Эпохи Тан и Сун - классический период искусства Китая. «Расцвет Новой Тан» Императоры тан

Если проследить китайскую историю с самых древних династий, можно увидеть, что она постоянно повторяется, как будто подчиняясь величественному ритму времени. Из руин и хаоса появляется талантливый правитель, который основывает новую династию, возрождающую империю. Государство достигает небывалых высот в развитии, затем начинается упадок, империя распадается, вновь погружаясь в хаос. Так было и с династией Тан, основанной Ли Юанем в 618 году.

Ли Юань вошел в историю под посмертным именем Гао-дзун, а правил под именем У-ди. Это был талантливый феодал и полководец, любивший охоту, пышные представления и верховую езду. Говорят, что свою прекрасную жену он выиграл, состязаясь в стрельбе из лука и поразив мишень - оба глаза нарисованного павлина.

При императоре столица была перенесена в Дасин, переименованный в Чанъань в честь расположенной неподалеку древней столицы Поднебесной. Император потратил около 10 лет на достижение мира с соседними государствами и внутри страны. Постепенно благодаря разумным дипломатическим мерам он смог привлечь на свою сторону мятежников и разбитые отряды противника.

Продолжилось восстановление денежного обращения и системы экзаменов; торговля стала жестко контролироваться центральным правительством. Одно из главных достижений императора Гао-дзуна - создание нового свода законов, насчитывающего 502 статьи. Эти законы, в основе которых лежала философия инь-ян, теория пяти первоэлементов и , просуществовали вплоть до XIV века и стали образцом для законодательных систем Японии, Вьетнама и Кореи.

У Гао-дзуна было три сына, наследником был объявлен старший из них, однако, на трон метил сын Ли Шиминь, принимавший активное участие в действиях, направленных на подавление мятежей внутри страны. Узнав, что братья стараются настроить против него отца, он перешел к решительным действиям и объявил об их незаконной связи с наложницами из императорского гарема. Браться отправились во дворец, чтобы оправдаться перед Гао-дзуном, но у ворот их поджидал Ли Шиминь со своими сторонниками. Ли Шиминь пронзил стрелой наследника, а второй брат был убит его людьми. Император, узнав о случившемся, уступил свой трон сыну и уехал доживать свой век в сельской глуши. Ли Шиминь приказал казнить десятерых детей своих братьев, чтобы избавиться от возможных противников.

Так в 626 году на трон взошел впоследствии самый могущественный император танской династии, получивший тронное имя Тай-цзун. Этот великий руководитель до сих пор считается образцом конфуцианского идеала правителя, который выступал за интересы крестьян, купечества, интеллигенции и землевладельцев.

Императору удалось окружить себя мудрыми и преданными чиновниками, чуждыми коррупции. Чиновники спали посменно, чтобы быть в распоряжении императора в любое время суток. Если верить истории, император трудился без устали, развешивая на стенах своей спальни бесчисленные доклады своих подданных и изучая их по ночам.

Бережливость, реформы в области военного строительства и власти на местах, улучшенная система транспорта и развитое сельское хозяйство принесли процветание всей стране. Танская империя стала уверенным и стабильным государством, значительно обогнавшим в развитии другие страны этого периода. превратился в настоящий город-космополит, принимавший многочисленные посольства. За образованием сюда стекались отпрыски аристократов из ближайших стран, формировались национальные общины. С наибольшим энтузиазмом гостеприимством Китая пользовались японцы, которые после нескольких лет обучения и работы заграницей возвращались на родину, где формировали государственную структуру по примеру своих соседей. Именно в этот период оказал огромное влияние на становление японской культуры.

Период правления Тай-цзуна также ассоциируется историками с попыткой создания синтетической культуры, которая бы объединило китайскую цивилизацию со степными тюркскими кочевниками. Помимо китайских мудрецов, при дворе Тай-цзуна находились и преданные степняки, среди которых - однорукий уйгурский военачальник Киби Хели.

Во время правления Тай-цзуна империя значительно расширила свои границы: войска императора отходили от столицы на расстояние 9 тыс. км, по дороге покорив более 70 городов Средней и Центральной Азии.

На 50-м году жизни император Тай-цзун внезапно заболел неизвестной болезнью, сопровождающейся головокружением, упадком сил и нарушением зрения, и в 649 г. умер, оставив после себя могущественную империю и память о себе, как о мудром, честном и великом правителе.

Трон занял 9-й сын императора, взявший себе имя Гао-цзун. Новый император, обладавший слабым характером и здоровьем, фактически стал марионеткой в руках своей жены У-хоу, бывшей служанки наложницы императора Тай-цзуна. С помощью своего ума и красоты У-хоу смогла занять место законной жены Гао-цзуна и жестоко расправилась с женой и любимой наложницей императора: женщинам отрубили руки и ноги и оставили умирать в бочке из-под вина.

Очень скоро У-хоу стала единолично править страной, подчинив себе и императора, и правительство, жестоко расправляясь со всеми врагами. Необычайно честолюбивая императрица, готовая пойти на все ради власти, в 674 году присвоила себе и своему мужу титулы Небесной Императрицы и Небесного Императора.

После смерти мужа У-хоу правила страной за спиной сына - императора-марионетки, а в 690 году и вовсе объявила себя законной «властительницей Поднебесной», став первой и единственной женщиной-императором. В общей сложности У-хоу находилась у руля власти на протяжении 40 лет, пока в возрасте 82 лет ее не сверг вернувшийся из ссылки сын Чжун-цзун.

Еще несколько лет управление государством фактически находилась в руках женщин - распутной жены нового императора Вэй и ее дочери Ан-ло, коррупцией сколотившей себе целое состояние. В 710 году после смерти императора Чжун-цзуна обе женщины были убиты, номинально власть перешла к Жуй-цзуну, а фактически - к его дочери, царевне Тай-пин. За годы правления императрицы У-хоу и последующие за ним годы борьбы за власть в высших слоях общества начался хаос, коррумпированная администрация напрочь прогнила. В 712 году императором стал брат царевны Тай-пин - Ли Лун-цзы. После того как царевна попыталась его отравить, а также после неудачной попытки военного переворота, император приказал казнить сторонников царевны прямо перед залом приемов, а саму Тан-пин вынудили совершить самоубийство.

Так власть наконец-то оказалась в руках разумного правителя, взявшего себе императорское имя Сюань-цзун. Администрация была полностью заменена, новые реформы вновь начали восстанавливать страну после экономического и военного кризиса.

Империя переживала новый виток расцвета. В этот период в Китае было изобретено книгопечатание, сыгравшее огромную роль в сохранении, распространении и развитии знаний. и достигли небывалых высот и отличались роскошью и утонченностью. Знаменитый , ювелирные изделия, мебель, украшенная росписями и инкрустацией перламутра, и поэзия эпохи Тан стали образцом наивысшего мастерства китайских художников, поэтов и ремесленников.

Сельское хозяйство, торговля, кустарные ремесла процветали. Развивались и гончарное производство, кораблестроение и металлургия. Развитая транспортная система способствовала процветанию торговли, тесные экономические связи были установлены с Японией, Индией, Кореей, Персией и Аравией. Именно в эту эпоху становится ключевым элементом китайской культуры.

О причинах упадка могущественной династии Тан до сих пор ведутся споры. В целом центральная власть стала ослабевать в середине VIII века, когда Китай потерпел ряд военных поражений, и страну вновь стали сотрясать восстания. Самым разрушительным стало великое восстание Ань Ши, честолюбивого наместника, в жилах которого текла согдийская и тюркская кровь. В результате 7-летней гражданской войны, развернувшейся после мятежа, согласно официальным записям, погибло около 36 млн. человек, что составляло 6-ю часть мирового населения того времени. Эта война стала самым крупным по числу жертв вооруженным конфликтом в истории человечества до Второй мировой войны и нанесла непоправимый ущерб Танской империи.

После восстания постепенно стало расти влияние провинциальных военных губернаторов-цзедуши, престиж центральной власти неотвратимо падал. Стихийные бедствия - наводнение и неурожай, повлекшие за собой ужасный голод, посеяли в народе молву о том, что династия прогневала небеса и утратила право на трон. Все эти события послужили поводом для ряда восстаний, среди которых власть окончательно подорвал мятеж Хуан Чао и его последователей. Мятежникам удалось захватить древние столицы Чанъань и Лоян. Подавление бунта, сотрясавшего империи на протяжении 10 лет, к сожалению, не принесло мир в пошатнувшийся Китай. Столица, когда-то процветающий многонациональный богатейший город, была разрушена: улицы поросли боярышником, по ним бегали лисы и зайцы. Последний император династии Ли Чжу был свергнут в 907 году военачальником Чжу Вэнем. Династия Тан лишилась своего Мандата Неба не без участия природы. Чжу Вэнь основал свою династию Поздняя Лян. Страна вновь распалась на несколько государств, как это уже случалось несколько раз в истории Поднебесной. Начался период .

Именно в эпоху Тан назначения на все ад-министративные должности начинают производиться в соответст-вии с конкурсным отбором на основании экзаменов, сданных пре-тендентами на ту или иную должность. Те, кто успешно сдавал экзамен специальной комиссии, получали первую степень, а затем могли попытаться сдать экзамен на вторую и, при успешном исходе, на третью. Из числа обладателей третьей степени назначались чи-новники административного аппарата, начиная с уездных началь-ников.

Таким образом, в Китае, в отличие от Западной Европы, главными качествами администратора были не его военная подго-товка и ратные подвиги, а образованность и управленческий та-лант. При этом новый управленец мог быть представителем любого социального слоя: его деловые качества и верность интересам им-перии были намного важнее его социального происхождения.

Для сдачи экзамена следовало хорошо знать сочинения древних мудре-цов, прежде всего классические конфуцианские каноны, уметь творчески ин-терпретировать сюжеты из истории , отвлечённо рассуждать на темы фило-софских трактатов и обладать литературным вкусом, уметь сочинять стихи.

При династии Тан значительно увеличилось количество горо-дов, росло их богатство. Происходило это прежде всего за счёт буд-дийских храмов. В городах проживали чиновники, аристократы, монахи, слуги знатных людей , представители богатых сельских кла-нов, ремесленники и торговцы, актёры, врачи и предсказатели. За порядком в городах следили специальные чиновники и подчинён-ная им городская стража. Они также отвечали за соблюдение чисто-ты на мощённых камнем улицах и за водоснабжение. В богатых до-мах имелись бани и бассейны, для остального населения строились платные городские бани.

Императоры династии Тан стремились распространить свою власть и на соседние государства . Китайские войска окончательно подчинили Северный Вьетнам, Тюркский каганат и вторглись в Среднюю Азию, но в 751 г. были разгромлены арабами в битве на р. Талас. Материал с сайта

Внешнеполитическая активность требовала немалых затрат, что привело к росту недовольства широких слоёв населения. В 874 г. в Китае разразилась грандиозная крестьянская война под руково-дством Хуан Чао, который в 881 г. занял столицу и провозгласил себя императором. Но никакой программы переустройства китайского общества Хуан Чао предложить не смог. Он лишь заменил танских чиновников своими сторонниками. Поэто-му к 884 г. силы старой аристократии смог-ли восстановить свою власть. Однако власть поздних императоров династии Тан была крайне непрочной. В 907 г. послед-ний танский император был свергнут, по-сле чего начался полувековой период меж-доусобных войн. Лишь в 60-е гг. X в. пред-ставителям династии Сун удалось вновь объединить Китай под своей властью.

Костюмы эпохи династии Тан. Фото: Великая Эпоха (The Epoch Times)

Самым блистательным периодом, периодом расцвета китайской цивилизации, считаются VII, VIII, IX века прошлого тысячелетия, времена правления династий Суй и Тан .

В период правления династий Суй и Тан Китай развивался особенно динамично. Происходило объединение народностей, что сплачивало страну. Широко распространяли свои учения многие философские школы. Это было время экономической мощи и стабильности Китая. В отношениях с другими странами царили мир и процветание торговли. В Китае мирно сосуществовали буддизм, даосизм и конфуцианство, развивалась наука, литература, искусство.

Из пастей каменных драконов истекают воды источника Байфу, далее они текут на Восток страны, впадают в реку Тунхуэй и затем - в Великий канал. Воды источника Байфу являются самым северным источником, питающим двухтысячакилометровый Великий канал.

Великий канал – одно из уникальных творений древних китайцев. Он эксплуатируется и в настоящее время. «Великий Канал» состоит из четырёх каналов и простирается от Пекина до Ханчжоу, соединяя реки Хуанхэ, Уайху и Янцзы, идёт на Юг.

В 589 году, время правления династии Суй, Китай был вновь объединён после длительного периода (280 лет)разделения его на царства.

Ранее четыре императора династии Западная Хань потратила 70 лет своего правления, чтобы сделать страну процветающей. Но династия Суй смогла сделать Китай вновь процветающим уже при её первом императоре.

В хрониках есть записи о том, что в период правления императора Яна династии Суй в двух хранилищах хранились почти 2600 гектолитров зерна и десятки миллионов рулонов ткани. Археологи, раскопавшие амбары Ханьцзя династий Суй и Тан в 1970 году, обнаружили сооружения, способные вместить огромное количество зерна.

Объединив страну, династия Суй построила систему водных каналов для соединения Севера с Югом. 5000-километровая водная система берёт своё начало в Чанъане, бывшем тогда столицей страны, и идёт от провинции Цзецзун на Севере до провинции Цзецзян на Юге.

Профессор Пекинского Университета Синь Дэён сказал: «Великий канал, построенный при императоре Ян династии Суй, – блистательнейший проект за всю мировую практику водных сооружений Китая. Канал включал некоторые части водных путей, прорытых для соединения Хуанхэ с Янцзы. Эти пути легли в основу всей системы. Великий канал оказал большое влияние на будущее развитие китайской нации и ее истории. Он играл важную роль в обеспечении товарами и продовольствием Чанъаня, самого большого города того времени».

Реки Китая в основном текут с Запада на Восток, и до династии Суй история Китая повествовала о событиях, происходивших от Запада до Востока, но с завершением строительства Великого канала, который соединил Север и Юг страны, и, начиная со времени династии Тан, история Китая стала описывать события, происходившие от Юга до Севера.

Великий канал способствовал появлению новых городов на пути его следования. А с середины периода правления династии Тан он способствовал включению долины Янцзы в экономический оборот страны. Экономический центр Китая переместился с Севера на Юг.

Династия Тан была основана в 618 году императором Тайцзуном (Ли Шиминь). Период правления династии Тан в Китае был самым процветающим, что можно объяснить высокими нравами, царившими тогда. Высокая мораль правителя и его подданных – путь к процветанию страны. Династия Тан совершенствовала устои, полученные от династии Суй.

Однако императорский двор династии Тан уделял большое внимание поддержке народа, чего никогда не делал двор Суй. Император Тайцзун считал уважительное отношение к людям основой государства.

По мнению Чжан Гуогана, профессора университета Цзинхуа, Китай воспринимал понятие отношения к людям, как основу государства, и император Тайцзун эффективно воплотил это понятие в жизнь. Он обсуждал с первым министром отношения между императором и людьми. Он верил, что император – это корабль, а люди - вода. Вода могла не только нести корабль, но и поглотить его.

Во время правления династии Суй было отменено много жестоких законов предшествующих династий, а в ранние годы правления династии Тан было пересмотрено законодательств Суй.

В 637 году династия Тан ввела закон Цзэнван, который утверждал ценность человеческой жизни. Затем этот закон был усовершенствован императором Гауцзуном династии Тан, став первым проработанным сводом законов Китая. Через весь закон красной нитью проходит гуманитарный аспект.

Законодательство Тан ставило во главу угла человека. Династия Тан отменила жестокие телесные наказания, очень осмотрительно применяла смертную казнь. Последнее слово к применению смертной казни было за императором, ему докладывали о каждом деле. Подобный приговор мог быть вынесен только после трёхкратного рассмотрения дела.

В период правления императора Тайцзуна Китай стал более открыт всему новому, что было достигнуто за его пределами, он стал более гостеприимным и радушным. Народности объединялись, проявлялась веротерпимость к разным вероисповеданиям, талантливые люди поощрялись.

Чанъань - столица династии, была не только центром международных контактов, но также привлекательным местом для писателей и артистов. До династии Тан столицей династий Чжоу, Цзинь, Хан и Суй более 3000 лет был город Чиэн. Династия Тан использовала столицу Суй город Дасин, как свою собственную, без всяких изменений, только переименовав её в Чанъань (Чангэн).

В то время Чанъань занимал площадь в 84 кв. км. Городская стена Чанъаня имела ширину в 12 метров и в длину 37 километров. Город был тщательно спланирован, улицы разделяли город на 110 районов. Улица Цюэцюэ на центральной оси города имела ширину в 150 метров, что в два раза шире сегодняшней улицы Чанъань в Пекине.

Народ восхвалял императора Тайцзуна его и его чиновников за храбрость и любовь к народу. Император был человеком сентиментальным. Он не скрывал своего горя после смерти первой жены. Он также грустил о своих лошадях, которые служили ему в военных походах. Он приказал известному художнику Йен Ли Бэну нарисовать по своим воспоминаниям тех коней. Были созданы и скульптуры этих скакунов. Позже они были помещены в мавзолей Чжаолин, где была похоронена его первая жена. Мавзолей Чжаолин был построен в память императора Тайцзуна династии Тан.

Император Ли Шиминь или Тайцзун был не единственным человеком династии Тан, позволявший себе проявить особую сентиментальность и добрые чувства. Другим таким человеком был великий учёный того времени, монах Сюаньцзан . В 628 году Сюаньцзан, монах из Храма Белой лошади в Лояне, отправился из Китая в Западный рай за буддийскими писаниями-сутрами. Путь его пролегал по Шёлковому пути.

Сюаньцзан, правда, не проходил через Тибет, так как в то время это было далеко небезопасно. Но в 640 году тибетский властитель Сузэнгэнбу попросил руки принцессы из династии Тан. Ли Шиминь согласился и позволил тому взять в жёны принцессу Вэньчэн. Она прожила в Тибете 40 лет, и была глубоко любима тибетцами. Принцесса принесла с собой в Тибет буддизм, под её руководством там было построено множество буддийских храмов и монастырей.

Когда монах Сюаньцзан проходил мимо города Гаочжан, описанном в своём известном «путешествии на Запад», он обнаружил, что большинство жителей там были ханьцами, и жили тут из поколения в поколение. Они поселились здесь ещё при династии Хань, вдали от центра Китая, убегая от войн. Начиная с 1950 года прошлого века, в этих местах было раскопано около 500 древних могил и найдены десятки тысяч древних реликвий.

Все эти находки подтверждают процветание этих мест в период правления династии Тан. Тем временем Сюаньцзан вернулся в Чанъань, пройдя за 17 лет Шёлковый путь. Путь длиной в 25 тысяч километров провел его по 110 странам. Китайский классический роман [У Чэнъэня] описывает его путешествие в Индию за буддийскими священными писаниями.

В Храме Великого Будды в Чжане в Ганьсу находится фреска «Путешествие на Запад». Когда Сюаньцзан вернулся в Чанъань, он обнаружил страну ещё более процветающей, чем в момент его ухода на Запад.

Сюаньцзан привез в Китай 657 буддийских текстов и был тепло встречен императорским двором. Император Тайцзун приказал Сюаньцзану заняться переводом текстов в городском храме Хунфу. В следующие десять лет Сюаньцзан перевёл 1330 томов этих писаний. Он написал книгу «Записки о западных странах», в деталях описывающую географию и местные обычаи посещённых им мест. Книга популярна и по сей день, как важный источник для изучения Индии.

Книга американского историка Роудса Мёрфи, «История Азии», включает описание Чанъаня династии Тан. В ней говорится, что столица Чанъань правила самой большой в мире империей, большей, чем империя Хань и Древний Рим. На её улицах можно было встретить жителей всей Азии. Это были турки, индусы, персы, сирийцы, вьетнамцы, японцы, иудеи, арабы и даже европейцы и византийцы. Найдены статуэтки династии Тан, изображающие чернокожих. Её улицы походили на международный рынок, который никогда не закрывался.

Учитель Ли Хунчжи, основатель духовного учения , в своих трудах объясняет более тонкую духовную причину, как самого процветания династии Тан, так и уникальность истории китайской нации в целом, истории самой продолжительной и непрерывной в мире.

Костюмы эпохи династии Тан. Фото: Великая Эпоха (The Epoch Times)

Династия Тан

618–907 годы

Просуществовавшая почти три столетия династия Тан знаменует один из самых блистательных периодов в китайской истории. И по политической мощи, и по культурным достижениям Китай был тогда, несомненно, величайшей мировой империей.

Разнообразные центрально-азиатские, индийские и иные чужеземные элементы, которые проникли в Китай в бурные годы, предшествовавшие этому периоду, были усвоены и включены в ранее сформировавшуюся китайскую культуру. Если при династии Хань структура китайского государства обрела свою законченную форму, то культура получила окончательное устойчивое обличье именно при династии Тан.

Танская столица Чанъань (современный Сиань) была оживленным городом, одним из крупнейших политических и культурных центров Азии, а другие крупные и мелкие китайские города пытались во всем следовать образцам метрополии. Чань-ань занимала площадь около тридцати квадратных миль. Обширная территория императорского дворца с его бесчисленными покоями, залами, башнями, павильонами и садами для развлечений находилась в центральной части города. Вокруг нее был лабиринт из улиц с несколькими знаменитыми храмами, по которым легко можно было ориентироваться. Население представляло собой пеструю толпу с отчетливо выраженным космополитическим характером. Буддийские монахи из Индии сталкивались с несторианскими священниками и даосскими магами, купцы из Самарканда - с торговцами шелком из Сучжоу. Честолюбивые люди со всех концов Империи устремлялись в метрополию: молодые ученые, надеющиеся сдать проводившиеся раз в три года экзамены на степень цзиныии, задиристые мускулистые мужчины, рассчитывающие найти себе подходящее занятие, поэты и художники, мечтающие о состоятельном меценате, мастера политических интриг, жаждущие обрести влиятельного покровителя. Городу приходилось обслуживать эту пеструю, падкую до наслаждений толпу. Винные лавки и бордели процветали как никогда раньше, а мораль в целом пребывала на низком уровне.

Тон в этой атмосфере чувственных наслаждений задавали молодые ученые. Они изучали конфуцианских классиков, чтобы сдать экзамены, но, разумеется, сами не следовали конфуцианским учениям. Было правилом, что каждый успешно сдавший экзамены кандидат устраивал пирушку в Пинканли, квартале публичных домов, известном также как «Бэйли» («Северный квартал») и расположенном прямо у юго-восточного угла императорского дворца. Те же, кто терпел неудачу на экзаменах, часто предпочитали оставаться в приятной атмосфере столицы, вместо того чтобы возвращаться в родной город и выслушивать гневные укоры родителей и родственников. Литература того времени рисует красочную картину этого разгульного мира, где присутствуют типы, хорошо известные и на Западе: вечный студент, ростовщик-процентщик, нахлебник, богатый деревенский олух, громила, сутенер и хозяин притона.

Девушки «Северного квартала» были разных категорий: от неграмотных проституток до утонченных куртизанок, разбирающихся в музыке и танцах, владеющих основами литературного языка. Большинство из них были приобретены по контракту у бедных родителей, некоторых просто похитили, иные же добровольно избрали эту низменную профессию. Попав туда, девушки были обязаны пройти регистрацию (жу цзи) и оказывались в одном из бесчисленных, обнесенных стенами комплексов, на которые в соответствии с категориями его обитательниц был разделен этот квартал. Они получали суровое обучение разным приемам своей профессии, и их «приемные матери» (цзяму, известные еще под грубой кличкой бао му - «стервы») не жалели для них хлыста. Покинуть квартал его обитательницы могли только в том случае, если их нанимали для развлечения гостей на каком-нибудь официальном празднестве, или в установленные дни для участия в религиозных службах в Баотансы, находящемся поблизости буддийском храме. Известные куртизанки облачались в свои лучшие одеяния и отправлялись туда в сопровождении своих «матушек» и служанок. В эти дни там собиралась также городская «золотая молодежь», чтобы полюбоваться толпой в красочных одеждах и завязать знакомства..

В такой утонченной среде превыше всего ценилась осведомленность в изящных искусствах и литературе, а также хорошие манеры. Снискать репутацию можно было при помощи замысловатого стишка, а неверно прочитанный иероглиф мог погубить карьеру. Поскольку каждая куртизанка и проститутка мечтала о том, чтобы ее выкупил какой-нибудь достойный гость и взял к себе в жены или наложницы, эти девушки стремились отвечать высоким требованиям, которые выдвигали молодые ученые. Утверждают, что многие куртизанки были искусны в сложении стихов, и немало их стихотворений сохранилось. Однако у каждой из так называемых поэтесс известно лишь одно-два стихотворения, подписанные их именем, и возникает подозрение, что их вклад ограничивался чаще всего изобретением одной хитроумной строки или оригинальной мыслью, которую потом восторженный поклонник облекал в стихотворение. Лишь немногие их стихотворения представляются подлинными. Хотя они и не отличаются высокими художественными достоинствами, но позволяют с другой стороны взглянуть на эту искрящуюся жизнь, наполненную попеременно радостями и горестями. Приведу стихотворение, посланное одной куртизанкой, вместе с локоном волос, покинувшему ее возлюбленному:

С той поры, как ты покинул меня, поблекла моя красота,

Наполовину люблю тебя, наполовину ненавижу.

Если хочешь знать, как выглядели мои волосы,

Взгляни вместо меня на эти редкой благоуханности пряди.

«Цюань Тан ши», ч. 2, гл. 10, с. 54а

Сохранилось стихотворение Чжао Луань-луань, известной куртизанки из квартала Пинканли:

Облака моих локонов еще не совсем поблекли,

Блестящие пряди на висках чернее вороньего крыла.

Сбоку втыкаю в них золотую шпильку,

И сделав прическу, оглядываюсь с улыбкой на любимого.

Там же, с. 60b

Время от времени встречаются великолепные строки, как, например, в стихотворении, оставленном нам куртизанкой Сюй Юэ-ин (рис. 5)

Слезы на моей подушке

и дождь, стучащий по ступеням,

Разделены лишь оконной рамой.

Они капают всю ночь напролет.

«Цюань Тан ши», ч. 2, гл. 10, с. 61b

Танская куртизанка Сюй Юэ-ин («У Ю жу хуабао», альбом рисунков У Ю, художника XIX в.)

Лишь две куртизанки оставили после себя внушительное поэтическое наследие. Одна из них, Юй Сюань-цзи, была из столицы, другая - Сюэ Тао жила в Чэнду, главном городе провинции Сычуань. Династия Тан была для поэзии золотым временем, и знаменитые поэты создали бесчисленное множество стихотворений, в которых чувства выражаются от имени женщины. Однако все подобные стихотворения утомительно однообразны, в них в традиционных выражениях излагаются горестные сетования, и чаще всего они не кажутся убедительными. Но в случае Юй Сюань-цзи и Сюэ Тао мы имеем дело с талантливыми поэтессами, которые сами могли выражать свои чувства. Хотя и в предшествующие века некоторые женщины слагали стихи, от каждой из них до нас дошло только одно-два стихотворения. От этих же двух куртизанок сохранилось около пятидесяти стихотворений, стиль и содержание которых свидетельствуют о том, насколько разными, и при этом искренними, они были. Поскольку их жизненная карьера и литературные произведения служат хорошей иллюстрацией положения женщины и взаимоотношений полов своего времени, расскажем несколько подробнее об этих двух куртизанках.

Юй Сюань-цзи (ок. 844–871) родилась в столице Чанъань в бедной семье.» Она была хороша собой, обладала природной склонностью к танцам и пению, имела тягу к веселой жизни и рано начала общаться с молодыми студентами, жаждущими развлечений. Благодаря общению с ними Юй Сюань-цзи приобщилась к литературе и начала сама сочинять стихи. Вскоре она стала настолько популярной, что могла жить исключительно за счет своих поклонников, не будучи официально зарегистрированной как проститутка. В юном возрасте она стала наложницей молодого ученого по имени Ли И, который, сдав экзамены на должность, увез ее в свой родной город. Однако его жене не приглянулась новая пассия мужа, и начался бурный период с чередующимися ссорами и примирениями, расставаниями и воссоединениями. Из стихотворений, которые, должно быть, относятся к этому периоду, складывается впечатление, что Юй Сюань-цзи была страстной женщиной с сильным характером, которая не легко соглашалась уступить мужчину, которого любила. Ее поэзия отличается силой и оригинальностью, она не признавала клише, установленных в то время для любовной лирики. Приведу одно стихотворение, которое она послала Ли во время очередной разлуки:

Горная дорога крута,

опасны каменистые тропы,

Но не дорога меня гнетет, а моя любовь к тебе.

Когда я слышу потрескивание льда,

Снег на далеких вершинах

напоминает мне твой лик.

Не слушай грубых песен

и не пей весеннего вина.

Не приглашай беспечных гостей

для долгих ночных игр в шахматы.

Помни, что мы поклялись в любовной верности,

которая должна длиться вовеки,

Даже если нашу совместную жизнь

не удастся восстановить.

Хотя меня гнетет этот одинокий путь в нескончаемый зимний день,

Надеюсь однажды снова встретить тебя,

когда в небе засияет полная луна.

Когда тебя нет рядом со мной,

что могу тебе предложить?

Разве что это стихотворение,

орошенное моими чистыми слезами.

«Цюань Тан ши», ч. 11, гл. 10, с. 75Ь

Но Ли И устал от своей чрезмерно требовательной возлюбленной, и их связь окончательно прекратилась. Юй Сюань-цзи увлеклась даосизмом и ушла в столичный даосский монастырь Сяньигуань. В то время многие даосские и буддийские монастыри пользовались весьма сомнительной репутацией. Они были желанным приютом не только для благочестивых девушек, но также для вдов и разведенных женщин, у которых не было родителей, чтобы к ним вернуться, равно как и для распутных женщин, желавших вести вольную жизнь, не будучи официально зарегистрированными в качестве проституток. С молчаливого согласия религиозных властей, которые получали немалый доход от предлагаемых гостям вина и яств, там происходили веселые вечеринки и разгульные пирушки. В монастыре Сяньигуань Юй Сюань-цзи повстречала знаменитого в то время молодого поэта по имени Вэнь Тин-юнь (расцвет его творчества приходится на середину IX в.), прославившегося своими великолепными стихотворениями и разгульным образом жизни. Сюань-цзи влюбилась в него и некоторое время была его неразлучной спутницей во время скитаний Тин-юня по стране. Однако ей не удалось слишком долго держать при себе этого бродячего поэта, и он ее бросил. Ниже привожу первую половину стихотворения, обращенного к Вэнь Тин-юню:

С горечью ищу нужные слова,

когда пишу эти строки под серебряной лампой.

Долгими ночами не могу заснуть,

мне страшно под этими бесприютными покрывалами.

А там снаружи, в саду слышен

печальный звук опадающих осенних листьев.

Уныло струится лунный свет

сквозь ажурные оконные перегородки.

«Цюань Тан ши», ч. 11, гл. 10, с. 76Ь

Юй Сюань-цзи вспоминает беспутную жизнь в Сяньигуани, когда ее дом был открыт для всех изящных молодых ученых и чиновников и когда у нее было множество любовных романов. Но с годами популярность ее померкла, и она начала терять одного за другим своих влиятельных покровителей. Она столкнулась с денежными трудностями, и ей стали докучать мелкие полицейские чиновники. И в завершение всего Юй Сюань-цзи обвинили (вероятно, несправедливо) в том, что она забила до смерти свою служанку, за что она была осуждена и казнена.

Личность и карьера куртизанки Сюэ Тао (768–831) (рис. 6) были совсем иными. Она была родом из состоятельной столичной семьи. Отец ее был чиновником и позаботился о том, чтобы дочь получила хорошее образование. Еще в восьмилетнем возрасте Сюэ Тао начала сочинять стихи. Согласно традиции, отец как-то велел ей написать стихотворение о дереве, и она сложила следующие строки: «Ветви встречают птиц, прилетающих с севера и юга, листья шевелятся с каждым порывом ветра». Отец сильно огорчился, поскольку в этих строках почувствовал сластолюбивый характер своей дочери. Когда его направили на службу в провинцию Сычуань, он взял ее с собой, но безвременно скончался там, оставив дочь без средств к существованию. Поскольку она была красивой девушкой с необычными вкусами, то зарегистрировалась в Чэнду как проститутка, и вскоре снискала славу благодаря своему уму и красоте. Многие знаменитые поэты того времени, оказываясь в Сычуани, навещали ее. Среди них были Бо Цзюй-и (779–846) и его приятель Юань Чжэнь (779–831). Особенно тесными были ее отношения с последним, и они продолжали переписываться еще долго после расставания. Сюэ Тао стала фавориткой великого танского военачальника Вэй Гао (745–805), в течение многих лет являвшегося военным правителем Сычуани, и выступала в роли его более или менее официальной наложницы. По-видимому, он как следует о ней позаботился. После его смерти Сюэ Тао удалилась на виллу в Хуаньхуаси близ Чэнду и полностью предалась литературным и художественным занятиям, снискав себе славу изобретением нового вида бумаги для письма, которая по сей день носит ее имя. Умерла Сюэ Тао в преклонном возрасте; к концу своей жизни она считалась признанной законодательницей моды в Чэнду.

Танская куртизанка Сюэ Тао («У Ю жу хуабао», альбом рисунков У Ю, художника XIX в.)

Сюэ Тао являет собой образец куртизанки, которая преуспела в жизни. Она, несомненно, умела устраивать любовные дела и не позволяла страсти вступать в противоречие с практическими интересами. Оскорбив Юань Чжэня, когда тот был пьян, она написала десять сентиментальных стихотворений, чтобы показать, как она опечалена и несчастна, чем вернула его благосклонность. Ее поэзия более изящна, чем поэзия Юй Сюань-цзи, она изобилует модными в То время литературными аллюзиями, но при всем том ее сочинения поверхностны, им не хватает той оригинальности и силы, которой обладала даосская монахиня.

Ниже я привожу стихотворение, сочиненное Сюэ Тао при посещении храма Ушань. Она связывает это живописное место с горой, упоминавшейся в поэтическом сочинении Сун Юя (см. с. 53).

Мы посетили Гаотан -

гиббоны яростно вопили в лесу.

Дорогу преградил лиловый туман:

благоухание деревьев и трав.

Но прекрасный горный пейзаж

до сих пор грустит по поэту Сун Юю,

А журчащие ручейки,

видимо, плачут по царю Сян.

Каждое утро и каждый вечер

его волшебная любовь опускается на террасу Ян,

Потому что из-за «дождя» и «туч»

он утратил свое царство.

Печальные и потерянные,

несколько ив одиноко стоят перед домом,

Весной их листья тщетно пытаются

соперничать с изогнутыми бровями.

«Цюань Тан ши», ч. 11, гл. 10, с. 63b

Дома куртизанок превратились в социальные институты, стали неотъемлемой частью изысканной жизни и в столице, и в провинциях. Стало считаться правилом хорошего тона, чтобы у каждого процветающего чиновника или писателя наряду с женами и наложницами всегда имелись одна или несколько танцовщиц. В то время как жены и наложницы оставались дома, этих девушек он брал с собой повсюду, дабы они оживляли вечеринки танцами и песнями, подавали вино и поддерживали беседу. У знаменитого поэта Ли Тай-бо было две подруги, а у Бо Цзюй-и в разные периоды его жизни имелось по нескольку девушек, и даже строгий конфуцианский ученый Хань Юй (768–824) содержал танцовщицу, которая являлась его бессменной спутницей. Сохранились бесчисленные стихотворения, в которых ученый описывает пирушки с друзьями под такими названиями, как, например, «Сочинил по случаю поездки в X., куда отправился, захватив с собой куртизанок (сицзи)».

Эти девушки обладали удивительной способностью выпивать много вина не пьянея, почему их компания и считалась желанной. Следует отметить, что при династии Тан и в предшествующие эпохи невоздержанность в питии вина являлась всеобщей слабостью и отношение к ней было весьма терпимым. Во время пирушек и мужчины, и женщины обычно предавались чрезмерному пьянству, и даже при дворе и в присутствии императора всеобщее опьянение было обычным явлением, а на улицах нередко можно было видеть пьяные драки. В этом отношении китайский образ жизни разительно переменился при династиях Мин и Цин. Потребление алкоголя значительно снизилось, и появиться пьяным на улице считалось позором. Иностранцы, оказавшиеся в Китае в XIX в., были приятно поражены тем, что они нигде, даже в портовых городах, не видели на улицах пьяных. Однако при династии Тан ситуация была совсем иной.

В основе института куртизанок лежали социальные факторы, которые и обусловили его длительное процветание в последующие века. В гл. 2 мы говорили, что этот институт возник еще в эпоху Чжоу, когда князья держали при себе труппы нюйюэ, обученных танцам и музыке девушек, и впоследствии наличие подобных трупп считалось определенным показателем социального статуса их хозяина. Далее в гл. 3 мы показали, как изменившаяся ситуация в обществе привела к тому, что только правящие семейства могли позволить себе иметь частные труппы, хотя публичные дома предоставляли профессиональных «развлекательниц» всем, кто был в состоянии за это заплатить.

Хотя роль куртизанок в разные периоды менялась, нет никаких сомнений, что она была преимущественно социальной, сексуальные аспекты имели второстепенное значение. В литературе танского времени куртизанки упоминаются в основном как приятные наперсницы представителей «золотой молодежи» в столице и других крупных городах, старавшихся копировать столичный образ жизни. В то же время куртизанки играли важную, хотя и менее заметную роль в повседневной жизни среднего и высшего сословий. Социальные отношения между чиновниками, интеллектуалами, художниками и торговцами в основном складывались вне стен дома: в ресторанах, храмах, борделях или публичных местах развлечений. Подобные сборища не только позволяли приятелям расслабиться, но и являлись неотъемлемой частью официального и делового общения. Всякий чиновник, стремившийся сохранить или повысить свое положение, должен был постоянно развлекать своих ближайших коллег, а часто также непосредственных начальников и подчиненных. Любой преуспевающий торговец, прежде чем подготовить или заключить важную сделку, обязан был отпраздновать свои коммерческие успехи. При династии Тан, с некоторыми ограничениями, женские члены семьи еще могли принимать участие в подобных сборищах, но подлинно раскованная атмосфера возникала только в том случае, когда единственными присутствующими женщинами оставались профессиональные исполнительницы. Чиновник мог добиться повышения в должности, если он знакомил своего начальника или влиятельного политика с изысканной куртизанкой, а торговец таким же способом мог получить желанный кредит или важный заказ. Очевидно, домашние женского пола не годились для столь ответственных дел. Навряд ли возникает необходимость развивать эту тему, поскольку mutatis mutandis в ней присутствуют явные параллели с нашим современным западным обществом. Когда с XIII в. неоконфуцианское учение, в соединении с психологическими факторами, привнесенными монгольскими захватчиками, начало более настойчиво требовать жесткого разделения полов, потребность в развлекающих гостей посторонних девушках во время частных и публичных пирушек стала еще более насущной, чем прежде.

Проституция среди куртизанок высшего класса была хорошо организована. Владельцы публичных домов являлись членами специальных ассоциаций и платили правительственные налоги. За это они получали такую же защиту со стороны властей, как и торговые предприятия. Если, например, какая-то девушка нарушала свой контракт, власти могли возбудить против нее дело, хотя, как правило, владельцы борделей и их головорезы умели сами успешно улаживать подобные вопросы. В то же время и девушки могли доносить на своих жестоких или несправедливых хозяев, что они обычно делали через посредников какого-то влиятельного поклонника. Хотя среди куртизанок также бывали «дилетантки», наподобие описанной выше Юй Сюань-цзи, которая не числилась официально проституткой и устраивала свои дела самостоятельно, но это было исключением. Власти неодобрительно относились к проституткам-непрофессионалкам, поскольку они не подчинялись их контролю и не платили налогов. Возможно, приговор над Юй Сюань-цзи не был бы столь суровым, если бы она была проституткой, зарегистрированной надлежащим образом.

Куртизанки занимали престижное положение в обществе, их профессия считалась вполне законной и не вызывала никаких отрицательных ассоциаций. В отличие от шлюх низкого пошиба они не подвергались никакой дискриминации. - В гл. 8 мы увидим, как при династии Сун они, помимо прочего, принимали постоянное участие в свадебных церемониях. Разумеется, каждая куртизанка мечтала о том, чтобы в конечном счете ее выкупил мужчина, который ее любит, тем же, кому не удавалось самим найти мужа, его, как правило, подыскивали. Когда по возрасту они уже не могли развлекать гостей, то продолжали оставаться в публичном доме, зарабатывая на жизнь уроками танцев и музыки для более юных.

В веселых кварталах девушек разделяли по их способностям. Те, кто мог рассчитывать исключительно на свои физические достоинства, обычно попадали в самую низшую категорию. Они были вынуждены жить вместе в одной комнате, и за ними осуществлялся строгий контроль. Владеющие навыками музыки и танца и обладающие литературными талантами составляли высшую категорию. У большинства из них имелась собственная спальня и гостиная, и хотя они были вынуждены подчиняться владельцу заведения, но пользовались большей свободой передвижения и могли сами подыскивать и выбирать клиентов. В свою очередь, и владельцы борделей были заинтересованы в том, чтобы снискать благосклонность популярных девушек, поскольку благодаря этому повышалась их репутация и слава, что обеспечивало более высокие доходы в случае их участия на вечеринках. Кроме того, как только куртизанка становилась популярной, возрастали шансы, что ее выкупит богатый покровитель, а это было на руку и ей самой, и ее хозяину.

Выкуп знаменитых куртизанок (даже если оставить в стороне сопутствующие эмоциональные обстоятельства) был делом дорогостоящим, и подобная процедура почти всегда оказывалась разумным вложением капитала со стороны покупателя. Смышленые девушки, которые ничего не пропускали мимо ушей во время вечеринок и умели проявить интерес к проходившим там беседам, обладали богатой неофициальной информацией о делах в чиновничьем и деловом мире. Если выкупивший их человек был им по нраву, они могли всегда помочь ему ценным советом. Тот же, кто выкупал девушку, у которой ранее была связь с каким-то высокопоставленным лицом, нередко вместе с куртизанкой приобретал и благосклонность данного лица. Прежний покровитель обычно проявлял отеческую опеку, защищая интересы девушки, с которой ранее был близок, и охотно оказывал помощь ее новому господину. В таком случае успех приносила и некоторая лесть, когда, например, новый покровитель между прочим говорил, что несмотря на все его усилия угодить девушке, она, похоже, никак не может забыть свою прежнюю привязанность… Подобные ситуации из китайских романов хорошо знакомы и нам.

Разумеется, помимо социальных факторов, удовлетворение плотских желаний также способствовало непрерывному расцвету ремесла куртизанок, но есть серьезные основания полагать, что это обстоятельство было вторичным. Прежде всего, те, кто мог позволить себе общаться с куртизанками, должны были принадлежать по меньшей мере к высшей прослойке среднего класса, а следовательно, у них дома имелось уже несколько женщин. Поскольку, как мы уже видели выше, они были обязаны сполна доставлять женам и наложницам сексуальное удовлетворение, едва ли можно ожидать от нормального человека, чтобы к общению с посторонними женщинами его толкала сексуальная неудовлетворенность. Разумеется, им были присущи стремление к разнообразию и жажда нового опыта, но этим могут объясняться только спорадические выходки, а не почти ежедневное общение с профессиональными куртизанками. Если мы обратимся к литературе по этому вопросу, то увидим, что наряду с необходимостью соблюдения установленных социальных норм, мужчины часто искали общения с куртизанками для того, чтобы освободиться от любви телесной, найти отдохновение от порой невыносимой атмосферы женских покоев, установить с женщинами дружеские отношения, которые не предполагают сексуальных обязательств. Если мужчина уставал от подобных отношений, он мог их порвать с такой же легкостью, с какой заводил. Само собой разумеется, что в этом мире «ветра и цветов» порой также бушевали бурные страсти, которые часто приводили к трагедиям, но подобные треволнения являлись скорее исключениями.

Отстраненность, которую сохраняли многие мужчины в отношениях со знакомыми куртизанками, объясняет нам, почему в жизнеописаниях знаменитых девушек такое внимание уделяется их успехам в обществе. Как правило, прежде всего подчеркивается их умение петь, танцевать и вести шутливую беседу, а уже только во вторую очередь упоминаются их физические достоинства. Многие знаменитые куртизанки даже не были особенно красивыми. В китайской поэзии и прозе с предельной сентиментальностью описываются отношения авторов с куртизанками, создается впечатление, что часто их отношения носили чисто платонический характер.

Отсюда становится понятным продолжительное и усложненное ухаживание, которому были склонны предаваться поклонники куртизанок. Очевидно, их задача состояла не в том, чтобы вступить в половую связь с объектом своего поклонения (обычно неудача в этом отношении не воспринималась поклонником как нечто обескураживающее и не считалась позором в глазах остальных), а в том, чтобы просто развлечься, испытать удовольствие, которое одновременно позволяло обрести репутацию светского человека.

Подтверждением моей точки зрения, что физическая близость играла второстепенную роль во взаимоотношениях мужчин с куртизанками, являются также экономические факторы существования проституток высшего класса. В течение своей карьеры девушка могла дважды получить солидное денежное вознаграждение. Первый раз это происходило после того, как она, поступив в публичный дом и овладев разными искусствами, лишалась девственности. Гость, которому выпадала честь стать ее первым мужчиной, обязан был заплатить круглую сумму и устроить торжественный банкет для всего заведения. Второй раз это происходило, когда ее выкупали. Однако постоянным источником дохода для публичных домов были устраивавшиеся там пирушки (за счет вина и закусок, предлагавшихся на этих банкетах), а также дары, которые получали куртизанки за участие в этих пирах или за пределами заведений. Сумма, выплачивавшаяся за то, чтобы провести ночь с девушкой (она называлась чаныпоу), составляла лишь незначительную часть общего дохода публичного дома. В сущности, для посетителей, заинтересованных только в сексуальном контакте с девушками, не было никаких препятствий. Однако если совокупиться с куртизанкой низкого ранга было несложно, чтобы сделать то же самое с куртизанкой высшего ранга, требовалось немало усилий. Обязательным считалось предварительное ухаживание с вручением подарков, и нужно было получить согласие и хозяев заведения, и самой девушки. При этом придирчивые ухажеры во всех случаях стремились вначале убедиться, нет ли у заинтересовавшей их девушки связи с каким-то влиятельным покровителем: вступивший с нею в контакт не мог быть уверенным, что в один прекрасный момент она обо всем не расскажет своему покровителю, и хотя некоторых можно было ублажить лестью, другие могли посчитать себя оскорбленными. Похоже, что ни хозяева, ни девушки, как правило, не стремились к непосредственному сексуальному контакту, поскольку прибыль от этого была меньше, чем от участия в вечеринках, но существовала опасность, что девушка может заболеть или забеременеть.

О венерических заболеваниях пойдет речь в гл. 10, где говорится, что до XVI в. сифилис в Китае не был известен. Однако в медицинских сочинениях того времени отмечается, что при династии Тан и ранее существовали менее опасные формы венерических заболеваний, в частности разные формы гонореи. Мы располагаем описаниями хронических язв на гениталиях у мужчин и женщин, спазм в уретре и симптомов, напоминающих гоноартрит. Хотя в то время не было известно, что эти болезни передаются путем коитуса, но танские врачи сознавали, что беспорядочные любовные связи способствуют распространению заразных заболеваний.

В случаях беременности куртизанок повитухи чаще всего прибегали к весьма жестоким способам аборта, а если ребенок все же рождался, то обычно о нем заботился хозяин заведения, хотя убийство младенцев также было распространенным явлением.

Все эти факторы, взятые в совокупности, позволяют предположить, в силу каких обстоятельств отношения между куртизанками и гостями были сведены до минимума.

Выше шла речь только о куртизанках высшего класса. Вероятно, при династии Тан и ранее существовали также и дешевые бордели, удовлетворявшие потребности простого населения. Однако поскольку подобные заведения лежали вне сферы интересов литераторов и историков того времени, мы практически не располагаем о них никакой информацией. Как мы увидим в гл. 8, подобные заведения упоминаются только в текстах периодов Сун и Мин, и то весьма редко.

Возможно, такие низкопробные бордели выросли из публичных домов, находившихся под правительственным контролем, или каким-то образом были связаны с ними. В таком случае они пополнялись в основном за счет женщин трех категорий: 1) преступниц, приговоренных к службе в государственных борделях; 2) родственниц преступников, приговор которым включал понятие цзимо (т. е. все близкие родственники становились рабами); 3) женщин, захваченных во время военных действий. Подобные женщины относились к низшему сословию, составляя особую группу, статус которой определялся законом и члены которой были лишены многих гражданских прав, например им было запрещено выходить замуж за человека, не принадлежавшего к их касте. Социальный статус таких проституток был совершенно иным, чем куртизанок, которые были скованы не столько юридическими нормами, сколько коммерческими отношениями и которые после того, как их выкупали или если они выплачивали оставшийся долг прежнему хозяину, снова становились свободными. Проститутки низшего класса предназначались для солдат и матросов, а также для самых низших категорий чиновников правительственных учреждений. Разумеется, участь этих женщин была ужасной. От своей горестной судьбы они могли избавиться только в том случае, если правительство провозглашало всеобщую амнистию или если какой-то высокопоставленный чиновник проявлял к одной из них особый интерес и принимал ее в свою семью. Как мы увидим в гл. 8, при династии Сун чиновники могли покупать или брать в долг подобных женщин от правительства.

Однако создается впечатление, что границы между частной и государственной проституцией не всегда были четко определены и значительно колебались в разные времена и в разных местах. История проституции в Китае пока что мало исследована. В Японии еще в XVIII в. появилось несколько внушительных и хорошо документированных историй японской проституции, а чрезмерная скромность цинских литераторов не позволила им осуществить подобный исторический анализ проституции в Китае. Все их усилия ограничились спорадическими эссе с описаниями жизни знаменитых куртизанок былых и современных им времен. Можно только надеяться, что кто-то из нынешних ученых посвятит этому сложному вопросу специальное исследование.

В подобном исследовании должен найти отражение анализ взаимоотношений между частной и государственной проституцией, а также и принципов отбора женщин для императорского дворца. Как правило, в сохранившихся текстах используется только стандартное выражение бэй сюань жу гун, «после того, как ее выбрали, она вошла во дворец». Может создаться впечатление, что все придворные дамы являлись исключительно девушками, преподнесенными в качестве дани: либо из провинций, либо от чужеземных и зависимых стран; они могли быть дочерями из влиятельных семей, рассчитывавших таким образом снискать благосклонность императора, или женщинами, которых приобретали дворцовые агенты. Эти агенты рыскали по всей империи в поисках красивых и талантливых девушек и, очевидно, забирали тех, кто им нравился, даже из государственных и частных борделей. Когда подобных женщин набиралось достаточно много, евнухи и надзирательницы осуществляли отбор. Лучшие попадали в императорский гарем, хорошо владеющие искусствами - в цзяофан, а остальных направляли во дворец для выполнения разных поручений. Хочу подчеркнуть, что эти соображения отражают только мои личные впечатления, почерпнутые из китайской литературы. В данном случае они приводятся с надеждой, что однажды появится специальное исследование по этому вопросу.

Образ жизни в это время резко изменился. Благодаря центральноазиатскому влиянию начали широко использоваться складные стулья, хотя сидели и на низких скамейках, выполненных из резного и лакированного дерева. Если в периоды Хань и Лючао подобная мебель была только слегка приподнята над полом, представляя собой нечто вроде положенных на подставку циновок, то теперь это были уже настоящие скамейки или диваны высотой около метра, на которых можно было и сидеть, и возлегать. Кроме того, появились разнообразные низкие столики и деревянные шкафы. Полы покрывали тростниковыми циновками и коврами, а у входа в дом было принято снимать обувь. Дома ходили в носках с толстой подошвой, вероятно напрминающих японские таби. Стены и потолки украшали рисунками, а на передвижных ширмах можно было видеть образцы живописи и каллиграфии.

По живописи и погребальным статуэткам того времени мы можем в общих чертах восстановить, как одевались при династии Тан. И у мужчин, и у женщин верхнее платье было в принципе таким же, как и в предшествующие века: летом простое, а зимой на подкладке. Под ним и мужчины, и женщины носили штаны.

Женские платья сходны с кимоно японских дам, которые, в сущности, были созданы по танскому образцу. Помимо этого танские женщины носили еще нечто наподобие передника, подвязываемого к поясу шелковой лентой. Этот передник не получил распространения в Японии, но в Корее и поныне он составляет неотъемлемую часть женского туалета.

Интересен в связи с этим свиток, приписываемый танскому художнику Чжоу Фану (расцвет творчества приходится на период около 800 г.), который особенно прославился своими женскими портретами. На картине представлена дама, сидящая, положив левую ногу на правую, чтобы поддерживать семиструнную лютню (цинь), которую она настраивает. Правой рукой она подкручивает винт на колках, а левой касается струн. Рядом стоит служанка, которая держит поднос. Дама представлена в домашнем одеянии: на ней нечто вроде вышеупомянутого передника, очевидно изготовленного из какого-то грубого материала. Ее волосы уложены в весьма примитивный шиньон. На служанке имеется пояс, несколько раз обернутый вокруг талии и завязанный спереди. Этот пояс является прототипом японского оби. Японские женщины изящно завязывают его на спине, но в старомодных костюмах гейш сохраняется старый стиль, и они завязывают его спереди, как это было принято в танском Китае.

На том же свитке изображены развлекающиеся придворные дамы. Одна из них мухогонкой с длинной рукоятью дразнит собачонку. На даме домашнее платье из расшитого шелка, поверх платья надет передник из простого красного шелка, который крепится к поясу при помощи узкой шелковой ленты. Сквозь ниспадающее верхнее платье из прозрачной коричневой ткани просвечивают голые плечи, а костюм завершает парчовый шарф. У дам в торжественном облачении, какими они предстают на произведениях живописи танского и раннесунского времени в Дуньхуане часто мы видим очень длинные шарфы, которые окутывают плечи и нередко свисают до пола. По-видимому, такие длинные шарфы составляли неотъемлемую часть церемониального одеяния придворных дам. Их волосы подобраны в высокий шиньон, сверху скреплены большой заколкой в форме цветка, а спереди украшены свисающими бусами. Заколки очень простые, и даже можно рассмотреть их резные наконечники, торчащие из волос. Отметим также внушительное декольте и широкие, нарисованные кобальтом искусственные брови.

Губы красили помадой, а на щеках, прямо от глаз, рисовали румянами большие яркие пятна. На лбу, подбородке и щеках ставили красные и черные мушки. По свидетельству одного танского автора, первоначально мушки предназначались для того, чтобы скрывать следы ожогов: он утверждает, что жены из ревности или в наказание за какой-то проступок часто клеймили лица наложницам. Нередко женщины рисовали на лбу tache de beaute в формеполумесяца желтого цвета. Это место называлось хуан син янь, «мушка желтой звезды», или мэйцзянь хуан, «желтое место между бровей». Этот обычай сохранялся и при династии Мин. У женщин на картинах знаменитого минского художника Тан Иня (1470–1523) почти всегда присутствует это пятно на лбу. Однако, вероятно при династии Цин, этот обычай был предан забвению. В качестве украшений дамы носили серьги, браслеты и перстни.

Изображение танцовщицы тайских женщин танского времени, выполненное по погребальной статуэтке

Следует отметить, что шея у женщин оставалась открытой и нередко значительная часть груди была обнажена. В первую очередь это относится к танцовщицам. Судя по погребальным статуэткам, они были облачены только в тонкое платье с декольте. Под грудью оно было перехвачено лентой и дальше ниспадало широкой гофрированной юбкой. Рукава были необычайно длинными, и размахивание ими играло важную роль во время танцев, о чем имеются многочисленные упоминания в прозе и поэзии. На рис. 7 изображена танцовщица с полуобнаженной грудью. Однако, судя по другим погребальным статуэткам, девушки часто танцевали, полностью обнажив грудь. При династии Тан китайцы совершенно спокойно относились к тому, что женщины обнажали шею или грудь. Но начиная с династии Сун грудь и шею стали скрывать складками платья, а потом под высоким, плотно прилегающим воротником нижней куртки. Высокий воротник и по сей день остается отличительной чертой одеяния китайских женщин.

Дома мужчины носили широкие, мешковатые шаровары, а сверху - платье с длинными рукавами. Платье запахивалось справа налево, а в талии завязывалось шелковым поясом. Таким образом, одежды и у мужчин, и у женщин были практически одинаковыми. Выходя из дому, мужчины надевали верхнее платье несколько меньших размеров, в результате чего были видны воротник нижнего платья и концы его рукавов. Нередко нижние рукава выполняли роль широких манжет. Длинные волосы, уложенные на макушке в узел и скрепленные шпилькой, нередко обвязывали полоской жесткой черной парчи, и крепили ее на затылке таким образом, чтобы длинные концы ткани свисали вниз, либо они были настолько накрахмаленными, что торчали, как крылышки. Кроме того, мужчины носили черные шапочки из парчи, но разной формы и размера. Головные уборы в помещении не снимали, и даже в спальне шапочки откладывали в сторону только после того, как возлегали на ложе. На некоторых эротических картинках можно видеть мужчин в шапочках в момент совокупления, хотя это может быть и просто шутливым элементом.

Рис. 8.

Судья танского времени верхом на коне

По торжественным случаям мужчины носили поверх верхнего платья накидку из атласа или расшитого шелка с широким воротником, доходящим до самого подбородка, и кожаный пояс, инкрустированный пластинами из яшмы или рога. Форма шапки, узор на платье и украшения на поясе, равно как и разнообразные свисающие с него бляхи являлись обозначениями ранга. У высокопоставленных чиновников шапки были расшитыми и украшенными (японская копия сочинения «Фу шо ши ван цзин») золотом, а надо лбом в них был вставлен кусочек яшмы или драгоценный камень.

На рис. 8, японской копии танского свитка, изображающего десять царей Ада, мы видим судью верхом на коне в сопровождении двух помощников. На голове у него судейская шапка с жесткими крыльями. Верхнее платье плотно запахнуто, но на шее можно видеть и выглядывающее из-под него нижнее платье более светлого цвета. Судя по изображениям чиновников в Дуньхуане, более светлое нижнее платье всегда проглядывает сквозь разрез верхнего официального платья. Особо отметим широкие шаровары, свисающие над стременами. Помощники судьи одеты в более короткие куртки и обуты в соломенные сандалии. Один из них держит скипетр, а другой - меч судьи.

Знатные мужчины и женщины носили туфли с загнутыми вверх носками. В ту пору обычая бинтовать ноги женщинам еще не существовало. Дополнительные сведения о женской и мужской одежде в конце периода Тан читатель может найти дальше, на с. 259 и след., где приводится описание костюма начала эпохи Сун, который в основном оставался таким же, как и в последние годы существования династии Тан.

Относительно же идеалов мужской и женской красоты того времени можно отметить, что мужчины предпочитали выглядеть мужественными, даже воинственными. Они обожали носить густые бороды, бакенбарды и длинные усы и восхищались телесной силой. И гражданские, и военные чиновники совершенствовались в стрельбе из лука, верховой езде, фехтовании на мечах и в кулачных боях, причем владение этими искусствами высоко ценилось. По картинам того времени, например по работам Чжоу Фана, мы можем предположить, что таким мужчинам нравились хорошо сложенные женщины с круглыми, пухлыми лицами, пышной грудью, с тонкими талиями, но с тяжелыми бедрами. Похожими были вкусы и в древней Японии - на свитках эпохи Хэйан изображены почти такие же пышнотелые женщины, как на картинах периода Тан. Однако очень скоро этот идеал кардинально изменился. Уже при династии Северная Сун предпочтение начали отдавать хрупким женщинам. Великий поэт Су Ши (более известный под именем Су Дун-по), увидев картины работы Чжоу Фана, написал:

Много странного видели глаза этого старого ученого,

Но до сих пор восторгаюсь толстушками

на картинах Чжоу Фана.

В гл. 10 мы увидим, как к концу династии Мин идеалы мужской и женской красоты сменились на прямо противоположные, каковыми и оставались на протяжении всего последующего периода Цин. Воплощением красоты стали считаться тонкие и хрупкие женщины с точеными овальными лицами. И снова японцы в эпоху Токугава переняли эту моду, о чем свидетельствуют хрупкие женщины на поздних гравюрах укиёэ.

Образ жизни при танском императорском дворе отличался беспрецедентным великолепием. Придворный ритуал предписывал нескончаемую череду празднеств и банкетов с музыкой и танцами, во время которых поглощались в огромном количестве алкогольные напитки. Для подготовки бесчисленных танцовщиц, музыкантов, актеров и акробатов, необходимых, для подобных торжеств, при дворце имелись особые покои. Эта часть дворца называлась цзяофан («место для обучения»), помимо китайских актеров там проживали сотни центральноазиатских, индийских, корейских и индокитайских певиц и танцовщиц.

Иногда правители покровительствовали даосизму, в других случаях буддизму, но религиозные празднества всегда отмечались с особой помпезностью и обстоятельностью. Конфуцианские классические книги были признаны правительством в качестве основы для государственных экзаменов на чиновную должность, и конфуцианские ученые пользовались большим авторитетом при решении государственных вопросов, но в повседневной жизни двора и простого народа их учение почти не принималось во внимание.

Сексуальные отношения императора стали еще более регламентированными, чем прежде. Из-за все увеличивавшегося числа женщин в гареме потребовалось вести скрупулезный учет: тщательно отмечали дату и час каждого удачного сексуального союза, дни менструаций у каждой из женщин и появление первых признаков беременности. Такие меры были необходимы, чтобы избежать позднейших осложнений при определении будущего статуса младенца. В «Чжуан лоу цзи» («Записки из туалетной комнаты») Чжан Би (ок. 940) говорится, что в начале эры Кайюань (713–741) каждой женщине, с которой совокупился император, ставили на руке печать со следующим текстом: «Ветер и луна (т. е. сексуальные забавы) вечно остаются новыми». Эту печать натирали благовонием из корицы, после чего удалить ее было невозможно (сер. «Лун вэй цуншу», с. 7а). Ни одна из сотен дворцовых дам без предъявления этой печати не могла претендовать на то, что она удостоилась благосклонности императора. В том же сочинении приводятся многие красочные выражения для обозначения менструации, например «красная кровь» (хун чао), «жидкость персикового цветка» (тао хуа гуй шуй) или «вступление в месячный период» (жу юэ). Сексуальные нравы при дворе отличались полной непринужденностью: император любил купаться со своими дамами в дворцовых прудах нагишом.

Поскольку во время забав с женщинами император подвергался особой опасности нападения с целью покушения на его жизнь, принимались строжайшие меры предосторожности. Все двери, через которые можно было бы попасть во внутренние покои, запирали на засовы и тщательно охраняли. Чтобы ни одна из женщин не могла совершить нападения на своего августейшего партнера, по старинному дворцовому обычаю ту, которой предстояло разделить ложе с императором, раздевали догола, заворачивали в плед, после чего евнух на спине доставлял ее в императорские покои. Таким образом, она не могла пронести с собой никакого оружия. Подобная практика существовала в эпохи Мин и Цин, хотя, вероятно, восходит к более раннему времени.

Из книги Монголы [Основатели империи Великих ханов] автора Филлипс Э Д

II. ДИНАСТИЯ ХУБИЛАЯ (Китайская династия Юань) Сначала приводятся монгольские имена, если они известны, затем буддийские и храмовые китайские

Из книги Монголы [Основатели империи Великих ханов (litres)] автора Филлипс Э Д

Из книги Сексуальная жизнь в древнем Китае автора ван Гулик Роберт

Глава 1 Древнейшая история u династия ранняя Чжоу Со середины второго тысячелетия по 721 г. до н. э. Всегда имеет смысл начать с истоков, даже если они, как в случае с китайской культурой, окутаны пеленой таинственности.Согласно позднейшей китайской традиции, в третьем

Из книги История и культурология [Изд. второе, перераб. и доп.] автора Шишова Наталья Васильевна

Глава 2 Династия поздняя Чжоу 770–222 г.г. до н. э В VIII в. до н. э. произошли важные политические, социальные и экономические перемены. Центральная власть правителя Чжоу ослабла, феодальные князья становились все более и более независимыми. Номинально они продолжали

Из книги Цивилизация классического Китая автора Елисеефф Вадим

Глава 3 Империя Цинь и династия ранняя Хань 221 г. до н. э -24 г. Н. Э III в. до н. э., когда уездные правители в ходе непрекращающихся войн за свою гегемонию истощили военные и экономические ресурсы, на западной окраине империи, на территории современных провинций Шэньси и

Из книги Князь Николай Борисович Юсупов. Вельможа, дипломат, коллекционер автора Буторов Алексей Вячеславович

Глава 4 Династия поздняя Хань 25–220 годы В литературе Поздней Хань есть три текста, которые дают нам дополнительную информацию о содержании «пособий по сексу» и о их использовании.Первый текст - «Тун шэн гэ», великолепная свадебная песня, написанная знаменитым поэтом

Из книги Любовь и французы автора Эптон Нина

Глава 7 Династия Тан 618–907 годы Просуществовавшая почти три столетия династия Тан знаменует один из самых блистательных периодов в китайской истории. И по политической мощи, и по культурным достижениям Китай был тогда, несомненно, величайшей мировой

Из книги Я - дирижер автора Мюнш Шарль

Глава 9 Монгольская (Юаньская) династия 1279–1367 годы Когда потомки блистательного завоевателя Чингис-хана обратили свое внимание на Китай, их более всего занимала мысль, как получить по возможности в кратчайшее время наибольшую добычу. На севере монголы установили

Из книги Культура и мир детства автора Мид Маргарет

Глава 10 Династия Мин 1368–1644 годы Первый император династии Мин военачальник Чжу Юань-чжан принял имя Хун-у («Обильная военная слава»). Поэтому большую часть своего правления он занимался тем, чтобы распространить свои законы на всю страну и заставить сопредельные страны,

Из книги автора

Глава 5. Послевоенные годы После второй мировой войны атмосфера в обществе ничуть не походила на царившую после окончания первой мировой веселую insouciance. Горькие воспоминания о предательствах, немецкой оккупации и комплекс капитулянта - вот психологическая атмосфера