Сколько просьб у любимой всегда анализ. Стихи о любви

«Столько просьб у любимой всегда!…» Анна Ахматова

Столько просьб у любимой всегда!
У разлюбленной просьб не бывает.
Как я рада, что нынче вода
Под бесцветным ледком замирает.

И я стану - Христос, помоги!-
На покров этот, светлый и ломкий,
А ты письма мои береги,
Чтобы нас рассудили потомки,

Чтоб отчетливей и ясней
Ты был виден им, мудрый и смелый.
В биографии славной твоей
Разве можно оставить пробелы?

Слишком сладко земное питье,
Слишком плотны любовные сети
Пусть когда-нибудь имя мое
Прочитают в учебнике дети,

И, печальную повесть узнав,
Пусть они улыбнутся лукаво…
Мне любви и покоя не дав,
Подари меня горькою славой.

Анализ стихотворения Ахматовой «Столько просьб у любимой всегда!…»

В апреле 1910 года Ахматова вышла замуж за Гумилева. Брак стал результатом долгих ухаживаний со стороны Николая Степановича. Любви молодой поэтессы он добивался с необыкновенным упорством – пару раз даже пытался покончить с собой после ее отказов. На церемонию венчания никто из родственников Анны Андреевны не пришел. По их мнению, союз этот был изначально обречен. В итоге мрачное предсказание сбылось. После свадьбы Гумилев довольно быстро охладел к молодой супруге. Скорей всего, процесс завоевания для него был куда важнее и интереснее последующего обладания полученным призом. В марте 1912 года Николай Степанович выпустил сборник «Чужое небо». На его страницах Ахматова представала то отравительницей, то колдуньей с Лысой Горы, то влюбленной в Мефистофеля Маргаритой. Так или иначе – с женщиной лирический герой вел борьбу не на жизнь, а на смерть. В сентябре 1912 года Анна Андреевна родила Гумилеву сына, которого назвали Львом. Спустя короткое время после появления мальчика на свет отношения между супругами окончательно превратились практически в формальность. Как вспоминала Ахматова, они «перестали интересоваться интимной стороной жизни друг друга». Осенью 1913 года Николай Степанович вернулся из очередной африканской экспедиции. Анна Андреевна встретила мужа с адресованными ему письмами от актрисы Ольги Высотской. Он в ответ только смущенно улыбался. После этого эпизода на свет появилось стихотворение «Сколько просьб у любимой всегда!..».

Главное, что необходимо знать о лирической героине рассматриваемого текста, дается в самом начале – ее разлюбил мужчина. Интересный момент – ничего не говорится о его уходе к другой женщине. Получается, формально отношения продолжаются, но любви с одной стороны уже нет. Далее упоминается пейзажная деталь, помогающая определить примерно время действия: вода замирает под бесцветным ледком, значит, на дворе стоит осень. Героиня стихотворения готова пойти на отчаянный шаг – встать на тонкий лед. К возлюбленному у нее остается единственная просьба – беречь ее письма, чтобы потомки смогли их рассудить. С нескрываемой иронией она называет мужчину мудрым и смелым, а его биографию именует славной. В финале текста героиня выражает надежду на посмертную славу, хоть и горькую. Эта слава служит своего рода возмещением за любовь и покой, которые не сумел додать ей возлюбленный при жизни.

Столько просьб у любимой всегда!
У разлюбленной просьб не бывает...
Как я рада, что нынче вода
Под бесцветным ледком замирает.

И я стану - Христос, помоги! -
На покров этот, светлый и ломкий,
А ты письма мои береги,
Чтобы нас рассудили потомки.

Чтоб отчетливей и ясней
Ты был виден им, мудрый и смелый.
В биографии словной твоей
Разве можно оставить пробелы?

Слишком сладко земное питье,
Слишком плотны любовные сети...
Пусть когда-нибудь имя мое
Прочитают в учебнике дети,

И, печальную повесть узнав,
Пусть они улыбнуться лукаво.
Мне любви и покоя не дав,
Подари меня горькою славой.

Комментариев: 28

стихи мужу

Вася, вы не в праве вообще писать подобные вещи! Не вам судить хорош стих, или не! Хотя бы по тому, что ни единого произведения не создали! А, классику не трогвйте! Если вам не смогли привить чувства вкуса, или даже не научили тактичности, это ваша беда! Каждый имеет право выражать свои мысли, но делать это нужно вежливо, а вы просто хам. И если реп, это ваш потолок, пусть так и будет!!!

***
Сколько нас, нелюбимых, что счастье безудержно ждут,
Не взирая. Покорно. Беззвучно. Открыто. Наивно.
Нас не видят и песен о нас не поют.
Бытие придавить норовит равнодушной лавиной.
До последнего мига, до самого края судьбы
Взгляд, надеждою полный, доверчивый, яркий, не гаснет…
На остатке дыханья, дрожа от неравной борьбы,
Сотни нас, нелюбимых, по-прежнему верящих в счастье.

У всех вкусы разные, кому-то нравится материться в рифму, кому-то признаваться в любви... в рифму, но никто не задумывается что время идет вперед и не стоит на месте, тогда была Ахматова, Пушкин, Блок, Пастернак, сейчас Гуф, АК-47, но вкусы по прежнему у всех разные...

потрясающее стихотворение

хорошие стихи. каждая девушка найдет стихотворение подходящее для ее жизни.
молодец. все получилось как Ахматова написала)))

Анна Андреевна Ахматова

Столько просьб у любимой всегда!
У разлюбленной просьб не бывает.
Как я рада, что нынче вода
Под бесцветным ледком замирает.

И я стану — Христос, помоги!—
На покров этот, светлый и ломкий,
А ты письма мои береги,
Чтобы нас рассудили потомки,

Чтоб отчетливей и ясней
Ты был виден им, мудрый и смелый.
В биографии славной твоей
Разве можно оставить пробелы?

Слишком сладко земное питье,
Слишком плотны любовные сети
Пусть когда-нибудь имя мое
Прочитают в учебнике дети,

И, печальную повесть узнав,
Пусть они улыбнутся лукаво…
Мне любви и покоя не дав,
Подари меня горькою славой.

В апреле 1910 года Ахматова вышла замуж за Гумилева. Брак стал результатом долгих ухаживаний со стороны Николая Степановича.

Анна Ахматова и Николай Гумилёв

Любви молодой поэтессы он добивался с необыкновенным упорством - пару раз даже пытался покончить с собой после ее отказов. На церемонию венчания никто из родственников Анны Андреевны не пришел. По их мнению, союз этот был изначально обречен. В итоге мрачное предсказание сбылось. После свадьбы Гумилев довольно быстро охладел к молодой супруге. Скорей всего, процесс завоевания для него был куда важнее и интереснее последующего обладания полученным призом. В марте 1912 года Николай Степанович выпустил сборник «Чужое небо». На его страницах Ахматова представала то отравительницей, то колдуньей с Лысой Горы, то влюбленной в Мефистофеля Маргаритой. Так или иначе - с женщиной лирический герой вел борьбу не на жизнь, а на смерть. В сентябре 1912 года Анна Андреевна родила Гумилеву сына, которого назвали Львом.

Лев с родителями, Николаем Гумилёвым и Анной Ахматовой

Спустя короткое время после появления мальчика на свет отношения между супругами окончательно превратились практически в формальность. Как вспоминала Ахматова, они «перестали интересоваться интимной стороной жизни друг друга». Осенью 1913 года Николай Степанович вернулся из очередной африканской экспедиции. Анна Андреевна встретила мужа с адресованными ему письмами от актрисы Ольги Высотской.

Ольга Высотская

Он в ответ только смущенно улыбался. После этого эпизода на свет появилось стихотворение «Сколько просьб у любимой всегда!..».

Главное, что необходимо знать о лирической героине рассматриваемого текста, дается в самом начале - ее разлюбил мужчина. Интересный момент - ничего не говорится о его уходе к другой женщине. Получается, формально отношения продолжаются, но любви с одной стороны уже нет. Далее упоминается пейзажная деталь, помогающая определить примерно время действия: вода замирает под бесцветным ледком, значит, на дворе стоит осень. Героиня стихотворения готова пойти на отчаянный шаг - встать на тонкий лед. К возлюбленному у нее остается единственная просьба - беречь ее письма, чтобы потомки смогли их рассудить. С нескрываемой иронией она называет мужчину мудрым и смелым, а его биографию именует славной. В финале текста героиня выражает надежду на посмертную славу, хоть и горькую. Эта слава служит своего рода возмещением за любовь и покой, которые не сумел додать ей возлюбленный при жизни.

«Столько просьб у любимой всегда!..»

И я стану – Христос, помоги! -
На покров этот, светлый и ломкий,
А ты письма мои береги,
Чтобы нас рассудили потомки,

«Эти муки, жалобы и такое уж крайнее смирение – не слабость ли это духа, не простая ли сентиментальность? Конечно, нет: самое голосоведение Ахматовой, твердое и уж скорее самоуверенное, самое спокойствие в признании и болей, и слабостей, самое, наконец, изобилие поэтически претворенных мук – все это свидетельствует не о плаксивости по случаю жизненных пустяков, но открывает лирическую душу, скорее жесткую, чем слишком мягкую, скорее жестокую, чем слезливую, и уж явно господствующую, а не угнетенную.

Огромное страдание этой совсем не так легко уязвимой души объясняется размерами ее требований, тем, что она хочет радоваться ли, страдать ли только по великим поводам. Другие люди ходят в миру, ликуют, падают, ушибаются друг о друга, но все это происходит здесь, в середине мирового круга; а вот Ахматова принадлежит к тем, которые дошли как-то до его «края» – и что бы им повернуться и пойти обратно в мир? Но нет, они бьются, мучительно и безнадежно, у замкнутой границы, и кричат, и плачут. Не понимающий их желания считает их чудаками и смеется над их пустячными стонами, не подозревая, что если бы эти самые жалкие юродивые вдруг забыли бы свою нелепую страсть и вернулись в мир, то железными стопами пошли бы они по телам его, живого мирского человека; тогда бы он узнал жестокую силу там у стенки по пустякам слезившихся капризниц и капризников».

Николай Недоброво. «Анна Ахматова»

Слишком сладко земное питье,
Слишком плотны любовные сети.
Пусть когда-нибудь имя мое
Прочитают в учебнике дети,

И, печальную повесть узнав,
Пусть они улыбнутся лукаво…
Мне любви и покоя не дав,
Подари меня горькою славой.

1912 (?)

Звенела музыка в саду
Таким невыразимым горем.
Свежо и остро пахли морем
На блюде устрицы во льду.

Он мне сказал: «Я верный друг!»
И моего коснулся платья.
Как не похожи на объятья
Прикосновенья этих рук.

Так гладят кошек или птиц,
Так на наездниц смотрят стройных...
Лишь смех в глазах его спокойных
Под легким золотом ресниц.

Март 1913

«Цветов и неживых вещей...»

Цветов и неживых вещей
Приятен запах в этом доме.
У грядок груды овощей
Лежат, пестры, на черноземе.

Еще струится холодок,
Но с парников снята рогожа.
Там есть прудок, такой прудок,
Где тина на парчу похожа.

А мальчик мне сказал, боясь,
Совсем взволнованно и тихо,
Что там живет большой карась
И с ним большая карасиха.

1913

«Вижу выцветший флаг над таможней...»

Вижу выцветший флаг над таможней
И над городом желтую муть.
Вот уж сердце мое осторожней
Замирает, и больно вздохнуть.

«О стихах Анны Ахматовой говорить особенно трудно, и мы не боимся признаться в этом. Отметив их очаровательную интимность, их изысканную певучесть, хрупкую тонкость их как будто небрежной формы, мы все-таки ничего не скажем о том, что составляет их обаяние. Стихи Ахматовой очень просты, немногоречивы, в них поэтесса сознательно умалчивает о многом – и едва ли не это составляет их главную прелесть.

Владислав Ходасевич. «Рецензия на книгу Анны Ахматовой «Четки»». 1914

Стать бы снова приморской девчонкой,
Туфли на босу ногу надеть,
И закладывать косы коронкой,
И взволнованным голосом петь.

«Я весь день вспоминаю твои строки о «приморской девчонке», они мало того что нравятся мне, они меня пьянят. Так просто сказано так много, и я совершенно убежден, что из всей послесимволистической поэзии ты да, пожалуй (по-своему), Нарбут окажетесь самыми значительными».

«Не будем пить из одного стакана…»

Обращено к М. Л. Лозинскому. Подтверждение этого – в записи Л. К. Чуковской от 10 мая 1940 г.:

«…Продиктовала мне мелкие поправки к стихотворению «Не будем пить из одного стакана…» – Михаил Леонидович обиделся, увидев, что я переменила, сделала не так, как было в молодости. И вот, восстанавливаю по-старому, – объяснила она. «Как? Значит, это ему!» – подумала я, но не произнесла» (Чуковская, т. 1, с. 108).

«Настоящую нежность не спутаешь…»

Анализ Недоброво –

«Речь проста и разговорна до того, пожалуй, что это и не поэзия? А что если еще раз прочесть да заметить, что когда бы мы так разговаривали, то, для полного исчерпания многих людских отношений, каждому с каждым довольно было бы обменяться двумя-тремя восьмистишиями – и было бы царство молчания. А не в молчании ли слово дорастает до той силы, которая пресуществляет его в поэзию?

Настоящую нежность не спутаешь

Ни с чем… –

какая простая, совсем будничная фраза, как она спокойно переходит из стиха в стих, и как плавно и с оттяжкою течет первый стих – чистые анапесты, коих ударения отдалены от концов слов, так кстати к дактилической рифме стиха. Но вот, плавно перейдя во второй стих, речь сжимается и сечется: два анапеста, первый и третий, стягиваются в ямбы, а ударения, совпадая с концами слов, секут стих на твердые стопы. Слышно продолжение простого изречения:

…нежности не спутаешь

Ни с чем, и она тиха, –

но ритм уже передал гнев, где-то глубоко задержанный, и все стихотворение вдруг напряглось им. Этот гнев решил все: он уже подчинил и принизил душу того, к кому обращена речь; потому в следующих стихах уже выплыло на поверхность торжество победы – в холодноватом презрении:

Ты напрасно бережно кутаешь…

Чем же особенно ясно обозначается сопровождающее речь душевное движение? Самые слова на это не расходуются, но работает опять течение и падение их: это «бережно кутаешь» так изобразительно и так, если угодно, изнеженно, что и любимому могло бы быть сказано, оттого тут и бьется оно. А дальше уже почти издевательство в словах:

Мне плечи и грудь в меха… –

это дательных падеж, так приближающий ощущение и выдающий какое-то содрогание отвращения, а в то же время звуки, звуки! «Мне плечи и грудь…» – какой в этом спондее и анапесте нежный хруст все нежных, чистых и глубоких звуков.

Но вдруг происходит перемена тона на простой и значительный, и как синтаксически подлинно обоснована эта перемена: повторение слова «напрасно» с «и» перед ним:

И напрасно слова покорные…

На напрасную попытку дерзостной нежности дан был ответ жесткий, и особо затем оттенено, что напрасны и покорные слова; особливость этого оттенения очерчивается тем, что соответствующие стихи входят уже в другую рифмическую систему, во второе четверостишие:

И напрасно слова покорные

Говоришь о первой любви.

Как это опять будто заурядно сказано, но какие отсветы играют на лоске этого щита – щит ведь все стихотворение. Но сказано: и напрасно слова покорные говоришь… Усиление представления о говорение не есть ли уже и изобличение? И нет ли иронии в словах «покорные», «о первой»? И не оттого ли ирония так чувствуется, что эти слова выносятся на стянутых в ямбы анапестах, на ритмических затаениях?

В последних двух стихах:

Как я знаю эти упорные,

Несытые взгляды твои! –

опять непринужденность и подвижная выразительность драматической прозы в словосочетании, а в то же время тонкая лирическая жизнь в ритме, который вынося на стянутом в ямб анапесте слово «эти», делает взгляды, о которых упоминается, в самом деле «этими», то есть вот здесь, сейчас видимыми. А самый способ введения последней фразы, после обрыва предыдущей волны, восклицательным словом «как», – он сразу показывает, что в этих словах нас ждет нечто совсем новое и окончательное. Последняя фраза полна горечи, укоризны, приговора и еще чего-то. Чего же? – Поэтического освобождения от всех горьких чувств и от стоящего тут человека; он несомненно чувствуется, а чем дается? Только ритмом последней строки, чистыми, этими совершенно свободно, без всякой натяжки раскатившимися анапестами; в словах еще горечь «несытые взгляды твои», но под словами уже полет.