Люсьен февр размышления об истории техники. Анналы после Второй Мировой войны

Вторая половина XX века стала временем подъема и обновления исторической науки. Во Франции появилась целая плеяда крупных историков, труды которых обрели широкое международное звучание. Продолжая и развивая традиции школы "Анналов" межвоенного времени, они подвергли пересмотру тематику, исследовательские методы и само понимание предмета исторической науки. По мнению многих историков, произошла своеобразная "историографическая революция", которая привела к возникновению "новой исторической науки" и оказала глубокое воздействие на всю мировую историографию. Обновление исторической науки было тесно связано с эволюцией французского общества и с общими процессами социального развития. События всемирно-исторического значения: вторая мировая война и разгром фашизма, возникновение целого ряда государств, провозгласивших своей целью строительство социализма, конец колониальной системы, научно-техническая революция, а в более позднее время - крушение социалистической системы, распад СССР и многое другое, потребовали осмысления нового исторического опыта, адаптации исторической науки к условиям стремительно меняющегося мира.

В развитии французской историографии второй половины XX века выделяются 2 основных периода , границей между которыми можно считать приблизительно сер. 70 - х г. По мнению французских историков, наиболее плодотворным было "славное тридцатилетие"1945 - 1975 гг. , когда французская историография заняла ведущую роль в мировой историографии и пользовалась огромным авторитетом в общественном мнении. Состояние исторической науки в первые послевоенные годы во многом определялось общественно-политической обстановкой, сложившейся во Франции после освобождения от немецко-фашистской оккупации. Ее характерной чертой был небывалый подъем левых сил и рост влияния марксизма, связанный с победой Советского Союза в войне против фашизма, участием Французской коммунистической партии в движении Сопротивления и ее превращением в самую многочисленную партию страны.

Наряду с Италией, Франция стала одной из двух крупных капиталистических стран, в которых марксистские идеи получили сравнительно широкое распространение. В послевоенное время выросла и активизировалась группа французских историков - марксистов, формирование кот. нач. в 30-е годы. К работе над докторскими диссертациями приступили А. Собуль и К. Виллар. В коммунистическую партию вступили, (но потом в разное время вышли из нее) молодые талантливые историки, ставшие позднее крупными учеными: М. Агюлон, Ж. Бувье, Ф. Фюре, Э. Ле Руа Лядюри и другие.

Воздействие марксизма сказалось и на трудах многих других историков, не являвшихся марксистами. Марксистская терминология, в первую очередь такие понятия как базис", "надстройка", "способ производства", "производственные отношения", "классовая борьба" прочно вошла в обиход. "Французские историки становились все более восприимчивыми к расплывчатому "диффузному" марксизму, который побуждал их придавать особую ценность экономическому фактору в историческом объяснении; в то же время некоторые точные понятия воспринимались ими и проникали в их словарь", - указывается в коллективном труде, изданном в 1965 г. Французским комитетом исторических наук. Однако, и соглашаясь с отдельными марксистскими положениями, большинство историков отвергало общую теорию, методологию и, особенно, политические выводы марксизма.

Решающее влияние на развитие французской историографии продолжали оказывать работы крупных историков, которые еще в 30-е годы поставили вопрос о пересмотре методологических принципов традиционной "позитивистской" историографии. Это были, прежде всего, труды школы "Анналов" , а также работы Э. Лябрусса, П. Ренувена и Ж. Лефевра.

Главную роль в перестройке французской историографии сыграли историки Люсьен Февр (1878-1956) и Марк Блок (1886- 1944).Талантливый писатель и полемист, Февр обладал и качествами выдающегося организатора науки. Основные исследования Февра относятся к истории средних веков. Главные произведения Февра "Судьба Мартина Лютера"(1928) и "Проблема неверия в XVI веке. Религия Рабле" (1942). Кроме того, Февр написал огромное количество полемических статей и рецензий, часть которых позднее была собрана в сборниках "Битвы за историю"(1953) и "За целостную историю"(1962). Воззрения Февра на содержание и методы исторической науки складывались под сильным воздействием Дюркгейма и особенно Берра, с которым они тесно сотрудничали, стремясь реализовать его идею "исторического синтеза" путем организации междисциплинарных исследований. С большим уважением Февр относился к марксизму. Февр считал, что "многие из идей, которые Маркс выразил с бесспорным мастерством, давно уже перешли в общий фонд, составляющий интеллектуальную сокровищницу целого поколения" . К числу таких идей Февр относил, прежде всего, мысль о ведущей роли экономики и социальных отношении в развитии общества. Блок и Февр остро критиковали традиционную позитивистскую "событийную" историографию, которая, прозябала "в эмбриональной форме повествования". Он утверждал, что история призвана не просто описывать события, а выдвигать гипотезы, ставить и решать проблемы. Основную задачу исторической науки Февр видел в создании всеобъемлющей синтетической "глобальной" истории, охватывающей все стороны жизни человека, - "истории, которая стала бы центром, сердцем общественных наук, средоточием всех наук, изучающих общество с различных точек зрения - социальной, психологической, моральной, религиозной и эстетической, наконец, с политической, экономической и культурной.

Против устаревшего позитивизма и иррационалистического субъективизма выступили французские историки Марк Блок (1886-1944) и "Люсьен Февр (1878-1956), создавшие в конце 20-х годов журнал "Анналы экономической и социальной истории", ориентированный на построение обобщающего исторического синтеза. Строго говоря, требования французских историков обратиться к сравнительному анализу социально-экономических процессов, к психологической стороне исторической жизни, к синтезу истории и географии оригинальными не являлись. Новизна "Анналов" межвоенного периода заключалась в другом : в новой концепции творчества самого историка. Традиционной истории-повествованию была противопоставлена история-проблема. При таком подходе историк переставал быть рабом источников, зависимым от текстов, а становился активным создателем научной проблемы, диктовавшей как отбор материала, так и угол зрения, под которым этот материал анализировался. Сама постановка научной проблемы вызвана потребностями современного историку общества. Не в том смысле, что историк переписывает прошлое в угоду настоящему, а в том, о" котором еще прежде писали Генрих Риккерт и Макс Вебер. Историк исходит и не может не исходить, хотя и обычно неосознанно, из той системы ценностей, которая характеризует его собственную культуру. Ею он руководствуется при отборе и анализе материала, поэтому любая историческая концепция или теория неизбежно приобретает релятивный характер. Разумеется, это не означало, будто каждый историк сочиняет свою собственную историю в духе презентистов. Блок и Февр подчеркивали, что речь идет об изменении точки зрения на целое, на общую картину прошлого в соответствии с новым пониманием и новыми потребностями человеческого общества. Иначе говоря, историческое познание руководствуется определенной ценностной системой, но само оно не должно выносить оценочных суждений, ибо, как подчеркивал еще Макс Вебер, ценность и оценка - это совершенно различные понятия, путать которые недопустимо. Блок считал, что задача ученого заканчивается объяснением того, как и почему произошло то или иное событие. Что касается оценок, то они всегда имеют субъективный характер, и поэтому от них лучше воздержаться, тем более что стремление судить, в конце концов, отбивает желание объяснять. История рассматривалась Февром как "тотальная" или "глобальная". Под этим понятием подразумевалась не всемирная история, а история людей, которые жили в определенном регионе и в определенное время, взятая в аспекте максимально возможных точек зрения с максимально возможной широтой охвата. Тем самым отвергалось разделение истории на политическую, экономическую, социальную, духовную и тому подобные частичные истории, она приобретала комплексный синтезирующий характер. В сущности, та задача, которую поставили основатели школы "Анналов" - органически, а не механистически соединить социальное и культурное в историческом исследовании, показать их взаимную обусловленность - до сего времени остается нерешенной проблемой. Но Блок и Февр показали, в каком направлении должно продвигаться историческое исследование, чтобы исполнить свою роль, и в этом их огромное достижение и значение для последующего развития историографии.

Февр отчетливо ощущал, что "вся концепция мира, вся стройная система, выработанная поколениями ученых в течение следовавших друг за другом веков, разлетелась вдребезги... Нужно было заменить старые теории новыми. Нужно было пересмотреть всё научные понятия, которыми пользовались до сих пор". Первоочередной задачей Февр считал решительный пересмотр методологических принципов позитивистской историографии.

После трагической гибели Марка Блока, расстрелянного оккупантами в 1944 году за участие в движении Сопротивления, главой "школы Анналов" остался Люсьен Февр, избранный в 1951 г. членом Академии. В послевоенный период он занимался, главным образом, научно-организационной деятельностью: руководил журналом "Анналы" и созданной в 1947 г. VI секцией (экономических и социальных наук). Практической школы высших исследований, которую Февр превратил в крупное научно-учебное учреждение, располагающее большими финансовыми и издательскими возможностями. Февр очень остро ощущал происходящие в мире гигантские перемены, требовавшие объяснения со стороны историков."Все сразу рушится вокруг нас " , - писал он в 1954 году. "... Научные концепции ниспровергаются под неудержимым напором новой физики, революция в искусстве подвергает сомнению прежние эстетические воззрения, карта мира полностью меняется, новые средства сообщения преобразуют экономику. Повсюду против старой Европы и против государств, проникнутых европейской культурой, восстают вчера еще порабощенные нации Востока и Дальнего Востока, Африки и Азии; нации, которые казались навсегда погребенными в витринах застывших археологических музеев, теперь пробуждаются и требуют своего права на жизнь. Все это и еще многое другое нас тревожит и предвещает нам близкую гибель. Но мы видим также рождение нового мира и не имеем права отчаиваться. Его еще надо понять и не отказываться от света, который может пролить муза истории Клио".

Продолжая начатую им вместе с Блоком борьбу против традиционно-позитивистской "событийной" истории, Февр взывал "к другой истории " , включающей в себе все стороны жизни и деятельности человека. Он предлагал постепенно переходить от изучения экономической и социальной истории, являвшейся главным предметом внимания "Анналов" межвоенного времени, к более широким темам: истории различных человеческих обществ, их экономическим основам, их цивилизациям. В соответствии с такой программой журнал "Анналы" в 1946 г. изменил свое прежнее название "Анналы экономической и социальной истории ", на новое, отражавшее изменение его интересов: "Анналы. (Экономика. Общества. Цивилизации.)"

(Не много про движение «Сопротивление» мало ли спросит) Сознавая научное и политическое значение исследования истории второй мировой войны, французское правительство вскоре после освобождения страны создал о специальный Комитет по истории второй мировой войны при премьер-министре Франции. Основателями комитета были известные историки Л. Февр, П. Ренувен, Э. Лябруссидр. Генеральным секретарем комитета и фактически его бессменным руководителем являлся профессор Анри Мишель. Комитет организовал сбор документов о движении Сопротивления и правительстве Виши, создал научную библиотеку, развернул издательскую деятельность, с 1950 выпускал журнал " Обозрение истории второй мировой войны".

Отечественные историографы о школе «Анналов»:

Французская историография XX века и школа "Анналов" нашли освещение в двух появившихся почти одновременно монографиях М. Н. Соколовой "Современная французская историография: Основные тенденции в объяснении исторического процесса" (М., 1979) и Ю. Н. Афанасьева "Историзм против эклектики: Французская историческая школа "Анналов" в современной буржуазной историографии" (М, 1980). При методологической схожести позиций между авторами были и некоторые разногласия. М. Н. Соколова основное внимание уделила не столько общим тенденциям развития французской историографии, сколько отдельным проблемам на примере творчества ряда ученых. Она подчеркнула, что М. Блок и Л. Февр, в сущности, не создавали новой научной школы, а только наиболее выпукло отразили новые веяния в своем творчестве. Отделенным от "Анналов" оказался и Ф.Бродель, теория которого о разных скоростях исторического времени, по мнению автора, связана с "Анналами" лишь в отдельных деталях и вообще оценена, как научно несостоятельная. Ю. Н. Афанасьев, наоборот, исходил из концепции "Анналов" как направления с относительно целостным представлением об историческом процессе. Он дал освещение полувекового развития "Анналов", выделив три этапа: период становления с конца 20-х до середины 40-х гг., кульминационный период развития в 40-е - 60-е гг., связанный с творчеством Броделя и стремлением создать "глобальную историю", период конца 50-х - начала 70-х гг., когда на сцену выступило третье поколение школы "Анналов" (Э. Ле Руа Лядюри, Ф. Фюре, П. Шоню), решительно повернувшее, по словам автора, в сторону "дегуманизации и парцелляции" исторической науки. В книге заметно весьма позитивное в целом отношение автора к Блоку, Февру и Броделю, что является вполне оправданным. Но трудно согласиться с мало аргументированными выпадами против П. Шоню, Э. Ле Руа Лядюри, М. Ферро, творчество и новаторский характер концепций которых явно принижены.

14. Второе поколение “Анналов”

Второе поколение школы «Анналов» включало нескольких исследователей: Жоржа Дюби, Фернана Броделя и Жака Ле Гоффа. Им пришлось адаптировать историческую парадигму этого направления к новым веяниям в исторической науке. Но интересным образом, в работах этого поколения французских историков повторилась дихотомия, которая изначально была заложена в философской концепции школы. Второе поколение школы «Ан- налов», как и ее основатели, боролось с классической позитивистской нарративной историей в духе Леопольда фон Ранке, ставившей во главу угла политические события и историю отдельных исторических личностей. Ф. Бродель и Ж. Дюби попытались разорвать с традиционными позитивистскими концепциями, развивая идеи об исследовании социальных структур, содержав- шиеся в работе Марка Блока «Феодальное общество». В трудах Ф. Броделя «Средиземноморье в эпоху Филиппа II» и «Материальная цивилизация, экономика и капитализм» была разработана концепция трех видов исторического времени: времени длительных экономических процессов, обусловленных природными факторами, времени социальных преобразований и времени политических событий, которое противоположно времени длительной протяженности и, наоборот, построено на крайне коротких циклах4 . Фактически, Ф. Бродель попытался доказать идею о примате естественных и социальных факторов в истории, отодвинув события нарративной истории на второй план. Ж. Дюби исследовал социальные процессы становления феодального общества, попытавшись подтвердить идею Марка Блока о периодизации феодализма как феномена, существовавшего в период с XI по XVIII вв.5 Изучение ментальностей хоть и декларировалось этим поколением историков, но фактически оставалось на втором плане, в то время как на первый выходило изучение социальных и властных структур общества. Жак Ле Гофф воплотил в себе как раз другую ипостась школы «Анналов», изучая в первую очередь культурные факторы и ментальности. Он сделал два важных поворота в тематике исследований этого направления. В отличие от Дюби, заострившего внимание на феодальной революции XI в., и Броделя, которого интересовали в первую очередь темпы времени «longue duree» и неизменные структуры общества, Жак Ле Гофф обратился, наоборот, к динамическим кратковременным процессам, происходившим в Средневековье. Но его интересовали не политические события. Он в большей степени, чем его предшественники, обратился к идеям М. Блока, содержавшимся в труде «Короли-чудотворцы», и творчески развил их. Развернув свои исследования, Ле Гофф вошел в противоречие с основателем школы М. Блоком, подчеркнув не преемственность и статичность, а динамическое развитие основных структур ментальности в Высоком Средневековье. В частности, он показал, что именно в Средние века были сформированы те идеи и системы представлений, которые стали впоследствии актуальными и нужными для развития всей европейской цивилизации в раннем Новом и Новом времени. В своей работе «Интеллектуалы в Средние Века» Жак Ле Гофф показал, что этот период явился эпохой активного развития культуры, в результате чего в Европе появилась новая социальная прослойка, почти что сословие, интеллектуалов6 . Более того, он подчеркнул, что его возникновение было связано не столько с объективными экономическими предпосылками, сколько с деятельностью конкретных лиц, которые в поиске истины, испытывая неподдельный интерес к интеллектуальному труду, создали на пустом месте новую социальную группу и добились ее включения в существовавшую структуру средневекового общества. В работе «Возникновение чистилища» Ле Гофф показал, что ментальность Средневековья не была статичной, и что в этот период появлялись ранее неизвестные новые культурные веяния, являвшиеся ответом на развитие городов, образование новых городских сословий и размывание типичной трехчастной средневековой структуры общества. Ле Гофф настаивал на том, что новые возникшие в Средневековье ментальности и структуры являлись основополагающими для развития не только средневекового общества, но и общества Нового времени. Он подчеркивал уникальный характер Средневековья как особой, динамичной цивилизации, созданной внове после исчезновения цивилизации Поздней Античности, и значительно отличающейся от цивилизации Нового времени. Однако в своих работах Ле Гофф всегда показывал значимость Средних Веков для современности, говоря о том интеллектуальном, культурном и политическом вкладе, которое они внесли в Новое время.

Люсьен Февр

Февр (Febvre) Люсьен (22.VII.1878 - 27.IX.1956) - французский историк. Член Академии моральных и политических наук (с 1951 года). Профессор университетов Дижона (1912-1914), Страсбурга (1919-1933), Коллеж де Франс (с 1933 года). С 1948 года возглавил 6-ю секцию ("Экономические и социальные науки") Практические школы высших знаний. Февр руководил изданием "Французской энциклопедии" (с 1935 года), основал (совместно с М. Блоком ) в 1929 году журнал "Annales d"histoire économique et sociale" (в 1946 году переименован на "Annales. Economies. Sociétés. Civilisations").

Критикуя близорукость "историзирующих историков" - фактологов, избегавших обобщений и теории и изучавших преимущественно политическую историю, Февр был убежденным сторонником глубокого проникновения в сущность исторического развития и постановки новых проблем исследования. Путь к познанию истории, указывал Февр, лежит через всестороннее познание общества. Соответственно Февр обращался к исследованию исторической географии ("La terre et l"évolution humaine", P., 1922; "Le problème historique du Rhin", P., 1930), аграрных отношений, торговли, социального строя, языка, религии, культуры и исторической психологии. Большое внимание он уделял разработке и уточнению понятий, применяемых историками. Хронологические рамки исследований Февра очень широки: средние века и новая история, вплоть до современности. Однако в центре его внимания находилась эпоха Возрождения, 16-й век. Основные категории исторической теории Февра - общество и цивилизация, представляющие, согласно Февру, единство различных сторон материальной и духовной жизни людей. Он указывал на качественные различия между цивилизациями (культурами), на то, что каждая из них имеет свои неповторимые особенности, собственную систему миросозерцания. Подчеркивание неповторимости цивилизаций связано у Февра с релятивистскими выводами: он писал, что в каждую эпоху существует не только свое особое, но и одинаково правомерное восприятие действительности и прошлого; образ мира, по-своему творимый в рамках отдельной цивилизации, обладает одной и той же степенью объективности - он соответствует лишь данной цивилизации. Для понимания сущности цивилизации и поведения принадлежащих к ней людей необходимо, согласно Февру, реконструировать присущий им способ восприятия действительности, познакомиться с их "мыслительным и чувственным инструментарием". При этом Февр отстаивал тезис об исторической изменчивости структуры сознания человека и важности изучения общественной психологии в разные исторические эпохи. Проблемы исторической психологии, отношения индивида к коллективу были поставлены Февром в книгах о Лютере ("Un destin, Martin Luther", P., 1928) и о Рабле ("Le problème de l"incroyance au XVIe siècle. La religion de Rabelais", P., 1942). Несмотря на справедливые замечания Февра о недопустимости антиисторизма в подходе к явлениям культуры, сам он не избежал односторонности в трактовке творчества Рабле и игнорировал народную струю в культуре Возрождения (см. критику в адрес Февра в книге: Бахтин M. M., Творчество Ф. Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса, М., 1965, с. 143-49). Февр придавал большое значение анализу духовной жизни не только выдающихся людей, но и общественной психологии масс и отдельных человеческих групп. Для решения этой проблемы считал необходимым изучение языка с культурно-психологической точки зрения. Февр принадлежит много интересных наблюдений над системой мировосприятия людей 16 века; в их языке и литературе, по мнению Февра, отсутствовал ряд элементов, из которых в новое время строится научное мышление. Февр подчеркивал обусловленность психического склада людей их общественным бытием и видел в социальной психологии один из неотъемлемых элементов целого - цивилизации.

Обоснование Февром необходимости изучения экономической, общественной и духовной жизни той или иной цивилизации как целостной системы, а равно и его требование в полной мере учитывать специфику общественного и индивидуального сознания в разные исторические эпохи имело положительное значение в развитии исторической мысли. Февр оказал заметное влияние на многих французских историков. Вокруг него и М. Блока сложилась так называемая школа "Анналов" (см. в ст. Историография).

A. Я. Гуревич. Москва.

Советская историческая энциклопедия. В 16 томах. - М.: Советская энциклопедия. 1973-1982. Том 14. ТААНАХ - ФЕЛЕО. 1971.

Далее читайте:

Историки

Исторические лица Франции (биографический справочник).

Сочинения:

Philippe II et la Franche Comté, P., 1911; Origène et des Périers, P., 1942; Autour de l"Heptaméron, (P., 1944); Combats pour l"histoire, P., 1953; Au coeur religieux du XVIe siècle, P., 1957; Pour une histoire а part entiere, (P.), 1962.

Литература:

Видаль В., Л. Февр. "Вестник истории мировой культуры", 1957, No 1; Baumont M., Notice sur la vie et les travaux de L. Febvre, P., 1959; Braudel F., L. Febvre et l"histoire, "Annales. Economies. Sociétés. Civilisations", 1957, No 2.

Введение

Актуальность исследования . В последнее время в условиях «антропоцентрического поворота» в гуманитарных и социальных науках произошла переориентация научного интереса с изучения общественных структур и процессов на анализ их личностного, человеческого наполнения. Происходит явный рост интереса к антропологической интерпретации культуры в ее индивидуально-личностном аспекте, к реальному содержанию обыденной жизни и сознания людей, символическим системам, обычаям и ценностям, психологическим установкам, стереотипам восприятия и моделям поведения. Такая смена ориентаций столкнулась с известными методологическими трудностями: теории, анализирующие структуры и процессы социальной жизни, мало пригодны для изучения проблем человеческой индивидуальности. Помимо психологии, по определению изучающей личностные свойства человека, был найден и уже освоен другой путь исследования этого феномена в его исторической динамике - историческая антропология, стремящаяся к реконструкции «картины мира» людей различных эпох, их образов жизни, норм социального поведения.

Этот поворот сопровождается и терминологическим поиском. Например, понятиям «этническое или национальное сознание», порой, не хватает исторической конкретности, и поиск идет дальше, к максимально глубинному смыслу этнического или национального. Так, в научный обиход вводится термин - «ментальность» или «менталитет», обозначающий глубинные структуры национального характера, фундаментальные характеристики народного духа, проявления массовой психологии. Это «оазисная» картина мира, находящаяся где-то на границе сознательного и бессознательного, мотивирующая доведенные до автоматизма психологические и поведенческие реакции на должное и недолжное, добро и зло, представляет собой некое «коллективное бессознательное», играющее значимую роль в мироощущении и поведении людей.

Изучение ментальности - не только особая сфера культурологических исследований, но и сравнительно широкое межотраслевое поле научных интересов. Ментальность сегодня является категорией культурологии, истории, социологии, этнологии, психологии, лингвистики и в каждой научной специальности получила свое специфическое истолкование.

Цель исследования: осмысление феномена менталитета с точки зрения Люсьена Февра.

Задачи:

Сформулировать определение понятия "менталитет" с позиции системно-целостного подхода к феномену;

- выявить истоки происхождения и формы проявления ментальности в процессе развития человеческой культуры;

- рассмотреть теоретическую проблему взаимодействия менталитета и национального характера на материале Люсьена Февра «Бои за историю».

Историография. В прошедшем столетии коррелирующие между собой исследования в философии, антропологии, лингвистике, психологии, культурологии, философии истории привели к введению в научный обиход проблематики ментальности и ментальных структур, в чем убеждает анализ трудов Л. Леви-Брюля, которого первым ввел в научный

терминологический аппарат категорию менталитета. Нужно обратить внимание на то, что, начиная с Л. Леви-Брюля, категория менталитета стала употребляться не столько для характеристики особенностей типа мышления какого-либо социального объединения или этнической общности, сколько для отражения ее специфики в рамках конкретной исторической эпохи, на основе огромного эмпирического материала – отчетов этнологов, записей путешественников, миссионеров и т.п. – стремился выявить различия между чисто познавательными индивидуальными представлениями и коллективными представлениями «примитивных народов».

Л. Февр, выдающийся французский ученый, совершивший со своими единомышленниками и соратниками методологическую революцию в истории, человека, который ярче всех описал драматизм ситуации, сложившейся в научном знании первой половины XX в.

«От одного толчка рушилось целое представление о мире, выработанное в течение веков поколениями ученых, – представление о мире абстрактном, обобщенном, заключающем в себе свое объяснение. Старые теории необходимо было заменить новыми. Следовало пересмотреть все научные понятия. "Бои за историю" Люсьен Февр вел с эрудитской историографией, укрывавшейся от действительности за каталогами с выписками из древних текстов, в которых она была неспособна ощутить живых людей.

Сборник демонстрирует "битвы Февра за историю", за новую историческую науку в его понимании - "науку о человеке".

Совместная работа с Л. Февром не помешала М. Блоку , выразить свое согласие со своим коллегой по многим проблемам исторической науки, создать собственное видение исторического процесса и соответствующее ему понимание ментальности. Идеи М. Блока не столько противоречили взглядам Л. Февра, сколько дополняли их, раскрывали новые возможности исторического познания.

1.Теория ментальности по Люсьену Февру

Ментальность, способ видения мира, отнюдь не идентична идеологии, имеющей дело с продуманными системами мысли; она во многом - может быть в главном - остается не рефлексируемой и логически не выявленной. Ментальность - не философская, научная или эстетическая система, а тот уровень общественного сознания, на котором мысль не отчленена от эмоции, от латентные привычки, от приемов сознания, - люди ими пользуются сами того не замечая, не вдумываясь в их существо и предпосылки, в их логическую обоснованность.

История ментальности выступала антитезой традиционной истории.

Л. Февр считал историю «аристократкой по рождению» за то, что она изучала жизнь лишь великих людей и мало что знала о «неясных движениях безымянных человеческих масс, обреченных, образно выражаясь, на черную работу истории». Благодаря изучению ментальности, историческая наука

получила возможность обратиться к исследованиям массового сознания

(представлениям о жизни, смерти, окружающем мире, о чудесном и сакральном) и чувств людей прошлого (страх, предрассудки, фобии, смех), чем существенно расширила свою предметную область.

Л. Февр полагал, что выявление уникальности в отдельном историческом событии или в выдающейся личности невозможно «без обращения к общим понятиям и без чего-то большего, чем поверхностное упоминание контекста». Поиск этого «большего» привел Л. Февра к психологии, на которую обратил внимание еще его учитель Анри Берр, считавший историю в целом историей рождения и развития психики.

Важнейшим недостатком при анализе деяний великих исторических личностей в традиционной историографии Л. Февр считал приписывание мыслей и чувств современного человека людям прошлого. Чтобы избежать этого недостатка Л. Февр вводит понятие «духовное оснащение». Иными словами, «нужно выявить архетипы сознания, которые присущи людям данной эпохи и в которых они не отдавали себе ясного отчета, применяя их «автоматически», не задумываясь об их природе и содержании». При этом необходимо учитывать, что для каждой цивилизации присущ свой собственный психологический аппарат, который «отвечает потребностям ранней эпохи и не предназначен ни для человеческого рода вообще, ни даже для эволюции отдельной цивилизации».

Ментальность для Л. Февра выступает в двух проявлениях. Во-первых, как инструмент для более всестороннего и полного изучения истории. Изучает ментальность как историк культуры и цивилизации с целью выявления коллективного в индивидуальном. Во-вторых, ментальность предстает как объективная реальность, которая играет существенную роль в жизни общества и индивида.

Таким образом, через воспроизводство одинаковых эмоциональных состояний членов общества в определенной ситуации происходит формирование системы отношений людей к отдельным явлениям жизни, которая через ритуалы и традиции передается последующим поколениям. Эта складывающаяся система отношений и оказывает влияние на среду, формируя ее под себя.

2.Критика традиционных подходов в историографии

Уже к концу 20-х годов стало очевидным, что ни традиционный либерализм, ни откровенно апологетические концепции буржуазного реформизма не отвечают новым интеллектуальным и идеологическим запросам. Назрела потребность в более широких научных обобщениях, в более углубленных раздумьях о судьбах цивилизации вообще и французского общества в частности. Повышение роли народных масс во французском обществе способствовало полевению значительной части интеллигенции. В этих условиях наиболее прогрессивно мыслящие ученые начали осознавать, что одним из важнейших условий развития исторической науки и усиления ее влияния на судьбы Франции является отказ от традиционной буржуазной схемы мышления, и в том числе от антикоммунистического варианта этой схемы. В то же время связи с господствующим классом, равно как и весь груз буржуазной культуры, удерживали большинство французской интеллигенции от обращения к революционной теории марксизма.

Эти настроения М. Блок и Л. Февр смогли не только почувствовать, но и выразить полнее и лучше других. Из сказанного, однако, не следует делать вывод, что эта объективная основа сразу же воплотилась в субъективное стремление основателей "Анналов" разработать альтернативу марксизму. Действительность оказалась значительно сложнее. Она не вписывалась в строго определенные рамки социального заказа. Блок и Февр не занимали четкой позиции в социальных и политических битвах современности. Не продемонстрировали они и стремления охарактеризовать наиболее важные события в социальной жизни XX в., дать им оценку. Это не означает, разумеется, что они вообще не выразили своего отношения к окружающей их действительности.

Л. Февр был глубоко убежден, что наука не делается в " башне из слоновой кости" учеными, живущими вне времени и пространства жизнью чистой интеллектуальности. Неоднократно возвращаясь к мысли о тесной связи исторической науки с жизнью, Февр конкретизировал ее в том плане, что историю какой бы то ни было науки невозможно воссоздать без учета ее отношений с экономикой, политикой, социальными условиями конкретной исторической эпохи. Научные концепции, говорил он, возникают не в сфере "чистых идей", а в самой действительности, их вырабатывают не оторванные от жизни маньяки, а конкретные люди, которые независимо от того, осознают они это или нет, извлекают именно из окружающей их среды все объекты для своих размышлений.

3. Психология в историческом исследовании Люсьена Ферна

В психологии современного человека Л. Февр обратил внимание на амбивалентность чувств, которую невозможно объяснить логически. Ученый видит ее причину в тех постоянных резких сменах эмоций, которые переживал человек прошлого. Произошло закрепление этого процесса в психических реакциях, которые и управляют эмоциями современного человека. «Всмотримся же в самих себя. Сколько находок может обнаружить археология человеческих мыслей в той последовательной смене слов, что составляют первооснову нашего сознания! Это наследие, завещанное нам предками. И мы должны принять его безоговорочно. Ибо мертвые все еще сохраняют власть над нами, живыми».

Вертикаль психологической взаимосвязи представителей разных эпох, выявленная Л. Февром, имеет два элемента в своем содержании. Во-первых, она означает наличие в сознании современного человека тех архетипов сознания всего множества предшествующих поколений, которые каждый человек, сам того не зная, наследует в момент своего рождения. Во-вторых, нижняя и верхняя точки этой вертикали имеют разное наполнение. Иначе говоря, ментальность индивида и общества в целом претерпевает определенные изменения со временем, несмотря на незначительность этих изменений, историк может их проследить. Верхняя точка определяется за счет того времени и тех событий, свидетелем которых стал индивид. «Человек порой больше похож на свое время, чем на своего отца», - гласит восточная мудрость. Нижняя точка представляет собой то восприятие мира, которое человек наследует от предков.

Февр воспринял те подходы в изучении человеческой психики, которые разрабатывали психологи и этнологи и смело использовал их в истории. Коллективное бессознательное получило “право гражданства” в историческом исследовании.

Таким образом, по мнению Люсьена Февра, наличию такой вертикальной связи, оказывается возможным лучше понять не только психические реакции человека прошлого, но и психологию нашего современника.

Заключение

Проанализировав работу Люсьена Февра «Бои за историю», мы пришли к следующим выводам, что ментальность, в его понимании- это задача человеку, она неосознанная и изучать ее необходимо, используя в качестве источников все результаты человеческой деятельности: не только писаные тексты, но и орудия труда, ритуалы, верования и т.п. Даже явления экономической жизни, а в первую очередь психологические феномены, факты верований и убеждений.

Свою главную задачу Л. Февр усматривал в обосновании новых принципов исторического познания. Пафос его творчества - возвращение историческому знанию утраченного им гуманистического содержания, насыщение истории проблематикой, связанной с жизнью современного общества и диктуемой коренными, глубинными его запросами.

Он вёл битву за научную историю против традиционной, повествовательной и эрудитской историографии, решительно отвергнув историю-рассказ, разработав концепцию истории-проблемы и преодолев, таким образом, упрощённый событийный подход к освещению исторического прошлого. Он противопоставил повествованию о событиях исследование глубинных пластов исторической действительности. Он стремился обнаружить в текстах источников ненамеренные, непроизвольные высказывания, а также то, о чём авторы исторических текстов сообщали помимо собственной воли, тот «остаток», который не подвергся внутренней цензуре создателей текстов.

(1956-09-11 ) (78 лет) Место смерти: Страна: Научная сфера: Место работы: Учёная степень: