В конце XX века попытки осознать, для кого проектирует архитектор, вылились в идею создания особого метода, названного средовым подходом. Он был ориентирован на индивидуальные аспекты жизнедеятельности человека, проявления его личности в составе определенного сообщества людей и в конкретном месте. Разрушение прошлых социальных идей и непривлекательность новых требуют обновления идеологии архитектуры, предопределяя возрастающую актуальность средового подхода, который, к сожалению, еще слабо освоен практикой. Хотя его суть состоит в проектировании для блага человека, в современном проектном деле связка «объект + субъект + среда» традиционно устремлена работать в первую очередь на объект, тогда как человек (субъект) - второстепенен, если, конечно, речь не идет об индивидуальном особняке, а среда часто вообще не принимается во внимание.

В конце XX века попытки осознать, для кого проектирует архитектор, вылились в идею создания особого метода, названного средовым подходом. Он был ориентирован на индивидуальные аспекты жизнедеятельности человека, проявления его личности в составе определенного сообщества людей и в конкретном месте. Однако методологические подходы к формированию среды обитания человека находились, в основном на уровне интуиции. Средовой подход в архитектуре, выделившийся из возникшего во второй половине XX экологического движения, остался непонятым для применения в реальном проектировании. Метод средового подхода в архитектуре, означающий на деле переориентацию проектирования с достижения экономико-политических целей на социально-психологические и эколого-физиологические ценности, фактически использовался только для публичных деклараций, призванных показать приверженность актуальным идеям устойчивого развития. Сегодня средовой подход представляет собой привлекательную общую идею, в рамках которой фактически не найдены базовые критерии, которые направляли бы архитекторов-исследователей и архитекторов-практиков по пути, отличному как от трудно реализуемого стремления удовлетворить каждого индивидуума, так и от малоэффективной ориентации на некое расплывчатое коллективное.

Для человека, занятого конкретной деятельностью, в общую среду его жизнедеятельности включаются, как минимум, две локальные среды - проживания и деятельности. Наряду с ними среду также составляет то городское пространство, которое человеку приходится пересекать при перемещениях из одного ареала в другой. При этом следует подчеркнуть, что ансамбли городских улиц и площадей человеком лишь эпизодически воспринимаются активно и осознанно. Это происходит, преимущественно, в рекреационные периоды его жизнедеятельности, когда повседневные причины озабоченности отходят на задний план.

Некоторые исследователи архитектуры предполагают, что средовой подход в проектировании должен каким-то образом отмежеваться от биологических истоков, экологии, физиологии человека и базироваться на неопределенных «небиологических» механизмах взаимодействия людей со своим социальным и физическим окружением. В этой концепции фундаментальной категорией восприятия архитектурного объекта являются эмоции, а их не всегда можно применить к реальной действительности. Предполагается, что практические нужды людей непременно скучны и бесцветны для архитекторов, которые в своей работе опираются на творческую интуицию. Человек обычно рассматривается как личность, которая должна воспринимать архитектуру в аспекте произведения искусства.

Контраст жилой и общественной среды Сан-Франциско

Детский сад в Волфартсвайер, Германия. Это довольно таки устрашающего вида здание в виде кота, через пасть которого дети должны попадать вовнутрь, создано фантазией архитектора, любящего, по-видимому, кошек больше, чем детей.

Презрение к физиологическим аспектам жизнедеятельности, пренебрежение функциональными аспектами проектирования, а также игнорирование инженерной инфраструктуры города и его отдельных зданий, способствуют проектному невежеству и истощению источников архитектурных идей. В прикладном плане для проектирования одной интуиции недостаточно. Архитектуроведение при характерном для него искусствоведческом подходе фактически не работает на практику, для этого нужна более твердая и формализованная основа, чем интуиция. Понимание архитектуры, как деятельности по созданию среды, должно принять в себя все разнообразие природы и деятельности человека. Выразить требования к среде своего пребывания, проживания, трудовой или творческой деятельности могут не все и не каждый, да и не всегда это возможно организационно-технически. В то же время, нынешний архитектор не владеет субъектным методом проектирования. Он, в сущности, не знает людей, для которых должен проектировать, и опирается либо на интуицию, либо на воображение, подменяя конкретного человека абстрактным и идеальным, или собственной персоной. Архитектор мысленно воображает себя на месте ребенка, если планирует детский сад; болельщика, если создает стадион; президента и его свиту - если проектирует здание парламента; режиссера и зрителя, если выдумывает театр и т.п. Кто все это может вообразить, примерить на себя, воодушевиться, утвердиться в своем замысле и осуществить его(если дадут на это деньги) в полной и беспрекословной уверенности в своей правоте? Конечно - Творец!

Своеобразие архитектурной среды на улицах различных городов мира. Слева Лондон, справа - Оклэнд Новая Зеландия

Вероятно, что понятие «архитектор - творец» генетически заложено в профессии. Многочисленные сменявшие друг друга поколения архитекторов - от жрецов египетских фараонов (первых по рангу, так как знали, как строить храмы и усыпальницы фараонов) до современных создателей «городов будущего» были творцами,

Своеобразие архитектурной среды на улицах различных городов мира. Слева Оклэнд Новая Зеландия, справа - Чикаго

Зодчими или хотя бы архитекторами-художниками. Всего каких-нибудь полтора века назад архитектору было проще проектировать, чем сейчас. Он твердо знал, что дворцы возводятся для правящей верхушки, виллы строятся для состоятельных людей, соборы воздвигаются для священников, театры создаются для праздной публики и актеров, музеи устраиваются для произведений искусств и их ценителей, образцовые (типовые - в

В современной застройке высотными зданиями ориентацию в пространстве дают только те из них, которые имеют необычную форму или завершение, отличающие их от других небоскребов

В европейских городах, сформировавшихся в средние века, вертикали церквей или башен ратушей обеспечивали четкую ориентацию в пространстве, как это наблюдается в маленьком английском городке или жилом районе г. Порту, Португалия

Современном понимании) одноэтажные домики и лавки ставятся для так называемого подлого сословия.

Создать приемлемое объемно-планировочное решение конкретного здания без точных и подробных знаний об окружающей среде и элементах инфраструктуры невозможно. Для того чтобы среда и все ее составляющие были полноценными и действительно учитывали интересы человека, необходимо точное и подробное знание, сконцентрированное, в том числе, в научно обоснованных правилах и нормах. Вызывают сожаление потраченные впустую творческие силы проектировщика, часто безрезультатно сопротивляющегося как будто неожиданно возникающим требованиям, связанным с вентиляцией или пожарной безопасностью здания, и проектирующего без должного знания этих требований и понимания последствий для архитектурно-строительной части, которые из них вытекают. Однако, архитектору еще в период обучения внушили, что нормы - это путы для проектировщиков. Ограничения, установленные в различных правилах, якобы неправомерно сдерживают творческий процесс. Это распространенное мнение на самом деле не соответствует действительности, так как именно нормы во многом обеспечивают средовой подход к проектированию.

Например, необходимые элементы средового похода можно усмотреть даже в далеких от архитектуры нормах по пожарной безопасности зданий и сооружений. Классификация зданий и помещений по так называемой функциональной пожарной опасности, ориентирована на особенности той или иной категории людей. В нормах учитывается время пребывания основного контингента людей в зданиях: постоянно или посещение их периодически, работа в зданиях различного назначения в течение определенного времени суток или круглые сутки. Кроме того, в этой классификации здания, помещения и группы помещений, функционально взаимосвязанные друг с другом, также подразделяются на классы с учетом количества людей основного контингента, их физического состояния и возраста, возможности пребывания в состоянии сна, возможности ориентироваться в пространстве здания.

Для зданий и помещений, например, класса Ф1.1 нормы и правила рассчитаны на наиболее физически слабых людей. Эти здания предназначены для постоянного проживания и временного (в том числе - круглосуточного) пребывания людей различного возрасте и физического состояния. К ним относятся: детские дошкольные учреждения, дома престарелых и инвалидов, больницы, спальные корпуса школ-интернатов и детских учреждений. Другие виды зданий подразделяются на классы Ф2, ФЗ и Ф4 в зависимости от количества людей и от степени и быстроты их ориентирование в структуре здания. Например, зрелищные учреждения (класс Ф2) характеризуются массовым пребыванием посетителей, в большинстве своем не знакомых с планировкой здания, и сравнительно небольшим числом работников этих учреждений, ориентирующихся в здании. Другая группа общественных зданий, в том числе предприятия питания и торговли, поликлиники и т.п. (класс ФЗ) характеризуется также преобладанием посетителей над обслуживающим персоналом, но не в такой степени, как у зрелищных учреждений. При этом хотя бы часть обслуживающего персонала, хорош ориентирующегося в здании, находится вместе с посетителями, плохо ориентирующимися. Еще одна групп общественных зданий административного назначения (класс Ф4) характеризуется наличием постоянного контингента людей, привычных к местным условиям хорошо ориентирующихся в здании и небольшим количеством посетителей, слабо ориентирующихся.

Составом, физическим состоянием и количество основного контингента определяются необходимые правила по обеспечению безопасности при эвакуации и спасению людей в случае возникновения пожарной опасности. Эти правила влияют на объемно-планировочные решения зданий, их частей и элементов, в том числе: этажность, ширину и протяженность здания, его конструктивную систему, площади этажей и групп помещений, типы и расположение лестниц, длину и ширину коридоров, габариты дверных проемов, размещение и габариты наружных выходов и др.

Архитектура, как деятельность по организации пространства и созданию среды, должна принимать в себя все разнообразие природы и деятельности человека. Одна из задач архитектуры - обеспечение органичной связи конкретного места пребывания человека с его потребностями, возникающими при различных видах жизнедеятельности. Особенности места дают систему ощущений, чувств, знаний, указывающих проектировщику степени свободы и объем ограничений, а также возможные координаты творчества, создающие так называемый дух места, то есть - среду в архитектурном контексте.

Конкретное место можно еще назвать локальной средой, входящей в общую среду жизнедеятельности. Локальная жилая среда - это индивидуальное место, человек стремится к уединению, релаксации, общению со своей семьей или к кабинетному творчеству. Локальная среда трудовой жизнедеятельности - это коллективное место человека: офис для менеджеров, фабрика для инженеров и рабочих, театр для актеров. Лекальная общественная среда - это различные общественные пространства, в которых осуществляются управленческие, торговые, развлекательные, образованные и другие общественные функции, в итоге работающие на человека. Городская среда - это общая среда жизнедеятельности, где локальные среды: жилая, трудовой деятельности и общественная взаимодействуют и связываются друг с другом сетью улиц, магистралей, площадей, иных видов коммуникаций.

Разрастание крупных городов в мегаполисы создает кризис градостроительства, выражающийся в потере целостности среды жизнедеятельности. Локальные среды удаляются друг от друга, увеличиваются протяженность и объемы транспортных и инженерных инфраструктур в пространстве городской среды. Новое строительство в городах сейчас ведется без учета взаимосвязей локальных сред конкретных людей и последствий удлинения передвижений между этими средами, что привело к «кризису» градостроительства.

Чересполосица и пространственное смещение локальных сред, потеря целостности городского пространства усугубляют потребность человека в ориентации, которую традиционно обеспечивали вертикали сооружений, горизонтали транспортных магистралей и улиц, перепады рельефа и характер природного ландшафта. В европейских городах, созданных на базе средневековых поселений, вертикаль собора и башни над ратушей давали четкую ориентацию в пространстве. Градостроительные уставы, оберегая эти ориентиры, запрещали при строительстве превышение их высоты. В современных городах набор ориентиров значительно разнообразнее: торгово-развлекательные центры, группы высотных офисных зданий в деловых центрах, театры и другие объекты общественных локальных сред, в которых предполагается не только наличие оригинального по архитектуре объекта, но и пространства, соответствующего его влиянию.

Сопряжение двух компонентов: субъект (человек) + среда , принятое в теории средового подхода, недостаточно для формирования структуры архитектурного произведения. Для проектирования методом средового подхода в архитектурном процессе необходимо взаимодействие трех компонентов: объекта, субъекта и среды. «Объект» - это здание, сооружение или комплекс сооружений, спроектированные для конкретного субъекта. «Субъект» трактуется как конкретный человек, его семья, или сообщество, группа людей, объединенных конкретным видом жизнедеятельности. Тогда «среда» - это архитектурно организованное пространство для размещения объекта, спроектированного для конкретного субъекта. В каждом конкретном месте сочетаются: среда, объекты, наполняющих среду, и люди, жизнедеятельность которых протекает в этих объектах и в среде в целом. Значение каждого из трех составляющих меняется в зависимости от местных особенностей.

В жилой среде главенствует человек. Его потребностям и общественному статусу подчинен архитектурный характер и среды и составляющих ее объектов. Поэтому формула жилой среды: среда + СУБЪЕКТ + объект.
В общественной среде главным обычно является объект, обращающий на себя внимание своими архитектурными формами и претендующий на соответствующее его функции пространство. Значение здания как объекта часто подчеркивается его оригинальными, экспрессивными или даже помпезными формами. Для данной категории среды важно эстетическое оформление прилегающей территории, так как здание организует пространство и наполняет его символическим контекстом. Здесь формула среды: среда + ОБЪЕКТ + субъект.
В среде трудовой деятельности доминирует функция, которая определяет основные характеристики среды, и ей же подчинены размещенные здесь объекты. Поэтому формулу среды трудовой жизнедеятельности целесообразно представить в виде: СРЕДА + объект + субъект.





Своеобразие жилой среды слева г.Порту, справа - г.Эдинбург

Преобладание того или иного из трех элементов, составляющих среду, зависит от их характеристики, в том числе и функциональной.

Средовой подход как концепция проектирования, по-видимому, должен включать в себя наряду со многими составляющими признание права потребителя влиять на характер той среды, в которой происходит его жизнедеятельность. Особенно сложно это осуществить при проектировании промышленного предприятия, где имеет место взаимодействие работника и техницизированной производственной среды. Организация процесса проектирования промышленных предприятий исключает возможность контакта архитектора с потребителем его продукции (заказчика в данном случае нельзя считать потребителем, так как - это или государство, или частный владелец). Поэтому отношение работника к характеру окружающей его среды проектировщиками не принималось во внимание. Считалось, что человек, работающий на производстве, как и случайный прохожий, архитектуру предприятия воспринимает в основном с внешних примыкающих к нему улиц, подъезжая или подходя к входу на завод. Далее эстетические потребности работника ограничивались в лучшем случае интерьерами цеха, гардеробных помещений и столовой.

Работники на предприятии появляются уже после его введения в эксплуатацию и не могут предъявлять свои предпочтения. В то же время работники промышленных предприятий заинтересованы в эстетическом качестве своего рабочего места, помещения, цеха и завода в целом. На обозримом историческом отрезке в архитектуре эстетика всегда была связана с поисками гармонии, в том числе гармонии человека с его предметным окружением. В античной эстетике гармония рассматривалась как категория бытия человека. В эпоху Просвещения понятие гармонии дополнилось новым принципом: «единство в многообразии». Этот принцип чрезвычайно актуален в современном сложном мире форм, окружающих человека в сфере его деятельности, и особенно на промышленных предприятиях.

Особенности места дают систему ощущений, чувств, знаний, создающую так называемый дух места -неповторимый характер жилой среды различных городов, слева - в Эдинбурге, справа - в Лондоне

Опираясь на недостаточную в настоящее время определенность путей развития промышленной архитектуры, и на способность людей, хотя и далеких по роду своих занятий от искусства и архитектуры, воспринимать достаточно заинтересованно авангардные направления в них, позволим предположить, что потребители архитектуры могут иметь предпочтения, отличные от предпочтений ее создателей. Не исключено, что, находясь в течение рабочего дня в технической среде, которую составляют окружающие его станки, агрегаты, автоматические линии, различные коммуникации и транспортные средства, технически бразованные современные рабочие и инженеры будут эстетически удовлетворены, если все объекты среды их жизнедеятельности будут выдержаны в техническом стиле. Только отсутствие технического дизайна приводит к примитивному украшательству своего рабочего места станочником или кабины грузовика водителем.

Городская среда, созданная ностальгирующими иммигрантами
из Нидерландов, Калифорния США

Традиционно долгие годы считалось, что производство на человека может оказывать только отрицательное влияние и даже стрессовое. Поэтому в теоретических работах по архитектуре промышленных предприятий, как правило, решалась проблема «снижения» влияния технической среды на человека. Практически у всех исследователей проблемы взаимодействия работника и производственной среды отмечалась необходимость введения в архитектуру производственных зданий элементов человеческого масштаба, а архитектуру административно-бытовых и других зданий, формирующих предзаводские площади, предлагалось рассматривать как элемент переходного масштаба от селитебной застройки к промышленной. Однако такой подход к рассматриваемой проблеме нельзя считать универсальным. Люди технических профессий, по всей вероятности, среду своей деятельности могут воспринимать по-другому, чем архитекторы, ее проектирующие. И для них наличие или отсутствие элементов переходного масштаба не имеет значения, а элементы человеческого масштаба важны только с функциональной точки зрения. Поэтому при формировании среды трудовой жизнедеятельности человека на производстве можно исходить из посылки, что работники технических профессий отдают предпочтение технически эстетической среде, не обязательно корреспондирующейся с селитебной застройкой. При этом не предлагается исключать архитектурную увязку промышленной и селитебной застройки, но рассматривать как всего лишь один из приемов проектирования, применяющихся в градостроительстве, а не как непременное условие.

В общественной локальной среде необходимо наличие не только оригинального с точки зрения архитектуры объекта, но и пространства, соответствующего значимости сооружения и обеспечивающего его влияние на окружение.

Изучение материалов по методике средового подхода применительно к градостроительству не дало сколько-нибудь убедительных примеров. Градостроители предлагают подразделение жителей города на активных и пассивных. При этом образ пассивного человека уподобляется роботу, поведение которого определяется внешними средовыми стимулами. Образ активного человека происходит из предположения, что внешние стимулы не могут объяснить человеческое поведение, так как сущность человека - в его активной деятельности. Поэтому средовой подход должен ориентироваться на изучение человека в его средовой деятельности, а в приложении к практическим задачам проектирования - на изучение точек соприкосновения человеческой деятельности со средой. В качестве таких точек предлагаются поведение и восприятие, осуществленное через познание среды, а не спонтанные ощущения.



Интереснейшее по своей архитектуре сооружение Френка Гери, которое должно было оживить скромную застройку центра Лос-Анжелеса.
не получило достаточного пространства, и потому, на наш взгляд, не выполняет поставленной градостроительной задачи

В процессе реконструкции существующей городской среды подвергаются изменениям сочетания трех средовых компонентов, что можно проиллюстрировать на примере создания пешеходных улиц в крупных исторических городах. Придание улице статуса пешеходной изменяет в первую очередь ее среду, которая становится существенно развлекательной. Эту метаморфозу, например, претерпел московский Арбат. В проекте превращения этой улицы в пешеходную не были приняты во внимание интересы осуществляющих здесь свою -деятельность людей, то есть - проживающих или работающих. Изменения среды проявились в том, неподходящие для развлекательной среды офисы и жилища уступили место сувенирным магазинам и предприятиям общественного питания. На месте бывшей проезжей части стихийно образовалась центральная с открытой торговлей, бродячими музыкантами и художниками. Время от времени гонимые властями, упорно возвращались и задавали основной тон преображенной для развлечений и досуга среде Арбата.

Жителей и работников разнообразных учреждений вытеснила развлекающаяся толпа, под воздействием которой они уже не смогли ни жить, ни работать на улице, где ежедневно с утра до поздней ночи бурлит праздник. Изменились и объекты этой улицы: исчез транспорт и другие элементы инфраструктуры, от бывших жилых домов и конторских помещений остались старинные фасады, а функции их изменились. Из деловых и жилых они превратились в декоративное обрамление улицы, предназначенной для праздных прогулок. Надо заметить, что архитекторы, проектировавшие пешеходный Арбат, не предвидели последствия изменения среды, приведшие к смене не только функционального назначения объектов, но и субъектов - обитателей данной среды.

В производственной среде, как правило, доминирует функция, которая определяет характер среды, где обычно не чувствуется присутствие человека

Современный этап цивилизационного развития часто именуют научно-технической революцией, поскольку бурное развитие техники и технологий на базе научных достижений оказывает существенное влияние на все стороны человеческой жизнедеятельности, в том числе на архитектурное формообразование в общественной среде городов

Несомненно, что проектирование и строительство должны вестись с учетом реальной ситуации, соответствующей конкретному пространству и конкретной локальной среде. Но перед началом этих важных процессов преобразования среды обитания человека необходимо осознать и проанализировать исходные данные и ситуацию в целом как сложную совокупность взаимосвязанных факторов. Архитектор, освобождающий себя от ограничений, обусловленных необходимыми связями, теряет чувство места, ощущение особенностей той или иной локальной среды, доминирования в ней тех или иных объектов, потребностей человека, или самой среды в силу ее характера. В том числе по этой причине наблюдается архитектурный разнобой объектов, составляющих застройку современных загородных поселков вокруг Москвы и других крупных городов России.

Современные минивиллы с колоннадами и мини-замки с башенками, тесно заполонившие территории вокруг крупных городов и раздражающие своей убогой претенциозностью и бестолковостью - это следствие взаимовлияния нескольких причин. Во-первых, крошечные участки земли величиной 6-10 соток раздавались в прежнем социалистическом государстве гражданам с подспудной целью частичного решения продовольственного обеспечения их семей собственными руками. В связи с ограниченным функциональным назначением этих участков для садоводства и огородничества ограничивалась величина второго «рекреационного» жилища, прежде всего - габариты так называемых «садовых домиков», как в плане, так и по высоте. Ограничение по площади мотивировалось нуждой больше земли отдать под огород, а нормирование высоты вызвано стремлением не затенять посадки. В начале 1990-х годов эти ограничения, хотя их официально не отменяли, были забыты как наследие «тоталитарного режима». Кроме того, участки земли все чаще стали использовать не столько для выращивания сельскохозяйственной продукции, сколько для отдыха. У некоторой части населения завелись свободные деньги, расширился рынок стройматериалов, и дома стали трехэтажными и просторными. Специфическая среда садово-дачных кооперативов разрушилась, она стала практически неуправляемой со стороны местной администрации. В развитии пригородных территорий стал преобладать сиюминутный и несистемный объектный подход.

Архитекторы, получая частные заказы на «виллы», старались, чтобы проект просто понравился заказчику, и не заботились о проблемах создания благоприятной и и целостной среды. В большинстве случаев заказчик начинал диктовать свои архитектурные предпочтения, что можно посчитать реализацией методики средового подхода, хотя и непрофессиональной, поскольку при таком субъектно-объектном методе проектирования интересы конкретных людей в какой-то степени учитывались. Однако в подобной практике полностью отсутствует градостроительный аспект, что предопределяет неполноценность результатов.

Среда должна соответствовать не только нуждам и предпочтениям конкретного человека - потребителя, как это предполагают теоретики. Она, как бы с этим не спорили, также представляет собой физическое и историческое окружение объекта. Например, вилла - это объект, спроектированный для конкретного субъекта учетом его эстетических предпочтений и обеспечива-:-:>щий нормальный уровень комфорта. Но расположенную на шести сотках виллу трудно, не греша против. ввести, числить в категории произведений архитектуры. Для этого она должна стоять на участке значительных размеров и с такими ландшафтными особенностями, которые позволяли бы композиционно разделять соседние дома и особенно виллообразные, если таковые возводятся рядом. Если псевдовиллы терзают архитектурный вкус при восприятии застройки новых подмосковных поселков, то в ландшафте Финляндии они смотрятся совсем неплохо. В стране многочисленных островков, протоков и озер можно чуть ли не каждую виллу расположить на отдельном острове со скалами, деревьями и своим причалом. Это позволило сформировать благолепные пейзажи, несмотря на видимое вторжение артефактов в природу, что обусловлено сбалансированностью соседствующих элементов.

Направленность архитектурного творчества в основном на создание «ликвидных объектов недвижимости» и отсутствие средового подхода при проектировании застройки пригородных зон крупных городов привели к массовому строительству псевдодворцов и лжекрепостей, украшенных башенками, куполами, ампирными фронтонами. Такие «произведения архитектуры» тесно натыканные на небольших участках земли, создают хаотичную и ущербную градостроительную ткань, неоправданно заменившую собой природный


В крупном промышленном городе, каким в самом деле является Лас Вегас, на одной из самых известных улиц мира создана неповторимая среда для развлечений

Архитектурно-художественный характер жилой среды и составляющих ее сооружений должен быть подчинен функциональным потребностям а также соответствовать социальному статусу жителей и другим социально-психологическим параметрам. В случае несоблюдения этих требований результаты проектирования могут быть сомнительны. Планировка небольшого поселка из домов претендующих на звание палаццо, с градостроительной точки зрения неудовлетворительна, поскольку не позволяет сформировать вокруг каждого особняка среду, адекватную ему по критериям просторности, наличия обязательных элементов благоустройства и других объектов, обеспечивающих нормальную жизнь в роскошном доме

Ландшафт. Заказчик - владелец небольшого клочка земли, воздвижением такого рода особняка публично демонстрирует индивидуальное представление о своей микросреде, почерпнутое из иллюстраций к сказкам братьев Гримм и оставшееся в памяти с детских времен. Исполнителями воли заказчика часто выступают начинающие архитекторы, студенты архитектурных факультетов, или строительные фирмы, специализирующиеся на изготовлении комплектов конструкций для коттеджей. Это явление нельзя назвать средовым подходом, хотя здесь на первом месте интересы субъекта. Это - скорее всего отсутствие градостроительной деятельности, потеря архитектурного контроля над формированием среды. Это - игнорирование среды как единого целого заказчиком (субъектом ) с его индивидуальными предпочтениями и проектировщиками, создающими объект по воле заказчика.

После завершения застройки многих элитных подмосковных поселков выявилось, что получилась не столько жилая среда, сколько демонстративная выставка объектов - шедевров, так как каждый загородный дом имитирует либо дворец XVIII столетия, либо модернистскую виллу 1930-х годов, или средневековый замок, размещенных на небольших участках. Однако настоящий дворец требует вокруг себя большого пространства, присущего общественной, а не жилой среде. Дворец - объект доминирующий, ему должны подчиняться и человек и среда. В средние века функционально дворец или замок были по существу общественными зданиями с жилыми помещениями для владельца, его свиты и слуг, в котором осуществлялись как жилые, так и общественные функции.

Таким образом, в застройке некоторых элитных поселков явно просматривается несоответствие объектов среде , хотя учет интересов человека в принципе соответствует методу средового подхода. При создании поселков из зданий, спроектированных в едином стиле, но с разными фасадами и планировками влияние субъектов на среду сни

Дата: 28.08.1978 03:36
Источник публикации: Выступление в Союзе архитекторов УССР 22.08.1978

Как известно, средовой подход есть реплика на экологическую проблематику. Если экология является сохранением и воспроизведением естественных, природных, натуральных ресурсов человека и в этом смысле является частью и развитием натуралистического и естественнонаучного подхода к природной среде, то средовой подход занимается средовой проблематикой скорее в переносном, метафорическом смысле, ибо речь идет не столько о природной среде, сколько о среде культурной, семиотической, наполненной всякого рода знаками и символами, в которой человек осуществляет осмысленное и переживательное поведение.

Как только эта проблематика была признана культурно значимой, так обнаружилось, что дизайн и архитектура, немало того не подозревая, сначала оказались местом зарождения новой средовой действительности и даже новой эстетической действительности, которую я рискую назвать экологической эстетикой, и к процессам которой собираюсь подойти в конце своего сообщения.

Учет средовых условий и ограничений является общим местом в профессиональной практике дизайна и архитектуры, поэтому речь пойдет не о таких достаточно известных понятиях, как предметная среда (предметно-материальная среда, о которой много писалось в теории дизайна), а я постараюсь говорить о другой стороне вопроса, более тесно связанной со средовой семиотикой, о том, как и из чего устроены знаковые среды. И в конце сообщения постараюсь дать эстетическую трактовку средовых понятий.

В первой части моего сообщения я буду говорить о ситуационном строении среды и о функциональной типологии средовых ситуаций.

Основным подходом средового понятия является, собственно говоря, даже не понятие среды, а именно понятие ситуации, а точнее говоря, противопоставление трех категорий: среды, ситуации и предмета. Они находятся друг к другу, во-первых, в иерархическом отношении, в том смысле, что ситуации могут состояться в предметах, а среды могут состояться в ситуациях. И поэтому наиболее просто эти понятия можно было бы определить так: ситуации, во-первых могут разлагаться на другие, более дробные ситуации, во-вторых, складываться из более дробных ситуаций; предметы – суть такие ситуации, которые уже не являются средами ни для каких других ситуаций, т. е. элементарные средовые образования, которые не могут быть расчленены на какие-либо новые ситуации; и, наоборот, среды – суть такие ситуации, которые никогда не являются предметами ни в каких других ситуациях, т. е. предметы – это наиболее низкий уровень реализации ситуаций, а среда, наоборот, есть верхний слой этого рассмотрения, она сама ни в одну из ситуаций не входит и является предельной массой ситуаций.

Место включения одного и другого применительно к проблематике дизайна и архитектуры может быть очень просто определено, ибо за точку отсчета здесь принимается человек, который может перемещаться из одной ситуации в другую. Ситуация – это то, в чем человек может перемещаться, в чем он может пребывать, из чего он может выходить, а среды – суть то, где мы пребываем всегда, не входя туда и не выходя никуда – это ситуация постоянного местопребывания.

Вот, если это иерархическое определение принять, а также принять образ человеческого перемещения, то тогда можно обратиться к функциональной типологии ситуации, связанной прежде всего с признаком сохранения и воспроизведения ситуации. Я сначала задам эту типологию формально, конструктивно, а затем расскажу о тех содержаниях, которые лежат за данной типологией. В частности, я постараюсь обосновать такой важный вывод, что если в рамках системного подхода функции, которые мы рассматриваем обычно организуются в сложные функциональные структуры и рассматриваются во взаимодействии, то есть как друг от друга зависимые, то суть средового подхода заключается в том, что эти функции к нам обращаются автономно, и из этого последует ряд интересных и важных выводов.

Каждая ситуация, поскольку человек может пребывать внутри нее, может попадать в эту ситуацию, перемещаясь в нее, и может выходить из этой ситуации, характеризуется по отношению к человеку по сути дела, как нейтрино. И вот одна из типологий ситуаций, которые мы рассматриваем, и говорит как раз об этих трех временных состояниях.

Первый момент – попадание в пространственную символику среды, попадание в ситуацию.

Второй – момент выхода из ситуации.

Третий – пребывание в ней.

Это одно измерение.

Затем, поскольку каждая ситуация предметна, наполнена предметами и сама может быть предметом для каких-то других ситуаций, мы можем апеллировать к каким-то обобщенным предметам, а также можем различать ситуации функционально. В частности, на основании различения, мы заодно различим и сами функции, к которым мы будем апеллировать, и которые мы можем организовать в функциональные структуры (рис. 1).

		S	M	F
	Tr
	An
	Ad
	Pr
	Pl
	Ut
	X
	N

Рис. 1

Первый и простейший тип ситуации – это транслирующаяся ситуация, которая совершенно не зависит от факта пребывания в ней человека, попадания в нее и выхода из ситуации. Признак, которым мы эту ситуацию характеризуем, как независимость от того, что человек попадает в ситуацию, пребывает в ней и выходит из нее – ситуация от этого никак не изменяется. Это значит, что она транслируется в средовой структуре совершенно независимо от человека. Тут существуют природные предметы и все предметно-воплощенные образования, в частности, сооружения и предметы в них пребывающие, так существуют и городские образования.

Если бы мы оставались на такой чисто естественной, естественнонаучной точке зрения, или научно-технической точке зрения на городские структуры, то мы бы их и рассматривали как бы безотносительно к существованию человека: сколько народу посещает какой-то объект, каким образом они его посещают и посещают ли они его вообще – это как бы не сказывается на функциональных качествах городских ситуаций.

Рассмотрение ситуации может быть другого типа – оно характеризует уже не предметную часть городских средовых образований, а способ их функционирования и способ освоения этих ситуаций человеком.

Второй тип – мы его назовем «аннигилирующимися» ситуациями – это ситуации, которые таким образом изменяются от попадания в них человека, что пребывая в этой ситуации мы переживаем ее определенность, а выходя из этой ситуации, мы этот признак каким-то образом утрачиваем. Вот дальше, когда мы будем дифференцировать среды на психологические, социально-психологические и чисто природные, там мы разведем те разные стороны, которые будут трактовать как о сохранении объективной точки зрения, так и о сохранении впечатлений, которые человек приобретает.

К другим типам подобных аннигилирующихся ситуаций относятся тексты коммуникации. Вот пока идет какое-либо заседание, и мы все свое внимание обращаем на его содержание, а затем кто-то запаздывающий попадает сюда и еще находит это внимание в полном порядке, затем он уходит и у него ничего не остается, - такой неудачный доклад, что в конце концов ничего от ситуации не осталось – вот функциональный тип аннигилирующейся ситуации, который относится к плоскости социально-психологического переживания акта совместного пользования ситуацией.

Третий тип – это адаптирующиеся ситуации. Они существуют до нашего попадания в ситуацию, затем они адаптируются или восстанавливаются после нашего попадания в нее, но в процессе нашего пребывания в этих ситуациях внешние признаки их утрачиваются, ситуации как бы нет. Например, ситуация, когда люди разговаривают о чем-то хорошо им понятном, и в эту ситуацию «врубается» посторонний, и прежняя характеристика коммуникации одного и другого как бы пропадает, затем посторонний уходит и общее согласие восстанавливается. То же самое может происходить и с таким начетчиком-интеллектуалом, который отправляется смотреть, скажем, памятники архитектуры. Он предварительно нагрузил себя всевозможной книжной и прочей вторичной информацией, но когда он попадает к искомому предмету, когда начинается активное хождение, смотрение и переживание, он не находит в себе никакого отклика на то, что он видит, хотя вернувшись к себе в кабинет или в какое-то привычное состояние, ход ассоциаций все же всплывает, но уже задним числом.

Четвертый тип – продуктивная ситуация, которая, наоборот, порождает в нас содержание, которое сохраняется. В человеческом общении это - разговор, в ходе которого рождается взаимопонимание, в отношении какого-то предмета, возникает какой-то образ, и затем он устойчиво сохраняется нами по выходе из ситуации.

Далее (пятый тип) – реализующиеся ситуации. Они таковы, что внешний изначальный смысловой потенциал, с которым мы входим в ситуацию, реализуется, воплощается в нечто иное, и выходя из ситуации мы уже не имеем того, с чем туда пришли. Таковы затраченные силы или же воплощенные переживания, или что-то другое, что мы приносим туда, куда идем и оставляем там.

Шестой тип – виртуальные ситуации, преследующие нас в сознательном активном поведении. Это, как правило иллюзорные следствия переживаний, чувствований, которыми мы не владеем ни в ситуации, ни вне ее. Что-то происходит в данный момент и кажется нам очень важным, предполагает остаться на всю жизнь, но очнувшись или уйдя за порог мы обнаруживаем, что ничего не осталось, что переживания ничего не произвели.

И два других типа. Седьмой характеризует наше сознательное, подсознательное, непреднамеренное участие в ситуации, когда только задним числом, выйдя из ситуации, мы вдруг обнаруживаем, что в нашем сознании осталось некоторое знание.

И, наконец, нейтральные ситуации, в которых вообще ничего не происходит, мимо которых мы проходим совершенно их не заметив.

Перечислив различительные и функциональные типы ситуаций, мы можем сделать несколько замечаний, относительно того, какое эти функции имеют значение для эстетического применения средового подхода.

Самое характерное, что можно было бы отметить – это абстракция независимости функций. Суть и смысл понятия среды состоит в том, что ситуации сохраняются в среде независимо от нашего пребывания в них, попадания в них и порождения этих ситуаций, и от ситуации выхода из них. Основу и фундамент среды составляют как раз ситуации транслирующегося типа.

Только потому, что каким-то образом, либо в силу естественной природной инертности, либо в силу особого устройства механизма социального функционирования, ситуации способны жить, когда мы в них можем попасть, и остаются в своем первозданном виде, когда мы из них выходим. Наличие этого основного пласта воссоздающихся ситуаций и характеризует средовой подход.

Конечно, в искусственной городской среде все ситуации когда-то были порождены, а затем внедрены, и когда-нибудь они либо сами изменятся, либо будут перестроены, реконструированы, переделаны. Но важно, что каким-то образом, каким мы сейчас не оговариваем, функция трансляции является автономной, она являются задающей, именно поэтому мы имеем право говорить, что среда состоит из ситуаций, что они как бы сами существуют и воссоздаются, и можем рассматриваться типы пространственных перемещений, которые свойственны для всякого рода сетевой архитектурной действительности.

Хотя возможна профессиональная коммуникация тех, кто пребывает в ситуации (жители, живущие в городе), тех, кто ее создает (архитекторы, градостроители, дизайнеры) и всех прочих авторов, участвующих в кооперации труда, эта коммуникация относится как бы к особому, верхнему профессиональному слою жизни среды и в рамках средового подхода рассматривается как несущественная, нерелевантная тому, что имеет место в этой среде.

Это первое суждение – абстракция независимости функций трансляции от функциональных типов сред другого вида.

Другие ситуации скорее характеризуют способ участия человека в среде, способ переживания средовой ситуации, и то, как происходит это переживание, я постараюсь рассмотреть далее. И соотнести зафиксированные типы среды с видами знаков, которые вырабатываются в восприятии и с видами способности сознавания, которым мы воспринимаем эти ситуации.

Для того, чтобы сделать следующий шаг в обсуждении, я сопоставлю два ряда понятий, один из которых относится к обычным пространственным представлениям человека, и другой, который относится к действительности …… сознания.

Для того, чтобы отделить, собственно, функционально определенные ситуации, заданные в перечисленных мной пока понятиях, от тех пространственных образов, ……

……

наши непосредственные пространственные переживания. Тем самым мы установим соответствие, вернее, опишем своего рода пространственную метафизику сознания ибо наши пространственные представления обращаются одновременно двояко: с одной стороны, в буквальном смысле слова, поскольку наш зрительный аппарат как бы служит для …… нашего перемещения в пространстве, и поэтому всякие пространственные понятия ему нужны в утилитарном, прагматическом смысле, и с другой стороны, язык пространственных образов переносного, метафорического плана, который характеризует внутренний мир человека, его мышление и сознание.

И вот, если мы сейчас такое однозначное соответствие между буквальными пространственными представлениями и этими представлениями в переносном смысле установим, то дальше мы сможем говоря на пространственном языке, создать и действительность внутреннего опыта. К чему мы, собственно, и стремимся, ибо нас интересуют среды прежде всего знакового и социально-психологического типов.

Вот для того, чтобы эту метафизику зарегистрировать, можно использовать достаточно простую схему, фиксирующую разные типы оспособления отношения мышления, сознания и ситуации. (рис. 2)

среда

(рис. 2)

Это будут концентрические круги, внешний из которых будет изображать среду, она предельна и за ней поэтому ничего нет; средний будет изображать ситуацию, а самый маленький – предмет.

Допускается два вида отношения человека и ситуации. Два вида отношений, которые обеспечиваются двумя разными особенностями сознания. Одно отношение – это отношение к предметам, к тому, что «брошено» перед нами, и что отображается человеком его способностью к представлению. Способность к представлению – это способность, благодаря которой мы нечто можем представить перед собой, как в буквальном, физическом смысле – поставить предмет перед собой, так и в ……. логическом смысле, когда мы представляем себе некоторый образ.

Второе отношение, о котором мы можем говорить – это отношение понимания, которое регистрирует нашу включенность в некоторую ситуацию или среду в целом, когда мы не представляем себе никакого предмета, не созерцаем его внешнеположенных свойств, а напротив, воссоздаем в себе осмысленное состояние, которое никак не лимитировано, и которому нельзя поставить в соответствие ни предмет, ни человека, с которым мы общаемся, ни какого-либо воспоминания, относящегося к ним, и никаких состояний понимания, заданных нашим включением в какую-то общность.

Таким образом, мы понимаем некоторые свойства природной среды, в которой мы живем, мы понимаем некоторые черты народной психологии, языка и культуры своего народа в котором мы родились и выросли, не видя его никогда целиком перед собой, но владея этим содержанием.

Таким образом мы понимаем представителей той общности, уже более полной: профессиональной группы или той или иной первичной группы, владей знаками и средствами, с помощью которых мы общаемся друг с другом, и опознаем друг друга, но не всегда мы сможем выразить это в чем-то внешнем, в вещи, в предмете…

Кроме этих типов отношений есть еще и ряд других, крайне важных для нашей логико-пространственной метафорики. Мы будем различать два вида свободы, которой человек обладает: внутренняя, внешняя и ……. И будем строить системы опять в наличии отсутствия (рис. 3).

	внешняя
внутренняя
	Оспособление Способность суждения	Отождествление Понимание
	Отстранение Представление	Апперцепция Оестествление

(рис. 3)

В случае с представлением, поскольку когда мы находимся вне предмета, в сам предмет или в ситуацию попасть не можем, мы обладаем

Так вот, в случае с представлением, поскольку мы находимся вне предмета, а в сам предмет или в ситуацию попасть не можем, мы обладаем лишь внешней свободой, мы отстранены от предмета и представляем его. Пространственное состояние отстранения от предмета порождает представление.

В другом случае, напротив, мы регистрируем полную включенность в ситуацию, внутреннее отождествление с ней, и делаем это в форме понимания.

Эти два случая противопоставлены друг другу.

Теперь спросим себя относительно чего вот эту внутреннюю и внешнюю свободу мы регистрируем.

На рисунке это некая граница или то, чем мы эту границу изображаем. Это состояние, которое обладает одновременно внешней и внутренней свободой. Пространственно – это возможность выхода и входа в (из) ситуацию, в переносном смысле – это также возможность включения или невключения в какой-то род отношений, т. е. это «оспособление», ибо здесь мы обладаем полной способностью, а если говорить относительно представления и понимания, то это способность суждения.

Ну и, наконец, четвертое состояние, когда мы не обладаем ни внутренней, ни внешней свободой, по известной оппозиции с другими, это апперцепция, способность обладать неким внутренним опытом, образами и символами без включения в какую-либо ситуацию, это то, что непосредственно воплощено……

…… в той его расчлененности, которую мы приобрели вместе с самим сознанием в процессе обучения и воспитания. Это состояние можно было бы назвать оестествлением.

Здесь мы уже видим, что каждой из позиций соответствует какая-то способность. Теперь эту метафорику можно сформулировать уже в явном виде.

Что такое граница? То чем оперирует способность суждения. Чем оперирует способность суждения? Она оперирует со знаками и со значениями этих знаков, которые не способны суждение, т. е. суждение это есть акт решения по значению какого-то предмета или какой-то ситуации. Судя мы как бы вырабатываем знак или даем определение знака. Именно поэтому всякая граница, разграниченность и оказывается, так сказать, пространственным синонимом логического понятия знака, а способность перемещения становится синонимом способности суждения.

Точно так же внутренние …….., о которых мы можем говорить на языке пространственном, соответствует тому, с чем имеет дело способность понимания, а она имеет дело …… мыслями, которые мы понимаем и которыми мы владеем.

Поэтому такая синонимика – все, что мы в пространственных символах квалифицируем как внутреннее, то в логических символах квалифицируется как осмысленное или смысл.

Поэтому мы и говорим, что человек не понимает внутреннего смысла, это значит, что он не включен в эту проблематику, он находится вне ее, у него внешний, поверхностный взгляд. Это значит, что он не понимает того, что составляет внутреннее смысловое ядро проблематики. Он может внешне представить себе, о чем идет речь, но он не владеет сутью дела.

Тогда получается такой график (рис. 4):

A (x ) = S (┐x );

Знаки соответствуют границам, мышлению соответствует перемещение из одной ситуации в другую: мы посмотрели в окно, а потом двинулись дальше – значит проделано рассуждение, сделан ряд суждений, которые приведут нас в новую логическую ситуацию.

Само …….. суждения соответствует способности наносить границы на некоторое смысловое пространство, остраняет и предоставляет себе мысль, что мы выходим из ситуации и смотрим на нее со стороны и через что мы начинаем понимать смысл.

Поняв все это, мы зарегистрировали ту логическую семантику, которая стоит за естественными, бытовым пространственными представлениями. И вообще все естественно-бытовые представления – это, как правило, представления пространственного типа и лишь метафорически намекают на то, что происходит в сознании в определенном его построении. На самом деле в сознание входят представление, понимание, суждение, апперцепция, знаки, смыслы, значения предметов, а мы говоря о нем так, как если бы внутреннем пространстве. Хотя, где это внутреннее пространство – неясно.

Мы говорим – вот представьте себе…, мы говорим, - мы себе представляем…, мы говорим о некоторых внутренних перемещениях, мы говорим о внутреннем мире, который более сложно или менее сложно устроен. Религиозно настроенные люди говорят, что царство Божие внутри нас. Хотя ясно, что не внутри черепа, как физически ограниченного объема, а внутри какого-то другого пространства, которое нигде в нас, вроде бы, не помещено, но тем не менее мы не испытываем никаких недоразумений говоря на пространственном языке, значит для нас его существование достаточно достоверно.

И вот, что же такое это внутреннее смысловое пространство, в котором все эти ощущения оправданы, об этом мы поговорим в самом конце сообщения. Порка мы просто применяя наивно, на веру то, что естественный ……,

поэтому обыденный опыт сознания вполне, так сказать, правилен, и что наши представления нас не обманывают, и что мы можем говорить о логических идеализированных сущностях… принимая это на веру можно сказать, что функциональные ситуации, о которых я говорил ранее, только по видимости, по этому обыденному пласту являются буквально пространственными, а если осуществить перевод на логический язык, то видно, что это ситуации логические, т. е. относящиеся к действительности мышления, и дальше эти ситуации следует уже трактовать в логических терминах. На этом этапе не будут рассматриваться ни естественные, ни известные исторические представления о городе как книге, которая перемещается по ходу ее прочитывания, которые говорят именно о такой действительности.

Неважно, что и перед чем перемещается: текст ли литературный, развертывается ли страница за страницей или мы как воспринимающие перемещения в среде – характер считывания может быть здесь однонацеленным, по крайней мере, он здесь описывается в одних и тех же понятиях. И эта метафора, свойственная мало-мальски рафинированному восприятию и реализуется в отмеченной мною синонимике.

Заканчивая вторую часть, мы могли заметить одну простую внутреннюю структуру перечисленных функциональных ситуаций. Если мы наличие или отсутствие признаков примем буквально, т. е. в смысле процедуры отрицания, то тогда получается такая своеобразная вещь: если мы примем наличие этих признаков (как и отрицание) буквально и если мы в грубом смысле будем противопоставлять человека (Автора) и поля ситуации, то получится вполне естественная для это типологии вещь, что образ ситуации, объективное, так сказать, строение ситуации, и образ, который человек уносит из нее, оказываются полярно разнесенными. Скажем, ситуации транслирующаяся в этом смысле синонимичны ситуациям нейтрального типа (рис. 5).

Tr=N;Ad=Vt;

An=X; Pr=Rl;

(рис. 5)

На самом деле ситуация как бы так и осталась, независимо от того, вошли мы в нее или вышли – она положительна, она есть, независимо от того входим мы в нее или выходим, она все равно такая же. Но именно потому, что ничего не меняется при входе или выходе из нее, при пересечении границы, то сознанием не регистрируется никакого приращения, никакой производной от нашего пребывания в ситуации в сознании не произошло и поэтому она будет восприниматься как нейтральная, а человек в ней как аноним, который никакими признаками не обладает.

В таком классическом, научно-техническом, объективирующем представлении о городской среде так и обстоит: человек выступает как аноним, который сам не обладает никакими признаками, которого не осознает ни с каким личностным свойством любой другой человек, и он быстро перемещается из одной функциональной ситуации в другую, удовлетворяя одну потребность за другой, для него все ситуации в городе известны, ничего нового не происходит и ни одна ситуация никакой образной или какой-либо иной характеристикой не обладает, поскольку само базовое структурное строение среды исходит из того образа горожанина, который описан в антиурбанистической критике.

Собственно в ней город и критикуется за то, что чем более безупречно отправляется каждая функция, тем нейтральнее каждая ситуация для человека и тем нейтральнее каждый горожанин для другого горожанина. В пределе каждая ситуация рисуется предельно нейтрализованной, все горожане – не знающими друг друга, это венец функциональной свободы, но это свобода совершенно бесчеловечная – хорошо ею обладать в отрицательном смысле, т. е. не быть связанным плохо функционирующей ситуацией, но в пределе это …….

То, что происходит в результате, исходит из представления о среде и о человеке как об объектах, из предположения, что признаки могут принимать только два значения, идеализация анонимного гражданина, есть простое следствие того представления, что идеальный город устроен из хорошо действующих функциональных ситуаций.

Все это говорит о том, что сознание всегда усваивает обратный образ того, как устроена ситуация: если она разрушается от нашего участия в ней, то в нашем сознании остается то, что неизменно.

Вот уже из ряда……… , не вводя никаких определений, никаких…… функциональных типов ситуаций и соотнося пространственные типы с переноснологическими, мы можем отметить это все как……… пространства разговора, интерпретировать разные типы городского поведения в ситуации.

Мне пока важно зафиксировать сам прием, ради которого мы функциональные ситуации определяем и то, как мы переводим пространственные свойства в непространственные, поэтому я дальше не буду на этом останавливаться.

Вопрос : Может ли одна и та же ситуация обладать разными признаками?

О. Г.: Я говорю о ситуации и об участии в ней только одного человека. Поэтому каждая ситуация может иметь много авторов и переживаться по-разному, т. е. быть разными ситуациями, иметь разные признаки. Один признак – один человек…

Вопрос: Ситуация имеет объективный характер по отношению к воспринимающему или какой-то другой?

О. Г.: Они имеют объективный характер с точностью до того, что они транслируются, если механизм трансляции налажен, то тогда они совершенно объективны.

Вопрос.: То же самое, но другими словами?

О. Г.: Вот именно потому, что мы говорим не о природных а о социокультурных средах которые без внимания в них понимающего существа немыслимы, не существуют.

Вопрос об адекватности некоей действительной, объективно существующей ситуации считыванию ее индивидом.

О. Г.: Ответ на Ваш вопрос заключается в самом понятии ситуации. Если бы считывание было абсолютно эффективным, если человек обладал абсолютной информационной емкостью, тогда бы никаких ситуаций не было, он воспринимал бы сразу всю среду целиком. Именно потому, что человек существо конечное, пространственно конченое, оно может в каждый данный момент пребывать только в одной пространственной ситуации, в другую ему надо еще переместиться . И в ситуациях проявляется факт человеческой конечности. Для того среда и расчленена на ситуации человеческого масштаба, где бы он мог пребывать и перерабатывать соответствующий объем информации. Он конечен в своих силах и возможностях, в конце концов. Именно то, что мы рассматриваем ситуации, а не среды, это и выражает факт, я не стал бы говорить – объективной, но жизненной, конечности человека.

И тогда мы можем зафиксировать следующие четыре позиции (рис. 6).

i (внутр.); e (внеш.);

T (опред. для сознания);

┴ (неопред. для сознания)

ОТОЖДЕСТВЛЕННОСТЬ

СИТУАЦИИ ВОВНЕ И ВНУТРИ

T (i ) ┴(e )/ i -обмен коммун. типа

T (i ) ┴(e )/ e - перемещение

┴ (i ) T (e )/ i - превращение

┴(i ) T (e )/- преобразование

которыми мы должны отразить уже известные понятия. Мне только важно, чтобы……. из одного ряда и они относятся к одному и тому же ……

Если предмет внутренне самотождественен, внешне же он не самотождественен, т.е. внешнее его положение в пространстве изменяется, и при этом……. как бы отразиться от внешнего ко внешнему, то это – обычное движение, но не перемещение, однако если при тех же предположениях отнесение у нас будет ко внутреннему, то это обмен, и что для нас очень важно, это обмен коммуникативного типа.

Таким образом, перемещение и обмен – это, по сути дела, одно и то же, только когда мы говорим об этом… значит я даю… эту пачку своей жене и если мы без внимания смотрим на саму пачку (на что , чем обмен), тогда это обмен а сели мы говорим, где он происходит, в каких пространствах, тогда это фиксируемое движение, хотя, по сути говоря, объективно происходит одно и то же. Как и в случае с коммуникацией: мы обмениваемся текстами и для нас важны именно тексты, а мы говорим о коммуникации. А если говорить о сегодняшнем сообщении, то мы обратим внимание не на содержание, а на то как все это идет по проводам… как все это происходит. Точно так же обратный случай, если самотождественны это или что другое, тогда мы делаем два других различения: превращение и преобразование.

Когда мы говорим о преобразовании, то мы говорим о том, что некоторые предметы и некоторые структуры преобразуются как бы извне, а когда мы говорим о превращении, то мы говорим о собственном разложении или преформировании предмета.

Мне важно здесь отметить одну простую вещь, что, безусловно, структурный подход, постольку, поскольку он формулировался в практике научно-технического отношения к социотехническим системам, прежде всего в области машинерийной, где машины это устройства чисто внешние человеку, то деятель отдает это собственно деятельным установкам на преобразование каких-то предметов, на преобразование состояний системы, на преобразование какого-то материала этой системы… когда она перерабатывает этот материал – это установка на преобразуемость. За этим стоит целая система… посылок о том, что материал всегда не только может, но и всегда должен быть преобразован; если в какой-то ситуации или в каком-то месте что-то не в порядке, то нужно принять срочные меры, нужно преобразовать эту ситуацию, улучшить ее. Таким образом, вот это техническое , или системно-техническое отношение, свойственное системному подходу, связано с некоторым профессиональным оптимизмом, с верой в то, что все проблемы могут быть решены путем принятия каких-то мер, путем выработки проекта мероприятий, путем внедрения какого-то устройства или какого-то замечательного проекта в жизнь – и тогда все изменится. Если в пространстве истории мы переместимся вслед будущему – то это будет процесс.

Вместе с тем, вторая пара характеризует мировоззренчески другое отношение к действительности. Во-первых, оно настаивает на самоценности общения, диалога, коммуникации. Если в случае системного подхода такой рационализм, установка на выработку, на обоснованность проекта, то на возможность выработки проекта – она относится также и к превращенным состояниям сознания, то в средствах подхода подчеркивается обратная функция, не ценность перспективы, а ценность коммуникации. А именно то, что искомое решение или предварительное понимание должно быть выработано в процессе взаимопонимания, должно быть согласием общающихся, а не подчинение логичным авторитетам выполнения проекта. И, соответственно, предметная часть ситуации должна или может быть улучшена насколько это возможно не путем применения внешних усилий, т. е. внедрения в ситуацию и преобразования ее, а только путем естественного превращения ситуации в результате подбора… коммуникативного типа, нахождения взаимопонимания и согласия, выработки обретения той основы, которая может послужить затем принятию решения.

Значит, если в первом случае ставка делается на отчетливость…….. логической концепции, в которую преобразуется решение, то во втором случае – это ставка скорее на традиционные основы сознания, это отсылка к исторической традиции, к ее содержанию, т. е. к тому, что может быть основой для взаимопонимания и коммуникации.

Так вот, средовой подход естественно тяготеет к историзму и подчеркивает ценность традиционных образований, являющихся естественными доминантами, вокруг которых закручивается средовое общение.

Противопоставляя друг другу превращение, с одной стороны, преобразование и перемещение в пространстве с другой, я не хочу настаивать на каком-то антагонизме или даже сугубом логическом различии средового и системного подходов, но мне важно подчеркнуть, что по своей внутренней форме, по внутреннему содержанию средовой подход ближе к действительности дизайна и архитектуры, во-первых, вследствие историчности самих объектов архитектуры и дизайна, формы участия потребностей, пользователей, вместе с тем пребывания в ситуации.

Поэтому нужно сказать, что возникновение на фоне среды зловещей фигуры проектировщика меня как-то не порадовало, в этом смысле, потому что утверждение проектной природы архитектуры, а, во-вторых, нагрузить проектировщика при этом объявить его системным проектировщиком – все это переводит дело в совсем другую сторону, поэтому очень много системных проектов – проектов организации проектирования, которые как правило совершенно равнодушны к естественной средовой жизни объектов и к тому, что, собственно, происходит в процессе средового общения.

Теперь я хочу столь же вкратце рассказать о типах отношений в среде, которые отправляет этот наш превращающийся и общающийся индивид. Все говорит за то, чтобы сделать это в такой типологической форме, с тем, чтобы весь…….. смысл говоримого перевести в комментарий к нему.

В первом случае, в первой типологии, которую я потом сопоставлю со второй, речь пойдет о социальных свойствах среды. Здесь нам понадобится видовое различие между словами «все» и «каждый» (рис. 7).

	все
Каждый
	Экзотическая среда	Психическая среда
	Социально-групповая среда	Естественная среда (размещенность)

(рис. 7)

Поскольку это, если мы как-то зафиксируем на этом внимание, не одно и то же, и в этом случае речь идет о типах среды в связи с разного рода социально-психологическими характеристиками, т. е. среда может быть разной для всех и для каждого.

Ясно, что природная среда в буквальном смысле соответствует типу……. Пространственно-временные материальные объекты, которые существуют в силу инертности своего существования, и поскольку речь идет о совершенно отчужденных от нас процессах, они образуют среду, которая совершенно не релевантна отношению к ней человека. Это природная среда в буквальном смысле, но такова же, в сущности, и искусственная среда, которая существует оестествленно, как бы условно-естественно. Это поддерживается скрытой, невидимой нам активностью, таков, например, отмеченный уже идеальный, нейтральный город, где все автоматически осуществляется, работа и обеспечение организованы тоже идеально, где каждый объект для пользования становится как бы естественным и как бы природным (в смысле второй природы). Поэтому такая оестествленная как-бы среда относится к этому нейтральному типу регистрируются после того как все другие типы сред будут зарегистрированы.

Есть такой тип сред, и это прежде всего социально-функциональные среды города, относящиеся к некоторым сферам обслуживания, которые релевантны их групповому потребителю как представителю группы, и которые не релевантны для самого потребителя как лица. Если в первом случае, средовые характеристики такого типа среды будут иметь какой-то параметр размещения, помещенности в среду, т. е. это пространственная характеристика, ну а также возможность посещения этой среды, то в случае социально-групповой среды важна лишь не персональная для каждого относящегося к этой характеристике ситуации, а идет типовая характеристика для потребителя определенного типа. Речь идет о контингенте, который функцией ситуации связан с ней групповыми признаками, а не своими индивидуальными.

Таково большинство ситуаций в системах стандартного обслуживания, если пользоваться известным различием между стандартными и избирательным обслуживанием. Эти ситуации должны быть активны, т. е. узконаправлены, в функциональном смысле, только для типового потребителя. И, наоборот, они остаются нейтральными, в этом смысле, для каждого из индивидов. И поэтому в стандартных системах обслуживания естественна установка на минимизацию затрат времени, на предельную конкретность обслуживания посетителей, стремление к минимизации контактов как с другими посетителями, так и с самими представителями сферы обслуживания и т. д. Установка на предельную нейтрализацию тех предметов и людей, с которыми сталкивается посетитель в системе стандартного обслуживания (так же как и в нейтральном городе, она в то же время означает предельную обесцененность пространственности среды, потому пространство не имеет самостоятельной ценности) в этом смысле, в стандартных сетях обслуживание, в частности транспортное, когда они кладутся в основу города, возникает замечательный парадокс, что установка на минимизацию всех элементов в пределе означало бы сведение всех элементов сферы к нулю. Это конечно идеализировано, оно означает только, что для этого стандартного, нейтрального города, пространство самодостаточной ценности не имеет, оно лишь помеха для перемещения из одной ситуации в другую, а время, которое на это уходит – это «затраты времени», непроизводительно истраченное время. Времяпрепровождение как таковое тоже не значимо. На пространство ни время не являются ценностями, которые были бы неотъемлемы от природы человека. Хотя они и являются в то же время неустранимым свидетельством и поэтому пространственным, и поэтому временным и эта неустранимая характеристика всего живого на земле (в отличие от мертвого) и казалось бы что именно пространственно-временные свойства создали все желания и как-то /…/ с самим фактом жизни, а в то же самое время у этого функционального, нейтрального города установка на обесценивание всего этого.

И поэтому такой тип сред выделяет с одной стороны функцию предмета, а с другой – стандартного потребителя, психологически стандартизованную группу, здесь релевантна для всех, входящих в эту группу, но этот тип сред не релевантен для каждого, в особенности.

Полярная этому типу сред среда, которую условной можно обозначить социально-психологической или просто «психической» средой. Это такой тип сред, который совершенно не релевантен мотивированным социологическим (психологическим) признакам человека, его анкетным или каким-либо другим опросным данным, и который закручивается только в актахкоммуникативного согласия человека с самим собой или одного человека с другим человеком и как-то стихийно возникающие в городе точки тяготения, либо отмеченные какими-либо социальными характеристиками, эстетического или исторического свойства, либо же иногда возникающие на совершенно неожиданных местах, которые отличаются только актами внутреннего общения и потому эти акты теснейшим образом связаны со временем вообще и со внутренним сознанием человека, ибо внутреннее время человека измеряется актами согласия разногласия в коммуникациях, вступления в контакт и выхождения из контакта. В то же время события возникновения связи и разрыва времени этого состояния означаются предметами, входящими в ситуацию или самими ситуациями и потому эти ситуации становятся как бы отметками на внутреннем времени или часами, которые его организуют и которые его просто создают. Поэтому можно сказать, что ситуация такого типа – это своего рода городские часы, расчленяющие внутреннее время горожанина. Надо сказать, что различие, в подчеркивании ценности времени или наоборот – в обесценивании его, оно и для города в целом – имеет место: если нейтральный функциональный город, он кстати, парадоксален еще в одном смысле: поскольку все-таки пространство неустранимо, то сокращение времени приводило бы к идеалу абсолютно однородного, гомогенного города, когда в каждой его точке, либо в каждый данный момент точно было бы удовлетворить любую потребность, т. е. все ситуации функционально тождественны.

Для ситуаций обратного типа город, наоборот, представляет из себя пространство непревышенных возможностей, где в каждой точке можно удовлетворить только какую-то одну определенную потребность и только в какое-то одно определенное время. Именно поэтому одно пространство и время нагружают какой-то определенной ценностной нагрузкой и характерно, что этот тип ситуаций сугубо субъективен так как он относится ко внутреннему времени человеческого существования.

И наконец, тип среды, который одновременно релевантен для всех и доля каждого. Такое может быть, если мы уже по внутренним структурам и времени сознания настраиваемся, если мы это регистрируем… это как бы набор средств, который как бы не желает быть внутренним пространством или внутренним миром. Это то, что характеризует не групповую, не индивидуальную, а родовую природу человека, его включенность в какой-то род, либо в человечество вообще, либо в народ в целом, т. е. то, что как бы тождественно в нас друг другу совершенно безотносительно к нашей собственной активности, к нашему желанию или нежеланию понимать друг друга, то, что составляет собственно пространство человеческого существования. Декарт называл его Lumen Natural сверхъестественным светом, в котором внутренние процессы – мышление… это то, где мы перемещаемся ясным взором – идеал ясности и отчетливости предполагает, что мы видим ясно при каком-то свете. Метафорически это – как бы светящееся пространство, в котором мы видим, внутренне созерцаем предметы, в котором мы перемещаемся делая суждения и расчерчиваем границы того внутреннего передвижения в отличие от внешнего, откуда мы отталкиваемся.

И это не какая-то таинственная метафора в том смысле, что по оппозиции признаков признаки мы берем вполне конкретные различения. И среды, отличаемые сначала, тоже тогда полнее, больше субъективируются при рассмотрении, потому что само наличие ряда рассмотрения свидетельствует о том, что пределом его является не только в какой-то мере полное но и содержательно-естественное, то, если сначала мы говорим о чисто природной среде, затем мы посредством функциональной принадлежности социальной среды, релевантной каким-то группам, затем – о психологической среде, релевантной только актам внутреннего общения и взаимопонимания, то, наконец, мы видим тоже релевантный человеку тип среды, то это мы можем объяснить пространством внутреннего мира, которое и позволяет нам внутренне ясно (во внутреннем свете) как-бы созерцать все происходящее вокруг.

Если социальная среда противоположна психической среде, т. е. одна релевантна только для групп, а вторая – только для каждого, причем так, что каждый противостоит каждому как лицо, то вот эта графическая среда внутреннего мира противопоставлена только природной среде.

Ясно, что именно она как предельный тип является предпосылкой средового созерцания как для… открытых типов. Когда мы говорили в предыдущей картинке о границе, о внутреннем и внешнем, о мышлении как перемещении, о пограничных знаках и т. д., то там для нас вопрос о том, что же это за внутреннее пространство остался открытым, т. е. где эти внутренние мыслительные акты происходят (там все-таки имеет дело непосредственно…), что в данном случае мы можем сказать, что эта синонимика логического и «механического» опыта возможна только потому, что этот механический опыт перемещения в массах тел в личном пространстве происходящий в естественной среде, еще раз дополняется социальной и психологической коммуникацией в соседствующих средах и может быть реализован и возможен логически в этой вот «предметной» среде, которой может быть город.

О развитии города говорят все или почти все. Однако даже если все одинаково бы понимали существо развития (чего, разумеется, нет и в помине), неизбежно остается качественное различие способов понимания самого города. Т.н. отраслевой подход к пониманию любых явлений внешнего мира так глубоко укоренился в сознании всех специалистов, что управляет их деятельностью, и в известном смысле можно утверждать, что любая трактуемая специалистом задача оказывается в подавляющем объеме "решена" ещё до того, как она была поставлена.

Специалист по транспорту видит город как сложную сеть связей, по которой с большим или меньшим успехом устремляются потоки, очерчивает зоны транспортной доступности (и, соответственно, относительной недоступности), определяет "сечения трубопроводов", которые — если их своевременно не расширить — неизбежно должны приводить к "пробкам" и снижению средней скорости перемещений, и т.п. Специалист по транспорту может оценить, как будет выглядеть дорожная сеть и какова будет потребность в стоянках в зависимости от того, будет ли развиваться или, напротив, деградировать система общественного транспорта по отношению к индивидуальному автомобилю. Однако, как показал огромный опыт, в первую очередь американский, специалист по транспорту никогда не может отдать себе отчёт в справедливости специфического закона городского развития, согласно которому не только необходимость компенсировать перегрузку транспортных потоков требует прокладки новых или расширения старых путей, но прокладка новых и расширение старых путей в свою очередь порождают новую волну нарастания транспортной нагрузки на город и окружающий его ландшафт.

Специалист-теплотехник видит город как огромную фабрику поглощения и выделения тепловой энергии. Он в состоянии довольно точно определить потребность в тепле в зависимости от объема и герметичности построек, он способен довольно точно определить потери тепла в сети и выбрать технологию отопления в зависимости от поставленной перед ним задачи, принимая планировочную схему и типы застройки как опорный факт. При этом задача перед теплотехником будет поставлена городскими властями так, как это было определено у нас во время хрущёвских реформ, исходя из представления о том, что всякая концентрация и укрупнение есть благо, и потому переход от средних котельных к могучим ТЭЦ есть неоспоримое благо; или — застройщиками-девелоперами, заинтересованными в том, чтобы осуществлять плотную застройку в системе частных домовладений, и тогда переход от средних котельных к малым эффективным нагревателям будет считаться высшим благом; или нефтяными компаниями, заинтересованными не только в поддержании уровня продажи, но также и в укреплении своего имиджа радетелей об экологическом равновесии, и тогда публичное благо будет определено как сокращение вредных выбросов при производстве тепла независимо от источника и формы его получения и т.п.

Строитель видит город как сложную сумму застройки различной степени износа, учитывая при этом различие удельных затрат на реконструкцию в зависимости от избираемой технологии строительства и способа его финансирования. Застройщик-девелопер видит в нем возможность новой замещающей застройки, обладающей различным потенциалом коммерческой эффективности, хотя, разумеется, учитывает политические обстоятельства вроде природоохранных движений или защитников исторического наследия или организованных групп горожан, борющихся за сохранение привычных мест проживания.

Финансист и обслуживающий его экономист видят город как пространство движения капитала, отмечая на его карте зоны и узлы наибольшей и средней интенсивности и даже очерчивая красным зоны, куда нецелесообразно вкладывать средства, пока стоимость земли и застройки не упадет ниже критического уровня, а затем, после скупки таких зон, их реконструкция будет определяться только согласно критерию повышения коэффициента полезного действия капиталовложений.

Социолог видит в городе драму взаимодействия слоев и групп, по-разному реагирующих на одни и те же явления окружающей действительности, констатируя сдвиги ценностных ориентаций и поведенческих стереотипов, но его прогнозы более чем проблематичны. Историк видит в городе наслоение следов деятельности поколений и веков, в зависимости от философской ориентации оценивая их с восхищением или унынием, но и его знания о прошлом не дают надёжной ориентации в ближайшем будущем. Политик видит город как арену столкновения групповых и организационно оформленных интересов, включая конкурентоспособных политиков, и ищет одновременно как финансовой поддержки, так и популярности, что толкает его к формированию сложных, компромиссных по определению программ, и т.д.

Традиционный планировщик в этом ряду лишь один из множества других специалистов, но его восприятие города как сосуществования множества заполненных и условно пустых пространств с различным функциональным назначением создаёт иллюзию, будто он способен самостоятельно координировать усилия всех прочих. В действительности он занят столь же частичным согласованием различных интересов, как, скажем, экономист или политик, отвечая ими поставленной задаче, тогда как его собственные претензии на постановку самостоятельной задачи, широко отраженные в литературе (от Тони Гарнье и Ле Корбюзье до Кендзо Танге), оказывались не более чем самообманом. Как только на социальной сцене города появилось новое действующее лицо — организованные группы горожан, выдвигающие собственные представления о необходимом, желательном и вредоносном, — традиционный планировщик оказывается в растерянности. Он был воспитан в профессиональной школе, которая именно ему предписывала обязанность, возможность и потому право говорить от имени горожан, он функционировал в системе более или менее успешного отстаивания своих представлений в отношениях с городской властью, заявляющей себя в виде выразителя потребностей тех же горожан, и вдруг в глазах этих самых горожан он обнаружил себя причисленным к ряду отчужденных экспертов, обслуживающих интересы власти и господствующих экономических сил.

Уже к концу 50-х годов начал проступать раскол внутри корпуса планировщиков-экспертов (которые только в советское время с изрядной долей самовосхваления объявили себя градостроителями), из состава которого вычленилась поначалу небольшая группа "ренегатов", осознавших свою ответственность за новое понимание города — без самодовольства, но и без самоснисхождения, — в том числе и за продуктивность контакта с новыми социальными движениями. В Америке это было вызвано в первую очередь явным кризисом городов в связи с бурным ростом новых пригородов, ставших царством автомобиля . В Европе то же явление было порождено позже — разрушением исторических кварталов, всеобщим раздражением по поводу нового массового строительства и этическими проблемами экспертов в условиях кризиса традиционной культуры во второй половине 60-х годов. Мы здесь уже успели пережить восторг по поводу первых пятиэтажек, перейти к унынию при виде горизонта, истыканного пяти-, девяти-, а затем и двенадцатиэтажными "коробками", не испытывая радости и от всех последующих, все более высоких ящичных форм, но самая мысль о социально-культурном содержании городской жизни не могла возникнуть в ситуации вне экономики, вне политики и вне свободного приобщения к мировой культуре. Мы впервые услышали о новых интерпретациях города в контексте общей ошеломительно новой информации о событиях в западной культуре периода её кризисного обновления только в 1967 году — от польских коллег, ибо тогда Польша была единственным мостиком связи с прочим большим миром.

К 1970 году, на основании ряда экспериментальных проектных работ для разных городов тогдашнего Советского Союза, мы прошли первый этап освобождения от сугубо проектных стереотипов, когда предполагалось, что проект, словно штамп, должен быть отпечатан на нейтральной почве города. В течение 70-х годов мы всё ещё только осваивали те отрывочные фрагменты информации, которые проникали к нам с немалым трудом: достаточно сказать, что одним из таких фрагментов было представление об экологии как таковой, что сегодня кажется невероятным, настолько слово “экология” стало, по крайней мере, привычным и как бы общепонятным. Все ещё экономические и политические реалии оставались не только табу во внешнем по отношению к нам социальном мире, но и внутренне оставались как бы несуществующими. Даже в сугубо теоретическом рассмотрении возможных форм организации архитектурного проектирования в своей книге, изданной в 1977 году , я говорил о проектировании, о сфере строительства и более или менее условном мире управления, не испытывая потребности в экономической форме рассмотрения: некоторое хозяйство в стране, разумеется, имелось, но экономической организации у него не было и не могло быть.

Только в начале 80-х годов, когда общение с Западом стало наконец более или менее регулярным, мы смогли обнаружить, что во всяком случае успели освоить современный уровень и стиль теоретического знания. Выяснилось, что наши западные коллеги отнюдь не смогли ещё преодолеть традиционный груз отраслевой разобщённости знаний, умений и представлений. Мы смогли убедиться, что наши собственные разработки того, что стало именоваться средовым подходом (объемлющее или целостное планирование — comprehensive planning, как принято говорить на Западе), не уступают работам коллег ни в чем, кроме одного, но крайне существенного элемента — опыта практической деятельности . С 1984г., когда предперестроечные умонастроения уже содержались в воздухе, оставаясь неопознанными, удалось предпринять первые в нашей стране попытки подойти к решению городских проблем с новой, чреватой неожиданностями стороны: пытаясь установить конструктивный диалог между экспертами извне, городскими или промышленными властями и, наконец, самими городскими жителями. Как раз к этому моменту мне удалось опубликовать первую в России книгу не столько ещё о самом средовом подходе, сколько о движении к нему , и именно в этот момент в Суздале состоялась конференция ЮНЕСКО, посвященная методологическому кризису непонимания между специалистами, работающими с городом как объектом исследований.

Опубликованная мной схема была достаточно незамысловатой. В нескольких словах её можно свести к следующему. Какое бы количество специализированных взглядов на город мы бы ни обнаруживали, будь их десять, сто или пятьсот, все они могут быть сгруппированы в трёх укрупнённых подходах: естественнонаучный, социотехнический и социокультурный . Первый охватывает любые специальные виды деятельности, где внешний по отношению к наблюдателю объект исследуется как таковой посильно объективным образом: классическим примером этого может послужить экологический анализ гидрогеологической карты города, на которой проступают все уровни, направления и интенсивности перемещения подземных и поверхностных вод. Извечной ключевой философской категорией для первого подхода выступает истинность. Второй подход оказывается общим для всех видов операций, где мыслимый объект должен быть воплощен в действительность согласно воле автора, дисциплинированной в соответствии с накопленным знанием и умением: характернейшим примером этого подхода служит традиционное архитектурное и инженерное проектирование, результатом которого являются все постройки города и все его технические инфраструктуры, начиная с водопровода и канализации и кончая системами электронной почты и сотовой телефонной связи. Говорить здесь об истинности нелепо, и ключевой категорией подхода выступает дееспособность или реалистичность проекта, оцениваемые, естественно, соответственно времени его разработки. Третий ключевой подход охватывает область более или менее рафинированной оценки окружающего мира: философия, религия, искусство, литературная критика, да и все обыденные человеческие реакции на внешние раздражители. Здесь, в рамках этого подхода, город оценивается как комфортный и неуютный, прекрасный и безобразный, скучный и завлекающий. Здесь в конечном счёте формируется то самое не вполне определённое общественное мнение, которое прямо или косвенно проступает вовне в сфере принятия экономических и политических решений (которые явно должны быть отнесены ко второму, или социотехническому подходу).

Ради наглядности я выклеил маленькую модель взаимодействия названных трёх подходов из тонких палочек, так что она длительное время стояла на полке над моей пишущей машинкой (персональных компьютеров в нашем быту ещё не было). Следует признаться в том, что в вышеприведенном перечислении скрыто известное лукавство — сама возможность перечислить три основных подхода осуществима только из некоторой внешней позиции по отношению к любому из них, а это предполагает наличие четвёртого подхода, методологического . Лишь одна стереометрическая фигура связывает воедино четыре плоскости, даже если это только умозрительные плоскости рассмотрения объекта, — это четырёхгранная пирамида, тетраэдр. Тетраэдр был выклеен из палочек и потому был прозрачен, что позволяло подвесить объект ("город") к вершине на ниточке.

Практические эксперименты, осененные этой маленькой прозрачной конструкцией, проходили в Набережных Челнах, Елабуге и Тихвине в переходные 1985-1987 годы. Принципиальное отличие от традиционного аналитико-проектного подхода заключалось в том, что, отдавая должное обычной объективированной информации о состоянии застройки, инфраструктуры, составе жителей и пр., мы сосредоточили внимание на всем том, что всегда оставалось за рамками. Нас интересовало, насколько люди отождествляют себя с местом: "старый город" и "новый город" обнаруживались при этом не только в Тихвине, где деревянный старинный городок и сборно-бетонная "слобода" очевидным образом противостоят друг другу, разделенные долиной речки, но и в Набережных Челнах, где обнаружился острый контраст "слободы" строителей гидростанции 50-х годов и суперслободы КамАЗа, и в Елабуге, где "новый город" существовал только ещё в проектах, связанных с намечавшимся (так и не состоявшимся) строительством огромного тракторного завода. Нас интересовало то, как жители воспринимают окружающий городской мир, и мы воспользовались несложной и эффективной техникой: школьники пятых-шестых классов по нашей просьбе рисовали "мой город". В Набережных Челнах на стандартных листах альбомчиков вырос по сути страшный мир, закованный в решётку швов между панелями, так что даже люди и автомобили на улице оказывались вписанными в ту же решётку. В Тихвине "миры", изображённые юными жителями "старого города" и "нового города", не имели между собой ничего общего, "новый город" виделся из старого как некий кубистический силуэт, тогда как "старого города" с другой стороны не видели и, как было проверено, практически не знали. Нас интересовало то, как и насколько готовы к самостоятельному мышлению жители городов, готовившиеся вступить во взрослую жизнь, и мы обнаруживали в сочинениях старшеклассников отпечаток глубочайшего конформизма при внешнем декоративном свободомыслии. Нам было важно понять, готовы ли хоть в какой-то мере рабочие, инженеры и менеджеры предприятий к возможностям и трудностям явственно надвигавшихся изменений в экономической жизни, открыты ли они к новым формам соорганизации усилий на решение новых задач, и мы обнаруживали невероятную робость в формулировке собственной оценки и конструктивных суждений относительно простейших вещей вроде освоения пространства вокруг "семейного клуба" или защиты детей от несчастных случаев...

Мы добились некоторых сдвигов. В Тихвине удалось соединить интересы разобщенных групп, связав задачу создания собственного клубного пространства подростков, задачу реставрации старинной почтовой станции, возможности музея и возможности, скрытые в такой пустой, казалось бы, формальности, как уроки труда в школе, на которых вполне оказалось возможным изготовлять детали облицовки и резного убора, т.е. делать осмысленные вещи при незначительной, но всё же оплате труда. В Елабуге, где нашим основным партнером стала генеральная дирекция строящегося завода, руководство которой мы убедили в значимости города для становления производства, нам удалось довести дело до такой точки, когда затраты на социальнонаправленную реконструкцию старого города вошли в сводную смету строительства завода отдельной позицией, что было очень существенным прецедентом (увы, отказ от строительства завода в условиях начавшейся перестройки перечеркнул достигнутое). В Набережных Челнах, усилив предварительную работу проведением крупной организационно-деятельностной игры, мы добились немедленного прекращения сноса остатков "старого", т.е. послевоенного города и подготовили проведение общегородского форума, сыгравшего впоследствии немаловажную роль в период противостояния общественности и старой партийно-советской власти.

Прозрачная конструкция модели все заметнее дразнила своей внутренней пустотой — было все очевиднее, что необходимо найти способ соединить вместе целостное четырёхподходное (естественнонаучный, социотехнический, социокультурный и методологический подходы) отношение к городу, которое мы и стали называть средовым подходом, с технологиями взаимодействия внешнего эксперта и города. Это удалось сделать сначала сугубо формальным образом, протащив тетраэдр через самое себя и получив гораздо более сложную стереометрическую фигуру (она известна в геометрии как гипертетраэдр), в которой все вершины пирамиды оказались “связаны” на её центр тяжести жёсткими стержнями, которым оставалось дать названия: программирование, проектирование, планирование, действие .

Тетраэдр средового подхода

Гипертетраэдр средового подхода

Разумеется, не следует придавать подобным картинкам магического значения. Они не более чем вспомогательное построение, позволяющее ощутить некоторое качественно новое отношение и потому — новое содержание. Средовым мы теперь имели право называть только такой подход, в котором на всех стадиях работы сохраняется целостность и естественнонаучного, и социотехнического, и социокультурного, и "надзирающего над самою целостностью" методологического отношений к городу. Однако для того, чтобы не только заявить возможность средового подхода к развитию города, но и осуществлять эту возможность, был только один путь, уже нащупывавшийся нами интуитивно, но теперь требовавший систематического осуществления: сохранить целостность средового подхода возможно не в созерцательно-наблюдательной позиции, но в деятельной позиции — через программы, проекты, планы, действия, через процесс взаимодействия с городом .

Пространственная модель выполнила свою роль: сама уже возможность видеть её "извне", заданная как, скорее, формальный приём, всё же означает некую внешнюю позицию по отношению к тому целостному отношению, которое мы назвали за неимением лучшего слова средовым подходом. И эта внешняя позиция означает практическое отношение, деятельный подход. Казалось бы, мы не получили ничего, кроме трюизма: кто же не согласен с тем, что городская среда в богатстве составляющих её взаимосвязей предметов в пространстве, индивидов и групп есть прежде всего мир человеческой деятельности? В действительности мы существенно продвинулись к пониманию того, что у нас в руках нет иной возможности обеспечить целостность средового подхода, кроме как наращивать средства всех традиционных подходов в единой цепочке: программа (процесс создания программы), проект (процесс создания и апробации проектов), план (процесс создания, согласования и реализации планов) и, наконец, само действие как сложное по природе взаимо-действие внешних экспертов, горожан и городских властей.

Естественно, только само сложное переходное время т.н. перестройки открыло для нас возможность развертывания длительного эксперимента по воплощению модели деятельно-средового подхода к городу.

Мы начали с довольно трудного испытания, пригласив для совместной работы в весьма нелегком по структуре московском квартале, примыкающем к Ленинскому проспекту и граничащем с Черемушкинским рынком, уже тогда, к 1991 году, ставшим центром разнохарактерной криминальной активности. При поддержке тогдашнего исполкома Черемушкинского района мы рискнули сопоставить собственные преимущественно теоретические наработки с огромным практическим опытом западных экспертов, накопленным ими, однако, в качественно других условиях Англии и Германии. Вместе мы впервые в России сумели добиться действительного вовлечения десятков жителей в анализ проблем квартала и в построение реалистической программы развития его потенциала, в процесс действительно массового обсуждения разрастания программы, проходившего по вечерам в местной школе. В результате сложилась реальная целостная программа, охватившая все без исключения стороны жизни квартала: от драмы жителей пятиэтажных "хрущёвских" домов до драмы гибнувшего в центре квартала пруда, от проблемы защиты внутреннего пространства квартала от выхлопных газов, стекающих в него с проспектов, до задачи более эффективного использования нежилых пространств и создания новых рабочих мест, повышения реальной эффективности едва встававшего на ноги местного самоуправления .

Первый опыт нуждался в закреплении и развитии, включая дальнейшую отработку вспомогательных инструментов взаимодействия различных специалистов и тех, кого следует считать экспертами по условиям жизни на месте, — самих жителей. Мы предприняли второй эксперимент в Москве, работая над программой развития группы кварталов, теперь уже в старом городском центре (Чистые пруды) и в тесном взаимодействии с ранее невиданным заказчиком — комитетом самоуправления. Вновь, отдавая должное обычной системе объективированной информации о планировке, застройке и населении вроде обнаружения того, что низко расположенные детские игровые площадки с их песочницами оказались своего рода сборниками вредных выбросов близрасположенной типографии и тяжелых автомобильных выбросов, мы сосредоточили внимание на обычно игнорировавшейся информации. Нас интересовал образ района в глазах сотрудников милиции и с точки зрения главного врача поликлиники, в восприятии почти изолированных в своих квартирах стариков и с точки зрения исполнительной дирекции самоуправления в пору его недолгого расцвета, оборванного решением мэра, воспользовавшегося тем предлогом, что якобы некоторые (не названные) комитеты самоуправления поддерживали путчистов в 1993г. Мы, наконец, подошли к тому ключевому моменту, когда взаимодействие с районом могло перейти в новое качество, которое уже потом обрело своё чёткое наименование - персонализация.

Персонализация, к которой мы интуитивно стремились с первых работ в провинциальных городах, предстала перед нами не только как принципиально важное средство установления подлинного взаимодействия, достижения реального соучастия жителей в нашей экспертной работе, но и как главная пружина возможного развития. Если ранее персонализованными для нас, как и для традиционных проектировщиков, оказывались лишь непосредственные заказчики, клиенты, то теперь мы обнаруживали, казалось бы, очевидное, но прежде никак не встраивавшееся в систему шагов и процедур профессиональной деятельности: свойства личности и ориентация сознания лидирующих фигур в местном сообществе. Наиболее ярко это проступило при сопоставлении двух школ, расположенных в идентичных постройках в двухстах метрах одна от другой. В условиях той же позднесоветской действительности, при той же подчиненности районному начальству дирекция одной школы стремилась к её доступной тогда модернизации, к вычленению классов, ученики которых нуждались в дополнительных педагогических усилиях, к расширению разрешённой уже хозяйственной самостоятельности школы, тогда как дирекция другой школы категорически не видела оснований для перестройки собственной деятельности на новый лад. Мы не могли не фиксировать качественные перепады в состоянии подъездов домов, обслуживавшихся теми же городскими управлениями, резкие перемены в объеме и качестве услуг, предлагавшихся отнюдь ещё не приватизированными магазинами... Район предстал перед нами как сложное, отнюдь не однородное поле деятельности и поведения организаций, групп, индивидов, среди которых оставалось выявить наиболее перспективных "агентов развития".

Пожалуй, только с этого момента мы могли понимать природу деятельности западных коллег не по книжной информированности о практике т.н. соучаствующего проектирования. С этого момента мы можем отсчитывать собственную действительную перестройку с обычного проектного, т.е. социотехнического подхода на деятельно-средовой, и формальное теоретическое построение модели получило шанс воплощения в действии.

Наша особая по отношению к западным коллегам сложность заключалась, конечно, не только в трудностях переориентации собственного профессионального мышления, но и в том, что мы имеем дело с общественным сознанием, столь долго закрытым, пассивным, не верящих в собственные силы людей, с социально-экономической и управленческой системой, вступившей в труднейший период структурного видоизменения, когда старые механизмы линейно-командного управления отнюдь не спешат уступить место новым, предполагающим непрерывное нахождение баланса между спросом, предложением и возможностями. Нужен был новый эксперимент, свободный от искажающих воздействий совершенно особого силового поля Москвы, и нам удалось убедить тогда ещё имевшее некоторые свободные ресурсы Министерство культуры профинансировать работу в нескольких малых городах центральной России. Нам нужны были как можно меньшие города, поддающиеся целостному охвату за короткий срок, но при этом обладающие хотя бы тенью хозяйственной и организационной самостоятельности. Мышкин с его шестью с половиной и Старица с её восемью с половиной тысячами жителей оказались весьма удачным выбором .

Одновременность работы в сходных по формальным свойствам городах позволила говорить об их своего рода персонализации, предопределявшейся глубоко индивидуальным в каждом случае сочетанием автономных действий в свою очередь персонализованных групп. Если в Мышкине нашим основным по содержанию партнером стали, наряду с людьми из городской администрации, сотрудники музея и библиотеки (к сожалению, ни в школе, ни в техникуме нам не удалось пробудить сильную ответную реакцию), то в Старице активисты из городской администрации создали ситуацию, при которой наш прямой контакт с интересными персонажами из местного сообщества оказался практически блокирован, и администрация "шлюзовала" его деликатно, но настойчиво. Если в Мышкине нам удалось обнаружить довольно мощное активное меньшинство из числа образованных старожилов и с их помощью выявить в местном сообществе два десятка вполне определённых в своих ориентациях групп (к примеру, полной неожиданностью оказалось, что одну из наиболее сильных и спаянных групп составили местные пчеловоды), то в Старице, где такой слой значительно тоньше, мы не смогли продвинуться далеко.

По счастливой случайности нас "нашла" работа ещё в двух любопытнейших местах — в посёлке Орджоникидзе в Крыму и в подмосковном Дмитрове. В обоих случаях нашими прямыми заказчиками были местные советы, и в обоих нам удалось включить в договор статью о финансировании работы местной экспертной группы, формируемой с нашим непосредственным участием. Здесь нет нужды описывать обе работы подробно. Важно лишь, что по-разному, но и в том, и в другом варианте мы работали не только с самим поселением (его центральным ядром в относительно крупном Дмитрове), но и с его природной округой, с обширной территорией в совокупности её экологических, хозяйственных и социальных проблем. Поселение — в результате взаимодействия с нами — оказывалось представлено уже не как абстрактная статистически описываемая масса людей, но как конкретная группа, собранная из разных специалистов, в равной степени способных воплощать интересы различных групп населения. Технология персонализации была продвинута ещё на шаг, и городская среда для нас на самом деле предстала как взаимодействие предметно-пространственного окружения в его истории и сложно-составного соотношения групп жителей.

И всё же недоинвестированность и связанная с ней вынужденная краткосрочность работы не позволяла отстроить всю цепочку деятельно-средового подхода с необходимой полнотой. Наконец, благодаря гранту Европейского Сообщества, мы получили возможность отработать все звенья необходимой цепи на очень удачной экспериментальной площадке — в микрорайоне Гончары во Владимире : очень компактная площадка на тысячу жителей в контексте крупного города с достаточно солидным культурным слоем во всех смыслах этого выражения . На этот раз мы могли построить деятельность в три ступени.

На первой мы выполнили почти традиционную проектно-аналитическую работу, предложив черновой очерк программы развития микрорайона, обсужденный и одобренный в городской администрации, что закрепило первые персональные контакты с местными специалистами, обслуживающими администрацию, и создало благоприятный режим последующим операциям.

Вторая стадия фактически началась с массированного социологического опроса местных жителей, задачей которого было не столько снабдить нас качественно новой информацией (социологические опросы практически всегда лишь подтверждают интуицию опытного аналитика), сколько пробудить в жителях интерес к предстоящей работе, в связи с чем интервьюер начинал беседу с предъявления нашего письма жителям Гончаров. Собственно работа была выстроена как цепочка из шести интенсивных семинарских занятий, в ходе которых первоначальное множество пришедших на встречу местных жителей сначало уменьшилось до шести участников, а затем медленно, семинар за семинаром, росло, пока не достигло тридцати с лишним человек. Персонализация взаимодействия развивалась без спешки и, следовательно, с меньшей вероятностью случайности контактов, тем более что мы озаботились постоянной сменой режима диалога: работа со всеми участниками в зале, где выписывались на бумаге и проблемы, и попытки их решения; непосредственно на территории, где к группе на время присоединялись другие участники; работа с тремя проблемными группами, получившими условные наименования "планировщики", "экономисты" и "управленцы"; и снова работа вместе, когда группы были представлены своими "спикерами" из числа местных жителей, и т.п. Финалом этой стадии работы стал “круглый” стол в мэрии, где конкретные проекты, являющиеся предметным выражением общей программы, представлялись уже их персональными носителями, выявившимися в ходе взаимодействия. Иными словами, финал стадии был достигнут тогда, когда первичная схема персонализации расширилась и обогатилась настолько, что мы имели право зафиксировать: этот уровень персонализации был невозможен и недоступен в начале работы, и потому новый уровень персонализации уже стал реализацией программы .

Наконец, третья стадия работы началась и получила возможность перспективного продолжения, когда по инициативе владимирских партнеров и на основании договора с администрацией мы перешли к консультированию местных групп развития как в самих Гончарах, так и на другой (обычная новая застройка) владимирской площадке.

Новое сопоставление наработанного нами опыта с обширным опытом работы западных коллег в проблемных городских зонах позволило констатировать, что в отношении стратегии, тактики и инструментария мы вышли на подлинно современный уровень, что дало возможность партнерского конструктивного участия в работе Зальцбургского конгресса планировщиков и девелоперов .

Накопленный к середине 90-х годов европейский и американский опыт приобрел наконец уже столь развитую осмысленную форму, что его оказалось возможно выстроить в форме своего рода хартии. Дело не в литературной форме, не в ориентации на обращение всех прочих в собственную веру. Время от времени принципиально важно достичь известной упорядоченности представлений о предмете и целях профессиональной деятельности, достигаемой не силой внушения, не обаянием авторитета, как это было в своё время с авторскими доктринами Ле Корбюзье, российских конструктивистов или Ф.Л.Райта, а согласием относительно содержания опыта, наработанного новыми профессионалами в существенно разнящихся экономических и культурных условиях.

Основанием для подготовки хартии стало всестороннее обсуждение темы бедности в городе, являющейся определяющей для российских городов постперестроечного времени, но отнюдь не устраненной и в наиболее богатых странах, где, напротив, в течение последнего десятилетия повсеместно наблюдается сгущение проблем бедных жилищ, кварталов, районов — прежде, всего из-за быстрого нарастания иммиграции и неэффективности политики государственных и муниципальных бюрократий. Однако, как показывает обширный опыт Европы и Америки, те же структурные принципы справедливы и для городских и пригородных территорий, где проживает т.н. средний класс,не распространяясь только на наиболее зажиточные районы. Принципы хартии суть принципы деятельно-средового подхода, преломленного через масштабный международный опыт, и потому их целесообразно назвать и хотя бы вкратце охарактеризовать. Ввиду неустойчивости терминологии мы всюду приводим тезисы хартии в их английском звучании наряду с интерпретацией по-русски.

1. Empowerment of People — правильнее всего перевести это как "мобилизация людского потенциала" путем большой просветительской работы и, главное, через вовлечение жителей, того самого активного меньшинства, которому мы уделяли всегда столько внимания, в процесс аналитической и конструктивной работы по формированию локальных программ развития. Естественно, что подобные программы обретают шанс на дееспособность только в том случае, когда они прорабатываются до деталей организационно-экономических механизмов и правовых рамок их функционирования. Очевидно из опыта, что без участия экспертов инициативные группы не в состоянии самостоятельно разработать и воплотить эффективные программы, но столь же очевидно, что без опоры на самосознающие группы из числа активных горожан эксперты остаются один на один с частным инвестором и городской властью, лишаясь возможности на реализацию своего потенциала в полном объеме.

2. Top Programs — Local Decisions — объемлющие программы при снижении уровня принятия решений до самого основания городского сообщества. И профессиональные, и социально-экономические основания деятельности таковы, что разработка и реализация решений на местном уровне (квартал, "соседство") практически чрезвычайно затруднены, если они не вписаны в контекст общегородских программ развития, признающих право принятия решений за низовым, опорным местным сообществом. Однако столь же ясно доказано опытом, что без передачи такого права на низовой опорный уровень обобщенные программы городского уровня или остаются на бумаге, или, чаще, искажаются в поле частных интересов до неузнаваемости, превращаясь в программы получения сверхприбылей теми, кто имеет в руках средства практического планирования .

3. Comprehensive Approaches — целостный подход, который нами определен как деятельно-средовой, не оставляющий в стороне от аналитического рассмотрения ни один из социальных, экономических, культурных, экологических и управленческих факторов потенциального развития территории. Обширный мировой опыт убедительно показал, что соединение первоначально разобщенных профессиональных подходов постфактум недостижимо, и для обеспечения целостности представлений о городской территории жизненно необходимо осуществление особой функции "хранителя целостности", оказывающейся специальной задачей эксперта — координатора и всеобщего посредника.

4. Rebuilding Local Economy — восстановление локальной экономической силы. Эта позиция принципиально важна, так как экономическая теория в течение полувека была сосредоточена на макропроцессах, практически игнорируя ключевую роль опорных низовых территорий для обеспечения занятости и создания рабочих мест, повышения квалификации и переобучения, производства продукции и услуг. В российских условиях переход к микроэкономическому мышлению особенно затруднен, так как до настоящего времени важность этого компонента развития не осознана ни городской администрацией, ни — что ещё опаснее — начинающими предпринимателями и самими жителями, воспитанными десятилетиями пассивного существования в единственном и едином поле огосударствления всякой деятельности. Однако и весь мировой опыт продемонстрировал со всей определённостью, что недопонимается как важность локальной экономики, так и ключевой вопрос обязательного реинвестирования части прибыли в территорию, и жизненной необходимости обеспечить несколько кругооборотов денежной массы в пределах локальной территории, прежде чем влиться в общегородские, региональные и национальные сети обращения.

5. Creating Networks — формирование сетей связей. Речь идёт о жизненной необходимости обмена опытом и эффективными организационными формами между самими опорными низовыми территориями городов. Речь идёт не о "сетевых связях внутри бедности", но о включении, интегрировании информационного обмена между развивающимися локальными территориями в существующие информационные сети. Современные технические средства позволяют строить такого рода сети в глобальном масштабе (подключение к сетям Internet через электронную почту и спутниковую телекоммуникацию), однако наиболее бедные городские территории лишены этой возможности, что особенно характерно для российской ситуации, где не только всё ещё мало достаточно мощных персональных компьютеров, но и технические средства связи остаются примитивными, ненадёжными и чрезвычайно дорогими относительно средних доходов жителей. И всё же необходимо хотя бы видеть проблему в категориях цели — впервые, благодаря персональному компьютеру и модему, возникла ситуация, когда разрушена монополия на передачу информации и горизонтальная связь индивидов и групп стала реальностью.

6. Widening the Role of Planners — расширение и углубление роли "планировщиков" (в русском языке нет аналога, потому что используемые представления о планировщике как градостроителе невероятно устарели, тогда как жёсткая схема профессий не предполагает необходимых "пустот" для заполнения новым содержанием. Речь идёт о том, что функции посредника-медиатора между различными групповыми интересами, взаимодействующими на опорной городской территории, явственно выходят на первый план относительно традиционных технико-технологических умений работы с предметным окружением. "Планировщик" волей-неволей выступает в роли социального работника, что в свою очередь предъявляет к его знаниям и умениям принципиально новые квалификационные требования, а это, со своей стороны, требует огромной работы по до- и переучиванию действующих специалистов.

7. Relative Social and Environmental Sustainability — способность территориального соседского сообщества к самоподдержанию (в экономических категориях о том же говорилось в п.4) зависит от степени, в которой экологические проблемы переосмыслены в категориях социальных проблем и социальных действий. Поскольку речь идёт о городе, о городских территориях, где интенсивность контактов и столкновения групповых интересов чрезвычайно высока, этот принцип означает необходимость коренного переосмысления представлений об экологии. Экологические принципы, выросшие из биологической трактовки жизни, требуют корректировки и дополнения принципами, опирающимися на социальное содержание городской жизни — только в этом случае шанс на переход от чисто отрицающей негативистской позиции (недопущение чего-то) к конструктивной, когда речь идёт о создании нового качества, снимающего на время прежнюю проблему. Так, скажем, общая проблема снижения уровня загрязнений в городе должна решаться одновременно на нескольких уровнях: макроуровень — развитие общественного транспорта и укрощение автомобильной стихии, равно как ужесточение требований к двигателям, горючему, водителям; средний уровень — грамотное регулирование потоков по уличной сети; микроуровень — грамотное решение проблемы автостоянок, защиты от шумов и выбросов, разделение путей автомобилей и пешеходов в микромасштабе квартала, переулка, двора. На каждом из этих уровней свои социальные и экономические факторы возможности, допустимости, реалистичности тех или иных решений, и достичь относительного оптимума возможно не только отсчитывая его от требований, но и от интересов и понимания людей.

Приведенный выше короткий список заведомо неполон и не до конца упорядочен, но его необходимо иметь в виду, чтобы осознавать направление, в котором движется активная мысль экспертов, при всех индивидуальных различиях в равной степени заинтересованных в том, чтобы мир города был миром развития потенциала населяющих его людей.

Повсюду это новое понимание наталкивается на сопротивление заинтересованных групп, традиционных институтов и учреждений, привычного мышления специалистов. Средовой подход, вернее, деятельно-средовой подход к городским проблемам несет в себе потенциал революционного сдвига в мышлении, когда эксперт по работе с предметом необходимо превращается в эксперта по сотрудничеству людей на основе их теоретически равной заинтересованности в предмете. Такого рода сдвиг неосуществим в течение нескольких лет, он требует длительной работы поколений, однако именно поэтому он — не абстрактное будущее, а реальность сегодняшнего выбора для всякого специалиста, действующего на арене города.

Средовой подход:

Возникает на основе Скыдыыыыщ…. И тут Остапа понесло…

Для нас важны акустическое наполнение, и другие факторы нашего восприятия созданной среды. Мы рассматриваем среду вне контекста архитектуры и конструкций.

Подходы:

Архитектурный – форма, объем и работа с ориентированием по сторонам света.

Технический – на форму начхуть… Главное – комфортная среда.

Суть средового подхода состоит в расширении объекта проектирования от отдельной вещи или здания к комплексу вещей или зданий. В архитектуре это приводит к изменению традиционных типов сооружений и формированию многофункциональных комплексов - "сверхзданий", объединяющих и должным образом организующих широкую совокупность жизненных процессов в масштабах крупных фрагментов урбанизированной среды.

Метод средового подхода в архитектуре, означает переориентацию проектирования с достижения экономико-политических целей на социально-психологические и эколого-физиологические ценности.

В теории средового подхода общепринято сопряжение двух компонентов: субъект (человек) + среда. Но было бы вернее его заменить сочетанием этих двух составляющих с третьим, которым является объект. Под термином “объект” понимается здание, сооружение или комплекс сооружений, спроектированные для конкретного субъекта. Термин “субъект” трактуется как конкретный человек, его семья, или сообщество, группа людей, объединенных конкретным видом жизнедеятельности. Термином “среда” целесообразно называть архитектурно организованное пространство для размещения объекта, спроектированного для конкретного субъекта. В каждом конкретном месте сочетаются: среда, объекты, наполняющие среду, и люди, жизнедеятельность которых протекает в этих объектах и в среде в целом. Значение каждого из трех составляющих меняется в зависимости от местных особенностей.

Для того чтобы среда и все ее составляющие были полноценными и действительно учитывали интересы человека, необходимо точное и подробное знание, сконцентрированное, в том числе, в научно обоснованных правилах и нормах, подкрепленное конкретными решениями, которые исследователи могут рекомендовать проектировщикам как образцы.

Приоритеты средового подхода

1.Переход проектной культуры от лидерской, поучающей позиции к исследованию и пониманию потребностей и запросов человека, включая эстетические. Использование партисипации – соучастия будущего потребителя архитектуры и дизайна в процессе проектирования.

2. Поиск понятности формального языка для художественно неподготовленного потребителя, поиск коммуникабельности возник как стремление к разнообразным контактам с человеком.

3. Изменение отношения к потребителю. Отход от образа потребителя как абстрактного, «усредненного» горожанина, который покорно и благодарно принимает любой проект. Появление проектной концепции приближения к аутентичному образу жизни и личностно-ориентированного проектирования.

4. Понимание объекта проектирования как фрагмента действительности, окружающего мира, основанного на представлении о взаимосвязанности предметного мира.

5. Отход от традиционных методов решения проектных задач, от проектирования по прототипам. Поиск в каждом отдельном случае оригинальной дизайн-концепции, основанной на выявлении визуального кода конкретного места.

Теперь методология средового проектирования ориентирована на создание дизайн-концепций. При этом категория «среда» понимается как освоенная, понятная и приемлемая для пребывания часть пространства. Даже значимые ансамбли проектируются как своего рода крупномасштабный пространственный дизайн, а их функциональное наполнение – как самостоятельные дизайнерские среды, образованные инженерно-техническими компонентами. Объектами для средового дизайна являются функциональные, процессуально-пространственные, материально-физические параметры среды, поведенческая ситуация. А цель и результат деятельности можно определить как создание экологического равновесия природы, человека и среды жизнедеятельности, упорядочение связей «человек-природа-культура», обеспечение бытовых удобств, формирование эмоционально-образных состояний средовых ситуаций и коммуникативности.

Методологические аспекты экореконструкции и экореабилитации среды. Приемы проектирования экологориентированных элементов застройки

Из уже сформированной среды мы стараемся сделать живое существо.

Экологичный город - это новый тип города, в котором природная среда находится в состоянии экологического равновесия с урбанизированной средой. В отличие от любого современного города экологичный город должен восприниматься как естественный компонент природы и не отторгаться ею. Создание таких городов на базе "устойчивых" инженерно-проектных решений всех экологических проблем - это сравнительно новое направление, возникшее на стыке общей экологии, урбоэкологии и инженерной (промышленной) экологии. Но городская среда постоянно изменяется и развивается, поэтому чаще всего мы сталкиваемся с изменением существующей ситуации, а не с созданием среды с нуля.

Экореконструкция - это приведение параметров существующего города в состояние равновесия с природной средой.

Экореставрация - это возврат компонентов ландшафта в то естественное, природное состояние, в котором он находился прежде.

Подводя итог всему вышесказанному можно сформулировать требования, которым должен отвечать экологически устойчивый город (Т.Миллер).

Сокращать расстояния между жилыми и деловыми кварталами, чтобы снизить потребление энергии, уменьшить нагрузки на транспорт и площади, необходимые для парковки автомобилей.

Строить биологические очистные станции в парках и других местах, покрытых растительностью.

Создавать центры по компостированию отходов для превращения пищевых отходов и содержимого свалок в почвоулучшатели для парков и других общественных земель.

Использовать пищевые отходы, частично очищенные стоки и осадки с очистных станций в качестве удобрений для парков, обочин дорог, цветников и рекреационных зон.

Поощрять экономию воды, устанавливая счетчики во всех зданиях, и поднять цену на воду в соответствии с ее реальной стоимостью.

Строить небольшие водоочистительные заводы.

Восстанавливать береговые линии, болота, ручьи, бухты и реки.

Перерабатывать и повторно использовать твердые отходы и некоторые виды опасных отходов.

Высаживать в общественных местах дикие цветы и другие естественно растущие растения вместо газонов, требующих полива, удобрений и пестицидов.

Выращивать пищевые культуры на заброшенных площадках, в огородах, в небольших фруктовых садах, оранжереях и парниках, на балконах квартир, в обогреваемых солнцем прудах и небольших водоемах.

Организовать экологическое планирование землепользования и контроль над ним.

Проектировать энергетически эффективные здания в соответствии с климатическими условиями.

Создавать внутри и вокруг городской зоны зеленые пояса из непромышленных лесов и участки открытого пространства, сохранять окрестные переувлажненные земли и сельскохозяйственные угодья.

Высаживать много деревьев в зеленых поясах, на неиспользуемых площадках и вдоль дорог, чтобы уменьшить загрязнение воздуха и шум и создать рекреационные зоны и места обитания диких растений и животных.

Снижать чрезмерную зависимость от автомобилей, создавая эффективную сеть автобусных и троллейбусных маршрутов, велосипедные дорожки, трассы для автобусов и машин, следующих экспрессом, увеличивая плату за въезд в город на машине и за парковку.

Получать больше энергии из местных ресурсов. Многие города могут увеличить потребление энергии за счет неисчерпаемых и возобновляемых ресурсов, больше используя древесное топливо (при адекватном лесовосстановлении и контроле над загрязнением продуктами сжигания древесины), солнечную энергию, малые гидроэлектростанции, ветряные турбины, гидротермальные горизонты, метан, образующийся на свалках промышленных предприятий.

Ввести кодекс правил пользования зданиями, предусматривающий экономию энергии и воды в строящихся и существующих домах.

Ввести и ужесточить законы, контролирующие шумовое загрязнение, чтобы уменьшить связанные с ним стрессы.

Препятствовать развитию отраслей промышленности, загрязняющих окружающую среду и потребляющих большие количества энергии и воды.

Регулировать равновесие между потребностями города и деревни, увеличивая инвестиции в сельские районы и улучшая социальное обеспечение сельских жителей.

Не занижать искусственно цены на продовольствие. Фиксированные низкие цены тормозят производство продовольствия в сельских районах и могут привести к дефициту продуктов в городах, росту зависимости от импорта продовольствия, внешнему долгу и миграции сельского населения в города.

Легализовать лачуги и предоставить их жителям поддержку и низкопроцентные ссуды для строительства домов, водопровода, улучшения санитарных условий, коммунальной службы, посадки городских садов и деревьев, дающих фрукты, тень и топливо.

Стимулировать устойчивое развитие средних городов и строительство новых, чтобы уменьшить стрессовые нагрузки и перенаселенность крупных городских зон.

Сократить темпы прироста населения.

Конечно, эти процессы должны осуществляться комплексно и сопровождаться экологизацией всей деятельности человека. Без такого системного подхода невозможно достичь основной цели - одновременного восстановления природной среды, качества жизни, экологического равновесия и устойчивого развития города.

Основные принципы:

1) Экологическая преемственность. Сохранение природного ландшафта постоянным восстановлением растительности; локализацией очагов повышенной нагрузки на почвенно-растительный покров, регулярным уходом за насаждениями. Экологическая защищенность природных ландшафтов в регионе строительства в существенной мере достигается за счет повышения качества и надежности сооружаемых объектов, эффективных технических, технологических и организационных решений и методов.

2) Принцип системности. Городской ландшафт следует рассматривать, как сбалансированную экологическую систему, в которой природные системы взаимосвязаны. И любое изменение в одной системе неизбежно отражается в другой, что в проектной модели действует двигательным принципом постоянного обновления.

3) Принцип биопозитивности. Отражается в реконструкции промышленной территории в более благоприятную среду для обитания человека. Тем самым структура города становится более развитой, заброшенные территории не захламляют, а оживляют улицы. Использование вертикального озеленения, зеленых крыш и благоустройства, создает максимально приближенную к естественной природе среду.

4) Принцип социальной направленности. Направлен на создание пространств, которые удовлетворяют потребности разных категорий граждан. В данном случае потребителями являются студенты творческих вузов для которых создаются жилые ячейки, творческие мастерские, библиотеки, к онференц-залы и учебные аудитории. А также образование общественных пространств в виде музея, спортивных комплексов, зон рекреации, парков и прогулочных аллей для жителей города, и приезжих.

Эволюция требований безопасности в приемах проектирования ХХ в. до настоящего времени. Классификация высотности застройки.

Питер, который смыло. Москва, которая прогорела. И другие примеры…

Застройка подразделяется на малоэтажные (до 3), средне-эт (3-8), высокоэтажн (9 – 22), высотные (свыше 22).

Резкий скачок в развитии требований безопасности зданий произошел в эпоху конструктивизма , начавшегося в 1920е годы.

В первую очередь это было связано с переездом в крупные города сельских жителей. Для них строили коммуны и типовые жилые дома, спроектированные по единым правилам безопасности. К тому же, в это время строится огромное кол-во общественных зданий, рассчитанных на большие массы людей. В связи с этим встает вопрос о пожарной безопасности. На пути изменения нормативных требований, в основном, преобладал эволюционный подход, но находили место и революционные изменения. Для каждого вида здания устанавливаются правила СНиП (строительные нормы и правила), регламентирующие проектирование и строительство в России. Соблюдение СНиП является обязательным при проектировании. Однако сами требования не являются стабильными. По мере роста материального благосостояния общества повышаются требования к параметрам помещений зданий и их благоустройству. В соответствии с этим периодически пересматриваются и совершенствуются нормативные требования к разнообразным параметрам: от мин. размеров S квартир до допустимых температур в них в зимнее время. Данные изменения в наибольшей степени способствовали внедрению инновационных технических решений при строительстве зданий и развитию производств, направленных на выпуск инновационных строительных материалов и изделий. В результате, строительная отрасль в Российской Федерации сегодня является наименее зависимой от поставки импортных строительных материалов и изделий (но не инженерного оборудования).

В настоящее время отсутствует единая однозначная трактовка понятий "малоэтажный дом, "средней этажности", "многоэтажный дом", "высотное здание" "здание повышенной этажности". В Интернете можно найти различные определения таких понятий и классификацию зданий по высоте и этажности.

Не только в России, но и в мире нет единых критериев понятий: "многоэтажное здание", "высотное здание" и других.

Обычно жилые дома и здания в России классифицируются по этажности:

малоэтажные - 1-2 этажа;

средней этажности - 3-5 этажа;

многоэтажные - 6 и более этажей;

повышенной этажности - 11-16 этажей;

высотные - более 16 этажей.

Во всех случаях важно помнить, что проектная документация некоторых по высоте, площади и другим характеристикам зданий и домов не требует обязательного прохождения экспертизы. Такую группу домов и зданий можно отнести в особую категорию, пользующуюся все возрастающим спросом.

Согласно справочнику руководителя тушения пожара - РТП (Повзик Я.С. М.), к зданиям повышенной этажности относятся здания 10-25 этажей.

В 1976 году на симпозиуме CIB была принята классификация по высоте. Сооружения высотой до 30 м отнесены к зданиям повышенной этажности, до 50, 75 и 100 м - соответственно, к I, II и III категориям многоэтажных зданий, свыше 100 м - к высотным. Внутри группы высотных зданий обычно прибегают к дополнительной подгруппе с градацией высоты в 100 м. Число количество небоскребов высотой более 400 м во всем мире не более 20; высотой от 300 до 400 – не более 50, от 200 до 300 - около 150, а здания высотой от 100 до 200 м - несколько тысяч, и число таких зданий стремительно увеличивается. Для классификации небоскребов был принят критерий высоты в метрах, а не этажности, поскольку высоты этажей принимаются различными в зависимости от назначения здания и требований национальных норм проектирования. Рамки классификации, принятые CIB, не жесткие, и в различных странах могут различаться в соответствии со сложившимися традициями проектирования и его нормами. В России практика многоэтажного массового жилищного строительства и нормы проектирования ранее были ориентированы на высоту зданий до 75 м. Поэтому сложилась тенденция отнесения к высотным зданий выше 75 м.

На заметку:

По этажности существующие классификации достаточно условны и не однозначны.

Например, по этажности здания классифицируются: малоэтажные (до 5 этажей), средней этажности (5-12 этажей), высотные (более 12 этажей);

Высотным принято называть здание высотой более 75 м (более 25 этажей).

По совокупности требований, касающихся степени долговечности, огнестойкости и других эксплуатационных качеств, все здания делятся на четыре класса: I - крупные промышленные и общественные здания, жилые дома в 9 этажей и более с повышенными эксплуатационными и архитектурными требованиями; II - большинство небольших промышленных и общественных зданий, жилые дома до 9 этажей; III - здания со средними эксплуатационными и архитектурными требованиями, жилые дома до 5 этажей; IV - временные здания с минимальными эксплуатационными и архитектурными требованиями.

Эволюционный переход в проектировании от безбарьерной к универсальной среде. Понятие маломобильных групп населения и их классификация. Приемы организации безбарьерной и универсальной среды. Начало проектирования безбарьерной среды – 70 годы.

Инвалид - человек, имеющий нарушения здоровья со стойким расстройством функций организма, в том числе с поражением опорно-двигательного аппарата, недостатками зрения и дефектами слуха, приводящими к ограничению жизнедеятельности и вызывающими необходимость его социальной защиты. Маломобильные группы населения - люди, испытывающие затруднения при самостоятельном передвижении, получении услуги, необходимой информации или при ориентировании в пространстве. К маломобильным группам населения здесь отнесены: инвалиды, люди с временным нарушением здоровья, беременные женщины, люди старших возрастов, люди с детскими колясками и т.п.

Маломобильные группы населения - это достаточно широкая категория граждан, которая включает в себя:

Инвалидов. Несмотря на то, что за передвижение отвечает преимущественно опорно-двигательная система, не только ее заболевания делают человека маломобильным. Если он плохо видит, то плохая ориентировка в пространстве также может помешать ему полноценно передвигаться.

Пенсионеры. Это потенциально больная категория граждан. Среди пенсионеров процент инвалидов значительно выше, так как они подвержены заболеваниям. Даже если пенсионер не оформил инвалидность, у него могут быть заболевания, ограничивающие его возможности передвижения. В этом случае используются вспомогательные средства, такие как трость или костыли. Скорость передвижения с ними значительно меньше. Бег с тростью будет на уровне быстрой ходьбы у здорового человека.

Дети дошкольного возраста. Маломобильность спровоцирована тем, что они или еще не научились ходить или не могут полноценно ориентироваться в пространстве без помощи родителей.

Сюда входят и другие категории населения. Инвалиды и маломобильные группы населения - это порой очень большая разница. Особенно это касается маленьких детей, которые просто не настолько развиты пока. А вот инвалидность порой может оставаться на всю жизнь.

Для обеспечения бемпрепятственного доступа людей с ограниченными возможностями к участкам здания и рельефа имеющим перепады высот, необходимо выполнить следущие мероприятия: - устройство пандуса с лимитированным уклоном (1:12) при входе в здание и на путях движения; - устройство лифтовых узлов на ограниченных участках, где исключается возможность сооружения пандуса.

Для самостоянельного перемещения МГН по лестничным маршам требуется: - устройство специальных подъемных платформ, перемещающихся параллельно лестничному маршу; - оснащение здания подъемными платформами с выжимным механизмом действия.

С целью обеспечения людей с ограниченными способностями равными возможностями следует: - выделить санитарно-гигиенические помещения, оснащенные специальным необходимым оборудованием; - обеспечить санузлы пространством для маневрирования.

Для полноценного участия МГН в учебно-образовательной жизни университета необходимо: - приспособление помещений университета для комфортного пребывания в них людей с ограниченными возможностями; - частично заменить дверные блоки, размеры и конструкция которых не отвечает требованиям доступной среды.

Для преобразования существующей среды в доступную необходимо создать: - систему ориентиров, предназначенную для людей с ограниченным или полностью утраченным зрением, воздействующую на компенсаторные органы чувст: слух, осязание, обоняние, а также на остаточное зрение; - систему визуальных ориентиров, предназначенную для людей с дефектами речи и слуха

Архитектурно-конструктивные приемы формирования застройки в условиях жаркого климата.

Рассказываем про температурную конвекцию. Плюс! Рассказываем про атриум. (не забыть взять красненький и синенький фломастер: D )

В архитектурном проектировании климатическая специфика оказывает влияние на формы расселения, структуру планировки и застройки жилого образования, объёмно-пространственные приёмы композиции зданий и комплексов, на предполагаемые режимы эксплуатации и на выбор несущих конструкций, материалов и изоляционно-защитных качеств ограждающих структур.

В первом проекте для жаркого климата Африки применены замкнутая объёмно-пространственная структура и характерные для народной архитектуры сводчатые покрытия. В другом проекте для жарко-влажного климата Гвинеи предложена раскрытая объёмно-пространственная структура, проницаемая для окружающей среды. Жилище каркасной конструкции поднято на тонких столбах над болотистой почвой, применены стены-ширмы и маты-экраны, крыша с выступающими свесами.

Проектирование в конкретных ландшафтно-климатических зонах опирается на изучение опыта народного жилища.

Изучение типологии народного жилища и прогрессивных приёмов современной практики позволяет выдвинуть принцип трёхчастной объёмно-планировочной структуры- объём закрытых помещений, полузакрытых помещений и организованная часть открытого пространства(двор-сад)

В проектах поселений для Средней Азии разрабатываются компактные системы ковровой застройки из Г-образных и П-образных жилых домов для больших семей с внутренним озелененным и обводненным двориком. Высокая плотность застройки достигается четырёхэтажной структурой со сдвижкой этажей и организацией террас.

Для условий жарко-сухой зоны с целью обеспечить оптимальный температурный баланс между человеком и средой студенты Таджикского политехнического института разрабатывают галерейные и галерейно-секционные структуры с квартирами двухсторонней ориентации и сквозным проветриванием, летней и зимней трансформацией помещений, организацией «зеленых» комнат, солнцезащитой. На макетах подтверждается целесообразность совмещения продольной оси здания с гелиотермической осью, что обеспечивает равенство облучения поверхностей.

Для термической и ветровой защиты, облегчения аэрации и проветривания при закрытом режиме жилых помещений студенты предлагают широкие корпуса с внутренними двориками-шахтами.

Дипломант из Эфиопии,исходя из термического режима, предлагает дом-комплекс в виде зиккурата с периметральным расположением блок-квартир и террас вокруг центрального затемнённого пространства, заключающего лестницы, лифты и галереи.

В дипломном проекте центра г. Хивы (МАрхИ) торго­вые помещения, ресторан, гостиница, бани и театральный комплекс в условиях пустыни запроектированы большой ширины, замкнутой и полузамкнутой композиции со стена­ми, обладающими тепловой инерцией. Пространства с ку­польными покрытиями (по надувной опалубке), поверх­ность которых минимально нагревается и быстро охлажда­ется ночью, обеспечивают благоприятный микроклимат. Так решена проблема традиции и новаторства.

С изменением значения одного из климати­ческих факторов изменяется действие всего комплекса факторов на формирование за­стройки и создается новая проблемная ситуа­ция. Так, для условий жарко-влажного климата корпуса ориентируются с учетом направления господствующих воздушных потоков и приоб­ретают специфическую структуру.

Жилище в условиях жаркого климата и ак­тивной ветровой деятельности. Климат с жар­кой влажной погодой летом и сильными ветра­ми оказывает существенное влияние на архи­тектурно-планировочную структуру жилища. Изучение опыта народного жилища позволяет применить принцип организации индивидуаль­ного жилого дома с летними помещениями в структуре многоэтажных домов.

Исследования погодных микроклиматичес­ких условий и аэродинамических процессов на Апшеронском полуострове выявили специфи­ческие закономерности взаимодействия ветра и жилой среды. Обоснован принцип использо­вания неблагоприятных ветров в целях улучше­ния микроклимата жилища и снижения летнего перегрева путем применения крупномасштаб­ных и ветрорегулируемых перфорированных жилых структур.

Этот принцип применяется в проблемном учебном АП - жилые дома ячейковой структуры решаются со сквозными приквартирными террасами (летними поме­щениями в течение большей части года) и ажурными преградами (способствуют снижению скорости сильных ветров и не препятствуют прониканию слабых благопри­ятных ветров). Дворики-просветы помогают протека­нию прохладного воздуха с теневой на солнечную сторо­ну дома и в период штилевой жаркой погоды (когда между нагретой и теневой стороной дома возникает раз­ность давлений).

Эти приемы содействуют также созданию облика южного жилища.

1.Строительство в жарком и холодном климате

В зависимости от вида жаркого климата - сухого или влажного и соответственно характера неблагоприятных факторов, от которых необходима защита, в первом случае высоких температур и сухости, во втором - высоких температур и большой влажности воздуха, складываются требования к конструкциям зданий и их конкретное решение. Эти решения для двух видов жаркого климата различны, так как сухой жаркий климат требует создания закрытого режима помещений, всемерной защиты от сухого жаркого воздуха и пыли, а влажный жаркий, наоборот, открытого режима, создания наилучших условий для проветривания, воздухообмена, движения воздуха.

Фундаменты.

Для сухого жаркого климата характерны ленточные фундаменты с развитыми подвальными и полуподвальными помещениями, поскольку заглубление зданий в грунт способствует защите помещений от перегрева и от сухих жарких ветров. Во влажном жарком климате более рациональны отдельные фундаменты под каркасные конструкции, позволяющие приподнять здание над уровнем земли на стойках и обеспечить обтекание воздухом снизу, избежать образования ветровой тени, обеспечить защиту здания от обильной грунтовой влаги, насекомых и грызунов.

Остов зданий в сухом жарком климате следует выполнять в виде массивных стен, обладающих хорошими теплозащитными качествами, высокой теплоустойчивостью, смягчающими резкие суточные температурные перепады. Стены должны быть твердыми, гладкими, прохладными, легко моющимися. Для наружной поверхности предпочтительны светлые тона, отражающие солнечные лучи. Важнейшее мероприятие -- применение конструкций стен и покрытий, исключающих перегрев зданий летом. В этих целях применяют, например, слоистые конструкции стен и покрытий с продухами, расположенными за теплоотражающими экранами. В продухах обеспечивают движение наружного воздуха, что способствует охлаждению конструкций в условиях летнего перегрева.

Для зданий в жарком влажном климате наружные ограждающие конструкции (кроме покрытий и стен, ориентированных на запад и восток) должны быть легкими, перфорированными, трансформирующимися, раскрывающими помещения во внешнюю среду, способствующими свободному движению воздуха. Вместе с тем следует предусматривать шторы, сетки, ставни, экраны для защиты от насекомых.

Окна в сухом жарком климате должны быть минимальных размеров, удовлетворяющих требованиям освещенности. Необходимо, чтобы их расположение и конструкция способствовали снижению теплопоступлений в помещении. В жарком влажном климате окна должны обеспечивать максимальное поступление воздуха, и их величина и размещение должны способствовать его движению. И в том, и в другом случае необходимо использовать солнцезащитные устройства, а в сухом жарком климате (и во влажном - при использовании кондиционеров) - теплозащитные стекла: ставит, термолюкс, стеклопрофилит и т. д.

Перекрытия.

Для районов жаркого климата предпочтительны полы с большими показателями теплоусвоения: мраморные, цементные, керамические и т. д. В сухом жарком климате полы первых этажей укладывают непосредственно по грунту. Деревянные полы можно устраивать лишь там, где нет термитов и условий для развития гнилостных процессов.

Покрытия в жарком климате подвергаются сильному тепловому воздействию. Они подвергаются солнечной радиации почти так же, как и все стены здания, вместе взятые.

В жарком сухом климате традиционны плоские эксплуатируемые крыши, используемые для отдыха. Устраивают также купольные и сводчатые покрытия, снижающие солнечное облучение и повышающие теплоотдачу. Часто используют вентилируемые двойные крыши, не исключены «тяжелые» крыши из грунта, орошаемые крыши и крыши-ванны. В жарком влажном климате крыши кроме защиты от солнечных лучей обеспечивают водоотвод при ливнях высокой интенсивности. Для этих районов характерны вентилируемые двускатные и зонтичные, легкие и крутые, с далеко выступающими свесами крыши.

Энергоэффективные планировочные решения для общественного пространства. Приемы проектирования застройки с использованием атриумов.

Атриум, окруженный группой небольших помещений. Мелкоячеистые группы – быстрый нагрев воздуха.

Ориентировочно жилище в настоящее время можно разделить на два основных вида: муниципальное, бесплатно предоставляемое малоимущим слоям населения, и коммерческое – для обеспеченных слоев населения.

В настоящее время на рынке присутствует множество вариантов недвижимости, начиная от типовых квартир в секционных домах – муниципальное жилье, квартир в блокированных жилых домах, квартир в элитных жилых домах и комплексах до пентхаусов. Такое разнообразие типов жилых зданий сказывается на потребление энергетических ресурсов в целом.

Если в муниципальных домах возможно за счет комплекса архитектурно-технических мероприятий резко сократить энергопотребление, то в коммерческих домах вследствие их значительно большей энергонасыщенности эффект от внедрения таких мероприятий может быть значительно снижен. Это обусловлено тем, что в состав указанных зданий, помимо квартир с увеличенной общей и жилой площадью, включаются подземные стоянки, магазины, тренажерные залы, бассейны, солярии, рестораны, бары или кафетерии и др. Под специальным инженерным оборудованием понимаются принудительная приточно-вытяжная вентиляция, центральное и местное кондиционирование, автономные системы фильтрации воды и даже встроенный пылесос. Применяемая в элитных жилых домах и комплексах система кондиционирования является объектом повышенного энергопотребления.

Помимо этого, в элитных квартирах используют такое энергоемкое оборудование и приборы, как теплый пол, многоуровневый потолок с освещением, освещенные ниши и проходы, установку нескольких телевизоров или устройство домашнего кинотеатра, СВЧ, компьютеры, квартирные сауны и т. п. Все это ведет к общему повышению энергопотребления в коммерческом жилище по сравнению с муниципальным.

Комплекс архитектурно-технических мероприятий по повышению энергоэффективности жилых зданий предусматривает разработку рациональных объемно-планировочных решений домов, теплоэффективных конструкций наружных ограждений, инженерных систем, контрольно-измерительных и регулирующих приборов, а также использование нетрадиционных источников тепла.

Объемно-планировочные решения жилых домов в значительной мере влияют на их энергоэффективность. В первую очередь следует остановиться на этажности зданий. Исследования отечественных ученых показали, что многоэтажные 17–25 и более этажные жилые дома испытывают особые воздействия окружающей среды. На высоте вокруг домов возникают мощные вихревые потоки, вызывающие дополнительные нагрузки на конструкции. Ветер «давит» на одну из сторон дома, вызывая инфильтрацию и охлаждение воздуха в квартирах, расположенных с наветренной стороны, что требуется учитывать при теплотехнических расчетах отопительных систем. В самом здании возникает неблагоприятная обстановка в части воздушного режима и микроклимата в помещениях квартир. Возникает так называемый переток отработанного воздуха с нижних этажей на верхние. Чтобы чистый воздух попадал в квартиры верхних этажей с улицы, гигиенисты рекомендуют два приема: устроить 1–2 уплотненные двери между лестнично-лифтовым холлом и квартирой и установить вытяжной вентилятор на вытяжке из кухни. Первое решение вполне выполнимо архитектурными приемами, а второе – лично проживающими.

Многие архитектурно-планировочные решения индивидуальных проектов элитных жилых домов и комплексов предусматривают 1–2 двери до входа в квартиры, что соответствует рекомендациям. Устройство дополнительных дверей обеспечивает не только правильный вентиляционный режим, но уменьшает теплопотери помещениями квартиры и защищает жильцов от излишнего шума.

При градостроительном решении застройки, учитывая указанные ветровые нагрузки на мало этажные здания, целесообразна установка ветрозащитных жилых домов с понижением этажности жилых зданий с подветренной стороны, что обеспечит теплозащиту жилых домов следующих за ветрозащитными. К сохранению тепла приводит применение градостроительного приема «замкнутых» дворов для укрытия от ветра, шума магистралей и улиц.

В этой связи в современных нормативных документах вводится такой показатель, как коэффициент компактности, представляющий собой отношение площади наружных ограждений к отапливаемому объему здания. Помимо этого, в нормативах предусматривается дифференцируемый допускаемый расход энергии на отопление жилого здания в зависимости от его этажности. По этим показателям оптимальная высота здания находится в диапазоне 9–16 этажей.

Рациональной компактностью характеризуются так называемые ширококорпусные дома. Такие дома позволяют снизить теплопотери, микроклимат в них более устойчив, менее подвержен ветровому «выдуванию», выхолаживанию помещений квартир. Поэтому там, где это возможно, следует стремиться к уширению корпуса проектируемого жилого здания, поскольку это обеспечивает снижение теплопотерь за счет улучшения коэффициента компактности. При разработке индивидуальных проектов могут быть предложены другие архитектурно-планировочные решения, обеспечивающие теплоэффективность жилого здания. В частности имеются планировочные решения жилых зданий, основанные на лучевом расположении квартир. Такой планировочный прием позволяет размещать большее количество квартир на этаже (от 8 до 12) без удлинения внеквартирных коммуникаций. Эти решения обеспечивают уменьшение периметра наружных стен на единицу общей площади дома, уменьшение длины наружных и внутренних инженерных коммуникаций, увеличение нагрузки на лифты, что в конечном итоге ведет к экономному расходованию энергетических ресурсов. Основные вне-квартирные коридоры при данном планировочном решении могут быть освещены вторым светом.

В качестве планировочного решения, улучшающего комфортность проживания и позволяющего сохранить тепло в помещении, можно рекомендовать рациональное соотношение длины и ширины комнаты. Установлено, что способность квадратной в плане комнаты противостоять наружным тепловым воздействиям уменьшается наполовину по сравнению с глубоким помещением. В удлиненном помещении улучшается температурный режим и особенно радиационный, но одновременно ухудшаются естественная освещенность и проветривание. Поэтому целесообразное соотношение глубины и ширины помещений могут приниматься в пределах 1,4–1,6. При таком соотношении более стабильно сохраняется температурный режим помещений.

Целесообразно рассмотреть вопрос строительства жилых домов с внутренним расположением лестнично-лифтового узла, как это делается на Западе, а не с размещением лестничной клетки у наружной стены с обязательным естественным освещением. Такой прием позволил бы увеличить используемый световой фронт непосредственно для квартир, что, в свою очередь, увеличит количество квартир на этаже и изменит соотношение периметра наружных стен к ограждаемой площади в пользу последней. Кроме того, это обеспечит уменьшение теплопотерь здания за счет устранения неконтролируемого отапливаемого пространства, каким является лестничная клетка в наших жилых домах.

Существенное снижение теплоэффективности жилого здания связано с изрезанностью фасадов, выступами, западами, ризалитами и другими аналогичными приемами. Затраты на отопление такого здания могут возрасти на 12–15 % по сравнению со зданием с плоским фасадом. Наличие эркеров по тем же данным не приводит к заметному снижению энергоэффективности здания.

К значительному расходу тепла ведет организация на крыше или на двух последних этажах пентхаусов – отдельных коттеджей, возведенных на крыше многоэтажного жилого дома. Обязательным атрибутом пентхауса является выход на крышу большой террасой или большим остекленным пространством для видового обозрения окружающей среды. Поскольку квартиры находятся на верхних этажах и защищены от просматриваемости, остекление в некоторых домах практически осуществляется по периметру. Такое остекление в наших климатических условиях ведет к большому перерасходу энергии на отопление.

Значительное количество возводимых жилых домов строится с уже остекленными лоджиями или балконами, что придает архитектуре фасада дома единое, целостное выражение. Остекление лоджий и балконов позволяет снизить расход тепла. Вместе с тем необходимо учитывать, что остекление ухудшает условия инсоляции, снижает освещенность комнат естественным светом примерно на 30 %. Кроме того, остекление лоджий лишает помещение прямого проветривания. Открывание части остекления не обеспечивает полноценного эффекта проветривания и вентиляции.

По проблеме остекления следует отметить, что в соответствии с действующим СНиП II-3-79* площадь светопрозрачных наружных ограждений (окон, балконных дверей и т. п.) ограничено 18 % от площади наружных стен,т. е. теплозащитные качества светопрозрачных ограждений с тройным остеклением в 5,6 раз меньше, чем у стен.

Для повышения теплоэффективности жилых зданий целесообразно применять такие архитектурные приемы, как ориентация здания по сторонам света с учетом преобладающих направлений холодного ветра, максимальное остекление южных фасадов и минимальное остекление северных фасадов.

Основными архитектурно-планировочными и объемно-пространственными решениями, направленными на энергосбережение, являются:

выбор оптимальной формы зданий, характеризующейся пониженным коэффициентом компактности и обеспечивающей минимальные теплопотери в зимний период и минимальные теплопоступления в летний период года;

выбор оптимальной ориентации зданий по сторонам света с учетом господствующего направления ветра в зимний период с целью нейтрализации отрицательного воздействия климата на здания и его тепловой баланс;

применение ветрозащитных зданий в форме обтекаемой дуги с радиусом кривизны не менее шести высот здания или в виде обтекаемой скобки (с углами поворота не менее двух) при разных диапазонах румбов ветра;

совершенствование архитектурно-планировочных решений жилых зданий с широким корпусом, позволяющих значительно снизить теплопотери;

сокращение площади наружных ограждающих конструкций путем уменьшения периметра наружных стен за счет отказа от изрезанности фасадов, выступов, западов и т. п. «архитектурных проемов»;

устройство мансардных этажей на существующих зданиях из легких ограждающих конструкций с повышенными теплозащитными свойствами;

максимальное остекление южных фасадов и минимальное остекление северных фасадов зданий;

применение светопрозрачных наружных ограждающих конструкций с повышенными теплозащитными характеристиками и оборудованных вентиляционными клапанами;

установка дополнительных тамбуров при входах в здание;

установка доводчиков входных дверей;

максимальное использование естественного освещения помещений для снижения затрат электрической энергии;

связь помещений без излишних коридоров, холлов и темных помещений.

4.3.1 Энергосберегающие объемно-планировочные решения жилых зданий обеспечиваются: - сокращением площади поверхности наружных стен за счет уменьшения изрезанности объема здания; - увеличением ширины корпуса с учетом нормативных требований по освещенности помещений; - увеличением протяженности здания с учетом градостроительных ситуаций; - увеличением суммарной площади квартир на этаже с учетом противопожарных требований; - применением планировочных элементов, способствующих повышению теплоэффективности жилого дома (в том числе использование незадымляемых лестничных клеток типов Н2 или Н3 и обычной лестничной клетки типа Л2 с верхним освещением).

4.3.2 Обеспечение энергоэффективности многосекционных жилых зданий за счет увеличения выхода площади на этаже секции рекомендуется осуществлять: - в жилых домах с прямыми рядовыми или поворотными секциями - за счет увеличения ширины секции на торце; - в жилых домах с широтными Т-образными секциями - за счет увеличения количества квартир на этаже до 6 - 8; - в угловых секциях (с углом поворота на 90°) - за счет размещения по наружному световому фронту максимального количества квартир.

4.3.3 В жилых зданиях (секционного, коридорного, коридорно-секционного и галерейного типов) государственного и муниципального жилищных фондов увеличение выхода суммарной площади жилья на этаже, обеспечивающей повышение их энергоэффективности, может быть достигнуто: - в широтных зданиях - за счет применения квартир с большим числом комнат, а также за счет увеличения количества квартир на этаже секции; - в протяженных меридиональных домах (в том числе со сдвижкой в плане) - за счет увеличения количества квартир на этаже и уменьшения удельного периметра наружных стен.

Выбор принципиальной схемы атриума

Преимущества атриумных зданий состоят в увеличении естественного освещения без соответствующих теплопотерь или перегрева, обычных для традиционных сооружений. Уменьшение теплопотерь достигается использованием двойного остекления атриума в качестве дополнительного ограждения, улавливанием или отражением солнечной радиации, требуемых для обеспечения климатического комфорта. Чтобы добиться лучшего освещения, нужно придать атриуму форму уловителя и распределителя дневного света и соответственно организовать пространство вокруг него.

Использование преимуществ атриума для улучшения отопления и вентиляции также требует оптимальной ориентации и придания атриумному зданию формы, способствующей сохранению тени и сохранению солнечного тепла, а также продуманному использованию объемов для создания необходимых вентиляционных потоков. Основная пространственная схема атриума диктуется этими соображениями.

Глубина помещений атриумных зданий

Стремление к естественному освещению являет собой тенденцию, противоположную приемам планировки зданий до начала 70-х годов, когда было принято увеличивать глубину помещений и устраивать маленькие оконные проемы. Даже многие атриумные здания все еще по инерции рассчитываются в основном на искусственное освещение, а атриумное пространство используется скорее как средство для отдыха, нежели как средство естественного освещения интерьеров. Чтобы добиться подлинных преимуществ атриумных сооружений, нужно либо уменьшать ширину, либо увеличивать высоту помещений, примыкающих к атриуму, до тех пор, пока не будет достигнут нормальный требуемый уровень их естественной освещенности.

Повышая высоту этажа и сооружая некоторые специальные отражающие устройства, можно увеличить эти параметры (например, поднимая высоту этажа с 2,7 м до 3,6 м, можно обеспечить удовлетворительное освещение помещений на глубину до 9 м). Между глубиной помещений и высотой этажа в заданном объеме существует определенная зависимость. При неглубоких планах помещения могут легко быть освещены через проемы по периметру и не требуют дополнительных средств освещения глубинных зон. Объем атриума в таких случаях может быть увеличен при уменьшении высоты этажей. Если же, с функциональной точки зрения, требуется устраивать глубокие помещения, то следует внимательно изучить связи этих пространств с атриумом.

Не следует также забывать о том, что атриум может эффективно выполнять функции охлаждения и отопления помещений. Для определения точной пропорции следует решить ряд уравнений и выявить, что выгоднее: использовать атриум в качестве отопительного устройства или как вентилятор для отвода избытка тепла.

Согласно законам термодинамики дополнительное отопление здания более экономично, чем его принудительное охлаждение.

Организация пространства помещений атриумных зданий

При определенной ширине помещений необходимо расположить их таким образом, чтобы выполнить все функциональные требования. Атриум оказывается пустым стержневым пространством, вокруг которого нанизаны поэтажные планы помещений. Наиболее продуктивным методом определения внешней формы атриумного сооружения является концепция двойного ограждения. Внешняя оболочка здания должна определяться исходя из градостроительных факторов и условий солнечного освещения. Разница между полученным объемом атриума и объемом полезных площадей может служить показателем масштабов использования атриума.

Расположение атриума в большой степени зависит от потребностей обогрева или охлаждения внутренних пространств, а также от климатических условий. Во всех широтах максимум естественного света поступает сверху, поэтому устройство верхнего света оказывается самым выгодным. Верхнее освещение можно всегда спроектировать таким образом, чтобы организовать защиту от прямых солнечных лучей и использовать отраженный и рассеянный свет. В странах с холодным климатом имеет смысл устраивать остекленную стену, ориентированную на экватор.

Западные и восточные остекленные поверхности можно рекомендовать только в том случае, если они создают особенно привлекательный вид. Летом они пропускают лучи низко стоящего солнца и с трудом могут быть затенены. Зимой же теряют тепла намного больше, чем стены, ориентированные на экватор. Стены, ориентированные на полюсы, имеет смысл делать остекленными только в очень жарком климате, так как они дают только свет и совсем не приносят тепла.

Итак, поиски формы и остекления атриума аналогичны соответствующим задачам для обычного помещения, только в большем масштабе: для холодного климата ищут возможности увеличить солнечное освещение, в жарком климате, напротив, стремятся избегать попадания солнечных лучей.

Исходные формы атриумных зданий

На стадии вызревания основной идеи полезно выбирать форму на основе определенной системы принципов. Одно-, двух-, трех- и четырехсторонние и линейные атриумы могут использоваться для проектирования, как небольших отдельных зданий, так и больших комплексов. Сложные формы наиболее пригодны для плотной застройки. На тесных участках выбор форм атриумных зданий весьма ограничен, в то время как просторные площадки дают возможность использовать множество горизонтальных форм, позволяя организовать компактные малоэтажные комплексы с естественным освещением на каждом ярусе. Неосвещенные помещения могут быть использованы для размещения технических и коммуникационных устройств.

Освещение атриумов

Важнейшим принципом, на котором основано проектирование и строительство атриумных зданий, является принцип возвращения к естественному освещению и максимальной экономии энергетических ресурсов. Затраты на естественное освещение в основном сводятся к устройству ограждений и теневых завес, остекления, а также сопряженных с этим потерь тепла или, наоборот, перегрева помещений. Хорошее естественное освещение предполагает удовлетворительную освещенность в глубине помещений. Речь идет не столько о количестве, сколько о качестве света. Желательны низкая блесткость и контрастность освещения. Считается, что наилучшие условия освещения достигаются при совместном использовании двух типов освещения: общего и локального. Соотношение общего и локального освещения не должно быть чрезмерно контрастным.

Естественное освещение атриумов

Наиболее существенными факторами, обеспечивающими освещение атриумного пространства, являются климатические условия местности, в которой располагается здание. Для зон с умеренным климатом и частой облачностью расчеты ведутся на стандартный облачный день. Идеальный атриум для этих условий предполагает яркое верхнее освещение с максимальной пропускной способностью остекления, обеспечивающей максимальный световой поток в атриум (рис. 2, а). Такое остекление дает рассеянный свет, улавливая поток света с разных участков неба. В случае солнечной погоды требуются специальные средства для обеспечения естественного освещения помещений на теневой стороне атриума.

В районах с безоблачным небом использование прямого падающего света должно быть ограничено. Солнечный свет обычно слишком ярок, а тени чересчур темны. В таких случаях солнечный свет должен быть специально рассеян (рис. 2, б). При этом могут применяться как пассивные, так и активные средства затенения. Пассивные средства затенения состоят в установке специальных планок для отражения света и рассеивания его в пространстве атриума. Средства активного затенения следует применять в условиях жаркого климата с резкими сезонными перепадами погодных условий. На рис. 2, в-е показано затеняющее устройство с автоматически управляемыми жалюзи. С одной стороны они имеют зеркальную поверхность, а с другой - белую матовую. Эти жалюзи обеспечивают необходимое освещение для каждого времени года, а зимой по ночам образуют покрытие, отражающее свет обратно в помещение.

Поскольку под поверхностью крыши образуется зона повышенного нагрева воздуха, лучше всего делать ее высокой или устраивать особый фонарь, вынесенный за пределы используемых пространств и помещений. Фонарь удобен еще и тем, что использует боковое освещение, и особенно привлекателен в северных областях. Боковое остекление конструктивно менее сложно, чем стеклянная крыша, и даже в областях с пасмурной погодой солнце часто попадает в атриум именно сбоку. Затеняющие устройства лучше располагать в окнах помещений внутри атриума, так как в противном случае будет теряться большая доля солнечной радиации, что особенно нежелательно при облачной погоде.

Рассеяние света внутри атриумного пространства

Атриум можно уподобить световоду. Проемы прилегающих к нему помещений можно уподобить выходам, но общее давление светового потока зависит от характера поверхностей стен, которые играют важную роль в процессе распределения света сверху вниз, вплоть до нижнего яруса.

Первое и стратегически наиболее важное с точки зрения освещенности решение касается размеров и пропорций атриума. Соотношение длины, высоты и ширины его определяет ослабление освещенности на различных уровнях. Чем менее яркое небо в данном климатическом поясе, тем шире должен быть световой двор или атриум, чтобы обеспечить достаточным количеством света нижний уровень.

Не менее важной является отражающая способность внутренних стен. Для нижних уровней и помещений в роли неба выступает, прежде всего, противоположная, отражающая верхний свет сторона атриума. Если стены атриума сплошь стеклянные или целиком раскрываются, то до нижнего уровня сможет дойти очень незначительная часть верхнего света. Напротив, в случае теоретически идеального двора со сплошными стенами, имеющими хорошие отражающие свойства, свет пойдет, как в световоде из стеклянного волокна, и дойдет до нижнего уровня почти столь же интенсивным. Рациональное использование света предполагает такую систему, в которой на каждом участке терялось бы столько света, сколько нужно для освещения этого уровня, а остальная часть света распространялась бы дальше на нижние уровни.

Логическим следствием этого принципа оказывается необходимость различного числа проемов и окон на каждом уровне атриумного пространства, поэтому по мере снижения раскрытость интерьеров должна увеличиваться вплоть до сплошного остекления нижнего уровня.

28. Методология проектирования акустической среды. Объемно-планировочные решения шумозащитных многоэтажных домов. Звук идет по гипотенузе. Экранирование расстояния за счет высоты здания.

Акустическое проектирование – это выполняемый на этапе подготовки строительства комплекс мероприятий, направленных на создание оптимальной акустической среды и снижение неблагоприятного влияния нежелательных шумов. Если вопросы акустики остаются нерешенными на момент реализации проекта, велика вероятность того, что помещения окажутся непригодными к использованию с точки зрения акустического комфорта или качества воспроизведения звука.

Задача акустического проектирования в жилых помещениях – выявление оптимальных методов подавления (предотвращения нежелательного распространения) звука, акустическое проектирование залов зрелищных предприятий, напротив, выполняется для обеспечения хорошей слышимости звуковых волн по всей зоне покрытия.

28.1 Методология проектирования акустической среды.

1) Как и в любом проектировании, первым этапом является сбор информации. Важно знать, каков уровень шумового загрязнения данной территории. 2) Далее, исходя из полученных данных нужно выбрать один из существующих методов снижения шума в жилых домах. Необходимого уровня шумоизоляции можно достигнуть при помощи: 1. специальной шумозащищенной планировки с преимущественной ориентацией на магистральную улицу подсобных и дополнительных помещений квартир, общих комнат 3-комнатных квартир, а также внеквартирных помещений; 2. конструктивных средств шумозащиты наружных ограждающих конструкций; 3. окон и балконных дверей с повышенными звукоизолирующими свойствами; 4. технических средств шумозащиты, в том числе клапанов-глушителей и др., при обеспечении нормативного воздухообмена в квартире.

28.2 Объёмно-планировочные решения шумозащитных многоэтажных домов.

При размещении жилых зданий на территории с повышенным уровнем транспортного шума вблизи транспортных магистралей шумозащищенные жилые здания проектируют: - с обычной планировкой и конструктивно-техническими средствами шумозащиты; - со специальной шумозащищенной планировкой; - со специальной шумозащищенной планировкой и конструктивно-техническими средствами шумозащиты (окна с эффективным остеклением, обеспечивающим в закрытом положении снижение транспортного шума на величину 28-39 дБА, в том числе с раздельным двойным остеклением, с тройным остеклением (раздельно-спаренные со стеклопакетом и стеклом или с двухкамерным стеклопакетом, вентиляционные клапаны-глушители).

При размещении шумозащищенных жилых зданий рекомендуется применять частично ограниченную или ограниченную ориентацию для застройки южной, восточной и западной сторон магистральных улиц и универсальную ориентацию - для застройки любой из сторон магистральных улиц.

Классификация! По характеру защиты жилых помещений от транспортного шума планировочно шумозащищенные жилые здания могут проектироваться: - с полной планировочной шумозащитой жилых помещений, при которой окна всех спален и общих комнат (гостиных) ориентированы в сторону акустической тени; - с неполной планировочной шумозащитой жилых помещений, при которой на магистральную улицу с повышенным уровнем шума ориентированы окна общих комнат (гостиных) квартир с числом жилых комнат 3 и более, а окна спален во всех типах квартир и общих комнат 1-2-комнатных квартир - в сторону акустической тени.

При застройке территорий с обычным рельефом и распространении транспортного шума с магистральной улицы, расположенной на уровне жилой застройки, но не выше защищаемой территории, планировочно шумозащищенные жилые здания проектируются со следующими объемно-планировочными характеристиками: - с конфигурацией плана - П-, С-образной, а также близкой к ним, в том числе О-образной и усложненной (при обосновании акустическими расчетами); - с протяженностью фронта жилого здания: вдоль магистральной улицы - от 100 м и более, а объемов, расположенных перпендикулярно к улице, - от 30 м и более; - высотой - не менее 20 м; меньшая высота допускается при обосновании акустическими расчетами.

В случаях размещения жилых зданий на территории со значительным рельефом, а также расположения транспортной магистрали ниже защищаемой территории высота шумозащищенного здания уточняется расчетами, исходя из условий распространения звука.

В планировочно шумозащищенных жилых зданиях на сторону магистральных улиц с повышенным уровнем транспортного шума могут быть ориентированы следующие помещения: 1) общая комната (гостиная) в квартирах с числом жилых комнат 3 и более; 2) подсобные помещения квартир; 3) летние помещения квартир, в том числе остекленные; 4) внеквартирные помещения, в том числе: коридоры, холлы, лестничные клетки, лифтовые холлы, помещения системы мусороудаления, хозяйственные кладовые и внеквартирные летние помещения (лоджии, балконы и террасы). 5) в квартирах, не относящихся к муниципальным, могут так же выходить окна дополнительных помещений.

При застройке северной стороны магистральной улицы следует применять

планировочно шумозащищенные жилые здания универсальной ориентации коридорно-секционной,

коридорной

секционной структуры с центральным коридором и квартирами, расположенными в двух уровнях,

секционной структуры с двумя одноуровневыми квартирами на этаже секции, ориентированными на две стороны горизонта.

ИТОГ: Применяемые технические устройства должны обеспечивать снижение проникающего шума в жилые помещения до нормативных значений при работе данных устройств в режиме проветривания или при других способах подачи воздуха в помещения, применяемых с целью достижения нормативного воздухообмена.

Актуальные вопросы тектоники при проектировании многоэтажного жилого здания. Влияние конструктивного исполнения на композицию здания.

Трансляция конструктива во внешний облик. 1– ленточное остекление в каркасе… 2 – ядерная архитектура (с использованием несущего ядра 10*10, 10*12). Принцип висячих этажей.

Тектоника понимается, как совокупность средств, позволяющих выявить конструктивный характер сооружения. Состоит изтрех «элементов:

функционирующего пространства

конструкций

строительных материалов.

В основе тектоники – правила и законы механики. Выявляя конструктивное начало объекта, она демонстрирует степень его устойчивости, прочности, безопасности для человека. материал влияет на формообразование.

Стены-Толщина наружных стен определяется на основании теплотехнического расчета. Стены являются основным элементом здания, поэтому они должны обладать необходимой прочностью, долговечностью, звуко-, теплоизоляцией, огнестойкостью и выразитель Перекрытия – горизонтальные несущие и ограждающие конструкции, делящие здания на этажи и воспринимающие нагрузки от собственного веса, веса вертикальных ограждающих конструкций, лестниц, а также от веса предметов интерьера, оборудования и людей, находящихся на них. Эти нагрузки передаются от перекрытий на несущие стены здания. Перекрытия обеспечивают звуко- и теплоизоляцию, они также отвечают высоким требованиям жесткости и прочности на изгиб.

Полы - в жилых зданиях должны удовлетворять требованиям прочности, сопротивляемости износу, достаточной эластичности, бесшумности, удобства уборки. При выборе конструкции пола учитывается режим эксплуатации, архитектура интерьера и экономическая целесообразность использования отдельных материалов. Покрытие пола в квартирах принято из паркетных досок по лагам с пустотной конструкцией подстилающего слоя, пола первого этажа – из паркетных досок по лагам со слоем утеплителя.

В санузлах устраиваются полы из керамических плиток по слою наплавляемой гидроизоляции. В коридорах, тамбурах, лестничных клетках приняты мозаичные полы. Положительными сторонами данных полов является их гигиеничность и бесшумность. Отрицательные стороны - большая трудоемкость, что также увеличивает срок строительства.

В подвальном помещении пол выполняется из бетона с цементным покрытием на уплотненном грунте ниже уровня отмастки. Крыша - конструкция, обеспечивающая защиту здания от атмосферных осадков и являющаяся верхним ограждением здания.Для организации отвода воды с крыши во внутренней части стен устраиваются водосточные трубы из оцинкованной стали.

Лифт: Для вертикальных коммуникаций предусматривается лифтовая сборная из монолитного бетона шахта с монтажом лифтовой установки (грузоподъемностью = 500 кг и скоростью 1м/с.)

Лестница: С лестничной клетки выход на кровлю по металлической лестнице, оборудованной огнестойкой дверью. Лестничная клетка иметь искусственное и естественное освещение через оконные проемы. Все двери по лестничной клетке и в тамбуре открываются в сторону выхода из здания Окна и двери: Окна в значительной мере определяют степень комфорта в здании и его архитектурно - художественное решение. Окна по ГОСТу, в соответствии с площадями освещаемых помещений. Пластиковые конструкции окон стойкие к изменению влажности воздуха и не подвергаются гниению.

Для обеспечения быстрой эвакуации входные двери в здание и квартиры открываются наружу по направлению движения на улицу, исходя из условий эвакуации людей при пожаре. Для наружных деревянных дверей и на лестничных клетках в тамбуре - коробки устраивают с порогами, а для внутренних дверей - без порога. Дверные полотна навешивают на петлях (навесах), позволяющих снимать открытые настежь дверные полотна с петель - для ремонта или замены полотна двери.

Методология проектирования и выбор композиционного решения общественного здания. Взаимосвязь функционально-планировочного решения с художественным образом объекта.

Обозначение входной группы и зрительных залов.

1) Архитектурно-композиционное решение здания - построение композиции объёмов всего здания, фасадов, интерьеров при обработке объёмно-пространственного решения посредством архитектоники объёмных форм и архитектурно-художественных приёмов }