Лингвистические категории и их типы. Текст как лингвистическая категория

КАТЕГОРИИ ГРАММАТИЧЕСКИЕ, особым образом организованные и выражаемые наборы языковых значений («граммем»), имеющие привилегированный статус в языковой системе; в каждом языке имеются свои грамматические категории, но многие существенные для человеческого опыта значения оказываются в составе грамматических категорий очень большого числа языков (таковы, например, значения количества объектов, длительности действия, времени действия относительно момента речи, субъекта и объекта действия, желательности и др.).

Чтобы иметь возможность считаться грамматической категорией, набор значений должен обладать по крайней мере двумя свойствами, а именно категориальностью и обязательностью. Первое свойство (известное также под названиями взаимоисключительности, парадигматичности, однородности, функциональности и др.) позволяет выделить из всего множества языковых значений такие, которые объединяются в категории; второе выделяет среди языковых категорий те, которые являются для данного языка грамматическими. Категорией может быть только такой набор значений, элементы которого исключают друг друга, т.е. не могут одновременно характеризовать один и тот же объект (это свойство можно сформулировать и по-другому: каждому объекту в определенный момент можно приписать только одно значение из этого набора). Так, свойством категориальности, или взаимоисключительности в нормальном случае обладают значения физического возраста (человек не может быть одновременно стариком и ребенком), пола, размера и многие другие. Напротив, такие значения, как, например, цвет, не являются категориями: один и тот же объект вполне может быть одновременно окрашен в разные цвета.

Далеко не все языковые категории, однако, могут считаться грамматическими. Для этого необходимо, чтобы категория удовлетворяла второму свойству, т.е. свойству обязательности (в современной лингвистике это утверждение получило широкое признание, главным образом после работ Р.Якобсона, но подобные идеи высказывались и раньше). Категория является обязательной (для некоторого класса слов), если всякое слово из этого класса выражает какое-либо значение данной категории. Так, в русском языке обязательной является, например, категория времени глагола: всякая личная форма глагола в тексте выражает одно из значений этой категории (либо прошедшее, либо настоящее, либо будущее время), и не бывает такой личной формы глагола, о которой можно было бы сказать, что она «никакого времени», т.е. не охарактеризована по времени в грамматическом отношении.

Существование в языке обязательных категорий означает, что говорящий, собираясь употребить в речи какое-либо слово, вынужден выразить при этом слове одно из значений некоторой категории (т.е. охарактеризовать данное слово по данной категории). Так, выбирая личную форму глагола, говорящий по-русски обязан охарактеризовать ее по виду, времени, наклонению, залогу, лицу/числу (или, в прошедшем времени, роду) подлежащего, поскольку все это – грамматические категории русского глагола. Говорящий обязан указывать соответствующие значения грамматических категорий, даже если это не входит в его собственный коммуникативный замысел, – например, он мог и не иметь в виду специально обозначать время действия. Конечно, говорящий может все же избежать указания времени – но тогда ему придется употреблять уже не глагол, а, например, существительное, у которого в русском языке нет обязательной категории времени. Ср. пару вида ты пришел ~ твой приход , где грамматическое время выражено только в первом случае; при желании это можно сделать и во втором случае (ср. твой прошлый/будущий приход и т.п.), но существенно, что, если говорящий хочет уклониться от выражения времени при существительном, он свободно может это сделать, не нарушая грамматических требований языка, тогда как в случае глагольной формы сделать это невозможно.

Грамматические категории каждого языка можно уподобить своего рода анкете, предъявляемой к описанию объектов и ситуаций на данном языке: говорящий не может успешно выполнить это описание, не ответив (хочет он того или нет) на вопросы такой «грамматической анкеты». По меткому замечанию Р.Якобсона, «основное различие между языками состоит не в том, чтó может или не может быть выражено, а в том, чтó должно или не должно сообщаться говорящими». Отсюда следует важность той роли, которую играет грамматика в создании так называемой «наивной картины мира», т.е. того способа отражения действительности, который составляет специфику каждого языка (и стоящей за ним культуры), так как именно в системе грамматических категорий прежде всего отражается коллективный опыт носителей данного языка.

В разных языках число грамматических категорий различно; существуют языки с очень развитой «грамматической анкетой», в других языках набор грамматических категорий весьма ограничен (языки, полностью лишенные грамматических значений, все же не засвидетельствованы, хотя их существование, вообще говоря, не противоречит лингвистической теории).

Наряду с двумя указанными выше основными свойствами грамматические категории, как правило, характеризуются и рядом дополнительных свойств. Область применимости грамматической категории (т.е. множества тех слов, для которых категория обязательна) должна быть достаточно велика и иметь естественные границы (как правило, это крупные семантико-грамматические классы слов типа существительных или глаголов или их подклассы типа переходных глаголов, одушевленных существительных и т.п.). С другой стороны, число значений грамматической категории (граммем), как правило, невелико, и они выражаются с помощью небольшого числа регулярных показателей. Эти три дополнительных свойства позволяют, в частности, разграничить грамматическую и так называемую лексическую обязательность (последняя всегда привязана к небольшой группе слов, и соответствующие значения не имеют регулярных показателей). Так, в русском языке выбор значения "ребенок тех же родителей" обязательно сопровождается указанием на пол ребенка (соответственно, брат или сестра ), однако мы не можем говорить о грамматической категории «пол родственника» по причинам, перечисленным выше: обязательное указание на пол в русском языке свойственно лишь небольшой группе существительных (терминов родства), и при этом никаких специальных показателей мужского или женского пола в составе этих слов нет. Лексическая обязательность – весьма распространенное явление, но она характеризует отдельные группы лексики данного языка и не носит системного характера.

Значение граммем грамматических категорий – весьма сложный объект; сущности, называемые грамматическими значениями (например, "множественное число", "дательный падеж", "прошедшее время" и т.п.), как правило, устроены гораздо сложнее лексических значений. Не следует отождествлять название граммемы с ее значением (как часто – вольно или невольно – поступают авторы грамматических описаний): за названием типа "множественное число" в действительности стоит некое множество контекстных значений, выражаемых набором формальных показателей, при этом всякий показатель может иметь любое из данных значений, а всякое значение может быть приписано любому из данных показателей. Так, в русском языке число выражается по-разному в зависимости от типа склонения существительного и других факторов (ср. пальц-ы , дом-а , яблок-и , сту-ья и т.п.), а формы множественного числа – независимо от того, какой показатель в них присутствует – могут выражать не только простое множество объектов, но и класс объектов в целом (страусы вымирают ), различные разновидности или сорта объектов (драгоценные металлы , сыры ), большое количество (пески ), неопределенность (нет ли свободных мест ? » "хотя бы одного места") и т.д. Такая ситуация типична для большинства граммем, которые, таким образом, в общем случае являются лишь своего рода ярлыками, обозначающими достаточно сложное соответствие между формальными и содержательными элементами языка.

В число контекстных значений граммем может входить апелляция как к свойствам окружающего мира, так и к синтаксическим свойствам других слов. Значения первого типа называются семантическими (или семантически наполненными, номинативными и др.); значения второго типа называются синтаксическими (или реляционными), что отражает их основное свойство – служить выражению синтаксических связей между словами в тексте, а не непосредственному описанию действительности (ср., например, граммемы рода у русских существительных типа диван и тахта , отражающие только различие в их согласовательных моделях: больш-ой диван и больш-ая тахта ). Синтаксические значения в той или иной степени присутствуют в составе почти каждой грамматической категории (так, в русском языке к синтаксическим употреблениям числа можно отнести появление единственного числа в конструкциях с числительными типа три дома , двадцать один дом или в дистрибутивных конструкциях типа советники надели на нос очки ). Существуют и такие грамматические категории, у которых синтаксические значения преобладают или даже являются единственными. Такие категории называются синтаксическими ; к важнейшим из них относятся род и падеж существительных, а в ряде случаев также залог и наклонение глаголов. Языки, в которых синтаксические грамматические категории отсутствуют, называются изолирующими (таковы прежде всего аустроазиатские, тайские и сино-тибетские языки Юго-Восточной Азии, языки манде и ква Западной Африки и др.).

Чаще всего граммемы выражаются с помощью морфологических средств – аффиксов (среди которых различают префиксы, суффиксы, инфиксы, циркумфиксы и трансфиксы), а также чередований и редупликаций. Морфологическое выражение граммем свойственно агглютинативным и фузионным языкам (в последних существенную роль играет также неаффиксальная морфологическая техника). Наиболее яркими примерами фузионных языков являются санскрит, древнегреческий, литовский, многие языки индейцев Северной Америки и др.; широко распространены языки, обладающие в равной мере чертами агглютинативности и фузионности (таковы, например, многие уральские, монгольские, семитские языки, языки банту и др.). В то же время встречается и неморфологический способ выражения грамматических значений, при котором эти последние передаются самостоятельными словоформами («служебными словами») или синтаксическими конструкциями. Языки с преобладанием неморфологической техники выражения грамматических значений называются аналитическими (таковы, в частности, полинезийские языки).

Если грамматическая категория устроена так, что все ее граммемы способны поочередно присоединяться к основе одного и того же слова, то такая категория называется словоизменительной, а комбинации ее граммем с основой слова – грамматическими формами этого слова. Совокупность всех грамматических форм одного слова образует его парадигму, а слово, понимаемое как совокупность всех своих форм, называется лексемой. Типичными примерами словоизменительных категорий являются падеж существительного, время и наклонение глагола и др.: так, в нормальном случае основа каждого существительного сочетается с показателями всех падежей данного языка, основа каждого глагола – с показателями всех наклонений и т.п. (несистемные нарушения этого принципа приводят к появлению так называемых дефектных парадигм, ср. отсутствие формы родительного падежа множ. числа у слова треска или формы 1-го лица ед. числа у глагола победить в русском языке).

Не все грамматические категории, однако, образуют парадигмы грамматических форм: возможна и такая ситуация, когда при основе слова может выражаться только одна граммема. Такие грамматические категории противопоставляют не разные формы одного и того же слова, а разные слова (т.е. разные лексемы) и называются словоклассифицирующими. Типичным примером словоклассифицирующей категории является род существительных: например, в русском языке каждое существительное относится к одному из трех родов, но возможность образовывать «родовые парадигмы» (т.е. свободно менять значение рода) у русских существительных отсутствует. Напротив, у русских прилагательных категория рода, как легко видеть, является словоизменительной (ср. парадигмы типа белый ~ белая ~ белое и т.д.).

Основными синтаксическими грамматическими категориями считаются род и падеж (у имени) и залог (у глагола): род связан с морфологическим выражением согласования, а падеж – с морфологическим выражением управления. Кроме того, как падеж, так и залог обеспечивают различение семантических и синтаксических аргументов глагола, т.е. такие синтаксические сущности, как подлежащее и дополнения, и такие семантические сущности, как агенс, пациенс, инструмент, место, причина и мн. др. К синтаксическим (согласовательным) категориям относятся также лицо/число и род глагола.

Большая часть грамматических категорий, встречающихся в языках мира, относится к семантическим категориям. Специфическими семантическими категориями существительных являются число и детерминация (или, в «европейском» варианте, определенность/неопределенность). Категории числа, детерминации и падежа тесно взаимодействуют и часто выражаются единым грамматическим показателем (флексией); флективные падежно-числовые парадигмы свойственны и русском языку. Категория числа обычно представлена двумя граммемами (единственного и множественного числа), но в ряде языков встречается еще и двойственное число, исходно связанное, по-видимому, с обозначением парных объектов (таких, как губы , глаза , берега и т.п.); двойственное число было в древнегреческом, санскрите, древнерусском, классическом арабском; оно засвидетельствовано также в современных языках: словенском, корякском, селькупском, хантыйском и др. Еще более редким является специальное грамматическое выражение для совокупности из трех объектов (тройственное число) или небольшого числа объектов (паукальное число): такие граммемы обнаружены, например, в языках Новой Гвинеи.

Система семантических грамматических категорий глагола очень разнообразна и сильно различается в разных языках. С некоторой долей условности глагольные категории могут быть разбиты на три крупные семантические зоны: аспектуальную, темпоральную и модальную. К аспектуальным (или видовым) значениям относятся все те, которые описывают особенности развертывания ситуации во времени (длительность, ограниченность, повторяемость) или выделяют те или иные временные фазы ситуации (например, начальную стадию или результат); в этом смысле справедлива известная характеристика аспекта как «внутреннего времени» глагола. Напротив, грамматическая категория, традиционно называемая в лингвистике «временем», лишь указывает на относительную хронологию данной ситуации, т.е. имеет ли она место раньше, одновременно или позже некоторой другой ситуации («точки отсчета»). Точка отсчета может быть произвольной (и в этом случае перед нами категория относительного времени, или таксиса), но может быть и фиксированной; фиксированная точка отсчета, совпадающая с моментом произнесения высказывания («моментом речи»), дает категорию абсолютного времени с тремя основными граммемами: прошедшего, настоящего и будущего времени. Дополнительное указание на степень отдаленности ситуации от момента речи (указание «временной дистанции») может увеличивать число граммем категории времени; развитые системы обозначения временной дистанции особенно характерны для языков банту (Тропическая Африка). Вид и время часто выражаются в глагольных словоформах совместно (отсюда традиционная грамматическая номенклатура, в которой «временем» могла называться любая видо-временная глагольная форма). Наиболее типичны комбинации длительного вида и прошедшего времени (общепринятое название «имперфект»), а также ограниченного вида и прошедшего времени (общепринятое название «аорист»).

Глагольная система может характеризоваться большим числом аспектуальных граммем: так, к базовому противопоставлению длительного (дуративного, имперфективного) и ограниченного (перфективного, точечного) аспекта часто (как, например, во многих тюркских языках) добавляются по крайней мере хабитуальный (и/или многократный) аспект и результативный аспект (ср. окно открыто , русск. диал. он выпивши ). Различие, аналогичное хабитуальному аспекту, в русском языке может быть выражено лексически, ср. мальчик идет в школу и мальчик ходит в школу . Особой разновидностью результативного аспекта является перфект, весьма широко распространенный в языках мира (так, перфект имеется в английском, испанском, греческом, финском, болгарском, персидском и многих других языках). Напротив, «бедные» аспектуальные системы (типа восточно- или западно-славянских) характеризуются противопоставлением всего двух аспектуальных граммем (называемых совершенным vs. несовершенным видом, перфективом vs. имперфективом, комплетивом vs. инкомплетивом и т.п.), но зато каждая из этих граммем имеет очень широкий спектр контекстных значений. Так, в русском языке граммема несовершенного вида может выражать длительность, многократность, хабитуальность и даже перфект (ср. Максим читал «Войну и мир »); выбор той или иной интерпретации зависит от контекста, лексической семантики глагола и других факторов. В языках с «богатыми» аспектуальными системами (типа тюркских, полинезийских или банту) все эти значения могут различаться морфологически.

Наиболее сложную и разветвленную структуру имеет зона глагольной модальности (дающая грамматическую категорию наклонения). К модальным значениям относят, во-первых, такие, которые обозначают степень реальности ситуации (ирреальные ситуации не имеют места в действительности, но являются возможными, вероятными, желаемыми, обусловленными и т.п.), а во-вторых, такие, которые выражают оценку говорящим описываемой ситуации (например, степень достоверности ситуации, степень желательности ситуации для говорящего и т.п.). Нетрудно видеть, что оценочные и ирреальные значения часто тесно связаны друг с другом: так, желаемые ситуации всегда имеют положительную оценку говорящего, ирреальные ситуации часто обладают меньшей степенью достоверности и т.п. Не случайно поэтому использование, например, условного наклонения для выражения сомнения или неполной достоверности, характерное для многих языков мира.

Особое место среди граммем наклонения занимает императив, сочетающий выражение желания говорящего с выражением побуждения, направленного на адресата. Императив – одна из самых распространенных граммем в естественных языках (возможно, это значение является универсальным). У граммем наклонений велика также доля синтаксических употреблений (так, во многих языках сказуемое придаточного предложение должно принимать форму какого-либо из ирреальных наклонений; то же относится к выражению вопросов или отрицаний).

К наклонению примыкает грамматическая категория эвиденциальности, выражающая источник информации об описываемой ситуации. Во многих языках мира такое указание является обязательным: это значит, что говорящий должен сообщить, наблюдал ли он данное событие своими глазами, слышал о нем от кого-то, судит о нем на основании косвенных признаков или логических рассуждений, и т.п.; наиболее сложно устроенные эвиденциальные системы характерны для тибетских языков и ряда языков американских индейцев, несколько более простые эвиденциальные системы имеются в языках балканского ареала (болгарский, албанский, турецкий), а также во многих языках Кавказа, Сибири и Дальнего Востока.

ЛИНГВИСТИКА

Теория языка. Русский язык: история и современность

Когнитивная лингвистика. Концептуальный анализ языковых единиц

Н. Н. Кряжевских

Данная статья посвящена одной из центральных проблем в современной лингвистике - языковой категоризации. Предлагаемый семантико-когнитив-ный подход для описания категорий и особенностей языковой категоризации является актуальным в свете современной науки и более полно характеризующим исследуемое явление. В рамках данной теории также рассматривается прототипический подход, а именно, теория прототипов Э. Рош: дается понятие прототипа, приводятся примеры прототипов, научно доказывается прототипическая структура категорий в языке. Также анализируются положительные и отрицательные моменты вышеизложенной теории.

This article is devoted to language categorization as one of the central problems of modern linguistics. The semantic-cognitive approach chosen for analyzing the phenomenon of category and language categorization seems appropriate for this purpose due to its novelty and an ability to provide a more comprehensive description of the above-mentioned research object. The prototypic approach, the theory of prototypes by E. Rosh, to be exact, is described within this approach as well. The definition of the prototype is given and illustrated by examples, the prototypical structure of language categories is scientifically proved. The advantages and disadvantages of the above-mentioned approach are analyzed.

Keywords: linguistics, category, cognitive, semantic-cognitive, categorization, prototype, nucleus, peri phery.

ких, как денотативно-референциальная теория категорий, функционально-семантическая теория категорий, фреймовая семантика Ч. Филлмора и когнитивная (семантико-когнитивная) теория категорий.

Принципиальное утверждение, выдвинутое Дж. Лакоффом, одним из основоположников когнитивной лингвистики, заключается в том, что язык использует общий когнитивный аппарат. А следовательно, языковые категории должны быть того же типа, что и другие категории в понятийной системе, а в частности, они тоже должны демонстрировать прототипические эффекты и эффекты базового уровня .

Еще задолго до Дж. Лакоффа Дж. Брунер, американский психолог-когнитивист, рассматривал проблемы категоризации, культуры и ценностей в связи с языком, через который культура оказывает влияние на развитие познания. Ссылаясь на концепцию лингвистической относительности Сепира - Уорфа, он напоминает, что язык может рассматриваться как система взаимосвязанных категорий, которая отражает и фиксирует определенный взгляд на мир .

Влияние культуры на познавательную деятельность - восприятие, понятийные процессы, соотношение культуры и языка - исследовали также известные американские ученые М. Коул и С. Скрибнер. Так, они показали, что операции классификации и категоризации изменяются под влиянием образа жизни, таксономический класс играет большую роль в качестве основы классификации, когда люди меняют образ жизни, обучение позволяет осознать, что существуют определенные правила классификации, и дает возможность овладеть ими .

Как полагает Е. С. Кубрякова - один из ведущих отечественных исследователей этой про-

блематики, «вопросы концептуализации и категоризации мира - это ключевые проблемы когнитивной науки». Сегодня они являются базовыми и для когнитивной лингвистики, в частности, когнитивной семантики, признаваемой как наука о теории категоризации.

Очевидно, что одна из существующих проблем - это соотношение различий, существующих в реальном мире, и различий, фиксируемых средствами языка. Вопрос о том, как бесконечное разнообразие действительности охватывается конечным числом языковых форм, стал одним из центральных в когнитивной лингвистике, в частности в прототипической семантике .

В ней поиск ответа опирается на два допущения:

2) категории обладают прототипической структурой - определенной внутренней организацией, включающей ядро и периферию. Наличие такого ядра позволяет образовываться категориям не только по полному совпадению свойств, но и по той или иной степени их сходства или подобия. Между членами категорий нет равенства, но есть мотивированная связь друг с другом и от ядерных смыслов можно перейти к периферийным путем умозаключений. Категория возникает, существует и развивается, ориентируясь на лучший образец (прототип) и устанавливая определенную иерархию признаков. Возможна и ситуация, когда от одного прототипа развитие категории идет в нескольких направлениях, что порождает определенную ее многозначность и многофункциональность. Во всех этих случаях, близких обыденному сознанию, господствуют отношения по типу «семейного сходства», идея которого принадлежит Л. Витгенштейну и использована лингвистами при изучении процесса категоризации .

Можно сказать, что центральными понятиями при описании процесса категоризации в когнитивной лингвистике являются понятия прототипа и объекта базисного уровня. Как можно заметить, естественная категория может объединять члены с неравным статусом, т. е. не полностью повторяющимися признаками. Один из таких членов, прототип, обладает привилегированным положением, являя собой лучший образец своего класса и, таким образом, наиболее полно отвечая представлению о сути объединения в ту или иную категорию. Вокруг этого прототипа и группируются остальные члены категории .

Именно Э. Рош была первой, кто разработал теорию, которая впоследствии стала называться теорией прототипов и категорий базового уровня или просто теорий прототипов. В процессе

создания своей теории она подвергла всестороннему критическому анализу классическую теорию, так как согласно классической теории признаки, определяющие категорию, разделяются всеми ее членами и поэтому имеют равный статус в категории. Исследование прототипических эффектов Рош показало асимметрию между членами категории и асимметричные структуры внутри категории. Поскольку классическая теория не предусматривала этого, необходимо было дополнить ее либо предложить другую теорию, что и сделала Э. Рош .

Именно Э. Рош в середине 70-х гг. XX в. впервые ввела понятие прототипа категории. Она назвала точками когнитивной референции (cognitive reference points) и прототипами (prototypes) те члены категории или подкатегории, которые имеют особый когнитивный статус - «быть наилучшим примером категории» . То есть прототип -это такой член категории, который максимально полно воплощает характерные для данной категории черты и особенности, а все остальные члены категории располагаются на периферии, ближе или дальше от ядра, в зависимости от схожести их с прототипом. Например, типичная птица для России, т. е. прототип категории птица -воробей, а на периферии располагаются пингвин и страус, так как они являются нетипичными представителями этой категории, т. е. не обладают в полной мере всеми возможными особенностями и характеристиками. Центр - типичные представители категории, а чем дальше от центра, тем меньше типичность. Соответственно, Э. Рош впервые предположила, что категории имеют какую-то внутреннюю структуру, отражающие реалии объективного мира.

Достижения Э. Рош имеют две стороны: она сформулировала общие возражения против классической теории категорий и вместе со своими коллегами одновременно продумала воспроизводимые эксперименты, доказывающие существование прототипных эффектов и эффектов базового уровня. Эти эксперименты показывают неадекватность классической теории, так как классическая теория не может объяснить полученные результаты. Однако прототипные эффекты сами по себе не дают какой-то особой альтернативной теории ментальной репрезентации .

По мнению Р. М. Фрумкиной, идея «неравноправности» членов одной и той же категории не лишена содержательности. Однако она критикует подход Э. Рош по той причине, что не все объекты можно описать в рамках типичных и нетипичных представителей категории, прототипа и периферии. Например, будет выглядеть натянуто, по ее мнению, следующее утверждение, по Э. Рош: насморк - это тоже болезнь (но не типичный представитель, а на периферии) .

Важно отметить, что в своих более поздних работах Э. Рош признала некоторую неполноту своей теории прототипов и отказалась от первоначальной гипотезы о том, что прототипные эффекты прямо воспроизводят структуру категорий и что категории имеют вид прототипов.

Дж. Лакофф справедливо считает, что структура категории играет существенную роль в процессах мышления (reasoning). Во многих случаях прототипы функционируют как точки когнитивной референции различных типов и образуют основу для вывода умозаключений (Rosch, 1975a; 1981). Однако необходимо осознавать, что прототипные эффекты вторичны. Они образуются в результате взаимодействия различных факторов. В случае такой градационной категории, как высокий человек (a tall man), содержание которой размыто и не имеет четких границ, прототипные эффекты могут возникать из градации членства, в то время как в случае категории птица (a bird), которая четко отграничена от других категорий, прототипные эффекты порождаются другими особенностями внутренней структуры категорий.

Одно из наиболее интересных подтверждений этой гипотезы содержится в работах Л. Барса-лоу. Л. Барсалоу исследовал то, что он называет «ad hoc категориями», то есть категории, к которым относятся не общезначимые и давно фиксированные понятия, а акцидентные категории, формируемые для достижения некоторых актуальных целей. Такие категории строятся на основе когнитивных моделей объекта исследования. Примерами таких категорий можно считать вещи, которые необходимо вынести из дома в случае пожара; возможные подарки на день рождения; совокупность того, что надо сделать для приема гостей в воскресные дни, и т. д. Барса-лоу отмечает, что таким категориям свойственна прототипная структура - структура, которая не существует постоянно, поскольку категория неконвенциональна и возникает только в определенных проблемных ситуациях. Барсалоу утверждает, что в таких случаях сущность категории детерминируется в первую очередь целями, а структура целей суть функция когнитивной модели. Этот подход был поддержан также в работе Murphy, Medin, 1984 .

Э. Рош неоднократно подчеркивала, что категории существуют в системе и такая система включает противопоставленные категории. Она использовала противопоставленные категории в попытке создать теорию категоризации базового уровня. Категории базового уровня, по ее словам, характеризуются максимальной дистинктив-ностью - воспринимаемое подобие между членами категории в них максимизируется, в то же время воспринимаемое подобие между противопоставленными категориями минимизируется.

Она со своими коллегами попыталась отразить то, что они назвали значимость сигнала (cue validity). Значимость сигнала - это условная вероятность того, что объект принадлежит данной категории, при условии наличия у него некоторого свойства (или «сигнала»). Наилучшими сигналами являются те, которые с вероятностью 100% указывают на категорию на данном уровне. Например, наличие жабр у живого существа с вероятностью 100% доказывает, что это рыба. То есть значимость данного сигнала для базовой категории рыба равна 1.0, и равно 0 для других категорий .

Однако П. Ф. Мерфи доказал, что если категориальная значимость сигнала определяется для объективно существующих признаков, то с ее помощью нельзя будет выделить базовые категории. Индивидуальные значимости сигналов категорий для вышестоящего уровня всегда будут больше или равны индивидуальным значимо-стям сигналов для базовой категории, что будет препятствовать четкому выделению последней как наиболее распространенной для структурирования человеческого знания. Это показывает некоторую очевидную неполноту теории значимости сигнала.

Категориальная значимость сигнала может коррелировать с категоризацией базового уровня. Однако она не может выделить категории базового уровня; они должны уже быть выделены, чтобы можно было применить определение категориальной значимости сигнала таким образом, чтобы такая корреляция имела место .

В заключение можно сказать, что, по мнению Дж. Лакоффа, лингвистические (языковые) категории, так же как и понятийные категории, демонстрируют прототипические эффекты. Они существуют на всех уровнях языка, от фонологии до морфологии и от синтаксиса до лексики. Наличие этих эффектов рассматривается Лакоф-фом как свидетельство того, что лингвистические категории имеют тот же характер, что и другие понятийные категории. Следовательно, язык использует общекогнитивные механизмы категоризации .

Примечания

1. Лакофф Дж. Женщины, огонь и опасные вещи: Что категории языка говорят нам о мышлении. М.: Языки славянской культуры, 2004. С. 86.

3. Коул М., Скрибнер С. Культура и мышление. М.: Прогресс, 1977. 262 с.

О. Н. Кушнир. Динамика лингвокультурных концептов, вербализуемых заимствованными префиксами.

6. Аагута О. Н. Логика и лингвистика. Новосибирск: Новосиб. гос. ун-т, 2000. 116 с. URL: http:// www.philology.ru/linguistics1/laguta-00.htm.

7. Аакофф Дж. Указ. соч. С. 63.

8. Там же. С. 64.

9. Там же. С. 66.

10. Фрумкина Р. М. Психолингвистика: учеб. для студ. высш. учеб. заведений. М.: Изд. центр «Академия», 2001. С. 102-103.

11. Аакофф Дж. Указ. соч. С. 70-71.

12. Там же. С. 79-80.

13. Там же. С. 80-81.

14. Там же. С. 98.

УДК 81""1-027.21

О. Н. Кушнир

ДИНАМИКА ЛИНГВОКУЛЬТУРНЫХ КОНЦЕПТОВ, ВЕРБАЛИЗУЕМЫХ ЗАИМСТВОВАННЫМИ ПРЕФИКСАМИ (НА ПРИМЕРЕ МАКРОКОНЦЕПТА «ПРОТИВОБОРСТВО, ПРОТИВОСТОЯНИЕ»)

Лингвоконцептологическая реэтимологизация в аспекте динамической синхронии оказывается продуктивным методом при анализе макроконцептов, вербализуемых заимствованными префиксами. В предложенной статье такой анализ приведен на примере макроконцепта «противоборство, противостояние».

Linguoconceptological reetymologization in the aspect of dynamic synchrony appears to be an efficient method of analyzing macroconcepts verbalized by borrowed prefixes. Such analysis is presented in this article on the example of the macroconcept "confrontation, opposition".

Ключевые слова: динамическая лингвоконцепто-логия, лингвоконцептологическая реэтимологизация, сигнификативный концепт.

Keywords: dynamical linguoconceptology, linguoconceptological reetymologization, denotation al concept.

Появление и/или активизацию в современном русском языке многочисленных заимствований связывают по преимуществу с такими хорошо известными причинами, как потребность в именовании новых реалий, необходимость специализации понятий, тенденция к экономии языковых средств и т. п. (см., например, ). Однако развитие русской концептосферы связано не только с достаточно очевидными номинативными потребностями или лингвистическими закономерностями, но и с глубинными изменениями в сфере языкового сознания, которые и составляют основной предмет динамической лингвокон-цептологии.

Трудности исследования этих глубинных изменений обусловлены самой природой концепта, находящего опору во внутренней форме вербализующих его ключевых слов, которая, выступая как «явленность этимона», - «всегда смысл, который направляет движение содержательных форм концепта», «инвариант, который приближается к концепту, но... еще не есть концепт» . Не только русское, но и заимствованное слово как средство вербализации концепта - это «свидетельство русской интуиции» , которая, как всякий объект научного исследования, исчерпывающим образом вскрыта быть не может, а сколько-нибудь ощутимые научные подвижки не могут быть достигнуты вне обращения лингвистики к смежным областям знаний о человеке и обществе, особенно в лингвокультурологии (ср., например, следующее замечание, с которым невозможно не согласиться: «Наука о русском языке (и лингвистика в целом) все более ощущает свою зависимость от наличия (или отсутствия) знаний из других, смежных наук о человеке» ).

Мы обратились к подвергающимся существенным изменениям сигнификативным концептам, вербализуемым заимствованными префиксами. Концепты, связанные с семантикой префиксальных и префиксоидальных морфем, в том числе заимствованных, остаются вне поля зрения исследователей (например, префиксальные и пре-фиксоидальные дериваты не отражены в основательной работе В. Г. Костомарова «Языковой вкус эпохи» ). Между тем изучение лингво-концептуального содержания таких концептов представляется особенно значимым в контексте динамической лингвоконцептологии, основывающейся на материале новейшего времени (рубеж ХХ-ХХ1 вв.), когда появилось множество новых лексем, включающих заимствованные префиксы и префиксоиды (и соотносительных с ними новых концептов), актуализацией, деактуализаци-ей или переосмыслением «старых» концептов.

Обращение к префиксам как средствам вербализации лингвокультурных концептов, рассматриваемых в динамике, позволяет усмотреть некоторые сдвиги в сигнификативном пространстве русской лингвокультуры. В этом смысле метод лингвоконцептологической реэтимологизации, хорошо известный русской концептологии (см., например: ), оказывается весьма продуктивным.

Обратимся в качестве примера к анализу макроконцепта «Противостояние, противоборство», который принадлежит к условно выделяемой нами группе векторных концептов (именование предлагается нами в соответствии с представлением о векторном типе антонимии).

Такие концепты, лучше всего просматривающиеся сквозь призму семантики дериватов с префиксом анти-, - одно из существенных средств уп-

Категория (в языкознании) Категория в языкознании, языковые значения, соотносящиеся и взаимосвязанные на основании общего самантического признака и представляющие собой замкнутую систему подразделений этого признака. Например, К. лица в русском языке (объединяющая 3 значения на основе признака - участие в речевом акте), К. рода рус. прилагательных, лексические К. цветообозначения. К. различаются по характеру их семантики (денотативные, семантико-синтаксические и др.), по степени обязательности их в данном языке (грамматические, неграмматические), по способам выражения (морфологические, лексические, синтаксические). Близкие по семантике К. могут быть обязательными в одних и необязательными в других языках. Так, К. локативных отношений у существительных реализуется в лакском языке в К. серии местных падежей (къатлуйн - «на дом», къатлуйнмай - «по направлению на дом», къатлуйх - «сверху дома мимо» и до.), а в русском языке соответствующие значения выражаются отдельных лексическими единицами. Грамматические (обязательные) К. образуют в языке жёсткие иерархические системы. Например, в венгерском языке в существительном выражается К. числа притяжательности, лица и числа обладателя, релятив, число релятива, падеж. Б. Ю. Городецкий.

Большая советская энциклопедия. - М.: Советская энциклопедия . 1969-1978 .

Смотреть что такое "Категория (в языкознании)" в других словарях:

I Категория 1) группы, разряд, степень. 2) см. Категории, Категория в языкознании. II Категория в языкознании, языковые значения, соотносящиеся и взаимосвязанные на основании общего самантического признака и представляющие собой… …

В Википедии категории служат для систематизации статей, их группировки по наиболее важным признакам. Подробнее о том, как это работает, см. на Википедия:Категория. Руководство по категориям см. на Википедия:Категоризация. Для обзора существующих… … Википедия

Число в языкознании, грамматическая категория, обозначающая в предложении количество участников действия (субъектов и объектов) с помощью морфологических средств. Основным противопоставлением в категории Ч. является единственность ‒… … Большая советская энциклопедия

Модальность в языкознании, понятийная категория, выражающая отношение говорящего к содержанию высказывания, целевую установку речи, отношение содержания высказывания к действительности. М. может иметь значение утверждения, приказания, пожелания,… … Большая советская энциклопедия

Модели в языкознании, используются в структурной лингвистике при описании языка и его отдельных аспектов (фонологических, грамматических, лексических и других систем) для уточнения лингвистических понятий и связей между ними, что помогает выявить … Большая советская энциклопедия

Функциональная семантико-стилистическая категория, ФССК - – разновидность текстовых категорий (см.), отражающая функционально стилевую дифференциацию речи (типологию текстов). ФССК – это система разноуровневых языковых средств (включая текстовые), объединенных функционально семантически и стилистически… … Стилистический энциклопедический словарь русского языка

Число (в грамматике) грамматическая категория, выражающая количественную характеристику предмета. Разделение на единственное и множественное число, возможно, является пережитком той отдалённой эпохи, когда счёт редко применялся на практике, и… … Википедия

Языкознание - (языковедение, лингвистика) наука о естественном человеческом языке вообще и о всех языках мира как индивидуальных его представителях. Место языкознания среди других наук. Языкознание и социальные науки. Поскольку язык является важнейшим… …

Понятие - Понятие 1) мысль, отражающая в обобщённой форме предметы и явления действительности посредством фиксации их свойств и отношений; последние (свойства и отношения) выступают в понятии как общие и специфические признаки, соотнесённые с классами… … Лингвистический энциклопедический словарь

Общепризнанного определения текста до сих пор не существует и отвечая на этот вопрос, разные авторы указывают на разные стороны этого явления: Д. Н. Лихачев - на существование его создателя, реализующего в тексте некий замысел; О. Л. Каменская - на основополагающую роль текста как средства вербальной коммуникации; А. А. Леонтьев - на функциональную завершенность этого речевого произведения. Некоторые ученые признают текст только в письменной речи, другие находят возможным и существование устных текстов, но только в монологической речи. Некоторые признают и существование текста в диалогической речи, понимая под ним реализацию любого речевого замысла, каковым может быть и просто желание пообщаться. Так, по мнению М. Бахтина «текст как знаковый комплекс, относится к высказываниям и имеет те же признаки, что и высказывание. Именно эта точка зрения учёного принята в лингвистике и психолингвистике, а текст рассматривается как тематически связное, единое в смысловом отношении и целостное в отношении замысла речевое произведение». [Бахтин М.М. 1996, с. 310]

И. Р. Гальперин утверждает, что «Текст - это произведение речетворческого процесса, обладающее завершенностью, объективированное в виде письменного документа произведение, состоящее из названия (заголовка) и ряда особых единиц (сверхфразовых единств), объединенных разными типами лексической, грамматической, логической, стилистической связи, имеющее определенную целенаправленность и прагматическую установку". [Гальперин, И.Р. 1981]

Таким образом, И. Р. Гальперин понимает под текстом не фиксированную на бумаге устную речь, всегда спонтанную, неорганизованную, непоследовательную, а особую разновидность речетворчества, имеющую свои параметры, отличные от параметров устной речи.

Появление термина «Категория текста» обусловлено стремлением современной лингвистики и стилистики к выявлению структуры текста, что невозможно сделать, опираясь лишь на элементарные единицы анализа - слова и речевые приемы. Каждая текстовая категория воплощает в себе отдельную смысловую линию текста, выраженную группой языковых средств, особым образом организованной в относительную внутритекстовую целостность. Категории текста (содержательные, структурные, строевые, функциональные, коммуникативные), будучи сущностно разными, не слагаются друг с другом, а налагаются друг на друга, рождая некое единое образование, качественно отличное от суммы составляющих. Связность и цельность как свойства текста могут быть рассмотрены автономно лишь для удобства анализа, несколько абстрагированно, поскольку оба эти качества в рамках реального текста существуют в единстве и предполагают друг друга: единое содержание, смысл текста выражается именно языковыми средствами (эксплицитно или имплицитно).

Основу универсальных категорий текста составляют целостность (план содержания) и связность (план выражения), вступающие друг с другом в отношения дополнительности, диархии.

Крупнейший исследователь лингвистической организации текста И. Р. Гальперин утверждал, что «нельзя говорить о каком-либо объекте исследования, в данном случае о тексте, не назвав его категорий» [Гальперин, 1981, С. 4].

Согласно классификации И.Р. Гальперина, текст обладает такими категориями, как:

1. Целостность (или цельность) текста

2. Связность

3. Завершенность

4. Абсолютная антропоцентричность

5. Социологичность

6. Диалогичность

7. Развернутость и последовательность (иллогичность)

8. Статичность и динамичность

10. Эстетичность текста

11. Образность

12. Интерпретируемость

В аспекте рассматриваемой темы, наиболее важной категории для рассмотрения является диалогичность.

Диалогичность художественного текста как сторона литературного произведения исследована в серии монографических работ М.М. Бахтина. И связана она, по его мнению, еще с одним качеством художественного текста - с бесконечностью, открытостью, многослойностью его содержания, которое не допускает однозначной интерпретации текста, вследствие чего высокохудожественные литературные произведения не утрачивают актуальности многие десятилетия и столетия. Кроме того, диалогичная природа текста, по М.М. Бахтину, проявляется и в том, что любой текст является ответной реакцией на другие тексты, так как всякое понимание текста есть соотнесение его с другими текстами.

Как известно, М.М. Бахтин различал лингвистику как науку о языке и металингвистику как науку о диалогической речи. В этой связи он отмечал, что «лингвистика изучает сам «язык» с его специфической логикой в его общности, как фактор, делающий возможным диалогическое общение, от самих же диалогических отношений лингвистика последовательно отвлекается» [Бахтин, 1979: с.212]. Данное высказывание Бахтина следует воспринимать, прежде всего, как расширенное толкование традиционного термина «диалог», в связи с чем вполне обоснованно Бахтину приписывается новое широкое понимание диалога, обладающее фундаментальными свойствами универсальности [Зотов, 2000: с.56]. Основу этого понимания составляет признание того факта, что высказывание, если его рассматривать не изолированно, а по отношению к другим высказываниям, оказывается исключительно сложным явлением. «Каждое отдельное высказывание является звеном в цепи речевой коммуникации, с одной стороны, впитывая в себя предшествующие звенья этой цепи, а с другой, являясь на них реакцией. В то же время высказывание связано не только с предшествующими, но и с последующими звеньями речевого общения. Что касается второго случая, то связь высказываний проявляется здесь в том, что всякое высказывание строится с учетом возможных ответных реакций» [Бахтин, 1979: с. 248]. На основе этого положения Бахтин утверждает, что диалогические отношения такого рода не могут быть сведены ни к чисто логическим, ни к чисто лингвистическим, они предполагают язык, но в системе языка их нет [Там же: с. 296].

М.М. Бахтин отмечал, что специфика диалогических отношений в их расширенном толковании нуждается в особом филологическом исследовании, поскольку диалогические отношения представляют собой явление гораздо более емкое, чем отношения между репликами композиционно выраженного диалога [Бахтин, 1979: 296]. В то же время нельзя не признать, что традиционный диалог и диалог в бахтинском понимании имеют одну и ту же основу и представляют собой определенный вид речевой деятельности, описание природы которой может быть положено в основу дальнейших лингвистических исследований, ориентированных в итоге на типологизацию диалога. Одна из новейших разработок, предпринятых в русле бахтинского диалога, формулирует проблему в виде теории диалога и вводит особый термин «диалогистика», придавая, тем самым, еще больший вес и значимость идеям диалогического общения. Ее авторы прослеживают истоки этой проблемы в трудах старших современников Бахтина, таких, например, как А.А. Мейе, М.М. Пришвин, А.А. Ухтомский, отдельные из которых пользовались собственной терминологией, по сути, отождествляя диалогику с собеседованием.

Как известно, на базе идей М.М. Бахтина в современной лингвистике возникло направление, определяемое как интертекстуальность и нацеленное на выявление отношений между высказываниями в границах некоего макротекста, понимаемого в данном случае как текстовое пространство, не ограниченное никакими пространственно-временными рамками. Подобное взаимодействие высказываний вслед за Бахтиным, принято называть диалогическим [Зотов Ю.П., 2000: 5].

Сущность диалогического взаимодействия высказываний в границах литературной коммуникации может рассматриваться с различных точек зрения, и в первую очередь с точки зрения предназначенности того или иного высказывания тому или иному конкретному или не конкретному лицу. «Предназначенность» текста определенному адресату, которого автор имеет в виду при написании того или иного литературного произведения представляется тем самым фактором, который в конечном итоге определяет законы текстопостроения. То, как автор представляет себе будущего реципиента, и оказывается в итоге решающим моментом, задающим своеобразную тональность всему текстовому построению. Несмотря на важность этого текстового элемента, он как таковой еще не был выделен и не был прослежен на различных участках макротекста, под которым в данном конкретном исследовании имеется в виду англоязычный поэтический текст определенных хронологических периодов во всей своей совокупности существующих произведений без специального акцента на особенности идиолекта. Между тем, уже априори вполне очевидно, что отдельные жанровые образцы текста, такие как эпитафии, посвящения или же, к примеру, стихи для детей имеют настолько высокую степень текстовой предназначенности (или даже адресации), что она полностью детерминирует законы их построения. [Соловьева Е.А. 2006, с.17]

Таким образом, проблема диалогики текста (или в новейшей формулировке, диалогистики) в том, что касается сферы исследований, входящих в компетенцию лингвистики текста, заключается в рассмотрении особых диалогических отношений, определяющих позицию автора при текстопостроении и зависящих от предназначенности создаваемого им художественного текста тому или иному адресату. Немаловажное значение при этом имеет и установление характера подобных диалогических отношений в границах единого макротекста, за которым признается в качестве непременного условия его жанрово-стилевое своеобразие.

Статус каждой языковой категории определяется ее местом в ряду другой категории.

По природе все языковые категории могут быть:

Онтологические – категории объективной действительности (категория числа)

Антропоцентрические – категории, рожденные в сознании человека (категории оценки)

Реляционные – категории, выраженные в строе языка, для организации речи (категория падежа)

Оппозиции бывают:

По отношениям м\у членами оппозиции:

- эквиполентные (равнополюсные)

А: :В: :С: :Д

Р.п. окончание и В

Д.п. окончание е С

- привативные (только две формы)

Пр: dog - dogs

- градуальные (степени сравнения)

Пр: æ - α: - /\

По количеству членов внутри оппозиции:

Тернарные (три) – род, время, лицо

Поликомпонентные (больше чем три компонента) – падеж.

39 Типы грамматических категорий. Структура и типы отношений м\у членами грамматических категорий (только про оппозиции)

Грамматическая категория – это совокупность однородных грамматических значений, представленных рядами противопоставленных друг другу грамматических форм. Грамматическая категория формирует ядро грамматического строя языка. Грамматическая категория обладает обобщенным значением. Грамматические категории находятся в тесном взаимодействии друг с другом и обнаруживают тенденцию к взаимопроникновению (например, категория лица связывает глаголы и местоимения, категория вида тесно связана с категорией времени), причем это взаимодействие наблюдается не только в рамках одной части речи (категория лица связывает имя и глагол)

Морфологические – выражаются лексико-грамматическими классами слов (знаменательными частями речи) – категории вида, залога, времени, числа. Среди этих категорий выделяют словоизменительные и классификационные.

Словоизменительные – категории, члены которых представлены формами одного и того же слова в рамках его парадигмы (в рус. яз. категория падежа у имени или категория лица у глагола)

Классификационные – это категории, члены которых не могут быть представлены формами одного и того же слова, т.е. это категории, внутренне присущие слову и не зависят от его употребления в предложении (одушевленность\неодушевленность существительных)

Синтаксические – это категории, принадлежащие прежде всего синтаксическим единицам языка (категория предикативности принадлежит синтаксической единице – предложению), однако они могут быть выражены и единицами, относящимися к др. языковым уровням (словом и формой, которые участвуют в организации предикативной основы предложения)