Декабристы. малоизвестные факты

Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)

Л. М. Ляшенко. «…В том смысл стоянья на Сенатской»

Восстание 14 декабря 1825 года на Сенатской площади. В. Ф. Тимм (1853).

Декабристы были последними военными заговорщиками… Но они сделались первыми идейными революционерами.

П. Н. Милюков

Дмитрий Сергеевич Мережковский предпочитал изъясняться с читателями не столько стихотворениями или эссе (хотя последних написал великое множество), сколько романами-трилогиями. В малые литературные формы близкие его сердцу идеи просто не укладывались. Стихотворения и эссе при этом добросовестно исполняли вспомогательную роль, дополняя то, что было высказано писателем в романах. Следует признать, что идеи Мережковского были настолько обстоятельны, даже космологичны, что действительно требовали достойного обоснования. Чтобы получить представление об их масштабности, достаточно обратиться к названиям трилогий и отдельных романов. «Христос и Антихрист», «Смерть богов», «Царство Зверя» – не правда ли, говорящие наименования? Мережковский размышляет в них о вере и безверии, о принципиальной возможности построить идеальное государство, где все граждане и, что не менее важно, власти живут по совести и правде. Причем совесть и правда подразумевались одни, – те, что выражены в произведениях писателя, а все, что помимо них, – это от лукавого.

Попытаемся определить, в какой период времени, по мнению писателя, произошла «смерть богов» именно в России. Иными словами, когда история нашей страны была сбита «с круга», результатом чего стало искажение хода ее естественного развития. Д. С. Мережковский не отличается здесь оригинальностью, поскольку для него, как и для многих, все беды начались с Петра I, вернее, с того момента, когда великий император напрочь разошелся в видении будущего России со своим сыном Алексеем Петровичем. О том, что данный момент является своеобразной отправной точкой тревожных размышлений писателя, свидетельствует и соответствующее название романа Мережковского, в основу которого положен упомянутый сюжет, – «Антихрист (Петр и Алексей)». Думается, не надо пояснять, кто есть пособник врага рода человеческого в этом произведении.

Александр I. Гравюра с портрета Дж. Доу (1825).

Другие события XVIII в. не привлекли внимания Дмитрия Сергеевича, поэтому, пропустив их, он пишет пьесу «Павел I» и два романа: «Александр I» и «14 декабря». Судя по всему, именно эти моменты российской жизни показались ему наиболее важными, а то и определяющими дальнейшую судьбу страны. В общем-то с писателем трудно не согласиться. Последние годы XVIII столетия и первая четверть XIX в. явились весьма значимым этапом в истории России. Дело не только в судорожных метаниях монархов, правивших в эти годы, но и в том, что на игровом поле политической жизни страны появляется новый персонаж: – пусть и недостаточно внятно организованное, но тем не менее отчетливо ощущаемое общественное движение. Оно, естественно, начинает предлагать свое видение проблем, стоявших перед Россией, а значит, и выстраивать свои альтернативы традиционному развитию империи. Альтернативность же истории, т. е. множественность возможностей развития событий, – один из самых интересных сюжетов науки о прошлом, а потому крайне привлекательных для беллетристов.

Для нашего разговора особенно интересно, что «отмашку» к началу размышлений о путях развития империи дает не только что проклюнувшееся общественное мнение, а Зимний дворец, т. е. та власть, которая, казалось бы, как никто должна была быть заинтересована в сохранении статус-кво. И тут уж совершенно невозможно разобраться, что являлось первичным. То ли власть отреагировала на какие-то сигналы, шедшие из толщи российской жизни, то ли общество, ободренное внезапными движениями власти, начало активную мыслительную (и не только мыслительную) деятельность. Впрочем, так ли уж важно в данном случае лидерство и приоритет? Гораздо полезнее попытаться понять, что произошло в нашей стране в первой четверти XIX в. и каким образом произошедшее отозвалось в последующие десятилетия.

Итак, движение декабристов как повод для размышлений о зарождении самодеятельности общества, о разрушительности или, наоборот, конструктивности революционного движения. Мережковский в романе «14 декабря» резко сужает хронологические рамки событий, дабы сфокусировать внимание на самом, с его точки зрения, главном. Он начинает рассказ с момента смерти Александра I и заканчивает его расправой правительства с участниками восстания. Что ж, подчинимся автору, оставив за собой право, когда это понадобится, выйти за жесткие временные рамки и поговорить о явлении декабризма в целом или наиболее важных его составляющих.

25 ноября 1825 г. в Петербурге получили известие о том, что в Таганроге умирает император Александр I. И хотя на следующий день в столице отслужили молебен во здравие монарха, стало понятно, что наследник должен готовиться к восшествию на престол. Однако именно это в общем-то обычное для монархического государства событие вызвало панику в российских «верхах». Дело в том, что явными наследниками престола в тот момент считались двое, а тайно желающих занять престол или кем – то планируемых на место монарха находи – лось и того более. Хотя, конечно, если обратиться к закону, все выглядело не так загадочно. Но кто в России в критической ситуации станет обращаться за помощью к закону?

Реальное положение дел складывалось следующим образом. Поскольку у Александра I не было сыновей, то императором, согласно закону о престолонаследии 1797 г., должен был быть провозглашен его брат, великий князь Константин Павлович. Но он, напуганный участью своего отца, Павла I, давно отказался считаться преемником правящего монарха, да и женитьба Константина на польской графине не давала возможности утвердиться на российском троне его наследникам. Переговоры, проходившие в свое время между Александром и Константином, закончились тем, что наследником престола оба посчитали своего младшего брата Николая Павловича. К тому же в 1818 г. у него родился сын (будущий Александр II), что обеспечивало надежную преемственность власти.

Великий князь Константин. Гравюра (1825).

При дворе, как известно, ничто не тайна, и в курсе происходившего за закрытыми дверями были многие сановники, однако когда дело дошло до реального занятия престола, то обнаружился ряд неприятных объективных и субъективных обстоятельств, помешавших плавному течению событий. Во-первых, законным наследником в глазах России и Европы оставался Константин Константин Павлович (времена Петра I, провозгласившего, что монарх может называть имя своего преемника, давно прошли). Во-вторых, великий князь Николай Павлович не был ни любим гвардией, уже познакомившейся с его методой командования, ни хотя бы в малой степени известен армии, да и вообще казался окружающим фигурой малопривлекательной и легковесной. Тогда как Константин, успевший поучаствовать в войнах с Наполеоном, многими генералами рассматривался как старый боевой товарищ, «военная косточка», человек свой и свойский. В-третьих, генерал-губернатор Петербурга М. А. Милорадович, командующие гвардией генералы А. Л. Воинов и К. И. Бистром связывали именно с восшествием на престол Константина возможность сохранения собственных постов, а заодно (как же без этого?) и благополучие страны.

Наконец, обнаружилось, что с 1818 г. Александр I знал о существовании в гвардии и армии тайных офицерских обществ, которые, конечно же, не могли упустить столь удобную, как смена монархов, возможность для осуществления своих целей. Эти общества самим фактом существования заметно влияли на расстановку сил в «верхах», пугая одних и оправдывая действия других. Впрочем, о том, насколько была реальна угроза, исходившая от заговорщиков, мы поговорим позже. Покаже вернемся к важнейшему для России конца ноября 1825 г. вопросу о престолонаследии.

Милорадович, при молчаливой поддержке Воинова и Бистрома, буквально вынудил великого князя Николая Павловича присягнуть брату Константину самому и привести к присяге Государственный совет, Сенат и гвардейские полки. На радость будущим нумизматам был даже отчеканен так называемый константиновский рубль с профилем нового императора, подозрительно напоминавшим его курносого отца. Однако позиция наместника в Польше от этого не изменилась, Константин по-прежнему отказывался называться российским императором. Юридически же после проведения присяги в Петербурге он им сделался, плотно закрыв дорогу к престолу своему младшему брату. Теперь от Константина требовалось официальное, составленное по всем правилам отречение от трона. Между Петербургом и Варшавой завязалась оживленная и чрезвычайно нервная переписка. Свои краски добавил в общую картину и великий князь Михаил Павлович, который коротал время по просьбе братьев на маленькой почтовой станции в Прибалтике и по-русски живо подгонял фельдъегерей, скачущих в ту и в другую сторону.

В переписке с Константином участвовали не только члены царствующей фамилии, но, совершенно конфиденциально, и некоторые генералы, умолявшие своего «боевого товарища» принять корону. Именно этот неоправданно затянувшийся обмен письмами, который современники метко окрестили «жонглированием короной», позволил декабристам лихорадочно подготовить свое выступление (поначалу оно выглядело совершенно нереальным). Ведь когда до них дошло известие о болезни, а затем и смерти Александра I, организационно восстание находилось на нулевой отметке. В этом нет ничего удивительного, поскольку деятели Северного и Южного обществ с трудом договорились (и то в самых общих чертах) о совместном выступлении летом 1826 г., когда на Украине должны были состояться большие маневры на базе 2-й армии. На этих маневрах ожидалось присутствие императора и его братьев – более удачный случай для совершения переворота трудно было себе представить.

Арка Главного штаба в Петербурге. Литография К.П.Беггрова (1822).

Известие о смерти Александра I повергло заговорщиков в состояние шока. Считавшие, как все благонамеренные россияне, что на престол немедленно вступит Константин Павлович, они начали искать пути к отступлению, вернее, к более глубокой законспирированности тайного общества. Речь пошла о том, чтобы вернуться к практике «Союза благоденствия» и попытаться замаскировать свои истинные цели разговорами о воспитании гуманного общественного мнения, о широкой благотворительности, об организации научных и литературных кружков и т. п. Нашлись наивные головы, которые искренне считали, что Константин Павлович более расположен к проведению реформ, чем братья, а потому в его правление можно будет всерьез надеяться на структурные преобразования российских порядков, вплоть до отмены крепостного права и введения конституции.

Такие надежды кажутся странными только на первый взгляд, так что, пожалуй, напрасно мы поспешили назвать этих людей наивными. Константин, хотя бы внешне, по сугубо формальным признакам, был меньшим деспотом, чем Николай, зато, безусловно, являлся редкостным самодуром. Но самодурство по тогдашним меркам считалось слабостью более извинительной, чем упоение самовластием. Видимо, в эпоху романтизма (об особенностях которой речь пойдет в свое время) оно расценивалось как протест против казенщины, набившей оскомину обыденности, защиту, пусть и странными, даже неприятными для окружающих средствами своего человеческого «я» от попыток власти жестко регламентировать всё и вся.

Так или иначе, узнав о смерти Александра I, заговорщики решили затаиться и посмотреть, каковы будут первые шаги нового монарха. Позже они надеялись постепенно занять важнейшие военные и гражданские посты, а там… Что будет «там», оставалось тайной даже для самих революционеров. Положение изменилось, когда до декабристов дошли сведения о начале каких-то переговоров между Константином и Николаем. Хотя достоверно ничего известно не было, для наших героев забрезжила возможность что-то предпринять, начать «дело делать». И никто из них тогда еще не подозревал, что тайные общества уже преданы, что пока они обсуждают планы ухода в более глубокое подполье, генерал И. И. Дибич составляет в Таганроге для Николая Павловича суммарный свод донесений штатных и добровольных агентов и провокаторов, в разные годы проникших в ряды заговорщиков.

Как это было? Отступление первое

...

Вообще-то декабристов «обложили» со всех сторон доносами довольно рано. Еще в 1820 г. корнет Уланского полка А. Ронов, завербованный в секретные агенты тогдашним командиром Гвардейского корпуса И. В. Васильчиковым, узнал о существовании «Союза благоденствия» и донес об этом М. А. Милорадовичу. Адъютант генерал-губернатора столицы Ф. Глинка, который сам являлся членом «Союза благоденствия», сумел убедить шефа, что донос Ронова – пустая фантазия юнца, желающего выслужиться перед начальством. В результате Ронов не только получил отставку, но и был выслан в имение матери под надзор полиции. В 1846 г. он почему-то решил, что пришло время напомнить о себе, и попросил Николая I «за донесение о существовании тайного общества» пожаловать его седьмым классом Табели о рангах. Просьба осталась без ответа, видимо, доносчики хороши каждый в свое время.

В феврале – марте 1821 г. последовал донос члена Коренной управы «Союза благоденствия» М. К. Грибовского. Подобного развития событий никто из радикалов не мог себе представить даже в кошмарном сне. Грибовскии, казалось, был человеком прогрессивным и неоднократно проверенным. Его книга «О состоянии крестьян господских в России», в которой развивалась мысль об освобождении крепостных, не раз упоминалась декабристами на следствии как один из источников их вольнодумства. Грибовский, состоявший библиотекарем Гвардейского генерального штаба, где служили многие будущие декабристы, постоянно находился в центре событий и был в курсе всей деятельности тайного общества. Поэтому в своем доносе он сумел назвать фамилии сорока членов «Союза благоденствия», особо выделив двенадцать «важнейших» из них. Более того, он предупредил правительство, что роспуск Союза на Московском съезде в 1820 г. был фикцией, за которой скрывалось создание более конспиративной и опасной для режима организации.

Ф. Глинке вновь удалось предупредить товарищей о происшедшем, и они отстранили Грибовского от дальнейшего участия в делах заговорщиков. «Доктор обоих прав» (Грибовский защитил диссертацию в Харьковском университете) позже жаловался на свою «незначительность», которая, как он считал, помешала развитию его карьеры. Жалоба более чем странная, поскольку он разрушил свою карьеру собственноручно. После доноса Грибовский был привлечен к организации тайной полиции в гвардии и оказался на хорошем счету у начальства. Однако когда его, по рекомендации А. X. Бенкендорфа, назначили гражданским губернатором Харькова, он развернулся так, что вскоре не знали, за что его судить в первую очередь. В конце концов Грибовский был отдан под суд, как было записано в постановлении, «по разным предметам». Но и тут осведомитель не пострадал, видимо, выручили его связи в III Отделении. Дело послали на доследование, где оно благополучно и сгинуло.

Весной 1825 г. унтер-офицер Украинского уланского полка Иван Шервуд познакомился с членом Южного общества Федором Вадковским. Шервуд действовал как умелый провокатор, уверив декабриста в том, что в военных поселениях на Украине давно составилась тайная офицерская организация, готовая к борьбе с существующим режимом. Вадковский в ответ рассказал о том, что во 2-й армии существует общество с теми же целями, и в мае 1825 г. Шервуд отправил своему знакомцу придворному медику Я. Виллие письмо на имя Александра I. Император немедленно вызвал доносчика в столицу, и в ходе их беседы был разработан план дальнейшей провокации.

Начальник Генерального штаба И. И.Дибич, стремясь спасти честь военного мундира, попытался уверить Александра I, что унтер-офицер выдумал сведения о заговоре, надеясь выслужиться перед начальством. Однако император с ним не согласился, заявив: «Ты ошибаешься, Шервуд говорит правду, я лучше знаю людей». Согласно плану, выработанному в Петербурге, Шервуд должен был плотнее внедриться в Южное общество и выяснить его силы и намерения. Одновременно было отдано указание о строгом надзоре за Вадковским и перлюстрации всей его корреспонденции.

Встретившись с Вадковским в сентябре 1825 г., Шервуд радостно отрапортовал ему, что в тайную организацию за последние месяцы принято 47 штабе– и обер-офицеров, а также два полковника. Однако дальнейшего развития эта провокация не получила, отчасти потому, что для южан важнее оказались трудные переговоры с Северным обществом о дате начала восстания, отчасти потому, что они настороженно отнеслись к оптимистическим сообщениям чересчур удачливого унтер-офицера.

После разгрома восстания Шервуд особым указом Сената получил титул «Верный» и был переведен в лейб-гвардии Драгунский полк. Появился у него и новый герб, на котором в верхней части красовался вензель Александра I в солнечных лучах под двуглавым орлом, а в нижней – рука со сложенными для присяги пальцами, выходящая из облаков. Несмотря на столь выразительную символику, герб не вызвал у современников теплых чувств к его обладателю. Однополчане прозвали Шервуда «Скверный», а потом и вовсе дали собачью кличку «Фиделька». Он был вынужден срочно перевестись в жандармы, получил инспекционное задание на Украине, но наломал там таких дров, пытаясь сколотить тайное общество под эгидой корпуса жандармов, что вскоре был уволен, что называется «без выходного пособия».

Однако Шервуд на этом не успокоился. Он, видимо по укоренившейся в нем привычке, направил донос на имя великого князя Михаила Павловича, в котором обвинил корпус жандармов вообще, и заместителя руководителя III Отделения Л. В.Дубельта в частности, в некомпетентности. По классическим канонам бюрократических дебрей разобраться с этим доносом было поручено… именно Дубельту. Тот разобрался, и Шервуд десять лет провел в Шлиссельбургской крепости, по иронии судьбы получив помилование почти одновременно с декабристами. Судя по всему, адреса доносов надо отбирать тщательнее.

В 1825 г. руководителю военных поселений на Украине генерал-лейтенанту И. О.Витту удалось завербовать в тайные агенты А. Бошняка. Бошняк – натура художественная, разносторонняя – владел несколькими иностранными языками и слыл «своим» в кругу передовых людей, поскольку был одноклассником В.А.Жуковского и знал H. M. Карамзина. Его методы проникновения в среду декабристов зеркально напоминают действия Шервуда. Он тоже познакомился с членом Южного общества подпоручиком В. Лихаревым и стал вести с ним переговоры о присоединении к заговору ни много ни мало самого Витта, командовавшего сорока тысячами военных поселян. Однако у Ивана Осиповича была настолько устоявшаяся репутация негодяя, карьериста и интригана, что руководство южан с ужасом отвергло любое сотрудничество с ним. Сведения к Бошняку перестали поступать, и тогда родилась коллективная «Сага о мятеже», авторами которой можно считать Лихарева, Бошняка и Витта.

Дело в том, что исключительно для «пользы дела» подпоручик-декабрист заметно преувеличил мощь тайного общества. Бошняк, в свою очередь приукрасив его рассказ, поведал о нем Витту, тот передал сведения в Таганрог, императору. В результате Александр I ощутил себя лицом к лицу с заговором, казавшимся ему не просто опасным, а непобедимым. Может быть, поэтому монарх и не рискнул предпринимать против мятежников какие-то решительные действия, надеясь на знаменитое русское «авось».

После расправы с декабристами Бошняк, распоясавшись и полагая себя спасителем Отечества, просил у Николая I в награду два гражданских чина сразу. Сошлись на чине коллежского асессора в Иностранной коллегии и на премии в три тысячи рублей. Известно, что летом 1826 г. Бошняк отправился в Псковскую губернию с открытым ордером на арест А. С. Пушкина. Арестовать поэта было приказано в случае хотя бы одного достоверного известия о его вольнодумных разговорах с окружающими. Однако попасть в анналы истории рядом с именем Пушкина Бошняку было не суждено. Позже он еще успел поучаствовать в польской кампании 1830–1831 гг., возвращаясь с которой умер при невыясненных обстоятельствах.

Последним доносом, поступившим в Таганрог, было сообщение о деятельности декабристов капитана Вятского полка А. Майбороды. Когда-то он служил в лейб-гвардии Московском полку, откуда из-за «предосудительных поступков» был переведен в армию. Попав в полк П. И. Пестеля, Майборода сделался его любимцем, а потому многое знал о деятельности Южного общества. Как это ни прискорбно, в его желании разоблачить бунтовщиков трудно уловить патриотические мотивы. В 1825 г. Пестель отправил Майбороду в Москву для получения полковых денег и кое-какого военного имущества. Промотав в Первопрестольной казенные деньги, тот решился на донос, надеясь таким образом скрыть свой грех. В доносе капитан указал фамилии сорока шести декабристов и, что особенно важно, упомянул о двух зеленых портфелях, в которых хранилась «Русская правда» Пестеля.

По восшествии на престол Николая I предатель в награду был переведен в лейб-гвардии Гренадерский полк. Однако из-за бойкота, объявленного ему однополчанами, Майборода попросил вернуть его в действующую армию и таким образом оказался на Кавказе. Здесь этот, безусловно, умелый офицер быстро достиг чина полковника, но прежние слабости не позволили ему достойно дожить до отставки. Майборода, скорее всего, страдал клептоманией, во всяком случае, в 1844 г. он вновь растратил полковые деньги и, чтобы избежать позорной огласки и суда, покончил жизнь самоубийством.

Вернемся, однако, к событиям ноября – декабря 1825 г. в Петербурге и зададимся следующим вопросом: почему полиция и верховная власть, имея четкие сведения о существовании заговора, не приняли внятных мер по его разгрому? О том, что удерживало Александра I от решительных шагов, уже упоминалось (кроме того, он наверняка ощущал вину перед молодыми дворянами, которых увлекли многочисленные упоминания самого монарха о необходимости коренных реформ в России). Что же касается Николая I и его окружения, то здесь все завязалось в такой тугой узел, что распутать его нити чрезвычайно сложи о, поскольку, помимо ясных фактов, речь должна идти еще и о смутных догадках или предположениях. Последние всегда интригующе интересны, но и зыбки, опасны своим разнопониманием.

Начнем с того, что в Петербурге подвизались три политические полиции, которыми руководили генерал-губернатор, министр внутренних дел и сам любимец императора А. А. Аракчеев. Как всякие спецслужбы с пересекающимися функциями, полиции, естественно, жестко конкурировали друг с другом, причем иногда эта конкуренция принимала парадоксальные формы. Г. С. Батеньков, служивший в канцелярии Аракчеева, вспоминал, что квартальные надзиратели, подчинявшиеся МВД, следили за каждым шагом всесильного графа. Сам же временщик любил развлекаться, заставляя соглядатаев прятаться в мелочные лавки, когда внезапно с грозным видом оборачивался к ним во время прогулок. Представляется, что политические полиции Петербурга больше занимались интригами друг против друга и слежкой за первыми лицами государства, чем обеспечением безопасности престола.

Впрочем, будем справедливы, кое-какие сведения о заговорщиках они добыли и представили «по начальству». Вместе с уже упоминавшимися доносами провокаторов и предателей эти сведения составляли хоть и угрожающую, но настолько внятную картину, что, находясь в обычном состоянии, государственная машина пресекла бы формирующийся заговор в зародыше, арестовав известных ей руководителей мятежа. Но дело в том, что Николай I в конце ноября – декабре 1825 г. говорить о нормальном состоянии «верхов» вряд ли приходится. Здесь мы вновь вынуждены обратиться к постепенно выходившей на первый план фигуре генерал-губернатора столицы Милорадовича.

Николай I. Гравюра с портрета Аж. Доу (1826).

Наследник престола Николай Павлович, безвыездно находившийся в Петербурге, жаждал действий, но был лишен возможности предпринять какие-либо реальные шаги. Ему оставалось только негодовать: «Граф Милорадович должен был верить столь ясным уликам в существовании заговора… но все оставалось тщетным и в прежней беспечности». Константин Павлович, прочно окопавшийся в Варшаве, действовать не хотел, невольно усиливая общую изоляцию своего младшего брата. В такой ситуации многократно возрастала роль генерал-губернатора Петербурга, именно ему вменялось в обязанность поддерживать в городе надлежащий порядок. Однако тот вел свою игру, которая чем дальше, тем больше перерастала в опасную для «верхов» авантюру.

Судя по всему, Милорадович рассматривал любые возможные волнения во время присяги Николаю I как реальный шанс принудить Константина согласиться на царствование. Конечно, он не одобрял мятежа и радикальных требований, вроде перемены формы правления. Но вариант, обсуждавшийся декабристами, при котором следовал отказ гвардии от присяги, выход полков за город для начала переговоров с властью, ему вполне подходил. То есть Милорадович, как справедливо отметил Я.А.Гордин: «…сознательно предоставил заговорщикам свободу действий, с тем чтобы вмешаться, когда он сочтет нужным и как он сочтет нужным». В своей политической наивности и неком служебном ослеплении он полагал, что у генеральской оппозиции Николаю I и у военного заговора радикалов имеется больше общих целей, чем разногласий. Скоро градоначальнику столицы пришлось убедиться, что это далеко не так.

Пока «верхи» России застыли не то чтобы в равновесии, а скорее в скорбном недоумении, заговор начал набирать силу. Дело в том, что до объявления о пере-присяге шансов у мятежников не было никаких. Антикрепостнические и конституционные лозунги сами по себе вряд ли могли вовлечь солдат в заговор, а времени для вдумчивой революционной пропаганды в гвардии не оставалось. Теперь же, после присяги Константину и возможного его отречения, проблема переходила совсем в иную плоскость – во весь рост поднимался хорошо знакомый и близкий солдатам, как и народным массам вообще, вопрос о «праведном» и «неправедном» царе. На этом поле декабристы могли начать игру и даже имели основания надеяться выиграть. 9 декабря они избрали диктатором восстания С. П. Трубецкого и с этого момента стали судорожно собирать силы для вооруженного выступления в столице. Заговорщики заметались по гвардейским полкам: Московскому, Финляндскому, Гренадерскому, Морскому экипажу, – стремясь склонить командиров рот, а то и полков на свою сторону.

С. П. Трубецкой. Акварель Н. А. Бестужева (1828).

При этом говорить о полном согласии в их собственных рядах вряд ли приходится. Если коснуться только тактики, то вариантов выступления существовало два. Первый из них предусматривал захват Зимнего дворца, арест императорской фамилии и объявление о начале реформ. Для осуществления этого подобия старого, доброго гвардейского дворцового переворота хватило бы и одного полка, а то и нескольких рот. Согласно второму варианту, восставшие части должны были отказаться от присяги и покинуть город с тем, чтобы во время последующих переговоров с властями «обменять» свою присягу монарху на дарование Зимним дворцом конституции и обещание преобразований. В подобном случае маловато оказывалось даже двух-трех полков, ведь силы восставших должны были произвести на наследника престола столь неотразимое впечатление, что он был бы вынужден согласиться на проведение в стране коренных реформ. Все остальное: объявление республики (и судьба царской семьи) или конституционной монархии (и выбор восставшими главы государства), поведение Сената и Государственного совета, провозглашение всеобщих выборов или учреждение диктатуры нескольких лиц – являлось в начале декабря 1825 г. второстепенным. Оно как бы прилагалось к плану конкретного восстания, что отнюдь не давало заговорщикам гарантии единства их рядов и не страховало от неожиданных шагов некоторых из посвященных в тайны заговора людей.

Как это было? Отступление второе

...

12 декабря в 21.00 во дворец явился адъютант генерала Бистрома Я. И. Ростовцев, член Северного общества декабристов (правда, из новичков, лишь с конца ноября 1825 г.). Он передал Николаю Павловичу письмо, а затем около часа беседовал с великим князем. Его неожиданное появление в Зимнем дворце очень интересно и весьма точно характеризует настроение декабристского подполья в последние часы перед выходом на Сенатскую площадь. В письме (оно было необходимо еще и потому, что Ростовцев сильно заикался), как, видимо, и в состоявшемся позже разговоре, содержалось предупреждение властям о готовящемся восстании. Впрочем, интригует не столько это, сколько явная дезинформация, которой переполнено сообщение поручика.

Начнем с того, что, по словам Ростовцева, восстание должно было состояться не в Петербурге и основную роль в нем играла армия (главным заговорщиком назывался командующий Кавказским корпусом генерал А. П. Ермолов). Таким образом, положение дел в гвардейских полках отходило на второй, а то и третий план. Далее адъютант Бистрома рисовал страшные картины развала России, от которой в результате мятежа тотчас отпадут Польша, Финляндия, Литва и почему-то Грузия с Белоруссией. Он рекомендовал Николаю ехать в Варшаву, чтобы умолять Константина Павловича принять корону. То что письмо Ростовцева являлось продуманной мистификацией, не требует особых доказательств. Другое дело – цели поручика, то, на что он (и не только он) возлагал надежды.

Здесь явственно ощущается попытка продлить насколько возможно период междуцарствия с тем, чтобы оба великих князя – и Николай, и Константин – были выведены из игры самым бескровным образом. Тогда появлялась возможность возвести на престол одну из послушных, поддающихся влиянию гвардии фигур: вдовствующую императрицу Елизавету Алексеевну, великого князя Михаила Павловича или малолетнего сына Николая, великого князя Александра (при регентстве Сената или Государственного совета). Таким образом, акция Ростовцева представляла собой не банальное предательство (он не назвал Николаю ни имен заговорщиков, ни времени начала восстания), а эпизод межфракционной борьбы внутри тайного общества.

Предложения решить дело миром, бескровно делались и до Ростовцева. Достаточно вспомнить, что в ноябре 1825 г. непримиримый П. И. Пестель намеревался отправиться в Таганрог и предложить Александру I помощь членов тайного общества в деле проведения тех радикальных реформ, которые монарх обещал России в разные периоды своего царствования (отмена крепостного права и введение конституции). То есть мысль о воздействии на монарха сообщением о существовании сильного тайного общества и предъявлении ему ультиматума от имени последнего носилась в воздухе. Ростовцев лишь реализовал ее на свой манер, пытаясь предотвратить вооруженное выступление единомышленников и пролитие крови сограждан.

Позже поручик сделал незаурядную карьеру, став начальником Штаба военно-учебных заведений России, но так и жил с клеймом предателя. Оправдаться перед обществом он не мог, поскольку слишком многое покоилось на легенде о благородном юноше – спасителе престола и царя. Оправдаться – означало признать, что во главе военно-учебных заведений в России долгие годы стоял член тайного общества, вполне достойный сибирской ссылки или солдатчины на Кавказе. Лишь много позже, в царствование Александра II, когда Ростовцев возглавлял дело освобождения крепостных крестьян, его сыновья попытались заступиться за честь отца, приоткрыв А. И. Герцену правду о визите поручика в Зимний дворец накануне восстания декабристов. Но даже издателю «Колокола» не удалось опровергнуть устоявшуюся за десятилетия легенду.

Пока Ростовцев пытался осуществить свой хитрый замысел бескровного политического переворота, руководство Северного общества занималось совсем другими проблемами. Оно (в лице прежде всего К. Ф. Рылеева и С. П. Трубецкого) вынашивало план восстания и готовило документ, в котором Россия извещалась о новых порядках, устанавливаемых победителями. План военного захвата Петербурга был разработан Трубецким и в случае четкого исполнения гарантировал мятежникам хотя бы кратковременный успех.

Муниципальное образовательное учреждение

Могойтуйская средняя общеобразовательная школа №1

Творческий конкурс

«В потомках ваше племя оживет»

Сочинение-рассуждение на тему:

«Что совершили декабристы: подвиг или преступление?»

Выполнила: ученица 11 «б» класса Сафонова Алина

Руководитель: учитель русского языка и литературы

Дылыкова Дарима Дашиевна

П. Могойтуй, 2011г.

Во глубине сибирских руд

Храните гордое терпенье

Не пропадет ваш скорбный труд

И дум высокое стремление…

А. С. Пушкин

14 декабря 1825 года... Сенатская площадь... Декабристы... Каторга... Сибирь...

Невольно задумываешься над вопросами: «Что совершили декабристы: подвиг или преступление? Чем же дороги и почему так близки нам эти люди?»

Собирая материал о декабристах, я случайно наткнулась на статью, в которой утверждали, что подвиг по большому счету совершили те, кто не позволил декабристам осуществить задуманное (и судя по всему совершенно не продуманное). Тем самым Россия была спасена от развала и смогла просуществовать крепкой державой еще много лет. Кстати, во время восстания было убито 1272 человека, но если бы декабристы все-таки добились своего, жертв было бы многократно больше впоследствии, потому что там наверняка нашелся бы свой Сталин…

Давайте вспомним из истории…

Декабристы - это люди действия, которые в своих поступках руководствовались общественными интересами. Они стремились преобразовать Российскую действительность (отменить крепостное право, ограничить или упразднить самодержавие, установить гражданское равноправие и многое другое).

В общем, цель декабристов была преобразить Россию в лучшую сторону, России был нужен настоящий путь к свободе.

Мы знаем, как велико значение декабристов для Сибири.

Вся их деятельность в Сибири была направлена на ускорение социально-экономического, общественно-политического и культурного развития края. Союз декабристов начал создавать в школы, детские сады. Открылись женские школы, они фактически первыми в России положили начало вовлечения женщин в сферу умственного труда. Декабристы первыми приступили к созданию публичных библиотек при начальных училищах, где их ранее не существовало.

Посвятив свою жизнь борьбе за новую Россию, декабристы вместе с тем вписали славные страницы в историю русской культуры.

Нет ни одной области духовной жизни, в которую поколение декабристов не внесло бы свой вклад, где они не проявили бы свое революционное новаторство, свою неуемную страсть к познанию, где не сказывались бы их борьба против консервативных норм, удушающих живую мысль и творческую инициативу.

Говоря об искусстве эпохи декабризма, нельзя не вспомнить о том, что знаменитый художник-медальер Федор Толстой был членом декабристского «Союза благоденствия». Его великолепная, тончайшей работы серия классических медалей в честь 1812 года была художественным выражением патриотических чувств.

Декабристы внесли свой вклад не только в искусство, но и в науку. Николай Тургенев - ученый-экономист, автор большой работы «Опыт теории налогов», подробно рассмотрел налоговую систему, ознакомившись с западноевропейской теоретической мыслью.

Также много географических работ, в частности посвященных Америке, Канаде, оставил декабрист Д. И. Завалишин.

Автором работы о Сибири был Батеньков. Декабрист Н. А.Чижов, участник полярной экспедиции под начальством Литке, составил и опубликовал обстоятельное описание Новой Земли. Муравьев, Муханов, Штейнгель оставили ряд работ по военному делу и военной истории.

Это были высокообразованные люди, они делали все возможное для процветания России.

Неужели из всего вышесказанного можно утверждать, что декабристы совершили преступление, а не подвиг? Конечно, нет.

Декабристы – это мужественные люди! Таких людей как они единицы, не каждый человек во имя процветания страны будет рисковать своей жизнью. Они сделали бы гораздо больше, если бы их прогрессивным начинаниям не противодействовали представители царских властей. Декабристы – это альтруисты, патриоты своей Родины. Именно с них началось освободительное движение в России. Несмотря на прошедшие 185 лет, мы не должны забывать о декабристах, ибо они совершили подвиг достойный памяти и уважения.

Кратко? Попытка государственного переворота окружена столькими событиями и характеризуется столькими нюансами, что ей посвящают целые книги. Это был первый организованный протест против крепостничества в России, вызвавший в обществе огромный резонанс и оказавший значительное влияние на политическую и социальную жизнь последовавшей эпохи правления императора Николая I. И все же в данной статье постараемся освятить восстание декабристов кратко.

Общая информация

14 декабря 1825 года в столице Российской Империи - Петербурге - произошла попытка государственного переворота. Восстание организовала группа дворян-единомышленников, большинство из которых были гвардейскими офицерами. Целью заговорщиков являлись отмена крепостного права и упразднение самодержавия. Следует отметить, что по своим целям восстание значительно отличалось ото всех других заговоров эпохи дворцовых переворотов.

Союз спасения

Война 1812 года оказала на все стороны жизни людей значительное влияние. Появились надежды на возможные перемены, главным образом - на отмену крепостничества. Но, чтобы ликвидировать крепостную зависимость, необходимо было конституционно ограничить монархическую власть. История России этого периода ознаменовалась массовым созданием на идейной основе сообществ офицеров гвардии, так называемых артелей. Из двух таких артелей в самом начале 1816 года был сформирован Его создателем был Муравьев Александр, стали Трубецкой Сергей, Якушкин Иван, позже присоединился Пестель Павел. Целями Союза были освобождение крестьян и реформа управления государством. Пестель в 1817 году написал устав организации, большинство участников состояли в масонских ложах, потому влияние ритуалов масонов сказывалось в обиходе Союза. Разногласия между членами сообщества по вопросу о возможности убийства царя в процессе государственного переворота стали причиной того, что осенью 1817 года Союз был распущен.

Союз благоденствия

В начале 1818 года в Москве был организован Союз благоденствия - новое тайное общество. В него входило двести человек, озабоченных идеей сформировать передовое общественное мнение, создать либеральное движение. Для этого предполагалась организация легальных благотворительных, литературных, просветительских организаций. Были основаны более десяти союзных управ по всей стране, в том числе в Петербурге, Кишиневе, Тульчине, Смоленске и иных городах. Сформировались также «побочные» управы, например, управа Никиты Всеволжского, «Зеленая лампа». Члены Союза должны были активно участвовать в общественной жизни, пытаться занять высокие посты в армии, правительственных учреждениях. Состав общества регулярно менялся: первые участники обзаводились семьями и отходили от политических дел, им на смену приходили новые. В январе 1821 года на протяжении трех дней в Москве проходил съезд Союза благоденствия, обусловленный разногласиями сторонников умеренного и радикального течений. Деятельностью съезда руководили Михаил Фонвизин и Выяснилось, что доносчики осведомили правительство о существовании Союза, и было принято решение формально его распустить. Это дало возможность освободиться от людей, которые попали в сообщество случайно.

Реорганизация

Роспуск Союза благоденствия стал шагом к реорганизации. Появились новые общества: Северное (в Петербурге) и Южное (в Украине). Главную роль в Северном обществе играли Трубецкой Сергей, Муравьев Никита, позже - Рылеев Кондратий, известный поэт, сплотивший боевых республиканцев вокруг себя. Руководителем организации являлся Пестель Павел, деятельное участие принимали офицеры гвардии Нарышкин Михаил, Горсткин Иван, морские офицеры Чижов Николай и братья Бодиско, Михаил и Борис. В Южном обществе участвовали братья Крюковы (Николай и Александр) и братья Бобрищевы-Пушкины: Павел и Николай, Черкасов Алексей, Аврамов Иван, Лихарев Владимир, Киреев Иван.

Предпосылки событий декабря 1825-го

Наступил год восстания декабристов. Заговорщики решили воспользоваться непростой юридической ситуацией, которая сложилась вокруг права на престол после кончины Александра I. Существовал секретный документ, согласно которому Константин Павлович, брат бездетного Александра I, следующий по старшинству за ним, отказывался от престола. Таким образом, следующий брат, Николай Павлович, хоть и был среди военно-чиновничьей элиты крайне непопулярным, имел преимущество. В то же время, еще до того, как был открыт секретный документ, Николай поспешил отказаться в пользу Константина от прав на престол под натиском М. Милорадовича, генерал-губернатора Санкт-Петербурга.

Смена власти

27 ноября 1825 года история России начала новый виток - формально появился новый император, Константин. С его изображением отчеканили даже несколько монет. Однако Константин официально престола не принимал, но и не отказывался от него. Создалось очень напряженное и двусмысленное положение междуцарствия. В итоге объявить себя императором решил Николай. Была назначена присяга на 14 декабря. Наконец наступила смена власти - момент, которого так ждали члены тайных сообществ. Было решено начинать восстание декабристов.

Восстание 14 декабря стало следствием того, что в результате длительного ночного заседания в ночь с 13 на 14 Сенат все-таки признал юридическое право Николая Павловича на престол. Декабристы решили помешать Сенату и войскам принести новому царю присягу. Медлить было нельзя, тем более что у министра на столе уже лежало огромное количество доносов, и в скором времени могли начаться аресты.

История восстания декабристов

Заговорщики планировали занять Петропавловскую крепость и Зимний дворец, арестовать царскую семью и, если возникнут определенные обстоятельства, убить. Руководить восстанием был избран Сергей Трубецкой. Далее декабристы хотели потребовать от Сената опубликования всенародного манифеста, провозглашавшего уничтожение старого правления и учреждение временного правительства. Членами нового революционного правительства предполагалось сделать адмирала Мордвинова и графа Сперанского. На депутатов возлагалась задача утвердить конституцию - новый основной закон. В случае если бы Сенат отказался огласить всенародный манифест, содержащий пункты об отмене крепостничества, равенстве всех перед законом, демократических свободах, введении обязательной для всех сословий военной службы, введении суда присяжных, выборности чиновников, отмене и др., было решено заставить его это сделать принудительно.

Затем планировалось созвать Всенародный собор, который бы решил вопрос о выборе формы правления: республики или Если бы была выбрана республиканская форма, царская семья должна была быть выслана из страны. Рылеев сначала предлагал отправить Николая Павловича в Форт-Росс, но затем они с Пестелем задумали убийство Николая и, быть может, цесаревича Александра.

14 декабря - восстание декабристов

Кратко опишем то, что происходило в день попытки переворота. Рано утром Рылеев обратился к Каховскому с просьбой проникнуть в Зимний дворец и убить Николая. Тот сначала согласился, однако потом отказался. К одиннадцати утра на были выведены Московский гвардейский полк, Гренадерский полк, матросы Гвардейского морского экипажа. Всего - около трех тысяч человек. Тем не менее, за пару дней до того, как началось восстание декабристов 1825 года, Николая о намерениях членов тайных сообществ предупредили декабрист Ростовцев, посчитавший восстание недостойным дворянской чести, и начальник Главного штаба Дибич. Уже в семь утра сенаторы принесли Николаю присягу и провозгласили его императором. Трубецкой, назначенный руководителем восстания, на площади не появился. Полки на Сенатской продолжали стоять и ждать, когда же заговорщики придут к общему мнению по поводу назначения нового руководителя.

Кульминационные события

В этот день вершилась история России. Граф Милорадович, появившийся перед солдатами верхом на коне, стал говорить, что если Константин отказался быть императором, то уже ничего не поделать. Вышедший из рядов восставших Оболенский убеждал Милорадовича отъехать, а потом, видя, что он не реагирует, легонько в бок ранил его штыком. Каховский в это же время выстрелил в графа из пистолета. Князь Михаил Павлович и полковник Стюрлер пытались привести к повиновению солдат, но все попытки были безуспешны. Тем не менее восставшие дважды отбили атаку конногвардейцев, которыми руководил Алексей Орлов.

На площади собрались десятки тысяч жителей Петербурга, они сочувствовали восставшим и бросали в Николая и его свиту камни и поленья. В результате образовались два «кольца» людей. Одно окружало восставших и состояло из тех, кто пришел раньше, другое сформировалось из пришедших позже, жандармы на площадь их уже не пускали, поэтому люди стояли позади обступивших декабристов правительственных войск. Такое окружение несло опасность, и Николай, сомневающийся в своем успехе, решил подготовить членам царской семьи экипажи на случай необходимости бегства в Царское Село.

Неравные силы

Новоиспеченный император понимал, что итоги восстания декабристов могут быть не в его пользу, поэтому попросил митрополитов Евгения и Серафима обратиться к солдатам с просьбой отступить. Результатов это не принесло, и опасения Николая усилились. Тем не менее он успел взять в свои руки инициативу, пока восставшие выбирали нового руководителя (им был назначен князь Оболенский). Правительственные войска по численности более, чем вчетверо превосходили армию декабристов: было собрано девять тысяч штыков пехоты, три тысячи сабель кавалерии, позже вызвали артиллеристов (тридцать шесть орудий), всего - около двенадцати тысяч человек. Восставших, как уже отмечалось, насчитывалось три тысячи.

Разгром декабристов

Когда со стороны Адмиралтейского бульвара показалась гвардейская артиллерия, Николай приказал сделать залп картечью по «черни», находившейся на крышах Сената и соседних домов. Декабристы ответили ружейным огнем, а затем под градом картечи пустились в бегство. Им вслед продолжились выстрелы, солдаты бросились на лед Невы с целью перебраться на Васильевский остров. На невском льду Бестужев предпринял попытку наладить боевой порядок и снова пойти в наступление. Войска построились, однако были обстреляны ядрами из пушек. Лед раскалывался, люди тонули. План был провален, на улицах и площади к ночи лежали сотни трупов.

Арест и суд

На вопросы о том, в каком году восстание декабристов произошло и чем оно закончилось, наверняка сегодня ответят не многие. Однако это событие во многом повлияло на дальнейшую историю России. Значение восстания декабристов нельзя недооценивать - они первые в империи создали революционную организацию, разработали политическую программу, подготовили и реализовали вооруженное выступление. В то же время восставшие не были готовы к испытаниям, которые последовали после восстания. Часть из них после суда казнили путем повешения (Рылеева, Пестеля, Каховского и других), остальных сослали в Сибирь и иные места. В обществе произошел раскол: одни поддерживали царя, другие - несостоявшихся революционеров. А сами выжившие революционеры, разгромленные, закованные в кандалы, плененные, жили в глубоких душевных терзаниях.

В заключение

О том, как происходило восстание декабристов, кратко было рассказано в статье. Они были движимы одним желанием - революционно выступить против самодержавия и крепостничества в России. Для восторженных юношей, незаурядных военных, философов и экономистов, видных мыслителей, попытка переворота стала экзаменом: кто-то показал сильные стороны, кто-то слабые, кто-то проявил решительность, отвагу, самопожертвование, а кто-то стал колебаться, не смог сохранить последовательность действий, отступил.

Историческое значение восстания декабристов состоит в том, что они заложили основы революционных традиций. Их выступление положило начало дальнейшему развитию освободительных мыслей в крепостной России.

Декабристы… Кто были эти люди, возглавившие в мрачную эпоху самодержавия первое революционное движение против царизма и выступившие 14 декабря 1825 года с развернутыми боевыми знаменами на Сенатскую площадь Петербурга?В первой половине XIX века общественно-политическая борьба обострилась во всем мире. В России все общество понимало отставание от передовых европейских стран, где идейная борьба закончилась победой буржуазных революций и национально-освободительных движений. Необходимость кардинальных перемен ощущали не только прогрессивно мыслящие представители дворянства, но и помещики-крепостники. Феодально-крепостнический строй в России в начале XIX века являлся тормозом для развития производительных сил, исторического прогресса страны. Внутри старого строя вызревал новый, боле прогрессивный, капиталистический. Несоответствие между быстрорастущими, новыми производительными силами и старыми феодально-крепостническими производственными отношениями породило революционное движение. Лучшие люди России понимали, что сохранение крепостничества и самодержавия гибельно для дальнейшей судьбы страны. В то же время правительство усиливает реакцию как последнее средство самодержавно-крепостнического режима поддержать и сохранить разлагающийся феодальный строй. После окончания Отечественной войны 1812 года в России установился мрачный политический режим – аракчеевщина – по фамилии председателя военного департамента Государственного Совета, главного начальника военных поселений графа А.А.Аракчеева. Аракчеевщина проявлялась в помещичьем произволе, насаждение палочной дисциплины в армии, жестком подавлении любых признаков свободомыслия. Ухудшилось положение народных масс. После войны многие губернии были разорены. Вернувшись в свои селения, дворяне усилили гнет, пытаясь за счет крестьянства улучшить финансовое положение. Усиление эксплуатации привело к росту недовольства среди населения. Волнения крестьян и работных людей часто подавлялись с помощью военной силы. Однако жестокий режим привел к тому, что в войсках, даже в гвардии, самой надежной части армии, начало расти недовольство.Большое влияние на формирование революционного мировоззрения оказала Отечественная война 1812 года. Между офицерами, бывшими московскими студентами, и солдатами устанавливались простые человеческие отношения. В лице тех, кого дворяне привыкли считать крепостными, рабами, кого можно было вместе с семьей купить, продать, они увидели таких же людей, как и они сами, людей, любящих свою Родину, готовых отдать за нее свою жизнь.Если в годы детства и юношества крепостное право представлялось будущим декабристам естественным, то теперь они начинают задумываться над темными сторонами русской действительности.Побывав за границей, будущие декабристы убеждаются, что нигде в мире не оказывается более презрения к простому народу, как в России. Также они увидели, как в результате революции утверждался представительный конституционный строй. Это дало им понятий “о пользе законов и прав гражданских”.Оппозиционные настроения крепли и среди солдат. Вернувшись на родину, они стали роптать. Проливая свою кровь, они разбили французскую армию, а вернувшись домой вновь, стали крепостными и бесправными. Их ропот разносился в классе народа. И по России прошла волна народных волнений. Недовольство проявляли разные слои населения: крестьяне, работные люди, горожане, военные поселяне. Однако эти волнения не приняли массовый размах.Отражая недовольство широких общественных кругов, зрело политическое сознание будущих декабристов. Все они были охвачены большой любовью к Родине и подлинным патриотизмом

– А панихидку-то я отслужил, как же-с! – помолчав, прибавил с простодушно-лукавою усмешкою. – Нынче парад был на Сенатской площади, благодарственное молебствие за ниспровержение крамолы. Святою водою войска и площадь кропили, очищали от крови – все крови боятся – да, чай, и святою водою крови не смыть. Владыка митрополит служил со всем духовенством, соборне. Ну а я не пошел. Матушка протопопица говорит: "Уж очень много, говорит, ты себе позволяешь, отец Петр! Смотри, как бы не налетело от архиерея по потылице". "Ну и пусть, говорю, пусть налетит!" Отпустил Казанскую с другими попами, а сам не пошел, облачился в черные ризы да панихидку и отслужил по пяти рабам Божиим новопреставленным. "Со святыми упокой, Христе, души раб Твоих, Сергея, Михаила, Петра, Павла, Кондратия, иде же праведные упокояются. Прими, Господи, в мир Твой"… Ну, да уж что говорить, – примет, небось, примет.

Вдруг поднялся во весь рост и воскликнул торжественно:

– Свидетельствуюсь Богом живым: как святые умерли. Как готовые спелые гроздья, упали на землю, но не земля их приняла, а Отец Небесный. Венцов мученических сподобились, и не отнимутся от них венцы сии во веки веков. Слава Господу Богу! Аминь.

Опять, как тогда, в Вербное воскресенье, Голицын стал на колени и сказал:

– Благословите, отец Петр. Тот поднял руку.

– Нет, чашею.

– Во имя Отца и Сына и Святого Духа, – благословил его отец Петр, касаясь чашею лба, груди и плеч; потом дал поцеловать ее. Когда Голицын приложил к ней губы, красно-кровавый луч солнца упал на золотое дно и казалось, что чаша наполнилась кровью.

Отец Петр молча обнял его и хотел выйти.

– Постойте, – сказал Голицын, расстегнул ворот рубахи, пошарил за пазухой, вынул пачку листков и отдал ему.

– Что это? – спросил отец Петр.

– Записки Муравьева "Завещание России". Велел вам отдать. Сохраните?

– Сохраню.

Еще раз обнял его и вышел из камеры. Голицын долго сидел, не двигаясь, не чувствуя, как слезы текли по лицу его, и смотрел на заходящее солнце – небесную чашу, полную кровью. Потом опустил глаза и увидел на столе Маринькино письмо. Теперь уже знал, зачем такое письмо в такой день.

Вспомнил слова Муравьева: "Поцелуйте от меня Мариньку!" Взял письмо и поцеловал, прошептал:

– Маринька… маменька!

Вспомнил, как после свидания с нею в саду Алексеевского равелина целовал землю: "Земля, земля, Матерь Пречистая!" И как Муравьев в последнюю минуту перед виселицей тоже целовал землю. Вспомнил предсмертный шепот его сквозь щель стены: "Не погибнет Россия, – спасет Христос и еще Кто-то". Тогда не знал Кто, – теперь уже знал.

Радость, подобная ужасу, пронзила сердце его, как молния: Россию спасет Мать.

Л. М. Ляшенко. "…В том смысл стоянья на Сенатской"

Декабристы были последними военными заговорщиками… Но они сделались первыми идейными революционерами.
П. Н. Милюков

Дмитрий Сергеевич Мережковский предпочитал изъясняться с читателями не столько стихотворениями или эссе (хотя последних написал великое множество), сколько романами-трилогиями. В малые литературные формы близкие его сердцу идеи просто не укладывались. Стихотворения и эссе при этом добросовестно исполняли вспомогательную роль, дополняя то, что было высказано писателем в романах. Следует признать, что идеи Мережковского были настолько обстоятельны, даже космологичны, что действительно требовали достойного обоснования. Чтобы получить представление об их масштабности, достаточно обратиться к названиям трилогий и отдельных романов. "Христос и Антихрист", "Смерть богов", "Царство Зверя" – не правда ли, говорящие наименования? Мережковский размышляет в них о вере и безверии, о принципиальной возможности построить идеальное государство, где все граждане и, что не менее важно, власти живут по совести и правде. Причем совесть и правда подразумевались одни, – те, что выражены в произведениях писателя, а все, что помимо них, – это от лукавого.

Попытаемся определить, в какой период времени, по мнению писателя, произошла "смерть богов" именно в России. Иными словами, когда история нашей страны была сбита "с круга", результатом чего стало искажение хода ее естественного развития. Д. С. Мережковский не отличается здесь оригинальностью, поскольку для него, как и для многих, все беды начались с Петра I, вернее, с того момента, когда великий император напрочь разошелся в видении будущего России со своим сыном Алексеем Петровичем. О том, что данный момент является своеобразной отправной точкой тревожных размышлений писателя, свидетельствует и соответствующее название романа Мережковского, в основу которого положен упомянутый сюжет, – "Антихрист (Петр и Алексей)". Думается, не надо пояснять, кто есть пособник врага рода человеческого в этом произведении.

Александр I. Гравюра с портрета Дж. Доу (1825).

Другие события XVIII в. не привлекли внимания Дмитрия Сергеевича, поэтому, пропустив их, он пишет пьесу "Павел I" и два романа: "Александр I" и "14 декабря". Судя по всему, именно эти моменты российской жизни показались ему наиболее важными, а то и определяющими дальнейшую судьбу страны. В общем-то с писателем трудно не согласиться. Последние годы XVIII столетия и первая четверть XIX в. явились весьма значимым этапом в истории России. Дело не только в судорожных метаниях монархов, правивших в эти годы, но и в том, что на игровом поле политической жизни страны появляется новый персонаж: – пусть и недостаточно внятно организованное, но тем не менее отчетливо ощущаемое общественное движение. Оно, естественно, начинает предлагать свое видение проблем, стоявших перед Россией, а значит, и выстраивать свои альтернативы традиционному развитию империи. Альтернативность же истории, т. е. множественность возможностей развития событий, – один из самых интересных сюжетов науки о прошлом, а потому крайне привлекательных для беллетристов.

Для нашего разговора особенно интересно, что "отмашку" к началу размышлений о путях развития империи дает не только что проклюнувшееся общественное мнение, а Зимний дворец, т. е. та власть, которая, казалось бы, как никто должна была быть заинтересована в сохранении статус-кво. И тут уж совершенно невозможно разобраться, что являлось первичным. То ли власть отреагировала на какие-то сигналы, шедшие из толщи российской жизни, то ли общество, ободренное внезапными движениями власти, начало активную мыслительную (и не только мыслительную) деятельность. Впрочем, так ли уж важно в данном случае лидерство и приоритет? Гораздо полезнее попытаться понять, что произошло в нашей стране в первой четверти XIX в. и каким образом произошедшее отозвалось в последующие десятилетия.

Итак, движение декабристов как повод для размышлений о зарождении самодеятельности общества, о разрушительности или, наоборот, конструктивности революционного движения. Мережковский в романе "14 декабря" резко сужает хронологические рамки событий, дабы сфокусировать внимание на самом, с его точки зрения, главном. Он начинает рассказ с момента смерти Александра I и заканчивает его расправой правительства с участниками восстания. Что ж, подчинимся автору, оставив за собой право, когда это понадобится, выйти за жесткие временные рамки и поговорить о явлении декабризма в целом или наиболее важных его составляющих.

25 ноября 1825 г. в Петербурге получили известие о том, что в Таганроге умирает император Александр I. И хотя на следующий день в столице отслужили молебен во здравие монарха, стало понятно, что наследник должен готовиться к восшествию на престол. Однако именно это в общем-то обычное для монархического государства событие вызвало панику в российских "верхах". Дело в том, что явными наследниками престола в тот момент считались двое, а тайно желающих занять престол или кем – то планируемых на место монарха находи – лось и того более. Хотя, конечно, если обратиться к закону, все выглядело не так загадочно. Но кто в России в критической ситуации станет обращаться за помощью к закону?