Что такое рабочий дом. Курсовая работа английские работные дома
Фото en.wikipedia.org
Бороться с нищенством и безработицей через предоставление “трудовой помощи” - мысль не новая, и с наибольшим размахом эту идею воплотили в викторианской Англии. Правда, результат у британцев вышел, мягко говоря, неоднозначным. Слово “работный дом” благодаря литературе известно многим, но ассоциации вызывает самые безрадостные. И действительно, система работных домов в Англии вызывала почти всеобщую ненависть. Но предложить что-то взамен государство смогло лишь в двадцатом веке.
Представим, что на дворе холодная ночь где-то в середине XIX века. Место действия - трущобы какого-нибудь британского города, допустим, мы в Ист-Энде, пролетарской части Лондона. У ворот мрачного кирпичного здания собралась толпа. Здание это - работный дом, которых в последние годы понастроили при объединениях приходов согласно новому закону о бедных.
Кто-то приковылял один, другие привели семью. Большинство одеты в такие обноски, по которым даже не угадаешь, чем они были в свои лучшие времена, а на ком-то, пусть тысячу раз перелатанный, но сюртук и даже выцветший цилиндр: судьба - дама ветреная. Так или иначе, этим людям некуда больше идти: к другой работе они либо уже не пригодны, либо их не берут куда-то еще, а значит, у бедолаг нет даже нескольких шиллингов в неделю на съем каморки в трущобах и на уголь, чтобы ее отапливать.
Говорят, что лучше уж пойти собирать в грязи на берегу Темзы мусор в надежде продать что-нибудь старьевщику или собирать собачьи экскременты для кожевников (богатыми щелочью фекалиями чистят шкуры, и за ведро “продукта” хорошего качества и нужной консистенции можно выручить вплоть до шиллинга). Но пойти в работный дом - это последняя ступень. К сожалению, законы в стране теперь таковы, что от государства другой помощи не дождаться. Не оставаться же умирать от холода и сырости на улице.
НЕУДОБНАЯ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ
Промышленная революция принесла Англии процветание и репутацию флагмана мирового прогресса, которую Альбион удержит до самого XX века, когда гордое звание перехватят шустрые янки. Но изнанка этого, безусловно, титанического рывка была довольно неприглядной. Да, новомодные машины, каждая производительнее доброго десятка человек, двигают страну вперед. С другой стороны... люди, которых эти машины заменили, вливаются в ряды безработных.
Начало XIX века в Англии было отмечено “восстаниями против машин”. Рабочие по примеру полумифического бунтаря Неда Лудда принимаются громить фабричные станки - на подавление выступлений приходится бросать целые полки “красных мундиров”, а ведь их так не хватает на Пиренеях, где Веллингтон воюет с французами! Луддиты не боятся ни петли, ни ссылки в Австралию, при том, что саботаж в военное время - тяжкое преступление. Восстают и сельские работники - внедрение мощных молотилок оставило их без куска хлеба, который нынче дорог: правительство взяло под крыло своих фермеров и установило заградительные пошлины на иностранное зерно, не подумав о том, как это отразится на ценах внутри страны.
А самое главное - рост безработицы, когда на смену промышленному рывку во второй четверти столетия пришел кризис, совпавший с демографическим взрывом. Так что и без того многочисленная армия английских бездомных начала умножаться поистине угрожающими темпами.
Общество, естественно, взволновано. Еще в конце минувшего XVIII века неблагоприятный сценарий развития событий предсказал в книге “Опыт закона о народонаселении” англиканский священник и ученый Томас Мальтус. Правда, мысль, высказанная в работе, далека от идеалов христианской любви: народонаселение, пишет Мальтус, растет гораздо быстрее, чем умножаются средства к его существованию, и если так пойдет дальше, голода и прочих катаклизмов не избежать. Что делать? По Мальтусу, людям, не могущим обеспечить себя нормально, должно заняться нравственным самообузданием и воздержанием, а обществу, дабы не поощрять размножение неимущих, - перестать злоупотреблять благотворительностью.
Слово ученого быстро нашло отклик в обществе, вернее, в среднем и высшем его классах. Дело завертелось. В 1834 году парламент принимает “Акт об улучшении Закона о бедных”. Сложившаяся к тому времени система благотворительности, которая возлагала заботу о неимущих на плечи членов прихода, была в корне пересмотрена, и с тех пор Англия превратилась в “страну работных домов”.
Разумеется, идея давать бедняку кров и пищу в обмен на труд была не нова: по крайней мере, в конце XVII века работные дома в стране уже были. Но если прежде оставшиеся без средств к существованию члены прихода могли рассчитывать на помощь деньгами или хлебом, то теперь закон обязал приходы объединяться и строить новые работные дома, а пособия беднякам - прекратить. В следующее десятилетие законодатели выпускают еще две нормы, которые и вовсе запретили оказывать неимущим всякую помощь помимо устройства в работные дома (хотя этот запрет все же проигнорировали во многих приходах).
В довершение всего архитекторы “новой благотворительности” решили: чтобы нищих и дармоедов стало меньше и они не вздумали без крайней нужды обременять собою общество, работные дома следует сделать устрашающими.
“БАСТИЛИИ” ДЛЯ НИЩИХ
“...У бездомных была какая-то свобода. Попасть в работный дом означало расстаться с самоуважением и потерять семейные связи. Это внушало невообразимый ужас... - пишет исследователь викторианской жизни Лайза Пикард. - Теперь старый человек или калека, нуждавшийся всего лишь в небольшой помощи, не мог оставаться жить в собственном доме, получая “пособие для неимущих” от прихода. Супругам, прожившим не один десяток лет вместе, приходилось идти в работный дом, где их разлучали, определяя в отделение для “мужчин-нищих” и “женщин-нищих”. Детей у них забирали. Братья могли никогда больше не увидеть своих сестер. Таковы были порядки в работном доме”.
Работные дома быстро окрестили “бастилиями для нищих”. Сходство с тюрьмами было налицо. Вот типичный работный дом образца 1830 - 1840-х годов: высокий забор и унылые корпуса для раздельного проживания и работы разных категорий “жильцов”: дети, увечные, женщины и мужчины - все отдельно. Подъем до рассвета. Отбой по сигналу, в восемь вечера. Обед по звонку. На всех каторжного вида форма (одежду женщин, родивших вне брака, метят цветными полосами в знак позора). Кто нарушит режим - загремит в карцер. С родственниками, если они пришли в работный дом, свидания коротки, строго по часам - и то если очень повезет. Работа монотонная и тяжелая. Если вы мужчина и можете держать молот в руке - отправитесь дробить булыжник на щебенку для дорог. Если женщина, старик или ребенок, как диккенсовский Оливер Твист, - будете, сдирая пальцы в кровь, щипать старые просмоленные корабельные канаты на паклю с перерывами на еду и молитвы. По воскресеньям отдых - но в обычные дни свободного времени не положено. Хотя работать приходится много, кормят до крайности скудно:
“В работном доме в Сент-Марилебоне занимались и дроблением камня, и щипанием пакли, - пишет Пикард. - За это бедняки не получали платы, только хлебный паек: 4 фунта в неделю на женатого человека и еще по двухфунтовой буханке на каждого ребенка. При маломальском везении он мог продать часть хлеба, чтобы купить что-то необходимое...”
Как тут не вспомнить хрестоматийную сцену из не менее хрестоматийного Диккенса?
“Настал вечер; мальчики заняли свои места. Надзиратель в поварском наряде поместился у котла; его нищие помощницы расположились за его спиной. Каша была разлита по мискам. И длинная молитва была прочитана перед скудной едой. Каша исчезла; мальчики перешептывались друг с другом и подмигивали Оливеру, а ближайшие соседи подталкивали его... Он встал из-за стола и, подойдя с миской и ложкой в руке к надзирателю, сказал, немножко испуганный своей дерзостью:
Простите, сэр, я хочу еще.
Надзиратель был дюжий, здоровый человек, однако он сильно побледнел.... Помощницы онемели от удивления, мальчики - от страха...
Надзиратель ударил Оливера черпаком по голове, крепко схватил его за руки и завопил, призывая бидла.
Совет собрался на торжественное заседание, когда мистер Бамбл в великом волнении ворвался в комнату и, обращаясь к джентльмену, восседавшему в высоком кресле, сказал:
Мистер Лимкинс, прошу прощенья, сэр! Оливер Твист попросил еще каши!
Произошло всеобщее смятение. Лица у всех исказились от ужаса...
Этот мальчик кончит жизнь на виселице, - сказал джентльмен в белом жилете. - Я знаю: этот мальчик кончит жизнь на виселице”.
К тому же иные попечители и надзиратели не гнушались нажиться на довольствии обитателей работных домов. Некоторые факты, раскопанные журналистами, имели большой резонанс, хотя то была лишь капля в море злоупотреблений. Тогда, как и сейчас, в закрытых социальных учреждениях старались, чтобы любопытные не очень-то совали нос во внутренние дела “соцработников”.
Один из таких “прорвавшихся” во внешний мир скандалов случился в Эндоверском работном доме (графство Гемпшир на юге Англии). Его обитатели были приставлены к малоприятной работе - перерабатывать на удобрения старые кости. Рацион бедолаг был настолько “облегчен” надзирателями, что люди с голоду бросались грызть гнилые мослы.
Впрочем, условия в работных домах зависели от доброй воли попечителей. Вот что пишет Пикард про другой работный дом, сравнивая его с сент-марилебонским:
“В Вестминстерском Общем работном доме каждого бродягу, обратившегося в обычное отделение, принимали в любое время дня и ночи, выдавали ему 6 унций хлеба и унцию сыра, предоставляли спальное место на настиле, застеленном соломой, и давали два-три пледа, которые ежедневно подвергались окуриванию. Когда они уходили, зимой в восемь часов утра, а летом в семь, им давали еще хлеба и сыра. Работать не требовалось. Это показывает, как приходы и Союз (союзы попечения о бедных стали появляться на основе приходов после закона 1834 года. - Прим. А.Ц.), несмотря на законы, продолжали действовать каждый на свой лад, щедро или скупо”.
ДЕТИ
Если взрослый мужчина все же мог уйти из работного дома и попытаться найти сезонный заработок, то старикам, женщинам и детям идти было, как правило, некуда.
В работном доме, однако, детям было положено какое-никакое, но бесплатное начальное образование, которого в целом тогдашнее британское законодательство вовсе не гарантировало. К тому же таких детей часто, как и Оливера Твиста, отдавали в обучение мастерам. Правда, методы воспитания и профобучения были таковы, что дети порою гибли.
Однако если ребенок оставался сиротой, он мог и не дожить до этого счастливого момента. Диккенсовского героя после смерти матери, помнится, отдали на так называемую “детскую ферму”, где “от двадцати до тридцати других юных нарушителей закона о бедных копошились по целым дням на полу, не страдая от избытка пищи или одежды, под материнским надзором пожилой особы, которая принимала к себе этих преступников за семь с половиной пенсов с души”. Никаких добрых воспоминаний Оливер Твист с фермы не вынес, но, по крайней мере, он вышел оттуда живым. Известны случаи, когда хозяйки таких ферм, взяв деньги за детей, попросту убивали их, чтобы набрать следующую партию - судьбой воспитанников не особо интересовались. И не часто дело доходило до правосудия, хотя исключения были. Так, в 1870 году к повешению была приговорена содержательница одной из таких “ферм”, Маргарет Уотерс: женщина намеренно заморила голодом 19 детей.
ЛИКВИДАЦИЯ
Система работных домов вызывала в обществе негодование. Требование их уничтожения прозвучало во время чартистских волнений 1840-х (см. “Солидарность” № 17, 2012) - во время беспорядков чартисты даже пробовали брать работные дома штурмом. О творящемся за их стенами кричали журналисты и литераторы вроде Диккенса. В конце концов, работные дома начинают понемногу “улучшаться”. В 1860-х годах, когда по Англии прокатилась вторая волна строительства работных домов, устроители, по крайней мере, озаботились внешним видом учреждений: новые здания стали менее угнетающими, в них стало больше света и свежего воздуха. Но сама система дожила до XX века.
“Хотя работные дома и вызывали ненависть, тем не менее, они представляли собой попытку разрешить постоянную проблему бедности в Лондоне, и это, хотя и неохотно, признавалось теми, кто в них нуждался”, - пишет Пикард.
Действительно, в крупных городах и к началу XX века проблема массового нищенства оставалась крайне острой. Вот что пишет Джек Лондон, который в 1902 году, переодевшись бедняком, отправился самолично исследовать быт лондонских низов:
“В одном только Лондоне миллион восемьсот тысяч человек относятся к разряду малоимущих, а частично даже неимущих; добавьте к ним еще миллион таких, которых недельная получка спасает от нищенства... Каждый четвертый лондонец умирает в благотворительном учреждении; из каждой тысячи жителей Англии девятьсот тридцать девять человек умирают в бедности; восемь миллионов человек живут впроголодь и, наконец, двадцать миллионов не знают самых элементарных жизненных удобств... из статистического отчета за 1886 год явствует, что в 1884 году в Лондоне скончалось 81 951 человек, из них: в работных домах 9909, в больницах 6559, в сумасшедших домах 278”.
Отменить систему работных домов в Англии решились только в 1930-е. Но отдельные дома, сменившие одиозное название на “учреждения общественной помощи”, продолжали работать до конца 40-х. Последние “бастилии” были ликвидированы, когда пришедшие к власти после войны лейбористы взяли курс на “государство всеобщего благоденствия” и законодательно утвердили систему социальных гарантий для особо уязвимых слоев населения.
А в Ирландии что-то подобное существовало до совсем недавнего времени. Речь идет о так называемых “приютах Магдалины” - учреждениях “социально-исправительного” направления, предназначенных для перевоспитания “падших женщин”. В консервативной католической стране сюда попадали и в XX веке - в том числе незамужние матери или женщины, подвергшиеся насилию. Суть та же, что и в работных домах - закрытое проживание, изнурительный труд (работали, как правило, прачками), психологическое давление, жестокое обращение надзирательниц, а порою и сексуальные домогательства. Многие из “мэгги”, как называли “подопечных” этих приютов, не вышли на волю до самой смерти. Последние “приюты Магдалины” закрылись только в конце века.
А В РОССИИ - ЖЕЛАННЫЙ ПРИЮТ
Конечно, когда мы говорим “работный дом”, то подразумеваем, спасибо Диккенсу, прежде всего Англию, но это явление распространилось и в других странах - в том числе у нас. Западный опыт решила привить на родных просторах Екатерина II. В Москве работный дом поначалу был устроен на Сухаревке, а позже переехал в просторный дом в Большом Харитоньевском переулке, выкупленный у князя Юсупова. Отчасти работный дом, безусловно, служил исправительным учреждением, куда помещались праздношатающиеся нищие попрошайки - эти и вправду содержались взаперти и работали бесплатно. С другой стороны, тех, кто приходил попросить работы добровольно, посылали заниматься оплачиваемыми работами - скажем, чистить снег или убирать мусор. Они могли покинуть учреждение по собственному усмотрению, да и содержались отдельно от заключенных бродяг.
Но всеобъемлющей системой работные дома в России так и не стали - в тот же Юсупов дом желающих попасть было гораздо больше, чем он мог вместить. Может быть, именно поэтому отечественные работные дома не смогли стать столь людоедскими учреждениями?
А потом случилась революция, привнесшая в жизнь иные способы “трудового воспитания”. Но это уже другая история.
«Среди общественных зданий в некоем городе, который по многим причинам благоразумнее будет не называть и которому я не дам никакого вымышленного наименования, находится здание, издавна встречающееся почти во всех городах, больших и малых, именно - работный дом» , - так Чарльз Диккенс начинает свой роман «Приключения Оливера Твиста». И хотя просьба Оливера - «Пожалуйста, сэр, я хочу еще» - была произнесена слабым дрожащим голоском, она явилась яростной критикой в адрес всей системы работных домов.
Надо заметить, что Оливеру крупно повезло. При родах его матери присутствовал врач, что было скорее привилегией, чем обычной практикой. Хотя мистер Бамбл и стращал мальчика щипанием пеньки, Оливера устроили подмастерьем к гробовщику. А ведь многие из его сверстников сдирали кожу на пальцах, разрывая на волокна старые веревки. Но как бы ни бередил сердца роман Диккенса, большинство англичан оставалось при уверенности, что работные дома - необходимая мера по борьбе с бедностью. И условия там должны быть чуть лучше тюремных. Все же не курорт.
Работные дома появились в Англии еще в XVII веке и представляли собой благотворительные заведения, где бедняки трудились в обмен на пищу и кров. До 1834 года работными домами ведали приходы. Они же предоставляли обнищавшим прихожанам еще один вид помощи - хлеб и мизерные суммы денег. Адресная помощь приходилась как нельзя кстати рабочим и крестьянам, утратившим трудоспособность. На фабриках, где не соблюдались правила безопасности, существовал тысяча и один способ покалечиться, да и частые болезни подрывали здоровье. Но откуда же взять средства на поддержку калек, нищих, сирот и вдов? С обеспеченных прихожан взимали налог в пользу прихода, что их, конечно же, не радовало. Тем паче что в XVII–XVIII веках бедняки, оставшиеся без средств к существованию, должны были возвращаться за помощью в тот приход, где родились. При виде понурых оборванцев, да еще и с выводком ребятишек, прихожане начинали роптать. Понаехали! Теперь повиснут на шее у прихода.
В первой половине XIX века ситуация с нищетой и безработицей обострилась настолько, что потребовались радикальные меры. С 1801 по 1830 годы население Англии выросло на две трети и достигло 15 миллионов. Эта тенденция беспокоила экономистов, в особенности сторонников Томаса Мальтуса, утверждавшего, что неконтролируемый рост населения приведет к голоду и бедствиям. По его словам, народонаселение росло в геометрической прогрессии, а продовольствие - в арифметической. Если бы не воздержание и не бедствия, которые приостанавливают рост населения, человечество постигла бы катастрофа. Проще говоря, голодные орды съели бы всю еду.
Последователям Мальтуса не нравилась практика разносить хлеб по домам бедняков. А то ведь они, чего доброго, начнут неконтролируемо размножаться. А уж в 1820–1830-х пророчество Мальтуса казалось особенно актуальным. Наполеоновские войны и торговая блокада подорвали экономику Англии, а Хлебные законы не принесли пользы фермерам, зато сказались на семейных бюджетах рабочих - хлеб значительно подорожал. Некоторые графства оказались на грани разорения. В середине 1830-х фермеры вздохнули с облегчением, радуясь теплой погоде и изобильному урожаю, но трехдневный снегопад зимой 1836 года ознаменовал начало затяжного похолодания. Англию ждали «голодные сороковые», период неурожая, эпидемий, безработицы, застоя в экономике.
Как же в таких условиях позаботиться о бедняках, которых становилось все больше? Зловещего 13 августа 1834 года парламент принял новый закон о бедных. На смену устаревшей системе приходской благотворительности пришла новая система на основе работных домов. Отдельные приходы объединялись в союзы попечения о бедных, и в каждом союзе строился работный дом. Туда и поступали бедняки, превращаясь из прихожан в национальную собственность. Работными домами управлял местный попечительский совет, который назначал надзирателя (Master) и экономку (Matron), рассматривал заявки от бедняков, ведал вопросами бюджета, расследовал случаи злоупотребления. А было их немало.
Простой люд в штыки воспринял нововведения. Сразу поползли слухи, будто всех нищих будут загонять в работные дома насильно, а там кормить отравленным хлебом - нет дармоедов, нет проблем. На самом же деле, бедняков ставили перед выбором. Они могли поселиться в полутюремных условиях, со скудной пищей и изнурительной работой, но зато с крышей над головой. Или же сохранить свободу, но тогда уже самим заботиться о своем пропитании. Условия жесткие, но других в то время не было. Сколько бы ни критиковала «Таймс» новые заведения, средние и высшие классы оказались довольны парламентской инициативой. Нищих стало меньше, а приходской налог снизился на 20 %.
Бездомные. Рисунок Гюстава Доре из книги «Паломничество». 1877
Журналист Джеймс Грант так описывал судьбу бедняков: «Когда они входят в ворота работного дома, им начинает казаться, что они попали в огромную тюрьму, откуда их вызволит только смерть… Многие обитатели работного дома считают его гробницей, в которой их похоронили заживо. Это могила всех их земных надежд» . Что же ожидало нищую семью в работном доме, при одном упоминании которого по спине пробегал холодок?
Работный дом был массивным зданием с жилыми и рабочими помещениями и с двориками для прогулок. Добавить сюда каменный забор, и картина рисуется мрачноватая. Больные и здоровые, мужчины и женщины, старики и дети - все эти категории проживали раздельно. Попав в работный дом, муж отправлялся в одно крыло, жена в другое, дети старше двух лет - в третье. Сначала новых постояльцев обследовал врач, затем их тщательно мыли и выдавали им униформу серого цвета. В знак позора незамужним матерям пришивали на платье желтую полосу.
День в работном доме был расписан по часам. Спать его обитатели ложились в 9 вечера, а просыпались затемно. О смене деятельности им сообщал звон колокола: вставать, одеваться, читать молитвы, в молчании есть завтрак, и работать, работать, работать! Наравне со взрослыми трудились и маленькие дети в свободное от школьных занятий время. Кроме того, детей отдавали в подмастерья, как в случае Оливера Твиста, или же старались устроить в услужение.
Если суровая жизнь кого-то не устраивала - что ж, скатертью дорожка, только не забудь жену и детей. Из работного дома уходили так же, как поступали, всей семьей. Теоретически, мужьям и женам разрешено было видеться днем, хотя спать они должны были раздельно, чтобы не плодить нищету. На деле супругам и в течение дня увидеться было очень трудно. То же самое касалось и матерей с детьми, причем у незамужних матерей отнимали новорожденных.
Жуткая, но показательная история произошла в Итонском работном доме, которым заведовал бывший майор Джозеф Хоув (в надзиратели брали людей военных). Одна из его работниц, Элизабет Уайз, попросила разрешение забирать на ночь своего ребенка двух с половиной лет от роду. Малыш отморозил ножки, и мать хотела его утешить и подлечить. Прямо под Рождество мистер Хоув заявил, что отныне ребенок должен спать с другими детьми. За матерью оставалось право посещать его днем. Но когда надзиратель застал ее в детском отделении, где она обмывала ноги малышу и меняла ему бинты, он рассердился и приказал ей уйти. Женщина отказалась подчиниться, и надзиратель выволок ее из комнаты, протащил по лестнице и запер в карцере.
Карцер представлял собой темную комнатенку с зарешеченным окном без стекла. Там Элизабет предстояло провести 24 часа - без теплой одежды, еды, воды, соломы, чтобы прилечь, и даже без ночного горшка. Температура на улице была -6 С. По окончании срока Элизабет накормили холодной овсянкой, оставшейся от завтрака, и опять загнали в камеру, чтобы она вымыла за собой пол (отсутствие горшка давало о себе знать). На влажную уборку у женщины не хватило сил - окоченели руки. Тогда страдалицу заперли в карцере еще на 7 часов. К счастью, слухи о жестокости надзирателя просочились в «Таймс», и тогда всплыл другой инцидент: на прежнем месте службы мистер Хоув покалечил ребенка, окатив его кипятком. Несмотря на это происшествие, Хоува преспокойно приняли на новое место. Однако после скандала с Элизабет Уайз его с позором изгнали.
Наказания в работных домах регулировались правилами. Нарушителей тишины, лгунов, тунеядцев, драчунов и симулянтов наказывали карцером и лишением пищи. Мальчишек, как и их сверстников в обычных школах, разрешалось сечь розгами, зато к девочкам телесные наказания не применялись. Как бы ни жаловались учительницы на дерзость девчонок, как бы ни настаивали, что удары по рукам и наказанием-то не считают, Комиссия по работным домам оставалась непреклонной. Случаи жестокого обращения расследовались и влекли за собой штрафы и увольнения. Разумеется, если получали огласку. А что творилось за закрытыми дверями - уже другой вопрос.
Жертвами жестокости чаще всего становились самые беззащитные обитатели работного дома - старики и дети. Зимой 1836 года в работный дом в Фэрхеме, Хэмптоншир, где имелась большая школа, перевели троих малышей из соседнего работного дома в Бишопе Уолтхэм. Старшему из сирот было пять лет, младшему три с половиной. Внезапная смена обстановки так напугала малышей, что они начали мочиться в постель. За порчу простыней полагалась суровая кара - порции детей урезали наполовину. Рацион каждого ребенка на целую неделю составил 1 кг хлеба, полкило картофеля, 300 г пудинга, 1,5 л молочной каши и по крохотному кусочку сыра и баранины.
Как тут не вспомнить строки из «Оливера Твиста»: «Оливер Твист и его товарищи на протяжении трех месяцев терпели муки, медленно умирая от недоедания; наконец, они стали такими жадными и так обезумели от голода, что один мальчик, который был рослым для своих лет и не привык к такому положению вещей (его отец содержал когда-то маленькую харчевню), мрачно намекнул товарищам, что, если ему не прибавят миски каши, он боится, как бы случайно не съесть ночью спящего с ним рядом тщедушного мальчика. Глаза у него были дикие, голодные, и дети слепо ему поверили» .
Естественно, голод не решил проблему мокрых простыней, и тогда провинившихся начали вообще лишать обедов - пока другие дети ели, они должны были стоять в столовой в особых колодках. В конце концов, из спальни их перевели в неотапливаемый сарай, и это в середине января. Когда восемь недель спустя мальчишки вернулись в прежний работный дом, они едва держались на ногах.
На всю страну «прославился» работный дом в Эндовере, Хэмпшир. Надо сказать, что занятия в работных домах не отличались ни легкостью, ни приятностью. Очень часто беднякам приходилось щипать пеньку, т. е. расплетать просмоленные веревки, волокнами из которых конопатили суда. У обитателей Эндоверского дома была другая обязанность - размалывание костей на удобрения. Вонь от костей сшибала с ног, от пыли слепило глаза, острые осколки царапали кожу. Но страшнее всего было не это. Надзиратель и его жена были нечисты на руку и так урезали рацион своих подопечных, что бедняги обгладывали гнилые кости, привозимые на обработку.
Из-за скандала, который изо всех сил раздувала «Таймс», надзиратель Эндовера лишился места. Но вопреки всем стараниям журналистов, работные дома продолжали существовать вплоть до середины XX века.
циального образования стало одним из ведущих принципов развития системы профессионального образования и в России, и во Франции, однако в данном вопросе Россия значительно уступала Франции. Правительство Третьей республики в 1882 г. ввело во Франции обязательное начальное обучение (закон Жюля Ферри) . В России передовые деятели просвещения, начиная с середины 1860-х гг., не раз поднимали вопрос о введении всеобщего начального обучения, но он так и не был решён. В результате грамотными в 1897 г. были 85% французов и 21,1% русских . «Без этого необходимого фундамента, - писал известный педагог Н.Ф. Бунаков, - сколько бы мы ни устраивали профессиональных школ, технических, сельскохозяйственных, ремесленных и проч., у нас всё-таки будут только плохие техники, ремесленники, земледельцы, способные лишь к чёрной ломовой работе по преданиям старины, но не способные вести дело вперёд, совершенствовать, согласовывать с требованиями времени и современного культурного общества» .
Крайний недостаток подготовленных специалистов и низкая профессиональная квалификация многих руководителей производства сдерживали промышленное развитие страны. По данным за 1885 г. в механическом производстве, объединявшем более 10700 фабрик и заводов с количеством рабочих 474,7 тысячи человек, работало 11472 заведующих производством, из них иностранных специалистов - 920 (8%). Имели техническое образование: русские подданные - 4%, иностранцы - 28% . Таким же было положение и в других отраслях промышленности. Низкий образовательный уровень населения страны влиял и на структуру профессиональных учебных заведений. Так, по состоянию на 1 января 1910 г. из 3036 профессионально-технических учебных заведений средних было 355, низших -2661 (почти 88%) .
Предел российско-французского сближения обозначили раз-
личные подходы к вопросу о профессионализации общеобразовательной школы. В России попытки включения элементов профессионализации в начальную школу были отвергнуты Всероссийским съездом по народному образованию в 1913 г. Во Франции, напротив, эта идея нашла широкую поддержку. Автор «Педагогического словаря» Ф. Бюиссон утверждал, что «наилучшая школа ремесленного обучения - это высшая начальная школа, где ремесленное обучение находится в рамках общего образования» . Эта педагогическая идея и была положена в основу создания системы профессионального обучения и предопределила последующие отличия «французской модели» от российской.
Литература
1. ВессельН.Х. Профессиональное образование. - М., 1895.
2. История профессионального образования в России. - М., 2003.
3. Кузьмин Н.Н. Низшее и среднее специальное образование в дореволюционной России. - Челябинск, 1971.
4. Народная энциклопедия научных и прикладных знаний, т. Х. Народное образование в России. - М., 1912.
5. Очерки истории школы и педагогической мысли народов СССР: конец XIX - начало ХХ в. - М., 1991.
6. Проект общего нормального плана промышленного образования в России. Сборник материалов по техническому и профессиональному образованию. Вып. II. - СПб., 1895.
7. Техническое образование. - 1907. - № 4.
8. Техническое и коммерческое образование. - СПб., 1912. -№ 2; № 6.
9. Ушинский К.Д. Собр. соч.: (в 6-ти т.). - М., 1988.
10. Bodé G. СЬгопо1(^1е de l"enseignement technique.
11. Brucy G. Histoire des diplômes de l"enseignement technique et professionnel (1880-1965). - Paris, 1997.
УДК 94 (420) ББК Т3 (0) 5
РАБОТНЫЕ ДОМА В ИСТОРИИ АНГЛИЙСКОЙ СОЦИАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ Ю.Е. Барлова, кандидат исторических наук, докторант, доцент кафедры всеобщей истории ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, [email protected]
В статье анализируется история, эволюция и динамика развития института работных домов как исторического феномена и неотъемлемого компонента социальной политики. Актуальность изучения этого спектра вопросов автор связывает с остротой и болезненностью проблем бедности, безработицы и исключения из общественной жизни. Автор прослеживает историю работных домов в Англии с XIV столетия вплоть до начала XX в., когда «эра работных домов» подошла к своему логическому концу. В статье предпринята попытка объяснить изменения в целях, природе и механизмах функционирования этих учреждений в раннее новое и новое время, связав их с динамикой политического и социокультурного климата в стране.
Ключевые слова: Англия, история, социальная политика, бедность, работный дом, пауперы, реформа 1834 года.
WORKHOUSES IN THE HISTORY OF ENGLISH SOCIAL POLICY
The article examines the history, evolution and development of a workhouse as a historical phenomenon and an institution of British social policy. The author traces its history from the 14th century and up to the beginning of the 20th century, when the "era of the workhouses" came to its end, she raises and analyses questions concerning, primarily, the alteration in the aims, nature and the mechanisms of functioning of the British workhouses throughout the Early Modern and Modern era, reflecting on how this alteration depended on the dynamics and fluctuations of social, political and cultural climate and discourse. The author emphasizes the importance of this problem for modern Russia, where poverty, unemployment and exclusion from social life are becoming topical and sensitive issues.
Keywords: England, history, social policy, poverty, workhouse, paupers, 1834 reform.
История социальной политики - относительно новое исследо- вопиющих нарушениях прав человека в мировой истории . В Рос-св с
вательское поле в отечественной историографии. В большинстве словарей эпохи социализма отсутствовало само понятие социальной политики, вместо которого употреблялись термины «социальное законодательство» или «социальная борьба». Сегодня под социальной политикой понимают систему мер, направленных, прежде всего, на поддержание доходов и уровня жизни населения, обеспечение занятости, помощь бедным и неимущим слоям - иными словами, на решение вопросов, крайне актуальных для современной России. Великобритания является страной, где история социальной политики была полна смелых решений, удачных и провальных экспериментов, драматических поворотов. Многие английские законы о социальной поддержке, как и институты помощи бедным, в разное время зародившиеся в Англии, становились примерами для других европейских государств. Среди таких институтов - работные дома, которые сами британцы считают пятном на своей исторической репутации и причисляют к т.н. «музеям совести» - то есть местам, напоминающим о
сии работные дома вообще не становились объектом отдельного исследования (за исключением, пожалуй, ряда публикаций о знаменитом Московском работном доме конца XIX - начала ХХ вв.) и известны широкой аудитории в первую очередь как цитадели жестокости и бесчеловечности, мрачная картина которых нарисована в знаменитом романе Чарльза Диккенса «Оливер Твист».
Между тем история этого «британского изобретения» не столь однозначна, ее хронологические рамки не ограничиваются XIX веком, закрепившим за работным домом репутацию тюрьмы, и изначально внедрение работных домов в систему мер по борьбе с нищетой и безработицей среди трудоспособного населения не ставило карательных целей. Можно сказать, что предпосылки появления работных домов в Британии были заложены в 1564 г., когда приходские чиновники получили право учреждать места, «удобные для размещения и пребывания трудоспособных нищих». Знаменитый «Елизаветинский закон о бедных» 1601 г. разрешал помогать людям без собственности,
профессии и средств к существованию, если те отработают получаемую помощь на благо прихода . В течение XVII столетия, таким образом, постепенно оформлялся новый для Британии вид учреждений, отличавшихся и от «домов призрения», куда помещались старики, больные, немощные, и от «домов исправления» - своеобразных тюрем для нищих и бродяг. Часто работные дома XVII века имели форму «рассеянных мануфактур», когда нищие трудились на дому под контролем местных купцов. Но позже в отдельных местностях Англии и Уэльса стали строить специальные здания, в которых хранились материальные запасы прихода и работали пауперы. Первые работные дома такого типа были основаны в Абингтоне в 1631 г. и Эксетере в 1652 г.
Большие надежды на работные дома возлагал Вильгельм III Оранский, осуществивший Славную революцию. «Работные дома, - говорил он в парламенте в 1698 г., - под добродетельным и должным руководством, решат все вопросы милосердия в отношении бедных - как их душ, так и их тел. Они могут стать питомником для взращивания религиозности, добродетели и трудолюбия» . В 1696-1697 гг. бристольский предприниматель Джон Кэрей учредил небезызвестную «Бристольскую Корпорацию бедных», где можно было получить и отработать денежную помощь. Своими целями Кэрей провозглашал «выравнивание налогов на бедных в пределах городского округа, борьбу с ленью и вовлечение нищих обоих полов и всех возрастов в работу». После нескольких лет функционирования работного дома Кэрей представил парламенту письменный отчет, в котором говорилось, что «на улицах теперь не видно ни одного попрошайки или бродяги, а помощь нищим оказывается в нужном месте и в должном объеме» . Пример Кэрея вдохновил многих состоятельных англичан, задумавших использовать труд пауперов с выгодой для себя. В конце XVII века в парламент посыпались предложения о создании акционерных обществ, организующих работу нищих с целью получения прибыли. Однако труд пауперов не был настолько доходен, чтобы покрывать расходы предпринимателя.
В течение XVIII в., по словам исследователя В. Куирка, работные дома «входили и выходили из моды во многих графствах - в зависимости от смены материальных обстоятельств в приходе или администрации» . Зачастую работный дом того времени выглядел как пространство для обитания под одной крышей больных, стариков, беспризорников, которые жили вместе и периодически «принуждались к работе» - настолько периодически, что работные дома XVIII века иронически именовали «дворцами для пауперов».
В конце XVIII столетия в Англии развернулись довольно масштабные публичные дебаты о бедности как общественной проблеме, обострившейся под влиянием целого комплекса экономических и политических факторов, не последнее место в котором занимали промышленная революция и радикализация политического климата под влиянием революции во Франции. На одном полюсе этих дебатов располагались те, кто смотрел на проблему нищеты с общефилософских, гуманистических позиций. Представитель Просвещения У. Годвин, врач Ч. Холл, публицист У. Хэззлитт писали, что бедняки, пожилые, необразованные - то есть те, кому нужна помощь, - заслуживают ее хотя бы потому, что не виноваты в своей плачевной участи. На другом полюсе находились те, кто проповедовал принцип «личной обусловленности» бедности (люди сами виноваты в своей нищете). Дж. Тауншенд, Т. Мальтус, И. Бентам и их последователи призывали государственных деятелей перестать помогать бедным и либо ориентировать последних на самопомощь, либо использовать их как потенциальный производственный ресурс. Вторая точка зрения победила. В 1834 г. в Англии была проведена реформа законодательства о бедных, отменившая все дотации в пользу неимущих. Около 15 000 английских и уэльских приходов были реорганизованы в Союзы по законодательству о бедных (Poor Law Unions), и каждый такой союз в обязательном порядке организовывал собственный работный дом. «Новая система» вполне гармонировала с нормами и ценностями протестантизма, не считавшего бедность неизбежной, бедных - жертвами ситуации, а помощь им - христианским долгом. Акт 1834 г. основывался на посылке, что бедные несут ответственность за свое положение, которое они, если захотят, могут изменить.
Принципы, на которых должна была основываться деятельность самих работных домов, тоже были в известном смысле унифицированы. Так, например, еще в 1828 г. начальник работного дома в Саутвел-
ле, преподобный Дж. Т. Бехер, написал «образцовый» труд "Система борьбы с пауперизмом", на который потом, переиздав книгу в 1834 году, предлагали равняться остальным работным домам. В этой работе просто и доступно объяснялся главный принцип, на котором базировалось «новое законодательство о бедных». «Преимущества, обеспечиваемые работным домом, - писал Бехер, - заключаются не в том, что он позволяет содержать бедняков, а в том, что он помогает предотвращать их попадание туда, заставляя низший класс почувствовать, как постыдно и унизительно быть принудительно вырванным из прихода. Когда бедняки прихода выражают недовольство, мы предлагаем им отправиться в работный дом, и после этого жалобы стихают...» . Иными словами, пребывание нищих в работном доме следовало сделать как можно более отталкивающим.
В конце 1830-х гг. в Англии были возведены сотни новых зданий работных домов. Если изначальный, идущий из XVII века замысел предполагал «закрытие» лишь трудоспособных взрослых пауперов как «уклонявшихся от работы тунеядцев», то с 1834 года в число обитателей работных домов стали попадать старики, инвалиды, сироты, незамужние матери, душевнобольные. Каждая категория проживала в отдельном отгороженном помещении. Общей была лишь столовая, хотя в ряде работных домов и там ставились специальные перегородки, отделявшие мужчин от женщин. Если, таким образом, в работный дом попадала семья, то ее члены сразу же намеренно отделялись друг от друга. Исключение делалось лишь для матерей с детьми: с 1842 года им разрешались свидания «по разумным поводам» - раз в неделю в течение часа (как правило, вечером в воскресенье).
Следующим намеренным принципом жизни работного дома было скудное и однообразное меню. Вот что вспоминает бывший надзиратель одного из работных домов юга Англии: «Завтрак и чай были неважными. Работников кормили хлебом с маргарином, а еще их поили чаем - вот и вся еда... На обед давали мясо, ... еще я помню капусту. Ее бросали в большие котлы часов в десять утра, . и она напоминала намокшую бумагу. Вечерняя еда была всегда одинаковой - хлеб с маргарином и чай.» . Самый известный скандал, связанный с отвратительным питанием в работных домах, разгорелся в 1848 г. в Андовере, где проверяющие застали группу пауперов за дракой из-за остатков гнилого мяса, оставшегося на костях, на перемолке которых они работали.
Спали пауперы «одной категории» в общих многолюдных спальнях, где, как отмечали публицисты XIX в., «10 детей спали в одной кровати, живой человек делил кровать с трупом, если возникала задержка с захоронением, а больные и немощные лежали в собственных экскрементах» . Купание в большинстве работных домов предполагалось раз в неделю, а медицинская помощь осуществлялась врачом, которому помогали обитатели работного дома за вознаграждение в виде пинты пива или пары стаканов джина.
Режим дня, часы для работы и отдыха, правила поведения в работных домах были прописаны в специальных «правилах и наказаниях», крупно напечатанных и вывешенных на всеобщее обозрение; для неграмотных правила зачитывались вслух каждую неделю. Такие листы с правилами - довольно доступный для исследователя источник, их можно встретить в исторических музеях городов и даже вывешенными в пабах. В целом они были похожи. Подъем предусматривался в 6 утра «в летнюю половину года» и в 7 утра «в зимнюю половину». Начало работы - сразу же после подъема, продолжительность - 12 часов. Летом отбой в 8 вечера, зимой - в 7 вечера. Перерывы: полчаса на завтрак, час на обед и полчаса на ужин . Нарушения распорядка были разграничены на «недисциплинированное поведение» (disorderly conduct) и «непокорное поведение» (refractory conduct). Первое могло наказываться лишением «излишеств в еде» - таких как сыр или чай, второе наказывалось более строго - вплоть до тюремного заключения. К недисциплинированному поведению относились нарушение тишины, ненормативная лексика, «отказ от работы, притворившись больным», азартные игры. К непокорному поведению относились пьянство, подстрекание к мятежам в устной или письменной форме, оскорбление надзирателя, драки, нанесение ущерба имуществу работного дома. В специальных «книгах проступков пауперов» (Pauper Offence books) можно обнаружить примеры таких «преступлений и наказаний». Например, в работном доме Биминстера в графстве Дорсет Джон Эплин был заперт на хлебе и воде в карцере на 24 часа за то, что плохо вел себя во время молитвы, две девушки за драку между собой
были лишены мяса на месяц, а Исаак Хартлетт, разбивший окно, отправлен в тюрьму на 2 месяца .
Но был ли работный дом XIX века тождественен тюрьме? Вопреки расхожему мнению, этого утверждать нельзя. Так, правила позволяли нищему покидать работный дом, как только в округе появлялись рабочие места. Были люди, которых называли «туда-сюдашники» (ins and outs), они часто приходили на короткий срок, пользуясь работным домом как временным бесплатным пристанищем, хоть и со спартанскими условиями. «Не получилось» осуществить и замысел, по которому работный дом должен был стать единственным выходом для взрослого трудоспособного паупера. Законодатели так и не смогли побороть случаи «открытого призрения» в отдельных приходах, т.е. помощи трудоспособным нищим в том или ином виде: едой, одеждой и пр. Отчасти это было связано с нараставшей в обществе антипатией в отношении новой системы работных домов. Иногда эта антипатия проявлялась в форме саботажа выборов или назначения должностных лиц работных домов, иногда - в массовых выступлениях толпы (например, в 1842 г. в Стокпорте люди штурмовали стены работного дома извне, крича, что они штурмуют Бастилию), иногда - в отдельных криминальных инцидентах (например, через несколько недель после открытия работного дома в Абингтоне произошло дерзкое покушение на жизнь его начальника, м-ра Эллиса).
В 50-60 х гг. XIX в. Англия буквально взорвалась от критики условий содержания пауперов в работных домах. Писатели, политики, врачи, религиозные деятели на страницах периодических журналов публиковали заметки, очерки и памфлеты, которые в общей массе, по словам немецкого исследователя Э. Мюнстерберга, «создали такую репутацию английскому работному дому, что человек, которому предлагали туда поступить, совершенно отказывался от помощи, не желая получить ее ценою собственной свободы» . Изменения в общественном настрое способствовали тому, что к концу XIX столетия условия в работных домах заметно улучшились. Была централизована и усовершенствована система медицинского обслуживания, улучшилось меню, нищим стали доступны «маленькие удовольствия» - книги, газеты и пр. Дети постепенно переводились в специальные школы или детские дома в сельской местности - т.н. «cottage homes». Определенную роль в реформировании системы сыграл и политический фактор - деятельность либеральных кабинетов Кэмпбелл-Баннермана и Ллойд Джорджа была отмечена резким изменением курса социальной политики. В 1913 г. исчезло название - работные дома были переименованы в «учреждения по законодательству о бедных» (Poor Law institutions), а с 1930 г. уцелевшие после Первой мировой войны работные дома были переданы местным (муниципальным)
властям. Некоторые здания были проданы или разрушены, а некоторые были реорганизованы под дома престарелых, больницы и хосписы. По сути, это ознаменовало собой конец эры работных домов.
Британский историк Дж. Брэдли справедливо заметил, что «в Англии ситуация с работными домами была своеобразным барометром, отражавшим изменения и колебания в социальном и культурном климате. Появление работных домов в XVII в. отражало резко негативное отношение к бродягам и нищим... Более терпимое - или, по крайней мере, более безразличное - XVIII столетие оказалось более щедрым и менее карательным в оказании социальной помощи. Более взвешенная Викторианская эпоха возродила суровый, напоминающий тюрьму, работный дом - «работный дом Диккенса». Наконец, бурный рост благотворительных организаций, внимание к «открытому призрению» и упразднение работных домов - это черты ХХ века» .
Так или иначе, исследование этапов истории работных домов как института британской социальной политики позволяет обогатить историческим ракурсом современную дискуссию о социальном обеспечении и социальном неравенстве, поднимая важные вопросы о современных проблемах бедности, включая безработицу, бездомность и исключение из общественной жизни.
Литература
1. Международная коалиция мемориальных музеев совести (электронный ресурс). - http://www.sitesofconscience.org/sites-ru/ru/-consulted 20/06/08.
2. Мюнстерберг Э. Призрение бедных. Руководство к практической деятельности в области попечения о бедных (пер. с нем.). - СПб., 1900.
3. Bradley J. Moscow Workhouse and Urban Welfare reform in Russia // Russian review, vol. 41. - № 4 (October 1982).
4. Eden FM. The State of the Poor. L., G. Rutlege ans Sons Ltd., 1928.
5. HigginbothamP. The Workhouse. - 2005. - (электронный ресурс) - http://www.workhouses.org.uk/-consulted 21/07/08.
6. Nicholls G. A History of the English Poor Law. - in 3 vols. - Vol I, L., 1898.
7. Quirk V. Lessons from the English Poor Laws. Refereed paper presented to the Australian Political Studies Association Conference, University ofNewcastle, 25-27 September 2006.
8. Slack P. Poverty and Policy in Tudor and Stuart England. - L., 1993.
9. TwiningL. Workhouses and Pauperism. - L., Methen, 1898.
УДК 94 ББК 66.2 (7)
ФОРМИРУЮЩИЕ БЛИЖНЕВОСТОЧНУЮ ПОЛИТИКУ США ФАКТОРЫ (ТРЕТЬЯ ЧЕТВЕРТЬ XX В.) К.А. Белоусова, кандидат исторических наук, доцент кафедры новой и новейшей истории МПГУ, [email protected]
Ближневосточная политика США является одним из основных направлений современной американской стратегии. Факторы, влияющие на политику США в этом регионе в современный период, мало отличаются от формировавших политику в третьей четверти XX в.
Ключевые слова: политика США на Ближнем Востоке, арабские страны, Израиль.
THE MAIN TRENDS OF US POLICY IN THE MIDDLE EAST (THE THIRD QUARTER OF THE XX CENTURY)
The Middle Eastern policy of the United State is one of the main trends of the modern American strategy. Factors influenced the US police in this region nowadays differs very little from one that formed their policy in 1945-1975.
Keywords: US Policy in the Middle East, Arab countries, Israel.
Факторы, которые влияли на ближневосточную политику США в третьей четверти XX в., не особенно сильно отличаются от тех, которые формируют политику США в наши дни. Поэтому исследование этого вопроса является безусловно актуальным. Ближневосточный регион приобретает все большее значение в современном мире. В последние десятилетия стала резко возрастать его экономическая и политическая роль в мировом сообществе, геополитическое значение. Важным моментом также является объединяющая и концентрирующая сила ислама - основной религии народов Ближнего Востока. Среди причин неослабевающего внимания США к этому региону необходимо назвать следующие: недавняя война; постоянная угроза исламского фундаментализма; сохраняющаяся важность района как нефтеносного; неослабевающее напряжение между Израилем
и арабами; международный терроризм; высокая вероятность конфликтов и их интернационализация.
Основополагающим фактором, который формировал внешнюю политику США, в частности, на Ближнем Востоке, являлся антагонизм между капитализмом и социализмом. Это противоречие лежало в материальных структурах и процессах, и, следовательно, имело свое проявление в надстроечных областях, в том числе в политике, где его видно лучше всего. Это, пожалуй, единственный фактор, который перестал существовать в «чистом виде» в наши дни, однако с исчезновением биполярного антагонизма желание США укрепиться в районе Ближнего Востока не уменьшилось. На современном языке это материальное обоснование называется «гонкой культур». Надо отметить, что и Советский Союз пытался утвердить свое положение на Ближнем Вос-
Словосочетание «Работный дом» обычно вызывает в нашем сознании страшные картины, навеянные прежде всего произведениями Диккенса.
Но что на самом деле представлял собой этот общественный институт?
Информация, приведенная ниже, целиком взята с авторского сайта Питера Хиггинботама http://www.workhouses.org.uk/
, посвященного истории работных домов в Британии. На сайте огромное количество интереснейших фотографий, представляющих немалую историческую и культурную ценность.
Люди оказывались в работных домах по разным причинам. Обычно это происходило с теми, кто был слишком беден, стар или болен, чтобы самостоятельно поддерживать свое существование. Также это случалось в периоды длительной безработицы. Для незамужних беременных женщин работный дома был зачастую единственным местом, где они могли находиться до и после рождения ребенка. До появления государственных психиатрических лечебниц работные дома принимали психически больных людей, не имеющих средств к существованию.
Строго говоря, работные дома не являлись тюрьмами, и поступление в них являлось для человека в большинстве случаев добровольным, хотя и болезненным решением, так как, помимо прочего, автоматически меняло его юридический статус – до 1918 года проживающие в работных домах не имели право голосовать на выборах.
Униформа.
Изначально предполагалось, что обитатели работных домов будут сами шить одежду и обувь, однако на практике, вследствие отсутствия квалификации у работников, униформа как правило, покупалась. Обычно униформа была изготовлена из грубой материи и акцент делался на прочность и долговечность одежды, нежели на ее комфортность.
Мужская униформа состояла из толстого суконного пиджака, бриджей или брюк, полосатой хлопчатобумажной рубашки, матерчатой фуражки и ботинок.
Женская униформа состояла из верхней накидки, сшитой из грубой ткани, представлявшей собой смесь шелка, мохера и шерсти, ситцевой рубашки, нижней юбки из сермяжной (полушерстяной) ткани, полосатого льняного платья, чепца, шерстяных чулок и тканых тапочек
К 1900 году мужчины в работных домах обычно носили пиджак, брюки и жилет, на смену фуражке пришла шляпа-котелок.
В более позднее время работницы были одеты в бесформенные платья в бело-голубую полоску, длиной по щиколотки, а старые женщины носили капоры, шали и фартуки поверх платья.
Классификация и сегрегация.
С 1834 года обитатели работных домов делились на 7 групп:
Престарелые или немощные мужчины.
Крепкие работоспособные мужчины и мальчики старше 13 лет.
Подростки и дети мужского пола от 7 до 13 лет.
Престарелые или немощные женщины
Крепкие работоспособные женщины и девочки старше 16 лет.
Девочки от 7 до 16 лет.
Дети обоего пола младше 7 лет.
Каждая группа проживала на своей территории. Мужья и жены разделялись сразу же по прибытию в работный дом и подвергались строгим наказаниям даже за попытку просто поговорить друг с другом.Начиная с 1847 года супруги старше 60 лет могли подать прошение о совместном проживании в отдельной комнате. Дети моложе 7 лет могли помещаться в женском отделении и, с 1842 года, их матери допускались к ним «в разумный период времени». Родителям разрешались свидания с детьми «в определенное время каждый день»
Внутри работного дома
Работный дом представлял собою небольшое автономное поселение. Помимо мест общего пользования, таких как столовая и спальные помещения, имелись собственная пекарня, прачечная, швейные и обувные мастерские, огород и сад и даже свинарник для откорма свиней. Также там были школьные классы, ясли, лазарет для больных, часовня и покойницкая.
Попав в работный дом, человек имел в личной собственности только униформу и кровать в большой общей спальне. Кровати были сконструированы в виде деревянной или железной рамы шириной не более 2-х футов (т.е. 60 см). На кровати были положены матрасы, набитые соломой, и покрывала, одеяла и простыни ввели в обиход в 1840-х гг.
Дети часто делили одну кровать, взрослым это было запрещено.
Кроватью для бродяг служили деревянные ящики, более похожие на гробы, или даже приподнятые над полом деревянные платформы. В некоторых местах металлические рельсы служили опорой для низкобортных коек.
Уборной служила обычная выгребная яма. В спальнях обычно стояли горшки, а после 1860 года – земляные клозеты – ящики с сухой почвой, которая впоследствии использовалась как удобрение.
Раз в неделю обитатели работного дома мылись (обычно под наблюдением смотрителя- еще оскорбление достоинства) и мужчины брились.
Подъем 6 утра
Завтрак 6:30-7:00
Начало работы- 7:00
Окончание работы – 18:00
Отбой - 20:00
В зимнее время подъем был в 7 утра.
Через полчаса после сигнала, возвещавшего о побудке, Мастер или Матрона проводили перекличку в каждом отделении работного дома.
Общая молитва ежедневно читалась перед завтраком и после ужина, а церковная служба проводилась по воскресным дням, в Страстную Пятницу и на Рождество.
Правила и Устав
Одним из источников, дающих правильное представление о жизни в работном доме, является свод правил поведения, согласно которому регламентировался порядок. Правила эти вывешивались на всеобщее обозрение и зачитывались вслух, чтобы у неграмотных обитателей работного дома не было оправданий неповиновения этим правилам.
В 1847 году 233 статьи, разработанные Комиссией Закона о бедных, были объединены в Генеральный Свод Правил для работных домов, который действовал на протяжении последующих 60 лет. Так, например, согласно статьям 120 и 121 Правил обитателям работного дома строго запрещалось играть в азартные игры (карты, кости и т.п.), курить в любом помещении и иметь при себе курительные принадлежности, включая спички.
Нарушение дисциплины и наказания
После 1834 года нарушения правил в работных домах делились на 2 категории:
1. незначительные нарушения общественного порядка;
2. злостное неподчинение правилам
За нарушения первого типа полагались, как правило, сравнительно легкие наказания в виде лишения определенных видов еды (чаще всего, сыра и чая), тогда как за второй тип налагалось более серьезное взыскание вплоть до одиночного заключения в некоем подобии карцера.
Книги наказаний работных домов часто регистрируют исключительную строгость наказаний, назначаемых их обитателям.
Проступок | Наказание |
||
Elliott, Benjamin | Пренебрегал работой | Лишить обеда, на ужин ничего кроме хлеба. |
|
Шумел и ругался | 24 часа в карцере на хлебе и воде. |
||
Дрался в школе | Лишен сыра на неделю |
||
Greenham, Mary and Payne, Priscella | Ссорились и дрались | Лишить мяса на одну неделю |
|
Разбила окно | Оправлена в тюрьму на 2 месяца. |
||
Пытался сбежать, взобрался на стену | |||
Отказ от работы | В тюрьму на 28 дней. |
||
Отказ от работы | Лишение сыра и чая на ужин, лишение завтрака |
||
Soaper, Elizabeth | Употребляла бранные слова в спальне Пыталась подбить других на неповиновение. Отказалась работать. | Заключение в тюрьму на 14 дней по решению магистрата |
Как и чем питались в работном доме
Питание обитателей работного дома как правило было расписано в мельчайших подробностях.
Например, в работном доме прихода Св. Джона в 1870-х гг каждому взрослому обитателю ежедневно полагалось:
7 унций (около 200 грамм) мяса без костей,
2 унции (56 гр) масла,
4 унции (112 гр) сыра,
1 фунт (453 гр) хлеба,
3 пинты (1,7 л) пива
Дети и старики получали питание с бОльшим содержанием мясных и молочных блюд. С 1856 г. были введены особые диетические столы для детей в возрасте от 2 до 5 лет и от 5 до 7 лет. Особое питание требовалось для больных людей. Таким образом, работные ома имели дело с по меньшей мере семью видами диет, каждая из которых была тщательно рассчитана. В момент своего поступления в работный дом каждый новоприбывший прикреплялся к определенному «столу»
Основным компонентом в питании был хлеб. На завтрак он дополнялся овсяной кашей, сваренной на воде, иногда с добавлением муки. Бульон представлял собой воду, на которой было сварено мясо к обеду, иногда с несколькими луковками и брюквой. Чай – часто без молока- подавался старикам и инвалидам на завтрак. Ужин был повторением завтрака. Обед был наиболее разнообразным, хотя несколько дней в неделю это мог быть просто хлеб с сыром. Другие виды обеда могли включать следующие блюда:
· Рисовый пудинг, редко пудинг с изюмом (подавался преимущественно детям и немощным)
· Мясо и картофель, выращенный, на огороде работного дома; мясо обычно было дешевой говядиной или бараниной, иногда готовили свинину или бекон. С 1883 года в некоторых работных домах раз в неделю стали подавать к обеду рыбу.
· Суп – мясная похлебка с добавлением небольшого количества овощей и заправленная для густоты перловой крупой, рисом или овсянкой
До 1870 гг сахар был редким лакомством в работных домах. Фрукты практически отсутствовали.
Гороховый суп, 1 пинта - Мясо (рулька или говядина) 3 унции; кости, 1 унция; горох, 2 унции; картофель и другие свежие овощи, 2 унции; сухие травы и специи; мясной бульон. Перловый суп или мясная похлебка, 1 пинта- мясо, 3 унции; кости, 1 унция; шотландская перловка, 2 унции; морковь, 1 унция; приправы и мясной бульон. Похлебка, 1 пинта- Мясной бульон, 1 пинта; перловка, 2 унции; лук-порей или репчатый, 1 унция; петрушка и приправы. Рисовый пудинг, 1 фунт- Рис, 3 унции; почечный жир, ½ унции; сахар ½ унции; обезжиренное (снятое) молоко, ½ пинты; специи и соль. Мясоикартофельныйпирог- Мука, 3½ унции; почечный или иной жир, ½ унции; сырое мясо, 3 унции; картофель 7 унций; репчатый лук, приправы и мясной бульон. Каша-размазня, 1 пинта- Овсянка, 2 унции; патока, ½ унции; соль и душистый перец, вода. Овсяная каша, 1 пинта- Овсянка, 5 унций; вода и приправы. Есть с молоком. Чай, 10 пинт- Чай, 1 унция; сахар, 5 унций; молоко, 1 пинта. |
В больших работных домах работники обычно обедали, сидя рядами друг за другом, мужчины и женщины отдельно. В столовых находились весы, для того, чтобы взвешивать порции в тех случаях, когда работникам казалось, что их порции меньше стандартных. Как бы то ни было, практика зачастую не следовала теории и качество и количество еды, подаваемой обитателям работных домов, было, как заметил Бакстон, хуже, чем еда осужденных. В 1845 году внимание публики привлек так называемый Андоверский скандал – когда обнаружилось, что в работном доме Андовера работники, занятые измельчением костей животных, были настолько голодны, что соскабливали гниющие остатки мяса с костей и прятали часть своей «добычи», чтобы затем ее съесть.
Были нередкими случаи, когда тот или иной бедолага, покинув работный дом утром, вечером возвращался и требовал принять его обратно. Причиной подобных отлучек часто было заурядное желание выпить. Предпринимались попытки как-то урегулировать процесс: например, удлиняли срок, в который проживающий в доме должен был предупредить о своем уходе, либо не отдавали одежду, которая была собственностью работного дома.
Но, конечно, большинство оставалось в работном доме надолго. В Парламентском отчете от 1861 года говорилось о том, что 20% обитателей работных домов находились там дольше 5 лет. Большинство из них были люди старые либо страдающие различными физическими и психическими недугами в хронической форме.
Медицинское обслуживание в работных домах
Практически во всех работных домах были блоки для больных. В то же время, если не считать одного «офицера санитарной службы» , уход за больными осуществлялся представительницами женского населения работных домов, многие из которых были настолько неграмотны, что не могли прочесть название лекарства на этикетке. До 1863 года в работных домах за пределами Лондона не было ни одной квалифицированной медсестры
В 1860-х гг началось постепенное улучшение медицинского обслуживания в работных домах. Наиболее заметными фигурами были Луиза Твайнинг (Louisa Twining), Флоренс Найтингейл (Florence Nightingale), и медицинский журнал Ланцет (The Lance)t . В 1865, The Lancet начал публиковать серьезный отчет об условиях, в которых находились больные в работных домах. Описание дома Св. Георгия –Мученика (St George the Martyr) в Саутварке являлось типичным для того времени:
В результате правительство было вынуждено в 1867 г принять закон под названием Акт о городской бедноте, в котором было требование располагать в работных домах больничные блоки отдельно от мест проживания.
Еще одной серьезной проблемой для работных домов было пребывание в них венерических больных. Этих больных, как правило, не принимали в благотворительные больницы. Многие работные дома имели специальные «заразные палаты» для содержания таких пациентов.
Смерть в работном доме.
Если обитатель работного дома умирал, о его смерти сообщалось семье (если таковая имелась) и родственники при желании могли сами организовать похороны.
Если этого не случалось, организацию похорон брали на себя служители работного дома и умершего хоронили на кладбище, принадлежащем приходу, на земле которого находился данный работный дом. Немногие работные дома имели свои собственные кладбища. Погребение производилось в самом дешевом гробу в безымянной могиле, в которую могли при необходимости опустить еще несколько гробов. Поскольку в работные дома также принимались на временное поселение (до 2-х дней) бродяги, то, в случае смерти таких «временных» жильцов, по специальному закону от 1832 г., их тела, невостребованные родственниками в течение 48 часов, могли быть отданы для медицинских нужд. Как бы то ни было, все смерти обязательно регистрировались. В некоторых местах работные дома имели специальные гробы для транспортировки тел на кладбище (где их хоронили без гроба) Такой гроб имел отверстие в крышке, куда вставлялся специальный флажок, предупреждающий о наличии внутри тела.
ВВЕДЕНИЕ
Общепринято, что человек, чтобы жить – должен трудиться, добывать или производить. Но постепенное социальное расслоение привело к тому, что появился слой людей, имеющих средства, освобождавшие их от необходимости и соответственно обязанности трудиться. В каком - то обществе это разрешалось, в каком - то – нет, наоборот, каралось ссылкой, конфискацией имущества, но так или иначе прецедент имел место, и возникла проблема обязательности труда.
В истории всегда были люди, так или иначе, уклонявшиеся от труда (но при этом не имевшие собственных средств к существованию): нищие, попрошайки, приживалы, паломники и пр. И общество должно было как-то решать проблему их обеспечения.
На протяжении человеческой истории государство и церковь пытались решать острые социальные проблемы, такие как нищенство, бедность и безработица. Бедность и ее крайняя форма проявления – нищенство, требующие обязательного общественного вспомоществования, не связывались с понятиями ответственности людей за свое положение. Появление экономического человека и соответственно экономического сознания стали символами процесса индустриализации. На смену традиционному обществу пришло индустриальное: открытое и мобильное, а вместе с ним армия людей без земли, без сеньора, без куска хлеба, с которыми что-то надо было делать. Постепенно меняется восприятие общественным сознанием «бедняка». Бедные начинают отождествляться с опасными классами. Бедняк и нищий становятся синонимами бездельника и бродяги.
Одно из решений проблемы бедности было найдено и связано с так называемыми «работными домами». Работные дома как таковые давно ушли в прошлое. Однако далеко не решены проблемы бродяжничества, нищенствования, нежелания работать.
Объектом исследования в курсовой работе являются английские работные дома.
Предметом исследования в курсовой работе являются функции и деятельность английских работных домов.
Целью курсовой работы является изучение английских работных домов, а именно рассмотрение понятия, функций, деятельности, а также влияния работных домов на социальные проблемы того времени (нищенство, бродяжничество, безработицу).
Для достижения цели курсовой работы были определены следующие задачи:
- рассмотреть
понятие и функции английских работных
домов;
проанализировать деятельность английских работных домов;
определить результаты деятельности английских домов.
С развитием общества и с развитием индустриализации появляется новая социальная политика по отношению к нуждающимся слоям населения. Она включала в себя два элемента:
- стремление
трудоустроить «здоровых» бедняков и
бродяг, подкрепленное репрессиями;
организация централизованной системы помощи.
Лондонский Бридвел представлял из себя хорошо охраняемые мастерские, находившиеся под постоянным надзором и отличавшиеся тюремной дисциплиной. Мастерские были под контролем ремесленных гильдий, а питание заключенных зависело от результатов их труда. Бездельничавших бродяг отправляли на работы на рудники и пекарни, где работа была тяжелой и требовала не квалификации, а лишь физической силы.
Бридвел вскоре столкнулся с непреодолимыми трудностями: безработица в Лондоне была настолько велика, что он не в состоянии был обеспечить работой всех направляемых туда бродяг, отчего роль дома как карательного заведения тут же понизилась.
В результате идея Бридвела в плане приучения бродяг к честному труду провалилась, что прояснило, однако, важную вещь: проблема предоставления работы всегда тесно связана с состоянием рынка рабочей силы 2 .
Англия в период создания первых исправительных домов переживала экономический спад. В Акте 1610 г. предполагалось иметь при них мельницы, ткацкие и чесальные мастерские, дабы не оставить пансионеров без дела. В 1630 г. по указу британского короля была создана специальная комиссия для контроля за неукоснительным соблюдением законов о бедных. В том же году появился целый ряд распоряжения комиссии: в частности, предписывалось привлекать к ответственности попрошаек и бродяг, а также всех тех, «кто коснеет в праздности и не желает трудиться за разумную плату либо расточает все деньги свои в кабаках». Всех их следовало отправлять в исправительные дома.
Уже в середине XVII в. начался подъем, требовавший возможно большего привлечения рабочей силы, желательно дешевой, что стало мощным стимулом в организации работных (исправительных) домов. Так, один их организаторов работных домов в Англии сэр Мэтью Хейл писал в начале 1660-х гг., что помогать искоренению нищеты есть «для нас, англичан, задача в высшей степени необходимая и наш первейший христианский долг»; обязанность же эта должна быть возложена на судейских чиновников, которые поделят каждое графство на части, объединят соседние приходы и организуют дома для принудительных домов. «Тогда никто не станет просить подаяния и не найдется человека столь ничтожного и общественной пагубы жаждущего, чтобы подавать нищим милостыню и поощрять их» 3 .
Несколько иначе понималась идея создания работных домов в других странах Европы. Так, в 1587 г. голландский гуманист Дирк Вокертс Коорнхерт опубликовал трактат, в котором отмечалось, что новая социальная политика должна сочетать в себе элементы как наказания и принудительного труда, так и минимума свободы. Вскоре в Амстердаме появились два работных дома: для мужчин – Распхёйс, где основным занятием стала обработка бразильского дерева, и для женщин и детей – Спинхёйс, где последние занимались прядением и шили одежду. Работа в голландских работных домах велась по группам, а труд оплачивался. Кроме того, особое время отводилось для молитв и чтения религиозных книг, а пребывание было ограничено 8 – 12 годами.
В то же время нарушителей режима ожидали жестокие наказания: в том же Распхёйсе они содержались в отдельных камерах, постоянно наполнявшихся водой. В камере имелась помпа и заключенный был непрерывно занят работой, откачивая воду.
Голландский образец стал показательным для устройства работных домов в Германии. В 1610-е гг. такие заведения появились в Бремене и Любеке, а затем и в ряде других городов: в Гамбурге (1620), Базеле (1667), Бреслау (1668), Франкфурте (1684), Шпандау (1684), Кенигсберге (1691), Лейпциге (1701), Халле (1717), Касселе (1720), Бриге и Оснабрюке (1756), Торгау (1771) 4 .
Здесь были сделаны попытки ввести в функционирование домов некоторые рациональные начала: так, в уставе гамбургского работного дома отмечалось, что стоимость произведенной работы четко высчитывается, а призреваемые получают лишь четвертую ее часть. Восемь управляющих составляли общий план работ. Мастер давал задание каждому и в конце недели проверял, как оно выполнено. В Германии у каждого из изоляторов возникла своя специализация: пряли в основном в Бремене, Брауншвейге, Мюнхене, Бреслау, Берлине; ткали – в Ганновере. В Бремене и Гамбурге мужчины зачищали доски; в Нюрнберге – шлифовали оптические линзы; в Майнце – мололи муку 5 .
Различные формы, которые принимала политика изоляции, наказания и «перевоспитания через труд», зависели от социального и культурного контекста. И здесь наиболее яркий пример продемонстрировала католическая Франция, где внедрение новой трудовой этики также оказало существенное влияние на дальнейшее развитие страны.
Первые попытки изолировать бедноту в Париже предпринимаются еще в начале XVII в., в правление Марии Медичи, когда для этой цели создается три госпиталя. Осенью 1611 г. специальным декретом запрещалось просить милостыню в Париже, а нищим предписывалось немедленно найти себе работу или явиться на работы в один из госпиталей. Улицы Парижа оказались под постоянным наблюдением полиции и, в конце концов, голод погнал нищих в госпитали. Через 6 недель там оказалось около 800 человек, а к 1616 г. – 2200 человек. Женщины, продолжавшие просить подаяния, подвергались публичной порке и бритью головы, мужчины заключались в тюрьму; подавать милостыню запрещалось под угрозой строгого наказания.
Было создано три госпиталя: для мужчин, для женщин, и детей, достигших восьмилетнего возраста, и для серьезно больных. В первых двух заключенные должны были работать с рассвета до сумерек, начиная с 5 часов утра летом и с 6 часов утра зимой. Мужчины были заняты на рудниках, в пивоварении, на лесопилках и «в других местах тяжелого труда», в то время как дети и женщины шили и пряли, выделывали обувь и пуговицы и т.п. Не выполнявшие определенную надзирателями трудовую норму наказывались: их дневной пищевой рацион сокращался, а при постоянных нарушениях труда они выселялись из госпиталя и подвергались заключению в темнице. Нищим, которые работали в этих госпиталях, выплачивалась лишь четверть заработка, остальное шло в пользу госпиталя. Параллельно были созданы специальные отряды стражи для борьбы с уличным нищенством с введением особого вознаграждения за поимку бродяг 6 .
В глазах властей и посторонней публики эти госпитали стали при всех их противоречиях институтами благотворительности. Помещение туда виделось как своего рода привилегия для парижских бедняков, так как «чужим нищим» грозило только изгнание. Первый параграф статута о госпиталях проводил четкую грань между теми нищими, которые были уроженцами Парижа и должны были быть помещены в госпитали, и всеми остальными, подлежащими наказанию и изгнанию. В то же время переселение из госпиталя означало перемещение из одной тюрьмы в другую, худшую – тюрьму Шатле 7 .
Под необходимость организации госпиталей подводилось и соответствующее идеологическое обоснование: в частности, утверждалось, что они предназначены для того, чтобы, с одной – предоставить бедноте возможность трудиться, а с другой стороны, дать необходимое религиозное наставление. Тем самым полицейское принуждение и репрессии оправдывались чувствами христианской благотворительности, тем, что они помогут беднякам научить жить честно.
В 1620 – 1630-е гг. ведущую роль в создании госпиталей во Франции, получивших название «общих», стала играть тайная религиозно-политическая организация Общество Святого Причастия. Опыт Парижа вскоре был распространен и на другие города. Так, в 1647 г. появился план создания общего госпиталя в Тулузе, куда помещались все без исключения нищие, включая маленьких детей, и где все обязаны были трудиться; просить же милостыню было запрещено. Эффект от нововведений оказался крайне противоречивым: с одной стороны, повысилась эффективность оказывавшейся помощи при снижении размеров подаваемой милостыни, а с другой стороны, выросла опасность бунтов бедноты во времена выступлений политической оппозиции (так называемой фронды) 8 .
И все же наивысшим достижением стало создание Общего госпиталя в Париже. 4 мая 1656 г. был подписан специальный декрет об его образовании. При этом учитывались как предыдущий опыт сознания таких госпиталей, так и ситуация, сложившаяся к тому времени во французской столице. Так, парижский хронист Генри Саваль утверждал, что число бедняков в Париже достигло 40 тысяч человек. В этих условиях Общество Святого Причастия организовало раздачу милостыни и обязало местные католические братства и благотворительные организации оказывать постоянную помощь бедноте в своих приходах. Параллельно была создана специальная полиция, арестовывавшая нищих и бродяг. Нищенство запрещалось под угрозой порки и отправкой на галеры 9 .
Парижский «Общий госпиталь» стал единым органом управления для нескольких уже существовавших учреждений, в том числе в состав госпиталя вошли «дом и госпиталь Сострадания, большой и малый, с богадельнею, дом и госпиталь Сципиона, дом мыловаренного завода, со всеми владениями, садами, домами и постройками к ним прилегающим». Сюда же были включены приют для инвалидов войны, госпитали Сальпетриер и Бисетр и др. Все эти заведения отводились для бедняков Парижа «обоего пола, всякого возраста и происхождения, любого звания и состояния, каковы бы они ни были, здоровые либо увечные, больные либо выздоравливающие, излечимые либо неизлечимые» 10 .
Итак, огромные богодельни-тюрьмы и работные дома становятся во второй половине XVII в. символом новой эпохи и находят повсеместное распространение. Актом от 1670 г. идея работных домов была вновь реанимирована в Англии в виде создания так называемых workhouses – работных домов. В 1697 г. первый работный дом появился в Бристоле, в 1703 г. – в Вустере и Дублине, затем аналогичные дома появились в Плимуте, Норидже, Гулле, Эксетере. К началу XVIII в. их число уже достигло 126, а в середине века было 200 работных домов. Большую часть продукции домов составило текстильное производство, в основном прядение шерсти. Так, в уставе бристольского работного дома было записано: « Бедняки обоего пола и любого возраста могут трепать пеньку, прясть и аппретировать лен, чесать и прясть шерсть». В Вустере возникла мастерская для детей, где изготовляли ткань и одежду. Наконец, специальный закон 1723 г. разрешил местным приходам ограничивать помощь тем беднякам, которые отказываются работать в таких домах 11 .
Таким образом, борьба с показной бедностью, ленью и аморальностью посредством полицейских и административных мер привела в XVII в. к созданию системы работных домов.
АНГЛИЙСКИЕ
РАБОТНЫЕ ДОМА. ПОНЯТИЕ
Работные
дома (Workhouses) - приюты для бедняков в Англии
17-19 вв 12 . Впервые появились в XVII в.
Широкое развитие получили в силу "Закона
о бедных" 1834, упразднившего систему
выплаты приходами пособий по бедности.
По этому закону 15 тыс. приходов Англии
и Уэльса были сгруппированы в несколько
сот "союзов", каждый из которых был
обязан содержать один работный дом. В
работные дома отправлялись бедняки, не
имеющие средств к существованию. Система
работных домов сократила расходы имущих
классов на оказание помощи пауперам,
так как добровольно в работные дома шли
лишь беспомощные старики и инвалиды.
В связи с развитием социального обеспечения
в Англии в XX в. система работных домов
изжила себя. Парламент законодательным
постановлением 1597 г. сформулировал постановление
о бедняках и бродягах, действовавшее
до 1814 г., а в 1834 г. был принят новый «Закон
о бедных», предусматривавший упразднение
системы выплаты приходами соответствующих
пособий по бедности. Средства приходов
направлялись на содержание работных
домов, куда по-прежнему направлялись
бедняки, не имевшие необходимых средств
для существования.
Содержание
в работных домах мало отличались
от тюремных. Антисанитария, тяжелый
каждодневный труд, зверства надзирателей
стали характерным явлением для
работных домов. Не случайно их прозвали
«бастилиями для бедных». Сама угроза
помещения в работные дома была направлена
на устрашение рабочих, которые были
вынуждены соглашаться на любые
условия работы на фабриках и заводах,
и, тем самым, заметно понижала заработную
плату. Движения низов, нередко, были направлены
и против работных домов, которые
их или разрушали или мешали возводить
новые. Таким образом, принудительный
труд существовал в передовой капиталистической
стране в течение нескольких сотен лет 13 .
ФУНКЦИИ
РАБОТНЫХ ДОМОВ И
РЕЗУЛЬТАТЫ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
В
целом, при всем многообразии работных
домов, нашедших свое применение в разных
странах Западной Европы, эти исправительные
заведения выполняли две важнейшие
функции:
- изъятия из
общества праздношатающихся и профилактики
волнений и бунтов с целью поддержания
социального мира и равновесия;
использования дешевой рабочей силы через предоставление работы людям, которых держат под замком и заставляют трудиться «на благо всех».
Во-первых, появление работных домов в штыки было встречено предпринимателями, владельцами мануфактур. Так, Даниель Дефо писал, что работные дома, используя дешевую рабочую силу, лишь плодили бедняков в своем окружении. «Это значит отдать одному хлеб, отобранный у другого, посадить бродягу на место честного человека и заставить последнего подыскивать себе другую работу, чтобы прокормить семью», - Д. Дефо.
Принимая безработных и нищих, работные дома лишь маскировали растущие проблемы и в некоторой степени позволяли избежать политических волнений. Распределяя безработных по принудительным мастерским, эти дома способствовали росту безработицы в прилегающих регионах или в соответствующих отраслях экономики. Не смогли влиять работные дома и на понижение рыночных цен, так как последняя учитывала и затраты на содержание пансионеров. Попытки же реформирования работных домов в обычные мануфактуры не увенчались успехом 14 .
Во-вторых, труд заключенных в работных домах был непроизводителен. Об этом свидетельствовал доклад специальной комиссии, созданной в Париже в 1781 г., когда группы заключенных Общего госпиталя стали использоваться для подъема воды (вместо лошадей): «Что за причина понудила найти для них столь странное занятие? Только ли экономия, или то было единственно необходимость хоть чем-то занять узников? Если то была лишь необходимость занять людей каким-либо делом, то уместнее было приставить их к работе более полезной и для них самих, и для госпиталя. Если же причина кроется в экономии, то ни малейшей экономии мы в том не усматриваем».
В 1790 г. в отчете Дома Сострадания отмечалось, что были перепробованы «все виды мануфактур, какие только может предложить столица. В конце концов, почти уже отчаявшись, остановились на плетении силков как на занятии менее разорительном» 15 .
В-третьих, в числе обитателей работных домов оказывались люди различных категорий призреваемых. Так, в 1737 г. в Бисетре попытались провести рациональное распределение подопечных по пяти службам:
- смирительный
дом, темницы и тюремные камеры для тех,
кто был задержан по тайному королевскому
повелению (то есть королевские «пансионеры»);
помещения для «хороших» бедняков;
помещения для взрослых паралитиков;
помещения для сумасшедших и безумцев;
помещения для венерических больных, выздоравливающих и детей, родившихся в исправительном доме.
Так, в числе обитателей Общего госпиталя находились и больные, страдавшие венерическими заболеваниями. Камеры с ними были переполнены: в Бисетре в 1781 г. на 138 мужчин приходилось 60 коек; в Сострадании на 224 женщины – 125 коек. Помещали в смирительные дома и сумасшедших, но в отношении их никакого лечения не предусматривалось. Так, врач Оден Рувьер в конце XVIII в. отмечал: « Мальчик десяти-двенадцати лет, каковой попадает в заведение это из-за нервических припадков, сочтенных эпилептическими, находясь среди настоящих эпилептиков, перенимает болезнь, которой прежде у него не было, и не имеет на долгом жизненном пути иной надежды на излечение, кроме той, какую доставляют ему усилия собственного его естества, далеко не всегда достаточные».
Немаловажным здесь становилось и то, что отсутствовала связь между репрессиями и благотворительностью, практиковавшихся в госпиталях, а именно стиралась грань между профессиональным нищенством, подлежавшим наказанию, и остальной беднотой, которой должна оказываться помощь или быть предоставлена работа. Беднякам должна быть представлена свобода обучаться честному труду, а принудительный труд в госпитале должен был занять резервное место в качестве орудия наказания 17 .
Но не следует оценивать значение создания работных домов лишь с точки зрения их функционирования. Не случайно на воротах гамбургского работного дома был начертан своеобразный девиз: «Labore nutrior, labore plector» («Трудясь, я получаю пищу, трудясь, я наказываю себя»). В 1667 г. на дверях Спинхёйса в Амстердаме было написано: «Не бойся! Я не мщу безнравственным; я вынуждаю доброту. Моя рука тяжела, но мое сердце полно любви». Эти девизы отразили новую реальность, характерную для стран, вступивших на путь раннебуржуазного развития. Концентрация и изоляция бедноты в работных домах стали реальным проявлением трудовой этики и новой карательной доктрины: минимум свободы и максимум работы, совмещенные с политикой перевоспитания через труд.
Политика изоляции в целом имела большое влияние на эволюцию современного общества в Европе. Сочетание благотворительности и политики репрессией оформило трудовую этику. Труд, как протестантские, так и католические, как аграрные, так и сравнительно экономически развитые страны толкнул на путь индустриальной революции, стал формой социального обучения путем адаптации людей к новым структурам экономической жизни. Сочетание же тюрьмы и мануфактуры создало базу для функционирования современной фабрики, с ее дисциплиной, строгими правилами и организацией работы 18 .
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Одно из решений
проблемы бедности было найдено и
связано с так называемыми
«работными домами». Работные дома - приюты
для бедняков в Англии.
Эти
исправительные заведения выполняли
две важнейшие функции: изъятия из
общества праздношатающихся и профилактики
волнений и бунтов с целью поддержания
социального мира и равновесия; использования
дешевой рабочей силы через предоставление
работы людям, которых держат под замком
и заставляют трудиться «на благо всех».
Введение
практики работных домов в Англии XIX в.
– серьезное социально-экономическое
и социально-политическое решение. Поланьи
дает негативную характеристику этой
системе фактически принудительного трудоустройства
бедняков, их вынужденного обращения в
работные дома и унизительного образа
жизни. «Благопристойность и самоуважение,
выработанные столетиями размеренной,
добропорядочной жизни, быстро улетучивались
среди разношерстного сброда обитателей
работного дома, где человек должен был
остерегаться, как бы его не сочли более
в материальном смысле благополучным,
чем его соседи».
Й.А
Шумпетер следующим образом трактует
введение поправок к Закону о бедных:
«Следует четко различать два
аспекта этого акта. С одной
стороны, он значительно улучшил
административный механизм выдачи пособия
бедным и отменил многое из того,
что и сейчас могло бы рассматриваться
как злоупотребление. С другой стороны,
он ограничил помощь беднякам их содержанием
в работных домах и в принципе запретил
выдачу пособия тем, кто в них не живет;
идея заключалась в том, что нельзя обрекать
на голодную смерть трудоспособного безработного,
пребывающего в нужде, но содержать его
следует в полутюремных условиях».
Работные
дома в Англии представили истории
реальную попытку в рамках государственной
политики (а не локальной благотворительной
помощи) решения проблемы бедности,
бродяжничества и трудоустройства.
Поланьи
рассматривает социально- политическую
концепцию введения работных домов,
сопоставляя ее с социальными
трудовыми утопиями Оуэна, идеями Бентама.
Ни в одной европейской стране,
кроме Англии, не было столь негативного
опыта введения подобных учреждений.
Именно в Англии бедняку, стоящему на грани
голодной смерти, был предложен выбор
между отсутствием какой бы то ни было
помощи и помещением в работный дом, где
насаждались совершенно невыносимые условия
существования.
С
функциональной точки зрения создание
домов - изоляторов оказалось мерой
неудачной. Во-первых, появление работных
домов в штыки было встречено предпринимателями,
владельцами мануфактур. Во-вторых, труд
заключенных в работных домах был непроизводителен.
В-третьих, в числе обитателей работных
домов оказывались люди различных категорий
призреваемых.
Работные
дома как таковые давно ушли в
прошлое. Однако далеко не решены проблемы
бродяжничества, нищенствования, нежелания
работать.
СПИСОК
ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Алпатов,В.
Черная книга капитализма / В.Алпатов,
В.Гросул, А.Донченко. – М.: ИТРК, 2007. – 216
с.
Кузьмин,
К.В. История социальной работы за рубежом
и в России: учеб. пособие для
вузов/К.В. Кузьмин, Б.А. Сутырин. – М.:
«Академический проект.Трикста», 2002. –
480 с.
Мортон
А. Л. История английского рабочего движения
/ Мортон А. Л., Тэйт Дж., пер. с англ., М.: Иностранная
литература,1959. – 420 с.
Поланьи
К. Великая трансформация: политические
и экономические истоки нашего времени,
СПб.: Алетейя, 2002. – 314 с.
Сидорина,
Т.Ю. Общественные науки и современность
/Сидорина Т.Ю. Человек и его работа: из
прошлого в информационную эпоху. – 2007.
- № 3. – с.32 – 43.
Смирнов, С.Н. Социальная политика: учеб. пособие
для вузов/ Смирнов С.Н., Сидорина Т.Ю. –
М.: ГУ ВШЭ, 2004. – 431 с.
Советская
историческая энциклопедия. - М.: Советская
энциклопедия. Под ред. Е. М. Жукова. 1963.
– 516 с.
Штокмар,В.В.
История Англии в средние века. – Л.: Алетейя,
1980. – 218 с.
Шумпетер,Й.А.
История экономического анализа: Пер.
с англ. под ред. В.С. Автономова. СПб: Экономическая
школа, 2001. – 504 с.
Энгельс
Ф., Положение рабочего класса в Англии
/К. Маркс, Ф. Энгельс, Соч., 2 изд., т. 2, 512
с.
и т.д.................
Наблюдение венеры Когда будет видна венера
Самые яркие звезды Самая яркая звезда на небе в январе
Происхождение слова «жалюзи»: значение, ударение и склонение