В одном из залов музея Великой Отечественной войны, что находится в Минске, висит ее портрет.
Она не спускала под откос вражеские эшелоны, не взрывала цистерны с горючим, не стреляла в гитлеровцев…

Она была еще маленькой пионеркой. Звали ее Люсей Герасименко.
Но все, что она делала, приближало день нашей победы над фашистскими захватчиками.
О ней, славной белорусской пионерке, наш рассказ.

Засыпая, Люся напомнила отцу:
- Папка, не забудь: разбуди меня пораньше. Пешком пойдем. Я цветов соберу. Два букета - тебе и маме.
- Хорошо, хорошо. Спи, - Николай Евстафьевич поправил простыню и, поцеловав дочку, погасил свет.

Минск не спал. В открытое окно теплый июньский ветер доносил музыку, смех, стук проходящих трамваев.

Николаю Евстафьевичу нужно было подготовить документы о проверке работы партийной организации завода им. Мясникова. В понедельник бюро райкома. Он захватил папку и пошел на кухню. Там хозяйничала жена: завтра всей семьей собирались побывать за городом. 22 июня - открытие Минского озера.

Ну, у меня все готово, - сказала Татьяна Даниловна. - А ты что, еще работать будешь?
- Немножко посижу. Иди, отдыхай…- Николай Евстафьевич раскрыл папку.

Побывать семье Герасименко на открытии озера не удалось.

Утром, когда они уже вышли из дома, их нагнал мотоциклист:
- Товарищ Герасименко! Николай Евстафьевич! Вас срочно вызывают в райком.
- Почему? - удивился Николай Евстафьевич.- Ведь сегодня воскресенье?
- Причины вызова не знаю. - Мотоциклист надвинул на глаза очки. - До свидания.
- Папка, а как же озеро? - На глазах Люси стояли слезы.
- Я скоро, дочка, вернусь, и мы еще успеем.

Но вернулся домой Николай Евстафьевич только поздней ночью. Люся и Татьяна Даниловна были во дворе, где собрались почти все жильцы их дома. Люди тихо переговаривались. Всех ошеломила, придавила страшная весть: «Гитлеровская Германия напала на СССР». И, хотя в Минске пока было спокойно, все знали: там, на границе, идут тяжелые бои, там сражаются, погибают сыновья, мужья, братья, там умирают близкие люди.

С особым вниманием отнеслись и взрослые и дети к старушке Прасковье Николаевне. Ее сын, которого все звали Петей, был командиром Красной Армии и служил в Брестской крепости, а там, как передавали по радио, шли жестокие бои. И, может, вот сейчас, когда они мирно разговаривают, Петр Иванович подымает в атаку бойцов.

Люся! - тихо позвал Николай Евстафьевич.- Скажи маме, что я пошел домой.

Вскоре вся семья, не зажигая огня, ужинала на кухне. Ужинала молча. Даже Люся, любившая поговорить с отцом о том, что ее волновало, притихла, как-то в один день стала не по годам серьезной и задумчивой.

Вот что, мать,- сказал Николай Евстафьевич, вставая из-за стола, - подготовь необходимое тебе и Люсе, и нужно эвакуироваться.

Мама чуть слышно заплакала. А Люся спросила:
- Теперь, мама, я, наверно, в лагерь не поеду?
- Разобьем фашистов, дочка, тогда пошлем тебя в самый лучший лагерь.
- В Артек?
- Конечно, в Артек. Помогай тут маме. Может, завтра машина подбросит вас за Минск. Мне пора. Ночевать буду в райкоме.

Стукнула дверь. Было слышно, как Николай Евстафьевич сходил по ступенькам. Вскоре все стихло.

Где-то на окраине Минска загрохотали зенитки, темное небо прорезали лучи прожекторов.
Люся с мамой спустились в бомбоубежище.

На следующий день радио без конца повторяло эти слова. А в воздухе над Минском наши истребители вели бои с фашистскими самолетами. Бои продолжались и ночью, и на следующий день.

Семья Герасименко не смогла эвакуироваться.

Город заняли гитлеровцы.
Наступили черные дни фашистской неволи. Они тянулись долго. День казался месяцем, месяц - годом.

Минск не узнать. Многие здания разрушены, сожжены. Кругом горы битого кирпича, руины, огромные воронки от бомб, снарядов.

Город вымер, притих, но не покорился.
Взлетают на воздух цистерны с горючим.
Летят под откос вражеские эшелоны.
Раздаются выстрелы из руин.
Из лагерей убегают военнопленные.
На столбах, заборах, стенах уцелевших домов появляются листовки…
Взрослые, старики и дети поднялись на борьбу с ненавистным врагом.

Уже в самом начале оккупации в Минске начал действовать подпольный горком партии. Его возглавил Исай Павлович Казинец - Победит, как звали его в народе.

Одной из подпольных групп руководил Николай Евстафьевич Герасименко.

…В тот год в сентябре стояли теплые дни. Только что прошел небольшой дождик и прибил пыль. Воздух стал немного чище. Николай Евстафьевич открыл окно. Потянуло свежестью и запахом от недавно потушенного пожарища. На улице показался гитлеровский патруль - солдаты с автоматами на груди. Руки на спусковых крючках. Вот повстречали они старушку. Окружили. Лезут в корзинку, а один наводит автомат и кричит:
- Пук! Пук!

Старушка испуганно крестится, а немцы, уходя, гогочут.

До Николая Евстафьевича доносится чуть шепелявый голос старушки:
- Ироды! Душегубы!

«Пора», - думает Николай Евстафьевич и зовет Люсю:
- Дочка! В добрый час! Ничего не забыла?
- Нет, папка!
- Хорошо. А ты, мать, чай готовь. В случае чего - праздник у нас. День твоего ангела отмечаем.

Люся выходит во двор. Присаживается на приступках и раскладывает свои игрушки: куклы, ваньку-встаньку, разноцветные лоскутки. Какое ей дело до того, что в другом конце двора появились мальчишки, а мимо проходят взрослые люди. Со стороны может показаться, что, кроме вот этих игрушек, ничего не интересует девчонку.

Но это не так. Люся внимательно следит за всем, что происходит вокруг. Она не просто играет, она на посту.

Вот показался знакомый их семьи, дядя Саша - Александр Никифорович Дементьев. Он вместе с папой работает на заводе.
- На отремонтированных нами машинах фашисты дальше могилы не уедут, - сказал однажды Люсиной маме дядя Саша,- утильсырье делаем, Татьяна Даниловна.

Но папа не сказал, должен ли быть дядя Саша.
- Как дела, Люся? - спросил Александр Никифорович!
- Ничего, - девочка поднялась. - А дома…- Но не успела Люся сказать, что в квартире никого нет, дядя Саша перебил:
- Мама мне нужна, может, она муку покупать будет.

Это был пароль.
-Она дома…

Подошла незнакомая тетя. Остановилась.
- Девочка, муку мама покупать не собирается?
- Собирается. Зайдите в двадцать третью…

Потом снова тетя, дяди…

«Восемь - кажется, все», - Люся облегченно вздохнула и принялась расплетать правую косичку.

Девочка знала, что за ней сейчас наблюдает из окна папа. А она сообщает ему: никого нет, занимайтесь своим делом. А вот если Люся возьмется за левую косичку, тогда опасность: во дворе чужие, незнакомые люди - будьте осторожны!

Но пока никого нет, и она старательно заплетает правую косичку.

А в квартире Герасименко шло совещание подпольного движения. Коммунисты решали, как лучше вести борьбу с фашистами. Пусть захватчики не знают покоя ни днем, ни ночью. Пусть знают - минчан нельзя поставить на колени…

Во дворе послышались голоса. Николай Евстафьевич выглянул в окно: Люси на приступках не было. Она стояла посредине двора в окружении девчонок и мальчишек и держала в руках правую косичку. Вот она повернула голову, взгляды их встретились.

Николай Евстафьевич кивнул: молодец, мол. Совещание продолжалось, а Люся со своими подружками играла в классы.

Вот, товарищи, пожалуй, и все. Значит, наладить выпуск листовок - раз, подготовить документы для военнопленных - два, снабдить их оружием - три… - Но не успел закончить Николай Евстафьевич, как послышалась невинная детская песенка.
- Баба сеяла горох: прыг-скок, прыг-скок.
- Жена! Быстро на стол все, что есть.- А заметив удивленный взгляд Александра Никифоровича Дементьева, пояснил: - Во дворе появились гитлеровцы. Люся сигнал подает. Волноваться не стоит - мы отмечаем, как теперь говорят, день ангела Татьяны Даниловны…

И так было всякий раз, когда в квартире Герасименко проводились совещания подпольщиков или печатались листовки.
С каждым днем труднее становилось вести подпольную работу. Гитлеровцы свирепствовали: непрестанно проводились облавы, аресты. Взрослому человеку трудно было пройти по городу, чтобы не подвергнуться обыску. А уж если ты несешь какой-то сверток или в руках сумка - развернут, все перероют.

Люся стала незаменимым помощником. Она выполняла самые различные поручения отца.

То относила листовки или медикаменты в условленное место, то передавала донесения, то расклеивала листовки на столбах, заборах, стенах домов. Все просто и в то же время сложно. Один неосторожный шаг, только один, и - смерть. От гитлеровцев пощады не ожидай… Люся это прекрасно понимала. И не только понимала - она видела собственными глазами.

Как-то перед Октябрьским праздником девчонки во дворе шепотом передали:

В Центральном сквере немцы партизан повесили. Один, говорят, совсем еще мальчик.

И никто не заметил, как побледнело Люсино лицо, а кулачки сами по себе сжались…

Вечером Люся слышала, как папа говорил маме:

Повесили Ольгу Щербацевич и ее сына Володю. Она лечила раненых военнопленных, а затем вместе с сыном переправляла их к партизанам… Выдал предатель.

Люся понимала, что подобное может случиться и с ней, понимала и все-таки шла выполнять новые задания подпольщиков. Так нужно было, нужно было для победы над ненавистными фашистами. Только надо быть осторожной. Об этом ее без конца предупреждают мать и отец. Люся соглашается, но про себя добавляет: «И находчивость». Как она за нос водит охранников завода, где работают ее отец и дядя Саша.

Раньше они сами проносили на завод листовки. Тогда гитлеровцы стали проводить усиленный обыск всех, кто шел на завод. Дальше рисковать было опасно.

Что нам предпринять? - говорил отец Александру Никифоровичу на следующий день, когда тот зашел за ним. - Что? Ведь после листовок люди воспрянули духом!..

Но взрослые ничего не придумали. Придумала Люся. Иногда она носила на завод отцу обед. Обед не ахти какой - каша там или картошка в кастрюльке. Охранники к Люсе хотя и привыкли, но почти каждый раз обыскивали ее довольно тщательно.

Так было и на этот раз. Полицай презрительно выплюнул окурок и спросил:
- Что несешь?
- Обед отцу, дяденька, - ответила спокойно Люся. - Посмотрите. - И она раскрыла корзину: - В кастрюльке каша, а вот хлебушек. Больше ничего нет.

В корзинке действительно больше ничего не было.

Полицай пошарил в карманах - кроме двух цветных стеклышек, тоже ничего не нашел.
- Ну, иди! - грубо сказал он. - Болтаются тут всякие.

Люся облегченно вздохнула и направилась в цех, где работал ее отец.
Перерыв только начался. Николай Евстафьевич удивился: ведь сегодня обед он взял с собой.

Что случилось, Люся? - взволнованно спросил он.
- А ничего. Кашу вот принесла, - и тихонько добавила: - На дне кастрюли…

На дне кастрюли в целлофановой бумаге лежала пачка листовок. И что потом ни делали гитлеровцы - листовки регулярно появлялись на заводе.

А Александр Никифорович при каждой встрече как бы в шутку говорил:

Вкусная, дочка, каша и сытная. Очень! Полкастрюльки, а почти весь завод сыт. Еще и другим перепадает… Вот уж поистине ты кормилица наша.

Смелость, находчивость не раз выручали Люсю. И не только ее, а и тех людей, которым она передавала листовки, документы, оружие.

Однажды вечером отец сказал ей.

Завтра, дочка, отнесешь вот эти документы и листовки Александру Никифоровичу. Он тебя будет ждать на мосту в 3 часа дня. К нам зайти он не успеет.

И вот Люся идет по набережной. Затем поворачивает к улице Красноармейской. Так ближе. Уже и мост виден. Сейчас она встретит Александра Никифоровича и все передаст. А вот и он идет. Люся ускоряет шаг, но тут, же замечает: в шагах в пятидесяти за Александром Никифоровичем идет фашистский патруль.

Что делать? Сейчас они встретятся. Передать она не сможет - это ясно. Фашисты заметят и сразу же арестуют. А не передать - нельзя. Ведь эти документы нужны людям. Что делать? Что? Бешено колотится сердце, в голове один за другим созревают планы. Но они совершенно не реальны… Ага… Люся ставит корзинку на землю: у нее расплелась косичка. Левая. Надо ведь заплести ее. Нехорошо, когда девчонка неаккуратная.

Александр Никифорович понял: опасность. Остановиться нельзя. Проходит мимо нее и в это же время слышит шепот:
- На Фабричной, третье дерево… третье дерево.

«Фабричная, третье дерево», - повторил мысленно Александр Никифорович и прошел дальше.

Потом, на Фабричной улице, он без всякого труда находит третье дерево - невысокую кучерявую липку, а под ней закопанные в земле документы и листовки.

В тот же день, как и было, решено подпольным комитетом, пленные красноармейцы, получив документы, беспрепятственно покинули Минск и направились в партизанский отряд.

Так шел день за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем, пока провокатор не выдал семью Герасименко. Это случилось 26 декабря 1942 года…

Уже третьи сутки Григорий Смоляр, секретарь подпольного райкома партии, действовавшего в районе гетто, уходил от погони. На квартире, где он жил, фашисты устроили засаду, но старушка-соседка успела предупредить. Пришлось вернуться. Но куда идти? Есть еще явочная квартира - в районе Червеньского рынка, да скоро 9 часов- полицейский час. Не успеть! Оставалось одно - забраться в подвал какого-нибудь разрушенного дома и там скоротать до утра время. Не впервой. Правда, холодно- на дворе декабрь, но что поделаешь.

Вторую ночь тоже пришлось коротать в подвале. На явочной квартире, на которую он рассчитывал, ему грозила опасность. Об этом говорил условный сигнал - на подоконнике не было цветов.

Надо что-то предпринимать, что-то решать.

Был еще один адрес - улица Немига, дом 25, квартира 23. Спросить: «Тут живет Люся?». Но его предупредили: этот адрес на самый крайний случай, когда уже нет никакого выхода. Иного выхода у Смоляра не было.

Дверь открыла невысокая девочка с косичками,
- Вам кого? - спросила.
- Тут живет Люся?
- Да, это я, проходите, - Люся улыбнулась.- Только сейчас никого нет. - Мама ушла в город, а папа на работе.
- Ничего… Я немного отдохну, да вот побриться бы мне, - и Григорий показал на свою бороду.

Люся быстро согрела воды, приготовила бритву. За трое суток Григорий Смоляр основательно зарос. Вскоре вернулся Николай Евстафьевич.

А, товарищ Скромный! Здравствуй! Потом они ужинали, а Люся гуляла во дворе. Но не просто она гуляла: нужно было узнать, не вызвал ли у кого из соседей подозрения приход товарища Скромного. Люди, знакомые и незнакомые, проходили мимо Люси, и никто не спрашивал ничего. Значит, все в порядке. Прошло уже порядочно времени - можно возвращаться домой.

Несколько дней пришлось прожить Григорию Смоляру на квартире Герасименко. За это время он написал несколько листовок, которые тут же были отпечатаны на пишущей машинке и с помощью Люси отправлены по назначению - в гетто. Подготовил два материала для подпольной газеты «Звезда». Люся тоже смогла передать их по адресу.

Благодаря Люсе он смог также связаться с членами подпольного райкома.

На четвертый день пребывания Григория Смоляра на квартире Герасименко вечером в комнату вошла радостная Люся.
- Вот, - протянула она пакет.- Папа передал. Завтра на сторожевом рынке встретитесь с одним человеком…

Григорий развернул пакет - там были немецкие документы на его имя. Глядя на нее, невысокую, белокурую, с большими голубыми глазами, он восхищался: сколько выдержки, смелости и энергии у этой одиннадцатилетней девочки.

Ему захотелось обнять ее и сказать: «Ты же не знаешь, Люся, какая ты героиня!»- Но он сдержался и сказал просто:
- Спасибо тебе, Люся!

…Ночью раздался страшный стук в дверь. Григорий вскочил с кровати, выхватил из-под подушки пистолет.
- Передайте вот это Николаю или его товарищам. Тут документы, листовки… Уходите через окно, - шепотом сказала Татьяна Даниловна.
- А вы?..
- Уходите, дядя! - послышался голос Люси. - Они скоро ворвутся!

…Через некоторое время, подталкивая прикладами автоматов, гитлеровцы вывели во двор Татьяну Даниловну и Люсю. Девочка была почти раздета. Прижимая к себе, мать заботливо укутывала ее платком.

За ними один гитлеровец нес пишущую машинку, другой - радиоприемник, а третий, в штатском, мелко семеня ногами, подбежал к длинному в очках офицеру, что-то сказал, а затем протянул ему… При свете фонарика Люся увидела галстук. Свой пионерский галстук, тот самый, что ей повязывала вожатая Нина Антоновна.

Люся бросилась к офицеру:
- Отдай, гад!

Но не успела… Ударом сапога фашист сбил Люсю с ног.
- Партизанен! - закричал немец и что-то приказал по-немецки.
Мать и дочь втолкнули в машину…

Все это видел Григорий Смоляр, видел и ничего не мог сделать. Один против двух десятков гитлеровцев - тоже воин, но только если в его руках не пистолет, в котором семь патронов, а автомат…

Татьяну Даниловну и Люсю бросили в 88-ую камеру, где уже находилось 50 с лишним женщин.

Это были жены, родные и близкие минских подпольщиков.

Женщины подвинулись - в углу освободили местечко. - Присаживайтесь, - сказала невысокая черноволосая женщина, - в ногах правды нет.

Чтобы согреться, Люся прижалась к маме.
- За что вас? - спросила одна из соседок.
- В город вышли без пропуска, - ответила Люся.

Мама чуть заметно улыбнулась - дочка хорошо запомнила наказ отца: чем меньше в тюрьме будут знать, за что сидишь, тем лучше. Гестаповцы могут и провокатора подослать.

Через несколько дней Татьяну Даниловну вызвали на допрос. Люся попыталась было кинуться вслед за мамой, но ее грубо оттолкнул конвоир. Девочка упала на цементный пол. К ней подошла женщина, которую все уважительно звали Надеждой Тимофеевной Цветковой. Она была женой коммуниста-подпольщика Петра Михайловича Цветкова.

Успокойся, дочка, - тихо сказала Надежда Тимофеевна, - успокойся. Не надо…

Это были первые и последние Люсины слезы в тюрьме. Больше она никогда не плакала.

Прошло часа два. Люсе показались они вечностью. Наконец, дверь открылась - ввели Татьяну Даниловну. Она прислонилась к стене. Одежда была изорвана - на теле видны кровавые следы побоев.

Люся бросилась к маме и помогла ей сесть. Никто ни о чем не спрашивал. Женщины молча освободили место на нарах.

Вскоре дверь снова открылась:
- Людмила Герасименко, на допрос! Люся сначала не поняла, что вызывают ее.
- Люся, тебя! - подсказала Надежда Тимофеевна.
- О, боже! Хоть бы она выдержала,- шептала Татьяна Даниловна.

Ее повели темным длинным коридором и втолкнули в какую-то дверь. Лучи яркого зимнего солнца больно ударили по глазам.
- Подходи ближе, девочка, - послышался очень ласковый голос. - Не беспокойся.

У окна стоял невысокий человек в штатском. Он внимательно смотрел на Люсю, как бы изучал ее.
- Ну что ты такая несмелая. Садись вот сюда, - человек указал на стул. - Вот конфеты. Бери. - И он подвинул к ней красивую коробку.

Девочка посмотрела на конфеты, потом на человека.

Сколько ненависти было в ее глазах. Человек как-то съежился, сел за стол и спросил:
- Скажи, кто передал вам машинку?
- Купили до войны еще.
- А откуда радиоприемник?
- Он поломан. Только коробка…
- А кто приходил к вам? - Многие.

Человек оживился.
- Назови мне имена, фамилии. И расскажи, что они делали у вас.
- Алик, Катя, Аня… мы играли в куклы. Фамилия Алика - Шурпо, а Кати…
- Я не о них спрашиваю! - заорал человек.- Кто из взрослых? Взрослых называй!
- Взрослых?.. Взрослые не приходили.
- Врешь!

Человек выскочил из-за стола и начал бить ее по лицу.
- Отвечай! Отвечай! Отвечай!

Но она молчала. Молчала и тогда, когда гестаповец, избивая ее плетью, вырывал волосы, топтал ногами.

…В камеру она вошла, еле передвигая ноги, но с высоко поднятой головой, и чуть заметно улыбалась. Все видели, что нелегко ей давалась эта улыбка.

Татьяну Даниловну и Люсю на допросы вызывали почти каждый день и почти каждый раз страшно избивали. А после одного допроса в камеру Люсю внесли почти без сознания. Внесли и кинули на пол. Женщины заботливо уложили ее на нары. Внутри все горело. Очень хотелось пить. Очень хотелось кушать. Хотя бы маленький кусочек хлеба. Совсем маленький. Арестованных почти не кормили - в день давали ложек десять какой-то баланды…

И еще очень хотелось спать. В камере арестованных набито битком. Ночи коротали полусидя, прислонясь один к другому.

Только слабые и больные лежали на нарах.

Отсюда нам всем, родненькие, одна дорога - на виселицу, - словно сквозь сон слышала Люся чей-то горячий шепот.- Одна…

Нет, была и другая - надо рассказать фашистам о том, что знаешь. Будешь жить, кушать, спать, любоваться синим небом, загорать на солнышке, собирать цветы. А как их Люся любила собирать! Ранней весной на лесных полянках голубыми глазами смотрят на тебя подснежники, а ближе к лету весь луг усеян колокольчиками…

Не хочу цветов, - шепчут потрескавшиеся губы девочки. - Не хочу! Не надо их. Пусть будут на свободе папа и его друзья. А если они там будут, на воздух будут взлетать фашистские составы, по ночам раздаваться выстрелы. Минск будет жить и бороться.
- Наверно, бредит, - над Люсей кто-то склоняется и гладит запекшиеся от крови волосы.

Люся хочет поднять голову и крикнуть, что она не бредит, но голова почему-то очень тяжелая, и страшно горит тело.

Однажды, когда Люсю вели на очередной допрос, по коридору гнали арестованных мужчин. Среди них девочка с трудом узнала Александра Никифоровича Дементьева. Поравнявшись с ним, Люся шепнула:
- Когда увидите папу - передайте, что я и мама ничего не сказали…

Через несколько дней после встречи с Александром Никифоровичем Люсе и Татьяне Даниловне приказали собираться с вещами. Их вывели во двор тюрьмы. Ярко светило зимнее солнце. Было очень холодно. Но ни Люся, ни мама холода не замечали. Их подвели к черной крытой машине - «ворону», как ее называли. Значит, повезут на расстрел.

Ироды! Хоть ребенка пожалейте! - закричала Татьяна Даниловна. Заволновались и другие арестованные.
- Шнель! Шнель!- орали гитлеровцы, загоняя в машину людей прикладами.

Девочка взялась за поручни, не спеша влезла по железной лесенке и шагнула в машину…
Так погибла Люся Герасименко.

В нашей школе учителя рассказывают нам о подвигах юных героев, проявивших в борьбе с фашистами мужество и героизм, за что потом они удостоились званий Героев Советского Союза, получали ордена, медали. Мне бы хотелось рассказать о некоторых из них.

Так, например, Леня Голиков рос в деревне Лукино, что на берегу реки Поло. Когда его родное село захватил враг, мальчик ушёл к партизанам. Не раз он ходил в разведку, приносил важные сведения в партизанский отряд – и летели под откос фашистские поезда, машины, рушились мосты, горели вражеские склады… Был в его жизни бой, который Лёня вёл один на один с фашистским генералом.
А сколько ещё было боёв в его недолгой жизни! И ни разу не дрогнул юный герой, сражавшийся плечом к плечу со взрослыми. Он погиб под селом Острая Лука зимой 1943 года.
Война застала ещё одну юную героиню ленинградскую пионерку Зину Портнову в деревне Зуя, куда она приехала на каникулы. Девочка вступила в подпольную молодёжную организацию “Юные мстители”. Она участвовала в дерзких операциях против врага, диверсиях, распространяла листовки, вела разведку. Устроившись работать официанткой в столовой, где питались фашистские офицеры, Зина подобрала момент и отравила суп, в итоге через 2 дня хоронили более ста офицеров, обедавших в тот день в столовой. После этого случая подпольщики переправили Зину в лес к партизанам, где она стала разведчицей.
Однажды возвращаясь с задания, Зина напоролась на засаду. В тюрьме её били, пытали кто её товарищи, но она молчала. Девочку расстреляли.
Люся Герасименко. Тихой и доверчивой, скромной и ласковой девочке Люсе не было ещё и 11 лет, когда её родной город Минск захватили фашисты. С первых дней оккупации в Минске начала действовать подпольная организация. Руководителем одной из них был отец Люси – Николай Герасименко. Люся стала активно помогать отцу. Она доставляла важные донесения, расклеивала листовки на стенах домов, проносила их на завод, где работал отец.
В декабре 1942 года Люсю с мамой арестовали и бросили в камеру, где находилось более 50 женщин. Девочку вызывали на допросы, как и других женщин. Но она молчала… Молчала и тогда, когда гистаповец, избивая её плетью, вырывал волосы, топтал ногами.
А в один из дней их с мамой подвели к чёрной крытой машине – “вороне”, как её называли, чтобы везти на расстрел. Девочка взялась за ручки, не спеша влезла по железной лесенке и шагнула в машину…
Их было много. Обыкновенные школьники, ставшие подпольщиками и партизанами. Отдавшие жизни за то, чтобы другие школьники могли спокойно расти в мирное время.
13-17-летние – они погибали по-настоящему. Эти ребята заслужили право на всё. Кроме забвения.

Детям, пережившим ту войну,
Поклониться нужно до земли!
В поле, в оккупации, в плену
Продержались, выжили, смогли!
У станков стояли, как бойцы,
На пределе сил,
Но не прогнулись.
И молились, чтобы их отцы
С бойни той немыслимой вернулись.
В.САЛИЙ

Каждый год вначале весны, когда радостно поют птицы и всё вокруг оживает и благоухает, наша школа приходит на Братское захоронение почтить память и отдать дань уважения тем, кто не щадил себя во имя победы над фашистскими захватчиками. В Великой Отечественной войне участвовали не только взрослые, но и дети.

Дети войны… В те страшные горестные годы они очень быстро повзрослели. Дети не остались в стороне, а наравне со взрослыми принимали участие в боевых действиях, помогая в подполье на оккупированной территории и в партизанских отрядах.

Сколько девчонок и мальчишек, ещё толком не понимающих, что такое жизнь, услышали грохот разрывающихся снарядов, рёв вражеских самолётов, свист фашистских бомб. Тяжёлая доля выпала им: голод, холод, страдания, разлука с семьями, смерть. Мой рассказ – о юных героях.

Зина ПОРТНОВА. После вторжения гитлеровцев на территорию Советского Союза Зина Портнова оказалась на оккупированной территории. Участвовала в распространении листовок среди населения и диверсиях против захватчиков. Работая в столовой курсов переподготовки немецких офицеров, по указанию подполья отравила пищу (погибло более ста офицеров).

Однажды, когда Зина возвращалась в отряд после выполнения задания, была арестована. Во время допроса отважная девушка схватила со стола пистолет фашистского следователя, застрелила его и ещё двух гитлеровцев, пыталась бежать, но была схвачена и зверски замучена. Посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Люся ГЕРАСИМЕНКО. Она не спускала под откос вражеские цистерны с горючим, не стреляла в гитлеровцев. Она была ещё маленькой. Звали её Люся Герасименко. Но всё, что она делала, приближало день нашей победы над фашистскими захватчиками.

Люся стала незаменимым помощником подпольщикам. Выполняла разные поручения: относила листовки или медикаменты в условное место, передавала донесения, расклеивала листовки на столбах заборов, стенах домов. Все просто и в то же время сложно. Один неосторожный шаг и – смерть. От гитлеровцев пощады не ожидай. Люся была осторожной, находчивой, смелой. Так шёл день за днём, пока провокатор не выдал немцам их семью. Одиннадцатилетнюю девочку расстреляли фашисты.

Марат КАЗЕЙ. Когда началась война, Марат Казей должен был пойти в пятый класс. За связь с партизанами фашисты схватили и повесили его маму. Узнав об этом, Марат ушёл в отряд. Он стал разведчиком в штабе партизанской бригады. Вместе с опытными подрывниками минировал железные дороги. Участвовал в боях и неизменно проявлял отвагу и бесстрашие. Марат погиб в бою, сражаясь до последнего патрона. А когда у него осталась лишь одна граната, подпустил врагов поближе и взорвал их и себя. Ему было четырнадцать лет.

За мужество и отвагу Марат Казей был удостоен звания Героя Советского Союза.

Валя КОТИК. Когда в Шепетовку ворвались фашисты, Валя Котик вместе с друзьями решил бороться с врагом. Ребята собирали на месте боёв оружие, которое потом партизаны на возу с сеном переправили в отряд. Вале было доверено быть связным и разведчиком в своей подпольной организации. Он узнавал расположение вражеских постов, порядок смены караула.

Фашисты наметили карательную операцию против партизан. Будучи в дозоре Валя, заметил карателей, собиравшихся устроить облаву на отряд. Убив офицера, он поднял тревогу; благодаря его действиям, партизаны успели дать отпор врагу. Подросток, которому только-только исполнилось четырнадцать лет, сражался плечом к плечу со взрослыми, освобождая родную землю.

Валя Котик погиб как герой, и Родина посмертно удостоила его званием Героя Советского Союза.

Лёня ГОЛИКОВ. Когда фашисты захватили деревню Лёни Голикова, он вместе со взрослыми ушёл в партизанский отряд, чтобы бороться против фашистов. Используя сведения, собранные Лёней, партизаны освободили свыше тысячи военнопленных, разгромили несколько фашистских гарнизонов.

Немало боевых дел было у юного партизана Лёни Голикова. Но одно было особенным.

Был в его жизни бой, который Лёня вёл один на один с фашистами. Граната, брошенная мальчиком, подбила машину. Из неё выбрался гитлеровец с портфелем в руках и, отстреливаясь, бросился бежать. Лёня – за ним. Это был генерал. Мальчик добыл ценнейшую информацию.

За этот подвиг Лёня Голиков был представлен к высшей государственной награде – медали «Золотая звезда» и званию Героя Советского Союза. Получить награду герой не успел: он погиб в неравном бою вместе со всей партизанской бригадой.

А сколько их, таких детей, с которыми война распорядилась жестоко? За что эти молодые пылающие сердца остановились на поле боя?!

Список героев можно долго продолжать. Я рассказала вам о нескольких ребятах. Их жизнь, подвиг, человеческие качества всегда будут для нас примером.

Я, как и все мои ровесники, не знаю войны. Не знаю и не хочу войны. Но ведь её не хотели и те, кто погибал, не думая о смерти, о том, что не увидят больше ни родных, ни солнца, ни травы, не услышат шелеста листьев берёзовых рощ.

Сегодня мы учимся у маленьких героев той страшной войны беззаветной преданности и любви к своей Родине, смелости, достоинству, мужеству и стойкости. Над нами мирное небо. Во имя этого отдали свои жизни миллионы сынов и дочерей нашей Родины. И среди них те, кому было столько же лет, сколько и мне.

Своими недолгими жизнями эти ребята дали возможность нам, детям двадцать первого века, жить. Жить в спокойное мирное время. Мы обязаны сохранить память об этих подвигах юных героев в своих сердцах!

Доклад на вторых православных чтениях Софьи ГУСЕВОЙ,
ученицы 4 класса Баскаковской школы

1 из 11

Презентация на тему: Пионеры - герои

№ слайда 1

Описание слайда:

№ слайда 2

Описание слайда:

ВАЛЯ КОТИК Когда началась война Валя окончил 5 класс. Семья пыталась уйти из Шепетовки, но немцы отрезали пути. Немцы сожгли дом-музей Николая Островского, устроили возле леса лагерь для военнопленных, превратили школу в конюшню. Подпольная организация не давала немцам жить спокойно. Дети помогали взрослым: минировали шоссе, расклеивали листовки. Валя вместе с подпольщиками поджигал нефтебазу, лесосклад, нападал на склад с продовольствие. Валя погиб весной 1944 года. С честью выполнил последнее боевое задание по охране склада с боеприпасами. За мужество, проявленное в партизанских делах Валя Котик награжден медалью «Партизану Отечественной войны II степени». В 1958 г. ему посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

№ слайда 3

Описание слайда:

МАРАТ КАЗЕЙ Марат Казей – боец партизанской бригады Герой Советского Союза. Проявил храбрость и отвагу в боях с захватчиками. Однажды Марат выполнял очередное задание, на обратном пути разведчики были окружены фашистами. Когда фашисты подошли совсем близко, Марат поднялся во весь рост и с последней гранатой шагнул навстречу врагу. Награжден орденом Отечественной войны I степени, медалями «За боевые заслуги», «За отвагу».Возможно бы стал РафаэлемА, может, Колумбом планетМальчишка в солдатской шинелиНеполных 15 летНо злобные тени фашистовЗатмили собой белый свет И кончилось детство мальчишкиНеполных 15 лет Фашистские танки все ближеИ, кажется выхода нет.И встал на пути их мальчишкаНеполных 15 лет.

№ слайда 4

Описание слайда:

МУСЯ ПИНКЕНЗОНВ начале Великой Отечественной войны Муся со своими родителями эвакуировался из города Бельцы Молдавской ССР на Кубань, в станицу Усть - Лабинскую. Он прекрасно играл на скрипке. Когда в эту станицу пришли фашисты, семья Пинкензон была брошена в тюрьму. Пытки, издевательства, побои не миновали и Мусю. Но все это он перенес стойко. Часто для арестованных Муся играл на скрипке, которую он взял с собой. Семью Муси повели на расстрел. Перед расстрелом немецкий офицер приказал Мусе играть. Он бережно достал свою скрипку и заиграл « Интернационал». Короткой очередью немец убил Мусю, а затем всех остальных.

№ слайда 5

Описание слайда:

ЛЕНЯ ГОЛИКОВ Партизаном Леня Голиков стал, когда фашисты пришли на его родную землю. Вместе со взрослыми он участвовал в сложных и опасных операциях. 13 августа 1942 года, группа партизан возвращалась в лагерь, выполнив успешно задание. Вдруг на шоссе показался вражеский автомобиль. Не растерявшись, Леня метнул в него гранату. А когда дым от взрыва рассеялся, он увидел убегающего гитлеровского генерала с портфелем под мышкой. Внимательно прицелившись, Леня выстрелил. Фашист упал. Он оказался генералом Вирту. В портфеле были найдены ценные сведения, которые немедленно отправили в Москву. 2 апреля 1944 года юному партизану было присвоено звание Героя Советского Союза. Но Леня уже не знал об этом. 24 января 1943 года он погиб смертью храбрых в неравном бою под селом Острая Лука, Полавского района, Новгородской области.

№ слайда 6

Описание слайда:

ВИТЯ НОВИЦКИЙ Витя Новицкий – ученик 21 школы г. Новороссийска. Витя рано осиротел. Родителей он не помнил, воспитывался в семье у дяди. Витя любил свой город и людей, живущих в нем. Фашисты подошли к Новороссийску. Советские воины отстаивали каждый дом, каждую улицу. С ними был и Витя. Вместе с пулеметчиками он засел в башне высокого дома. Отсюда отбивали атаки защитники города. Погибли все, кроме Вити. Немцам удалось ворваться в башню. Мальчика схватили, облили керосином, зажгли и бросили на мостовую.

№ слайда 7

Описание слайда:

ЛЮСЯ ГЕРАСИМЕНКО Люся жила вместе с родителями в Минске. 22 июня 1941 года вместе с родителями собирались на открытие Минского озера. Но этому помешала нагрянувшая война. Семья Герасименко не смогла эвакуироваться. Народ Белоруссии начал подпольную войну против фашистов. Одной из подпольных групп руководил отец Люси. Люся помогала подпольщикам. Она выходила во двор играть со своими игрушками, внимательно следила за тем, что происходит вокруг. Она не просто играет, она на посту. А в квартире Герасименко шло совещание подпольной группы. С каждым днем труднее становилось вести подпольную работу. Люся стала незаменимым помощником. Она выполняла самые различные поручения отца. Смелость, находчивость не раз выручали Люсю. И не только ее, а и тех людей, которым она передавала листовки, документы, оружие. Так шел день за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем, пока провокатор не выдал семью Герасименко. Люсю вместе с матерью бросили в 88-ю камеру, где уже находилось 50 с лишним женщин. Татьяну Даниловну и Люсю вызывали на допросы почти каждый день и почти каждый раз страшно избивали. Вскоре Люсе и Татьяне Даниловне приказали собираться с вещами. Их вывели во двор тюрьмы, повезут на расстрел. Девочка взялась за поручни, не спеша влезла и шагнула в машину…. Так погибла Люся Герасименко. В одном из залов музея Великой Отечественной войны, в Минске, висит ее портрет.

Она не спускала под откос вражеские эшелоны, не взрывала цистерны с горючим, не стреляла в гитлеровцев…

Она была ещё маленькой, пионеркой. Звали её Люсей Герасименко.

Но всё, что она делала, приближало день нашей победы над фашистскими захватчиками.

О ней, славной белорусской пионерке, наш рассказ.

* * *

Засыпая, Люся напомнила отцу:

Папка, не забудь: разбуди меня пораньше. Пешком пойдём. Я цветов соберу. Два букета - тебе и маме.

Хорошо, хорошо. Спи, - Николай Евстафьевич поправил простыню и, поцеловав дочку, погасил свет.

Минск не спал. В открытое окно тёплый июньский ветер доносил музыку, смех, стук проходящих трамваев.

Николаю Евстафьевичу нужно было подготовить документы о проверке работы партийной организации завода им. Мясникова. В понедельник бюро райкома. Он захватил папку и пошёл на кухню. Там хозяйничала жена: завтра всей семьёй собирались побывать за городом. 22 июня - открытие Минского озера.

Ну, у меня всё готово, - сказала Татьяна Даниловна. - А ты что, ещё работать будешь?

Немножко посижу. Иди отдыхай… - Николай Евстафьевич раскрыл папку.

Побывать семье Герасименко на открытии озера не удалось.

Утром, когда они уже вышли из дома, их нагнал мотоциклист:

Товарищ Герасименко! Николай Евстафьевич! Вас срочно вызывают в райком.

Почему? - удивился Николай Евстафьевич. - Ведь сегодня воскресенье?

Причины вызова не знаю. - Мотоциклист надвинул на глаза очки. - До свидания.

Папка, а как же озеро? - На глазах Люси стояли слёзы.

Я скоро, дочка, вернусь, и мы ещё успеем.

Но вернулся домой Николай Евстафьевич только поздней ночью. Люся и Татьяна Даниловна были во дворе, где собрались почти все жильцы их дома. Люди тихо переговаривались. Всех ошеломила, придавила страшная весть: «Гитлеровская Германия напала на СССР». И, хотя в Минске пока было спокойно, все знали: там, на границе, идут тяжёлые бои, там сражаются, погибают сыновья, мужья, братья, там умирают близкие люди.

С особым вниманием отнеслись и взрослые и дети к старушке Прасковье Николаевне. Её сын, которого все звали Петей, был командиром Красной Армии и служил в Брестской крепости, а там, как передавали по радио, шли жестокие бои. И, может, вот сейчас, когда они мирно разговаривают, Пётр Иванович подымает в атаку бойцов.

Люся! - тихо позвал Николай Евстафьевич. - Скажи маме, что я пошёл домой.

Вскоре вся семья, не зажигая огня, ужинала на кухне. Ужинала молча. Даже Люся, любившая поговорить с отцом о том, что её волновало, притихла, как-то в один день стала не по годам серьёзной и задумчивой.

Вот что, мать, - сказал Николай Евстафьевич, вставая из-за стола, - подготовь необходимое тебе и Люсе, и нужно эвакуироваться.

Мама чуть слышно заплакала. А Люся спросила:

Теперь, мама, я, наверно, в лагерь не поеду?

Разобьём фашистов, дочка, тогда пошлём тебя в самый лучший лагерь.

В Артек?

Конечно, в Артек. Помогай тут маме. Может, завтра машина подбросит вас за Минск. Мне пора. Ночевать буду в райкоме.

Стукнула дверь. Было слышно, как Николай Евстафьевич сходил по ступенькам. Вскоре всё стихло.

Граждане, воздушная тревога! Воздушная тревога!

Где-то на окраине Минска загрохотали зенитки, тёмное небо прорезали лучи прожекторов.

Люся с мамой спустились в бомбоубежище.

На следующий день радио без конца повторяло эти слова. А в воздухе над Минском наши истребители вели бои с фашистскими самолётами. Бои продолжались и ночью, и на следующий день.

Семья Герасименко не смогла эвакуироваться.

Город заняли гитлеровцы.

Наступили чёрные дни фашистской неволи. Они тянулись долго. День казался месяцем, месяц - годом.

* * *

Минск не узнать. Многие здания разрушены, сожжены. Кругом горы битого кирпича, руины, огромные воронки от бомб, снарядов.

Город вымер, притих, но не покорился.

Взлетают на воздух цистерны с горючим.

Летят под откос вражеские эшелоны.

Раздаются выстрелы из руин.

Из лагерей убегают военнопленные.

На столбах, заборах, стенах уцелевших домов появляются листовки…

Взрослые, старики и дети поднялись на борьбу с ненавистным врагом.

Уже в самом начале оккупации в Минске начал действовать подпольный горком партии. Его возглавил Исай Павлович Казинец - Победит, как звали его в народе.

Одной из подпольных групп руководил Николай Евстафьевич Герасименко.

* * *

…В тот год в сентябре стояли тёплые дни. Только что прошёл небольшой дождик и прибил пыль. Воздух стал немного чище. Николай Евстафьевич открыл окно. Потянуло свежестью и запахом от недавно потушенного пожарища. На улице показался гитлеровский патруль - солдаты с автоматами на груди. Руки на спусковых крючках. Вот повстречали они старушку. Окружили. Лезут в корзинку, а один наводит автомат и кричит:

Пук! Пук!

Старушка испуганно крестится, а немцы, уходя, гогочут.

До Николая Евстафьевича доносится чуть шепелявый голос старушки:

Ироды! Душегубы!

«Пора», - думает Николай Евстафьевич и зовёт Люсю:

Дочка! В добрый час! Ничего не забыла?

Нет, папка!

Хорошо. А ты, мать, чай готовь. В случае чего - праздник у нас. День твоего ангела отмечаем.

Люся выходит во двор. Присаживается на приступках и раскладывает свои игрушки: куклы, ваньку-встаньку, разноцветные лоскутки. Какое ей дело до того, что в другом конце двора появились мальчишки, а мимо проходят взрослые люди. Со стороны может показаться, что, кроме вот этих игрушек, ничего не интересует девчонку.

Но это не так. Люся внимательно следит за всем, что происходит вокруг. Она не просто играет, она на посту.

Вот показался знакомый их семьи, дядя Саша - Александр Никифорович Дементьев. Он вместе с папой работает на заводе.

На отремонтированных нами машинах