Гэсэр, герой эпоса. Семь слоев сумрака Имя гэсэр

Как первый человек, спустившийся с неба (точнее, вылупившийся из небесного «космического яйца»), Гэсэр восходит к добуддийской, бонской традиции. В некоторых монгольских версиях Цотон оказывается двойником Гэсэра, одним из его воплощений.
По сходству функций или внешнему облику Гэсэр близок ряду персонажей буддийского пантеона: например, как бог войны (тиб. Далха, монг. Дайсун-тэнгэри, калм. Дайчин-тэнгри) иногда отождествляется с Джамсараном; с конца XVI века с Гэсэром ассоциируется бог войны в китайской мифологии Гуань-ди.

Легенды о Гэсэре очень точно описывают представления и обычаи тибетцев, живших в древние времена, в том числе нравы и обычаи, характерные для конкретного времени и конкретного региона, и поэтому могут расцениваться как подлинные свидетельства о жизни и общественном устройстве в древнем Тибете. Кроме того, в отличие от других циклов сказаний и легенд, они написаны поэтическим языком, музыкальным и лёгким для понимания, с остроумием и чувством юмора, то есть обладают всеми признаками, указывающими на их происхождение от вдохновенного творчества сказителей. Поэтому все тибетцы, молодые и старые, читают их согромным удовольствием.

Есть много оснований полагать, что царь Гэсэр из Линга и другие герои эпоса действительно жили в конкретную историческую эпоху, потому что многие из упоминаемых личностей, родовых имен, названий местностей, замков, развалины которых сохранились, уже идентифицированы. Но, хотя мы и признаем историчность личности царя Линга, которого легенды рисуют как героя-сверхчеловека, наделенного сверхъестественными способностями йогина, махасиддхи или тэртона (открывателя священных сокровищ), трудно установить, когда именно он жил и действительно ли мог на протяжении одной жизни совершить все многочисленные деяния, перечисляемые в посвященных ему поэмах, таких как "Война между Хором и Лингом", "Война между Моном и Лингом", "Цитадель сокровищ страны Тагзиг", "Цитадель доспехов страны Тругу" и других, общее количество которых составляет шестьдесят томов, содержащих более ста тысяч стихов. Тем не менее, даже если только основа этих легенд имеет историческую природу, а большинство эпизодов является плодом поэтического воображения сказителей, эпос о Кэсаре содержит такое огромное число стихов, что с ним не может выдержать сравнения ни одно произведение этого жанра не только тибетского народа, но и любого другого. Поэтому данный эпос сияет как бесценная драгоценность, проливая свет на всю национальную культуру. Кроме того, он всегда играл важнейшую роль в формировании тибетского народа, выступая в качестве средства распространения образования и культуры, что свидетельствует об огромной важности друнг для этой древней цивилизации.

Установление дат исторического периода, связанного с Гэсэром

Что касается возможности установления дат жизни героя Линга,то в исторических текстах традиции сакьяпа утверждается, чтокогда Пата Лодро Гьялцен (1235-1280) возвратился в Тибет из Китая, то после смерти князя Дралха Цегьяла Лингского он получил в дар его "непобедимый меч" (уаzi). Его надлежало использовать как "опору" в духовных практиках, совершаемых на благо покойного князя. Впоследствии этот меч находился в хранилище священных реликвий в монастыре традиции сакя. На основании этих данных мы должны датировать эпоху Кэсара приблизительно первой половиной тринадцатого столетия, поскольку Дралха Цегьял был сыном Гьяца Шелкара, сводного брата Кэсара, но, с другой стороны, призывание, обращенное к махасиддхе Тангтонгу Гьялпо (1385-1509), которое имеется в поэме "Война между Моном и Лингом", дает повод отнести эту дату к пятнадцатому столетию. Немногие ученые все же придерживаются мнения, что эта дата должна быть намного более ранней. Великий ученый школы ньингмапа Деванг Норбу (1618-1755) утверждает: "Царь Линга, называемый Гэсэром, должен был жить во времена Намдэ Одсунга или его сына".

Действительно, в "Единственной книге рода Ланг" написано, что Гэсэр был покровителем (sbyihbdag) Амэ Чангчуб Дрэкола (966-1076) из рода Ланг и что после того, как последний признал Гэсэра воплощением Трисонг Дэуцена, а себя — воплощением Гуру Падмасамбхавы, он предсказал, что Гэсэр проживет восемьдесят восемь лет. Именно тогда и жил Кэсар, и даты его жизни нельзя отнести ни к более раннему, ни к более позднему времени. Некоторые последователи щколы ньингма, основываясь на сведениях из"Единственной книги рода Ланг", утверждают, что онбыл воплощением могущественного царя Трисонг Дэуцена, но мой коренной Учитель Чжанчуб Дордже считал его чудесным проявлением Защитника Дордже Легпы. Это кажется мне более вероятным, хотя не противоречит предположению, что, желая принести счастье Тибету силою власти или обета Дордже Легпы, царь Трисонг Дэуцен на самом деле заставил его проявиться в облике человека.

Отрывок из "Рождения в Линге"

В эпических поэмах о Гэсэре часто встречаются противоречия - одни из них касаются хронологии, другие смысла, но мы не должны забывать о том, что большинство этих поэм возникло благодаря творчеству разных сказителей, стихотворные импровизации которых были записаны намного позже. Кроме того, на протяжении жизни нескольких поколений в первоначальный цикл, несомненно, вошло много новых эпизодов, поэтому едва ли можно удивляться существованию противоречий. В любом случае, все поэмы замечательны своим неповторимым стилем, своими литературными достоинствами, использованием притч и аллегорий, изящным чередованием стихов и прозы и многим другим. В качестве примера приведем отрывок из "Рождения в Линге", где описывается рождениеГьяцо Шелкара, сводного брата Гэсэра.

"Муса (жена из племени My) родила Сэнглона; был он перерождением брахмана Дэвадатты, и кожа его былатонка и нежна, как белый китайский шелк, а тело мягкое, как белое масло. Ласков он был, как весеннее солнышко, и чарующе непринужден, как свободно вывязанный изящный узел. Лучезарен был его облик, а голос звучал сладкозвучной флейтой, ум же был — сам ясный свет. Воткаков был он. Был рожден он, чтоб стать для врагов неприступной твердыней, стать сэнкар (небольшой храм или шатер) для вэрма, стать опорой — камнем ла для связанных обетом божеств (дамченов)".

Да продолжает нас укрывать всеукрывающее небо!
Да продолжает быть нам опорой вседержащая земля!
Если не знаешь, что это за страна, то это простор радостно смеющихся пастбищ,
место встреч Тагтанг Трамо (Пестрое ВысокогорьеТигра).

Пусть святые ламы исполнят ритуалы долголетия и процветания и очищения водою и дымом!
Пусть мать и тетушки по матери выскажут чистые обеты-пожелания!
Пусть отец и дядюшки по отцу внушат надежду и мужество!

Древнее изречение тибетцев гласит:"Если почитаются божества, драгоценности и правители, все желания осуществятся. Займешься ли ты торговлей, станешь возделывать поля или сражаться на поле брани, повсюду будет тебе счастье. Станешь ли заботиться о своем коне, своей жене или своем доме, все это принесет тебе благо!"

Во дворце высшего монарха на троне, подобающем высокому званию, восседает тот, кто обладает самыми высокими способностями и умом.

Поэтому племя бирюзовогривой белой львицы дружит только со снегам, и нет ему нужды бродить по городу.

Потомство лазурного бирюзового дракона одним лишь облакам поверяет свою прекрасную песнь, и нет у него никакого желания разбрестись по дальним странам.

Потомки же племени Мугпо Донг помышляют только о покорении других народов и не страшатся утратить власть в собственной стране. Но пусть даже солнце согревает четыре континента, если бы белая, как драгоценная раковина, луна не взошла на небе, кто во тьме ночи указал бы путь?

Здесь не поможет ясный свет звезд.

Так, дабы покорить двенадцать цитаделей Тибета и четыре страны демонов на четырех границах,
в чистом Линге божества нашли своего избранника.

Он сумеет сражаться с храбрейшими, будет опорой и мощью избранных воинств,
и три предводителя заблистают, как восходящее солнце.

Он усмирит злых духов, чинящих препятствия (bgegs), покорит богов, пишачей и ракшасов,
и возвысится надо всем человеческим родом.

Помогать ему будут лха - боги горнего мира небесного,
почитать его будут ньен — божества-покровители,
подносить дары будет нагов владыка - Цугна,
обретет его тело все силы чудесные -
пусть же станет вся жизнь его украшением чистого Линга!

Прежними деяниями предопределено это рождение в семействе трех братьев рода Донг, воплотившее все чаяния жителей Линга. Да будет же пожелание, с уст моих слетевшее ныне, не просто мечтой, но и пророчеством верным! Да будут слова эти, в коих кроется несомненность признаков блага, и трех предводителей золотое солнце всегда под покровом всеукрывающего неба и всегда будут иметь опорой всеподдерживающую землю!

Да станут все песни Учением, и все мелодии передают Смысл".

Намкай Норбу Ринпоче, "Друнг, Дэу и Бон: традиции преданиий, языка символов в древнем Тибете"
_________________________________

Отрывок из эпоса о Гэсэре

После долгих лет странствий женщина достигла Индии и спустя ещё многие годы пришла к тому месту, где Будда давал наставления своим ученикам. К этому времени преданная паломница была уже в очень преклонном возрасте и едва могла стоять на ногах. У неё не было способностей, чтобы постичь всю глубину учения Победоносного, но после того, как она с верой и почтением выслушала Его наставления, она подошла к тому, чтобы вступить на Путь.

Вскоре после своего прибытия она спросила Будду, сколько ещё ей осталось жить. - Зачем тебе дольше здесь оставаться? - ответил Учитель. - Завтра на рассвете зажги масляный светильник, обратись с молитвой к Буддам десяти сторон света, пожелай счастья всем живым существам. Свет, илучаемый Буддой Амитабхой, коснётся твоей головы, и твой дух,следуя за этим лучом, достигнет Западной Чистой Земли Великого Блаженства, Нуб Девачен.

Старая женщина повиновалась данному ей указанию. На рассвете она зажгла масляный светильник, и когда она погрузилась в медитацию, с первыми лучами солнца, как было предсказано, появился ослепительно белый свет. Затем, ведомое покровительствующими божествами, сознание её начало подниматься из сердца к макушке. Достигнув макушки, оно узрело отблеск пути, ведущего мимо Обители тридцати трёх божеств к красному Амитабхе, восседающему на троне в Западной Чистой Земле в окружении тысячи и двадцати двух будд. Отделившись в этот миг от тела, с которым оно было прежде связано, сознание благочестивой странницы со скоростью птицы унеслось по пути из света и достигло обители блаженства.

А далеко в горах, после того как её мать отправилась в путь, молодая женщина занялась своими обыденными делами. Она жила, ни о чём не беспокоясь, и в течение следующих лет у неё родились три сына. Женщина надеялась, что жизнь её пройдёт в тихой радости, что она будет и дальше наслаждаться тем имуществом, которым владела, ради которого отказалась следовать за матерью и слушать учение Будды. Но неожиданная череда неприятностей постигла её. Стада животных поразила неизлечимая болезнь, уничтожившая всех до единого. Её владения пришли в упадок, имущество унесли воры, и в конце концов всё было роздано за долги. Она осталась без средств на то, чтобы прокормить себя и семью, тяжёлая болезнь настигла её и детей, и никто не пришёл им на помощь. В этих несчастьях она винила Будду, который, по её
мнению, мстил ей за то, что она не проявила должного внимания и уважения к нему, отказавшись следовать за матерью и встретиться с ним в Индии. Эта её убеждённость послужила источником безграничной ненависти к Учителю и его Учению. Не проходило и дня без того, чтобы она не посылала проклятий в их сторону. И когда она уже была на грани смерти от голода, её последними словами были: - Пусть я и мои сыновья переродимся в будущем богатыми и могущественными царями, которые полностью уничтожат Учение Будды и тех, кто ему следует.

Произнеся это страшное пожелание, она испустила дух. Вскоре скончались и три её сына. Всех четверых люди отнесли на кладбище.

Падмасамбхава пребывал в Зангдок Палри, когда охваченная горем мать изрекла своё неблагое пожелание. Он слышал его, а также знал, что она и её сыновья скончались. Тотчас же он обратился к своим супругам, Еше Цогьял и Мандараве, объяснив им данную ситуацию.

Несомненно, пожелание этой женщины сбудется, - произнёс он, - если мы не поспешим предотвратить его губительные последствия. Я могу рассеять угрозу для Учения, создав защитный круг, в который мы поместим определённые части их трупов. Обернитесь стервятниками и без промедления летите к горам, где лежат их останки. Прибыв на место, извлеките из них глаза, сердца, кусочки ногтей, кожи и клочки волос и немедля несите их сюда.

В мгновение ока дакини обернулись грифами с огромными крыльями и покинули Зангдок Палри. Обладая невероятной силой, они смогли за несколько секунд достичь той дальней страны, где на пустынной горе лежали четыре трупа. Множество стервятников парило в небе, кружась над добычей, что выпала им сегодня, но чудесное присутствие дакинь удерживало их на расстоянии, и никто не мог приблизиться к телам, оставленным на растерзание диким животным. Поэтому без каких-либо помех две великие дакини-птицы смогли извлечь части, которые им было указаны, и, удерживая окровавленную плоть в клювах, направились в Зангдок Палри.

Внезапно поднялся сильный ветер. Несмотря на силу их крыльев, шторм трепал и кружил двух грифов, как пучки соломы. Дакини изо всех сил пытались противостоять ветру, удерживая отвратительные останки, которые нужны были их Учителю. Неожиданный порыв, более сильный, чем предыдущие, опрокинул двух птиц навзничь, и они выпустили из клювов свою скорбную ношу. Останки упали возле деревни, где их тотчас же съели собаки. Затем шторм утих, и дакиням пришлось вернуться в обитель их супруга ни с чем.

Сказано: «Как семя, упавшее в плодородную почву, даёт рост дереву, из которого созреет фрукт, так же семена действий и мыслей являются зародышами для новых действий и мыслей. Плод следует за причиной, словно тень - за человеком».

Как бы ни был могущественен Падмасамбхава, его попытка предотвратить пагубные последствия сильного намерения, выраженного в предсмертном желании, потерпела неудачу. Единственное, что ему оставалось, это попробовать устранить опасность, угрожающую Учению, когда четыре врага, способные нанести ему сокрушительный удар, появятся на свет.

Шестьдесят долгих лет сознания умершей женщины и её сыновей блуждали в бардо не имея возможности воплотиться ни в нижних, ни в верхних мирах. Затем все четверо родились на земле. Мать проявилась в виде трёх существ и стала известна как братья Кукар, Кунаг и Кусер, цари поселений Хора. Старший из троих сыновей стал Луценом, царём Северной страны, а младшие, Сатам и Шингти, - царями стран, находящихся на западе и юге.

Падмасамбхава узнал о том, что четыре демонических существа появились на земле и вскоре выступят против Учения. Он отправился в божественный мир, расположенный неподалёку от Зангдок Палри, и обратился к его обитателям. Они внимательно выслушали его повествование о событиях, предшествовавших появлению царей, несущих угрозу Учению.

Силой своего всеведения Падмасамбхава знал, что лишь один герой во вселенной способен одолеть их всех, и он находился сейчас среди тысячи и десяти махасиддх, собравшихся перед ним. Чтобы решить, на кого же возложена эта миссия, обратились к гаданию мо. Все знаки указали на то, что бодхисаттва Тхубпа Гава, сын Кхорло Демчога и Дордже Пхагмо [два покровительствующих божества тибетского буддизма], точно соответствовал этой задаче. Два дополнительных прорицания подтвердили этот результат. Тогда Падмасамбхава, обратившись к Тхубпа Гаве, сказал: - Сын божеств, мо указывает на тебя: тебе предстоит одержать победу над врагами Дхармы и всего человечества. Ты должен воплотиться на земле и сражаться против царей-демонов.

Не слишком радостно восприняв эти слова, маха-сиддха отвечал: - Мне не хотелось бы покидать это благое место. С давних времён я вёл праведную, чистую жизнь святого в Индии, практикуя добродетели и усердно посвящая своё время медитации. Сейчас я наслаждаюсь плодами тех усилий, что даровали мне возможность
воплотиться в этой блаженной обители. Здесь я продолжаю носить одеяния монаха, оставаясь членом сангхи. Покинуть это место и отправиться в мир, облачившись в одеяния мирянина, будет падением для меня и принесёт одни страдания.

Так сказав, он оставался в созерцании, приняв решение не следовать просьбе великого мастера. Его лик сиял, будто сделанный из чистого золота, так ярко, что цвет его монашеской шафрановой робы по сравнению с ним казался тусклой увядшей листвой. Для того чтобы переубедить его, Падмасамбхава в подробностях повторил историю о благочестивой женщине, которая покинула свой дом и отправилась в дальнюю страну, чтобы услышать учение Будды, о её неверующей дочери и о том, что произошло после этого. Затем он напомнил Тхубпа Гаве о данных им обетах бодхисаттвы.

Никто, кроме тебя, не способен одолеть этих демонов, - сказал он ему, - и сила их возрастает день за днём. Они являются врагами Учения и всего мира. О золотой бог! Не отказывайся от победной миссии, которая на тебя возложена. Поддержи истинную Дхарму теми способностями, которыми обладаешь ты один, защити существ, которым демоны хотят навредить, устрани их страдания,
а затем - продолжай свою практику.

Тхубпа Гава не мог противостоять настойчивости Гуру Пемы. Тем более задача, возлагаемая на него, была столь значимой и почётной. Однако он не сдавался так просто.

Если я должен буду принять человеческую форму, я требую выполнения восемнадцати условий. Скажи, сможешь ли ты обеспечить их все, а именно:

Я желаю, чтобы мой отец был богом, а мать - нагини. Пусть у меня будет бессмертный конь. Он должен уметь летать и пересекать все четыре континента в одно мгновение. Он должен понимать язык людей и животных и уметь говорить с ними. У меня должно быть великолепное седло, украшенное драгоценностями. Мне будут нужны нерукотворные шлем, кольчуга и меч. Я желаю, чтобы у меня был лук с точно подходящими к нему по размеру стрелами, они также должны быть созданы не рукой человека, а появиться волшебным образом. Стрелы не должны быть деревянными или из рога животного. Мне понадобятся два напарника - воины, герои, не слишком молодые и не слишком старые, в самом расцвете сил, с которыми сравниться могли бы лишь
асуры.

Пусть у меня будет дядя, энергичный и умный стратег. Пусть у меня будет жена, чья красота не будет иметь равных на земле, и которая будет вызывать страсть в каждом мужчине и побуждать его сражаться за неё. И в довершение я желаю, чтобы несколько богов и богинь, пребывающих на этих небесах, также воплотились среди смертных, чтобы оказывать мне помощь. А также, чтобы все остальные оставались начеку, всегда готовые по первому зову прийти мне на подмогу.

Решайте сами, досточтимый Гуру и сыновья богов, сможете ли вы обеспечить выполнение этих условий. Так сказав, Тхубпа Гава снова погрузился в молчание, восседая на своём изумительном троне, украшенном бирюзой и кораллами. Ум его был спокоен и бесстрастен, он был безразличен к ответу, который услышит, зная, что мир и всё, происходящее в нем, - лишь иллюзия, игра теней, отбрасываемых силой неведения, влечения и гнева на неописуемую и пустотную основу.

Тем временем Падмасамбхава и божества оживлённо обсуждали то, как выполнить условия, которые поставил Тхубпа Гава. Все они с готовностью согласились даровать ему свою поддержку, но они не представляли, как обеспечить его всеми перечисленными выше необычными предметами.

Тогда Гуру Пема поднялся на специально установленный для него высокий трон, инкрустированный золотом и драгоценными камнями и укрытый бесценными коврами. Зная о том, насколько сильное вдохновение и уважение вызывали у окружающих его мудрость и проницательность, он решил положить конец всеобщей растерянности, назначив для каждого по одному заданию для выполнения и указав места, где могут быть найдены те чудесные предметы, которые соответствовали бы условиям, поставленным Тхубпа Гавой.

Тхубпа Гава, - сказал он, обращаясь к бодхисаттве. - Не может быть никаких сомнений. Твоя обязанность - сразиться с царями-демонами и совершить другие подвиги во благо живых существ. Твои условия приняты, и я объясню, как они воплотятся в реальности. Тулку Тамдина (Хаягривы) будет твоим дядей. Белая Тара станет твоей супругой. Чана Дордже и Дже Сараха Арпа будут твоими соратниками. Отцом твоим будет бог Ньендже Кердзо.

Затем, повернувшись к остальным, Гуру Пема сказал: - Все, кого я сейчас перечислил, приготовьтесь выполнить роли, которые вам предназначены.

И, снова обратившись к Тхубпа Гаве, он продолжил: - Той, которой суждено стать твоей матерью, здесь нет, так как она принадлежит к роду нагов, чьи дворцы высятся на дне океана. Я постараюсь найти способ доставить её на землю. Что касается оружия, шлема и доспехов - такие, как ты пожелал, находятся в месте
под названием Джигдаг Магьял Помра, где когда-то давно я сокрыл их вместе с талисманом, который делает неуязвимым своего обладателя. Тебе предначертано стать их владельцем. Остаётся только обеспечить тебя конём - таким, какого ты хочешь. Нангва Тхайе явит своего тулку с телом коня, совершенной формы и цвета, обладающего всеми необыкновенными качествами, которые ты указал. Он станет твоей опорой. Все сыновья богов, дакини и махасиддхи, присутствующие на этом собрании, придут к тебе на помощь по первому твоему зову и будут оказывать тебе поддержку в бою. Что касается меня, то я буду твоим проводником и советником во время выполнения этой миссии.

Когда Падмасамбхава закончил речь, обращённую к Тхубпа Гаве, и тот дал обещание выполнить возложенную на него задачу, все собравшиеся разошлись. Вскоре после этого Тулку Тамдина был рождён в стране Линг, где стал известен под именем Тротунг.

Гэсэр (монг. Гэсэр, бур. Абай Гэсэр, калм. Гэсэр-хан) - в мифологии монгольских народов и народов Тибета, контактировавших с сяньбийцами: ниспосланный небом культурный герой - Сын Неба, небесный всадник, бог войны (покровитель воинов) и царь-избранник (ср. мессия), очищающий землю от чудовищ - демонов-мангусов. Как первый человек, спустившийся с неба (точнее, вылупившийся из небесного «космического яйца»), Гэсэр восходит к добуддийской, бонской традиции. В некоторых монгольских версиях Цотон оказывается двойником Гэсэра, одним из его воплощений.

По сходству функций или внешнему облику Гэсэр близок ряду персонажей буддийского пантеона: например, как бог войны (тиб. Далха, монг. Дайсун-тэнгэри, калм. Дайчин-тэнгри) иногда отождествляется с Джамсараном; с конца XVI века с Гэсэром ассоциируется бог войны в китайской мифологии Гуань-ди.

Культ

Существовали мистерии, посвящённые некоторым сюжетным циклам Гэсэриады. В Тибете и у монгольских народов были широко распространены поверья о причастности духа героя (и его самого) к исполнению эпической поэмы, о его особой связи с певцом. В культовой практике Гэсэр как универсальное охранительное божество (подобно большинству шаманских божеств) выступает как покровитель воинов, защитник стад, победитель демонов, податель счастливой судьбы (в том числе охотничьей удачи). В шаманских призываниях Гэсэр иногда именуется бурханом или тенгри, его называют сыном неба, обитающим поверх высокой белой горной вершины в доме из облаков и туманов. Праздник Гэсэра - Сагаалган - справлялся весной и сопровождался пением и стрельбой из лука.

По легенде, в Каме сохранился дворец Гэсэра, в котором вместо балок уложены «богатырские мечи и копья» его воинов: по завершении своих подвигов здесь царь Гэсэр хранил всё своё оружие. Храм Гэсэра существует в Улан-Баторе, а также в Лхасе.

Этимология

Чаще всего его имя производят от ирано-согдийской формы титула «кесарь».

Детство Гэсэра

Согласно сказаниям, Гэсэр является сыном верховного бога Хормуста-хана, родившимся на земле для того, чтобы одолеть чудовищ, появившихся из кусков тела Атай Улана. Согласно другой, тибетской версии о Гэсэре, в государство Лин, которое не имело правителя, был послан один из трёх сыновей небесного владыки. Он возрождается в Лине в семье одного из князей безобразным, сопливым ребёнком по имени Джору (в ряде вариантов он зачат матерью от горного духа). Его преследует дядя по отцу Тхотун (монг. и калм. Цотон, Чотон, бур. Сотон, Хара Зутан). В детстве мальчик проявляет чудесные способности, уничтожает различных демонов, одерживает победу в конном состязании за обладание красавицей Другмо (Рогмо-гоа, Урмай-гоохон), троном и сокровищами Лина. Затем он получает с неба чудесного скакуна, обретает свой истинный величественный облик и имя Гэсэр (в монгольских версиях - Гэсэр-хаан, обычно именуемый «владыкой 10 стран света, искоренителем 10 зол в 10 странах света»).

В монгольских версиях любопытным является обращение Гэсэра к властелину ада Эрлику - «Старший брат мой» (Эрлик может рассматриваться как умерший первый человек). В ряде вариантов эпоса земной отец Гэсэра - горный дух. Учитывая связь с божеством священной горы, что по концепциям тибетской мифологии согласуется с небесным происхождением героя, а также с мировой горой, Гэсэр воспринимается как правитель «центра» (это соответствует генеалогическим мифам о тибетских правителях), противопоставленный правителям окраин, борьба с которыми по существу адекватна цивилизаторской деятельности культурного героя. Иногда сам Гэсэр - властитель одной из четырёх стран света - Севера. Но, по-видимому, наиболее древняя локализация Гэсэра - Кром (возможно, от Рум - иранское наименование Византии). Под влиянием индийской и буддийской мифологий отцом Гэсэра оказывается Брахма или - в ладакхской (западнотибетской) версии и во всех монгольских - Индра (монг. Хормуста; у западных бурят его место занимает иногда шаманское божество Эсэгэ Малан тенгри).

Дайсун-тэнгэри , калм. Дайчин-тэнгри ) иногда отождествляется с Джамсараном ; с конца XVI века с Гэсэром ассоциируется бог войны в китайской мифологии Гуань-ди .

Культ

Этимология

Чаще всего его имя производят от ирано -согдийской формы титула «кесарь ».

Детство Гэсэра

Согласно сказаниям, Гэсэр является сыном верховного бога Хормуста -хана, родившимся на земле для того, чтобы одолеть чудовищ, появившихся из кусков тела Атай Улана . Согласно другой, тибетской версии о Гэсэре, в государство Лин, которое не имело правителя, был послан один из трёх сыновей небесного владыки. Он возрождается в Лине в семье одного из князей безобразным, сопливым ребёнком по имени Джору (в ряде вариантов он зачат матерью от горного духа). Его преследует дядя по отцу Тхотун (монг. и калм. Цотон, Чотон , бур. Сотон, Хара Зутан ). В детстве мальчик проявляет чудесные способности, уничтожает различных демонов, одерживает победу в конном состязании за обладание красавицей Другмо (Рогмо-гоа , Урмай-гоохон ), троном и сокровищами Лина. Затем он получает с неба чудесного скакуна, обретает свой истинный величественный облик и имя Гэсэр (в монгольских версиях - Гэсэр-хаан, обычно именуемый «владыкой 10 стран света, искоренителем 10 зол в 10 странах света»).

В монгольских версиях любопытным является обращение Гэсэра к властелину ада Эрлику - «Старший брат мой» (Эрлик может рассматриваться как умерший первый человек). В ряде вариантов эпоса земной отец Гэсэра - горный дух. Учитывая связь с божеством священной горы, что по концепциям тибетской мифологии согласуется с небесным происхождением героя, а также с мировой горой, Гэсэр воспринимается как правитель «центра» (это соответствует генеалогическим мифам о тибетских правителях), противопоставленный правителям окраин, борьба с которыми по существу адекватна цивилизаторской деятельности культурного героя. Иногда сам Гэсэр - властитель одной из четырёх стран света - Севера . Но, по-видимому, наиболее древняя локализация Гэсэра - Кром (возможно, от Рум - иранское наименование Византии). Под влиянием индийской и буддийской мифологий отцом Гэсэра оказывается Брахма или - в ладакхской (западнотибетской) версии и во всех монгольских - Индра (монг. Хормуста ; у западных бурят его место занимает иногда шаманское божество Эсэгэ Малан тенгри).

Подвиги Гэсэра

Согласно ряду сюжетов, Гэсэр отправляется в Китай , где с помощью чудесных средств добывает себе принцессу и вызволяет свою земную мать из ада; уничтожает демонических царей соседних стран (на севере, юге, востоке и западе), подчиняя их подданных своей власти. В монгольских сказаниях Гэсэр оживляет богатырей, павших в войне с шарайголами .

Гэсэр побеждает демона севера, людоеда Лубсана (ср. монг. Лобсага , калм. Лувсарга , бур. Лобсоголдой Хара мангадхай ), с помощью супруги демона Мезы Бумджид (монг. Түмэн Джаргалан , западнобурят . Түмэн Яргалан ; по некоторым версиям, в том числе монгольским, она - бывшая жена Гэсэра, похищенная демоном). Меза Бумджид подносит герою «напиток забвения», испив который, он остаётся на севере.

В Лине Тхотун (Цотон), напрасно домогавшийся Другмо, совершает предательство, в результате на Лин нападают из соседнего государства хоры (в монгольской версии - шарайголы, в калмыцкой - ханы Шаргули, в бурятской - шараблинские ханы), которые захватывают Другмо, и она становится женой одного из хорских царей - Гуркара (монг. Цагаан Гэртү хаан "белоюртый хан"). Сбросив наваждение благодаря небесному вмешательству, Гэсэр спешит на родину. В облике скверного мальчишки (монг. Ольджибай ) он проникает к хорам, колдовским способом убивает Гуркара и, подчинив себе его государство, вместе с Другмо возвращается в Лин.

В оккультизме

Изречения

Врата Севера принадлежат Гэсэр-хану .

В современной художественной литературе

Имя Гэсэра и его героико-мистический ореол были использованы С. В. Лукьяненко в «Дозорах»: один из персонажей цикла, Гесер (он же Борис Игнатьевич) - Светлый Иной (Великий), начальник Ночного Дозора Москвы. Его основной противник - Завулон .
Бене Гессерит (Дочери Гессера) - социальная, религиозная и политическая организация во вселенной Дюны (серии научно-фантастических романов Фрэнка Герберта).
В трилогии «Око силы 1917-1921 гг.» А. Валентинова фигурирует второстепенный мистический герой Гэсэр-хан (Джор-баши).
Существует картина Николая Рериха Гесер-хан .

Напишите отзыв о статье "Гэсэр"

Примечания

Литература

на русском языке

Дугаров Б. С. // Этнографическое обозрение . - 2005. - № 4 . - С. 103-110 .
Неклюдов С. Ю. , Тумурцерен Ж. Монгольские сказания о Гесере. Новые записи. - М .: Наука , 1982. - 373 с.
Чагдуров С. Ш. Поэтика Гэсэриады / М-во культуры Респ. Бурятия. - Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та , 1993. - 368 с.
Чагдуров С. Ш. Происхождение Гэсэриады. Опыт сравнительно-исторического исследования древнего словарного фонда / Акад. наук СССР. Сиб. отд-ние. Бурят. фил. Бурят. ин-т обществ наук. - Новосибирск: Наука . Сиб. отд-ние, 1980. - 272 с.
Чагдуров С. Ш. Стихосложение Гэсэриады / Акад наук СССР. Сиб. отд-ние. Бурят. фил. Ин-т обществ. наук. - Улан-Удэ: Бурятское книжное издательство , 1984. - 127 с.
Лукьяненко, С.В. Вселенная «Дозоров» , 1991.

на других языках

Nekljudov, S.Ju. Mongolische Erzählungen über Geser. Neue Aufzeichnungen (mit Ž. Tömörceren). Wiesbaden, 1985; рец. Gy.Kara in: Acta Orientalia Hung., T. XL (2-3), Budapest, 1986, p. 339-341;
Ядамбатын Баатар . Бээжин барын Гэсэр. (The Mongolian woodblock printing of the Geser in Beijing). "Баатар ном". том 6. На монгольском языке. Сан Франциско, 2016. 388 сс. ISBN 978-1530913930 , ISBN 1530913934
Ядамбатын Баатар . Гэсэр хааны тууж (The Geser epic). "Баатар ном". том 7. На монгольском языке. Сан Франциско. 2016. сс 264. ISBN 978-1534812291 , ISBN 1534812296
Ядамбатын Баатар . Гэсэрийн туужийн судалгаа. (Literary research on the Geser epic. "Баатар ном". том 8. На монгольском языке. Сан Франциско. 2016. ISBN 978-1530691593 , ISBN 1530691591

Ссылки



Бурятский эпос

Гэсэршины и улигершины

Фольклористы

Бурятские летописи

Бурятская художественная литература

Бурятская поэзия

Бурятские детские писатели

Литературные журналы

Отрывок, характеризующий Гэсэр

Через пять минут Ильин, шлепая по грязи, прибежал к шалашу.
– Ура! Ростов, идем скорее. Нашел! Вот тут шагов двести корчма, уж туда забрались наши. Хоть посушимся, и Марья Генриховна там.
Марья Генриховна была жена полкового доктора, молодая, хорошенькая немка, на которой доктор женился в Польше. Доктор, или оттого, что не имел средств, или оттого, что не хотел первое время женитьбы разлучаться с молодой женой, возил ее везде за собой при гусарском полку, и ревность доктора сделалась обычным предметом шуток между гусарскими офицерами.
Ростов накинул плащ, кликнул за собой Лаврушку с вещами и пошел с Ильиным, где раскатываясь по грязи, где прямо шлепая под утихавшим дождем, в темноте вечера, изредка нарушаемой далекими молниями.
– Ростов, ты где?
– Здесь. Какова молния! – переговаривались они.

В покинутой корчме, перед которою стояла кибиточка доктора, уже было человек пять офицеров. Марья Генриховна, полная белокурая немочка в кофточке и ночном чепчике, сидела в переднем углу на широкой лавке. Муж ее, доктор, спал позади ее. Ростов с Ильиным, встреченные веселыми восклицаниями и хохотом, вошли в комнату.
– И! да у вас какое веселье, – смеясь, сказал Ростов.
– А вы что зеваете?
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.

В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.

Гесер (Борис Игнатьевич, «шеф») - Иной, Светлый маг Высшей категории, глава Ночного дозора. Возраст - намного больше тысячи лет. Это можно понять из момента в романе «Последний Дозор», где приводятся воспоминания Гесера о том, что когда-то азиаты были высокими, голубоглазыми и светловолосыми. Так же есть основания считать, что Гесер был современником Великого Мерлина. Гесер очень опытен. Проводит рискованные многоходовые комбинации, ставя на карту благополучие всего Ночного дозора и всей Москвы. По некоторым его фразам, по привычкам, по манере одеваться можно предположить, что Гесер очень долгое время прожил в Средней Азии.

В обоих фильмах роль Гесера исполнил Владимир Меньшов

Значение имени:
Гэсэр (Гесер, Гэсэр-хан) - персонаж тибетской мифологии (Гесар, Кесар) и мифологии монгольских народов, включая бурят (Абай Гэсэр хүбүүн), а также ряда тюркских (салары, жёлтые уйгуры, тувинцы, алтайцы) и тибето-бирманских народностей; прообразом Гэсэра могли послужить тибетский князь Госыло, Чингисхан, Александр Македонский, а этимология его тибетского имени Кесар, возможно восходит к кесарь/цезарь. Является сыном верховного бога Хормусты (Хурмасты) родившимся на земле для того, чтобы одолеть чудовищ, появившихся из кусков тела Атай Улана. Гэсэр - герой эпических сказаний и поэм, объект развитого религиозно-мифологического культа (фигурирует в шаманских призываниях, молитвах, заговорах и др.). Чаще всего его имя производят от ирано-согдийской формы титула «кесарь» или от имени Госыло (в кит. транскрипции - имя правителя Туфаньского княжества в северо-восточном Тибете, XI в.). Первоначальное ядро сказания, по-видимому, сложилось в северо-восточном Тибете. Согласно сказаниям о Гэсэре, в государство Лин, которое не имело правителя (короля), был послан один из трёх сыновей небесного владыки. Он возрождается в Лине в семье одного из князей безобразным, сопливым ребёнком по имени Джору (в ряде вариантов он зачат матерью от горного духа). Его преследует дядя по отцу Тхотун (монг. и калм. Цотон, Чотон, бурят. Сотон, Хара Зутан). В детстве мальчик проявляет чудесные способности, уничтожает различных демонов, одерживает победу в конном состязании за обладание красавицей Другмо (Рогмо-гоа, Урмай-гоохон), троном и сокровищами Лина. Затем он получает с неба чудесного скакуна, обретает свой истинный величественный облик и имя Гесер (в монг. версиях - Гэсэр-хаан, обычно именуемый «владыкой 10 стран света, искоренителем 10 зол в 10 странах света»). Гэсэр побеждает демона севера, людоеда Лубсана (ср. монг. Лобсага, калм. Лувсарга, бурят. Лобсоголдой Хара мангадхай) с помощью супруги демона Мезы Бумджид (монг. Түмэн Джаргалан, западнобурят. Түмэн Яргалан; по некоторым версиям, в том числе монг., она - бывшая жена Гэсэра, похищенная демоном). Меза Бумджид подносит герою «напиток забвения», испив который, он остаётся на севере.

В Лине Тхотун, напрасно домогавшийся Другмо, совершает предательство, в результате на Лин нападают из соседнего государства хоры (в монгольской версии шарайголы, в калмыцкой ханы Шаргули, в бурятской шараблинские ханы), захватывают Другмо, и она становится женой одного из хорских королей - Гуркара (монг. Цагаан Гэртү ханы хан, «белоюртый хан»). Сбросив наваждение благодаря небесному вмешательству, Гэсэр спешит на родину. В облике скверного мальчишки (монг. Ольджибай) он проникает к хорам, колдовским способом убивает Гуркара и, подчинив себе его государство, вместе с Другмо возвращается в Лин. Согласно ряду сюжетов, Гэсэр отправляется в Китай, где с помощью чудесных средств добывает себе принцессу, вызволяет свою земную мать из ада; уничтожает демонических королей соседних стран (на севере, юге, востоке и западе), подчиняя их подданных своей власти. В монгольских сказаниях Гэсэр оживляет богатырей, павших в войне с шарайголами.

Гэсэр. Памятник в Улан-Удэ.

Во всех версиях Гэсэр характеризуется как трикстер: он прибегает к хитрости и колдовству, его поединки, как правило, носят не богатырский, а «шаманский» характер (ловля и уничтожение душ противника). Эта особенность образа Гэсэра способствовала развитию мифологически-пародийных начал в повествованиях о Гэсэре, что проявляется прежде всего в его отношениях с Тхотуном, который выступает в большинстве сюжетов «негативным дублёром» Гэсэра (неудачное подражание, соперничество в сватовстве, посягательство на жену Гэсэра, предательство в войне). В некоторых монгольских версиях Цотон оказывается двойником Гэсэра, одним из его воплощений.

Древнейшее ядро образа Гэсэра - ниспосланный небом культурный герой, очищающий землю от чудовищ (ср. индийского Раму). В устной монгольской традиции (и в бурятской версии эпоса) за Гэсэром утвердилась репутация истребителя демонов и чудовищ (мангусов). Демоноборчество сближает Гэсэра с тибетским масангом и сходным с ним бурятским Буха-нойон баабаем. Как король-избранник и даже первый человек, спустившийся с неба (точнее, вылупившийся из небесного «космического яйца»), Гэсэр восходит к добуддийской, бонской традиции. В монгольских версиях отзвуком подобной интерпретации, возможно, является обращение Гэсэра к властелину ада Эрлику - «Старший брат мой» (Эрлик может рассматриваться как умерший первый человек). В ряде вариантов эпоса земной отец Гэсэра - горный дух. Учитывая связь с божеством священной горы, что по концепциям тибетской мифологии согласуется с небесным происхождением героя, а также с мировой горой, Гэсэр воспринимается как правитель «центра» (это соответствует генеалогическим мифам о тибетских правителях), противопоставленный правителям окраин, борьба с которыми по существу адекватна цивилизаторской деятельности культурного героя. Иногда сам Гэсэр - властитель одной из четырёх стран света - севера. Но, по-видимому, наиболее древняя локализация Гэсэра - Кром (возможно, от Рум - иранское наименование Византии). Под влиянием индийской и буддийской мифологий отцом Гэсэра оказывается Брахма или - в ладакской (западнотибетской) версии и во всех монгольских - Индра (монг. Хормуста; у западных бурят его место занимает иногда шаманское божество Эсэгэ Малаан-тэнгэри). По сходству функций либо внешнему облику воплощения Гэсэра (или его чудесного скакуна) близки ряду персонажей буддийского пантеона; как божество войны Гэсэр (тиб. Далха, монг. Дайсун-тэнгэри или Дайчин-тэнгэри) иногда отождествляется с Джамсараном. Более поздним (с конца XVIII в.) является отождествление Гесера с богом войны в китайской мифологии - Гуань-ди.

Существовали мистерии, посвящённые некоторым сюжетным циклам Гэсэриады. В Тибете и у монгольских народов были широко распространены поверья о причастности духа героя (и его самого) к исполнению эпической поэмы, о его особой связи с певцом. В культовой практике Гэсэр как универсальное охранительное божество (подобно большинству шаманских божеств) выступает как покровитель воинов, защитник стад, победитель демонов, податель счастливой судьбы (в том числе охотничьей удачи). В шаманских призываниях Гэсэр иногда именуется бурханом или тенгри, его называют сыном неба, обитающим поверх высокой белой горной вершины в доме из облаков и туманов. В отличие от Тибета, где обожествлены также многие соратники и противники Гэсэра, у монгольских народов объектом культового поклонения является только Гэсэр.

Главным персонажем эпоса является фигура Гэсэра – сына небесного божества, посланного в мир для борьбы с силами зла. В ходе этой борьбы Гэсэр совершил многочисленные подвиги. Сюжет эпоса очень занимателен и изобилует событиями.

(архетипичная картина)

Ныне существуют три основные версии “ Гэсэра” : бурятская, тибетская и монгольская. В бурятских вариантах сохранились наиболее архаические черты общего центрально-азиатского мифа.
Эпос "Гэсэр" отражает мечты народа об идеальном царстве и справедливом правителе. В первых семи песнях бурятского варианта обнаруживаются антиламаистские мотивы. Этот эпос содержит обширные данные по шаманистской космогонии.

В эпосе “Гэсэр” отразились в аллегорической форме представления людей, живших в обществе на стадии перехода от собирательства и охоты к скотоводству, от матриархата к патриархату. В поэме воспевается верность долгу, клеймится позором измена и предательство. “Гэсэр” – это гимн любви к своей земле. “Не допускай врага к родной земле, не жди его, но выходи навстречу, там-то он будет побежден” – вот один из важнейших мотивов этого эпического сказания.

Эпос повествует о том, что в незапамятные времена случилось так, что на земле стали распространяться невиданные ранее болезни, голод и мор, вспыхнули войны, к людям стали приходить несчастья и беды, Небожители, увидев это, решили послать на землю Бухэ Белиггэ, который должен был родиться на земле как человек, а не прийти к людям в облике небожителя. Будущий герой родился в семье семидесятилетнего старика и его шестидесятилетней жены, которая на самом деле была дочерью солнца, и получил имя Зургай.

(картинка кликабельна)

Это был некрасивый ребенок: сопливый и шелудивый, однако уже в раннем детстве проявились магические способности этого необыкновенного младенца. Его земные родственники начали дога- дываться о великом предназначении будущего героя. Еще в то время, когда Зургай лежал в люльке, к нему небом послан злой шаман, который должен был погубить героя. Младенец легко справляется с шаманом. Вскоре Зургай сам мастерит себе лук и делает из древесной коры коня, на котором отправляется сражаться со злыми бесами альбинами. Он приводит в дом невест: сначала ханскую дочь, а через некоторое время в состязании выигрывает другую девушку, дочь богача. Благодаря этим девушкам Абай Гэсэр явился людям в своем настоящем облике: героя – освободителя земли от злых демонов. Небожители присылают Гэсэру в помощь волшебного коня, который будет его верным помощником в опасных битвах и походах. Первый подвиг Гэсэра – битва с великаном Лобсоголдой-Мангадхаем. Злые чары жены этого великана превращают Гэсэра в осла. Но небожители помогают ему обрести прежний облик Абая Гэсэра. Битва с могущественным врагом длилась полгода, и небожители не оставались безучастными к этому сражению. В конце концов Гэсэру удается победить. Другим подвигом Гэсэра была битва с чудовищем, обладающим большой магической силой, Гал-Дурмэ- ханом. Герой не может победить злодея в честном поединке, потому что Гал-Дурмэ-хан может бесконечное число раз погибать и снова возрождаться. Но истощенный битвой, он обещает впредь не творить зла людям и удаляется на восточный край земли. В битве с Хараабал Мэргэном Гэсэр погибает, сраженный грозными черными силами, пришедшими с востока. Эти силы были вызваны магическими заклинаниями Хараабал Мэргэна. Вещий конь Гэсэра сообщает женам и сыновьям своего хозяина о его гибели и помогает им найти волшебное средство, которое возвращает Гэсэра к жизни. Гзсзр совершил еще много других подвигов. Он очистил мир от чудовищ, установил на земле мир, гармонию и благоденствие, сделал его более приспособленным для жизни человека.

Эпос о Гэсэре сохранил древние фольклорные мотивы. В языке сказания встречаются многие слова и идиоматические выражения, которые давно вышли из употребления. Это дает лингвистам материал для изучения истории бурятского языка.

Многие народы, знающие эпическое сказание о Гэсэре, поклоняются Гэсэру как небожителю, божеству, великому духу. Гэсэр покровительствует воинам, защищает стада, он победитель демонов и податель счастливой судьбы (в том числе охотничьей удачи). В шаманских призываниях Гэсэра называют бурханом или тэнгри, сыном неба, обитающим над высокой белой горной вершиной, в доме облаков и туманов. В отличие от Тибета, где обожествлены многие соратники и противники Гэсэра, у монгольских народов предметом культового почитания является только Гэсэр. У бурят существуют предания, что песни о Гэсэре охраняют от призраков умерших и демонов. Существовали специальные магические талисманы Гэсэра, которые должны были спасти их владельца от козней злых духов.

Историческое происхождение сказания о Гзсэре теряется в далеком прошлом великих кочевых империй Центральной Азии. До сих пор не известно, кто является реальным прототипом эпических героев. Столетняя история изучения эпоса породила немало теорий и гипотез.

Представители буддийской школы Гелукпа считают, что эпос не имеет под собой исторической основы. Представители других традиций полагают, что царь Кэсар (Гэсэр) был вождем кочевых племен Центральной Азии, враждовавших с Тибетом. Основанием для гипотезы, что Гэсэр жил в 11-12 веках нашей эры служила биография Падмасамбхавы, в которой упоминается имя Гэсэра. Альберт Грюнведель высказал мнение, что имя Кэсар представляло монгольско-тибетский перевод римского титула Цезарь (Кесарь). В маньчжурской традиции царь Гэсэр отождествляется с Гуань-ди, популярным героем знаменитого китайского романа “Троецарствие”. Гуань-ди был военачальником у основателя Уханьской династии. Есть гипотеза, что Гэсэриада воспевает народного героя Чингис-хана. Однако исследования бурятской версии эпоса показали, что это не так, так как сказание о Гэсэре было составлено в народной среде задолго до рождения Чингис-хана. Европейцы узнали о “Гэсэре” из сообщения известного путешественника, натуралиста и историка Петра Симона Палласа. В 1772 году, путешествуя по Восточной Сибири, он посетил на границе Монголии город Маймачен (ныне Алтан-Булак), где находился храм Гэсэра. Паллас подробно описал храм и сообщил о существовании эпоса. Кроме единственного описания этого храма Паллас записал читавшуюся здесь молитву Гэсэру, а также устное предание, согласно которому воплощением Гэсэра является Далай-лама. После экспедиции Палласа было собрано множество свидетельств о почитании Гэсэра и воздвигаемых ему храмах. Храмы Гэсэра строились вплоть до 30-х годов 19 века. В середине 19 века в Урге (ныне Улан-Батор) была освящена статуя Гэсэра в образе буддийского монаха. В один из дацанов Урги (Диши - самданлин-дацан) был передан двухтомный “Гэсэр-ун чойнхор” (Молитвенный барабан Гэсэра) – сборник молитв и заклинаний для изгнания именем Гэсэра злых духов. Известно, что во время японо-китайской войны 1894 года в прихожей одного из монгольских храмов Гэсэра Доброго была воздвигнута новая статуя Гэсэра Воинственного. Ламы и миряне полагали, что старый Гэсэр-Монах не осмелился бы убить маньчжурского императора, а Гэсэр Воинственный сможет сделать это. В 1921 году барон Унгерн завладев Ургой, объявил во дворе храма Гэсэра, что он прибыл защитить религию Будды и трон великих маньчжурских императоров от красных и безбожников. Барон Унгерн был провозглашен воплощением Гэсэра Воинственного. Ламы доказывали, что пули красных русских и черных китайцев не могут повредить воплощению Гэсэра и лишь пуля монгола сможет сразить его. В 1932 году около монастыря Гандан в Улан-Баторе был построен новый храм Гэсэра, куда верующих привлекал прорицатель, предсказывающий будущее.

Эпос насчитывает 22 тысячи строк. Первая литературная редакция монгольской версии эпоса была издана на монгольском языке в Пекине в 1716 году. Эпос переведен на многие языки мира. Монголовед Б. Лауфер, полагавшим, что эпос имеет монгольские корни, писал: “Сказание о Гэсэр - хане... это, без сомнения, интереснейшее произведение всей монгольской литературы, в котором пестро перемешаны геройство, юмор и поэзия со странностями и тривиальным”. В 1930 – 1931 гг. под редакцией академика Б..Я. Владимирцова была опубликована грандиозная эпопея бурятского народа, записанная Ц.Ж. Жамцарано со слов Маншуда Эмэгеева, одного из великих бурятских сказителей-улигершинов. Владимирцов высоко ценил бурятскую версию Гэсэра и ставил ее в один ряд с шедеврами мировой литературы. Он называл ее “колоссальной бурятской эпопеей, далеко превосходящей “Илиаду”.

В 1931 году французская путешественница Александра Давид-Неель, долгое время жившая в Тибете, опубликовали на французском языке краткий пересказ тибетской версии “Гэсэра”. Она пришла к заключению, что легенды о Гэсэре покоятся на исторической основе. Великий военный вождь, действительно историческая личность, жизнь которого скрыта в мифологическом повествовании, по ее мнению, жил между 11 и 12 веками. Она назвала Гэсэриаду “Илиадой” Центральной Азии” и считала, что эпос о Гэсэре “по своей национальной значимости должен рассматриваться наряду с Илиадой, Энеидой, Нибелунгами и Роландом”.

С именем Гэсэра в Бурятии и других странах связано много мест. Считается, что родиной Гэсэра были высокие горы Саяны, а троном Гэсэра была самая высокая вершина – гора Мунку-сардык (Вечный белый голец), расположенная на границе Монголии и Бурятии. Возле города Улан-Удэ создан архитектурный комплекс, который называется “Стоянка Гэсэра”, где согласно мифу герой эпоса останавливался для отдыха и привязывал своего коня к коновязи, перед тем как отправиться дальше. Тысячелетие эпоса “Гэсэр” торжественно отмечалось в Бурятии в 1995 году.