авиадивизия -12.

Экипажи, оставшиеся без материальной части, бездельничали и только сейчас направляются за матчастью, которая поступает крайне медленно…

На складах Округа ощущается недостаток запасных частей к самолетам и авиамоторам (плоскости самолетов МиГ, винты ВИШ-22Е и ВИШ-2, свечи 3 МГА, патроны БС и др. детали)

Заместитель начальника 3-го Управления НКО Союза ССР Тутушкин".

К 22 июня 1941 года вдоль западных границ Советского Союза на трех стратегических направлениях противник сосредоточил 4980 боевых самолетов. В первые же часы войны им была предпринята серия массированных ударов по аэродромам западных пограничных округов.

Воздушным налетам подверглись 26 аэродромов Киевского, 11 аэродромов Прибалтийского особых округов и 6 аэродромов Одесского военного округа. В результате эти округа понесли большие потери в самолетах. Наибольший урон был причинен Западному Особому округу, по которому немцы нанесли главный удар. Если в первый день войны вся Красная Армия потеряла около 1200 самолетов, то один этот округ лишился 738 самолетов.

Основной причиной создавшегося положения явилось то, что советскому военному руководству не удалось в полном объеме выполнить постановление ЦК ВКП (б) и СНК СССР от 25 февраля 1941 г. «О реорганизации авиационных сил Красной Армии». Согласно этому постановлению намечалось в течение года сформировать 25 управлений авиационных дивизий и более 100 новых авиационных полков и половину из них вооружить новыми типами самолетов. Одновременно шла перестройка авиационного тыла по территориальному принципу.

Однако к началу войны развертывание авиации и перестройка авиации тыла по территориальному принципу не были завершены. К 22 июня 1941 г. были сформированы только 19 новых авиационных полков, 25 авиадивизий не закончили формирование, летный состав проходил переподготовку. Не хватало новой техники, средств обслуживания и ремонта. Развитие аэродромной сети отставало от развертывания авиации. На вооружении ВВС состояли самолеты разных конструкций, большинство из них имели малую скорость и слабое вооружение. Новые самолеты (МиГ-3, Як-1, ЛаГГ-3, Пе-2, Ил-2 и др.) по боевым возможностям не уступали самолетам немецко-фашистской армии, а по ряду показателей и превосходили их. Однако поступление их в ВВС началось незадолго до войны, и к 22 июня 1941 г. их насчитывалось только 2739. Поступающие самолеты размещались, как правило, скученно и не рассредоточивались по полевым и другим аэродромам, являясь мишенью для авиации противника.

В Красной Армии в начале войны остро ощущался недостаток зенитных и противотанковых средств. В результате наши войска и аэродромы оказались беззащитными как при танковых атаках, так и при ударах противника с воздуха.

На состояние дел в ВВС Красной Армии существенно повлияло и запоздалое доведение до командования военных округов директивы о приведении войск в полную боевую готовность. Некоторые воинские части и подразделения о содержании директивы узнали уже после начала боевых действий.

Отрицательно сказывалось и бытовавшее в то время мнение, что войны не будет, «что Гитлер нас провоцирует» и мы «не должны поддаваться на провокацию». Даже когда война уже началась, некоторые командиры считали, что это не война, а инцидент.

Но, несмотря на большие потери, советские летчики проявили высокое мужество, отвагу и массовый героизм. В первый день войны они совершили 6 тысяч самолето-вылетов, нанесли значительный урон наступавшим танковым соединениям врага и его авиации, сбили в воздушных боях свыше 200 самолетов противника.

Приказ № 270: «Ни шагу назад!»

Начало войны для нашей авиации оказалось катастрофическим. Не лучше обстояли дела в стрелковых частях.

«Спецсообщение НКВД СССР № 41/303 в ГКО, Генеральный штаб РККА и НКО СССР о расследовании причин больших потерь 199-й стрелковой дивизии

6 июля в районе Ново-Мирополя потерпела поражение, понеся большие потери людьми и материальной частью, 199-я стрелковая дивизия.

Особый отдел Юго-Западного фронта в связи с этим произвел расследование, в результате которого установлено:

3 июля командующий Юго-Западным фронтом приказал 199-й стрелковой дивизии к утру 5 июля занять и прочно удерживать южный фас Новоград-Волынского укрепрайона. Этот приказ командование дивизии выполнило с опозданием. Части дивизии заняли оборону позже указанного срока, кроме этого, во время марша не было организовано питание бойцов. Люди, особенно 617-го стрелкового полка, прибыли в район обороны истощенными.

После занятия района обороны командование дивизии не произвело разведку сил противника, не приняло мер к взрыву моста через р. Случ на центральном участке обороны, что дало возможность противнику перебросить танки и мотомехпехоту. В связи с тем, что командование не установило связи штаба дивизии с полками, 6 июля 617-й и 584-й стрелковые полки действовали без всякого руководства со стороны командования дивизий.

Во время паники, создавшейся в подразделениях при наступлении противника, командование не сумело предотвратить начавшееся бегство. Управление штаба дивизии разбежалось. Командир дивизии Алексеев, зам. командира по политчасти Коржев и нач. штаба дивизии Герман оставили полки и с остатками штаба бежали в тыл.

По вине Коржева и Германа противнику были оставлены партийные документы, чистые бланки партийных билетов, печати партийной и комсомольской организации и все штабные документы.

Командир дивизии полковник Алексеев, зам. командира дивизии по политчасти полковой комиссар Коржев и нач. штаба дивизии подполковник Герман арестованы и преданы суду военного трибунала.

Заместитель народного комиссара внутренних дел Союза ССР Абакумов".

199-я дивизия не единичный случай. Многие части в июне-июле 1941 года беспорядочно отступали. И остановить их могла только властная железная рука. Так появился первый «драконовский» приказ.

«Приказ Наркома обороны СССР И. В. Сталина военным советам фронтов, армий о предании суду военного трибунала лиц среднего и старшего начсостава, оставляющих позиции без приказа военного командования

В целях решительной борьбы с паникерами, трусами, пораженцами из начсостава, самовольно оставляющими позиции без приказа высшего командования,

приказываю:

разрешить военным советам действующих армий предавать суду военного трибунала лиц среднего и старшего начсостава до командира батальона включительно, виновных и упомянутых выше преступлениях.

Нарком обороны И. Сталин".

После этого Сталин подписал еще более жесткий приказ № 270, известный в народе под названием «Ни шагу назад!» В соответствии с ним репрессиям подвергались даже семьи проштрафившихся на фронте.

И хотя положение начало постепенно стабилизироваться, уже в июле угроза повисла над самой столицей России.

«Сообщение НКВД СССР № 2210/Б начальнику Генерального штаба Красной Армии Г. К. Жукову о планах немецкого командования по захвату Москвы и Ленинграда14 июля 1941 г.

По сообщению начальника Ленинградского управления НКГБ, мероприятиями оперативной техники добыты следующие данные от пленных немецких летчиков, находящихся в тюрьме:

2. В данное время самолеты противника тщательно изучают и фотографируют подступы к Ленинграду и главным образом аэродромы.

3. Налеты немецкой авиации на Ленинград будут проводиться большим количеством самолетов и должны начаться со вторника, т.е. с 15 июля.

Начальником УНКГБ информированы тт. Ворошилов и Жданов.

Народный комиссар внутренних дел Союза ССР Л. Берия".

Враг будет разбит!

И все же даже в те тяжелейшие дни уже начинали проступать контуры будущих побед. Основная масса бойцов и командиров проявила величайшее мужество и героизм, искупая своей кровью ошибки политиков.

Из журнала учета боевых действий погранвойск Ленинградского округа (с 22 июня по 11 июля 1941 года):

«Начальник 5 заставы 5 КПО младший лейтенант Худяков, член ВКП (б), попав с личным составом заставы в окружение в несколько раз численно превосходящего врага, будучи раненым, не оставил поля боя, а, как и полагается сыну социалистической Родины, продолжал командовать заставой. Умелой организацией ружейного и пулеметного огня сумел вывести заставу из окружения с незначительным числом потерь своих бойцов, нанеся противнику большие потери. Такое поведение в этот критический момент нач. заставы Худякова говорит лишь об одном, что им в этот момент руководило лишь одно чувство — это чувство любви к матери-Родине, к партии Ленина-Сталина и чувство ответственности за порученное ему дело. Красноармейцы 8 заставы этого же отряда Корнюхин, Воронцов, Толстошкур и Дергапутский, воспитанники Ленинградского комсомола, смелые и мужественные пограничники, с честью выполнили свое боевое задание. Они под сильным огнем противника подползли к дороге, по которой должны были двигаться 5 танков противника, умелыми действиями вывели из строя два танка, тем самым облегчили своему подразделению выполнить основную задачу.

… Заместитель начальника заставы по политчасти Коньков В. И. в момент нападения превосходящих сил противника на район обороны заставы, будучи тяжело ранен в ногу и руку, отказался оставить поле боя.

Не имея возможности передвигаться, приказал красноармейцам принести ему ручной пулемет.

Мужественно преодолевая боль от ран, он метко стрелял в наседавшего врага. В момент критического положения заставы лозунгами «За Родину!», «За Сталина!» сумел воодушевить бойцов, поднять в них веру в победу над врагом…"

Такие героические примеры стали тогда символическим залогом того, что, несмотря на ощутимые потери первых недель войны, советский солдат через четыре тяжелейших года боев все-таки дойдет до цитадели фашизма и водрузит над ее развалинами Знамя Победы.

Юрий Рубцов — полковник, член Российской ассоциации историков Второй Мировой войны

Приказал приграничным военным округам приготовиться к обороне, следует из рассекреченных документов о начале Великой Отечественной войны, опубликованных в пятницу на сайте Минобороны.

Согласно им, нападение Германии застало врасплох некоторые части и соединения Красной армии.

Невероломное нападение

Командование и штаб Прибалтийского особого военного округа в 1941 году располагали данными о нападении Германии на СССР за два-три месяца до вторжения, говорится в рассекреченном письме замначальника разведотдела штаба Северо-Западного фронта генерал-лейтенанта Кузьмы Деревянко.

Деревянко также указал, что группировка немецких войск накануне войны в Мемельской области, в Восточной Пруссии и в Сувалкской области в последние дни перед войной была известна штабу округа достаточно полно и подробно.

"Вскрытая группировка немецко-фашистских войск накануне военных действий расценивалась разведотделом штаба округа как наступательная группировка со значительным насыщением танками и моторизованными частями", - написал он.

По словам Деревянко, начиная со второй недели войны, большое внимание уделялось организации отрядов, направляемых в тыл противника с целью разведки и диверсий, а также организации разведывательных радиофицированных групп в тылу противника и радиофицированных точек на территории, занимаемой нашими войсками, на случай вынужденного их отхода.

"В последующие месяцы информация, получаемая от наших групп и отрядов, работающих в тылу противника, все время улучшалась и представляла большую ценность. Докладывалось о наблюдаемом лично сосредоточении немецко-фашистских войск в приграничных районах, начиная с конца февраля месяца, о проводимых немецкими офицерами рекогносцировках вдоль границы, подготовке немцами артиллерийских позиций, усилении строительства долговременных оборонительных сооружений в приграничной полосе, а также газо- и бомбоубежищ в городах Восточной Пруссии", - следует из письма замначальника разведотдела штаба Северо-Западного фронта.

Жуков дал приказ

Начальник Генштаба, заместитель наркома обороны СССР Георгий Жуков был проинформирован о планируемом на 22 июня 1941 года нападении Германии и приказал приграничным военным округам приготовиться к обороне.

"В течение 22-23 июня 1941 года возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО (Ленинградский военный округ - ред.), ПРИБВО (Прибалтийский военный округ - ред.), ЗАПОВО (Западный военный округ - ред.), КОВО (Киевский особенный военный округ - ред.), ОДВО (Одесский военный округ - ред.). Нападение немцев может начаться с провокационных действий", - говорится в шифровке с грифом "Совершенно секретно".

В приказе Жуков с одной стороны требовал не поддаваться на провокационные действия, но одновременно с этим приграничным военным округам находиться в боевой готовности, "встретить внезапный удар немцев или их союзников".

В этой связи он приказал войскам в течение ночи 22 июня скрытно занять огневые точки укрепрайонов на госгранице, перед рассветом рассредоточить всю авиатехнику на аэродромах, а иную технику замаскировать, привести все воинские части в боевую готовность. Потребовал подготовить мероприятия по затемнению - снизить освещение в городах и на стратегических объектах.

"Никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить", - говорится в документе.

Разбомбить Кенингсберг и Мемель

Вторым советским приказом стало поручение советской авиации разбомбить Кенигсберг и Мемель, наносить удары вглубь немецкой территории, но наземным войскам границу не переходить.

"Мощными ударами бомбардировочной и штурмовой авиации уничтожить авиацию на аэродромах противника и разбомбить основные группировки его наземных войск. Удары авиации наносить на глубину германской территории до 100-150 км, разбомбить Кенигсберг и Мемель. На территорию Финляндии и Румынии до особых указания налетов не делать", - говорится в документе, подписанном наркомом обороны Семеном Тимошенко , начальником Генштаба Георгием Жуковым, членом главного военного совета Георгием Маленковым .

"В связи с неслыханным по наглости нападением со стороны Германии на Советский Союз приказываю: войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу. Впредь до особого распоряжения наземным войскам границу не переходить. Разведывательной и боевой авиации установить места сосредоточения авиации противника и группировку его наземных войск", - говорится в документе.

Первые звания героев ВОВ - летчикам

"Под действием сильного налета с флангов авиации и танков противника части дивизии начали отход, ведя бой методом подвижной обороны, и к исходу дня 22.06.41 по 12.00 23.06.41 уничтожили четыре самолета и до 16 танков противника", - говорится в рассекреченном политзаключении начальника отдела политпропаганды 42-й стрелковой дивизии.

В политдонесении начальника политотдела шестой стрелковой дивизии, остатки которой вошли в состав 55-й стрелковой дивизии, записано, что исключительной силы бомбардировке подвергся район крепости Брест и сама крепость. Противник первыми снарядами вывел из строя большую часть начальствующего состава, жившего в самой крепости или около нее, а также артиллерийский парк, конюшни, гаражи, склады и штабы.

Как отмечается, было потеряно до двух третей личного состава и свыше 90% материальной части дивизионной и полковой артиллерии. Однако дежурная зенитная батарея двумя орудиями вывела из строя семь вражеских самолетов. Другая батарея вела огонь по переправам, не давая неприятелю занять территорию. По состоянию на 5 июля 1941 года в дивизии осталось 910 человек (требования по штату - 13691). Из них рядовых - 515 человек, младшего начальствующего состава - 123 человека, среднего и старшего начальствующего состава - 272 человека.

Как следует из рассекреченного указа о награждении орденами и медалями СССР начальствующего и рядового состава Красной Армии от 22 июля 1941 года, к наградам были представлены командир орудия первой батареи 141-го ГАП младший сержант Иван Андреев , наводчик 152-мм гаубицы Т. Меджажаев, командир орудия 111-го стрелкового полка старший сержант Василий Рассказов, замначальника отдела политической пропаганды четывертой армии Владимир Семенков и замкомандира батареи по политчасти Владимир Туманов (Андреев и Семенков - посмертно).

Футбольный матч, прошедший в оккупированном Киеве 9 августа 1942 года, едва ли относился, собственно, к спорту. Однако он стал одним из самых известных событий в истории советского футбола, о нем пишут книги и снимают фильмы, а словосочетание «матч смерти» знают даже люди, крайне далекие от спортивной жизни. Что же, собственно, тогда произошло?

В 1941 году, когда началась война, судьба советских спортсменов мало отличалась от общей. Одни отправлялись в эвакуацию, другие шли на фронт в составе РККА или поступали в истребительные батальоны. Уже летом 1941 года фронт начал подходить к Киеву. А в сентябре Красную армию постигла одна из крупнейших катастроф в ее истории - Киевский котел. Основные силы Юго-Западного фронта были разбиты восточнее украинской столицы. Сам Киев пал без напряженных боев - войска ушли на восток, прорываться из кольца. Началась оккупация.

В Киеве осталось немало футболистов местных команд. Поскольку многие спортсмены служили в местных военизированных организациях, после окружения и захвата Киева те, кому удавалось избежать захвата, просто возвращались в родные дома.

Однако в большинстве своем красноармейцы, окруженные под Киевом, просто погибли или попали в плен. Среди пленных оказался, например, Николай Трусевич. Ему было чуть за тридцать, он родился и прежде довольно долго жил в Одессе. Перед войной Трусевич играл в киевском «Динамо» вратарем. Схожая история была у Ивана Кузьменко, полузащитника того же «Динамо». Он служил в истребительном батальоне Киевского укрепрайона, затем последовали окружение и плен. В лагерях пленных или по домам в Киеве оказалось довольно много игроков из разных клубов.

Как ни странно, некоторые из них обязаны спасением - хотя бы временным - коллаборационистам. За некоторых игроков специально просили из оккупационной администрации города, и немцы пошли на их освобождение, решив, что держаться за десяток пленных глупо, а имиджу оккупационной администрации такая история может помочь. Впрочем, никаких привилегий у «лучших мастеров спорта Украины» не было. Их оставили под подозрением, а зарабатывать на жизнь они должны были сами.

Тем временем, игрок и тренер Георгий Швецов, также оставшийся в Киеве, решился на сотрудничество с нацистами и развил кипучую деятельность по восстановлению спортивной жизни в городе. С ним многие отказывались работать, кто по идейным соображениям, кто от страха. Хотя Швецов имел что предложить - как минимум продпайки, что на голодающей оккупированной территории было серьезно. Все же некоторое количество людей он сумел навербовать и основал команду под названием «Рух». Однако у него появились конкуренты.

Директором хлебозавода в Киеве работал некий Йозеф Кордик, чех по происхождению. Кордик оказался довольно скользким типом - он сумел убедить нацистов, что сам он «фольксдойче», то есть немец, и устроился директором хлебозавода. По совместительству Кордик был поклонником футбола. Многих игроков довоенных киевских команд он знал в лицо и, случайно встретив на улице Трусевича, предложил работать на его предприятии. Через Трусевича на тот же хлебозавод устроились еще несколько футболистов - Клименко, Кузьменко, Свиридовский и другие. Кордик рассовал их на должности разнорабочих и грузчиков, а сам стал хлопотать о создании спортивной команды. В городской управе пожали плечами и согласились.

Так появилась команда «Старт», включавшая нескольких бывших профессиональных футболистов. В том числе игроков, в 1941 году выступавших за «Динамо».

С этим клубом была специфическая ситуация. Дело в том, что это спортивное сообщество создавалось под патронажем НКВД. Настоящими чекистами динамовцы, само собой, не являлись, но в случае чего немцы не стали бы разбираться. За «Динамо» в 1941 году или ранее выступали многие игроки - Макар Гончаренко, Федор Тютчев, Михаил Путистин, капитан «Старта» Михаил Свиридовский и другие.

Впрочем, пока принадлежность к ведомству Берия была не главной проблемой. Футболисты жили впроголодь, несмотря на то что работали на хлебозаводе, - попытка таскать еду запросто могла кончиться расстрелом. Так что футбол для членов «Старта» давал как минимум возможность получить хоть какую-то прибавку к пайку. Тренировки велись на стадионе «Зенит», где до этого содержали пленных красноармейцев. А летом 1942 года Швецов начал устраивать матчи новых команд между собой и между сборными оккупационных гарнизонов.

В Киеве стояли венгерские и многочисленные немецкие подразделения. Они и стали соперниками «Старта». Киевляне играли с венграми, «сборной» немецкого артиллерийского подразделения. «Старт», большую часть которого составляли профессионалы, хотя и голодные, естественно, обычно выигрывал. «Рух» выступал хуже - там именно футболистов было не так много. Ну а 6 и 9 августа состоялись «те самые» игры.

Противником «Старта» была сборная люфтваффе - военно-воздушных сил. Впрочем, в данном случае это были не летчики, а зенитчики - они тоже относились к ведомству Геринга. На «зенитное» происхождение немецкой команды указывает даже название - «Flakelf» - от «Флак», «зенитная пушка». Первую игру киевляне выиграли легко. К матч-реваншу страсти накалились.

Именно вокруг этой игры накручено больше всего мифов. Рассказывалось о немецком офицере, который будто бы угрожал игрокам, требуя проиграть, о последовавшем расстреле, о требовании кричать «Хайль».

В действительности сам матч прошел напряженно, но в рамках приличия. Посмотреть игру собралось около двух тысяч человек, что по меркам места и времени много. Немцы открыли счет, советские футболисты сравняли его и вышли вперед, затем зенитчики снова догнали, но, в конце концов, игра завершилась со счетом 5:3 в пользу «Старта».

Собственно, это напряжение игры и стало главной приметой матча на тот момент. Разнообразные «страшные» подробности в конечном счете оказались выдуманы или преувеличены.

Так, немецкий офицер действительно заходил в раздевалку и разговаривал с футболистами, но о чем и в каких выражениях, так и осталось неизвестным. Пулеметов и конвоиров с собаками тоже не было. Да и судейство было обычным для непрофессионалов. Единственным, что выходило за рамки приличий, была эскапада какого-то высокопоставленного офицера, кричавшего, что советские игроки - некультурные бандиты. Обстановка на стадионе была, может, не особо теплой и дружественной, но в общем обошлось без эксцессов. И после матча игроки пошли не в концлагерь, а по домам.

Так что же, легенда о «матче смерти» родилась на пустом месте? Увы, все не так просто.

18 августа 1942 года Трусевича, Кузьменко, Свиридовского и еще несколько человек арестовали прямо на хлебозаводе, где они работали. Других брали поодиночке. Всего под раздачу попали 10 игроков.

Однако причины ареста остались сомнительными. По мнению Макара Гончаренко, игрока, пережившего войну, на футболистов «Старта» нажаловался Швецов, разозленный постоянными проигрышами своего «Руха».

Другие называли Георгия Вячкиса. Вячкис до войны был спортсменом, но не футболистом, пловцом. В оккупации он открыл в себе новые таланты и не нашел ничего умнее, чем поступить в Гестапо. Правда, довольно туманно выглядят мотивы Вячкиса - ему-то игроки «Старта» никакой мозоли не отдавили. Однако именно его называли не только игроки, но и позднее коллаборационисты, захваченные в плен и привлеченные к суду. Возможно, кстати, что никакой специальной причины и не было - просто коллаборант захотел выслужиться, а футболисты после победы над немцами приобрели какую-никакую известность не только среди киевлян, но и среди оккупантов.

Факт состоит в том, что автор доноса поднял на свет динамовское прошлое игроков. В «подметном письме» бывших динамовцев объявили действующими сотрудниками НКВД, оставшимися в Киеве для разведки и диверсий. Немцы, конечно, уже могли знать, что за ведомство основало клуб, а утруждать себя «правильным» следствием они смысла, конечно, не видели. К тому же вскоре они нашли «неотразимую» улику.

Один из футболистов, Николай Коротких, действительно когда-то около двух лет служил в НКВД. Правда, в оккупации он, скорее всего, никакого спецзадания не выполнял. Дело в том, что выдал себя Коротких исключительно глупо - прямо у него на квартире нашли фотографию, где он изображен в униформе. За эту неосторожность он заплатил чудовищную цену - пытаясь выбить сведения о несуществующей диверсионной группе, гестаповцы запытали его до смерти. Всех остальных держали под замком около трех недель, ничего толком не нашли, но на всякий случай отправили в Сырецкий концлагерь.

Комендантом лагеря был некий Пауль Радомский. В СС этот тип пошел очень рано, когда там состояла буквально пара тысяч человек. Однако для действительно серьезной карьеры Радомский был туповат и вдобавок злоупотреблял алкоголем. Зато нехватку интеллекта он компенсировал садизмом. Пытать и убивать заключенных он не стеснялся лично.

До 24 февраля 1943 года положение арестованных футболистов по меркам лагеря было почти нормальным. Некоторые смогли устроиться монтерами или сапожниками, родным даже разрешили носить передачи.

Но в злополучный день 24 февраля произошел некий инцидент, до сих пор известный не во всех деталях. Однако общий смысл ясен - один из заключенных попытался отогнать караульную собаку. В потасовке задели и немецкого офицера, вышедшего на шум. Нацисты отреагировали обычным для себя образом: построили заключенных, рассчитали на первый-второй-третий, и убили тех, кому не повезло. Не повезло среди прочих Николаю Трусевичу, Алексею Клименко и Ивану Кузьменко.

Другие игроки злосчастного «Старта» все же вырвались на свободу. Комендант Радомский был прекрасным пытчиком и палачом, но вот администратором и командиром так себе - осенью 1943 года заключенные сумели устроить массовый побег. Бывшие участники «матча смерти» сумели добраться до своих.

За время войны два бывших «стартовца», Тимофеев и Гундарев, успели послужить в полиции, были арестованы и осуждены. Следы еще одного игрока, Павла Комарова, впоследствии теряются. Он был единственным, кого немцы в итоге угнали на запад при подходе Красной армии. Комендант Радомский в марте 1945 года был убит красноармейцами в Венгрии.

Ну, а уцелевшие игроки, не запятнавшие себя преступлениями, стали героями. Правда, их историю невероятно мифологизировали. В конечном счете победа над немецкими зенитчиками в футбольном матче не стала непосредственной причиной гибели ни для кого из них. Однако история этих спортсменов оказалась и в реальности ужасной и драматичной, а под конец обернулась настоящей трагедией. Люди, игравшие в футбол, попали в жернова событий со ставками куда более страшными, чем те, что бывают у спортивных состязаний.

В воскресенье 22 июня 1941 года фашистская Германия и её союзники обрушили на нашу страну удар невиданной в истории армии вторжения: 190 дивизий, более 4 тыс. танков, 47 тыс. орудий и минометов, около 4,5 тыс. самолетов, до 200 кораблей, всего 5 млн. человек.

Первые удары еще на рассвете нанесла немецкая авиация. Сотни немецких бомбардировщиков вторглись в воздушное пространство Советского Союза. Они подвергли бомбардировке аэродромы, районы расположения войск западных приграничных округов, железнодорожные узлы, линии связи и другие важные объекты, а также крупные города Литвы, Латвии, Эстонии, Белоруссии, Украины, Молдавии.

Одновременно сосредоточенные на всем протяжении Государственной границы СССР войска вермахта открыли ураганный артиллерийский огонь по пограничным заставам, укрепленным районам, соединениям и частям Красной Армии, дислоцированным в непосредственной близости от неё. После артиллерийской и авиационной подготовки они перешли Государственную границу СССР на всем протяжении - от Балтийского моря до Черного. Началась Великая Отечественная война - самая тяжелая из всех войн, когда-либо пережитых страной.

Именно эти события первого дня войны освещают документы, представленные на выставке "Начало Великой Отечественной войны".

Среди них размещены приказы, директивы, оперативные донесения, разведсводки за 22 июня 1941 года высшего военного руководства Советского Союза и командования фронтами.

Не менее интересно познакомиться с разведсводками, отчетами и другими документами немецких войск, отражающими события первого дня войны. Такое двухстороннее освещение военной обстановки начала войны позволит увидеть истинную картину, ощутить её масштаб и трагизм.