Будучи ребёнком, каждый мечтал стать пожарным, врачом, космонавтом, ведь считается, что это профессии для умных, сильных телом и духом, смелых. Но есть и другие, более приземленные, но от этого не менее важные области деятельности, например лингвистика, ведь изучение языка, везде и всегда сопутствующего человеку, - это очень важное занятие. Пришло время познакомиться с одним из самых выдающихся российских и советских языковедов, чьё имя - Щерба Лев Владимирович.

Детство и юность

Щерба Лев Владимирович, вклад в русский язык которого на сегодняшний день просто неоценим, родился в далёком 1880 году в небольшом городке Игумене Минской губернии. Часто местом рождения будущего лингвиста называют город, откуда родители приехали незадолго до его рождения - Санкт-Петербург.

Детство Щерба Лев Владимирович провёл в украинском городе Киеве. Здесь он вышел из гимназии с золотой медалью, после чего в 1898 году стал студентом естественного факультета Киевского университета, а через год перевёлся на историко-филологический факультет уже другого, Петербургского университета. Его преподавателем и наставником был один из самых известных филологов и лингвистов XIX-XX века - Иван Александрович Бодуэн-де-Куртенэ.

В 1903 году Щерба Лев Владимирович окончил альма-матер с золотой медалью за сочинение на тему «Психический элемент в фонетике», однако остался при кафедре грамматики и сравнительного санскрита под руководством Куртенэ.

Европейские путешествия

С 1906 года начинаются заграничные командировки лингвиста, на которые его направляет руководство университета. Он посещает Северную Италию, где изучает диалекты на территории Тосканы, затем, в 1907 году, прибывает в Париж, наблюдает за фонетическим методом французского и английского произношения в лаборатории экспериментальной фонетики известных французских языковедов того времени. Также учится работать самостоятельно и одновременно собирает полезный для отечественной школы материал. 1907 и 1908 годы Щерба Лев Владимирович встречает в Германии, где занимается изучением диалектов и наречий лужицкого языка в городе Мускау (Мужаков) и его окрестностях. В это время он живёт в принявшей его семье и за полгода осваивает изначально совершенно незнакомый ему язык. Конец поездок знаменуется посещением Праги и изучением чешского языка.

Создание российского кабинета экспериментальной фонетики

Щерба Лев Владимирович, биография которого на всём своём протяжении обнаруживает связь с изучением языка и слова, по возвращении на родину отдаёт все свои силы на развитие собственного проекта по изучению языкознания как науки. Его детище - кабинет экспериментальной фонетики, основанный при университете в Петербурге ещё в 1899 году, но находившийся в серьёзном упадке. Только активность и деятельность Щербы позволили ему, наконец, добиться существенных выплат от администрации для того, чтобы приобрести требуемую аппаратуру и книги. Вскоре после этого Лев Владимирович, по приезде также назначенный доцентом Петербургского университета, переоборудовал кабинет в настоящую научную лабораторию и трудился в ней в течение ни много ни мало 30 лет!

Педагогическая и профессорская деятельность

Кроме своего основного занятия, лингвист занимался преподаванием на Высших женских курсах (ныне педагогический университет МПГУ), проводил чтения и лекции для учителей иностранных языков и для работающих с глухонемыми людьми, массово просвещал желающих в вопросах введения в языкознание, сравнительную грамматику, латынь, русский и старославянский языки, фонетику, древнегреческий, а также давал практические уроки произношения английского, немецкого и французского.

Организация процесса обучения иностранным языкам

Являющийся с 1916 года профессором кафедры сравнительного языкознания, Щерба к 20-м годам особо активно погрузился в организаторскую и управленческую сферы: устраивал различные курсы по изучению иностранных языков. При этом Лев Владимирович вел преподавание по самолично разработанной системе фонетического метода и хотел организовать в институте практического изучения языков с кафедрами западноевропейских и восточных языков ещё одну - для тех, кто не говорит на русском языке как на родном, но изучает его.

С 1920 года и далее Щерба Лев Владимирович, труды по лингвистике которого уже начали активно выпускаться, становится бессменным председателем общества лингвистов, привлекая к разработке науки как можно больше грамотных специалистов самых различных специальностей.

1930-е годы

В данный период времени языковед продолжает исследование словарей, создаёт «Фонетику французского языка» - пособие для помощи в обучении, с разных сторон подходит к изучению грамматики, в частности и с особенным интересом - к синтаксическим разделам. Внимание уделяется и вопросам языковых норм, орфоэпии и орфографии, тонкостям сосуществования языков в одном общем пространстве и т. д.

Также Лев Николаевич принимает участие в многочисленных работах по унификации и урегулированию русской грамматики и орфографии, занимается правкой и редакцией школьного учебника по русской грамматике С. Г. Бархударова и вместе с плеядой других блестящих языковедов составляет «Проект правил единой орфографии и пунктуации».

Период Великой Отечественной войны

С началом войны, в 1941 году, Лев Владимирович был вынужден прекратить преподавание в Ленинградском университете. Щербу, как профессора и видного деятеля науки и культуры, на 2 года эвакуировали в город Нолинск. Чем эти годы занимал себя Щерба Лев Владимирович? Книги и прочие издания, посвященные родной языковедческой стихии, продолжали оставаться делом его жизни. Так, в этот период была написана неоконченная «Теория русского письма», завершенные «Основы методики преподавания иностранных языков», многочисленные статьи для института и т. д. Через некоторое время Щерба переехал в Москву.

1943 год - дата, когда Лев Владимирович вступил в Парижский институт по изучению славянских языков, Лингвистическое общество в Париже, а также Академию Наук СССР.
Вплоть до наступления болезни в 1944 году Лев Владимирович, труды которого к этому моменту составляли уже большой список, был сосредоточен на организационной, научно-исследовательской и преподавательской деятельности. После проведения серьёзной операции Лев Владимирович скончался, перед этим успев в последний раз осветить многие научные проблемы в материале «Очередные проблемы языковедения», ставшим своеобразным завещанием для любимой им области.

Щерба ушел из жизни 26 декабря 1944 года. Местом его захоронения стало Ваганьковское кладбище.

Какой вклад в науку внёс Щерба

Главными направлениями деятельности выдающего русского лингвиста были фонология и фонетика. Лев Владимирович продолжил исследования своего наставника, Ивана Александровича, и ввёл в науку знакомое миру сегодня понятие «фонемы».

Будучи инициатором создания уникальной «ленинградской» фонологический концепции, Щерба считается и человеком, сформировавшим Ленинградскую фонологическую школу. Кроме этого, уже упомянутая фонетическая лаборатория сегодня носит имя именно Льва Владимировича.

Щерба впервые внес в отечественную лингвистику предложение о научной типологии и классификации словарей, а в соавторстве с М. И. Матусевич создал Русско-французский словарь. Вместе с этим он занимался вопросами различия пассивной и активной грамматики.

Лев Владимирович ввел в научный обиход термины «лингвистический эксперимент» и «отрицательный языковой материал». Трактовка последнего заключается в таком видении ученого: отталкиваться следует не только от правильного и традиционного варианта произношения или словоупотребления. Необходимо рассматривать и то, как не говорят - этому лингвист посвятил ряд работ и отмечал, что значение подобного подхода в языкознании существенно недооценивается.

Чем ещё известен Лев Владимирович Щерба? «Категория состояния, или «предикатив» - понятие, о котором сегодня знают разве что специалисты филологических факультетов, в то время как термин этот, как раз введённый лингвистом, порождал неоднократные и самые горячие споры, да и вообще встречается в жизни регулярно. Под это понятие, согласно Щербе, подпадают слова типа «жаль», «стыдно», «нельзя», «лень» и аналогичные им, которые не могут быть признаны ни существительными, ни глаголами, ни прилагательными, ни наречиями. Даже удивительно: как часто человек использует слова «душно, страшно, грустно» и другие, даже не задумываясь о том, к какой категории речи они относятся. Щерба же любил задаваться вопросами, и поиску ответов на них посвятил свою жизнь.

Основные труды

К главным результатам исследований, а также научной деятельности лингвиста относятся следующие работы:

• «Русские гласные в качественной и количественном отношении».
• «Фонетика французского языка».
• «Восточнолужицкое наречие» (за эту диссертацию Лев Владимирович получил докторскую степень).
• «О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании».
• «Опыт общей теории лексикографии».

Одна занимательная фраза

«Глокая куздра штеко будланула бокра и курдячит бокрёнка». Нет, это вовсе не бесполезный набор букв, а реальная фраза, придуманная лингвистом в 30-х годах XX века и впоследствии неоднократно используемая! В данном случае смысл высказывания Льва Владимировича Щербы заключается в отражении того, что семантическая наполненность словам для понимания их носителем языка вовсе не требуется. Чтобы сложилось общее впечатление, достаточно соблюсти морфологические признаки, отличающие одно слово от другого (суффиксы, окончания, приставки, служебные слова), и тогда содержание любой фразы теоретически можно будет понять. Так, в случае «глокой куздры» общее впечатление будет примерно следующим: «некто/нечто каким-то образом совершило и продолжает оказывать определённое воздействие на кого-то/что-то (скорее всего, на чьего-либо детёныша)».
У фразы есть и другая разновидность: «Кудматая бокра штеко будлануа тукастенького бокрёночка». Какая из них была исходной, так и осталось неизвестным, так как, по разным сведениям, Лев Владимирович использовал то одну, то другую, то придумывал новые вариации.

Несколько интересных фактов в заключение

Щерба Лев Владимирович, краткая биография которого не может быть изложена в двух словах ввиду широчайшего поля деятельности, на котором он себя проявил, - человек, как это ни парадоксально, и слова, и дела, ведь последнее всегда было связано с первым. Вот ещё часть любопытной информации о жизни этого великого ученого:

• Л. В. Щерба помогал создавать письменность языка коми (1921 год).
• Лингвист являлся уважаемым участником Международной ассоциации фонетистов (1924).
• В конце 1930-х языковед трудился над созданием кабардинского алфавита, в качестве основы для которого взял русскую графику.

Кроме этого, Лев Владимирович был награжден орденом Трудового Красного Знамени.

Введение

Лингвистика в Союзе Советских Социалистических Республик была представлена множеством школ и направлений, однако позиционировала себя как опирающаяся на единую методологию, которая определялась как марксистско-ленинская и придерживалась представления о том, что «язык представляет собой один из видов общественной деятельности, неразрывно связанный с общественным сознанием» и человеческим общением, имеющий материальную природу и существующий объективно, независимо от его отражения в человеческом сознании. Для советского языкознания характерен историзм в подходе к языку.

Одной из особенностей советского языкознания была взаимосвязь теории языка и практики языкового строительства: создания алфавитов для бесписьменных языков, реформирования алфавитов, в том числе русского, разработки орфографических и пунктуационных правил,выпуска словарей, грамматик и учебных пособий. Это способствовало созданию работ, посвящённых теории формирования литературных языков, принципам установления литературных норм, стимулировало развитие лексикографии и фонологических теорий. Разрабатывались также научные принципы обучения русскому языку нерусскоговорящих учащихся.

Одними из наиболее выдающихся лингвистов того периода можно считать Льва Владимировича Щербу и Олега Николаевича Трубачева. Их вклад в развитие советского языкознания неоценим.

Основная часть

Лев Владимирович Щерба

Л. В. Щерба родился 20 февраля (5 марта) 1880 г. в семье инженера-технолога. В 1898 г., по окончании гимназии в Киеве, где тогда жили его родители, Лев Владимирович поступает на естественный факультет Киевского университета, но уже в следующем году переходит на историко-филологический факультет С.-Петербургского университета, чтобы посвятить себя в дальнейшем преподаванию русского языка и литературы, о чем мечтал с юношеских лет (так он писал в одной из автобиографий). В 1903 г. Л. В. Щерба кончает университет и И. А. Бодуэн де Куртенэ, под руководством которого он занимался, оставляет его при кафедре сравнительной грамматики и санскрита. После сдачи магистерских экзаменов в 1906 г. Л. В. получает командировку за границу и едет в Лейпциг, а затем в Северную Италию, где самостоятельно изучает в деревне живые тосканские диалекты. Затем во время осенних каникул 1907 и 1908 гг. едет в лужицкую языковую область и по совету И. А. Бодуэна де Куртенэ занимается изучением мужаковского диалекта лужицкого языка, являющегося таким образцом, в котором выявляется взаимное влияние немецкого и лужицкого. В конце 1907 г. и в 1908 г. Л. В. живет в Париже и работает в лаборатории экспериментальной фонетики Ж. П. Руссло, изучая фонетику ряда языков и экспериментальные методы исследования. Одновременно с этим он накапливает экспериментальный материал и по фонетике русского языка для своей магистерской диссертации.

В 1909 г. Л. В. возвращается в Петербург, избирается приват-доцентом Петербургского университета и одновременно становится хранителем кабинета экспериментальной фонетики (ныне лаборатория имени Л. П. Щербы), основанного еще в 1899 г. профессором С. К. Буличем, но находившегося в запущенном состоянии. Л. В. вкладывает всю свою энергию и знания в развитие кабинета и добивается значительной дотации на приобретение необходимой аппаратуры и книг. С тех пор и до конца своей жизни, в течение тридцати с лишним лет, Л. В. неустанно развивает работу лаборатории, являвшейся его любимым детищем.

Годы с 1909 по 1916 были очень плодотворными в научной деятельности Л. В. Щербы. В 1912 г. он публикует и защищает магистерскую диссертацию «Русские гласные в качественном и количественном отношении», а в 1915 г. - докторскую «Восточнолужицкое наречие». В 1916 г. он избирается профессором Петроградского университета и находится в этой должности до эвакуации из Ленинграда в 1941 г. В этот период Л. В. участвует и в работе других учебных и научных учреждений, где он занимается организационной, педагогической и научной деятельностью, как-то: на курсах иностранных языков Бобрищевой-Пушкиной, в Петербургском учительском институте, на Бестужевских женских курсах, в Институте живого слова, в Институте истории искусств и др.

Начиная с молодых лет Л. В. стремится соединить свои теоретические изыскания с практикой в разных ее аспектах, применить их для развития культурного строительства в нашей стране. Так, уже в 1914 г. он заботится о развитии языковой культуры студентов университета и организует кружок по изучению русского языка (среди участников его были С. Г. Бархударов, Ю. Н. Тынянов и др.), руководителем которого он был в течение нескольких лет. Л. В. был связан также и со школой, сначала в качестве председателя педагогического совета, а после революции - директора 1-й единой трудовой школы Петроградского района. Как пишет в биографии Л. В. его сын, «Лев Владимирович сознательно берет на себя административные обязанности. . .: он ищет верных и широких возможностей влиять на организацию преподавания, на его характер».1 Это стремление его быть полезным в развитии образования прежде всего в средней, а затем и в высшей школе лежит в деятельности Л. В. в течение всей его жизни.

Особо следует упомянуть деятельность Л. В. в 20-х годах в качестве организатора и руководителя различных курсов иностранных языков (фонетический институт практического изучения языков и др.). Л. В. предполагал организовать в этом институте наряду с преподаванием разных других языков (западноевропейских и восточных) также и преподавание русского языка для нерусских. Л. В. вводит там преподавание иностранных языков по фонетическому методу и разрабатывает свою оригинальную систему.

Начиная с 20-х годов Л. В. является бессменным председателем Лингвистического общества (естественного продолжения лингвистического отделения Неофилологического общества) и группирует вокруг себя лингвистов разнообразных специальностей. С 1923 по 1928 г. под редакцией Л. В. выходит четыре выпуска сборника «Русская речь», задачей которого была популяризация лингвистики. В них принимали участие как ученые старшего поколения, например Д. Н. Ушаков, В. И. Чернышев и др., так и молодые, например С. Г. Бархударов, С. И. Бернштейн, В. В. Виноградов, Б. А. Ларин и др.

В 1924 г. Л. В. избирается членом-корреспондентом Академии наук СССР, и с этого времени начинается его плодотворная деятельность в области теории составления словарей (см. ниже, стр. 16), завершающаяся в 1940 г. написанием труда «Опыт общей теории лексикографии».

Около 1930 г. Л. В. занялся пересмотром своих общелингвистических положений, и результатом этого явилась статья «О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании», которой он придавал большое значение (подробнее см. ниже, стр. 9).

В 30-е годы Л. В. продолжает заниматься словарной работой, пишет учебное пособие «Фонетика французского языка», но уделяет также большое внимание и исследованию различных вопросов грамматики, по преимуществу синтаксических, русского языка, что привлекало его еще в 20-е годы, когда он читал в Институте живого слова курс синтаксиса русского языка.

Продолжая свою многогранную деятельность и в Ленинградском университете и в Академии наук, Л. В. в то же время уделяет много времени вопросам культурного строительства. С чувством большой ответственности он принимает участие в написании учебников для средней школы, программ, в разработке вопросов орфографии и т. д. Еще в 1921 г. Л. В. активно участвует в строительстве национальных культур Союза ССР, помогает созданию письменности языка коми. А в конце 30-х годов Л. В. привлекают к переводу графики различных языков с латинского на русский алфавит, и он - благодаря своей большой лингвистической эрудиции - дает глубокие, интересные заключения по таким проектам, как например печатающееся здесь впервые по сохранившейся рукописи «Мнение Л. В. Щербы о проекте кабардинского алфавита на основе русской графики».

В конце 30-х годов Л. В. активно участвовал также в создании нормативной грамматики русского языка, подготавливаемой к изданию в АН СССР. Однако Л. В. не успел закончить эту работу из-за эвакуации в начале войны в Нолинск, где он провел два года. Там он сотрудничает в Институте школ, а также в Институте дефектологии и др., эвакуированных из Москвы. В Нолинске же Л. В. пишет «Теорию русского письма», которая осталась незаконченной, затем книгу «Основы методики преподавания иностранных языков» по плану Института школ (он написал только первую половину ее), статьи по методике преподавания языков и др.

В 1943 г. Л. В. переезжает вместе с реэвакуирующимися институтами Наркомпроса в Москву и с головой уходит в научную, педагогическую и организационную деятельность в различных институтах и комитетах.

В сентябре 1943 г. Л. В. избирается действительным членом Академии наук СССР, а в марте 1944 г. - действительным членом вновь созданной Академии педагогических наук СССР, в которой он становится во главе историко-филологического отдела.

Последним начинанием Л. В. была организованная Диалектологической комиссией АН СССР диалектологическая конференция по северно-русским говорам в Вологде. Он был ее председателем и параллельно проводил для ее участников семинар по фонетике.

С августа 1944 г. Л. В. серьезно заболел, хотя первые месяцы еще продолжал работать. 26 декабря 1944 г. он скончался.

Научное творчество Л. В. Щербы было очень разнообразным. Он писал и на общелингвистические темы, в частности общефонетические, и о различных аспектах отдельных языков (главным образом русского), и о звуковом строе языков (русского, французского), и о лексикографии, и о методике преподавания иностранных языков, и о графике и орфографии и т. д.

Охарактеризовать все это в одной небольшой статье, разумеется, невозможно. Поэтому авторы останавливаются только на тех проблемах, которые считают особенно значительными для характеристики Льва Владимировича как ученого-языковеда.

Широта лингвистических интересов, глубина и оригинальность развивавшихся Л. В. Щербой идей выдвинули его в первые ряды советских языковедов. Его общелингвистические взгляды были полное всего изложены им в статье «О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании», опубликованной к 1931 г., и в работе «Очередные проблемы языкознания», которую он не успел закончить и которая была напечатана уже после его смерти. Первая была результатом глубокого пересмотра Щербой унаследованной им от Бодуэна психологической трактовки языка и соответствующих методов его изучения. Пересмотр этот заключался не в прямой критике старых взглядов, а в поисках внутренних особенностей, присущих объекту языковедения, которые могли послужить основанием для этих взглядов.

Важнейшим положением, выдвигаемым здесь Щербой, было различение речевой деятельности, языковой системы и языкового материала. При этом на первом месте стоит речевая деятельность, т. е. процессы говорения и понимания; она возможна благодаря наличию второго аспекта - языковой системы, т. е. словаря и грамматики, которые не даны в непосредственном опыте, «ни в психологическом, ни в физиологическом», а могут выводиться только из языкового материала, т. е. «совокупности всего говоримого и понимаемого в определенной конкретной обстановке в ту или другую эпоху жизни данной общественной группы».Таким образом, в языковой системе мы имеем «некую социальную ценность, нечто единое и общеобязательное для всех членов данной общественной группы, объективно данное в условиях жизни этой группы». Психофизиологическая речевая организация индивида является лишь проявлением языковой системы. «Но само собой разумеется, - пишет Щерба, - что сама эта психофизиологическая речевая организация индивида вместе с обусловленной ею речевой деятельностью является социальным продуктом».

Весьма существенным для концепции Щербы является то, что в отличие от Соссюра, рассматривавшего язык и речь как хотя и связанные между собой, но независимые сферы, Щерба говорил об аспектах лишь искусственно разграничиваемого единого целого, «так как очевидно, - писал он, - что языковая система и языковой материал - это лишь разные аспекты единственно данной в опыте речевой деятельности, и так как не менее очевидно, что языковой материал вне процесса понимания будет мертвым, само же понимание вне как-то организованного языкового материала (т. е. языковой системы) невозможно».

Владение языковой системой позволяет говорящему создавать и понимать тексты хотя и по определенным правилам, «но зачастую самым неожиданным образом». Щерба подчеркивает при этом важность содержательной стороны. При создании текстов действуют, читаем мы, «не только правила синтаксиса, но, что гораздо важнее, - правила сложения смыслов, дающие не сумму смыслов, а новые смыслы. . .» .

«Если бы наш лингвистический опыт, - писал Щерба в другой работе, - не был упорядочен у нас в виде какой-то системы, которую мы и называем грамматикой, то мы были бы просто понимающими попугаями, которые могут повторять, и понимать только слышанное».

В статье «О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании» Щерба подвергает критике свои старые работы, касающиеся субъективного метода (в частности, метода самонаблюдения). Он настаивает на необходимости эксперимента в лингвистических исследованиях, важность которого подчеркивается уже самим названием статьи. Только эксперимент может дать в руки лингвиста «отрицательный языковой материал», который характеризуется Щербой следующим образом: «... в "текстах" лингвистов обыкновенно отсутствуют неудачные высказывания, между тем как весьма важную составную часть "языкового материала" образуют именно неудачные высказывания с отметкой "так не говорят", которые я буду называть "отрицательным языковым материалом". Роль этого отрицательного материала громадна и совершенно еще не оценена в языкознании, насколько мне известно».

Эксперимент, по Щербе, - это самый надежный путь для проникновения в сущность языка, в идиоматичность отдельных языков. Именно признанием преимущества экспериментальных методов, неприменимых при анализе старых текстов, объясняется тот интерес Щербы к исследованию живых языков, который столь для него характерен.

Выдающийся русский лингвист Лев Владимирович Щерба (1880-1944)

«Глокая куздра штеко будланула бокра и кудрячит бокрёнка» – эта искусственная фраза, в которой все корневые морфемы заменены на бессмысленные сочетания звуков, была придумана в 1928 году для иллюстрации того, что многие семантические признаки слова можно понять из его морфологии. Ее автор – выдающийся русский лингвист, основатель Петербургской фонологической школы – Лев Владимирович Щерба родился 130 лет назад.

Ниже мы приводим сокращенный вариант статьи Дмитрия Львовича Щербы, сына Л. В. Щербы, из сборника Памяти академика Льва Владимировича Щербы.

Фото из сборника Памяти академика Льва Владимировича Щербы, изд-во ЛГУ, 1951

В 1898 г. Лев Владимирович окончил с золотой медалью киевскую гимназию и поступил на естественный факультет Киевского университета. В следующем году он перешел на историко-филологический факультет С.-Петербургского университета, где занимался преимущественно психологией. На третьем курсе, слушая лекции проф. И. А. Бодуэна-де-Куртенэ по введению в языковедение, он увлекается им как человеком, его оригинальным подходом к научным вопросам и начинает заниматься под его руководством. На старшем курсе Лев Владимирович пишет сочинение Психический элемент в фонетике, удостоенное золотой медали. В 1903 г. он кончает университет, и проф. Бодуэн-де-Куртенэ оставляет его при кафедре сравнительной грамматики и санскрита.

В 1906 г. С.-Петербургский университет командирует Льва Владимировича за границу. Год он проводит в Северной Италии, самостоятельно изучая живые тосканские диалекты; в 1907 г. переезжает в Париж. Здесь, в лаборатории экспериментальной фонетики Ж.-П. Руссело в Коллеж де Франс он знакомится с аппаратурой, изучает по фонетическому методу английское и французское произношения и работает самостоятельно, накапливая экспериментальный материал. Осенние каникулы 1907 и 1908 гг. Лев Владимирович проводит в Германии, изучая мужаковский диалект лужицкого языка в окрестностях города Мускау (Мужаков).

Изучение этого затерянного в немецком языковом окружении славянского языка крестьян подсказано было ему Бодуэном-де-Куртенэ в целях разработки теории смешения языков. Кроме того, Лев Владимирович стремился всесторонне изучить какой-нибудь живой, совершенно ему незнакомый бесписьменный язык, что он считал особенно важным для того, чтобы не навязывать языку каких-нибудь предвзятых категорий, не укладывать язык в готовые схемы. Он поселяется в деревне в окрестностях города Мужаков, не понимая ни полслова на изучаемом диалекте. Он учит язык, живя одной жизнью с семьей, принявшей его, участвуя с нею в полевых работах, разделяя воскресные развлечения. Собранные материалы Лев Владимирович оформил впоследствии в книгу, представленную им на соискание докторской степени. Конец своей заграничной командировки он проводит в Праге, изучая чешский язык.

Словарь под ред. акад. Л.В. Щербы, изд-во Советская энциклопедия, М., 1969

Вернувшись в Петербург в 1909 г., Лев Владимирович становится хранителем кабинета экспериментальной фонетики, основанного при университете еще в 1899 г., но находившегося в запущенном состоянии.

Кабинет стал любимым детищем Льва Владимировича. Добившись некоторых дотаций, он выписывает и строит аппаратуру, систематически пополняет библиотеку. Под его руководством в течение более тридцати лет в лаборатории непрерывно ведутся экспериментальные исследования, посвященные фонетике и фонологическим системам языков различных народов нашего Союза. В лаборатории впервые в России Лев Владимирович организует фонетическое обучение произношению западноевропейских языков.

В начале двадцатых годов Лев Владимирович составляет проект организации Лингвистического института с широким привлечением различных специалистов. Связи фонетики с другими дисциплинами всегда были ясны для него. Он говорит: «Будучи заинтересован в развитии общего языкознания и в частности фонетики, я давно обратил внимание на то, что вопросами речи занимаются, кроме лингвистов, в разных науках: в физике (акустика звуков речи), в физиологии, в психологии, в психиатрии и неврологии (всевозможные афазии и другие расстройства речи); наконец, к вопросам речи с практической стороны подходят и деятели сцены (певцы, актеры) и имеют значительный запас интересных наблюдений. Однако все работают совершенно изолированно друг от друга... Мне всегда казалось, что от взаимного сближения все указанные дисциплины выиграют, и что сближение естественнее всего должно происходить в лоне общего языкознания...».

В плане своей научной деятельности Лев Владимирович почти полностью осуществил эти свои идеи. Начиная с 1910 г. он читает введение в языкознание на педагогическом факультете Психоневрологического института, ведет занятия по фонетике на курсах для учителей глухонемых. Лев Владимирович был сотрудником Института дефектологии Академии педагогических наук. В 1929 г. в лаборатории организуется специально для группы врачей и логопедов семинар по экспериментальной фонетике. Лев Владимирович несколько раз выступает с докладами в Обществе врачей-отоларингологов. Не менее живыми являются его связи с артистическим миром, со специалистами по дикции и постановке голоса, с теоретиками пения. В начале двадцатых годов Лев Владимирович с увлечением работает в Институте живого слова. В тридцатых годах он читает циклы лекций по фонетике и по русскому языку в Русском театральном обществе, делает доклад на вокальном факультете Ленинградской Государственной консерватории.

В двадцатых и тридцатых годах Лаборатория экспериментальной фонетики Ленинградского университета превращается в первоклассное научно-исследовательское учреждение. Она пополняется новым оборудованием, увеличивается состав ее сотрудников, круг ее работ расширяется. Со всех концов Союза, преимущественно из национальных республик, сюда едут учиться.

Фото: М. Ривес
Могила Л. В. Щербы на Ваганьковском кладбище в Москве

Период жизни Льва Владимировича, начиная с 1909 и до 1916 г., является плодотворным в научном отношении. За эти шесть лет он пишет две книги, защищает их, становится магистром и доктором. Лев Владимирович ведет занятия по экспериментальной фонетике, семинары по старославянскому языку, по языковедению, по русскому языку, читает курс сравнительной грамматики индоевропейских языков, который он строит каждый год на материале нового языка.

С 1914 г. он руководит студенческим кружком по изучению живого русского языка. Среди активных участников этого кружка можно назвать С. Г. Бархударова, С. М. Бонди, С. А. Еремина, Ю. Н. Тынянова.

Параллельно Лев Владимирович берет на себя административные обязанности в различных учебных учреждениях: он ищет возможностей влиять на организацию преподавания, на его характер, стремится поднять преподавание, как родного языка, так и иностранных до уровня современных достижений науки. Он неутомимо борется с формализмом и рутиной в преподавании и не поступается своими идеалами. Так, в 1913 г. Лев Владмирович уходит из С.-Петербургского учительского института, где теперь «главным делом преподавателя считается не сообщение знаний, а неукоснительное исполнение чиновничьих правил, вытесняющих науки и парализующих самодеятельность учащихся», – пишут его бывшие ученики.

Наиболее яркой страницей деятельности Льва Владимировича в двадцатых годах являются разработка им фонетического метода обучения иностранному языку и широкое распространение этого метода. Характерно внимание, уделяемое чистоте и правильности произношения. Все фонетические явления изучаемого языка получают научное освещение и сознательно усваиваются учащимися. Значительное место в преподавании занимают слушание и разучивание патефонных пластинок с иностранными текстами. В идеале все преподавание должно быть построено на пластинках, подобранных в определенной системе.

В основе этого усиленного изучения звуковой стороны языка, лежала идея Льва Владимировича о том, что полное понимание иностранной речи неразрывно связано с правильным, вплоть до интонаций, воспроизведением их звуковой формы. Идея эта связана с общей лингвистической концепцией Льва Владимировича, считавшего, что самым существенным для языка как средства общения является его устная форма.

В 1924 г. Лев Владимирович избирается членом-корреспондентом Всесоюзной Академии наук. Тогда же он входит в состав Словарной комиссии Академии наук, которая работает над изданием большого словаря русского языка, предпринятым еще акад. А. А. Шахматовым. В результате этой работы у Льва Владимировича зарождаются свои идеи в области лексикографии. Во второй половине двадцатых годов он работает над составлением Академического словаря русского языка, стремясь на практике применить свои теоретические построения.

С 1930 г. Лев Владимирович начинает работу по составлению русско-французского словаря. Он строит свою теорию дифференциальной лексикографии, вкратце изложенную в предисловии ко второму изданию словаря, созданного им в результате почти десятилетних работ. Словарь этот является не только одним из лучших советских пособий по французскому языку, его принципы и система положены Государственным издательством иностранных и национальных словарей в основу всех работ над аналогичными словарями.

Фото: И. Благовещенский
Бюст академика Л.В.Щербы, установленный во дворе филфака СПбГУ около входа на кафедру фонетики

К середине тридцатых годов относится и другое пособие по французскому языку, написанное Львом Владимировичем: Фонетика французского языка. Книга эта является итогом его двадцатилетней исследовательской и педагогической работы над французским произношением. Она построена на сравнении французского произношения с русским.

В 1937 г. Лев Владимирович становится во главе общеуниверситетской кафедры иностранных языков. Он реорганизует преподавание языков, внедряя в него свою методику чтения и раскрытия содержания иностранных текстов. С этой целью он ведет для преподавателей специальный методический семинар, демонстрируя свои приемы на латинском материале. Его идеи нашли отражение в брошюре Как надо изучать иностранные языки. За два года своего заведывания кафедрой Лев Владимирович значительно поднимает уровень знания языков студентами.

Кроме того, он участвует в широко развернувшихся работах по стандартизации и урегулированию орфографии и по грамматике русского языка. Лев Владимирович входит в состав коллегии, редактирующей школьный учебник по грамматике русского языка С. Г. Бархударова, участвует в составлении «Проекта правил единой орфографии и пунктуации», вышедшего в 1940 г.

В октябре 1941 г. Лев Владимирович эвакуируется в город Молотовск Кировской области. Летом 1943 г. он переезжает в Москву, где возвращается к привычному образу жизни, с головой уходя в научную, педагогическую и организационную деятельность. С августа 1944 г. он серьезно болен. Скончался Лев Владимирович 26 декабря 1944 г.

(Д. Л. Щерба Лев Владимирович Щерба, из сборника статей Памяти академика Льва Владимировича Щербы, изд-во ЛГУ, 1951)

«Он до последних дней жизни был рыцарем филологии, не изменявшим ей в годы самых больших потерь, унижений и нападок на филологическое образование.
Заветы Л. В. Щербы нам дороги и долго еще будут вдохновлять нас. Идеи его будут жить и станут достоянием многих-многих – и даже тех, кто никогда не услышит и не узнает имени Щербы».

Б. А. ЛАРИН
Значение работ академика Л. В. Щербы в русском языкознании

Академик Лев Владимирович Щерба (1880-1944) принадлежит к числу выдающихся русских лингвистов.
Многие научные идеи Л. В. Щербы за годы, прошедшие после его смерти, не только не утратили своей актуальности, но прочно вошли в фонд нашего языкознания. Однако для того чтобы проследить ход мысли ученого, очень тонкой и глубокой, с первого взгляда иногда парадоксальной, нужно иметь возможность прочесть его работы не в пересказе или в цитатах, а целиком, в подлиннике. Л. В. Щерба нередко высказывал свои идеи то в статьях, то в застенографированных выступлениях, помещенных в изданиях, ставших сейчас уже библиографической редкостью. Вследствие этого и родилась мысль о предлагаемой вниманию читателей книге, представляющей переиздание ряда работ Л. В. Щербы и опубликование некоторых, еще не напечатанных.
Так как книга предназначается преимущественно для преподавателей русского языка, то в нее вошли только те работы, в которых затрагиваются вопросы, так или иначе связанные с русским языком, его орфоэпией и орфографией, с методикой обучения.
Некоторые из статей потребовали небольших примечаний, которые и помещены в конце книги; ссылки на них помечены цифрами.
Вся жизнь Л. В. Щербы была тесно связана с преподаванием русского языка в школе. По окончании 2-й Киевской гимназии, в 1898 г., Л. В. Щерба поступает на естественный факультет Киевского университета, но уже через год он переходит на историко-филологический факультет Петербургского университета, „желая стать преподавателем русского языка и литературы, что являлось моей заветной мечтой с юношеских лет",- как пишет он в одной из своих автобиографий.
В университете Л. В. Щерба увлекся лекциями И. А. Бодуэна де Куртенэ, его оригинальной научной мыслью и стал заниматься под его руководством. В 1903 году Л. В. Щерба кончает университет и Бодуэн оставляет его для дальнейшей научной работы при кафедре сравнительной грамматики и санскрита.
Научная работа увлекает Льва Владимировича, но он не забывает и своей юношеской мечты - стать преподавателем русского языка и словесности. Параллельно со сдачей магистерских экзаменов (с 1903 по 1906 г.) Л. В. Щерба работает в 1-м кадетском корпусе, где ведет русский язык, и в Петербургском учительском институте, где читает лекции по грамматике русского языка. Уже в 1903 г. он выступает на 1-м съезде преподавателей русского языка в военно-учебных заведениях с докладом.О служебном и самостоятельном значении грамматики как учебного предмета", в котором излагает новые по тому времени идеи. Эта первая научная работа Льва Владимировича была опубликована в „Трудах” съезда.
Тогда же Л. В. Щерба начинает работать в созданной Академией наук комиссии по вопросу о русском правописании - дело, которому он посвящает много времени и труда в течение всей своей научной жизни.
С 1906 по 1909 г. Л. В. Щерба проводит в заграничной командировке, данной ему университетом. Он едет в Германию и Северную Италию, где изучает различные говоры (в частности, мужаковский говор лужицкого языка), затем во Францию, где знакомится с лабораторией экспериментальной фонетики в Коллеж де Франс в Париже, затем в Прагу, где изучает чешский язык. По возвращении в Петербург с 1909 по 1916 г. Лев Владимирович обрабатывает собранный материал и пишет две свои диссертации: магистерскую „Русские гласные в качественном и количественном отношении”, которую защищает в 1912 г., и докторскую „Восточнолужицкое наречие”, которую защищает в 1915 г. В 1916 г. Л. В. Щерба избирается профессором Петроградского университета.
Однако наряду с этой кипучей научной работой Лев Владимирович не прекращает н большой административно-педагогической работы. В 1913 г. он становится директором Курсов иностранных языков Бобрищевой-Пушкиной. Не бросает он и школы: в течение ряда лет Л. В. Щерба был председателем педагогического совета женской гимназии А. П. Шуйской, а когда после Великой Октябрьской социалистической революции на основе гимназии создается 1-я единая трудовая школа Петроградского района, он остается ее директором.
Лев Владимирович сознательно берет на себя эти обязанности, чтобы иметь возможность проводить в жизнь свои идеи, чтобы влиять на преподавание языка, стремится поднять преподавание языка в школе до уровня современных научных достижений, изгнать из него рутину. Широта мысли Л. В. Щербы по этому поводу видна из названия его доклада в 1917 г. на Первом Всероссийском съезде преподавателей русского языка средней школы - „Филология как одна из основ общего образования” и тезисов к нему*.
* Сам доклад, к сожалению, не сохранился.
Революция способствовала широкому размаху научно-педагогической деятельности Л. В. Шербы как в университете, так и вне его; не теряется также и связь со школой. Он состоит в течение ряда лет председателем Общества изучения и преподавания языка и словесности, которое было организовано в 1925 г. при Государственном институте научной педагогики, является и председателем его иностранной секции.
Начиная с 1920 г. Л. В. Щерба организует в университете Лингвистическое общество, которое является продолжением лингвистической секции Неофи-лологического общества, существовавшего при университете до революции.
С 1923 г. начинают выхолить под редакцией Л. В. Щербы сборники „Русская речь". Задачей, которую ставил перед собой Л. В. Щерба, так же как и другие участники „Русской речи", была популяризация языкознания как науки о выразительных средствах языка. С 1923 по 1928 г. вышло четыре выпуска, в которых принимали участие Д. Н. Ушаков, В. И. Чернышев, Б. А. Ларин, С. И. Бернштейн, В. В. Виноградов, Л. П. Якубинскнй и др. В следующие годы это издание прекращается, но Лев Владимирович не оставляет мысли о нем, и в 1943 г., после своего избрания действительным членом Академии наук СССР, он получает от президиума академии разрешение на периодическое издание „Русской речи", которую представляет себе как продолжение печатавшейся ранее. Болезнь и смерть прервали его работу, и „Русская речь" больше так и не появилась.
С 1924 г. после избрания Л. В. Щербы членом-корреспопдентом Академии наук он входит в Словарную комиссию и начинает работу над словарем. Это новое для Льва Владимировича дело захватывает его, он с увлечением занимается составлением одного из выпусков словаря, и отныне словарная работа становится одним из его любимых занятий до конца жизни.
В течение 20-х годов Л. В. Щерба ведет упорную борьбу с формальным направлением в грамматике, вопросы преподавания которой всегда находятся в центре его внимания. С 1926 по 1929 г. он принимает участие в работе по обследованию грамотности учащихся, проводившейся грамматическим кружком при кабинете родного языка Института научной педагогики, и составляет оригинальные морфологические таблицы *.
* Они были впоследствии напечатаны в „Русской грамматике для взрослых" С. Г. Бархударова.
За период 20-х годов Л. В. Щерба опубликовал ряд статей, касающихся русского языка и его преподавания, как-то: „Основные принципы орфографии и их социальное значение", „Новейшие течения в методике преподавания родного языка", „Безграмотность и ее причины", „О частях речи в русском языке" и др.
В 30-е годы Лев Владимирович начал заниматься словарной работой в другом ее аспекте, а именно - двуязычным русско-французским словарем. В результате его длительной работы над словарями разного типа появилась впоследствии (в 1940 г.) теоретическая статья „Опыт общей теории лексикографии", которая подводит итог его деятельности в этой области.
Затем в эти же годы (в 1937 г.) выходит книга „Фонетика французского языка", являющаяся результатом его двадцатилетие го преподавания французского произношения.
В это время Л. В. Щерба много занимается синтаксисом и в конце 30-х годов делает ряд докладов на синтаксические темы, в которых развивает теорию синтагмы, говорит о грамматическом значении интонации, об одночленном и двучленном построении фразы.
Тогда же Льва Владимировича привлекают к работе по переводу письменности различных народов Советского Союза с латинского алфавита на русский, которую он с успехом проводит.
В области школьно-педагогической Л. В. Щерба участвует в работах по орфографии и грамматике русского языка. Он входит в состав коллегии, редактирующей стабильный школьный учебник русской грамматики С. Г. Бархударова, и принимает участие в проекте составления орфографического справочника Орфографической комиссии Академии наук. В 1939 г. он входит в состав Правительственной комиссии по разработке единой орфографии и пунктуации и участвует в составлении проекта свода правил орфографии и пунктуации русского языка.
С 1938 г. Академия наук начинает работу по написанию нормативной грамматики русского языка, и Л. В. Щерба входит в состав редакционной коллегии. Ему поручается редакция первого тома, в который вошли фонетика и морфология и где он должен был писать фонетику. Однако Лев Владимирович успел написать лишь сравнительно небольшую ее часть и только начал редактирование морфологии.
В 1941 г. в связи с военными событиями Лев Владимирович эвакуируется в город Молотовск Кировской области, где работает в научно-исследовательских институтах, переведенйых туда временно из Москвы. Там он пишет две свои книги: „Преподавание иностранных языков в средней школе" * и „Теория русского письма". Обе книги не были закончены.
* Эта книга была издана посмертно издательством Академии педагогических наук РСФСР.
По переезде в Москву летом 1943 г. Л. В. Щерба с головой уходит в научно-исследовательскую и организационную деятельность. Помимо работы в Московском университете, куда его приглашают с осени 1943 г., в Институте школ и Институте дефектологии, Лев Владимирович участвует в составлении и рецензировании учебных планов и программ средней школы и выступает с докладом „Система учебников и учебных пособий по русскому языку в средней школе". К сожалению, сохранились только тезисы доклада, которые и публикуются в данной книге.
В сентябре 1943 г. Л. В. Щерба избирается действительным членом Академии наук СССР; он. становится председателем Диалектологической комиссии и входит в состав сотрудников Института русского языка.
В марте 1944 г., после создания Академии педагогических наук РСФСР, Л. В. Щерба утверждается ее действительным членом. Институт школ, где он работал, переименовывается в Институт методов обучения, и акад. Щерба становится во главе историко-филологического отдела.
В июле 1944 г. Л. В. Щерба проводит в Вологде диалектологическую конференцию по севернорусским говорам и параллельно ведет для ее участников семинар по фонетике.
С августа Лев Владимирович серьезно болен, но еще работает. Будучи в больнице, он написал полностью свою последнюю работу „Очередные проблемы языковедения", которая вышла в свет уже после его смерти. 26 декабря 1944 г. акад. Л. В. Щерба скончался.
Научное наследие акад. Л. В. Щербы представляет собой большое количество работ, относящихся к самым разнообразным отраслям языкознания, причем некоторые из них на первый взгляд кажутся весьма отдаленными друг от друга: здесь работы по фонетике и по грамматике, по диалектологии и по методике преподавания языка, по орфографии и по лексикографии и т. д. Однако все они объединены живым интересом ученого к современному языку, который и связывает между собой все эти разнообразные труды.
Отсюда вытекает прежде всего глубокий интерес к фонетике современных языков, которой посвящено большое количество трудов Л. В. Щербы. Фонетикой он заинтересовался еще в студенческие годы, и первая его работа - дипломное сочинение - была написана на фонетическую тему. Затем он избрал темой своей магистерской диссертации - «Русские гласные в качественном и количественном отношении” - один из вопросов фонетики русского языка. В дальнейшем Л. В. Щерба посвятил много работ вопросам общей фонетики и фонетики разных языков, считая это своей основной специальностью. И действительно, Л. В. Щерба известен прежде всего как фонетик, создавший свою теорию фонемы * и много работавший по вопросам общей фонетики ** и фонетики отдельных языков. К сожалению, труд, который был задуман им и который должен был охватить все, что он сделал в области общей фонетики - .Курс общей фонетики”,- остался ненаписанным. Из работ по фонетике отдельных языков наиболее известна (кроме уже упомянутой его магистерской диссертации) «Фонетика французского языка”, вышедшая в 1955 г. пятым изданием; раздел фонетики в книге „Грамматика русского языка* (т. 1, изд. АН СССР, Москва, 1952) был им не закончен.
Интересом к живому языку вызваны и его работы в области русского языка, помещенные в данной книге. В них Л. В. Щерба анализирует вопросы русской морфологии, дает тонкий анализ стихотворных текстов, говорит о нормах литературного произношения, о литературном языке и о многих других вопросах, касающихся современного русского языка.
Вопросы лексики особенно тонко разрабатывались Л. В. Щербой в словарях, как в толковом русском академическом словаре ***, так и в переводном русско-французском ****. Вопреки установившемуся взгляду на так называемое.составление” словарей как на работу, не носящую научного характера, Л. В. Щерба смотрит на свои статьи в толковом русском словаре как на маленькие монографии, требующие от него большой научной работы, долгих размышлений над разными значениями слов. Л. В. Щерба создает глубоко продуманную систему значений каждого слова, выделяет оттенки значений, их употребление, глубоко вдумываясь в имеющиеся примеры. Его соображения по поводу разных типов словарей изложены им в «Опыте общей теории лексикографии”, а замечания по поводу переводного словаря - в предисловии
* По вопросу о фонеме в понимании Л. В. Щербы см. статьи: Л. Р. 3 и н-д е р, Л. В. Щерба и фонология, в сборнике „Памяти академика Л. В. Щербы”, Ленинград, 1951; Л. Р. 3 ин д е р и М. И. Матусевич, К истории учения о фонеме, «Известия АН СССР», т. XII, вып. 1, 1953.
** По этому поводу см. статью М. И. М а т у с е в и ч, Л. В. Щерба как фонетик, в сборнике „Памяти академика Л. В. Щербы”, Л., 1951.
*** «Словарь русского языка”, т. IX, вып. 1, И -"идеализироваться, изд. АН СССР, 1935.
**** Л. В. Щ е р б а и М. И. Матусевич, Русско-французский словарь, изд. 4, 1955.
к русско-французскому словарю. Л. В. Щерба по праву считается одним из лучших русских лексикографов*.
Этим же интересом к живому языку объясняются и его постоянные занятия методикой преподавания современных языков, как родного, так и иностранных, его участие в совещаниях и конференциях, в разработке разного рода пособий для средней школы, учебников и т. п. Интерес к методике преподавания выделяет Л. В. Щербу из всех русских ученых-языковедов; это сказалось прежде всего в ряде его статей по методике **, в книге, вышедшей уже после его смерти и оставшейся незаконченной,- .Преподавание иностранных языков в средней школе” и, наконец, в одной из его последних работ, которая не была издана и публикуется, как уже упомянулось, в данной книге впервые,-„Система учебников и учебных пособий по русскому языку в средней школе” (тезисы доклада).
Принимая во внимание живой ум Л. В. Щербы, его постоянное стремление вдумываться в язык, его нелюбовь к голым схемам и упрощенным классификациям, естественно и его отрицательное отношение к формальному направлению в грамматике, которое существовало в преподавании языков начиная с 20-х годов. Во всех своих работах Л. В. Щерба всегда настаивал на том, что нужно думать над языковыми явлениями, а не просто наклеивать на них те или иные ярлыки, а затем классифицировать. В своем полемическом задоре Л. В. Щерба иногда заходил слишком далеко, и мы не со всем можем сейчас согласиться, но это не должно нас смущать, так как его идеи всегда будят мысль, а это - драгоценное свойство всякого человека, занимающегося языком.
И, наконец, у Л. В. Щербы имеется еще одно качество, которое выдвигает его в первые ряды наших языковедов. Во всех своих работах он стремится свести факты отдельных языков к общим проблемам языковедения. Так, он говорит в одной из своих автобиографий: „Интересы мои: теория языка вообще”. В. В. Виноградов дает очень удачную характеристику Л. В. Щербы: „Для других [ученых] - общие проблемы языковедения всегда стоят на первом плане. В какую бы глубину конкретного изучения того или иного языка и даже единичного языкового факта они ни спускались, на все они смотрят с точки зрения общей теории языка... Таковы в истории русского языкознания И. А. Бодуэн де Куртенэ и А. А. Потебня. К этому же типу лингвистов следует отнести и покойного академика Льва Владимировича Щербу” ***.
Под влиянием своего учителя, И. А. Бодуэна де Куртенэ, Л. В. Щерба в начале своей научной деятельности разделял многие предрассудки и заблуждения субъективной идеалистической психологии. Однако с середины 20-х годов он подвергает свои взгляды коренному пересмотру и все больше уходит от прежних психологических трактовок к материалистическому толкованию языка. В его понимании языковая система - это то, что объективно заложено в данном языковом материале и что проявляется в индивидуальных речевых системах. Больше всего боялся Л. В. Щерба при изучении какой-либо языковой
* О работе Л. В. Щербы в этой области см. статью Е. С. Истриной „Л. В. Щерба как лексикограф и лексиколог” в сборнике „Памяти академика Л. В. Щербы”.
** См. раздел „Методика” в прилагаемой в конце книги библиографии.
*** В. В. Виноградов, Общелингвистическне и грамматические взгляды акад. Л. В. Щербы, в сборнике „Памяти академика Л. В. Щербы”.
системы предвзятых мыслей, боялся навязывать изучаемому языку несвойственные ему категории. Он всегда предостерегал от голых схем, классификаций, в основе которых лежит упрощенчество. Л. В. Щерба ничего не упрощает, он смотрит на язык, как на одно из явлений жизни, и не считает возможным упрощать то, что по природе своей, как и сама жизнь, является сложным.
Свои взгляды на язык Л. В. Щерба изложил в статье „О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании („Известия АН СССР*, 1931), а также в статье, опубликованной уже после его смерти, „Очередные проблемы языковедения" („Известия АН СССР", т. IV, вып. 5, 1945).
Акад. Л. В. Щерба был глубоко оригинальным ученым, больше всего ценившим новые и свежие мысли. Этими мыслями богаты все его работы, в них находило выражение его все время менявшееся и углублявшееся лингвистическое мировоззрение.
Жизнь Л. В. Щербы оборвалась в период расцвета его научно-педагоги-" ческой деятельности. Некоторые его работы остались незаконченными, а многие, задуманные им, ненаписанными. На обязанности его учеников лежит опубликовать его неизданные работы, а также развить многие из его плодотворных идей.
М. И. Матусевич.

ТЕЗИСЫ К ДОКЛАДУ „СИСТЕМА УЧЕБНИКОВ И УЧЕБНЫХ ПОСОБИЙ ПО РУССКОМУ ЯЗЫКУ В СРЕДНЕЙ ШКОЛЕ"
ПЕЧАТАЕТСЯ ВПЕРВЫЕ. РУКОПИСЬ 1943 г.

1. В преподавании русского языка и литературы в средней школе надо различать следующие ведущие линии:
а) обучение владению письменным литературным языком;
б) обучение владению устным литературным языком;
в) осознание правил, регулирующих нашу речь, и историческое объяснение исключений из них;
г) обучение сознательному чтению текстов разных стилей;
д) создание начитанности и привычки к чтению вообще;
е) морально-политическое воспитание;
ж) усвоение элементов истории литературы;
2. Владение письменным литературным языком достигается посредством изучения грамматики, посредством изучения безукоризненных образцов литературной речи и посредством соответственных письменных упражнений.
3. Владение устным литературным языком создается на почве овладения письменным литературным языком путем упражнений в устном пересказе, что должно происходить (и не может не происходить) на всех уроках школы, в том числе в первую очередь на уроках русского языка и истории.
4. Осознание правил нашей речи происходит путем изучения грамматики.
5. Умение понимать трудные тексты разных стилей создается посредством упражнений во всестороннем (языковом и литературном) анализе (под руководством учителя) разнообразных литературных образцов и посредством изучения элементов теории словесности.
6. Начитанность и привычка к чтению вообще создается посредством организации внеклассного чтения - обязательного и свободного.
7. Морально-политическое воспитание должно пронизывать все преподавание и осуществляться как на материале классного
чтения, так прежде всего и на материале внеклассного чтения (ср. „Воспитательное чтение" П. П. Балталона).
8. Усвоение элементов истории литературы должно происходить на базе разборов литературных образцов (см. п. 5) и бесед по поводу материала обязательного внеклассного чтения (см. п. 6), подытоживаемых в последнем классе.
9. Для обеспечения активного овладения письменным литературным языком нужна преемственная серия учебников с I по VII класс. Ведущими в этих учебниках должны быть безукоризненные литературные образцы прозы нейтрального стиля, подлежащие всестороннему анализу и по возможности заучиваемые наизусть *.
* В учебниках для младших классов должны быть даны для заучивания наизусть и красивые стихотворения, максимально простые по стилю, а также значительное количество басен Крылова (литературное.просторечие").
В той или другой зависимости от этих образцов должны находиться сведения по грамматике, постепенно и непрерывно расширяемые и углубляемые с I по VII класс. В случае надобности эти сведения могут базироваться и на дополнительном материале образцовых литературных фраз (обязательно нейтрального стиля).
В связи с грамматикой должны стоять всякие грамматические задания и особенно задания по построению предложений, постепенно переходящие в задания по композиции.
В связи с грамматикой должно стоять и изучение словаря с заданиями по словообразованию, по логической классификации слов-понятий (родовые и видовые понятия, антонимы, синонимы в их нестилистических различиях и т. п.), ас IV класса и по стилистике (для всего этого ср. Carre, Le vocabulaire frangais).
С грамматикой должны быть связаны и правила орфографии и пунктуации с соответствующими практическими заданиями.
Материалом для заданий как по грамматике, так и по орфографии и пунктуации должны служить только безукоризненные по языку литературные тексты и отдельные фразы из них (обязательно нейтрального стиля).
Для повторения грамматики должны служить систематические учебники (см. ниже п. 12).
10. Книги для первых лет обучения должны в себе содержать образцовый и, кроме того, занимательный материал для упражнения в беглом чтении, а также материал для чтения и бесед по географии, истории и естествознанию.
11. Для развития умения читать более трудные тексты надо обеспечить преподавание с IV по X класс включительно серией сборников классного объяснительного чтения, где должны быть систематически подобраны совершенные литературные отрывки прозы и поэзии разных стилей и эпох. С ними должны быть связаны краткие сведения по теории словесности, а также задания для письменных упражнений.
Примечание. С внешней точки зрения учебники п. 9 и п. 11 могут быть, конечно, связаны в одной книжке: важно только выдержать в них эти две линии.
12. Кроме этих учебных книг, каждый учащийся должен быть снабжен, начиная с IV-V классов, во-первых, систематической грамматикой русского языка (без упражнений, но с образцовыми примерами) с приложением краткой теории словесности и, во-вторых, небольшим толковым словарем.
13. Библиотечка каждого класса, начиная с пятого, должна иметь свой полный толковый словарь и краткий энциклопедический.
14. Для обеспечения обязательного внеклассного чтения на каждые пять человек должны иметься все отдельные произведения целиком или хрестоматии согласно программе.
В круг обязательного чтения должна входить „Пионерская правда" для младших классов и „Комсомольская правда" - для старших.
Для обеспечения свободного внеклассного чтения библиотечка каждого класса должна иметь хотя бы по одному экземпляру книг (согласно особому списку).
15. Необходим краткий учебник истории русской литературы, который бы находился на руках у учащихся, начиная с VIII класса, но который систематически проходится лишь в X классе.
16. В библиотечку каждого класса должно входить несколько экземпляров сборников орфографических и пунктуационных упражнений, приспособленных для разных возрастов.
Эти сборники предназначаются для самостоятельной работы учащихся, нетвердых в том или другом отделе орфографии или пунктуации. Материалы упражнений этих сборников должны быть насыщенными и безукоризненными по языку.
К статье „О служебном н самостоятельном значения грамматики как учебного предмета"
1 Это первая научная работа Л. В. Щербы, в которой он целиком находится еще под влиянием психологических концепций своего учителя И. А. Бодуэна де Куртенэ. Поэтому в статье не раз идет речь о представлении слова, представлении значений, представлении звуков и т. п. В дальнейших своих работах Л. В. Щерба постепенно оставляет эти психологические позиции и приходит к материалистическому языкознанию.
Вместе с тем в этой статье имеются интересные мысли об упрощении орфографии, которые и осуществились в 1917 году, о необходимости различения языка написанного и произносимого, о необходимости в связи с этим избегать смешения букв и звуков и др. Надо отметить, что от одной своей методической мысли - роли списывания при обучении орфографии - Л. В. Щерба в дальнейшем отказался (см. статью „Безграмотность и ее причины", а также „Новейшие течения в методике преподавания родного языка").
Кроме того, в начале статьи примеры на несоответствие языка в написании и в произношении даны Л. В. Щербой, естественно, в старой орфографии. Заменять их не стоило (хотя и в современной нам орфографии встречаются случаи такого расхождения), так как это нарушило бы перспективу, поскольку писалось в прежнее время.

Предисловие... 3
О служебном и самостоятельном значении грамматики как учебного
предмета...11
О разных стилях произношения и об идеальном фонетическом составе
слов...21
I. .Воспоминание Пушкина...26
Основные принципы орфографии и их социальное значение...45
Новейшие течения в методике преподавания родного языка...50
Безграмотность и ее причины... 56
О частях речи в русском языке...63
И. А. Бодуэн де Куртенэ и его значение в науке о языке...85
Опыты лингвистического толкования стихотворений.
II. "Сосна" Лермонтова в сравнении с ее немецким прототипом...97
О нормах образцового русского произношения...110
Современный русский литературный язык...113
Литературный язык и пути его развития (применительно к русскому языку)...130
К вопросу о русской орфоэпии...141
Теория русского письма.... 144
Тезисы к докладу „Система учебников и учебных пособий по русскому языку в средней школе...180
Примечания...183
Список основных работ акад. Л. В. Щербы...186

Личное дело

Лев Владимирович Щерба (1880-1944) родился в городе Игумен Минской губернии, куда незадолго до его рождения переехали его родители. Вырос в Киеве, там же окончил гимназию с золотой медалью.

В 1898 году поступил на естественный факультет Киевского университета. В 1899 году, после переезда родителей в Петербург, перевёлся на историко-филологический факультет Петербургского университета. Учился у профессора И. А. Бодуэна де Куртенэ - одного из самых блестящих филологов XIX—XX веков.

Окончил университет в 1903 году, получив золотую медаль за сочинение «Психический элемент в фонетике». Бодуэн-де-Куртенэ оставляет его при кафедре сравнительной грамматики и санскрита.

В 1906 году университет командирует Льва Щербу за границу. Год он проводит в Северной Италии, самостоятельно изучая живые тосканские диалекты. В 1907 г. переезжает в Париж, где в лаборатории экспериментальной фонетики Ж.-П. Руссело в Коллеж де Франс знакомится с аппаратурой, изучает по фонетическому методу английское и французское произношения и работает самостоятельно, накапливая экспериментальный материал. Осенние каникулы 1907 и 1908 годов проводит в Германии, изучая мужаковский диалект лужицкого языка в окрестностях города Мускау (Мужаков).

Изучение этого затерянного в немецком языковом окружении славянского языка крестьян подсказано было ему Бодуэном-де-Куртенэ в целях разработки теории смешения языков. Кроме того, Лев Владимирович стремился всесторонне изучить какой-нибудь живой, совершенно ему незнакомый бесписьменный язык, что он считал особенно важным для того, чтобы не навязывать языку каких-нибудь предвзятых категорий, не укладывать язык в готовые схемы. Он поселяется в деревне в окрестностях города Мужаков, не понимая ни полслова на изучаемом диалекте. Учит язык, живя одной жизнью с семьей, принявшей его, участвуя в полевых работах, разделяя воскресные развлечения. Собранные материалы стали основой докторской диссертации Щербы. Конец своей заграничной командировки он проводит в Праге, изучая чешский язык.

В 1909 году Щерба возвращается в Петербург, избирается приват-доцентом Петербургского университета и одновременно становится хранителем кабинета экспериментальной фонетики, основанного еще в 1899 г. профессором С. К. Буличем, но находившегося в запущенном состоянии. Он активно начинает заниматься развитием кабинета и добивается значительной дотации на приобретение необходимой аппаратуры и книг. Преобразовав кабинет в лабораторию экспериментальной фонетики, Лев Щерба до конца своей жизни, в течение тридцати с лишним лет, развивал работу лаборатории, являвшейся его любимым детищем.

Одновременно с работой в университете Щерба преподавал на Высших женских курсах, в Психоневрологическом институте, на курсах для учителей глухонемых и учителей иностранных языков. Читал курсы по введению в языкознание, сравнительной грамматике, фонетике, русскому и старославянскому языкам, латыни, древнегреческому, преподавал произношение французского, английского и немецкого языков.

В 1912 году защитил магистерскую диссертацию на тему «Русские гласные в качественном и количественном отношении», а еще спустя три года — докторскую диссертацию («Восточнолужицкое наречие»).

С 1916 года занимал должность профессора кафедры сравнительного языкознания Петроградского университета.

В течение 1920-х годов Лев Щерба помимо научной деятельности много занимался и организаторской работой, являясь устроителем и руководителем различных курсов иностранных языков, в частности фонетического института практического изучения языков и др. Он предполагал организовать в этом институте наряду с преподаванием западноевропейских и восточных языков также и преподавание русского языка для нерусских. Ввел там преподавание иностранных языков по фонетическому методу, разработав свою оригинальную систему.

Начиная с 20-х годов, Щерба являлся бессменным председателем Лингвистического общества (естественного продолжения лингвистического отделения Неофилологического общества), группируя вокруг себя лингвистов разнообразных специальностей.

С 1923 по 1928 годы под его редакцией выходят четыре выпуска сборника «Русская речь», задачей которого была популяризация лингвистики. В их создании принимали участие как ученые старшего поколения, например Д. Н. Ушаков, В. И. Чернышев и др., так и молодые - С. Г. Бархударов, С. И. Бернштейн, В. В. Виноградов, Б. А. Ларин и др.

В 1924 Щерба избирается членом-корреспондентом Академии наук СССР, и с этого времени начинается его плодотворная деятельность в области теории составления словарей, результатом которой стало написание в 1940 году труда «Опыт общей теории лексикографии».

Около 1930 года Щерба занялся пересмотром своих общелингвистических положений, и результатом этого явилась статья «О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании», которой он придавал большое значение.

В 30-е годы он продолжает заниматься словарной работой, пишет учебное пособие «Фонетика французского языка», уделяет большое внимание исследованию различных вопросов грамматики, по преимуществу синтаксических, русского языка.

Среди его научных интересов, помимо уже названных, были также грамматика, вопросы взаимодействия языков, вопросы преподавания русского и иностранных языков, вопросы языковой нормы, орфографии и орфоэпии.

Он участвует в широко развернувшихся работах по стандартизации и урегулированию орфографии и по грамматике русского языка. Лев Владимирович входит в состав коллегии, редактирующей школьный учебник по грамматике русского языка С. Г. Бархударова, участвует в составлении «Проекта правил единой орфографии и пунктуации», вышедшего в 1940 г.

В Ленинградском университете Щерба преподавал до 1941 года. После начала войны был эвакуирован вместе со всеми институтами Наркомпроса в Нолинск, где провел два года. В Нолинске пишет работу «Теорию русского письма», которая осталась незаконченной, затем книгу «Основы методики преподавания иностранных языков» по плану Института, статьи по методике преподавания языков и другие.

Последние годы жизни после реэвакуации провёл в Москве.

В 1943 году был избран академиком АН СССР, членом Парижского института по изучению славянских языков, Парижского лингвистического общества. В марте 1944 г. — действительным членом вновь созданной Академии педагогических наук СССР, в которой становится во главе историко-филологического отдела.

В августе 1944 года Щерба серьезно заболел. Готовясь к тяжёлой операции, он изложил свои взгляды на многие научные проблемы в статье «Очередные проблемы языковедения» («языкознания»). Этот труд стал своего рода завещанием Льва Владимировича. Учёный не вынес операции.

Чем знаменит

Выдающийся русский лингвист Лев Щерба вошел в историю лингвистики прежде всего как специалист по фонетике и фонологии. Развив разработанную Бодуэном концепцию фонемы, он придал термину «фонема» его современное значение. Ему принадлежит первый в истории науки специальный анализ понятия фонемы как словоразличительной и морфеморазличительной единицы, противопоставленной оттенку (варианту) как единице, не обладающей такой дистинктивной функцией.

Создав оригинальную «ленинградскую» фонологическую концепцию, стал основателем Ленинградской фонологической школы. Еще в дореволюционные годы Щерба основал фонетическую лабораторию в Петербургском университете, старейшую из ныне существующих в России; в настоящее время она носит его имя.

Щербой была поставлена проблема построения активной грамматики, идущей от значений к выражающим эти значения формам (в отличие от более традиционной пассивной грамматики, идущей от форм к значениям). Занимаясь лексикологией и лексикографией, он четко сформулировал важность разграничения научного и «наивного» значения слова, предложил первую в отечественном языкознании научную типологию словарей. Как лексикограф-практик он (совместно с М.И.Матусевич) был автором большого Русско-французского словаря.

Щерба ввёл понятия отрицательного языкового материала и лингвистического эксперимента. При проведении эксперимента, полагал он, важно использовать не только примеры того, как можно говорить, но и рассматривать отрицательный материал - то есть как не говорят. В этой связи он писал: «... в "текстах" лингвистов обыкновенно отсутствуют неудачные высказывания, между тем как весьма важную составную часть "языкового материала" образуют именно неудачные высказывания с отметкой "так не говорят", которые я буду называть "отрицательным языковым материалом". Роль этого отрицательного материала громадна и совершенно еще не оценена в языкознании, насколько мне известно».

Написал книги «Русские гласные в качественном и количественном отношении» (1912), «Восточнолужицкое наречие» (1915), «Фонетика французского языка» (1963).

О чем надо знать

Эта искусственная фраза на основе русского языка, в которой все корневые морфемы заменены на бессмысленные сочетания звуков, была создана филологом для иллюстрации того, что многие семантические признаки слова можно понять из его морфологии. Морфологические признаки (окончания, суффиксы и служебные слова) позволяют носителю языка получить определённое представление о содержании этого предложения из несуществующих слов - «такое-то нечто/некто неким образом совершало и совершает некое действие».

Фраза была придумана в конце 1920-х годов и использовалась Щербой на вводных лекциях к курсу «Основы языкознания». Согласно рассказу Ираклия Андроникова, исходно она звучала: «Кудматая бокра штеко будланула тукастенького бокрёночка».

Точное звучание фразы до сих пор неизвестно. Сам Щерба произносил её в разное время по-разному.

Широкую же известность фраза приобрела после ее упоминания в научно-популярной книги Льва Успенского «Слово о словах».