Капитанец иван матвеевич. Адмирал Капитанец Иван Матвеевич

ББК 75.715 Л 84

Лукашев М.Н.

СОТВОРЕНИЕ САМБО: родиться в царской тюрьме и умереть в сталинской... / Лукашев М.Н. - М.: ООО «Будо-спорт», 2003. - 104 с. Под редакцией A.M. Горбылёва

ISBN 5-901826-02-7

В этой книге почетного члена исполкома Всероссийской федерации самбо, кавалера Серебряного ор­дена Международной любительской федерации самбо М.Н. Лукашева речь идет о жизни и деятельнос­ти основоположника отечественного дзюдо и самбо, выпускника Кодокана и советского разведчика B.C. Ощепкова, трагически погибшего в застенках НКВД в 1937 г. В деталях прослеживается эволюция его системы от классического дзюдо к прообразу современного спортивного и боевого самбо, показан сложный процесс адаптации дзюдо к условиям Советского Союза. Здесь же впервые в отечественной литературе дан подробный анализ истоков и развития мифа о разработке самбо на основе националь­ных видов борьбы СССР.

Огромное количество документов, архивных материалов, в том числе из архивов КГБ и ГРУ, публи­каций отечественной и зарубежной прессы, личное знакомство М.Н. Лукашева со свидетелями событий и авторами ряда систем, взвешенность оценок и высокий профессионализм делают книгу уникальным изданием, призванным стать настольной книгой для каждого российского дзюдоиста, самбиста, джиу-джитсера, рукопашника.

© М.Н. Лукашев, 2003

© Дизайн. А.Л. Иванов, 2003

© ООО «Будо-спорт», 2003 ISBN 5-901826-02-7

От редактора

В руках читателя - очередная книга из серии «РУКОПАШНЫЙ БОЙ В РОССИИ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XX ВЕКА». Она продолжает тему предыдущей книги «Сотворение самбо: система САМ превращается в самбо» и посвящена жизни Василия Сергеевича Ощепкова (1892-1937), патриота, разведчика, выдающегося отечественного специалиста в области самозащиты, основателя советского дзюдо, бесспорно оставившего самый яркий след в истории российского рукопашного боя первой половины прошлого века.

Из нашего сегодня, отстоящего на много десятилетий от 1910-х - 1930-х гг., когда раз­ворачивалась деятельность этого замечательного человека, чья жизнь трагически оборвалась в сталинских застенках, очень непросто было оценить его вклад в развитие отечественно­го рукопашного боя. А между тем здесь важна каждая деталь. Ведь речь идет ни много, ни мало, а об авторстве самой знаменитой и признанной отечественной системы самоо­бороны и спортивной борьбы самбо - важнейшего вклада России в мировую сокровищ­ницу боевых и спортивных единоборств.

До сих пор наши специалисты самбо и дзюдо ведут яростные споры друг с другом на эту тему. Одни абсолютно уверены, что автором самбо следует считать А.А. Харлампи-ева, который, по их мнению, осуществил синтез различных национальных и интернацио­нальных видов борьбы и самозащиты и разработал качественно новую систему. Другие -и в их числе Михаил Николаевич Лукашев, автор этой книги, - твердо убеждены, что при­оритет в разработке самбо следует отдать B.C. Ощепкову, учителю А.А. Харлампиева, ко­торый провел большую работу, творчески развивая наследие наставника.

Работая с Михаилом Николаевичем, я убедился в том, что это настоящий исследова­тель, стремящийся к объективному анализу и оценке доступных ему источников. И мне кажется, что эта книга, выходящая в свет в знаменательный год 110-летия B.C. Ощепко­ва, является достойной данью светлой памяти этого выдающегося российского мастера и гражданина. Надеюсь, что работа М.Н. Лукашева будет способствовать росту популярности в нашей стране таких мужественных видов спорта как дзюдо и самбо.

В тоже время я не думаю, что предлагаемый читателю труд М.Н. Лукашева поставит конечную точку в споре наших самбистов или закроет тему изучения наследия B.C. Ощеп­кова. Он, несомненно, вызовет возражения, аргументированное изложение которых изда­тельство «Будо-спорт» с удовольствием опубликует в виде отдельного тома.

A.M. Горбылёв

Глава 1

«Двери все заглушены... >

Такое нередко бывало на фронте... Ночью в развалинах разбитого войной города не­сколько наших саперов внезапно лицом к лицу столкнулись с немцами. Случилось это так неожиданно и для тех, и для других, что никто не успел ни передернуть затвор авто­мата, ни сорвать с плеча ремень висевшей за спиной винтовки. Да и поздно было уже стрелять: в одну секунду все перемешались. В кромешной темноте вспыхнула беспо­щадная рукопашная схватка. Люди хватали друг друга за горло, валили наземь, наступа­ли сапогами на упавших, колотили по голо­вам попавшим под руку обломком кирпи­ча. Слышались только хриплое дыхание де­рущихся, глухие звуки ударов и яростная ругань на двух языках. В судорожно бестол­ковой суматохе смертельной борьбы пона­чалу трудно было понять, кто же одержива­ет верх, но гитлеровцев было больше, и они явно стали одолевать. И едва ли кто-нибудь из наших саперов, людей уже не молодых, вышел бы живым из этих развалин, если бы на помощь не подоспел сопровождавший их на «передок» сержант из разведвзвода.

Схватившего его, казалось, мертвой хват­кой сзади за шею немца он так швырнул через себя, что тот грохнулся всей спиной

на острые кирпичные зубцы разрушенной стены, да так и остался лежать. Еще двоих уложил рядом с ним точными ударами но­ги, обутой в тяжелый кованный солдатский сапог. Тому, который пытался ткнуть его в живот ножом, разведчик вывихнул руку, поймав ее на безотказный болевой прием. И сейчас же что было силы рубанул ребром ладони сзади по шее дюжего немца, под­мявшего под себя и почти уже придушив­шего низкорослого саперного лейтенанта... А когда все уже было кончено, сорокалет­ний лейтенант, все еще сидя на земле, с тру­дом поворачивая голову из стороны в сто­рону и потирая ладонью шею, хрипловато произнес:

Ну, ты силен, мужик... Если б не ты,
всем нам здесь капут. И кто тебя только так
ловко драться научил?

С трудом переводя дыхание, разведчик не сразу и с непонятной печалью ответил:

• 
  Был один такой хороший человек - Ва­
  силий Сергеевич Ощепков...
• 
  А почему - был? На фронте погиб что
  ли?
• 
  Да нет... Похуже...
• 
  Ты скажешь тоже. Чего же хуже-то мо­
  жет быть?..

В ночь на второе октября жильцов дома номер шесть по Дегтярному переулку раз­будил звук мотора въехавшего во двор ав­томобиля. Прежде никто на это не обратил бы никакого внимания, разве что какой-ни­будь старичок, мучимый бессонницей. Но сейчас шла осень тридцать седьмого года, и к подобным угрожающе знакомым ноч­ным звукам прислушивались особенно на­стороженно и с таким страхом, что сердце начинало бешено колотиться где-то под са­мым горлом. Те, кто осмелились осторож­но, из-за занавески, взглянуть в окно, уви­дели въехавший во двор автофургон с крупной желтой надписью «Хлеб» на боко­вых стенках. Впрочем, такая наивная и примелькавшаяся маскировка уже никого не могла обмануть...

Шум автомобильного мотора умолк у са­мого подъезда, а затем уже в подъезде по­слышался громкий топот нескольких пар сапог. И по всей лестничной клетке у своих

дверей тревожно прислушивались полуоде-

тые, насмерть перепуганные люди: «К нам?.. Или не к нам?» Сапоги протопали до двад­цать первой квартиры на первом этаже, и каким это сейчас ни покажется нам непри­ятным, отталкивающим, но все остальные напряженно прислушивавшиеся жильцы об­легченно вздохнули: «Слава богу! Это не к нам...» Так уж воспитывала, уродуя людей, беспощадная сталинская мясорубка...

А у двери квартиры двадцать один раздал­ся оглушительно громкий в ночной тиши­не, долгий и требовательный звонок. И те­перь уже только в этой коммунальной квар­тире стучало у людей в висках: «За кем же на этот раз?.. Неужели за мной?..»

Откройте! НКВД!

И тотчас в передней оказались четверо мужчин в штатских темных демисезонных пальто, из под которых виднелись армей­ские хромовые сапоги.

Ощепков Василий Сергеевич?

И в Комитете по делам физкультуры и спорта, и в Центральном институте физ­культуры, где он работал, уже шли поваль­ные аресты. Люди исчезали один за другим, и все слишком хорошо знали, что это зна­чит. Знакомая сердечная боль остро отда­лась вдруг под правой лопаткой...

Анечка, дай мне нитроглицерин... Что-то
сердце чувствуется...

Жена трясущимися руками заторопилась

достать лекарство и заранее приготовленные кусочки сахара, на которые его нужно бы­ло накапать. Но один из пришедших мол­ча взял у нее из рук пузырек и опустил се­бе в карман.

• 
  Что вы делаете?! Это же сердечное лекар­
  ство... Он умереть может без него...
• 
  Пора бы знать, гражданочка, что нитро­
  глицерин в жидком виде - это взрывчатое
  вещество.

Боль еще сильнее воткнулась в спину, и в голове Василия Сергеевича промелькнула горькая мысль: «Неужели я родился в цар­ской тюрьме для того, чтобы умереть в ста-

Когда в годы горбачевской гласности ста­ли все чаще появляться немыслимые преж­де публикации о безвинно репрессирован­ных людях, их массовых захоронениях, я присоединился к тем, кто начал осаждать КГБ ходатайствами об ознакомлении с дела­ми безвинно казненных и затем полностью реабилитированных лиц.

Как спортивный журналист, я стремился узнать о судьбе весьма известных когда-то в спортивном мире людей, в первую очередь, о Василии Сергеевиче Ощепкове, бесследно исчезнувшем вдруг в 1937-ом.

«Враг народа» был предан принудительно­му забвению. О нем боялись даже говорить, в страхе сжигали книги и связанные с ним бумаги, густо замазывали его лицо на груп­повых фотографиях. В течение десятилетий само имя этого замечательного человека бы­ло под запретом. Казалось, Ощепков раз и навсегда вычеркнут из истории советского спорта. В самбо вырастали новые поколе­ния спортсменов, никогда даже не слышав­ших этого славного имени. Нужно было пе­реломить эту свинцовую сталинскую под­лость испачканного кровью неблагодарного беспамятства. Восстановить не только доб­рое имя, но и украденный творческий при­оритет этого честного, безвинно замученно­го человека, который так много сделал для нашей страны. И мне, его младшему совре­меннику, очень хотелось рассказать о нем сегодняшнему читателю. О нем, о его вре­мени, которое нынешним поколениям ри­суется уже весьма и весьма туманно, если не сказать извращенно...

Ответа на письменные заявления прихо­дилось ожидать месяцами. Затем предлагали прийти в приемную КГБ - Кузнецкий мост, 22. Там два здоровяка в штатском требова­ли для чего-то заполнить анкету с предъяв­лением паспорта. А затем очень доходчиво разъясняли, что знакомиться с делами нет

никакого смысла: в них всего две-три стра­нички, и ровным счетом ничего существен­ного нет. Согласиться с этим я, конечно, не мог, отлично понимая, что меня нагло об­манывают, и упорно продолжал свой «эпи­столярный роман» с КГБ. А шел-то уже де­кабрь 1990 года, и хотя еще никто об этом не догадывался, но могущественный Коми­тет уже дышал на ладан...

И вот, вскоре после моего очередного, последнего ходатайства на имя самого пред­седателя КГБ небезызвестного Крючкова, у меня раздался телефонный звонок. Очень вежливый мужской голос спросил, когда мне будет удобно ознакомиться с интересу­ющими меня «уголовными» делами.

Когда? Да, конечно же, прямо завтра!

Разве мог я хотя бы на день отложить эту открывшуюся вдруг прямо-таки фантастиче­скую возможность узнать, наконец, то, что целых полвека хранилось за семью замками в архивах НКВД под сакраментальным гри­фом «Секретно»? Не дай бог, политическая погода снова изменится, и приоткрывший­ся было вдруг таинственный «сезам» вновь захлопнется и тогда уже навсегда...

И вот, на следующее утро я спускаюсь по широким ступеням подземного перехода, прохожу по его тоннелю, пересекая под землей начало Мясницкой, и, поднявшись наверх, оказываюсь возле дома, в который иду. Этот большой бежевый дом с часами хорошо знает каждый по разместившемуся в нем учреждению и еще - по старому и возвращенному названию площади, на ко­торой он стоит - Лубянка.

Обширный светлый парадный фасад, объединивший в единое целое два прежних перестроенных здания, возник сравнительно недавно. И я хорошо помню его совсем другим. Дом памятен мне еще с ранних детских лет и отнюдь не из-за своей страш­ной репутации, а всего лишь потому, что

возле него всегда расхаживали часовые в ос­троверхих шлемах и с настоящими, с при-мкнутым штыком, винтовками в руках. (Сейчас я только недоумеваю, от кого вы­ставлялись эти устрашающие наружные ка­раулы?) Темно-зеленый фасад старой «Лу­бянки» в затейливом стиле модерн начала века запомнился мне, как ни странно, тоже из-за красноармейцев, но уже не живых, а скульптурных. Нарядный портал централь­ного входа увенчивался фигурным двух­скатным карнизом, а на каждом из его ска­тов полулежали симметричные гипсовые красноармейцы в натуральную величину. Тоже в буденовках и с винтовками в руках, но почему-то выкрашенные в беспросветно черный цвет. Поначалу там, конечно, возле­жали какие-нибудь недопустимо безыдей­ные аллегорические фигуры, но затем, учи­тывая целеустремленно-революционный ха­рактер занявшего здание учреждения, эту легкомысленную устаревшую аллегорию сместил такой вот бдительный черно-гипсо­вый караул...

Однако эти безмятежные детские впечат­ления беспощадно прерывают совсем дру­гие - угрожающие. Лет пятьдесят назад мне пришлось побывать внутри этого здания и отнюдь не по своей воле. Тогда из оконно­го проема лестничной клетки был виден ок­руженный стенами небольшой внутренний двор с выходившим в него множеством за­решеченных тюремных окон. Каждое окно с большим «спецкозырьком», идущим не сверху вниз, а вверх от подоконника, поз­волявшим заключенным видеть лишь небо «в крупную клетку». А в длиннейшем кори­доре по обе стороны выступали пристроен­ные к дверям небольшие коробки тамбу­ров. И двери, и тамбуры оббиты черной кожей с полностью поглощавшей любые звуки толстой прокладкой.

Двери все заглушены

Способом особым,

Выступают из стены

Вертикальным гробом.

Когда через несколько лет я прочитал эти строки Твардовского, то сразу понял, что эти черные «гробы» ему тоже довелось по­видать собственными глазами...

Я миную огромный облицованный поли­рованным гранитом портал центрального входа, увенчанный большим гербом СССР («подъезд номер один», по здешней терми-

нологии), и направляюсь к несколько более скромному подъезду «один А». В былые вре­мена именно он служил центральным и был украшен черными гипсовыми стражами. Поднявшись на несколько гранитных ступе­ней, тяну на себя за массивную бронзовую ручку туго подающуюся створку больших дверей. Миную короткое, шага в три, меж­дверное пространство и открываю вторые такие же высокие остекленные двери.

Вы к кому? Предъявите документы, - го­ворит один из двух, стоящих по обе сторо­ны дверей «привратников» - прапорщиков в фуражках с голубым околышем. А тот, к кому я иду, уже ожидает меня на верху бе­ломраморной лестницы, широким маршем поднимающейся к дверям лифта и расходя­щейся там на два более узких, обходящих лифт с обеих сторон марша.

Вместе с моим «Вергилием» поднимаем­ся на второй этаж и идем по коридорам с нумерованными дверями по обе стороны. Стены отделаны коричневатым пластиком. Не сохранилось ничего похожего на то, что мне когда-то довелось видеть. Кроме пра­порщиков у входа, ни одного человека в форме. Довольно заурядная обстановка со­вершенно обычного, хотя и солидного, со­ветского учреждения. Разве, кроме того, что коридоры пустынны, и никто не покурива­ет по углам, разводя бесконечный треп.

Но вот, наконец, на письменный стол пе­редо мной ложится тощая, сильно потре­панная папка грязно-желтоватого тонкого картона. Внешне, казалось бы, самая обыч­ная затрапезная канцелярская папка - одна из тех, какие сотнями тысяч хранились в наших учреждениях, организациях, архивах и содержали в себе нудную служебную пе­реписку, бесчисленные приказы, бухгалтер­ские ведомости и прочую бумажную «тре­буху». Но в этой измызганной папке сов­сем другие бумаги, это документы чудо­вищно трагической силы. В ней упакована страшная судьба замечательного и ни в чем не виновного человека. Первую и послед­нюю страницу разделяет время всего лишь в десять дней, но в этой декаде безжалост­но спрессована целая человеческая жизнь...

Под угрожающим грифом «Секретно» надпись: «СССР. НКВД. Управление по Московской области. Дело № 2641 по об­винению Ощепкова B.C. по ст. 58 п. 6 УК РСФСР. Том № 1»...

В Военно-Морском флоте СССР с 1946 года. Окончил Каспийское высшее военно-морское училище в 1950 году. По окончании училища направлен на Северный флот, служил командиром БЧ-2 (артиллерийская боевая часть) на эсминце «Грозный», с 1951 года - командир БЧ-2 эсминца «Окрыленный», в 1953-1956 годах - старший помощник командира эсминца «Окрыленный». В 1957 году - слушатель Высших специальных офицерских классов ВМФ в Ленинграде. Вновь вернулся на Северный флот и назначен командиром эсминца «Отрывистый», с 1958 года - командир эсминца «Острый» (до 1961 года).

Окончил Военно-морскую академию в 1964 году. Назначен начальником штаба 176-й бригады кораблей резерва Северного флота в 1964 году. С 1966 года - командир 170-й бригады эскадренных миноносцев Северного флота. Окончил Военную академию Генерального штаба в 1970 году. С 1970 по 1973 годы в должности начальника штаба - заместителя командира 5-й эскадры Военно-морского флота находился по месту постоянной дислокации эскадры в Средиземном море. Контр-адмирал (1972). С 1973 года - командующий Камчатской военной флотилией Тихоокеанского флота. Вице-адмирал (1975).

С 1978 года - первый заместитель командующего дважды Краснознаменным Балтийским флотом. С 1981 года - командующий Балтийским флотом. Адмирал (1982). С февраля 1985 года - командующий Северным флотом. В марте 1988 года - назначен первым заместителем Главнокомандующего Военно-Морским Флотом СССР. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 4 сентября 1988 года присвоено воинское звание адмирал флота. С 1992 года - в отставке.

Депутат Верховного Совета СССР 11-го созыва (1984-1989). Кандидат в члены ЦК КПСС в 1986-1990 годах. Заместитель директора Государственного морского центра при Правительстве РФ. Работает также в Академии военных наук, председатель Морского отделения Академии, почётный академик Академии военных наук. Автор ряда статей и книг по теории флота, в том числе «На службе океанскому флоту», «Война на море», «Военно-морская наука и современность», «Флот в русско-японской войне и современность».

Награды

• Орден «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 3-й степени
• Медали
• Орден Мужества (Российская Федерация)
• Орден Красной Звезды
• Орден Нахимова 1-й степени
• Орден Ленина

Адмирал флота, командующий Балтийским флотом (1981–1984), командующий Северным флотом (1985–1988), первый заместитель ГК ВМФ (1988–1992)

Родился 10 января 1928 года на хуторе Неклюдовка Кашарского района Ростовской области. Отец – Капитанец Матвей Гордеевич (1903–1945), участник Великой Отечественной войны. Мать – Капитанец Фекла Степановна (1904–1985). Супруга – Капитанец (Одоевцева) Елена Петровна (1930 г. рожд.), блокадница, выпускница Ленинградского государственного университета, инженер-гидролог, награждена медалью «За оборону Ленинграда». Сын – Капитанец Павел Иванович (1959–1984).
В период Столыпинской аграрной реформы прадед И.М. Капитанца по отцовской линии Лазарь купил землю и со своей семьей основал хутор Неклюдовка в районе слободы Кашары области Войска Донского, где и сейчас в его внуках и правнуках можно проследить родословную Ивана Матвеевича. Его мать Фёкла Степановна была родом из Кашар. Перед революцией часть купленной земли пришлось продать – не хватало средств для ее обработки и обустройства. Жили бедно. Отец рассказывал Ивану, как приходилось батрачить, чтобы выжить.
В детстве Иван заслушивался рассказами двоюродного деда о море. Дед был участником русско-японской войны, служил на броненосце «Сисой Великий», участвовал в переходе эскадры и Цусимском сражении 14–15 мая 1905 года, где корабль погиб, а сам он был ранен, взят в воде силой и пленен.
В 1935 году Иван поступил в Кашарскую среднюю школу, учился хорошо. С июня по декабрь 1942 года Кашарский район был оккупирован немецко-фашистскими войсками. В декабре 1942 года Ивана и его сверстников старше 14 лет немцы пытались угнать в Германию, но внезапный прорыв советских войск сорвал их планы. В тяжелые годы Великой Отечественной войны мать настаивала, чтобы Иван продолжал учебу, и это позволило ему окончить десятилетку.
После окончания средней школы в 1945 году Иван, как и многие из его поколения, видевшего и испытавшего оккупацию и войну, выбрал профессию военного.
В 1946 году И.М. Капитанец поступил в Каспийское высшее военно-морское училище в городе Баку. В училище были первоклассные преподаватели - выпускники морского корпуса, участники русско-японской и Гражданской войн. Морские дисциплины Ивану давались легко, однако трудности курсанты испытывали в освоении общеобразовательных предметов (высшая математика, теоретическая механика и др.).
В 1946 году впервые в училище были сформированы параллельные офицерские классы, где учились флотские офицеры, отличившиеся в войне. Это были дважды Герои Советского Союза капитан 2 ранга Шабалин и капитан Леонов и Герои Советского Союза капитан 2 ранга Гуманенко, старшие лейтенанты Поляков, Воробьев, Афанасьев и другие. Совместная учеба с участниками войны благотворно влияла на воспитание будущих офицеров, многое дала Ивану Капитанцу.
В 1950 году И.М. Капитанец окончил училище с присвоением воинского звания «лейтенант» и был направлен на Северный флот, получив назначение командиром артиллерийской боевой части на эскадренный миноносец «Грозный» (проект 7у). В конце 1950 года проходил стажировку по занимаемой должности на новом эскадренном миноносце проекта 30 бис, где в течение трех месяцев сдал экзамен на допуск к управлению боевой частью и ходовой вахтой корабля. Весной 1951 года назначен командиром артиллерийской боевой части эскадренного миноносца «Окрыленный», который строился в городе Молотовске.
В это время в стране шло бурное развитие ВМФ – выполнялась первая десятилетняя кораблестроительная программа (1946–1956), в ходе которой строились крейсера, эскадренные миноносцы, дизельные подводные лодки и другие корабли. В течение года на Северном флоте формировалось несколько бригад кораблей новых проектов, что вызывало нехватку офицеров, хотя их готовило восемь высших военно-морских училищ.
Прибыв в Молотовск, в 183-ю бригаду строящихся и ремонтирующихся кораблей, И.М. Капитанец попал на завод № 402, где за один год строилось шесть эсминцев, увидел, как создавался корабельный состав Северного флота. Строительство эскадренных миноносцев велось в большом эллинге, где сразу на четырех позициях шли работы на четырех кораблях. По готовности корабль выводился для дальнейшей достройки к стенке завода.
На «Окрыленном» И.М. Капитанец прослужил более пяти лет. Это были годы напряженного труда, ставшие началом большого флотского пути Ивана Матвеевича. В должности командира боевой части он успешно выполнял все артиллерийские стрельбы, что позволило в 1953 году назначить его – старшего лейтенанта – старшим помощником командира корабля. В течение четырех кампаний корабль решал все поставленные задачи благодаря организованной боевой подготовке.
1953 год стал переломным для Ивана Матвеевича не только в службе, но и в личной жизни. 26 сентября в Севастополе он женился на Елене Петровне Одоевцевой, с которой заочно познакомился и переписывался более полугода. В это время Елена Петровна работала гидрологом в бюро погоды Черноморского флота. Жизнь приобрела новый смысл. Теперь, возвращаясь из длительных походов к причалу, Иван Матвеевич знал, что его ждет на берегу любимый и любящий человек.
В 1956 году И.М. Капитанец направляется в Ленинград на Высшие специальные офицерские классы ВМФ, на факультет командиров эскадренных миноносцев. В 1957 году по окончании учебы с отличием назначается командиром эскадренного миноносца «Отрывистый» Северного флота, в 1958 году – командиром эскадренного миноносца «Острый» 121-й бригады эскадренных миноносцев, где проявил высокие командирские качества, особенно в период обеспечения испытания ядерных воздушных взрывов на Новоземельском полигоне (октябрь – ноябрь 1958 года).
В 1961 году, как перспективный офицер, И.М. Капитанец направлен на учебу в Военно-морскую академию (Ленинград), которую успешно окончил по командно-штабной, оперативно-тактической специальности и в 1964 году назначен начальником штаба 176-й бригады кораблей резерва Северного флота. Конечно, хотелось попасть на плавающее соединение, но приказ есть приказ.
176-я бригада кораблей резерва входила в дивизию ракетных надводных кораблей (командир дивизии контр-адмирал Беляков, затем капитан 1 ранга Я.М. Куделькин). Командование дивизии ежемесячно привлекало И.М. Капитанца к обеспечению выходов кораблей в море для подстраховки молодых командиров, а так же на тактические учения с выполнением боевых упражнений. В декабре 1965 года он назначен старшим на переходе большого противолодочного корабля «Огневой» в Ленинград. Это был первый поход И.М. Капитанца вокруг Скандинавского полуострова через Баренцево и Норвежское моря, проливную Балтийскую зону и Балтийское море.
В 1966 году капитан 2 ранга И.М. Капитанец назначен командиром 170-й бригады эскадренных миноносцев, которая входила в состав 7-й оперативной эскадры Северного флота и решала задачи боевой службы в Северной Атлантике. Командуя бригадой эсминцев, добился больших успехов в боеготовности кораблей соединения, высокой организации службы.
В апреле 1967 года на флот прибыл первый заместитель главнокомандующего ВМФ адмирал В.А. Касатонов с группой офицеров с целью проверки готовности соединений к посещению руководством страны и выбора мест базирования атомных подводных лодок. Для обеспечения работы был выделен эскадренный миноносец «Настойчивый». И.М. Капитанец с частью штаба обеспечивал этот поход. В мае 1967 года эскадренный миноносец «Настойчивый» вышел в Севастополь – Николаев на ремонт и переоборудование. Для капитана 2 ранга И.М. Капитанца это был первый поход вокруг Европы. С проходом мыса Сан-Винсенте (Испания) управление эскадренным миноносцем осуществлялось с командного пункта Черноморского флота.
5 июня 1967 года началась семидневная арабо-израильская война. И.М. Капитанцу было приказано прибыть в пролив Анти-Китира, принять на борт десант из курсантов и быть готовым к высадке их в порту Латакия (Сирия) с целью защиты советских граждан. Он назначался командиром отряда кораблей огневой поддержки. 7 июня в проливе Анти-Китира «Настойчивый» принял на борт 100 курсантов, пополнил запасы и убыл в точку встречи с сирийским кораблем в районе Латакии. Однако уже 9 июня угроза танкового прорыва Израиля из района Голанских высот исчезла и необходимость высадки десанта отпала. Оставалась угроза нападения на военно-морские базы Банияс, Тартус и Латакия, поэтому перед кораблем стояла задача несения радиолокационного дозора и выдачи информации о силах противника на командном пункте ВМС Сирии. В течение месяца эскадренный миноносец «Настойчивый» нес дозорную службу в назначенном районе. Затем на время несения боевой службы корабль был выделен в подчинение вновь сформированной 5-й эскадры ВМФ (Средиземноморской эскадры). Адмирал флота В.А. Касатонов, занимавшийся формированием эскадры, в конце июня на эскадренном миноносце «Настойчивый» убыл в Севастополь. Там «Настойчивый» был передан в состав Черноморского флота.
В 1968 году Военный совет Северного флота рекомендовал перспективного командира соединения капитана 1 ранга И.М. Капитанца на учебу в Военную Академию Генерального штаба ВС СССР на командный факультет.
В 1970 году он с отличием окончил академию по командно-штабной оперативно-стратегической специальности и был назначен начальником штаба – заместителем командира 5-й эскадры ВМФ в Средиземном море (командир эскадры контр-адмирал В.М. Леоненков).
1 сентября 1970 года на плавбазе «Котельников» капитан 1 ранга И.М. Капитанец вышел на боевую службу, которая продолжалась для него 900 дней в море в течение 1970–1973 годов. В мае 1972 годв ему присвоено воинское звание «контр-адмирал». Штаб эскадры постоянно организовывал слежение за авианосцами 6-го флота США, осуществлял поиск атомных подводных лодок, оснащенных баллистическими ракетами, 16-й эскадры США и был в готовности планировать и провести операцию по борьбе с корабельными группировками и нарушению коммуникаций. Командование эскадры ежегодно проводило совместные мероприятия по боевой подготовке с ВМС Египта и Сирии.
Существенным вкладом в развитие теории и практики боевой службы явились маневры «Юг», проводившиеся в мае 1971 года под руководством министра обороны СССР Маршала Советского Союза А.А. Гречко. В ходе маневров перед силами боевой службы на Средиземноморском театре стояла задача осуществить непрерывное слежение за всеми обнаруженными подводными лодками и авианосцами «противника» с целью отработки элементов морской операции по борьбе корабельными группировками, их массированного поиска и слежения для нейтрализации и срыва их ударов по объектам СССР. Министр обороны дал высокую оценку действиям эскадры.
Результативная самостоятельная деятельность заместителя командира эскадры на боевой службе была высоко оценена командованием, и в 1973 году контр-адмирал И.М. Капитанец получил назначение командующим Камчатской военной флотилией.
На этой должности в течение 1973–1978 годов контр-адмирал И.М. Капитанец проявил себя умелым организатором боевой подготовки соединений и частей флотилии, обеспечения и поддержания разнородных сил в высокой боевой готовности, обустройства базирования кораблей и личного состава. В 1975 году, после успешного участия в маневрах «Океан-75», Указом Президиума Верховного Совета СССР за успехи в боевой и политической подготовке и в связи с 30-летием Победы в Великой Отечественной войне Камчатская военная флотилия награждена орденом Красного Знамени, а И.М. Капитанец – орденом Ленина.
Корабли флотилии несли боевую службу в Индийском океане, Беринговом и Охотском морях и в зоне Курильских островов и обеспечивали действие атомных подводных лодок в Северной части Тихого океана. Командующий флотилией И.М. Капитанец, являясь старшим в Северо-Восточной части Тихого океана, решал задачи с приданными атомными подводными лодками и морской ракетоносной авиацией по борьбе с корабельными группировками вероятного противника и противодесантной обороны побережья в зоне ответственности флотилии.
В 1978 году вице-адмирал И.М. Капитанец назначается первым заместителем командующего дважды Краснознаменным Балтийским флотом. На Балтийском флоте, расположенном на главном стратегическом направлении, главной задачей было обеспечение тесного взаимодействия со всеми видами Вооруженных сил. В связи с этим основное внимание уделялось десантной подготовке. Главными направлениями деятельности первого заместителя командующего были: контроль за корабельным составом в море, эффективность ракетных стрельб, борьба с подводными лодками, подготовка сил флота к высадке морского десанта, курирование капитального строительства на флоте. Он возглавлял оперативную группу флота на фронтовых учениях Прибалтийского военного округа и руководил ракетными стрельбами союзных флотов. Балтийский флот решал и правительственные задачи по подготовке иностранных экипажей, приемке и отправке кораблей в Индию, Ливию, Алжир и на Кубу.
По итогам подготовки за 1979 год Балтийский флот признан лучшим среди флотов и военных округов СССР.
В 1981 году вице-адмирал И.М. Капитанец назначается командующим Балтийским флотом. Особое внимание он уделяет боеготовности частей и соединений флота их способности решать задачи в операциях флота совместно с военно-морскими силами ПНР и ГДР и во взаимодействии с сухопутными войсками на приморском направлении.
На стратегическом учении «Запад-81» под руководством министра обороны Д.Ф. Устинова вице-адмирал И.М. Капитанец успешно выполняет сложнейшую задачу подготовки и проведения морской десантной операции с высадкой 2,5 тысяч личного состава и 1,5 тысяч единиц различной техники на фронте 18 километров с 75 десантно-транспортными средствами. За разработку теории морской десантной операции и внедрение ее в практику на учении он награжден орденом Нахимова I степени. Это единственный случай награждения таким орденом за послевоенное время.
В 1982 году командующему Балтийским флотом И.М. Капитанцу присвоено воинское звание «адмирал». Являясь по статусу Варшавского договора командующим Объединенным Балтийским флотом, в который входили БФ, ВМФ ПНР и ВМФ ГДР, он занимался подготовкой сил ОБФ к проведению первой операции флота и морских операций во взаимодействии с сухопутными войсками.
В январе 1984 года адмирал И.М. Капитанец направляется на Высшие академические курсы при Военной академии Генерального штаба. В 1985 году назначается командующим самым большим флотом Советского Союза – Северным. Через 16 лет Иван Матвеевич возвратился на флот, который дал ему путевку во флотскую службу. Здесь в полной мере раскрылись его флотоводческие способности.
В ходе боевой службы флот осваивал новые районы Мирового океана. Главные усилия командования были направлены на обеспечение развертывания атомных подводных лодок в Атлантике для ведения морских операций по борьбе с корабельными группировками в зоне ответственности флота и обеспечение боевой устойчивости морских стратегических ядерных сил. В частности, в 1987 году на Северном флоте проведена операция «Атрина» с целью вскрытия районов патрулирования атомных подводных лодок, оснащенных баллистическими ракетами, ВМС НАТО в Атлантике. В ходе операции дивизия атомных подводных лодок совершила двухмесячный совместный поход и подтвердила предполагаемые районы патрулирования атомными подводными лодками, оснащенными баллистическими ракетами США и Англии.
В 1987 году Северный флот участвовал в состязаниях на первенство ВМФ, где завоевал 11 призов из 16 установленных главнокомандующим ВМФ. Таких результатов не добивался ни один флот за всю историю состязаний.
19 марта 1988 года приказом министра обороны СССР адмирал И.М. Капитанец назначен первым заместителем Главнокомандующего ВМФ В.Н. Чернавина. В этом же году ему присваивается высшее флотское звание – «адмирал флота». Будучи преемником адмиралов флота В.А. Касатонова и Н.И. Смирнова, Иван Матвеевич неоднократно встречается с ними, перенимая опыт этих знаменитых флотоводцев по защите интересов ВМФ на различных уровнях.
Важным моментом в деятельности И.М. Капитанца как первого заместителя Главнокомандующего ВМФ стало участие в переговорах с министром обороны США Ф. Карлуччи, на которых речь шла о сотрудничестве между СССР и США в военной области на основании заявления М.С. Горбачева о создании системы международной безопасности. В дальнейшем ему приходилось участвовать в переговорах с военными делегациями Италии, Голландии, Финляндии и других государств. Устанавливались контакты с военно-морскими атташе США, Англии, Китая, Турции, Польши, Румынии, Голландии, ГДР.
В 1989 году адмирал флота И.М. Капитанец возглавил комиссию по установлению причин гибели атомной подводной лодки «К-278» «Комсомолец» и разработке системы по борьбе за живучесть на кораблях флота. В 1989–1990 годах все флоты проверялись в течение летнего и зимнего периодов обучения. Им оказывалась существенная помощь в борьбе за живучесть кораблей. К этой работе привлекались также центральные управления ВМФ, ЦКБ и НИИ, Военно-морская академия и высшие военно-морские училища.
Годы службы И.М. Капитанца в Москве совпали с распадом Советского Союза, когда флот и армия переживали тяжелый кризис. В 1990 году он работает в правительственной комиссии по урегулированию сложных взаимоотношений между прибалтийскими республиками и СССР (председатель комиссии вице-президент АН СССР Н. Лаверов). Ему поручено заниматься силами флота, дислоцирующимися в Эстонии.
В начале 1991 года И.М. Капитанец продолжал работу представителем министра обороны СССР Д.Т. Язова в Эстонии, куда был вновь направлен с задачей не допустить дискриминации русского населения. Также в начале 1990-х годов он направлялся в Эфиопию с миссией представителя Вооруженных сил СССР.
В 1992 году адмирал флота И.М. Капитанец уволен в запас, отдав Военно-морскому флоту 46 календарных лет службы. За плечами остался целый ряд опаснейших ситуаций в Мировом океане, из которых Иван Матвеевич всегда выходил с честью, выполнив поставленные задачи и сохранив личный состав и вверенные ему корабли.
В период службы И.М. Капитанец принимал большое участие в общественной работе. Он избирался депутатом Верховного Совета СССР, депутатом Верховного Совета Латвийской ССР, депутатом Камчатского и Калининградского областных исполнительных комитетов. Избирался кандидатом в члены ЦК КПСС на ХХVII съезде партии, членом бюро Камчатского, Калининградского и Мурманского обкомов КПСС.

С 1992 года Иван Матвеевич – главный специалист Морского научного комитета. Богатый практический опыт службы на Северном, Балтийском и Тихоокеанском флотах России он успешно сочетал с глубокой научной разработкой проблем теории военно-морского флота, совершенствованием и развитием его боевой и оперативной подготовки, применения в мирное и военное время.

С 2008 года и до последних дней жизни был ведущим аналитиком Управления генеральных инспекторов Министерства обороны Российской Федерации.

И.М. Капитанец – автор многих статей по теории военно-морского флота, которые публиковались в «Морском сборнике» и ряде газет. Им опубликовано 10 книг, посвященных Военно-морскому флоту. Среди них: «Флот в Русско-японской войне и современность» (2004), «Битва за Мировой океан в “холодной” и будущих войнах» (2002), «Сильный флот – сильная Россия» (2006).
Адмирал флота И.М. Капитанец был почетным членом Академии военных наук (1995), руководителем Морского отделения Академии военных наук (2000). Лауреат премии А.В. Суворова и В.С. Пикуля за научный труд «На службе океанскому флоту, 1946-1992 гг. (Записки командующего 2-мя флотами)» (2002).
Награжден орденами Ленина (1975), Нахимова I степени (1981), Красной Звезды (1967), «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» III степени (1988), Мужества (1996), многими медалями.

Капитанец Иван Матвеевич (рис. 49) - советский военно- морской деятель, адмирал флота.

Родился 10 января 1928 года в хуторе Неклюдовка Кашарского района, Ростовской области. Из семьи крестьянина. Русский.

В ВМФ с 1946 года, когда поступил в. Каспийское высшее военно-морское училище, которое окончил в 1950 году. По окончании училища направлен на Северный флот, служил командиром БЧ-2 (артиллерийская боевая часть) на эсминце «Грозный», с 1951 года- командир БЧ-2 эсминца «Окрыленный», в 1953-1956 годах- старший помощник командира эсминца «Окрыленный». В 1957 году- слушатель Высших специальных офицерских классов ВМФ в Ленинграде.

Рис. 49.

Вновь вернулся на Северный флот и назначен командиром эсминца «Отрывистый», с 1958 года- командир эсминца «Острый» (до 1961 года). В 1958 году выполнял боевые задачи по обеспечения воздушных испытаний ядерного оружия на Новоземельском полигоне.

Окончил Военно-морскую академию в 1964 году. Назначен начальником штаба 176-й бригады кораблей резерва Северного флота в 1964 году. С 1966 года- командир 170-й отдельной бригады эскадренных миноносцев Северного флота. Окончил Военную академию Генерального штаба Вооружённых Сил СССР имени К.Е. Ворошилова в 1970 году. С 1970 по 1973 годы в должности начальника штаба- заместителя командира 5-й Средиземноморской эскадры ВМФ находился по месту постоянной дислокации эскадры в Средиземном море. С 1973 года- командующий Камчатской флотилией разнородных сил Тихоокеанского флота.

С 1978 года- первый заместитель командующего Балтийским флотом. С февраля 1981 года- командующий Балтийским флотом. С февраля 1985 года- командующий Северным флотом. В марте 1988 года назначен первым заместителем Главнокомандующего Военно- Морским Флотом СССР.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 4 сентября 1988 года присвоено воинское звание адмирал флота.

В конце 1980- начале 1990 годов участвовал в работе правительственных делегаций на переговорах с Эстонией и другими прибалтийскими государствами в качестве военного эксперта-советника. В 1992 году являлся членом Государственной комиссии по созданию Министерства обороны Российской Федерации.

С 1992 года - в отставке.

В 1994-1996 годах- заместитель директора Государственного морского центра при Правительстве РФ. В 2013-2015 годах являлся членом научного совета при Совете Безопасности Российской Федерации. Работает также в Академии военных наук, с 2000 года- председатель Морского отделения Академии, почётный академик Академии военных наук. Действительный член Академии геополитических проблем.

Депутат Совета Союза Верховного Совета СССР 11 -го созыва (1984-1989) от Калининградской области. Депутат Верховного Совета Литовский ССР (1979-1984). Депутат Камчатского и Калининградского областных исполнительных комитетов Советов народных депутатов. Кандидат в члены ЦК КПСС в 1986-1990 годах. В разное время был членом бюро Калининградского, Камчатского и Мурманского обкомов КПСС.

С 2008 года является ведущим аналитиком (генеральным инспектором) Управления генеральных инспекторов Министерства обороны Российской Федерации.

Награждён орденами Мужества, Ленина, Октябрьской Революции, Нахимова 1-й степени, Красной Звезды, «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 3-й степени, медалями.

Россия Род войск Годы службы Звание

: неверное или отсутствующее изображение

Командовал Награды и премии В отставке

Ива́н Матве́евич Капита́нец (род. 10 января , хутор Неклюдовка Кашарского района Ростовской области , СССР) - советский военачальник , адмирал флота .

Биография

Награды

• Орден Нахимова 1-й степени
• Орден «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 3-й степени
• Орден Мужества (Российская Федерация)
• Медали

Напишите отзыв о статье "Капитанец, Иван Матвеевич"

Примечания

Литература

• М. М. Тхагапсов. На службе Отечеству. - Майкоп: ООО "Качество", 2015. - С. 180-181. - 262 с. - 500 экз. - ISBN 978-5-9703-0473-0 .

Ссылки

• Военная энциклопедия в 8 томах. М.:Военное издательство, 1994-2004. - Т.3.
• В. Д. Доценко. Морской биографический словарь. Санкт-Петербург: «LOGOS», 1995. - С.385.

Высшие адмиралы СССР Адмиралы флота Советского Союза Адмиралы флота

Отрывок, характеризующий Капитанец, Иван Матвеевич

– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»
Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
– Нет, об чем же говорить! – сказал Пьер, – всё равно… Так готово? – прибавил он. – Вы мне скажите только, как куда ходить, и стрелять куда? – сказал он, неестественно кротко улыбаясь. – Он взял в руки пистолет, стал расспрашивать о способе спуска, так как он до сих пор не держал в руках пистолета, в чем он не хотел сознаваться. – Ах да, вот так, я знаю, я забыл только, – говорил он.
– Никаких извинений, ничего решительно, – говорил Долохов Денисову, который с своей стороны тоже сделал попытку примирения, и тоже подошел к назначенному месту.
Место для поединка было выбрано шагах в 80 ти от дороги, на которой остались сани, на небольшой полянке соснового леса, покрытой истаявшим от стоявших последние дни оттепелей снегом. Противники стояли шагах в 40 ка друг от друга, у краев поляны. Секунданты, размеряя шаги, проложили, отпечатавшиеся по мокрому, глубокому снегу, следы от того места, где они стояли, до сабель Несвицкого и Денисова, означавших барьер и воткнутых в 10 ти шагах друг от друга. Оттепель и туман продолжались; за 40 шагов ничего не было видно. Минуты три всё было уже готово, и всё таки медлили начинать, все молчали.

– Ну, начинать! – сказал Долохов.
– Что же, – сказал Пьер, всё так же улыбаясь. – Становилось страшно. Очевидно было, что дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, что оно шло само собою, уже независимо от воли людей, и должно было совершиться. Денисов первый вышел вперед до барьера и провозгласил:
– Так как п"отивники отказались от п"ими"ения, то не угодно ли начинать: взять пистолеты и по слову т"и начинать сходиться.
– Г…"аз! Два! Т"и!… – сердито прокричал Денисов и отошел в сторону. Оба пошли по протоптанным дорожкам всё ближе и ближе, в тумане узнавая друг друга. Противники имели право, сходясь до барьера, стрелять, когда кто захочет. Долохов шел медленно, не поднимая пистолета, вглядываясь своими светлыми, блестящими, голубыми глазами в лицо своего противника. Рот его, как и всегда, имел на себе подобие улыбки.
– Так когда хочу – могу стрелять! – сказал Пьер, при слове три быстрыми шагами пошел вперед, сбиваясь с протоптанной дорожки и шагая по цельному снегу. Пьер держал пистолет, вытянув вперед правую руку, видимо боясь как бы из этого пистолета не убить самого себя. Левую руку он старательно отставлял назад, потому что ему хотелось поддержать ею правую руку, а он знал, что этого нельзя было. Пройдя шагов шесть и сбившись с дорожки в снег, Пьер оглянулся под ноги, опять быстро взглянул на Долохова, и потянув пальцем, как его учили, выстрелил. Никак не ожидая такого сильного звука, Пьер вздрогнул от своего выстрела, потом улыбнулся сам своему впечатлению и остановился. Дым, особенно густой от тумана, помешал ему видеть в первое мгновение; но другого выстрела, которого он ждал, не последовало. Только слышны были торопливые шаги Долохова, и из за дыма показалась его фигура. Одной рукой он держался за левый бок, другой сжимал опущенный пистолет. Лицо его было бледно. Ростов подбежал и что то сказал ему.