Бунин ионыч читать краткое содержание. Антон чехов - ионыч
Земский врач Дмитрий Ионович Старцев приезжает работать в губернский город С., где вскоре знакомится с Туркиными. Все члены этой радушной семьи славятся своими талантами: остроумный Иван Петрович Туркин ставит любительские спектакли, его жена Вера Иосифовна пишет повести и романы, а дочь Екатерина Ивановна играет на рояле и собирается ехать учиться в консерваторию. Семья производит на Старцева самое благоприятное впечатление.
Возобновив через год знакомство, он влюбляется в Котика, как зовут Екатерину Ивановну домашние. Вызвав девушку в сад, Старцев пытается объясниться в любви и неожиданно получает от Котика записку, где ему назначается свидание на кладбище. Старцев почти уверен в том, что это шутка, и тем не менее ночью идет на кладбище и несколько часов безрезультатно ждет Екатерину Ивановну, предаваясь романтическим грезам. На следующий день, облачившись в чужой фрак, Старцев едет делать предложение Екатерине Ивановне и получает отказ, поскольку, как объясняет Котик, «сделаться женой - о нет, простите! Человек должен стремиться к высшей, блестящей цели, а семейная жизнь связала бы меня навеки».
Старцев не ожидал отказа, и теперь его самолюбие уязвлено. Доктору не верится, что все его мечты, томления и надежды привели его к такому глупенькому концу. Однако узнав, что Екатерина Ивановна уехала в Москву поступать в консерваторию, Старцев успокаивается, и жизнь его возвращается в привычную колею.
Проходит еще четыре года. У Старцева большая практика и очень много работы. Он располнел и неохотно ходит пешком, предпочитая ездить на тройке с бубенчиками. За все это время он навестил Туркиных не более двух раз, однако не завел и новых знакомств, так как обыватели раздражают его своими разговорами, взглядами на жизнь и даже своим видом.
Вскоре Старцев получает от Веры Иосифовны и Котика письмо и, подумав, едет к Туркиным в гости. Очевидно, что на Екатерину Ивановну их встреча произвела гораздо более сильное впечатление, чем на Старцева, который, вспоминая свою былую любовь, испытывает чувство неловкости.
Как и в его первое посещение, Вера Иосифовна читает вслух свой роман, а Екатерина Ивановна шумно и долго играет на рояле, но Старцев чувствует одно лишь раздражение. В саду, куда Котик приглашает Старцева, девушка говорит о том, с каким волнением ожидала этой встречи, и Старцеву становится грустно и жаль прошлого. Он рассказывает о своей серой однообразной жизни, жизни без впечатлений, без мыслей. Но Котик возражает, что у Старцева есть благородная цель в жизни - его работа земского врача. Говоря о себе, она признается, что разуверилась в своем таланте пианистки и что Старцев, служащий народу, помогающий страдальцам, представляется ей идеальным, возвышенным человеком. Однако у Старцева такая оценка его достоинств не вызывает никакого душевного подъема. Покидая дом Туркиных, он чувствует облегчение от того, что не женился в свое время на Екатерине Ивановне, и думает, что если самые талантливые люди во всем городе так бездарны, то каков же должен быть город. Он оставляет без ответа письмо от Котика и больше уже никогда не приезжает к Туркиным.
С течением времени Старцев еще больше полнеет, становится грубым и раздражительным. Он разбогател, имеет громадную практику, но жадность не позволяет бросить земское место. В городе его зовут уже просто Ионычем. Живется Старцеву скучно, ничто его не интересует, он одинок. А Котик, любовь к которой была единственной радостью Старцева, постарела, часто болеет и каждый день по четыре часа играет на рояле.
Земский врач Дмитрий Ионович Старцев приезжает работать в губернский город С., где вскоре знакомится с Туркиными. Все члены этой радушной семьи славятся своими талантами: остроумный Иван Петрович Туркин ставит любительские спектакли, его жена Вера Иосифовна пишет повести и романы, а дочь Екатерина Ивановна играет на рояле и собирается ехать учиться в консерваторию. Семья производит на Старцева самое благоприятное впечатление.
Возобновив через год знакомство, он влюбляется в Котика, как зовут Екатерину Ивановну домашние. Вызвав девушку в сад, Старцев пытается объясниться в любви и неожиданно получает от Котика записку, где ему назначается свидание на кладбище. Старцев почти уверен в том, что это шутка, и тем не менее ночью идет на кладбише и несколько часов безрезультатно ждет Екатерину Ивановну, предаваясь романтическим грезам. На следующий день, облачившись в чужой фрак, Старцев едет делать предложение Екатерине Ивановне и получает отказ, поскольку, как объясняет Котик, «сделаться женой - о нет, простите! Человек должен стремиться к высшей, блестящей цели, а семейная жизнь связала бы меня навеки».
Старцев не ожидал отказа, и теперь его самолюбие уязвлено. Доктору не верится, что все его мечты, томления и надежды привели его к такому глупенькому концу. Однако узнав, что Екатерина Ивановна уехала в Москву поступать в консерваторию, Старцев успокаивается, и жизнь его возвращается в привычную колею.
Проходит еще четыре года. У Старцева большая практика и очень много работы. Он располнел и неохотно ходит пешком, предпочитая ездить на тройке с бубенчиками. За все это время он навестил Туркиных не более двух раз, однако не завел и новых знакомств, так как обыватели раздражают его своими разговорами, взглядами на жизнь и даже своим видом.
Вскоре Старцев получает от Веры Иосифовны и Котика письмо и, подумав, едет к Туркиным в гости. Очевидно, что на Екатерину Ивановну их встреча произвела гораздо более сильное впечатление, чем на Старцева, который, вспоминая свою былую любовь, испытывает чувство неловкости.
Как и в его первое посещение, Вера Иосифовна читает вслух свой роман, а Екатерина Ивановна шумно и долго играет на рояле, но Старцев чувствует одно лишь раздражение. В саду, куда Котик приглашает Старцева, девушка говорит о том, с каким волнением ожидала этой встречи, и Старцеву становится грустно и жаль прошлого. Он рассказывает о своей серой однообразной жизни, жизни без впечатлений, без мыслей. Но Котик возражает, что у Старцева есть благородная цель в жизни - его работа земского врача. Говоря о себе, она признается, что разуверилась в своем таланте пианистки и что Старцев, служащий народу, помогающий страдальцам, представляется ей идеальным, возвышенным человеком. Однако у Старцева такая оценка его достоинств не вызывает никакого душевного подъема. Покидая дом Туркиных, он чувствует облегчение от того, что не женился в свое время на Екатерине Ивановне, и думает, что если самые талантливые люди во всем городе так бездарны, то каков же должен быть город. Он оставляет без ответа письмо от Котика и больше уже никогда не приезжает к Туркиным.
С течением времени Старцев еще больше полнеет, становится грубым и раздражительным. Он разбогател, имеет громадную практику, но жадность не позволяет бросить земское место. В городе его зовут уже просто Ионычем. Живется Старцеву скучно, ничто его не интересует, он одинок. А Котик, любовь к которой была единственной радостью Старцева, постарела, часто болеет и каждый день по четыре часа играет на рояле.
Когда в губернском городе С. приезжие жаловались на скуку и однообразие жизни, то местные жители, как бы оправдываясь, говорили, что, напротив, в С. очень хорошо, что в С. есть библиотека, театр, клуб, бывают балы, что наконец, есть умные, интересные, приятные семьи, с которыми можно завести знакомства. И указывали на семью Туркиных, как на самую образованную и талантливую.
Эта семья жила на Главной улице города. Глава семейства Туркйн Иван Петрович был талантливым самодеятельным артистам, знал много анекдотов и шарад, любил шутить и встретить. Жена его Вера Иосифовна, носила пенсне и писала повести и романы. Их дочь, Екатерина Ивановна, играла на рояле.
Туркины принимали гостей радушно и показывали им свои таланты
весело и с сердечной простотой. Доктору Старцеву, Дмитрию Ионычу, когда он был только назначен земским врачом и поселился в Дялиже, в девяти верстах, отсоветовали познакомиться с этим семейством.
Зимой они познакомились, а весной, будучи в городе, Старцев решил сходить к Туркиным в гости.
Туркины приняли Старцева радушно. В этот вечер Вера Иосифовна должна была читать роман, который она только что закончила. Дмитрия Ионыча познакомили с Екатериной Ивановной. Вечером хозяйка читала свой роман, Екатерина Ивановна играла на рояле, а Старцеву представлялось, что с высоты сыплются колени. После однообразной зимы в захолустье, Старцеву все здесь нравилось, казалось новым и занимательным.
После приятно проведенного вечера Старцев вернулся домой довольный и счастливый.
Старцев собирался к Туркиным, но в больнице было много дел, поэтому лишь через год он опять поехал в город, получив приглашение “в голубом конверте”.
Вера Иосифовна всегда страдала мигренью, но последнее время дочь (Котик) все время пугала мать, что поедет учиться в консерваторию, и эти приступы мигрени усилились. У Туркиных перебывали все городские врачи, дошла очередь до Старцева. Он приехал, несколько облегчил страдания матери и стал бывать у Туркиных очень часто. Теперь он ездил уже не из-за мигрени Веры Иосифовны.
Старцев назначил свидание Екатерине Ивановне в их саду. Старцев хочет объясниться с девушкой, но она, не слушая его, сунула ему записку с приглашением в одиннадцать часов вечера быть на кладбище.
Старцев понял, что Котик дурачилась, он вначале не хотел казаться смешным и не собирался никуда ехать, но в половине одиннадцатого собрался и поехал на кладбище. В это время у него уже была своя пара лошадей и кучер Пантелеймон в бархатной жилетке. Будучи врачом, Старцев совершенно не боялся ночью пойти на кладбище. Его поразил “мир, не похожий ни на что другое, - мир, где так хорош и мягок лунный свет, точно здесь его колыбель... где всюду чувствуется присутствие тайны, обещающей жизнь тихую, прекрасную, вечную. На секунду ему показалось, что это не тишина, а глухая тоска небытия, подавленное отчаяние...” Старцев мечтал о встрече с объятиями и поцелуями. Потом, возвращаясь назад, он думал, сколько в могилах зарыто прекрасных женщин и девушек, некогда любивших и бывших любимыми, а ныне... Да, природа играет с человеком злые шутки. Временами Старцеву хотелось кричать, что и он ждет и хочет любви во что бы то ни стало.
На другой день он поехал к Туркиным делать предложение, но не смог, т.к. Екатерину Игнатьевну причесывал парикмахер, она собиралась на танцевальный вечер. Сидя в гостиной, Старцев думал, что за дочерью Туркины “дадут немало”. Временами он, как бы опомнившись, говорил себе: “Остановись, пока не поздно! Пара ли она тебе? Она избалована, капризна, спит до двух часов, а ты дьячковский сын, земской врач...”
Подвозя Котика в клуб, Старцев сказал ей, что был на кладбище и страдал, ожидая ее.
“И страдайте, если не понимаете шуток”, -легкомысленно ответила девушка. В тот же вечер он сделал ей предложение. Она поблагодарила его за оказанную честь, но отказала, т.к. мечтала стать артисткой и не хотела жить в этом городе. Семейная жизнь связала бы ее навеки.
Старцев был оскорблен отказом, он не ожидал этого, и жаль было своего чувства, своей любви. Дня три у него все валилось из рук, он не ел и не спал. Потом до него дошел слух, что Екатерина Ивановна уехала в Москву поступать в консерваторию.
4
Прошло четыре года. У Старцева была большая практика. Он пополнел, раздобрел и неохотно ходил пешком, т.к. страдал отдышкой.
Дмитрий Ионыч бывал во многих домах, но ни с кем не сходился близко. Обыватели раздражали его. Старцев избегал разговоров, т.к. его не понимали и начинали спорить. На семейных праздниках он садился и ел молча, за это его прозвали “поляк надутый”, хотя он не был поляком. От театра и концертов он уклонялся, зато с удовольствием играл в вист и еще очень любил разбирать деньги, добытые за день частной практикой. Он аккуратно раскладывал ассигнации, а когда скапливалось несколько сотен, отвозил в “Общество взаимного кредита” и клал там на текущий счет.
За все время он был у Туркиных раза два, когда лечил Веру Иосифовну от мигрени. Котика, приезжающую на лето погостить к родителям он не видел.
Но вот однажды в больницу принесли приглашение от Туркиных с припиской Екатерины Ивановны. Вечером Старцев поехал к ним.
Старцев увидел Екатерину Ивановну. Она похудела, побледнела, стала красивее й стройнее, но это уже была Екатерина Ивановна, а не Котик. Во взгляде и манерах ее было что-то виноватое, точно в доме Туркиных она уже не чувствовала себя дома. И теперь она ему нравилась очень, но что-то уже недоставало, а что-то в ней было лишнее. Он вспомнил о своей любви, и ему стало неловко.
Потом они пили чай, а Вера Иосифовна читала свой роман о том, чего никогда не бывает в жизни. Старцев слушал, глядел на ее красивую серую голову и думал: “Бездарен не тот, кто не умеет писать повестей, а тот, кто их пишет и не умеет скрыть этого.” Потом Екатерина Ивановна играла на рояле шумно и долго. “А хорошо, что я на ней не женился”, - подумал доктор Старцев.
Теперь они поменялись ролями. Екатерина Ивановна интересовалась его жизнью, хотела говорить с доктором. На вопрос, как он живет, Старцев ответил: “Да никак. Старимся, полнеем, опускаемся... Жизнь проходит тускло, без впечатлений, без мыслей. Днем нажива, а вечером клуб, общество картежников, алкоголиков, хрипунов, которых я терпеть не могу. Что хорошего? ”
Екатерина Ивановна признается, что она такая же плохая пианистка, как мать - писательница. Она говорит, что в Москве часто вспоминала Дмитрия Ионыча, он ей представлялся идеальным и возвышенным.
Вернувшись в дом, Старцев опять подумал, как хорошо, что он не женился тогда. Ионыч
страница 2
У Туркина были все те же шутки, что и прежде, и Старцева это раздражало. Он подумал, что если самые талантливые люди во всем городе так бездарны, то каков же должен быть город.
Через несколько дней Старцев опять получил приглашение от Туркиных, но отказался, сославшись на занятость. Больше он никогда не бывал у них.
Прошло еще несколько лет. Доктор еще больше ожирел, дышит тяжело. Он ездит по городу, как языческий бог. У него много денег, жадность его одолела. Принимая больных, он часто раздражается. Он одинок. Живет скучно, ничто его не интересует. За все время, пока Старцев живет в Дялиже, любовь к Котику была его единственной радостью и, вероятно, последней. По вечерам он играет в карты в клубе, а потом ужинает в одиночестве.
Туркины стареют потихоньку, но не изменяют своих привычек.
f4b9ec30ad9f68f89b29639786cb62ef
Молодой земский доктор Старцев Дмитрий Ионыч работает в нескольких верстах от города С. Несмотря на имеющиеся развлечения: библиотеку, театр, приезжим было в городе скучно. Как интеллигентному человеку, окружающие настойчиво рекомендуют Старцеву посетить дом семьи Туркиных. По слухам, с этими умными, интересными людьми непременно стоило познакомиться. При случайной встрече доктор получает приглашение от главы семьи Ивана Петровича.
Спустя некоторое время, гуляя по городу в поисках развлечений, Старцев решает принять приглашение. Его радушно принимают. Глава семьи беспрерывно рассыпает остроты, Вера Иосифовна – супруга главы, жеманно заигрывает с гостем. Вечером дом полон гостей. Хозяйка читает свой роман с неправдоподобным сюжетом. Дочь хозяев Екатерина Ивановна развлекает гостей игрой на рояле. Музыка в ее исполнении звучит бездарно, но Старцеву нравится ее пыл и задор. Получая от гостей восторженные отзывы о своей игре, она планирует учиться в консерватории.
Прошло больше года. Доктор не бывал у Туркиных из-за большого количества работы. В письме, присланном Верой Иосифовной, была просьба о помощи. Женщина страдала мигренью и нуждалась в хорошем враче. С тех пор Старцев стал часто ездить в дом Туркиных, но истинной причиной этих визитов была вовсе не болезнь хозяйки. Во время одного из посещений Дмитрий Ионыч пытался объясниться с восхищавшей его Екатериной Ивановной. Девушку не заинтересовал этот разговор, и она убежала, оставив доктору записку с приглашением на свидание. Время и место были выбраны весьма странные. Ночью Старцев появился на кладбище в предвкушении заветного объяснения, но так и не дождался Екатерину Ивановну. На следующий день он узнает, что это была лишь шутка.
Дмитрий Ионыч решается сделать девушке предложение. Для этого ему приходится обрядиться во фрак и неудобный галстук и последовать за красавицей на бал. От Екатерины Ивановны он получает отказ. Она намерена учиться музыке и стать знаменитой. После отъезда девушки в Москву доктор возвращается к прежней спокойной жизни.
Через четыре года Вера Иосифовна прислала Старцеву приглашение посетить их дом по поводу дня ее рождения. В письме была приписка, сделанная Екатериной Ивановной. Доктора встретили по-прежнему радушно. Девушка вызвала Старцева на разговор. Она благодарила его за любовь и каялась, что отдала предпочтение своему увлечению, возомнив себя талантливой пианисткой. Но Дмитрий Ионыч смотрел на нее, не испытывая прежнего восторга.
Со временем доктор раздобрел, скопил солидный капитал, стал сердитым и раздражительным, завел большую практику. К людям он относился пренебрежительно и безо всякого уважения. Жизнь его стала скучна и неинтересна. В семье Туркиных ничего не изменилось, только Екатерина Ивановна заметно постарела.
Когда в губернском городе С. приезжие жаловались на скуку и однообразие жизни, то местные жители, как бы оправдываясь, говорили, что, напротив, в С. очень хорошо, что в С. есть библиотека, театр, клуб, бывают балы, что, наконец, есть умные, интересные, приятные семьи, с которыми можно завести знакомства. И указывали на семью Туркиных как на самую образованную и талантливую. Эта семья жила на главной улице, возле губернатора, в собственном доме. Сам Туркин, Иван Петрович, полный, красивый брюнет с бакенами, устраивал любительские спектакли с благотворительною целью, сам играл старых генералов и при этом кашлял очень смешно. Он знал много анекдотов, шарад, поговорок, любил шутить и острить, и всегда у него было такое выражение, что нельзя было понять, шутит он или говорит серьезно. Жена его, Вера Иосифовна, худощавая, миловидная дама в pince-nez, писала повести и романы и охотно читала их вслух своим гостям. Дочь, Екатерина Ивановна, молодая девушка, играла на рояле. Одним словом, у каждого члена семьи был какой-нибудь свой талант. Туркины принимали гостей радушно и показывали им свои таланты весело, с сердечной простотой. В их большом каменном доме было просторно и летом прохладно, половина окон выходила в старый тенистый сад, где весной пели соловьи; когда в доме сидели гости, то в кухне стучали ножами, во дворе пахло жареным луком и это всякий раз предвещало обильный и вкусный ужин. И доктору Старцеву, Дмитрию Ионычу, когда он был только что назначен земским врачом и поселился в Дялиже, в девяти верстах от С., тоже говорили, что ему, как интеллигентному человеку, необходимо познакомиться с Туркиными. Как-то зимой на улице его представили Ивану Петровичу; поговорили о погоде, о театре, о холере, последовало приглашение. Весной, в праздник это было Вознесение, после приема больных, Старцев отправился в город, чтобы развлечься немножко и кстати купить себе кое-что. Он шел пешком, не спеша (своих лошадей у него еще не было), и всё время напевал:Когда еще я не пил слез из чаши бытия...
В городе он пообедал, погулял в саду, потом как-то само собой пришло ему на память приглашение Ивана Петровича, и он решил сходить к Туркиным, посмотреть, что это за люди. Здравствуйте пожалуйста, сказал Иван Петрович, встречая его на крыльце. Очень, очень рад видеть такого приятного гостя. Пойдемте, я представлю вас своей благоверной. Я говорю ему, Верочка, продолжал он, представляя доктора жене, я ему говорю, что он не имеет никакого римского права сидеть у себя в больнице, он должен отдавать свой досуг обществу. Не правда ли, душенька? Садитесь здесь, говорила Вера Иосифовна, сажая гостя возле себя. Вы можете ухаживать за мной. Мой муж ревнив, это Отелло, но ведь мы постараемся вести себя так, что он ничего не заметит. Ах ты, цыпка, баловница... нежно пробормотал Иван Петрович и поцеловал ее в лоб. Вы очень кстати пожаловали, обратился он опять к гостю, моя благоверная написала большинский роман и сегодня будет читать его вслух. Жанчик, сказала Вера Иосифовна мужу, dites que l"on nous donne du thé. Старцеву представили Екатерину Ивановну, восемнадцатилетнюю девушку, очень похожую на мать, такую же худощавую и миловидную. Выражение у нее было еще детское и талия тонкая, нежная; и девственная, уже развитая грудь, красивая, здоровая, говорила о весне, настоящей весне. Потом пили чай с вареньем, с медом, с конфетами и с очень вкусными печеньями, которые таяли во рту. С наступлением вечера мало-помалу сходились гости, и к каждому из них Иван Петрович обращал свои смеющиеся глаза и говорил: Здравствуйте пожалуйста. Потом все сидели в гостиной, с очень серьезными лицами, и Вера Иосифовна читала свой роман. Она начала так: «Мороз крепчал...» Окна были отворены настежь, слышно было, как на кухне стучали ножами, и доносился запах жареного лука... В мягких, глубоких креслах было покойно, огни мигали так ласково в сумерках гостиной; и теперь, в летний вечер, когда долетали с улицы голоса, смех и потягивало со двора сиренью, трудно было понять, как это крепчал мороз и как заходившее солнце освещало своими холодными лучами снежную равнину и путника, одиноко шедшего по дороге; Вера Иосифовна читала о том, как молодая, красивая графиня устраивала у себя в деревне школы, больницы, библиотеки и как она полюбила странствующего художника, читала о том, чего никогда не бывает в жизни, и все-таки слушать было приятно, удобно, и в голову шли всё такие хорошие, покойные мысли, не хотелось вставать. Недурственно... тихо проговорил Иван Петрович. А один из гостей, слушая и уносясь мыслями куда-то очень, очень далеко, сказал едва слышно: Да... действительно... Прошел час, другой. В городском саду по соседству играл оркестр и пел хор песенников. Когда Вера Иосифовна закрыла свою тетрадь, то минут пять молчали и слушали «Лучинушку», которую пел хор, и эта песня передавала то, чего не было в романе и что бывает в жизни. Вы печатаете свои произведения в журналах? спросил у Веры Иосифовны Старцев. Нет, отвечала она, я нигде не печатаю. Напишу и спрячу у себя в шкапу. Для чего печатать? пояснила она. Ведь мы имеем средства. И все почему-то вздохнули. А теперь ты, Котик, сыграй что-нибудь, сказал Иван Петрович дочери. Подняли у рояля крышку, раскрыли ноты, лежавшие уже наготове. Екатерина Ивановна села и обеими руками ударила по клавишам; и потом тотчас же опять ударила изо всей силы, и опять, и опять; плечи и грудь у нее содрогались, она упрямо ударяла всё по одному месту, и казалось, что она не перестанет, пока не вобьет клавишей внутрь рояля. Гостиная наполнилась громом; гремело всё: и пол, и потолок, и мебель... Екатерина Ивановна играла трудный пассаж, интересный именно своею трудностью, длинный и однообразный, и Старцев, слушая, рисовал себе, как с высокой горы сыплются камни, сыплются и всё сыплются, и ему хотелось, чтобы они поскорее перестали сыпаться, и в то же время Екатерина Ивановна, розовая от напряжения, сильная, энергичная, с локоном, упавшим на лоб, очень нравилась ему. После зимы, проведенной в Дялиже, среди больных и мужиков, сидеть в гостиной, смотреть на это молодое, изящное и, вероятно, чистое существо и слушать эти шумные, надоедливые, но всё же культурные звуки, было так приятно, так ново... Ну, Котик, сегодня ты играла, как никогда, сказал Иван Петрович со слезами на глазах, когда его дочь кончила и встала. Умри, Денис, лучше не напишешь. Все окружили ее, поздравляли, изумлялись, уверяли, что давно уже не слыхали такой музыки, а она слушала молча, чуть улыбаясь, и на всей ее фигуре было написано торжество. Прекрасно! превосходно! Прекрасно! сказал и Старцев, поддаваясь общему увлечению. Вы где учились музыке? спросил он у Екатерины Ивановны. В консерватории? Нет, в консерваторию я еще только собираюсь, а пока училась здесь, у мадам Завловской. Вы кончили курс в здешней гимназии? О нет! ответила за нее Вера Иосифовна. Мы приглашали учителей на дом, в гимназии же или в институте, согласитесь, могли быть дурные влияния; пока девушка растет, она должна находиться под влиянием одной только матери. А все-таки в консерваторию я поеду, сказала Екатерина Ивановна. Нет, Котик любит свою маму. Котик не станет огорчать папу и маму. Нет, поеду! Поеду! сказала Екатерина Ивановна, шутя и капризничая, и топнула ножкой. А за ужином уже Иван Петрович показывал свои таланты. Он, смеясь одними только глазами, рассказывал анекдоты, острил, предлагал смешные задачи и сам же решал их и всё время говорил на своем необыкновенном языке, выработанном долгими упражнениями в остроумии и, очевидно, давно уже вошедшем у него в привычку: большинский, недурственно, покорчило вас благодарю... Но это было не всё. Когда гости, сытые и довольные, толпились в передней, разбирая свои пальто и трости, около них суетился лакей Павлуша, или, как его звали здесь, Пава, мальчик лет четырнадцати, стриженый, с полными щеками. А ну-ка, Пава, изобрази! сказал ему Иван Петрович. Пава стал в позу, поднял вверх руку и проговорил трагическим тоном: Умри, несчастная! И все захохотали. «Занятно», подумал Старцев, выходя на улицу. Он зашел еще в ресторан и выпил пива, потом отправился пешком к себе в Дялиж. Шел он и всю дорогу напевал: Пройдя девять верст и потом ложась спать, он не чувствовал ни малейшей усталости, а напротив, ему казалось, что он с удовольствием прошел бы еще верст двадцать. «Недурственно...» вспомнил он, засыпая, и засмеялся.