Синие законы коннектикута. Смертная казнь в США: нюансы

Джон Браун Кальма Анна Иосифовна

«Голубые законы Коннектикута»

Серые каменистые холмы со всех сторон обступали хижину Браунов. Сеять здесь было почти невозможно, даже скот с трудом находил себе корм.

У матери часто пропадало молоко, и тогда ребенка, по индейскому обычаю, подвешивали в корзинке к большому дереву, чтобы он слушал пение птиц и не плакал. Но мальчик все-таки плакал от голода, и отец с горя проклинал этот гиблый Коннектикут, где семейному человеку впору удавиться.

Оуэн Браун, отец Джона Брауна. (Дагерротип.)

Страна была сурова, и поселенцам приходилось туго. Холодные речки, глубокие ущелья с черными, словно обугленными деревьями, серые овраги, откуда по вечерам поднимался плотный, белесый туман, - такова была родина Джона Брауна.

Люди здесь были под стать природе - грубые, неразговорчивые, упорные. В непрерывной борьбе за существование они почти утратили способность мечтать о чем-нибудь, кроме сытой жизни и закромов, полных пшеницы и кукурузы. Их чувства были так же просты и примитивны, как орудия в их руках - топор, молоток, пила…

Трудились здесь упорно, стиснув челюсти, поливая потом каждую пядь земли, выкорчевывая деревья, сбрасывая в пропасть камни, чтобы хоть как-нибудь приспособить эту землю для посева. Ели грубую пищу - кукурузные лепешки, бобы с салом, размоченные в воде сухари…

Спали тяжелым сном без сновидений, не сняв с себя той одежды, в которой работали весь день, спали в сырых, еще неоконченных срубах. Возмужав, брали в дом женщину, потому что нужно кому-нибудь стряпать, шить и стирать и потому еще, что библия не велит человеку жить в одиночестве. В каждой хижине на почетном месте лежала эта толстая книга, единственная книга, которую здесь читали. Люди верили в рай и в геенну огненную. По воскресеньям в церкви проповедник грозил курильщикам вечными муками. Потом все - мужчины и женщины - пели простуженными, не привыкшими к пению голосами заунывные псалмы. В воскресный день было запрещено громко говорить, смеяться и целовать жену. Так гласили «Голубые законы Коннектикута», установленные первыми поселенцами-пуританами.

В этих же законах говорилось, что «какие бы то ни было лица, носящие золотые или серебряные шнуры, золотые или серебряные пуговицы, шелковые ленты или другие какие-либо излишние украшения, будут подвергнуты налогу в размере 150 фунтов стерлингов».

Творцы законов не подумали о том, что в Коннектикуте нет людей, одевающихся в золото и серебро, и что этому штату гораздо более подходит другой «Голубой закон», гласящий, что каждый неоплатный должник может быть продан за свои долги в рабство.

Уже вся Америка втихомолку смеялась над «Голубыми законами», уже давно истлели в земле кости их творцов, а в Коннектикуте продолжали слепо им повиноваться, и жители даже гордились тем, что их штат называют «штатом суровых законов».

В Коннектикуте давно шел слух о хороших землях в штате Огайо. Спустя четыре года после рождения Джона отец его, Оуэн Браун, запряг свою единственную лошадь в фургон, посадил туда жену, детей и, погрузив все свое нехитрое имущество, двинулся в Огайо.

Он разбил палатку в долине реки, у поселка Экрон. Здесь была черная, жирная земля, хорошие пастбища. По долине тянулись огромные фруктовые сады, и весной старые узловатые деревья цвели пышным розовым цветом.

В долине жило немного немцев-фермеров, большинство же населения состояло из исконных обитателей Америки - индейцев. Индейцы и белые почти не общались. Но Оуэн Браун не разделял предрассудков своих соотечественников. Он вовсе не считал, что только белые должны управлять миром и повелевать людьми иных рас. Он полагал, что если человек честен, мужествен и славно работает, то цвет его физиономии никого не касается.

Такие речи он нередко вел у себя дома и при этом прибавлял, что американцам еще придется расплачиваться за свое отношение к индейцам и неграм. Одних они лишили родины и гонят с места на место, других и за людей не считают.

Слова у Оуэна Брауна не расходились с делом.

Когда у соседа-индейца Джонатана Две Луны заболел ребенок, Оуэн Браун дал ему молока от своей единственной коровы, а жена его лечила ребенка. За это благодарный индеец помог Оуэну срубить деревья для хижины. Потом заболела корова Браунов, и другой индеец, по прозвищу Красный Буйвол, вылечил ее.

Индейцы были великолепными охотниками, рыболовами и земледельцами. Они знали свойства местных трав и умело ухаживали за скотом. У них был свой способ разведения маиса и табака, обеспечивающий богатый урожай. Индейские женщины выделывали из оленьей кожи превосходные куртки и штаны, шили обувь, - словом, с такими соседями было приятно и полезно дружить.

Маленький Джон быстро свел дружбу с индейцами. Он рос замкнутым, молчаливым ребенком. Редко смеялся, редко играл с белыми мальчиками. Зато в хижине Джонатана Две Луны он был частым гостем и в семь лет свободно объяснялся на скупом гортанном языке индейцев.

Индейские мальчики дарили Джону разноцветные каменные шарики, а однажды подарили ему живую белку. Белка сделалась совсем ручной, спала у него за пазухой и царапала ему грудь острыми коготками. Джон понес ее в лес - «понюхать сосны», и тут вдруг белка убежала. Она взобралась на дерево, скрылась в густой листве, и, как ни звал ее Джон, как ни манил, белка больше не показалась.

Это было первое горе в его жизни. Дома Джон сказал матери, что белка его предала и что отныне он знает, что в жизни его ждет несчастье.

Мать была суеверна и приняла предсказание вполне серьезно. Этот мальчик был так непохож на остальных ее детей. Те были откровенными деревенскими сорванцами, и она шлепала их за разорванные в драке штаны, а этот всегда держался особняком и в восемь лет говорил вещи, от которых взрослым становилось не по себе. В восемь лет он был высок, смугл и мускулист. Индейцы научили его управлять легкой пирогой и ловить рыбу на сырое мясо. Он знал, как ставить силки на птиц и капканы на мелких животных. Он умел на всем скаку накидывать лассо на бегущую лошадь. И одевался он, как индейцы: мягкие мокасины, штаны из оленьей кожи и козья куртка. Старая сквау Джонатана вышила ему на штанах красной и синей шерстью красивый узор.

Теперь ты совсем наш, мальчик из Коннектикута, - сказал ему Джонатан Две Луны.

Этот старый индеец еще помнил битвы у форта Дюнен, он мог бы кое-что рассказать о скальпах, снятых им в молодости с врагов - «бледнолицых», о водке, которой, в обмен на землю, поили индейцев пришедшие завоеватели. Но Две Луны только хмурился, когда «мальчик из Коннектикута» пытался его расспрашивать: раны были еще слишком свежи, они еще не успели затянуться. Теперь Джонатан был по виду таким же скотоводом и земледельцем, как и его соседи, но его сквау продолжала бережно хранить в углу хижины старый карабин и обрывок материи с вышитыми знаками войны.

Когда Джон немного подрос, отец поручил ему сторожить стадо. В долине Огайо семье Браун повезло - здесь были пышные зеленые пастбища. Скот быстро тучнел. Скоро у Браунов было несколько коров, много овец и коз. Мать еле справлялась с домашней птицей и огородом. По совету индейцев, отец начал дубить кожи. Это оказалось выгодным, и он подумывал уже о том, чтобы отдать Джона в школу. Мальчик сам выучился читать по этикеткам в лавке Бернса. Бернс продавал поселенцам сало, соль, сахар, муку; по надписям на этих товарах Джон научился различать буквы. Мать заставляла его читать Ветхий завет, но мальчик предпочитал пасти скот.

С утра до вечера он пропадал в полях. Коровы лениво пережевывают жвачку, овцы жмутся друг к другу, как будто им холодно, хотя с неба расплавленным потоком льется зной. Джон мчится на неоседланной лошади по зеленой долине. Горячий ветер свистит у него в ушах, он кричит что-то дикое, восторженное и босыми пятками бьет бока вспотевшего коня.

Однажды жители долины заметили, что их соседи-индейцы чем-то сильно взволнованы. Когда Джон зашел в хижину Джонатана, Две Луны сидел у стола, мурлыча какую-то песню, и чистил свой старый карабин.

Что случилось? - спросил его мальчик.

Мои братья поднялись по ту сторону границы, - отвечал Джонатан.

Это означало, что американцы снова обманули индейцев, посулив им новый договор о свободе племен и неприкосновенности границ, но не выполнили этих обещаний. Теперь война, видимо, завязывалась не на шутку. Все взрослые индейцы ушли из селения, и Две Луны сказал Джону, что их ведет сам «Пророк».

«Пророком» индейцы племени шауни называли одного из братьев Текумсе. Текумсе, вождь племени, хотел образовать великий индейский союз из воинов всех племен. По его замыслу, воины должны были созвать индейский конгресс, который распоряжался бы всеми индейскими землями. Текумсе начал переговоры об этом с губернатором Индианы Гаррисоном. Но Гаррисон поступил с индейцами так же, как всегда поступали с ними все «бледнолицые братья».

Когда Текумсе явился для переговоров в Винсенн, резиденцию губернатора, Гаррисон приказал заманить индейцев в помещение и арестовать всю делегацию. Текумсе, почуяв недоброе, предложил вести совещание на открытом воздухе, в саду. Индейцы и американские офицеры уселись на траве. Текумсе, статный, мускулистый и великолепный в своем расшитом плаще и перьях, изложил требования племен. Но тут из-за деревьев выросли солдаты и окружили безоружных индейцев. Губернатор сам руководил избиением «дикарей».

Текумсе удалось ускользнуть, и предательство Гаррисона подняло против американских поселений все северо-западные индейские племена. Решительное сражение произошло на берегах реки Типпеканоэ в ноябре 1811 года.

Больше тысячи индейцев сражалось с восемьюстами хорошо вооруженных и обученных солдат, которыми командовал Гаррисон. «Пророк» сам вел своих соплеменников в бой. Он громко пел воинственные песни, и индейцы верили, что он заговаривает их от пуль. Они дрались, как одержимые. Долгое время исход сражения был гадателей. Победили белые, и Гаррисон разгромил и сжег дотла селение «Пророка». Индейцы обратились за помощью к Англии. Англия была в это время занята войной с Францией, и США, воспользовавшись удобным моментом, объявили ей войну.

Смерть Текумсе в битве у Темзы. (С гравюры Гэллстоуна по картине Чэппела.)

Началась кампания 1812 года, неудачная для Америки и приведшая даже к взятию и сожжению столицы Союза - Вашингтона.

Война эта не была вовсе «войной из-за рыбных ловель», как писали потом в американских учебниках, а продолжением борьбы США за независимость и освобождение из-под английской опеки. Кроме того, США стремились захватить Канаду, принадлежавшую Англии.

Как все мальчики его возраста, Джон Браун мечтал воевать. Отец послал его вместо себя гуртовщиком с полком, отправившимся к месту военных действий. Это поручение сразу ставило Джона в непосредственную близость к войне. Правда, его стадо находилось в самом конце обоза, но все же и здесь пахло порохом, и он мог сколько угодно болтать с солдатами.

Конский навоз, солдатская ругань, застревающие в грязи пушки, больные тифом, вытоптанные поля, опустошенные фермы - о, какой страшной и будничной стороной обернулась к нему война!

С первых же дней война вызвала в нем отвращение. На его глазах расстреляли нескольких безоружных индейцев. На тряских телегах провозили раненых. Среди солдат свирепствовала тифозная горячка. Дух их слабо поддерживался порциями виски и только что сочиненным гимном о знамени, усеянном звездами. Толковали, что английские корабли захватили весь американский флот.

На границе, у Ниагары, происходили кровавые бои. Англия отправила в Канаду несколько лучших полков Веллингтона. Американские солдаты ругали правительство и разбегались по домам.

«Мальчик из Коннектикута» гнал свое стадо и внимательно слушал, о чем говорили окружающие.

Как-то раз проезжий капитан на почтовой станции подарил ему книжку. Это была первая книжка в его жизни, не считая Ветхого завета. Он прочел ее залпом на бивуаке, задыхаясь от волнения, негодуя на солдат, которые орали у него над ухом, требуя от кашеваров обычной порции овсянки. Книга рассказывала о жизни великого карфагенского полководца Аннибала. Отец взял девятилетнего Аннибала на войну. Отправляясь в поход, он заставил мальчика дать перед алтарем клятву, что всю свою жизнь он, Аннибал, будет непримиримым врагом Рима. С тех пор жизнь Аннибала была посвящена выполнению этой клятвы. Он учился бегать, стрелять, управлять колесницей - все с единственной целью сделать себя пригодным для войны с римлянами.

Когда Джон кончил книгу, его захватил такой мощный поток новых чувств и мыслей, что в этом потоке навсегда потонул прежний маленький пастушонок, любивший белок и каменные шарики. Кипучий мир, мир героических подвигов, открылся перед ним.

Как при вспышке молнии появилась перед Джоном на мгновение великолепная и далекая жизнь древних героев. Но Аннибал был таким же мальчиком, как и он, Джон, даже моложе Джона. Клятва Аннибала не давала ему покоя. Сейчас тоже шла война, и американский мальчик мог бы поклясться в непримиримой ненависти к англичанам. Но, к удивлению Джона, Англия не вызывала в нем враждебных чувств, а пленные солдаты-англичане, которых он видел, скорее даже нравились ему - у них был забавный говор, и они ловко свистели на самодельных свистульках.

Да и все, что он видел в этой войне, не стоило такой торжественной клятвы. Джон Браун завернул книжку в старый шейный платок, спрятал ее за пазуху и занял свое место в обозе рядом с фуражирами и коровами. Спутники не заметили в нем перемены. Он был одет в те же оленьи штаны и высокие сапоги с отворотами, у него были такие же неподвижные и внимательные глаза под широкими бровями, и он так же, как всегда, молчал и слушал, что говорится кругом. Но они не подозревали, что «мальчик из Коннектикута» исчез навсегда и что теперь с ними едет на неказистой лошаденке сам юный Аннибал!

Американский эскадрон продвигался все дальше на юг. Теперь на пути у него было мало ферм и мелких крестьянских хозяйств. По обеим сторонам дороги тянулись обширные табачные и маисовые поля. Сотни негров работали на полях. Табак, маис, негры - все это принадлежало богатым плантаторам. Иногда эскадрон останавливался на ночлег вблизи плантаторского дома, и тогда неизменно прибегали посыльные-негры покорнейше просить джентльменов пожаловать к хозяину. Разумеется, приглашение относилось только к офицерам. Но однажды посланные явились за Джоном. Плантатор хотел опросить у гуртовщика что-то о коровах, выписываемых из Огайо.

Мальчик с любопытством переступил порог помещичьего дома, построенного в староанглийском вкусе, с большим холлом и открытой площадкой, где висели гамаки. Джентльмены были навеселе. В густом табачном тумане плавали красные физиономии полковника и двух младших лейтенантов. Мундиры были расстегнуты, сабли составлены в угол. Негры метались, как угорелые, подавая лимоны, сахар, виски.

В кресле, положив на стол огромные ноги в желтых сапогах, полулежал хозяин.

Вам следует выпить, молодой мастер, - сказал он Джону, - война требует жертв.

Мальчик отказался, и хозяин недовольно сморщил нос.

Помяните мое слово, этот парень будет методистским проповедником.

Джон потихоньку дотронулся до книги, лежавшей у него в кармане. Аннибал был всегда с ним. Офицеры смеялись, глядя на его решительный вид и сжатые губы.

Тут произошло нечто такое, что навсегда решило судьбу Джона Брауна. На первый взгляд - незначительный эпизод. Маленький негр-слуга оступился и пролил зеленый ликер на новый жилет полковника.

Негр был приблизительно одних лет с Джоном. Его не ругали, на него даже не закричали: это считалось неприличным. Хозяин просто взял хлыст с железным наконечником и начал размеренно ударять негра по голове и лицу. В комнате было совсем тих<о. Офицеры рассеянно глядели по сторонам, полковник оттирал салфеткой пятно на жилете. Свист хлыста, впивающегося в человеческое тело, мычащий от боли мальчик - это было все.

Джон, с неожиданной для него самого силой, вырвал у хозяина хлыст. Секунду плантатор и «мальчик из Коннектикута» мерили друг друга взглядами. Оба тяжело дышали. Потом старший отвел глаза:

Я же говорил - мальчишка хочет быть проповедником, - сказал он с принужденным смехом.

В тот же вечер, стоя на опушке леса под шумящим кленом, Джон поклялся быть непримиримым врагом рабовладельцев и посвятить всю свою жизнь борьбе против рабства.

Луна, одиночество, шелест трав настраивали романтически воображение мальчика. Он хотел бы разрезать себе руку, чтобы кровью скрепить свою клятву, но вспомнил, что взрослые клянутся на библии. Тогда, положив правую руку на «Жизнь Аннибала», он громко произнес свой обет.

В впусте 1814 года пять тысяч англичан под командой генерала Росса высадились в устье реки Потомак. Они обратили в бегство корпус американской милиции и вошли в Вашингтон. Столица Соединенных штатов, существовавшая всего каких-нибудь четырнадцать лет, запылала. Англичане подожгли Белый дом, Капитолий - славу и гордость молодой республики. На море американцы потеряли два лучших фрегата, в свою очередь захватив несколько английских военных судов.

Через три месяца был заключен мир. По этому миру обе стороны возвращали друг другу все завоевания. Причины, которыми была вызвана война, обходили молчанием. С индейскими племенами на северо-западе был также заключен договор. Индейцы отказывались от двух третей своих земель и обязывались поселиться в резервации, то есть в специально отведенной для них территории. Режим в резервации заключался в обезоружении индейцев, в обложении их тяжелыми податями и в постепенном лишении индейцев самоуправления. Кроме того, резервацию наводняли миссионеры, которые с помощью водки успешно «обращали дикарей в истинную веру».

Война была окончена.

Солдаты возвращались домой. Возвратился домой и Джон Браун. Отец и мать едва узнали своего сына в этом худом, загорелом подростке, от которого пахло конским потом и дешевым табаком. Вся семья с изумлением слушала его рассказы о походе. Он говорил кратко и точно, употребляя новые, по-видимому книжные, слова. Простодушному фермеру из Огайо льстило, что у него такой сын. Он приглашал соседей послушать и подивиться мальчику. Джон по-новому зачесывал волосы, каждое утро он просил горячей воды для мытья и морщился, если при нем говорили непристойности: слишком много наслушался он их в эскадроне.

Ты должен стать священником, - сказал Джону отец. Это было самое лучшее, что мог придумать для сына простой дубильщик кожи. Его фантазия не простиралась дальше заведения преподобного Мозеса, где учились сыновья самых богатых в округе фермеров. Джону было все равно: все его сверстники-индейцы давно ушли из долины, он чувствовал себя одиноким и чужим в этом селении, где все после войны казалось ему каким-то ненастоящим.

В осенний день в заведении преподобного Мозеса появился новичок - высокий, слегка сутулый юноша в длинном сюртуке и белой косынке на шее.

Мозес преподавал богословие и катехизис фермерским наследникам в возрасте от пятнадцати до двадцати лет. В классе сидели здоровенные парни, привыкшие копать землю и объезжать лошадей. Слово божие им было, что называется, «не в коня корм». Скрепя сердце они выслушивали заповеди блаженства, а затем мчались в салун - залить священную жажду вином. После псалмов им было просто необходимо прочистить глотку непристойной песней. Но звание священника было выгодным и почетным, и они мужественно смиряли себя на занятиях.

Новичок не понравился им. Он не ходил с ними в винный погребок, не пел песен и не волочился за служанками. Вместе с тем он не был и тем, что они называли «ханжой» и «постником». Занятия, по-видимому, мало интересовали Брауна. Он сидел, пристально глядя перед собой, и если преподобный Мозес спрашивал его, Браун отвечал с некоторой запинкой, как будто ему надо было сделать усилие, чтобы вспомнить то, о чем только что говорилось.

Молодые люди искоса поглядывали на Брауна. Новичок был чистоплотен до «щеголеватости, его сапоги блестели, он чистил их куском замши, которую выделал сам в дубильне отца. Рядом с плохо вымытыми юношами в грубых фланелевых рубашках он выглядел франтом. Но, когда они пробовали звать его с собой на танцульки, Браун отказывался.

Мне больно смотреть ему в глаза, - говорил маленький Спид, первый забулдыга и весельчак, - у этого малого глаза, как сверло.

И ученики преподобного Мозеса почти не удивились, когда спустя полгода на утренней перекличке выяснилось, что Джона Брауна нет и что он навсегда ушел из школы.

Дома он сказал отцу, что священное писание он изучил, но что его больше интересует дубление кож. Оуэну Брауну было жаль расстаться с мечтой об ученом сыне, кроме того, церковные проповеди приносили верный доход. Он хотел настоять на своем, но почему-то, поглядев на суровое лицо сына, ничего не сказал.

На берегу реки, неподалеку от дубильни Оуэна Брауна, была заброшенная хижина. Тут поселился Джон вместе со своим двоюродным братом Леви. Обоим юношам хотелось самостоятельной жизни, обоих давил патриархальный семейный строй. Им нравилось по утрам, прямо с постели, бежать к реке и плескаться в ледяной воде, самим стряпать себе еду, придумывая фантастические кушанья из бобов, яиц, молока и сахара. Впрочем, они содержали свою хижину в безукоризненной чистоте, и Леви уверял, что ни одна женщина не побрезгует поселиться в таком доме.

Маленькое кустарное дело процветало. Кожи Брауна шли в Кливленд и в Питсбург, и Оуэн Браун начинал думать, что, не сделавшись священником, сын его поступил в общем правильно.

Позади дома в дубильных чанах мокли кожи. Джон сам пересыпал их дубовой корой и заливал водой. Он лучше всех умел очищать шкуры от шерсти и обрабатывать сырье. Теперь руки его постоянно были желтыми, платье и волосы пропитались острым запахом кожи. Но Джон не обращал на это никакого внимания, и когда Леви говорил, что девушки не станут любить его, потому что от него пахнет кожей, он только усмехался в ответ.

Ему исполнилось двадцать лет. Черты его лица окончательно определились: под большим лбом глубоко сидели светлые, холодные глаза, рот был постоянно сжат. Он по-прежнему мало говорил и редко смеялся. Леви, бесхитростный парень, с некоторой робостью взирал на своего двоюродного брата. Брат не интересовался ни девушками, ни молитвенными собраниями. Леви не мог понять его.

Однажды только он увидел Джона взволнованным и разгоряченным. Это было в ту ночь, когда беглый негр из Виргинии постучался к ним в дом. Джон сам спрятал беглеца в амбаре и всю ночь караулил возле хижины. Негр был молодой и весь трясся, уверяя, что за ним гонятся. Каждый шорох казался ему подозрительным. Когда в темноте послышался лошадиный топот, беглец чуть не умер от страха, а Джон схватил карабин и сказал Леви, что намерен биться за негра до последнего издыхания. У него горели глаза, дрожал голос, и Леви не узнал своего всегда сдержанного брата.

После оказалось, что мимо дома гнали стадо и никакой погони не было. Джон выпустил негра из амбара, запряг лошадь и сам повез беглеца к надежным людям на озеро Ири. А там уж негра переправили в безопасное место, и Джон, рассказывая об этом Леви, радовался и смеялся, как никогда не смеялся прежде.

Двум холостякам пекла хлеб соседка Ласк. Она приносила теплые булки, и с ней часто приходила дочь, маленькая бледная девушка с непомерно большими глазами. У девушки был свежий, высокий голосок; она охотно пела священные гимны и псалмы. По вечерам, пока мать разговаривала с Леви об урожае и ценах на хлеб, она сидела с Джоном на крыльце и пела ему. Юноша слушал чистый, звенящий звук ее голоса и смотрел на поднятое к луне бледное маленькое лицо. Любил ли он ее? Вероятно, он и сам не смог бы ответить на этот вопрос. Во всяком случае, когда он сообщил Леви, что Дайант переезжает к ним в дом, он был убежден, что женится по любви.

Маленькая девушка, сделавшись женой Брауна, не стала ни хозяйкой в доме, ни помощницей в деле. Не такая жена нужна была дубильщику или фермеру. По целым дням Дайант с безразличным видом сидела у порога. По временам она куда-то исчезала, и родные не могли найти ее. Однажды Джон нашел ее в лесу. Дайант стояла на коленях и громко молилась. Лицо ее морщилось, как у плачущего ребенка, и она кулаками била себя в грудь. Джон ужаснулся: ханжа или помешанная - это было одинаково скверно.

Он надеялся, что первый ребенок вылечит жену от ее причуд. Но появился Джон-младший - их первенец, за ним Джезон, Оуэн, Фредрик, Руфь, а жена все продолжала служить молебны в лесу и петь по ночам псалмы.

Джон махнул на нее рукой - от нее было мало пользы в доме. Он сам выхаживал детей, когда они заболевали, и сам укачивал их, когда им нужно было спать. В этом высоком, костистом и холодном на вид человеке хранился огромный запас нежности, и он щедро тратил ее на детей.

От детей в доме стало тесно. Джон пристроил несколько комнат, но и этого оказалось недостаточно. К тому же уменьшился заработок Брауна. Дубление переставало быть прибыльным делом: в больших городах появились кожевенные фабрики, которые выделывали кожи быстрее и лучше маленькой кустарной дубильни. Кроме того, в городах людям, по слухам, жилось легче, они быстрее наживали деньги.

Совсем недавно был изобретен паровоз. Это было как бы вторым «открытием» Америки. Железнодорожная горячка охватила страну. Как в начале столетия все предприимчивые люди занимались морской торговлей, так в тридцатых годах все устремились на строительство железных дорог. Рельсы, шпалы, кирки, лопаты - все стало предметом спекуляции. Ходили слухи о баснословных барышах, получаемых железнодорожными компаниями. Слухи эти смущали покой мирных фермеров Огайо. Многие из них поместили свои сбережения в строительство дорог и надеялись получить немалую прибыль.

Мать Дайант приходила рассказывать об этом и норовила попасть в те часы, когда зять был дома. Джону становилось не по себе: вдова Ласк сверлила его маленькими, злыми глазами и презрительно фыркала каждый раз, когда он заговаривал. Зять был ни к чему неспособным увальнем, он не мог даже приодеть жену, а дети его вынуждены бегать босиком.

Дайант пела псалмы и, казалось, ничего не слышала из того, что говорила мать. Однако она сама предложила Джону переехать в Кроуфорд - селение близ Ричмонда, где у нее были родственники. Ричмонд становился большим городом, и там легче было искать заработка.

Весной 1828 года семья Джона Брауна трогается в путь. Родители и дети едут на одном из первых американских поездов, описание которых нам оставил Диккенс:

«Здесь нет вагонов первого и второго класса, но зато существуют вагоны для мужчин и для женщин. А так как белые никогда не ездят с черными, то есть еще вагоны для негров - род длинных неуклюжих сундуков.

Тряски, шума и стен много, окон мало. Вагоны похожи на омнибусы: в них помещается от тридцати до пятидесяти человек. Места крест-накрест, и сидят на них по-двое.

Среди вагона - печь, которую топят докрасна каменным углем, так что от жары в вагонах стоит туман. Много газет в руках, но их мало читают. Каждый говорит с кем хочет - знакомым и незнакомым. Говорят преимущественно о политике, о банках и о хлопке. Люди тихие избегают говорить о политике, так как новые выборы президента будут через три с половиной года, а партийные страсти горячи уже и теперь.

Полотно железной дороги очень узко. Поезд останавливается среди лесов, куда также трудно забраться, как и выбраться оттуда, пересекает шоссейные дороги, на которых нет ни застав, ни полисменов, ничего, кроме деревянной арки, на которой написано: «Когда раздается звонок, берегись локомотива».

Ремесленники заняты своей работой, многие из жителей высовываются из окон и дверей, мальчики играют в коршунов, мужчины курят, женщины болтают, дети кричат, свиньи роются в песке, непривыкшие лошади ржут и бросаются к самым рельсам - и вот дракон рвется вперед, разбрасывая кругом ливень искр от своего дровяного топлива, - гремит, шумит, завывает и трепещет, пока, наконец, измученное жаждой чудовище не остановится, чтобы напиться, народ столпится вокруг, и вы опять свободно дышите».

Кроуфорд встретил новых поселенцев не слишком приветлива Родственники и сами перебивались случайными заработками. Джону Брауну с трудом удалось получить место почтмейстера. Семья поселилась в большом, холодном доме. Младшие дети часто болели. После цветущей долины Огайо природа здесь выглядела жалкой и недоразвитой - низкорослые дубы, чахлые смоковницы, выступающие из земли белые уступы скал, похожие на оскаленные зубы. Джону не нравились новые места. Но здесь жили негры, и это обстоятельство сразу поглотило все его внимание, заставило позабыть о неудобствах собственного быта.

Из книги Рыжий дьявол автора Дёмин Михаил

ГОЛУБЫЕ ГЛАЗА - Мы знаем о вас немало! Почти все! Знаем, что вы долго сидели, были на Колыме, на пятьсот третьей стройке и в „Краслаге". Освободились из заключения в тысяча девятьсот пятьдесят втором году. И после освобождения находились в ссылке в наших краях. А потом из

Из книги Ограниченный контингент автора Громов Борис Всеволодович

«Голубые береты» Все подразделения несли одинаково тяжелую нагрузку в Афганистане. В зависимости от региона дивизии выполняли две основные задачи. Во-первых, несли службу по охране объектов, начиная со своего гарнизона и заканчивая дорогами. Во-вторых, принимали участие

Из книги Автопортрет в лицах. Человекотекст. Книга 2 автора Бобышев Дмитрий

ГОЛУБЫЕ ЗАЙЦЫ

Из книги Сколько стоит человек. Тетрадь шестая: Строптивый ветеринар автора

Из книги Сколько стоит человек. Повесть о пережитом в 12 тетрадях и 6 томах. автора Керсновская Евфросиния Антоновна

Борис-Голубые яйца Но, как говорится, своя рубашка ближе к телу, а поэтому, принимая самое активное участие в жизни и приключениях нашего подземного коллектива, все же следствие по моему делу - это главное, что меня мучило.К чему из этого подземелья водят подследственных

Из книги Демократия в Америке автора де Токвиль Алексис

О ТОМ, ЧТО ЗАКОНЫ ЛУЧШЕ, ЧЕМ ПРИРОДНЫЕ УСЛОВИЯ, СЛУЖАТ УКРЕПЛЕНИЮ ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ РЕСПУБЛИКИ В СОЕДИНЕННЫХ ШТАТАХ, А НРАВЫ ЕЩЕ БОЛЕЕ ВАЖНЫ, ЧЕМ ЗАКОНЫ Все народы Америки имеют демократическое общественное устройство, - Однако демократическиеучреждения процветают

Из книги Франц Кафка автора Давид Клод

XIII «Голубые тетради» После публичного чтения в Мюнхене Кафка пишет Фелице 7 декабря 1916 года: «После двух лет, в течение которых я ничего не написал, я имел фантастическую наглость дать публичное чтение, в то время как уже полтора года я ничего не читал в Праге моим лучшим

Из книги Моя бульварная жизнь автора Белан Ольга

Голубые не только ели… Хозяин не очень любил тему гомосексуализма. То есть он ее очень не любил. Об этом в свое время мне говорил еще Вася. Всякие свингеры, мазохисты и даже зоофилы вполне спокойно уживались на страницах газеты. Но вот «гомосятину» тут не приветствовали.

Из книги Марк Твен автора Мендельсон Морис Осипович

Янки из Коннектикута Растущее в душе Твена чувство беспокойства и недовольства современностью нашло ярчайшее отражение в его романе «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура», который был опубликован в 1889 году.Рядовой житель Хартфорда, мастер одного из

Из книги Каменный пояс, 1978 автора Бердников Сергей

ОТЦОВЫ ГЛАЗА ГОЛУБЫЕ Я в детстве не рвал голубые цветы -Лесные цветы, луговые…Напомнили чистого детства мечтыОтцовы глаза голубые.Он был агрономом. И в блеске грозыКачались поля золотые.И видел я в каплях алмазной росыОтцовы глаза голубые.Я вырос. Менялись простор и

Из книги Матисс автора Эсколье Раймон

ГОЛУБЫЕ ГЛАЗА Анри Матисс станет достойным сыном этого воинственного народа. В его портрете из Копенгагенского музея (1906) есть нечто от Эль Греко. Обрамленное бородкой лицо с нежным взглядом, бровями вразлет и несколько вздернутым носом, настороженные уши над крепкой

Из книги Жизнь на старой римской дороге [Повести и рассказы] автора Тотовенц Ваан

Светло-голубые цветы Перевод Р. Григоряна На ее похороны пришло несколько человек: сестра покойной - Турвантан с мужем паланчи Григором, брат ее мужа - Симон, два соседа с женами, поп да пономарь: дьячку поп приходить не велел, чтобы вырученные деньги потом поделить

Из книги Стартует мужество автора Кожевников Анатолий Леонидович

Голубые петлицы Кто не помнит до мельчайших подробностей того дня, когда, оставив у парикмахера гражданскую шевелюру и помывшись в армейской бане, впервые надел солдатскую гимнастерку. Вначале нам показалось, что мы стали походить друг на друга. Но так было только

Из книги Вспомнить, нельзя забыть автора Колосова Марианна

ГОЛУБЫЕ ВЕЧЕРА Идет сегодня как вчера И завтра тускло брезжит, Но голубые вечера - Мне шепчут сказки те же… Свеча неяркая горит, И в печке угли тлеют. Вдруг сердце больно защемит И щеки побледнеют. Нахлынет дикая орда Воспоминаний смутных. Я в одиночестве горда! Мечты

Из книги БП. Между прошлым и будущим. Книга 2 автора Половец Александр Борисович

И вы, мундиры голубые… Лев Бердников «Щеголи и вертопрахи», - так назвал Лев Бердников свою новую книгу. Что такое щеголи - можно и не объяснять, хотя, в наше время привычнее - «франт», ну еще, может быть, «стиляга». А вот «вертопрахи» - это нечто совсем забытое… Словарь

Из книги Неостывшая память [сборник] автора Друян Борис Григорьевич

«И деревья стоят голубые…» В необыкновенно жаркий августовский день 1969 года я вышел из полупустой электрички в Комарове и направился на Озерную улицу. Накануне мы договорились с Даниилом Александровичем Граниным окончательно утрясти у него на даче состав книги

Да и чисто светские стороны жизни ощутили на себе давление пуританских фанатиков. За мелкую кражу били кнутом и отдавали в рабство. За супружескую измену приговаривали к смерти. Так называемые «Синие законы» Коннектикута на ночь лучше не читать…
В Бостоне жестокие наказания полагались еще и за курение табака, «злословие», «ношение яркой и броской одежды», несоблюдение воскресного отдыха, когда ничего не полагалось делать. Те, кого в виде наказания всего-навсего окунали в Лягушачий пруд в центре города, могли считать, что легко отделались, - спустя полгода после основания Бостона, в марте 1631 г. некоему Филиппу Ратклифу публично отрезали уши за «отсутствие набожности» (в чем именно это выражалось, хронисты не уточняли…)
1641 год. В Бостоне двое любовников повешены за «прелюбодеяние». Насколько это повлияло на общественную нравственность, опять-таки неизвестно.
1644 год. Из штата Массачусетс изгнаны все баптисты.
1648 год. В Бостоне повешена за «колдовство» некая Маргарет Джонс.
1650 год. Некий Соломон Франко изгнан из Массачусетса - за свое еврейское происхождение.
1651 год. Городские власти Бостона запретили нарядную одежду и танцы.
1662 год. В Бостоне назначены первые официальные цензоры для просмотра всей печатной продукции.
1686 год. Первая попытка осуществить в Бостоне театральную постановку - тут же запрещенную властями.
1690 год. Попытка издавать первую в Америке газету - тут же запрещенную властями.
1700 год. Из Массачусетса высланы все католические священники.
Ничего удивительного, что великий американский поэт и писатель Эдгар По писал впоследствии: «Я искренне стыжусь того, что родился в Бостоне…»
Пуритане Новой Англии в одном были чертовски последовательны: они давили всех подряд, независимо от национальности и вероисповедания. Резали уши и тащили на виселицу своих соотечественников. Прессовали евреев (которые в штате Массачусетс получили все гражданские права только в 1821 г.). И в семнадцатом, и в восемнадцатом столетиях запрещали селиться в Новой Англии шотландцам и ирландцам - за исключением нескольких резерваций вокруг трех городов Нью-Гэмпшира (но не в самих городах, боже упаси!).
Причина на сей раз не в нелюбви к конкретным национальностям, а в религиозной ненависти. Шотландцы и ирландцы были католиками, а католиков пуритане преследовали особенно люто.
Современный американский историк отметил, что у пуритан «быстро развилось необычное сочетание безграничной тяги к блестящим религиозным диспутам и жесткого неприятия других верований» (3).
Насчет «религиозных диспутов» сказано довольно оптимистично: желающим вступать в дискуссии или задавать неудобные вопросы следовало держаться осторожнее: есть масса примеров, когда простодушных, выступивших с «неправильными» замечаниями, преследовали самым жестоким образом. Ну, а уж если кто-то посягал на монополию «официоза»…
В 1634 г. в Массачусетсе некая Энн Хатчинсон организовала нечто вроде кружка по изучению Библии. Никакой такой ереси в ее высказываниях не наблюдалось - но вся беда в том, что колонисты очень быстро принялись утверждать принародно: миссис Хатчинсон проповедует лучше, чем «одетые в черное выпускники университетов». К тому же Энн была категорически против деления верующих на «достойных» быть допущенными к церкви и «недостойных».
Вот тут «люди в черном» за нее и взялись всерьез: больную и беременную несколько раз таскали на церковный суд, пытались объявить сумасшедшей, еретичкой, чуть ли не ведьмой и в конце концов выслали из колонии. Мало похоже на «блестящие религиозные диспуты»…
Ну, а «жесткое неприятие» других верований принимало самые неприглядные формы. Когда в середине семнадцатого столетия католические миссионеры стали вести весьма успешную деятельность среди канадских индейцев, пуритане быстренько их похватали и отправили в кандалах в Англию. Из чистой зависти в том числе - ведь усилия пуритан обратить хотя бы одного-единственного индейца в свою веру не увенчались успехом…
Ну, а когда в начале восемнадцатого столетия на территории нынешнего Мэна объявился католический проповедник Себастьян Расл, массачусетцы моментально отправили в леса вооруженный отряд с поручением убрать опасного конкурента. Вскоре Расла отыскали и убили (по одной из версий, пуритане вдобавок содрали с него скальп и торжественно привезли в Бостон) (133).
В мае 1844 г. в Филадельфии случился самый натуральный католический погром, направленный против ирландцев (и далеко не единственный). Громили целые кварталы, где жили католики, напали на церковь. Полиция ничего сделать не смогла ввиду явного неравенства сил: немногочисленных подчиненных местного шерифа толпа в несколько сот погромщиков-пуритан попросту разогнала (она была вооружена не только дубинами, но и немалым количеством ружей) (58).
Судебный процесс над салемскими ведьмами

На совести фанатиков-пуритан и салемская «охота на ведьм» в Массачусетсе (1692 г.). Вообще-то верующий человек не должен сомневаться в существовании колдовства, и далеко не все случаи казни ведьм следует отбрасывать как «дутые дела», но «салемский процесс» очень уж явно смотрится надуманным и не имевшим под собой реальной почвы.
Напоминаю: в результате салемской истерии было казнено девятнадцать женщин - исключительно на основании «показаний» двух малолетних неуравновешенных девочек (среди казненных была и прабабушка известнейшего американского фантаста Рэя Брэдбери).
Что характерно, салемский кошмар вовсе не был следствием разгула «тупой, необразованной» толпы. Наоборот, ведущую роль как раз играли самые что ни на есть образованные господа. Вердикт, что детишки стали «жертвами колдовства», вынес дипломированный врач. Судом, приговаривавшим несчастных женщин к виселице и к костру, заправляли тоже не безграмотные батраки, а интеллектуальные и образованные господа Новой Англии: ученые мужи из Гарвардского университета (именовавшегося первое время Кембриджским колледжем) - в то время в первую очередь богословского учебного заведения (разумеется, обучали там в строжайшем соответствии с пуританскими доктринами).
Одним словом, пуританская Новая Англия долго была весьма жутковатым местом, где обронить неосторожное словечко порой было смертельно опасно, яркая лента в волосах решившей принарядиться деревенской девчонки считалась смертным грехом, и диктатура «людей в черном» мало чем уступала тем европейским режимам, которые принято называть «тоталитарными».
Существовал в глуши только один-единственный оазис не мнимой, а настоящей свободы - поселок Провиденс, будущая столица будущего штата Род-Айленд. Основанный тем самым пастором Роджером Уильямсом, что был изгнан пуританами за призыв покупать , а не отбирать у индейцев землю, да вдобавок требовал отказаться от церковного диктата над умами. Пуритане дали промашку, не озаботившись вовремя строптивца прикончить - и Уильямс принимал у себя всех, кого преследовали «люди в черном». Те бесились, но поделать ничего не могли: Уильямс, отправившись в Англию, сумел выправить в парламенте соответствующим образом оформленный патент на освоенную им территорию и от властей Новой Англии уже не зависел нисколечко - а любые насильственные действия против Провиденса были бы противозаконными.
Довольно свободно жилось и в штате Пенсильвания - поскольку его основали и контролировали квакеры, противники «официозной» церкви и какого бы то ни было принуждения в вопросах веры (да и законы квакеры принимали гораздо более мягкие, нежели в остальной Новой Англии).
Но, если не считать этих двух безусловных оазисов веротерпимости и свободы, Новая Англия все же была не самым приятным местом для обитания - да что там, самым неприятным местом на Североамериканском континенте.
А что же Юг?
А вот на Юге с самого начала веротерпимость и свобода вероисповедания были закреплены законодательно. Еще в 1649 г. Генеральная ассамблея Мэриленда приняла «Акт о религии», позволявший христианам любого направления невозбранно исповедовать свою веру - без какой бы то ни было господствующей церкви.
Поначалу южные религиозные свободы, как видим, касались одних только христиан. Но всего через двадцать лет, в 1669-м, Южная Каролина приняла «Хартию о свободе совести», где свобода вероисповедания гарантировалась уже всем - «язычникам, евреям и сектантам». А потому именно в Чарльстоне, столице Южной Каролины, быстро образовалась самая крупная еврейская община на территории США.
(А впрочем, исторической точности ради следует упомянуть, что евреи-южане религией особенно не заморачивались. Еврейская община Чарльстона способна была привести в ужас европейских ортодоксов: из семисот ее членов только четыре семьи соблюдали кошер, особые правила питания, только две семьи соблюдали по канонам иудаизма субботу. А местный раввин был женат на католичке, что у его паствы не вызывало ни малейшего возмущения (149).)
С победой американской революции на Юге, в Виргинии, был принят составленный главным образом Джефферсоном «Акт об установлении религиозной свободы». Полностью читатель может ознакомиться с ним в Приложении. Скажу лишь, что этот документ «на правах закона» вводил полнейшую свободу вероисповедания.
Пуританам Новой Англии этакие новшества пришлись безусловно не по нутру, но поделать они ничего не могли: во-первых, Юг им никак не подчинялся, а во-вторых, после революции соотношение сил изменилось самым решительным образом. С достижением независимости автоматически потерял силу и королевский запрет колонистам осваивать территории к западу от установленной в Лондоне границы колоний. Американцы хлынули на западные земли, создавая там новые территории , а потом и штаты.
(Напоминаю: территория - это область, уже имеющая четко установленные границы, но недотягивающая по количеству населения до полноправного штата, а потому и не имеющая права посылать своих представителей в Конгресс, и управляющаяся непосредственно чиновниками-федералами. Как только население территории достигало 60 000 человек, она преобразовывалась в штат).
В новых территориях и штатах пуритане, оказавшиеся на положении одной из множества групп, уже не имели никакой власти, и, как бы им не хотелось, вводить свои порядки, свою, скажем прямо, диктатуру уже не могли: при попытке «людей в черном» захватить власть им, вульгарно выражаясь, могли и руки пооторвать… Первоначально США состояли из 13 штатов, а к началу Гражданской - уже из 34. И новые штаты с самого начала оказались избавлены от пуританского диктата.
Правда, традиции северной лютой нетерпимости к любому инакомыслию оказались, как и следовало ожидать, чертовски живучими: ведь «люди в черном» никуда не делись, жили на том же месте и оружия складывать не собирались, используя малейшую возможность, чтобы учинить очередное непотребство…
Даже на фоне всех гнусностей, что совершили пуританские рьяные борцы с инакомыслием, выделяется многолетняя травля мормонов, или прихожан Церкви Святых Последнего Дня. США с полсотни лет были уже самостоятельными, давным-давно отошли в прошлое времена пуританского диктата и всевластия, а вот поди ж ты…
Можно разделять убеждения мормонов, можно их не разделять. Однако следует признать очевиднейший факт: мормонов долгие десятилетия преследовали исключительно за их убеждения …
Церковь Святых Последнего Дня, созданная в 1830 г. в штате Нью-Йорк Джозефом Смитом, в отличие от множества других сект, никогда не стремилась к тому, чтобы корежить и перелицовывать на свой лад Библию и уже существующие христианские доктрины. Смит дополнял христианскую веру Книгой Мормона. По его уверениям, ему однажды явился ангел по имени Морония и указал место, где скрыты древние золотые пластины, на которых когда-то, в незапамятные времена, была записана Книга Мормона. Смит нашел записи и с помощью Моронии перевел их на английский - повествование о борьбе меж добрым и злым племенами, попавшими в Новый Свет из Европы еще до Рождества Христова.
Повторяю, верить или не верить Смиту - дело сугубо добровольное (к слову, тогда же, в 1830-м, несколько добропорядочных и богатых горожан засвидетельствовали, что видели эти таблицы - а люди поголовно были серьезные, не склонные к авантюрам и участию в сомнительных делах).

Джозеф Смит

Новое учение, что принципиально важно, распространялось без всякого принуждения - принуждение в тогдашней Америке было бы немыслимо со стороны подобного Смиту энтузиаста-одиночки. Результаты, надо признать, впечатляют: в 1830 г. церковь Смита насчитывала шесть человек, в 1844 г. - пятнадцать тысяч. Именно количество новообращенных, вероятно, и вызвало завистливую злобу пуританских проповедников, лишившихся тысяч прихожан. Начались преследования, всевозможные притеснения, на какие только были горазды разъяренные «люди в черном».
В 1844 г. мормоны, не выдержав постоянного давления, переселились в штат Огайо, где прекрасно обустроили несколько деревень (мормонам и тогда, и позже было присуще невероятное трудолюбие).
В Огайо очень быстро начались те же притеснения. Мормоны хотели одного - спокойно работать и жить по своим установлениям, но этого-то как раз им и не давали… Пришлось переселиться в Миссури.
Там начались прежние преследования. Мормоны переселились в Иллинойс. Тамошние законники по какому-то насквозь фальшивому обвинению упрятали Джозефа Смита и его брата в тюрьму - а потом туда ворвалась толпа и при полном равнодушии представителей правопорядка убила обоих Смитов…
Бригем Янг, заменивший Смита на посту главы Церкви, понял, что в «свободных США» мормонам жить спокойно не дадут. И принял единственно возможное решение: коли уж гонения на Церковь не прекращаются, всем ее прихожанам следует переселиться подальше, туда, где вообще нет ни американской юрисдикции, ни недоброжелателей.
Изучив отчеты того самого путешественника Фримонта, Янг выбрал место, поистине располагавшееся у черта на рогах: на территории современного штата Юта, у Большого Соленого Озера. Земля была совершенно необитаемая, дикая и казалась вовсе неподходящей для жизни: Большое Соленое Озеро своему названию полностью отвечало, вода в нем была такой соленой, что годилась для приправы блюд вместо обычной поваренной соли. Рядом с озером находился самый большой на планете Земля солончак - расположенный прямо на поверхности пласт чистейшей соли шириной в несколько миль и длиной в сто. Места казались такими пропащими и непригодными для человека, что на сотни миль в округе никто никогда не селился. Хотя этот район юридически считался мексиканской территорией, мексиканцы там не показывались отродясь, да и индейцы обходили стороной.
Янг, как признают современные американские историки, спланировал и организовал переселение «с точностью и талантом великого генерала военного времени» (3). Более семидесяти тысяч человек тремя группами, одна за другой, пустились в долгий путь в 1400 миль (около 2253 км). Лошадей и фургонов катастрофически не хватало, и значительная часть мормонов проделала этот путь по горам и безводным пустыням, катя перед собой тачки с пожитками. Мормоны тащились и в жару, и в морозы - а ведь приходилось еще и драться с нападавшими индейцами. Точное число погибших во время этого путешествия неизвестно - но по обочинам остались тысячи могил. Те, кто выжил, с Янгом во главе все же добрались до цели и основали там Город Большого Соленого Озера - Солт-Лейк-Сити. Мечта исполнилась: мормоны теперь были совершенно одни, вдали от врагов, на «ничьей», собственно говоря, земле.
Дальнейшее напоминает волшебную сказку. Мормоны трудились не покладая рук и очень быстро превратили Солт-Лейк-Сити в самую настоящую столицу - большой красивый город с многочисленными площадями, хорошо спроектированными домами и широкими бульварами. Каждое деревце пришлось сажать собственными руками, но мормоны обладали потрясающим трудолюбием, а потому в бывших бесплодных местах вскоре зазеленели парки и фруктовые сады. Менее чем за двадцать лет последователи Джозефа Смита проложили 227 ирригационных каналов, что сделало пригодными для земледелия и садоводства 154 000 квадратных миль бывшей унылой пустыни (примерно 248 000 кв. км.).
Даже великий американский писатель Марк Твен, долго и старательно вышучивавший мормонов (порой совершенно в традициях несуществующей еще советской антирелигиозной пропаганды), все же отдавал должное их несомненным заслугам. Признав сквозь зубы, что в Книге Мормона нет «ничего зловредного», писал объективно: «Не следует упускать из виду, что в течение сорока лет этих несчастных травили - травили без устали, без жалости! Толпа улюлюкала им вслед, избивала их и стреляла по ним; их подвергали проклятиям, презрению и изгнанию; они бежали в глушь, в пустыню, уже изможденные болезнями и голодом, стенаниями нарушая вековую тишину и усеивая долгий свой путь могилами. И все это они претерпели за то лишь, что пожелали жить и верить так, как велела им их совесть. Все это необходимо помнить, и тогда станет понятна та неумирающая ненависть, которую мормоны питают к нашему народу и правительству».
Обратите внимание на географию: притесняли и травили мормонов исключительно в северных штатах…
Мормонские невзгоды только начинались… В 1848 г. разгромом Мексики закончилась американо-мексиканская война, и территории, на которых поселились мормоны, были переданы под юрисдикцию Соединенных Штатов. Спустя год обеспокоенные такими новостями мормоны объявили свои земли «Штатом Дезирет» и создали «свободное и независимое» правительство. Как легко догадаться, с Янгом во главе.
Хотя количество населения было достаточным для оформления Юты как полноправного штата, Конгресс США, прекрасно осведомленный о той самой «неумирающей ненависти» мормонов к Вашингтону, в нарушение всех писаных законов утвердил Юту лишь в качестве «территории», то есть, как уже говорилось, фактически «второсортной» административной единицы, лишенной права посылать своих представителей в Конгресс и управлявшейся непосредственно из Вашингтона. Правда, учитывая сложившиеся реалии, Конгресс утвердил в должности губернатора территории как раз Бригема Янга - в Вашингтоне прекрасно понимали, что никому другому мормоны подчиняться не будут и, если они взбунтуются все как один, принудить их за отдаленностью будет крайне трудно…
Тут началась знаменитая калифорнийская «золотая лихорадка» - к которой мормоны, за редчайшими исключениями, остались совершенно равнодушны. Марк Твен: «В течение последующих лет переселенцы волна за волной тянулись через пустыни и земли мормонов в Калифорнию, но, несмотря на это, церковь оставалась незыблема и верна своему повелителю и господину. Голод, жажда, нужда и горе, ненависть, презрение и преследования со стороны окружающих не пошатнули мормонов в их вере и преданности своему вождю. Они устояли даже против соблазна золота - а ведь у скольких народов загубило оно цвет молодежи, выкачало последние соки! Из всех возможных испытаний испытание золотом - самое суровое, и в народе, его выдержавшем, должно быть заложено нечто весьма основательное» (162).
Даже оказавшись под властью США, мормоны у себя дома предпочитали житье своим умом, делая упор не на писаные законы, сочиненные «парнями из Вашингтона», а общинную справедливость . В оправдание они заявляли довольно логично: Юта - мормонская земля. Мормоны без чьей-либо помощи, собственным трудом превратили дикие пустыни в цветущие сады, а потому считают себя вправе жить здесь по своим законам. Те, кому это не нравится, могут просто-напросто выбрать себе другое место для житья-бытья, поскольку пустующих земель на континенте предостаточно.
Вашингтон назначил в Юту чертову уйму федеральных чиновников, специально подобранных в Новой Англии и тех штатах, что печально прославились в свое время антимормонским террором. Юта отказалась их принять. Тогда через пустыню двинулся трехтысячный отряд регулярной армии. Воевать с ним мормоны не стали, и чиновники торжественно заняли свои места - но кончилось все конфузом. Марк Твен: «Однако, когда сии джентльмены были водворены, толку от них было не больше, чем от каменных идолов. Они издавали законы, на которые никто не обращал внимания и которые не могли быть претворены в жизнь… федеральные судьи заседали лишь на потеху дерзкой толпе, что собиралась поглазеть на них в свободное время, ибо судить было некого, делать было нечего, да и дел - то никаких не велось (курсив мой. - А. Б. )».
Между прочим, во времена «золотой лихорадки» отыскалось только две группы людей, абсолютно не поддавшихся погоне за «желтым дьяволом»: мормоны и русские поселенцы из бывшей российской колонии Форт Росс…
Строптивых мормонов, ни за что не желавших проникаться «исконно американским духом» стяжательства и алчности, долгие десятилетия держали на положении граждан второго сорта. Юта стала полноправным штатом только в… 1896 г., когда оказались исчерпанными все юридические крючкотворства и оставлять ее в прежнем положении было бы вовсе уж вопиющим нарушением американской Конституции и американских законов.
Но еще долго, очень долго давала о себе знать та самая «неумирающая ненависть» мормонов к американскому образу жизни. Осталось прелюбопытнейшее свидетельство советских писателей, в 1955 г. во время поездки по США встретившихся с губернатором мормонского штата Юта: «Разговаривали о налогах, о политике. Губернатор сказал, что он против сосредоточения крупных капиталов в одних руках, потому что деньги - это сила, которой можно злоупотреблять против народа» (223). Для США высказывания, мягко выражаясь, нестандартные. Надо полагать, за эти и подобные убеждения мормонов и прессовал столько лет официальный Вашингтон, где в ходу были совсем другие убеждения…
На этом и заканчивается первая глава - она получилась чертовски длинной, но я уверен, что это было необходимо: Гражданская война, повторяю, разразилась не вдруг, Север и Юг шли к ней долгие десятилетия, и следовало дать читателю представление о длинной, запутанной, многогранной, неоднозначной американской истории, имеющей мало общего с набором штампов.
А теперь поговорим о рабстве, о его сторонниках и противниках накануне войны. И снова действительность не умещается в расхожие клише - все было гораздо сложнее, чем нам вещали и «Хижина дяди Тома», и школьные учебники.
Итак, южнее линии Мейсона - Диксона рабство сохранилось…

Глава вторая

Черные и белые

Филантропы имеют обыкновение преувеличивать страдания тех, кому они сочувствуют.
Г. Л. Менкен, американский юморист

1. Слышен звон кандальный…

Я вовсе не собираюсь ни оправдывать, ни защищать рабство - оно не заслуживает ни оправдания, ни защиты. Я всего-навсего по своей обычной привычке собираюсь посмотреть в сильное увеличительное стекло, чтобы разглядеть кое-какие детали, частности и многозначительные мелочи, которые обычно отсутствуют в устоявшихся штампах…
Прежде всего нужно уточнить, что неправильно было бы считать, будто на американском Юге рабовладельцами были все. К 1860 г. в пятнадцати рабовладельческих штатах проживало восемь миллионов белых и четыре миллиона рабов. Однако из восьми миллионов белых рабами владели лишь 384 000. Из них 77 000 имели по одному негру (как легко догадаться, это был не рабочий на плантации, а попросту слуга). Двести с лишним тысяч рабовладельцев имели не более чем по десять негров каждый - что опять-таки недостаточно для устройства настоящей плантации. Если с таким количеством негров хозяин и занимался землей, то исключительно для собственного прокормления, а не для получения каких бы то ни было доходов.
Настоящих плантаторов на Юге насчитывалось примерно две тысячи триста человек - те, кто имел сто и более невольников.
Таким образом, подавляющее большинство белого населения Юга (если точно - свыше восьмидесяти процентов!) не получало абсолютно никакой выгоды от рабства. Что было подробно изложено в книге южанина Хельпера «Неминуемый кризис», вышедшей в 1856 г. Хельпер на огромном статистическом материале как раз и вывел только что приведенный процент тех, кто от рабства никакой выгоды не имел и, подобно многим южанам, считал, что сохранение рабства ведет Юг прямехонько к кризису.
Еще в 1851 г. ученый из Университета Южной Каролины В. Грег говорил, что почти половина белого населения этого штата (то есть почти сто сорок тысяч человек) «в большинстве своем не имела определенных занятий и ничего не производила и, как представляется, прозябала в условиях, которые недалеко ушли от условий жизни времен варварства». По Грегу, жизненный уровень многих белых «был лишь на одно деление выше уровня индейцев, живших в лесу» (93). Они перебивались случайной поденщиной, охотой, рыболовством, мелкой торговлей рабами и мелким воровством - частенько совместно с черными невольниками.
О чем это нам говорит? Во-первых, Юг вовсе не походил на мифические края, сплошь населенные «злыми плантаторами». Во-вторых, что более существенно, именно те самые 80 процентов населения, не имевшие ровным счетом никакой выгоды от рабства, как раз и вынесли на своих плечах всю тяжесть четырехлетней войны с Севером, превосходившим численностью, гораздо лучше вооруженным, одетым, сытым. Коли уж именно так и произошло, то Гражданская война тем более не укладывается в примитивную картинку борьбы «рабовладельцев» с «противниками рабства». Белые бедняки-южане явно защищали не привилегии плантаторов, а кое-что

Большинстве штатов смертная казнь сохраняется в законодательстве, но во многих из них смертные приговоры не приводятся в исполнение. 2015 году смертные казни производились в следующих штатах: Техас - 13, Миссури - 6, Джорджия - 5, Флорида - 2, Вирджиния - 1, Оклахома - 1. Традиционным лидером по числу казней является штат Техас. Распределение приговоров среди представителей различных рас является далеко не равномерным. Афроамериканцы, составляя 12 % населения США, вместе с тем являются 52,5 % обвиняемых в убийствах, 41 % приговорённых смертников и 34 % казнённых с 1976 года.

1 История
2 Методы казни
3 Статистика смертных приговоров
4 Отмена смертной казни
5 Примечания

История

Смертная казнь в США применяется как федеральными судами, так и в ряде штатов.

В Соединённых Штатах правовая культура вообще и культура казни в частности заимствованы из Великобритании. Изначально там были столь же жестокие законы, в частности драконовские «Синие законы Коннектикута», о которых писал Марк Твен, предусматривавшие казнь за многие виды преступлений.

Кроме официальных смертных казней широко применялся (особенно в отношении чернокожих) так называемый суд Линча, даже в XX веке: в 1901 году было подвергнуто линчеванию 130 человек). Индейцев часто казнили без суда каратели, мстившие за убийства ими белокожих. Так, 26 декабря 1862 года, во время Гражданской войны, в штате Миннесота были на одной виселице повешены тридцать восемь индейцев. На Диком Западе в то же время действовали шерифы, казнившие по своему усмотрению (подчас собственноручно). Смертная казнь применялась в США также в отношении социалистов, коммунистов, анархистов.

Если бы в XVII веке в Вирджинии вы пропустили воскресное богослужение, то у вас были бы неприятности с законом. Вас наказали бы, лишив недельного заработка. Это первый удар.

Если вы пропустили второе богослужение, то подверглись бы публичному наказанию плетьми. Второй удар.

Если бы подобное повторилось в третий раз, то - хотите верьте, хотите нет - вас приговорили бы к смерти. Третий удар - и с вами все покончено.

Национальная гордость Америки прошлого - это религия. Но мы склонны не замечать того, что наше духовное наследие проникнуто духом нетерпимости. За полтора столетия до принятия Билля о правах, которые гарантировали свободу религий, неверие было преступлением. Вера насаждалась законом.

- «Только в Боге покой». Джордж Вандеман. Глава 7.

В конце XIX века был изобретён электрический стул, впервые применённый в 1890 году и вскоре вошедший во всеобщее употребление, так что во многих штатах он вытеснил повешение. Леон Чолгош, анархист, убивший президента Мак-Кинли в Буффало, был пятидесятым преступником, которого казнили (29 октября 1901 года) в штате Нью-Йорк с помощью этого приспособления.

В 1913 году прошло шумное дело Лео Франка: на основании сомнительных доказательств осуждённый был приговорён к смертной казни, затем помилован, похищен и повешен группой видных граждан.

Газовую камеру в США начали применять в 1924 году, но она не получила такого широкого распространения.

Смертная казнь в США с 1976 года
(по юрисдикциям)

Юрисдикция	Казней	Приговоренных смертников
Техас	537	263
Оклахома	112	49
Вирджиния	111	7
Флорида	92	396
Миссури	87	28
Джорджия	66	78
Алабама	57	196
Огайо	53	143
Северная Каролина	43	155
Южная Каролина	43	43
Аризона	37	125
Луизиана	28	81
Арканзас	27	36
Миссисипи	21	48
Индиана	20	13
Делавэр	16	18
Калифорния	13	743
Иллинойс	12	0
Невада	12	79
Юта	7	9
Теннеси	6	71
Мэрилэнд	5	0
Вашингтон	5	9
Федеральное правительство	3	62
Айдахо	3	9
Кентукки	3	34
Монтана	3	2
Небраска	3	10
Пенсильвания	3	180
Южная Дакота	3	3
Орегон	2	34
Колорадо	1	3
Коннектикут	1	0
Нью-Мексико	1	2
Вайоминг	1	1
Канзас	0	10
Нью-Гэмпшир	0	1
Вооруженные Силы США	0	6
Итого	1,436	2,934
Отменена: Аляска, Коннектикут, Гавайи, Иллинойс, Айова, Мэн, Мэриленд, Мичиган, Минесота, Нью-Джерси, Нью-Мексико, Северная Дакота, Род-Айленд, Вермонт, Западная Виргиния, Висконсин, Вашингтон (округ Колумбия), Гуам, Северные Марианские острова, Пуэрто-Рико, и Виргинские Острова (США). Является неконституционной: Массачусетс и Нью-Йорк (штат). As of July 15, 2016; source As of January 1, 2016; source Quinn signs death penalty ban, commutes 15 death row sentences to life (March 9, 2011). Проверено 9 марта 2011. Some inmates are on death row in more than one state, so the total may be lower than sum of state numbers. Connecticut governor signs death penalty repeal (April 25, 2012). Проверено 6 мая 2012. Simpson, Ian. Maryland becomes latest U.S. state to abolish death penalty (2 May 2013). Архивировано из первоисточника 24 июня 2013. Baker, Deborah. New Mexico Bans Death Penalty (3 March 2009). Проверено 1 октября 2013. Massachusetts" death penalty statute was ruled unconstitutional in 1984. source The most recent execution was in 1947. The state has no death row. New York’s death penalty statute was ruled unconstitutional on June 24, 2004. The last person who was still on death row was re-sentenced to life in prison without parole on October 24, 2007. source The most recent execution was in 1963. The state has no death row. Шаблон: просмотр обсуждение править

С 1960-х годов правозащитники повели борьбу со смертной казнью. 1972 году Верховный суд, в деле «Фурман против Джорджии», признал смертную казнь жестоким наказанием, а следовательно, противоречащей Конституции, хотя судьи разошлись в мотивации этого вывода (часть считала, что смертная казнь недопустима как таковая, часть считала недопустимой нехватку гарантий против судебной ошибки). Десять лет (с 1967 по 1977 год) во всех штатах никого не казнили. Ряд штатов после дела Фурмана принял новые законы о смертной казни. 1976 году в деле Грегг против Джорджии (англ.) Верховный суд признал конституционными законы ряда штатов, предусматривающие смертную казнь. Она была восстановлена в тех 38 штатах, где не была отменена ранее, а также на федеральном уровне. Первым американцем, казнённым после этого решения, был Гэри Гилмор (штат Юта, расстрел, 1977 год).

В дальнейшем в ряде решений Верховного суда было признано, что смертная казнь не должна применяться за изнасилование (Кокер против Джорджии (англ.) и Кеннеди против Луизианы (англ.)), к соучастнику преступления, который не совершал и не планировал убийства (Энмунд против Флориды (англ.)), к умственно отсталым лицам (Аткинс против Виргинии (англ.)) и лицам, несовершеннолетним на момент преступления (Роупер против Симмонса в 2005 году). До 1989 года во многих штатах казнили детей до 16 лет, а в 1989-2005 - до 18. Самым молодым казнённым в США в XX веке был Джордж Стинни. Его казнили на электрическом стуле 16 июня 1944 года в возрасте всего 14 лет и 239 дней, причём через 70 лет оправдали при пересмотре дела.

Методы казни

В настоящее время законы различных штатов предусматривают пять способов смертной казни:

Повешение
Расстрел
Электрический стул
Газовая камера
Смертельная инъекция

В последнее время (с начала XXI века) подавляющее большинство казней осуществляется путём смертельной инъекции. Изредка применяется также электрический стул. 18 июня 2010 года в штате Юта впервые за долгое время был применён расстрел: был расстрелян Ронни Ли Гарднер, который выбрал способ казни самостоятельно. Прочие методы не применялись с конца XX века. Они сохранились лишь в законах небольшого числа штатов, причём во всех этих штатах применяется и смертельная инъекция, а использование альтернативных методов во многих случаях ограничено различными условиями (например, право выбрать их использование имеют лишь осуждённые, совершившие преступление или получившие смертный приговор до определённой даты). До 8 февраля 2008 года Небраска являлась единственным штатом, применяющим смертную казнь и не использующим инъекцию (единственным методом являлся здесь электрический стул; 8 февраля Верховный суд Небраски постановил, что этот метод является «жестоким и необычным наказанием», запрещённым конституцией США; исполнение смертных приговоров было приостановлено до утверждения нового метода казни). мае 2015 законодатели Небраски проголосовали за отмену смертной казни. 2011 году смертная казнь была отменена в Иллинойсе.

Культура смертной казни в штатах США обычно включает право осуждённого на последний ужин - еду, приготовляемую за несколько часов до казни в соответствии с его просьбой (с определёнными ограничениями) и право на последнее слово непосредственно перед исполнением приговора. При казни обычно присутствуют свидетели. Количество и состав лиц, имеющих право присутствовать при казни, различаются в разных штатах, но, как правило, такое право имеют родственники осуждённого и его жертв, адвокаты, священник.

Статистика смертных приговоров

После восстановления смертной казни как высшей меры наказания в 1976 год самое большое число смертных приговоров было в 1994 году - 328 2011 году казнь Троя Дэвиса, которого многие считали невиновным, привлекла особое внимание во всём мире к применению смертной казни в США. Общей тенденцией является сокращение как количества казненных, так и числа смертных приговоров. 2015 году в США было рекордно низкое число вынесенных смертных приговоров - 52 в 15 штатах. камерах смертников на 2015 года находился 2 851 человек, в том числе 746 в Калифорнии, 389 во Флориде, 250 в Техасе, 185 в Алабаме и 181 в Пенсильвании. Вынесенные в 2015 году смертные приговоры распределялись по штатам и федеральной территории следующим образом:

Калифорния - 15
Флорида - 10
Алабама - 6
Аризона - 3
Пенсильвания - 3
Оклахома - 3
Арканзас - 2
Невада - 2
Техас - 2
Делавэр - 1
Канзас - 1
Луизиана - 1
Миссури - 1
Огайо - 1
Федеральный суд - 1

Отмена смертной казни

В нескольких штатах смертной казни никогда не было: Мичиган отменил её вскоре после вступления в Союз, а Аляска и Гавайи перед получением прав штата. Вместе с тем в Аляске было казнено 8 человек в период, когда она имела статус территории (1900-1959).

В настоящий момент насчитывается 19 штатов, отменивших смертную казнь:

Аляска (1957)
Коннектикут (2012)1
Гавайи (1957)
Айова (1965)
Мэн (1887)
Мэрилэнд (2013)1
Массачусетс (1984)2
Мичиган (1846)
Миннесота (1911)
Небраска (2015)
Нью-Джерси (2007)
Нью-Мексико (2009)1
Нью-Йорк (2007)2
Северная Дакота (1973)
Род-Айленд (1984)
Вермонт (1964)3
Западная Вирджиния (1965)
Висконсин (1853)

Кроме того, смертная казнь отменена в федеральном округе Колумбия, и в формально не входящем в состав США Пуэрто-Рико (последняя казнь имела место в 1927 году).

Примечания

1 2 3 4 5 Смертная казнь в 2015-м году. С. 14 - 15. https://amnesty.org.ru/pdf/DP_2015_final_ru.pdf
Ответ Соединённых Штатов на запрос в отношении смертной казни в США
Расстрельная команда казнила убийцу из Юты. Lenta.ru (18 июня 2010). Проверено 14 августа 2010. Архивировано из первоисточника 24 августа 2011.
американском штате Иллинойс отменена смертная казнь. Интерфакс (2 июля 2011). Проверено 2 июля 2011.
Todesurteile in USA auf Tiefststand (нем.)

смертная казнь в сша, смертная казнь в сша комната, смертная казнь в сша фото

Смертная казнь в США Информацию О

«Вера недобра» – это как раз пуританство. А вот насчет «папежской» веры московский толмач, плохо знавший английские реалии, немного поднапутал. Папежская, т. е. католическая вера, была давно уже загнана в подполье, уничтожавшиеся на глазах Архипова кресты и иконы принадлежали Высокой англиканской церкви…

Практически в то же время правившие бал пуритане буквально в щепки разнесли (в переносном смысле, правда) английский театр и светскую музыку – как «порождение нечистого». Досталось и живописи. Музыкальная культура, по выражению ученого М. Вебера, впала в «абсолютное ничтожество» – а заодно и драматургия, и поэзия, и даже народные песни, коими, по авторитетному мнению «людей в черном», простонародье «тешило беса»…

Дошло до того, что пуритане не допускали к крещению новорожденных детей «заведомо отвергнутых Богом людей», пьяниц и бедняков: если человек беден – значит, Бог его не любит, а отсюда плавненько вытекает, что и отпрыски «отверженного» крещения недостойны…

Довольно быстро начался процесс, которого в подобных ситуациях не избежать: теперь уже пуритане стали рассыпаться на множество сект, отвергавших прежнюю «генеральную линию». Баптисты, методисты, индепенденты, квакеры, пресвитериане, эрастианцы, конгрегационалисты, «искатели», антиномиане, коммонеры, ковенантеры… Всех перечислить невозможно, потому что образовавшиеся секты, направления и течения, в свою очередь, дробились на еще более мелкие группы, тут же вступавшие со всеми прочими в драку не на жизнь, а на смерть. Даже квакеры, чье название впоследствии стало прямо-таки синонимом пацифизма и непротивления злу, в первые годы своей деятельности поддались общему поветрию: скандалили и буянили, врываясь в молитвенные дома «конкурентов». Потом они эту «детскую болезнь» преодолели, но квакеры – единственный пример. Все остальные «идейные направления» вели себя гораздо более буйно.

Вот, что писал о пуританах Джон Уэсли, основатель секты методистов: «Какой-то здоровенный парень несколько раз замахивался тяжелой дубиной… Два года назад кирпич, брошенный в меня… Год спустя камень угодил в переносицу… нас выгнали… некоторые пытались сбить меня с ног…»

Сплошь и рядом пуритане вывешивали объявления: мол, всякий, кто желает участвовать в погроме домов методистов, должен явиться тогда-то и туда-то…

Нетрудно догадаться, что эта пуританская публика, обосновавшись в Новой Англии, и там развернулась на всю катушку. Вновь слово профессору Коэну: «Нередко утверждалось, что пуритане переселились в Америку якобы с целью сохранения свободы вероисповедания. Но это утверждение, несмотря на то, что оно часто повторяется, не соответствует истине. В Англии пуритан не преследовали за религиозные взгляды; наоборот, они сами пытались изменить форму правления, принятую в англиканской церкви. Когда они переселились в Америку, у них не было намерения мириться с какой-либо иной религией, отличной от их собственной; на деле они даже преследовали квакеров и других сектантов, пытавшихся обосноваться на их территории» (83).

Для начала пуритане в Новой Англии сделали свою церковь государственной . Право голоса имели только принадлежавшие к официальной церкви. Посещать ее богослужения следовало без «прогулов» – под страхом денежного штрафа или даже тюремного заключения. Всякий поселенец обязан был платить налог на содержание церкви, а городские власти получили право по своему усмотрению преследовать «ересь» – что именно понимать под ересью, они должны были решать сами. (В Массачусетсе только в 1833 г. церковь была официально отделена от государства и отменены все перечисленные ограничения.)

В Бостоне жестокие наказания полагались еще и за курение табака, «злословие», «ношение яркой и броской одежды», несоблюдение воскресного отдыха, когда ничего не полагалось делать. Те, кого в виде наказания всего-навсего окунали в Лягушачий пруд в центре города, могли считать, что легко отделались, – спустя полгода после основания Бостона, в марте 1631 г. некоему Филиппу Ратклифу публично отрезали уши за «отсутствие набожности» (в чем именно это выражалось, хронисты не уточняли…)

1641 год. В Бостоне двое любовников повешены за «прелюбодеяние». Насколько это повлияло на общественную нравственность, опять-таки неизвестно.

1644 год. Из штата Массачусетс изгнаны все баптисты.

1648 год. В Бостоне повешена за «колдовство» некая Маргарет Джонс.

1650 год. Некий Соломон Франко изгнан из Массачусетса – за свое еврейское происхождение.

1651 год. Городские власти Бостона запретили нарядную одежду и танцы.

1662 год. В Бостоне назначены первые официальные цензоры для просмотра всей печатной продукции.

1686 год. Первая попытка осуществить в Бостоне театральную постановку – тут же запрещенную властями.

1690 год. Попытка издавать первую в Америке газету – тут же запрещенную властями.

1700 год. Из Массачусетса высланы все католические священники.

Ничего удивительного, что великий американский поэт и писатель Эдгар По писал впоследствии: «Я искренне стыжусь того, что родился в Бостоне…»

Пуритане Новой Англии в одном были чертовски последовательны: они давили всех подряд, независимо от национальности и вероисповедания. Резали уши и тащили на виселицу своих соотечественников. Прессовали евреев (которые в штате Массачусетс получили все гражданские права только в 1821 г.). И в семнадцатом, и в восемнадцатом столетиях запрещали селиться в Новой Англии шотландцам и ирландцам – за исключением нескольких резерваций вокруг трех городов Нью-Гэмпшира (но не в самих городах, боже упаси!).

Причина на сей раз не в нелюбви к конкретным национальностям, а в религиозной ненависти. Шотландцы и ирландцы были католиками, а католиков пуритане преследовали особенно люто.

Современный американский историк отметил, что у пуритан «быстро развилось необычное сочетание безграничной тяги к блестящим религиозным диспутам и жесткого неприятия других верований» (3).

Насчет «религиозных диспутов» сказано довольно оптимистично: желающим вступать в дискуссии или задавать неудобные вопросы следовало держаться осторожнее: есть масса примеров, когда простодушных, выступивших с «неправильными» замечаниями, преследовали самым жестоким образом. Ну, а уж если кто-то посягал на монополию «официоза»…

В 1634 г. в Массачусетсе некая Энн Хатчинсон организовала нечто вроде кружка по изучению Библии. Никакой такой ереси в ее высказываниях не наблюдалось – но вся беда в том, что колонисты очень быстро принялись утверждать принародно: миссис Хатчинсон проповедует лучше, чем «одетые в черное выпускники университетов». К тому же Энн была категорически против деления верующих на «достойных» быть допущенными к церкви и «недостойных».

Вот тут «люди в черном» за нее и взялись всерьез: больную и беременную несколько раз таскали на церковный суд, пытались объявить сумасшедшей, еретичкой, чуть ли не ведьмой и в конце концов выслали из колонии. Мало похоже на «блестящие религиозные диспуты»…

Ну, а «жесткое неприятие» других верований принимало самые неприглядные формы. Когда в середине семнадцатого столетия католические миссионеры стали вести весьма успешную деятельность среди канадских индейцев, пуритане быстренько их похватали и отправили в кандалах в Англию. Из чистой зависти в том числе – ведь усилия пуритан обратить хотя бы одного-единственного индейца в свою веру не увенчались успехом…

Ну, а когда в начале восемнадцатого столетия на территории нынешнего Мэна объявился католический проповедник Себастьян Расл, массачусетцы моментально отправили в леса вооруженный отряд с поручением убрать опасного конкурента. Вскоре Расла отыскали и убили (по одной из версий, пуритане вдобавок содрали с него скальп и торжественно привезли в Бостон) (133).

Заключение. Правосудие и возмездие

(Многие слышали об "ужасающих Синих законах Коннектикута" и привыкли набожно содрогаться при любом упоминании о них. Есть люди в Америке - и даже в Англии! - которые воображают, что законы эти являлись выдающимся памятником злобы, безжалостности и бесчеловечности; а между тем в действительности именно в них, впервые в "цивилизованном" мире, проявилось значительное смягчение судебной свирепости. Этот человечный и добрый кодекс Синих законов, созданный двести сорок лет тому назад, стоит особняком между столетиями кровавого законодательства до него и ста семьюдесятью пятью годами английского кровавого законодательства после него.

В Коннектикуте - при Синих законах и при других - не было такого времени, когда бы смертью каралось больше четырнадцати различных преступлений. А в Англии еще на памяти ныне живущих людей сто двадцать три различных преступления карались смертью! 1 Эти факты стоят того, чтобы о них знать, - а также того, чтобы о них поразмыслить.)

1 (Смотри "Синие законы, подлинные и поддельные" - доктора Дж. Хэммонда Трамбула, стр. 11 )

Когда все тайны разъяснились, Гью Гендон признался, что жена его отреклась от Майлса по его приказанию. Сначала он угрожал ей, что, если она не отречется от Майлса Гендона, ей придется расстаться с жизнью; она ответила, что не дорожит своею жизнью и останется верной Майлсу; тогда муж сказал, что ее пощадят, но Майлс будет убит! И она дала слово и сдержала его.

Гью не преследовали за эти угрозы и за присвоение имущества и титула брата, так как Майлс и Эдит не хотели давать показаний против него; да и вообще жене запрещалось давать показания против мужа. Гью бросил жену и уехал на континент, где вскоре умер, а Майлс, граф Кентский, женился на его вдове. Когда они впервые посетили Гендон-холл, вся округа ликовала и праздновала.

Об отце Тома Кенти так больше и не слыхали.

Король отыскал фермера, которого заклеймили и продали в рабство, заставил его бросить преступную шайку и дал ему возможность жить безбедно.

Он также освободил из тюрьмы старого законника и снял с него штраф. Он пристроил дочерей двух баптисток, которых на его глазах сожгли на костре, и строго наказал того чиновника, который незаслуженно велел избить плетьми Майлса Гендона.

Он спас от виселицы подмастерье, который был осужден за то, что поймал заблудившегося сокола; спас женщину, укравшую кусок сукна у ткача; но уже не успел спасти человека, осужденного на смерть за охоту на оленя в королевском парке.

Он оказывал постоянное благоволение судье, сжалившемуся над ним, когда его обвинили в краже поросенка, и с истинным удовольствием видел, как этот судья мало-помалу приобретал всеобщее уважение и сделался известным и почтенным человеком.

До конца дней король любил рассказывать историю своих былых приключений, начиная с той минуты, когда часовой прогнал его от дворцовых ворот, и кончая ночью, когда он искусно вмешался в толпу рабочих, украшавших аббатство, проскользнул в собор, спрятался в гробнице Исповедника 1 и уснул так крепко, что на следующее утро чуть не проспал коронации. Он говорил, что частые повторения этого драгоценного урока укрепляют его в намерении извлечь из него пользу для своего народа и что, пока жив, он будет рассказывать эту историю, оживляя в своей памяти скорбные впечатления и укрепляя в своем сердце ростки сострадания.

1 (...в гробнице Исповедника. - Имеется в виду английский король Эдуард Исповедник (1002 - 1066) )

Майлс Гендон и Том Кенти во все его краткое царствование оставались его любимцами и искренне оплакивали его, когда он умер. Добрый граф Кентский был достаточно благоразумен и не слишком злоупотреблял своей особой привилегией, но все же он воспользовался ею дважды, кроме того случая, который нам известен: один раз - при восшествии на престол королевы Марии, и другой - при восшествии на престол королевы Елизаветы. Один из его потомков воспользовался тою же привилегией при восшествии на престол Иакова I. Прежде чем этой привилегией собрался воспользоваться его сын, прошло около четверти века, и "привилегия Кентов" была забыта большинством придворных, так что когда в один прекрасный день тогдашний Кент позволил себе сесть в присутствии Карла I, поднялся страшный переполох! Но дело скоро объяснилось, и привилегия была подтверждена. Последний из графов Кентов пал в гражданских войнах времен английской революции, сражаясь за короля, и с его смертью кончилась эта странная привилегия.

Том Кенти дожил до глубокой старости; он был красивый седовласый старик величавой и кроткой наружности. Все искренне уважали его и оказывали почет его странной, особой одежде, которая напоминала о том, что "в свое время он сидел на престоле". При его появлении все расступались, давали ему дорогу и шептали друг другу:

Сними шляпу, это королевский воспитанник!

И все кланялись ему, а он в ответ ласково улыбался; и эту улыбку ценили высоко, ибо во время описанных здесь событий он вел себя с таким благородством.

Да, король Эдуард VI жил недолго, бедный мальчик, но он достойно прожил свои годы. Не раз, когда какой-нибудь важный сановник, какой-нибудь раззолоченный вассал короны упрекал его в излишней снисходительности или доказывал, что тот или другой закон, который хотел он смягчить, и без того достаточно мягок и не причиняет никому чрезмерных стеснений и мук, юный король устремлял на него свои большие красноречивые, полные грустного сострадания глаза и говорил:

Что ты знаешь об угнетениях и муках? Об этом знаю я, знает мой народ, но не ты.

По тем жестоким временам царствование Эдуарда VI было на редкость милосердным и кротким. И теперь, расставаясь с ним, попытаемся сохранить о нем добрую память.