Эстампажи русского археологического института в константинополе в собрании спбф аран. Смотреть что такое "Русский археологический институт в Константинополе" в других словарях

Русский византист Фёдор Успенский , ставший впоследствии его директором. Предложение было поддержано послом в Константинополе Александром Нелидовым и советником обер-прокурора Победоносцева по восточному вопросу Иваном Троицким .

Основные направления работы РАИК, по Уставу: изучение древней географии и топографии, исследование истории и археологии всех территорий исторической Византии , описание рукописей, эпиграфика и нумизматика, исследование архитектуры и монументальных памятников искусства. Посол Нелидов сумел получить от Порты разрешение на раскопки на всей территории империи и удержания половины всех находок.

Исследования сотрудников РАИК публиковались в журнале «Известия РАИК»; вышло 16 томов: монографии Фёдора Успенского «Археологические памятники Сирии» (1902. Т. 7. Вып. 2-3) и «Константинопольский серальский кодекс Восьмикнижия» (1907. Т. 12), Ф. И. Шмита «Кахрие-Джами: История монастыря Хоры. Архитектура мечети. Мозаики нарфиков» (1906. Т. 11) и другие.

Деятельность РАИК была прервана началом первой мировой войны : в декабре 1914 года имущество института и музея, за исключением вывезенных ранее части архива и ряда предметов, было конфисковано тур. правительством и перевезены в Оттоманский музей. В мае 1920 года институт был официально упразднён.

Примечания

Ссылки

Wikimedia Foundation . 2010 .

Русский альбом (Аквариум)
Русский архив (журнал)

Смотреть что такое "Русский археологический институт в Константинополе" в других словарях:

- [Русский археологический ин т в К поле РАИК], первое рус. научное об во по исследованию истории, археологии, искусства христ. Востока за границей. Создание РАИК явилось результатом развития византиноведения в России с сер. XIX в. и его расцвета в … Православная энциклопедия

Успенский, Фёдор Иванович - В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Успенский. Фёдор Иванович Успенский … Википедия

Беглери, Георгий Павлович - Георгий Павлович Беглери (греч. Βεγλερής; 1847 Константинополь, Османская империя 1923) российский византинист греческого происхождения, секретный агент русского правительства. Член Русского археологического института в… … Википедия

Беглери - Беглери, Георгий Павлович Георгий Павлович Беглери (греч. Βεγλερής; 1847 Константинополь, Османская империя 1923) российский византинист греческого происхождения, секретный агент русского правительства. Член Русского археологического института в … Википедия

Кондаков, Никодим Павлович - Никодим Павлович Кондаков Портрет Н. П. Кондакова, 1890 е Дата рождения: 1 (13) ноября … Википедия

Кондаков, Никодим

Кондаков Н. - Никодим Павлович Кондаков Дата рождения: 13 ноября 1844(18441113) Место рождения: деревня Халань, Российская империя Дата смерти: 17 февраля 1925 Место смерти … Википедия

Кондаков Н. П. - Никодим Павлович Кондаков Дата рождения: 13 ноября 1844(18441113) Место рождения: деревня Халань, Российская империя Дата смерти: 17 февраля 1925 Место смерти … Википедия

Кондаков Никодим Павлович - Никодим Павлович Кондаков Дата рождения: 13 ноября 1844(18441113) Место рождения: деревня Халань, Российская империя Дата смерти: 17 февраля 1925 Место смерти … Википедия

Никодим Кондаков - Никодим Павлович Кондаков Дата рождения: 13 ноября 1844(18441113) Место рождения: деревня Халань, Российская империя Дата смерти: 17 февраля 1925 Место смерти … Википедия

Книги

История Византийской Империи. Том 3 , Ф. И. Успенский. Предлагаемая читателю книга - труд всей жизни замечательного российского историка, академика Федора Ивановича Успенского. Для России величие некогда могущественной и обширной Византийской… Купить за 5300 руб
, . Книга представляет собой репринтное издание 1900 года. Несмотря на то, что была проведена серьезная работа по восстановлению первоначального качества издания, на некоторых страницах могут…

Научное общество по исследованию истории, археологии, искусства христианского Востока за границей (в Оттоманской империи).

С предложением о создании РАИК выступил в 1888 году русский византист Фёдор Успенский , ставший впоследствии его директором. Предложение было поддержано послом в Константинополе Александром Нелидовым и советником обер-прокурора Победоносцева по восточному вопросу Иваном Троицким .

Исследования сотрудников РАИК публиковались в журнале «Известия РАИК» ; вышло 16 томов: монографии Фёдора Успенского «Археологические памятники Сирии» (1902. Т. 7. Вып. 2-3) и «Константинопольский серальский кодекс Восьмикнижия» (1907. Т. 12), Ф. И. Шмита «Кахрие-Джами: История монастыря Хоры. Архитектура мечети. Мозаики нарфиков» (1906. Т. 11) и другие.

Напишите отзыв о статье "Русский археологический институт в Константинополе"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Русский археологический институт в Константинополе

Видно было, что этот сильный, странный мужчина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, любящей другого девочкой.
Ростов замечал что то новое между Долоховым и Соней; но он не определял себе, какие это были новые отношения. «Они там все влюблены в кого то», думал он про Соню и Наташу. Но ему было не так, как прежде, ловко с Соней и Долоховым, и он реже стал бывать дома.
С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром, чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9 ти ратников с тысячи. Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.

ХI
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко случалось с ним. Это был официально прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда, замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у Иогеля (танцовального учителя), которые он давал по праздникам для всех своих учеников и учениц.

[Русский археологический ин-т в К-поле - РАИК], первое рус. научное об-во по исследованию истории, археологии, искусства христ. Востока за границей. Создание РАИК явилось результатом развития византиноведения в России с сер. XIX в. и его расцвета в конце столетия. Идея создания РАИК принадлежала Ф. И. Успенскому , ставшему бессменным директором ин-та, осуществление ее стало возможным при покровительстве А. И. Нелидова, рус. посла в К-поле и впосл. первого почетного председателя об-ва. Устав и штат были утверждены имп. Александром III Александрович в 1894 г., торжественное открытие состоялось 26 февр. 1895 г.

Устав определил основные направления работы ин-та: изучение древней географии и топографии, исследование истории и археологии всех территорий Византийского мира, описание рукописей, эпиграфика и нумизматика, исследование архитектуры и монументальных памятников искусства. Нелидов добился от правительства Порты разрешения производить раскопки на всей территории Османской империи и сохранения за РАИК половины всех находок.

Сотрудники РАИК предприняли комплекс научных экспедиций в М. Азию, Болгарию, Сербию, Македонию, Грецию, Афон, Сирию, Палестину. Среди самых значительных работ: изучение архитектуры, мозаик и фресок мон-ря Хора (Кахрие-джами) в К-поле, 1316-1321 гг.; мозаик ц. Неа-Мони на Хиосе, 1042-1056 гг.; мозаик ц. Успения в Никее, кон. VII в., 1065-1067 гг.; открытие мозаик и фресок V-IX вв. в базилике вмч. Димитрия в Фессалонике; раскопки в районе акрополя г. Виза́нтия; изучение остатков Большого имп. дворца в К-поле; археологические исследования древних столиц Болгарии Плиски (Абобы) и Преславы .

Исследования сотрудников РАИК публиковались в ж. «Известия РАИК» (всего вышло 16 т.), среди них монографии Ф. И. Успенского «Археологические памятники Сирии» (1902. Т. 7. Вып. 2-3) и «Константинопольский серальский кодекс Восьмикнижия» (1907. Т. 12), Ф. И. Шмита «Кахрие-Джами: История монастыря Хоры. Архитектура мечети. Мозаики нарфиков» (1906. Т. 11).

Сотрудниками РАИК в разные годы его существования были Б. В. Фармаковский, О. В. Вульф , Б. А. Панченко , П. Д. Погодин, Р. X. Лепер, П. Я. Яковенко, Н. К. Клуге , Ф. И. Шмит, Н. Л. Окунев ; членами и почетными членами научного об-ва состояли Н. Я. Марр , Я. И. Смирнов , М. И. Ростовцев , В. К. Ернштедт , К. Крумбахер и др. РАИК поддерживал связи со всеми крупнейшими исследовательскими центрами мира, принимал на стажировку молодых ученых.

В ин-те были созданы б-ка (к моменту закрытия насчитывала ок. 25 тыс. томов) и Кабинет древностей, пополнявшийся за счет как археологических раскопок, так и многочисленных даров.

Деятельность РАИК прервалась с началом первой мировой войны. В дек. 1914 г. имущество ин-та и музея, за исключением вывезенных ранее части архива и ряда предметов, было конфисковано тур. правительством и перевезены в Оттоманский музей. Ин-т на время войны оставался под защитой сначала итал., а затем испан. посла, небольшая часть архива и коллекции, хранившаяся в рус. дипломатической миссии, в 1923 г. была переправлена рус. эмигрантской миссией в США и Францию. В мае 1920 г. РАИК был официально упразднен. Попытки его восстановления и реорганизации (вплоть до 1945) оказались безуспешными. В 1927 г. Турция дала согласие на возвращение в Россию имущества РАИК в обмен на мусульм. рукописи, вывезенные в 1917-1918 гг. из Трапезунда (Трабзона). В наст. время рукописи и книги из РАИК находятся в БАН С.-Петербурга, Ин-те истории и Ин-те востоковедения РАН, памятники из коллекции и фотодокументы - в ГЭ (с 1931).

Лит.: Указатель к статьям по византиноведению, опубликованным в ИРАИК // ВВ. 1967. Т. 27; Августин (Никитин), архим . Русский Археологический институт в Константинополе // БТ. 1986. Сб. 27. С. 266-293; Παπουλίδης Κ . Κ . Τὸ ῾Ρωσικὸ ̓Αρχαιολογικὸ ̓Ινστιτοῦτο Κωνσταντινουπόλεως (1894-1914). Θεσσαλονίκη, 1987; Пятницкий Ю . А . Русский Археологический ин-т в Константинополе // Византиноведение в Эрмитаже. Л., 1991. С. 28-31; Коллекция музея РАИК в Эрмитаже: Кат. выст. СПб., 1994.

В. Е. Сусленков

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ИНСТИТУТ РОССИЙСКОЙ ИСТОРИИ САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ И1ЛИАЛ

На правах рукописи

БАСАРГИНА Екатерина Юрьевна

РУССКИЙ АРХЕОЛОГИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ В КОНСТАНТИНОПОЛЕ (ПО МАТЕРИАЛАМ ОТЕЧЕСТВЕННЫХ АРХИВОВ)

07.00.09. - Историография, источниковедение и методы исторического исследования

Санкт-Петербург 1904

Работа выполнена в Санкт-Петербургском филиале Института истории естествознания и техники Российской академии наук,

Научный руководитель - доктор исторических наук, старший научный сотрудник И.П.Медведев

Официальные оппоненты - доктор исторических наук, старший научный сотрудник А.Н.Цамутали

кандидат исторических наук, старший научный сотрудник И.В.Тункина

Ведущая организация - Институт истории материальной культуры Российской академии наук.

Защита состоится "^^1994 Г. в часов

на заседании Специализированного бовета Д 002.33.03. при Санкт-Петербургской филиале Института российской истории Российской академии наук (197110, Санкт-Петербург, Петрозаводская ул., д.7).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Санкт-Петербургского филиала Института российской истории РАИ.

Ученый секретарь Специализированного совета О/// с^^^Т.В.Андреева

Актуальность н степень изученности проблемы. Изучение истории исторической науки приобретает в настоящее время все большее значение. Это связано с общей тенденцией современной историографии представить точную картину поэтапного формирования научных исторических представлений, в том числе в области византиноведения. Большой вклад в развитие медиевистики внесли отечественные научные учреждения, поэтому изучение их истории и осмысление результатов их деятельности является одной из актуальных задач исторической науки. Выбирая в качестве диссертационной теш историю Русского археологического института в Константинополе (далее - РАЖ или Институт), автор руководствовался тем, что деятельность Института еще не получила всестороннего целостного освещения в отечественной историографии, несмотря на то, что заслуги РАИК перед византиноведением известны и общепризнанны. Гнститут, основанный в 1894 г. (его торжественное открытие в Стамбуле состоялось 26 февраля 1895 г.), на протяжении 20 лет, до ыоыента вступления Турции в I мировую войну 16 октября 1914 г., вел интенсивную научную работу. Русские ученые, чья деятельность была связана с РАИК, в их числе бессменный директор Института Ф.И.Успенский и исследователи, в разное время исполнявшие обязанности ученого секретаря (П.Д.Погодин, Б.В.Фармаковский, Р.Х.Лепер, В.А.Панчен-ко, Ф.И.Шмит, Н.Л.Окунав), внесли неоценимый вклад в развитие отечественного византиноведения. Они занимались археологическим исследованием монументальных памятников древности и искусства, сбором и описанием древних рукописей, эпиграфикой и нумизматикой. Результаты их научных исследований, проведенных в степах РАИК и опубликованных на страницах его печатного органа "Известия РАИК", не утратили своего значения до настоящего времени и продолжают оказывать воздействие на развитие исторической науки.

Литература о РАИК невелика, в ней нашли отражение научные достижения Института, история его создания и научно-организационной деятельности. Научная жизнь РАИК и содержание его "Известий" постоянно находили отражение на страницах "Византийского временника", "Известий Академии наук", а также журналов "Русская мысль", "Исторический вестник", "Археологические известия и заметки", "Журнал министерства народного просвеще-

пня"; наиболее гначише результаты его деятельности докладывались на Археологичесгаи съездах. Большой интерес к деятельности Института проявляли славянские ученые: В.Н.Златарский, И.Рддонич, К.Кадлец, К.Шглрпил публиковали обозрения материалов, выходивших Б "Известиях РАИК", и давали подробную характеристику деятельности Института в славянских странах. Западно* европейские учение знакомились с работой русского учреждения благодаря публикациям в. "Byzantinische Zeitschrift","Deutsche Literaturneltung", "Archiv für slavische Philologie".

Историю Института начал писать его директор, Ф.И.Успенский. В 1Q26 г. он подготовил очерк об истории основания Института, опубликованный в Протоколах Историко-филологического отделения АН СССР в количестве 100 экземпляров на правах рукописи. Благодаря этой работе, составленной на основе нормативных актов и документов, сохранившихся*-в архиве РАИК, и других материалов, находившихся в распоряжении автора, а также личных впечатлений л воспоминаний, стали известны важные подробности истории создания Института, его инициаторы, а также дискуссии, развернувшиеся вокруг проекта Института. В этой работе, однако, не использованы некоторые материалы, хранящиеся в других архивах и личных фондах, к которым Ф.И.Успенский не шел доступа. В тон же году Ф.И.Успенский поместил в журнале "Bysantlcn" статью на французском языке об осноеных течениях в. русском византиноведении, оригинал которой на русском языке хранится в ПФА РАН.

В дальнейшем на протяжении многих дет о РАИК писали толь-в связи с именем его директора. В сборнике, посвященном памяти Ф.И.Успенского, находим замечательный очерк С.А.Лебедева "Ф.И.Успенский и Русский археологический институт в Константинополе", в гатором Епервые дана объективная оценка личного вклада Ф.И.Успенского в научное наследие РАЖ. М.Г.Попруженко М.Вайнгарт и К.Шкорпил писали о заслугах Ф.И.Успенского в области изучения Болгарии. Важное место ■ деятельности Ф.И.Успенского на посту директора РАИК отводится в юбилейном очерке В.Т.Горянова об этом выдающемся ученом.

В 1960 г. болгарская исследовательница Ж.Выжарова в своем капитальном труде "Русские ученые и болгарские древности" опубликовала большой комплекс документов из архивов СССР

и Болгарии с дсятс-ллюсти PAIIK б Болгарии.

Специальная монография о РАИК поленюсь только в 1934 г. Она написана на греческом языке К.Папулидиссм к переиздана в 102? г. Значение этой работы для истории науки заключается б том, что е ней вперЕые предпринята попытка всестороннего анализа научной деятельности РАИК, излагается история этого учреждения с использованием уже известных и некоторых новых материалов, выявленных автором е архивах России, Греции и Франции. Однако сущестЕеннш недостатком этой книги является неис-польЕование е пей основного фонда источников по истории РАИК, хранящихся б СПб Филиале Архива РАН. Ees них история научной и административной деятельности РАЕК является далеко не полной.

В отечественной научной литературе приоритет в разработке вопросов истории РАИК принадлежит Л.П.ЛаптеЕой, которая посвятила несколько своих статей работам РАИК, главным образом, по слаЕянской тематике. Достижения РАИК б области славяноведения привлекли внимание и М.Г.Мироновой, которая посвятила свою диссертационную работу изучению Институтом истории и культуры Болгарии. Большое внимание исследователи уделяют изучению коллекций РАИК. Описание греческих рукописей собрания РАИК составлено Е.Э.Гранстреы и И.П.Лебедевой. Е.В.Герцман опубликовал текст и кошентировангал"! перевод одной музыкально-теоретической рукописи иг собрания РАИК. . В 1994 г. под редаг-цией В.С.ШандроБской спублпгаван научпый каталог "Коллекция музея РАИК в Эрмитаже". Историей формирования этой коллекции запима-стся Ю.А.Пятницкий. Наряду с работами, посвященными отдельным аспектам деятельности РАИК, имеются и общие обзорные работы, например, статья архимандрита АЕгустина (Никитина). Результатом кропотливых apximinjx изысканий явилась статья С.Ериова, 10.Пятницкого и К.Н.Юзбашяна. В рамках научного проекта "Архивы русских Еизантшшстов" (руководитель И. П. Медведев) проведена интенсивная архивная поисковая работа.

Однако до сих пор нет работ, б которых были бы введены в научный оборот во всей своей совокупности ценные научные материалы РАИК," хранящиеся в настоящее время в архивах, а также всесторонне обобщены и осмыслены архивные" источники, показывающие историю этого уникального учреждения. , Вне поля зрения исследователей остались вопросы организации исследований, про-бодиепнхся в Институте," и взаимоотношений между умными.

Пели и ездзчи диссертации. Основная цель настоящего исследования - попцтгл целостной характеристики научной и научно-организационной деятельности РАИК на базе вновь выявленных архивных данных. Qua реализуется в решении следующих задач:

1. Определение научной ценности и места в творческом наследии РАИК ранее неизвестных архивных материалов, изучение малоизвестных направлений исследовательской деятельности Института.

2. Анализ участия сотрудников РАИК в жизни и научной деятельности Института, определение их личного Еклада в укрепление авторитета Института.

3. Реконструкция истории РАИК как государственного учреждения, определение его места и роли в развитии науки.

4. Введение в научный оборот новых документов, имеющих значение для истории византиноведения и исторической науки в целом.

Источниковую базу исследования составляют опубликованные в "Известиях РАИК" и в "Византийском Бременнике" отчеты о работе Русского археологического института в Константинополе, труды сотрудников РАИК, опубликованные в "Известиях РАИК" и других журналах, а такие новые архивные материалы по истории РАИК, обнаруженные в СПб Филиале Архива РАН (ПФА РАН: ф. 116, 127, 169), Российском государственном, историческом архиве (РГИА: ф, 757), Рукописном архиве Института истории материальной культуры (РАИИМК РАН),. Архиве СПб Филиала Института востоковедения РАН (АФИВ РАН), Центральном государственном архиве г. Санкт-Петербурга (ИГА г.Санкт-Петербурга), Архиве внешней политики Российской империи (АВПРИ). Вновь выявленные архивные источники содержат ценные научные материалы и множество документов, воссоздающих целостную картину деятельности РАИК.

Большая часть выявленных в ПФА РАН научных работ относится к топографии и архитектурным памятникам Константинополя. Большой историко-научный интерес представляют отложившиеся в чэтом архиве неопубликованные работы Б.А.Панченко "Золотой медальон с эмалевым изображением ап. Иакова", посвященный наход-. ке в Студийском монастыре, и "Описание древностей (архитектур-, ных фрагментов и фундаментов); обнаруженных при работах по проложешпо второй колеи железной дороги на территории Констан-

тинополя в 1909 - 1910 гг." В этом же архиве обнаружены новые данные о работах Института в Малой Азии, Греции и Македонии, о неосуществленных научных проектах РАИК, в частности, о совместном с французскими учеными проекте изучения памятников Афона, а также материалы экспедиций 1916 -1917 гг. в оккупированный русскими войфсами Трапезунд. В фонде РАИК имеются фрагменты материалов, предназначенных для 17, неопубликованного тома "Известий РАИК".

Выявлен большой комплекс материлов о научно-организационной деятельности Института: официальная переписка, докладные записки директора РАИК Ф.И.Успенского, отчеты Института, в которых излагаются результаты его деятельности за пять, десять и двадцать лет, а также ряд документов, характеризующих личный состав Института и его финансовое положение, процесс формирования его библиотеки и музейных коллекций, историю создания Славянского отделения. В РП1А, например, обнаружен считавшийся утраченным документ, который имеет ватаое значение для воссоздания истории основания РАИК - докладная записка сотрудника Российского посольства П.Б.Мансурова. Материалы, сохранившиеся в ПФА РАН и РА ИИМК РАН, дают представление о том, как сложилась судьба РАИК после 1914 г., знакомят с проектами восстановления деятельности Института.

Научная новизна настоящей работы заключается в том, что она представляет собой первую попынсу в отечественной историографии проанализировать деятельность РАИК па базе всей совокупности данных, но прекде всего заново выявленных в последнее время автором в архивах России, рассмотреть всэпросы, связанные с учреждением и внутренней организацией Института, функционированием его личного состава. Большое внимание в диссертации уделено ранее неизученным или малоизученным аспектам деятельности РАЖ, результатам его работа по изучению памятников и топографии Константинополя и Малой Азии (прежде всего Трапе-зунда).

Практическая значимость диссертационной работы. Материалы и выводы диссертации могут быть использованы в научной и преподавательской работе, при подготовке обобщающих трудов по истории отечественных научных гуманитарпых учреждений. Материалы

предлагаемого исследования могут быть полезны при составлении лекционных курсов и проведении семинарских занятий по историографии.

Апробация диссертационного исследования. Основные положения диссертации изложены автором в опубликованных статьях, в пленарном докладе на международной юбилейной сессии, посвященной 100-летию РАИК"а, и устных выступлениях на научных конференциях. Предлагаемое исследование обсуждалось также на заседании Отдела всеобщей истории СПб филиала Института российской истории РАН.

Структура и содержание работы. Диссертация состоит. из Введения, четырех глав, Заключения и приложений.

Во Введении обосновывается актуальность и научная значимость исследования, определены его цели и задачи, дан анализ историографии, охарактеризована источниковая база.

Первая глава посвящена основанию и внутренней организации РАИК. Хорошо известно, что идея основания русского научного учреждения в Константинополе (Стамбуле) возникла в 1837 г. в среде Российского посольства в Константинополе и принадлежит П.Б.Мансурову, которого энергично поддержал русский посол А.И.Нелидов. Институт мыслился ими как постоянный научный центр по изучению христианского и мусульманского Востока. В обсуждении проекта Института участвовали видные русские ученые. А.С.Павлов вынес его на обсуждение Московского археологического общества (МАО), которое развило его до грандиозных размеров. Проект МАО предполагал существование трех отделений, сславянского, эллино-византийского и мусульманского, и,- по словам А.С.Павлова, являлся "мечтанием одним". Более скромный и реалистичный проект предложили профессоры Новороссийского университета А.И.Кирпичников, Н.П.Кондаков и Ф.И.Успенский, ограничив задачи Института изучением христианского Востока. Они мотивировали необходимость создания научного центра в Константинополе как научными, так и политическими интересами России. В обсуждении проекта приняли активное участие и петербургские ученые. Как свидетельствует частное. письмо В.И.Ла-манского "А.И.Нелидову от 17 янвлря 1838 г., они поддержали.Одесский проект. Русские дипломаты также отдали ему предпочтение, и с ноября 1883 г. началось прохождение проекта по официальным Iтанзлам, на что потребовалось около шести лет иэ-га фи-

iiaiicoEux трудностей. В это время продолжалось обсуждение проекта б научных кругах. Специальная академичеаая комиссия, например, высказала пожелание, чтобы в круг научных интересов Института была Еключена Греция. Бурное обсуждение проекта произошло в 1390 г. на VIII Археологическом съезде в Москве. В 1891 г. проф. Н.П.КондакоБ подготовил проект Устава и штата Института. Целью Института объявлялось изучение памятников ан-Т!гшой Греции и христиансгаго Востока. В проект Устава внесли сбои поправки А.И.Нелидов, А.Ф.Бычков и МАО. А.И.Нелидов, например, считал полезным поставить Институт в зависимость от Руссгаго посла в Константинополе и под его покровительство, а МАО подвергло проект резкой критике за сужение задач Института. Акадеши наук, напротив, дала о проектах положительный отзыв. Проект Устава Сил частным образом сообщен в Одессу Ф.И.Успенскому, Ф.Е.Коршу л Н.Ф.Красносельцеву, которые высказали опасение, что византиноведение могло быть поглощено классической археологией. Как и в случае с основанием "Византийс-ítoro.временника", судьбу проекта решал не столько авторитет ученых, столько энергичная поддержка высокопоставленных государственных лиц, прежде всего президента Академии наук вел.кн.Константина Константиновича и Государственного контролера Т.И.Филиппова. Обсуждение проектов Устава и штата, а также его целей и задач состоялось на двух заседаниях Государственного совета 4 декабря 1893 г. и 24 февраля 1394 г., а 23 мая 1894 г. Устав и штат РАИК были утверждены Александром III. Устав вводился в действие с 1 июля 1894 г., торжественное открытие Института в Стамбуле состоялось 26 февраля 1895 г. Директором РАИК был назначен Ф.И.Успенский.

РАИК в своей деятельности Еьшел за рамки задач, предусмотренных Уставом, и включил в сферу своих научных интересов славянские страны. Расширенна программы деятельности Института отразилось на его внутренней организации: в 1911 г., по инициативе славянских ученых, при РАЖ было организовано Особое славянское отделение для изучения древностей -Балканского полуострова. Хотя отделение нэ успело развернуть свою работу, сам факт его создания свидетельствует об укреплении авторитета РАИК в славянских странах. Занятия же классической археологией, предусмотренные Уставом, не вошли в число приоритетных тем, что присело к фшггтескому отказу Института открыть в

Афинач сеон филиал.

С течением времени укреплялась материальная база Института: если при основании РАИК его средства составляли 12000 руб., то в 1913 г. эта сумма увеличилась до 26700 руб. Ходатайства директора Института об увеличении финансирования часто удовлетворялись благодаря тому, что-имели солидное идеологическое обоснование. Как свидетельствуют сохранившиеся в ПФА РАН записи бесед Ф.И.Успенского с Николаем II, Институт пользовался покровительстом:шператора, однако он так и не получил наименования "Императорсгаш". В результате Институт не был признан турецкими властями как самостоятельное учреждение, осуществляющее научные задачи в пределах Оттоманской империи. В течение 20 лет своей деятельности Институт не имел своего помещения, так как вопрос о постройке для него собственного здания был положительно решен только в 1914 г.

Вместе с Институтом создавалась его научная библиотека, которая со временем стала лучшей в Стамбуле и, как свидетельствует сохранившаяся в библиотеке СПбФ ИРИ РАН вторая часть рукописного Инвентаря библиотеки РАИК, она насчитывала к моменту прекращения деятельности Института 22622 тома в 8909 названиях. Одновременно формировался музей РАИК, в котором были представлены византийские памятники, произведения античных мастеров, собрание греческих, славянских и восточных рукописей. Хотя, по словам Ф.И.Успенского, Институт никогда не ставил перед собой цели обогащать отечественные музеи, при содействии РАИК Россия приобрела ряд ценных памятников: пурпуровое евангелие VI в." (РНБ), Пальмирскии тариф (ГЭ) и статую Христа "Доброго пастыря" (ГЭ). Институт имел свой печатный орган, "Известия РАИК" (всего вышло 16 томов, фрагменты подготовленного накануне войны 17 тома имеются в ПФА РАН). Институт имея хорошо оснащенную фотолабораторию и чертежный кабинет. .Материально-техническая база Института была вполне достаточной для удовлетворения его научных потребностей.

Вторая глава посвящена личному составу РАИК. Во главе Института стоял Почетный председатель, им был Российский посол В Конотантинтинополе. Штатных сотрудников было два: директор и ученый секретарь (с 1899 г. - два ученых секретаря). В состав Института входили также почетные, действительные члены и члены* сотрудники. Ва-кную роль в создании и деятельности РАИК сыг-

ран его перши почетный председатель А.И.Нелидов, просвещенный дипломат н страстный любитель старины. После неге этот пост последовательно занимали И.А.Зиновьев, Н.В.Чариков, А.Н.Све-чнн, М.Н.Гпрс. Бессменным директором РАИК был знаменитый византинист Ф.И.Успенский. Благодаря его неутомимой энергии и выдающимся организатора сим способностям РАИК стал крупным центром византиноведения на Востоке. Ф.И.Успенский, бывший до тех пор по преимуществу историком, продолжил свои занятия на общеисторические темы, уделив большое -внимание исследованию древних византийских рукописей и введя в научный оборот много новых первоисточников византийской истории, а также опубликовав важный эпиграфический материал. Став директором института, названного "археологическим", Ф.И.Успенский был вынужден уделять большое внимание археологическим вопросам и разрабатывать их. Изменив сеопм привычкам кабинетного ученого, он лично участвовал и возглавлял почти все крупные археологические предприятия Института: раскопки в Абобе-Плиске в 1899 и 1900 гг. и е Преславе в 1905 г., изучегие древностей Тырнова и экспедицию в Сирию в 1900 и 1901 гг., экскурсии в РаБеьну и исследование базилики св.Димитрия в Фессатснике. Научные интересы Ф.И.Успенского, связанные с историей славянских народов, повлияли на программу занятий Института, и деятельность РАИК получила славянскую ориентацию. Ф.К.Успенский постоянно заботился об укреплении международного авторитета РАИК, о чем свидетельствует, в частности, неосуществленный проект изучения художественных и письменных памятников Афона совместно с французскими учеными (1396 г.).

При Ф.И.Успенском сменилось шесть ученых секретарей: П.Д.Погодин, Б.В.Фармаковский, Р.Х.Лепер, Б.А.Панченко, Ф.И.Шмит, Н.Л.Окунев. Вклад этих ученых в развитие Института неравноценен. П.Д.Погодин, поступив в РАИК по протекции Т.И. Филиппова, не оставил заметного следа в жизни Института. Б.В.Фармаковский, первый штатный археолог в РАИК, способствовал тому, чтобы в Институте наладилась археологическая работа. Например, в 1893 и 1899 гг. он участвовал в первых раскопках, организованных РАИК, ео время которых в Патели (Македония) был открыт некрополь Гальштатского периода. Материалы этих раскопок не были введены в научный оборот, в архивах имеются только инвентарная опись находок и письма Б.В.Фармакосского, р кото-

рых списывается ход работ. С 1901 г. ученым секретарем РАИК был Р.Х.Лепер, который занимался главным образом вопросами эпиграфики н нумизматики. Он разобрал нумизматическое собраяие РАИК, по не оставил его полного описания, совершил три поезди! по Малой Азии, начал вести работу по изучению топографии Константинополя. Кипучую деятельность разьил е Константинополе Б.А.Панчсшга, один из самых преданных сотрудников РАИК. Он проявлял огромный интерес к работам в области топографии Константинополя и увлеченно занимался изучением.коллекции византийских печатей РАИК. Результатом этой работы явился его пирога известный "Каталог моливдовулов". С РАИК тесно связано имя Ф.И.Шмита, который работал здесь сначала в качестве стипендиата, а потом ученым секретарем. Он подготовил издание комплекса художественных памятников Кахрие-Джами, написал книгу о мозаиках церкви Успения в Никёе, исследовал мозаики Нового монастыря на острове Хиос и подготовил о них монографический труд, от которого сохранилась лишь небольшая часть корректурных листов. О работах в Неа Мсни Ф.И.Шмит написал в своей небольшой статье "Хиосская старина", также неопубликованной. Н-Л.Окунев не успел развернуть сесго деятельность в РАИК. Заметной фигурой в Институте был художник по вольному найму Н.К.Клуге. Он прослужил в Институте 16 лет и участвовал почти во всех его крупных мероприятии. В работе Института принимали посильное участие его почетные члены, члены и члены-сотрудники. Активно сотрудничали с РАИК М.И.Ростовцев, Я.И.Смирнов, Г.П.Ееглери, П.К.Коковцов, А.А.Павловский, К. Шкорпил и др.

Важной функцией РАИК являлась педагогическая деятельность. Она не сразу получила должное развитие, так как Константгагополь не привлекая к себе молодые ученые силы. Чтобы исправить это ненормальное положение, Ф.И.Успенский приложил немало усилий, благодаря которым в стенах РАИК прошли подготовку 18 отечественных и 3 зарубежных стипендиата, в том числе О.Ф.Вульф, А.А.Васильев, Д.П.Шестаков, Г.Баласчев.

В третьей главе приводятся Новые данные о научной деятельности РАИК. Архивные материалы свидетельствуют о том, что РАИК на протяжении £0 лет своей деятельности в столице бывшей Византийской.империи осуществлял выполнение комплексной программы изучения наиболее выдающихся памятников архитектуры и топографии Константинополя. С 1329 по 1304 гг. Н.К.Клуге и

Ф.И.Шмит занимались исследованием мечети Кахрие-Джами, древнего собора монастыря Хоры. Работы Ф.И.Шмита об этом памятнике стали заметным явлешюы в науке. С 1006 по 1909 г. Б.А.Панчен-!со и Н.К.Клуге исследовали базилику Студийского монастыря (мечеть Имрахор-Джами). Б.А.Панченко издал монументальное исследование о рельефах Студийской базилики. Все неизданные материалы из Имрахор-Дглш - акБарель мозашного пола, план, эскизы разрезов и чертежи деталей - остались в Константинополе и, по-видимому, утрачены. В архивных материалах сохранишь.15 фотографических снимков и полный список фотографий, сделанных во время исследования и раскопок памятника, а также статья Б.А Панченко "Золотой медальон с эмалевым изображением ап. Иакова", посвященная находке в подземелье базилики. Автор приводит подробное описание этого уникального памятника византийского искусства и датирует его X - началом XI в. По его мнению, медальон, представлял собой фрагмент вотивного венца, оклада или переплета.

В 1909 - 1910 гг. Б.А.Панченко провел исследование в районе византийского акрополя, результатом которого явилась его работа "Описание древностей (архитектурных фрагментов и фундаментов) , обнаруженных при работах по проложенига второй колеи железной дороги на территории Константинополя в 1909 - 1910 гг.", которая предназначалась для XVII тома "Известий РАИК" и так и не увидела свет. В настоящее гремя ее рукопись, содержания около 300 разрозненных листов, хранится в ПФА РАН. Работа Б.А.Панченко состоит из двух разделов: один посвящен выяснена топографических вопросов, второй содержит описание открытых древностей. Главным предметом топографшеской чае*л работы являлось определение местоположения ворот Евгения и Царских ворот и изучение древнего квартала Евгения, на территории которого были обнаружены древний портик, фундаменты четырех стен поздней церкви времени Палеологов"и три клоаки XVI - XVIII в. Среди фундаментов поздней церкви были найдены архитектурные фрагменты, которые Б.А.Панченко датировал У-У1 в. и идентифицировал с церкоБШ Богородицы, а также эпиграфический материал IX - X вв., который указывал на то, что предполагавшийся на этом месте храм св.Димитрия мог заменить древний храм Богородицы в конце XI или начале XII в. Главным же результатом проведенной работы Б.А.Панченко считает определив направления

улиц и даже обнаружение 1фая одной из них, в древнейшей часта города. Материалы этой работы могут быть полезны для составления истории этого малоизученного квартала.

Важный историко-топографическнй материал позволили собрать работы на территории Большого Дворца после пожара 1912 г. Они представлены в архиве "докладной запиской ученого секретаря В.А.Панченко о воспроизведении в чертежах и фотоснимках сохранившейся части византийских построек на территории Большого византийского Дворца", датированной 1912 г. В 1914 г. Институт получил разрешение произвести зондажи на территории Большого дворца. Как свидетельствует неопубликованный отчет о деятельности РАИК в 1914 г., сотрудники института, В.А.Панченко, Н.К.Клуге и прикомандированный к РАИК А.Башкиров, в течение двух недель производили гондажи в доме Али-еффенди, в котором был открыт целый комплекс древних сооружений, и сделали план открывшихся -древностей, ныне утраченный. Сохранились только фотографии, сделанные во время работ.

В том же году представилась возможность исследовать остатки знаменитой церкви Халкопратипской Богоматери. Остатки этой церкви были подробно описаны и тщательно сфотографированы; сохранилось 10 фотографий. Е.А.Панченко в последние годы перед Мировой войной взялся ва капитальный труд по истории топографии Константинополя, в ютором должны были найти"отражение все новые материалы, полученные за время многолетних археологических работ. По свидетельству Ф.И.Успенского, подготовительные работы, относящиеся к топографии Константинополя, при ЭЕЕцг/ации Института в 1914 г. были оставлены на месте и утеряны. Таким образом, план систематического изучения Константинополя был выполнен лишь частично.

РАИК последовательно и систематически знакомился с наиболее важными историческими и художественными памятниками Малой Азии. С этой целью он предпринял в эту область ряд экскурсий, уделив наиболтее внимание древностям Никомедии, Никои и Трапегунда. Особое место в деятельности РАИК занимает изучение Трапегунда. Сотрудники РАИК посетили этот город в последний раз в 1916 и 1917 гг., когда обстоятельства первой мировой войны позволили русским ученым организовать в оккупированный русскими войсками Трапезунд две экспедиции под руководством Ф.И.Успенского. Экспедиция 1916 г. состояла из сот-

рудников РАИК (кроме Ф.И.Успенского в ее состав еошли Ф.И.Шмит п Н.К. Плуге) н финансировалась за счет средств Института, и, как нам кажется, может рассматриваться как прямое продолжение деятельности РАИК, тем более что Ф.И.Успенский именно так и относился к этой экспедиции. Основное внимание при этом было сосредоточено на трех главных памятниках города: церквах св.Софии, св.Евгения и Богородицы Златоглавой. Однако добитый археологический материал - акварели, фотоснимки, планы и чертежи - целиком, . в Биде монументального издания, опубликовать не удалось. Основное значение этой скромной в отношении научных результатов экспедиции заключается в том, что она наметила план дальнейших систематических работ и привлекла внимание к памятникам Трапезунда как отечественных, так и зарубежных ученых.

В четвертой главе говорится об обстоятельствах закрытия РАИК в 1914 г., судьбе его научного имущества и неосуществившихся планах восстановления его работы. Лётом 1914 г. были приняты некоторые меры предосторожности по охране имущества РАИК, когда Б.А.Панченко перенес наиболее ценные мелкие вещи на хранение в Российское государственное консульство в Константинополе. 16 октября, в день вступления Турции в войну, ликвидация Института произошла за одни сутки, а имущество Института секвестировано. Вопрос о возвращении имущества Института был решен только в 1929 г., когда турецкое правительство согласилось его обменять на рукописные кораны, предусмотрительно вывезенные в 1916 г. Ф.И.Успенским из Трзлезунда в Петроград. В Стамбуле приемом имущества занимался М.Д.Беляев, которому оно было передано без описи. В 1930 г. научные материалы РАИК прибыли в Ленинград. Р/копчса и книги были переданы в БАН, часть из них перешла в библиотеку ЛОИИ АН СССР. Музейные экспонаты, всего 94 ящшф предметов, пополнили собрание Эрмитажа. Несколькими годами раньше, в 1926 г. был решен вопрос о передаче архива РАИК Академии наук.

Неоднократно обсуждалась возможность восстановления деятельности Института в Турции. В 1920 г. этот вопрос поднимался в Бюро по делам РАИК, созданном при Академии истории материальной культуры; свой проект восстановления РАИК предложила организованная в 1925 г. академтеская комиссия по вопросу о возобновлении Археологического института в Константинополе; в

1926 г. обсуждался проект Восточного научно-исследовательского Института е Константинополе, предложенный Отделом научных учреждений СНК. Последняя и также неудачная попытка восстановить РАИК была сделана в 1945 г.

В заключении подводятся итоги исследования, излагаются выводы, главные из которых следующие:

Вновь выявленные архивные материалы по истории РАИК шеют важное историко-научное значение, по-нобому освещают некоторые аспекты его научной деятельности, помогают.восстановить историю этого единственного русского гуманитарного научного учреждения за границей.

Новые материалы, обнаруженные автором в РГИА и ПФА РАН, прежде всего "Записка П.Б.Мансурова" недвусмысленно показывают, что основанием РАИК имелись в виду не только научные, но и политичесгае цели. В ходе многолетнего обсуждения уточнялись цели института и объекты его деятельности, в результате чего в круг его задач было включено изучение классических древностей в Греции. Отказ" Ф.И.Успенского основать в Афин&ч отделение РАИК позволил Институту сосредоточиться на изучении византийских и славянских древностей. Институт утвердил сбой приоритет в изучении древней исторш славян и наладил контакты со славянскими учеными, создав по их инициативе в 1911 г. Особое славянское отделение.

Благодаря постоянным, хотя и небольшим, государственным дотащим и организаторскому таланту Ф.И.Успенского, который сумел привлечь к участию в деятельности Института дипломатов и научную общественность, РАИК обладал лучшей на Востоке научной библиотекой и прекрасным музеем, ежегодно издавал свои "Известия", осуществлял сотрудничество со многими исследовательскими центрами.

Силами своего немногочисленного личного состава РАИК провел ряд"замечательных исследований". Несмотря на то, что директор Института Ф.И.Успенский не был археологом, он поощрял ар-хеологичесютё исследования и сам возглавил ряд археологических предприятий Института. Важные археологические работы провели и бл;стайшие помощники Ф.И.Успенского, ученые секретари РАИК Б.В.Фармаковский, Б.А.Панченко и Ф.И.Шыит. Однако Институт не смог наладить в своих стенах систематическую подготовку археологов.

Архивные материалы показывают, что исключительное место в деятельности РАИК и в научном творчестве Б.А.Панчепко занюхало изучение памятников и топографии древнего Константинополя. Некоторые из сохранившихся в рукописном виде работы имеют в настоящее время ценность первоисточника, так как описываемые в них древности утрачены.

Научный интерес представляет также небольшая группа предварительных и необработанных материалов, в частности, раскопок некрополя Гальштатского периода в Македонии, в которых участвовал Е.В.Фармаковский, и работ Ф.И.Шмита по изучению Нового монастыря на Хиосе.

Анализ архивных данных поглзывает, что Институт стал надежной опорой для русской национальной политики на Востоке благодаря тому, что он приобрел себе заслуженный авторитет в ученом и политическом мире своей плодотворной научной деятельностью.

Благодаря архивным данным выясняются обстоятельства закрытия РАИК и его эвакуации из Константинополя. Деятельность Института, однако, не прерывалась до 1017 г., т.к. директор РАИК организовал на средства Института и возглаЕМ в 1916 и 1917 гг. экспедицию в Трапезунд. Обсуждение проектов восстановления РАИК ни к чему не привели, так как этому не благоприятствовали поллт1!ческие условия; положительно был решен только вопрос о возвращении имущества РАИК.

В Приложении приводятся докладная записка П.Б.Мансурова от 20.03.1837 г., официальное письмо Ф.И.Успенского Т.И.Филиппову с уведомлением об избрании его в почетные члены РАИК и ответное письмо Т.И.Филиппова, письмо Почетному председателю Археологического института в Константинополе А.И.Нелидову от директора, ученого секретаря и членов с выражением благодарности и сожаления по поводу его отъезда и Константинополя.

1. Историко-археологическая экспедиция в Трапезунд (1916 г.) // Вспомогательные исторические дисциплины. Л., 1991. Т. XXIII. С. 295 - 306.

2. А.А.Васильев и Русский археологический институт в Константинополе // Российские ученые и инженеры в эмиграции.

М., 1993. С. 1Е7 - 135.

3. Шшт Ф.И. Федор Иванович Успенский. (Публикация, предисловие и примечания Е.Ю.Басаргиной) // Деятели русской нзуки XIX - XX веков. СПб., 1953. Вып. II. С. 33 - 49.

4. Архивные фонды Русского археологического института в Константинополе (РАИК) // Византийский временник. М., 1994. Т. 56. Ч. 1. С. 33 - ет.

5. Деятельность Русского археологического института в Константинополе // Российское византиноведение. Итоги и перспективы. Тезисы докладов и сообщений на Международной конференции, посвященной 100-летию Византийского временника и 100-летию Русского археологического Института в Константинополе. (Санкт-Петербург, £4 - 26 мал 1994 г.). М., 1994. С. 13 -

В жизни и деятельности Ф. И. Успенского Русский археологический институт в Константинополе занимает такое исключительное место, что как-то невольно в неразрывное целое сливаются представление об ученом учреждении, с одной стороны, и образ его организатора и бессменного, в течение без малого 20 лет, руководителя – с другой.

Роль Ф. И. Успенского в отношении Института далеко не ограничивается лишь услугами, оказанными им Институту. Своею деятельностью в Институте-и в смысле направления его работы, и в смысле личного участия в этой работе – Ф. И. Успенский не только оказал большие услуги исторической и археологической науке вообще, но и способствовал, во многих отношениях, поднятию и упрочению нашего научного престижа как у себя на родине, так и за ее пределами. Ведь нужно помнить, что Константинопольский институт был нашим единственным ученым учреждением, в области наук гуманитарных, заграницей.

Ответственная и сложная задача стояла перед Ф. И. Успенским с 26 февраля (ст. ст.) 1895 г., со дня официального открытия Института,-задача высоко держать наше ученое знамя заграницей. И эта задача выполнялась им так успешно, что с первых же лет своего существования Институт занял почетное место в ряду других ученых учреждений, преследовавших на ближнем Востоке те же цели, какие поставил себе Институт.

Такие учреждения были сосредоточены ко времени основания Института, главным образом, в Афинах. Франция имела там уже с 1846 г. свою École. Немцы открыли в Афинах в 1875 г. отделение своего Археологического института. В 80-х гг. были основаны в Афинах Английская и Американская археологические школы. Немудрено, что, когда возникла мысль – она вышла из недр нашего константинопольского посольства – об основании на Востоке русского ученого учреждения, немало голосов высказывалось за то, чтобы такое учреждение было открыто в Афинах, тем более, что русские ученые классики-эллинисты не были «чужими» в Афинах с тех пор, как они были командируемы туда, начиная с 80-х гг. прошлого века, по инициативе покойного Ф. Ф. Соколова. С практической точки зрения мысль об основании нашего ученого учреждения в Афинах имела свои основания: существование там упомянутых ученых учреждений, конечно, облегчило бы на первых порах работу и нашего учреждения, так как в Афинах существовала уже прочная научная база, были свои твердо установившиеся научные центры; к ним, несомненно, потянулся бы и наш институт. Но если бы он был основан в Афинах, он вряд ли получил бы тот самобытный отпечаток, который оказался свойственным нашему Константинопольскому институту уже с первых шагов его деятельности. Неизбежным оказалось бы также и то, что, если бы наш институт был основан в Афинах, мы, по многим, вполне понятным, причинам, плелись бы в хвосте за французами, немцами, англичанами, американцами, да и самими греками, которые с 80-х гг. стали развивать у себя широкую археологическую деятельность. Самое направление ее, если бы институт был основан в Афинах, несомненно, получило бы уклон в сторону изучения преимущественно древней Греции, так как для этого почва была подготовлена гораздо более, чем для изучения Греции средневековой, памятниками которой, и сами греки начали усиленно заниматься лишь в послевоенное время. Конечно, если бы институт был основан в Афинах и если бы его деятельность была направлена на изучение древней Греции, особой беды не было бы, так как в древней Греции есть еще много такого, что требует изучения, да и сама она, как основоположница европейской культуры, должна быть изучаема, поскольку мы не открещиваемся от этой европейской культуры.

Было, однако, и много очень веских соображений, которые подсказывали, при выборе места для основания Института, отдать предпочтение Константинополю пред Афинами, сосредоточить работу Института преимущественно на изучении древностей византийских. Дело в том, что византиноведение к средине 90-х гг. заняло у нас очень видное место благодаря трудам В. Г. Васильевского, Η. П. Кондакова и Ф. И. Успенского. К их голосу прислушивался весь ученый мир, забыв, благодаря их трудам, что rossica non leguntur. Можно не без гордости утверждать, что в то время мы стояли в области византиноведения на первом месте. II оставалось сделать еще один естественный шаг – представить наше византиноведение соответствующим ученым учреждением заграницею.

После целого ряда мытарств, препятствий, в преодолении которых далеко не последнюю роль играл Ф. И. Успенский, Институт был основан в Константинополе. Его директором стал Ф. И. Успенский.

Вступая на этот пост, он ясно сознавал всю сложность предстоявшей ему задачи, так как «успех или неуспех, правильная или неправильная линия поведения во всяком деле – важная задача, большая ответственность «; в случае неудачи деятельности Института подтвердились бы сомнения в уместности его основания, раздававшиеся со стороны многих влиятельных в ту пору лиц, – в числе их был, между прочим, К. П. Победоносцев; наоборот, «в случае успеха нового дела работы института должны были расширить и углубить значение занятий Византией в России».

До вступления своего в руководство Институтом научные интересы Ф. И. Успенского вращались, главным образом, в области изучения истории Византии. Основанный в Константинополе институт был назван «археологическим», и это как бы предопределяло основную программу его деятельности. И, правда, исследованию памятников вещественных Институт всегда уделял много внимания. Но он никогда не был в своих задачах односторонним. Можно сказать, что все проблемы, касающиеся изучения Византии, входили в программу занятий Института. И директор его, бывший до тех пор историком по преимуществу, уже скоро стал уделять большое внимание археологическим вопросам и разрабатывать их. Более того, Институт не остался чужд и изучению классических древностей, поскольку к этому давал повод тот или иной новый материал, поступавший в распоряжение Института. Позднее, как видно будет ниже, он уделял большое внимание изучению древностей славянских стран на Балканском полуострове.

Такому расширению программы деятельности Института он был обязан всецело мудрому руководству своего директора, который никогда не замыкался в узкий круг своих специальных научных интересов, но живо откликался на все запросы гуманитарного знания и прекрасно сознавал, что руководимый им Институт призван служить в Константинополе единственным очагом знания, у которого находили бы радушный приют для своих ученых занятий и византинисты, и слависты, и классики, и ученые иных специальностей. И действительно, в Институте, помимо личного состава его, представленного только директором и сначала одним, затем двумя учеными секретарями, работали как стипендиаты, прикомандированные к Институту нашими университетами и духовными академиями, так и вообще русские ученые, попадавшие в Константинополь. Работали в Институте и иностранцы. Каждый вел работу по своей специальности и каждый, кто хотел, поль- зовался или руководством или советами Ф. И. Успенского. Ему принадлежало общее руководство деятельностью Института; он же намечал задачи, выполнение которых казалось в данное время наиболее стоящим на очереди. Как служитель истинного знания, Ф. И. Успенский всегда ратовал за самую дорогую из всех свобод для ученого, свободу научного исследования, научного мышления.

И еще от одного стеснения этой свободы, опасность которого могла угрожать Институту, освободил его Ф. И. Успенский. Стеснение это могло бы дать себя чувствовать, если бы Институт стал следовать тем веяниям, которыми сопровождалась самая идея его основания. Ведь лица, ратовавшие за Константинополь, как предпочтительное место для основания там Института, указывали, между прочим, и на то, что Константинополь – «столица христианского византийского мира, просветившего и озарившего светом веры и науки наше отечество». Это- слова из приветственной речи нашего посла в день открытия Института. Указывал посол и на то, что в константинопольском посольстве «более, чем где-нибудь, должна была чувствоваться важность для нас, для направления нашей политической деятельности, изучения прошедшего этих стран, столь близкого нашему прошлому». «Станет ли кто отрицать», спрашивал посол, «близкую, тесную связь, существующую между нашею историей и историей Византийской империи?» И не здесь ли, т. е. в Константинополе, возник «Восточный вопрос?»

Ф. И. Успенский в своей речи при открытии Института говорил о теоретическом, обще-научном, и о практическом, национально русском, интересах византиноведения. С общенаучной точки зрения, указывал Ф. И. Успенский, византинизм имеет важное значение для тех народов, которые входили в сферу влияния Восточной империи, но, замечал он, влияние византинизма распространялось и на Западе. Хотя с национально-русской точки зрения Византия – «реальный предмет, важный для познания своей собственной истории», но еще важнее освободить византиноведение от того служебного положения, в каком оно очутилось, и усматривать в нем самодовлеющую научную дисциплину.

В приветственной речи посла слышатся отзвуки девизов i православие, самодержавие. В речи Ф. И. Успенского отвергается всякая практическая тенденция в программе деятельности Института: он должен следовать одной тенденции, строго-научной; Институт должен быть прежде и главнее всего ученым учреждением, без какой-либо служебной роли.

Основанный в городе, где отсутствовали более или менее правильно организованные книжные собрания, где русские книги были большою редкостью, Институт с первых же шагов своего существования должен был обратить самое серьезное внимание на создание своей библиотеки. В это дело Ф. И. Успенский вложил всю свою душу. Он собирает книги и благодаря пожертвованиям, и путем покупки и создает, в конце концов, замечательную библиотеку, состоявшую к моменту прекращения деятельности Института почти из 25.000 томов. Этим своим созданием Ф. И. Успенский мог, по справедливости, гордиться.

Одновременно с книгами в Институт стали поступать предметы древности, надписи, монеты, рукописи. Так положено было начало созданию при Институте особого кабинета древностей, вылившегося затем в музей. Состав его был разнообразен, так как большинство предметов поступало от жертвователей. Но Институт, в меру отпускаемых ему средств, поставил своею задачею и планомерное собирание некоторых родов древностей. Он стал собирать систематически византийские свинцовые печати (моливдовулы), а также монеты, византийские и античные, из греческих городов Черноморья. Институтским собранием моливдовулов Ф. И. Успенский также мог, по справедливости, гордиться.

Если прибавить ко всем этим богатствам хорошее собрание фотографий, то можно будет сказать, что Институт, благодаря заботам и энергии своего директора, обладал такими научно-вспомогательными средствами, которые вполне удовлетворяли выполнению тех научных задач, которые стояли пред Институтом.

Сначала он следовал той программе, которая, по словам Ф. И. Успенского, определялась общими запросами русского византиноведения. Но уже скоро Институт берет инициативу в свои руки, сам намечает себе ученые задачи, сообразуясь с местными условиями и с бывшими в его распоряжении средствами.

Кто желает проследить деятельность Института год за годом, тому надлежит обратиться к ежегодным отчетам Института, помещенным в его «Известиях». Мы вспомним лишь наиболее яркие страницы этой деятельности.

Но местным условиям о производстве планомерных раскопок в самом Константинополе не могло быть речи; да и средств, бывших в распоряжении у Института, для этого не хватило бы. Поэтому Институт мог заняться лишь изучением топографии средневекового Константинополя и местностей, расположенных по близости от него по берегам Черного и Мраморного морей, а также регистрацией и изучением хранящихся там древностей.

Из Константинопольских памятников была подвергнута детальному изучению мечеть Кахриэ-Джами, сохранившая замечательные христианские мозаики XIV в. С них сделаны были копии; они были изданы в великолепном альбоме, в сопровождении описания и исследования их, исполненных ученым секретарем Института Ф. И. Шмитом. В параллель с исследованием Кахриэ-Джами должны быть поставлены большие работы Института внутри мечети Имрахор – базилики Студиева монастыря. Работы эти сопровождались раскопками, правом на производство которых наука обязана всецело энергии Ф. И. Успенского. Результаты раскопок привели, между прочим, к открытию замечательных памятников раннехристианской пластики; они были исследованы ученым секретарем Института покойным Б. А. Панченко.

Удалось проникнуть Ф. И. Успенскому и в знаменитую султанскую библиотеку Сераля, где, но имевшимся сведениям, должны были находиться остатки библиотеки византийских императоров. Три года употребил Ф. И. Успенский на занятия в библиотеке над изучением ее рукописей. Труды его увенчались успехом: он нашел замечательный памятник, происходящий из библиотеки Комнинов – украшенное 450 миниатюрами Восьмикнижие (Октатевх). Результаты своего исследования рукописи Ф. И. Успенский издал в сопровождении прекрасного альбома.

Много экскурсий с научною целью было предпринято Институтом. Ф. И. Успенский сам неоднократно ездил на Афон для изучения хранящихся в тамошних монастырях рукописей, в Грецию, в различные места Малой Азии, на острова Архипелага и т. и. Во время предпринятой в 1908 г. экскурсии в Солунь Ф. И. Успенский исследовал мозаики в обращенной в мечеть церкви св. Димитрия, патрона Солуни. Мозаики эти, относящиеся к V в., были поновлены в VII-VIII вв., после происшедшего в церкви пожара. Часть этих мозаик (а также и фресок) была открыта под наблюдением Ф. И. Успенского. Они были опубликованы им в особом исследовании.

В 1900 г. состоялась большая экспедиция в Сирию. Экспедиция посетила ряд пунктов, представляющих интерес в археологическом отношении, в том числе Пальмиру, где была исследована замечательная пещера усыпальница, украшенная Фресками. Вот как суммировал Ф. И. Успенский впечатления, полученные им от изучения сирийских памятников: «Общий характер их – их оригинальность, указывающая, что здесь, в Сирии, была особая культура, произведение духа восточных народов». «С точки зрения всемирной истории», говорит Ф. И., «сирийские памятники дают своею оригинальностью очень интересный и свежий факт, подготовляющий, наряду с другими подобными фактами, раскрытие проблем об элементах, входящих в образование византинизма... Остатки мертвых городов (Сирии) с чрезвычайно выразительным религиозным их характером склада жизни внушают мысль, что Сирия была глубоко проникнута вероисповед- ней идеей и что многочисленным сирийским монастырям вполне соответствуют остатки церквей в мертвых городах, селениях в небольшом расстоянии одно от другого» (стр. 206 сл.).

Известно, что научные интересы Ф. И. Успенского не только были связаны с историей Византии, но и широко охватывали также судьбы славянских народов. Неудивительно, что Институт, с первых же лет своей жизни, стал уделять особое внимание и сопредельным с Турцией славянским странам. Еще в 1896 г. Ф. И. Успенский предпринимает экскурсию в Болгарию для изучения рукописных собраний в ее библиотеках, а также для ознакомления с монументальными памятниками западной Болгарии. В последующие годы совершались экскурсии в Македонию, в северо-восточную Болгарию, в Старую Сербию. Целью последней экскурсии было, между прочим, ознакомление с Дечанскою лаврою и Ипеком, где была патриархия независимого Сербского царства. В отчете об этой поездке, давшей много неизвестного до тех пор археологического материала, Ф. И. Успенский обрисовал яркими красками положение края и культуру его населения. По описанию этой поездки, равно как и экскурсии в Сирию, видно, что Ф. И. Успенского не останавливали никакие препятствия, никакие невзгоды, неизбежно сопряженные с путешествиями по мало культурным, в отношении внешних удобств, местностям.

Весьма важное значение имели и те раскопки, которые были предприняты, под руководством Ф. И. Успенского, в Македонии и Болгарии. В Македонии был раскопан некрополь близ селения Патели; открыт был могильник гальштаттского типа, являющийся как бы посредником между первобытными культурами северной и средней Европы и странами Средиземноморья.

Произведенные в 1899 и 1900 гг. раскопки близ селения Абоба, между Варной, Шумлой и Новым Базаром, имеют важное Значение не только для болгарской старины, но и для древностей всего Балканского полуострова. В Абобе-Плиске, столице болгарских князей эпохи, предшествовавшей Кириллу и Мефодию, открыты были остатки дворца, по близости от которого находилась и несколько построек для княжеской дружины к челяди. В получасовом расстоянии от дворца были обнаружены остатки большой церкви и недалеко от нее развалины построек. Открыты были и каменные стены, шедшие вокруг дворца, с башнями и воротами. Обильные и разнообразные находки сопровождали раскопки: надписи, рисунки на камнях, вошедших в кладку стен, отчасти покрывавшие внутренние и внешние стены некоторых бышен, знаки и рисунки на черепицах и кирпичах, предметы искусства и украшения, монеты и печати. Изучение всех этих находок позволило поставить на твердую почву вопрос о древнеславянской культуре. Весь добытый при раскопках материал изучался под непосредственным руководством Ф. И. Успенского, и результаты этого изучения были опубликованы, в сопровождении большого альбома, в X томе «Известий «Института; там много ценных глав были написаны самим Ф. И. Успенским.

Как бы дополнением к раскопкам Абобы-Плиски были раскопки 1905 г. в древне-болгарской столице Преславе, в результате которых была установлена система ее укреплений, оказавшаяся вполне тожественною с системою укреплений Абобы-Плиски и свидетельствующая о том, что целью построения Преславы было поддержание господства над Балканским проходом, чрез который шла большая дорога от Дуная к Константинополю.

Те археологические работы, которые велись Институтом под руководством Ф. И. Успенского в Болгарии, привели в результате к тому, что среди некоторых славянских ученых возникла мысль связать свою работу с работою Института. Ф. И. Успенский отнесся с полным сочувствием к этой мысли, и с 1911 г. при Институте было образовано особое славянское отделение, имевшее задачею специальное изучение древностей Балканского полуострова в области доистории и византиноведения.

Заняв место авторитетного и к тому же единственного научного учреждения в Константинополе, Институт, естественно, стал центром, куда стали стекаться сведения о предметах древности, так или иначе ставших известными. Многие из них были сохранены от забвения благодаря заботам и энергии Ф. И. Успенского. Так, при его непосредственном участии, состоялось приобретение поступившего затем в нашу Публичную библиотеку замечательного пурпурового кодекса Евангелия VΙ в., затерявшегося в деревне Сармисаглы около Кесарии, где отдельные листы его были усмотрены, во время поездки по Малой Азии, покойным Я. И. Смирновым. При непосредственном же участии Ф. И. Успенского состоялось приобретение знаменитой двуязычной, на греческом и арамейском языках, надписи, т.н. Пальмирского тарифа, хранящейся ныне в Эрмитаже.

Оправдались те надежды, о которых писал в своем приветствии Институту по случаю его открытия директор Французской школы в Афинах, покойный Омолль: «Мы радовались», писал Омолль Ф. И. Успенскому, «со всем ученым миром предполагаемому открытию Института, этому важному для науки событию. Его осуществление внушает нам наилучшие надежды, так как в Афинах мы научились ценить талантливость, научный дух и любезность русских ученых, и нам доставляло особое удовольствие быть в общении с ними и содействовать им по мере сил». Так писал Омолль в 1895 г. А теперь, когда результаты, далеко не все, деятельности Института запечатлены в 16 томах его «Известий», всякому ясно видно, что сделал институт и что сделал для него Ф. И. Успенский. В этих 16 томах, получивших, как на это указывал Ф. И. Успенский, гораздо большее распространение заграницей, чем у нас, содержится обилие разнообразного ценного ученого материала и в виде публикации и объяснения памятников, дотоле неизвестных, и в виде исследований по различным вопросам византийской и классической археологии, истории, литературы. Львиная доля этого материала обработана самим Ф. И. Успенским, который не уставал писать монографии и статьи, делать сообщения в заседаниях Института, читать лекции для работавших в Институте молодых ученых, а временами и вести популярные беседы для команд стоявших на Босфоре наших судов. Уже когда исполнилось первое десятилетие Института, наш тогдашний посол, И. А. Зиновьев, имел полное основание сказать, что Ф. И. Успенский «бодро вступил на открывшееся пред ним поприще»; что он «своею личною энергией сумел восполнить недостаток средств и одолеть встретившиеся многочисленные препятствия»; что он «эту энергию сумел внушить своим сотрудникам», и что его «личному неутомимому труду справедливость обязывает приписать те существенные научные результаты, которые Институт успел осуществить».

Это было сказано в 1905 г. А впереди еще предстояло 9 лет столь же плодотворной работы, давшей столь же ценные результаты. Так продолжалось до 16 октября (ст. ст.) 1914 г., когда, после того как Турция стала нашим врагом в мировой войне, Ф. И. Успенский вынужден был спешно покинуть ставшие для него родными стены Института и уехать из Константинополя, оставив на произвол судьбы все накопленные им ученые богатства Института, его библиотеку, его музей, его всю обстановку, оставив вместе с институтским добром и почти все свое личное имущество.

Наступили годы войны. Но и в течение их Ф. И. Успенский нашел для себя деятельность, которая являлась как бы продолжением его работы в Институте.

Еще в первый же год его существования Ф. И. Успенским была совершена поездка в Трапезунт для осмотра его древних церквей и монастырей, для изучения хранящихся в них рукописей. 20 лет спустя, когда Трапезунт был занят нашими войсками, Ф. И. Успенский снова попал в него во главе снаряженной Академией Наук археологической экспедиции, имевшей целью охрану и регистрацию памятников древности в районе турецко-черноморского фронта. Во время своего пребывания в Трапезуйте летом 1916 и 1917 гг. Ф. И. Успенский занялся изучением трех обращенных в мечети церквей Трапезунта: Софии, Панагии Златоглавой, патрона города Евгения, а также исследованием топографии Трапезунта и хранящихся в нем вещественных и письменных памятников. И в Трапезуйте, Ф. И. Успенский проявил такую изумительную энергию, которую редко можно ожидать от человека, достигшего уже 70 лет жизни. И все это в обстановке и условиях военного времени! Много ценного ученого материала было спасено Ф. И. Успенским в Трапезуйте; много памятников старины обследовано было им и его сотрудниками. Изучение истории Трапезунтской империи было лебединою песнью в долголетней и неутомимой деятельности Ф. И. Успенского. И как он волновался, как печалился, что его книга о Трапезуйте не видит света. За несколько месяцев до кончины Ф. И. Успенский мог, наконец, успокоиться: книга его была сдана в печать. Но Ф. И. Успенскому довелось увидеть набранными лишь первые два листа своего труда, которому суждено теперь стать его трудом посмертным.

Наступили революционные и послереволюционные годы. Ф. И. Успенского, и в течение их, все еще не покидает надежда, что вот-вот Константинопольский институт воскреснет, что он, 80-летний старец, поедет в Константинополь. Он не мог примириться с мыслью, что его Институт умер. Всегда есть надежда на его воскресение, писал Ф. И. Успенский еще в 1926 г. При жизни его эта надежда не осуществилась. Осуществится ли она после его смерти? Если и осуществится, то едва ли Константинопольский институт восстанет в виде того Института, который был создан трудами Ф. И. Успенского. Этот Институт, существовавший без малого 20 лет, вероятно, отошел уже в область истории, истории славной, делающей честь и самому учреждению, и его директору, и Академии Наук, с которою Институт был связан крепкими узами.

Кто лучше, чем Ф. И. Успенский, мог бы изложить историю Константинопольского института? В последние годы жизни Ф. И. Успенский не раз делился с небольшой аудиторией своими беседами о различных эпизодах этой истории. Припоминается, во время одной из таких бесед Ф. И. Успенский рассказывал нам историю зарождения Института. Вспоминая об этом, он так взволновался, что слезы полились из его глаз, и он просил своего соседа продолжать за него чтение своей рукописи. И нам, слушателям Ф. И. Успенского, стало больно, когда мы видели эти слезы, слезы, в которых нашли свое отражение воспоминания о дорогом для Ф. И. Успенского прошлом Института. Больно было видеть эти слезы еще и потому, что они лились из глаз, правда, старца, но старца, сохранившего до конца дней своих ясный ум, твердую волю, горячее сердце, неиссякаемую жажду знания, изумительную работоспособность, искреннюю любовь ко всему тому, что призвано служить интересам научного знания.

Единственный оратор, выступавший с речью на похоронах Ф. И. Успенского, справедливо отметил, что вся жизнь его была посвящена научному труду, т. е. исканию истины, и что прожил он эту жизнь так, как можно пожелать прожить ее всякому. Последний месяц своей жизни Ф. И. Успенский болел и временами тяжко страдал. Но даже в этот месяц, когда он лежал в б. Обуховской больнице, он – лишь только ему становилось легче – не забывал о том деле, которому служил всю жизнь. Он говорил теперь, как бы предчувствуя свою смерть, не о прошлом и настоящем, а о будущем. Оно, это будущее, будущее дорогого Ф. И. Успенскому византиноведения, будущее тех наук, которые тесно связаны с византиноведением, его тревожило. Прав ли был Ф. И. Успенский в своих тревогах, покажет будущее. Мы же, расставшись теперь навеки с Ф. И. Успенским, можем, со спокойною совестью, утешать себя тем, что за свое славное прошлое, за всю свою научную деятельность, за созданный им Русский археологический институт в Константинополе Ф. И. Успенскому тревожиться не пришлось бы.