Женщины на службе Отечеству (историческая ретроспектива). Крымцы на службе отечеству

На фронте Карпов пробыл тоже года полтора. Воевал храбро, был разведчиком 629-го стрелкового полка 134-й дивизии 39-й армии, участвовал во взятии десятков «языков», получил много наград, стал Героем Советского Союза. О его «языках» в упоминавшемся биографическом словаре «Русские писатели ХХ века» говорится: «лично привел 45 «языков», участвовал в захвате 79» (с. 330). Итого, за год с небольшим, видимо, 124 языка! Прекрасно! Однако не совсем понятно, зачем столько языков одному полку или дивизии, даже целой армии. А Карпов же был не один, в других полках и дивизиях армии тоже имелись разведчики, они тоже не мух давили. Так сколько же их набирается, «языков»? А ведь за каждым – переход линии фронта, охота, смертельный риск, снова переход линии фронта с живым грузом обратно…

Кроме того, вот что интересно: у Карпова с его 124 «языками» аналогов нет. Он один такой! Не только за полтора года участия в войне, но и за всю Вторую мировую не было ни одного разведчика, диверсанта, показатели которого хоть отдаленно походили на карповские. Правда, знаменитый Отто Скорцени уже после войны организовал побег из заключения более 500 нацистов. Но разве можно сравнивать: заключенные же хотели бежать и сами всячески содействовали этому, а «языки» Карпова не только визжали, вопили, царапались, но часто были при оружии, могли пульнуть. Почему за 124 «языка» не дали три-четыре Звезды, не знаю. Уж не это ли тоже имеет в виду Герой, когда говорит о своей несчастной покалеченной жизни?

А летом 1944 года В. Карпов уже в Москве, смотрит, как 17 июля ведут через всю столицу 57 тысяч немецких пленных (19 генералов), попадает в кинохронику. Осенью становится слушателем Высшей разведывательной школы при Генштабе. И с этого начинается беспрерывное шестидесятилетнее восхождение: в званиях и должностях, в новых наградах и премиях, в изданиях и переизданиях книг баснословными тиражами… Кое о чем уже было упомянуто. А сколько одних премий! Госпремия Узбекской ССР (1970), Министерства обороны (1978), Госпремия СССР (1986), премии им. Фадеева, им. Симонова, им. Бунина и даже какая-то загадочная итальянская премия «Золотая астролябия»… Да еще и высокие звания – доктор литературы Стратклайдовского университета (Англия), академик Международной Академии информатизации при ООН, почетный академик Академии военных наук России… Не обременительно ли? Признаюсь честно: кое-что мне здесь просто неведомо и непонятно, например, какое отношение имеет писатель к астролябии или к Академия информатизации… А ведь это еще не все. Он же и почетный гражданин Ташкента, «Заслуженный работник культуры Узбекистана», «Заслуженный деятель культуры Польской Республики»…

И вот при всем этом не может Карпов до сих пор забыть, что Сталин крепко покалечил ему жизнь. Твердит неустанно: «Я был уже и Героем Советского Союза, и полковником, и коммунистом, а все ходил с ярлыком «врага народа» (Правда-пять, 14.7.98). Да где ж страдалец носил позорный ярлык – под Золотой Звездой, что ли, или под полковничьими погонами? Где значилось, что он «враг народа» – в паспорте? в партбилете? в удостоверении депутата Верховного Совета? в дипломах лауреата?..

Если так, то до чего ж безгранична была советская демократия! В руководящую партию принимали «врагов народа», отмечали их высшими наградами, ставили на ответственные посты, даже брали на работу в Генштаб… Но как быть с утверждением все того же биографического справочника, что «20 февраля 1943 года решением Военного совета Калининского фронта судимость с красноармейца Карпова была снята» (с. 330)? Сня-та!..

Сам он рассказал об этом на встрече с братками так: «Вступая в партию в 1943 году, я все рассказал коммунистам. Они слушали спокойно. Один пожилой человек улыбнулся:

– Молодость. Не знал, куда силы деть, вот и бесился.

Именно так все и было. Хотелось острых ощущений, независимости, какой-то таинственности» («К новой жизни», №1’68, c.42). Не ясно ли, что речь идет о грабеже и о судимости за него? А о 58-й статье – ни слова.

* * *

Но вернемся к «Маршалу Жукову». Мы остановились на том, что «они обмыли награду», и при этом, по мысли Карпова, Сталин тайно злорадствовал по поводу будто бы оскорбительной «формулировочки» в Указе о награждении. А дальше идет взятый в кавычки, как цитата из воспоминаний маршала, текст о том, что Сталин поручает командовать Парадом Жукову. Обращает на себя внимание концовка этой «цитаты»: «Прощаясь, Сталин заметил, как мне показалось не без намека: «Советую принимать парад на белом коне, которого вам покажет Буденный» (т. 1, с. 81).

Какой намек? На что намек? Неизвестно. Эти слова Сталина должны бы сильно удивить Жукова: откуда Верховный знает о каком-то белом коне? Но – ни малейшего недоумения. Запомните сей пассажик. Он имеется и в «Генералиссимусе», но уже не как цитата, а как собственный текст автора (т. 2, с. 378).

По поводу сталинского поручения маршалу командовать Парадом автор в обеих книгах восклицает: «Какое благородство! Какая скромность! Какое уважение к Жукову. Если бы за кулисами не творилось иное. Парад намеревался принимать Сталин сам. Об этом стало известно позднее от Василия Сталина, который в кругу собутыльников разболтал тайну отца» (т. 1, с. 81; т. 2. с. 378).

Круг собутыльников – это, надо полагать, по меньшей мере, человек десять. Кто же были эти собутыльники? Назови хоть одного? Не может… А когда разболтал? Неизвестно… И каким образом от собутыльников «тайна» дошла до мультилауреата Карпова? Молчит… Да ты, сердцевед, за кого же нас держишь?

Дальше «рассказ Василия» в переложении автора: «А дело было так. Сталин понимал, что он не молод (в 65 лет это все понимают, кроме, как увидим, Карпова. – Авт. ) и на коня не садился с времен Гражданской войны, да и тогда редко бывал в седле, больше руководил в салон-вагоне».

Такой, дескать, был салонный руководитель этот «вождь народа» Сталин, хочет внушить нам сочинитель. А еще, как уверяет, Верховный был ужасно сонлив. Смотрите, говорит, 30 апреля 1945 года Жуков звонил ему из Берлина. В ответ слышит:

«– Товарищ Сталин только что лег спать.

– Прошу разбудить. Дело срочное».

Обратите внимание на похожесть ситуации, – бдит разведчик, – когда произошло нападение Германии, Сталин спал. И вот кончается война, и Жуков опять поднимает Верховного с постели» (Правда. 26.4.02).

Что из этого следует? Да не то ли, что он всю войну от начала до конца проспал? А Карпов за это время под храп Верховного поймал и привел 124 «языка».

Дальше следуют две страницы подробнейшего – словно сам все видел – издевательского текста о том, как ночью Сталин в сопровождении начальника своей охраны Власика и сына Василия явился в Манеж, где «горел полный свет» и, следовательно, кроме «коновода» был кто-то из работников Манежа, и пытался с налету освоить верховую езду. Но поскольку «фокус не удался» парад было поручено принимать Жукову.

Все это чушь зеленая. Такое мог сочинить только человек, люто ненавидящий Сталина и не имеющий ни малейшего представления о том, что это такое – Сталин. Когда я рассказал Александру Проханову про эту чушь, он заметил: «Мне легче представить в седле Надежду Константиновну». И был, пожалуй, прав.

Если все-таки на минуту согласиться с Карповым, что Сталин горел желанием прогарцевать по Красной площади, то должен же военный писатель соображать, что Красная площадь это не полевая тропинка, что грандиозный Парад с его великим многолюдством, громом музыки, обилием ярких плакатов – это не тихий ночной Манеж. В такой обстановке надо так умело владеть лошадью, как это может только профессиональный кавалерист, каковыми и были маршалы Жуков и Рокоссовский. А говорить о 65-летнем старике, загоревшемся желанием принимать парад в седле, может лишь сильно необыкновенный человек, каковым Владимир Васильевич Карпов и является.

Но вот ведь еще какой поразительный факт. Карпов пишет в «Маршале Жукове»: «на моем письменном столе оказался наконец-то первый вариант воспоминаний Жукова» (т. 1, с. 78). Каким образом? Почему? С какой стати? Странно… Но, видимо, это действительно было так.

И вот на соседней странице Карпов цитирует будто бы выброшенные из воспоминаний Жукова строки: «На другой день (после получения третьей Звезды) я поехал на Центральный аэродром посмотреть, как идет тренировка к параду. Там встретил Василия Сталина. Он отозвал меня в сторону и рассказал любопытную историю». И далее следует уже знакомая нам манежная байка.

Но, во-первых, известно, что Василий боготворил отца. Так неужели он стал бы выставлять его перед Жуковым комическим честолюбцем? Ведь не был же он на тренировке пьяным. Во-вторых, как же так: только что Карпов уверял, будто Василий с пьяна проболтался «в кругу собутыльников», а теперь, оказывается, трезвым языком – трезвому Жукову. Одно грандиозное открытие уничтожает другое. В-третьих, вообще крайне сомнительно, что Василий мог быть на ночных тренировках, ибо в эту пору он командовал авиационным корпусом в Германии и, надо думать, находился там. Наконец, в так называемом выброшенном тексте Жукова писатель приводит такое место из случайного ночного разговора на аэродроме:

«– А на какой лошади отец тренировался? – спросил я (Жуков) Василия.

Это уж совсем убийственно: ведь Василий же не присутствовал при разговоре отца с Жуковым и не знал ни о какой рекомендации. Таким знанием мог наделить его только Карпов за своим письменным столом. Это еще один, но пока не последний гвоздь в гроб махровой лжи.

* * *

В помянутый день 1 марта 1997 года я спросил Карпова, откуда он взял эту манежную историю. Он ответил, что, пользуясь высоким положением члена ЦК и 1-го секретаря Правления Союза писателей СССР, имел доступ к бумагам умершего маршала и среди них обнаружил вот этот рассказ Василия. Сокращения текста жуковских воспоминаний, конечно, могли быть, были, и очень вероятно, что при восстановлении в десятом издании (1990 г.) сокращенных мест Карпову, пользуясь своим высоким положением, удалось вставить эту самую манежную байку, которую сам и выдумал в отместку за покалеченную жизнь. Ведь без труда видно, как этот издевательский текст чужд всей книге воспоминаний Жукова, проникнутой глубоким уважением к Сталину.

А можно еще и прикинуть, сколько человек, по сведениям Карпова, знали манежную историю: Сталин, Жуков, Буденный, Власик, Василий, человек десять его собутыльников, несколько работников Манежа и, конечно же, знакомые, близкие многих из них. Наверняка это сотни людей. И пятьдесят лет все, кроме любящего сына, хранили молчание, история никак не распространилась, и вот только разведчик Карпов выведал, поймал и привел… Пригнись, читатель, брехня летит, задеть может!..

А теперь прошу всех сесть поудобнее, чтобы, не дай Бог, не упасть после того, как узнаете еще об одном открытии Карпова. Вот: «Обратите внимание на то (любит он обращать внимание читателя, как мы уже видели в строках о сонливости Верховного. – Авт.), что Сталин настойчиво рекомендовал Жукову именно того коня, с которого сам свалился. Он знал, что дисциплинированный Жуков не может пренебречь его рекомендацией, и, может быть, втайне надеялся, что с маршалом произойдет такой же, как с ним, казус, и Жуков всенародно опозорится. Но, как видим, такая мелкая, недостойная вождя, надежда не оправдалась» (Маршал Жуков. Т. 3. С. 83).

Вы поняли? Вождь державы, глава государства, Верховный главнокомандующий армии-победительницы мечтал, чтобы любимец народа, его прославленный заместитель грохнулся с лошади на брусчатку Красной площади и величайшее в истории родины торжество обернулось бы вселенским позором.

Плутарх говорил: «Ничтожные люди, возвысившиеся над другими, делают все вокруг ничтожным и недостойным»… Надеюсь, теперь уже и без Плутарха все видят, что Карпов изображал не Сталина, а выворачивал перед читателями свое собственное нутро.

Вспомните еще раз слова, будто бы сказанные Сталиным Жукову, которых не было в предыдущих девяти изданиях его воспоминаний, но вдруг появились в десятом: «Прощаясь, он заметил, как мне показалось, не без намека: «Советую принимать парад на белом коне, которого вам покажет Буденный». Именно этот текст и всю последующую манежную байку, судя по всему, Карпов и вставил.

Но во-первых, если была столь гнусная надежда, зачем делать какой-то таинственный намек, который наверняка должен бы насторожить предполагаемую жертву коварства. Наоборот, следовало как можно лучше скрыть подлую мечту. Во-вторых, этот «намек» ведь не имеет никакого отзвука или продолжения в жуковских воспоминаниях, он повисает в воздухе. В воспоминаниях хотя и появилась манежная байка, но нет и тени полоумной мечты о конфузе во время Парада. Этот «намек» в устах Сталина нужен только Карпову, дабы сущий вздор выглядел правдоподобно.

И не соображает, ну как придуманный им негодяй мог надеяться, что 48-летнего кавалериста-профессионала, до сих пор упражняющегося в верховой езде, постигнет такой же конфуз с конем, как и 65-летнего старика, впервые забравшегося в седло. Да неужто Сталин был дурее Карпова!

И после всей этой брехни Карпов еще изображает возмущение тем, что после ХХ съезда на Сталина «вылили море грязи и помоев, которые являлись не только мстительным домыслом когда-то им обиженных, но и результатом конъюнктурной подлости новых карьеристов и угодников власти» (Маршал Жуков. Т. 1. С. 84). Тут можно добавить только одно: как новых угодников, так и старых.

* * *

И вот сталинофобская туфта пошла гулять по свету. Немногие поняли ее вздорность и дали отпор. Одним из первых – покойный Владимир Успенский. В его «Советнике вождя» герой-повествователь говорит: «Иосиф Виссарионович тяги к седлу не имел. Я просто не представляю себе его на коне… И уж, конечно, он понимал, что овладевать искусством верховой езды в 65 лет – не самое подходящее время. Тем более, не для прогулок по тихим полям и рощам, где конь не будет пугаться и шарахаться, а для того, чтобы гарцевать на площади при громе оркестров, раскатах «Ура!», резких командах. Даже не всякому джигиту доступно управлять конем в такой обстановке».

Знаток вопроса, В. Успенский рассказывал: «У нас сложилась традиция: командующий парадом и принимающий парад выезжают к войскам на конях военного маскировочного окраса – на караковых, вороных или рыжих. Лишь в 1945 году, как исключение, для придания особой торжественности, решено было подобрать для принимающего Парад коня белой масти. Сделать это оказалось не легко… Лишь к середине июня нашли наконец в кавалерийском полку дивизии имени Дзержинского рослого и статного Кумира арабско-кабардинского комплексана, не просто белого, а с серебристым отливом. Этот красавец подходил по всем статям и сразу понравился Жукову. В оставшиеся до Парада дни Георгий Константинович каждое утро ездил в Манеж «обкатывать» Кумира, познавая его особенности и приучая к себе. Сработались безупречно.

Со скакуном для маршала Рокоссовского особых хлопот не было. Буденный предложил одного из своих любимцев – вороного Полюса. Статен, умен, обучен. Рокоссовскому хватило нескольких тренировок» (т. 4, с. 394).

Но многие другие авторы, поверив байке, видимо, просто растерялись и не знали, что делать. Воспроизвести – для разумного литератора, желающего воссоздать правдивый образ Сталина, это невозможно. Видимо, этой растерянностью объясняется, например, тот факт, что Ю. Емельянов в своем увесистом двухтомнике «Сталин» (М., 2002), за который получил из рук Юрия Бондарева премию им. Шолохова, даже не упомянул о Параде Победы. А вот профессор А. Уткин в своем великом труде «Вторая мировая война» (М., 2002) все-таки ухитрился в тексте объемом в 54 авторских листах выкроить семь строк для Дня Победы и четыре строки для Парада (с. 841). Начало у него такое: «9 мая московское радио объявило о великой победе». Что значит московское радио? Будучи ненавистником Сталина, любезный историк даже в строках о победе просто не в силах преодолеть себя и сказать, что 9 мая 1945 года Сталин обратился по радио к народу, поздравил с Великой Победой, провозгласил вечную славу павшим в боях за Родину. Это выглядит особенно позорно рядом с угодливыми строками о том, что сказал (цитаты!) и сделал в День Победы Черчилль. Да еще и вспомнил о выступлении Ллойд Джорджа (опять цитаты!) после окончания Первой мировой. В таком контексте это оказалось не чем иным, как низкопоклонством перед Западом. Впрочем, им пронизаны все 54 листа книги.

А Емельянову, промолчавшему о Параде Победы, право, куда как полезнее было бы промолчать кое о чем в рассказе о Тегеранской конференции. Там лауреат уверяет, что в апартаментах американской делегации «штат специалистов по прослушиванию разговоров» во главе с Серго Берия, сыном Лаврентия Павловича, установил скрытые микрофоны, и таким образом Сталин знал о всех разговорах Рузвельта и Черчилля наедине (с. 336-337). Откуда автор это взял? Оказывается, из воспоминаний этого самого Серго «Мой отец – Лаврентий Берия» (М., 1994). Да как этим воспоминаниям можно верить! Он с самого начала путается: то пишет, что в Генштабе, куда его вызвали, ему сказали: «Аппаратуру, которую получишь (подслушивающую), следует установить в одном месте» (с. 231), то заявляет, что когда явился в наше посольство в Тегеране, «аппаратура была уже подключена», и «мне предстояло заниматься расшифровкой магнитофонных записей» (там же). Да как же могли установить аппаратуру до приезда С. Берии, если он ее и привез? Кроме того, как можно было устанавливать аппаратуру до начала конференции, точнее, до того, как удалось из-за угрозы покушения уговорить Рузвельта переехать в наше посольство, – ведь он мог и не согласиться?

А уж если задача состояла в переводе живой речи, то как выглядит вопрос Берии-отца к сыну: «Кстати, как у тебя с английским?» Ничего себе «кстати»! Да это самое главное!

А кем этот Серго был в 1943 году? Девятнадцатилетним курсантом военной Академии связи. И вот будто бы именно этому юнцу Сталин лично поручил проделать хитроумную штукенцию и именно с ним каждый день часа полтора вел по поводу ее разговоры. Да еще при этом доверительно советовался с курсантом, хотел знать его высокое мнение о возможных шагах Рузвельта и Черчилля: «Как думаешь, как чувствуешь – пойдут на уступки? А на этом будут настаивать?» и т. п. (с. 235).

«Видимо, – пишет С.Берия, – о том, чем мы занимаемся в Тегеране, кроме Сталина, мало кто знал» (с. 235). Да вовсе не мало. Сам же пишет, что вместе с ним работала целая группа: «Я не знаю, кто из них был армейским офицером, кто служил в разведке или Наркомате иностранных дел (с. 234). И приводит слова Сталина о целом «ряде людей», технических специалистов, которых он будто бы отобрал лично – «которых знаю, которым верю» (там же). И никто из этого немалого «ряда людей» за шестьдесят лет не сказал ни слова о подслушивании, а написал один лишь беглый предатель Олег Гордиевский. Так предателю и вера?

Если уж оставить в стороне все этические соображения, то неужели можно поверить, что этим делом занимался сам Сталин, а не кто-то другой, допустим. Л. Берия? И неужели автор не понимает, чем могло обернуться раскрытие подслушивания на союзнических переговорах таких фигур, как американский президент и премьер-министр Великобритании? А ведь они, надо думать, приехали в Тегеран тоже со «штатом специалистов» самых разных профилей. Рузвельта сопровождали даже любимые им филиппинские повара, упомянутые в воспоминаниях Черчилля. А уж надо ли говорить о специалистах служб безопасности и разведки?

Прошло, говорю, шестьдесят лет, но до сих пор вылез с разоблачением один лишь Гордиевский да С. Берия. И вот шолоховский лауреат счел необходимым ввести все это «в научный оборот», как принято говорить. Подумал хотя бы о том, почему Берия не назвал ни единого сподвижника. А ведь говорит, что был целый «штат специалистов». И почему при нынешней вседозволенности никто из всего «штата» не поведал об этом?.. Ну, а теперь могут заговорить во всем мире. Какой это подарок русофобам и фальсификаторам истории Второй мировой войны. Право, просто поразительна бездумная легкость, с какой иные патриоты швыряют комья грязи в свою родную историю.

Одной из неотъемлемых составных частей военной истории Отечества является участие женщин России в войнах. Россиянки оставили в них свой заметный след. К сожалению этот важный аспект нашей истории не получил до сих пор должного внимания. Служба женщин в действующей армии России вызывала интерес исследователей и раньше. Однако, это были небольшие труды, освещавшие узкую тематику: службу сестер милосердия в военных госпиталях, на полях сражении; выходили работы, посвященные отдельным личностям. Следует отметить, что изучение новых архивных и литературных источников дает основание утверждать, что в различные исторические эпохи во время войн женщины принимали активное участие в составе действующей армии. Если же бросить ретроспективный взгляд в глубину веков, то перед нами вспыхнут яркие, сильные, отважные натуры, сражавшиеся на поле брани за Русь святую. Былинные строки донесли до нас могучую удаль поленниц, которые не только охраняли рубежи Отечества, но и вступали в поединки с богатырями-мужчинами, ловко скакали на коне, метко стреляли из лука, великолепно владели мечом. Исторически существовавшая незаурядная личность – русская княгиня Ольга, пожалуй, до сих пор не имеет соперниц среди необыкновенных женщин, которыми богата Россия. Свою хорошо вооруженную дружину водила на непокорных соседей, завоевывала их земли; обладая проницательным государственным умом, мудро управляла княжеством. Ее благосклонность искала могучая влиятельная Византия, уважали и побаивались князья.

В величайшей битве на поле Куликовом в 1380 г. в мужских одеждах рубились с ордынцами русские княжны Дарья Андреевна Ростовская, Феодора Ивановна Пубжольская, дочь воеводы Фили Фекла. Несомненно, были и другие женщины, как из привилегированных слоев, так и простолюдинки, но об этом сведения до нас, к сожалению, не дошли.

Не разрешалось укладом жизни, традициями, взглядами на положение женщины в обществе держать ей в руках оружие, хотя звание полковника Лейб-гвардии Преображенского полка имели «по штату» все самостоятельно правившие российские императрицы – Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II. А кому не было положено «по штату», в периоды военной опасности под мужским именем, в мужском костюме преумножали своими подвигами честь мундиру и славу российскому оружию. В 1807 г. погибла Александра Тихомирова (известна была под именем Александр Тихомиров), прослужившая в армии около 15 лет. Только после ее смерти сослуживцы узнали от духовника, что отважный гвардеец-капитан являлся женщиной. От рядового до чина капитана дослужилась Татьяна Маркина, под фамилией Курточкин, казачка из станицы Нагаевской, приведшая в изумление Екатерину II, когда стало известно, что капитан «женского полу». Хорошо знакомо имя штабс-ротмистра Надежда Андреевны Дуровой. Боевое крещение Она получила в 1807 г. в сражении при Гутштадте, участвовала в сражениях при Гейльсберге, Фридлянде. За храбрость и мужество император Александр I наградил ее знаком отличия военного ордена разрешив, как особую милость за военные заслуги и отвагу, остаться в армии под фамилией Александров. Дурова участвовала в Отечественной войне 1812 г. Служила ординарцем у Кутузова. Участвовала в боях под Смоленском, в Бородинском сражении. Здесь она была контужена, после выздоровления возвратилась в действующую армию и снова отличилась во многих боях. В 1816 г. вышла в отставку, ей, как и всем офицерам, была назначена пенсия. В Отечественной войне 1812 г. немало женщин участвовало в народном партизанском движении. Некоторые отряды возглавляли женщины: старостиха Василиса Кожина, крестьянка Анфиса, Прасковья-кружевница, которая руководила отрядом из 60 человек (в основном женщины), за ее голову французы назначили большую награду. «Бабьи команды» наносили немало вреда противнику, однажды отбили отряд русских пленных, среди которых был раненный полковник. Бесстрашие этих женщин, доблесть их в защите Отечества от захватчиков, была отмечена наградой – серебряной медалью в память Отечественной войны.

Панорама «Оборона Севастополя 1854-1855 гг.»Даша Севастопольская

Изучение традиции участия женщин в военной истории России показывает, что особенно активно она проявлялось в области медицины. Документально зафиксированное применение женского труда в военных госпиталях России начинается с реформ Петра I. В уставе воинском 1716 г. в главе 34 «О полевом лазарете» или шпитале говорится, что «… потребно всегда при десяти больных быть для услужения одному здоровому солдату и нескольким женщинам, которые оным больным служить имеют, и платье на них мыть…». После Петра I наступает некоторое затишье в привлечении женщин для воинских нужд. И только начиная с Крымской войны 1853-1856 гг. женщина, как сестра милосердия, не сходит с поля сражения, включая последнюю мировую войну. Впервые в мировой истории в Крымскую компанию на театр военных действии в Крым в ноябре 1854 г. прибыло 120 сестер милосердия Крестовоздвиженской общины (17 сестер умерли при исполнении служебных обязанностей, 4 получили ранения). Инициатором применения женского ухода за больными и раненными на войне был выдающийся военный хирург Н. И. Пирогов. Сестры были хорошо подготовлены в профессиональном отношении и отличились исключительной добросовестностью в работе. В основном они были выходцами из высших кругов и интеллигенции. Среди них: Е. Хитрова, Е. Бакунина, М. Кутузова В. Щедрина и многие другие. Сестры милосердия стойко работал под пулями и ядрами с огромным количеством раненных и больных. Невозможно не упомянуть имя русской женщины, которая считается первой сестрой милосердия – Даши Севастопольской (Дарья Лаврентьевны Михайловой). Она проявила себя в Альминском сражении, устроив в лощине перевязочный пункт. Все 11 месяцев осады эта 16 летняя девушка работала, не разгибая спины в лазаретах, на перевязочных пунктах, перенося вместе с защитниками города все ужасы войны. Она была награждена Императором денежным пособием и серебряной медалью, а императрица прислала ей золотой крест с надписью «Севастополь».

На официальном уровне право участия женщин в войне по уходу за раненными получило признание во время русско-турецкой войны 1877-1878 гг. Впервые в истории России в различных медицинских учреждениях на обоих театрах военных действий – Балканском и Кавказском с Высочайшего повеления трудились женщины-врачи, получившие медицинское образование за границей; были откомандированы 40 выпускниц и 12 слушательниц последнего курса Петербургских Женских врачебных курсов, которые работали врачами, фельдшерицами; а также сестры милосердия, прошедшие подготовку, как в общинах, так и по линии Красного Креста. Студенток направляли в военно-временные госпитали и лазареты, они работали под руководством профессора Н.В. Склифосовского. Женщины оперировали наравне с мужчинами-врачами. Всем участницам войны были вручены медали, учрежденные в память об этой войне. 6 сестер милосердия, оказавших помощь раненым на поле боя, были награждены особой серебряной медалью «За храбрость»: Бойэ, Духонина, Ольхина, Полозова, Энгельгардт, Юханцева. Женщины – врачи, участвовавшие в этой войне, были награждены медалью «За усердие».

Из области медицины снова вернемся к службе женщин в действующей армии. Первым регулярным женским воинским формированием в России стал Добровольческий ударный батальон смерти под командованием Марии Леонтьевны Бочкаревой. Это случилось во время Первой мировой войны. Крестьянка по происхождению, она добровольно отправилась на фронт в 1914 году.Несмотря на суровую дисциплину, Бочкарева пользовалась непререкаемым авторитетом среди своих «солдатиков», как она сама любовно называла бойцов батальона. Она отличалась смелостью, не раз поднимала бойцов в штыковую атаку, за что была награждена двумя Георгиевскими крестами и двумя медалями.

Что касается Второй мировой войны, бесспорным лидером по масштабам женского участия оказался Советский Союз. Женщины

Анеля Тадеушевна Кживонь (1925 — 1943 гг.).

заменили ушедших на фронт мужчин на производстве и составили подавляющую часть медицинского персонала военных госпиталей. Они выполняли вспомогательные работы в действующей армии, входили в состав партизанских отрядов и, наконец, воевали наравне с мужчинами на передовой. Красная армия была первой европейской армией ХХ века, включавшей в себя отдельные женские боевые подразделения на регулярной основе. Официальная российская историография предполагает, что общая численность женщин, вовлеченных в боевые действия на стороне СССР, составляет 800 000 человек.

Колоссальные потери советских войск на начальном этапе войны привели к тому, что в 1942 году в СССР была проведена массовая мобилизация женщин на службу в действующую армию и в тыловые соединения. Только на основании трех приказов наркома обороны Иосифа Сталина от апреля и октября 1942 года, сравнительно недавно рассекреченных и опубликованных в России, подлежали мобилизации и направлению в войска связи, ВВС и ПВО 120 000 женщин. По мобилизации ЦК ВЛКСМ на военную службу были призваны около 500 000 девушек, 70% которых служили в действующей армии. Женщины должны были заменить отправляемых на фронт красноармейцев во вспомогательных службах и выполнять работу связисток, вооруженцев, водителей автомашин и тракторов, телефонисток, разведчиц, пулеметчиц, номеров орудийных расчетов, кладовщиц, библиотекарей, поваров.

Давая оценку ратному подвигу советских женщин, прошедших вместе с войнами-мужчинами весь боевой путь, Маршал Советского Союза А. И. Еременко писал: «Едва ли найдется хоть одна военная специальность, с которой не справились наши отважные женщины так же хорошо, как их братья, мужья и отцы».

Первой из женщин – Героев Советского Союза военных лет стала 18-летняя партизанка Зоя Космодемьянская. Высшей степени отличия она была удостоена указом от 16 февраля 1942 г. (посмертно). А всего за подвиги в годы Великой Отечественной войны 90 женщин стали Героями Советского Союза, более половины из них были удостоены звания посмертно.
Печальная статистика: из 27 партизанок и подпольщиц 22 награждены посмертно, из 16 представительниц сухопутных войск – 13 посмертно.

Необходимо отметить, что 30 человек награды нашли после войны. Так, указом от 15 мая 1946 г. шесть летчиц 46-го гвардейского Таманского авиационного полка получили «Золотые Звезды» Героев, а к 20-летию Победы были награждены сразу 14 женщин, правда, 12 из них – посмертно.
Единственная среди Героев иностранка – стрелок роты автоматчиков 1-й Польской пехотной дивизии

им. Т. Костюшко Анеля Кживонь – погибла 12 октября 1943 г., спасая раненых бойцов. 11 ноября 1943 г. ей посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. Последний раз в истории СССР звание Героя Советского Союза женщинам было присвоено 5 мая 1990 г. «Золотой Звездой» была награждена Екатерина Демина (Михайлова) – санинструктор 369-го отдельного батальона морской пехоты. Героями (посмертно) стали две летчицы – Екатерина Зеленко и Лидия Литвяк. Старший лейтенант Зеленко 12 сентября 1941 г. на своем бомбардировщике Су-2 таранила немецкий истребитель Ме-109. Зеленко погибла, уничтожив вражеский самолет. Это был единственный таран в истории авиации, выполненный женщиной. Младший лейтенант Литвяк – самая результативная женщина-истребитель, которая лично сбила 11 вражеских самолетов и погибла в воздушном бою 1 августа 1943 г.

В военной истории Отечества Женщины России были активными участницами борьбы за ее свободу и независимость. Овладевали любой «мужской» военной специальностью. Как писал в «Севастопольских рассказах» Л.Н. Толстой, «Из за награды, из за названия, из за угрозы не могут люди принять все ужасы войны. Должна быть другая, высокая побудительная причина. И эта причина есть – любовь к Родине».

В наше мирное время женщины продолжают ратное дело, начатое их соотечественницами в прошлые времена, многие девушки посвящают свою жизнь — делу служения Отечеству. В некоторых военных вузах они в качестве курсантов проходят обучение вместе с мальчиками. В частности в Военном университете Министерства Обороны на факультете иностранных языков и зарубежной военной информации по специальности «перевод и переводоведение» учатся девушки — будущие военные переводчики при этом они являются образцом, как в учебе, так и службе не уступая мальчикам. Таковыми являются: Старшина Д.В.Тумарцова, Старший сержант Н.А. Мороз, Сержант Е.В. Лупанова, Сержант А.В. Герасимова, курсанты Е. М. Коняхина, Е.А. Тарасова, Е.В. Гусева и многие другие. Сегодня в рядах Вооруженных Сил Российской Федерации среди женщин – офицеров есть генералы, полковники, подполковники, майоры, капитаны, старшие лейтенанты и лейтенанты. Традиции россиянок служить своему Отечеству продолжается.

Поздравляем всех женщин России с наступлением весны и предстоящим замечательным праздником – Международным женским днём!

Сообщество Морполита и Габриэль Цобехия

Литература:

1. Мордовцев Д.Л. Русские исторические женщины. СПб., 1872.
2. Шашков С.С. История русской женщины. СПб., 1879.
3. Зорин А.Е. Женщины – героины в 1812 году. М., 1912.
4. Щебкина Е. Из истории женской личности в России. СПб., 1914.
5. Дурова Н.А. Кавалерист-девица СПб., 1887.
6. Пирогов Н.И. Исторический обзор действий Крестовоздвиженской общины сестер в госпиталях в Крыму и в Херсонской губернии. СПб., 1876.
7. Военно-медицинский отчет за войну с Турциею 1877-1878 гг. СПб., 1884.
8. Иванова Ю.Н. Храбрейшие из прекрасных: Женщины России в войнах. М., 2002.
9. Мурманцева В.С. Советские женщины в Великой Отечественной войне. М., 1974.

Вчера была годовщина со дня смерти одного из выдающихся отечественных океанологов контр-адмирала Зубова Николая Николаевича. Когда прочитал его биографию, был несказанно удивлен. Несмотря на неолиберальные мифы о большевиках, оказалось, что офицеры Российского Императорского флота, верой и правдой служили Отечеству и после революции. Сегодня расскажу о двух таких Героях - контр-адмирале Зубове Николае Николаевиче и контр-адмирале Киткине Петре Павловиче.

Океанолог, профессор, доктор географических наук, инженер-контр-адмирал, заслуженный деятель науки и техники РСФСР, исследователь Арктики, один из основоположников советской науки о льдах.
Родился в местечке Липканы Бессарабской губернии, в семье военного – кавалерийского офицера, окончившего Елисаветградское кавалерийское юнкерское училище и офицерскую кавалерийскую школу. Он участвовал в русско-турецкой войне 1877–1878 гг., в Первой мировой войне, имел много наград, дослужился до генерала. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.
В семье, кроме старшего сына Николая, было еще девять детей. Из-за постоянной занятости отца воспитание их полностью легло на плечи матери.
Начальное образование мальчик получил в седьмой санкт-петербургской гимназии, а в 1894 году стал воспитанником Первого Санкт-Петербургского кадетского корпуса. Уже в этот период проявляются незаурядные личностные качества Зубова. В его аттестационных тетрадях за разные годы обучения можно увидеть такие характеристики: «…выдающихся способностей, с отличной памятью, добрый, сердечный…, с хорошей силой воли. Правдив и откровенен» или «…в высшей степени любознателен и пытлив. Твердого характера и сильной воли. Легко подчиняет своему влиянию товарищей. Товарищ в лучшем смысле этого слова».
В 1901 году Зубов поступил в специальные классы привилегированного Морского кадетского корпуса, который из-за начавшейся русско-японской войны закончил досрочно в 1904 году. По совокупности успехов в учебе он стал двадцать восьмым из 128 выпускников. Получив звание мичмана, 19-летний Зубов был зачислен на службу вахтенным начальником на достраивающийся эскадренный броненосец «Орел», а затем на миноносец «Блестящий». В 1905 году он участвовал в Цусимском сражении, где получил тяжелое ранение. После долгих мытарств добрался до Шанхая и был интернирован до конца войны. По возвращении в Россию его удостоили первых боевых наград и звания мичмана.

В 1908 году Зубов поступил в Николаевскую морскую академию и через два года, после окончания ее гидрографического отделения, стал штурманом I разряда. В эти годы, специализируясь в гидрографии, самой гражданской из военных наук, Зубов в то же время много внимания уделял тактике и стратегии морского боя, мучительно анализировал причины сокрушительного поражения русского флота в Цусимском сражении.
В 1912 году состоялась его первая встреча с Арктикой, которая и определила выбор жизненного пути. Зубова назначили штурманом и старшим офицером на посыльное судно «Бакан», в задачи которого входили охрана промыслов в Северном Ледовитом океане и гидрографические наблюдения. Руководство гидрографической съемкой и было главной обязанностью Зубова. Его первый вклад в арктическую гидрографию состоял в описании и мензульной съемке губы Митюшиха на западном берегу северного острова Новой Земли.
Служба на «Бакане» могла бы продолжаться долго, но в 1913 году Зубов по болезни был списан на берег – начали сказываться последствия его контузии. Оказавшись на берегу, Зубов добился выхода в отставку и перешел на службу в Министерство торговли и промышленности, занявшись гидрометеорологическим обеспечением морских портов. В этот период он прошел стажировку по океанологии в Норвегии, в Бергенском институте геофизики; вернувшись на родину, впервые занялся педагогической деятельностью, читая курс гидрологии для сотрудников Министерства торговли и промышленности, а также курс тактической навигации в офицерских штурманских классах.

Во время Первой мировой войны Зубов, вновь призванный на военную службу, принимал участие в боевых действиях. В октябре 1914 года он – командир миноносца «Послушный». Через несколько месяцев его перевели в штаб командующего флотом на должность флагманского штурманского офицера в штабе начальника дивизии подводных лодок Балтийского моря. В октябре 1915 года подводная лодка «Кайман», на которой тогда находился старший лейтенант Зубов, захватила германский пароход. За участие в этой операции он был представлен к ордену Св. Анны 3 степени с мечами и бантом. В декабре 1915 года Зубова произвели в капитаны 2 ранга. В начале июля 1916 года он уже флагманский штурманский офицер, теперь уже в штабе командующего флотом Балтийского моря. В новом назначении сыграли роль не только одни боевые заслуги, но и успешная деятельность Зубова в области теории морской тактики. Все эти годы молодой офицер пишет и публикует статьи по военно-морскому искусству, главное внимание в которых уделяет вопросам маневрирования в бою. Одновременно он читает и курс тактической навигации в штурманских классах Военно-Морской академии. В конце 1916 года Зубов стал командиром эскадренного миноносца «Мощный».

В гражданскую войну, мобилизованный в армию Колчака он служил командиром запасного батальона, в боях, к счастью, не участвовал. Взятый в плен частями Красной Армии был направлен в штаб Морских сил на должность начальника учебного отдела военно-морских учебных заведений в Москве.
В 1921 году Зубов участвовал в создании Плавучего морского научного института (Плавморнин) – первого океанологического научного учреждения в Советской России. Став его сотрудником, он совмещал научно-исследовательскую и педагогическую деятельность, читая курс морской тактики в ВМА и занимаясь исследованием процессов, происходящих в водах Баренцева моря. Летом 1923 года на судне «Персей» плавал в Баренцево море к ЗФИ и Новой Земле, в 1928–1929 гг. на этом же судне исследовал южную часть Баренцева моря. В 1930–1941 гг. Зубов заведовал созданной им кафедрой океанологии в Московском гидрометеорологическом институте. В этот же период в летние сезоны он активно участвовал в морских научных экспедициях. В 1930 году на судне «Н. Книпович» плавал в высоких широтах Баренцева моря, в 1932 на этом же судне достиг о. Виктория, где поднял советский флаг, и впервые в истории мореплавания обогнул ЗФИ с севера, в 1935 руководил научной частью экспедиции Г. А. Ушакова на л/п «Садко», в 1939 летал над Карским морем для разведки льдов, положив начало обязательной преднавигационной ледовой разведки во всех морях Советской Арктики.

За зимнюю кампанию 1941-1942 годов Николай Николаевич был награждён орденом Отечественной войны I степени и медалью «За оборону Советского Заполярья», которой очень дорожил. Капитан 2-го ранга Н. Н. Зубов был назначен начальником штаба отряда ледокольной проводки Беломорской военной флотилии. Он прогнозировал сроки ледостава и вскрытия льда, руководил организацией ледовых переправ через Северную Двину, планировал работу ледоколов для проводки транспортных судов с военными грузами. Весной 1943 года Н. Н. Зубов, повышенный в звании до капитана 1-го ранга, был отозван в Москву и назначен помощником начальника Главного управления Северного морского пути (ГУСМП) по научной части.

В 1944 году Н. Н. Зубов назначен начальником Государственного океанографического института (Теперь носит его имя) . Новый руководитель института начал свою деятельность с того, что добился выделения ему отдельного помещения в Кропоткинском переулке, дом № 6, где ГОИН, отметивший своё 70-летие, размещается до сих пор. Руководил им до 1948 года.

В мае победного 1945 года Н. Н. Зубову в связи с 60-летним юбилеем и 40-летием научной деятельности и военно-морской службы было присвоено звание инженер-контр-адмирала.

В 1948 году приглашен в Московский государственный университет на должность профессора кафедры гидрологии. Однако кафедры океанологии в Москве тогда не было, так как Гидрометеорологический институт после возвращения из эвакуации был переведен в Ленинград, где кафедра океанологии стала впоследствии океанологическим факультетом. Николай Николаевич стал хлопотать о выделении на базе кафедры гидрологии океанологической специализации.

Зубов – ученый с мировым именем. Его перу принадлежат фундаментальные работы по ледовым прогнозам в арктических морях, он заложил основы динамической океанологии, разрабатывал учение о проливах.
Его именем названы Экспедиционно-океанографическое судно «Николай Зубов» Гидрографической службы ВМФ, Научно-исследовательское судно «Профессор Зубов» Арктического и антарктического института Госкомгидромета, Мыс Зубова на архипелаге Новая Земля, Залив Николая Зубова в море Моусона, Федеральное государственное учреждение «Государственный океанографический институт имени Н. Н. Зубова» (ФГУ «ГОИН»)

О незаурядности личности говорит список наград Николая Николаевича:
Орден Святого Станислава III степени с мечами и бантом
Орден Святой Анны IV степени с надписью «За храбрость»
Орден Святой Анны III степени с мечами и бантом - за участие в захвате германского парохода на подводной лодке «Кайман»
Орден Отечественной войны I степени (02.12.1945)
Медаль «За оборону Советского Заполярья»
Заслуженный деятель науки и техники РСФСР (1960 год)
Умер Н. Н. Зубов 11 ноября 1960 года в Москве, похоронен на Новодевичьем кладбище.

Удивительная судьба этого офицера, ему дважды присваивали звание адмирала. Первый раз царским Указом и спустя годы Указом Президиума СССР.
Пётр Павлович прямой потомок дворянского рода Смоленской губернии Киткиных, которые верой и правдой служили своему отечеству. Среди них были генералы, адмиралы и офицеры.
По окончании в 1896 г. Морского кадетского корпуса молодой мичман Пётр Киткин по жребию был назначен на Черноморский флот в 29-й флотский экипаж. Таким назначением был недоволен, поскольку мечтал о дальних походах и кругосветных плаваниях. Уже в это время он проявлял склонность к изобретательству в области минного вооружения, поэтому в 1899 г. был направлен на год в Кронштадт слушателем Минного офицерского класса, по окончании которого минным офицером продолжил службу на Черноморском флоте. В 1901 г. лейтенант Киткин назначен в Тихоокеанскую эскадру. Там сбылась его мечта: он служил минным офицером на крейсерах «Громобой», «Рюрик», «Аскольд», выходил в дальнее плавание, побывал в Японии.

В период русско-японской войны особенно в борьбе за Порт-Артур обе противоборствующие стороны большое значение придавали минной войне. Стоит хотя бы вспомнить трагический подрыв броненосца «Петропавловск», в результате которого погиб командующий Тихоокеанской эскадрой вице-адмирал С.О. Макаров. При обороне Порт-Артура лейтенант Киткин под руководством флаг-минёра штаба эскадры организовывал боевое траление вражеских мин. Не раз, рискуя жизнью, он разоружал и скрупулёзно изучал конструкции японских мин, успешно занимался усовершенствованием тралов. 28 июля 1904 г. на крейсере «Аскольд» П.П. Киткин в должности старшего минного офицера участвовал в знаменитом бою в Жёлтом море. В этом бою осколком снаряда Пётр Павлович был ранен в голову, в результате чего на всю жизнь почти потерял слух.

На палубе крейсера «Аскольд». Фотография 1902 г. П.П. Киткин во 2-м ряду пятый слева (с усами, в пенсне); под ним левее сидит капитан крейсера капитан 1 ранга Н.К. Рейценштейн; за П.П. Киткиным левее, в 3-м ряду, стоит заведующий опытовым бассейном, будущий академик и Герой Социалистического Труда А.Н. Крылов (с чёрной бородой).

С 1907 г. П.П. Киткин служил на Балтийском флоте, продолжал упорно работать над проблемами развития минного оружия и средств, обеспечивающих его применение. Доказал возможность установки минного оборудования на верхней палубе миноносцев: кроме главного торпедного вооружения отныне те могли нести на установленных на верхней палубе рельсах до 40–60 мин. Пётр Павлович принимал активное участие в разработке технологии снаряжения мин толом, при этом предлагал оригинальный способ зарядки детонаторов подрывных патронов, который был признан лучшим и внедрён в практику. Он фактически руководил всеми испытаниями минного оружия и учебными минными постановками на Балтике. При его непосредственном участии были созданы лучшие в то время мины в мире.
С 1910 г. минёр-изобретатель полностью посвятил себя делу траления. Работал в Научно-техническом комитете по минам и тралам, занимался разработкой и внедрением змейкового трала и патронов к нему. В 1912 г. капитан 2-го ранга П.П. Киткин назначен начальником сформированной на Балтийском флоте партии траления. Создал первый в мире минный защитник однократного действия, сконструировал тип отводящего аппарата для охранения кораблей на ходу от якорных мин, названный параваном-охранителем, внёс предложение о постройке специальных кораблей-тральщиков для проводки эскадры.

Звание капитана 1-го ранга П.П. Киткин получил с началом Первой мировой войны, в сентябре 1914 г., «за отличия в делах против неприятеля». Командовал дивизией траления Балтийского моря, разработал «Основные задания новых тральщиков». 80 тральщиков Балтийского флота под командованием П.П. Киткина прошли за годы войны 158 800 миль, протралив в общей сложности 7 940 квадратных миль моря. За мужество, мастерство и отвагу, проявленные в период боевых действий на Балтике при проведении тральных работ, при установке минных заграждений, капитан 1-го ранга П.П. Киткин был награждён орденом Святого Владимира III степени с мечами, Георгиевским оружием с надписью «За храбрость», французским орденом Почётного легиона. Произведён в контр-адмиралы.
Пётр Павлович Киткин после революции служил в советском флоте. В 1918–1921 гг. был начальником минной обороны Балтийского моря и подступов к Петрограду. В 1921 г. арестован Петроградским ГПУ, но вскоре отпущен. Занимал должности главного специалиста по делам траления в штабе Морских сил РККА, председателя Научно-технической комиссии минно-тральных опытов, начальника минного полигона под Ленинградом. Одновременно в 1922–1941 гг. состоял на преподавательской работе в Военно-морской академии. Петром Павловичем воспитана целая плеяда первоклассных минёров, которые оказались чрезвычайно востребованы на всех флотах в период Великой Отечественной войны. В 1928 г. он был награждён золотыми часами с гравировкой «Стойкому защитнику пролетарской революции от РВС СССР».
В 1931–1942 гг. П.П. Киткин был сотрудником Научно-исследовательского (научно-испытательного) минно-торпедного института (НИМТИ) военно-морских сил. В эти годы он сконструировал глубоководный минный защитник, поверхностно-сетевой трал и ряд других образцов принятого в советском флоте минного вооружения. В 1931 г. он был зачислен в резерв РККФ, в 1936 г. уволен в запас.
С началом Великой Отечественной войны в предвидении опасности, нависавшей над Ленинградом, согласно воспоминаниям тогдашнего первого заместителя наркома Военно-морского флота СССР и начальника Главного морского штаба адмирала И.С. Исакова, координировавшего боевые действия Балтийского флота, Ладожской и Чудской флотилий с сухопутными войсками, появилось выражение «золотой фонд Ленинграда», которое стало применяться к особо ценным специалистам, подлежавшим первоочередной эвакуации из города. Адмирал Исаков вспоминал, что в условиях начавшейся блокады «был выделен десяток фамилий людей, которых нужно было отправить на Большую землю без промедления. Характерно, что никто не оспаривал целесообразности выделения этих фамилий, только при упоминании П.П. Киткина кто-то убеждённо произнёс: «Не поедет!»»

С началом войны Петр Павлович Киткин, старый моряк, влюблённый в своё дело, верный своему городу, вновь встал в боевой строй. В мае 1942 г. 65-летний дореволюционный адмирал, он был определён на военную службу капитаном 1-го ранга. В официальной аттестации за 1942 г. он характеризовался как честный и преданный советской власти командир, знающий специалист, пользовавшийся огромным авторитетом и уважением, имевший колоссальный опыт в военно-морском деле и особенно в минно-тральном вооружении. В аттестации отмечалось, что «с начала Отечественной войны» П.П. Киткин «неустанно работает в Ленинграде по усовершенствованию минно-трального оружия и методов его использования, а также по передаче своего большого опыта молодым специалистам».

В 1942–1943 гг. П.П. Киткин командовал учебным судном «Свирь». В 1942 г. предложил приспособление для самовзрывания мин при их затраливании. В 1943–1944 гг. занимал должность минного специалиста военного совета Балтийского флота, с октября 1944 г. - старшего инженера-конструктора технического отдела НИМТИ ВМС.

27 октября 1944 г. приказом наркома ВМФ служба П.П. Киткина в 1936–1942 гг. по вольному найму была засчитана как действительная служба в военно-морском флоте. 5 ноября 1944 г. П.П. Киткин вторично произведён в контр-адмиралы.
В годы Великой Отечественной войны П.П. Киткин был награждён медалью «За оборону Ленинграда» (1943), орденами Красной Звезды (1943), Красного Знамени (1944), Ленина (1945). Позднее также награждён медалью «За победу над Германией» и вторым орденом Красного знамени (1948). Эти награды, полученные за столь короткий срок, безусловно, свидетельствуют о признании его заслуг советской властью. И примечательно то, что на фотографии, сделанной в последние годы жизни Петра Павловича, видно, что на его кителе с советскими адмиральскими погонами рядом с советскими наградами прикреплён офицерский знак участника обороны Порт-Артура - серебряный крест с мечами. Пётр Павлович не стеснялся своих дореволюционных наград и не отделял их от советских; и те, и другие он расценивал как свидетельство своей службы Отечеству.

В 1946 г. решением Высшей аттестационной комиссии за крупные изобретения в области минно-трального оружия, высокую научную ценность технических разработок П.П. Киткину без защиты диссертации была присвоена учёная степень доктора технических наук и учёное звание профессора.
В 1947 г. Пётр Павлович был назначен начальником отделения правил стрельбы и наставлений НИМТИ ВМС. В 1948 г. вышел в отставку, но до последних дней жизни продолжал быть научным консультантом по вопросам минно-трального вооружения.
Скончался Пётр Павлович в 1954 г. в Ленинграде, был похоронен с воинскими почестями на Литераторских мостках Волковского кладбища. Имя адмирала Киткина было присвоено одному из кораблей военно-морского флота.
Свыше 50 лет потомственный моряк, дважды адмирал П.П. Киткин отдал упрочению могущества российского военного флота.

Награжден был как царскими так и советскими орденами и медалями, "иконостас" впечатляет:
Награды Российской империи
Георгиевское оружие (1916 год)
Орден Святой Анны II степени(1913), мечи к нему (1915 год);
Орден Святого Владимира III степени с мечами (1915 год);
Крест «За Порт-Артур» (191? год);
Орден Святого Владимира IV степени (1912 год);
Орден Святого Станислава II степени c мечами (1907 год);
Орден Святой Анны III степени с мечами и бантом (1905 год).
Награды СССР
Орден Ленина (1945);
Орден Красного Знамени (1944);
Орден Красного Знамени (1948);
Орден Красной Звезды (1943);
Медаль «За оборону Ленинграда» (1943);
Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»
медали
Золотые часы «Стойкому защитнику пролетарской революции от РВС СССР» (1928 год).
Иностранные награды
Офицер ордена Почётного легиона (Франция).
Находясь на пенсии, Петр Павлович иногда одевал свой парадный адмиральский мундир с советскими и царскими орденами, снаряжение и Георгиевский наградной кортик с Георгиевским крестом и пятиконечной звездой, закрепленной на рукояти кортика, поверх царского вензеля.
В 1956г. КОРТИК был передан в музей на вечное хранение Киткиной Ольгой - супругой адмирала П.Киткина.
После смерти имя адмирала Киткина было присвоено кораблю ВМФ.(Если кто-то найдет буду благодарен за фотографию)

Проводить Гусликовских в Иркутск собралось столько народу, что заняли почти весь перрон. Правда если самого Алексея пришли провожать управляющий таможней Орликов да Антон Дмитриевич Сихри, то Анхен и Мари почти целиком классы, в которых они преподавали или учились. Надарили кучу букетов и корзинок с пирожками, которыми в последствии питался весь вагон. Когда стали прощаться, то многие девчонки расплакались, Анхен сдержалась, но у неё еще долго потом подрагивали губы и предательски блестели глаза.
На четвертый день прибыли в Иркутск, в первую очередь пропускали эшелоны с воинскими грузами. Благодаря тому, что управляющий Татищев распорядился выделить для оказания помощи помощника пакгаузного надзирателя и трех досмотрщиков, то всё прошло быстро и без накладок. Хотя Мари немного стушевалась, при переезде в экипаже по понтонному мосту через Ангару, естественно к этому надо привыкнуть, что ощущаешь себя былинкой среди огромной массы воды.
Казенная квартира оказалась в том же квартале, что и таможня, на втором этаже бывшего купеческого особняка и состояла из семи комнат со всеми присущими на то время плодами технического прогресса в виде электричества, канализации и ванны с титаном. Вот только отопление было печным и состояло из трех голландских печей, обогревающих комнаты и большой печки с духовкой на кухне, а это дрова, зола и всё сопутствующее. Мебели явно предостаточно, есть даже пианино, правда изрядно расстроенным.
Анхен была готова хоть сейчас взять извозчика и не разбирая вещей поехать в юнкерское училище, чтобы навестить сына, но Алексей взял инициативу в свои руки:
- Я завтра сразу после службы заеду в училище, передам ему наш адрес и узнаю, смогут ли его отпустить в увольнение. В любом случае в воскресенье навестим его, ведь должна же быть комната для свиданий с родными.
Анхен пришлось только вздохнуть и утвердительно кивнуть головой. До полуночи разбирали вещи, а затем слегка сполоснувшись – попадали в кровати. Кухарку от прежних хозяев взяли, но с испытательным сроком, так что ужин был приготовлен и завтрак ожидался отменным.
Алексей при переезде поместил свои форменные сюртуки и брюки с рубашками в специальные брезентовые чехлы, так что можно было смело отправляться с утра представляться начальнику.
Утром за завтраком провели небольшой семейный совет, на котором было решено, что Мари пойдет учиться в ближайшее от дома учебное заведение – буквально через два квартала располагалась 2-ая женская гимназия, к начальнице пойдет сначала супруга и только при неблагоприятном исходе туда будет делегирован сам Алексей по всей форме.
Уже направляясь в таможню, Гусликовский поймал себя на мысли, что 16 лет назад также представлялся руководству таможни на должность помощника управляющего Лиственичной таможенной заставы, а теперь он помощник управляющего Иркутской складочной таможни 1-го разряда, когда то одно из самых крупных таможен Российской империи. Правда сейчас с отменой на юге Дальнего Востока режима порто-франко и беспошлинной торговли на сухопутной русско-китайской границе и созданием в границах бывшего Приамурского таможенного округа новых таможен и застав, которые приняли на себя те товары, которые в своё время оформлялись в Иркутске, сбор с платежей упал в десятки раз. Но остались еще и фискальные функции и борьба с контрабандой.
За столько лет многое изменилось и здание таможни другое, да и мало кто его помнит. Как и в Благовещенске Алексей прибыл заранее, поэтому раздевшись и отдав пальто швейцару прошел в приемную управляющему. Канцелярский чиновник был уже на месте и представившись, тут продолжил разбирать бумаги. А вот и он сам, поджарый и сухощавый, давно за сорок. Приглашает пройти с ним в кабинет.
Помещение просторней чем в Благовещенске, да и убранство побогаче – т-образный стол из морёного дуба, удобное кожаное кресло, портьеры на окнах из вишневого плюша, неизменна лишь карта России и портрет императора. Вручил предписание…
- Рад вашему прибытию, катастрофически не хватает штатных чиновников, сами понимаете мобилизация, хотя у многих бронь, но сами стремятся. Вот управляющий Бодайбинской заставой Салтыков, бывший артиллерист и участник русско-японской войны, прекрасный вам скажу специалист и не подлежащий по занимаемой должности призыву, написал прошение на перевод на должность помощника управляющего Нохтуйской заставой. А затем ушел добровольцем на фронт. Я его прекрасно понимаю, сам бывший офицер – закончил Казанское пехотное училище, но ведь и здесь ответственный участок, - тут управляющий немного отвлёкся и машинально забарабанил пальцами по столу.
- Да, ваш формуляр еще не прибыл, поэтому если можно, то коротко о себе.
- Родился в 1875 году в Ярославской губернии, гимназию закончил в Варшаве, затем Московский университет. Из-за смерти отца, чиновника по таможенному ведомству, доучиться не удалось. В 1896 году поступил на службу помощником корабельного смотрителя в Рижскую таможню, через два года был назначен на должность помощника управляющего Лиственичной таможенной заставы, находящейся сейчас под вашим руководством, - при этих словах Татищев оживился и перебил Алексея.
- Подождите сударь, я тоже после выхода в отставку в 1899 начинал с помощника корабельного смотрителя. Так это вы тогда в Рижской таможне распотрошили ту французкую галошу…
- Как забыть… Шарль Жоли…
- А на Лиственичной прослужили, значит местные условия знаете, вот вам и карты в руки. Продолжайте пожалуйста..
- Затем на два года командировка в Харбин. Семь лет управляющим Лахасусской таможенной заставой на Сунгари прослужил, затем Екатерино-Никольская на Амуре. С июня 1911 года – член Благовещенской таможни. Женат, сын в этом году поступил в Иркутское пехотное училище, дочь – учится в шестом классе гимназии. Супруга преподавала в Риге и Благовещенске. Прошения о переводе не подавал, видно Господь услышал молитвы моей жены, она очень хотела быть поближе к сыну…
- Да, наши жены как жены декабристов поменяли Ригу и Москву на Иркутск, хотя сравнения видно не к месту.. А теперь к делу.. Думаю что три дня на обустройство хватит и знакомтесь с работой отделов. Затем объезд всех застав и постов. Поездка не с целью ревизии, на это есть ревизор. Разберитесь, где с изменением обстановки на военное время появились узкие места. По приезду мне письменный доклад. Начните с Бодайбинской, она самая дальняя, да и надо успеть до ледостава.
Тут в дверь постучали и зашел чиновник, доложивший, что чиновники собраны.
- Пусть заходят, - Татищев обратился к Гусликовскому и продолжил,- сейчас представлю вас старшим чинам таможни.
Зашли чиновники и почти по военному стали в одну шеренгу вдоль противоположной от окон стены. Татищев, а за ним и Гусликовский зашли между ними и столом.
- Господа, имею честь представить вам прибывшего на должность моего помощника, то есть 1-го заместителя управляющего таможни коллежского асессора Гусликовского Алексея Андреевича. Его распоряжения могу отменить только я.. Так что как говорится прошу любить и жаловать. Более подробно познакомитесь во время службы. Теперь персонально…Ревизор 2-го разряда коллежский советник Ясюкевич Геннадий Дмитриевич; ревизор 3-го разряда коллежский советник Вижевский Людвиг Матвеевич; контролёры 2-го разряда коллежские советники Шишмарёв Иннокентий Петрович, Житкевич Марк Яковлевич, Перфильев Иван Константинович; казначей таможни губернский секретарь Макеев Валентин Васильевич; бухгалтер губернский секретарь Куделя Николай Васильевич; пакгаузный смотритель коллежский асессор Фомин Александр Евгеньевич. Ну, а с остальными познакомитесь при исполнении служебных обязанностей. Всё, все приглашенные свободны. Ваш Алексей Андреевич кабинет напротив.
В лицо всех представленных чиновников Гусликовский запомнил, а вот по имени и отчеству – придется запоминать, но это всё мелочи.
Кабинет оказался небольшим, но довольно уютным. Стол, как он любит, оббит зеленым сукном, зеленый абажур на лампе, подробная карта Иркутской губернии с флажками, указывающими подведомственные учреждения. Вот почти родная Лиственичная, вот Танхойская. Книжный шкаф забит Сборниками циркуляров и узаконениями по таможенной части. Вышел в приемную и попросил дежурного канцелярского чиновника штатное расписание таможни. Расписался в формуляре дела и стал изучать…Так получается, что уже призвано в действующую армию помимо Салтыкова двое канцелярских чиновников и пять досмотрщиков…
Время пролетело незаметно вот и обедать пора, на него отводится два часа, можно кучу дел переделать, ведь до дома пять минут пешком… Анхен и Мари уже успели сходить в гимназию и всё устроилось как нельзя лучше. Дочку взяли в лучший класс по успеваемости, а супруге тут же предложили место педагога. За обедом, предвидя вопрос супруги, Гусликовский начал первым:
- После окончания службы возьму извозчика и съезжу в училище, как я навел справки находится по улице Юнкерской, расстояние приличное…
- А я?
- Анхен, у Андрея могут быть занятия или скажем чистка оружия… Мужской коллектив щепетилен во многих вопросах, могут посчитать маменьким сыночком. Узнаю как можно больше, встречусь с командирами, узнаю -может ли в ближайшие выходные пойти в увольнение. Во всяком случае увижусь и передам ему наш адрес.
Осенние дни короткие, в шесть вечера уже легкие сумерки, поэтому извозчика заказал заранее. Тот хотел немного схитрить и попытался сделать объезд по Старо-Лютеранской на Набережную Ангары, но Алексей его быстро поправил и тот недовольно крякнув свернул на Савинскую…
А вот и училище… Кирпичный забор, широкие железные ворота, крашенные в зеленый цвет с двуглавым орлом, зебра шлагбаума. У него топчется юнкер в шинели с палашом в ножнах, на погонах широкие продольные полосы и повязка на рукаве… Попросив извозчика подождать Гусликовский направился к дежурившему на КПП.
- Господин юнкер. У меня сын на первом курсе, третий взвод… Гусликовский Андрей. Мне бы его повидать или с командиром поговорить..
- Я сам со второго курса, он мне лично не знаком. Сейчас самоподготовка идет до 19.15, а затем в половину восьмого ужин. Я сейчас дежурному по училищу доложу, он вроде третьим взводом и командует, - подошел к выходившему на улицу зарешеченному окошку и постучал по стеклу. На крыльце тут же показался юнкер в гимнастерке, на погонах две лычки.
- Тут с юнкеру с первого курса отец приехал, доложи подпоручику Самойлову, - тот молча выслушал и вернулся в дежурку.
Через пару минут вышел офицер, перетянутый ремнями, на поясе пистолетная кобура. Придерживая левой рукой эфес шашки, правую приложил к козырьку:
-Подпоручик Самойлов. Чем обязан..
Алексей Андреевич не то, чтобы стушевался, но по чему то пересохло в горле. Достал из кармана еще пахнущее клеем и краской служебное удостоверение.
- Коллежский асессор Гусликовский, по Департаменту таможенных сборов, переведён в ваш город, сын на первом курсе учится, третий взвод. Мы только вчера приехали – сыну хотел адрес передать, а еще лучше увидеть. Супруга будет переживать, если не встречусь..
- Вам господин Гусликовский повезло, я как раз командую третьим и четвертым взводом. Учится ваш сын хорошо, старателен, не то, что некоторые лоботрясы… Юнкер Гуменюк, подменитесь и сходите в учебный корпус, передайте заместителю командира взвода, что я разрешил на КПП сходить… Извините, мне пора в столовую, пробу пора с ужина снять..
Эти пять минут показались вечностью.. Ага, вон кто то бежит.. Фуражка в руках. Стрижка короткая, такую он никогда не носил. Обнялись до хруста в костях. Затем Алексей отодвинул сына.
- Дай посмотрю… Форма тебе идет..
- Когда приехали? Как там мама, Мари?
- Приехали вчера, запомни адрес.. Старо-Лютеранская 121, телефон 31-74. Мари уже завтра пойдет в шестой класс, а маму взяли преподавать во втором. Почему то в разгар учебного года вакансия была…
- Вот так повезло. В это воскресенье у нас присяга, начало в десять утра. Приезжайте, пропустят всех, вот только, - сын на мгновение замялся, - привезите корзину пирожков. В отделении нас двенадцать, а только я получается местный. Надо ребят угостить, пусть дом вспомнят..
Они еще проговорили несколько минут, то и дело перебивая друг друга, пока до Гусликовского не дошло, что он в пальто с подкладкой, а сын в одной гимнастерке… Договорились, что Андрей обратится к зам. ком. взвода о включении в списки увольняемых, а семья приедет на присягу.
По приезду на квартиру Анхен засыпала его вопросами, как выглядит сын и когда его можно увидеть. Не похудел ли? Узнав, что сын попросил настряпать домашних пирожков, пообещала, что и сама приготовит струделей по рижским рецептам. Сокрушалась, что нет тары на ведро, а то бы сварила какао…
На присягу в юнкерское училище прибыли не только родители и но и высокие чины, на гостевой трибуне рябило от погон и шитья на шинелях и форменных пальто. Родителей и родственников попросили разместится на аллее за трибуной. Вот запел горн. Юнкера выходили взводными колоннами и выстроились на плацу. Показалось знамя, за ним чеканил шаг знаменный взвод, заняли свои места линейные с флажками на штыках. Все эти действия комментировал стоящий позади них казачий офицер, так что всё было понятно. Кто то из гостей выступил с приветственной речью, как писали потом газеты – сам иркутский губернатор действительный статский советник Александр Николаевич Юган.
Наконец напротив взводов 1-го курса установили столы, возле них встали офицеры. Юнкера выходили по одному, брать в руки папку и читать присягу. До строя было не меньше сорока сажен, поэтому слова было трудно разобрать.
Вот из строя вышел Андрей, повернулся к строю, видимо прочитал текст присяги, расписался и пошел строевым шагом. Анхен вцепилась Алексею в руку и прошептала:
- Я мечтала совсем о другом. Его ждал Московский и Санкт-Петербургский университет. А тут еще война.
С трибуны снова произнесли несколько бравурных речей про войну до победного конца, затем зычный голос рявкнул- Под знамя смирно, затем – К торжественному маршу! Заиграл духовой оркестр и коробки юнкеров прошли чеканя шаг мимо гостей..
Наконец строй распался и разрешили пообщаться с родными. Супруга едва сдерживала слезы и гладила одной рукой стриженый затылок сына. Мари словно взрослая девица чмокнула брата в щеку, а затем взяла в руки его фуражку, одела на голову и приложила руку к головному убору – мол знай наших. Стоявшие рядом юнкера так и ели её глазами. Гусликовский про себя улыбнулся – ну теперь станут приставать к Андрею, чтобы познакомил с сестрой..
Затем Андрей с Мари сходили к экипажу за гостинцами, которые были для верности завернуты в тулуп, чтобы не остыли. Вернулись, Андрей на пару минут отлучился и вот уже корзина пуста. Супруга вцепилась в рукав и что то шепчет ему на ухо.
- Мама, всё нормально. Мне уже выдали увольнительную до восьми утра завтрашнего дня. Если не против, то можно ехать, посмотрю как устроились, - Анхен при этих словах всплеснула руками и стала истово креститься.
На квартире Андрея сразу погнали в ванну и переодевшись с формы в домашнее, он тут же стал прежним, как будто не было отъезда и разлуки. А за столом супруга всё старалась подложить сыну чего-нибудь повкуснее, пока тот не стал протестовать… Удивительно, но в постели Анхен ничего не стала выговаривать Алексею про неудачный выбор сына..
А в Бодайбо выехать не удалось, на две недели раньше ударили морозы и начался ледоход. По Якутскому тракту еще можно было доехать до пристани в поселке Усть-Кут, расположенному на пятьсот верст севернее Иркутска, но тогда бы пришлось ждать больше чем полмесяца установления санного пути. Нет, это была бы не позволительная роскошь..

С территорией современного Бокситогорского района в прошлом связаны судьбы некоторых генералов и адмиралов Российской императорской армии и флота. Одни из них родились на данной земле, другие нашли на ней своё последнее пристанище, третьи имели в крае потомственные усадьбы и имения.

В далёком 1764 году родился Иван Осипович Салтанов, контр-адмирал , участник боевых походов российского флота в Средиземном море. В его справочных данных указано, что он происходил из мелкопоместных дворян Тихвинского уезда Новгородской губернии. К сожалению, погост (мелкая административно-территориальная единица того времени) места рождения адмирала в Википедии и российских энциклопедических словарях не прописан, и точно малую родину адмирала указать пока невозможно.

Восполнить в какой-то мере эти недостатки могут поиски родового имения Салтановых в нашем крае. У Ивана Осиповича был брат Прокопий Осипович, неоднократно избираемый заседателем тихвинского земского суда. Его потомки владели крепостными деревнями Чурилова Гора, Афрушино и Прудищи Волокославского и Березурадинского погостов, позднее Анисимовской волости. Возможно, малая родина контр-адмирала И.О. Салтанова находится на восточном берегу озера Рощино (Бочатинское), где в прошлые времена находилась усадьба Афрушино. Но это только лишь предположения.

Иван Осипович покинул места детства в десятилетнем возрасте и всю свою жизнь отдал служению морю. После окончания Морского кадетского корпуса он получает назначение на линейный корабль «Иезекииль» Балтийского флота. Принимает участие в русско-шведской войне 1788-1790 гг. После окончания войны проходил с 1793 года по 1798 год волонтёрскую практику на боевых судах английского флота, где получил чин капитан-лейтенанта.

В марте 1798 года он возвратился в Россию и получил под своё командование линейный корабль «Святой Михаил» Черноморского флота. Приняв начальство над кораблём, отправляется в составе отряда кораблей под командованием контр-адмирала П.В. Пустошкина к эскадре адмирала Ф.Ф. Ушакова, действующей в Средиземном море. На корабле «Святой Михаил» И.О. Салтанов участвует в штурме о. Корфу, а затем крейсирует у Анконских берегов и в Генуэзском заливе. За победные действия на море, по возвращению в Севастополь, в декабре 1800 года И.О. Салтанов награждается мальтийским командорским крестом ордена св. Иоанна Иерусалимского.

В 1801 году Иван Осипович назначается командиром линейного корабля «Святая Параскева», на котором спустя три года отбывает в Средиземное море в составе эскадры адмирала Сенявина. К этому времени он произведён в капитаны I-го ранга и награждён орденом св. Георгия 4-й степени.

В 1805-1807 гг. И.О. Салтанов на линейном корабле «Святая Параскева» действует в отрыве от основной эскадры адмирала Сенявина, громившей турок, в основном у островов Корфу, Мальта и побережья Италии, выполняя особые поручения. Он блокировал французов, занимавших крепости Старая и Новая Рагуза. На борту его корабля сардинский король Виктор Эммануил I бежал в Сицилию.

Окончание войны с Францией и подписание Тильзитского мира в 1807 году осложнило обстановку на Средиземном море для русских кораблей. Их главными врагами становятся англичане и турки, по-прежнему воюющие с Россией (1806-1812 гг.). После ухода по договору с англичанами русской средиземноморской эскадры под командованием адмирала Д.Н. Сенявина командование оставшимися судами в Средиземном море возложено на капитан-командора И.О. Салтанова.

Все ненадёжные к плаванию корабли и суда были оставлены им в Корфу, а сам он, оставив корфинский рейд и избегнув столкновения с англичанами, направился в австрийский порт Триест на севере Адриатического моря. Восьмого января 1809 года император Александр I произвёл Салтанова в контр-адмиралы, но Иван Осипович не успел получить об этом известие, вследствие своей смерти 26 января 1809 года. Скончался он на 45 году жизни.

Похороны его в Триесте, по описанию современника, отличались редкой пышностью, с отданием воинских почестей австрийскими войсками. В соседней Венеции даже появились в печати стихи на русском языке, сочинённые на смерть Ивана Осиповича Салтанова. Сослуживцы, офицеры и матросы высоко ставили личность адмирала Салтанова среди моряков как противника телесных наказаний и умелого военного предводителя, который говорил своим подчинённым: «Чтобы побеждать, надо уметь готовиться к победе!».

Имя генерал-майора Ильи Даниловича Мамаева известно в нашем крае как строителя Воскресенской церкви Суглицкого погоста, ныне деревни Журавлево. Его биография полна загадок и несуразностей, размещённых на различных сайтах интернета, но ни в одном из них нет обстоятельной, хотя бы небольшой, статьи о жизни и деятельности генерала. Не отличаются обстоятельностью и печатные свидетельства о нём.

Его военная служба проходила в гатчинских войсках наследника императрицы Екатерины II - её сына Павла Петровича. Недопускаемый к власти будущий император Павел I много внимания уделял своему войску, добиваясь изящества в парадной маршировке рот и батальонов за счёт непрерывной муштры и частой экзекуции солдат за малейшие провинности.

После насильственной смерти императора Павла I его гатчинское войско служило объектом исторических анекдотов. Высмеиванию подвергался и Иван Данилович Мамаев, выслуживший в гатчинских войсках звание генерал-майора. О нём говорили, что одного его взгляда на строй было достаточно, чтобы заметить малейшую неисправность в мундире любого солдата в составе батальона, и что на большее он не был способен. Упрекали также за невысокую образованность, смеялись над тем, что он спутал уездный город Ямбург (ныне Кингисепп) с германским городом Гамбургом на приёме у императора. Смеялись над его низким происхождением, утверждая, что он происходил из однодворцев Рыльского уезда Курской губернии.

Участия в военных действиях генерала И.Д. Мамаева отыскать в исторических источниках не удалось. Но его служебный путь на какой-то момент пересёкся со служебной деятельностью генерала Михаила Илларионовича Кутузова в 1799 году. Произошло это при следующих обстоятельствах.

Во время знаменитых итальянского и швейцарского походов А.В. Суворова один из русских корпусов был направлен в Голландию для действия против французов совместно с английскими войсками. Однако союзное англо-русское войско под предводительством английского командующего герцога Йоркского в 1799 году потерпело поражение. Командир русского корпуса генерал И.И. Герман фон Ферзен был взят в плен. Остатки русских и английских войск были эвакуированы в Англию.

Император Павел I ещё до поражения союзных войск в Голландии решил укрепить командование корпуса. С этой целью он посылает в Голландию боевого генерала М.И. Кутузова. Вместе с ним едут генерал-майор И.Д. Мамаев и несколько офицеров.

Получив известие о поражении русского корпуса в Голландии, император Павел I изменил свои планы и решил отозвать уже прибывшего в Гамбург генерала М.И. Кутузова в Россию. Генерал-майору И.Д. Мамаеву с группой офицеров было приказано отбыть в Англию для приведения в полный порядок исчерпавших сполна горечь поражения русских войск и подготовить их к отправке домой. Осенью 1800 года экспедиционный корпус вернулся в Россию.

Генерал-майор И.Д. Мамаев пользовался авторитетом у императора Павла I. В его честь был переименован 27 сентября 1799 года гренадерский Фанагорийский полк, который получил название гренадерский генерал-майора Мамаева полк. Имя знаменитому суворовскому полку было возвращено через две недели после убийства императора Павла I.

После смерти императора Павла I 12 марта 1801 года служебной карьере генерал-майора И.Д. Мамаева пришёл конец. О нескольких годах последующей его жизни известий пока нет. Сведения о его жизни, датированные 1814-1826 годами, помещены на сайте «Открытый текст» в статье, посвящённой истории строительства Тихвинской церкви в селе Кекино, расположенной ныне в Воротынском районе Нижегородской области.

В Кекинском приходе, где началось строительство новой каменной церкви, насчитывалось в 1810 году 653 души мужского пола. В основном это были крепостные крестьяне генерал-майора Ильи Даниловича Мамаева, «тщанием которого» и строилась церковь. Строительство церкви затянулось. Вначале возвели придел церкви во имя святителя Дмитрия Ростовского (1817 г.), затем завершили строительство нового придела во имя Николая Чудотворца (1822 г.), а в 1826 году освятили главный алтарь церкви в честь иконы Тихвинской Богоматери.

Как указано в статье, генерал И.Д. Мамаев предполагал устроить ещё один придел на втором этаже трапезной, которую предполагалось надстроить, но этот замысел так и остался неосуществлённым. К этому времени у генерала созрели другие планы, и находился он за сотни вёрст от Кекинского прихода в Суглицком погосте Устюженского уезда Новгородской области.

Илья Данилович Мамаев на старом Суглицком погосте занялся возведением новой каменной церкви на месте старых деревянных построек, храма с невиданным ранее количеством церковных приделов под одной крышей. Что побудило его на это? Неизвестно. Составители сайтов о Воскресенском Суглицком храме утверждают, что он очень почитал своих родителей и у их могил решил возвести данный храм.

Но где находятся могилы предков генерала? Пока неизвестно, так же как непонятно, где находится место рождения генерала. Версий три: курская земля, нижегородская земля и Суглицкий погост. Но никаких сведений о проживании Мамаевых до 1820-х годов в Суглицком погосте нет, кроме однофамильцев татар-новокрещенов, проживавших в нём в XVI - начале XVII века, исчезнувших в передрягах Смутного времени за двести лет до описываемых событий.

Церковь, задуманная генералом, была построена к 1830 году. Всего в ней было освящено 8 престолов. Главный - во имя Воскресения Христова с двумя приделами - Знамения Божией Матери и апостола Иоанна Богослова, все три холодные и предназначались для летнего богослужения. Тёплых приделов было освящено пять на двух этажах. На нижнем этаже - Успения Божией Матери, пророка Илии и Всех Святых. На верхнем этаже находились приделы, посвящённые Николаю Угоднику и Ильи Пророку. Такое сочетание приделов в одном храме было крайне редким явлением в православной церкви.

Дата смерти генерал-майора Ильи Даниловича Мамаева пока неизвестна. В Провинциальном некрополе Шереметьевского она обозначена как 18??. Могила находится на кладбище Суглицкого погоста у возведённого им Воскресенского храма. Спустя пятнадцать лет после завершения постройки храма в 1830 году он был ещё жив.

Об этом говорит свидетельство №77 от 28 ноября 1845 года, выданное Новгородской губернской гражданской палатой на запрещение (ограничение в праве собственности) имения генерала Ильи Даниловича Мамаева в составе деревни Калитки (близ Сомино), состоящем из 20 крепостных мужских душ с их жёнами и землёю.

Данный документ свидетельствует о том, что генерал был наверняка участником освящения Петропавловской церкви в 1841 году, под строительство которой им был выделен земельный участок совместно с дворянкой Прасковьей Колюбакиной на территории Сомино в части именуемой Засоминье, Тюменская тож. И скорее всего, вклад в строительство Петропавловской церкви со стороны генерала этим не ограничился.

Потомки генерал-майора Ильи Даниловича Мамаева (или потомки его родственников) обосновались в Суглицком погосте (позднее Соминской волости), возвели усадьбы и заводы, проявляя себя подлинными хозяевами земли.

Защита Отечества всегда была уделом множества мужчин, а иногда и женщин в истории нашей страны. Особую роль в вооружённых силах играли военачальники - генералы и адмиралы. Некоторые из них были связаны с нашим краем местом рождения или смерти, а в прошлом ещё и наличием родовой усадьбы или имения.

Одним из генералов прошлого, связанного с нашим краем только через наличие в нём небольшого имения, является генерал от артиллерии граф Сергей Павлович Сумароков (1793-1875). Происходил он из знатного дворянского рода, отец его был новгородским губернатором, а позднее сенатором.

В биографию генерала вписано немало ярких страниц: проявленный героизм и ранение в Бородинском сражении 1812 года, участие в заграничных походах и в русско-турецкой войне 1828-1829 гг., тяжёлое ранение при подавлении польского восстания в 1831 году, участие в Венгерском походе 1849 года.

В период Крымской войны 1853-1856 года генерал Сергей Павлович Сумароков командовал Западной армией, созданной для отражения возможного вторжения прусских и австрийских войск в пределы России.

Имение Анисимово (Коробище) Иванского Вольского погоста Устюженского уезда Новгородской губернии (ныне Бокситогорский район) генерал Сумароков получил по женской линии. Имение было небольшое, кроме Сумароковых крепостными крестьянами деревни Анисимово (Коробищи) владели дворяне Колюбакины и Корсаковы.

В составе графских владений было ещё несколько деревень в Новгородской губернии с населением в 130 душ крепостных крестьян мужского пола. Данные деревни принесла в качестве приданого жена генерала графиня Александра Павловна, урождённая Маруцци (1790-1857) - дочь венецианского консула, грека по национальности, состоящего на службе императрице Екатерине II.

В краеведение нашего района имя генерала введено бокситогорским краеведом М.А. Калининым, который вместе с учителем Коробищенской школы А.А. Старцевым в 1969 году проанализировал Уставную грамоту, составленную для своих крепостных крестьян графом С.П. Сумароковым на основании Положений об отмене крепостного права 1861 года. Анализ, проведённый в духе своего времени, свёлся к тому, что вместо «цепей крепостных» крестьяне Анисимова (Коробище) получили «другие цепи».

В защиту генерала от типичных советских выпадов можно отметить, что генерал не стал скаредничать и передал крестьянам землю по высшей норме, предусмотренной Положениями 1861 года. Можно также добавить то, что соглашение о выкупных платежах между «временнообязанными» (бывшими крепостными) крестьянами и генералом, следующее после подписания и утверждения Уставной грамоты, было достигнуто в течение нескольких месяцев в 1869 году, по сравнению с договорами других соседних помещиков, у которых крестьяне не подписывали их на протяжении многих лет.

Скончался граф С.П. Сумароков 22 февраля 1875 года на 82 году от роду и был похоронен на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры в СПб.

Наследников мужского пола семья С.П. Сумарокова не имела. Другие члены семейства Сумароковых в истории нашего края не проходят. Остававшиеся после реформы 1861 года графские земли близ деревни Коробище к концу XIX века были выкуплены местными крестьянами.

Жизненный путь генерал-лейтенанта Виктора Даниловича Кренке был тесно связан с нашим краем с момента его женитьбы на местной дворянке Александре Александровне Теглевой. В приданое жена генерала получила часть имения с усадьбой Переходы в селе Колбеки Тихвинского уезда Новгородской губернии (ныне Бокситогорского района). Данная усадьба стала родной для Виктора Даниловича, и свой посмертный покой он получил на соседнем кладбище у Покровской Колбекской церкви.

Родился В.Д. Кренке 13 июня 1816 года в семье городского врача в городе Торопце Псковской губернии. Семья была многодетной, в ней было шестнадцать детей. Дворянское происхождение дало возможность Виктору Даниловичу стать воспитанником Павловского кадетского корпуса, из которого он был выпущен в 1834 году. Подробно об учёбе в кадетском корпусе, как и о других событиях в биографии Кренке, рассказывается в автобиографических заметках, опубликованных в нескольких номерах журнала «Исторический вестник» в различные годы (1883-1889).

Военную службу В.Д. Кренке проходил в инженерных формированиях русской армии. С самого начала военной службы он обращал на себя внимание неутомимой деятельностью и распорядительностью при исполнении поручаемых ему заданий, неоднократно удостаивался всевозможных поощрений и успешно продвигался по службе.

В годы Крымской войны 1853-1856 гг. подполковник В.Д. Кренке (с 1855 года - полковник) командовал учебным сапёрным батальоном, приводил в оборонительное положение крепость Выборг и другие крепостные сооружения на Балтике. Позднее он обстоятельно изложил данные события в своей книге «Оборона Балтийского побережья».

В 1860 году В.Д. Кренке присваивается звание генерал-майора. Растёт его авторитет в военных и общественных кругах. Он был одним из авторов идеи увековечения юбилея тысячелетия Российского государства особым памятником, что и было произведено в Новгороде в 1862 году открытием памятника «Тысячелетие России» выдающегося творения скульптора М.О. Микешина.

Во время польского восстания 1863 года генерал-майор Кренке командует сапёрной бригадой, дислоцирующейся близ Киева. Он в зародыше подавляет попытку польских шляхтичей и примкнувшим к ним украинских националистов выступить на стороне восставших в ходе развернувшихся военных действий на соседних польских территориях.

В 1864 году Виктор Данилович, находясь в отпуске, торжественно открыл, при большом скоплении местных жителей, на берегу Тихвинского канала скромный памятник Петру Великому, по замыслу которого в начале XIX века был сооружён Тихвинский водный путь. Это событие совпало со 150-летним юбилеем пребывания императора Петра I в крае. К сожалению, надпись на памятнике указывает дату его открытия - 1862 год, что было вызвано задержкой в установке памятника и дороговизне переделки надписи.

В 1866 году В.Д. Кренке был назначен командиром 26-ой пехотной дивизии. Под его командованием она стала образцовой, и В.Д. Кренке в 1867 году произвели в генерал-лейтенанты. Состояние здоровья вынудило его уйти в 1869 году в запас и поселиться в деревне, в усадьбе Переходы Большегорской волости Тихвинского уезда.

Усадьба располагалась вблизи старого Колбекского погоста на живописном берегу реки Воложбы. Семье Кренке принадлежала часть усадьбы, Виктор Данилович в течение нескольких лет выкупил долю родственников жены и стал полным хозяином усадьбы.

При этом его расходы в несколько раз покрыли стоимость всей усадьбы. Одновременно в ней он завёл образцовое по тем временам хозяйство, успешно применял передовые агротехнические приёмы и достиг в данном деле больших успехов. Обо всём этом В.Д. Кренке написал книгу «О сельском хозяйстве», выдержавшую три издания.

В 1877 году началась русско-турецкая война, и шестидесятилетний генерал В.Д. Кренке отправляется в действующую армию. Под его руководством строится важное в стратегическом отношении шоссе в районе Шипкинского перевала. В критический момент обороны Шипки, ещё до прибытия генерала Радецкого с подкреплением, В.Д. Кренке возглавил обороняющиеся части на отпор врагу, проявляя при этом не только полководческий талант, но и личное мужество. В результате В.Д. Кренке был удостоен ордена св. Георгия 4-й степени с формулировкой «За храбрость и распорядительность в боях на Шипкинской позиции 9, 10 и 11 августа 1877 года».

Позднее генерал-лейтенант В.Д. Кренке руководил оборонными работами в Габрове, постройкой дороги от Габрова до Шипки. По окончании войны он был оставлен в Болгарии в качестве начальника путей сообщения во вновь созданном болгарском правительстве.

За годы военной и государственной службы В.Д. Кренке был награждён многими орденами. В 1879 году в числе его наград, кроме упомянутого ордена Святого Георгия (IV степени), были орден Святой Анны (I степени), орден Святого Владимира (II степени), орден Святого Станислава (II степени) и Орден Белого Орла.

В 1879 году В.Д. Кренке окончательно вышел в отставку и возвратился в Колбеки. Он был внимательным к нуждам народа, учил крестьян агротехнике, написал популярную брошюру «Картофель, какую он приносит пользу и как с ним обращаться». Свои удачные хозяйственные опыты Виктор Данилович неоднократно описывал в статьях и заметках и размещал их в газете для сельских хозяев «Сельский вестник».

Виктор Данилович до конца своих дней постоянно занимался распространением грамотности среди местного населения. На свои средства он устраивает воскресную школу в Колбеках. Учителями в этой школе были сам Виктор Данилович и его дочь Екатерина. Проявив педагогический талант, В.Д. Кренке разработал курс обучения грамоте за 15 уроков, и, проверив свой метод на практике, написал «Азбуку для народных школ с наставлениями для учителя».

Считая грамотность и образованность местных жителей делом первостепенной важности, Виктор Данилович приобретает в больших количествах книги для народа и строит специальный дом для собранной им богатейшей библиотеки. В течение всей своей жизни он заботится о пополнении библиотеки книгами по самым различным отраслям знаний и искусства. В.Д. Кренке считал самым главным своим богатством собранную им библиотеку.

Он также создаёт ссудо-сберегательное товарищество, где местные жители могли брать ссуду для развития своего хозяйства, не попадая в кабалу к местным деревенским богатеям-кулакам.

Уже после смерти генерала, через 25 лет со дня основания, Кренковско-Колбекское ссудо-сберегательное товарищество имело до тысячи членов и годовой оборот до 40 тыс. рублей. Оно хорошо работало и развивалось вплоть до революционных событий и установления советской власти в крае.

В последние годы жизни зиму В.Д. Кренке проводил в Санкт-Петербурге. Он размещает отдельные статьи в журналах «Исторический вестник», «Инженерный журнал» и «Русская старина». С приходом весны В.Д. Кренке спешил в свою усадьбу заниматься любимыми делами. Просветительскую и педагогическую деятельность Виктор Данилович не оставлял до конца своих дней.

На склоне лет уважаемому генералу пришлось пережить смерть близких ему людей. Скончалась дочь Екатерина Викторовна, разделявшая вместе с отцом педагогический труд в созданной ими народной школе. Скончался сын Александр Викторович - земский деятель и любимый народом мировой судья.

Умер В.Д. Кренке 31 мая 1893 года в своём имении и был похоронен на кладбище Колбекской церкви. На могиле его поставили крест из белого мрамора. Четвёртого июля 1899 года умерла его жена Александра Александровна урожд. Теглева) и была похоронена рядом с мужем. Имя генерал-лейтенанта Виктора Даниловича Кренке, видного деятеля Тихвинского края второй половины XIX века, остаётся особо чтимым в памяти народной.

К сожалению, мы не знаем имён всех генералов и адмиралов XVIII-XIX веков, так или иначе связанных с историей нашего края. Имена некоторых военачальников, ранее незаслуженно забытых, появляются в современном информационном потоке, но сведения очень скупы, отрывочны, что затрудняет их определение как наших земляков из прошлого.

Расположенной на северо-востоке Бокситогорского района, к северу от деревни Корвала, ныне нежилой деревней Нойдала в 1847 году владел генерал-майорАлексей Дмитриевич Корсаков . В это время в деревне имелось крепостных крестьян 28 душ мужского пола. Ещё ранее часть данного имения в составе 10 душ мужского пола была заложена 27 января 1831 года в Санкт-Петербургском опекунском совете на 37 лет по 45 рублей за одну душу, всего на 420 рублей с вычетами.

В 1843 году А.Д. Корсаков прикупил 10 крепостных душ мужского пола с их жёнами и детьми у супруги тайного советника Марии Дондуковой-Корсаковой. Данные факты свидетельствует о том, что А.Д. Корсаков происходил из небогатого дворянского рода, представители которого владели землями на современной территории Бокситогорского района. Его жена также не имела богатого приданого или наследства. В 1838 году ей принадлежала часть крепостной деревни Б. Часовенская Новоладожского уезда, находящаяся в собственности трёх разных помещиков.

Орден Святого Георгия IV степени, которым награждались за подвиги на поле боя, он получил 1 декабря 1838 года, будучи полковником. Двадцать третьего февраля 1840 года ему присваивается звание генерал-майора. В это время Россия вела первую Кавказскую войну (1817-1864 гг.). Известно также, что А.Д. Корсаков некоторое время был командиром Елисаветградского уланского полка. Скончался генерал-майор Алексей Дмитриевич Корсаков в 1864 году в возрасте 64 лет.

Сведения о генералах Коротневе, Л.В. Андронове, И.Н. Баранове, связанных с Тихвинским и Устюженскими уездами, в состав которых входил наш край, настолько скудны и малоинформативны, что невозможно что-нибудь сказать определённое об их принадлежности к истории Бокситогорского района.

В XX веке некоторые наши земляки, достигшие генеральских и адмиральских званий, оказались по разные стороны революционных баррикад. Начинали они военную службу в императорской армии или флоте, а затем достигли определённых успехов, действуя на стороне красных или белых. При этом бесперспективность белого движения не всеми была своевременно определена, что вело к трагическим жизненным последствиям.

Сергей Николаевич Тимирев

Контр-адмирал (с 9 октября 1917 года) Сергей Николаевич Тимирев (1875-1932) происходил из дворян, имеющих своим родовым гнездом имение Бочево Большегорской волости Тихвинского уезда. Его дедом был примечательный дворянин Иван Иванович Тимирев, чей могильный камень до сих пор сохраняется в соседних Колбеках. Вместе с братом Константином Николаевичем Тимиревым, неоднократным депутатом Государственной Думы первых созывов, будущий адмирал с 1888 по 1917 гг. был совладельцем имения Бочево. Его тёткой была провинциальная тихвинская писательница Надежда Ивановна Лесницкая (Тимирева).

Сергей Николаевич Тимирев окончил Морской кадетский корпус в 1895 году. В данном выпуске он был третьим по успеваемости, и ему была присуждена нахимовская премия в 300 рублей. Служил в различных должностях на боевых кораблях флота: броненосце «Полтава», крейсерах «Россия», «Вестник», «Рында», императорской яхте «Полярная звезда», броненосце «Император Александр II».

Русско-японскую войну 1904-1905 гг. встретил на броненосце «Пересвет», базировавшемся в Порт-Артуре. В конце мая 1904 года С.Н. Тимирев был переведён на броненосец «Победа», на борту которого принял участие в главном сражении Первой Тихоокеанской эскадры с японским флотом в Жёлтом море. Сражение, состоявшееся 10 августа (28 июля по ст. стилю) 1904 года, было неудачным для русской эскадры, которая отказалась от прорыва во Владивосток и вернулась в Порт-Артур.

С 4 октября 1904 года до гибели броненосца «Победа» в гавани Порт-Артура 25 ноября 1904 года С.Н. Тимирев был старшим офицером в команде корабля. После гибели броненосца он воевал на сухопутном фронте. При обороне Большого Орлиного Гнезда в Порт-Артуре был тяжело ранен и отравлен газами.

В последний период осады он и его сокурсник по Морскому кадетскому корпусу Александр Васильевич Колчак часто встречались на позициях и стали друзьями. При сдаче крепости Порт-Артур оба оказались в госпиталях и попали в японский плен. К этому времени Сергей Николаевич был награждён орденами св. Анны и св. Станислава, оба 3-й степени с мечами и бантами.

После окончания войны и возвращения из японского плена в 1906 году С.Н. Тимирев продолжил службу в российском флоте, вначале в качестве помощника старшего офицера эскадренного броненосца «Цесаревич», а затем на различных должностях императорских яхт «Александрия» и «Штандарт». В апреле 1910 года ему было присвоено звание капитана II ранга. Он также награждается орденом св. Владимира 4-й степени и иностранными орденами - французскими, английскими, японским, греческим, тунисским, турецким и шведским. Карьера молодого героя Порт-Артура складывалась как никогда удачно.

В 1911 году Сергей Николаевич женился на Анне Васильевне Сафоновой, приходящейся ему троюродной сестрой. Она имела прекрасное образование, занималась живописью и свободно владела французским и немецким языками. В октябре 1914 года у них родился сын - будущий художник Владимир Тимирев, расстрелянный в ходе сталинских репрессий (28 мая 1938 года).

В годы Первой мировой войны С.Н. Тимирев работает в штабе командующего Балтийским флотом, а затем назначен командиром крейсера «Баян», на котором в 1917 году принимает участие в обороне Моонзундского архипелага от германского флота. В октябре 1917 года ему присваивается звание контр-адмирала.

В начале войны возобновились дружеские связи С.Н. Тимирева с А.В. Колчаком. Анна Васильевна Тимирева познакомилась с другом своего мужа, что имело в дальнейшем роковые последствия. Она стала любовницей адмирала А.В. Колчака.

После революционных октябрьских событий 1917 года адмирал Тимирев из флота ушёл и некоторое время проживал в своей усадьбе в Бочево. Была ли с ним в усадьбе Анна Васильевна - неизвестно. Весной 1918 г. из Петрограда советскими властями С.Н. Тимирев был направлен во Владивосток для «ликвидации военного имущества флота».

После свержения советской власти в Приморье оставался там. Несмотря на личные обстоятельства в числе первых в телеграмме приветствовал А.В. Колчака с провозглашением его Верховным правителем России. В мае 1919 года А.В. Колчак назначил контр-адмирала С.Н. Тимирева командующим Морскими силами на Дальнем Востоке. После поражения белых он эмигрировал, проживал в Шанхае, где и умер в июне 1932 года.

Анна Васильевна Тимирева

Анна Васильевна Тимирева в 1918 г. фактически вступила в гражданский брак с адмиралом Колчаком. При его аресте в январе 1920 г. была заключена в Иркутскую тюрьму. Вскоре освобождена, но в 1921 г. вновь арестована. На протяжении многих лет, вплоть до реабилитации в 1960 году, находилась в тюрьмах, лагерях, ссылке.

После освобождения подрабатывала оформительством, снималась в небольших ролях в кино. Её можно увидеть в одной из массовых сцен кинофильма «Бриллиантовая рука». Написала воспоминания, частично опубликованные. Умерла в Москве в 1975 году. В наши дни Анна Васильевна Тимирева стала широко известна благодаря кинофильму «Адмирал», в котором роль любовницы адмирала Колчака сыграла актриса Елизавета Боярская.

Генерал-лейтенат Александр Савельевич Сироткин (1890-1965) родился в деревне Бочатино Анисимовской волости Тихвинского уезда (ныне Бокситогорского района). Имя советского военачальника, ставшего руководящим сотрудником войск НКВД, малоизвестно. Имена генералов ГУЛАГА, как указывал Солженицын, в нашей стране не афишировались.

Учился Александр Савельевич в церковно-приходской школе, расположенной в Волокославском приходе, близ нынешних развалин Владимирской церкви, находящихся напротив гравийного карьера, недалеко от деревни Елзово. После окончания в 1903 году школы он помогал крестьянствовать отцу вплоть до 1908 года и отъезда в Санкт-Петербург, где стал работать по найму, а затем через два года был призван в армию.

Повзрослевший парень, каким был Александр Сироткин к данному времени, по-видимому, хорошо знал парней из соседних деревень, в том числе Ивана Савельева из деревни Калинецкой и Ивана Семенова из деревни Гагрино. Всех троих объединяет одно обстоятельство. В годы Первой мировой войны они были за ратные подвиги награждены Георгиевскими крестами IV - III - II и I степени, несколькими медалями «За храбрость» и получили офицерские чины. Наличие трёх полных георгиевских кавалеров в одной волости, а фактически в соседних деревнях явление крайне единичное.

В ноябре 1917 года Александр Савельевич Сироткин командир батальона, бывший поручик, полный георгиевский кавалер, награждённый шестью орденами (св. Анны, св. Владимира, св. Станислава) разных степеней, в составе своего полка вступает в ряды Красной Армии.

В составе 15-й Инзенской стрелковой, 40-й Богучарской стрелковой дивизий он принимает участие в боях с белогвардейцами на Юго-Восточном и Южном фронтах, участвует в штурме Перекопа и разгроме банд Махно. С марта 1921 года А.С. Сироткин начинает службу в Донецкой дивизии войск ГПУ, выполняя задачи по охране угольных шахт и рудников и ликвидации бандитизма в Донбассе.

Дальнейшая служба Александра Савельевича проходит в войсках ОГПУ, НКВД и МВД. Перед Великой Отечественной войной комбриг Сироткин возглавляет Управление погранвойск (УПВ) НКВД Западно-Сибирского военного округа. С 8 июля 1942 года по декабрь 1946 года является начальником войск НКВД, а затем МВД СССР по охране особо важных предприятий промышленности. Звание генерал-майора присвоено ему в 1940 году, а звание генерал-лейтенанта в 1944 году.

В послевоенные годы генерал-лейтенант А.С. Сироткин был начальником войск МВД СССР по охране особо важных объектов промышленности и железных дорог. В 1947 году заочно окончил Военную академию им Фрунзе.

С 13 июля 1951 года по март 1954 года А.С. Сироткин занимал должность начальника Управления конвойной охраны МВД СССР. Смерть Сталина и расстрел Берии не отразились на его карьере. В 1957 году он работает заместителем начальника Главного управления внутренних и конвойных войск (ГУВКВ) МВД СССР, одновременно возглавляя Управление спецчастей.

В апреле 1959 года генерал-лейтенант А.С. Сироткин вышел в отставку. Умер в 1965 году в Москве и был похоронен на Новодевичьем кладбище. В советский период он был награждён семью орденами - орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденом Суворова II степени и двумя орденами Красной Звезды, что довело его наградной список до тринадцати орденов, четырёх георгиевских крестов и нескольких медалей. Данным списком он не мог гордиться, зная отношение к орденам царского периода в советское время. За них можно было пострадать, но безупречная верность Родине, преданность порученному делу и профессионализм позволили отвести от него все подозрения.

Мы вправе гордиться своим героическим земляком генерал-лейтенантом А.С. Сироткиным, как и генерал-майорами Николаем Ивановичем Завьяловым иАлександром Васильевичем Трофимовым , родившимися на нашей земле в XX веке. Первый из них (Н.И. Завьялов) родился в посёлке Бор близ Бокситогорска и получил за умелое руководство стрелковой бригадой в ходе Ясско-Кишиневской стратегической наступательной операции 1944 года звание Героя Советского Союза. Другой (А.В. Трофимов), выпускник средней школы №1 города Пикалёво, после развала СССР, будучи начальником одного из отделов Генерального штаба, руководил сбором и доставкой в Россию ядерных боеприпасов, находящихся на территории получивших независимость Белоруссии, Казахстана и Украины.