Жизнь высших чиновников ссср и рф или за что боролись.

Фото: http://www.savchenko.ru/photo-223.html
На фото: Губернатор Белгородской области Савченко Е.С. получает из рук архиепископа Белгородского и Старооскольского Иоанна поздравительную бирюльку в связи со своим 60-летием.

В обсуждении к одной из выяснилось, что тема советской партноменклатуры требует некоторого пояснения. О чём, в частности, попросила inga_ilm . Что я сегодня и делаю. Ибо без чёткого понимания этого своеобразного общественно-политического явления - партноменклатуры - сложно если не невозможно понять суть т.н. «советской системы». Да и многие события дней сегодняшних остаются несколько неправильно поняты, если не иметь в виду, что на постсоветском пространстве номенклатура никуда не делась.

Что первоначально означал этот термин не так уж и важно. В принципе, номенклатура - это некоторый классификационный перечень. В связи с чем очень часто под термином «номенклатура» понимают просто всех крупных и средних советских чиновников. То есть термин «номенклатура» воспринимают как синоним таких терминов, как «чиновничество» или «бюрократия». Что в корне не верно. Чтобы понять разницу между бюрократией и номенклатурой, скажу пару слов о пресловутой бюрократии.

Слово это - бюрократия - давно уже приобрело негативный смысл. И, однако же, бюрократия - это, так сказать, необходимое зло. Просто невозможно организовать управление государством, или даже хотя бы какой-то одной частью государственного аппарата, без бюрократии. Словом, нравится это кому-то или нет, но без разветвлённой иерархии государственных чиновников ничего работать не будет. Без бюрократии не будет циркулировать документопоток, а без этого, собственно, всё остановится.

Конечно, бюрократия склонна к разбуханию, она стремится выстроить между собой и людьми барьеры бездушного формализма, она склонна возводить параграфы различных актов в абсолют, но другого механизма человечество не выдумало. Скажем, глава государства не может реализовывать свои полномочия (какие бы уж они там у него ни были), без отлаженного механизма прямой и обратной связи, которой и осуществляется посредством бюрократического аппарата. Тоже самое можно сказать и про главу правительства, про министров, про судебные органы и т.д. и т.п. То есть в общем смысле, бюрократия - это совокупность всех чиновников в государстве. Всегда хочется, чтобы их было как можно меньше, но очевидно, что как не минимизируй их, полностью обойтись без армии чиновничества невозможно в принципе.

Как устроено типичное государство? У государства есть глава - как бы он там ни назывался. До 1917 года это был император, после 1991 года - это президент, а в СССР главой государства был… правильно, Председатель Президиума Верховного Совета СССР. Прощу обратить внимание на это - формальным главой государства в СССР считался вовсе не Генсек ЦК КПСС (это мы ещё обсудим подробнее чуть далее).

В государстве есть правительство, состоящее из министров и близким им по рангу руководителей. Соответственно, есть и глава правительства. Сейчас эта должность называется премьер-министр, а при Брежневе - Председатель Совета Министров СССР (а при товарище Сталине, например, Председатель Совета Народных Комиссаров). Есть в государстве Верховный суд, есть Генеральная Прокуратура. Есть законодательные органы (сегодня это Госдума, а в СССР это был пресловутый Верховный Совет СССР). Есть органы региональной и местной власти: сегодня это аппараты губернаторов, мэрии, префектуры, управы, а в СССР это были Советы и Исполкомы (собственно, именно они и назывались советской властью). Есть в государстве и различные общественные объединения, партии, творческие и профессиональные союзы и т.д. и т.п.

Очень часто, рассуждая, чем в политическом плане отличался СССР от нормального государства, говорят, что в СССР существовала всего одна партия. И вот это было коренным отличием. И эта единственная партия управляла государством. Это так. Но вопрос: как именно она управляла? Каков был механизм тотального контроля коммунистической партией всей общественной и экономической жизни страны?

Обычно на этот вопрос отвечают следующим образом: поскольку в СССР практически все руководители любого уровня должны были состоять в КПСС, а в некоторых областях деятельности даже рядовые сотрудники должны были быть коммунистами, то вот в этом и крылось тотальная управляемость коммунистами советским обществом.

Однако то, что почти все руководители всех бюрократических советских учреждений были коммунистами - это не механизм, а условие власти компартии. А каков был механизм тотального управления? А механизм как раз и заключался в номенклатуре. И тут мы вплотную подходим к описанию этого явления.

Как устроена любая партия? Это разветвлённая сеть региональных ячеек (первичек), которые объединяются в структуры более высшего порядка по территориальному принципу (а в СССР ещё и по производственному), например в масштабах города или района. Соответственно, для этого существует какой-то орган управления. Несколько городских организаций (в рамках, например, области), объединяются в областную организацию, с соответствующим органом управления. Ну а ещё выше всё это объединяется в единую партию в масштабах страны с соответствующим высшим партийным органом. По другому не бывает.

Точно по такому же принципе строилась и КПСС. Соответственно, промежуточные руководящие коммунистические органы назывались: горкомы, райкомы, обкомы, крайкомы. А самый высший орган назывался Центральным Комитетом КПСС, который возглавляло Политбюро, с Генеральным секретарём во главе. По логике вещей, все эти райкомы и обкомы должны были состоять из некоторого количества партийной бюрократии, которая должна была бы заниматься следующими вопросами: вопросы приёма и исключения из партии, организационные вопросы, хозяйственными и финансовыми делами организации, разбором личных дел членов партии, то есть сугубо внутренней деятельностью партийных организаций и отдельных членов. В любой партии именно этими вопросами ограничивается весь перечень вопросов, которыми занимаются промежуточные партийные подразделения.

Однако в СССР функции всех этих райкомов и обкомов были шире, значительно шире. Рассмотрим типичную структуру обкома КПСС в брежневскую пору.

Областной комитет КПСС (обком) состоял из бюро, секретариата и отделов. Какие же это были отделы: отдел организационно-партийной работы, отдел агитации и пропаганды, партийная комиссия, общий отдел, финансово-хозяйственный отдел. То есть, это как раз отделы, которые занимались теми вопросами партийной жизни, которые я перечислил в предыдущем абзаце. Всё вроде красиво. И однако же это была только надводная часть айсберга.

В каждом обкоме существовали также ещё следующие отделы: промышленно-транспортный отдел, отдел лёгкой и пищевой промышленности, отдел строительства, отдел науки и учебных заведений, сельскохозяйственный отдел, отдел административных и торгово-финансовых органов. Иногда эти названия могли варьироваться, например, вместо единого промышленно-транспортного отдела в обкоме (или крайкоме) могли существовать два отдела - отдел промышленности и отдел транспорта и связи. В некоторых обкомах и крайкомах могли существовать отделы по конкретному виду промышленности, по которой специализировалась данная область (например, отдел угольной промышленности).

Не стоит, наверное, говорить, что точно такая же структуру была и на нижнем уровне (райкомы) и на верхнем - Центральный Комитет партии (с небольшими вариациями). И вот тут неискушённый в знании советских реалий человек должен бы задаться вот каким вопросом: что за чёрт? Для чего в органах партийного управления КПСС существовали отделы, который структурно дублировали министерства и ведомства правительства?

Я ещё раз остановлюсь на этой «странности». Возьмём какой-нибудь завод, например, по производству турбин для ГЭС. Этот завод подчинялся соответствующем министерству - тяжёлого машиностроения. В рамках этого министерства завод получал план (на пятилетку, годовой, квартальный, месячный), который и должен был выполнить. И, соответственно, в рамках выполнения или невыполнения плана руководство завода было подотчётно своему министерству. Или, допустим, какой-нибудь институт, он подчинялся министерству высшего образования. Ну и т.д. Вроде бы схема обычная и каких-то дополнений в плане управления не требует.

Однако же в СССР всё было совершенно не так. А именно: помимо подчинения профильному министерству, любое предприятие или организация были подотчётны обкому партии, на территории которого располагались. Например, то самое предприятие по выпуску турбин, контролировалось промышленным отделом соответствующего обкома. Директор этого предприятия в обязательном порядке был коммунистов и находился в двойном подчинении - у своего министра (или главы ведомства) и у обкома. И какое из подчинений было более жёстким сказать так сразу нельзя. Обкомы присылали на предприятия своих инструкторов, наблюдателей, уполномоченных и т.д. и т.п., задача которых заключалась в контроле над выполнением плана, а подчас и корректировка этого плана в соответствии с партийными установками.

Таким образом уникальность советской системы заключалась в том, что руководящие органы партии были также органами, дублирующими ряд функций министерств и ведомств. Конечно, соответствующие отделы обкомов и райкомов не занимались выделением фондов, налаживанием связей между предприятиями министерства, но они занимались главным - контролировали каждый чих руководства предприятием и наказывали его.

Так вот вся эта иерархическая структура: горком - райком - обкомы - ЦК, вернее партийные сотрудники, и представляли собой пресловутую партноменклатуру. Номенклатура получала зарплату исключительно за то, что работала в райкомах и обкомах. Помимо зарплаты, как таковой, она имела доступ к спецраспределителям. Считается, что спецраспределители Сталин ввёл для того, чтобы контролировать расходы партийной номенклатуры и, таким образом, бороться коррупцией в этой среде. Возможно такая идея в самом деле присутствовала. Однако в условиях тотального советского дефицита, спецраспределители очень быстро стали одной из главных привилегий номенклатуры. Ещё одной из привилегий были ведомственные санатории, дома отдыха, больницы и санатории.

Номенклатура пронизывала и контролировала всю жизнь советского общества. Не было ни единого экономического или общественного элемента, который бы в СССР оставался вне внимания обкомовской или райкомовской номенклатуры. Отсюда, собственно, и название такого общества - тоталитаризм, то есть общество тотального контроля. Неверное однако утверждать, что это был тотальный контроль со стороны всей партии. Дело в том, что между членами КПСС и номенклатурой был известный зазор и каждый коммунист понимал, чем он отличается от представителя райкома или обкома. Простые коммунисты никак не могли повлиять на номенклатуру. Поэтому правильнее было бы сказать, что в СССР вся общественная и экономическая жизнь находилось под жёстким неусыпным контролем не всей КПСС, а её элиты - номенклатуры.

Как же человек попадал в номенклатуру? Основных путей было два: он либо призывался с производства (разумеется, он должен был быть коммунистом), либо приходил из соответствующих органов ВЛКСМ. Например, представитель райкома ВЛКСМ мог за особое рвение быть рекомендован в райком КПСС. ВЛКСМ вообще рассматривался коммунистами, как кадровый резерв партии. Однако не весь ВЛКСМ, а комсомольская номенклатура. Комсомольская номенклатура, конечно, была пожиже в коленках, ибо не могла контролировать промышленные предприятия. Однако же общим навыкам, столько необходимым для настоящей партийной номенклатуры, в комсомольских райкомах и обкомах учили очень хорошо.

Формально и в КПСС, и в ВЛКСМ существовала демократия (демократический централизм), то есть все руководящие органы избирались общим собранием членов организации. Но это на бумаге. А реальность была иной. На самом деле руководитель любого уровня назначался партийным бюро вышестоящего уровня, а общее собрание было лишь формальным обрядом, так сказать, подтверждением того, что общее собрание принимает к сведению, что вышестоящие товарищи назначили такого-то человека в руководители.

Происходило это так. Бюро обкома (состоящее из первого секретаря обкома и начальников отделов) принимало решение, что в такой-то райком первым секретарём должен быть назначен Тютькин. После этого собиралась районная конференция делегатов от первичек района. На конференции представитель обкома произносил ритуальную фразу: «есть мнение» и озвучивал имя того, кого обком назначил на пост первого секретаря. Слово «назначил» конечно не произносилось. А говорилось, что обком считает, что вот такой-то товарищ лучше всего подходит и «рекомендует» районной организации избрать именно его. Поскольку других вариантов не было, то обряд голосования (За? Против? Воздержались?) сакрально подтверждал выбор обкома. Первых секретарей обкома, кстати, назначали точно также. Только назначало их главное коммунистическое бюро - Политбюро ЦК КПСС.

Таким вот образом номенклатура на основе партийных бюро и партийных комитетов осуществляла свою власть. Поскольку извне ни один желающий попасть в номенклатуру не мог, а номенклатура сама призывала к себе тех людей, которых считала достойными, то такой механизм был сродни масонским ложам, а то и просто мафиозным кланам. При этом, именно номенклатура осуществляла весь контроль и управления жизнью всего и вся в СССР. Ни одна газета не могла напечатать ничего, что не получило бы одобрения в отделе обкома или райкома, ни один спектакль не мог выйти, ни один фильм.

А контролировал ли кто-нибудь саму номенклатуру? Нет, никто её не контролировал. Даже пресловутый КГБ был абсолютно бессилен против номенклатуры. Более того, хотя КГБ СССР формально подчинялся Совету Министров СССР, но реально сотрудникам госбезопасности вдалбливали, что они являются инструментом партии и полностью ей подчиняются. Тем более ничего не могла сделать с номенклатурой прокуратура. Чтобы возбудить уголовное дело против номенклатурщика, прокуратура должна была заручиться разрешением соответствующего райкома или обкома. И, полагаю, нет смысла говорить, что такого разрешения практически никогда не выдавалось. Конечно, даже против простого коммуниста было не так просто возбудить уголовное дело, если райком был против. Но всё же райком мог выдать коммуниста, просто исключив его из партии (это и было знаком, что против такого-то можно возбуждать уголовное дело). Но номенклатура сама себя защищала по мафиозно-корпоративным правилам.

Понятное дело, что очень быстро номенклатура превратилась в такую закрытую элиту, которая понимала свою полную безнаказанность со стороны общества и одновременно привыкла к тому, что все остальные люди полностью подчиняются ей, номенклатуре. Номенклатурщик номенклатурщика отличал точно также, как какой-нибудь тайный масон выискивал в толпе брата-масона. Самое главное отличие номенклатуры от государственно-хозяйственной бюрократии заключалась в том, что номенклатура жили не во имя государства или народа, а во имя самой себя - номенклатуры. Хорошо было то, что полезно номенклатуре и плохо то, что представляет угрозу номенклатуре.

Ещё одно отличие - выстраивание горизонтальных связей. Классический бюрократ не станет общаться с бюрократом своего уровня, но из другого ведомства иначе, кроме как через бюрократическую волокиту документооборота. И один бывший сотрудник министерства не станет считать «своим» какого-нибудь другого бывшего сотрудника другого ведомства. А вот номенклатурщики все между собой братья (опять же почти как у масонов). Я помню, когда я ещё искренне верил в существование какой-то непримиримой оппозиции, то когда попал в Мандатную комиссию Госдумы, был несколько шокирован тем обстоятельством, что руководитель аппарата Мандатной комиссии (а Мандатную комиссию возглавлял тогда член ЦК КПРФ), на короткой ноге с чиновниками из московской мэрии и постоянно неформально обменивается с ними актуальной информацией. Но всё объяснялось тем обстоятельством, что в своё время он работал в МГК КПСС, точно также, как и многие сотрудники аппарата московской мэрии. Номенклатурное братство и телефонное право.

Кстати, особенная ненависть главных коммунистов к Ельцину заключается вовсе не в том, что Ельцин разрушил СССР. Вовсе нет. Ельцину в первую очередь в вину ставили (хотя и не декларировали это публично) то, что он фактически предал корпоративные номенклатурные интересы и связался с плебсом. То есть предал номенклатуру. Но при этом где-то признавали, что Ельцин имеет право на власть, поскольку он был кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС - одна из самых высших ступеней в номенклатурной иерархии.

Поскольку Ельцин был одним из главных номенклатурщиков (хотя и предавшим корпоративные интересы), бывшая советская партноменклатура при нём не могла заявить о своих претензиях на восстановление той роли, которую она играла при СССР. Однако же и отказываться от своих амбиций не собиралась. Ситуация кардинально изменилась, когда государство возглавил выходец из госбезопасности. Для всех людей госбезопасность представлялась весьма и весьма жёстким учреждением. Но не для номенклатуры. Ибо с советских времён КГБ в глаза номенклатуры - это сугубо подчиненный инструмент власти номенклатуры. И с этого момента начался ползучий номенклатурный реванш.

Поскольку, как я сказал, номенклатура - это не обычная бюрократия, а закрытая корпорация по типу масонских лож (ну или, если кому-то больше нравится - мафиозных кланов), да к тому же ещё с претензией на тотальный контроль над обществом, то такого рода реванш, если он осуществится полностью, чреват серьёзными изменениями.

Вот свежий пример. В белгородской области со ссылкой на волю губернатора Евгения Савченко, началась «борьба с хеви-металлом, как сатанинской музыкой» (http://kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1371891&NodesID=7).. Это настолько в духе СССР, что просто оторопь берёт. Спрашивается, с какой это стати губернатор, то есть, собственно, государственный чиновник, который должен следить за соблюдением закона, а также за исправностью дорог и зданий, вдруг лезет в личную жизнь людей? По какому праву? А ответ можно найти в его биографии, на официальном сайте : «Работал в советских и партийных органах районного и областного звена» . То есть он выходец из советской партийной номенклатуры, а для номенклатуры вполне нормально пытаться подчинить своему контролю вообще всё, что происходит на подведомственной территории.

Сейчас много говорят о свободах и их уменьшении в РФ. Ну так ничего странного в этом нет, ибо душителями свобод являются не пресловутые спецслужбы, а номенклатура. И чем больше прав вновь забирает бывшая советская номенклатура, тем меньше у граждан свобод. Тут зависимость линейная.

Всем памятен случай с шашлычной «Антисоветская». Напомню, что префект Митволь «прислушался» к мнению «ветерана Долгих» и распорядился вывеску ликвидировать. Если посмотреть на дело через призму знания о партноменклатуре, то мы увидим, что Долгих - это не какой-то ветеран, а один из высших советских номенклатурщиков - член Политбюро! И в ситуации ползучего номенклатурного реванша, те представители номенклатуры, которые составляют костяк московской власти, испытывают перед ним пиетет (как масон низкого градуса будет всегда испытывать пиетете перед масоном более высокого градуса). А Митволь, собственно, с номенклатурной точки зрения - никто. Поэтому он должен просто тупо выполнять любой приказ номенклатуры высочайшего уровня (Долгих в данном случае). И выполнил. Ибо, видимо, хорошо чует, куда ветер дует.

Ну вот, наверное, собственно и всё. Ещё раз повторю: номенклатура - это не классическая бюрократия, а совершенно уникальное явление. Номенклатура претендует на подчинение всей жизни государства своей воли и осуществляет свой номенклатурный реванш. Пока ещё полная победа не одержана. Но часть пути в это направлении уже пройдена.

Ну а в качестве иллюстрации предлагаю фрагмент из фильма «Деревенский детектив» (Киностудия им. М. Горького, 1969 год), в котором участковый Анискин (в исполнении Михаила Жарова) вступил в конфликт с номенклатурщиком - уполномоченным района. Правда номенклатурщик ещё совсем мелкий, только-только начинает делать свои первые шаги. И однако же уже видно, что такое - номенклатура и как она оценивает свою роль в жизни общества и свои права этим обществом управлять:

Вот, если кратко, что такое - номенклатура. В общем, закругляясь, а то и так что-то уж очень много понаписал. Возможно что-то и упустил. Но основное передать, думаю, удалось. И надеюсь понятно теперь, что очень опасно путать номенклатуру с обычной чиновной бюрократией. 

Экономика в СССР была плановой, деньги распределялись иначе, чем сегодня. Рабочий на заводе мог получать больше, чем вышестоящий инженер и даже директор. Хорошо зарабатывали дипломаты, военные и космонавты.

Номенклатурные привилегии

Официальных миллионеров в СССР не было и быть не могло, но в Советском Союзе деньги так и не стали буржуазным пережитком, и кто-то был в обществе равных финансовых возможностей равнее остальных.

В первую очередь, нужно сказать о советской номенклатуре. Члены Политбюро и более мелкие чиновники ездили на служебных автомобилях, отдыхали на государственных дачах и на хороших курортах, вкусно питались и так далее.

Однако шиковать не могли позволить себе и чиновники.

Предоставляемые им блага относились к их должностям. Партийные чистки нередко приводили к смене хозяев дач и автомобилей.
Конечно, советская номенклатура была «прикормленной». Так, чиновники имели возможность покупать дефицитные продукты по бросовым ценам. На спецбазе № 208 в 1976 году можно было купить полноценный обед из 6-7 блюд, включая осетрину, черную и красную икру за 1 рубль.

Но и без привилегий зарплаты чиновников были высокими. Николай Рыжков и Егор Лигачев признавались, что высшие чиновники получали в позднем СССР до 1200 рублей.

«Кучерявее» всех жили в СССР дипломаты. Они не только получали высокие зарплаты, но и могли позволить себе привозить ценные товары из-за рубежа. В том числе и заграничные автомобили.

Спорт и деньги

По сравнению с нынешними зарплатами спортсменов, деньги, которые получали футболисты и хоккеисты в СССР могут показаться смешными, но для своего времени они были весьма большими.

Футболист киевского «Динамо» Владимир Лозинский вспоминал, что стандартной зарплатной ставкой было 250 рублей, по 100 рублей платили футболистам за победу. Кроме этого, были премии за призовые места в чемпионатах и кубках. Футболисты «Динамо» и «ЦСКА» кроме зарплат, премиальных и призовых также получали свои деньги за выслугу лет.

Легендарный Олег Блохин вспоминал: «Я, как майор милиции, получал за выслугу лет 320 рублей, еще 20 за звание заслуженного мастера спорта». Таким образом, у футболистов и хоккеистов накапливались достаточно высокие зарплаты. Кроме этого, спортсмены могли позволить себе покупать без очереди автомобили, ими же частенько премировали игроков за победы. Эти автомобили спортсмены часто просто перепродавали.

В разным клубах зарплаты различались. Среди топовых команд СССР самым низкооплачиваемым был «Зенит». По этому поводу даже бытовала шутка: «Зенит» играет не за деньги, а за «Медный всадник».

Специалисты в цене

В Советском Союзе умели ценить специалистов в своих областях. Высококвалифицированные рабочие, токари, слесари, настройщики оборудования получали существенные зарплаты, которые складывались из начальной ставки и премий за квалификацию (разрядная система). При этом зарплаты директоров заводов не могли быть выше, чем зарплаты самых высокооплачиваемых рабочих этих предприятий.

В начале 1980-х зарплаты «топовых» специалистов были 500-1000 рублей. Если прибавить к этому разнообразные льготы, возможность санаторно-курортного лечения, приоритет в очереди на жилплощадь и другие бонусы, то можно утверждать, что жизнь у высококвалифицированных рабочих в СССР была очень даже приемлемая, а зарплаты были сопоставимыми по суммам с зарплатами ученой номенклатуры - профессоров университетов и директоров научных институтов.

Космонавты

Космонавты в СССР были настоящей элитой, но опять же, если сравнивать их зарплаты с зарплатами нынешних покорителей космоса, особенно зарубежных, то суммы эти будут невелики.

Каждому космонавту, слетавшему в космос, в СССР полагалась машина (сегодня квартира), а бензин для автомобиля пожизненно оплачивало государство.

Бонусом к этому шло санаторное лечение, разнообразные льготы и, конечно, почести. Больше других облагодетельствован из советских космонавтов был Юрий Гагарин. В целом же зарплаты космонавтов в Советском Союзе хотя и были высокими, но не такими, чтобы их хватало на всю оставшуюся жизнь. В 2007 году на пресс-конференции космонавт Георгий Гречко вспоминал: «За месяц космического полета я получил 5 000 рублей, это было почти 40 лет назад, когда машина марки «Волга» стоила 6 000 рублей». Хорошо также жили товароведы и директора магазинов, бармены в «Интуристах», стоматологи, мясники на рынках, мастера телеателье и домов быта, капитаны дальнего плавания.

Формирование после прихода партии большевиков к власти в октябре 1917 г. новой государственности, получившей название советской и просуществовавшей более семи десятилетий, привело к коренным изменениям в принципах управления страной и организации государственной службы.

Из "царства свободы" в "царство необходимости":

первые годы советской власти

Большевистская партия, став правящей, под влиянием постулатов марксизма о самоуправлении трудящихся, при котором исчезает понятие управления как профессиональной сферы, первоначально ориентировалась на отказ от услуг дореволюционной ("старой") бюрократии и чиновников вообще, заменив их выборными от народа. Декрет ВЦИК и СНК от 24 ноября 1917 г. ликвидировал прежнюю иерархию госслужащих и зафиксировал, что "все гражданские чины упраздняются" и "наименования гражданских чинов (тайные, статские и проч. советники) уничтожаются" . Однако мечта о государстве-коммуне, в котором не будет профессиональной бюрократии и все станут управленцами ("каждая кухарка будет управлять государством"), осталась нереализованной. Очень скоро выяснилось, что в распадающейся, охваченной гражданской войной стране для овладения ситуацией необходима четкая система организации власти и управления.

Становление жестко централизованной системы власти происходило на базе аппарата партии большевиков. В.И. Ленин был убежден, что в России нет другой политической силы, кроме партии большевиков, способной возглавить и повести народ от раскола к единству, а затем - к социализму. Партийный аппарат стал становым хребтом системы власти, собирающей рассыпавшееся в ходе революции и гражданской войны общество. В условиях развала партия большевиков сохранила всероссийскую организацию: ячейки на фабриках, заводах, на селе (хотя и не в таком масштабе, как в городе), в армии, в массовых организациях (профсоюзы. Советы и т. п.), работоспособные партийные структуры на всех уровнях - ЦК, областные бюро (области объединяли несколько губерний), губернские, городские, районные комитеты. В силу этого она выступала готовой основой для формирования структур власти. Кадровый корпус государственных служащих формировался прежде всего из членов РКП(б). Принципы отбора кадров первоначально были простыми: личные контакты видных большевиков с будущим назначенцем по революционной деятельности; выяснение социального происхождения и степени политической преданности целям большевистской партии. В 1920 г. 53\% коммунистов являлись служащими советских учреждений. Власть по форме оставалась советской. Советы продолжали функционировать, однако советские органы постепенно теряли значение. Происходит сращивание партийного (большевистского) и советского аппаратов с переходом прерогативы принятия решений к партийным органам. Утверждается принцип единоначалия вместо провозглашенного первоначально безграничного советского коллегиального самоуправления. В.И. Ленин писал: "Советский социалистический демократизм единоличию и диктатуре нисколько не противоречит... Волю класса иногда осуществляет диктатор, который иногда один более сделает и часто более необходим" .

Сфера управления независимо от ее уровня требует квалификации, компетентности, соответствующих навыков и качеств. Коммунистическая система власти призвала к управлению страной новую элиту, которая в большинстве не имела образования и навыков в управлении. И.В. Парамонов, работавший в 1920 г. в Донсовнархозе, вспоминал: "Мы, советские хозяйственники, в подавляющем большинстве в то время еще не доросли до теоретического понимания своих задач. Действовали больше по здравому пролетарскому смыслу" . Отсутствие у большинства большевиков-партийцев элементарных управленческих знаний и опыта заставило, преодолевая сопротивление и нежелание сотрудничать с новой властью ("саботаж"), привлечь в государственный аппарат значительную часть старого чиновничества. Управленцы соглашались работать не только под давлением властей (оно было значительным, включая методы ВЧК), но и в силу необходимости - госслужба была для них единственным источником средств для жизни. Согласно первой переписи служащих, проведенной в Москве в августе 1918 г., удельный вес старого чиновничества среди служащих в советских государственных ведомствах составлял: в ВЧК - 16,1\%, в НКИДе - 22,2, во ВЦИК, Ревтрибунале при ВЦИК, Наркомнаце и Управлении делами Совнаркома 36,5-40, в НКВД 46,2, в ВСНХ 48,3, Наркомюсте - 54,4, Наркомздраве - 60,9, в Наркомате по морским делам - 72,4\% и т. д. Среди руководящих сотрудников центральных государственных органов число служащих с дореволюционным стажем колебалось от 55,2\% в Наркомвоене до 87,5\% в Наркомфине . Старые специалисты работали под неусыпным контролем представителей коммунистической партии. Вот как писал В.И. Ленин в 1922 г. по поводу специалистов, работавших в Госплане: "...Подавляющее большинство ученых, из которых, естественно, составлялся Госплан, по неизбежности заражено буржуазными взглядами и буржуазными предрассудками. Проверка их с этой стороны должна составлять задачу нескольких лиц, которые могут образовывать президиум Госплана, которые должны состоять из коммунистов и следить изо дня в день во всем ходе работы за степенью преданности буржуазных ученых и за их отказом от буржуазных предрассудков, а также за их постепенным переходом на точку зрения социализма" .

Таким образом, в первые годы советской власти корпус государственных служащих состоял как бы из двух частей: новая, советская управленческая бюрократия, которая исповедовала коммунистические принципы, и старая, которая постепенно размывалась (либо полностью принимала новые принципы, либо вытеснялась, в том числе репрессивными методами, по мере обретения квалификации и знаний управленцами советской генерации). В неруководящем составе значительную, а во многих ведомствах и преобладающую часть служащих составляли рабоче-крестьянские представители или, во всяком случае, люди, не имевшие в прошлом отношения к управленческой деятельности. Развернулась подготовка квалифицированных управленческих кадров, соответствующих коммунистической системе власти, в Социалистической академии (переименованной в 1924 г. в Коммунистическую), коммунистических университетах, в разветвленной сети совпартшкол по всей стране и других учебных заведениях. К началу 30-х годов необходимость в старых "спецах" практически отпала и бюрократия стала единой.

При происходившем быстрыми темпами тотальном огосударствлении (национализация банков, земли, промышленности, жилья, системы распределения материальных благ и т. д.) требовалось большое количество служащих, которые бы все это учитывали, контролировали, распределяли и всем управляли. Госаппарат разбухал с ужасающей быстротой. В.Д. Бонч-Бруевич писал по этому поводу: "Не прошло и нескольких месяцев нового бытия, как Петроград и Москва, а за ними все города и веси необъятной России битком были набиты новым чиновным людом. Кажется, от самого сотворения мира до наших дней не было нигде под солнцем такого колоссального, вопиющего числа чиновников, как в дни после Октябрьской революции". Согласно переписи 1920 г., в Москве числилось не менее 230 тыс. служащих государственных учреждений. В 1921 г. бюрократия в Советской России составляла 5,7 млн при численности населения 61 млн. человек . Для сравнения: в 1913 г. в Российской империи при численности населения в 174 млн. человек на государственной службе находилось 253 тыс. чиновников .

Население Советской России превратилось в подданных чиновничества. Бесконтрольность бюрократии при отсутствии демократических институтов, неразработанность правовой и нормативной базы для работы госорганов порождали злоупотребления властью, самоуправство, протекционизм, коррупцию, волокиту и другие неизбежные язвы. Уже в первые годы большевистской власти все это проявилось в полной мере. Сводка ВЧК №1 за 1918 г. только по 10 губерниям (без Москвы и Петрограда) зафиксировала 2533 дела по должностным преступлениям. Распространены были дела, связанные со спекуляцией, в которых были замешаны работники госорганов, распределяющие те или иные товары. С момента возникновения ВЧК важнейшей ее функцией стал контроль за работой государственного аппарата. Уже в начале 1918 г. был организован подотдел, а затем отдел по борьбе с должностными преступлениями. Контроль и чистка быстро разбухающего госаппарата превратились в важную часть деятельности и других отделов ВЧК (по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и т. д.).

Первоначально лидеры большевиков провозгласили, что заработная плата чиновников не должна превышать зарплаты среднего квалифицированного рабочего. Соответствующим декретом всем членам Совнаркома (высшие служащие) была установлена невысокая зарплата - 500 руб. в месяц (средняя зарплата квалифицированного рабочего в 1917 г. была равна 450 руб.). Однако уже весной 1918 г. для специалистов и высших чиновников оплата труда была повышена и были введены различные льготы для партийного и государственного руководства. Поскольку в годы гражданской войны в стране бушевала гиперинфляция, деньги потеряли свое значение, возрос объем привилегий неденежного характера. Если для большинства госслужащих невысокого ранга привилегии ограничивались правом получать небогатый паек (что было очень важно в условиях голода и разрухи), то положение высших чиновников значительно отличалось от основной массы бюрократии. В конце гражданской войны, когда в стране был голод, чиновники высокого ранга в центральных органах власти получали в месяц 12 кг мяса, 1,2 кг сливочного масла, столько же сахара, 1,3 кг риса. На их санаторное обслуживание было ассигновано 360 млрд. руб. Кроме этого им предоставлялся отпуск с выездом за границу вместе с лечащим врачом, для чего выдавалось 100 руб. золотом "на устройство и мелкие расходы". Те же 100 руб. золотом полагались им в конце последнего месяца года. Ответственные партийные работники, имевшие семью из трех человек, получали зарплату, увеличенную на 50\%, и еще 50\% выплачивалось за работу в неслужебное время. Рост материального благосостояния ответственных работников вызывал недовольство среди членов партии, особенно "ленинской гвардии". IX Всероссийская конференция РКП(б) поставила задачу "...выработать вполне годные практические меры к устранению неравенства (в условиях жизни, в размере заработка и т. п.) между "спецами" и ответственными работниками, с одной стороны, и трудящимися массами, с другой стороны" . Х съезд РКП(б) подтвердил "курс на уравнительность в области материального положения членов партии". Однако практически это мало что изменило.

Партийная номенклатура и государственная служба

С окончанием гражданской войны и формированием СССР многие черты государственного управления, сложившиеся в первые годы советской власти, были упрочены. Вся власть сосредоточивалась в руках вождя - лидера правящей коммунистической партии. Со времен И.В. Сталина превращение в вождя ассоциируется с занятием партийной должности Генерального секретаря ЦК. Государственные посты вождь мог занимать или не занимать. Так, В. И. Ленин был председателем Совнаркома, председателем СТО, а И.В. Сталин длительное время (с 1922 по 1941 г.) имел только партийную должность Генерального секретаря ЦК и лишь в годы второй мировой войны занял государственные посты. Вождь партии, поднятый над обществом, имел фактически неограниченную власть и приобрел в общественном мнении харизматические черты. Сталин, ставший бесспорным вождем после смерти Ленина, в течение почти трех десятилетий определял единолично как персональный состав высшего эшелона управления, так и принципы государственной службы.

Коммунистическая партия оставалась ядром системы власти и инструментом государственного управления. Конституции 1936 г. и особенно 1977 г. прямо говорили о руководящей роли компартии в обществе. Важнейшими задачами партийных органов были подбор, воспитание и расстановка кадров, связанных с организацией и руководством людьми: от колхозного бригадира до Председателя Совета Министров СССР, от председателя сельского Совета до Председателя Верховного Совета СССР. Партия вырабатывала политику и "правила игры", которые обеспечивали устойчивость системы. Кадровыми вопросами занимались Секретариат и организационно-распределительный отдел (орграспредотдел) ЦК. Учетно-распределительные отделы существовали во всех других партийных органах - от ЦК республик до райкома, занимаясь кадрами соответствующего уровня "во всех без исключения областях управления и хозяйствования". В основе такой практики лежало принятое еще в 1923 г. на XII съезде РКП(б) решение наряду с партийными кадрами подбирать "...руководителей советских, в частности, хозяйственных и других органов, что должно осуществиться при помощи правильно и всесторонне поставленной системы учета и подбора... работников советских, хозяйственных, кооперативных и профессиональных организаций".

Постепенно был создан четкий механизм отбора, воспитания и проверки управленческих кадров. Для ответственных работников, занятых на разных этажах государственного управления, была введена категория номенклатуры. Номенклатура представляла собой перечень наиболее важных должностей в государственном аппарате и в общественных организациях, кандидатуры на которые рассматривались и утверждались партийными комитетами - от райкома до ЦК. Номенклатурные работники - это замкнутый социальный слой "начальников" всех уровней. Он существовал на основе жестких принципов и правил, определенных коммунистическими вождями. В 1923 г. были сформулированы в соответствующих документах, которые никогда не публиковались, основные принципы отбора и назначения работников номенклатуры. Списки таких должностей являлись строго секретными. И. В. Сталин так определил требования к номенклатуре: "...Люди, умеющие осуществлять директивы, могущие понять директивы, могущие принять директивы, как свои родные, и умеющие проводить их в жизнь" . Контролировались все стороны жизни номенклатуры. Сталин утверждал: "...Необходимо каждого работника изучать по косточкам" .

Номенклатурный принцип начал складываться сразу после прихода большевиков к власти, но в полном своем виде оформился к концу 30-х годов и просуществовал до конца 80-х - полстолетия (номенклатура была упразднена постановлением Секретариата ЦК КПСС от 22 августа 1990 г.). Он охватывал всю сферу управления, хотя не имел правового оформления. Руководящие посты могли быть заняты только членами компартии, рекомендованными на эти должности соответствующими партийными комитетами. Рекомендация на руководящие должности беспартийных являлась исключением, которое лишь подтверждало правило. Характерные черты номенклатурной бюрократии: секретность, закрытость, строгий отбор по принципу преданности коммунистической партии и деловым качествам, военизированный характер (долгое время номенклатура в буквальном смысле была вооружена - имела личное оружие). Номенклатура не является классом, хотя подобная точка зрения имеет распространение . Она не имела частной собственности (ее не было и не могло быть вообще в советский период), но от имени народа распоряжалась огромным пирогом общественного достояния, сосредоточенного в руках государства. Общество, лишенное собственности и независимости от власти, целиком зависело от бюрократии, которая находилась у "крана" материальных и социальных благ.

Сталинская и послесталинская номенклатура была более образованна, чем при В.И. Ленине. Стало велением времени и престижа иметь высшее образование. В 1946 г. была создана Академия общественных наук при ЦК ВКП(б), в которой готовились ответственные управленческие кадры для районных, городских, областных и республиканских органов власти. Характерно, что из высшей номенклатуры оказались фактически исключенными профессиональные юристы и экономисты. Преобладали специалисты с техническим и военным образованием.

Распределение управленцев по "этажам" управления было не менее, а может быть, и более жестким, чем в царской России в соответствии с "Табелью о рангах". Властная иерархия в советском государстве, естественно, тесно переплеталась с партийной иерархией. Номенклатура ЦК была высшим разрядом и насчитывала в 1980 г. примерно 22,5 тыс. человек, но затем последовательно сокращалась: в 1988 г. - 18 тыс., в 1990 г. - 15 тыс. (бывший секретарь ЦК КПСС Е. Лигачев, выступая в Конституционном Суде на процессе коммунистической партии, утверждал, что "потом" - видимо, он имел в виду после 1990 г. - номенклатуру ЦК сократили до 3 тыс. человек). Далее шла номенклатура обкомов, райкомов, горкомов. Точных данных о численности этих разрядов нет. В некоторых изданиях приводилась общая цифра: до 2 млн. (эта цифра звучала и в Конституционном Суде).

Все без исключения вопросы жизни управленцев решались в партийных органах. Коммунистическая партия выступала как патронирующая организация по отношению к государственным служащим. Знакомство с лидерами и видными функционерами компартии (совместная работа в прошлом, "вместе воевали в гражданскую", родственные отношения и т. п.) давало преимущества при продвижении по службе и занятии должностей. В связи с этим кадровую политику советского времени называют иногда номенклатурно-патронажной системой. В Российском центре хранения и изучения документов новейшей истории, в личном фонде крупного государственного деятеля советской эпохи Ф.Э. Дзержинского, имеется документ, который на первый взгляд может показаться незначительным, а на самом деле дает представление о механизмах функционирования власти, может быть, более ярко, чем документы общегосударственные.

"В ЦК РКП(б).

Здоровье, работоспособность и плановость работы наших ответственных работников поднялась бы во много раз, если бы они имели свободным от всяких заседаний и приемов, кроме воскресенья, еще один свободный день в неделю - среду или четверг. Тогда они в состоянии были бы продумать свою работу, просмотреть материал и прочее... Если мое предложение будет ЦК одобрено, то необходимо назначить комиссию, которая выработала бы текст постановления с указанием дня и перечня работников, по отношению к которым эта мера обязательна. 12.Х.1925 г. Ф.Э. Дзержинский" . Обратите внимание: частный вопрос о необходимости введения второго выходного дня для ответственных работников ставился председателем ВСНХ Ф.Э. Дзержинским не перед правительством, а перед ЦК партии большевиков. Комментарии излишни.

Слой советской бюрократии был неоднороден. Иногда всю управляющую бюрократию советского периода называют номенклатурой, но это не точно. Номенклатурой являлась лишь часть бюрократии, занятая на ответственной управленческой работе разного уровня. Основная масса чиновников была занята на рядовой работе в отделах, канцеляриях и т. п. Бюрократия советского периода отличалась особой "чистотой" с точки зрения происхождения, воспитания, социальной принадлежности. Она не была отягощена сословными, наследственными наслоениями, как, впрочем, и образованием. Она происходила в основном из низов. Советская бюрократия жила по жестким правилам, которые касались всех сторон жизни, включая личную. Выделение из общего унифицированного фона осуждалось. Унификация социальной жизни выражалась даже в одежде, которая играла роль знаковой принадлежности к определенному слою в социальной иерархии. А.А. Сольц в докладе о партийной этике, прочитанном в Коммунистическом университете им. Я.М. Свердлова в 1925 г., говорил: "...Если человек внешне будет, так сказать, резко отходить от тех масс, которые он представляет, то мы сами затрудним себе борьбу и отдалим время проведения наших идей в жизнь" . Жизнь коммунистов должна была соответствовать провозглашенным общим принципам хотя бы внешне. В парторганизациях были созданы бытовые комиссии, которые занимались проверкой жизни коммунистов. В Сибири, например, обследования быта коммунистов проводились по заранее разработанной программе, в которой учитывались обстановка жилища, наличие библиотеки (с коммунистической литературой), использование свободного времени, употребление спиртных напитков и т. д. Факты личной жизни, не укладывающиеся в стандарт, являлись предметом публичного обсуждения с очными ставками, допросами в парторганизации . XVI конференция ВКП(б) (апрель 1929 г.) осудила излишнее копание в личной жизни, но сам контроль и стандартизация поведения и образа жизни коммунистической элиты не вызывали сомнений и сохранялись на всем протяжении периода, когда компартия была правящей.

В стране, в которой юридически все принадлежало государству и государством контролировалось, численность бюрократии была огромной и постоянно росла. В социальной статистике данные об этом размывались посредством включения бюрократии в безличный разряд служащих, к которому относили также врачей, учителей и т. д., поэтому точную ее численность определить сложно. Но все же есть цифры, которые дают представление об этом. Общая численность рабочих и служащих в народном хозяйстве достигла к началу 1954 г. 44,8 млн. человек, из них административно-управленческий персонал составлял 6 млн. 516 тыс. человек, т. е. в среднем каждый седьмой являлся работником управленческого аппарата . В 80-е годы управленческий слой, по некоторым оценкам, составлял вместе с семьями 18 млн. человек.

"Пряник" привилегий и партийный "кнут"

Постепенно бюрократия обрастала привилегиями, распределяемыми в строгом соответствии с должностной иерархией. Наибольшие привилегии имели номенклатурные работники. Благосостояние номенклатуры определялось прежде всего не зарплатой, не собственностью, а долей бесплатного общественного пирога, который находился в ее распоряжении. Привилегии бюрократии начали складываться сразу же после прихода большевиков к власти. Но если в период становления коммунистической системы власти они колебались в рамках от личного бронепоезда до личного коня, то в последующие годы была создана развитая система полного обеспечения бюрократии, но в строгой зависимости от разряда. В 1922 г. на XII партконференции была принята резолюция "О материальном положении активных партработников". К этой категории были отнесены 15 325 человек. Кроме денежного вознаграждения по высшему разряду, все эти товарищи должны быть "...обеспечены в жилом отношении (через местные исполкомы), в отношении медицинской помощи (через Наркомздрав), в отношении воспитания и образования детей (через Наркомпрос)". Одновременно XII партконференция установила для ответственных партийных работников высший предел месячной заработной платы (партмаксимум, который был отменен в 1935 г. в рабочем порядке). Суммы, превышающие этот предел, должны были поступать в партийный фонд взаимопомощи.

Но это вовсе не означало, что партийно-государственная бюрократия стала жить так же, как все. Уравнительные тенденции в отношении зарплаты привели к росту бесплатных привилегий для номенклатуры. До 1947 г. члены Политбюро ЦК, номенклатура, имевшая высший статус, не получали денежного содержания и полностью обеспечивались за счет государства по потребности. Дочь И.В. Сталина С. Аллилуева в книге "20 писем к другу" сообщала: "До тех пор (до 1947 г. - Л.С.) я существовала вообще без денег, если не считать университетскую стипендию, и вечно занимала у своих "богатых" нянюшек, получавших изрядную зарплату..." Была создана развитая, строго ранжированная система привилегий. В последующем она постоянно совершенствовалась, а привилегии расширялись как по объему, так и по качеству. Для номенклатуры за счет государства строилось лучшее жилье, обеспечивалось специальное медицинское и санаторное обслуживание, велось снабжение лучшим продовольствием, предоставлялись государственные дачи, устанавливались специальные пенсии (персональные пенсии союзного и республиканского значения), даже похороны производились на особых кладбищах по особому разряду. Важно понять, что привилегии являлись средством манипулирования номенклатурной бюрократией. Чтобы не потерять возможность жить в уютном "спецмире", надо было "играть по правилам". Привилегии рядовых государственных служащих были гораздо скромнее и выражались прежде всего в "заказах" с продовольствием, доступе к дефицитным товарам, возможности получать без очереди жилье, хорошие санаторные путевки и др.

Путь наверх по номенклатурной лестнице был сопряжен с постоянным риском. При И. Сталине за злоупотребление властью, промашки следовала суровая кара. Сталин в письме к В. Молотову писал: "Надо бы все показания вредителей по мясу, рыбе, консервам и овощам опубликовать немедля.., а через неделю дать извещение от ОГПУ, что все эти мерзавцы расстреляны. Их всех надо расстрелять" . Во времена, когда во всю мощь работал маховик репрессий и каждый госслужащий буквально просвечивался, коррупция была рискованным делом, но она неизбежно существовала в разных формах. Суровые меры помогали мало. Чиновничья система работала по своим законам.

В ходе репрессий номенклатура всех уровней несла самый крупный урон. Наиболее пострадали совнаркомовские работники, промышленные наркоматы, офицерский корпус Красной Армии, директорский корпус. Самыми серьезными были обвинения политического характера (в организации заговоров, нелегальных политических групп, шпионаже в пользу иностранных государств и т. д.), которые на самом деле не соответствовали действительности. Репрессии особенно масштабно коснулись государственных служащих в годы "большого террора". В 1937-1939 гг. партноменклатура повсеместно обновлялась не менее двух-трех раз . Даже те, кто относился к избранному кругу участвовавших в вооруженном восстании 25 октября 1917 г. и довольно долго продержался в высших эшелонах власти, оказались в числе репрессированных. А. И. Рыков, с 17 лет связавший свою судьбу с революционной деятельностью, был введен в первый состав Совнаркома, затем после смерти Ленина занял пост главы правительства. В 1930 г., обвиненный в правом уклоне, он был смещен с этого поста и назначен наркомом связи. Но это было не все. В 1938 г. он был осужден и расстрелян. Еще один пример:

В.А. Антонов-Овсеенко, участник взятия Зимнего дворца, также вошел в первый состав СНК и в последующие годы, несмотря на то что он в 1923-1927 гг. примыкал к троцкистской оппозиции, занимал высокие должности - полпред в Чехословакии, Литве, Польше, прокурор РСФСР и т. д. Взгляды его изменились, Антонов-Овсеенко порвал с оппозицией, восхищался Сталиным. Однако это не помогло ему избежать мясорубки сталинского террора. В октябре 1937 г. он был арестован, а в феврале 1938 г. приговорен к расстрелу по обвинению в принадлежности к руководству "троцкистской террористической и шпионской организации". Новая волна репрессий захватила госаппарат в конце 40-х - начале 50-х годов. Стареющий вождь (ему шел восьмой десяток) осуществил радикальные перемены в устройстве центрального партийного аппарата. Высшие эшелоны власти решено было обновить, убрать засидевшихся, а также претендующих на то, чтобы заменить Сталина на его посту.

От беспокойной "оттепели" к мнимому благополучию "эпохи застоя"

Со смертью Сталина произошли некоторые изменения в принципах существования советской бюрократии. Оформился новый механизм смены вождей, который сказывался на условиях госслужбы и составе высшего эшелона бюрократии. Теперь смена происходила чаще, занять место вождя можно было путем изнурительной и опасной борьбы группировок - кланов в верхах партийно-государственной бюрократии (допустимы были любые методы, включая арест). Победивший расставлял верных ему людей на ключевых постах (чаще всего это были люди, с которыми он работал на разных ступенях партийной карьеры). Этот механизм был запущен Н.С, Хрущевым и действовал безотказно вплоть до выборов последнего главы КПСС - М.С. Горбачева в 1985 г.

Репрессивная машина была приостановлена, и страх перестал довлеть над чиновниками. Они обрели большую самостоятельность и независимость, но одновременно даже минимальная гласность тех лет сделала их более уязвимыми, так как высветила некомпетентность, низкую культуру многих чиновников. Н.С. Хрущев добился введения в Устав партии положения об обязательной ротации кадров - при каждых выборах полагалось менять треть числа членов партийных комитетов от ЦК до райкома. Исключение делалось только для первого секретаря и небольшого круга "опытных и заслуженных работников". Высшая номенклатура встретила это недовольством, так как в партийных органах были представлены наиболее видные управленцы соответствующих уровней. Членство в партийном органе придавало собственно управляющей части бюрократии дополнительный вес, защищенность, и терять их она не хотела. В этом заключалась одна из причин единодушия при освобождении Н.С. Хрущева в октябре 1964 г. от всех постов в партии и государстве "в связи с преклонным возрастом и состоянием здоровья". Н.С. Хрущев, вернувшись с Пленума ЦК, сказал: "Может быть, самое главное из того, что я сделал, заключается в том, что они могли меня снять простым голосованием, тогда как Сталин велел бы их всех арестовать".

Попытки дальнейшей либерализации госслужбы были перекрыты с приходом Л.И. Брежнева на высший властный пост в государстве - Первого секретаря ЦК КПСС, переименованного вновь в 1965 г. в Генерального секретаря. Принцип ротации кадров был немедленно отменен. Малоподвижная, законсервированная система отторгала все новое. Роль бюрократии во всех сферах жизни возросла, список номенклатурных должностей расширился, увеличились сроки пребывания в должности. Сформировались устойчивые группы управленцев, которые консолидировались вокруг чиновников, занимавших более высокие должности и выступавших в роли покровителей. Система личного патронажа, сформировавшаяся в 60-80-е годы, охватывала всю бюрократию сверху донизу и строилась на основе личной преданности. Решение того или иного государственного вопроса, занятие важного поста зависели от исхода борьбы между группами-кланами и степени влияния патрона.

Некоторые министры ставили рекорды пребывания в должности - 20 лет и более. Коррупция среди чиновников приобрела значительные масштабы, государственная бюрократия смыкалась с мафиозными группировками. Появились черты, свидетельствующие о превращении бюрократии в наследственную, возросла роль родственных связей. Под некоторых членов семьи Генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева создавались министерства, которые они должны были возглавить. К концу жизни Брежнева в составе ЦК КПСС оказались его сын (первый заместитель министра внешней торговли), его зять (первый заместитель министра внутренних дел). То же происходило и на других этажах управления - родственники и близкие секретарей республиканских ЦК, крайкомов и обкомов получали престижные должности в госаппарате и преимущества при продвижении по службе. Брежневское время называют золотым веком номенклатуры, когда ее жизнь отличалась стабильностью, относительно высоким уровнем материальной обеспеченности и уверенностью в прочности своего статуса. Ю. Андропов, став Генсеком, в начале 80-х годов попытался приостановить процессы разложения в управленческом слое. Громкую огласку получили дела о взяточничестве, вымогательстве на высоком уровне. Были проведены показательные процессы над взяточниками из разных министерств. Однако в стране назревал глубокий системный кризис, охватывающий все сферы: экономическую, социально-политическую, духовную, власть и управление. Обществом овладело сознание необходимости перемен. Система номенклатурного управления себя исчерпала.

Примечания

2. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 40. С. 272.

3. Цит. по: Исторический опыт и перестройка. С. 24.

4. Ирошников М.П. Председатель Совнаркома Владимир Ульянов (Ленин). Очерки государственной деятельности в 1917-1918 гг. Л., 1974. С. 424-427.

5. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 352.

6. Правительственный вестник. 1989. № 6. С. 10.

7. Россия: Энциклопедический словарь. Л., 1991. С. 265. Без военного и морского ведомства.

8. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 2. М., 1971. С. 302.

9. Сталин И.В. Соч. Т. 5. С. 225.

10. Там же. С. 396.

11. Впервые эта точка зрения (впрочем, вслед за Л. Троцким) была высказана М. Джиласом в знаменитой книге "Новый класс", поддержана М. Восленским в работе "Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза" с предисловием М. Джиласа.

12. РЦХИДНИ, ф. 76, on. 1, д. 189, л. 9.

13. Партийная этика: Дискуссии 20-х годов. М., 1989. С. 284.

14. См.: Исаев В.И. Быт рабочих Сибири. 1926-1937 гг. Новосибирск, 1988. С. 74.

15. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. б. С. 510.

16. Коммунист. 1990. № 11. С. 104.

17. Советское общество. Возникновение, развитие, исторический финал. М., 1997. С. 418.

К вопросу о привилегиях партийной номенклатуры в социалистических странах, поднятому Ланьковым , я выложу некоторые соображения о положении партийной верхушки в СССР. Частично эти соображения я уже озвучивал на «вторнике» у Маккавити, Большое спасибо Илье за ряд ценных замечаний и дополнений.
Разумеется, льготы и привилегии имеет любая правящая верхушка в любой стране мира, однако положение советской номенклатуры имело ряд фундаментальных отличий. Любой правящий класс является привилегированным в силу тех материальных благ, которые имеет: земля ли это, рабы или средства производства. Государство обеспечивает ему собственность над этими активами защищая их посягательств других групп, потому и считается марксистами «классовым». Ряд исследователей (Джилас с Восленским) считали номенклатуру («новый класс») лишь очередной элитой, захватившей в результате революции власть над собственностью, на чем и строили свои теории. Но эта посылка абсолютно ошибочна.

Номенклатурщик фактически не имел ничего, юридически все в стране принадлежало государству, а он лишь в меру своих полномочий мог управлять этим имуществом, но не могу распоряжаться им. Капиталист мог подарить или продать завод, передать по наследству, в конце концов – пропить. Член советской номенклатуры ничего этого не мог, в лучшем случае он, делая успешную карьеру, при жизни мог удерживать за собой некий набор благ, но ни закон, ни государство не могло гарантировать их сохранность. В какой-то мере, положение номенклатуры напоминало судьбу первых феодалов, которые имели землю только пока служили сюзерену. В случае потери должности советский чиновник оставался с тем, что было у него в карманах, так что в шутке о том, что «от Сталина осталась трубка и 40 рублей» есть лишь доля шутки.

Впрочем, сделав эту теоретическую оговорку перейдем к рассмотрению конкретных благ, которые имел советский номенклатурщик. Прежде всего следует оговориться, что наличие привилегий и их уровень очень сильно изменялся от периода к периоду, так что описание следует давать чуть ли не для каждого периода правления первых лиц Союза.

В первый еще «ленинский» период материальные и иные привилегии номенклатуры были минимальны. Да, паек, получаемый высокопоставленным партийным чиновником мог быть больше пайка среднего рабочего, но был далеко не изобильным. Более того размер максимального жалования члена ВКП(б) был законодательно ограничен (т.н. «партмаксимум»), а возможность приобретать товары первой необходимости на черном рынке – отсутствовала, как с точки зрения морали так и под угрозой репрессий. Вообще, в «ленинские времена» требования к партийному работнику были до крайности завышены, партия был чем-то похожим на монашеский орден, а наказание за любое нарушение могло быть неадекватно жестким. (Сохранились даже письма, где Ленин грозил местным чиновникам расстрелом за плохую организацию поставок).

После горячки ленинских лет, уже при коллективном руководстве, стала постепенно складываться система привилегий правящей верхушки. О каком-то общем стандарте речь пока не шла, фактически каждый брал в меру своего поста и потребностей. У руководства страны было много других забот помимо регулирования собственного материального положения, тем более что многие первые лица (тот же Сталин) оставались идейными аскетами «ленинской формации».

Полуофициальная система привилегий стала складываться вместе с развитием промышленности, в 1930-е годы, и приняла законченный вид с отменой карточной системы. Государство гарантировало своим служащим определенное жалование и гарантию возможности приобрести на него некий набор благ. В условиях дефицита на огромное множество товаров (а очереди в конце 1930-х были действительны страшны, в крупных городах их порой занимали с вечера), эти гарантии реализовывались с помощью спецраспредетелителей, в которые имели доступ лишь определенные группы служащих. Подчеркну, спецраспределители были не только для партийной номенклатуры, ведомственные пункты снабжения были при многих предприятиях и учреждениях, и являлись реакцией на дефицит. Работник в меру своей «полезности» освобождался от необходимости «доставать» товары, а просто приобретал их по месту работы. Система спецраспределения с тех пор стала составной частью привилегий номенклатуры, но со временем ее значение постепенно падало. Производство и достаток населения росли, и все большее число товаров можно было приобрести или достать без грубых нарушений закона и использования спецраспределителей.

Но вернемся к Сталину. Одновременно с «распределением», загородными дачами, приличным городским жильем, номенклатура получила ряд весьма жестких ограничений. Я не говорю даже об ответственности, при которой любую серьезную недоработку могли объявить «вредительством» и соответственно покарать. Речь о жестких ограничениях на потребление, которые налагала система. Под запретом была даже не роскошь, а просто множество вещей в доме. Знаменитая опала Жукова, во всяком случае формально, жестко увязывалась с вывозом им имущества из Германии. Речь и не о «вагонах» и «драгоценностях» речь о большом количестве тканей, ковров, охотничьего оружия, хранившегося у него на даче, которое при желание можно увезти за пару заездов современной легковушки. Все это были подарки или вещи купленные по бросовым ценам в послевоенной Европе, но большевик «не может» иметь столько «барахла» и Г.К. слетел с высших армейских постов. А будь его военная слава чуть поменьше, все могло бы кончится хуже. Разумеется «барахло» было не единственной причиной репрессий, но «барахольство» представлялось как тяжкое преступление для чиновника, что ставило его в очень скверное положение. Фактически складывавшееся к концу 1940-х неприятие к Сталину среди коммунистической элиты, было во многом результатом всех этих «монашеских строгостей», при которых рабочий-ударник порой мог позволите себе больше, чем нарком.

При Хрущеве ограничения постепенно стали смягчаться и в СССР сложился уже классический тип привилегий члена элиты. Под запретом оказывалась только совсем уж наглая, бьющая в глаза роскошь. Номенклатурщик имел право на загородный дом, роскошную квартиру (по меркам современности – высшая страта среднего класса), крупную дачу (до стандартов современной элиты дотягивали только дома высшего руководства), машину-иномарку (здесь не поручусь, автомобили не мой конек, но что-то уровня современного среднего москвича), жалование, возможность поездок за рубеж. Плюс всяческий элитный отдых, билеты в театр на хорошие места. До распространения видеомагнитофонов (для сверстников поясню, что в Союзе они уже были) привилегией был показ иностранных кинокартин в элитных кинозалах (как для «допущенных» работников культуры и искусства), но с распространением указанной техники эта привилегия превратилась – в пшик. Частному гражданину было труднее достать кассеты, а порнографические фильмы находились под жестким запретом, но удовлетворять свою любовь к кино реально мог житель большинства крупных городов имеющий соответствующий достаток.

Однако этот стандарт потребления относился лишь к высшей страте элиты: к членам Президиума, Совмина, ЦК. Примерно на такое же качество жизни мог рассчитывать генералитет армии и спецслужб, членкоры и академики РАН, возможно, часть чиновников аппарата этих структур. Эшелоны партийной номенклатуры, идущие ниже, легально могли вести лишь значительно более скромный образ жизни, неотличимый от достатка многих инженеров, промышленных работников с их высокими зарплатами.

Собственно даже высшее руководство не могло особо шиковать. Скандал на всю страну поднялся когда сын Брежнева, который сумел дослужиться до замминистра внешней торговли, в заграничной командировке, выпив лишнего, дал официанту на чай сто долларов. На фоне похождений невесты Абрамовича в европейских бутиках, где остаются сотни тысяч в американской валюте это смотрится просто смешно.

Да, номенклатура и хозяйственные работники имеющие доступ в денежным и иным ресурсам могли пытаться обеспечить себе лучший уровень жизни за счет тех самых «ресурсов», но это было чревато отсидкой в тюрьме, а начиная с определенных масштабов «использования» расстрелом.

В этом плане, при Брежневе сложилось «бережливое» отношение к высшим номенклатурным кадрам (уровня области или республики и выше). Как правило, мелкие прегрешения: выпивка на рабочем месте, не слишком крупные хищения, некомпетентное руководство, вели лишь к переводу на новую должность того же уровня. Если недостаток не давал возможности эффективно работать, например, человек систематически пил, его задвигали на второстепенную должность (чаще всего в парторганизацию какого-нибудь института, где всю текущую работу за человека делал зам). Тяжкими прегрешениями считались крупные хищения с участием нескольких лиц, систематическое выступление против официальной идеологии, поражение кандидата на выборах в подведомственной области, массовая неявка или беспорядки со стороны граждан. За это ответственных лиц отправляли в непрестижную глубинку (чаще всего в Северные районы) с большим понижением в должности и значительной потерей в достатке. Случаев прямого уголовного преследования номенклатурщиков за брежневскую эпоху я не знаю.

Традиция эта с блеском рухнула при Андропове и Горбачеве на множестве процессов по делам высших чиновников по обвинению во взятках и хищениях. Если называть вещи своими именами – это был второй 1937 год номенклатуры. Система неприкосновенности при Брежневе, видимо, носила все же случайный характер, так как мы встречаем обратные примеры во многих других соцстранах: современном Китае или Румынии при Чаушеску, где чиновник мог ответить головой за достаточно мелкие проступки. (Один из румынских перебежчиков приводил в воспоминаниях эпизод, когда чиновник был арестован за то, что в 11 утра, когда рабочий день уже начался, в рабочем кабинете «устраивал личную жизнь»).

Итак, этот набор благ сложился у партийной, административной, научной, военной и прочей советской номенклатуры к концу эпохи. Единственное в чем они превосходили любого успешного работника страны: доступ к элитной медицине и лекарствам, право на прислугу, в какой-то мере обеспечение транспортом и загородным жильем. С каждым днем эти блага переживали инфляцию, потому что многое из перечисленного номенклатурщик мог получить, занимая и менее важные посты, для получения которых не приходилось трудиться всю жизнь, занимать должности связанные со значительным трудом и ответственностью (думаю, только очень наивные люди считают, что работа крупного руководителя состоит только из привилегий).

Возникало и понимание недостатков неустранимых в рамках советской системы: все блага находились в пользовании, а не собственности, брежневский «либерализм» еще гарантировал некую стабильность, но последовавшие перемены показали, что все что он имеет может быть отнято в любой миг. Оставалась также проблема благополучия семьи. Блага ведь непередаваемы. При жизни номенклатурщик мог передавать часть «служебных» благ близким, но оставить он не мог ничего. Провести родных на номенклатурные должности было очень трудно. Любая заметная карьера родственника, пусть даже трижды нормальная и заслуженная, как в случае с Косыгиной-младшей и Аджубеем, становилась явлением чрезвычайным и воспринималась как служебное прегрешении самого чиновника. В «Затоваренной бочкотаре» был очень характерный эпизод, где герой обещает двум братьям работающим в одном райотделе милиции, что «за семейственность отношений вы ответите». По стандартам того времени – легко.

Кто-то может воспринять это описание как похвалу, но на мой взгляд я перечисляю важнейшие недостатки советского строя, при которых его высшие лидеры были не заинтересованы в его сохранении. Для рядовых граждан он имел вполне очевидные достоинства: гарантию от нищеты и безработицы, бесплатный набор социальных благ, определенный уровень правопорядка и защиту от крупных гражданских столкновений и войн. Элита любой развитой страны имеет все это по определению, но как плату за труд она должна иметь наследственную монополию на часть национального имущества как плату за хранение остального. Например, Фредерик Харрисон видит в этом гарантию подготовки квалифицированных кадров для управления страной:

«Я приведу лишь две необходимые характеристики элиты.

Во-первых, для того, чтобы сконцентрировать в своих руках непропорционально большую власть, элите необходимо было закрепить за собой жизненно важные общественные роли (религиозные, военные, политические). Такой подход обеспечивает максимальный контроль над жизнями большого количества людей.
Во-вторых, приобретенная власть должна передаваться по наследству. Это требует создания соответствующего института прав собственности. Без этих прав элите не будет доставать мотивов для накопления богатства и передачи привилегий потомкам.

Мы можем взять для сравнения элиту, занимавшую высшее положение в Коммунистической партии СССР. Эта элита извлекала для себя часть общественного богатства, ее представители пользовались многочисленными привилегиями (государственные дачи, доступ к магазинам с западными товарами, специальные развлекательные центры и больницы и т.п.). Но эта элита сдерживалась двумя особенностями советского коммунизма:

(1) социальная система управлялась идеологией, а не собственническими интересами; и

(2) члены элиты случайным образом выдвигались в высшие эшелоны власти, т.е. не существовало основы для того, чтобы расширить привилегированную позицию, персонализировав власть и передав ее родственникам.

Поэтому советская элита не могла превратиться в отдельный независимый класс за пределами идеологического аппарата, породившего ее. Она не становилась пекущимся о собственных интересах слоем, заинтересованным в передаче прав и привилегий по наследству. Без этих культурных характеристик советские лидеры не могли превратиться в устойчивое целое, обладающее полным и независимым контролем над своей личной судьбой независимо от коллективных интересов остального общества.

Это одна из причин, почему в советской цивилизации отсутствовало устойчивое руководство, способное продлить жизнь системы на срок больший, чем относительно короткий период в семьдесят лет. Второй причиной было то, что советская элита не смогла развиться до своей наиболее полной формы - самодостаточной устойчивой группы, не смогла превратиться в закрытую социальную единицу. Партия призывала свежую кровь в верхние эшелоны власти, что не давало руководству возможности приобрести те качества, которые могли появиться только с течением времени.

Изоляция элиты от посторонних необходима, если она собирается поставить себя вне социальной системы, стать независимой от нее и таким образом иметь возможность эффективно манипулировать ей ».

В этом смысле, как это ни парадоксально звучит, СССР был слишком демократичен для того, чтобы сохраниться. Его уравнительная политика была бомбой замедленного действия, которая должна была рано или поздно заставить элиту попытаться переделать страну под себя, пусть даже ценой благополучия части населения и национального могущества. Так началась перестройка, которая привела к краху СССР. Возможно, я делаю слишком крупные обобщения, но сравнительно скромный уровень жизни большинства населения Северной Кореи по сравнению с партийными бонзами ведет к тому, что режим данной страны находится, в значительной мере, законсервированном состоянии. А система удостоверений («сонъбунов»), связанных с благонадежностью предков, ведет к частичному наследованию социального положения.

Разумеется, я не считаю, что Советский Союз стоил того, чтобы полное копирование этой системы было осуществлено (хотя ее особо мрачный вид, скорей следствие бедности СК, чем объективных свойств самого режима), однако представляется интересным понять, какие меры могли бы сохранить социалистическую систему в стране. В какой мере корейский или китайский вариант развития мог бы способствовать сохранению рассматриваемого строя.

Раз современные приверженцы демократии выставляют его этаким чудовищем в человеческом обличье, то и этот аспект его жизни должен быть выдающимся. И, пожалуй, лучше, чем родная дочь, Светлана Алилуева, о быте советского вождя никто не сможет рассказать.

Ни для кого не секрет, что товарищ Сталин получал огромное количество подарков буквально со всего мира. Тогда с нашей страной еще считались, и многие политические деятели, отнюдь не только местного розлива, старались умаслить грозного лидера СССР. Среди подарков было много весьма ценных, включая произведения искусства: картины, редкий фарфор, коллекционное оружие, мебель, сделанная на заказ, различные национальные изделия. Из всех присылаемых даров можно было собрать внушительную гору сокровищ, которым позавидовал бы иной сказочный дракон.

Однако, и это отмечала не только Светлана Алилуева, но и иные очевидцы, ничего подобного нельзя было найти ни в кабинете Иосифа Сталина, ни на его даче. Максимум, что можно было увидеть в резиденции вождя - репродукции известных полотен. А где же были все многочисленные подарки? Они прямым ходом отправлялись в «Музей подарков», открытый в Москве в 1950 году. Вот что по этому говорит дочь Сталина: «Отец просто не понимал, зачем ему все это богатство, он не знал, что со всем этим делать. По его собственным словам, чувства, вкладываемые в эти вещи, были символическими, а значит, и относится к ним следует именно как к символам. Поэтому все подарки тут же передавались в музей. А что до репродукций, то отец просто не любил голых стен, однако повесить на даче хоть одно из присланных полотен не считал возможным».

Троцкисты и современность

Интересно, что в свое время Иосифа Сталина весьма критиковали троцкисты, причем в связи потворствованием бюрократическим привилегиям. Отправной точкой послужила отмена партмаксимума, то есть, верхнего предела зарплат для ВКП(б). Лев Троцкий видел в этом прямые шаги к утрате достижений, завоеванных в ходе революции.

Впрочем, если посмотреть на дом отдыха вождей, становится непонятным, чем так возмущались троцкисты. Стены, опять же, украшены репродукциями да портретами Ленина , а также жестяными гербами городов-героев, в баре присутствуют лишь напитки из братских коммунистических стран (никаких коллекционных вин), мебель - и то, отечественная. Впрочем, может быть троцкисты со своей колокольни были и правы, просто нам их сейчас не понять.

Интересно, чтобы сказал Троцкий, увидев хоромы современных чиновников? Ведь сейчас, по данным Global Wealth Report в России на долю 1% населения (чиновники и олигархи) приходится 71% всех активов страны. Вот уж кто не гнушается действительно дорогих вещей, и у кого уж точно нет репродукций в кабинетах, так это у теперешней власти. Все только подлинное, а уж речи про пожертвования музею вообще не идет. Наверное, в этом и заключается демократия.