Кризис комсомола

Кризис, естественно, захватил и комсомол (Коммунистический Союз молодежи). Аппарат комсомола всегда был послушным орудием партийного аппарата, а комсомольские организации контролировались и направлялись партийными организациями. Теперь же впервые в советской истории аппарат комсомола вступил в конфликт с партийным аппаратом, а рядовые комсомольцы в массе фактически вышли из-под партийного контроля. Пребывание в комсомоле утратило былой смысл. Множество комсомольцев (и бывших и действующих) влились в ряды бунтующего населения. Кризис комсомола - тяжелый удар для системы власти, так как основная масса членов партии пополнялась через комсомол, а работа в аппарате комсомола была подготовкой и тренировкой к партийной работе. Таким образом возникла угроза самому механизму воспроизводства личного состава системы власти.

Уже в хрущевские годы наметился кризис советской идеологии. Но это был еще кризис лишь той формы идеологии, какая сложилась в сталинские годы и была связана с сочинениями самого Сталина. В брежневские годы мощный идеологический механизм, созданный и работавший под руководством Суслова, предпринял усилия преодолеть этот кризис. И он многого добился. Началась критика сталинской вульгаризации философии. Достижения науки хлынули в идеологию. Стала доступной западная философия и культура. Все это способствовало улучшению репутации идеологии. Но вместе с тем, это вело к снижению авторитета марксизма-ленинизма, оттеснение его на задний план в рамках самой идеологии. В какой-то мере преодолев недостатки сталинской формы идеологии, сусловский идеологический аппарат одновременно способствовал подготовке более обширного идеологического кризиса - кризиса марксизма-ленинизма как идеологии коммунизма вообще. В брежневские годы стало открыто осознаваться резкое расхождение между идеологической картиной реальности и самой реальностью, между идеалами коммунизма и объективными тенденциями эволюции реального коммунизма, между интеллектуальным уровнем образованной части общества и идеологией. Идеология фактически перестала быть руководством к действию для властей. Хотя они и прикрывались фразами из идеологии, практически они поступали совсем иначе. Идеологический цинизм убил остатки идеологической веры. Марксистская идеология все более становилась предметом насмешек. Миллионы людей изучали ее, но сугубо формально. Чем мощнее становился идеологический аппарат, тем меньше становилась эффективность его деятельности.

В сталинские годы доминировала убежденность в том, что коммунистический социальный строй несет с собою освобождение трудящимся от зол капитализма и что трудящиеся поддадутся обаянию коммунистического земного рая. В брежневские годы активная часть советского населения, включая представителей власти, которые начали делать карьеру в хрущевские годы, сделала для себя открытие огромного исторического значения. Она на своем опыте почувствовала то, что коммунистический социальный строй не является тем земным раем, каким его изображают в советской идеологии и пропаганде. На смену убежденности в истинности идеологии пришло чисто прагматическое отношение к ней как к необходимому средству обработки и организации общественного сознания. На смену идеологически опосредованному отношению к реальности пришло практически непосредственное, лишенное субъективных иллюзий и лишь маскируемое идеологией.

Горбачевская политика гласности углубила и расширила идеологический кризис. Началось безудержное и бесконтрольное словоблудие, мазохистское саморазоблачение, оплевывание всех святынь советской истории, очернение советской реальности. Все истины марксизма-ленинизма были подвержены сомнению и осмеянию. Всякая защита даже бесспорных истин его рассматривалась как признак реакционности и отсталости. Стало неприличным произносить само слово «коммунизм». Было отменено обязательное изучение марксизма-ленинизма во многих учебных заведениях, сокращено время на него, сокращены или ликвидированы совсем соответствующие семинары, школы, курсы. Короче говоря, с марксизмом-ленинизмом обошлись чуть ли не как с враждебным идеологическим учением. Одновременно началось столь же безудержное заимствование идей из западной идеологии. Стремление выглядеть западнообразно и заслужить похвалу на Западе стало определяющим в речах и в реформаторской суете самого Горбачева, а также всех прочих реформаторов щ идеологов перестройки.

Важнейшей особенностью идеологического кризиса является то, что неверие в марксистские идеалы и отказ от марксизма-ленинизма как от руководства к действию захватил самые верхи правящего слоя. Дискредитация идеологии стала стимулироваться сверху, - такого советская история еще не знала. Причем марксизм-ленинизм при этом не был осмыслен и преодолен на научной основе, а просто отодвинут как нечто уже непригодное ни для пропаганды, ни для принятия важных решений. И это несмотря на то, что положения марксизма-ленинизма могли бы как никогда послужить путеводной звездой в современной запутанной ситуации в мире. Коммунисты предали марксизм-ленинизм именно тогда, когда на нем стоило настаивать особенно упорно.

Характерным примером варварского обращения со своей же, марксистско-ленинской идеологией может служить то, что горбачевцы стали рассматривать свою реформаторскую суету как революцию, причем - как революцию, осуществляемую сверху, по инициативе высшего руководства, можно сказать - по инициативе лично Горбачева и под его контролем. Я уже говорил о тома что инициатива сверху лишь дала толчок кризису и что власть потеряла контроль за ходом событий. Сейчас речи идет об идеологическом осмыслении происходящего. Употребление выражения «революция» в применении к ситуациям такого рода, как в Советском Союзе, простительно западным деятелям культуры, журналистам и политикам, не имеющим строгих ограничений в словоупотреблении. Но когда поднаторевшие в марксизме советские партийные аппаратчики и оправдывающие их активность марксистско-ленинские теоретики начинают так легко обращаться с важнейшими категориями государственной советской идеологии, то невольно закрадывается сомнение: а в своем ли уме эти люди?! Давно ли они, сдавая экзамены по марксизму-ленинизму, сами настаивали на том, что революционный путь принципиально отличается от реформаторского, что социальная революция есть способ перехода от изжившей себя общественно-экономической формации к более прогрессивной. Конечно, как говорится, своя рука владыка. Высшая советская власть является высшей властью и в идеологии. Она может позволить себе иногда пококетничать фундаментальными понятиями подвластной идеологии. Тем более это так лестно войти в историю в качестве революционера, причем - революционера особого рода, совершившего переворот, можно сказать, в одиночку. Что за человечище! Маркс, Ленин и Сталин вместе взятые были неспособны на такое. А о Хрущеве и говорить нечего: мелочь!

Но дело в том, что и идеология имеет свои законы, неподвластные даже таким «революционерам» («диссидентам на троне»), как Горбачев. И нарушение этих законов не может пройти безнаказанно даже тем, кто хозяйничает в идеологии. Легкомысленное обращение с фундаментальными понятиями и положениями идеологии на самой вершине власти послужило заразительным примером, и массы людей, как-то причастных к идеологии, ринулись в антимарксизм. И впереди всех бежали дезертиры марксизма, которые по идее должны были бы защищать его до последнего слова. «Новое мышление» горбачевцев переросло в бездумную и безответственную болтовню, чреватую тяжелыми последствиями. Впечатление такое, будто огромная историческая бомба попала в руки шалунов и недоумков, и те принялись колотить по ней чем попало и ковыряться в ней с намерением полюбоваться на предполагаемый фейерверк.

Отказавшись от марксистско-ленинской идеологии как от руководства к действию, горбачевское руководство, однако, не сделало таким руководством науку. Это не значит, что оно не привлекло к себе на помощь профессиональных ученых. Наоборот, оно привлекло их в огромном количестве, освободив их от всяких идеологических пут и позволив писать и говорить все, что им придет в голову. Но беда в том, что у этих ученых помощников и советников Горбачева просто не оказалось под рукой готовой науки, которая могла бы служить надежным наставником действий власти. Бесчисленные советские ученые за много десятков лет существования реального коммунизма оказались неспособными создать науку об этом типе общества, отвечающую критериям современной науки. Важнейшим препятствием на пути создания такой науки была государственная идеология. Всякие попытки идти по этому пути рассматривались как враждебная клевета на советское общество и преследовались. И теперь, когда это препятствие отпало, советские ученые стали в спешке высказывать свои кустарные и скороспелые суждения, включая в них заимствованные на Западе идеи, что породило чудовищным интеллектуальный хаос в горбачевском окружении. В кратчайшие сроки было сочинено огромное количество всяческой чепухи. Бесчисленные шарлатаны и безответственные болтуны, включая титулованных советских академиков, бывших советских диссидентов, удравших на Запад за славой и комфортом, и западных советологов, настолько засорили и замутили интеллектуальную атмосферу в обществе, что только полное игнорирование производимой ими галиматьи и доверие к простому здравому смыслу еще могло бы наставить руководство на путь истинным. Но, увы, всякие здравые суждения стали рассматриваться как проявления консерватизма, брежневизма и даже сталинизма. Только ничем неограниченная чушь, облекаемая в наукообразную форму, имела какие-то шансы быть замеченной.

Идеология – система ценностей, взглядов и идей, в которых отражается отношение людей к политике, к существующей политической системе и политическому порядку, а также те цели, к которым следует стремиться политикам и обществу в целом. Автор термина – французский философ XIX века А. Дестют де Траси. Так он назвал учение об идеях, позволяющих установить твердые основы для политической жизни.

Функции идеологии в государстве: Ориентационная: Идеология включает в себя основные представления об обществе и политической системе, о политике и власти, помогает человеку ориентироваться в политической жизни и осуществлять осознанные политические поступки. Мобилизационная: Предлагая обществу определенную модель (идею, программу) более совершенного состояния (строя, режима), идеология тем самым мобилизует членов общества на воплощение их в жизнь. Интегративная: Идеология стремится сформулировать общенациональные и общегосударственные ценности и цели, предлагает их обществу, объединяя на их основе людей. Амортизационная (смягчающая): Объясняя и оправдывая в глазах людей существующую политическую систему и политическую реальность, идеология тем самым способствует снятию социального напряжения и разрешению кризисных ситуаций, когда у государственной власти нет материальных или организационных возможностей влиять на общество и граждан.

Классические идеологии XIX в. Либерализм Идейно-политическое течение, где на первом месте находятся идеи свободы (прежде всего свобода предпринимательства, личности, прав и собственности), защищаются права и свободы человека, запрет на вмешательство государства в экономику. Постулируется право угнетенных на свержение тирании и угнетения. Д. Локк; Жан-Жак Руссо; Д. Дидро

Классические идеологии XIX в. Консерватизм Идейно-политическое течение, постулирующее защиту национальных и религиозных традиций, старых устоев жизни и отрицающие возможность революционных изменений в обществе Ф. Шатобриан; Ж. де Местр

Причины кризиса классических идеологий XIX в. Консерватизм Представляет интересы реакционных слоев общества (крупных землевладельцев, аристократии, дворянства) Либерализм Представляет интересы капиталистических слоев общества (буржуа, капиталисты, торговцы, и др.) Рабочие классы, пролетариат - ?

Идеологии XX в. Социализм Социал-демократия Неолиберализм Учение основанное на идеях социального равенства и характеризую щееся негативным отношением к частной собственности Учение основанное на идеях социальной справедливости и перераспределении доходов граждан Учение основанное на идеях либерализма XIX в. Привносится государственное вмешательство в экономику

Идеологии XX в. Социализм Учение основанное на идеях социального равенства и характеризующееся негативным отношением к частной собственности. Возник в середине XVIII в. , получил развитие в XIX в. в Европе как реакция на усиление капиталистической эксплуатации. А. Сен-Симон; Ш. Фурье; Р. Оуэн; К. Маркс; Ф. Энгельс

Идеологии XX в. Неолиберализм Учение основанное на идеях либерализма XIX в. Привносится государственное вмешательство в экономику. Возникает в 30 -е гг. как реакция на мировой кризис первой половины XX в. Дж. М. Кейнс В России 1990 -х гг. Е. Гайдаром проводилась экономическая политика радикального неолиберализма т. н. «Шоковая терапия»

Идеологии XX в. Социал-демократия Учение основанное на идеях социальной справедливости и перераспределении доходов граждан. Признавая частную собственность в экономике придает важное значение иным формам собственности (национализированные, муниципальные, кооперативные) Провозглашается принцип «социального партнерства» и «классового сотрудничества» .

Прежде всего, классификация идеологий может осуществляться по этапам ее возникновения. Интерпретируя политическую идеологию как идеальную конструкцию, отражающую интересы отдельных сообществ социальных групп, выделяют так называемые классические идеологии: либерализм, консерватизм и социализм. Все эти идеологии имеют давние корни в европейской общественной мысли, основаны на ценностях западной цивилизации и имеют длительную историю своего существования, благодаря чему эти доктрины развивались, эволюционировали, обрастая новыми максимами и заимствуя некоторые идеи друг у друга. Но появление в политическом пространстве политических идеологий связывают с появлением политических партий и организаций.

Либеральная идеология возникла в Новое время и питалась идеями французских просветителей, Великой французской и американской революций о свободе личности, господстве права, гражданском обществе, ограничивающем государство, и о создании условий для реализации прав человека. Идеал общественно-политического устройства либерализма – парламентская республика или парламентская монархия. Главная ценность либерализма – индивид, его свободное развитие и самореализация за счет собственных усилий и талантов, но благодаря равным возможностям. В экономике приоритет отдается частной собственности. Эти приоритеты нашли отражение в работах таких классиков либеральной мысли, как Д. Локк, А. Смит, А. Токвиль, Ш. Монтескье, Дж. С. Милль. В XX в. либерализм особенно развивался в т рудах X. Беллока, Ф. Тейт- ланда, Б. Рассела, сформировавших отдельную ветвь под названием "плюрализм". В этот же период экономические основы либерализма, своего рода либеральный манифест современности сформулирован М. Фридманом в его концепции монетарной экономики, обосновывающей сокращение государственного вмешательства в экономику.

Плюрализм и неолиберализм в данном случае сосредоточены на расширении практик и форм политического и гражданского участия граждан в общественной жизни, на необходимости существования в рамках развивающейся демократической структуры разнообразных организаций, ассоциаций, групп интересов в рамках гражданского общества, что дополняет и обогащает классическое политическое представительство в условиях парламентских демократий.

Надо заметить, что современная идеологическая мысль не исключает и таких форм, как, например, социальный либерализм, основанный на принятии ряда идей социального государства, предполагающий определенную степень национализации экономики и обеспечения социальных гарантий.

Современный социализм (особенно в политических его проявлениях) включает в себя множество разных течений. Очевидно, что общественно-политическая модель европейской социал-демократии существенно отличается от модели латиноамериканских социалистов или от китайских коммунистов. Вместе с тем именно социалистическая идеология существенным образом изменила общественно-политическую карту XX в. Общественно-политический идеал социалистов основан на допущении, что основной единицей социума является социальная группа. Это идеология коллективизма в первую очередь. Следуя этой логике, власть в государстве должна полностью или в большей мере принадлежать трудящимся, т.е. непосредственным производителям материальных и (или) духовных благ, напрямую или с помощью процедуры представительства. Государство, основанное на принципах выборности и представительности (парламентское) за счет разных механизмов, развитости гражданского общества, местного и территориального самоуправления и управления трудовыми коллективами, обеспечивает высокую степень участия населения в политической и социальной жизни. Раскол в левой идеологии произошел на рубеже XIX–XX вв., когда сформировались левое радикальное коммунистическое крыло и социал-демократия.

Заметим, что в начале XX в. именно левые выступили с проектами социального переустройства, которые фактически изменили мир. Социализм и социалистические ценности так вписались в политическую практику западной цивилизации, что можно не только вслед за Р. Дарендорфом назвать XX в. веком социал-демократии, но и веком реализованной социальной утопии.

Расширившийся после Второй мировой войны социалистический ареал, с одной стороны, и формирование государств всеобщего благосостояния – с другой, продемонстрировали разные варианты и пути реализации левых идей в обществе.

Провозглашенными ценностями и коммунистического, и социалистического крыла левых были социальная справедливость, свобода и равенство шансов, солидарность и социальная ответственность. Имея разное содержание в программах и политических практиках Запада и Востока, эти максимы были в равной степени включены в политический дискурс левых. Однако еще со времен Бернштейна социал-демократическое и коммунистическое направления расходились в плане инструментальных ценностей, где основная линия споров пролегала относительно вопроса, как достичь идеального или оптимального общественного устройства. Революционные меры для одних и эволюция для других – вот что развело социалистов и коммунистов по разные стороны баррикад. Другими демаркационными линиями споров были вопросы о пределах национализации государственной собственности, о плюрализме в политической жизни и многопартийности, о границах применения насилия и диктатуре пролетариата, соотношении индивидуальной свободы и блага всех, личного и общественного начал.

Социалисты и социал-демократы на протяжении всего XX в. не разделяли коммунистических идей о диктатуре и гегемонии пролетариата, об искоренении частной собственности, о допустимости террора и насилия в условиях диктатуры, так же как не принимали многих составляющих реального социализма. Что касается отношения к государственной собственности, то современные социалисты и социал-демократы отказались от казавшейся когда-то классической идеи о том, что преобладающей формой собственности должна быть государственная, общественная и (или) иные виды нечастной собственности.

В течение XX в., с одной стороны, сформировались коммунистические режимы, а коммунизм перестал быть только идеей и превратился в практику реального экономического и политического преобразования общества. Однако широкое распространение авторитарных и тоталитарных практик во многом скомпрометировало левую идею. Пренебрежение правом собственности сопровождалось и пренебрежением к остальным правам человека на фоне роста государственно-бюрократической машины и весьма посредственных экономических результатов.

С другой стороны, социал-демократы после Второй мировой войны инкорпорировались в политические структуры, активно участвовали в парламентской деятельности, стали формировать правительства в большинстве европейских стран и во многом способствовали изменению и трансформации социального строя западной Европы, благодаря чему стало возможным формирование различных моделей социального государства, государства всеобщего благосостояния.

Социализм в современном понимании предстает как метод исторического действия, базирующийся на приоритете коллективистской солидарности, социального контроля, общественной инициативы.

Именно эти принципы и способы самопредъявления демонстрировали социалистические и социал-демократические партии Европы, которые особенно укрепились в ходе становления и развития парламентских и демократических режимов.

Консерватизм в современной политике представлен в первую очередь социальными учениями и политическими доктринами, настаивающими на связи прошлого и настоящего, на воспроизводстве лучшего опыта про

шлого, препятствующими забвению базовых цивилизационных и культурных навыков, традиций. Идеал общественно-политического устройства консерватизма – это стабильность, порядок, преемственность, основанные на авторитете и свободе. Консерватизм не исключает перемены, но строит свою политическую программу на лояльности и гражданской ответственности. Как отметил С. Хантингтон, "консерватизм – это система идей, используемая для защиты любого сложившегося порядка, независимо от места и времени... Сущностью консерватизма является его страстное утверждение ценности существующих институтов". Консерваторы обычно склоняются к ограниченной монархии или к таким формам президентских и парламентских республик, где предусмотрена верховная должность, сосредоточивающая в себе большой объем власти (президент, премьер-министр). Мировоззренчески консерваторы часто связаны с религией, как на Западе, так и на Востоке, и склонны использовать религиозные догматы как объясняющие модели в политической и социальной жизни. Источником гражданского общества, по консерваторам, является государство, которое и дает гражданину свободу, и ограничивает ее в интересах общего блага.

Консерватизм в политике XX в. наиболее ярко выразился в реформах М. Тэтчер и Р. Рейгана. Заметим, что экономисты-консерваторы уже в 1970-х гг. подчеркивали негативную роль государственного вмешательства в экономическое развитие, призывая ограничить роль государства в этой сфере. Все большее их присутствие в государственных бюрократиях, усиление роли теорий общественного выбора и теории "главных действующих лиц и агентов" сделали возможным распространение "тэтчеризма" и "рейганомики", вызвавших волну социальных протестов как в Великобритании, так и в США.

В новых условиях в конце XX – начале XXI в. общество постмодерна порождает новые противоречия, новые риски, становится обществом так называемой текучей модернити, где приоритетным становится индивидуальный выбор, а роль групповых механизмов самоидентификации снижается, что обусловливает кризис традиционных классических идеологий и тех политических партий, которые с ними связаны.

Глобальные риски: социальные неравенство капитализма, разрушение экосистемы, распространение оружия массового поражения, сокращение демократических свобод, обострение гендерных противоречий, расовых и этнических конфликтов, цивилизационных столкновений – закономерным образом вызывают к жизни так называемые новые идеологии : "идеологии глобализма и антиглобализма ", идеологии "зеленых".

Вместе с тем, по мнению того же Гидденса, идеологический подход как в политике, так и в науке имеет место быть и в ситуации постмодерна. Социополитические теории продолжают пребывать в силовом поле двух мировоззренческих полюсов – капитализма и социализма. И что бы ни писали о социализме (и то, что он существовал лишь как утопическая программа, и то, что реальный социализм не имел ничего общего с Марксовой теорией), он и сегодня остается теоретической базой для тех, кто не приемлет капиталистических принципов. То есть социализм как идеологическая конструкция существует, воспроизводится, реконструируется и продолжает функционировать. Аналогичным образом продолжают развиваться и эволюционировать либеральные конструкты. В ряде своих трудов Гидденс уделяет внимание преодолению дихотомии между "левой и правой" идеологическими позициями.

В конце XX в. многие исследователи констатировали серьезный кризис, в котором оказались политические партии, ориентирующиеся на классические идеологические доктрины. Этот кризис выражался в снижении уровня доверия к политическим партиям, в сокращении их численности, в девальвации идеологических ценностей и постулатов. Политическая конкуренция проявлялась не столько как борьба идей и программ, сколько как соперничество имиджей. В этих условиях "партии большинства" стали смещаться к центру политического спектра, пытаясь стать так называемой catch-all party, а сторонники крайних, радикальных идей постепенно маргинализировались. Системные партии пытались адаптировать свою стратегию и основные характеристики под модель массовых партий. Данные тенденции способствовали возникновению партий, которые О. Киркхаймер назвал партиями "catch-all" ("хватай всех"). "Развивается новый тип партии, которая не является ни кадровой, ни массовой партией, а “всеядной партией” (О. Киркхаймер), “партией избирателей” (Ж. Шарло) или “партией притяжения” (P.-Ж. Шварценберг)". Такие партии могут быть правыми, центристскими и левыми. Они представляют собой межклассовые и даже межидеологические движения, целиком направленные на электорат.

Этот кризис представительности партий и политики, который можно обозначить как кризис "партийной формы", сопровождался и размыванием идеологических ориентиров; видимые различия в политике социалистов и либералов становились все менее очевидными.

В результате традиционное разделение на правых и левых перестало быть таким четким. Как правые, так и левые партии стали заимствовать идеи друг у друга, пытаясь ориентироваться на потребности массового электората.

Либералы активно включали в свои программы социальную составляющую, а социалистические и социал-демократические партии Европы фактически отказались использовать даже понятие "социализм". Показательны в этой связи результаты выборов, когда главные конкуренты раз за разом приходят к финишу почти с одинаковым результатом. Такую ситуацию мы наблюдали в США в 2000 и 2004 гг., в Германии – в 2005 г., в Италии, Швеции и Мексике – в 2006 г., во Франции – в 2007 г.

Как верно заметил А. Турен, европейские правительства стали переходить "от социализма к капитализму", и рынок вновь "заменил государство как главную регулирующую силу нашего общества". Реформы государственного сектора прокатались практически по всем странам Европы в большей или меньшей степени и были связаны главным образом с политикой перехода на новые модели управления, предполагавшие прежде всего повышение эффективности предоставления услуг населению при одновременном снижении затрат, снятии нагрузки с общественных бюджетов всех уровней. Важнейшую роль в этой модели играет, с одной стороны, изменение самой структуры государственной собственности за счет изменения состава ее элементов и автономизации, а с другой – перенос акцента с непосредственного предоставления услуг гражданам со стороны общественного сектора на стимулирование развития всех секторов экономики (Owen). И хотя менеджериализация в государственном управлении чаще связывается с "рейгономикой" и "тэтчеризмом", европейские страны, где во власти находились социал-демократы и социалисты, также многое взяли на вооружение из этой, по сути, консервативной и неолиберальной модели.

Результатом поиска новых форм и новых идеологических ориентиров явилась стратегия так называемого третьего пути, изложенная в Манифесте Т. Блэра и Г. Шредера, подписанная в 1999 г. Заметим, что одним из идеологов этого документа был один из известнейших социологов современности Э. Гидденс, который в конце 1990 – начале 2000-х гг. был личным советником премьер-министра Т. Блэра, участвовал в разработке программы Лейбористской партии Великобритании. Как отмечал сам Гидденс, понятие "третий путь" появилось, поскольку был "первый путь" (путь левых) – на Западе классическое государство благосостояния; были также коммунистические общества, где государство играло доминирующую роль.

С другой стороны, свою эффективность продемонстрировали и либеральные проекты в духе торгово-рыночной философии (тэтчеризм, рейгономика). При этом было понимание, что управлять обществом, как рынком, нельзя, нужна некая третья альтернатива.

В этом новом социальном контексте "третий путь" возник как ответ на вопрос: "Как построить справедливое общество в тех или иных условиях?" Потому проблема третьего пути, по мнению Гидденса, актуальна и для России, и для Китая. Она состоит в том, как увязать политику, экономику и общество в период демократических преобразований (Гидденс).

Многие левые социологи, анализируя европейскую действительность, с горечью констатировали, что идеологический кризис социализма вызвал активизацию правых и консервативных настроений, что "рынок, заменяя государство, способствует развитию индивидуализма и потребления в его самых неприятных проявлениях" (Touraine).

Левые партии, традиционно являющиеся массовыми, тяжелее других партий переживали потерю своего электората и кризис, связанный с поражениями на выборах. И хотя социалисты и социал-демократы активно сдвигались от классового подхода во второй половине XX в., пытаясь расширить свой электорат за счет других социальных групп, социалистическая риторика зачастую оставалась невостребованной. Это случилось отчасти потому, что в большинстве западноевропейских стран был достигнут сравнительно высокий уровень социальных гарантий и прав, отчасти потому, что на повестку дня выдвигались проблемы регулирования иностранной рабочей силы и места страны в новой международной политической и экономической системе, вызванной глобализационными процессами. А эти вопросы были артикулированы главным образом консервативными и правыми партиями.

Таким образом, можно выделить четыре типа классификаций политических идеологий.

По цели и основным ценностям в рамках аксиологического подхода выделяют либерализм, консерватизм, социализм, фашизм, коммунизм. В свою очередь каждая из этих идеологий предполагает различные разновидности и течения. Так, в современном обществе мы можем выделить плюрализм и неолиберализм в рамках традиционного либерализма, социал-демократическую и коммунистическую версии в рамках социалистической идеологии.

По месту на политическом континууме – правые, левые, центристские. В рамках этой типологии традиционно к правым политическим партиям относятся партии консервативного толка, националистические, либеральные, к левым – социал-демократические, социалистические, коммунистические, радикальные левые. Заметим, что анализ современных идеологий в рамках предлагаемой праволевой школы не всегда оправдан, так как в последние десятилетия появились идеологии, которые не вписываются в эти критерии, например "зеленые" идеологии, идеологии экологизма, феминистские идеологии, глобалистские и антиглобалистские идеологии.

По субъекту-источнику, артикулирующему идеологические максимы: партийные, государственные, религиозные, корпоративные, гендерные и т.д.

В зависимости от социальной базы (в рамках классового или стратификационного подходов).

Своеобразной формой проявления мировоззренческих изменений являются концепции, провозгласившие конец идеологии. Такая постановка вопроса связана с тем, что роль идеологии в мире политики меняется в зависимости от исторических условий, ситуации в стране, соотношения сил. Именно на этом основании в 60-х гг. XX в. Д. Белл, Р. Арон и X. Арендт сделали вывод о "конце идеологии" и начале эпохи деидеологизации.

Д. Белл связывал этот процесс с деидеологизацией массовой культуры, которая становится главным инструментом формирования образа жизни, норм, ценностей, культуры, а X. Арендт делала акцент на то, что в плюралистическом обществе, в отличие от тоталитарного, идеология не может стать доминирующей и довлеющей. Квинтэссенция этих идей нашла отражение в работе Ф. Фукуямы "Конец истории?", где постулировалась мысль о гибели идеологии коммунизма и о переходе к обществу свободной конкуренции разных видов культуры.

Крах СССР, разрушение мировой социалистической системы, включение постсоциалистических стран в третью волну демократизации, с одной стороны, а также успехи и эволюция государства всеобщего благосостояния, синтезировавшего принципы либерализма и социал-демократии – с другой, дали основание говорить о снижении роли идеологий в политическом процессе и об уходе идеологии из публичного дискурса.

Но буквально через десятилетие усиление роли факторов, нуждавшихся в идеологических оценках (расовые волнения, волна культурного нонконформизма в Европе, безработица, инфляция, кризис общества всеобщего благосостояния и т.д.), заставило ученых говорить уже об "эпохе реидеологизации". При этом осмысление результатов и последствий неолиберальных реформ на фоне разразившегося финансового кризиса все чаще приобретает форму дихотомии социализм – либерализм.

Что касается России, то после распада социалистической системы произошло массовое отторжение идеологических конструктов, что во многом явилось следствием идеологического диктата предшествующих лет. Само слово "идеология" приобрело негативный контекст, а реформы 1990-х гг. явили собой эру "конца идеологии", предполагающую полную деидеологизацию общественной жизни.

Однако на деле это не означало отсутствия идеологии реформ, которые имели явно либеральный характер и стали концентрированным выражением идеологии правого либерализма.

В условиях многопартийности и идеологической сумятицы трудно было консолидировать электорат и согласовать политические позиции. В результате выиграла та часть политической элиты, которая провела приватизацию в своих интересах и быстро вернулась к использованию административного ресурса. "Единая Россия" как наследница предыдущих партий власти в этом плане долго использовала риторику "надидеологической партии", пытаясь при этом стать так называмым "catch all party " условного политического центра, что и декларировалось ее лидерами. Обращаясь к российским парламентским выборам 1999, 2003, 2007 гг., скажем, что на них не случайно был востребован политический центризм, замешанный на государственнической идеологии. Огромное число граждан, не разделяя в полной мере ни правых, ни левых идейных конструктов и не относясь по формальным признакам к так называемому "среднему классу", тем не менее причисляли себя к нему. Идея центра как выражение стабильности и устойчивости была тогда весьма популярна в нестабильном обществе.

Параллельно в России оформлялись и институциализировались партии правого и левого спектра, их последовательность во многом вынудила "Единую Россию" искать новые идеологические ориентиры, которыми стали традиционные консервативные ценности.

Заметим, что процесс формирования классического "лево-правого спектра" в России, также как и большинстве стран СНГ, пока не закончен. Возможно, в условиях доминирования одной партии партийно-идеологический ландшафт приобретет иные "неклассические" формы.

Вы думате, что вы русский? Родились в СССР и думаете, что вы русский, украинец, белорус? Нет. Это не так.

Вы на самом деле русский, украинец или белорус. Но думате вы, что вы еврей.

Дичь? Неправильное слово. Правильное слово “импринтинг”.

Новорожденный ассоциирует себя с теми чертами лица, которые наблюдает сразу после рождения. Этот природный механизм свойственен большинству живых существ, обладающих зрением.

Новорожденные в СССР несколько первых дней видели мать минимум времени кормления, а большую часть времени видели лица персонала роддома. По странному стечению обстоятельств они были (и остаются до сих пор) по большей части еврейскими. Прием дикий по своей сути и эффективности.

Все детство вы недоумевали, почему живете в окружении неродных людей. Редкие евреи на вашем пути могли делать с вами все что угодно, ведь вы к ним тянулись, а других отталкивали. Да и сейчас могут.

Исправить это вы не сможете – импринтинг одноразовый и на всю жизнь. Понять это сложно, инстинкт оформился, когда вам было еще очень далеко до способности формулировать. С того момента не сохранилось ни слов, ни подробностей. Остались только черты лиц в глубине памяти. Те черты, которые вы считаете своими родными.

3 комментария

Система и наблюдатель

Определим систему, как объект, существование которого не вызывает сомнений.

Наблюдатель системы - объект не являющийся частью наблюдаемой им системы, то есть определяющий свое существование в том числе и через независящие от системы факторы.

Наблюдатель с точки зрения системы является источником хаоса - как управляющих воздействий, так и последствий наблюдательных измерений, не имеющих причинно-следственной связи с системой.

Внутренний наблюдатель - потенциально достижимый для системы объект в отношении которого возможна инверсия каналов наблюдения и управляющего воздействия.

Внешний наблюдатель - даже потенциально недостижимый для системы объект, находящийся за горизонтом событий системы (пространственным и временным).

Гипотеза №1. Всевидящее око

Предположим, что наша вселенная является системой и у нее есть внешний наблюдатель. Тогда наблюдательные измерения могут происходить например с помощью «гравитационного излучения» пронизывающего вселенную со всех сторон извне. Сечение захвата «гравитационного излучения» пропорционально массе объекта, и проекция «тени» от этого захвата на другой объект воспринимается как сила притяжения. Она будет пропорциональна произведению масс объектов и обратно пропорциональна расстоянию между ними, определяющим плотность «тени».

Захват «гравитационного излучения» объектом увеличивает его хаотичность и воспринимается нами как течение времени. Объект непрозрачный для «гравитационного излучения», сечение захвата которого больше геометрического размера, внутри вселенной выглядит как черная дыра.

Гипотеза №2. Внутренний наблюдатель

Возможно, что наша вселенная наблюдает за собой сама. Например с помощью пар квантово запутанных частиц разнесенных в пространстве в качестве эталонов. Тогда пространство между ними насыщено вероятностью существования породившего эти частицы процесса, достигающей максимальной плотности на пересечении траекторий этих частиц. Существование этих частиц также означает отсутствие на траекториях объектов достаточно великого сечения захвата, способного поглотить эти частицы. Остальные предположения остаются такими же как и для первой гипотезы, кроме:

Течение времени

Стороннее наблюдение объекта, приближающегося к горизонту событий черной дыры, если определяющим фактором времени во вселенной является «внешний наблюдатель», будет замедляться ровно в два раза - тень от черной дыры перекроет ровно половину возможных траекторий «гравитационного излучения». Если же определяющим фактором является «внутренний наблюдатель», то тень перекроет всю траекторию взаимодействия и течение времени у падающего в черную дыру объекта полностью остановится для взгляда со стороны.

Также не исключена возможность комбинации этих гипотез в той или иной пропорции.

Полковник кандидат экономических наук, доцент, выпускник факультета 2001г. В 2001-2010 гг. проходил службу в Военной финансово-экономической академии (г. Ярославль) на должностях преподавателя, старшего преподавателя, заместителя начальника кафедры «Бухгалтерский учёт, анализ и аудит», начальника кафедры «Управление учётно-аналитической деятельностью в Вооружённых Силах».

Годы учёбы в Военном финансово-экономическом университете незабываемы для каждого слушателя. Период времени, на который пришлась наша учёба (1999-2001 гг.), нельзя назвать простыми в социально-экономическом отношении для граждан России, вообще, и для слушателей военно-учебных заведений, в частности. Однако, несмотря на сложности, и во многом благодаря нашим непосредственным начальникам, а также поддержке, которую мы все, включая членов семей, оказывали друг другу, учебная и научная работа в стенах университета всегда являлась е главным приоритетом.

Учебные занятия со слушателями проводили военные педагоги, имеющие богатый практический опыт управления повседневной деятельностью войск и организации их финансово-экономического обеспечения: полковники В.Б. Бубнов, Ю.А. Власов, В.М. Воеводенко, Н.В. Боровский, А.В. Жаров, А.Н. Ланских, М.А. Лукашков, А.В.Малыгин, Г.С. Подистов, В.Л. Рыбальченко, П.Ф. Савинский, А.А. Чернышов, И.В. Чистов, капитан 1-го ранга Л.Н. Мирошниченко и др.

Хочу отметить наших гражданских преподавателей, которые с полной самоотдачей проводили вес виды учебных занятий СО слушателями; это: профессора С.Ф. Викулов, А.Т. Коваленко, Н.З. Кунц, А.И. Пожаров, Н.Л. Супрун, В.И. Цема, доценты А.Г. Кокушкин, И.М. Малышев, В.И. Уразов, Э.А. Хитренко и др.

О качестве подготовки выпускников говорит хотя бы тот факт, что в 2001 г. из 65 выпускников четверо окончили университет с золотой медалью. Это подполковники: В.В. Павлов и А.А. Подковыров, капитаны А.В. Качинкин и Р.В. Колесов.

С теплотой вспоминаются наши непосредственные руководители - начальники курсов и факультетов: полковники А.П. Звягинцев, А.Н. Березовский, Н.Н. Колбасенко. Они были требовательными, но в то же время справедливыми командирами.

Ярких моментов в период обучения в стенах Венного финансово-экономического университета было немало. Сейчас отчётливо осознаешь, что, по сути, запоминающимся являлся каждый день пребывания в коллективе слушателей, среди которых были и специалисты с солидным опытом работы на различных должностях в финансово-экономических органах военных округов и вчерашние помощники командиров полков и отдельных батальонов по финансово-экономической работе - начальники финансово-экономической службы (главные бухгалтеры). Справедливости ради, отметим, что работа военных финансистов в 1990-е гг., независимо от занимаемой должности и воинского звания, являлась кропотливым трудом, предполагавшим не только грамотную организацию финансового обеспечения войск в условиях дефицита всех видов ресурсов, но и умение ежедневно работать с военнослужащими и гражданским персоналом воинских частей, которым по три-четыре месяца не выплачивалось денежное довольствие и заработная плата, а задолженность по отдельным компенсационным выплатам, например по денежной компенсации взамен продовольственного пайка, даже несмотря на ее существенно заниженную величину, не выплачивалась по два-три года.

Кропотливую работу со слушателями проводил кандидат экономических наук, профессор, полковник П.Ф. Савинский. Самое пристальное внимание он уделял привлечению нас к научной работе. Во многом благодаря участию в научной работе под руководством полковника П.Ф. Савинского, сложилась и моя дальнейшая судьба. Подход Павла Федоровича был прост, но в то же время эффективен: сначала - курсовая работа по актуальной военно-экономической теме, потом, в её развитие, -научная работа на конкурс, а затем -дипломная работа. Подобные дипломные работы отличались актуальностью, научностью и одновременно насыщенностью практическим материалом, с которым мы работали в главных и центральных управлениях Минобороны России. Например, я в дальнейшем развил тему своей курсовой, научной, а затем и дипломной работы в диссертационном исследовании на соискание учёной степени кандидата экономических наук.

Высококвалифицированно проводились занятия по организации контрольно-ревизионной работы кандидатом экономических наук, доцентом полковником И.В. Чистовым. Он стремился развивать в слушателях творческое начало, всячески поощрял инициативу при принятии решений в ходе отработки учебных заданий. В дальнейшем многие из нас, продолжив службу в качестве инспекторов-ревизоров, смогли оценить важность умения нестандартно мыслить, сопоставлять, на первый взгляд, несопоставимую финансово-экономическую информацию для выявления нарушений в использовании материальных и денежных средств.

По сути, каждый сотрудник университета с полной самоотдачей работал для достижения важнейшей цели - подготовки , являющихся высококлассными специалистами в вопросах финансово-экономического обеспечения армии и флота. Если говорить о выпуске слушателей ВФЭУ в 2001 г., то он был знаменателен по ряду причин.

В частности, это был первый выпуск, когда факультет очного обучения окончили женщины-военнослужащие: майор Л.А. Соломина, окончившая университет с дипломом с отличием, и капитан И.А. Кротова. Кроме того, это был юбилейный выпуск, проведённый в 50-ю годовщину университета.

После окончания университета, в 2001-2010 гг., я проходил службу в Военной финансово-экономической академии (г. Ярославль) на должностях преподавателя, старшего преподавателя, заместителя начальника кафедры «Бухгалтерский учёт, анализ и аудит», начальника кафедры «Управление учётно-ана-литической деятельностью в Вооружённых Силах». Знания и навыки, полученные в университете, позволили мне достаточно быстро освоиться в новом качестве преподавателя высшей школы, в сжатые сроки подготовить и успешно защитить диссертацию на соискание учёной степени кандидата экономических наук, получить учёное звание доцента.

Сегодня в России на различных должностях государственной и муниципальной службы, в коммерческих организациях, в кредитных, бюджетных и образовательных учреждениях успешно работают выпускники Военного финансово-экономического университета (ранее - Военный финансово-экономический факультет при Финансовой академии при Правительстве РФ, а еще ранее - Военный факультет при Московском финансовом институте). Востребованность в настоящее время знаний, навыков и личностных качеств выпускников университета, сформированных в стенах одного из лучших учебных заведений страны, - доказательство высокого качества подготовки военных финансистов.