М зощенко обезьяний язык читать. Зощенко

Трудный этот русский язык, дорогие граждане! Беда, какой трудный.

Главная причина в том, что иностранных слов в нем до черта. Ну, взять французскую речь. Все хорошо и понятно. Кескесе, мерси, комси - все, обратите ваше внимание, чисто французские, натуральные, понятные слова.

А нуте-ка, сунься теперь с русской фразой - беда. Вся речь пересыпана словами с иностранным, туманным значением.

От этого затрудняется речь, нарушается дыхание и треплются нервы.

Я вот на днях слышал разговор. На собрании было. Соседи мои разговорились.

Очень умный и интеллигентный разговор был, но я, человек без высшего образования, понимал ихний разговор с трудом и хлопал ушами.

Началось дело с пустяков.

Мой сосед, не старый еще мужчина, с бородой, наклонился к своему соседу слева и вежливо спросил:

А что, товарищ, это заседание пленарное будет али как?

Пленарное, - небрежно ответил сосед.

Ишь ты, - удивился первый, - то-то я и гляжу, что такое? Как будто оно и пленарное.

Да уж будьте покойны, - строго ответил второй. - Сегодня сильно пленарное и кворум такой подобрался - только держись.

Да ну? - спросил сосед. - Неужели и кворум подобрался?

Ей-богу, - сказал второй.

И что же он, кворум-то этот?

Да ничего, - ответил сосед, несколько растерявшись. - Подобрался, и все тут.

Скажи на милость, - с огорчением покачал головой первый сосед. - С чего бы это он, а?

Второй сосед развел руками и строго посмотрел на собеседника, потом добавил с мягкой улыбкой:

Вот вы, товарищ, небось не одобряете эти пленарные заседания… А мне как-то они ближе. Все как-то, знаете ли, выходит в них минимально по существу дня… Хотя я, прямо скажу, последнее время отношусь довольно перманентно к этим собраниям. Так, знаете ли, индустрия из пустого в порожнее.

Не всегда это, - возразил первый. - Если, конечно, посмотреть с точки зрения. Вступить, так сказать, на точку зрения и оттеда, с точки зрения, то - да, индустрия конкретно.

Конкретно фактически, - строго поправил второй.

Пожалуй, - согласился собеседник. - Это я тоже допущаю. Конкретно фактически. Хотя как когда…

Всегда, - коротко отрезал второй. - Всегда, уважаемый товарищ. Особенно, если после речей подсекция заварится минимально. Дискуссии и крику тогда не оберешься…

Па трибуну взошел человек и махнул рукой. Все смолкло. Только соседи мои, несколько разгоряченные спором, не сразу замолчали. Первый сосед никак не мог помириться с тем, что подсекция заваривается минимально. Ему казалось, что подсекция заваривается несколько иначе.

На соседей моих зашикали. Соседи пожали плечами и смолкли. Потом первый сосед снова наклонился ко второму и тихо спросил:

Это кто ж там такой вышедши?

Это? Да это президиум вышедши. Очень острый мужчина. И оратор первейший. Завсегда остро говорит по существу дня.

Оратор простер руку вперед и начал речь.

И когда он произносил надменные слова с иностранным, туманным значением, соседи мои сурово кивали головами. Причем второй сосед строго поглядывал на первого, желая показать, что он все же был прав в только что законченном споре.

Трудно, товарищи, говорить по-русски!

В произведениях 1920-х годов преимущественно в форме рассказа создал комический образ героя-обывателя с убогой моралью и примитивным взглядом на окружающее.

Обезьяний язык
рассказ

А нуте-ка, сунься теперь с русской фразой - беда. Вся речь пересыпана словами с иностранным, туманным значением......................

Читает: Сергей Юрский

Юрский Сергей Юрьевич – российский актер театра и кино, сценарист, театральный режиссер. Премия "Кинотавр" в номинации "Главные призы в конкурсе "Фильмы для избранных" за 1991 год. Медаль Пушкина (2000, за исполнение роли Импровизатора в фильме "Маленькие трагедии")
Сергей Юрский родился в Ленинграде 16 марта 1935. В 1952-1955 учился на юридическом факультете Ленинградского университета. Окончил Ленинградский театральный институт им. А. Н. Островского (1959, мастерская Л. Макарьева).
С 1957 – актер БДТ им. М. Горького в Ленинграде, с 1979 – актер и режиссер театра им. Моссовета в Москве. Режиссер театральных спектаклей и постановок. Создал уникальный театр одного актера. Чтец пятнадцати программ классических и современных авторов.
В 1992 организовал в Москве "АРТель АРТистов Сергея Юрского".

Михаи́л Миха́йлович Зо́щенко (28 июля (9 августа) 1895, Полтава - 22 июля 1958, Ленинград) - русский советский писатель.
Начиная с августа 1943 года, в период расцвета славы Зощенко, в литературном периодическом журнале «Октябрь» была начата публикация первых глав повести «Перед восходом солнца». В ней писатель пытался разобраться в своей меланхолии и неврастении, основываясь на учениях З. Фрейда и И. Павлова. 14 августа 1946 года появилось Постановление Оргбюро ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ленинград», в котором подверглись жесточайшей критике редакции обоих журналов «за предоставление литературной трибуны писателю Зощенко, произведения которого чужды советской литературе». Журналу «Звезда» запрещалось в дальнейшем печатать произведения писателя, а журнал «Ленинград» был вообще закрыт. Вслед за Постановлением на Зощенко и А. Ахматову обрушился секретарь ЦК ВКП(б) А. Жданов. О повести «Перед восходом солнца» в своем докладе он говорил: «В этой повести Зощенко выворачивает наизнанку свою подлую и низкую душонку, делая это с наслаждением, со смакованием…» Этот доклад послужил сигналом к травле и исключению Зощенко из Союза Писателей СССР. В 1946-1953 он главным образом занимался переводческой деятельностью без права подписи переведённых работ, а также подрабатывал сапожником.
В июне 1953 Зощенко был вновь принят в Союз писателей. В последние годы жизни работал в журналах «Крокодил» и «Огонёк». После достижения пенсионного возраста и до самой смерти (с 1954 по 1958 годы) Зощенко было отказано в пенсии. Последние годы Зощенко проживал на даче в Сестрорецке. Похороны Зощенко на Литературных мостках Волковского кладбища, где хоронили писателей, не разрешили. Похоронен на Сестрорецком кладбище под Санкт-Петербургом.
В его последней квартире организован музей.
По произведениям М. М. Зощенко снято несколько художественных фильмов, в том числе знаменитая комедия Леонида Гайдая «Не может быть!» (1975) по рассказу и пьесам «Преступление и наказание», «Забавное приключение», «Свадебное происшествие».

Представляю вам новое литературоведческое эссе Л.К. Жилина, где поднимается уже "вечная" проблема искажения русского языка. К сожалению, совершенно нет ваших отзывов и рецензий. Пожалуйста, напишите хотя бы пару слов здесь, на портале "Проза.ру", или на адрес [email protected]. Надеюсь и заранее благодарю.

Жилин Л.К.

Размышления о рассказе Зощенко «Обезьяний язык»

«Нет слова, которое бы так замашисто, бойко, так вырывалось бы из-под самого сердца, так бы кипело и животрепетало, как метко сказанное русское слово», - писал Гоголь. Однако героев рассказа отличает язык совершенно иного рода. «Вступить, так сказать, на точку зрения и оттеда, с точки зрения, то да – индустрия конкретно» - перед этим винегретом из слов меткость трепещет то ли от негодования, то ли просто от ужаса. Да и откуда ей взяться, если речь персонажей «пересыпана словами с иностранным, туманным значением»?

Партийное собрание. «Умный и интеллигентный разговор». Попытка героев продемонстрировать свою образованность выявляет полное непонимание ими значений и уместности употребления «умных» слов. «Пленарность» заседания, оказывается, может иметь разные оттенки (в данном случае оно «сильно пленарное»), а абстрактное понятие «кворум» в прямом смысле ожило: он «подобрался». Последний курьёз отсылает к Гоголю, только уже совсем не восторженному и не воодушевлённому. «Чрезвычайно больно бьется (курсив мой, Л.Ж.) проклятая палка…», - восклицает Поприщин в «Записках сумасшедшего» (но у Гоголя действие совершает хотя бы осязаемый предмет!). А «заваривающаяся подсекция» - это уже причуда в духе Босха. Даже фразеологизмы – самое что ни на есть «метко сказанное русское слово» - искажаются до бессмыслицы: «индустрия из пустого в порожнее». В результате, ощущаешь абсолютную абсурдность происходящего.

Впрочем, такой язык весьма органичен для мира персонажей Зощенко – мира обывателей, мещан. Это люди с довольно узким кругозором, невысоким интеллектом и социальным положением. Отсюда и «оживление» абстрактных понятий, ведь их нужно сделать доступными сознанию, и обилие просторечий («оттеда», «допущаю», «али» и т.д.). Всевозможные же «ораторы» извергают из себя целые потоки «модных», но весьма «туманных» слов, не удосуживаясь перевести их на человеческий русский язык. А зачем?- Подобная речь возвышает этих «острых мужчин» в глазах аудитории (слушатели «сурово кивали головами»). Сколько слов знают! Значит, умные люди, стало быть, укажут нам, тёмным и невежественным, по какой дороге идти к счастью!

Неестественность языка собравшихся ощущает лишь рассказчик, «с трудом понимающий» их разговор. Чуждость героя «обезьяньему языку» подчёркнута тем, что он к месту употребляет фразеологизм «хлопать ушами». Остальные же персонажи подобны мартышкам, которые, стремясь сойти за знающих людей, играют со словами – очками, но не понимают их истинного смысла и назначения. А закончится это может весьма плачевно: не просто «затрудненной речью», «нарушенным дыханием» и «истрепанными нервами», но катастрофой. Натешившись с очками – словами и не найдя в них проку, мартышки «хватят их об камень» да разобьют - уничтожат язык.

Итак, в «Обезьяньем языке» автор облекает в сатирическую форму употребление обывателями новых слов без понимания их смысла, что делает людей похожими на обезьян - карикатур на род человеческий. Между тем такая речевая небрежность таит в себе немалую опасность. «Обезьяний язык» вытесняет настоящий русский язык, что ведет к утрате людьми своей национальной идентичности. Ведь, по словам Гоголя, «всякий народ…отличился…своим собственным словом, которым…отражает…часть собственного своего характера». И нужно много трудиться, чтобы говорить по-русски правильно.

Столяр, сапожник, милиционер, агент уголовного розыска, сценарист и блистательный литератор - Михаил Зощенко. Сегодня его рассказ о русском языке

Трудный этот русский язык, дорогие граждане! Беда, какой трудный. Главная причина в том, что иностранных слов в нём до чёрта. Ну, взять французскую речь. Всё хорошо и понятно. Кескёсе, мерси, комси - всё, обратите ваше внимание, чисто французские, натуральные, понятные слова. А нуте-ка, сунься теперь с русской фразой - беда. Вся речь пересыпана словами с иностранным, туманным значением. От этого затрудняется речь, нарушается дыхание и треплются нервы.

Рассказ о русском языке

Я вот на днях слышал разговор. На собрании было. Соседи мои разговорились.

Началось дело с пустяков.

Мой сосед, не старый ещё мужчина, с бородой, наклонился к своему соседу слева и вежливо спросил:

А что, товарищ, это заседание пленарное будет али как?

Пленарное, - небрежно ответил сосед.

Ишь ты, - удивился первый, - то-то я и гляжу, что такое? Как будто оно и пленарное.

Да ну? - спросил сосед. - Неужели и кворум подобрался?

Ей-богу,- сказал второй.

И что же он, кворум-то этот?

Да ничего, - ответил сосед, несколько растерявшись. - Подобрался, и всё тут.

Скажи на милость, - с огорчением покачал головой первый сосед. - С чего бы это он, а?

Второй сосед развёл руками и строго посмотрел на собеседника, потом добавил с мягкой улыбкой:

Вот вы, товарищ, небось, не одобряете эти пленарные заседания... А мне как-то они ближе. Всё как-то, знаете ли, выходит в них минимально по существу дня... Хотя я, прямо скажу, последнее время отношусь довольно перманентно к этим собраниям. Так, знаете ли, индустрия из пустого в порожнее.

Не всегда это, - возразил первый. - Если, конечно, посмотреть с точки зрения. Вступить, так сказать, на точку зрения и оттеда, с точки зрения, то да - индустрия конкретно.

Конкретно фактически, - строго поправил второй.

Пожалуй, - согласился собеседник. - Это я тоже допущаю. Конкретно фактически. Хотя как когда...

Всегда, - коротко отрезал второй. - Всегда, уважаемый товарищ. Особенно, если после речей подсекция заварится минимально. Дискуссии и крику тогда не оберёшься...

На трибуну взошёл человек и махнул рукой. Всё смолкло. Только соседи мои, несколько разгорячённые спором, не сразу замолчали. Первый сосед никак не мог помириться с тем, что подсекция заваривается минимально. Ему казалось, что подсекция заваривается несколько иначе.

Это кто ж там такой вышедши?

Оратор простёр руку вперёд и начал речь.

И когда он произносил надменные слова с иностранным, туманным значением, соседи мои сурово кивали головами. Причём второй сосед строго поглядывал на первого, желая показать, что он всё же был прав в только что законченном споре.

Трудно, товарищи, говорить по-русски! опубликовано .

Трудный этот русский язык, дорогие граждане! Беда, какой трудный.
Главная причина в том, что иностранных слов в нём до чёрта. Ну, взять французскую речь. Всё хорошо и понятно. Кескёсе, мерси, комси — всё, обратите ваше внимание, чисто французские, натуральные, понятные слова.
А нуте-ка, сунься теперь с русской фразой — беда. Вся речь пересыпана словами с иностранным, туманным значением.
От этого затрудняется речь, нарушается дыхание и треплются нервы.
Я вот на днях слышал разговор. На собрании было. Соседи мои разговорились.
Очень умный и интеллигентный разговор был, но я, человек без высшего образования, понимал ихний разговор с трудом и хлопал ушами.
Началось дело с пустяков.
Мой сосед, не старый ещё мужчина, с бородой, наклонился к своему соседу слева и вежливо спросил:
— А что, товарищ, это заседание пленарное будет али как?
— Пленарное,— небрежно ответил сосед.
— Ишь ты,— удивился первый,— то-то я и гляжу, что такое? Как будто оно и пленарное.
— Да уж будьте покойны,— строго ответил второй.— Сегодня сильно пленарное и кворум такой подобрался — только держись.
— Да ну? — спросил сосед.— Неужели и кворум подобрался?
— Ей-богу,— сказал второй.
— И что же он, кворум-то этот?
— Да ничего,— ответил сосед, несколько растерявшись.— Подобрался, и всё тут.
— Скажи на милость,— с огорчением покачал головой первый сосед.— С чего бы это он, а?
Второй сосед развёл руками и строго посмотрел на собеседника, потом добавил с мягкой улыбкой:
— Вот вы, товарищ, небось, не одобряете эти пленарные заседания... А мне как-то они ближе. Всё как-то, знаете ли, выходит в них минимально по существу дня... Хотя я, прямо скажу, последнее время отношусь довольно перманентно к этим собраниям. Так, знаете ли, индустрия из пустого в порожнее.
— Не всегда это,— возразил первый.— Если, конечно, посмотреть с точки зрения. Вступить, так сказать, на точку зрения и оттеда, с точки зрения, то да — индустрия конкретно.
— Конкретно фактически,— строго поправил второй.
— Пожалуй,— согласился собеседник.— Это я тоже допущаю. Конкретно фактически. Хотя как когда...
— Всегда,— коротко отрезал второй.— Всегда, уважаемый товарищ. Особенно, если после речей подсекция заварится минимально. Дискуссии и крику тогда не оберёшься...
На трибуну взошёл человек и махнул рукой. Всё смолкло. Только соседи мои, несколько разгорячённые спором, не сразу замолчали. Первый сосед никак не мог помириться с тем, что подсекция заваривается минимально. Ему казалось, что подсекция заваривается несколько иначе.
На соседей моих зашикали. Соседи пожали плечами и смолкли. Потом первый сосед снова наклонился ко второму и тихо спросил:
— Это кто ж там такой вышедши?
— Это? Да это президиум вышедши. Очень острый мужчина. И оратор первейший. Завсегда остро говорит по существу дня.
Оратор простёр руку вперёд и начал речь.
И когда он произносил надменные слова с иностранным, туманным значением, соседи мои сурово кивали головами. Причём второй сосед строго поглядывал на первого, желая показать, что он всё же был прав в только что законченном споре.
Трудно, товарищи, говорить по-русски!
1925