Егор Францевич Канкрин был одним из наиболее видных государственных деятелей России первой половины XIX века. Уроженец Германии, он еще в молодости покинул родину, долго терпел нужду и лишения, однако благодаря своим зданиям, организаторским способностям и неподкупности сумел стать сначала главным интендантом русской армии во время войн 1812-1815гг., а затем министром, восстановившим разрушенную финансовую систему России.

Канкрин родился в г. Ганау 16 ноября 1774 года. Отец его уехал в Россию раньше его. Он был талантливым специалистом в области строительной техники и горного дела. Не способный на компромиссы, он не смог удержаться на службе у мелких германских князей и в 1783г. покинул Германию. В России его знания были оценены, он получил высокий оклад и долгое время занимал пост директора солеваренных заводов, а позже был членом горной коллегии.

Канкрин-сын с успехом окончил Марбургский университет, но найти работу в Германии ему не удавалось. Отец звал его в Россию, куда он приехал в 1798 году. Однако, по-видимому, конфликт с отцом", возникший из-за неуступчивости характеров обоих, оставил его без средств к существованию. Не зная русского языка, без связей, он пробовал учительствовать, был комиссионером, работал бухгалтером у богатого откупщика; почти три года он прожил в глубокой бедности, часто голодая. Наконец, в 1800г. случай ему улыбнулся: он составил записку об улучшении овцеводства в России, которая понравилась вице-канцлеру графу И. А. Остерману. Благодаря его покровительству он был назначен сначала помощником к своему отцу на солеваренные заводы, а в 1803 г. переведен в министерство внутренних дел в экспедицию государственных имуществ.

В министерстве Канкрин выполнял разнообразные поручения, во многом связанные с разъездами по стране: занимался лесным хозяйством, соляным делом, помощью голодающим. Знания и деловая хватка заставляли всех относиться к нему с уважением несмотря на суровость его нрава и резкость в обхождении с людьми. Он стал получать награды и уже через шесть лет заслужил чин статского советника. Быстрая чиновничья карьера Канкрина была тем более примечательна, что он никогда не проявлял низкопоклонства перед начальством. Характерным в этом отношении является следующий эпизод: как-то его вызвал к себе граф А. А. Аракчеев и, обратившись к нему на "ты", предложил решить ряд вопросов по лесоустройству в своем имении. Канкрин выслушал его, ничего не сказал, повернулся к нему спиной и ушел. Тогда Аракчеев потребовал, чтобы министр внутренних дел прикомандировал к нему Канкрина официально, но на этот раз, заинтересованный

Юровский Владимир Евгеньевич - кандидат технических наук.

в наведении порядка в своем лесном хозяйстве, обращался с Канкриным любезно и предупредительно.

Новый этап в жизни Канкрина наступил в 1809 г., когда он опубликовал труд, озаглавленный "Заметки о военном искусстве с точки зрения военной философии". В этой работе Канкрин высказывал мысль, что во время войны государство должно использовать как свое преимущество географические факторы: обширность территории, протяженность коммуникаций, суровость климата. Работа вызвала большой интерес в военных кругах, где в этот период оживленно дебатировался вопрос, какой должна быть возможная война с Наполеоном - наступательной или оборонительной. Труд Канкрина привлек внимание военного министра М. Б. Барклая де Толли и известного военного теоретика генерала К. Л. Пфуля, близкого к Александру I. Император заинтересовался личностью Канкрина и потребовал справку о нем. Ему доложили, что Канкрин "знающий и способный человек, но с плохим характером".

Пфуль привлек Канкрина к разработке планов будущей войны, в которых вопросы снабжения играли большую роль. В 1811г. Канкрина назначают помощником генерал-провиантмейстера с чином действительного статского советника, а в самом начале войны он становится генерал- интендантом западной армии и вскоре - всех действующих войск.

Способность быстро находить решения в сложной обстановке, энергия и бескорыстие позволили Канкрину блестяще справиться со своими задачами. По свидетельству многих очевидцев, русская армия в ходе всех военных действий была хорошо материально обеспечена, и в этом отношении война 1812-1815 гг. выгодно отличалась от последующих - Крымской и особенно турецкой, когда из-за казнокрадства и злоупотреблений солдаты часто оставались без хлеба и в гнилых сапогах. При этом расходы на содержание войск, произведенные Канкриным, были относительно небольшими. Так, за три года казна истратила 157 млн руб., что меньше расходов, например, только за первый год Крымской войны. Немалую роль в этом сыграла и безупречная честность самого Канкрина. Человек небогатый и в то же время бесконтрольный хозяин армейских денег, он мог бы, например, получить миллионные взятки при расчете с союзными правительствами; вместо этого он проделал колоссальную работу по проверке счетов и уплатил по ним только одну шестую часть, доказав, что остальные претензии незаконны.

М. И. Кутузов высоко ценил способности Канкрина, пользовался его советами и обычно поддерживал его предложения. Приведем два эпизода, в которых личность Канкрина проявилась наиболее ярко. Когда в мае 1813 г., в дни тяжелейшего сражения при Бауцене в Саксонии на узком участке фронта сосредоточилось более 180 тыс. русских и союзных войск, Александр I вызвал к себе Канкрина и просил его решить труднейшую в этих условиях задачу снабжения, пообещав за это щедрую награду; Канкрин сумел выполнить приказ - и снабжение частей было обеспечено.

Второй случай едва не закончился отставкой Канкрина: он заступился за жителей небольшого немецкого городка, страдавших от бесчинств войск, чем навлек на себя гнев великого князя Константина. Инцидент уладит Кутузов, заявивший великому князю: "Если вы будете устранять людей, мне крайне нужных, таких, которых нельзя приобрести и за миллионы, то я сам не могу оставаться в должности" ".

По окончанию войны Канкрин был забыт; он был теперь не нужен и остался лишь членом военного совета без определенных обязанностей. Но он был человеком, который не мог сидеть без дела; в этот период он написал труд по экономике "Мировое богатство, национальное богатство и государственное хозяйство", изданный в Мюнхене в 1821 году. В 1816г. Канкрин женился на Е.З.Муравьевой, двоюродной сестре будущего декабриста Сергея Муравьева-Апостола, с которой он познакомился на офицерском балу при штабе Барклая-де-Толли.

Император вспомнил о Канкрине в 1821 г. и взял его с собой на конгресс в Лейбах (Любляны), где обсуждался вопрос о возможном участии русских войск в подавлении революционного движения в Неаполитанском королевстве. Вскоре Канкрин был назначен членом Государственного совета, а в 1823г.- министром финансов. Недаром еще за десять лет до этого, в 1813 г., М. М. Сперанский говорил: "Нет у нас во всем государстве человека, способнее Канкрина быть министром финансов".

Назначение Канкрина было встречено светским обществом с недоумением, а многими враждебно: трудно было представить себе неотесанного немца на месте его предшественника, графа Д. А. Гурьева, человека любезного, салон которого был всегда открыт для знатных просителей денег. Бывший гвардейский офицер, тесть министра иностранных дел К. В. Нессельроде, Гурьев мало понимал в финансах; он увлекался кулинарией, и всем была хорошо известна изобретенная им "гурьевская каша". Он охотно раздавал казенные деньги влиятельным лицам, и в конце-концов, когда он отказался за неимением средств выдать деньги в помощь голодающим белорусским крестьянам и в то же время предложил выделить 700 тыс. рыб. на покупку казною разоренного имения одного вельможи, император решил его снять.

Финансы России были в катастрофическом состоянии: К концу царствования Павла I общий долг государства составлял 408 млн. рублей. Это финансовое наследие XVIII в. по сумме превышало четырехлетний доход государственного бюджета того времени (2). Впрочем, в тот период твердого бюджета не было, деньги часто расходовались по указанию монарха или фаворитов, хотя назначаемый с 1796 г. государственный казначей обязан был вести отчетность.

Неустойчивость финансовой системы была во многом связана с находившимися в обращении бумажными деньгами- ассигнациями. Они были введены в 1768 г. Екатериной II для частичной замены обесценившейся медной монеты, и их появление в тот период было оправданным. Однако выпуск все новых и новых ассигнаций стал легким способом покрытия любых государственных расходов, и число их в обращении быстро росло, а стоимость стремительно падала, приводя к дороговизне всех предметов потребления (3).

Когда Канкрин занял пост министра, положение в области финансов было тяжелым. У Канкрина были свои взгляды на пути преодоления кризиса. Он не считал нужным выкупать ассигнации, заключая займы или экономя средства из бюджета. По его мнению, изъятие ассигнаций нужно было отложить на длительное время - до тех пор, пока не будет накоплен достаточный фонд серебряных монет. До этого же следовало прекратить новые выпуски, закрепив тем самым стоимость уже циркулирующих бумажных денег. Этот план Канкрин выполнил с удивительным умением: за все его управление не было выпущено ни одного ассигнационного рубля, стоимость же бумажного рубля держалась в пределах 25-27 коп. серебром(4).

Основные усилия Канкрин направил на борьбу с дефицитом бюджета и на создание денежных запасов. Он писал: "Должно быть главным правилом, чтобы дефициты были отвращаемы сокращением расходов, а к умножению налогов приступать по одной крайности". По его мнению, "в государстве, как и в частном быту, необходимо помнить, что разориться можно не столько от капитальных расходов, как от ежедневных мелочных издержек. Первые делаются не вдруг, по зрелому размышлению, а на последние не обращают внимания, между тем как копейки растут в рубли" (5).

Канкрин с неослабевающей стойкостью и умением отражал все покушения на казенное добро, он работал по 15 часов в сутки, сам проверял множество документов, выявлял и беспощадно отдавал под суд казнокрадов, обычно умел доказать, что то или иное дело требует меньших затрат, чем запрашивают. В результате он сократил бюджет военного министерства более чем на 20 млн руб., бюджет министерства финансов - на 24 млн руб. и т. п.(6). В целом он сумел за четыре года управления сократить расходы на 1/7 и скопить капитал в 160 млн руб. ассигнациями (7).

Стремясь выполнить бюджет без дефицита и создать денежные запасы, Канкрин применял некоторые экономические меры, которые и сам в принципе не одобрял. Так, в 1827г. он ввел откупную систему в винную торговлю, взамен казенного управления, сопровождавшегося большими расходами казны и злоупотреблениями чиновников. За поступление доходов от продажи вина отвечали вице-губернаторы, что открывало им широкие возможности для казнокрадства. Недаром, когда однажды в Петербург на совещание съехались многие губернаторы, один шутник на вопрос "Зачем они приехали?" отвечал: "Хотят просить императора, чтобы он перевел их в вице-губернаторы". Введя откупы, Канкрин не ошибся: доходы от продажи вина возросли с 79 до 110 млн рублей(8). Правда, при этом он говорил: "Тяжело заведовать финансами, пока они основаны на доходах от пьянства".

Другой мерой, осуществленной при непосредственном участии Канкрина в 1822 г., было повышение сниженных за три года перед этим ввозных таможенных пошлин, в результате чего доходы казны возросли с 31 до 81 млн рублей. Рост доходов был главной, но не единственной, целью: увеличивая пошлины, Канкрин понимал, что протекционизм в данный период полезен для развития слабой отечественной промышленности, хотя и сознавал, что в дальнейшем отсутствие иностранной конкуренции принесет вред. Учитывал Канкрин и то, что среди ввозимых товаров значительное место занимают предметы роскоши, и поэтому повышение пошлин, сопровождаемое ростом цен на предметы ввоза, явится своеобразным налогом на богатых.

Большое внимание Канкрин уделял горнодобывающей промышленности, доходы которой увеличились с 8 до 19 млн руб., а добыча золота возросла с 25 до 1 тыс. пудов (9).

Годы, когда Канкрин управлял финансами, были отягощены многими чрезвычайными расходами. Так, в 1827-1829гг. требовались расходы на персидскую и турецкую войны, в 1830г.- для подавления восстания в Польше; в 1830г. в стране свирепствовала холера, в 1833 г.- вызванный неурожаем голод. Особенно тяготили Канкрина военные расходы. Он как-то сказал: "Мои труды пропадут, все мною накопленное поглотят казармы, крепости и пр.". Действительно, даже в "мирном" 1838 году на армию и флот ушло 45% бюджета (10).

Во время Канкрина большое внимание привлекало явление, получившее название "простонародный лаж". Оно нарушало нормальную устойчивую экономическую жизнь страны. Лаж (расхождение между биржевым курсом ассигнаций и реальным) возникал из-за того, что на свободном рынке ассигнации обменивались на серебро в отношении, превышающем их покупательную способность, причем, это соотношение было неустойчивым и самопроизвольно менялось по законам спроса-предложения. Причина заключалась в "преимуществе", которое ассигнации имели перед серебром: их принимали в уплату податей и казенных сборов. Средством борьбы с лажем явились изданные в 1831-1833гг. указы, разрешающие частично рассчитываться с казной металлической монетой.

Наконец настало время, когда Канкрин нашел возможным приступить к денежной реформе. В июне 1839 г. был обнародован указ, в котором говорилось: "Серебряная монета впредь будет считаться главной монетой обращения. Ассигнации будут считаться впредь второстепенными знаками ценностей и их курс против серебряной звонкой монеты один раз навсегда остается неизменным, считая рубль серебра в 3 р. 50 к. ассигнациями". Хотя казной к этому времени уже было накоплено значительное количество серебра, Канкрин счел, что лучше иметь больший запас, и открыл специальную кассу, которая выдавала желающим депозитные билеты взамен звонкой монеты, с обязательством по первому требованию вернуть внесенные серебряные деньги. Этот депозитный фонд пользовался полным доверием у населения, он быстро рос и, когда достиг суммы в 100 млн руб., был торжественно перевезен в Петропавловскую крепость и проверен в присутствии сановников и депутатов от дворянства и купечества. Этой торжественной процедурой Канкрин хотел убедить весь мир, что Россия покончила с бумажно-денежным обращением и установила серебряный монометаллизм. Такой возможности способствовало и то, что Россия сохраняла в течение нескольких лет положительный внешнеторговый баланс, и приток серебра из-за рубежа был достаточно велик. В 1843г. был провозглашен манифест об уничтожении ассигнаций и замене их кредитными билетами, которые по предъявлению разменивались на монету: 596 млн руб. ассигнациями были обменены на 170 млн руб. кредитными билетами (11).

Все важные предложения по экономике и финансам до их осуществления полагалось обсуждать в комитете финансов, состоявшем из десяти членов государственного совета, среди которых было много идейных противников Канкрина (Н. С. Мордвинов, П. Д. Киселев, К. Ф. Друцкий-Любецкий и др.). Канкрину обычно удавалось проводить свои решения благодаря поддержке Николая I. Как известно, Николай I требовал от своих министров не самостоятельных действий, а строгого исполнения его приказаний. Канкрин представлял собой исключение: император допускал с его стороны даже возражения и слушал его внимательно, понимая, что другого такого министра финансов ему не найти. Требовавший безукоризненного соблюдения всех правил ношения военной формы, Николай I прощал Канкрину его

неопрятную шинель, панталоны, заправленные в голенища сапог, шерстяной шарф, обвязанный вокруг шеи. Как-то он сделал ему замечание, на что Канкрин ответил: "Ваше Величество не желает, конечно, чтобы я простудился и слег в постель; кто же тогда будет работать за меня?". Император не только махнул рукой на его одежду, но, сам не терпя курение, разрешал Канкрину на докладах курить трубку, набитую дешевым табаком.

В 1829 г. Канкрин был возведен в графское достоинство; он неоднократно получал значительные денежные награды, но в быту был исключительно скромен, довольствовался самым дешевым, и когда его упрекали в скупости, он отвечал: "Да, я скряга на все, что не нужно". Он был остроумным человеком, и его высказывания, правда, часто довольно грубые, передавались из уст в уста. Так, его спросили, почему он никогда не бывает на похоронах. Он ответил: "Человек обязан быть на похоронах только один раз- на своих собственных". Однажды, когда кто-то с гордостью рассказывал про свой честный поступок, Канкрин сказал: "Он мог бы с таким же основанием хвалиться, что не родился женщиной".

Канкрин старался не бывать на официальных приемах, избегал празднества, балы, но был страстным любителем поэзии, музыки, архитектуры, сам играл на скрипке. Кроме написанного в юности романа "Дагобер", его перу принадлежит трактат об архитектуре "Элементы прекрасного в зодчестве", сборник рассказов "Фантазии слепого"; он оставил в своих дневниках много интересных замечаний о музыке и изобразительном искусстве.

Большое внимание Канкрин уделял развитию отечественной промышленности и подготовке для нее кадров. Им был основан Петербургский практический технологический институт, он много сделал для расширения Лесного института, созданного еще Петром I. По его инициативе появился Горный институт, коммерческое училище, рисовальная школа при Академии художеств с одним из первых в Европе гальванопластическим отделением, школы торгового мореходства, школы в горнозаводских округах и др. Канкрин основал "Коммерческую газету", "Горный журнал", под его руководством издавалась "Земледельческая газета", редактором которой был назначен бывший директор царскосельского лицея Е. А. Энгельгард, хорошо знакомый с вопросами сельского хозяйства; для того чтобы эта газета была общедоступна, Канкрин выделил на нее пособие из казны, так что годовая подписка обходилась менее рубля. В газете была напечатана его статья о разделении России на пояса по климату, обратившая на себя внимание ученых Европы.

Канкрин понимал, что развитие промышленности зависит от успехов науки, и сумел убедить Николая I пригласить в Россию знаменитого путешественника, ученого-натуралиста А. фон Гумбольдта. Гумбольдт прославился своими исследованиями в Центральной и Южной Америке, он прошел через Кордильеры, проплыл до истоков Ориноко, установив, что эта река сообщается с Амазонкой. Первоначально Канкрин вступил с ним в переписку по поводу найденной в Южной Америке платины и возможности изготовления монет из этого металла. В 1829 г. Гумбольдт приехал в Россию. Канкрин позаботился о том, чтобы на его путешествие были ассигнованы значительные суммы денег, на каждой почтовой станции его ожидала смена лошадей, а там, где этого требовали условия безопасности, сопровождал военный конвой. Гумболдт проехал почти 15 тыс. верст, обследовал различные районы Урала, Рудного Алтая и Каспийского моря, а результаты обобщил в исследовании "Центральная Азия", явившемся крупным вкладом в науку XIX века.

Характеристика Канкрина будет неполной, если не рассказать об его отношении к крепостному праву. Свои взгляды он изложил в частной записке, поданной Александру 1в 1818 г. в связи с голодом в Белоруссии и озаглавленной "Исследование о происхождении и отмене крепостного права". Канкрин писал в ней: "Земледелие нигде не делает у нас настоящих успехов, потому что до сих пор все усилия сельских хозяев были обращены не столько на улучшение быта крестьян, сколько к их угнетению. Увеличить поборы с земледельца - единственная цель помещика". Анализируя положение в Европе, он приходит к выводу, что освобождение крестьян без земли или освобождение от власти помещика с прикреплением к земле не разрешают проблемы. Канкрин предлагает план постепенного выкупа крестьян с землей за счет средств специального заемного банка, причем единицей, наделяемой землей, должен стать двор, а подушную подать следует заменить подворной. Так же, как и при денежной реформе, Канкрин считал быстрые перемены нежелатель-

ными; свой план он разбил на этапы, рассчитывая выполнить его полностью через 30 лет. В правительственных кругах предложение Канкрина было оставлено без внимания.

Канкрин оставил пост министра в начале 1844 г. будучи уже тяжело больным человеком. Последние годы жизни он посвятил окончанию своего объемного труда "Экономика человеческого общества и наука о финансах". Он умер в Павловске 9 сентября 1845 года.

Созданная Канкриным финансовая система - серебряный монометаллизм - просуществовала около 15 лет. Затем она была разрушена громадными расходами Крымской войны. В последующие десятилетия возникла тенденция критически оценивать деятельность Канкрина. Сторонники свободной торговли ставили ему в упрек протеционизм, борцы за нравственность - введение винных откупов, пропагандисты технического прогресса - сопротивление строительству железных дорог, на которые он действительно не хотел давать денег, опасаясь, что новые непомерные расходы вредно отзовутся на финансах страны. Распространялось мнение, что он был талантливым практиком, но человеком, мало знакомым с достижениями современной науки. Его обвиняли в том, что во время денежной реформы он не обменял ассигнации на серебро рубль за рубль, чем подорвал доверие к обязательствам государства. Ему ставили в вину, что для пополнения бюджета он временно брал в государственном банке некоторые суммы из частных вкладов, что он недостаточно боролся с "простонародным лажем" и т. д. (12).

Время показало, что эти упреки ни в коей мере не умаляют достижений Канкрина: главным делом, которому он посвятил свою жизнь, было восстановление нормального денежного обращения в России, и эту задачу, несмотря на многочисленные препятствия он успешно решил. Реформаторы российских финансов более поздних периодов - С. Ю. Витте и Л. Н. Юровский - высоко оценивали деятельность Канкрина и, возможно, частично использовали его опыт (13). В истории отечественной экономики Канкрину, безусловно, принадлежит почетное место.

Примечания

1. Русский архив, М.,1874, вып. 11, с. 735; СЕМЕНТКОВСКИЙ Р. И. Е. Ф. Канкрин, его жизнь и государственная деятельность. СПб., 1893, с. 21; БОЖЕРЯНОВ И. Н. Граф Е. Ф. Канкрин, его жизнь, литературные труды и двадцатилетняя деятельность управления Министерством финансов. СПб. 1897.

2. БЛИОХ И. О. Финансы России в XIX в. СПб. 1882, с. 59, 85.

3. БРЖЕСКИЙ Н. К. Государственные долги России. СПб. 1884, табл. В государственный долг включены находившиеся в обращении ассигнации; данные ориентировочные, так как точного финансового учета в конце XVIII в. не было.

4. ВИТТЕ С. Ю. Конспккт лекций о народном и государственном хозяйстве. М. 1997, с. 287- 289.

5. КАНКРИН Е. Ф. Краткое обозрение российских финансов. В кн.: Сборник Русского исторического общества. Т. 31. СПб. 1880.

6. СЕМЕНТКОВСКИЙ Р. И. Ук. соч., с. 36, 37.

7. СКАЛЬСКОВСКИЙ К. А. Наши государственные и общественные деятели. СПб. 1891, с. 444.

8. КАНКРИН Е. Ф. Ук. соч., с. 30.

9. СЕМЕНТКОВСКИЙ Р. И. Ук. соч., с. 37, 77.

10. КАНКРИН Е. Ф. Ук. соч., с. 64.

11. ВИТТЕ С. Ю. Ук. соч., с. 288.

12. СКАЛЬКОВСКИЙ К. А. Ук. соч., с. 438, 439.

13. ЮРОВСКИЙ Л. Н. Денежная политика советской власти. М. 1996, с. 32.

?Национальный исследовательский университет
Высшая школа экономики.
Факультет государственного и муниципального управления.

Реферат.
Е.Ф. Канкрин как администратор.

Выполнил: Котович Роман, 294 группа
Проверил: Кудюкин Павел Михайлович

Москва 2011

Содержание:
Введение.
Глава 1. Начало карьеры.
Первые годы в России.
Отечественная война.
Крестьянский вопрос.


«Гурьевская каша».


Мировая торговля.



Заключение.
Список литературы.

Введение.

Тема данной работы звучит следующим образом: «Егор Францевич Канкрин как администратор». Мой выбор этой темы обусловлен большим интересом к его деятельности в качестве министра финансов Российской Империи, а также к его идеям о реформировании и реорганизации других сфер нашей страны в то время. В соответствии с моим представлением, методы его работы до сих пор не потеряли своей актуальности и могут быть использованы при решении различных государственных задач и сегодня. Более того, сама личность Канкрина представляет собой большой интерес, так как он радикально отличался от представителей государственной администрации своего времени.
По поводу личности Канкрина и его вклада в развитие Российской Империи до сих пор существуют абсолютно противоречивые мнения. Вследствие этого необходимо рассмотреть наиболее популярные позиции и на основе исторических фактов оценить их справедливость.
Итак, целью моей работы является рассмотрение личности Егора Францевича Канкрина как государственного деятеля и администратора.
Поэтому задачей данной работы будет:
1. Рассмотрение идей и представлений Канкрина о развитии и модернизации различных сфер жизни общества;
2. Изучение его деятельности в качестве государственного служащего и администратора;
3. Оценка эффективности принятых им мер и полученных в результате его деятельности результатов.
Данная работа написана с использованием различной научной, публицистической, а также учебной литературы.

Этот внешний блеск будет напоминать потомству достопамятное время, когда под вашим руководством русские финансы процветали, несмотря на грозную войну.
Гумбольдт о Канкрине.
Нет у нас во всем государстве человека способнее Канкрина быть министром финансов.
Сперанский о Канкрине

Каким достойнейшим человеком нужно быть, чтобы заслужить одобрение таких великих людей своего времени, как немецкий ученый Александр фон Гумбольдт и государственный деятель Михаил Михайлович Сперанский. И ведь они ни сколько не преувеличивали. Граф Егор Францевич Канкрин абсолютно достоин всех тех хвалебных слов, которые о нем были сказаны в течение его службы на благо нашей родины, и звучат до сих пор. Живой темперамент, чрезвычайно практичный и острый ум, распорядительность, преданность своему второму отечеству, глубокое сострадание к народным бедствиям, а главное – честность – вот те черты, с помощью которых можно охарактеризовать Канкрина как человека и верного слугу России. Чем же он заслужил так много благодарности к своей персоне? Его секрет был просто – он мало говорил и много делал. Только лишь благодаря блестящим результатам своей деятельности и предельной честности он заслужил признание императора Николая I. Итак, какой же жизненный путь прошел он? Какие преграды встречались на пути его деятельности? Какими способами он преодолевал их? Рассмотрим великий путь великого человека.

Глава 1. Начало карьеры.

Первые годы в России.

Самой первой ступенькой лестницы, которая положила начало его блестящей карьере, стал переезд в Россию в 1797 году. Этому поспособствовал его отец, который, обладая достаточно строптивым нравом, не мог уживаться с теми порядками, которые тогда царили при мелких германских дворах, хотя был достаточно видным деятелем своего времени. Первое впечатление о Петербурге произвело на него тягостное и унылое впечатление. Однако впоследствии, объездив многие города России, он полностью изменил свое мнение об этой стране и полюбил русский народ. Это, вероятно, оказало большое влияние на его дальнейшую деятельность, когда даже в самых тяжелых ситуациях он умел отстоять интересы государства, заботясь о благосостоянии русских людей.
И все же первое время молодой человек терпел нужду в чужой тогда для него стране. Причиной этому стал, как ни парадоксально, видный чин, который отец выхлопотал для него. Как «надворного» советника, его не могли принять на мелкую должность, а к более высокому посту он был еще не готов – он не знал ни административных порядков, ни даже русского языка. Первой более или менее серьезной должностью стало для него назначение помощником к своему отцу, директору старорусских солеварен. И уже там он проявил себя, сделав хозяйство процветающим и приведя его в образцовый порядок. После этого, благодаря содействию графа Остермана, который, изучив его записку об улучшении овцеводства в России, сразу оценил даровитого молодого человека, Канкрин был принят в министерство внутренних дел, в экспедицию государственных имуществ по соляному отделу. Здесь он становится специалистом, к которому обращаются за советом, чье мнение уважают. Однако, говорить о нем начинают именно тогда, когда к нему обращается за советом граф Аракчеев.
Все это время Канкрин усердно учится. Он изучает русский язык, русские традиции, знакомится с богатствами нашей страны, ближе узнает ее народ. С каждым днем он все больше проникается русским духом и, в конце концов, твердо решает посвятить себя служению этой стране. Такая позиция в дальнейшем поможет ему принимать важные решения и при этом не идти на сделки с совестью. Можно только желать, чтобы каждый, кто занимается службой государству, относился к своим обязанностям с такой же ответственностью, усердием и честностью.
В 1809 году Канкрина назначают инспектором петербургских иностранных колоний, в это время он уже занимает чин статского советника. В то же время он успевает писать. Его идеи привлекут внимание генерала Пфуля, а впоследствии и самого императора. В ответ на запрос его о личности Канкрина, Александру I ответят, что Канкрин «много знающий, деятельный человек, но немного жесток». Действительно, Канкрин выделялся среди всех прочих своей жесткостью, принципиальностью и крутым нравом, чем он нажил на протяжении всей своей жизни множество врагов.

Отечественная война.

А тем временем движение Канкрина вверх продолжается. Он был назначен помощником генерал-провиантмейстера в 1811 году, а после начала войны с Наполеоном – генерал-интендантом действующих войск. На его плечи легла чрезвычайно ответственная задача – обеспечение продовольствием армии. Здесь необходимо заметить, что основная проблема заключалась даже не в том, чтобы найти необходимое количество жизненно необходимых средств, но чтобы доставить их без потерь до солдат. К сожалению, большая доля того, что направлялось для обеспечения армии, расхищалась. И если одни жертвовали последним в порыве воодушевления против неприятеля, то другие без зазрения совести присваивали себе все это. В порыве отчаяния историк Николай Михайлович Карамзин на вопрос императора: «Что происходит в моей стране?», воскликнул: «Воруют!». Более того, такую сложившуюся «традицию» очень сложно было изменить, любые попытки наталкивались на непонимание со стороны многих административных деятелей. И все же, с присущим ему бескорыстием, Канкрин смог организовать поставки таким образом, чтобы армия на протяжении войн 1812 – 1815 годов не испытывала ни в чем нужды. Он настолько экономно и рачительно распорядился выделенными средствами, что сумма расходов оказалась очень малой в сравнении с затратами на другие войны. По окончании войны Барклай-де-Толли сообщит, что Отечественная война обошлась стране порядка 157,5 миллионов рублей, тогда как уже в начале крымской кампании было израсходовано 300 миллионов, а в турецкой войне – 1200 миллионов. Еще одним его достижением в этот период стали переговоры с союзными правительствами, которым он выплатил 60 миллионов из требуемых 360, при помощи квитанций и чеков доказав, что их претензии завышены в шесть раз.

Крестьянский вопрос.

По окончании войны, после того, как обеспечение армии уже не стало являться первостепенным вопросом, о блестящих результатах деятельности Канкрина, да и о нем самом, начинают постепенно забывать. Однако деятельная натура Канкрина не позволяет ему сидеть сложа руки. Утомленный бездействием, он пишет. Главной темой его трудов становится крестьянский вопрос. Проведя достаточно долгое время в Белоруссии, где он наблюдал постоянное варварское разорение крестьян, он убеждается в необходимости изменения существующих порядков, а в первую очередь - в необходимости отмены крепостного права. Он становится ярым сторонником крестьянской реформы.
Хотя нельзя сказать, что его всегда считали сторонником отмены крепостного права. В советский период такие видные историки как Боровой С. Я. и Рындзюнский П. Г. Писали, что Канкрин был сторонником сохранения крепостного права и защитником помещичьих интересов. Он сознательно задерживал развитие промышленности, так как видел в рабочем классе угрозу существующему строю, а так же сохранял протекционистские таможенные тарифы, в которых были заинтересованы владельцы заводов, пользовавшиеся крепостным трудом, а также промышленная буржуазия.
В своей записке Канкрин изложил поэтапный план, построенный «…на медленном выкупе крестьянами земли у помещиков в достаточном количестве… и предусматривающий реорганизацию не только поземельных отношений, но управления и суда в сельской местности». Если бы предложенные Канкриным меры были бы претворены в жизнь, возможно, тех тяжелейших лет, которые пережила страна после 1861 года, не было бы в нашей истории. В действительности, император Александр I задумывался об отмене крепостного права. Однако любые действия, на это направленные, находили лишь непримиримое сопротивление у интеллигенции тогдашней России, большинство которой составляли помещики. Интересно то, что некоторые шаги все же были сделаны. Например, курляндские и эстляндские крестьяне получили право владения собственностью. В целом, реформа, хоть и медленно, но двигалась в направлении защиты крестьян от произвола помещиков, улучшения их материального состояния и обеспечения права на собственность. Однако Канкрин не считает это достаточным. Он пишет: «Составление новых постановлений, которые, не уничтожая крепостного права, клонились бы лишь к точному определению отношений обеих сторон, равняется увековечиванию крепостной зависимости». Поэтому Канкрин описывает схему постепенной отмены крепостного права. Его план заключается в следующем:
1819 год – учреждение комиссии по наблюдению за ходом реформы.
1820 год – право собственности крестьян на дома и движимое имущество.
1822 год – деление земли государственных крестьян на общины и дворы; то же деление для помещичьих крестьян; замена подушной подати подворной.
1825 год – определение повинности крестьян; покровительство лиц, назначенных правительством.
1827 год – упразднения вотчинного суда.
1830 год – право первородства в имениях, имеющих менее 250 душ.
1835 год – установление быта дворовых людей.
1840 год – назначение цены за выкуп крестьян; учреждение заемного банка.
1845 год – определение повинности крестьян.
1850 год – передача земли в собственность каждой семьи; право перехода.
По моему мнению, одним из наиболее интересных пунктов здесь является право первородства в имениях, имеющих менее 250 душ. Такое положение должно было предотвратить чрезмерное дробление земли. А, как известно, именно это ошибка была совершена при принятии реформы 1861 года, когда нехватка земли стала причиной малоземелья крестьян, что впоследствии привело к аграрному кризису в первой половине XX века.
Не менее интересной является идея о назначении государством лиц, покровительствующих крестьянам. Эта мера могла бы предотвратить негативное последствие отмены крепостного права 1861 года. Тогда наделение определенными властными полномочиями сельских общин сыграло злую шутку над крестьянами. Вместо того, чтобы стать настоящим полноправным хозяином своей земли, он должен был подчиняться коллективным настроениям, царящим в общине. Все это затрудняло проявления предпринимательских способностей крестьянина и препятствовало модернизации сельского хозяйства. В этом случае передача властных протекционистских полномочий представителям государства могла бы разрешить эту проблему и сделать из крестьянина настоящего собственника своей земли. Он был бы заинтересован в повышении своей производительности, что положительно сказалось бы на состоянии сельского хозяйства в стране.
Но, как показывает практика, достойные проекты и эффективные меры зачастую не находят поддержки и так и остаются лишь на бумаге.

Экономические взгляды Канкрина.

Еще один не менее значимый труд, который создал Канкрин, будучи отстраненным от дел, было опубликованное в 1821 году сочинение «Мировое богатство, национальное богатство и государственное хозяйство». И все же результаты финансовой деятельности Канкрина – это не столько экономические модели, сколько честность и твердый характер. В подтверждение можно привести слова биогрофа Сементковского: «Политические, экономические и финансовые его теории во многом ока­зываются несостоятельными, были уже несостоятельными в его время и поэтому могут быть без всякого вреда для потомства забыты; его эконо­мическая деятельность, основанная на этих теориях, также оказывается несостоятельной во многом, хотя в других отношениях она... и дала блес­тящие результаты».
Несмотря на такое скептицизм многих по отношению к его экономическим воззрениям, Канкрин для себя принял свою теорию как программу в течение всего дальнейшего его пребывания в должности министра финансов. Он ни на шаг не отступал от выбранных им методов управления, тем самым показав, что теория может быть применима на практике. Шаг за шагом, пунктуально претворяя в жизнь каждую, казалось бы, несущественную деталь, он добился образцового порядка в финансах станы, чем уберег ее от полнейшего разорения.

Глава 2. Канкрин на посту министра финансов.

«Гурьевская каша».

И все же, вернемся к тому, как обстояло дело с российскими финансами до назначения Канкрина министром финансов. В течение тринадцати лет государственным бюджетом нашей страны заведовал граф Гурьев. Этот человек был, безусловно, настоящим сыном своего времени. Он умел держать себя в обществе, был обходителен и любезен, а также щедр по отношению к нужным людям. Все эти качества помогли ему достичь такого высокого поста и добиться признания в кругах тогдашней интеллигенции. Однако, судя по всему, он занимал не ту должность. Для эффективного руководства финансами ему не хватало той скрупулезности, бережливости и холодного ума, который был присущ Канкрину. К сожалению, угодливость Гурьева играла на руку лишь ему, но никак не народу. Казна была разорена практически до основания не только теми бедствиями, которые выпали на долю России в тот момент, но и огромными растратами в самых различных целях, но только не на пользу государству.

Канкрин и отношение к нему современников

Сложно представить, в какую финансовую яму могла попасть наша страна, если бы у руля в 1823 году не встал такой практичный, расчетливый и бережливый человек, как Егор Францевич Канкрин. Далеко не сразу общество оценило его как человека, способного решить проблему финансов, а некоторые сопротивлялись очевидному и после получения великолепных результатов и списывали все на случай. Почему же интеллигенция так резко отвергала и критиковала? Неужели никто не помнил его деятельности в период войн 1812 – 1815 годов? Все намного проще. В действительности, в те времена о человеке, в первую очередь, судили по тому, как он умеет держать себя в обществе, а потом уже по всем остальным его качествам. При этом обходительность была ключевым фактором. Канкрин же не считал нужным уделять внимание «нужным» людям, вести светские беседы, посещать мероприятия. Он предпочитал не на словах, а на деле доказывать свою правоту, посвящая работе все свое время даже тогда, когда был тяжело болен.
Однако не все отнеслись отрицательно к выбору императора. Вот что пишет о назначении Канкрина один из видных деятелей того времени А.П. Ермолов: «Какое внезапное падение Гурьева! И многих, я думаю, удивило назначение Канкрина. Но финансы, без сомнения, будут в лучшем состоянии, судя по его знаниям и способностям… От Канкрина, как человека умного, можно ожидать большой пользы и по расстройству финансов наших как не желать того?»

Деятельность Канкрина на посту министра финансов.

Итак, встав во главе управления бюджетом государства, Канкрин начал планомерно и поэтапно выправлять финансовую систему, направлять в нужное русло финансовые потоки, решительно пресекать все ненужные и нерациональные расходы казенных денег. Примечательно, что, несмотря на бедственное положение российского рубля, министр не сразу принялся за активные изменения в этой сфере. Он очень осторожно и вдумчиво подходил к этому вопросу, долго не решаясь начать реформирование. Во главу всех целей он ставил улучшение жизни населения страны, которое было измотано многочисленными налогами, бедствиями и лишениями. Вот как он формулирует свою позицию: «Коренное условие доброго финансового управления - пишет Канкрин, - содействовать благосостоянию народа разными облегчениями и пр. Богатый народ может давать и большие доходы, вымогать оный у бедного значит срубать дерево для получения плодов».
Необходимо привести некоторые факты, которые лучше громких слов скажут о том, что сделал Канкрин для нашей страны. За многолетнюю финансовую деятельность он смог уменьшить расходы по многим статьям государственного бюджета, в том числе расходы своего министерства на 24 миллиона рублей, а военные расходы – на 36 миллионов. Не сложно подсчитать, сколько средств удалось сберечь ему за 12 лет пребывания в должности.

Мировая торговля.

У Канкрина был свой взгляд на международную торговлю. Это может показаться на первый взгляд странным, но он выступал резко против свободной торговли. Видя в этом лишь несчастья для русского народа, он еще до назначения его министром финансов поспособствовал установлению высокого покровительственного тарифа в 1822 году. Эта протекционистская мера была направлена не только на то, чтобы ограничить ввоз иностранных товаров в Россию, но и на пополнение казны. Уже будучи в должности министра финансов он смог увеличить таможенные доходы на 50 миллионов рублей. При этом сильного сокращения внешних торговых оборотов не произошло, а в 1823 году они даже начали расти.
Что же стало причиной такой нелюбви к иностранцам и их товарам? Канкрин обосновывал такую радикальную позицию тем, что русская промышленность и русский народ еще не готов конкурировать на уровне других стран в производстве товаров. Появление иностранных товаров на внутреннем рынке страны сделало бы отечественные товары неконкурентоспособными и окончательно подорвало бы отечественную промышленность.
Однако единого мнения по отношению к такой протекционистской политике в торговле с другими странами до сих пор не существует. Одни благодарят Канкрина за предусмотрительность, а другие – осуждают в препятствовании модернизации. Вот что пишет историк Майкл Курран: «Политика назначения высоких тарифов защитила отечественную промышленность, но ее главной целью был доход, а никак не развитие промышленности».
В действительности, трудно сказать, как отразилась бы свободная торговля на нашей промышленности. В том, чтобы защитить внутренний рынок от наводнения его иностранными товарами, был здравый смысл. Однако не стоило слишком долго держать экономику страны закрытой для внешнего рынка. Конкуренция с иностранными производителями могла бы заставить отечественные предприятия улучшать свою продукцию. А если все же было решено бездействовать, дабы на время защитить свою экономику, стоило сразу же начать развивать производство. При этом не только в таких сферах, как например, горнодобывающая промышленность, но и в сфере потребительских товаров, которая, к сожалению, была упущена из виду.

Промышленность и железные дороги.

Промышленность – еще один вопрос в политике Канкрина, до сих пор вызывающий споры Излюбленным подтверждением несостоятельности всей его промышленной политики стала нелюбовь Канкрина к железным дорогам. Зачастую отрицание необходимости их строительства становилось поводом для обвинения Канкрина в научной отсталости. «Политика Канкрина, которая вменяется ему в заслуги, очевидно, была анти промышленной: он отказывался давать прямые государственные кредиты промышленным организациям, что уже тогда можно было обеспечить через государственные банки... Что касается железных дорог, Канкрин не видел в них пользы. Они отлучают человека от природы, - он полагал, - и разрушают классовые барьеры (которые он хотел сохранить)».
Однако такое обобщение не является верным. Именно на развитие промышленности – мануфактурной и горной – он обращал особое внимание, считая их главными источниками доходов страны. Он не только способствовал развитию фабрик, но и способствовал распространению промышленного образования. Среди принятых мер можно назвать издание мануфактурных журналов и газет, обучение молодых людей заграницей, привлечение в Россию иностранных мастеров, учреждение в Петербурге технологического института, проведение выставок с присвоением наград.
На мой взгляд, наиболее дальновидным решением было учреждение технологического института, так как давало перспективу обучения множества молодых отечественных специалистов для развития промышленности. При поддержке Канкрина было создано (или же воссоздано) множество других учебных заведений. Это, в том числе, Лесной институт, Горный институт, Горыгорецкий земледельческий институт, коммерческое училище и другие. Итак, отсюда можно понять, что обвинять Канкрина в противостоянии прогрессу и модернизации совершенно несправедливо.

Восстановление откупной системы.

Канкрин с самого начала был ярым противником обложения налогом народного порока – пьянства. Он настаивал, что необходимо всячески стараться снизить влияние этой пагубной привычки в народе. И все же, в конце концов, рассмотрев все возможные варианты пополнения казны, он пришел к выводу, что питейный налог будет иметь наименьшее количество отрицательных последствий для страны и для народа. Он, отчасти, ссылался на мнение народа. Он имеет на это право, так как ежедневно принимал посетителей и поэтому имел возможность лично узнать мнение представителей из народа по любому вопросу. И все же, сколько людей – столько и мнений. Канкрин же принял за основание своей политики положение, что именно отмена откупной системы привела к развитию пьянства. Что же собой представляла откупная система, и какие альтернативные варианты рассматривал Канкрин?
Откупом являлась определенная система налоговых сборов, сбор которых осуществлялся откупщиками за определенное вознаграждение. В данном случае налоги взимались с доходов от монополии на винную продукцию.
Чем же не угодили Канкрину такие альтернативные способы пополнения казаны, как казенное управление и гуртовый платеж по губерниям? Дело в том, что, успев уже изучить природу российских административных деятелей, он более всего (даже, видимо, более усугубления пьянства) страшился взяточничества и коррупции. Он осознавал, что доходы казны могут не только не увеличиться, но даже уменьшиться при учреждении казенного управления за счет безнравственности чиновников. Поэтому он выбрал наименьшее из всех зол – акцизную систему. Он сам осознавал возможные последствия своих действий и говорил о том, что «…желательнее всего было бы заменить питейный сбор другими налогами, но ни один из них не может дать столько, сколько дает казне питейный доход, а увеличение существующих налогов может вызвать большие неудовольствия»
И все же, стоит ли считать, что введение любого из питейных сборов являлось столь необходимым для поддержания государственного бюджета. Действительно, казна нуждалась в средствах. Но, как уже было сказано ранее, Канкрин вполне успешно смог сократить многие статьи расходов, что привело к существенному пополнению казны. С другой стороны, как коррупция, так и пьянство были существенными проблемами в России. Поэтому, по моему мнению, в восстановлении откупной системы не было такой жесткой необходимости.

Глава 3. Денежная реформа 1839 – 1843 года.

Наконец, мы подошли к событию, которое достойно венчает карьеру Канкрина на посту министра финансов. Это денежная реформа 1839 – 1843 года. Несмотря на то, что положительный эффект от проведенной реформы очевиден, существуют мнения, указывающие на несостоятельность принятых Канкриным мер. Например, профессор истории в Университете Беркли в США, Калифорния, Николай Рязановский считает: «Финансовая политика министра Егора Канкрина и, в частности, предпринятые им меры по стабилизации национальной валюты, которые зачастую причисляют к наиболее прогрессивным мерам во времена правления Николая I, доказали свою несостоятельность в долгосрочном периоде в сравнении с работой Сперанского и Киселева». Однако автор не подтверждает свое мнение фактами, которые действительно свидетельствовали бы в пользу его точки зрения. Я же постараюсь обоснованно доказать обратное.
Канкрин прошел длинный путь к этой реформе, постепенно, но целенаправленно подготавливая страну к восстановлению курса национальной валюты. Проблема заключалась в том, что ассигнационный рубль уже давно не признавался равным железному, резко упав в своей реальной стоимости. Серебряный рубль стоил в полтора раза дороже, чем ассигнационный. Однако все расчеты было установлено производить именно в ассигнациях, что затрудняло расчеты, а так же порождало многочисленные злоупотребления и обман. Обдумав все возможные варианты восстановления рубля, Канкрин пришел к выводу, что ни государственные займы, ни расходы на погашение ассигнаций с помощью средств государственного бюджета не будет целесообразно. Все это стало бы тяжелым бременем для населения, на которое были бы возложены еще более высокие налоги. Вместо этого Канкрин предпринял чрезвычайно дальновидный шаг – он прекратил выпуск ассигнаций, тем самым зафиксировав их курс на продолжительное время.
Поворотным событием в истории стал указ от 1 июня 1839 года, в котором было сказано: «Серебряная монета впредь будет считаться главной мерой обращения. Ассигнации будут считаться впредь второстепенными знаками ценностей и их курс против серебряной звонкой монеты один раз навсегда остается неизменным, считая рубль серебра за 3 р. 50 к. ассигнациями».
Через некоторое время была открыта депозитная касса, которая предлагала обмен металлических монет на новые денежные знаки – депозитные билеты. Как ни странно, эта услуга пользовалась большой популярностью у населения, и казна начала активно пополняться металлом. Очень важно было именно заручиться народной поддержкой, так как без нее реформа не принесла бы всех тех результатов, которые до сих пор считаются главной заслугой Канкрина. К сожалению, из истории можно видеть, что далеко не все администраторы, как до, так и после Канкрина, полагали, что необходимо считаться с мнением народных масс. И в большинстве случаев такие реформы, не поддерживаемые большинством, проваливались, даже имея самые благие цели и высокую вероятность успеха. В качестве примеров здесь могут быть взяты преобразования последнего десятилетия существования Советского Союза. Канкрин же сделал очень правильных ход – для начала он стабилизировал ситуацию, показав, что нашей денежной единице можно доверять. И только после того, когда народная поддержка была заполучена, начал проводить реформу.
В итоге, «на первом этапе получили хождение три вида денег: металлическая монета, ассигнации… и депозитные билеты – новая русская бумажная единица, которая беспрепятственно обменивалась на металлические деньги». Канкрин не стал сразу же отказываться от ассигнаций, так как простая их отмена породила бы обнищание части населения, которые имели преимущественно этот вид наличных денег. Обмен же ассигнаций на монеты или депозитные билеты в предельно сжатые сроки породил бы ажиотаж и панику среди населения. Как мы видим, осторожность и предусмотрительность Канкрина здесь стала наилучшим вариантом из всех возможных. Но все же от ассигнаций необходимо было отказываться, как от денежной единицы, потерявший народное доверие. Поэтому через четыре года после первого указа о нашем денежном обращении начался второй этап реформы.
В 1841 году были выпущены новые денежные знаки – кредитные билеты 50-рублевого достоинства, которые обращались параллельно с серебряным рублем и разменивались на серебряную монету. А через два года были окончательно выведены из обращения и уничтожены все ассигнации.
Интересен тот факт, что разменный фонд депозитной кассы, по достижению им 100 миллионов рублей, была прилюдно проверен, что еще раз доказывает стремление Канкрина к поддержке со стороны населения страны. Было прилюдно доказано, что теперь денежное обращение обеспечено металлом.
Результатом реформы стало благоустройство финансов, твердое металлическое обращение, устойчивый вексельный кредит. «Опираясь на идеи, разработанные Сперанским в период правления Александра I, министр финансов Егор Канкрин преуспел в снижении темпов инфляции с помощью закрепления курса ассигнаций по отношению к серебряному рублю и тем самым создал основу для экономического роста страны».

Заключение.

Итак, в данной работе была рассмотрена деятельность Канкрина в качестве государственного служащего и администратора Российской Империи, а так же его идеи о реформировании и реорганизации других сфер нашей страны в то время.
Были рассмотрены идеи и представления Канкрина о развитии и модернизации различных сфер жизни общества, изучена его деятельность в качестве государственного служащего и администратора, дана оценка эффективности принятых им мер и полученных в результате его деятельности результатов.
Цель данной работы была достигнута.
В заключении хотелось бы сказать, что деятельность Канкрина оставила значительный след в истории нашей страны. Он сыграл свою великую роль в тяжелый период для Российской Империи. А закончить хотелось бы фразой, адресованной Канкрину Николаем I: «В государстве Российском есть два человека, обязанные служить до самой смерти: я и ты».

Список литературы.

1. Бердников Л. Сын раввина// Слово/Word. - № 60, 2008. http://magazines.russ.ru/ slovo/2008/60/be36.html

2. Ермаков А.В., Финансовая политика России во второй четверти XIX века и проблема русского золота//Известия ИГЭА. - № 1 (51), 2007.
3. Канкрин граф Егор Францович. - Биографическая энциклопедия. http://www.biografija.ru/show_ bio.aspx?id=56632
4. Малинина Н.А. Денежные реформы в России: исторический аспект // Финансовый менеджмент. - №3, 2003.
5. Перламутров В.Л. Финансово-денежная политика и рыночные реформы в России. – М.: Экономика, 2007.

6. Ружицкая И.В. Е.Ф. Канкрин и крестьянский вопрос в России // Экономическая история. Обозрение / Под ред. Л.И.Бородкина. Вып. 6. М., 2001.

7. Сементковский Р.И. Е.Ф. Канкрин. Его жизнь и государ­ственная деятельность. - СПб., 1893. http://lib.rus.ec/b/169023/ read

Р. И. Сементковский

Е. Ф. Канкрин

Его жизнь и государственная деятельность

Биографический очерк

С портретом Канкрина, гравированным в С.-Петербурге К. Адтом

“Фарисей благодарит Бога за то, что у него больше, чем у других, и успокаивается на этом, но у меня сердце обливается кровью: все еще существуют рабы, крепостные, ирландские крестьяне, английские фабричные рабочие и пролетарии более или менее везде... Я сделал что мог”.

Введение

Граф Егор Францевич Канкрин признается самым замечательным из русских министров финансов. Эту славу он приобрел недаром. Достаточно указать на две его заслуги, чтобы понять, какое громадное значение он имел для русской государственной и народной жизни: во-первых, благодаря его финансовым и административным способностям, Отечественная война – эта грандиозная катастрофа в жизни русского народа – обошлась в денежном отношении неимоверно дешево, и поэтому графа Канкрина несомненно следует причислить к героям нашей Отечественной войны наряду с теми героями, которые на полях битвы стяжали себе благодарность потомства; во-вторых, он совершил то, чего не удалось совершить ни до, ни после него ни одному из русских министров финансов: он восстановил денежную нашу систему, расстроенную до последней крайности и вызывавшую бесчисленные жертвы в народном хозяйстве, – восстановил ценность нашего рубля после беспримерного его падения. Этих двух заслуг было бы достаточно, чтобы увековечить его имя в русской истории. Но его жизнь и деятельность чрезвычайно интересны и глубоко поучительны еще и в других отношениях. Граф Канкрин жил и действовал в такое время, когда личная инициатива играла весьма слабую роль, когда, казалось, весьма трудно было занимать на государственной службе видный пост и при этом сохранить полную свою самостоятельность. В этом отношении Канкрин представляет собой деятеля совершенно исключительного. В николаевское время он не только остался верен себе с начала до конца, ни на йоту не изменил своим убеждениям, но сумел добиться их торжества в жизни, не подчиняясь никому, а, напротив, заставляя других подчиняться себе. Глубокая поучительность жизни и деятельности Канкрина выяснится еще более, если мы прибавим, что он в течение всей своей жизни боролся не из-за личных выгод, а для идеи, для народной пользы, как он ее понимал, и никогда не прибегал к каким бы то ни было недостойным приемам, к лести, интригам. Напротив, он всегда был правдив и честен не только в целях, которые преследовал, но и в средствах, которые применял. С этой точки зрения Канкрина можно назвать идеальным деятелем. Когда он был министром финансов, все подкапывались под него, все против него интриговали: этим интригам и козням он противопоставлял дело, и этот аргумент оказался столь непреложным и сильным, что Канкрин сохранил свое влиятельное положение до той минуты, когда старость и болезнь вычеркнули его из рядов работников на пользу народную. Все это заставляет нас причислить Канкрина к замечательнейшим деятелям первой половины XIX века. Он был не только выдающимся министром финансов, но и цельным характером в лучшем значении этого слова, никогда не вступавшим в сделки со своею совестью и горячо, по своему разумению, защищавшим благо народа. В этом отношении личность его заслуживает особенного внимания: политические, экономические и финансовые его теории во многом оказавшиеся несостоятельными, были уже несостоятельны в его время и поэтому могут быть без всякого вреда для потомства забыты; его экономическая деятельность, основанная на этих теориях, также оказывается несостоятельной во многом, хотя в других отношениях она, как мы видели, и дала блестящие результаты; но его преданность народному делу, его умение служить ему, его выдержка, поистине заслуживающая названия железной, приемы, при помощи которых он добивался своей цели в самое трудное и неблагоприятное для проявления личной инициативы время, будут еще долго, если не всегда, служить достойным подражания примером. Если же принять еще во внимание, что он был иностранец и до конца своей жизни даже не научился правильно писать и говорить по-русски, то деятельность его представится нам поучительной еще и в другом отношении: мы увидим, что может сделать для России даже человек, лишенный чувства патриотизма в физиологическом значении этого слова, когда его воодушевляет идея народного блага, когда он умеет служить ей и готов жертвовать для нее всеми другими интересами. Вот с этой точки зрения я и постараюсь познакомить читателей с жизнью и деятельностью Егора Францевича Канкрина.

Представить полную его характеристику в тесных рамках общедоступной биографии – задача нелегкая. Канкрин ждет еще своего биографа: ему в этом отношении посчастливилось меньше, чем Сперанскому и Мордвинову, нашедших себе более или менее компетентных биографов. Жизнеописания Канкрина, весьма немногочисленные, отличаются краткостью, односторонностью, скудостью данных. Чтобы ознакомить читателей с литературою этого вопроса и дать им возможность ориентироваться в ней, мы коснемся здесь тех трудов, которыми мы сами пользовались при составлении этого биографического очерка. Первое место тут занимают, понятно, сочинения самого Канкрина. Мы приводим их в хронологическом порядке, потому что до сих пор полного списка их в нашей литературе нет.

1. Dagobert, eine Geschichte aus dem jetzigen Freiheitskriege, в двух частях, Altona, 1797 и 1798 (“Дагобер, роман из теперешней войны за освобождение”).

2. Fragmente uber die Kriegskunst nach Gesichtspunkten der Militarischen Philisophi, St.-Petersburg, 1809; второе издание вышло в Брауншвейге (“Отрывки, касающиеся военного искусства с точки зрения военной философии”).

3. Weltreichrum, Nationalreichtuin und Staatswirtschaft, Munchen, 1821 (“Мировое богатство, национальное богатство и государственное хозяйство”).

4. Ueber die Militar-Oekonomie im Frieden und Kriege und ihr Wech-selverhaltniss zu den Operationen, St.-Petersburg, 1820 – 1823 (“О военной экономии во время мира и войны и ее отношении к военным операциям”).

5. Die Elemente des Schonen in der Baukunst, St.-Petersburg, 1836 (“Элементы прекрасного в зодчестве”).

6. Phantasiebilder eines Blinden, Berlin, 1845 (“Фантазии слепого”).

7. Die Oekonomie der menschlichen Gesellschaft und das Finanzwesen, von einem ehemaligen Finanzminister, Stuttgart, 1845 (“Экономия человеческого общества и финансов, соч. бывшего министра финансов”. Это единственное сочинение Канкрина, под предисловием которого поставлена фамилия автора).

8. Aus den Reisetagebuchern des Grafen Kankrin. Aus den Jahren 1840 – 1845. Mit einer Lebensskizze Kankrin"s, herausgegeben von A. Grafen Keyserling, Braunschweig, 1865 (“Из путевых дневников графа Канкрина 1840 – 1845 гг. с биографическим очерком Канкрина. Издание графа А. Кейзерлинга”).

9. Im Ural und Altai. Brifewechsel zwischen A. Humboldt und dem Grafen Kankrin, aus den Jahren 1827 – 1832, Leipzig, 1869 (“На Урале и Алтае, переписка между А. Гумбольдтом и графом Канкриным, 1827 – 1832”).

10. Из числа более обстоятельных записок, составленных Канкриным, особенного внимания заслуживают: a) “Recherches sur Torigine et Tabolition du vasselage ou de la feodalite des cultivateurs, surtout en Russie”, 1816 (“Исследование о происхождении и отмене крепостного права, или зависимости земледельцев, особенно в России”. “Русский архив” за 1865); б) Записка “относительно походов против турок от 21-го августа 1819 г.”. “Военный сборник”, т. 99; в) “Замечания министра финансов графа Канкрина” на проект учреждения для управления губернии 1825 г. в “Материалах, собранных для комиссии о преобразовании губернских и уездных учреждений”, 1870, ч. 1.

Во всей русской и иностранной литературе существует только одно сколько-нибудь обстоятельное жизнеописание Канкрина, составленное его зятем, графом Кейзерлингом. Оно изложено на пятидесяти страницах, разгонисто напечатанных, и, конечно, несколько односторонне, так как принадлежит близкому родственнику. К тому же оно неполно: объять и оценить обширную научную, литературную и государственную деятельность Канкрина на немногих страницах немыслимо. Биография графа Кейзерлинга помещена, как указано, в виде предисловия к путевым дневникам самого Канкрина. Краткое извлечение из этой биографии с немногими дополнениями читатель найдет в “Русском архиве” за 1866 год. Вторая, несколько более подробная, оценка деятельности графа Канкрина (но не биография) принадлежит неизвестному автору и помещена в “Journal de St. Petersbourg” за 1860 год (№ 137 – 143) под заглавием “George Cancrine”. Наконец третья, опять-таки очень краткая, биография вошла в книги г-на Скальковского: “Наши государственные и общественные деятели” и “Les ministres des finanses de la Russie”, 1891 года, пользовавшегося преимущественно двумя первыми жизнеописаниями с присоединением весьма неполных данных из наших исторических журналов. Все остальные жизнеописания Канкрина (“Очерк жизни и деятельности графа Канкрина”, СПб., 1866 г., и разные некрологи и статьи, помещенные в русских журналах и газетах: в “Библиотеке для чтения” за 1864 год, в “Отечественных записках” за 1865 и 1866 годы, в “Иллюстрированной газете” за 1866 год, во “Всемирной иллюстрации” за 1874 год, в “С.-Петербургских ведомостях” за 1865 и 1866 годы, в “Русском архиве” за 1867 год, в “Деятельности” за 1868 год и т.д.) не содержат почти никаких новых данных или соображений, кроме тех, которые встречаются в вышеупомянутых биографиях. Отсюда видно, как неполна работа по освещению жизни Канкрина. Оценка его финансовой деятельности, в частности, имеет более обширную литературу, но и она должна быть признана весьма недостаточной. Внимательное чтение по возможности всех журнальных и газетных статей, посвященных этому вопросу, убедило нас, что при критике финансовой деятельности Канкрина имелись главным образом в виду только две точки зрения: одни осуждали, другие хвалили Канкрина за его протекционные стремления. С этой стороны и писали преимущественно о Канкрине. Вопрос о восстановлении металлического обращения имеет также очень скромную литературу. Самый полный труд принадлежит остзейскому немцу, г-ну Шмидту. Это – его магистерская диссертация: “Das russische Geldwesen wahrend der Finanzverwaltung des Grafen Cancrin”, СПб., 1875 г. Затем мы можем указать на статью проф. Бунге: “Мысли графа Канкрина о бумажных деньгах”, помещенную в “Русском вестнике” за 1864 год, и на общие исследования по нашему денежному обращению (Горлова, Кауфмана, Гольдмана, Безобразова, Бунге, Брикнера и др.). Совершенно не разработан вопрос о деятельности Канкрина по продовольствованию нашей армии во время Отечественной войны. Эта деятельность, доставившая Канкрину видное место в ряду наших администраторов, осталась покрытой густым мраком. Наконец ни один из биографов графа Канкрина не попытался еще сколько-нибудь всесторонне осветить общее его миросозерцание и его личность, представить объективную ее характеристику, так что приходится собирать отрывочные данные, разбросанные понемногу везде, чтобы составить себе более или менее ясное представление о личных качествах и недостатках этого выдающегося русского государственного деятеля первой половины XIX века. Попытаемся же объединить все эти материалы и, устранив из них все непроверенное или очевидно ложное, представить, насколько возможно, полную характеристику жизни и деятельности самого замечательного из русских министров финансов.

ЛЕКЦИЯ XVII

(окончание)

Деятельность Канкрина. – Его принципы и его политика. – Протекционизм и его влияние на промышленность и торговлю. – Сокращение роста военных расходов. – Стоимость войн 1827–1831 гг. – Питейная реформа. – Денежная реформа 1839–1843 гг. – Роль самого Николая в этом деле. – Заботы Канкрина об улучшений культурных условий.

Портрет Егора Францевича Канкрина

Что касается истории таможенного законодательства за это время, то главным деятелем тут явился неоднократно уже упоминавшийся министр финансов гр. Е. Ф. Канкрин, занимавший свой ответственный пост почти 21 год (с 1823 до 1844 г.).

Канкрин был человек чрезвычайно оригинальный и выдающегося ума. Родом он был немец, но еще при Екатерине был вызван в Россию его отец для заведования соляным делом. Молодой Канкрин воспитывался, однако, в Германии и, получив хорошее образование в одном из германских университетов, только в самом конце XVIII в. явился в Россию. Первое время – и довольно долго – ему пришлось перебиваться, занимая разные мелкие должности: был он бухгалтером у одного откупщика, брал разные частные занятия, и, вообще, не брезгал никакой работой. Во время Наполеоновских войн он выдвинулся, перейдя на службу в интендантское ведомство, где он стал совершенно небывалым явлением, так как был в этой среде чуть ли не единственным честным и образованным человеком. С одной стороны, разумеется, он вызвал на себя большие и злостные нападки, но с другой – обратил на себя внимание высшего начальства и самого Александра.

Александр довольно скоро оценил Канкрина, так как он проявил себя сведущим человеком не только в продовольствии армии, но и в военной администрации вообще. В 1812г. Канкрин был сперва генерал-провиантмейстером одной из двух действующих армий, а потом даже и всей действующей армии в России. В этой должности он проявил свои обширные познания, хозяйственные таланты и разносторонний ум. Оказалось, что он не только в состоянии был хорошо организовать продовольствие армии, но мог с успехом участвовать в обсуждении и специальных тактических задач. Так, когда обсуждался план войны 1812 г., то Канкрин очень влиял на ученого автора «скифского» плана войны, генерала Пфуля. Впоследствии Канкрин издал сочинение по теории войны, которое вновь обратило на него внимание императора Александра.

Когда театр военных действий был перенесен в Германию и потом во Францию, то и тут Канкрин оказался на высоте положения: оказалось, что и в союзной армии среди лиц, заведующих продовольствием войск, у него не было соперника, так что во всех затруднительных случаях всегда обращались к Канкрину, и ему удавалось не раз выводить союзников из больших затруднений. Таким образом, во время Наполеоновских войн Канкрин, можно сказать, приобрел европейскую известность самого компетентного человека в области военного хозяйства.

Когда в России открылись большие злоупотребления в военном ведомстве и отдан был под суд военный министр кн. Горчаков, то многие думали, что его место займет Канкрин, который за свои заслуги во время Наполеоновских войн был из действительных статских советников переименован в генерал-майоры, а затем произведен в генерал-лейтенанты; но Александр как будто забыл в это время о Канкрине и почему-то не давал ему движения. Однако в 1818 г. Канкрин снова напомнил ему о себе, подав ему весьма дельную записку об освобождении крепостных крестьян, – записку, которая, по мнению некоторых, послужила главным толчком, заставившим Александра поручить Аракчееву в 1818г. составить план постепенного освобождения крестьян.

В 1822 г. Александр убедился наконец в невозможности больше держать министром финансов Гурьева, секрет влияния которого заключался в том, что он умел склонить на свою сторону всех сильных мира сего путем раздачи крупных денежных сумм под благовидными предлогами, благодаря чему и пробыл министром целых 11 лет. В 1822 г. в Белоруссии был голод; Гурьев, значительно урезав суммы, ассигнованные на голодающих крестьян, в то же время решил отпустить 700 тыс. руб. на покупку имения у одного важного помещика, который нуждался в деньгах. Когда это открылось, то Гурьев потерял свой пост, который Александр, по совету Аракчеева, и предложил Канкрину.

Еще раньше Аракчеева Канкрина оценил Сперанский, который во время своей ссылки в Пермь говорил еще в 1813 г., что единственным человеком, способным заведовать русскими финансами, является, по его мнению, Канкрин.

Финансовая политика Канкрина

Как раз накануне назначения министром Канкрина был отменен либеральный таможенный тариф 1819 г., и правительство на этот раз надолго возвратилось к протекционизму. Новый тариф 1822 г. выработан был при содействии Канкрина. И во все время его управления министерством протекционная система оставалась в действии, благодаря чему в широкой публике установилось прочное убеждение, что Канкрин был ярым и узким протекционистом, ненавидевшим свободу торговли. Но такой упрощенный взгляд на политику Канкрина вовсе не справедлив. Канкрин прекрасно понимал преимущества свободной торговли. В критике того положения, которое могла бы дать России система свободной торговли, он исходил из того, что в данный момент для России было необходимо прежде всего иметь в виду развитие национальной самостоятельности, национальной независимости; он указывал, что при системе свободной торговли малокультурной России угрожает опасность в своей промышленной жизни попасть в полную зависимость от иностранных интересов (в частности, от интересов такой развитой и деятельной страны, как Англия).

Именно с этой точки зрения он считал нужным защищать развитие русского народного производства. Но он никогда не допускал создания слишком льготных условий для отечественных фабрикантов при помощи высоких таможенных ставок, напротив, он полагал, что нужно зорко следить за тем, чтобы русская промышленность не могла спать, и считал необходимым постоянно регулировать таможенную систему, чтобы заставить русских фабрикантов обращать внимание на всякие улучшения в производственной технике под угрозой иностранной конкуренции. Поэтому тот условно покровительственный тариф, который им был установлен, много раз переделывался именно с этой точки зрения. В известных производствах пошлины постоянно понижались и особенно в те моменты, когда Канкрин считал необходимым поощрить русскую промышленность с другого конца, угрожая ей иностранной конкуренцией.

Таким образом, надо признать, что в то время его политика, его протекционная система была умеренным и разумным протекционизмом, и никак нельзя его обвинять в бессмысленном увлечении идеей протекционизма.

С другой стороны, в тарифной политике он руководствовался и фискальными соображениями. Дело в том, что он получил Министерство финансов в тот момент, когда русские финансы были в величайшем упадке. В 1822 г. казна была почти банкротом; нельзя было совершить никаких займов на сколько-нибудь сносных условиях, и курс бумажных денег не повышался, несмотря на то что за последние годы управления Гурьева, благодаря принятой им системе погашения ассигнационного долга, этот долг уменьшился с 800 до 595 млн. руб. Это уменьшение было достигнуто ценою заключения процентных займов на очень тяжелых условиях, и, таким образом, беспроцентный долг ассигнационный превратился в значительной части в долг с обязательством постоянной уплаты весьма высоких процентов. Канкрин считал, что на таких условиях не стоит погашать ассигнационного долга, а надо стремиться лишь не делать новых займов и не выпускать новых ассигнаций. В научных трудах своих Канкрин, как я уже говорил, главным принципом финансовой политики ставил благосостояние народных масс. Он неоднократно выражал мысль, что собственно целью разумной финансовой деятельности должен быть не рост казенных доходов, а именно увеличение народного благосостояния, – причем он понимал под этим главным образом именно благосостояние народных масс.

Исходя из этой точки зрения, он явился сторонником самой строгой экономии и противником не только всяких займов, но и всякого увеличения налоговой тяжести. Поэтому в своей практической деятельности, отказываясь до последней возможности от увеличения налогов, он стал урезывать все ведомствам тем, конечно, на каждом шагу приобретал себе в мире высшей бюрократии сильных врагов, чем, впрочем, никогда не смущался.

Я уже упоминал о том, как непокладист был Канкрин с самим императором Николаем.

Система экономии, которую Канкрин так настойчиво проводил, дала заметные результаты в первые же годы его управления финансами и создала на европейских денежных рынках совсем иное отношение к русскому государственному кредиту, нежели то, какое существовало при Гурьеве.

Те принципы государственной экономии, которыми руководствовался Канкрин вообще в ведении государственного хозяйства, он прилагал и к тарифному вопросу.

Он считал, что таможенные налоги можно допускать лишь постольку, поскольку они являются налогами на предметы роскоши или на предметы потребления более зажиточных слоев населения, и поэтому он полагал, что с таможни нужно взять как можно больше государственного дохода. Благодаря такому пониманию, он при регулировании тарифа в 1822 г. постоянно принимал во внимание именно усиление таможенного дохода. И при нем таможенный доход возрос в 2,5 раза – с 11 млн. руб. до 26 млн. руб. серебром, составив весьма крупную статью в тогдашнем государственном бюджете.

Чтобы покончить с таможенным тарифом, надо еще остановиться на истории русско-польских торговых и таможенных отношений. Дело в том, что для Польши как страны более культурно развитой, особенно в отношении фабричной промышленности, которая могла там более процветать, чем в России, благодаря уже указанным мною условиям, важен был постоянный рынок для сбыта своих фабрикатов, и Польша смотрела на Россию именно как на очень хороший рынок для своих товаров. Кроме того, для нее очень важны были и азиатские рынки, которые она могла эксплуатировать только при условии свободного транзита через Россию. Исходя из таких соображений, еще в 1826 г. министр финансов Царства Польского князь Любецкий специально приезжал в Петербург, чтобы выхлопотать тарифные льготы для Польши, причем он доказывал, не стесняясь существованием конституции 1815 г., что, в сущности, Польша есть часть России. Конечно, на это Канкрин представил весьма веские возражения. С точки зрения Канкрина, уже и раньше существовавшая таможенная система в отношении Польши была невыгодна для русского населения. После образования Царства Польского, когда впервые возник таможенный вопрос, было установлено, что сырье обеих стран ввозится беспошлинно; что же касается фабрикатов, то было установлено, что фабрикаты, выделанные из собственного сырья, ввозятся за ничтожную пошлину – не более 1% стоимости товара, для фабрикатов же из чужого сырья была установлена пошлина около 3% ad valorem, но при этом для некоторых предметов были установлены особые таможенные ставки – так, предметы хлопчатобумажной промышленности были обложены в 15%, сахар; – в 25%. В результате получалось, что главный предмет польской обрабатывающей промышленности, сукна, были обложены в 3%, тогда как русские хлопчатобумажные изделия были обложены в 15%.

Московские фабриканты, естественно, вопили против такого порядка, а Канкрин, возражая Любецкому, не только не считал возможным уничтожить внутренние таможенные пошлины, но требовал усиления ставок на некоторые товары, конкуренция которых была особенно опасна русским фабрикантам. В конце концов решено было оставить прежнее положение. Затем вопрос о русско-польских таможенных отношениях возобновился после восстания 1831 г. Когда Польша перестала существовать как отдельное государство, и правительство Николая поставило вопрос о полной инкорпорации Польши, таможенные пошлины между Россией и Польшей явились аномалией, и, естественно, возобновился вопрос об уничтожении пограничной черты. К этому присоединился и вопрос об общем тарифе по отношению к иностранным державам, так как Польша до того времени имела для западной границы свои особые тарифы. Этот вопрос повлек за собой огромное длительное обсуждение и кончился только к 50-м годам, после обсуждения его в особой комиссии, уже после смерти Канкрина. В этой комиссии главным деятелем был польский экономист Тенгоборский, которого, кажется, рекомендовал русскому правительству Любецкий и который оказался весьма осведомленным человеком, обстоятельно изучившим и русские народнохозяйственные отношения. В 50-х годах была уничтожена пограничная черта между Россией и Польшей, причем по отношению к иностранной торговле были введены дифференциальные пошлины, приноровленные к потребностям обеих стран и различавшиеся смотря по тому, куда шли ввозимые из-за границы товары – в Польшу или в Россию.

Важным вопросом финансовой политики того времени, как и теперь, являлись расходы на войско. Я указал уже, что Канкрин достиг значительной экономии в обыкновенных расходах на армию в первые 12 лет своего управления. Но как раз в этот период, наряду с сокращением обыкновенных расходов на армию России пришлось выдержать целый ряд войн, требовавших чрезвычайных расходов, которые, как ни противился этому Канкрин, пришлось покрывать займами. В эти именно годы была война с Персией, начавшаяся почти тотчас после воцарения Николая, затем, в 1828–1829 гг., – война с Турцией, которая поглотила более 120 млн. руб. серебром, наконец, в 1831 г. – чрезвычайно дорого обошедшаяся девятимесячная польская кампания. Благодаря этим войнам уже в первые годы пришлось сделать ряд займов, размеры которых дошли почти до 400 млн. руб. серебром. Но надо сказать, что эти займы были лучше прежних выпусков ассигнаций; хотя они были процентные, но условия их были довольно выгодные. Вообще, как я уже говорил, к 30-м годам репутация русских финансов под управлением Канкрина улучшилась настолько, что бумаги русские на заграничных рынках котировались постоянно альпари, чего ранее никогда не было.

Реформа Канкрина в сфере питейных сборов

Как безусловно отрицательная мера Канкрину почти всеми исследователями истории русских финансов ставится в минус та реформа питейных сборов, которую он провел в 1826 г.

Вы помните, что при Гурьеве винные откупа были отменены и введена была система казенной винной монополии. Эта система продолжала существовать и при Канкрине до 1826 г. Еще при Гурьеве доходы с питей, первоначально повысившиеся, затем чрезвычайно уменьшились благодаря беспорядкам в казенном управлении и особенно благодаря непомерному воровству, которое здесь царило.

Становилось очевидным, что вести это дело невозможно при неимении штата сколько-нибудь честных и подготовленных чиновников. И вот в 1826 г. император Николай приказал Канкрину составить доклад об упорядочении питейных сборов. Канкрин составил доклад довольно объективно. Он изложил те способы эксплуатации винного дохода, которые существовали тогда в различных государствах, и указал, что можно избрать одну из трех систем: или систему казенного управления, казенной винной монополии, которая исключала всякую торговлю вином, кроме казенной, и которая существовала в России в тот именно момент, или систему винных откупов, которая существовала до начала 20-х годов, и заключалась в сдаче с торгов частным лицам права эксплуатации казенной винной монополии, или, наконец, систему свободной торговли винными напитками при акцизе, который собирается с каждой бутылки или другой посуды различными способами. Канкрин признавал, что, собственно говоря, вообще система свободной торговли вином – за которую тогда очень сильно стоял такой влиятельный человек, как Мордвинов, всегда исходивший в своих взглядах из посылок экономической науки, – что эта система, конечно, в теории лучше, но она требует известной культуры и, главным образом, организации правильного контроля, а при наличности совершенно негодных чиновников эта система невозможна. Точно так же он признавал невыгодной и существовавшую тогда систему непосредственной казенной монополии. Наконец, он говорил, что можно, пожалуй, еще предложить четвертую систему – распределить питейный доход по губерниям и вместо него установить прямой налог, предоставив внутреннюю раскладку и взимание его местным органам. Но и тут Канкрин, исходя из недоверия к местным дворянским органам управления, указывал, что если такие «маркие» дела передать местным органам, то дворянство окажется столь же несостоятельным, как и чиновничество.

Поэтому, признавая, что откупа – зло, он в то же время доказывал, что они будут при данных условиях наименьшим злом, если не отказаться вообще от эксплуатации винного дохода, который везде составляет огромную часть государственного бюджета. И вот, не считая возможным заменить его другим доходом, особенно ввиду того, что никакой статистики у нас тогда еще не существовало, и заменить питейный доход поземельным обложением или другим каким-либо налогом нельзя было и думать, Канкрин решил, что отказаться совершенно от эксплуатации дохода с вина невозможно, а раз так, то наиболее удобным способом являются откупа. Он признавал, что при откупах все дело будут вести откупщики, которые и будут накапливать огромные капиталы на счет народа, но думал, что если уж кому-либо предоставить такое накопление капиталов, то лучше предоставить такое накопление откупщикам, так как они будут употреблять эти капиталы на промышленность, для народа полезную, тогда как от воровства чиновников и промышленность даже не выигрывает.

Вот те соображения, по которым Канкрин, ввиду безотрадного ведения тогдашнего казенного хозяйства, признавал возможным восстановить откупа. Тем не менее восстановление их оказалось, конечно, большим злом; откупщики не только сами обогащались, но подкупали и поработили всю местную администрацию. Все тогдашнее губернское чиновничество получало от откупщиков второе содержание, не меньшее, нежели казенное. Немудрено, что когда интересы откупщиков сталкивались с чьими-либо интересами, то всегда – как в административных, так и в судебных местах – дело решалось в пользу откупщика. Таким образом, вред откупов был громаден и не искупался теми соображениями, которые Канкрин приводил в своем докладе в 1826 г.

Денежная реформа Канкрина

Самым, может быть, значительным из всех предприятий, осуществленных при Канкрине, явилась денежная реформа. Реформа эта привела в конце концов к девальвации ассигнаций – к выкупу их по пониженной цене, и в этом нередко видели весь ее смысл, но в сущности смысл этой реформы в тот момент, когда она предпринималась, заключался не в этом. Реформа была предпринята Канкриным не в интересах фиска, а в интересах облегчения всяких торговых сношений, от неустройства которых сильно терпел народ. Дело в том, что курс бумажного рубля постоянно колебался, и существовало даже несколько курсов: был вексельный курс, который устанавливался вексельными сделками с иностранными торговцами, был курс податной, казенный, по которому ассигнации принимались государственными учреждениями, наконец, был курс простонародный, который устанавливался произвольно в частных сделках. И этот простонародный курс и был особенно колеблющимся и произвольным: в одно и то же время он колебался в разных местах от 350 до 420 коп. ассигнациями за рубль серебра. Происходило это благодаря тому, что все сделки заключались на ассигнации, между тем ввиду постоянных колебаний курса неизвестно было, по какому курсу придется платить, и вот вошло в обыкновение при заключении условий при покупках и договорах о поставках, ввиду того что курс ассигнаций всегда предполагался падающим, назначать для момента уплаты за поставленные продукты курс для ассигнаций несколько низший, чем существовавший в момент сделки, так что в отдельных случаях он искусственно понижался до 420 коп. за рубль (вместо нормального курса в 350–360 коп.).

Поставщики товаров легко на это шли (особенно страдали от этого крестьяне), думая, что раз сказано так в сделке, то и они будут по той же цене платить свои расходы, например, подати, а потом, когда приходилось вносить подати, оказывалось, что казенный курс совсем не соответствовал простонародному. При таком положении в торговом мире скупщиков царила организованная система плутовства. Все это порождало такое недоверие к ассигнациям, что публика в поисках за более устойчивыми металлическими деньгами стала принимать и вводить в оборот иностранную звонкую монету под названием «лобанчиков» и «ефимков». Особый род торговцев закупал ее за границей и доставлял в Россию. Эти иностранные монеты, в свою очередь, путали все расчеты и подрывали правильный оборот. При таких условиях Канкрин пришел к необходимости издать закон об обязательности совершения всех сделок на серебро, и, чтобы этого достигнуть, он решил дать ассигнациям обязательный определенный курс, по которому они принимались бы постоянно казной. После некоторого обмена взглядов между ним и Сперанским, который как раз перед своей смертью составил записку по этому вопросу, Канкрин остановился на курсе 350 коп. за рубль. И вот в июне 1839 г. был издан весьма краткий закон, который устанавливал, что отныне как во всех расчетах казны с населением, так и во всех коммерческих сделках счет должен вестись на серебро. Серебряный рубль объявлен был главной монетой, ассигнации хотя и сохранили свое значение ходячей монеты, но курс их был определен раз и навсегда в 350 коп. за рубль. Последствия этого закона для коммерческих сделок были огромные: прекратилась вся система плутней в сделках с простонародным курсом, прекратилась возможность обмана наиболее простодушных поставщиков. Но Канкрин этим не ограничился; ровно через полгода он предположил, что удобно будет параллельно с ассигнациями ввести взамен всех лобанчиков и ефимков новую русскую бумажную единицу, которая бы совершенно свободно разменивалась на звонкую монету и ходила бы как металлические деньги. И вот он выпустил так называемые депозитки, на первый раз не ниже 25-рублевого достоинства, которые выдавались желающим внести в государственное казначейство те металлические деньги, с которыми неудобно было обращаться, и слитки золота и серебра, причем объявлено было, что внесенные за эти депозитки металлические деньги и благородные металлы будут оставаться на хранении полностью и будут выдаваться при первом требовании обратно.

На эти депозитки был сразу предъявлен огромный спрос. Публика бросилась брать их, и в течение нескольких месяцев до конца 1842 г. было внесено более чем на 25 млн. руб. звонкой монетой. В следующий год было внесено еще более 12 млн. руб. В течение каких-нибудь двух лет казна имела возможность выпустить 40 млн. руб. новых бумажных денег, курс которых был равен курсу серебра.

Таким образом, в государственной монетной системе получили ход три монеты: звонкая, депозитки и ассигнации, курс которых был точно определена в 350 коп. за рубль. Вскоре Канкрин решил пойти дальше, именно: выпустить такие кредитные бумаги, которые, как в других государствах, обеспечивались бы не полностью звонкой монетой рубль за рубль, а лишь таким фондом, который требовался по опыту для непрерывного размена.

Было решено ввести такие кредитные билеты, причем было установлено, что размен их обеспечивается металлическим фондом, равным одной шестой части выпущенных билетов. И эта операция оказалась удачной: новые кредитные билеты пошли в ход, и курс их оставался тоже альпари.

Тогда явилась мысль все ассигнации заменить одной формой кредитных бумажных денег, разменивающихся без помехи на звонкую монету, а поэтому не понижающихся в курсе.

Сам Канкрин, однако, очень опасался, что если эти бумажные деньги ввести, то со временем, особенно после его смерти или отставки, опять соблазнительно будет при затруднениях выпускать такие кредитные билеты сверх меры и что в конце концов дело придет к прежним ассигнациям. Но император Николай, который в начале царствования являлся вполне несведущим в финансовых делах, мало-помалу приобрел от Канкрина же некоторые сведения по финансовой части и стал считать себя опытным финансистом; поэтому, когда Канкрин заколебался, то император Николай сам выступил с собственным проектом, – подлинник которого, переписанный рукой наследника Александра Николаевича, сохранился, – проектом, составленным совершенно толково, в котором он, полемизируя с Канкриным, защищал возможность замены всех бумажных денег, в том числе и депозиток и ассигнаций, одними кредитными билетами. При этом он предполагал постепенно выкупить ассигнации по той цене, на которой они были зафиксированы законом 1839 г., т. е. по 350 коп. за рубль серебра. Таким образом, так как общее количество ассигнаций равнялось 595 млн. руб., необходимо было, чтобы их выкупить, собрать фонд в 170 млн. руб. серебром; для обеспечения же в одну шестую выпускаемых взамен их кредитных билетов надо было иметь в наличности в государственной казне постоянно лишь около 28 с половиной млн. руб. звонкой монетой.

Император Николай полагал, что это можно будет немедленно исполнить; для этого он считал прежде всего необходимым прекратить выпуск депозиток; он не считал возможным уничтожить самые депозитки и их фонд прямо обратить в обеспечение кредитных билетов, потому что это являлось бы злоупотреблением доверием публики, но решил, по мере того как депозитки будут поступать в казну, их уничтожать, беря соответственную часть из депозитного фонда и на эту именно сумму выпускать новые кредитные билеты, причем одну шестую металлического фонда класть в их обеспечение, а остальное помещать в резервный фонд, который давал бы возможность делать новые выпуски кредитных билетов.

По расчету императора Николая, можно было всю эту операцию окончить в пять лет, и, хотя Канкрин очень долго сопротивлялся, но, в конце концов, после двух заседаний, в которых Николая против Канкрина поддерживали, конечно, все министры, и после того, как Николай составил новую записку, тоже весьма обстоятельную, принята была эта окончательная мера, наложившая последний штрих на денежную реформу: решено было выкупить все ассигнации, постепенно заменяя их выпуском кредитных билетов, всего на сумму 170 млн. руб. серебром, в обеспечение которых оставался бы фонд в 28 млн. руб. звонкой монетой.

Вся эта операция прошла вполне удачно, так что, когда этот фонд – одна шестая часть всех выпущенных кредитных билетов – был отчислен в обеспечение выпущенных «кредиток», то остальная звонкая монета, оказавшаяся к тому времени в распоряжении правительства, составила гораздо более, чем эта часть: оказалось около 66 млн. звонкой монетой, которая была торжественно перевезена в Петропавловскую крепость, там сосчитана и положена. Таким образом, в распоряжении правительства оказался огромный запасный фонд, который и поддерживал до восточной войны 1853 г. курс кредитных билетов.

Следует сказать еще хотя несколько слов о культурной общественной деятельности Канкрина, которая тоже была очень значительна и проявлялась в тех мероприятиях, которые он предпринимал для развития технических знаний: так, им был учрежден в 1828 г. Технологический институт, им преобразованы и, можно сказать, поставлены на ноги Горный и Лесной институты. Им же вся местность, именуемая «лесным корпусом», приведена была в культурный вид благодаря проведению необходимых дорог и разбивке парка.

Он же впервые в России учредил выставки промышленности, которые затем периодически устраивались в Москве, создал Горыгорецкий сельскохозяйственный институт, завел земледельческую газету, которую сам же в значительной мере снабжал статьями.

Одним словом, эта сторона его культурной деятельности, не говоря уж о ценных постройках, вроде здания биржи и многих других зданий и помещений для разных учреждений и технических учебных заведений в Петербурге, была несомненной положительной заслугой Канкрина, следы деятельности которого Петербург и теперь еще носит во многих своих частях.

В 1825 году внешний долг России достигал 102 миллионов рублей серебром. Страна была наводнена бумажными ассигнациями, которые правительство, пытаясь покрыть военные расходы и платежи по внешнему долгу. стоимость бумажных денег неуклонно падала.

Не задолго до своей кончины Александр I назначил на пост министра финансов известного ученого экономиста Егора Францевича Канкрина. Убежденный консерватор, Канкрин не ставил вопрос о глубоких социально-экономических реформах. Но он трезво оценивал возможности экономики крепостной России и считал, что правительство должно исходить именно из этих возможностей. Канкрин стремился ограничить государственные расходы, осторожно пользовался кредитом и придерживался системы протекционизма, облагая высокими пошлинами ввозимые в Россию товары. Это приносило доход государственной казне и защищало от конкуренции неокрепшую русскую промышленность.

Как раз на кануне назначения министром Канкрина был отменен либеральный таможенный тариф 1819 г., и правительство на этот раз надолго возвратилось к протекционизму. Новый тариф 1822 г. выработан был при содействии Канкрина. И во все времена его правления министерством протекционная система оставалась в действии, благодаря чему в широкой публике установилось прочное убеждение, что Канкрин был ярым и узким протекционистом ненавидевшим свободу торговли. Но такой упрощенный взгляд на политику Канкрина вовсе не справедлив. Канкрин прекрасно понимал преимущество свободной торговли. В критике того положения, которое могла бы дать России система свободной торговли, он исходил из того, что в данный момент для России было необходимо прежде всего иметь в виду развитие национальной самостоятельности, национальной независимости; он указывал, что при системе свободной торговли малокультурной России угрожает опасность своей промышленной жизни попасть в полную зависимость от иностранных интересов (в частности, от интересов такой развитой и деятельной страны, как Англия).

Канкрину удалось составить в государственном казначействе значительный запас золота и серебра, с которым можно было решиться на уничтожение обесцененных ассигнаций и на замену их новыми денежными знаками. Помимо случайных благоприятных обстоятельств (большая добыча золота и серебра), образованию металлического запаса помогли выпущенные Канкриным "депозитные билеты" и "серии". Особая депозитная касса принимала от частных лиц золото и серебро в монете и слитках и выдавала вкладчикам сохранные расписки, "депозитные билеты", которые могли ходить как деньги и разменивались на серебро рубль на рубль. Соединяя все удобства бумажных денег с достоинствами металлических, депозиты имели большой успех и привлекли в депозитную кассу много золота и серебра. Такой же успех имели и "серии", т.е. билеты государственного казначейства, приносившие владельцу небольшой процент и ходившие как деньги с беспрепятственным обменом на серебро. Депозитки и серии доставляли ценный металлический фонд, в то же время приучали публику к новым видам бумажных денежных знаков, имевших одинаковую ценность с серебряной монетой.

В 1825 году внешний долг России достигал 102 миллионов рублей серебром. Страна была наводнена бумажными ассигнациями, которые правительство, пытаясь покрыть военные расходы и платежи по внешнему долгу. Стоимость бумажных денег неуклонно падала.

С 1769 г. в России введены были ассигнации: разменные билеты или ассигновки на променный банк в замен медных денег, обороты с которыми на значительные суммы представляли большое неудобство. Ценность ассигнаций обеспечивалась особым капиталом (сперва в медной потом в серебряной монете), положенным на хранение в банке. Вскоре, однако, ассигнации получили характер бумажных денег; выпуск их в количестве, значительно превышающем наличное обеспечение, а также обилие появившихся в обращении фальшивых, понизили их рыночную ценность: в 1815 году ассигнационный рубль упал до 20 копеек серебром. Позже, изъятием некоторого числа ассигнаций из обращения (их сожгли), а также путем займов, удалось поднять его стоимость до 28 копеек, но не больше.

Главной своей задачей Канкрин считал упорядочение денежного обращения. В 1839 году его основой стал серебряный рубль. Затем были выпущены кредитные билеты, которые можно было свободно обменивать на серебро. Канкрин следил, чтобы количество находившихся в обращении кредитных билетов в определенной пропорции соответствовало государственному запасу серебра (примерно шесть к одному).

Денежная реформа Канкрина (1839 - 1843) оказала благоприятное влияние на экономику России, способствовала росту торговли и промышленности.