Очарованная душа. Анна Петровна-цесаревна,дочь Петра I и Екатерины I Годы правления анны петровны

Цесаревна, герцогиня голштинская, вторая дочь Петра І и Eкатерины Алексеевны, род. 27-го января 1708 г. в Москве, скончалась 4-го (15-го) мая 1728 г., в Киле. Первое упоминание о любимой дочери Петра Великого встречается в "Юрмале" 1711 г., под 3-м февраля, где говорится: "У его царского величества господа министры все обедали и довольно веселились, понеже в тот день была именинница маленькая царевна Анна Петровна". Сначала Екатерина Алексеевна держала дочерей своих очень просто и не совсем открыто, после же объявления о браке, царевны Анна и Елизавета получили отдельное помещение, отдельный стол и особую прислугу.

Родители озаботились дать своим дочерям наилучшее по тогдашнему времени воспитание.

Восьми лет царевна Анна Петровна уже сама писала письма матери.

В 1716 году к царским детям в Петербург была вызвана "дохтурица" Гречанка Лавра Паликала; в том же году прибыла в столицу итальянка графиня Марианна Манияни, занявшая место воспитательницы при царевнах в ноябре месяце; еще раньше при них состояли: виконтесса Латур-Лануа, сопровождавшая Анну Петровну и в Голштинию, и "мастер немецкого языка" Глик. Таким образом, царевны изучали французский, немецкий и итальянский языки, на которых потом свободно говорили; с детства окруженные уроженками Ингрии, знавшими шведский язык, они исподволь научились говорить и по-шведски.

В кабинете Петра Великого хранится несколько поздравительных писем царевны Анны к отцу, писанных на немецком языке. Кроме языков, царевны обучались танцмейстером Стефаном Рамбургом различным танцам, которые, по свидетельству Берхгольца, исполняли превосходно.

Когда царевне Анне минуло тринадцать лет (17-го марта 1721 г.), приехал в Ригу искатель руки ее, племянник шведского короля Карла XII, герцог Карл-Фридрих Голштейн-Готторпский.

В свите его находился тайный советник граф Бассевич, бывший уже раньше в России, в качестве посланника от голштинского Двора, а вскоре был вытребован из Парижа камер-юнкер Берхгольц, оставивший о пребывании герцога в России драгоценный дневник (1721-1726). Желая ближе ознакомиться с женихом, Государь и Государыня отправились в Ригу и провели там всю весну. Первое свидание Царя с будущим зятем происходило 20-го марта. Петр Великий нашел герцога пригодным для своих политических видов и пригласил его приехать в Ревель, а затем и в Петербург.

Сватовство Карла-Фридриха устроилось после нескольких отказов.

Сближение голштинского Двора с русским было задумано бароном Герцем, известным министром, сперва голштинским, а потом шведским.

При помощи этого сближения должно было совершиться, по его плану, возвышение Голштинии, разоренной Даниею и лишившееся в 1714 г. герцогства Шлезвиг.

После долгих переговоров, Петр Великий, наконец, согласился на покровительство Фридриху-Карлу. В 1718 году скончался бездетный Карл XII, шведский престол должен был достаться сыну старшей сестры короля, герцогу голштинскому, по он был отвергнут шведами и корону, с ограничением власти, шведские государственные чины предложили Ульрике-Элеоноре, младшей сестре Карла XII. Петр Великий полагал, что, имея в своих руках законного наследника шведского престола, он скорее добьется выгодного для России мира. Расчеты эти вполне оправдались; не сбылись только надежды герцога, хотя Петр І и дал повеление Брюсу и Остерману заключить мир со Швециею только под условием, чтобы шведы признали Карла-Фридриха наследником королевского престола и обещали восстановить его, при помощи России, во владении герцогством Шлезвиг.

Шведы не хотели и слышать об этом и только по усиленному настоянию Петра Великого предоставили герцогу титул королевского высочества; впоследствии, в 1724 году, они, впрочем, обещали стараться, вместе с Россиею, о возвращении ему Шлезвига (трактат между Россиею и Швециею 22-го февраля (4-го марта) 1724 года), но из этих обещаний ничего не вышло. Торжественный въезд герцога голштинского в Петербург состоялся 27-го июня 1721 г. Раньше его прибыл Берхгольц, имевший случай за два дня перед тем, в день коронации Петра Великого, видеть все царское семейство на празднике в Летнем саду. "Взоры наши", пишет Берхгольц, "тотчас обратились на старшую принцессу, брюнетку и прекрасную как ангел. Цвет лица, руки и стан у нее чудно хороши.

Она очень похожа на царя и для женщины довольно высока ростом". Впоследствии, в 1724 году, перед обручением цесаревны Анны с герцогом, Берхгольц замечал в своем дневнике: "Вообще можно сказать, что нельзя написать лица более прелестного и найти сложение более совершенное, чем у этой принцессы.

Ко всему этому присоединяются еще врожденная приветливость и обходительность, которыми она обладает в высшей степени". Отзыв другого голштинца, графа Бассевича, столь же восторжен.

В своих "Записках" ("Русский Архив" 1864 г., стр. 253-254) он говорит: "Анна Петровна походила лицом и характером на своего августейшего родителя, но природа и воспитание все смягчило в ней. Рост ее, более пяти футов, не казался слишком высоким при необыкновенно развитых формах и при пропорциональности во всех частях тела, доходившей до совершенства.

Ничто не могло быть величественнее ее осанки и физиономии, ничто правильнее очертаний ее лица, и при этом взгляд и улыбка ее были грациозны и нежны. Она имела черные волосы и брови, цвет лица ослепительной белизны и румянец свежий и нежный, какого никогда не может достигнуть никакая искусственность; глаза ее неопределенного цвета и отличались необыкновенным блеском.

Одним словом, самая строгая взыскательность ни в чем не могла бы открыть в ней какого либо недостатка.

Ко всему этому присоединялись проницательный ум, неподдельная простота и добродушие, щедрость, снисходительность, отличное образование и превосходное знание языков отечественного, французского, немецкого, итальянского и шведского.

С детства отличалась она неустрашимостью, предвещавшею в ней героиню, и находчивостью". В противоположность своей невесте, герцог голштинский не отличался ни умом, ни красотой.

Он был не высок ростом и не имел особенной привлекательности в чертах лица. Равнодушный к умственным интересам, ничего не читавший, беззаботный и склонный к мелочному формализму, Карл Фридрих любил проводить время в тост-коллегии.

Жизнь в Петербурге и Москве, в первые три года пребывания герцога в России, полная томительной неизвестности, усилила наклонность его к вину. Карл-Фридрих не чувствовал особенной любви к своей невесте и, не скрывая от нее, высказывал при ней симпатий Елизавете Петровне.

Хотя цесаревна Анна "при всяком случае, - по словам Берхгольца, - была необыкновенно любезна с герцогом", но едва ли верно утверждение автора дневника. что невеста чувствовала к Карлу-Фридриху искреннюю и нежную привязанность.

После трехлетнего пребывания герцога в России, Петр Великий, наконец, решил заключить с ним брачный контракт. 22-го ноября, после продолжительных совещаний Остермана с Карлом-Фридрихом и голштинскими тайными советниками Штамке и Бассевичны, обоюдные брачные условия были окончательно формулированы, и в день именин Императрицы, 24-го ноября, подписаны, при торжественном обручении герцога с цесаревной Анной. Контракт состоял из 21-ой статьи, которыми обеспечивалось будущее хозяйство цесаревны и ее детей, назначался для нее штат, определялось приданое (300000 руб. единовременно, кроме драгоценных вещей и уборов) и права потомства будущей герцогини и пр. В силу контракта, цесаревна Анна сохраняла веру своих предков и должна была воспитывать в ее правилах дочерей; сыновья должны были исповедовать лютеранство.

Цесаревна и герцог отказывались за себя и за всех своих потомков "от всех прав, требований, дел и притязаний на корону Российской Империи". По обоюдному соглашению Императора и герцога, к тогда же опубликованному контракту были присоединены три "секретных артикула", в которых Петр Великий предоставлял себе "власть и мочь", по своему усмотрению, "призвать к сукцессии короны и империи всероссийской одного из урожденных из сего супружества принцев", и в таком случае герцог обязывался немедленно исполнить волю Императора, "без всяких кондиций". В случае кончины царствовавшего тогда короля шведского, Петр обещал помогать герцогу всеми способами к достижению престола шведского.

На основании этих двух статей, сын Карла-Фридриха был призван Императрицею Елизаветою к наследованию всероссийским престолом и почти одновременно приглашен государственными чинами шведскими для занятия шведского престола, В третьем из "секретных артикулов" Петр предлагал герцогу свои "добрые оффиции" для возвращения законного владения его предков, герцогства Шлезвиг, которым уже много лет незаконно владел датский король.

После обручения, Император, по словам Бассевича, часто беседовал с цесаревной и герцогом о делах правительственных и старался посвятить их в свои планы и намерения.

Вскоре предполагалось совершить и бракосочетание, но произошло замедление, вследствие приготовления приданого (из Франции ожидали привоза бриллиантовых вещей для свадебного подарка).

В это время Монарха постигла болезнь и для всех неожиданная кончина.

После соборования, 26-го января, чувствуя кратковременное облегчение к, вероятно, думая о наследовании престола, Петр потребовал аспидную доску и написал на ней: "Отдайте все"... Далее рука не повиновалась.

Умирающий Император велел позвать Анну Петровну и хотел диктовать ей; но когда она приблизилась к постели, Петр уже не мог говорить.

Никто не сомневался, что последние, написанные Петром слова относились к старшей любимой дочери, во в силу брачного контракта ее не могли считать наследницей престола.

Императрица Екатерина I ни в чем не изменила контракта и после Пасхи приказала приступить к сооружению, на берегу Невы, в Летнем саду, обширной залы для торжества бракосочетания. 19-го апреля, при Дворе в первый раз праздновался день рождения герцога голштинского.

Вскоре после того Карл-Фридрих нанял за 3000 руб., для житья с супругою, трехэтажный каменный дом у генерал-адмирала Апраксина.

Дом этот находился на месте Салтыковского подъезда нынешнего Зимнего дворца. 21-го мая, в церкви св. Троицы (на Петербургской Стороне) совершено бракосочетание.

Вскоре после свадьбы между новобрачными начали происходить размолвки; пристрастие герцога к вину и вспышки его неосновательной ревности были причинами охлаждения супругов.

Императрица Екатерина, наоборот, выказывала зятю с каждым днем все большую благосклонность: так, 17-го февраля 1726 года она назначила его заседать в только что учрежденном Верховном тайном совете, а в день Пасхи пожаловала подполковником Преображенского полка; кроме того, Императрица хотела принять вооруженное посредничество в деле Голштинии с Данией, но этому помешало неожиданное появление, весною 1726 года, в Финском заливе английской эскадры.

Возвышение герцога очень не нравилось Меншикову, который, после кончины Екатерины І, не преминул воспользоваться своим положением и своею властью, чтобы дать почувствовать герцогу свое первенство.

Около трех месяцев герцог терпел гонения временщика.

По своей робости и слабохарактерности, Карл-Фридрих не мог воспользоваться благоприятными обстоятельствами и, опираясь на многих ревностных приверженцев Анны Петровны, достичь власти.

Вместо того, он решил удалиться с супругою из России, о чем и подан был Штамке и Бассевичем, 28-го июня, мемориал в тайный совет. В четырнадцати пунктах этого мемориала заключались, между прочим, требования о возобновлении трактатов Петра I с Швецией, о выдаче копий с завещания Императрицы, о немедленном отпуске 100000 руб. назначенного годового содержания, о выдаче 200000 руб. на путевые издержки в счет завещанного Екатериной I миллиона, с рассрочкою остальных на восемь лет поровну, и пр. Копия с духовного завещания не была видана; относительно наследования шведского престола совет ответил, что "сие состоит в воле Его Императорского Величества всероссийского, и никто посторонний в сие дело вмешаться не может", а денежные требования принял.

Для доставления герцога с герцогиней и их Двора в Голштинию совет назначил фрегат и шесть настовых судов, под начальством вице-адмирала Сенявина.

Перед отъездом, голштинские министры еще раз сообщили совету "прискорбие цесаревны, что за несделанием раздела с сестрою она взять с собою не может ничего для памяти матери своей" и просили, по крайней мере, росписи вещам; но совет отвечал, что для раздела будет своевременно назначена особая комиссия и герцогиня получит все, что ей следует. 25-го июля 1727 года Анна Петровна с мужем оставила Россию.

Пребывание ее на чужбине было весьма печально, главной причиной чего были холодные отношения между супругами, жившими на разных половинах и даже не вместе обедавшими.

В своих записках Екатерина II сообщает, что герцогиня скончалась от чахотки. "Ее сокрушила, - пишет Екатерина, - тамошняя (т. е. в Киле) жизнь и несчастное супружество". 10-го (21-го) февраля 1728 года Анна Петровна "счастливо родила принца Карла-Петра-Ульриха" (впоследствии Императора Петра III), для которого кильский магистрат изготовил серебряную колыбель, обитую внутри синим бархатом, а 4-го (15-го) мая "в ночи, в 21 году от рождения своего, горячкою преставилась", как гласило официальное донесение.

Умирая, Анна Петровна просила, чтобы ее похоронили подле отца. По получении об этом известия, верховный тайный совет распорядился послать в Голштинию за телом цесаревны генерал-майора Ивана Бибикова, президента ревизион-коллегии, с одним архимандритом и двумя священниками, на корабле "Рафаил", в сопровождении одного фрегата.

Эскадрой командовал контр-адмирал Бредаль. 12-го октября совет, получив донесение о прибытии тела герцогини в Кронштадт, предписал Миниху "встретить тело с подобающею честию и предать оное земле в Петропавловском соборе". Приготовления заняли около месяца, и погребение состоялось только 12-го ноября, у северной стены собора, во втором от иконостаса ряду. Двор в это время находился в Москве. "Дневник каммер-юнкера Берхгольца", пер. с немецкого И. Аммон, Москва, 1857-1860 гг. - "Русский Архив" 1864 г. ("Записки графа Бассевича"). - К. Арсеньев, "Царствование Екатерины I", СПб., 1856. - К. Арсеньев, "Царствование Петра ІІ", СПб., 1839. - "Заря" 1870 г., № 11 ("Цесаревна Анна Петровна", биографический очерк П. Петрова), "Иллюстрация" 1861 г., №№ 199 и 200. Hermann, "Geschichte des russischen Staates", IV. - "Чтения в Имп. моск. обществе истории и древн. российских" 1858 г., т. III. Энциклоп. словари: сост. русс. учен. и литер., т. 4, и Брокгауза-Ефрона, полутом II. "Сборник", т. 91 и 6. "Сенатский Архив", т. III, IV и VII. С. Тр. {Половцов} Анна Петровна, дочь Петра I (цесаревна и герцогиня голштинская) - 2-я дочь Петра Великого и Екатерины I, родилась 27 января 1708 г., † 4 марта 1728 г. Будущий супруг Анны Петровны, герцог гольштейн-готторпский Фридрих-Карл, приехал в Россию в 1720 г. в надежде при помощи Петра Великого возвратить от Дании Шлезвиг и приобрести снова право на шведский престол.

Ништадтский мир (1721 г.) обманул ожидания герцога, так как Россия обязалась не вмешиваться во внутренние дела Швеции, но зато герцог получил надежду жениться на дочери императора, цесаревне Анне Петровне. 22 ноября 1724 г. был подписан давно желанный для герцога брачный контракт, по которому, между прочим, Анна Петровна и герцог отказались за себя и за своих потомков от всех прав и притязаний на корону Российской империи.

Но при этом Петр предоставлял себе право по своему усмотрению призвать к сукцессии короны и Империи Всероссийской одного из рожденных от сего супружества принцев, и герцог обязывался исполнить волю императора без всяких кондиций.

В январе 1725 г. Петр опасно заболел и незадолго до смерти начал писать: "отдать все...", но далее продолжать не мог и послал за Анной Петровной, чтобы продиктовать ей свою последнюю волю; но когда цесаревна явилась, император уже лишился языка. Есть известие, что Петр, очень любивший Анну, хотел ей передать престол.

Бракосочетание герцога с Анной Петровной совершилось уже при Eкатерине I - 21 мая 1725 г., в Троицкой церкви на Петербургской стороне.

Вскоре герцог был сделан членом вновь учрежденного Верховного тайного совета и вообще стал пользоваться большим значением.

Положение герцога изменилось по смерти Екатерины († в 1727 г.), когда власть перешла всецело в руки Меньшикова, вознамерившегося женить Петра II на своей дочери.

Меншиков поссорился с герцогом Гольштинским, супругу которого не желала видеть на престоле противная Петру II партия, и добился того, что герцог с Анной Петровной оставили Петербург 25 июля 1727 г. и уехали в Гольштинию.

Здесь Анна Петровна † 4 марта 1728 г., едва достигнув двадцатилетнего возраста, разрешившись от бремени сыном Карлом-Петром-Ульрихом (впоследствии император Петр III). Перед кончиною Анна Петровна выразила желание быть похороненной в России близ могилы ее отца в Петропавловском соборе, что и было исполнено 12 ноября того же года. По свидетельству современников, Анна Петровна очень походила лицом на отца, была умна и красива; очень образованная, говорила прекрасно по-французски, по-немецки, по-итальянски и по-шведски.

Известно также, что Анна Петровна очень любила детей и отличалась привязанностью к своему племяннику Петру (сыну несчастного царевича Алексея Петровича), остававшемуся в тени в царствование Екатерины I. {Брокгауз}

Великая княжна, цесаревна и герцогиня Голштинская, старшая дочь Петра Великого и , Анна Петровна родилась в Москве 27 января 1708 года. При рождении Анны ее мать была ещё просто любовницей Петра I. Как известно, брак Петра и Екатерины Алексеевны долго не был освящен церковью. И вот в 1712 году царь решил узаконить свой, начавшийся еще в 1703 году, сердечный союз. В феврале 1712 года в Петербурге, в скромной тогда Исаакиевской церкви, проходил обряд венчания. Два десятка моряков и их принарядившиеся жены толпились в тесном пространстве деревянного храма. Со стороны казалось, что это обычная свадьба жителя Адмиралтейской слободы - шкипера или артиллериста. На самом деле венчался русский царь Петр Алексеевич и его давняя боевая подруга Екатерина.

Присутствовавшие на церемонии венчания в церкви увидели любопытную картину. Жених и невеста шли вокруг аналоя, а за ними, держась за юбку матери, неуклюже топали две маленькие прелестные девочки. Одной (Анне) было четыре, другой () - три года от роду. Так были узаконены ("привенчаны") Анна и Елизавета - любимые дочери Петра, хотя мстительная народная память этой истории не забыла, и не раз императрицу Елизавету называли "выблядком", родившимся до брака, "в блудстве". Но Петру, как и в других делах, было наплевать на мнение народа, для которого он всегда держал наготове толстую палку. А в тот февральский день понять, что в Исаакиевской церкви венчали царя, можно было только по тому, что гости дружной гурьбой отправились не в аустерию "Четыре фрегата", а в Зимний дворец. Свадьба удалась - гостей не спаивали, как обычно это делал Петр, и в начале вечера уставших от церемонии девочек - Анну и Елизавету - няньки унесли спать во внутренние покои. Таким было первое появление в свете петровских дочерей.

Девочки росли, окруженные любовью и лаской родителей. Анна рано освоила основы правописания: уже в шестилетнем возрасте делала приписочки в посланиях к отцу. В письме, отправленном в июле 1714 года из Ревеля, Екатерина пишет Петру: "На сих днях получила я письма, к вашей милости писанные из Санкт-Петербурга от детей наших, в котором письме Аннушка приписала имя свое своею ручкою". Восьми лет Анна уже сама писала письма матери и отцу, подписывала их "Принцесса Анна", что вызывало бурный восторг царя. Значительное место в ее воспитании занимало изучение языков. Наставницей царевен Анны и Елизаветы была итальянка графиня Марианна Маньяни, состояли при них и виконтесса Датур-Дануа, сопровождавшая впоследствии Анну Петровну в Голштинию, и "мастер немецкого языка" Глик. Так с детства овладели царевны французским, шведским, итальянским и немецким языками. В архивах Петра I хранятся несколько поздравительных писем Анны к отцу, написанных по-немецки. Кроме языков, царевны обучались танцам у танцмейстера Стефана Рамбурга. В этой науке они весьма преуспели и танцевали превосходно. С большим изяществом и грацией порхали они по дворцовым залам - точно маленькие ангелы. Впечатление довершали миниатюрные крылышки, прикрепленные к платьицам за плечами девочек.

Иностранцы, бывавшие при дворе в начале 1720-х годов, поражались необыкновенной красоте подросших царевен. Темноглазая Анна отличалась от блондинки Елизаветы не только внешностью, но и нравом: была спокойнее, рассудительнее, умнее сестры, ее скромность и застенчивость всем бросалась в глаза. Впервые увидев ее, камер-юнкер Ф. Берхгольц записал: "Брюнетка - и прекрасная, как ангел". Как пишет современник, во время христосования на Пасху произошла забавная заминка. Когда знатный иностранный гость захотел поцеловать 14-летнюю Анну, то она страшно смутилась, покраснела, тогда как младшая, Елизавета, "тотчас же подставила свой розовый ротик для поцелуя".

Современники были в восторге от Анны. Один из них писал: "Это была прекрасная душа в прекрасном теле. Она, как по наружности, так и в обращении, была совершенным его (Петра I) подобием, особенно в отношении характера и ума, усовершенствованным ее исполненным доброты сердцем". По единодушному признанию современников, внешне Анна была похожа на отца. В записках одного из них, Лави, от 19 июня 1719 года, находим: "Старшая же принцесса вылитый портрет царя-отца, слишком экономна для принцессы и хочет обо всем знать". Даже ростом, что было сразу заметно, для женщины тогда довольно высоким (более пяти футов), Анна оказалась вся в отца. Сохранился и другой отзыв - голштинца графа Басевича: "Анна Петровна походила лицом и характером на своего августейшего родителя, но природа и воспитание все смягчили в ней".

При этом все понимали, что девушки в царской семье - всегда разменная политическая монета: их выдают замуж за границу, чтобы державе получить с этого политический капитал. А он был очень нужен молодой петровской России, только что ворвавшейся под гром победных пушек Полтавы в высшее общество Европы. Это общество было исключительно монархическим, оно напоминало большую недружную семью, чьи члены все состояли в родственных связях, а корни династических древ европейских монархов переплелись, как корни растущих рядом деревьев. И Петр начал свое династическое наступление в Европе: женил сына на вольфенбюттельской кронпринцессе Христине-Шарлотте, выдал свою племянницу Анну Иоанновну за герцога Курляндского, а ее сестру Екатерину за герцога Брауншвейгского, завязал было переговоры с Версалем: младшая дочь Елизавета была почти ровесницей юного Людовика XV. О судьбе же старшей дочери, Анны Петровны, император молчал. Видно, жалея любимых дочерей, он все тянул с их замужеством, вызывая этим недоумение дипломатов и женихов.

Руки Анны Петровны добивались наследные принцы Испанский и Прусский, герцоги Шартрский и Голштинский. Один из них, герцог Шлезвиг-Голштейн-Готторпский Карл-Фридрих, уже три года околачивался в Петербурге в качестве жениха, правда, он не знал, которой из дочерей Петра, и все время гадал - черненькой или беленькой? Карл-Фридрих был родным племянником шведского короля Карла XII и мог со всем основанием претендовать на шведский престол. Собственные же владения герцога стали добычей Дании, и пока он был вынужден искать приюта в России. Карл-Фридрих приехал в Россию в 1721 году в надежде при помощи Петра Великого возвратить от Дании Шлезвиг и снова приобрести право на шведский престол. Ништадский мир (1721) обманул ожидания герцога, так как Россия обязалась не вмешиваться во внутренние дела Швеции, но зато герцог получил надежду жениться на дочери императора, русской цесаревне Анне Петровне. Но не только Петр проявлял нерешительность, страшась остаться без дочек в пустом доме. Сами девицы тоже, как писал французский посол, "тотчас принимались плакать, как только с ними заговаривали о замужестве". Все это - верный признак счастливой семьи, которую страшит разлука.

Но в 1724 году Петр все-таки решился и выдал Анну за голштинского герцога. К этому шагу царя вынудили чрезвычайные обстоятельства. Осенью этого года выяснилось, что супруга Петра и наследница русского престола императрица Екатерина ему изменяет со своим обер-камергером Вилимом Монсом. Петр был обеспокоен не столько этой изменой, сколько будущим династии, судьбой своего огромного наследства. Он порвал завещание в пользу Екатерины и позвал к себе вице-канцлера Андрея Остермана. Дальше события стали разворачиваться стремительно: тянувшиеся несколько лет русско-голштинские брачные переговоры закончились в два дня, и 24 октября 1724 года молодых обручили. Судьба Анны была решена. 22 ноября 1724 года в Петербурге был подписан давно желанный для герцога брачный договор, по которому, между прочим, Анна и герцог отказались за себя и за своих потомков от всех прав и притязаний на корону Российской империи; но при этом Петр оставлял за собою право по своему усмотрению призвать к сукцессии короны и империи Всероссийской одного из рожденных от сего супружества принцев, и герцог обязывался исполнить волю императора без всяких кондиций. По этому же договору Анна сохраняла веру своих предков и могла воспитывать в ее правилах дочерей, сыновья же должны были исповедовать лютеранство.

Свадьба Анны имела большое внешнеполитическое значение. Еще в 1713 году Дания оккупировала Шлезвиг - часть суверенного герцогства Шлезвиг-Голштиния, имевшего выход к Балтийскому морю, что для России было очень важно. Петр, выдавая свою старшую дочь замуж за Карла-Фридриха, племянника шведского короля Карла XII, вмешивался в спор Дании и Голштинии, а также получал влияние на Швецию. Этим браком было положено начало периоду длительного влияния России в Северной Германии. Но это венчание имело и важное внутриполитическое значение. Если развернуть подписанный тогда брачный контракт, то можно найти в нем секретный пункт, который в момент подписания документа был скрыт от публики. Он гласил, что при рождении мальчика супруги будут обязаны отдать его Петру для назначения наследником. Так Петр - после отказа в наследстве Екатерине - хотел решить судьбу трона. И для этого не пожалел любимую дочь.

Сама Анна Петровна еще в 1721 году подписала отречение от всех прав на Российский престол, а в 1724 году - и на шведскую корону. Однако будущий сын Анны и Карла-Фридриха мог по закону претендовать сразу на три трона - в России, Шлезвиге и Швеции! Наверное, замысел Петра I удался бы, если бы царь дожил до февраля 1728 года, когда Анна родила мальчика, получившего имя Карл-Петер-Ульрих (это был будущий император Петр III). Но судьба не дала Петру дожить до этого светлого династического дня. До свадьбы оставались недели, когда случилось непредвиденное: царя Петра постигла болезнь и скоропостижная кончина.

В январе 1725 года Петр опасно заболел и незадолго до смерти начал писать: "Отдайте все...", далее продолжать не мог и послал за Анной, чтобы продиктовать ей свою последнюю волю; но, когда цесаревна явилась, император уже лишился языка. Есть предположение, что Петр, очень любивший Анну, хотел передать престол именно ей, хотя в силу брачного контракта ее не могли считать наследницей трона. Умирая в страшных физических муках в ночь на 28 января 1725 года, Петр все еще надеялся выкарабкаться, страстно, со слезами молился и отмахивался от подходивших к нему людей: "После! После! Я все решу после!"

Бракосочетание герцога с Анной совершилось уже при Екатерине I, 21 мая 1725 года, в Троицкой церкви на Петербургской стороне. Новая императрица устроила дочери пышную свадьбу. Вскоре герцог был сделан членом вновь учрежденного Верховного Тайного Совета и вообще приобрел вес. Во всё время царствования Екатерины I Анна Петровна с супругом пребывала в Петербурге и завещанием своей матери была назначена первым лицом в опеке малолетнего императора Петра II. Молодожены два года прожили при дворе Екатерины I, но как только она умерла весной 1727 года, жадный до власти А.Д. Меншиков вознамерился женить Петра II на своей дочери Марии. Меншиков поссорился с герцогом Голштинским, супругу которого не желала видеть на престоле противная Петру II партия, и буквально "вытолкал" дочь Петра вместе с ее мужем в Киль. Меншиков добился того, что герцог с Анной 25 июля 1727 года оставили Петербург и уехали в Голштинию. Перед отъездом от Анны потребовали расписку в получении денег в качестве приданого, но бумагу долго не принимали, потому что там стоял старый титул дочери Петра - "наследная принцесса Российская". Теперь она не считалась ни российской, ни принцессой, а так - отрезанным ломтем.

Молодые приехали в Киль, где жизнь Анны не заладилась. Муж, такой веселый и галантный в Петербурге, дома стал другим. Он оказался грубым, никчемным, склонным к гулянкам и пьянству. С какими-то приятелями и девицами он часто отправлялся на пикники. Герцог Голштинский не имел интереса к умственным занятиям, чтению, хотел лишь беззаботности и развлечений. "Многочисленные свои досуги, - писал Ф. Берхгольц в своих дневниках, - Карл наполняет или попойками, или пустейшими препровождениями времени. Он учреждает из своих придворных то форшнейдер-коллегию, то тост-коллегию, устав которой определяется мельчайшими подробностями всякого ужина. Вдруг устанавливается им какой-нибудь орден "виноградной кисти", а через несколько времени - "тюльпана", или "девственности", и он с важностью жалует шутовские их знаки некоторым приближенным".

Одиночество стало уделом беременной к тому времени герцогини Анны. Она, всю жизнь окруженная вниманием и заботой, не привыкла к такому обращению и стала писать жалобные письма домой, сестре Елизавете. Унтер-лейтенант русского флота С.И. Мордвинов вспоминал, что когда Анна передавала ему с оказией письма в Россию, то горько плакала. В одном из писем, которое привез Мордвинов, было сказано: "Ни один день не проходит, чтобы я не плакала по вас, дорогая моя сестрица!" Пребывание Анны Петровны на чужбине было печально: отношения с. супругом оставались холодными. 10 февраля 1728 года у Анны родился сын, Карл-Петер-Ульрих, будущий император Петр III, а 4 (15) марта 1728, едва достигнув двадцатилетнего возраста, герцогиня умерла в Киле от открывшейся скоротечной чахотки и родовой горячки.

После родов она чувствовала себя очень плохо, ее бросало то в жар, то в холод. В последний день своей жизни она горела жаром, металась в бреду, просила вина. Но выпить его она уже не могла. Во дворце поднялась суета, как на пожаре. Разослали во все концы Киля слуг за докторами, засветили огни дворцовой церкви, немецкий священник молился о герцогине по-латыни, а рядом, путая молитвы, ползала перед свечами ее верная слуга Ивановна. Но молитвы не помогли. "В ночи, в 21 году от рождения своего, горячкою преставилась", гласило официальное донесение. Впрочем, в своих "Записках" Екатерина II писала о смерти герцогини Анны в Киле: "Ее сокрушила тамошняя жизнь и несчастное супружество".

Перед смертью Анна просила об одном - похоронить ее "подле батюшки". Последнюю волю герцогини могли и не исполнить - в России уже дули другие ветры. На престоле восседал сын царевича Алексея Петр II, окруженный "старомосковской партией". В начале 1728 года двор перебрался в Москву, и многим стало казаться, что это навсегда, что безумная петровская эпоха - сон, а город, им созданный, - мираж над болотом. Но там, в Петербурге, жило множество людей, для которых новый город навсегда стал родным, городом их прижизненной и посмертной славы. И они не забыли дочь своего царя. В Киль из Петербурга за прахом Анны направились корабль "Рафаил" и фрегат "Крейсер". За телом герцогини пришли царевы "детки" - так ласково называл свои корабли великий Петр. Под сенью Андреевского флага любимая дочь Петра пустилась в последнее плавание домой. Гроб перевезли через Неву на галере, длинные полотнища крепа свисали с бортов, полоскались в невской воде. Ее похоронили в Петропавловском соборе 12 ноября 1728 года рядом с ее державными родителями.

Из Москвы на похороны "наследной русской Цесаревны" не приехал никто: ни император Петр II Алексеевич, ни придворные, ни дипломаты, ни министры. Не было даже сестры Лизоньки - той было недосуг: началась осенняя охота, и она в изящной амазонке на великолепном коне птицей мчалась за стаей гончих по подмосковным полям в окружении блестящих кавалеров. Но с Анной Петровной, русской цесаревной и заморской герцогиней, пришли проститься сотни петербуржцев. Это были корабельные мастера, офицеры, моряки - словом, верные товарищи и сослуживцы русского корабельного мастера Петра Михайлова. Им было невесело: правящий государь остался в Москве, Петропавловский собор стоял недостроенный, всюду по городу виднелись следы запустения, великую стройку бросили на произвол судьбы… Опять Россия оказалась на распутье, опять было неясно, куда она двинется.

В память о безвременно почившей Августейшей супруги, герцог Голштейн-Готторпский Карл-Фридрих в 1735 году учредил придворный орден Святой Анны четырех степеней с бриллиантовыми знаками. С 1738 года орден навсегда "переселился" в Российскую Империю, как и сын рано умершей цесаревны, ставший Императором Всероссийским Петром III Федоровичем.

Анна Петровна, хоть и прожила лишь 20 лет, оставила свой след в русской истории. После смерти Петра II эта ветвь романовского рода пресеклась. И именно с рождением герцога Голштинского Карла Петра Ульриха, в будущем императора Петра III и мужа Екатерины II, наследование престола по женской линии было продолжено. Анна могла бы стать русской императрицей, и кто знает, какой царицей она была бы на русском троне. Возможно, она была бы лучше, чем ее младшая сестра "Лизхен", которая, даже став императрицей Елизаветой Петровной, больше думала о нарядах, балах и охоте. С Анны, дочери великого Петра, и началась, собственно, многолетняя тесная династическая связь России и Германии.

«Взоры наши тотчас обратились на старшую принцессу, брюнетку, прекрасную, как ангел. Цвет лица, руки и стан у нее чудно хороши. Когда она молчит, то можно читать в ее больших прекрасных глазах всю прелесть и величие души. Но когда она говорит, то делает это с непринужденною ласковостью.»
Такое впечатление производила пятнадцатилетняя русская принцесса Анна Петровна Романова на иностранных дипломатов, считавших за великое счастье воочию увидеть первую красавицу Европы.

Анна Петровна Романова, дочь Петра Первого (1708-1728)

Анна Петровна появилась на свет в Москве 7 февраля 1708 года и считалась незаконнорожденной. Только 19 февраля 1712 года русский царь Петр Первый обвенчался с матерью своих детей, Мартой Скавронской, крещенной под именем Екатерины Алексеевны. Хорошенькие, как ангелочки, Анна и Лисавет присутствовали на венчании в любимой их отцом Троицкой церкви напротив Петропавловской крепости. Дети получили официальный статус. «Принцесса Анна» - с гордостью подписывалась в письмах отцу и матери царская дочка, научившись писать в шесть лет. Малограмотная Екатерина, радуясь ее успехам в учебе, диктовала в ответ:
«За прилежное учение высылаю тебе два алмазных перстня. Возьми какой больше понравится, а другой отдай сестре.»
Екатерина мечтала видеть своих дочек образованными, и Анна действительно очень быстро овладела четырьмя европейскими языками.
Ей еще не было и четырнадцати лет, когда при дворе поползли слухи о выборе для нее жениха. При всей любви к старшей дочери, Петр не собирался советоваться с ней по поводу ее замужества. Его увлекла идея породниться с герцогом Гольштинским, племянником Карла Двенадцатого. Карл-Фридрих Гольштейн-Готторпский был ничем не примечательный юноша, слабый здоровьем. Герцог получил паспорт на имя господина Томсона и под видом простолюдина прибыл в Москву. Как ни странно, Петру он понравился. Петр отдал Карлу-Фридриху роскошную дачу в подмосковном Свиблово. «Августейший Свибловский дачник» - такой неофициальный титул получил герцог. Он начал размеренную жизнь в ожидании помолвки. Многие могли ему позавидовать, ведь Анна Петровна считалась идеалом красоты того времени.
- Вся в отца! – восхищались заморские гости, любуясь на русскую принцессу. Несмотря на почти детский возраст, она отличалась необычайно высоким ростом и красивой фигурой.
Хотя герцогу больше понравилась младшая сестра, Елизавета – более кокетливая и несерьезная.
Но Петр не спрашивал его мнения. Карл-Фридрих и Анна Петровна были помолвлены.
Торжественное событие ознаменовалось многодневным распитием вина, коего ушло три тысячи бутылок. Новоиспеченный жених усердно поднимал бокалы за привалившее ему счастье, пытаясь угнаться за русским императором в количествах выпитого.
Анна Петровна плакала и просила отсрочить свадьбу…
- Маменька, я не хочу уезжать из дома! – умоляла она Екатерину. – Сделайте что-нибудь!
Екатерина могла только поплакать вместе с ней… Ее влияние на Петра было навсегда утрачено. Легкомысленное увлечение императрицы одиозным немцем Вильямом Монсом стало известно государю.
Вечером в царском доме появился самый страшный предмет, который только могла представить Анна Петровна. Отец принес огромную банку, где в чистом спирту плавала голова господина Монса.
И это было еще не все. Не находя себе места, Петр ворвался в комнату, где Анна пыталась учить урок, хотя все мысли ее были о заспиртованной голове.
В руках у царя был любимый перочинный ножик, с которым он никогда не расставался. Нечленораздельно ругаясь, почти рыча, Петр метнул лезвие в сторону дочери… Анна с визгом спряталась под столом. Отец вытащил воткнувшийся в стену нож и ушел, хлопнув дверью. Массивное дерево пошло трещинами…
Петру оставалось жить только два месяца. Приступы ярости повторялись все чаще.
Анна прощала ему все.
– Если бы был у меня жених такой, как батюшка, уехала бы я с ним хоть в Гольштинию, хоть на край света! – говорила она сестре.
Петр быстро переходил от состояния бешенства к миролюбивому настроению.
- Давай же займемся делами! – на равных, предлагал он Анне. И советовался с ней по важным вопросам.
- В Европе, если мать не имеет средств кормить дитя, она может отдать его в дом, где его вырастят за счет государственной казны! – как-то сказала Анна.
Петр задумался. И выпустил указ о первых «домах презрения».
Фаворит Петра, Меньшиков, не мог не заметить, какую смену выращивает себе царь.
- Что ж она не умерла младенцем! – шипел он, оставшись наедине с собой. Его задачей было посадить на трон своих детей, любой ценой.
Петр все чаще болел, и не берегся. Свадьба Анны откладывалась под разными предлогами, даже такими несерьезными, как забытое во Франции бриллиантовое украшение. Анна начала надеяться, что отец передумал выдавать ее замуж.
При дворе все знали, что с тех пор, как Петр порвал завещание в пользу Екатерины, будущее российского престола осталось туманным.
В страшную ночь, 28 января 1725 года, Анну Петровну вызывали к умирающему отцу. Было ясно, что государь больше не встанет. До ее прихода он пытался что-то написать на аспидной доске, но остались только слова: «Отдайте все…» Без продолжения.
То ли государя покинули силы, то ли хитрые царедворцы стерли решающее имя. Одно только известно, что именно Анну хотел видеть Петр в последний миг жизни – но ничего уже не смог ей сказать.
Смерть отца стала огромной потерей для Анны.
Екатерина Первая взошла на трон, как императрица всея Руси. Она сразу же поторопилась отдать Анну замуж. Контракт был составлен еще Петром –Анна и Карл-Фридрих отказывались от прав на российский престол, но их дети могли стать русскими царями при определенных обстоятельствах. Петр мечтал увидеть своего внука, рожденного Анной. Его он собирался подготовить к управлению Россией.
Судьба распорядилась иначе. В течение двух лет царствования Екатерины Анна с мужем жили в России. Герцог даже занимал несколько высокопоставленных должностей и был на хорошем счету среди коллег. Екатерина умерла неожиданно для всех.
Ее место занимает малолетний внук Петра, Петр Второй.
Поползли слухи, что в Москве и Петербурге появились западные шпионы, готовящие дворцовый переворот в пользу Анны Петровны, дочери великого императора.
- Не пора ли вам, батенька, домой? – обратился Меншиков к мужу Анны Петровны. И тот, проявив малодушие, быстро собрался и поехал в Гольштинию. Анна покорно последовала за ним. Молодую супружескую пару жестоко обманули, выслав из России. Меншиков умудрился отобрать у них все наследство. В Гольштинию они приехали почти нищими…
- Елисавет, сестрица, вызволи меня из Гольштинии! – умоляла Анна в бесконечных письмах в Москву. Елизавета не имела в тот момент никакого влияния при дворе. Она предпочитала не отвечать сестре. Подобными письмами ее забрасывала и другая родственница – Анна Иоанновна, прозябавшая в Курляндии.
- На Бога уповаем, - решала Елизавета и отправлялась на охоту.
Анна тщетно ждала ее писем. И юный царь Петр Второй, некогда такой ласковый с ней, теперь вовсе забыл про нее.
Муж тоже изменился не в лучшую сторону. Если в России он хотя бы делал вид, что занят государственными делами, то на Родине Карл-Фридрих полностью опустился. Некогда приученный Петром Первым к выпивке, герцог дал себе волю. Он постоянно пропадал в сомнительных заведениях с распутными женщинами.
Анна Петровна осталась одна в неуютном дворце. Никто не мог и не хотел улучшить ее существование.
Холодным зимним днем 1728 года Анна родила сына.
- Легкие роды! – обрадовались врачи.
Но началась родовая горячка. Герцогиня умерла 4 мая 1728 года. Ей было двадцать лет. Императрица Екатерина Вторая запишет впоследствии об Анне в своем дневнике:
«Она умерла в маленьком городе Киле, в Голштинии, с горя, что ей пришлось там жить.»
До России известие о ее смерти дошло только через месяц. Испанский герцог, бывший в то время при русском дворе, сообщил своему королю:
«Русских мало опечалило это горестное известие, да и сам царь не грустил, однако же велел надеть траур на три месяца.»
Анна Петровна завещала быть похороненной в России, в Петербурге.
- Положите меня подле батюшки, - это все, что волновало ее перед смертью.
За ее телом приплыли «царские детки», так называл Петр Первый созданные им корабли «Рафаил» и «Крейсер».
В 1728 году Петербург стоял полупустой и заброшенный… Великая стройка прекратилась на неопределенный срок. Весь царский двор перебрался в привычную зажиточную Москву. Ни Елизавета Петровна, ни Петр Второй не приехали на похороны Анны Петровны. В последний путь ее провожали сотни первых петербуржцев, оставшихся в холодном туманном городе, чтобы детище Петра продолжало жить.
В недостроенном Петропавловском соборе 12 ноября 1728 г. нашла свое упокоение юная красавица, наследная принцесса российская, давшая начало Гольштейн-Готторп-Романовской династии. Рожденная для славной блистательной жизни, она умерла несчастной. Но задачу, поставленную венценосным родителем, Анна Петровна выполнила. Ее сын стал императором России, Петром Третьим, и все последующие российские императоры были ее прямыми потомками.
Петр Третий учредил в честь своей безвременно погибшей матери орден святой Анны, матери Богородицы. Печальные обстоятельства рождения первого представителя династии словно бы наложили отпечаток на судьбу рода Романовых, чье правление закончилось трагически. Остается только гадать, что было бы со всей Россией, если бы дочь великого Петра не уехала в Гольштинию и всё же нашла бы в себе силы претендовать на российский престол.
Ведь говорили же о ней:
«Это была прекрасная душа в прекрасном теле… она, как по наружности, так и в обращении, была совершенным подобием императора Петра, усовершенствованным ее исполненным доброты сердцем.»

«Портрет Анны Петровны (1708-1728)».
Первая половина XIX века.

Портрет Анны Петровны (1708-1728 гг.)

Старшая дочь Петра I и Екатерины I, супруга герцога Карла Фридриха Голштейн-Готторпского (1700-1739 гг.). Мать Карла Петра Ульриха, будущего российского императора Петра III (1728-1762 гг.)

Зимний дворец Петра I, Санкт-Петербург.

«Портрет царевен Анны Петровны и Елизаветы Петровны».
1717.

В ожидании внука

9 ноября 1724 года Петр, как уже говорилось, встретился с глазу на глаз с Монсом, а 10-го рано утром он послал вице-канцлера Андрея Ивановича Остермана к герцогу Голштинскому Карлу Фридриху. Этот немецкий владетель северо-германского герцогства приехал в Россию еще в 1721 году в надежде получить русскую помощь и руку одной из дочерей царя - или Анны, или Елизаветы. Ему пришлось долго ждать - Петр сомневался в пользе для России этого брака, да и с любимыми дочками жалко было расставаться. Поэтому он тянул и своего согласия на брак герцога с Анной или Елизаветой не давал. И вдруг он решился - дело Монса резко подтолкнуло его. 24 ноября царь и герцог подписали брачный контракт. Царь отдавал Карлу Фридриху свою старшую дочь - шестнадцатилетнюю Анну, но будущие супруги отрекались «за себя, своих наследников и потомства мужского и женского полу от всех прав, требований и притязаний на корону и империум Всероссийский… с сего числа в вечные времена». Но тут же был подписан тайный договор, по которому Петр получал право забрать в Россию родившегося от этого брака сына (даже вопреки воле родителей!), чтобы сделать его наследником русского престола.

Екатерина проиграла. Теперь мы знаем, что на протяжении нескольких лет она, пользуясь своим влиянием на мужа, вела тайную интригу против… собственной дочери Анны. Эта умная, красивая девушка слыла любимицей отца и, по мнению многих наблюдателей, император думал о том, чтобы передать престол ей. Есть факты, говорящие, что именно в пользу Анны он подписал завещание после неожиданной смерти царевича Петра Петровича. Екатерина же стремилась выдать Анну замуж за кого-нибудь из иностранных принцев и тем самым освободить место для себя. И царица добилась своего. Накануне ее коронации в Москве весной 1724 года Петр переписал завещание на своего «друга сердешненького». Именно Екатерина должна была стать его преемницей.

Дело Монса все изменило. Французский посланник Кампредон писал в своем донесении, что Петр стал подозрителен и суров, он «сильно взволнован тем, что среди его домашних и слуг есть изменники. Поговаривают о полной немилости князя Меншикова и генерал-майора Мамонова, которому царь доверял почти безусловно. Говорят также о царском секретаре Макарове, да и царица тоже побаивается. Ее отношение к Монсу было известно всем, и хотя государыня всеми силами старается скрыть свое огорчение, но оно все же ясно видно и на лице, и в обхождении ее. Все общество напряженно ждет, что с ней будет». Договором с голштинцами и проведенным в тот же день обручением жениха и невесты Петр решил для себя головоломную династическую задачу. Росчерком пера он лишил жену-изменницу права наследования, а также закрыл путь к престолу своему девятилетнему внуку Петру Алексеевичу - сыну царевича Алексея.

Пятидесятидвухлетний царь, рассчитывая прожить еще хотя бы несколько лет, надеялся дождаться вожделенного внука от дорогой ему Анны, чтобы призвать его в Россию и сделать своим наследником. Это было реально исполнимо - ведь 10 февраля 1728 года Анна и в самом деле родила мальчика Карла Петера Ульриха, впоследствии призванного-таки его теткой - императрицей Елизаветой и объявленного наследником русского престола Петром Федоровичем. Только Петр до этого дня не дожил, ему не суждено было дождаться внука - смерть вслед за изменой уже в который раз смешала все его карты. Император умер под утро 28 января 1725 года в мучениях, физических и душевных, так ничего и не решив.

Евгений Анисимов. «Женщины на российском престоле».

«Портрет цесаревны Анны Петровны».
Не позднее 1716.

Между тем 24 ноября , в день именин государыни, совершено было обручение голштинского герцога с цесаревною Анною. Цесаревна при обручении отказалась за себя и за свое потомство от всяких притязаний на русский престол. У Петра, видно, были насчет преемства какие-то свои предположения, которых он не открывал. Но отказ Анны законно сходился с прежним указом Петра, которым государь предоставлял право всякому царствующему государю назначать по себе преемника. Судьба устроила наперекор отказу, подписанному тогда цесаревною: именно ее потомству, а не потомству кого-либо другого, суждено было утвердиться на русском престоле, который Петр так странно предавал произволу всякой царствующей особы.

Н. И. Костомаров. «Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей». Санкт-Петербург, «Весь». 2005 год.

«Анна Петровна».
1725.

Орден Анны был учрежден в 1735 г. шлезвиг-голштинским герцогом Карлом-Фридрихом в память незадолго до этого умершей его жены Анны Петровны, дочери Петра I. С начала 1740-х годов, когда в Россию прибыл голштинский наследный принц Петр-Ульрих, будущий российский император Петр III, этим орденом стали награждать и русских подданных. В систему русских наград этот орден был введен в 1797 г. Павлом…

В. А. Дуров. «Русские ордена за Отечественную войну 1812 года». «Вопросы истории» №5 1988 год.