Сурский рубеж обороны карта. Сурский рубеж обороны

Сурский рубеж обороны
Забытый подвиг

Помню, когда был совсем маленьким и ходил под стол пешком, моя прабабушка нам, мне с моей двоюродной сестрой, рассказывала, как ее мужа (моего прадеда) в августе 1941 года отправили на войну (где он и погиб в 1943 на Белорусском фронте), а через несколько месяцев ее вместе с тремя дочерьми в теплушках (грузовой вагон, переделанный в пассажирский, - прим. Vampiro_r) отправили в Саранск, а оттуда на строительство Сурского рубежа.

На строительстве Сурского оборонительного рубежа, 1941

Их так быстро мобилизовали, что они даже не успели взять с собой теплые вещи, а их «городская» обувь очень быстро пришла в негодность и местные жители плели им лапти и резали из старой одежды портянки. Прабабушка копала промерзшую землю, а дочери выносили грунт. Конечно, в юном возрасте я не предавал особого значения ее историям и они, скорее всего, канули бы в лету, если бы я не познакомился с ребятами из команды «Navigator 63».

Эти парни совершают марш-броски на снегоходах и квадроциклах по бездорожью к местам боевой славы наших предков, уже достаточно давно. А как только я узнал об их планах посещения «Сурского рубежа», сразу попросил записать меня в команду.

Но обо всем по порядку.

15 октября 1941-го
Шел пятый месяц Великой Отечественной Войны, в связи с критической ситуацией на фронте Государственный Комитет Обороны во главе со Сталиным принимает решение о переносе столицы СССР в Куйбышев.

16 октября 1941-го
Государственный Комитет Обороны принимает решение о строительстве оборонительных и стратегических рубежей в глубоком тылу, на Волге. С учетом переноса основных стратегических объектов из Москвы в Куйбышев, в основных планах тылового оборонительного строительства ставилась задача укрепления обороны Горького (Нижнего Новгорода), Казани, Ульяновска и соответственно Куйбышева (Самары). В соответствии с этим планом предстояло возвести 10 000 км оборонительных сооружений, 70 000 дзотов и 27 000 землянок. Одновременно с реализацией плана оборонительных работ, Ставка Верховного Главного Командования запланировала создание 10 резервных армий. В случаи неудачного для советской армии развития событий они должны были задержать противника на подступах к «новой столице».

В этот же день Совет народных Комиссаров Чувашской АССР и бюро Чувашского обкома ВКП(б) подписывают указ «Мобилизовать с 28 октября 1941 года для проведения работ по строительству Сурского оборонительного рубежа. Мобилизации подлежит население не моложе 17 лет».

Сейчас от «Сурского рубежа» остался только едва заметный овраг.

Многих участников трудового подвига уже нет в живых, но мне удалось пообщаться с одним непосредственным участником этих событий.

«Земля была промерзлая, твердая как камень, мы сначала разводили костры, чтобы хоть немного согреть верхний слой, но это почти не помогало. Было очень холодно, морозы доходили до -40, но все трудились. Страх, что немчура вот-вот наступит, заставляла выкладываться полностью»

На сооружение линий укреплений правительством отводились очень короткие сроки, поэтому были привлечены огромные материальные и людские ресурсы.

Ежедневно в работах было задействовано около 85 тысяч человек, иногда это число доходило до 110 тысяч. Трудились, в основном, вручную, механизированных орудий и техники не хватало. Работа по законам военного времени шла без выходных, не прерывалась и в самые сильные морозы, когда температура опускалась до -40-42 градусов. Не хватало жилья, приспособленных помещений, где можно было бы обогреть людей. Части тружеников приходилось жить в палатках или шалашах, наскоро собранных из хвойных лапок, соломы, хвороста (отапливаемые землянки были построены позже). Несмотря на все лишения и трудности, люди старались изо всех сил, понимали ответственность перед Родиной. Задания всегда перевыполнялись, дисциплина была образцовая. А общее стремление было одно - сдать объект досрочно.

21 января 1942-го
На имя наркома внутренних дел Лаврентия Берии была послана телеграмма, подписанная начальником 12 Армейского управления Леонюком, председателем Совнаркома Сомовым, секретарем обкома Чарыковым: «Задание ГКО по строительству Сурского оборонительного рубежа выполнено. Объем вынутой земли - 3 млн. кубических метров, отстроено 1600 огневых точек (дзотов и площадок), 1500 землянок и 80 км окопов с ходами сообщений».

18 февраля 2015-го
Прошло более 70 лет с момента начала строительства рубежа. И вот Cамарская команда «Navigator 63» на снегоходах отправилась к месту сооружения Сурского оборонительного рубежа (на секундочку, это 2 дня в пути и 526 км по бездорожью). Этот марш-бросок стал данью памяти его строителям, а также всем тем, кто в суровые годы войны ковал Победу в тылу, отдавая все свои силы служению Родине. А 19 февраля, по прибытию, был заложен первый камень памятника этому трудовому подвигу.

Альзо, поставят его тоже в довольно короткие сроки, уже 9-го мая 2015 года. Обязательно попробую туда попасть, но это буде уже совсем другая история.

Ну и в завершение фото участников пробега и принимающей стороны.

«Навигатор 63». Сурский рубеж. 18-20 февраля 2015 г.

Navigator63 Team, 17 февраля 2015

Самара-Ульяновск-Березники -
марш-бросок экспедиции памяти на снегоходах и автомобилях

ГТРК Мордовия, 25 февраля 2015

Сотрудники архива (Мордовия) показали недавно
рассекреченные документы о возведении Сурского рубежа

ГТРК Мордовия, 20 февраля 2015

Ветераны Мордовии рассказывают о строительстве Сурского рубежа

ГТРК Мордовия, 5 мая 2012

На подступах к Казани наравне с Казанским оборонительным рубежом .

«Сурский рубеж» был построен за 45 дней.

Предпосылки строительства

Когда в октябре 1941 года вермахт продвигался к Москве и Москва готовилась к обороне, в ГКО был обсужден и принят предварительный план строительства оборонительных и стратегических рубежей в глубоком тылу на Оке, Дону, Волге. В основном и дополнительных планах тылового оборонительного строительства ставилась задача укрепления Горького, Казани, Куйбышева, Пензы, Саратова, Сталинграда, Ульяновска и других городов. В случае неудачного для советских войск развития оборонительных операций они должны были задержать противника на новых рубежах.

Начало строительства

Строительство Сурского оборонительного рубежа началось в конце октября 1941 года.

Строительство линии оборонительного рубежа, позже получившего название «Сурский рубеж», началось в 1941 году, когда немецкие войска стояли уже под Москвой. В соответствии с указанием Государственного Комитета Обороны от 16 октября 1941 года Совет Народных Комиссаров Чувашской АССР и бюро Чувашского обкома ВКП(б) принимают решение: «Мобилизовать с 28 октября 1941 года для проведения работ по строительству на территории Чувашской АССР Сурского и Казанского оборонительных рубежей. Мобилизации подлежит население республики не моложе 17 лет, физически здоровых».

22 октября 1941 года бюро Пензенского городского комитета обороны приняло решение о постройке на территории региона оборонительного рубежа. На эти цели было мобилизовано более 100 тыс. человек. Строители должны были возвести укрепления по р. Суре, через пос. Лунино, с. Бессоновку, г. Пензу, д. Лемзяйку и с. Ключи. Параллельно с этим строилась еще одна линия обороны: пос. Лунино - пос. Мокшан - с. Загоскино - ст. Александровка. Планировалось соорудить 450 километров рвов, 1500 огневых точек, построить около 12000 землянок для бойцов. Для этого потребовалось более 300 тыс. кубометров леса; 1,5 миллиона штук кирпича; десятки вагонов стекла, кровельного железа и гвоздей. Речь шла только лишь о первой очереди строительства. При сооружении второй линии оборонительных укреплений эти цифры следовало увеличить, как минимум, в три раза. К тому же, не была учтена потребность в рабочей силе и материалах для проведения целого ряда инженерных работ: возведения проволочных заграждений; разрушения мостов, дорог и домов; установки противотанковых мин; постройки убежищ; заготовки и подвоза материалов для основной линии обороны.

Ход строительства

Мобилизованное население объединялось в рабочие бригады по 50 человек. За каждым районном закреплялся прорабский участок. В качестве начальников прорабских участков направлялись первые секретари Чувашского Республиканского комитета ВКП(б) и председатели исполкомов райсоветов депутатов трудящихся. Им поручалось «обеспечить нормальную работу мобилизованных своего района» : разместить в окружающих селениях, бараках , построить землянки. Колхозы должны были организовать поставку продуктов и фуража , врачебные участки - необходимыми медикаментами. Были организованы Военно-полевые сооружения (ВПС) с центрами - Ядрин , Шумерля , Порецкое , Алатырь.

Техническое руководство осуществляли военные инженеры 11-го и 12-го Армейских управлений Главоборонстроя Наркомата обороны СССР . Были привлечены также кадры предприятий Чувашии (в частности, в строительстве принял участие начальник строительства «Чебоксарского завода 320» (нынешнего завода имени Чапаева) Еремин. Председателю Госплана Чувашии, секретарю ОК КПСС по промышленности и транспорту в срок до 15 ноября 1941 года было поручено выявить все имеющиеся резервы металла, цемента и камня, «организовать производство железобетонных, пулеметных колпаков и изготовление скоб и поков для ДЗОТ на предприятиях Чувашской АССР» .

Уполномоченный наркомата связи по Чувашии Воронин обязывался обеспечить бесперебойной телефонной и телеграфной связью с полевыми строительствами и строительными участками. Управления комплектовались в основном за счет местных кадров. Так, на строительство Сурского рубежа в состав 1-го и 12-го УОС были мобилизованы учителя, землемеры , лесники, руководящие работники Татарской, Чувашской, Марийской АССР. Всего было мобилизовано 845 человек местных специалистов. Кроме того, 160 специалистов прибыли по разнарядке Главного управления оборонительного строительства.

Постановлением особого заседания Совнаркома и бюро обкома ВКП(б) от 28 октября 1941 года предусматривалось, что каждый район должен был обеспечить своих рабочих инвентарем - лопатами, кирками, ломами, кувалдами , пилами, тачками, носилками и пр. На строительство направлялось 226 колесных и 77 гусеничных тракторов, 5 экскаваторов. Принимались меры по обеспечению рабочих необходимым строительным материалом (строительными инструментами, лесом, цементом, кирпичом и т. д.). «Разместить население в окружающих селениях, бараках, зданиях лесных и других организаций, а на недостающую площадь построить землянки. Обеспечить питанием за счет колхозов, организовать котлопункты…» - отмечалось в документе. «В целях улучшения бесперебойного питания мобилизованных, председателей исполкомов райсоветов обязывали обеспечить создание на участке работы района переходящий запас продуктов не менее, чем на 10 дней и требовали не допускать никаких перебоев в снабжении рабочих продуктами питания», были организованы передвижные госпитали-изоляторы, врачебные пункты, санэпидемические и дезинфекционные отряды. Для этого было выделено необходимое количество медицинских работников, медикаментов, перевязочных материалов.

17 января 1942 г. было объявлено о прекращении работ на оборонительном рубеже. По мнению пензенского краеведа В.А. Мочалова, точной датой окончания строительства можно считать 22 января 1942 г. В этот день командование 51 ПС обратилось с письмом к руководству Пензы, в котором проинформировало, что рубеж «закончен в срок и на отлично» .

По имеющейся информации части 6-й сапёрной Армии передислоцировались из Пензенской области в Тамбовскую уже в 30-х числах декабря 1941г. .

Память

Напишите отзыв о статье "Сурский рубеж обороны"

Примечания

Ссылки

www.vsar.ru/2010/04/syrskiy-rybej

Отрывок, характеризующий Сурский рубеж обороны

Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…

Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г"афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г"афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво"ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п"ощайте, г"афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.

После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого.внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.

Как известно, Великая отечественная война - это главное событие в нашей жизни. Каждый день и каждую минуту мы должны помнить о ней, гордиться и мочь повторить.

До сих пор в стране возникают новые монументы, посвященные Великой отечественной войне. Их строительство активизируется к круглым датам. Мало кто знает, но к 75-летию Победы в Мордовии тоже собирались возвести мемориал, и я принимал в этом участие. В итоге ничего не вышло, но я покажу, как начиналась эта история.

Осенью 2014 года в республике поняли, что через полгода будет круглая дата и большой праздник. Но как Мордовия может отметить годовщину Победы? Боев на нашей земле не было, да и не бомбили толком ничего. Это вам не Смоленщина и не Беларусь. Тыл и есть тыл.

Но, оказывается, было кое-что. В 41-м году готовились встречать врага и на наших рубежах. Для этого глубокой осенью возвели Сурский рубеж обороны - длинный ряд земляных укреплений, который должен был сдержать войска на подходе к Казани. Подробнее об этом можно почитать в Википедии . Добавлю только, что Сурский рубеж лишь слегка зацепил территорию Мордовии в районе Больших Березников.

Руководство республики обратилось за помощью в МГУ, а именно - на нашу кафедру. Разумеется, отказать было нельзя. Решили, что проектировать будем мы с В.Б.Махаевым, что значит - всё делать буду я, а он - руководить. Меня вполне устраивало, задача интересная - не каждый день приходится делать мемориальные комплексы. Денег не ждали изначально, ведь наше начальство принципиально не платит исполнителям.

В октябре нас повезли на местность . Находится это вот где: если проехать Березники, переехать через Суру и добраться до конца небольшого лесочка, то участок будет по правую руку. Холм высотой метров в 10-15, частично поросший лесом, на который взбирается грунтовая дорога. Среди окружающих живописных холмов никто не смог бы догадаться, что этот холм - не холм, а рукотворная насыпь, остаток того самого Сурского рубежа. На открытом участке, выходящем в дороге, и было решено разместить мемориал.

Тут должна была появиться какая-то конструкция, возле которой можно было проводить церемонии в дни памяти войны. Кроме того, заказчик хотел устроить в мемориале небольшой музейчик в виде огневой точки тех времен, а еще выставку военной техники.

У меня еще на площадке возникла идея, что мемориал мог бы выглядеть как мощная бетонная стена, вылезающая из склона холма. Словно внутри всего холма есть такой несокрушимый позвоночник, который обнажился от времени. Махаев предложил водрузить на мемориал скульптурную группу, олицетворяющую строителей рубежа - старушку, женщину и подростка. И сказал, что мемориал должен быть сделан в духе 70-х, чтобы вышел такой брежневский застойный гигант. Окей, я пошел делать варианты.

Первый вариант в плане напоминает букву V. Массивная бетонная конструкция служит смотровой площадкой, в ней же скрывается помещения для музея. Войти наверх можно по большой лестнице или пандусу, который примыкает к стене сзади. На пересечении осей стоит скульптурная группа, а внизу - выставка техники времен войны (модельки на картинках условные).

Второй вариант.

Композиция похожая, но музейчик теперь спрятан внутри холма, между двумя мощными бетонными стенками. Видовая площадка перед памятником заметно сократилась, а пандус вышел на главный фасад.

Третий вариант.

Здесь я решил посмотреть, как будет выглядеть мемориал, если решить его в виде колоссального кирпича с амбразурами. На контрасте с холмистым ландшафтом и лесом он мог смотреться неплохо.

Все эти варианты мы презентовали заказчику. После правок мемориал стал выглядеть так.

Количество бетона сильно уменьшилось, а буквы разметились над стенкой. Это вполне оправдано, потому что главный фасад мемориала обращен на северо-восток, а значит, почти всё время будет в тени. И чтобы буквы читались, мы решили сделать из них силуэт на фоне неба.

На этом моя работа кончилась. Вроде бы как этот вариант понесли показывать Волкову, и тот дал добро. Ко мне еще раз обратились только, чтобы я сделал картинку для баннера, который поставили на месте будущей стройки. Эту картинку я поставил в заглавие поста. За работу над проектом мне не заплатили ничего.

Дальше проект передали Сергею Михайловичу Нежданову (он спроектировал церкви на Светотехстрое и в Ялге и много чего еще). Насколько я понял, ему тоже в итоге ничего не заплатили. Но сейчас не об этом. Под давлением заказчика и обстоятельств проект развивался и стал выглядеть вот так.

По прошествии трех лет хорошо было бы показать построенный объект, но не тут-то было. Мемориал "Сурский рубеж" строить не стали. Максимум, что я смог найти, это фото с тем самым баннером, на котором красуется мой коллаж. Так бесславно закончилась история этого проекта. Хотя с тех пор я ни разу там и не был. Кто знает, а вдруг случилось невероятное и на холме у края леса возникла железобетонная стена со старомодными буквами?

Сурский рубеж обороны - рубеж обороны, сооружение около реки Сура, построенное на территории Чувашской и Мордовской АССР, предназначавшееся для задержки гитлеровских войск на подступах к Казани наравне с Казанским оборонительным рубежом.

По территории Чувашской АССР Сурский рубеж проходил вдоль Суры по линии с. Засурское Ядринского района — д. Пандиково Красночетайского — с. Сурский Майдан Алатырского районов — Алатырь до границы с Ульяновской областью. В строительстве сооружения приняли участие десятки тысяч жителей ЧАССР. «Сурский рубеж» был построен за 45 дней.

Предпосылки строительства: Когда в октябре 1941 года вермахт продвигался к Москве и Москва готовилась к обороне, в ГКО был обсужден и принят предварительный план строительства оборонительных и стратегических рубежей в глубоком тылу на Оке, Дону, Волге. В основном и дополнительных планах тылового оборонительного строительства ставилась задача укрепления Горького, Казани, Куйбышева, Ульяновска, Саратова, Сталинграда и других городов. В случае неудачного для советских войск развития оборонительных операций они должны были задержать противника на новых рубежах.

Начало строительства Строительство Сурского оборонительного рубежа началось в конце октября 1941 года.

Ход строительства: Мобилизованное население объединялось в рабочие бригады по 50 человек. За каждым районном закреплялся прорабский участок. В качестве начальников прорабских участков направлялись первые секретари Чувашского Республиканского комитета ВКП(б) и председатели исполкомов райсоветов депутатов трудящихся. Им поручалось «обеспечить нормальную работу мобилизованных своего района»: разместить в окружающих селениях, бараках, построить землянки. Колхозы должны были организовать поставку продуктов и фуража, врачебные участки — необходимыми медикаментами. Были организованы Военно-полевые сооружения (ВПС) с центрами — Ядрин, Шумерля, Порецкое, Алатырь.

Завершение строительства: 21 января 1942 г. на имя наркома внутренних дел Л. П. Берия была послана телеграмма, подписанная начальником 12 Армейского управления Леонюком, председателем Совнаркома Сомовым, секретарем обкома Чарыковым: «Задание ГКО по строительству Сурского оборонительного рубежа выполнено. Объем вынутой земли — 3 млн. кубических метров, отстроено 1600 огневых точек (дзотов и площадок), 1500 землянок и 80 км окопов с ходами сообщений».

Описание окружающей местности

Более 65 лет назад прозвучали последние залпы Великой Отечественной войны. Все дальше висторию уходят эти дни, все меньше остается живых свидетелей, и тем ценнее и дороже для нас сохранившиеся сведения того времени. Среди них - строительство оборонительных сооружений Волжско-Сурского оборонительного рубежа, которое осуществлялось зимой 1941-1942 годов и стало самой крупной кампанией по мобилизации населения на трудовую повинность в Мордовии.

Работы по сооружению Сурского оборонительного рубежа начались 7 октября 1941 года. Если взглянуть на карту Мордовии, то в её юго-западной части видно, что значительная часть границы с соседями проходит вдоль реки Суры. Вот этот естественный рубеж и был взят за основу оборонительной линии. Крайние точки - место впадения реки Барыш в Суру и участок железной дороги Рузаевка - Инза.

Итак, общая протяжённость линий укреплений - 80 километров. Объём предстоящих работ: земляных - 4 миллиона кубометров, лесозаготовок и лесовывозки - 120 тысяч кубометров. Предстояло затратить 2,5 миллиона человекодней. По плану к строительству собирались привлечь 67 тысяч человек, 50 тракторов (в том числе 20 гусеничных), 4700 лошадей.

Линия укреплений состояла из противотанкового рва, эскарпов, отсечных рвов, открытых окопов,стрелковых отделений, окопов станковых пулемётов и пушек, лесных завалов. В систему полевых укреплений входили землянки, блиндажи, командные пункты.

Завершение строительства: 21 января 1942 г. на имя наркома внутренних дел Л. П. Берия была послана телеграмма, подписанная начальником 12 Армейского управления Леонюком, председателем Совнаркома Сомовым, секретарем обкома Чарыковым: «Задание ГКО по строительству Сурского оборонительного рубежа выполнено. Объем вынутой земли — 3 млн кубических метров, отстроено 1600 огневых точек (дзотов и площадок), 1500 землянок и 80 км окопов с ходами сообщений».

«Оказывается 80(!!!) километров берега специально делалось отвесным, что бы остановить врага при переходе реки. И это делалось руками детей и женщин в одну из самых холодных зим, когда температура опускалась до -45 градусов.»

«Мама, вышлите мне белье, хлеба и картошки. Вы меня больше не увидите, как и я вас не увижу. Люди говорят, что и раньше во время рытья окопов люди умирали. Видно и мне не придется вернуться домой», - писала в ноябре 1941 г. к родным в д. Шоркасы Шихазанского (ныне Канашского) района 17-летняя колхозница Степанова, мобилизованная на строительство оборонительных рубежей.

"Мобилизовать с 28 октября 1941 года для проведения работ по строительству на территории Чувашской АССР Сурского и Казанского оборонительных рубежей. Мобилизации подлежитнаселение республики не моложе 17 лет, физически здоровых".

«В докладной записке о трудовой дисциплине по ВПС № 6 говорилось: «По приказу ГКОработы должны продолжаться при 30° мороза включительно, работать неменее 10 часов.На самом деле работают меньше, не говоря уже о потерях во время обеда. Списочное число рабочих 27850. Потеря по уважительной причине - 1692 (больные), в отпуске - 559. Дезертиры: по Канашскому району - 278 человек, Красноармейскому - 146, Шихазанскому - 634, Янтиковскому 114, итого - 1172»

«Наша работа заключалась в том, чтобы пологий берег Суры сделать неприступной стеной. Чтобы танки не смогли через него пройти. В тот год случились страшные морозы. Температура падала до 45 градусов. Если несколько секунд постоять в лаптях на земле, то они начинали примерзать. Земля тоже была промёрзлая. Для того чтобы она оттаяла, мы разжигали костры и только потом долбили её ломами и лопатами. Затем почву на носилках вытаскивали и отвозили подальше. Срезали берега, чтобы сделать их отвесными. В определённых местах копали окопы. Наша группа из Ромодановского района отвечала за свой определённый участок берега.»

Взять с собой тёплые вещи и продукты с запасом на 3-4 дня. Большинство смогли захватить из дома только варёную картошку и хлеб. Молодёжь в то время в лаптях уже не ходила. Но нас предупредили, что надевать на работу следует именно их вместе с шерстяными чулками и онучами из холста. Вышли мы по направлению к Чамзинке. Из соседних сёл по дороге к нам присоединялись молодые девушки из других сёл. Люди шли потоком. Руководили нами военные. Куда нас ведут, мы не знали. Пока мы шли до места работы, на ночь останавливались в сёлах. Нас определяли на ночлег к местным жителям по нескольку человек в избу. Спали на соломе, разбросанной по полу, не раздеваясь. Через несколько дней дошли до Новосурска. Помню, тогда это было небольшое село с улицей, спускавшейся к реке Суре. Нас разместили по домам. Меня поселили с родственницами и соседями по родному селу. В одном доме жили по 8-10 человек. Спали на полу. Только если кто-то заболевал, хозяйка разрешала устроиться на печке

Фронтовые пайки: мука и хлеб - 1 кг, крупа - 0,150 кг, мясо - 0,100 кг (в теории, разумеется). Чтобы добраться с места временного постоя на работу и обратно, иным трудармейцам приходилось проходить по 15-20 километров. Рабочая норма для мужчин - 2 кубометра в день, для женщин, коих было подавляющее большинство, - 1,75 кубометра. И это притом, что на дворе стояли сорокаградусные морозы.

Описание тайника