Штрихи к портрету. Багратион и графиня Скавронская

Княгиня, жена полководца Багратиона, прославившаяся в Европе своей красотой и беспечным поведением.

Дочь графа Павла Мартыновича Скавронского, посланника в Неаполе, известного своей душевной неуравновешенностью, связанной с чрезмерной любовью к музыке, и Екатерины Васильевны Энгельгардт, племянницы и одновременно фаворитки светлейшего князя Потёмкина.

Свадьба с Багратионом

По протекции императора Павла I была выдана замуж за генерала Багратиона в 1800 году. Венчание состоялось 2 сентября 1800 года в церкви Гатчинского дворца.

Брак свершился исключительно по воле императора, решившего по окончании удачных гатчинских манёвров устроить семейное счастье героя. Павел в дворцовой церкви объявил придворным о своём намерении присутствовать при обряде венчания князя Багратиона с графиней Скавронской, как говорили, тогда влюблённой в графа П. Палена. Жених был поражён. Никто не осмелился спорить с монархом. Потрясённую невесту в покоях императрицы «убрали бриллиантовыми к венцу наколками».

«Блуждающая княгиня»

В 1805 году княгиня окончательно порвала с мужем и уехала в Европу. Детей у супругов не было. Багратион звал княгиню вернуться, но та оставалась за границей под предлогом лечения. Уехав за рубеж, она сделала, как говорили о ней, «из своей кареты как бы второе отечество». В Европе княгиня Багратион пользовалась большим успехом, приобрела известность в придворных кругах разных стран.

В Дрездене она стала любовницей князя Меттерниха и от него в 1810 году родила дочь Клементину, названную в честь отца. Пальмерстон в своих воспоминаниях отмечал, что княгиня носит исключительно белый полупрозрачный индийский муслин, откровенно облегающий её формы.

Обосновавшись в Вене, княгиня становится хозяйкой прорусского антинаполеоновского салона. (Любопытно, что у Меттерниха был роман и с сестрой Наполеона Каролиной, женой Мюрата).

Предположительно, оказывала влияние на своего любовника-министра: «через много лет княгиня с удовольствием вспоминала, что именно она уговорила Меттерниха согласиться на вступление Австрии в антинаполеоновскую коалицию». Также ходили слухи о её связи с саксонским дипломатом Фридрихом фон Шуленбергом (Graf Friedrich von Schulenberg), принцем Вюртембергским, лордом Чарльзом Стюартом и прочими.

Гёте встречался с ней в Карлсбаде и восторгался её красотой, когда она начинала новый роман - с принцем Людвигом Прусским, порвавшим ради неё связь с принцессой Сольмс. Принц вскоре погиб в сражении при Заальфельде в Тюрингии, и княгиня вновь возвратилась в Вену.

В публицистике обычно пишут, что Багратион испытывал значительные финансовые трудности, вызванные необходимостью снабжать жену средствами в заграничных вояжах и оплачивать её счета. Это утверждение вызывает вопросы и возможно является художественным преувеличением, так как Екатерина была одной из двух дочерей П. М. Скавронского, наследника всего огромного состояния Скавронских, и её сестра Мария Пален и племянница Юлия Самойлова располагали собственными деньгами и были финансово независимы от супругов. У княгини Багратион, в отличие от князя, деньги были, но как они были разделены между супругами, не указывается. Около 1807 года он заложил в казну орловское имение своей жены, чем вызвал негодование её родственников.

В 1812 году, после Бородино, княгиня овдовела.

Венский конгресс

В 1814 году она блистала на Венском конгрессе, где «Русская Андромеда» соперничала с герцогиней Саган, «Клеопатрой Курляндии», - очередной любовницей Меттерниха, за благосклонность Александра I. Обе львицы поселились в роскошном Palais Palm, заняв каждая свою половину. Сложившийся «любовный квадрат» вызывал немалый интерес у окружающих.

Дальнейшая жизнь

В 1815 г. перебралась в Париж, приобретя особняк на Елисейских полях (Rue Faubourg St. Honoré, 45), прославилась там многочисленными любовными связями и потёмкинскими брильянтами, находилась под присмотром тайной полиции, держала салон. В нём бывал Бальзак, он упоминается в романе Гюго «Отверженные». Поваром княгини был Мари-Антуан Карем, создатель высокой кухни. В одном из своих писем Бальзак говорит, что княгиня была одной из двух женщин, с которых он писал Феодору в «Шагреневой коже».

11 января 1830 г. стала женой английского генерала и дипломата генерала Карадока, лорда Хоудена (Sir John Hobart Caradoc, 2nd Baron Howden of Howden and Grimston) (1799-1873), который был младше её на 16 лет. Оставила фамилию Багратион, и вскоре стала жить с мужем раздельно. Карадок отличался привлекательностью для женщин, и при расставании даже ходили слухи, что он инициирует развод, так как привлёк внимание юной королевы Виктории.

К преклонным годам у княгини отнялись ноги, и лакеи возили её в кресле. Скончалась в возрасте 75 лет, похоронена в Венеции.

Свадьба с Багратионом

Вот что писал об этом союзе генерал Ланжерон:

«Блуждающая княгиня»

Князь Багратион тем не менее любил жену; незадолго до гибели он заказал художнику Волкову два портрета - свой и жены. Император оказал на него давление, и Клементина, дочь Меттерниха, была записана законной, в роду Багратионов.

В 1812 году, после Бородино, княгиня овдовела.

Венский конгресс

Как утверждают, интерес императора составляла не только красота княгини («княгиня Багратион, чье остроумие было еще более обольстительно, нежели цвет лица»), но и имеющиеся у неё сведения:

Впрочем, насколько истинно то, что княгиня «состояла на секретной службе», неизвестно. Существуют мнения, что она была просто инструментом:

Дальнейшая жизнь

В 1815 г. перебралась в Париж, приобретя особняк на Елисейских полях (Rue Faubourg St. Honor?, 45), прославилась там многочисленными любовными связями и потёмкинскими брильянтами, находилась под присмотром тайной полиции, держала салон. В нём бывал Бальзак, он упоминается в романе Гюго «Отверженные». Поваром княгини был Мари-Антуан Карем, создатель высокой кухни. В одном из своих писем Бальзак говорит, что княгиня была одной из двух женщин, с которых он писал Феодору в «Шагреневой коже».

11 января 1830 г. стала женой английского генерала и дипломата Карадока, лорда Хоудена (Sir John Hobart Caradoc, 2nd Baron Howden of Howden and Grimston) (1799-1873), который был младше её на 16 лет. Она решила оставить фамилию Багратион, и вскоре стала жить с новым мужем раздельно. Карадок отличался привлекательностью для женщин, и при расставании даже ходили слухи, что он инициирует развод, так как привлёк внимание юной королевы Виктории.

Портреты

Две миниатюры Жана Батиста Изабе (фр. Jean-Baptiste Isabey), хранящиеся в Лувре.
Упоминается портрет работы Боровиковского и Волкова.

В литературе

Stella K. Hershan. «The Naked Angel». ISBN 3-937800-27-1. Роман о любви Екатерины и Меттерниха.
Персонаж романа Барбары Картленд «Ледяная дева».
Упоминается в романе Пикуля «Пером и шпагой»
Данилова, Альбина Ожерелье светлейшего. Племянницы князя Потёмкина. Биографические хроники. - М.: Изд-во Эксмо, 2006. - 608 с.,ил. (глава «Екатерина», посвящённая Е. Энгельгард-Скавронской)

У Павла Петровича (императора Павла I) была большая семья – четверо сыновей и шесть дочерей. Но наверное, никто из девочек не блеснул так ярко, как , четвёртая и самая любимая дочь и сестра будущего императора Александра 1. Имя - это судьба. Если бы все сложилось иначе, возможно, на российском престоле правила бы ещё одна Екатерина.

Сама судьба сделала все, чтобы выделить эту девочку из числа многочисленных сестёр – принцесс. Она была красива с юных лет, смела, дерзка, обладала решительным характером, имела мужской склад ума – критический, резкий.

Она легко училась, быстро постигала правила игры в мире далеко не женском, несмотря на правление великой императрицы. По воспоминаниям современников, раз увидев юную княжну, её невозможно было забыть.

Екатерина Павловна ко всему прочему была отличной художницей и непревзойдённой рассказчицей, прекрасно владевшей (и это в XIX веке – веке французской речи!) русским языком. Вполне понятно, что к ногам этой прелестницы так и падали, разбиваясь вдребезги мужские сердца.

Генерал русской армии, князь Пётр Иванович Багратион , был покорён юной княжной, а на дерзкую особу подействовало обаяние полководца, его сдержанность и скромность, его редкая мужская стать, его слава героя многочисленных войн, его суровая смелость и уверенность в себе.

Роман разгорался и это начало тревожить императрицу-мать. Младшая дочь очень часто создавала проблемы для семьи. Даже то, что генерал был женат, не успокаивало, для настойчивой Екатерины это препятствием не являлось.

Приязнь двух людей стала поводом для пересудов дворцовых сплетников. Семья попыталась обезопаситься, выдав Екатерину замуж. К ней сватались сразу три принца, но до свадьбы во всех трёх случаях так дело и не дошло. В 1808 году руку княгини попросил император Франции Бонапарт, но и тут своевольная девица, топнув ножкой, отказала «безродному корсиканцу». Скандал набирал обороты.

Екатерину поспешили выдать замуж за принца Ольденбургского, который был ничем не примечательным немецким князем на русской службе. Именно, с ним она проживала в Твери, а стал резиденцией его генерал-губернаторства и «тверской принцессы».

Багратион был извещён и поздравил молодых со всем тактом придворного. Супруги вскоре уехали из Петербурга и это отдалило Екатерину от Багратиона… но ненадолго.

Екатерина Павловна вернулась к светской жизни очень скоро и романтические отношения с генералом возобновились. Теперь эта связь взбудоражила не только светское общество, но и брата - императора Александра 1, который после смерти отца повсюду видел заговоры.

И кто знает, возможно эти подозрения не были беспочвенными, ибо многие в светских салонах говорили о преимуществах женского правления и видели новой императрицей Екатерину Павловну Романову – новую Екатерину 3.

Принцесса была истинно русская женщина, она очень любила Родину и переживала о судьбе государства, как и Багратион. Тильзитский мир, заключённый с Наполеоном раздражал обоих, они считали, что любая договорённость с узурпатором вредит престижу России.

Общность идей сплачивала двух людей ещё больше. Багратион не мог не думать о принцессе, она же подарила ему свой портрет, который генерал всегда носил с собой. Императора и брата беспокоила эта растущая близость, всё больше подозревал он заговор против себя.

Но обо всех этих мыслях, как и о возможном скандальном романе, вскоре пришлось забыть. Началась война с Наполеоном и Екатерина Павловна становится незаменимой советчицей брата. Её острый ум был способен быстро анализировать события и принимать правильные решения, что она и делала.

А на западном фронте храбро воевал Багратион. Он спасал Россию и женщину, которую любил. Необходимо сказать, что князь был женат. Сам просватал талантливого полководца за княгиню Екатерину Скавронскую.

Багратион влюбился, но как часто бывает, без взаимности. Тем не менее была свадьба, но через год произошло расставания супругов.

Екатерина Павловна Романова переживала за судьбу России, в знак солидарности с семьями погибших она надела чёрные одежды и когда наши были уже в Париже, траурные одежды были сняты.

В конце лета 1812 года, у нее родился сын, которого назвали Петром… Генерал был ранен осколком в ногу, его отправили в родное имение Симы Владимирской губернии. В сентябре 1812 года умер князь Багратион .

"Тверская принцесса" стала королевой Вюртембергской, умерла в тридцать лет и жизнь её не была счастливой. Брат Александр навестил её перед смертью. Это напомнило ей о юности, о золотых эполетах генерала, с которым она гуляла по аллеям любимого с детства Павловска и говорила о жизни, счастье и любви…

До новых встреч на страницах блога.

Портрет П. И. Багратиона работы Джорджа Доу,Эрмитаж.

Массой домыслов и сплетен окружена жизнь одного из лучших русских полководцев князя Петра Ивановича Багратиона. Особенно много их связано с молодыми годами князя и его женитьбой.
За свою 46-летнюю жизнь генерал Петр Багратион провел в седле столько же времени, сколько иные проводят в креслах. Он был любимцем, "богом" российской рати (Бог рати он) и, по мнению Наполеона, самым талантливым из русских военачальников.Но в личной жизни он был, увы, несчастлив.

В России XVIII – первой половины XIX веков военные традиционно женились поздно или оставались холостяками. И причины для этого были. Войны шли почти постоянно, а у военных, как верно подметил Окуджава, «век не долог», да и казенного жалования многим не хватало для того, чтобы содержать семью. Тем же, кто рискнул соединить себя узами брака, приходилось учитывать, что длительные отлучки от дома отнюдь не способствуют семейному счастью.

Семейная жизнь Петра Багратиона была обречена на неудачу с самого начала. Бытует предание, что 18-летняя красавица Екатерина Скавронская в пику своей подруге решила влюбить в себя героя итальянского похода генерал-майора Багратиона. Своего Екатерина добилась, бравый генерал влюбился, как говорится, по уши. Но не могла ветреная красавица предположить, что в ее, как она считала, невинную шутку вмешается сам император.

Павел I искренне считал, что все, что он делает, идет во благо. Противиться воле императора ни Екатерина, ни ее мать, графиня Литте, не посмели, хотя понимали, что партия не из лучших – кроме громкого имени и казенного жалования князь за душой ничего не имел.

В присутствии императора в церкви Гатчинского дворца 2 сентября 1800 года состоялось венчание, соединившее по воле императора столь разных людей. Стиль жизни «новоиспеченной» княгини особо не изменился – все те же балы и светские развлечения, а для Багратиона добавилась новая постоянная забота – поиск денег, которых теперь вечно не хватало.

Поддерживая видимость супружеской жизни, молодые прожили вместе несколько лет, но в 1805 году наступил окончательный разлад, и Екатерина уехала за границу, якобы для лечения. Для принцессы Багратион (так ее величали в Европе) началась новая жизнь, в которой мужу отводилась незавидная роль поставщика финансов.

В Европе Екатерина произвела фурор. Ветреная красавица блистала в столицах, благо в Европе их было предостаточно.
В Дрездене она стала любовницей князя Меттерниха и от него в 1810 году родила дочь Клементину[, названную в честь отца. Пальмерстон в своих воспоминаниях отмечал, что княгиня носит исключительно белый полупрозрачный индийский муслин, откровенно облегающий её формы.

Ей увлекались, ей завидовали, ей пытались подражать. Ее обаяния не избежал даже великий Гете, писавший о ней: «Чудный цвет лица, алебастровая кожа, золотистые волосы, таинственное выражение глаз», – и, видимо, это не было преувеличением.
Мы не знаем, часто ли вспоминала Екатерина о муже, который в это время тоже блистал, но на полях сражений с Наполеоном, добывая славу, отсветы которой придавали супруге новые грани привлекательности.

В промежутках между боями князь скучал и писал письма, в которых его любимую Катрин интересовали только строки о посылке денег. Почему князь не захотел разводиться, остается только догадываться. Багратион болезненно воспринимал слухи о похождениях супруги, но всячески ее защищал, оставаясь истинным рыцарем даже в такой пикантной ситуации и зачастую рискуя своей карьерой.

Стоит отметить, что, несмотря на всю ветреность, Отечеству она приносила ощутимую пользу. Пока супруг мерился силами с наполеоновскими маршалами, она активно собирала по Европе политическую (по сути разведывательную) информацию, а ее дом в Вене буквально бурлил от антинаполеоновских настроений, заражая ими австрийское общество. Поговаривали, что именно она уговорила своего любовника, австрийского канцлера Меттерниха, согласиться на вступление Австрии в антифранцузскую коалицию.

В 1812 году княгиня овдовела. Бородино стало последним полем битвы для прославленного генерала, получившего тяжелое ранение ядром в ногу. Скончался Петр Багратион 12 сентября в имении своего друга князя Б.А. Голицына в селе Сима Владимирской губернии. На скромных похоронах из боевых соратников генерала присутствовал только начальник штаба 2-й Армии Эммануэль Сен-При, который получил ранение практически одновременно с Багратионом и лечился неподалеку.

Екатерина Багратион всю войну прожила в Вене, внося свой вклад в победу. Затем перебралась в Париж. Даже выйдя замуж за английского генерала Карадока, она сохранила фамилию Багратион. Впрочем, этот брак был недолгим.

Княгиня на 45 лет пережила своего знаменитого мужа.К преклонным годам у княгини отнялись ноги, и лакеи возили её в кресле. Скончалась в возрасте 75 лет, похоронена в Венеции.

И сегодня наши соотечественники, посещая могилы великих деятелей русского искусства Дягилева и Стравинского, иногда заходят в тихий уголок кладбища, где на потемневшей мраморной плите сохранилась надпись Princesse Catherine Bagration, напоминающая о женщине, небольшой портрет которой сопровождал ее мужа даже в Бородинской битве.

Http://maxpark.com/community/6782/content/1750804

Племянницы и одновременно фаворитки светлейшего князя Потёмкина.

Свадьба с Багратионом

Вот что писал об этом союзе генерал Ланжерон :

«Багратион женился на маленькой племяннице [внучатой] кн. Потёмкина… Эта богатая и блестящая пара не подходила к нему. Багратион был только солдатом, имел такой же тон, манеры и был ужасно уродлив. Его жена была настолько бела, насколько он был чёрен; она была красива как ангел, блистала умом, самая живая из красавиц Петербурга, она недолго удовлетворялась таким мужем….»

«Блуждающая княгиня»

Екатерина скандально прославилась на всю Европу. Прозванная «Le bel ange nu» («Обнажённым Ангелом») за своё пристрастие к прозрачным платьям и «Chatte blanche» («Белой кошкой») - за безграничную чувственность, она вышла замуж за генерала князя Петра Багратиона. От матери она унаследовала ангельское выражение лица, алебастровую белизну кожи, голубые глаза и каскад золотых волос.

В Дрездене она стала любовницей князя Меттерниха и от него в 1810 году родила дочь Клементину , названную в честь отца. Пальмерстон в своих воспоминаниях отмечал, что княгиня носит исключительно белый полупрозрачный индийский муслин , откровенно облегающий её формы.

Не имея никаких официальных полномочий, княгиня заступает на негласный дипломатический пост. Она хвастала, что знает больше политических тайн, чем все посланники вместе взятые. Под её влиянием высшее австрийское общество начинает бойкотировать французское посольство. В её лице Наполеон нашёл серьёзного политического противника.
Л. Третьякова. «Багратион - наши жёны…»

Предположительно, оказывала влияние на своего любовника-министра: «через много лет княгиня с удовольствием вспоминала, что именно она уговорила Меттерниха согласиться на вступление Австрии в антинаполеоновскую коалицию». Также ходили слухи о её связи с саксонским дипломатом Фридрихом фон Шуленбергом (Graf Friedrich von Schulenberg), принцем Вюртембергским, лордом Чарльзом Стюартом и прочими .

Как утверждают, интерес императора составляла не только красота княгини («княгиня Багратион, чье остроумие было еще более обольстительно, нежели цвет лица» ), но и имеющиеся у неё сведения:

«Тайным агентом России называли, например, красавицу княгиню Екатерину Багратион, - писал современник, - умную и ловкую интриганку, женщину в высшей степени легкомысленную. Во время Венского конгресса император Александр бывал у неё по вечерам и во время этих посещений, затягивавшихся до позднего часа, выслушивал интересовавшие его сообщения» .

Те хитрости, которые Александр I применил в начале Венского конгресса в борьбе с Меттернихом, были женские хитрости. Желая выведать тайны лукавого дипломата, он овладел симпатиями сначала княгини Багратион, бывшей любовницы Меттерниха, а потом симпатиями герцогини Саган, к которой как раз в эпоху конгресса питал особую нежность сластолюбивый австрийский князь. Известно, что будущие творцы Священного союза ознаменовали свои отношения в ту пору самой скандальной ссорой, и Меттерних в своих мемуарах, весьма, впрочем, лживых, уверял даже, что Александр вызывал его на дуэль.

Дальнейшая жизнь

У неё около восьмидесяти тысяч ливров дохода, она никого не любит, а может быть, её никто не любит! Своего рода женщина-загадка, полурусская парижанка, полупарижская россиянка! Женщина, у которой выходят в свет все романтические произведения, не появляющиеся в печати, самая красивая женщина в Париже, самая обольстительная! (…)

Если теперь Феодора презирала любовь, то прежде она, наверное, была очень страстной; опытная сладострастница сказывалась даже в её манере стоять перед собеседником: она кокетливо опиралась на выступ панели, как могла бы опираться женщина, готовая пасть, но готовая также убежать, лишь только её испугает слишком пылкий взгляд; мягко скрестив руки, она, казалось, вдыхала в себя слова собеседника, благосклонно слушая их даже взглядом, а сама излучала чувство.

Оноре де Бальзак. «Шагреневая кожа» .

Портреты

В литературе

Stella K. Hershan. «The Naked Angel». ISBN 3-937800-27-1 . Роман о любви Екатерины и Меттерниха.
Персонаж романа Барбары Картленд «Ледяная дева» .
Одна из главных героинь исторической повести Михаила Казовского «Катиш и Багратион».
Упоминается в романе Пикуля «Пером и шпагой»
Данилова, Альбина Ожерелье светлейшего. Племянницы князя Потёмкина. Биографические хроники. - М.: Изд-во Эксмо, 2006. - 608 с.,ил. (глава «Екатерина», посвящённая Е. Энгельгардт-Скавронской)

В кинематографе

В историко-биографическом фильме «Багратион » (СССР , ) роль Екатерины Павловны Багратион (Скавронской) исполнила [Таисия Литвиненко]].

Напишите отзыв о статье "Багратион, Екатерина Павловна"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Багратион, Екатерина Павловна

– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг"ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег"вого не пг"ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог"ячих, ты и будешь дуг"ака то ког"чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г"асскажи ты мне пг"о себя, – сказал он.

Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.
Уже смеркалось, когда Денисов с Петей и эсаулом подъехали к караулке. В полутьме виднелись лошади в седлах, казаки, гусары, прилаживавшие шалашики на поляне и (чтобы не видели дыма французы) разводившие красневший огонь в лесном овраге. В сенях маленькой избушки казак, засучив рукава, рубил баранину. В самой избе были три офицера из партии Денисова, устроивавшие стол из двери. Петя снял, отдав сушить, свое мокрое платье и тотчас принялся содействовать офицерам в устройстве обеденного стола.
Через десять минут был готов стол, покрытый салфеткой. На столе была водка, ром в фляжке, белый хлеб и жареная баранина с солью.
Сидя вместе с офицерами за столом и разрывая руками, по которым текло сало, жирную душистую баранину, Петя находился в восторженном детском состоянии нежной любви ко всем людям и вследствие того уверенности в такой же любви к себе других людей.
– Так что же вы думаете, Василий Федорович, – обратился он к Денисову, – ничего, что я с вами останусь на денек? – И, не дожидаясь ответа, он сам отвечал себе: – Ведь мне велено узнать, ну вот я и узнаю… Только вы меня пустите в самую… в главную. Мне не нужно наград… А мне хочется… – Петя стиснул зубы и оглянулся, подергивая кверху поднятой головой и размахивая рукой.
– В самую главную… – повторил Денисов, улыбаясь.
– Только уж, пожалуйста, мне дайте команду совсем, чтобы я командовал, – продолжал Петя, – ну что вам стоит? Ах, вам ножик? – обратился он к офицеру, хотевшему отрезать баранины. И он подал свой складной ножик.
Офицер похвалил ножик.
– Возьмите, пожалуйста, себе. У меня много таких… – покраснев, сказал Петя. – Батюшки! Я и забыл совсем, – вдруг вскрикнул он. – У меня изюм чудесный, знаете, такой, без косточек. У нас маркитант новый – и такие прекрасные вещи. Я купил десять фунтов. Я привык что нибудь сладкое. Хотите?.. – И Петя побежал в сени к своему казаку, принес торбы, в которых было фунтов пять изюму. – Кушайте, господа, кушайте.
– А то не нужно ли вам кофейник? – обратился он к эсаулу. – Я у нашего маркитанта купил, чудесный! У него прекрасные вещи. И он честный очень. Это главное. Я вам пришлю непременно. А может быть еще, у вас вышли, обились кремни, – ведь это бывает. Я взял с собою, у меня вот тут… – он показал на торбы, – сто кремней. Я очень дешево купил. Возьмите, пожалуйста, сколько нужно, а то и все… – И вдруг, испугавшись, не заврался ли он, Петя остановился и покраснел.
Он стал вспоминать, не сделал ли он еще каких нибудь глупостей. И, перебирая воспоминания нынешнего дня, воспоминание о французе барабанщике представилось ему. «Нам то отлично, а ему каково? Куда его дели? Покормили ли его? Не обидели ли?» – подумал он. Но заметив, что он заврался о кремнях, он теперь боялся.
«Спросить бы можно, – думал он, – да скажут: сам мальчик и мальчика пожалел. Я им покажу завтра, какой я мальчик! Стыдно будет, если я спрошу? – думал Петя. – Ну, да все равно!» – и тотчас же, покраснев и испуганно глядя на офицеров, не будет ли в их лицах насмешки, он сказал:
– А можно позвать этого мальчика, что взяли в плен? дать ему чего нибудь поесть… может…
– Да, жалкий мальчишка, – сказал Денисов, видимо, не найдя ничего стыдного в этом напоминании. – Позвать его сюда. Vincent Bosse его зовут. Позвать.
– Я позову, – сказал Петя.
– Позови, позови. Жалкий мальчишка, – повторил Денисов.
Петя стоял у двери, когда Денисов сказал это. Петя пролез между офицерами и близко подошел к Денисову.
– Позвольте вас поцеловать, голубчик, – сказал он. – Ах, как отлично! как хорошо! – И, поцеловав Денисова, он побежал на двор.
– Bosse! Vincent! – прокричал Петя, остановясь у двери.
– Вам кого, сударь, надо? – сказал голос из темноты. Петя отвечал, что того мальчика француза, которого взяли нынче.
– А! Весеннего? – сказал казак.
Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком мальчике.
– Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте передающиеся голоса и смех.
– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c"est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N"ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.

От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг"и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г"асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг"удно отослать тг"идцать ли, тг"иста ли человек под конвоем в гог"од, чем маг"ать, я пг"ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.