Побеги из плена в первую мировую войну. Положение русских военнопленных в годы Первой мировой войны: очерк повседневной реальности

Нас пугают падением на Землю огромных метеоритов, жуткими извержениями вулканов, землетрясениями, ураганами, цунами. Каждый из этих катаклизмов может сопровождаться большими человеческими жертвами и разрушениями. Но даже вместе взятые, эти гипотетические катаклизмы не смогут тягаться с теми жертвами и разрушениями, которые имели место в первой половине XX века. В тот период нашу планету потрясли две глобальные военные катастрофы. Они унесли жизни десятков миллионов людей, а разрушению были подвержены не отдельные города, острова и районы, а целые страны.

Военные катастрофы назвали Первой и Второй мировыми войнами. Сопровождались они не только нескончаемой чередой человеческих жертв, но и несчётным количеством изломанных судеб. Дети теряли родителей, а родители теряли детей, жёны бросали вернувшихся с войны безруких и безногих мужей, мужья находили на фронте подруг и бросали жён. Жуткие войны принесли людям одно сплошное горе. И среди всего этого глобального кошмара в наиболее благоприятной ситуации оказались пленные.

Попавшие в плен русские солдаты

Однако здесь надо понимать, что плен в Первую мировую войну мало чем походил на плен во Вторую мировую войну. Первый был более гуманным, так как базировался на решениях первой и второй Гаагских конвенций, имевших место в 1899 и 1907 годах. Эти конвенции отразили разработанные международно-правовые нормы и принципы, касающиеся законов и обычаев войны. Но дело даже не в их разработке, а в том, что все эти нормы и принципы неукоснительно соблюдались.

В 1929 году состоялась Женевская конвенция об обращении с военнопленными. Она заметно усовершенствовала решения Гаагских конвенций, так как базировалась на опыте Первой мировой войны. В Женеве более чётко регламентировали такие вопросы как взятие в плен, эвакуацию в тыл, содержание военнопленных в лагерях, их труд, внешние связи, отношения с победителями, окончание плена.

Однако во время Второй мировой войны некоторые гуманные решения или вообще не соблюдались, или соблюдались частично. Особенно это касалось советских военнопленных, попавших в немецкий плен во время Великой Отечественной войны.

В Женевской конвенции 1929 года запрещались репрессии и коллективные наказания в отношении военнопленных. Строго регламентировались работы военнопленных. Обговаривались представители, в обязанности которых входил контроль за содержанием попавших в плен. В отношении советских офицеров и солдат ничего этого не соблюдалось.

Но не будем концентрировать своё внимание на Второй мировой войне, так как известно о ней очень много. Давайте поговорим о том, что представлял собой плен в Первую мировую войну. О глобальном военном конфликте 1914-1918 годов информации гораздо меньше, чем о конфликте 1939-1945 годов, а имеющиеся данные носят противоречивый характер. Дело тут в том, что каждая страна, участвовавшая в войне, составляла свои отчёты и оперировала своими цифрами. И они во многом не совпадали с отчётами и цифрами других стран.

Более-менее точной является цифра, характеризующая общее количестве военнопленных. Их было примерно 8 млн. человек. Из них офицеров и солдат Российской империи около 2,4 млн. человек. Немецких солдат попало в плен около миллиона. В общей сложности страны Антанты потеряли пленными 4 млн. человек. А Центральные державы во главе с Германией 3,5 млн. военнослужащих.

Эти массы людей содержались в лагерях для военнопленных. И что представляли собой условия содержания в таких лагерях? Немецкие и австро-венгерские военнопленные содержались на территории Российской империи во вполне сносных условиях. После окончания войны домой они вернулись без обид на царскую власть. Жили солдаты в просторных бараках, а офицеры имели отдельные помещения. К тому же, каждому офицеру полагался денщик. Не будет же он сам себе сапоги чистить и за продуктами в ларёк ходить.

Русские солдаты в немецком плену

А что можно сказать о содержании российских военнопленных на территории Германии и Австро-Венгрии? То же самое. Лагерная жизнь военнопленным была не в тягость. Рядовые регулярно получали увольнение в близлежащий город. А чтобы пленный не сбежал, практиковалась порука трёх оставшихся в лагере солдат. Если несознательный военнослужащий убежит, то его товарищей посадят на пять суток в карцер и запретят увольнения всем находящимся в лагере солдатам. Поэтому никто не убегал, понимая, что подведёт всех остальных.

А какая была ситуация с офицерами русской армии? Жили они вполне сносно. К ним частенько наведывались поставщики разных товаров и услуг. Даже животных предлагали завести – попугаев, белых мышек, собак, кошек. А один русский офицер, страдая от безделья, захотел, чтобы к нему в плен приехала жена. И он обратился с рапортом к начальнику лагеря для военнопленных: хочу жену.

Начальник лагеря написал письменный отказ: жену в лагере держать не положено. В то же время в отказе было написано, что офицер может опротестовать это решение у военного коменданта города. В то время господа офицеры владели разными иностранными языками, а поэтому проситель написал рапорт на имя коменданта города. Вновь получил отказ с припиской, что он имеет право обжаловать это решение по инстанции.

Одним словом, добрался настырный русский офицер до военного министра: что это за порядки в немецких лагерях, уже и законную жену нельзя к себе пригласить. Военный министр ответил отказом, но добавил, что пленный офицер может обжаловать это решение в более высокой инстанции, то есть обратиться письменно к самому кайзеру. Что делать? Пришлось бедняге обращаться к кайзеру. А тот опять же письменно ответил отказом: не положено пленным офицерам жить в лагерях с жёнами, и подпись свою поставил. Это не шутка, а реальный факт, характеризующий плен в Первую мировую войну.

Что же касается увольнений, то офицеров выпускали из лагерей под честное слово, что не убегут. Можно убежать, но тогда нельзя честное слово давать. Все это понимали и беспрепятственно ходили в увольнение. Продолжалась такая ситуация до тех пор, пока пленный поручик лейб-гвардии Семёновского полка Михаил Тухачевский не убежал в Швейцарию, нарушив офицерское слово. После этого слову русского офицера верить перестали. Пленным господам запретили выходить из лагерей по всей Германии и Австро-Венгрии.

Как уже говорилось, в плену у Центральных держав находилось 2,4 млн. русских военнопленных. Всех их нужно было кормить, поить и одевать. Но попробуй накорми и напои такую прорву народа. Поэтому воющие страны договорились между собой о почтовом сообщении. На фронтах идут боевые действия, снаряды летят, пули свистят, а почта работает, и всё ей ни по чём. А раз так, то пленным приходили посылки, денежные переводы, письма. И они могли на родину отправлять то же самое. Даже фото отправляли по моде тех времён: в военной форме возле тумбочки во весь рост на фоне писанного пейзажа с колоннами, лебедями и луной.

Но не стоит думать, что плен в Первую мировую войну представлял собой курорт. Совсем нет. В соответствии с 6-й статьёй Гаагской конвенции 1907 года государства имели полное право привлекать военнопленных к работам в соответствии с их способностями. Исключение составляли только офицеры. Работающим выплачивалось жалование, при этом человек мог часть заработанной суммы откладывать, чтобы получить накопленные деньги при освобождении.

Русские солдаты возвращаются на родину из немецкого плена

В первой половине 1915 года немецкая промышленность начала сталкиваться с нехваткой рабочих рук. Поэтому военнопленных стали привлекать к различным работам в местах их постоянного содержания. Платили им мало, если перевести на современные деньги, то не более 300-400 рублей в день. Из заработанной суммы вычитались деньги на усиленное питание и дополнительное содержание. Рабочий день длился по 10-12 часов.

В 1916 году на разных работах было задействовано до 40% русских военнопленных. В 1917 году на германскую промышленность работало уже 80% пленных солдат. Трудно было тем, кто трудился в прифронтовых зонах. Там время от времени возникали конфликты с участниками боевых действий.

Русская армия в основной своей массе состояла из крестьян, призванных из деревень, поэтому и работала большая часть военнопленные на сельскохозяйственных работах. В промышленности трудилось лишь 20% пленных. А совсем не работали офицеры и инвалиды. При этом надо отметить, что лагерный режим с каждым годом становился всё мягче и мягче. В 1917 году пленные русские солдаты уже скорее напоминали вольнонаёмных рабочих, а не терпящих лишения военнопленных.

Стало обычной практикой ночевать у работодателей, а не в лагере, носить гражданскую одежду, заводить романы с местными женщинами и даже жениться. Но после подписания Брестского мира 3 марта 1918 года русских пленных из лагерей не отпустили. Они продолжали горбатиться на бывших врагов, вот только зарплату им заметно повысили. Массовое возвращение военнопленных в Советскую Россию началось в 1922 году, когда были установлены дипломатические отношения с Германией.

Балканский театр военных действий Первой мировой войны - Балканский театр военных действий Первая мировая война … Википедия

Красноярск в годы Первой мировой войны - Плакат Первой мировой войны. Ноябрь 1914 года. Красноярский краеведческий музей. Красноярск в годы Первой мировой войны Содержание 1 Мобилизация … Википедия

Восточный фронт Первой мировой войны - У этого термина существуют и другие значения, см. Восточный фронт. Восточный фронт Первая мировая война … Википедия

Военнопленные польско-советской войны - Проверить нейтральность. На странице обсуждения должны быть подробности … Википедия

Военнопленные в СССР во время Второй мировой войны - Марш пленных немцев по Москве, плененных в ходе Операции Багратион Военнопленные в СССР во время Второй мировой войны категория военнослужащих вермахта и … Википедия

Причины Второй мировой войны - Содержание 1 Предпосылки Второй мировой войны 2 Политика ремилитаризации Германии … Википедия

Участники Второй мировой войны - Участники Второй мировой войны. Участники Второй мировой войны государства, принимавшие участие во Второй мировой войне. Всего во Второй мировой войне участвовало 62 государства из 73 существовавших на тот момент независимых государств. 11… … Википедия

Швейцария в годы Второй мировой войны - История Швейцарии Швейцария до объединения (1291) Доисторическая Швейцария … Википедия

Австралия в Первой мировой войне - Военный мемориал в честь участников Первой мировой войны в Брокен Хилл, штат Новый Южный Уэльс. Австралия вступила в … Википедия

Болгария в Первой мировой войне - История Болгарии … Википедия

Книги

• Под охраной русского великодушия. Военнопленные Первой мировой войны в Саратовском Поволжье (1914-1922) Купить за 594 грн (только Украина)
• Под охраной русского великодушия. Военнопленные Первой мировой войны в Саратовском Поволжье , Калякина Александра Викторовна. Книга Александры Калякиной подробно рассказывает о пребывании военнопленных в период Первой мировой войны в Саратовском Поволжье, всесторонне и целостно освещаямногие острые вопросы данного… Купить за 464 руб
• Под охраной русского великодушия Военнопленные Первой мировой войны в Саратовском Поволжье 1914-1922 , Калякина А.. Книга Александры Калякиной подробно рассказывает о пребывании военнопленных в период Первой мировой войны в Саратовском Поволжье, всесторонне и целостно освещаямногие острые вопросы данного…

Военнопленные Первой мировой войны в Сибири

Историко-правовые аспекты проблемы

Наиболее точными представляются данные Центральной комиссии по делам военнопленных и беженцев – Центробежа, созданной согласно декрету СНК РСФСР от 01.01.01 г. и преобразованной затем в Центроэвак. В распоряжение Центробежа поступали все новые материалы российских органов, занимающихся учетом военнопленных. Согласно итоговым данным Центробежа, а затем Центроэвака, подведенным к гг., общая численность военнопленных, принадлежавших к армиям центральных держав и зарегистрированных на территории России, составляла около 2 человек.

Для того чтобы представить национальный состав военнопленных, следует заметить, что в период Первой мировой войны среди находившихся на действительной военной службе в вооруженных силах Австро-Венгерской монархии около 25 % составляли австрийцы и немцы, 23 % – венгры, 13 % – чехи, 4 % – словаки, 9 % – сербы и хорваты, 2 % - словенцы, 3 % – украинцы, 7 % - румыны и 1 % - итальянцы.

Размещение военнопленных по губерниям и правила их распределения

Как уже говорилось, по данным российского Генерального штаба на просторах от Днепра до Тихого океана оказалось свыше 2 млн солдат и офицеров Германии, Австро-Венгрии, Болгарии и Турции. «Руководствуясь соображениями военного и политического характера, царская администрация предполагала размещать пленных на местах, отдаленных от административных и экономических центров». Как сообщала газета «Енисейская мысль» в одном из апрельских номеров 1915 г., только в Красноярск попалочеловек, в Канск, в Ачинск – 2 300. А ведь кроме Енисейской губернии было немало других мест, куда отправляли невольных узников. Это и Урал, и Туркестан, и, естественно, вся Сибирь и Дальний Восток. Вот несколько цифр, взятых из уникального издания – «Сибирской советской энциклопедии», которые показывают, сколько военнопленных оказалось на огромной территории от Уральских гор до Приморья: Тобольск – 5 000 человек, Тюмень и Курган – по столько же, Челябинск – 1 200, Омск –, Новониколаевск –, Барнаул – 2 500, Усть - Каменогорск – 1 000, Томск – 5 200, Бийск – 3 000, Иркутск, Нижнеудинск – 2 200, Троицкославск – 6 700, Верхнеудинск – 8 500, Березовка (специальный военный городок) –, Чита –, Сретенск –, Нерчинск – 2 500, Даурия –, Никольск-Уссурийский –, Спасское – 8 000, Благовещенск – 5 000, Шкотово – 3 200, Раздольное – 8 300, Красная Речка – 900, Хабаровск – 5 000. Причем число военнопленных постоянно увеличивалось и, например, в Красноярске уже к 1916 г. достиглочеловек.

Во все возрастающем количестве пленных царизм видел источник дешевой трудовой силы, способной заменить призывавшихся в действующую армию рабочих и крестьян России. Делясь своим восторгом с царицей по поводу полученного им очередного сообщения «О пленении тысяч врагов», Николай II писал: «Сколько новых рук для работы на наших полях и фабриках!». Но если изначально планировалось размещать пленных в основном за Уралом, то довольно скоро «поступление огромных масс пленных и недостаток рабочей силы побудили царское правительство уже в 1915 г. начать размещать пленных по всей территории страны».

Немцы, австрийцы и венгры считались менее надежными, чем пленные славянских национальностей и румыны, поэтому царские власти предпочитали размещать их главным образом за Уралом, в то время как пленных славян и румын содержали в европейской части России. В Европейской России были расположены многочисленные лагеря (от 2 000 дочеловек), в Сибири – более крупные, в которых одновременно содержалось довоеннопленных.

В отношении же военнопленных славян Россия проводила особую политику. Царское правительство, разумеется, не могло игнорировать сочувственное настроение российской общественности по отношению к плененным представителям братских народов, воздействие чехословацкой общины и собственные геополитические интересы. Так как военнопленные чехи и словаки считались благонадежными, Военным министерством предполагалось создание из них боевых соединений в составе русской армии. Однако пленные, лишь недавно выхваченные из кровавых сражений, вовсе не хотели возвращаться в строй, тем более под чужим флагом. Поэтому положение военнопленных чехословаков в России было самое незавидное. Неблагонадежных немцев и мадьяр отправляли в Сибирь и Туркестан, в то время как чехословаков и других славян оставляли в центре России, где им приходилось выполнять тяжелые работы в самых скверных условиях. А так как было замечено, что чем хуже были условия, тем больше добровольцев записывалось в чехословацкие войска, условия содержания и труда военнопленных славян стали ухудшать настолько, насколько это вообще возможно. В результате пленные тысячами погибали от тифа, цинги и голода, постоянно подвергались жестоким наказаниям и избиениям. Итогом подобной «агитации» стало то, что пленные чехословаки впоследствии стали записываться везде как немцы или мадьяры, которых никто не трогал.

«Всего в России к 1917 г. насчитывалось более 400 лагерей военнопленных, в том числе в Петроградском военном округе – 15, в Московском – 128, Казанском – 113, Иркутском - 30, Омском - 28».

Согласно ст. 50 Положения «О военнопленных» главное заведование всеми военнопленными на территории Империи принадлежало Военному министерству. Гражданские власти обязывались оказывать всемерное содействие военному начальству.

Размещение и распределение военнопленных также осуществлялось на основе Положения «О военнопленных». Из расположения действующих войск военнопленные, сформированные в партии, отправлялись на сборные пункты, где и находились под присмотром уездных военных начальников до отправки в место назначения для работ (ст. 25-28 Положения). В каждом сборном пункте, создававшемся при управлении уездного начальника, велись особые алфавитные списки, в которые заносили военнопленных, прибывающих на сборные пункты, причем в списках обозначались и места, куда военнопленные будут отправлены из сборного пункта.

Партии военнопленных формировали и отправляли с учетом звания пленных (например, высшие офицеры размещались в вагонах 1 и 2 классов (ст. 38-41); при этом команды разделяли на взводы , полуроты, роты, и даже более крупные части, а для командования ими назначали офицеров из числа пленных (ст. 54 Положения «О военнопленных»).

На местах военнопленные должны были размещаться в свободных казармах, за неимением таковых – в частных домах, непременно казарменным порядком, руководствуясь Уставом о Земских Повинностях (ст. 463 и 532 – в отношении удовлетворения общим требованиям о жилых помещениях); офицерам, давшим обязательство на честном слове, что они не будут удаляться за пределы означенного района, предоставлялось право проживать на частных квартирах в районе расположения части (ст. 56, 58 Положения о военнопленных).

Для сравнения коротко рассмотрим положение российских военнопленных в Германии и союзных с ней государствах. Всего на территории Германии в годы Первой мировой войны находилось 6 млн человек пленных. Около 3,8 млн из них были военнопленные и интернированные гражданские лица из России.

Следует отметить, что первоначально труд военнопленных в Германии не планировалось применять широко, особенно в промышленности и сельском хозяйстве , вследствие того, что в Германии существовала безработица , сохранявшаяся в достаточно большом объеме и после начала войны. И лишь в начале 1915 г. стала ощущаться нехватка рабочей силы. Поэтому уже в декабре 1914 г. большая часть военнопленных была переведена в состав рабочих команд (Arbeitskommando) и лишь не многие из них остались в лагерях. Использовались русские военнопленные в основном в сельском хозяйстве и на тяжелых работах, например, в шахтах. Естественно, военнопленные регулярно совершали попытки побегов. В случае провала подобных попыток пленных возвращали не в рабочие команды, а в лагеря, что означало ухудшение их положения. Чтобы этого не происходило, в тыловых зонах и областях рейха были созданы особые и штрафные лагеря, где военнопленные подвергались строгому режиму и вынуждены были выполнять самые тяжелые работы. В случаях же отказа от выполнения работ пленных сажали на хлеб и воду, а в прифронтовых и фронтовых областях военнопленных арестовывали, привязывали к столбу и лишали пищи. Такие данные приводятся немецкой исследовательницей Ирис Ленцен.

Российские же ученые приводят гораздо более мрачные факты. В Австро-Венгрии в 1917 г. «физически трудящимся» гражданам выдавали в день 140 г кукурузной муки, не занимающимся физическим трудом - около 80 г, солдатам – 1 кг хлеба на троих, военнопленным – на четверых, в связи с чем часть пленных гибла от истощения, не дойдя до тыла. В Германии положение было не лучше. Пленные получали 200 г хлеба на человека в сутки, причем содержание муки в нем не превышало 15 %, остальное составляли сосновые опилки. Все это, так же как и работа в тяжелейших условиях, приводило к огромной смертности. Кроме того, не способствовала выживанию и система практикуемых в Германии и Австро-Венгрии телесных наказаний. В Германии нередко пленных использовали вместо тяглового скота, издевались, били; население же воспитывалось в духе презрения и ненависти к пленным. В Австро-Венгрии, помимо наказания розгами, оковывания рук и ног от нескольких часов до нескольких дней, подвешивания на вывернутых назад руках, использовалось и заколачивание в гроб на 2-3 часа. В 1916 г. Верховное командование Русской армии получило сведения о том, что за отказ рыть окопы австрийцы распяли десятки наших военнопленных на деревьях, а около 150 человек было убито. При этом побег из плена в случае поимки беглеца карался смертью. На оккупированной территории австро-венгерские войска казнили и тех, кто давал беглецам защиту. Наказания были несколько смягчены лишь к концу 1917 г.

Общепризнанным является факт использования военнопленных, в нарушение ст. 6 Гаагской конвенции, для работ в военных целях, однако подобные нарушения допускались, пожалуй, всеми странами, участвовавшими в войне.

Положение военнопленных на территории России было несколько лучше, но тоже далеко от совершенства. Снабжение пленных низших чинов пищей и вещами осуществлялось обычно по наинизшему разряду, положенному для солдат. Например, согласно приказам Верховного Главнокомандующего № 000 и № 000 за 1916 г. обед с хлебом для низших чинов стоил 31 коп., без хлеба – 23 коп.; для военнопленных на театре военных действий – 19 коп., без хлеба – 12 коп., ужин соответственно – 16 и 12 коп. для низших чинов и 10 и 7 коп. для военнопленных. Наравне с аналогичными категориями русских солдат обеспечивались лишь больные пленные и санитары из пленных, которые ухаживали за острозаразными больными. Так же обстояло дело и со снабжением военнопленных вещами. Телеграмма в войска командующего Румынским фронтом (июнь 1916 г.) свидетельствует, что предметы обмундирования и обувь наиболее плохого качества распределялись в госпитали, рабочие дружины, военнопленным и т. д.

Однако нельзя не отметить и то, что положение военнопленных в Сибири было несколько лучше, нежели в большинстве районов России.

Как уже говорилось выше, на территории Сибири Главное Управление Генерального штаба размещало в основном менее надежных, по сравнению со славянами и румынами, пленных. Таким образом, на территорию Сибири попало около немцев, австрийцев и венгров. Значительная часть этих военнопленных была размещена в двух сибирских военных округах: Омском (территория Западной Сибири) и Иркутском (Восточная Сибирь). На территории Иркутского военного округа насчитывалось около 30 крупных концентрационных лагерей для военнопленных, из них самый крупный находился в Красноярске.

Размещение военнопленных в Сибири

Военнопленные прибывали в Сибирь отдельными группами, от небольших до достаточно крупных. Их появление всегда вызывало живейший интерес у местной общественности.

Так, газета «Вечерний Красноярск» рассказывает о встрече первой партии военнопленных в Красноярск 18 сентября 1914 г. Даже несмотря на восьмичасовую задержку поезда, большинство встречающих терпеливо дожидалось прибытия пленных: «Около 2 часов утра к станции Красноярск подходит поезд с военнопленными. Несмотря на позднее время, они не спят. В открытые двери видятся серые и черные шинели, серые кепки, медные каски, обтянутые серой парусиной. Поезд безостановочно следует на военный пункт. Через 5 минут из вагона повалили пленные… Австрийские офицеры очень охотно вступают в контакт с публикой, германские держат себя надменно, …их окружают наши солдаты и казаки. Идут беседы, расспросы».

Прибывших военнопленных разместили в Красноярском концентрационном лагере. Красноярский лагерь размещался в бараках: «4 барака находились на берегу Енисея напротив железнодорожного моста. Остальные 4 – в военном городке. Каждый барак был обнесен колючей проволокой и имел 4 охранных поста». В лагерь попало 12 тыс. военнопленных, но уже к 1916 г. их было 13 тыс. Так, в Канск попало 5 000, в Ачинск, в Иркутск военнопленных.

Труд военнопленных и нормативные акты, его регулирующие

В сентябре 1914 г. царь поручил Совету Министров разработать систему мероприятий по привлечению военнопленных к труду. 7 октября правительство утвердило Правила «О порядке предоставления военнопленных для исполнения казенных и общественных работ в распоряжение заинтересованных в том ведомств». 10 октября появились Правила «О допущении военнопленных на работы по постройке железных дорог частными обществами», а 17 марта 1915 г. – «Об отпуске военнопленных для работ в частных промышленных предприятиях».

Предприниматели получили свободу действий. Такой вот приказ удалось обнаружить в фондах государственного архива Новосибирской области по Томскому концентрационному лагерю от 8 августа 1915 г. № 26: «При новых казармах исключаются с довольствования в своих ротах с 8 августа военнопленные из числа 300 человек, отправленные на сельскохозяйственные работы в распоряжение заведующего Алтайским подрайоном» - говорилось в нем.

Осенью 1914 – зимой 1915 г. 700 пленных из красноярского лагеря «трудились на улучшении дорог от г. Красноярска до деревни Старцевой, от г. Красноярска до Знаменского женского монастыря, от села Кубеково до села Частоостровского». Весной и летом 1915 гвоеннопленных из ачинского и красноярского лагерей работало на ремонте почтовых трактов Ачинск - Минусинск и Красноярск - Енисейск.

Авербах. соч. Ч. 1. С. 340.

Вестник Омского городского общественного управления. 1915. № 2. С. 9.

См.: Интернационалисты. Трудящиеся зарубежных стран – участники борьбы за власть Советов. М.: Наука, 1967. С. 24-25.

Бернат Й. Из воспоминаний учителя: Венгерские интернационалисты в Великой Октябрьской социалистической революции. Новосибирск: Воениздат. С. 304.

Вестник Омского городского управления. 1915. № 2. С. 934.

В пламени революции. Иркутск, 1957. С. 9.

Интернационалисты в боях за власть Советов / Под ред. . М.: Мысль, 1965. С. 25.

Ещё по теме военнопленных в ПМВ и

Сдаться на милость
Пленные Первой мировой — джентльменство, скотство и гуманитарная катастрофа

За годы Первой мировой войны во вражеском плену побывали в общей сложности около 8 миллионов солдат и офицеров — немногим меньше числа погибших на полях сражений. И именно содержание военнопленных стало, пожалуй, первой нежданной проблемой, с которой столкнулись вступившие в войну страны. Уже с первых недель боевых действий счет взятым в плен с обеих сторон пошел на десятки и сотни тысяч, и встал вопрос — где их держать, чем кормить и чем занять.

~~~~~~~~~~~

Русские военопленные в Восточной Пруссии. 1914 год

Конечно, в плен брали и раньше. К примеру, в результате разгрома Франции в 1871 году Пруссии сдались 120 тысяч солдат. Однако раньше такие случаи знаменовали конец войн, и пленных победители обычно отпускали домой. Эта же война, как почти сразу стало понятно, быстро не завершится, а пленные все прибывали и прибывали.

Решали проблему пленных в разных странах по-разному, но в целом, сравнивая с опытом будущей Второй мировой, вполне гуманно. Конечно, жизнь пленных была отнюдь «не сахар», не обходилось и без жестокостей и зверств, но это были скорее исключения из правил. Причем почти повсеместно факт попадания в плен отнюдь не приравнивался к предательству — считалось само собой разумеющимся, что солдаты, оставшиеся без патронов в окружении врага, имеют право сдаться на его милость, вместо того чтобы гибнуть понапрасну. Хотя бы для того, чтобы потом попробовать вернуться и принести пользу родине. Вместе с тем надо признать, что наиболее непримиримую позицию по отношению к своим пленным занимало как раз русское руководство, принципиально отказывавшееся от оказания им помощи. Так что Сталин, приравнявший потом всех попавших в плен соотечественников к государственным преступникам, по большому счету, первопроходцем не был.

Каждый седьмой

За все время Первой мировой войны в плен с обеих сторон попало около 13% солдат и офицеров — примерно каждый седьмой-восьмой. Больше всего было русских (2,4 млн), на втором месте по количеству попавших в плен была Австро-Венгрия (2,2 млн), на третьем — Германия (около 1 млн), затем Италия (600 тысяч), Франция (более 500 тысяч), Турция (250 тысяч), Великобритания (170 тысяч), Сербия (150 тысяч). В плену у Центральных держав оказалось в общей сложности более 4 миллионов человек, у стран Антанты — 3,5 миллиона.

Первые большие группы пленных, исчисляемые сотнями тысяч, появились уже в первые месяцы войны. Солдаты австро-венгерской армии (особенно мобилизованные из числа славянских народов — чехов, словаков и сербов) десятками тысяч складывали оружие перед русскими в Галиции. Немцы, в свою очередь, пленили десятки тысяч русских солдат при разгроме армии генерала Самсонова в августе 1914 года в Восточной Пруссии и не меньше французов — при взятии крепости Мобёж, в первые же дни войны оказавшейся в немецком «котле» на Севере Франции. Но даже высокоразвитая Германия оказалась абсолютно не готова к такому повороту.

В первые недели войны еще бывали случаи «джентльменского» отношения к пленному врагу. Так, 13 августа 1914 года 26-й пехотный Могилевский полк во время наступления в Галиции освободил некоторое количество русских солдат, ранее захваченных австрийцами, и те рассказали, что австрийцы выдавали им даже теплые одеяла из госпиталя. Но очень скоро, когда выяснилось, что не хватает не только одеял, но и многих других необходимых в быту вещей, причем уже для своих солдат, отношение к пленным изменилось.

В более-менее сносных условиях в Германии, как правило, в крепостях (самые знаменитые — Ингольштадт, Кенигштайн) содержались лишь пленные офицеры. Солдат же размещали в лучшем случае, и то поначалу, в пустующих казармах, а чаще — в землянках, которые они сами для себя рыли в полях и лесах. Лишь к середине войны в Германии были сооружены какие-то подобия бараков.

Для попавших в плен русских солдат именно начальный период войны оказался самым трудным. С одной стороны, немцы и австрийцы еще не были так озлоблены ужасами войны, Германию еще не охватил продовольственный кризис. Но с другой, еще не была выстроена логистика снабжения и медицинского обслуживания для сотен тысяч дополнительных «ртов», даже хотя бы по самым скудным пайкам. В итоге очень скоро разразилась гуманитарная катастрофа.

Зимой 1914-1915 гг. среди пленных в Германии прокатилась ужасная эпидемия тифа, способы борьбы с который немецкие врачи представляли себе весьма смутно. В Германии давно почти не болели этой болезнью, и у местных врачей даже просто не хватало опыта. Иногда у них не выдерживали нервы — пленные умирали «как мухи», сотнями в день, и некоторые медики просто сбегали от этого ужаса. Еще хуже была судьба русских солдат, очутившихся в турецком плену (к счастью, таких было немного, поскольку на Кавказском фронте русская армия действовала по большей части успешно), — о подавляющем большинстве вообще осталось ничего не известно.

Плен — позорный и почетный

Усугубляло моральное и физическое положение русских пленных и отношение к ним своего командования. На самом деле, не Сталин придумал тезис о том, что «все пленные — предатели», примерно такое же отношение к ним доминировало в Генштабе и в Первую мировую. Конечно, оно было не столь радикальным: если солдат попадал в плен, будучи раненым, в бессознательном состоянии или даже просто в безвыходном положении (растратив все боеприпасы), а потом еще и сумел из плена бежать — к этому относились с пониманием. Но вместе с тем уже в начале войны русским руководством было принято принципиальное решение — не отправлять в Германию продовольствие для пленных, как это начали практиковать западноевропейские правительства. Формально его объяснили опасениями, что еду для русских пленных заберут и съедят немецкие солдаты, и получится, что мы поможем врагу.

Русские военнопленные в землянках в Стеттине

Хотя, согласно только официальным данным, больше половины русских солдат и офицеров попали в плен, оказавшись в безвыходных ситуациях — либо будучи ранеными или контуженными, либо в составе взводов, рот и целых полков, находясь в полном окружении и без боеприпасов и видя, как немцы с безопасного расстояния расстреливают их артиллерией. Они говорили: «нас привезли не на бой, а на убой». В таких случаях массовой сдачи, кстати, часто белый флаг выбрасывался по прямым приказам офицеров, которые понимали свою ответственность за жизнь подчиненных.

К таким пленным у командования, как правило, претензий не было, а уж если кто бежал из плена и возвращался в строй, мог считаться настоящим героем. Среди таких беглецов, некоторым из которых удавалось добраться до родины лишь с четвертой-пятой попытки, пройдя жестокие испытания, было довольно много известных деятелей, в том числе, например, генерал Лавр Корнилов и ставший потом маршалом Советского союза Михаил Тухачевский. В одной из немецких крепостей вместе с Тухачевским, кстати, в плену находился и будущий президент Франции Шарль де Голль, с которым он лично познакомился. Де Голль пытался бежать шесть раз, но всякий раз неудачно. И потом никому в голову не приходило ставить ему в укор пребывание в немецком плену.

В России же в апреле 1915 года было принято постановление, предписывающее лишать продовольственного довольствия за мобилизованного кормильца семьи тогдашних «врагов народа» — «добровольно сдавшихся врагу и дезертиров». Военное командование рассылало списки «предателей» губернаторам, а на местах происходила их огласка и предание публичному позору.

Из-за традиционной российской неразберихи в число таких лиц нередко попадали и «без вести пропавшие», среди которых было много погибших «за веру, царя и отечество». Чуть позднее был издан приказ, предписывавший расстреливать на месте каждого, кто побежит к врагу с поднятыми руками, причем это должны были делать сослуживцы. Понятное дело, приказ этот выполнялся неохотно, и в ноябре 1915 года в русской армии стали появляться уже первые подобия печально известных заградотрядов. Но случаи сдачи в плен — порой целыми полками, продолжались, даже несмотря на активно распространяемые пропагандой истории о зверствах немцев над пленными.

«Везли в предназначенных для перевозки скота вагонах»

Зверства в Первую мировую войну не были столь массовыми, как во Вторую со стороны фашистов, но тоже имели место. Чрезвычайная следственная комиссия, например, в июне 1915 года опубликовала отчет, подготовленный на основе показаний русских солдат, сумевших бежать из немецкого или австрийского плена. В частности, в нем приводились такие данные:

«У взятых в плен обыкновенно германские солдаты и даже офицеры отбирали шинели, сапоги и все ценное, вплоть до нательных крестов... В продолжение похода, длившегося иногда несколько суток, пленным не выдавалось никакой пищи, и они были вынуждены питаться сырым картофелем, брюквою и морковью, вырывая овощи из полей, мимо которых проходили, подвергаясь за это ударам со стороны конвоиров. Старший унтер-офицер Сибирского полка Рафаил Кочуровский был свидетелем, как германский солдат выстрелом из винтовки наповал убил пленного за то, что последний, выйдя из строя, бросился подымать валявшуюся на дороге полусгнившую брюкву...

Пленных везли в предназначенных для перевозки скота вагонах, грязных, вонючих, пол которых был покрыт густым слоем навоза. В такой вагон помещали от 80 до 90 пленных. Переполнение вызывало такую тесноту, что сесть или лечь не было никакой возможности. Пленные в течение всего пути вынуждены были стоять, поддерживая друг друга. Перед отправлением поезда, вагон наглухо запирался, и естественную надобность отправляли тут же в вагоне, пользуясь для этого фуражками, которые затем выбрасывались через маленькое оконце, служившее вместе с тем и единственной вентиляцией. Воздух в вагоне, по единогласному показанию всех вернувшихся на родину пленных, был ужасен. Люди задыхались, впадали в обморочное состояние, многие умирали.

Очистка выгребных ям и отхожих мест в лагере лежала на исключительной обязанности русских. Пленных, партиями в несколько сот человек, заставляли рыть канавы для осушки болот, рубить лес, носить на себе бревна, копать окопы и т.п.

При исполнении полевых работ пленных, при помощи особых приспособлений, по 14-16 человек запрягали в плуги и бороны, и они целыми днями, заменяя рабочий скот, вспахивали и уравнивали поля. Рядовой Ивангородского полка Петр Лопухов со слезами на глазах рассказывал, как его вместе с другими пленными запрягли в плуг, а шедший за плугом немец подгонял длинным ременным бичом...

Усталого, присевшего отдохнуть пленного немецкий конвоир вновь подымал на работу ударами палки, приклада и нередко штыка. Не желавших исполнить ту или другую работу избивали до потери сознания, а иногда и насмерть… Рядовой 23-го пехотного полка Антон Снотальский был очевидцем того, как в лагере Шнейдемюлле германский солдат выстрелом из ружья наповал убил пленного, который от слабости не мог идти на работу.

Не говоря о резиновых палках, хлыстах из жил и нагайках, которыми в изобилии снабжены были наблюдавшие за пленными германские фельдфебели, унтер-офицеры и солдаты, в лагерях применялся целый ряд жестоких наказаний, налагаемых за самые ничтожные проступки, а иногда и без всяких оснований. Пленных на весьма продолжительные сроки лишали горячей пищи; заставляли по нескольку часов подряд стоять с поднятыми вверх руками, в каждую из которых вкладывали по 4-5 кирпичей; ставили голыми коленями на битый кирпич, принуждали бесцельно, до полного истощения сил, таскать тяжести вокруг барака и т. п., но излюбленными и наиболее часто применяемыми были наказания, напоминающие средневековую пытку.

Провинившегося привязывали [за стянутые за спиной руками] к вбитому в землю столбу настолько высоко, что ноги едва касались земли. В таком положении подвешенного оставляли в течение двух, трех и даже четырех часов; минут через 20-25 кровь приливала к голове, начиналось обильное кровотечение из носа, рта и ушей, несчастный постепенно ослабевал, терял сознание…»

Пытка русского военнопленного в австрийском лагере

Помимо публикации таких докладов, русские власти использовали методы «народной агитации». Председатель Госдумы Родзянко предложил использовать беглецов из вражеского плена для рассказов об ужасах в трамваях и поездах, а так как беглецов не хватало, то на улицы Петербурга выпустили профессиональных нищих — увечных инвалидов с рассказами и песнями под гармошку о бедах в немецких застенках.

Заболеваемость и смертность в среде русских пленных действительно была вдвое выше, чем у пленных англичан, французов и бельгийцев. Те пережили голодную зиму 1914-15 гг. главным образом за счет посылок из дома, отправляемых через Красный Крест, а россиянам доставались лишь крохи от благотворительных организаций. Но если эти же цифры сравнивать с сербами, которые вообще ничего не получали и от благотворителей, то их смертность была еще выше, как и у позже вступивших в войну итальянцев и румын. Но все же, несмотря на все страдания, из общего числа находившихся в плену русских военнослужащих умерло лишь 6% — с учетом даже свирепствовавших эпидемий, и среди них всего 294 офицера.

Самым же опасным моментом для попадающего в плен был именно момент захвата. Немецкий командир 33-го эрзац-батальона 21 августа 1914 года писал супруге: «Мои люди были настолько озлоблены, что не давали пощады, ибо русские нередко показывают вид, что сдаются, поднимают руки кверху, а если приблизишься к ним, они опять поднимают ружья и стреляют, а в результате — большие потери».

При этом, как следует из воспоминаний уже русских солдат, чаще всего в таких ситуациях никакого коварства не было. В условиях потери управления один офицер, решив, что дальнейшее сопротивление бесполезно, мог крикнуть «Сдаемся!», — и солдаты поднимали руки. А спустя несколько секунд кто-либо из других офицеров — просто бескомпромиссный или имеющий свой план дальнейших действий — приказывал драться дальше, и те же самые солдаты, что уже были готовы сдаться в плен, выполняя приказ, вновь начинали стрелять.

Пленные высокой квалификации

Но судьба немецких и австрийских солдат, попавших в русский плен, была еще хуже. Среди них от голода и эпидемий тифа в конечном итоге умерли как минимум четверть. В русских лагерях для пленных еще более ужасная, чем в Германии, гуманитарная катастрофа разразилась уже по конец войны, после революции 1917 года. В условиях почти полного безвластия и анархии до пленных уже вообще никому не стало дела, и их перестали кормить и оказывать какую-либо заботу. Значительную же часть выживших, кстати, составили чехи и словаки, из которых к 1917 году был сформирован Чехословацкий корпус, который должен был сражаться на стороне Антанты. В советскую историографию этот эпизод вошел как «восстание белочехов».

А до революции к пленным германской и австро-венгерской армий, среди которых было много квалифицированных рабочих, в России относились даже не просто терпимо, а иногда и с интересом, стараясь использовать их навыки на производстве. Так, на шахтах и заводах Донбасса в период Первой мировой войны работало более 40 тысяч пленных и им даже платили сносное жалованье — до 1 рубля 25 копеек в день, помимо обеспечения одеждой, обувью и бельем.

Заключенные, ожидающие перевода в тылу

Профессор Московского университета, историк Сергей Мельгунов летом 1916 года отмечал, что «к пленным, особенно венграм и немцам, относятся слишком снисходительно, идет молва об особом покровительстве немцам и о нашей зависимости от «внутренних немцев» (имеется в виду большое число этнических немцев, переселившихся в Россию еще в XVII-XVIII веках и в основном немецкая кровь в правящей династии — РП)». Специальная инструкция даже предписывала военнопленных, используемых на промышленных предприятиях, кормить мясом. На эту инструкцию больше всего сетовали ура-патриоты, ведь «даже крестьяне не каждый день едят мясо». Верховный главнокомандующий, великий князь Николай Николаевич, тоже считал, что с пленными миндальничать не надо: «Малейшее проявление дерзости или вызова должно караться немедленно же переводом их на положение арестантов, а при дальнейших случаях подобного поведения на пленных должны надеваться наручники и т.п.».

Работающие на производстве пленные в России имели относительную свободу и, хотя жили в бараках при заводе, могли выбираться и за территорию импровизированного «лагеря». Нечто подобное ближе к концу войны, как отмечает историк Максим Оськин, наблюдалось и в Австро-Венгрии — пленные по ночам выходили прямо через лагерные ворота в соседние деревни, а часовые равнодушно отворачивались. А в Германии в лагерях русских пленных, помимо официального управления, к концу войны уже формировались и органы самоуправления, лагерные комитеты, которые контактировали с комендатурами и решали гуманитарные вопросы — от распределения благотворительной помощи до организации переписки с родными и лагерного досуга (в образцовых лагерях обычно имелись театральные кружки, курсы немецкого языка и т.д.).

Русские обмену не подлежат

К весне 1915 года в Германии уже были разработаны положения по нормам содержания: в каком количестве пленные должны получать питание, медицинское обслуживание и т.д. С этого времени они начали активно привлекаться и к работам — от рытья траншей до производства снарядов, хотя Гаагская конвенция запрещала заставлять их трудиться на противника. Однако привлекать военнопленных к труду в тяжелых условиях военного времени и нехватки рабочих рук начали абсолютно все страны.

На своих заводах немцы использовали русских пленных редко, так как считали, что абсолютно все русские — безграмотная деревенщина, не способная освоить сложное производство. Поэтому их чаще всего отправляли работать в поля. Но нет худа без добра — это был дополнительный шанс выжить, так как в сельском хозяйстве по понятным причинам было проще с продуктами, а их немцам вскоре стало не хватать для самих себя.

К началу Первой мировой уже были подписаны две Гаагские конвенции о законах и обычаях войны — 1899 и 1907 гг., где были прописаны в том числе положения о военнопленных. Но каждая страна толковала положения конвенций по своему и единственное, что действительно хоть как-то работало на практике — допуск в лагеря военнопленных представителей Международного комитета и национальных организаций Красного креста.

Система эта действовала именно «как-то», потому что и Красный Крест мог проводить инспекции далеко не во всех лагерях. В каждой стране в зависимости от предпочтений и фантазии местных властей существовали самые разные типы лагерей — основные, штрафные, карантинные, так называемые «рабочие команды», лагеря в прифронтовой полосе и т.д. Список лагерей, которые посещали наблюдатели, составляли сами принимающие стороны — обычно это были лишь «образцово-показательные» основные лагеря в глубоком тылу. Тем не менее, за годы войны 41 делегату Красного Креста удалось посетить 524 лагеря на всей территории Европы. К концу войны через Красный Крест было переслано более 20 миллионов писем и сообщений, 1,9 миллиона передач и собрано пожертвований на сумму 18 млн швейцарских франков.

Императрица Александра Фёдоровна (слева) с дочерью Татьяной и царевичем Алексеем (справа)
собирают пожертвования в пользу Красного Креста. 1914 год

Также в решении вопросов контроля за положением военнопленных посредничали дипломаты нейтральных стран — Швейцарии, Дании, Швеции, Испании. Конкретно за российских военнопленных в Германии «отвечали» именно испанцы.

При посредничестве нейтральных стран подписывались дополнительные соглашения об облегчении участи отдельных военнопленных. Например, удалось добиться, чтобы больные туберкулезом и инвалиды могли выехать в нейтральную страну, где они попадали на положение интернированных и жили уже в более комфортных условиях. Также периодически проводились взаимные обмены военнопленными, явно более не способными держать оружие. Любопытно, что инициаторами такого гуманизма обычно выступали немцы и австро-венгры. Более того, под конец войны начался обмен и здоровых пленных — возрастных и многодетных солдат. В общей сложности благодаря таким акциям на родину смогли вернуться около 200 тысяч пленных. Большую часть из них составили солдаты, воевавшие на Западном фронте, на Восточном же подобные договоренности до самого конца оставались единичными в силу неприязненного отношения русского командования в своим пленным. Причем для них была полностью закрыта даже линия индивидуального обмена.

Например, попавшие в плен русские генералы и их семьи в ходе войны массово писали прошения на высочайшее имя с просьбой обменять их, но царское правительство оставалось твердо, считая их всех предателями, или полагая, что те должны сбежать сами. Хотя большинство таких генералов, согласно документам, в плен попали, оказавшись в безвыходных ситуациях не по своей вине — в результате полного окружения, как это было при разгроме армии Самсонова под Танненбергом в Восточной Пруссии в августе 1914 года, (там в плен угодили сразу 15 генералов), в сражении на границе Восточной Пруссии в лесу под Августовым в феврале 1915-го (11 генералов) или в окруженной крепости Новогеоргиевск под Варшавой (17 генералов).

Среди череды трагедий Великой отечественной наряду с миллионами погибших одной из наиболее тяжких является плен. Плен в какой-то мере даже более страшен для восприятия, нежели гибель в боях, ибо можно понять, когда миллионы гибли с оружием в руках, защищая родную землю от захватчиков. Но трудно представить себе, что миллионы оказываются во вражеском плену.

Всего за годы войны без вести пропавшими числились 4559,0 тыс., почти 40% от общего числа безвозвратных потерь. Большая часть из них оказалась в плену, из которого вернулись всего лишь 1836 тыс. человек (1)

Когда счёт идёт на миллионы, это всегда вызывает шок и немой вопрос: как же так?! Сразу подразумевается какой-то подвох, ну не могли же 4,5 миллиона солдат и офицеров просто так по объективным причинам оказаться в плену, не исчерпав всех возможностей для сопротивления!

Этим и пользуются самым наглым образом либералы и псевдоисторики, выкладывают готовый ответ: а это они, мол, не хотели за большевиков сражаться. Вот и сдавались поголовно немцам, пока заградотрядами кровавые «коммуняки» не стали заставлять армию идти в бой.

Что характерно, эту точку зрения разделяют как монархисты, так и нацисты, ну и, конечно же, либералы-демократы. Это одна из ключевых точек их единения в борьбе с общим врагом – советским государством (даже покойным) и непосредственно с нашей историей.

Их хлеб – давать простые ответы на сложные вопросы. Взять какую-то одну негативную черту и раздуть её до вселенских масштабов, ведь если не вникать подробно в события тех страшных дней, то такой ответ в принципе даже покажется логичным. Ведь если хотели бы сражаться за свою страну – так и сражались бы, а не в плен сдавались, верно?..

О том, каким образом тонкой линии армий прикрытия надо было останавливать армаду немцев и их союзников горлопаны, как правило, умалчивают. О том, как пехоте «на своих двоих» следовало избежать окружения моторизованными частями немцев, ответа тем более не следует.

Целью данной статьи не является разбор того, насколько упорно оборонялись советские войска (немецкие документы пестрят докладами об упорном, порой отчаянном сопротивлении окружённых), этой темы мы коснёмся лишь вскользь, когда к тому будет особая необходимость.

Попутно, да простит меня здравый смысл, я попытаюсь применить логику либералов к событиям тех времён и сравнить с событиями Великой отечественной. Сразу оговорюсь: автор в корне не приемлет подобный «либеральный» подход к истории, и ставит своей целью показать всю его абсурдность, попутно донеся до читателя много полезной информации о сражениях минувших войн.

Вашему вниманию предлагается часть 1 — «Два котла» , в основе которой лежат размышления о схожести и различиях между окружением советских 3-й и 10-й армий в Белостокском котле и гибелью 2-й русской армии под Танненбергом.

Итак, на 1914-й год русская армия после проведённой мобилизации насчитывала 6 миллионов 553 тысячи человек. (2)

Стоит сравнить это число с состоявшими в РККА на 22 июня 1941 года 4,8 млн чел, из которых в западных округах насчитывалось всего лишь 2,9 млн человек, разорванные на три несвязанных оперативно эшелона.

Активная фаза первой мировой войны после ряда приготовлений началась для русской армии планомерным развёртыванием и вторжением 1-й и 2-й армий в Восточную Пруссию 17-го августа 1914-го года, то есть спустя почти три недели после объявления мобилизации. Несмотря на плохую подготовку наступления и неокончательное развёртывание сил, времени всё же было предостаточно, тем более в сравнении с тем временем, что было на подготовку к войне у РККА. Напомню, что первые меры к развёртыванию армии начали приниматься лишь после сообщения ТАСС, а именно 18-19 июня 1941 года.

Имея в целом 304 батальона против 183 у германцев и 183(!) эскадрона против 84, обладая подавляющим качественным превосходством кадровых дивизий над германскими резервными корпусами, перемешанными с подразделениями ландвера и ландштурма, армии Северо-Западного фронта начали наступление. Успешно начав операцию Гумбинненским сражением, в котором немцы потерпели чувствительное поражение, 1-я и 2-я армии начали на радость немцам, уже думавшим об отступлении, медленно, и совершенно несогласованно, веером расползаться в разные стороны. Немецкое командование будто только вновь поверило в свои силы. Радиоперехваты нешифрованных приказов по армиям Ренненкампфа и Самсонова полностью обрисовали диспозицию русских армий: между ними образовался никем не заполненный многокилометровый разрыв. Обладая подавляющим превосходством в кавалерии, наши генералы не смогли её толком использовать даже для прикрытия флангов, не говоря уже об эффективном преследовании отступавших немцев и освещении «тумана войны» перед продвигающимися вслепую навстречу гибели войсками. Пользуясь вялостью наступления со стороны 1-й армии, немецкие части (включая частично даже гарнизон Кёнигсберга) оторвались от преследования, погрузились в эшелоны и, осуществляя железнодорожный манёвр, отправились прямиком на фланг 2-й армии Самсонова. Там, соединившись с прибывшими резервами и основными силами 8-й армии, начали операцию на окружение. 27-30 августа корпуса 2-й русской армии оказались в кольце, будучи оторванными от корпусов 1-й армии на 80-100км. Оторванными сугубо добровольно и по собственной же бестолковости, а не под воздействием ударов навязывающих свою волю немцев.

Согласитесь, какой разительный контраст с обстоятельствами окружения частей 3-й и 10-й советских армий в Белостокском выступе! Когда две танковые группы, значительно мощнее своих оппонентов, прорвали фронт и быстро вышли на тыловые коммуникации и так бедного путями сообщений района, зажав советские войска в лесисто-болотистой местности, непрерывно утюжа отходящие колонны бомбами, сжигая тягачи, заставляя бросать артиллерию и идти на прорыв с винтовками против пулемётов.

В нашем же случае превосходство в силах целиком на стороне армий Самсонова и Ренненкампфа, но немцы умудряются превратить начальное поражение в блестящую победу.

Как же повели себя окружённые?

Отдельные подразделения 2-й армии оказывали героическое сопротивление, как 25 годами позднее войска в Белостокском котле. Как пишет генерал М. Зайончковский(2),

В этом сражении русские разбили 6-ю и 70-ю ландверные бригады у Гросс-Бессау и Мюлена, ландверную дивизию Гольца, 3-ю рез. дивизию под Гогенштейном, 41-ю пехотную дивизию под Ваплицем, 37-ю пех. дивизию под Лана, Орлау, Франкенау; наконец, они нанесли поражение 2-й пех. дивизии под Уздау, но отдельные успехи русских не были увязаны в общую победу.

Но что есть отдельные успехи на фоне общей катастрофы?

Части XIII и XV корпусов и 2 пех. дивизии разбились на отдельные группы, составленные из разных войсковых частей пехоты, артиллерии и казаков (дивизионной конницы), и продолжали еще вести бой 30 и 31 августа. Немногим удалось пробиться, но большей частью эти группы, оставшиеся без руководства старших начальников, пробирались наугад по лесным дорогам и при встрече с противником оказывались не в состоянии организовать успешный прорыв.

За фразой «оказывались не в состоянии организовать успешный прорыв» скрываются весьма нелицеприятные вещи.

Например, генерал А.А. Благовещенский, командир VI-го армейского корпуса, один из прямых виновников окружения 2-й армии, бежал от своих войск. Корпус бесконтрольно откатился вслед за командующим обратно за границу, открыв для немцев фланг своих товарищей. Как он затем оправдывался, «Не привык быть вместе с войсками». (А.А. Керсновский, «История Русской армии»)

Командир 23-го армейского корпуса генерал К.А. Кондратович также сбежал от своих войск в тыл.

Но главный «герой» во всей этой трагедии – безусловно, генерал Н.А. Клюев, командир XIII-го корпуса.

В ходе боёв в окружении он, возглавляя дивизионную колонну, шедшую на прорыв, перед последней линией германских пулемётов внезапно приказал ординарцу ехать к немцам с белым платком в руках. И более 20 тысяч человек при оружии сдались без боя, не ранеными, имея все возможности не только продолжать сопротивление, но и благополучно пробиться к своим.

Характерный штрих — из всех высших чинов корпуса пробился только начштаба 36-й пехотной дивизии полковник Вяхирев. Из всего состава пробились 165 человек и команда разведчиков. Именно они не подчинились приказу о сдаче и пошли на прорыв. Как мы видим, успешный. (Там же)

Также внимания заслуживают и обстоятельства самоубийства генерала Самсонова – когда при попытке прорыва вместе со своим штабом, он не был поддержан эскортом, не желавшим идти на пулемёты, и вынужден был, дабы избежать позора, застрелиться.

Стоит заметить, что тема командования в царской армии заслуживает подробного рассмотрения в отдельном материале.

Снова разительный контраст с тем остервенением, с которым советские 10-я и 3-я армии по болотам пробивались к своим, сметая один за другим немецкие заслоны, нанося противнику чувствительные потери, упорно обороняясь и задерживая преследователей на каждом возможном рубеже, зубами вцепляясь в плацдармы у ключевых переправ в июне 1941-го. (5)

Завершить окружение противнику удалось лишь 2 июля 1941 года, порядком помотавшись по лесам и прилично растрепав свои дивизии. По немецким данным в плен было взято 116100 пленных (здесь стоило бы оговориться о методиках подсчёта пленных немцами, но это тема для отдельного материала), но успех оказался лишь частичным – значительная часть советских войск из котла благополучно вырвалась, несмотря на утрату тяжёлой артиллерии и большей части техники.

Армия Самсонова, напомню, не сталкивавшаяся с прорывами танковых групп и бомбовыми коврами, имевшая с противником равенство в живой силе (10,5 пехотных дивизий против 11,5 у врага) и превосходящая их качественно, потеряла в тех боях пленными 92 тысяч за 3 дня, при боевых потерях всего лишь в 8 тысяч человек убитыми. (3) Другие оценки дают цифры от 80 до 97 тысяч пленных. Касательно же потерь убитыми в 3-й и 10-й армиях в 1941-м немецкий доклад группы армий «Центр» недвусмысленно утверждал: «Потери противника убитыми, по единогласным оценкам, чрезвычайно высоки». Почувствуйте, как говорится, разницу.

После окружения 2-й армии немецкий удар логично обрушился и на 1-ю армию, ранее позорно оставившую товарищей в беде, и до 17-го сентября армия Ренненкампфа добавила в германскую «копилку» ещё 45 тысяч взятых в плен.

Самое время задаться вопросом – а почему, собственно, пленённые солдаты и офицеры советской армии нашими драгоценными либералами записываются в «не желавшие воевать» и в «сдававшиеся при первой возможности»?

Простите, но если 116 тысяч пленных, полторы недели боровшихся со значительно более сильным врагом, «не хотели сражаться за власть большевиков», то 97 тысяч пленных в Восточной Пруссии, дравшиеся с врагом как минимум равным, а то и более слабым, тем более должны были не желать сражаться «за Веру, Царя и Отечество»? Иначе каким же образом немцы собрали столь значительный «урожай»?

Простите, но хромает логика. Если оперировать одним только количеством пленных, то аргументация подобного уровня мгновенно становится палкой о двух концах, и не менее больно ударяет и по царской армии, в период её наибольшего могущества. Когда никаких большевиков ещё и близко не было, страна жила ожиданием победы, на волне патриотизма, ещё не грянули катастрофа с и «снарядный голод», прекрасно обученная кадровая армия на довоенных запасах шла громить врага малой кровью на его территории.

Согласитесь, обвинять дивизии армии Самсонова в пацифизме по меньшей мере глупо, что никто собственно и не делает. Но почему-то в отношении пленных в том же Белостокском котле подобные утверждения сыплются как из рога изобилия.

Но к политике двойных стандартов у наших властителей дум и ангажированных «историков» давно не привыкать. Так давайте же думать своей головой.

Но всё это было только началом, куда более страшные события развернутся в 1915-м году, о чём поговорим .

*Примечание.

1) Г.М.Кривошеев, «Россия и СССР в войнах XX века, статистическое исследование»

2) М. Зайончковский, «Первая мировая война»

3) Н. Головин, «Военные усилия России в Первой мировой войне»

4) А.А. Керсновский, «История русской армии»

Подробнее о гибели 2-й армии в Восточной Пруссии см. также например Г. Иссерсон, «Канны мировой войны».

5) По боям 3-й и 10-й армий см. А.Исаев, «Неизвестный 1941-й. Остановленные блицкриг».