К силам, находящимся за пределами обычного, относятся и магия, и религия. В связи с этим возникает вопрос о соотношении между собой этих двух феноменов, каждый из которых характеризуется общением с сакральным. Не вникая в детали, отметим лишь, что магия означает манипулирование безличной силой с помощью особых приемов, колдовства во имя достижения конкретных, со ответствующих интересам индивида целей, не связанных с моральными оценками. Ее эффективность зависит от точности выполнения ритуальных магических действий, соблюдения традиции.

Магия связана со стереотипизацией человеческой деятельности, тогда как религиозная рационализация человеческой деятельности осуществляется в ином контексте - когда существование

уже не обеспечивается полностью традицией, а священное из безличной разлитой в мире силы трансформируется в божественную личность, возвышающуюся над профанным миром.

В то же время существует структурное сходство магии и религии - на это обращает внимание Вебер, вводя понятие "магического символизма". На определенной ступени происходит замена реальной жертвы, например в погребальной церемонии, - жертвой символической, рисунком жертвенного животного, какими-то частями его тела и т.п. В большей или меньшей мере магический смысл ритуального действия сохраняется и в религии. Для понимания религии важно, таким образом, выявить отличия религиозных символов не только от магических, а вообще - от нерелигиозных.

Если божество, т.е. всесильное "иное существо", находится в другом мире, то доступ к этой силе люди получают в тех действиях, которые составляют практику религиозной жизни (культовой деятельности) и назначение которых - служить связующим мостом между "этим миром" и "иным миром", - мостом, по которому могучая сила божества может быть направлена на помощь бессильным людям. В материальном смысле этот мост представлен "святыми местами", которые одновременно находятся и в "этом мире", и за его пределами (например, церковь считается "домом Бога"), посредниками - "святыми людьми" (священнослужителями, отшельниками, шаманами, вдохновенными пророками), наделенными способностью устанавливать связь с силами иного мира, притом что сами они живут все же в этом мире. Этот "связующий мост" представлен не только культовой деятельностью, но и в мифологии и представлениях об инкарнациях, перевоплощениях божеств, которым удается быть одновременно и божествами, и человеческими существами. Посредник - будь то реальное человеческое существо (например, шаман) или мифологический богочеловек, - наделен "пограничными" чертами: он и смертный, и бессмертный. "Сила Духа Святого" - магическая сила в общем смысле "священнодействия", но она также сексуальная сила - способна оплодотворять женщин.

Важной характеристикой каждой религии является ее отношение к магии и религии как "идеальным типам", т.е. степень присутствия в ней магических элементов и степень ее рационализации: в одних религиях больше одного, в других - другого. В зависимости от этого формируется присущий данной религии тип отношения к миру. Общую тенденцию религиозной эволюции Ве-

бер определяет как "расколдование мира" и усиление религиозной рационализации.

Ритуал и миф. Во многих религиях центральное место занимает не верование, а ритуальное поведение. Так, в иудаизме, например, от верующего требуется в первую очередь не знание догматов, а определенное, строго регламентированное поведение, соблюдение множества предписаний, обрядов.

В самом широком смысле слова ритуал представляет собой совокупность повторяющихся, регулярно совершаемых действий в установленном порядке. Ритуальное действие является формой социально санкционированного символического поведения и в отличие от обычая лишено утилитарно-практических целей. Его назначение другое - он выполняет коммуникативную роль, символизирует определенные значения и установки в отношениях как повседневной, так и официальной жизни, играет существенную роль в социальном воспитании, контроле, осуществлении власти и т.д. Ритуал в отличие от этикета связан с убеждением в его глубинном ценностном смысле.

Религиозные ритуалы вместе с соответствующими верованиями направлены на "священные вещи". Магический ритуал - это, собственно, колдовское действие, заговор, заклинание, техника воздействия на явления окружающего мира. Исполнителем этого действия является индивид, а не коллектив. Магический ритуал ориентирован прагматически - в большей степени на "материальный" результат, чем на ценности знакового порядка. Смысл магического действия не в "служении" высшей силе, а в обслуживании человеческих потребностей.

В религиозно-богословских работах этот момент отражается в виде противопоставления архаических верований с нарастающей на них "уродливой корой магии" - "благоговению перед Высшим". А. Мень характеризует магию как "механический способ заслужить расположение таинственных сил, заставить их работать на себя" по принципу: "Я дал Тебе - Ты дай мне". "Люди были убеждены, что определенные ритуалы с естественной необходимостью должны доставлять желаемое"1.

Люди не были бы людьми, если бы не придавали смысл тому, что их окружает и что они сами делают. Суть культуры в настоятельном для людей требовании, чтобы в конкретной, окружающей нас реальности был установлен какой-либо смысл. Глубочайшими корнями своими признание смысла, наделение смыслом ухо-

1. Мень А. Таинство, слово, образ. Л., 1991. С. 9.

дит в недра культа. Культовый ритуал - священнодействие, таинство, а не мифы и не догматы вероучений, и тем более не правила поведения, составляет ядро религии. В античной религии вера в определенные комплексы мифов не была обязательной в качестве характеристики истинной религии. И не мораль составляет сущность религии. Ритуалы значат для общества больше, чем слова и мысли, благодаря ритуалам религия становится в древних обществах частью социального порядка, укореняясь и в общей системе ценностей, в том числе и в этических ценностях сообщества, которые с ее помощью становились общей для всех системой образцов поведения. Одни религии могут быть более этическими, чем другие, но если религия становится моралью, она перестает быть религией.

В основе магического действия лежит представление о том, что все со всем связано, "логика партиципации", по выражению Л. Леви-Брюля. Она и реализуется в магических действиях. На этом уровне магическое действие еще не имеет своей основой определенную космологию. Только с ее появлением (миф о творении) магическое действие трансформируется в религиозный ритуал - образ творения. В религиях стратегической целью мышления и действия становится сохранение сакрального порядка мироздания, космоса в борьбе с угрозой хаоса.

Человеческое общество в первобытных представлениях само выступает как часть космоса: все входит в состав космоса, который образует высшую ценность. Для такого сознания существенно, подлинно, реально лишь то, что сакрализовано (сакрально отмечено), а сакрализовано лишь то, что составляет часть космоса, выводимо из него, причастно к нему. В сакрализованном мире, по yтверждению В.Н. Топорова, и только в таком мире, складываются правила организации, ибо вне этого мира - хаос, царство случайностей, отсутствие жизни. Религиозный ритуал связан, следовательно, с мифологическим сознанием как основным способом понимания мира и разрешения противоречий.

Человек этого периода видел именно в ритуале смысл жизни и ее цель. Это уже религиозный, а не магический ритуал. Он ориентирован на ценности знакового порядка. Он является тем действием, которое обеспечивает спасение "своего" космоса и управление им. Воспроизведение акта творения в ритуале актуализирует структуру бытия, придавая ей подчеркнутую символичность, и служит гарантией безопасности и процветания коллектива. Космологический миф - руководство жизни для человека той эпохи.

Только в ритуале достигается высший уровень сакральности, и одновременно в нем человек обретает чувство наибольшей полноты жизни.

В жизни архаичных сообществ ритуалы занимали главное место. Мифология служила своего рода его пояснением, комментарием к нему. На это обстоятельство обратил внимание Дюркгейм. Анализируя описания ритуала в религиозной жизни австралийских аборигенов, он выделил феномен возбуждения (экспрессивной символизации, по терминологии Парсонса). Суть этого феномена состоит в том, что участники ритуала - коллективного, т.е. уже религиозного, а не магического действия, - находятся в состоянии сильного эмоционального волнения, экзальтации, которая, согласно Дюркгейму, является психологически подлинной и в то же время - социально упорядоченной. "Сценарий" действия и образцы поведения, взаимодействия между участниками ритуала, детально разработаны и предписывают, кто и что должен делать в тот или иной момент времени. Таким образом, хотя возбуждение является подлинным в психологическом смысле, его нельзя считать спонтанной реакцией на непосредственные стимулы. Этот упорядочение организованный характер ритуала определяется тем, что ритуальные действия пропитаны символическими значениями, которые соотносятся со структурой и ситуацией социальной системы. Ритуалы, по Дюркгейму, не только подкрепляют, но и порождают то, что он называет "верой".

Соотнесенность мифа с социальной системой основывается на том, что мифологические символы не просто указывают на что-то или отсылают к какому-то другому. Они в своем чувственном качестве, скорее, сами воспринимаются как это "другое", являются этим "другим"1. Согласно Лосеву, полное отождествление в примитивных культурах человека с мифическим тотемом составляет характерное свойство мифологической символизации: животное-тотем и клан отождествляются в сознании австралийского аборигена. Участники ритуала действительно ощущают себя мифическими символическими существами, действия которых они воспроизводят в ритуале. Это отождествление обеспечивает возможность одновременно быть самим собой и чем-то другим. Отождествление в символе вещи и идеи в ранних культурах приводит к тому, что со "священной вещью" обращаются так, как будто она сама и есть то, что она символизирует (подобно этому в православном

1. Лосев А.Ф. Диалектика мифа // Миф, число, сущность. М., 1994.

сознании икона представляет собой не просто изображение лика Божьего, но сам лик Божий). В современных светских системах символизации политического или какого-либо иного рода никто никогда уже не отождествляет символ с тем, что он собой символизирует.

Еще один уровень соотнесенности религии с социальностью заключается в том, что первичная функция религиозного ритуала состоит в формировании и укреплении солидарности, в основе которой лежит общий код ритуального символизма. Ни один предмет в ритуале не является самим собой, он всегда выступает как символ чего-то другого; все операции с предметами в ритуале есть операции с символами, совершающиеся по установленным правилам и имеющие значение для тех реальных предметов, символами которых они являются.

Так, жертвоприношение коня в ведическом ритуале моделирует практически весь космос, так как каждой части жертвенного животного соответствует какой-то определенный мировой феномен (голова жертвенной лошади суть заря, глаз - солнце, дыхание - ветер, ухо - луна, ноги - части света...). Весь космос возникает вновь ежегодно из этого приносимого в жертву коня, мир творится заново в ходе обряда.

Э. Лич, изучавший символическую систему, включающую ритуал, миф, религиозную этику и мировоззрение, пришел к заключению, что ритуал представляет собой своего рода "хранилище" знаний: в соответствующие ритуалы может быть заложена информация, касающаяся, например, хозяйственной деятельности, в виде символов, имеющих власть над людьми, определяющих их поведение. Они передаются от поколения к поколению, влияя на мировоззрение и связанный с ним этос, влияя в значительной степени через ритуал, богослужение.

Христианская церковь, исповедуя религию "духа и истины", не упразднила храмовое богослужение, ритуалы, культ в качестве внешнего символа духовного служения. Современные богословы, осуждая "обрядоверие", напоминают, что основатель христианства упрекал иудейское духовенство и законников в том, что они свели высший религиозный долг к обрядам и уставам; он хотел другого:

“Милосердия хочу, а не жертвы". Для Бога важнее всесожжении и жертв "очищение сердца", справедливость, вера, нравственный подвиг. Однако религиозная вера живет в символике ритуала, и, по убеждению православного священника, недостаточно носить Бога и в сердце и стремиться исполнять Его волю в повседневной "киши. Евхаристия (благодарение), которую называют "бескров-

ной жертвой" и которая является сакральной трапезой, является основополагающей мистерией христианской церкви, центральным моментом богослужения, символизирующим подлинное пребывание Богочеловека в Его Церкви: знаком присутствия Христа в Церкви являются мистерии-таинства, через которые вновь и вновь совершается единение человека с Богом.

Итак, ритуал относится к области религиозной практики, ортопраксии, в то время как миф - к когнитивному компоненту религии, ортодоксии. Они связаны таким образом, что миф определяет границы понимания ритуала и дает ему обоснование, хотя это не обязательно на осознанном уровне.

Преимущество символа перед понятием в том, что он не требует предварительной "работы ума", "школы мышления", логической дисциплины. Символы воспринимаются гораздо легче и проще интеллектуальных дефиниций, схватываются "налету" на основе не требующих и не поддающихся сколько-нибудь строгому определению эмоций, переживаний, верований.

Поскольку ритуальные действия ориентируются на религиозные символы, мифы, которые определяют их смысл, они рассматриваются как совершенно отличные от внешне схожих действий человека в "обычной" жизни: в христианском таинстве причащения человек "вкушает тело и кровь Христову" не для того, чтобы утолить голод и жажду. Ритуал обретает свое значение, становится ритуалом только в контексте соответствующего мифологического верования.

Только в контексте евангельского рассказа о последней трапезе Иисуса и его учеников ("Тайной вечере") имеет смысл сам ритуал христианской евхаристии - причащения хлебом и вином. Только в контексте мифа о первородном грехе имеет смысл ритуальное очищение от греха, таинство исповеди.

Миф - не объяснение ритуала, а его обоснование, укоренение преходящего в вечном. Ритуал - драматизация мифа, воплощение символов в живую действительность. Ритуал может выразить, однако, и то, что не высказывается на языке мифа, не вербализуемо. Он говорит на языке жеста, танца, "языке тела". В мифологическом сознании все, что есть движение тела, есть одновременно движение души. Леви-Строс видел задачу не в том, чтобы понять, как люди "думают в мифах", с помощью мифов, а в том, чтобы показать, как "мифы живут в нас".

Миф обретает зримые черты в ритуале, хотя ритуал может совершаться без ясного осознания заложенного в мифе значения. Вера получает видимое каждому воплощение. Ритуал, богослужение -

пера в действии, в поведении, отношениях верующего. С помощью ритуала верующие соприкасаются со "священным временем", становятся современниками событий "священной истории", обретают "жизнь вечную". Больше того, в ритуале "священное время" как бы создается, поскольку время имеет смысл в том случае, когда в нем что-то происходит.

Социальное значение ритуала - установление связи между людьми, усвоение верований, религиозных установок и ценностей и т.д. Каждый ритуал - это действие, направленное на установление и поддержание порядка; он есть обряд. Боги умирают без совершения ритуалов, смерть человека обязательно сопровождается ими. Обряд знаменует собой власть общества над индивидом. В ритуале индивид устанавливает связь с группой, обществом;

II веровании - с космическим порядком. Ритуальный страх - страх нарушения божественного порядка. Потребность в обряде как "торжественном восполнении" повседневной рутины человек ощущает и каждый переломный момент своей жизни. Ритуальное воплощение веры - дань телесной природе человека, которая должна быть признана во всей своей жизненной силе и по возможности одухотворена. Христианский крест - символ не только распятия, смерти и страданий Бога, но и отражения идеала.

Рядом с тотемизмом и табу значительное место в жизнедеятельности первоначального человека села магия (от грецьк. мбгейб -- колдовство, волшебство) -- совокупность представлений и обрядов, в основе которых лежит вера в возможность влияния на людей, предметы и явления объективного мира с помощью определенных действий.

Магия -- единство религиозного сознания и действия, в ней словно бы в концентрированном виде проявляется общая характеристика религии как специфического практически-духовного способа вхождение человека в мир. Мотивированный текст, логику его магических действий можно выразить в такой способ: если на обычные предметы и явления можно влиять практически, то с таким же успехом практически можно влиять в желательном направлении и на необыкновенное, сверхъестественное, то есть на фетишей, тотемов, душ и духов. Поэтому магия дополняется другими видами родоплеменных религий, як-то анимизм, фетишизм и тотемизм.

Известные разные виды первоначальной магии: промышленная, земледельческая, воинская, лечебная, любовная, и др. Они состояли в заклинании охотничьих; ловушек, колдовских процедурах на поле, попытках привести причину (то есть испортить здоровья, наслать мрак), приворожить, в колдовстве над оружием, над больным, у разного рода заговорах и т.п.. Но в каждом случае она была или фетишистской, или тотемистической, или анимистической, или же, в конце концов, связанной с верой у духов. Ведь магия, как сплав колдовского действа и веры в возможность через него повлиять на сверхъестественное, отбыла становления и развитие как составная часть первоначальной религиозности в целому и как “язык” рассмотренных выше форм чувственно-сверхчувствительных и демонических верований.

При исследовании магического мышления туземцев Полинези Дж. Фрезер заметил очень интересную закономерность. Оказалось, что туземцы используют магию в земледелии при посадке клубневых растений, урожай которых бывает непостоянный, но магия не применяется при культивировании плодовых деревьев, которые дают стойкий, стабильный урожай. В рыболовстве магические приемы практикуются при промысле акул и других больших и опасных рыб, при лове же мелкой рыбы магия считается лишней. Построение лодок всегда сопровождается магическими обрядами, при сведении же домов магия не используется. Это разрешило Дж. Фрезеру сделать вывод, который магические представления возникают тогда, если человек не уверенная в своих силах, если она сталкивается с проблемами, решение которых зависит не столько от самого человека, сколько от великого множества привходящих факторов. Именно это и заставляет его полагаться на помощь таинственных сил и выполнять магические действия.

За Фрезером, магическое мышление грунтуется на двух принципах. Первый из них говорит: подобное порождает подобное, или следствие похожий на свою причину. Первый принцип может быть назван законом сходства, а второй -- законом контакта. Из первого принципа, а именно из закона сходства, маг делает вывод, что он может выполнить любое желательное действие путем простого наследования ей. На основании второго принципа он делает вывод, что все то, что он проделывает с предметом, сделает влияние и на лицо, которое один раз была с этим предметом в контакте (как часть его тела ли иначе). Гомеопатической или имитативной магией можно назвать колдовские приемы, основанные на законе сходства. Контагиозной магией могут быть названные колдовские приемы, основанные на законе контакта.

Первый вид магии лучше всего обозначить сроком гомеопатическая, так как альтернативный срок -- магия имитативная -- не выключает ли даже имеет в виду сознательное наследование, которое значительно суживает сферу действия магии. Ведь колдун уверен, что принципы, которые находят практическое применение в его искусстве, руководят также безжизненной природой. Другими словами, он допускает, что законы сходства и столкновенье распространяются не только на человеческие действия, но имеют общее применение. Как система естественных законов, то есть совокупность правил, которые “определяют” последовательность событий в мире, она может быть названа магией теоретической. В качестве же предписаний, которые люди должны наследовать, чтобы достичь своей цели, она может называться магией практической. Вместе с тем, следует иметь в виду, который первоначальный колдун знает магию только из ее практической стороны. Он никогда не подвергает анализу умственные процессы, на которые грунтуются его действия, никогда не размышляет над абстрактными принципами, которые помещаются в них. Магия есть для него искусством, а не наукой; самая идея науки отсутствующая в его неразвитом уме.

Гомеопатическая магия грунтуется на связи идей за сходством; контагиозная магия грунтуется на связи идей за смежностью. Ошибка гомеопатической магии состоит в том, что сходство вещей воспринимается как их идентичность. Контагиозная магия делает другую ошибку: она исходит из того, что вещи, один раз побывав в столкновенье, находятся в контакте постоянно. На практике оба вида магии часто соединяются. Точнее говоря, если гомеопатическая, имитативная ли, магия может практиковаться самая по себе, то контагиозная магия, как правило, связанная с применением гомеопатического принципа. Обе разновидности магии -- гомеопатическая и контагиозная -- могут быть обозначены единым сроком -- симпатичная магия, поскольку в обоих случаях допускается, что благодаря тайной симпатии вещи влияют одна на одну на расстоянии и импульс передается от одной к другому с помощью невидимой связи.

В зависимости от умственных законов, которые лежат в их основе, можно наглядно изобразить обе разновидности магии в виде следующей таблицы:

Симпатичная магия

(закон симпатии)

гомеопатическая магия контагиозная магия

(закон сходства) (закон контакта)

Вся система симпатичной магии состоит не из одних лишь положительных предписаний, она также содержит в себе большое количество отрицательных предписаний, то есть запретов. Она указывает не только на то, как следует совершать, а также на то, чего делать не следует. Совокупность положительных предписаний составляет колдовство, отрицательных -- табу. Фактически, все представления про табу, в любом случае, в своем большинстве, есть лишь частичными случаями применения симпатичной магии с ее законами сходства и контакта. Хотя, конечно, эти законы не сформулированы дикарем в словесной форме и не обхвачены ним абстрактно, он, тем не менее, верит, что эти законы регулируют ход естественных явлений целиком независимо от воли человека.

Цель положительной магии или колдовства -- сделать так, чтобы желательное событие состоялось; цель отрицательной магии или табу -- сделать так, чтобы нежелательное событие не состоялось. Но предполагается, что оба следствия (желательный и нежелательный) имеют место соответственно законам сходства или контакта. И подобно к тому, как желательное явление в действительности совсем не является следствием осуществления магического обряда, явление, которого набираются страху, в действительности не вытекает из нарушения табу.

Табу и колдовство всего лишь противоположные полюса единой системы. Отрицательным ее полюсом есть табу, положительным -- колдовство. Если мы дадим всей этой системе общее название теоретической и практической магии, то это соотношение можно подать в виде следующей таблицы:

Магия и религия. Магия -- там, где она встречается в чистом виде, -- предполагает, что одна естественное событие с необходимостью неизменно наступает за другой без вмешательства духовного или личного агента. Фундаментальное предположение магии тождественно, таким образом, взгляда современной науки: в основе как магии, так и науки лежит твердая вера в порядок и одинаковость естественных явлений. У мага нет сомнения в том, что одни и те же причины всегда будут порождать одни и те же следствия, что осуществление нужного обряда, сопровождаемое определенными заклинаниями, неминуемое приведет к желательному результату. Маг не умоляет высшую силу, не ищет благосклонности непостоянного и своевольного сверхъестественного существа, не унижается перед грозным божеством. Но власть его, каком бы большой он ее не считал, ни в коем случае не является властью безграничной. Он владеет ею лишь настолько, насколько строго придерживается правил своего искусства или естественных законов, как он их понимает. Пренебрегать этими правилами, переступать эти законы (пусть даже в наименьшему)-- значит вызвать на себя неудачу и даже подвергать крайней опасности своя жизнь. Если маг и претендует на верховную власть над природой, то эта власть ограничена в своих полномочиях и осуществляемая в точном соответствии с древним обычаем. Так что аналогия между магическим и научным мировоззрением есть обоснованной. В обоих случаях допускается, что последовательность событий совсем определенная, повторяемая и подчиняется действия неизменных законов, проявление которых можно точно определить и предусматривать.

Если подвергнуть анализу примеры симпатичной магии, то окажется, что они являются неправильными применениями одного из двух фундаментальных законов мышления, а именно ассоциации идей за сходством и ассоциации идей за смежностью в пространстве и времени. Гомеопатическую, имитативную ли магию порождает ошибочное ассоциирование идей подобных, а магию контагиозную -- ошибочное ассоциирование идей сопредельных.

Итак, магия, как оказалась, близкая родственница науки. Остается выяснить, как она соотносится с религией. Ответ на этот вопрос, несомненно, будет зависеть от понимания природы религии. По Фрезеру, религия -- это “умилосердие и умиротворение сил, которые стоят выше человека, сил, которые, как считается, направляют и контролируют ход естественных явлений и человеческой жизни”(п.2, с.54). Религия в таком понимании состоит из теоретического и практического элементов, а именно из веры у существования высших сил и из стремления умилостивить их и угодить им. На первом месте, конечно, стоит вера, так как, прежде чем угождать божеству, надо верить у его существования. Но “если религия не порождает разного рода религиозные действа, это уже не религия, а просто теология, так как одна вера без действий мертвая. С другой стороны, нельзя назвать религиозной и поведение, не подкрепленную религиозной верой. Поэтому верование и действие равнозначные для религии, которое не может существовать без того или другого”(п.2, с.54-55). Но не обязательно и не всегда религиозное действие приобретать форму ритуала, то есть состоит в провозглашении молитв, осуществимые жертвоприношений и других внешних обрядовых действий, цель которых -- угодить божеству. “Стремя к умиротворению сверхъестественных сил, религия признает за божествами сознательный и личный характер... Так что религия -- поскольку она предполагает, что миром руководят сознательные агенты, которых можно отвернуть от их намерений путем убеждения, -- фундаментально противоположная магии и науке”(п.2, с.55).

Слияние и соединение магии и религии в разные эпохи встречается в многих народов. Но есть основания думать, что такое слияние не является извечным и что было время, когда в удовлетворении желаний, которые выходят за пределы непосредственных животных стремлений, человек полагался исключительно на магию.

Например, аборигены Австралии, которая есть наиболее отсталыми из всех известных нам племен дикарей, повсеместно прибегают к магии, тогда как религия в содержании умилостивления и умиротворение высших сил им, очевидно, почти неизвестная. Менее короткое говоря, каждый австралиец есть магом, и ни один из них не является жрецом, любой воображает, что с помощью симпатичной магии он может повлиять на своих соплеменников и на протекание естественных процессов, но никто и в предположении не имел умиротворения божеств путем молитвы и жертвоприношений.

На этом основании можно предположить, что в эволюции человеческого рода магия возникшая раньше религии; что “человек стремился подчинить природу своим желанием силой чар и заклинаний к тому, как постоянная стараться задобрить и смягчить замкнутое, капризное и гневное божество нежной, молитвой и жертвоприношением”(п.2, с.59).

Если предположить, что эпоха магии повсеместно предшествовала эпохе религии, то, естественно, подлежат исследованию причины, которые побудили человечество (ли его часть) оставить теорию и практику магии и перейти к религии. Можно сделать такое предположение: с течением времени первоначальные люди должны были заметить, что в действительности магические обряды и заклинание не приносят результатов, на которые они рассчитаны. Это открытие привело к тому, что люди впервые признали свою неспособность на собственное усмотрение манипулировать силами природы, которая к тому времени считались полностью подчиненными их власти. Естественные явления, которые люди с помощью магии старались вызвать, происходили, но происходило это без вмешательства человека: дождь все так же падал на высохшую землю, солнце все так же осуществляло свое дневной, а месяц ночное круговращение. На земле, как и раньше, рождались люди для работ и страданий, и, как и раньше, после короткого пребывания на земле они навечно отправлялись к праотцам. Таким образом люди пришли к новой системе веры и действия, которое уняло их тревожные сомнения и дала замену (пусть непрочную) верховной власти над природой, от которой они были вынуждены отречься.

Можно предположить, что так, приблизительно ли так, самые умные из людей сделали большой переход от магии к религии. Но даже в них подобное изменение не могло состояться внезапно. Происходила она, вероятно, очень постепенно и для своего более или менее полного завершения требовала многих лет.

Магию старались не раз рассматривать как определенную форму религии. Другие ученые, наоборот, старались отмежевать магию от религии. Однако понятие “магия”, подобно понятию “анимизм”, есть лишь общее, чрезвычайно абстрактное обозначение очень разнообразных обрядов и представлений. И эти обряды и представление различаются не только за степенью сложности, не только по смыслу, но опять-таки и за происхождением: обряды лечебной магии (знахарства) несомненно связанные своими корнями с народной медициной, обряды промышленной магии -- с техникой охотничьего и рыболовного промысла, обряды воинской магии -- с вражескими отношениями между племенами и т.д. С другой стороны, магические обряды и поверье, как и анимистические, известные на всех ступенях общественного развития как в отсталых, так и у самых развитых народов.

Итак, система запретов под названием “табу” охватывала все сферы жизни и была единой формой регламентации, которая заменяла все то, что в современном обществе обеспечивается моралью, религией, правом.

Религии мира: опыт запредельного Торчинов Евгений Алексеевич

Религия и магия

Религия и магия

Вопрос о соотношении религии и магии представляется искусственно усложненным. Обычно эти два феномена справедливо противопоставляют, однако на ложных основаниях. Во-первых, говорят, что религия базируется на благоговении перед высшими силами и добровольном подчинении им, тогда как магия предполагает подчинение высших сил воле мага. Но такая точка зрения абсолютно неверна, поскольку ряд высокоразвитых религий (буддизм, джайнизм, некоторые направления брахманизма, даосизм и др.) не только не базируются на благоговейном подчинении высшим силам, но и принципиально отрицают таковое на разных основаниях. С другой стороны, существовали религии (ведийская религия индоариев), целью жертвоприношений и ритуалов которых было не умилостивление богов, а именно подчинение их воле лица, от имени которого совершался ритуал. Следовательно, в данном аргументе слово «магия» употреблено просто некорректно, ибо под магией в нем понимается магия в средневековом смысле, предполагавшем наличие средств для подчинения воле мага светлых, ангельских (белая магия) или демонических, темных (черная магия) сил. Это, по существу, уже не магия, а довольно примитивная форма утилитарной религиозности. Впрочем, в средние века существовала и так называемая естественная магия (magia naturalis), которая ставила своей целью воздействие на некоторые тайные, сокровенные (оккультные) силы природы. Вот эта естественная магия, в которую верил не только монах Роджер Бэкон, но и его однофамилец и великий эмпирик Фрэнсис уже на заре Нового времени, и является собственно магией в строгом научно-терминологическом смысле этого слова.

Во-вторых, магия рассматривается как суеверие («пустоверие») в отличие от религии как онтологически обоснованной веры. Но подобный аргумент является сугубо теологическим, ибо он априорно предполагает истинность (онтологическую релевантность) одной из религий (в данном идеологическом контексте – христианства; здесь даже само слово «религия» должно бы браться с определенным артиклем, буде таковой существовал в русском языке: религия=христианство) и поэтому серьезной научной критики просто не заслуживает.

Другие религиоведы, наоборот, склонны рассматривать магию как существенный элемент любой религии, находя ее присутствие в обрядах, ритуалах и таинствах различных религий. Более того, магию в чистом виде они считают одной из ранних форм религии.

Эта точка зрения, особенно последнее утверждение (магия – одна из ранних форм религии), должна рассматриваться как печальное заблуждение, базирующееся на предпосылке, что религия равна вере в сверхъестественное, и на отождествлении сверхъестественного с фантастическим, а точнее – с фантастическими (ложными) представлениями о природе физической реальности. Собственно, основа представления о магии как форме религии может быть выражена через следующее умозаключение: «Религия есть вера в сверхъестественное. Ничего сверхъестественного не существует. Следовательно, религия есть вера в то, чего не существует. Магия основана на вере в то, что не соответствует действительности, ложно. Следовательно, религия и магия по основной характеристике тождественны. Магия есть форма религии, что и требовалось доказать». Увы, это доказательство more geometrica на самом деле ничего не доказывает, ибо, во-первых, не всякая религия есть вера в сверхъестественное, во-вторых, понятия сверхъестественного и фантастического не совпадают даже при самой атеистической интерпретации первого (представление о живущих на Луне людях вполне фантастично и ложно, но при чем здесь сверхъестественное?) и, в-третьих, магия не предполагает никакой веры ни в сверхъестественное, ни даже в чудесное (во всяком случае, первобытный маг видит в принципе магии не больше чудесного или сверхъестественного, чем физик XIX века – в эфире и флогистоне).

Строго говоря, у религии и магии принципиально разные сферы деятельности, и отношения между религией и магией можно с некоторой натяжкой (впрочем, незначительной) сравнить с отношениями между религией и наукой. В истории науки существовало множество ложных наук (например, френология; примеры астрологии и алхимии неправомерны, поскольку последние не были по своим принципам науками в строгом смысле и не претендовали на это), но то, что они были ложными, совсем не означает, что они базировались на вере в сверхъестественное или чудесное. Френологи приписывали особый биологический смысл выпуклостям черепа, которого эти выпуклости были лишены, но где же здесь сверхъестественное? По существу, мы имеем здесь дело с неправильной интерпретацией эмпирических данных или связей между событиями, а отнюдь не суеверие или религию.

Рассмотрим теперь магическую процедуру как таковую. Предположим, охотник примитивного племени собирается на бизона.

Перед охотой он изготавливает изображение бизона и стреляет в него, будучи уверен, что между изображением и его прототипом существует некоторая связь и удар по изображению гарантирует успех в охоте. То же самое мы наблюдаем и в случае вредоносной магии, когда изготавливается изображение врага, которому затем причиняется ущерб (например, оно прокалывается иглой). Здесь также присутствует убежденность в наличии связи между изображением и оригиналом. Тот же самый принцип присутствует и в парциальной магии, когда функцию изображения выполняет какая-то часть оригинала (например, череп зверя или прядь волос человека). Магию такого рода (а это и есть подлинная магия) называют также симпатической, поскольку она предполагает наличие некоторого притяжения, влечения, симпатии между подобиями. Принцип симпатии отнюдь не является достоянием лишь примитивных верований. Расширенный до космологического закона он, например, сыграл важную роль в философии стоиков. В средневековых формах науки он часто выступал в роли ведущего методологического принципа, а в формулировке «подобное излечивается подобным» принцип симпатии лег в основу медицинской теории Парацельса. Более того, этот принцип, будучи вполне универсальным, как была универсальной и магия, отнюдь не ограничен в своем использовании европейскими или, точнее, средиземноморскими культурами. В виде теории сродства видов (тун лэи) он составил важный элемент в методологии традиционной китайской науки и философии.

Современная наука отрицает существование связи между явлениями по принципу подобия, заменяя его причинными интерпретациями и принципом детерминизма. С точки зрения науки Нового времени этот принцип не отражает реально существующие связи и отношения, он онтологически нерелевантен, проще говоря, неистинен. Но при чем же тут религия и сверхъестественное? При здравом и непредвзятом размышлении становится совершенно очевидным, что магия базируется не на вере в сверхъестественное или чудесное, более того, ей вообще чужда какая бы то ни было религиозная интенциональность. Магия основывается на вполне определенном и рациональном методологическом принципе, который, однако, не был подтвержден эмпирически в ходе развития науки и поэтому был отвергнут ею. Потому-то магия имеет отношение скорее к истории науки, чем к истории религии, что прекрасно выразил в названии своего фундаментального труда американский ученый Линн Торндайк, озаглавивший его следующим образом: «История магии и экспериментальных наук» (речь идет о средневековой и ренессансной Европе).

Ситуация несколько осложняется, когда магия оказывается связанной с ритуалом. Представим себе, что охотники некоего племени перед началом охоты устраивают ритуальную пляску, имитирующую (моделирующую) охоту (подобные ритуалы широко распространены), а колдун племени в костюме из шкуры того или иного животного и в соответствующей маске изображает это животное, символически поражаемое охотниками. Цель ритуала – магическая, принцип, положенный в его основу, – тот же самый, что был описан выше. Однако теоретически можно предположить, что он связан и с определенными трансперсональными переживаниями. Многократно описаны случаи, когда под воздействием психоделиков или немедикаментозных психотерапевтических техник пациент отождествляет себя с животными (например, в контексте филогенетических переживаний), и можно предположить, что для большей действенности ритуала колдун входит в определенное психическое состояние, в котором отождествляет себя с тем или иным животным, что тем более вероятно, поскольку ритуал зачастую имеет своей целью или воспроизведение определенного глубинного переживания или, по крайней мере, его имитацию. Кстати, на этом феномене в значительной степени базируется и вера в оборотничество – случаи, когда люди сознательно достигают таких состояний сознания, в которых они самоотождествляются с животными (обычно, хищниками), хорошо известны; в качестве примера можно привести знаменитых членов тайного союза людей-леопардов, наводящих ужас на население Экваториальной Африки.

Но даже наличие трансперсонального переживания в магическом ритуале ничуть не меняет его природу, поскольку это переживание здесь является не источником, сутью или целью ритуала, а лишь дополнительным средством повышения его эффективности. Следовательно, магический ритуал принципиально отличен от религиозного, что еще раз подчеркивает как гетерогенность, так и гетерологичность религии и магии.

Тем не менее определенные элементы магии в разных религиях (особенно в сфере ритуала) действительно присутствуют. Для архаических верований это объясняется синкретическим характером мировосприятия примитивного человека, который отнюдь не склонен проводить четких (а скорее, вообще никаких) граней между тем, что впоследствии станет религией, искусством, наукой, философией и т. д. Поэтому и в более поздние формы религии магический элемент также зачастую переходит, так сказать, по наследству, в силу исторической преемственности и непрерывности традиции. Но есть и другие причины, о которых будет сказано ниже в связи с проблемой места протонаучных (особенно космологических) представлений в различных религиях.

Сказанное нами относительно неистинности или нерелевантности теории магии отнюдь не означает, что мы догматически априорно отвергаем возможность существования особых феноменов, демонстрирующих эффективность тех или иных магических операций, о чем достаточно часто сообщают этнологи (например, значительную эффективность практики африканских заклинателей дождя). Однако мы глубоко убеждены, что причина этих эффектов лежит совершенно в иной сфере, чем та, о которой говорят сами колдуны и вся симпатическая теория магии. Больше мы не будем касаться этой темы как выходящей далеко за пределы нашего исследования, а заинтересованному читателю рекомендуем познакомиться с весьма любопытными соображениями, высказанными на сей счет А. Шопенгауэром в разделе о магии его труда «О воле в природе».

Из книги История веры и религиозных идей. Том 3. От Магомета до Реформации автора Элиаде Мирча

Глава XXXVIII РЕЛИГИЯ, МАГИЯ И ГЕРМЕТИЧЕСКАЯ ТРАДИЦИЯ ДО И ПОСЛЕ РЕФОРМАЦИИ § 304. Пережитки дохристианских религиозных традиций Мы уже неоднократно оговаривали, что христианизация европейских народов оказалась бессильна упразднить местные поверья. Принятие Европой

Из книги Культы и мировые религии автора Порублёв Николай

Глава 9 СИКХИЗМ: РЕЛИГИЯ ДОБРОВОЛЬНОГО КОМПРОМИССА Синкретичная религия Сикхизм, или религия сикхов, является типичным примером синкретизма, т. е. возникновения новой религии на основе соединения двух или большего числа идей различных религиозных систем. И хотя сикхизм

Из книги Классическая демонология автора Амфитеатров Александр Валентинович

Из книги Ацтеки [Быт, религия, культура] автора Брэй Уорвик

Из книги Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства автора Ранович Абрам Борисович

Из книги Библейская археология автора Райт Джордж Эрнест

1. Религия Израиля и религия Ханаана В этой главе мы сравним веру Израиля с религиозными воззрениями его соседей. Успех археологических изысканий последних лет позволяет нам с достаточной уверенностью говорить о теологии древних политеистических учений, имевших

Из книги Золотая ветвь автора Фрезер Джеймс Джордж

Глава IV МАГИЯ И РЕЛИГИЯ Примеров, приведенных в предыдущей главе, достаточно, чтобы проиллюстрировать общие принципы работы двух ответвлений симпатической магии: магии гомеопатической и магии контагиозной. В некоторых из приведенных примеров, как мы видели,

Из книги История магии и оккультизма автора Зелигманн Курт

Из книги Золотая ветвь автора Фрезер Джеймс Джордж

3. Магия букв «Слова не падают в пустоту» Зогар Если одни исследователи устремлялись вслед за еврейскими учеными в возвышенные сферы метафизических спекуляций, то других больше привлекало практическое приложение каббалы. И даже в эпоху, когда христианский Запад уже

Из книги История религий. Том 2 автора Крывелев Иосиф Аронович

Из книги Исламская интеллектуальная инициатива в ХХ веке автора Джемаль Орхан

РЕЛИГИЯ ИЛИ ЭТИЧЕСКАЯ СИСТЕМА? МОЖЕТ БЫТЬ, АТЕИСТИЧЕСКАЯ РЕЛИГИЯ? Если основываться на знаменитой бенаресской проповеди Будды в ее каноническом изложении, которая считается самым фундаментальным вероисповедным документом буддизма, то на первый взгляд перед нами

Из книги Национальная идея Руси – Жить Хорошо. Цивилизация Славян в действительной истории автора Ершов Владимир В.

Али Шариати: Красный шиизм: религия мученичества. Черный шиизм: религия

Возникновение и ранние формы религии (магия, анимизм, тотемизм, фетишизм, шаманизм)

К ранним формам религии традиционно относят магию, анимизм, фетишизм, тотемизм и шаманизм, причем, как правило, эти формы не встречаются в чистом виде, а образуют сложные комплексы, взаимодействуя друг с другом. Следует при этом добавить, что говоря о психологическом основании ранних форм религии, можно только гадать о том, какого рода переживания лежали в их основе, поскольку они не стали там осмысленным фактом индивидуального опыта, продолжая существовать на уровне коллективных представлений или проявлений коллективного бессознательного.

Самой ранней формой религии многие ученые (но не все) считают магию. Магия - это комплекс ритуальных обрядов, имеющих целью воздействовать на сверхъестественные силы для получения материальных результатов. В магии на первый план выступает не вера, а обрядовые действия. В результате ее часто понимают только как совокупность определенных действий, обеспечивающих желаемое достижение цели. Такое понимание четко выражается в русском языке в словах «колдовство» и «волшебство».

И еще представим одну из древних религиозных форм. Шаманизм - одна из ранних форм религии. Как писал М. Элиаде, «все, что подпадает под термин «шаманизм», сливается в единый архаический, дошедший до нас из палеолита, повсеместно распространенный религиозный феномен (пожалуй, реже всего он встречается среди африканских народов)». Он под шаманизмом понимал архаическую технику экстаза, т. е. примитивную психотехнику. Именно ее наличие и выделяет шаманизм из прочих ранних форм религии. В этом и заключается отличие шаманизма от других видов ранних религий.

Шаманами становятся 1) по призванию («зов» или «избрание»), 2) принимая профессию по наследству, 3) по личному выбору или по волеизъявлению рода. Вне зависимости от метода отбора признанным шаманом становится тот, кто обязательно полностью усвоил экстатическую практику (сновидения, видения, трансы и т. п.) и традиционные знания (технические приемы шаманства, имена и функции духов, мифологию и генеалогию племени, тайный язык и т. д.).

Анимизм (от лат. anima - душа) - это вера в существование духов, одухотворение сил природы, животных, растений и неодушевленных предметов, приписывание им разума, дееспособности и сверхъестественного могущества. Зачатки анимистических представлений возникли в глубокой древности, возможно, еще до формирования родовых коллективов, т. е. в эпоху первобытных орд. Однако как система достаточно осознанных и устойчивых взглядов религиозного характера анимизм формировался позже.

Слово «фетишизм» (от португальского слова fitico - магическая вещь) является производным от латинского слова factitius (магически искусный). Эта форма верований впервые была обнаружена португальскими моряками в Западной Африке, а затем многочисленные аналоги фетишизма были выявлены во многих районах мира. Суть фетишизма сводится к приписыванию отдельным предметам магической силы, способной влиять на ход событий и получение желаемого результата. Фетиш мог пониматься как вредоносное начало (таковым считался труп, чем и были вызваны заботы о захоронении, табуирование трупа, обряд очищения после обряда похорон и т. п.), так и как полезное.

Фетишем мог быть любой предмет, по каким-либо причинам поразивший воображение человека: камень необычной формы, кусок дерева, зуб животного, искусно сделанная фигурка, ювелирное изделие. Этому предмету приписывались не присущие ему свойства (способность исцелять, предохранять от врагов, помогать на охоте и т. п.). Если после обращения к предмету человеку удавалось достичь успеха в практической деятельности, он считал, что в этом ему помог фетиш, и оставлял его себе. Если же человека постигала какая-либо неудача, то фетиш выбрасывался или заменялся другим.

Элементарной исходной исторической формой осознания общности членов человеческой группы сородичей был тотемизм. Это типичное для определенного уровня общественного развития представление группы людей, занимающихся собирательством и охотой, об их общем происхождении от мифического существа. В доживших до нашего времени элементарных религиях тотемизм встречался не повсеместно, но был широко распространен в особенности у австралийцев, меланезийцев и американских индейцев. Слово «тотем» употреблялось племенем оджибуэев (Северная Америка) для обозначения существа, находящегося в магически-мистическом отношении к индивиду или группе людей Крывелев И.А. История религии. Т. 1. М., 1988. С. 35..

Тотемизм -- представление о родственной связи всех членов рода с каким-то видом животных или растений. Это животное или растение являлось тотемом данной группы людей. Члены группы, тотемом которой был, например, медведь, считали себя медведями, а медведей -- членами своей группы. Таким образом наглядно выражалось единство членов данного рода и их отличие от всех остальных. Тотем -- символ, обозначение единства. Тотемистические представления обусловливают определенные отношения между людьми. Они делятся на «своих» и «чужих», и вместе с этим разделением устанавливается, что можно и что нельзя. Мясо «своего» тотема нельзя употреблять в пищу, мужчины и женщины одной тотемной группы не могут вступать в брак -- это табу. Возникает представление о дозволенном и запрещенном. С тотемом связано представление о существовании особых вещей, на них налагается табу, они становятся неприкасаемыми, «священными» -- обращаться с ними можно, только соблюдая строжайшие правила, за нарушение которых полагались страшные наказания.

Считалось, что соблюдение этих правил обеспечивает сохранение рода, добычу пищи. Делая полезное животное тотемом, члены рода верили, что с помощью каких-то действий, например подражательных танцев, символических действий другого рода, можно заставить это животное размножаться. Пещерная живопись той эпохи почти исключительно изображает животных. Появляются магические действия. Одной из первых была магия охотничья.

Магия -- символический образ действий (колдовских обрядов), имеющих своей целью достижение конкретного результата. Это получение нужного результата особым, не «прямым» способом. Так, можно добиться успеха на охоте за счет выносливости, смелости, опытности и прочего, а можно добиться успеха охоты, предварительно имитируя приемы, используемые на охоте. Или, действуя по аналогии, вызвать дождь. Таким образом, возникает представление, что некоторые человеческие действия помимо обычного имеют еще совсем особое значение, являются колдовскими приемами. Затем появились представления, что и определенные события могут обладать особым значением -- предвещать то, что должно произойти. Так рождается гадательная магия -- мантика. Влияние на человеческие дела признавалось за какими-то предметами, обладающими особыми свойствами, необходимыми для того, чтобы такое влияние оказывать. Это -- свойство не всех, а только особых предметов -- фетишей, талисманов, амулетов. Это свойство, которым обладают не все, а только некоторые люди или предметы, -- особая, скрытая в них сила -- мана.

Тотемистические представления связаны с особыми церемониями, ритуалами, совершаемыми по поводу важнейших событий в жизни -- рождения, посвящения (введения юноши в число взрослых охотников), смерти. В ритуале посвящения первобытный человек отождествляет себя с животным-предком, со своим тотемом, посредством сложных и нередко мучительных церемоний. В пещерах найдены относящиеся к палеолиту следы обряда посвящения -- сделанные на мягкой глине отпечатки изуродованных рук. Посвященный символически умирает, чтобы возродиться к новой жизни и быть способным выполнять свои обязанности по отношению к обществу.

Эти обряды, через которые должен был пройти каждый, сопровождались пением, в котором давалось толкование этих обрядов -- мифы о происхождении и развитии мира с точки зрения тотемистических представлений. Это была своего рода школа, обучение, которое давало детальные представления, касающиеся мира и того, как управлять им, дополнявшее обучение на практике приемам охоты, приготовления пищи и т. п. Обряд посвящения включал присвоение имени, что считалось особенно важным и священным как установление связи посвящаемого с тотемом и, следовательно, со всем миром. Тотемистические мифы, связь которых с ритуалами считалась необходимой для сохранения жизни рода, со временем стали соединяться, образуя более или менее связную систему -- мифологию Крывелев И.А. История религии. Т. 1. М., 1988. С. 36-37..

Свидетельством развития ритуалов и мифов в палеолитических стоянках являются погребения. Живые начали заботиться о мертвых, которые и после смерти продолжали считаться членами рода. Но их еще и боялись, поэтому засыпали землей, камнями или забрасывали ветками. Люди считали, что умерший продолжает жить, поэтому его снабжали пищей, убивали и хоронили вместе с ним животных, а погребали его неподалеку от костра, чтобы умершему было тепло, и т. д. Иными словами, представлялось, что продолжающаяся жизнь вполне «материальна», не было представлений о жизни «духа». Однако уже такой обычай, как окрашивание трупа охрой в подражание цвету крови, говорит о применении магических приемов. Об этом свидетельствует и пещерная живопись, изображение целого комплекса ритуалов -- танцев, воспроизводящих успешную охоту. На этих рисунках были обнаружены отдельные фигуры переодетых мужчин, изображающих животных. Можно предположить, что подражание животным имело магическое значение. Если это так, то это -- прообраз колдуна, или шамана, человека, частично освобожденного от повседневных трудов, занятого специально обеспечением общего благополучия с помощью магических приемов, отвечающего за выполнение ритуалов. Возможно, в это время наряду с тем представлением о мире, которое выражено в символической магии (когда изображение или смысл вещи отождествляется с самой вещью настолько, что считается, что, воздействуя на изображение, воздействуешь с помощью таинственной силы и на оригинал), зарождается и представление о духах, демонах. Скорее всего, оно возникает как попытка объяснить смерть -- мгновение назад человек еще жил, теперь он мертв, хотя тело здесь. Отсюда представление о том, что умереть -- значит «испустить дух». Предполагалось, что духи действуют и продолжают общение с людьми. Первоначально считалось, что их сила не превосходит силы человека. Так возникла вера в «духовные существа» -- анимизм Крывелев И.А. История религии. Т. 1. М., 1988. С. 38..

Таким образом, данные археологии позволяют думать, что зарождение тотемизма, магии, фетишизма, мифологии, анимизма относится к времени существования поздних неандертальцев, происходит еще в древнекаменном веке.

Тотемы -- еще не божества, однако, они носители особой, «нуминозной» силы, и потому они священны, их нельзя убивать. Тотемизм -- разновидность религии, связанной с верой в некие особые «силы». Такие религии иногда называются «динамическими религиями» (от греч. dynamis -- сила). В основе этих религий лежит особого рода переживание, когда объект культа (в данном случае -- животное) воспринимается как нечто совсем отличное от других объектов (животных), представляющее собой некую таинственную силу. Хотя тотем не является объектом благоговейного почитания, но индивиды или данный клан хотели бы обладать связью с заключенной в нем силой. Эта мистико-магическая связь достигается за счет того, что происхождение клана ведется от животного -- тотема. И происходящее в особых случаях убийство и сакраментальное поедание тотемного животного также утверждает магическую связь между ним и родом. Человек, стоящий на том уровне развития о котором идет речь, в животном видит не единичное животное, а воплощение рода, обладающего необозримо долгим существованием, поэтому связь человека с тотемным животным может представляться как обеспечивающая его роду неограниченно длительное существование.

Если тотемизм является достоянием народов, стоящих на начальных ступенях развития культуры, то фетишизм встречается везде, где существуют «священные вещи». Фетиш (от португ. Fetisso -- амулет, волшебство) буквально значит «наделенный магической силой». Мы видим проявления фетишизма, когда пользуются для определенных целей «святой водой» или над входной дверью прибивают подкову «на счастье». Фетишами становятся как создаваемые человеком вещи, так и естественные, обладающие необычным обликом. Чаще всего усматриваемая в них сила представляется как безличная, но со временем допускается предположение, что в фетише живет некий дух. В таком случае мы имеем дело с анимизмом Кравченко А.И. Социология. Учебное пособие. М., 2002. С. 239..

С мотивом силы связана идея табу. Обладающие силой личности (как, например, вожди или знахари) и предметы (фетиши) становятся табу. Это означает, что они выделяются из круга обычных, профанных объектов и к ним предписывается относиться с соблюдением определенных правил. Само слово «табу» полинезийского происхождения и означает «нечто примечательное», требующее внимания, особое. Табу являются поэтому все нуминозно значимые объекты: жрец и вождь; все, относящееся к культу священных предметов; животные и растения определенных видов, в особенности тотемные; покойники, воюющие люди, женщины при родах и т. д. Действие табуированных объектов является двойственным -- опасным и полезным. Эта двойственность присуща всем нуминозным объектам. И они вызывают у человека двойственное отношение -- боязни, отталкивающей от них, и притяжения к ним. Например, глава рода для «подданных» одновременно является «предметом», которого сторонятся и к которому в то же время тянутся. Из переживаний, связанных с табу, вырастают полярные ценности -- чистое и нечистое. Наполненным этой двойственной силой и потому табуированным объектам противостоят профанные, не имеющие нуминозного значения. В последующем этическом развитии обладающие характером табу «вещи» разделяются на позитивные, полезные и поэтому этически “хорошие” сущности -- чистые -- и на вредные, этически негативные нуминозные сущности -- нечистые. Так, евреи, например, считали свинью нечистым и потому непригодным в пищу животным не потому, что свинья -- профанное животное, тогда ее можно было бы есть, но, напротив, -- потому, что она нуминозно негативна и оттого является табу Кравченко А.И. Социология. Учебное пособие. М., 2002. С. 240..

Тотемизм, фетишизм, культ предков, анимизм и т. д. -- все эти элементы присущи религиям в их ранней, элементарной форме. Однако у каждого народа они образуют некоторое неповторимое единство, своеобразное целое. Элементарная форма религии представлена многими, различающимися между собой религиями, каждой из которых перечисленные выше элементы присущи в разной степени и в различных вариациях. И в то же время всем этим религиям присуще нечто общее, они образуют некое единое целое -- религию «примитивных» культур, отличную от всех других в своей основополагающей жизненной позиции. Одна из распространенных и признанных квалификаций этот позиции состоит в том, что это религия магического единения, связи. Человек этой культуры во всех существах и во всех имеющих для него значение вещах ощущает некую тайную и подлинную жизнь, овладение которой, подчинение или достижение которой является главным стремлением всех членов рода. Очертания внешнего мира еще не приобрели той определенности, постоянства, неизменности, как у человека более развитой культуры. Это совсем другое видение действительности, из которого проистекает все мышление и деятельность людей. Все может стать всем, чем угодно, как это бывает в сновидениях или грезах. В этом воззрении на мир, более эмоциональном, чем интеллектуальном, лежит объяснение того, почему столь велика роль мифа в жизни и культе «примитивных» народов. В мифе выражается такое осознание действительности, которое еще не знает ограничений возможного, присущих естественнонаучно обусловленному, рациональному миропониманию, оно является наглядно-фантастическим, а не абстрактно-логическим. В элементарной форме религиозной жизни доминирует магия: человек того времени воспринимает мир не «объективно», а как проекцию своих чувств и оценок на внешний мир. Мир, следовательно, чувствует так же, как и он. И на основе этого ощущения единства человек способен -- как в сновидениях -- подчинять себе этот так называемый внешний мир. Желания должны сбываться и изменять мир Крывелев И.А. История религии. Т. 1. М., 1988. С. 41..

Древний человек в мифах выражает свои страхи и свои желания, выносит их вовне и верит в миф, связанный с определенным культом, как в действительность, т. е. воспринимает и переживает миф как некую священную и все вновь и вновь осуществляющуюся действительность. В этом мире индивид, единичный человек еще не обладает самостоятельными отдельным существованием, жизнью. Это не значит, что в определенных областях отдельный человек совсем не может принимать самостоятельных решений, в частности в сфере профанной жизни. Но на этом уровне элементарной формы религиозной жизни все сознательно-религиозное существование человека полностью зависимо от окружающего его сакрального сообщества -- селения, тотемного сообщества, мужского союза и т. д. Эти общности охватывают и воплощают в себе подлинную жизнь индивида, тогда как единичное, отдельное, особенное в нем носит лишь второстепенный характер. Здесь, в этой главной сфере жизнедеятельности, нет места для «частных зон». Это «связанное существование» в самых главных своих проявлениях Крывелев И.А. История религии. Т. 1. М., 1988. С. 42..