Чья вера лучше? Магнус I Добрый Магнус король мерсии.

Тайна короля Магнуса.

Могила Магнуса имеется на старом братском кладбище Валаамского монастыря, где он назван «Схимонах Григорий, шведский король Магнус».

Однако Шведские хроники утверждают, что Магнус II утонул в 1374 г. у берегов Норвегии. При этом его останки не были найдены, так что его захоронение в Швеции (и Норвегии) отсутствует.

Могила короля на Валааме

Немного о нем. В три года наследовал норвежский престол и был избран на шведский.

Магнус вызвал недовольство дворянства (1338 г.); особенно сильно проявила себя оппозиция в Норвегии, где в 1343 году был избран королём его сын Хакон.
В 1344 году второй сын Магнуса был избран его наследником в Швеции. Неудачно закончились попытки Магнуса захватить Эстляндию и Ливонию. Стеснения, каким он подвергал немецких купцов, торговавших в Новгороде, привели к столкновению с ганзейцами. Посредником между королем и городами неоднократно выступал герцог Альбрехт Мекленбургский.
Чтобы пополнить казну, истощенную войнами, Магнус присвоил себе часть десятины, шедшей в Рим. Папа грозил ему за это отлучением. К недовольным дворянам присоединилось и духовенство. Во главе всех недовольных встал сын Магнуса, Эрик (1356 г). Королю пришлось в 1357 году поделить королевство со своим сыном.

Враждебные отношения между ними, однако, скоро возобновились; на этот раз Магнус нашёл союзника против Эрика в лице Вальдемара Датского. Внезапная смерть Эрика в 1359 году сделала помощь Вальдемара излишней и Магнус отказался уступить ему ранее обещанные провинции. Это стало причиной войны, в которой успех склонялся на сторону Дании.
Сын Магнуса Гакон, чтобы положить конец войне, женился на дочери Вальдемара Mapгарите; но этой женитьбой он восстановил против себя всю аристократию, настаивавшую на его браке с Елизаветой Голштинской. Недовольные сгруппировались около герцога Альбрехта Мекленбургского и провозгласили королём его сына. Альбрет прибыл в Швецию в 1363 году, а в следующем году был торжественно избран в короли в Упсале. Область за областью присягали новому королю; в 1365 году Магнус стал пленником Альбрехта и получил свободу лишь в 1371 году. Умер в Норвегии в 1374 году. Внутренние реформы Магнуса коснулись суда, крепостных отношений, земского мира и др.

Магнус Эрикссон и Валаамский монастырь

Шведские хроники утверждают, что Магнус II утонул в 1374 г. у берегов Норвегии. При этом его останки не были найдены, так что его захоронение в Швеции (и Норвегии) отсутствует.
Однако могила Магнуса имеется на старом братском кладбище Валаамского монастыря, где он назван «Схимонах Григорий, шведский король Магнус».
Согласно этой версии событий, Магнус со своим войском предполагал совершить набег на Валаам или, возможно, на какой-либо из других православных монастырей Ладожского озера. Однако его корабль потерпел кораблекрушение. Проведя несколько суток в бушующем море, король вместе со своими спутниками был подобран и спасён монахами, которые в его несчастии увидели промысел Божий. После всего пережитого Магнус обратился в православную веру и решил недолгий остаток своих дней посвятить Богу: он принял монашество (великую схиму) с именем Григорий. Будучи уже монахом, Магнус написал завещание, обращенное ко всему шведскому народу, в котором наказывал никогда на Новгородские земли войной не ходить, церкви русские не разорять и с верой Православной не враждовать. Текст этого завещания содержится в одной из новгородских летописей (в Софийской первой летописи). Вскоре после этого бывший король скончался.
Замалчивание этой версии событий шведскими источниками того времени вполне оправдано: в эпоху, когда важнейшей стратегической целью западных стран было обращение православных земель в католичество, было невыгодно знать о короле, отказавшемся от этой цели и ревностно обратившемся в православие. Поэтому вполне возможно, что история о потоплении Магнуса у берегов Норвегии представляет собой преднамеренную фальсификацию римского происхождения.

ЭПИЗОДЫ ДАВНЕЙ ИСТОРИИ
Однако кто такой король Магнус и что с ним приключилось? В 1316 году в Швеции в семье герцога Эйрика Магнуссона и принцессы Ингеборг, дочери норвежского короля Хакона V, родился сын, названный Магнусом. В 1319 году был свергнут с шведского престола Биргер, родной дядя Магнуса, и трехлетний ребенок стал королем. В том же году скончался и его дед, норвежский король Хакон V, и наш герой получил еще один престол. При этом он официально именовался в Швеции Магнусом II, а в Норвегии – Магнусом VII.
Поначалу мать Магнуса была регентшей. Но в 1327 году она вышла замуж за герцога Готландского Кнута Порзе, потеряла власть в обоих королевствах и влияние на сына. Теперь за юного короля правил совет опекунов, руководимый Биргером Персоном. В год воцарения Магнуса дочь Персона,16-летняя Биргитта (Бригитта) вышла замуж за принца Альфе. После смерти мужа Биргитту охватила религиозная экзальтация. На всю оставшуюся жизнь безутешную вдову обуяли две мании – крестовый поход на Восток и создание «смешанных монастырей».
На протяжении многих-многих веков христианские обители были или женскими, или мужскими. Биргитта же считала, что вера поможет человеку «победить свою природу». В основанных ею монастырях женщины и мужчины селились примерно поровну. Что там творилось – предлагаю судить самим читателям.
Простой человек в XIV веке за пропаганду подобных идей мог легко угодить на костер. Но у Биргитты было три важных козыря: во-первых, огромное состояние; во-вторых, влияние на молодого короля, и, наконец, завладение землями Господина Великого Новгорода было давней мечтой большинства шведских феодалов.
Если говорить честно, то победа Александра Невского на реке Неве в 1240 году была лишь эпизодом в серии бесконечных войн Новгорода со Швецией. К примеру, 9 сентября 1284 года новгородцы в устье Невы перебили шведское войско воеводы Трунды. Уйти удалось совсем немногим.
Как правило, вслед за очередным шведским нашествием новгородские ладьи-ушкуи объявлялись в Финском и Ботническом заливах. Так, в мае 1318 года русские суда прошли в Або-Аландские шхеры и по «Полной реке» (Аурайоки) поднялись до Або (ныне Турку) – тогдашней столице Финляндии. 23 мая 1318 года город был взят и основательно разрушен, в частности, сожжен абовский собор. Новгородцы захватили собранный за 5 лет со всей Финляндии церковный налог, предназначенный к отправке в Рим, а затем морским путем благополучно вернулись в устье Невы и, как сказано в летописи, «приидоша в Новгород вси здорови».
Шведские хроники переполнены жалобами на «кровожадных русских». Вот запись под 1322 годом: «Георгий, великий король Руссов, осадил замок Выборг с великой силой в день святой Клары». Современные финские историки оценивают численность новгородского войска в 22 тыс. человек. На самом деле к Выборгу приходил служилый новгородский князь Юрий Данилович с несколькими сотнями дружинников. Выборг был спален, но взять каменный замок Юрию не удалось.
12 августа 1323 года на Ореховом острове в истоке Невы шведы заключили с Новгородом «вечный мир». Новгородцы не хотели длительной войны и согласились отдать шведам половину Карельского перешейка в направлении с юга на север. Далее граница шла до бассейна озера Сайма, а затем до побережья Ботнического залива там, где в него впадает река Пюзайоки. Это была древняя племенная граница между карелами и финнами – сумью (суоми), и она подтверждалась и сохранялась. Таким образом, вся средняя Финляндия оставалась за Господином Великим Новгородом.

НОВАЯ ВОЙНА
Четверть века после заключения договора мир худо-бедно сохранялся. Но в конце концов Биргитта, своего рода «шведский Распутин», убедила Магнуса начать новую войну. 6 августа 1348 года королю удалось захватить крепость Орешек (будущий Шлиссельбург).
Магнус не рискнул зимовать на Неве. Он оставил гарнизон в 800 человек в Орешке и отправился в Швецию. Едва король уехал, как 15 августа у крепости появилась сильная новгородская рать. Тысяча воинов была отправлена на «зачистку» от шведов окрестностей города Корелы. Пришельцев там перебили вместе с их воеводой Людкой (видимо, Людером). Вскоре шведское войско осталось только в Орешке. Но настал и его черед. 24 февраля 1349 года русские дружины пошли на штурм. Им удалось поджечь деревянные стены крепости и ряд построек внутри нее. Часть шведов сгорела, часть была перебита, а остальные взяты в плен и отправлены в Новгород.
В начале лета 1350 года Магнус совершил новый поход на новгородские владения. Согласно шведским источникам, флот короля прибыл к устью реки Наровы. Однако после приближения новгородской рати корабли ушли в Финский залив и почти все погибли во время шторма. Сам Магнус едва уцелел и с остатками войска добрался до Швеции. В новгородской летописи под 1350 годом есть на сей счет следующее сообщение: «А рать немецкая истопе (утонула) в море».

ИНОК ГРИГОРИЙ И СВЯТАЯ БИРГИТТА
А вот согласно документам Валаамском монастыря, Магнус не только спасся во время бури, но и объявился потом отнюдь не в Швеции, а... на острове в Ладожском озере. Не исключена версия, что поначалу короля подобрали и выходили русские монахи другого монастыря и лишь потом неудачливый завоеватель прибыл на Валаам. Магнус постригся в монахи под именем Григория и умер в чине схимонаха в 1374 году в Валаамской обители.
Так ли все было? Ряд косвенных доказательств подтверждают правоту валаамских документов (среди которых был план старого кладбища с указанием расположения могил, позже монахов стали хоронить в ином месте). Однако 100-процентную гарантию можно дать, лишь исследовав ДНК из захоронения на Валааме и сравнив его с ДНК останков родственников Магнуса в Швеции. Российские археологи предложили провести экспертизу шведам, но те категорически отказались.
Возможно, кто-нибудь и с пониманием отнесется к позиции шведских властей: мол, зачем такой богатой, но бережливой нации тратить деньги на выяснение «преданий старины глубокой»?
Но, увы, в 2003 году в королевстве нашлись миллионы евро на помпезные торжества в честь празднования 700-летия святой Биргитты. Дело в том, что Биргитта умерла в 1377 году и была похоронена в монастыре в Пирите, в нескольких километрах от Ревеля (ныне Таллин). «Смешанные» монастыри, созданные ею, сразу прикрыли. Тем не менее в 1391 году Папа Римский причислил Биргитту к лику святых за активную проповедь крестовых походов против схизматиков, то есть православных. Храм, где она была захоронена, разрушен в 1577 году войсками Ивана Грозного в ходе Ливонской войны (1558–1583). Но это уже мало интересовало шведов, немцев и эстонцев, поскольку они к тому времени стали протестантами.
В 1718 году в Риме откопали великолепную статую Венеры (Афродиты) – римскую копию греческой статуи III в. до н.э. Находка поступила в собственность Папы Римского Климента XI. Слух о Венере дошел до Санкт-Петербурга. Царь Петр Алексеевич предложил Папе за нее большую сумму. Но Климент был большой любитель древностей и женских прелестей и категорически отказался продавать статую. Тогда Петр I предложил папе обменять изваяние языческой богини на мощи святой Биргитты. Представляете, какое выражение лица было у Климента?! Пришлось согласиться, и статуя отправилась на берега Невы. Одно время скульптура стояла в Таврическом дворце у князя Григория Потемкина, за что и получила название Венера Таврическая. Ныне же она находится в Эрмитаже.
Что же касается святой Биргитты, то после конфузии с Венерой римские власти о ней надолго забыли. Вспомнили о Биргитте лишь после распада СССР (с чего бы?). В ноябре 1999 года Иоанн Павел II освятил в Ватикане скульптуру святой Биргитты, которую назвал ангелом-хранителем Европы. В Ватикан для участия в оной церемонии прибыли 23 человека из Эстонии во главе с вице-спикером эстонского парламента Тунне Келамом. Пятиметровая статуя святой Биргитты была установлена в одной из внешних ниш базилики Святого Петра.
В 2003 году в Швеции в торжественной службе, которая была совершена в монастыре Вадстена, основанном святой Биргиттой, приняли участие король Швеции Карл XVI Густав и королева Сильвия, а также президенты Финляндии, Латвии, Эстонии и 1400 гостей из разных стран мира.
Итак, король-схимник, который мог стать символом примирения Запада с Востоком, не нужен ни правителям, ни церкви. Зато востребована воинственная, хотя и не вполне нормальная в сексуальном отношении монашка, которая в своем «Откровении» точно указала путь к «христианскому единству»: «начинать с увещаний, а в случае неуспеха действовать силой».

Статья А. Б. Широкорад с сайта

На Валааме, как и во всех местах с богатым, но забытым прошлым, обилием руин и молчаливо-таинственной природой, многое может поразить воображение: и подземные ходы — реальные и существующие только в легендах, - и до сих пор живущие предания о зарытых сокровищах, и, конечно, загадочные надгробия.

Самая известная из загадочных валаамских могил - надгробие шведского короля Магнуса, которое не только занимает воображение любознательных туристов, но и уже второй век заставляет ломать головы многих ученых.

Согласно легенде, воспроизведенной на могильной плите (это преданье содержится и практически во всех изданиях Валаамского монастыря), Магнус шел в 1371 году с походом на Валаам, попал на Ладоге в бурю, весь его флот погиб, а он один спасся и был выброшен на берег острова. Его подобрали монахи, а он в благодарность за избавление перешел в православную веру, взяв имя Григорий, и принял схиму. На Валааме он и умер, где и был погребен.

Собственно говоря, самой плиты на кладбище сегодня не осталось - за пятьдесят лет с 1940-го, когда монахи с бывшего тогда финским острова ушли в глубь Финляндии, где основали новую обитель, до 1989-го, когда на Валааме был возрожден монастырь, - остров подвергся разрушениям, которые не обошли стороной и старое кладбище. Многие плиты были разбиты, сдвинуты с мест, надгробия и кресты порушены. К лету 1970 года от надгробия Магнуса оставался лишь осколок с обрывками надписи. Но полный текст зафиксирован в целом ряде книг:

«На сем месте тело погребено,
В 1371 году земле оно предало,
Магнуса, шведского короля,
Который, святое крещение восприя,
При крещении Григорием наречен,
В Швеции он в 1336 году рожден,
1360 году на престол был возведен,
Великую силу имел и оною ополчен,
Двоекратно на Россию воевал,
И о прекращении войны клятву давал,
Но, преступив клятву,
паки вооружился,
Тогда в свирепых волнах погрузился
В Ладожском озере войско его осталось,
И вооруженного флота знаков
не оказалось.
Сам он на корабелъной доске
носился,
Три дня и три ночи
Богом хранился,
От потопления был избавлен,
Волнами к берегу сего монастыря
управлен,
Иноками взят и в монастырь внесен,
Православным крещением просвящен;
Потом вместо царской диадимы
Облачен в монахи,
удостоился схимы,
Прожив три дня, здесь скончался,
Быв в короне и схимою увенчался».

Король Магнус, II Эриксон, известный еще как Магнус Смек, что по-шведски значит «Ласковый» (но почему-то в нашей литературе это переводится как «Обманутый»), - фигура реальная.

И он действительно не раз ходил с походами на Россию. Но доподлинно известно, что погиб он у берегов Норвегии - ив 1374-м, а не в 1371 году. И еще в начале прошлого века наиболее образованные из посетителей Валаамского монастыря относились к этой плите и к легенде о Магнусе с недовернем и иронией.

Однако в том-то и кроется самая главная засадка - как эта легенда возникла, как на Валааме появилась эта могила, и, если это надгробие поддельное, зачем его понадобилось делать, я кто на самом деле покоится под ним?

Само по себе появление фигуры шведского монарха в контексте валаамской истории неудивительно. В течение многих веков северное Приладожье было тем самым рубежом, на котором сталкивались интересы Новгородской Руси и Швеции. И Валаамский монастырь за свою историю не раз разорялся шведами. Монастырские источники говорят, что впервые набегу грозных викингов он подвергся еще в XI веке (правда, достоверных подтверждений того, что монастырь существовал уже в то время, нет). Тогда якобы шведы, «быв поражены на берегах Ладожского озера, в досаде, плавая по озеру на судах, напали на беззащитных иноков валаамских». Не раз разорялся монастырь в XVI веке. А в 1611 году возродившаяся было вновь обитель была опять уничтожена до основания шведским полководцем Якобом Понтиусом Делагарди. И лишь с начала XVIII века, когда Петр I окончательно отвоевал у своих северных противников Карельский перешеек и в 1715 году издал указ о «возобновлении» Валаамского монастыря, обитель на Ладоге уже не знала иноземных вторжений.

Что же касается самого Магнуса, то известно, что родился он в 1316 году, продолжал шведскую колонизацию Финляндии, а в 1348 году возобновил агрессию против русских земель. Но его нападение на Новгород закончилось поражением, ив 1351 году был заключен мир.

Усиление королевской власти при Магнусе натолкнулось на сопротивление крупных феодалов и церкви. В ходе борьбы с их ставленником, своим племянником Альбертом, Магнус в 1363 году лишился престола. Побежденный и плененный Альбертом, Магнус в 1371 году бежал к своему сыну Хокону в Норвегию, где и погиб 1 декабря 1374 года, переправляясь в шторм через морской залив.

Таковы факты, которые признаются всеми современными историками. И ничто, казалось бы, не связывает Магнуса с Валаамским монастырем, кроме того, что он, как говорится в старых книгах, «громил пределы Карелии», и все было бы ясно и просто, если бы не один интересный документ, встречающийся в целом ряде древнерусских летописей.

Рукописание короля Свейского

Валаамское предание о могиле Магнуса иноки монастыря подтверждали «завещанием» Магнуса, которое впервые встречается в древней Сояфийской летописи (1448 - 1462 гг.). Здесь под годом 6860 (то есть 1352-и) следует «Рукописание Магнуша, короля Свейского».
Процитируем два отрывка. Начало: «Се аз Магнуш король Свейский нареченный в святом крещении Григорием отходя сего свету пишу рукописание при своем животе а приказываю своим детям и своей братии и всей земле Свейской: не поступайте на Русь на крестном целовании занеже нам не пособляется...» Далее в «Рукописании», рассказано, сколь жестоко пострадал Магнус за то, что вероломно нарушил клятву и напал на Русь, с которой был связан мирным договором: Бог наказал Швецию голодом, наводнением, моровой язвой и междуусобными войнами; сам Магнус на год лишился ума и сидел в тюрьме, прикованный цепью к стене («и заделаша мя в палате»), а затем, освобожденный своим сыном Исаакуном, но лишившийся престола, отправился в Норвегию, однако в море потерпел кораблекрушение и, уцепившись за обломок доски, поклялся, что примет православную веру, если останется жив. Прибитый волнами к берегу и вытащенный на сушу монахами, он крестился, постригся в монахи и прожил еще три дня - «а все то мне Бог казни за мое высокоумие, что есмь наступил на Русь... А ныне приказываю своим детям и своей братии: не наступайте на Русь... а кто наступит, но то Бог и огонь и вода имже меня казнил...».

Многие факты «Рукописания» соответствуют действительности. Но далеко не все. Отметим пока, что утонул Магнус почти 23 годами позже, чем облачено в Софийской летописи, и тремя годами позже, чем записано на валаамской могильной плите.

Из Софийской летописи «Рукописание» с небольшими и несущественными изменениями перешло в летописный свод, именуемый «Летописью Авраамки», в Московский летописный свод конца XV века, летопись по Воскресенскому списку, «Патриаршую, или Никоновскую, летопись», «Никаноровскую летопись», «Степенную книгу»... Так что документ этот достаточно хорошо известен, но вот насколько он подлинен?

Побывавший на Валааме Андрей Николаевич Муравьев (1806 - 1874 гг.), писатель, брат декабриста Александра Муравьева, писал о короле Магнусе, что «в летописях русских вписано его мнимое завещание». Известный филолог-славист XIX века Александр Христофорович Востоков безо всяких оговорок поддерживает это мнение, приписывая авторство «Рукописания» современнику Магнуса.

Князь П.П. Вяземский, сын друга Пушкина, изучавший валаамские предания о Магнусе, в 1881 году писал: «Стихи новы, а преданье древне... Легенда о кончине Магнуса могла быть внесена в «Софийский Временник непосредственно из устных пересказов в Новгороде...» Известный же шведский историк Олаф Далин, чей труд - «История шведского государства» - был переведен в 1805 году на русский язык, пишет по этому поводу следующее: «Между ними (россиянами. - Авт.) ходило по рукам написанное уповательно каким-то бедным греческим монахом и под именем самого Магнуса изданное сочинение... И хотя и можно в сем сочинении разуметь некоторые места или по крайней мере отгадать, на что они метят, но, впрочем, имена, летосчисление, происшествия и истина слишком запутаны».

Валаамские же монахи, не раз ссылаясь на летописное «Рукописание» как на подтверждение своего предания о могиле Магнуса, не делали при этом даже попыток усомниться в подлинности самого «Рукописания»: «Подозревать его подлинность, приписывать его составление бедному греческому монаху, как говорит шведский историк О. Далин, может только крайняя недоверчивость и фанатизм». Советский ученый В.Н. Бернадский называет автора «известного историко-публицистического произведения, облеченного в форму завещания Магнуса», «русским патриотом XIV века».

Кем бы ни был на самом деле автор «Рукописания», он - и здесь мнения специалистов сходятся - был человеком, достаточно осведомленным в драматических перипетиях истории злосчастного шведского короля. И несмотря на всю очевидную мнимость завещания Магнуса из русских летописей, общий исторический контекст, куда укладывается «Рукописание», достаточно достоверен.

Однако надо обратить внимание на самое главное: в «Рукописании» нигде не говорится про Валаам и вообще про Ладогу. Там речь идет лишь о некоем «монастыре святого Спаса на реке Полной». Какая же связь между «Рукописанием», на которое так любили ссылаться валаамские иноки, и их монастырем?

Может, на этот вопрос можно будет ответить, определив, что же это за река Полная и где именно погиб свергнутый с престола шведский король.

Где течет река Полная?

Олаф Далин, столь иронично отнесшийся к «Рукописанию Магнуша», при пересказе его содержания объясняет некоторые имена и географические названия, встречающиеся в летописном тексте. Он поясняет, что «Белгер» - это ярл, представитель родовой знати, Биргер, «Александр Николаевич» - это Александр Невский, что «Сакун» - это Хокон, а «Мурманские земли» - это Норвегия. Точно так же «реку Полную» он расшифровывает как «Бломфьорд в Норвегии».

И судя по всему, для него это вполне очевидный факт. В другом месте своего многотомного труда, рассказывая о гибели короля, Далин пишет: «Магнус, освободясь из темницы, удалился с сыном своим в Норвегию. Но он после того жил недолго, поскольку в 1374 году декабря 1 дня утонул в Бломфиердене при Лонггольмене неподалеку от Стремстада в Богуслене, когда во время великой бури хотел туда переехать на судне». То есть мы имеем указания на Бломфьорд около Лунгхольма, неподалеку от Стремстада в Бохуслене.

Русские историки прошлого века, ссылаясь на шведских авторов и летописцев, называют местом гибели Магнуса «Больмефьордский залив при Лундгольме». Карамзин пишет, что король «утонул в Готландии у Бломесгольма». Некоторые же шведские и отечественные историки, повторяя обстоятельства и дату гибели Магнуса Эриксона, говорят, что он погиб «около Бергена в Норвегии». Финский ученый Хейкки Киркинен, ссылаясь на шведские средневековые хроники, указывает место гибели Магнуса как «Люнгхольм в Бемельфьорде неподалеку от Бергена». А в средневековой шведской «Хронике Висбю» говорится, что Магнус погиб «на острове, называемом Люнгхольм, около города Берген». Современный же шведский автор Оке Ульмаркс в своем исследовании, посвященном описанию обстоятельств гибели всех шведских королей, рассказывая о Магнусе Эриксоне, тоже говорит о Бломсхольме в Бохуслене. Там же, на территории поместья Шеэ, пишет он, есть и местность, которую до сих пор называют «Могилой Магнус Смека». Какое же из всех этих указаний наиболее верное и где же все-таки погиб Магнус?

Городок Стремстад нетрудно отыскать на современных картах - он лежит на берегу залива Бохус, в нескольких километрах от норвежско-шведской границы, в той области, которую в Швеции именуют Бохуслен.

«Могила Магнуса Смака» в Шеэ, неподалеку от Стремстада в Швеции.

Но почему же тогда в целом ряде исторических источников указывается город Берген? Ведь он находится в западной Норвегии, и от побережья Бохуслена его отделяют сотни километров. Попробуем разобраться. Фигурирующие в различных источниках названия созвучны и вертятся вокруг слов «Блом» («Больм», «Бемель») и «Люнг» («Лунг», «Лунд») и второй части в виде либо слова «фьорд» (залив), либо «хольм» (остров). Местечко Бломсхольм, на которое указывает Ульмаркс, и сегодня существует в Бохуслене - это имение, расположенное в Шеэ, в пяти километрах к северо-востоку от Стремстада. Его, видимо, и имел в виду Далин. Однако в Шведской энциклопедии говорится, что имение было создано в начале XVII века и основал его некто Андерс Блом. Судя по всему, от имени основателя оно и получило название Бломсхольм. А значит, в XIV веке, когда погиб Магнус, и даже в XV и XVI веках, когда составлялись шведские хроники, описывавшие это событие, названия этого в Бохуслене еще не существовало. Так что наиболее надежные указания содержатся в самых ранних свидетельствах - средневековых хрониках, называющих окрестности Бергена в Норвегии. Появляющиеся же в различных источниках названия - это, видимо, вариации одного и того же имени, тем более что в семидесяти километрах к югу от Бергена есть залив, который сегодня называется Бемлафьорд и который скорее всего и фигурирует в древних летописях. А остальные - производные от них, адаптированные под более привычное звучание или под более известное географическое название. Так, наверное, произошло и с Бломсхольмом у Стремстада, на который уже в XVIII веке и перенесли славу места, где погиб Магнус. Реальным же местом гибели Магнуса является, как и указано в старейших хрониках, «остров Люнгхольм в Бемельфьорде неподалеку от Бергена».

Как бы то ни было, ясно одно: название норвежского фьорда созвучно реке Полной из русских летописей, и Далин в своих комментариях к «Рукописанию» был абсолютно прав. Кстати, на это созвучие более ста лет назад обращал внимание и П.П.Вяземский: «Король Магнус Эриксон, громивший Карелию в XIV веке, потонул в водах Больмфиорда, по созвучию напоминающего реку Полную».

Однако, установив точное место гибели Магнуса Эриксона, мы лишь частично проливаем свет на проблему, над которой в прошлом веке ломали себе голову историки, - где же течет река Полная? Дело в том, что этот топоним встречается и в других русских летописях, причем уже без всякой связи с Магнусом.

В различных списках XIV - XV веков, включенных в «Новгородскую летопись старшего и младшего изводов», под 6826 годом (то есть 1318 г.) мы находим такие строки: «Ходиша новгородпи войною за море, в Полную реку, и много воеваша, и взяша Людерев город сумьского князя и Пискупль...»

«Сумь» - это старорусское название одного из финских племен - суоми. Значит, река Полная из данной летописи находится где-то в Финляндии. В географическом указателе к «Новгородской первой летописи» так и сказано: «р. Полная в Сумьской земле». Хейкки Киркинен трактует эту летопись еще более определенно: в ней идет речь о городе Турку и епископском замке (отсюда и «Пискупль») в устье реки Аурайоки, что в переводе с финского означает «Полная».

На это указывал и Вяземский, когда писал, что «река Полная, по-фински Аурайоки, упоминается при набеге русских в 1318 году, во время которого русские сожгли город Або или Тюркю». И скорее всего именно из-за созвучия названия фьорда в Северном море и русского имени реки в Финляндии, неплохо знакомой новгородцам и находящейся к тому же также в зоне постоянных столкновений со шведами, в «Рукописании Магнуша» и появляется река Полная как место, где после кораблекрушения прибило к берегу несчастного Магнуса.

Но что за Спасский монастырь, который затем был отождествлен с Валаамом, фигурирует в летописи?

В Турку на Аурайоки в те времена не было никакого Спасского монастыря - был лишь монастырь св. Олава. Но вот что интересно: в книге Кристиана Ланге «История норвежских монастырей» упоминается некий монастырь на острове в Бломфьорде, недалеко от Бергена. Имени этого монастыря не сохранилось, однако известно, что существовал он с 1230 года. Там была церковь Христа, но позже он был назван именем св. Олава. Скорее всего именно эта обитель и превратилась в «монастырь св. Спаса» на реке Полной.

Подлинность могилы Магнуса на Валааме монахи пытались подтвердить самим ее существованием: дескать, «могилу невозможно выдумать». Писатель Василий Немирович-Данченко замечает также, что «они ссылаются на то, что шведы, упорнее всех отвергающие описываемый факт, тем не менее не могут указать, где находится тело Магнуса». Это действительно так: места реального захоронения Магнуса не знает никто.

Согласно версии Ульмаркса слугам Магнуса удалось вытащить его на песок около Шеэ, но он вскоре после этого умер. В какой церкви, пишет этот современный шведский автор, был похоронен Магнус, неизвестно. Что же касается «Могилы Магнуса Смека» у берега моря в Шеэ, то сам же Ульмаркс пишет, что напоминающие могильник памятники этой местности относятся ко временам бронзового века и на тысячу лет старше короля Магнуса, и лишь «народная любовь и сострадание связали его имя с этим самым впечатляющим из подобных памятников на западном побережье Швеции».

Может, Магнус утонул и вообще исчез без следа, не оставив после себя и могилы? Но вот что пишет Олаф Далин: «Никого из утопших при сем случае не нашли, кроме его одного (Магнуса. - Авт.), а по сему простой народ почел его святым». Не правда ли, похоже на валаамскую легенду? К тому же историк добавляет:
«Думают, будто тело его было поставлено в монастыре Варнгемском» (мужской монастырь в Скараборге, Западный Гетланд, основан в 1150 г. - Авт.). Это еще больше напоминает валаамские предания. И поэтому тем более любопытным выглядит предположение Вяземского: «Мы почти ничего не знаем об отношениях монастырей в Финских и Шведских землях к греческой церкви; русские и шведские монастыри в XIII и XIV столетиях могли находиться между собой в такой связи, что на события, происходившие в одном монастыре, смотрели как на свои собственные».

Разгадка... в Палестине?

Рождению легенды, попавшей в «Рукописание», а затем и валаамского предания, запутыванию их сопутствовали и. способствовали, как мы видим, масса ошибок, множество схожих имен и топонимов, созвучии и просто смешение одних понятий, событий и лиц с другими.

Вспомним, сколько встречается вариантов названия залива, в котором утонул Магнус! А как только не называли на протяжении веков наши отечественные авторы сына Магнуса Хокона, норвежского короля, который вызволил отца из темницы: Гакун, Сакун, Исаакун, Иакун и Гаквин.

Есть и еще одна версия: легенды о Магнусе соединились с еще одним преданием - о норвежском короле Олафе I Трюггвассоне, лице вполне реальном, но при том полулегендарным. Он родился в 965 году, попал в плен к эстам, затем рос в изгнании в Новгороде при княжеском дворе. Вернувшись на родину, Олаф стал предводителем норманнских дружин и во время похода 994 года на Британские острова принял христианство. Выступив против короля-язычника Хокуна и родовой знати - ярлов, в 995 году стал королем Норвегии под именем Олаф I Трюггвассон и предпринял массовое крещение норвежцев.

9 сентября 1000 года Олаф на своем корабле «Длинная Змея» во главе флотилии из 60 кораблей вступил в морское сражение с объединенным флотом Дании и Швеции под командованием датского короля Свена. Оно произошло у островка Свольд, или Свольдер (сегодня он называется Грейфсвальд), что у берегов крупного острова Рюген. Союзники Олафа предали его, и он оказался один против своих врагов. Норвежский король бесстрашно вступил в бой и сражался до последнего. Когда же Олаф понял, что поражение очевидно, он, чтобы избежать унижения быть плененным, бросился за борт и утонул.

О нем были составлены две саги в бенедиктинском монастыре в Исландии. Согласно одной Олаф оказался хорошим пловцом. Он сбросил с себя кольчугу и держался на воде, пока его не подобрал оказавшийся поблизости корабль вендов. А затем Олафа видели во многих странах, в том числе и на Святой Земле. В Иерусалиме патриарх принял его с почестями и дал ему в княжение провинцию. Так Олаф получил три замка и два города, которыми правил, приняв монашеский сан. Закончил он свою жизнь лишь в 1030 году настоятелем одного из монастырей на Синае, где его будто даже видели соотечественники. Согласно другой версии Олаф в египетском монастыре жил еще в 1057 году.

Писатель Иван Шмелев, занимавшийся валаамскими легендами, пишет: «Может быть, летописец валаамский слышал об этом предании, может быть, известие о смерти Магнуса в волнах моря дошло до Валаама - и вот плодом этих двух преданий явилось сказание, что Магнус II не погиб в море, а как Тригвасон, доплыл до острова, но не Рюгена, а Валаама, и принял схиму подобно тому, как Тригвасон сделался настоятелем... Может быть, эти два предания слились в одно, были записаны, а потом явилась и могила благодаря невежеству монахов, не разобравшихся в исторических данных».

Небезынтересно здесь будет заметить, что на острове Рюген, около которого погиб норвежский король, тоже есть городок Берген, как и в Норвегии, где погиб Магнус...

Оплошность великого историка

Первое в литературе упоминание о «шведской» могиле на Валааме мы находим у академика Н.Озерецковского в книге «Путешествие по озерам Ладожскому и Онежскому», где он описывает свое посещение Валаама летом 1785 года. Там говорится: «Возле монастыря находится целая кленовая рощица, в которой показывают пустынники могилу некоторого Шведского Принца. Могила сия не имеет никакого надгробного камня и, следовательно, никакой надписи, а лежит на ней тонкая большая плита, которая по небрежению жителей раздавлена лошадью. По сказкам монахов, погребенный там Принц занесен был на Валаам сильною бурею и, потеряв у сего острова свое судно, остался на нем до конца своей жизни...»

Это описание содержит целый ряд весьма важных моментов. Во-первых, академик пишет о «некотором шведском принце», но ни словом не упоминает о Магнусе. А во-вторых, он говорит, что могила «не имеет... никакой надписи».

Упоминание об этой могиле мы находим и в «Географическом словаре Российского государства» А.Щекатова, изданном в 1801 году, в описании Валаамского монастыря. Щекатов дословно, но без ссылки на источник, воспроизводит текст из книги Озерецковского, только у него речь идет уже не о «принце», а о «государе», но, на что важно обратить внимание, имя Магнуса по-прежнему не фигурирует.

Однако в конце XVIII века на самом Валааме могилу уже приписывали Магнусу и считали, что именно их обитель и приняла обратившегося в православие раскаявшегося шведского короля!

В 1791 году в ответ на запрос обер-прокурора Синода, графа А.И. Мусина-Пушкина, начавшего сбор рукописей и древних книг из всех церквей и монастырей для Синода, игумен Валаамского монастыря Назарий отвечал: «Объявляем Вам, что погребен в 1374 году Шведский король именем Магнуш, во святом крещении Григорий. Жития его было в сей обители в живых 3 дня. При сем по желанию ево пострижли в схиму, таким образом и скончал жизнь свою. А сделана на нем на кладбище сверх земли каменной маленькой терем, сверх лежит еще плита и на плите надписи никакой нету. А от чево слух, что он здесь погребен, то есть некоторая часть малая истории, при сем рапорте оная Вам и посылается». К «рапорту» было приложено «Рукописание Магнуша» с припиской: «Более сего об оном короле никакого сведения не имеем». Так как в 1791 году русские летописи еще не были опубликованы, то заявление Назария с древним документом в придачу выглядело явной сенсацией.

Первым же из историков валаамскую могилу с именем Магнуса со ссылкой на его рукописное «завещание» связывает в 1817 году, и не кто-нибудь, а Н.М. Карамзин! В том месте примечаний к четвертому тому «Истории государства Российского», где он говорит о «Рукописании Магнуша» и кратко его пересказывает, он почему-то вводит в свое изложение летописи Валаам, называя Спасский монастырь из «Рукописания» «Валаамской Спасской Обителью». А далее он пишет: «Между тем в Спасопреображенском монастыре на Валааме острове Ладожского озера, в кленовой роще, показывают высокую могильную насыпь, где лежит тонкая раздавленная плита: предание говорит, что там погребен Магнус!»

Из слов Карамзина становится ясно, что он использовал описание могилы, данное Озерецковским (возможно, оригинальное, но скорее всего в изложении Щекатова). Но у Карамзина появляется и нечто новое, чего нет у его предшественников: «высокая могильная «насыпь» (додумка историка или какое-то другое, неизвестное нам свидетельство очевидца?).

В итоге, в работе Карамзина одновременно возникают два совершенно новых нюанса - Спасский монастырь на реке Полной он называет Валаамским, а могилу на Валааме, о которой поведал Озерецковский, приписывает Магнусу. Вполне возможно, что, работая над своей «Историей», он сопоставил два документа - «Рукописание» в «Софийской летописи» и рассказ о могиле «некоторого шведского государя» у Щекатова. Вероятно также, что историк имел доступ и к материалам Синода, где и познакомился с «рапортом» Назария. И хотя Карамзин к «Рукописанию» как к историческому документу отнесся критически, он допустил оплошность, без каких-либо оговорок введя в свой пересказ остров Валаам.

Так, скорее всего именно с тех пор с легкой руки Карамзина и пошла гулять легенда о Магнусе на Валааме. По крайней мере, например, в издании «Летописного сборника, именуемого Летописью Авраамки» 1889 года, в географическом указателе «монастырь святого Спаса» из «Рукописания» фигурирует - уже безо всяких оговорок - как «Валаамский Спасский монастырь».

Следующее свидетельство о валаамской могиле мы находим у знаменитого финского филолога, собирателя рун «Калевалы» Элиаса Леннрота. Побывав на Валааме в 1828 году, он пишет уже про могилу Магнуса. Он говорит о ней с явным недоверием, и у него речь идет о деревянной плите, которой на вид не более 15 - 20 лет, так как она в хорошем состоянии и буквы, написанные кистью, совсем не стерлись.

Свидетельство Леннрота представляется чрезвычайно важным: в 1828 году плита была уже явно другая, чем в конце XVIII века, - не разбитая каменная и уже имеющая текст, в котором прямо указывается имя Магнуса. Монахи Валаама, видимо, решили заменить раздавленную плиту новой. Если ей в 1828 году было на вид «лет пятнадцать-двадцать», то есть она была изготовлена где-то году в 1813-м, нельзя ли сделать предположение, что именно оплошность, допущенная Карамзиным, подтолкнула их на замену плиты? Карамзин, как известно, впервые читал рукопись «Истории» в 1810 году, а 15 марта 1816 года труд был закончен. Придание валаамской легенде нового оборота выходом в 1817 году карамзинской «Истории», возможно, и заставило монахов поспешить обозначить безымянное захоронение.

В середине XIX века надгробная плита была заменена на каменную, но надпись на ней осталась уже прежней. Судя по фотографиям могилы Магнуса первой половины нашего века, там появилось уже довольно высокое надгробие - по крайней мере плита явно лежит не на земле...

Эта плита, видимо, уже не менялась до 50 - 60-х годов нашего века, когда ее разбили и от нее сохранился лишь один осколок.

Помыслы святых отцов

Если на валаамском монашеском кладбище под этой загадочной плитой покоится не Магнус Эриксон по прозвищу Смек, то кто же? И не кенотаф (Кенотаф (или кенотафий) - памятник, воздвигнутый не на месте погребения.) ли это?

Валаамские святые отцы крайне ревниво оберегали от всякой критики и даже недоверия предание о Магнусе-Григории. «Предание это подтверждает сама могила, - говорится в одной из книг, изданных монастырем в конце прошлого века. - Для того чтобы выдумать могилу, невозможно представить никакого разумного побуждения».

Так что же были за «разумные побуждения» для того, чтобы эту могилу «выдумать»? Так как история острова до XVIII века очень туманна и точных данных и надежных свидетельств древности монастыря и подтверждения славных страниц его далекого прошлого не существует, то святые отцы, видимо, и решили «обзавестись» могилой Магнуса. Она и подтверждала древность монастыря, и злейшего врага его превращала в его монаха.

И скорее всего это произошло в самом начале XIX века, когда монахи «воспользовались» оплошностью Карамзина, которая подводила и известных историков. Однако монахи скорее всего могилу действительно не «выдумали», а лишь «прописали» в ней другого человека. Но... кого?

Прежде всего отметим: в течение веков обитель многократно разорялась шведами, причем каждый раз они разрушали ее до основания, и памятников ранее конца XVIII века на острове просто нет. Так что говорить о возможности сохранения захоронений XIV века на Валааме просто несерьезно.

Последний раз шведы были на острове-монастыре в 1611 году. Тогда-то и мог на острове умереть или погибнуть кто-то из шведов. Могила вполне могла сохраниться с тех пор, а надписи до определенного времени не имела - для монахов покоящийся в ней швед был безымянным. По мнению Хеикки Киркинена, могилу какого-то шведского принца легенда связала с королем Магнусом, и имени его установить уже невозможно. Есть и другие мнения, например, что в могиле покоится монах Иосиф Шаров, «строитель Валаамского монастыря», находившийся на острове в 20 - 30-х годах XVIII века.

В октябре 1723 года Шаров с еще двумя слугами Валаамского монастыря плыли из Ладоги на лодке к Валааму. Началась буря, лодка опрокинулась, слуги утонули. Сутки Шаров был предоставлен воле волн. Потом его спасли. Два дня он находился на грани жизни и смерти. Но на третий день Шарову стало лучше, и он отправился на Валаам. Может быть, это и легенда, но она была зафиксирована в изданной в 1792 году книге «Нещастное приключение Валаамского монастыря строителя Иосифа Шарова». Шаров был фигурой довольно заметной и известной, но со временем, после его смерти, о нем могли забыть, а память о его приключениях соотнести с преданием о Магнусе. Существование в монастыре почитаемой, но неизвестно чьей могилы в сочетании с «найденным» монахами в русских летописях указанием на Валаамский монастырь и стало причиной появления на острове надгробия Магнуса.

В «гробницу Магнуса» безымянная могила действительно превратилась благодаря монастырскому преданию, которое выросло из других легенд. Подлинные факты из жизни шведского короля получили в «Рукописании» определенную эмоциональную и политическую окраску, смешались с вымыслом, а Больмфьорд под Бергеном превратился в реку Полную, знакомую русским реку в Финляндии. Затем Карамзин монастырь святого Спаса из того же «Рукописания» отождествил с Валаамским Спасо-Преображенским монастырем. Валаамские иноки подхватили эту версию, имея уже «готовую» могилу. В рождение предания о Магнусе влились и факты о походах шведов на Валаам, о неудаче флота Магнуса на Ладоге и буре, в которую он попал со своими кораблями на Балтике во время неудачного похода против новгородцев. Сыграло свою роль сходство и созвучие имен и названий, близость судеб разных людей. В легенде о Магнусе каким-то образом, вероятно, отразились и сказания об Олафе Трюггвассоне.

Отсутствие могилы Магнуса в Швеции или Норвегии, предания о том, что его тело после кораблекрушения было доставлено в один из монастырей, еще больше запутывает легенду, придает ей еще больше таинственности.

В результате, видимо, подлинная валаамская могила была соединена с таким многослойным и замысловатым преданием, а какой-то валаамский поэт в стихотворной форме увековечил его на поддельной могильной плите, которая вот уже более полутора веков не дает покоя историкам.

Да, теперь от надгробия остался только осколок, и не на кладбище, а в музее. Но и сегодня монах, водящий экскурсии по монастырю и читающий для иностранцев свою лекцию по-английски, обязательно скажет, что на местном кладбище покоится шведский король Магнус. И тут уже, конечно, виной не «невежество монахов», а монастырские традиции.

Валаамский монастырь

Фото Виктора Грицюка

Епископ Эзельский

19-летний герцог Магнус весной 1560 года явился в Аренсбурге (остров Эзель). В надежде, что Дания его поддержит, дворянство острова поддержало его.

В отличие от Эзеля, пильтенская монастырская область была территориально разрозненной и состояла из трех частей - из епархий Пильтен , Донеданген , Эрвален в северной Курляндии, епархий Хазенпот , Нойхаузен , Амботен , лежащих изолированно на юге, и епархии Сакенхаузен на побережье.

Молодой герцог оказался в сложном положении. С одной стороны ещё существующий Ливонский орден пытался опротестовать продажу Пильтена и Эзеля, так как она должна была быть согласована с орденом. С другой стороны Русское государство открыто старалось овладеть прибалтийскими землями.

Король Ливонии

Магнус привел с собой лишь малый контингент солдат, но в качестве короля Ливонии он был назначен командующим русскими войсками, посылаемыми против шведов. 25 июня его армия совместно с русскими отрядами двинулась в поход и 21 августа приступила к осаде Ревеля .

Дания не послала флот на помощь Магнусу. У русских не было собственной флотилии, только несколько каперов , базировавшихся в Нарве и на реке Неве . На море, таким образом, главенствовали шведы, которые могли послать ревельскому гарнизону подкрепления и амуницию. 16 марта 1571 года Магнус вынужден был снять осаду Ревеля.

В целом идея создания вассального королевства оказалась удачной: Магнус, сын европейского короля, был в глазах немецкого и датского ливонского дворянства гораздо притягательнее Ивана Грозного . При этом его лояльность Москве не вызывала сомнений.

Царь подарил королю Ливонии эстонский город Оберпален и выдал грамоту на включение в земли королевства территории, в настоящее время входящей в Волховский район Ленинградской области, а также права на Карельские земли. В это время внезапно умерла невеста Магнуса княжна Евфимия Старицкая. Иван IV предложил ему руку её младшей тринадцатилетней сестры - Марии .

Пытаясь упрочить своё шаткое положение в 1577 году Магнус начал тайные переговоры с королём Польши Стефаном Баторием , после которых уступил трон роду Батори. Магнус обратился к населению с призывом, чтобы они сдавались, если не хотят быть захвачеными Иваном Грозным. Таким образом был взят и присоединен к Ливонскому Королевству ряд городов том числе Валмиера , Кокенхаузен и Венден .

Царь, прослышав о таком, осадил Венден, вызвал Магнуса на переговоры и арестовал его. Венден после жестокой бомбардировки был захвачен . Остатки солдат Магнуса взорвали себя в западном крыле орденского замка, а сам он был подвергнут заключению. (По другим данным, был восстановлен в титуле короля Ливонии, а затем вновь предал царя). Дания, ни разу не оказавшая поддержки Магнусу, после некоторого торга всё же оставила за собой права на Эзель и Пильтен.

В 1580 году Магнус участвовал в войне на стороне Батория и совершил набег на Дерптскую область.

После войны в 1583 году Магнус умер в Пильтене, оставив вдову с детьми на руках. Позднее Борис Годунов обманом пригласил вдову Марию в Москву, где её насильно постригли в монастырь. Сделано это было, дабы поляки не смогли воспользоваться Марией как претенденткой на российский престол. Дело в том, что в России , в отличие от большинства стран католической Европы , признавали возможность престолонаследия по женской линии. Дочь, предположительно, была отравлена.

Напишите отзыв о статье "Магнус (король Ливонии)"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Магнус (король Ливонии)

– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
Ростов вспомнил то, что ему надо было ответить, только тогда, когда он уже вышел. И еще более был он сердит за то, что забыл сказать это. Ростов сейчас же велел подать свою лошадь и, сухо простившись с Борисом, поехал к себе. Ехать ли ему завтра в главную квартиру и вызвать этого ломающегося адъютанта или, в самом деле, оставить это дело так? был вопрос, который мучил его всю дорогу. То он с злобой думал о том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом, то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.

На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.
С раннего утра начались напряженные хлопоты и усилия, и в 10 часов всё пришло в требуемый порядок. На огромном поле стали ряды. Армия вся была вытянута в три линии. Спереди кавалерия, сзади артиллерия, еще сзади пехота.
Между каждым рядом войск была как бы улица. Резко отделялись одна от другой три части этой армии: боевая Кутузовская (в которой на правом фланге в передней линии стояли павлоградцы), пришедшие из России армейские и гвардейские полки и австрийское войско. Но все стояли под одну линию, под одним начальством и в одинаковом порядке.
Как ветер по листьям пронесся взволнованный шопот: «едут! едут!» Послышались испуганные голоса, и по всем войскам пробежала волна суеты последних приготовлений.
Впереди от Ольмюца показалась подвигавшаяся группа. И в это же время, хотя день был безветренный, легкая струя ветра пробежала по армии и чуть заколебала флюгера пик и распущенные знамена, затрепавшиеся о свои древки. Казалось, сама армия этим легким движением выражала свою радость при приближении государей. Послышался один голос: «Смирно!» Потом, как петухи на заре, повторились голоса в разных концах. И всё затихло.
В мертвой тишине слышался топот только лошадей. То была свита императоров. Государи подъехали к флангу и раздались звуки трубачей первого кавалерийского полка, игравшие генерал марш. Казалось, не трубачи это играли, а сама армия, радуясь приближению государя, естественно издавала эти звуки. Из за этих звуков отчетливо послышался один молодой, ласковый голос императора Александра. Он сказал приветствие, и первый полк гаркнул: Урра! так оглушительно, продолжительно, радостно, что сами люди ужаснулись численности и силе той громады, которую они составляли.
Ростов, стоя в первых рядах Кутузовской армии, к которой к первой подъехал государь, испытывал то же чувство, какое испытывал каждый человек этой армии, – чувство самозабвения, гордого сознания могущества и страстного влечения к тому, кто был причиной этого торжества.
Он чувствовал, что от одного слова этого человека зависело то, чтобы вся громада эта (и он, связанный с ней, – ничтожная песчинка) пошла бы в огонь и в воду, на преступление, на смерть или на величайшее геройство, и потому то он не мог не трепетать и не замирать при виде этого приближающегося слова.
– Урра! Урра! Урра! – гремело со всех сторон, и один полк за другим принимал государя звуками генерал марша; потом Урра!… генерал марш и опять Урра! и Урра!! которые, всё усиливаясь и прибывая, сливались в оглушительный гул.
Пока не подъезжал еще государь, каждый полк в своей безмолвности и неподвижности казался безжизненным телом; только сравнивался с ним государь, полк оживлялся и гремел, присоединяясь к реву всей той линии, которую уже проехал государь. При страшном, оглушительном звуке этих голосов, посреди масс войска, неподвижных, как бы окаменевших в своих четвероугольниках, небрежно, но симметрично и, главное, свободно двигались сотни всадников свиты и впереди их два человека – императоры. На них то безраздельно было сосредоточено сдержанно страстное внимание всей этой массы людей.
Красивый, молодой император Александр, в конно гвардейском мундире, в треугольной шляпе, надетой с поля, своим приятным лицом и звучным, негромким голосом привлекал всю силу внимания.
Ростов стоял недалеко от трубачей и издалека своими зоркими глазами узнал государя и следил за его приближением. Когда государь приблизился на расстояние 20 ти шагов и Николай ясно, до всех подробностей, рассмотрел прекрасное, молодое и счастливое лицо императора, он испытал чувство нежности и восторга, подобного которому он еще не испытывал. Всё – всякая черта, всякое движение – казалось ему прелестно в государе.
Остановившись против Павлоградского полка, государь сказал что то по французски австрийскому императору и улыбнулся.
Увидав эту улыбку, Ростов сам невольно начал улыбаться и почувствовал еще сильнейший прилив любви к своему государю. Ему хотелось выказать чем нибудь свою любовь к государю. Он знал, что это невозможно, и ему хотелось плакать.
Государь вызвал полкового командира и сказал ему несколько слов.
«Боже мой! что бы со мной было, ежели бы ко мне обратился государь! – думал Ростов: – я бы умер от счастия».
Государь обратился и к офицерам:
– Всех, господа (каждое слово слышалось Ростову, как звук с неба), благодарю от всей души.
Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.

В далеком 1974 году мне в первый раз довелось побывать в Валаамском монастыре. Правда, в ту пору древняя обитель была превращена в дом инвалидов. Однако старое монастырское кладбище уцелело, и один из жителей острова на Ладоге привел меня на могилу со старой треснувшей плитой, сказав, что под ней покоятся останки шведского короля Магнуса II. Честно скажу, что я эту информацию пропустил мимо ушей, посчитав ее местной легендой.

Спустя четверть века, работая над книгой "Северные войны России", вспомнил о той поездке и решил упомянуть об услышанном предании, далее написав примерно следующее: "...а на самом деле шведский король был похоронен..." Но выяснилось, что королевской могилы в Швеции нет. Точнее, была в виде нагромождения больших камней на берегу моря, и в XIX веке туда водили туристов. Но позже, раскопав могилу, археологи пришли к заключению, что это захоронение бронзового века. Согласно же норвежской хронике, король Магнус утонул в море близ Бергена.

Эпизоды давней истории

Однако кто такой король Магнус и что с ним приключилось? В 1316 году в Швеции в семье герцога Эйрика Магнуссона и принцессы Ингеборг, дочери норвежского короля Хакона V, родился сын, названный Магнусом. В 1319 году был свергнут с шведского престола Биргер, родной дядя Магнуса, и трехлетний ребенок стал королем. В том же году скончался и его дед, норвежский король Хакон V, и наш герой получил еще один престол. При этом он официально именовался в Швеции Магнусом II, а в Норвегии - Магнусом VII.

Поначалу мать Магнуса была регентшей. Но в 1327 году она вышла замуж за герцога Готландского Кнута Порзе, потеряла власть в обоих королевствах и влияние на сына. Теперь за юного короля правил совет опекунов, руководимый Биргером Персоном. В год воцарения Магнуса дочь Персона,16-летняя Биргитта (Бригитта) вышла замуж за принца Альфе. После смерти мужа Биргитту охватила религиозная экзальтация. На всю оставшуюся жизнь безутешную вдову обуяли две мании - крестовый поход на Восток и создание "смешанных монастырей".

На протяжении многих-многих веков христианские обители были или женскими, или мужскими. Биргитта же считала, что вера поможет человеку "победить свою природу". В основанных ею монастырях женщины и мужчины селились примерно поровну. Что там творилось - предлагаю судить самим читателям.

Простой человек в XIV веке за пропаганду подобных идей мог легко угодить на костер. Но у Биргитты было три важных козыря: во-первых, огромное состояние; во-вторых, влияние на молодого короля, и, наконец, завладение землями Господина Великого Новгорода было давней мечтой большинства шведских феодалов.

Если говорить честно, то победа Александра Невского на реке Неве в 1240 году была лишь эпизодом в серии бесконечных войн Новгорода со Швецией. К примеру, 9 сентября 1284 года новгородцы в устье Невы перебили шведское войско воеводы Трунды. Уйти удалось совсем немногим.

Как правило, вслед за очередным шведским нашествием новгородские ладьи-ушкуи объявлялись в Финском и Ботническом заливах. Так, в мае 1318 года русские суда прошли в Або-Аландские шхеры и по "Полной реке" (Аурайоки) поднялись до Або (ныне Турку) - тогдашней столице Финляндии. 23 мая 1318 года город был взят и основательно разрушен, в частности, сожжен абовский собор. Новгородцы захватили собранный за 5 лет со всей Финляндии церковный налог, предназначенный к отправке в Рим, а затем морским путем благополучно вернулись в устье Невы и, как сказано в летописи, "приидоша в Новгород вси здорови".

Шведские хроники переполнены жалобами на "кровожадных русских". Вот запись под 1322 годом: "Георгий, великий король Руссов, осадил замок Выборг с великой силой в день святой Клары". Современные финские историки оценивают численность новгородского войска в 22 тыс. человек. На самом деле к Выборгу приходил служилый новгородский князь Юрий Данилович с несколькими сотнями дружинников. Выборг был спален, но взять каменный замок Юрию не удалось.

12 августа 1323 года на Ореховом острове в истоке Невы шведы заключили с Новгородом "вечный мир". Новгородцы не хотели длительной войны и согласились отдать шведам половину Карельского перешейка в направлении с юга на север. Далее граница шла до бассейна озера Сайма, а затем до побережья Ботнического залива там, где в него впадает река Пюзайоки. Это была древняя племенная граница между карелами и финнами - сумью (суоми), и она подтверждалась и сохранялась. Таким образом, вся средняя Финляндия оставалась за Господином Великим Новгородом.

Новая война

Четверть века после заключения договора мир худо-бедно сохранялся. Но в конце концов Биргитта, своего рода "шведский Распутин", убедила Магнуса начать новую войну. 6 августа 1348 года королю удалось захватить крепость Орешек (будущий Шлиссельбург).

Магнус не рискнул зимовать на Неве. Он оставил гарнизон в 800 человек в Орешке и отправился в Швецию. Едва король уехал, как 15 августа у крепости появилась сильная новгородская рать. Тысяча воинов была отправлена на "зачистку" от шведов окрестностей города Корелы. Пришельцев там перебили вместе с их воеводой Людкой (видимо, Людером). Вскоре шведское войско осталось только в Орешке. Но настал и его черед. 24 февраля 1349 года русские дружины пошли на штурм. Им удалось поджечь деревянные стены крепости и ряд построек внутри нее. Часть шведов сгорела, часть была перебита, а остальные взяты в плен и отправлены в Новгород.

В начале лета 1350 года Магнус совершил новый поход на новгородские владения. Согласно шведским источникам, флот короля прибыл к устью реки Наровы. Однако после приближения новгородской рати корабли ушли в Финский залив и почти все погибли во время шторма. Сам Магнус едва уцелел и с остатками войска добрался до Швеции. В новгородской летописи под 1350 годом есть на сей счет следующее сообщение: "А рать немецкая истопе (утонула) в море".

Инок Григорий и Cвятая Биргитта

А вот согласно документам Валаамском монастыря, Магнус не только спасся во время бури, но и объявился потом отнюдь не в Швеции, а... на острове в Ладожском озере. Не исключена версия, что поначалу короля подобрали и выходили русские монахи другого монастыря и лишь потом неудачливый завоеватель прибыл на Валаам. Магнус постригся в монахи под именем Григория и умер в чине схимонаха в 1374 году в Валаамской обители.

Так ли все было? Ряд косвенных доказательств подтверждают правоту валаамских документов (среди которых был план старого кладбища с указанием расположения могил, позже монахов стали хоронить в ином месте). Однако 100-процентную гарантию можно дать, лишь исследовав ДНК из захоронения на Валааме и сравнив его с ДНК останков родственников Магнуса в Швеции. Российские археологи предложили провести экспертизу шведам, но те категорически отказались.

Возможно, кто-нибудь и с пониманием отнесется к позиции шведских властей: мол, зачем такой богатой, но бережливой нации тратить деньги на выяснение "преданий старины глубокой"?

Но, увы, в 2003 году в королевстве нашлись миллионы евро на помпезные торжества в честь празднования 700-летия святой Биргитты. Дело в том, что Биргитта умерла в 1377 году и была похоронена в монастыре в Пирите, в нескольких километрах от Ревеля (ныне Таллин). "Смешанные" монастыри, созданные ею, сразу прикрыли. Тем не менее в 1391 году Папа Римский причислил Биргитту к лику святых за активную проповедь крестовых походов против схизматиков, то есть православных. Храм, где она была захоронена, разрушен в 1577 году войсками Ивана Грозного в ходе Ливонской войны (1558-1583). Но это уже мало интересовало шведов, немцев и эстонцев, поскольку они к тому времени стали протестантами.

В 1718 году в Риме откопали великолепную статую Венеры (Афродиты) - римскую копию греческой статуи III в. до н.э. Находка поступила в собственность Папы Римского Климента XI. Слух о Венере дошел до Санкт-Петербурга. Царь Петр Алексеевич предложил Папе за нее большую сумму. Но Климент был большой любитель древностей и женских прелестей и категорически отказался продавать статую. Тогда Петр I предложил папе обменять изваяние языческой богини на мощи святой Биргитты. Представляете, какое выражение лица было у Климента?! Пришлось согласиться, и статуя отправилась на берега Невы. Одно время скульптура стояла в Таврическом дворце у князя Григория Потемкина, за что и получила название Венера Таврическая. Ныне же она находится в Эрмитаже.

Что же касается святой Биргитты, то после конфузии с Венерой римские власти о ней надолго забыли. Вспомнили о Биргитте лишь после распада СССР (с чего бы?). В ноябре 1999 года Иоанн Павел II освятил в Ватикане скульптуру святой Биргитты, которую назвал ангелом-хранителем Европы. В Ватикан для участия в оной церемонии прибыли 23 человека из Эстонии во главе с вице-спикером эстонского парламента Тунне Келамом. Пятиметровая статуя святой Биргитты была установлена в одной из внешних ниш базилики Святого Петра.

В 2003 году в Швеции в торжественной службе, которая была совершена в монастыре Вадстена, основанном святой Биргиттой, приняли участие король Швеции Карл XVI Густав и королева Сильвия, а также президенты Финляндии, Латвии, Эстонии и 1400 гостей из разных стран мира.

Итак, король-схимник, который мог стать символом примирения Запада с Востоком, не нужен ни правителям, ни церкви. Зато востребована воинственная, хотя и не вполне нормальная в сексуальном отношении монашка, которая в своем "Откровении" точно указала путь к "христианскому единству": "начинать с увещаний, а в случае неуспеха действовать силой".

Он был молодым человеком. Таким образом, вероятно, он родился в конце 30-х годов VII века. Ничего не известно о детстве Вульфхера. У него были два брата Педа и Этельред , и две сестры, Кинебурга и Кинесвита; также возможно, что Меревалх, король Магонсета, был братом Вульфхера.

Род Иклинги [d] Дети Кенред и Вербурга [d]

После гибели отца Пенды и брата Педы, вся Мерсия перешла под контроль короля Нортумбрии Освиу . Однако где-то в конце 658 года три мерсийских дворянина, Эдберт, Эфа и Иммин, изгнали наместников Освиу и провозгласили Вульфхера королём. По-видимому, Освиу был занят войной с пиктами в северной Британии, и потому не смог подавить восстание мерсийцев.

В отличие от отца, Вульфхер был христианином, однако неизвестно, когда и при каких обстоятельствах он крестился. Возможно, это было одним из условий его примирения с Освиу.

При нём в Мерсии появился первый епископ, Трумхер, однако наиболее известными церковными деятелями его эпохи являются епископы Яруман, Чад и Вильфрид Йоркский . Вульфхер продолжал помогать монастырю в Медсхэмстеде, основанному Педой. Он принял у себя епископа Вини, изгнанного из Уэссекса, и помог ему занять кафедру в Лондоне.

В 660 г. Вульфхер женился на Эрменхильде, дочери Эрконберта Кентского. Этот брак должен был способствовать политическому и экономическому сближению двух королевств и, возможно, он был также важным фактором, повлиявшим на обращение Вульфхера и его народа в христианство. Впоследствии Вульфхер поддерживал в борьбе за кентский трон своего племянника Эдрика против Хлотхера.

Отношения Вульфхера с епископом Вильфридом зарегистрированы в «Житии Вильфрида» Эддиуса. На протяжении 667-669 годов, в то время когда Вильфрид жил в Рипоне, Вульфхер часто приглашал его к себе в Мерсию, когда ему нужны были услуги епископа. Согласно Эддиусу, Вульфхер вознаграждал Вильфрида «многочисленными наделами земли», на которых Вильфрид «вскоре основывал церкви для слуг божьих».

При его правлении основанное его братом Педой аббатство в Медесхемстеде (в современном Питерборо) стало весьма процветающим. Король был очень привязан к нему и согласно Англосаксонской хронике не жалел на него ни серебра, ни золота, ни земель. Монастырь был достроен в 664, на седьмом году правления короля Вульфхера и торжественно освящён. Дарения земель монастырю засвидетельствовали помимо Вульфхера, король Нортумбрии Освиу, короли Эссекса Сигехер и Себби, брат короля Этельред , его сестры Кинебурга и Кинесвита, а также архиепископ Деусдедит, мерсийский епископ Яруман и ещё многие церковные деятели той эпохи.

Вульфхер проводил активную завоевательную политику по отношению к соседям. В 661 г. он разбил Кенвалха и захватил Уэссекс до долины Меона. Западные саксы были вынуждены перенести свою столицу из Дорчестера на юг, в Винчестер. Около 665 г. Вульфхер подчинил себе Сассекс и восстановил там христианство. Вульфхер стал крестным отцом Этельвалха Сассекского, помог тому захватить остров Уайт и послал туда священника Эоппу проповедовать христианство. Не менее активен Вульфхер был на западе. Он подчинил своему влиянию Хвикке, а также Рокенсет и Магонсет, образовавшиеся на месте бывшего бриттского королевства Пенгверн. В некоторых из подчиненных королевств правили родственники Вульфхера, например, Фритувольд в Суррее и Меревалх в Магонсете. Таким образом, Вульфхер стал самым могущественным англосаксонским королём, хотя «Англо-саксонская хроника» и не включает его в число бретвальд.

Беда Достопочтенный не причисляет его к правителям, которые осуществили абсолютную власть, но современные историки полагают, что возвышение королевства Мерсия началось в его господство. Он, кажется, был эффективным повелителем Британии южнее Хамбера с начала 660-х годов, хотя и не был повелителем Нортумбрии как его отец. Хотя Беда не упоминает Вулфхера в своем списке верховных королей, он, без сомнения, обладал значительной властью в Южной Англии. Когда он вторгся в Нортумбрию, в составе его войска были отряды почти из всех англосаксонских королевств.

Документ под названием Племенной Hidage (Tribal Hidage) может датироваться периодом правления Вульфхера. Составленный прежде, чем множество маленьких народов были поглощены в большие королевства, такие как Mercia, это запись народов англосаксонской Англии, наряду с оценкой собственности, в том числе земли. Так как этот документ, очевидно, был создан после того, как в этой местности появилась грамотность вместе с христианским духовенством, то Племенной Hidage, вероятно, был создан в середине или в конце седьмого столетия. Но до настоящего времени документ точно не датирован. Некоторые ученые считают что документ появился во время правления или Оффы Мерсийского (757-796), или Эдвина Святого короля Нортумбрии (585-633), или Освиу короля Нортумбрии (612-670).

Согласно англосаксонской хронике в 661 году Вульфхер зарегистрирован в как разорил Эскесдун изматывающий Ashdown, на Западной Саксонской территории. Gewisse, мысль, чтобы быть оригинальной группой, из которой происходили Западные Саксы, кажется, первоначально обосновались в верхней долине Темзы, и что отчеты переживают шестого столетия, показывают им активный в той области. Всплеск Mercian под Wulfhere разместил их под серьёзным давлением. Также в раннем 660s, Запад Saxon видит Дорчестера, в той же самой области, был разделен, и новая епархия, настроенная в Винчестере. Это решение было вероятно реакцией на прогресс Mercians в традиционный центр Западных Саксов, уезжая из Дорчестера опасно близко к границе. В течение нескольких лет видит Дорчестер, был оставлен; точная дата не известна, но это было вероятно в середине 660s. В дополнение к нападению на Ashdown, Wulfhere совершил набег на остров Уайт в 661. Он впоследствии дал и остров и территорию Meonware, которые растягивают во всю длину реку Meon, на материке к северу от острова Уайт , его Королю крестника Тthelwealh Южных Саксов. Кажется вероятным, что правящая династия на острове нашла эти меры приемлемыми до некоторой степени, так как Западные Саксы, под Cædwalla, истребляли всю семью, когда они пошли в своё собственное наступление на острове в 686. После завоевания острова Уайт , Wulfhere приказал, чтобы священник Eoppa предоставил крещение жителям. Согласно Хронике, это было первым разом, когда крещение христианина достигло острова. В раннем 670s Король Cenwealh Уэссекса умер, и возможно в результате напряжения, вызванного военной деятельностью Wulfhere’s Западное Саксонское фрагментированное королевство, и приехал, чтобы управляться underkings, согласно Bede. В конечном счете эти underkings были побеждены, и королевство воссоединено, вероятно Cædwalla, но возможно Centwine. Спустя десятилетие после смерти Wulfhere’s, Западные Саксы под Cædwalla начали агрессивное расширение на восток, полностью изменяя большую часть прогресса Mercian. В дополнение к тому, чтобы быть крестником Wulfhere’s, у Короля Æthelwealh Южных Саксов была связь с Mercians через брак. Его женой была Королева Eafe, дочь Eanfrith Hwicce, племя, территорию которого кладут на юго-запад Mercia. У Hwicce была их собственная королевская семья, но кажется, что в этой дате они были уже зависимы от Wulfhere: брак между Æthelwealh и Eafe, возможно, хорошо имел место в суде Wulfhere’s, так как известно, что Æthelwealh был преобразован там. Королевство Hwicce иногда расценивается как создание Penda’s, но одинаково вероятно, что королевство существовало независимо от Mercia, и что Penda и влияние увеличения Wulfhere’s в области представляли расширение власти Mercian, а не создание отдельного юридического лица.

Почти ничто не известно об отношениях Мерсии с Восточной Англией в то время. В 664 году умер от чумы король Восточной Англии Этельвольд , и ему наследовал Эльдвульф , правивший на протяжении пятидесяти лет. Восточная Англия ранее была во власти Нортумбрии , но не сохранилось никаких свидетельств, что это продолжалось и после вступления Вульфхера на престол. В том же 664 году от той же эпидемии чумы умер и Свитхельм король восточных саксов и ему наследовали два его сына Сигхер и Себби ; Беда называет их - «правители… при Вульфхере, короле Мерсии» . Под влиянием чумы Сигхер с частью своего народа оставил христианскую веру и стал отступником. Сам король и большинство его подданных, знатных и простых, начали восстанавливать заброшенные капища и поклоняться идолам, словно это могло защитить их от чумы. Как только король Вульфхер узнал, что часть королевства отреклась от веры, он послал епископа Ярумана и других священников, чтобы исправить заблуждения и вернуть королевство к истинной вере. Яруман действовал с великим благоразумием, поскольку был человеком религиозным и добрым; проехав повсюду, он преуспел в возвращении народа и короля Сигхера на путь праведности. В результате они забросили или разрушили воздвигнутые ими капища и алтари и вновь открыли церкви.

Яруман не был первым епископом Личфилда ; Беда упоминает его предшественника Трумхера, но ничто не известно ни о действиях Трумхера, ни кто назначил его. Из этих событий видно, что влияние Освиу на юге уменьшилось к этому времени (если ещё не прежде), и что Вульфхер теперь доминировал над этими областями. Это становится ещё более ясным, когда между и 668 годами Вульфхер продал епископскую кафедру в Лондоне некому Вину, который был выслан из западно-саксонской епархии Кенвалхом. Лондон же в тот период находился в пределах территории восточных саксов.

Эрконберт был король Кента во вступлении Wulfhere’s, и эти две семьи стали связанными, когда Wulfhere женился на дочери Eorcenberht’s Eormenhild. В сыне 664 Eorcenberht’s Egbert преуспел к трону Kentish. Ситуация в Кенте в смерти Egbert’s в 673 ясно не зарегистрирована. Кажется, что год прошёл прежде, чем Hlothhere, брат Egbert’s, стал королём. У Wulfhere, возможно, был интерес к последовательности, как через его брак Eormenhild он был дядей двух сыновей Egbert’s, Eadric и Wihtred. Это размышлялось, что Wulfhere действовал как эффективный правитель Кента в междуцарствии между смертью Egbert’s и вступлением Hlothhere’s. Другая связь Mercian с Кентом была через Merewalh, короля Magonsæte, и следовательно подкороля при Wulfhere. Merewalh, кто, возможно, был братом Wulfhere’s, был женат на сестре Hlothhere’s, Eormenburh. Суррей не зарегистрирован, как всегда будучи независимым королевством, но был по крайней мере областью, которая находилась под контролем различных соседей в разное время. Этим управлял Egbert до раннего 670s, когда чартер показывает Wulfhere подтверждение гранта, сделанного Епископу Eorcenwald Frithuwold, подкоролю в Суррее, который, возможно, расширил север в современный Бакингемшир. сам Frithuwold был вероятно женат на Wilburh, сестре Wulfhere’s. чартер, сделанный из Thame, датирован между 673 и 675, и это была вероятно смерть Egbert’s, которая вызвала вмешательство Wulfhere’s. Свидетель по имени Frithuric зарегистрирован на чартере в господстве преемника Wulfhere’s, Æthelred, делая грант к монастырю Питерборо, и аллитерация, обычная в англосаксонских династиях, привела к предположению, что эти два мужчины, возможно, оба произошли из Средней относящейся к англам династии, с Wulfhere, возможно помещавшим Frithuwold в трон Суррея. Чартер засвидетельствован тремя другими подкоролями, названными Osric, Wigheard, и Æthelwold; их королевства не идентифицированы, но чартер упоминает Sonning, область в том, что является теперь восточным Беркширом, и может случиться так, что один из этих подкоролей был правителем Sunningas, людьми той области. Это в свою очередь подразумевало бы доминирование Wulfhere’s той области к тому времени. влияние Wulfhere’s среди Lindesfara, территория которого, Lindsey, откладывает то, что является теперь Линкольнширом, известно от информации о епископальной власти. По крайней мере один из епископов Mercian Lichfield, как известно, осуществил власть там: Wynfrith, кто стал епископом на смерти Чада в 672. Кроме того известно, что Wulfhere дал землю в Холме на Хамбер, в Lindsey, к Чаду, для монастыря. возможно, что у Чада также была власть там как епископ, вероятно не позже чем 669. может случиться так, что политическое основание для епископального контроля Mercian Lindesfara было положено рано в господстве Wulfhere’s, под Trumhere и Jaruman, двумя епископами, которые предшествовали Чаду. , но согласно Eddius, Эгфрит победил Вульфхера, вынудил его уступить Линдси Lindsey, и выплатить дань. Вульфхер пережил это поражение, но в результате этого, очевидно, потерял некоторую степень контроля над югом; в. Другие историки, однако, предполагают, что Эсквину удалось остановить нашествие мерсийцев на Иоанна Вустерского сыном Вульфхера. Другим возможным сыном мог быть Бертвальд один из зависимых королей, который засвидетельствован как племянник Этельреда I . Дочерью Вульфхера возможно была Вербурга Святая, аббатиса Эльская, засвидетельствованная как его дочь в рукописи XI века.

История монастыря Св. Петра в Глостере написанная в XI столетии называет двух других женщин, Eadburh и Eafe женами Вульфхера, но это мало вероятно. Вдова Вульфхера Эрменхильда, как полагают, поздне стала аббатисой Эльской.

Он был первым христианским королём всей Mercia, хотя не известно, когда или как он был преобразован. Его вступление отметило конец Oswiu сверхсветлости Нортумбрии южной Англии, и Wulfhere расширял его влияние на большую часть той области. Его кампании против Западных Саксов привели к контролю за Mercian большой части долины Темзы. Он завоевал остров Уайт и долину Meon и дал их Королю Æthelwealh Южных Саксов. Он также имел влияние в Суррее, Эссексе, и Кенте.

670, когда Oswiu умер, Wulfhere был самым сильным королём в южной Великобритании. Он был эффективно повелителем Британского юга Хамбера от раннего 660s, хотя не повелитель Нортумбрии как его отец был.

При нём закончилась война с Нортумбрией решением синода в Уитби, установившим окончательную границу между двумя королевствами (664).

Воевал он со всеми окрестными королями, в разное врем и с разным успехом, то, иногда побеждая, а иногда и был побеждён. Однако подробности этих войн нам мало известны. Достоверно только, что Волфер взял в плен в плен короля суссекского Адельвалка и после завоевания его королевства увёз того в Мерсию. Аделвалх, находясь там в плену, принял христианство и Волфер подарил ему завоёванный им же остров Вигг. Есть причины думать, что Волфер покорил также и короля эссекского; ибо известно, что он возвёл в епископы некого Вину на епископство Лондонское.

Когда Волфер вступил на престол, Мерсия пребывала ещё в идолопоклонстве, но потихоньку он принял крещение и приказал воспитывать своих детей в христианской вере.