Последние годы жизни и п сахарова. Сказания русского народа - народное чернокнижие, игры, загадки, притчи, народный дневник

Настоящая книга представляет собой переиздание главного труда выдающегося славянского просветителя Ю. Крижанича (1617-1683). Получил, богословское образование в Загребе, Болонье и Риме. Был священником-миссионером, выступал за унию католической и православной церквей и за единство славянских народов во главе с Россией во имя противостояния османскому наступлению на христианскую Европу. В 1647 и 1659 гг. побывал на Украине, а в 1659 г. приехал в Москву. Произведение написано в 1663-1666 гг. в Тобольске, куда автор был сослан царем Алексеем Михайловичем. Рукопись публикуемого в настоящем издании труда Юрия Крижанича хранится в Центральном государственном архиве древних актов в Москве и входит в состав знаменитого собрания Синодальной библиотеки.

Более двухсот лет сочинения Юрия Крижанича пролежали в забвении на полках московских архивов, пока их не обнаружил русский историк литературы и славянофил П.А. Бессонов. Он был первым, кто открыл читателям имя Крижанича и кто определил его как «ревнителя воссоединения церквей и всего славянства». Более века продолжались споры вокруг имени Крижанича, пока в 1983 г., в трехсотлетнюю годовщину его смерти, не прошел Международный симпозиум в Загребе, положивший начало переизданию его сочинений и единодушно оценивший его вклад в дело консолидации славянских народов.

Будучи пропагандистом идеи объединения славян, свой труд Ю. Крижанич создал на «всеславянском языке», представляющем собой смесь церковнославянского, русского и хорватского языков. Перевод «Политики» Ю.Крижанича на русский язык осуществлен для настоящего издания впервые. В предыдущем её издании, увидевшем свет свыше 100 лет назад благодаря П.А.Безсонову, были переведены лишь отдельные, как он писал в своем послесловии к «Политике», «иностранные, инославянские и полурусские выражения» («Русское государство в половине XVIIв, т.2,М.,1860,стр1). Согласно анализа голландского лингвиста Т.Экмана, занимавшегося выборочной статистикой словоупотребления в «Политике» доля слов, присущих всем славянским языкам, составляет в тексте около 59%, доля русских и и церковнославянских слов – около 10%, серско-хорватских – около 9%, польских – 2,5% и т.д. В «Политике» Крижанича цитируется много мест из Библии, сочинений католических богословов, античных авторов, хроник и др. Язык рукописи Крижанича весьма своеобразен, манера его изложения необычна.

Книга является важным источником по истории России XVII века. В ней затрагиваются также философские, этические, государственно-правовые, экономические проблемы.

Деятельность Юрия Крижанича (1618 - 1683 гг.) уже давно привлекала к себе внимание исследователей - историков, философов, экономистов, литературоведов, лингвистов и других, дававших самые противоречивые оценки его сочинениям. Одни исследователи готовы были видеть в произведениях Крижанича настоящую программу реформ, которая впоследствии осуществлялась при Петре I, рассматривая Крижанича как своего рода предшественника Петра.

Другие авторы рассматривали горькие рассуждения Крижанича о различного рода непорядках и злоупотреблениях в России его времени как памфлет, направленный против России и русского народа. Некоторые из них доходили даже до прямого утверждения, что Крижанич был ненавистником славянских народов и Русского государства, хотя в действительности вся деятельность Крижанича была проникнута идеей общности славянских народов и горячей любовью к славянству.

На самом же деле как восторженные похвалы в адрес Юрия Крижанича, будто бы начертавшего будущие реформы начала XVIII в., так и обвинения его во враждебности к России и другим славянским народам одинаково необоснованны.

Взгляды Крижанича не имеют ничего общего с великодержавными идеями панславизма XIX в. Его труды и его теории надо рассматривать в рамках его времени. Предлагавшийся им план возрождения славянства был обусловлен исторической обстановкой середины XVII в., и его никак нельзя искусственно приладить к позднейшим теориям. В творчестве Крижанича переплелись потребности его родины, изнемогавшей под чужеземным игом, претензии на мировое господство папского Рима и сложные проблемы России, вступавшей в Новый период своей истории. Крижанич умер, идейно вдохновляя и защищая славянский мир в борьбе с турецкими захватчиками.

Издаваемое в настоящей книге основное сочинение Юрия Крижанича, известное под условным названием «Политики», было написано в годы жизни автора в Тобольске, куда он был сослан царскими властями. Тобольск в это время был отдаленным, но по-своему крупным центром, главным местом управления Сибирью. Он имел немалое значение для торговли с сибирскими народами и народами Средней Азии, с «Бухарами». Это было место, куда ссылали людей по политическим причинам различного свойства. Ссыльные в Тобольске второй половины XVII в. находились на особом положении и составляли как бы своеобразную колонию, связанную непосредственно с воеводской канцелярией. О своих встречах с ссыльными людьми - русскими" и иноземцами - рассказывает сам Крижанич, нередко отмечая даты своих встреч и разговоров. Характерно, что даты этих встреч Крижанич пишет по-русски - от «сотворения мира», причем иногда совсем по образцу приказных документов того времени пишет просто 173 год (вместо 7173).

Тонкий наблюдатель, дальновидный исследователь Юрий Крижанич сообщает в своей «Политике» много таких сведений о России и особенно о Сибири XVII в.

Но, конечно, главное значение «Политики» заключается не в том, что она является одним из важнейших источников для понимания русской жизни XVII в. Крижанич выступает перед нами как крупнейший писатель своего времени, как провозвестник славянского единства. Он как бы продолжает развивать те идеи, с которыми в свое время в Сербии выступил знаменитый гуманист XV в. Константин Костенчский. И, надо думать, это не случайно, так как высокие идеи объединения славянских народов были естественны в пределах главным образом Сербии и Хорватии, находившихся под чужеземным игом и постоянной угрозой нападения с севера и с юга. Поразительны и необычайно широки для своего времени взгляды Крижанича на положение славянских народов, в особенности на положение украинцев и русских «луторских и калвинских стран», протестантов) - он старался оградить от общения со славянами, потому что видел результаты «онемечивания» западных славян Западных соседей славян - «немцев» (к ним он причислял, помимо германцев, также и датчан, голландцев, англичан, шведов, т. е. жителей - поляков и чехов. С восточным и южным соседом - Османской империей - он призывал к непримиримой борьбе: османы и крымские турки рассматривались им как главные противники славянского мира. Россия должна была возглавить освободительную борьбу славянских народов против Османской империи, и именно эта борьба и должна была стать первоочередной задачей внешней политики Русского государства. Главенство России в сообществе славянских народов, по мнению Крижанича, должно было также проявиться и в вызволении западных славян из-под гнета политики «онемечивания», причем решающую роль в этом вопросе Крижанич вновь отводил русскому царю. Именно он должен был «язик словенский в книгах исправить и осветлять, пригодними разумними книгами оним людям (т. е. славянам - Л. П.) умние очи открыть».

Чтобы выполнить задуманное, Крижанич обратился к царю Алексею Михайловичу, «советуя стать во главе славянства и прежде всего поднять умственный уровень собственного русского народа». Но, вероятно, царю не понравились некоторые из идей Крижанича и, в частности, о слиянии католической и православной церквей, что послужило причиной ссылки его в Тобольск.

В своих трудах мыслитель глубоко и тщательно проанализировал причины языковой и этнической близости славян и создал своеобразную и стройную теорию славянского единства. В духе своей эпохи он постарался обосновать богословскими доводами необходимость единения всех славян в общую семью. При этом он не только обосновал и провозгласил идею славянского единства, но и попытался наметить те необходимые экономические, политические, культурные и религиозные меры, которые обеспечивали бы задуманному успешно осуществиться. Наглядным воплощением в жизнь его принципов и стала «Политика» - основной обобщающий труд, в котором идея всеславянского единства стала одной из главных тем.

Крижанич - апологет самодержавия, «совершенного самовладства» как наилучшего правления, полностью превосходящего любое иное: при «самовладстве» легко исправить все ошибки, недостатки и извращения и ввести благие законы. Государь - «самовладец» подобен богу на земле, и его судит только бог. Но самодержавное правление не должно быть ни дурным, ни крутым, ни жестоким, ни тираническим, какими были правления Ивана Грозного и Бориса Годунова. Праведная верховная власть может, превратиться в тиранию, если будут введены несправедливые законы. Безграничная власть противна божественному и природному закону. Крижанич был уверен, что в России может наступить время, когда весь народ восстанет против «безбожных», «любодерских» законов, введенных еще царями Иваном Грозным и Борисом. Чтобы этого не произошло, он советовал ограничить законами всевластие «слуг царя», установить новое, наилучшее законодательство. Большим вкладом в русскую политическую мысль явились аргументы Крижанича против многовековой политической мифологии на Руси, в частности, против легенды о происхождении русских князей из рода Августа, а также против концепции «Москва - третий Рим». Следует также отметить, что Крижанич отвергал достоверность летописного предания о приглашении новгородцами варяжских князей.

Политическая мысль Крижанича своей направленностью на упорядочение путем законов самодержавия в России была мыслью в основном прогрессивной, более того, значительно опережавшей историческое время, в котором жила России в 60-е гг. XVIIв. Но не чужда была ей и определенная склонность к ксенофобии, неприязни к Западу, хотя в принципе антизападником Крижанич не был и советовал царю перенимать у иных государств все «хорошо установленное», особенно в законодательстве, полагая, что каковы законы, таков и порядок вещей в государстве.

1. В этих книгах переведены беседы и наставления некоторых знаменитных писателей, писавших о политических делах (то есть о царских, государственных и народных заботах и промыслах): а именно Филиппа Коминя, Паоло Паруты, Юста Липсия и других.

Филипп Коминь был парижским боярином, двух французских королей думником6 и к разным государям послом. Считают его изрядным политиком и политическим писателем.

Паоло Парута был венецианским боярином и думником и похвально писал о политике.

Липсий был философом и человеком великого рассудка. Его книги весьма славятся.

А Максим Фауст написал книги о казне и о деньгах, и о рудах. Он приводит полезные размышления и наставляет, как собирать казну со справедливой и подлинной выгодой и с честью для правителей, и без притеснения подданных.

2. Еще и из разных других книг здесь выписано о том, что подобает для соблюдения чести царского имени и величества. Каково мнение других народов об этом славном царстве. Что в своих книгах о нем пишут. Что хвалят и чего не хвалят и как нам понимать их обвинения и им отвечать, если выпадет случай, во время посольств или еще где.

Как соседние народы обычно обманывают это преславное государство. Как надо обходиться с ними во время посольств, при переговорах в торговых делах и на войне; как оберегаться от их непрестанных обманов и хитростей, посредством коих они завладевают всеми плодами этой земли и достоянием всего народа.

3. Потому здесь говорится о торговле, о рукодельных промыслах, о земледелии или о пахоте и обо всяких промыслах, что служат обогащению государственной казны и благоденствию народа.

Об укреплении царства, об умножении сил и обо всяких ратных промыслах.

О соблюдении чести и достоинства - то, что непременно надо знать, но, как мне кажется, доселе никогда не говорилось.

О законах и обычаях, и о законопорядке: как он со временем бывает нарушен. Как хорошие порядки беречь, а дурные искоренять.

О недугах или о бедах народных

4. Святой Амвросий (кн. 1, комм. 5 к гл. 7 от Луки), говоря о том мертвеце, которого спаситель воскресил в Капернауме, сказал так: «Мертвеца оного довели до гроба четыре первозданные причины, кои порождают все недуги и постоянно тянут к могиле все людские тела». Ведь говорят, что тело наше состоит из четырех первозданных вещей - то есть из земли, воды, воздуха и огня. Так как все они враждебны между собой и пагубны друг для друга (ибо всегда сухое борется с мокрым, а тепло с холодом), они не могут пребывать в мире, и соединение их не может быть прочным. Оттого же и в нашем теле из-за такого несогласия между его частями всегда идет борьба, оно хиреет и нужна ему ежедневная поддержка едой. Если бы едой и питьем (а временами и лечением) не обновлялась его сила, быстро бы оно развалилось и погибло.

Точно так же и всякое государство состоит из многих противоречивых частей, кои своим несогласием и борьбой наносят ему вред и ведут к его упадку или к разорению. То есть все время незаметным образом возникают то собственные дурные законы, то чужеземное насилие или хитрости, которые, словно недуги, поражают государство, и оно хиреет и тлеет, и нужно ему постоянное подкрепление.

5. Недуги или же болезни народные возникают по разным причинам:

1) Если королевство попадает по власть иных народов, подобно польскому, где правят иноплеменники.

2) Если нужно будет платить дань какому-либо иному народу.

3) Если в договарах, в торговых и в иных делах народ наш будет хитростью обманут соседними народами и обнищает.

4) Если не будет справедливого суда и управы, если злодеи свободно злодействуют, а сильные слабых обижают.

5) Если в королевстве будут алчные люди и безбожные законы или раздоры и обиды, из-за коих людям всегда придется жить в печали и вздыхать и жаждать перемен.

6) Если в наших делах будет какая-нибудь неудача, из-за коей весь народ потерпит убыток и поношение, злую славу и хулу.

6. Все это приносит народу зло, от которого всегда должно предохранять государево попечение; и надо позаботиться, чтобы любым способом изгнать из государственного тела эти болезни. Хороший правитель не довольствуется тем, что сохраняет государство в прежнем его состоянии, но всегда стремится сделать его богаче, сильнее, достойнее и непременно счастливее. И кто не старается улучшить свое государство, несомненно ухудшает его, ибо оно не может долго оставаться в одном состоянии, а становится либо лучше, либо хуже. Улучшение же и укрепление государства гораздо более зависит от хорошего законодательства, нежели от расширения рубежей и завоевания новых стран.

7. Царь Адриан перед смертью сказал своим боярам: «Получил я город Рим кирпичным, а оставлю его мраморным». По условиям того места и времени он поступил хорошо. Но много лучше поступил бы и большую славу стяжал бы тот правитель, который мог бы сказать: «Получил я государство, зараженное дурными порядками, а оставляю его наделенным хорошими законами».

8. Филипп - князь Чешской державы в Немецкой земле - обычно говорил: «Хорошее устройство государства познается по трем вещам:

во-первых, по хорошим дорогам - если будут хорошие мосты и будет можно ходить по стране, не страшась воров и прочих опасностей;

во-вторых, по хорошей монете - если торговля не страдает от негодных денег;

и в-третьих, по хорошим судам - если будет всем легко добиться суда и скорой управы».

Князь этот действительно хорошо сказал, но, однако же, назвал не все, что надо, а только самое основное. Ибо, кроме этих трех забот, правителям необходимы еще и другие промыслы, о которых мы, с божьей помощью, по мере наших сил здесь расскажем.

Разделение сочинения

9. Иеремия говорит: «Да не хвалится мудрый мудростью своею, сильный - силою своею, богатый - богатством своим. Но хвалящийся хвались тем, что разумеет и знает меня, - говорит господь» (Кн. пророка Иеремии, 9.23)".

Этими словами пророк учит: прежде всего нужно воздать богу славу, то есть познать его и любить и прославлять добрыми делами. При этом он говорит о трех вещах, коими мир славится и в коих он почитает свое счастье - то есть о богатстве, силе и мудрости. Но мирскую славу он считает суетной и погибельной для душ, если стремятся к ней одной и при этом забывают бога. Но для тех, кто верен богу, эти вещи не вредны, а, напротив, хороши и много полезны и необходимы и являются дарами божьими.

Вот почему мы разделим это сочинение на три части и расскажем о богатстве, силе и мудрости государевой.

Некоторые общие замечания о благочестии, богатстве, силе, мудрости и чести

10. В приведенных словах пророка сказано о четырех столпах государства: о благочестии, богатстве, силы и мудрости. Благочестие укрепляет душу и уготавливает вечное блаженство, а остальные укрепляют тело и приносят телесное блаженство тем, кто пользуется ими правильно и в меру.

11. Но, к удивлению и превеликому несчастью, едва ли кто на деле ищет того, что лучше и важнее всего, то есть благочестия и вечного блаженства. А весь мир ищет богатства, силы, мудрости и славы и думает об этих вещах непрестанно и безмерно. Но великое множество ищет их неправедными путями, а многие и не знают, что представляют собой эти вещи.

12. Богатство правителя состоит не столько в его золотой и серебряной казне, сколько в многолюдности [его страны]. Не тот король богаче, у коего больше золота, а тот, у кого больше людей. Ибо Писание говорит: «Во множестве народа величие царя, а при малолюдстве - стыд государю» (Притчи, 14.28).

13. Сила состоит не столь в обширности державы и в неприступности крепостей, сколько в хороших законах. При жестоких порядках наилучшая земля остается пустой и редко населенной. При размеренных порядках и плохая земля бывает многолюдной и густо населенной.

14. Мирская мудрость государева основана на двух правилах: «Познай самого себя. Не верь чужестранцам». Ибо так же, как простые люди простыми бывают обмануты, так и короли бывают обмануты королями и целые народы - другими народами. Лишь того человека не обманут, кто недоверчив. Считай вечной истиной, что никто и никогда не творит никакого добра ради ближнего своего, а всегда ради себя и по своим причинам. И поэтому тот, кто верит людям, лишается того, на что надеялся. Особенно - наш народ, ибо причина всех наших тяжких общих бед в том,что мы сами себя не знаем, а чужестранцам верим.

15. Славу, честь и достоинство государево некоторые видят в трех вещах: 1. Похваляться перед чужестранцами красивой дорогой одеждой, пышным войском, государевым серебром и казной; 2. Одаривать тех же чужестранцев, послов и торговцев большими богатыми подарками; 3. Держать у себя на большом жаловании множество тех же чужестранцев праздных и ненужных лишь ради славы, какую они приносят.

Но те, что так считают, горько ошибаются и обманывают своих государей. Суетна та слава, когда своих морят, чтобы чужих насытить. Соседние народы не хвалят этого, а хулят и высмеивают.

16. Нет славы королю в том, что чужестранцы получат от него пребогатые дары (кроме некоторых необходимых случаев). Но в том его слава, чтобы не дать перехитрить себя в торгах и в договорах.

17. Нет славы королю и в том, что множество чужестранцев будет у него обжираться и пьянствовать. Ведь сами эти хлебогубцы, объедаясь и пьянствуя, насмехаются над такими порядками, а другие люди - и подавно. Но славен будет король, если его собственные подданные будут богаты и достойны. Чем более достойными подданными король правит, тем больше почитают его самого. Король, который хочет, чтоб его особенно чтили, должен возвысить достоинство своих князей и бояр.

18. О, как заблуждаются те, что мнят, будто достоинство государево зависит более всего от богатства казны, даже если государство будет нищим. Ни от чего так не зависит достоинство государево, как от богатства подданных. Где подданные богаты, там государь может вести войну, сколько хочет. А где одна лишь казна богата, а вся страна убога, там скоро не станет силы.

Часть 1

О БЛАГЕ

1. Способы умножения государственной казны всем на свете людям хорошо ведомы и везде применяются, так что нельзя придумать заново ничего такого, что бы еще доселе у людей не было в обычае. Как говорит Екклезиаст; "Ничто не ново под солнцем, и никто не может сказать: это - новое" (Екклез, 1.10). Лучше было бы отучиться от некоторых старых [способов], нежели изыскивать новые способы умножения казны.

Однако достойно удивления, что во всяком деле новые советы вызывают сомнение, недовольство и легко осуждаются, и лишь при сборе казны ничто не бывает столь новым, неправедным, безбожным и позорным, чтобы его не принять.

2. Я не стану выдумывать новых способов умножения казны, но только скажу, что некоторые способы и промыслы неправедны, нечестны и ложны или ведут не к обогащению, а скорее к обнищанию. А затем скажу как надо пользоваться справедливыми, честными и полезными способами и сохранять [их].

3. Дурные способы суть таковы:

Во-первых, алхимия или изготовление золота - бесовский блуд, вследствие коего люди надеются сделать из меди золото и серебро. Несчетное множество людей испокон веков трудилось и трудится над этим, но еще ни один правитель не получил от алхимии столько, чтобы мог прокормить хоть одного воина, и ни один алхимик не создал ни одной капли золота из меди и не извлек для себя никакой выгоды без содействия дьявола или без обмана иных людей.

2. Чеканка или переливка монеты: когда ищут прибыли от чеканки монеты и чеканят негодные деньги. Способ этот не только неправеден и полон греха, но и весьма обманчив: кажется он прибыльным, однако является убыточным и вредным. Во веки веков отнюдь и правитель не может получить от перечеканки ни одной монеты, не потерпев при этом стократного ущерба.

У лекарей есть средство, называемое "мерой отчаяния" (Remedia desperata). Когда лекарь сочтет больного умирающим, он отрезает у него какую-то часть тела, либо разрезает тело и опять зашивает его, либо иначе лечит, но так, что больной либо выздоровеет, либо умрет от самого лечения. Чеканка негодных денег подобна этой смертельной "мере отчаяния". И равно как "мера отчаяния" применяется не иначе, нежели в крайней нужде, когда нет никакого иного средства, так и негодные деньги нельзя чеканить без крайней нужды. А прекратить это надо как можно скорее, ибо если это будет долго длиться, то с народом станет то же, что с больным, которому бы лекарь отворил жилу и не перевязал ее: вся кровь бы вытекла, и человек бы умер. Так и с народом - все богатство (называемое второй кровью) от народа утечет.

3. Нещадные поборы, жестокие порядки, монополии, кабацкие дела и всякое чрезмерное и немилосердное отягощение подданных. Правильно говорится: "Не делай другому того, чего не хочешь сносить сам".

4. А самое худшее дело и разорение для страны, это чужеземная торговля, то есть когда какой-нибудь король позволяет чужеземным торговцам пребывать или жить в своей державе, склады и лавки держать и торговать по всей стране. Ибо они везде задешево скупают наши товары и открывают своим землякам-чужеземцам все наши тайны, не только в торговых, но и в государственных тайных делах. Они разрушают наши собственные порядки и насаждают в нашем народе свои растленные, гибельные обычаи и вводят нас в соблазн и губят наши души,- и за все это королю придется держать ответ перед Богом.

Одним словом, эти торговцы являются причиной неизмеримых бед для тела и для души. А пользы от них нет никакой, кроме некоторых подарков, кои они дают царю или боярам. Но эти подарки нечего считать, ибо [чужестранцы] вывозят из нашей страны в десять тысяч раз больше богатств, нежели сами нам дарят.

А в тяжелые времена они вывозят из государства свои товары и тем вызывают в государстве большую дороговизну. А отечественные торговцы вместе с нами терпят зло и добро и не отправляют в другие места свои товары из-за того, что введены медные деньги.

А еще и того хуже, когда эти чужеземные торговцы бывают не самостоятельными хозяевами, а слугами и приказчиками других, более богатых купцов (каковы все немцы, торгующие на Руси); Ибо они и сами со своей челядью кормятся и богатеют за наш счет и своим хозяевам отсылают наши товары, которые могут быть куплены по самой дешевой цене и в самую дешевую пору, и сверх всего посылают им ежегодно условленный- оброк деньгами или товарами. И посредством этой хитрости они заставляют сие преславное государство без всякой нужды и неведомо за что платить дань или ясак своим англичанам, брабантцам и гамбуржцам.

И ныне эти немцы хорошо дали нам себя знать: всю меховую казну они скупили за медные деньги, а затем привезли ее опять на Русь и за бесценок спустили за cеребро, и тем причинили царской казне и всему народу несметный убыток.

О, славный государь, ни за что не верь волку, если он захочет откормить твоих ягнят, и во веки вечные не верь, что чужеземный торговец принесет тебе какую-нибудь пользу. Ведь не может быть, чтобы твое богатство умножил тот, кто сам обходит все земли и моря, всю свою жизнь посвящает странствиям и гибельным опасностям ради денег и более жадно смотрит на серебро, чем волк на ягнят.

Тот, кто бросает в воду леску, надеется вытащить рыбу. Тот, кто сеет в землю жито, надеется сжать его в десять раз больше. И если чужеземный торговец тебе, государю, либо твоим боярам поднесет серебряный стакан или какой-нибудь другой подарок, то несомненно он вывезет из твоей земли и проест в сто раз больше богатств. Правду, следовательно, говорил Варух: "Если впустишь к себе чужестранца, он тебя разорит".

Не все то золото, что блестит; не все то полезно, что кажется полезным. Некоторые промыслы кажутся полезными, а оказываются совершенно вредными. Есть богатство, которое не обогащает, а напротив - разоряет.

Справедливыми называются такие промыслы, когда мы извлекаем всю пользу, которую можно получить от нашей земли и от соседних народов, разумными, богобоязненными или милосердными и хорошими средствами, а не глупым, жестоким или мерзким путем.

Пустой доход: взять что-либо, а отдать за это вдвое или больше - таковы доходы от складников и чужеземных торговцев, живущих в нашей стране.

Неправедные доходы бывают от откупов, от чеканки монеты и т. п.

Дурные доходы - от мелких, ничтожных и негодных вещей.

"Корень всего зла - в жадности",- говорит Павел. Жадность и тщеславие - это для государств

Сцилла и Харибда, то есть гибельные утесы. От них проистекают все дурные и тиранские порядки.

Королевские сирены - это льстецы, астрологи, алхимики и чеканщики или изобретатели, измышляющие выгоды от переливки монеты и от других неправедных и тягостных для народа способов сбора казны.

Ненадежен всякий доход, добытый без труда и пота, либо без затраты достаточного времени, либо неправедно, либо жестоким или постыдным способом. Всякий надежный доход должен быть основан на труде и поте, приумножаться постепенно и терпеливо, и принимать его следует справедливо и достойно.

Неумеренная роскошь приносит телу болезни, неумеренное богатство порождает нищету: то есть за чрезмерными сборами в казну следует запустение страны. Умеренность приносит наилучшие доходы.

В королевстве бедном и малолюдном король не может иметь надежного богатства. В королевстве богатом и многолюдном король не может быть бедным.

Кто ловит рыбу в меру, всегда найдет в пруду что ловить. А тому, кто в один день дочиста выловит всю рыбу из пруда, в другой раз нечего будет ловить.

Честь, слава, долг и обязанность короля - сделать свой народ счастливым. Ведь не королевства для королей, а короли для королевств созданы.

Где законы хорошие - там и подданные довольны, и чужеземцы хотят туда прийти. А где законы жестокие - там свои собственные подданные жаждут перемены правления и часто изменяют, если могут, а чужеземцы боятся приходить. О, государь, управляй людьми так, чтоб они не хотели перемен.

5. Мы рассказали о дурных, ложных, недостойных и бесчестных промыслах: то есть об алхимии, о чеканке монеты, о поборах и о допущении чужеземных торговцев.

А благие и похвальные способы приобретения есть те, посредством коих казна пополняется справедливо, по-божески и честно, без гнусной жадности, без лютых поборов и без невыносимого и бесчеловечного отягощения подданных.

А таковых способов и промыслов суть три: земледелие, ремесло и торговля - они зовутся черными промыслами или промыслами черных людей6. А четвертый промысел - хозяйство или общее устройство, и он является основой и душой всех остальных. Они называются доходными промыслами.

6. В бедном королевстве невозможно королю быть богатым. А если какой [король] мечтает стать богатым, то и он мог бы быть гораздо богаче, если бы королевство его было богатым. Поэтому, если король сам хочет разбогатеть, то он должен сперва позаботиться, чтобы в королевстве было изобилие всякой всячины и дешевизна. А этого король может достичь (насколько это возможно в его державе), если добьется, чтобы люди со всем тщанием и радением стали заниматься земледелием, ремеслом, торговлей и народным хозяйством.

Раздел 1

О ТОРГОВЛЕ

1.Вопрос: какое королевство считается богатым?

Ответ: 1. Богатым считается королевство, в котором имеется золото, серебро и иные руды, как в Арабской и в Венгерской землях.

2. Еще богаче то, которое изобилует вещами, пригодными для украшений тела и для одежды: драгоценными камнями, жемчугом, кораллами, шелком, бумагой, тонкой шерстью, льном, коноплей, овчинами и всякими иными материалами для одежды.

3. Еще богаче кажется то, где есть в изобилии вещи, пригодные для еды и питья: маслины, виноград, мед, соль, перец, гвоздика, сахар и иные пряности: рис, пшеница и всякое зерно, бобы, плоды, съедобные, лечебные и красильные растения; скот, рыба, птица и съедобные звери.

4. А еще богаче, многолюднее и сильнее то королевство, жители коего приобрели искусные навыки или обладают от природы острым умом и хитростью и в коем имеются хорошие и удобные корабельные пристани и торжища и где поэтому процветает всякое ремесло и земледелие и великая морская торговля, как это происходит в Английской и в Брабантской землях.

Но еще более славным и счастливым бывает королевство, в котором, кроме всего этого, имеются еще и хорошие законы, как это мы видим во Французском королевстве.

А воинственные королевства, где люди живут грабежом и где самые лучшие и способные умы, пренебрегая всяким иным промыслом, посвящают себя лишь войне и грабежу и лишь об этом одном заботятся (как принято у крымцев, турок и калмыков), никогда не бывают богатыми.

2. Хоть это славное государство столь широко и безмерно велико, однако оно со всех сторон закрыто для торговли. С севера нас опоясывает Студеное море и пустынные земли. С востока и с юга [нас] окружают отсталые народы, с коими никакой торговли быть не может. На западе - в Литве и в Белой Руси - не водится того, что нам нужно (разве что лишь медь есть у шведов). Азовскую и черноморскую торговлю, которая была бы для этой страны самой полезной, захватили и держат крымцы. Торговле в Астрахани препятствуют ногайцы.

Торговле с бухарцами в Сибири мешают калмыки. Так что остается у нас только три безопасных торжища: для торговли посуху - Новгород и Псков, а для морской торговли - Архангельская пристань, но и к ней путь неимоверно далек и труден.

3. Итак, выясняется: во-первых, что в этой стране мало торжищ, и надо, чтобы их было больше, а без царской помощи их никто не может устроить.

Во-вторых, нет в стране золота, серебра, меди, олова, свинца, ртути и хорошего железа.

В-третьих, нет драгоценных камней, жемчуга, кораллов и красок, и однако все самые простые и самые негодные [люди] хотят их иметь.

В-четвертых, нет сахара, шафрана, перца, гвоздики, орехов, корицы, имбиря, мирры, тимьяна, муската и других пряностей и благовоний.

В-пятых, нет маслин, винограда, изюма, миндаля, смокв, лимонов, грецких орехов, каштанов, слив, персиков, дынь и многих других плодов.

В-шестых, сверх всего этого, нет и совершенно необходимых вещей: то есть сукон и других материалов для одежды - шерсти, шелка и бумаги.

В-седьмых, лишена страна и камня, и более хорошего леса для построек, и хорошей глины для посуды.

В-восьмых, нашего народа умы не развиты и медлительны и люди неискусны в ремесле и мало сведущи в торговле, в земледелии и в домашнем хозяйстве. Русские, поляки и весь народ славянский совершенно не умеют вести дальней торговли ни на море, ни посуху. Арифметике и счетной науке торговцы наши не учатся. Поэтому чужеземным торговцам всегда легко бывает нас перехитрить и нещадно обмануть, тем паче, что они живут по всей Руси и скупают наши товары по самой дешевой цене. Можно было бы это стерпеть, если бы и наши [люди] у них жили и также дешево покупали. Но наши у них не живут и жить отнюдь не могут из-за своей природной неприспособленности и неразвитого ума и особенно вследствие зависти и злобы немцев, изведанной многими нашими [людьми].

В-девятых, пути в этой преширокой державе длинны и тяжелы из-за болот и лесов и опасны из-за [нападений] крымцев, ногайцев, калмыков и иных разбойных народов.

В-десятых, изобилует страна лишь мехом либо овчинами и пенькой и с некоторых пор поташом. А мед, воск, икру, пшеницу, рожь, лен, кожи и другие товары вывозимые отселе, вывозят не из-за обилия [их], а по необходимости и из-за козней чужестранцев, и при этом мы сами лишаемся плодов своей земли и терпим недостаток в них.

4. Чтобы помочь народу в столь многих его нуждах, есть лишь один способ, то есть пусть царь-государь возьмет на свое имя и в свои руки всю торговлю с другими народами, как он это уже сделал, и сохранит ее [за собой] и в грядущие времена. Ибо только таким способом можно будет вести счет товарам, чтобы не вывозить слишком много наших товаров, каких у нас нет в избытке, и ненужных нам чужих [товаров] не ввозить. Таким способом царь-государь сможет умножить торжища и стражу, потребную государству для сопровождения товаров.

А иноземным торговцам нечего будет здесь делать. А сукна и всякие немецкие товары смогут идти через наши руки: в Сибирь - к бухарцам и к индийцам, в Астрахань - к персам, в Азов - к туркам, в Путивль - к черкесам и к валахам. И напротив, товары тех народов попадут к нам и через наши руки - к немцам, к полякам и к литовцам.

От таких действий все государство разбогатеет и все жители возрадуются. Не мило это будет одним лишь крупным торговцам, доходы которых части уменьшатся. Но на это нечего смотреть, раз дело идет об общей пользе для всего народа. Вопрос: хорошо ли государям торговать?

1. Некоторые люди иногда говорят, что государям и благородным людям нехорошо и непристойно вести торговлю. Но следует знать, что торговля сама по себе - дело честное и достойное, а недостойна та мерзкая алчность, которая с торговлей часто связана. Если же торговлю вести не ради личной корысти и не из ненасытной жадности, а для общей народной пользы, то она - дело честное, хорошее и вполне королевское.

2. В писании сказано, что вся посуда и вся одежда Соломонова были из чистого золота. А серебро в те дни ни во что не ставили, ибо было его в Иерусалиме столько же, сколько камней на улицах (3 кн. Царств, гл. 10.21,27; 2 кн. Паралипоменон, гл. 9.20).

А как Соломон достиг этого? Не добыванием руд, не алхимией и не отягощением народа, а торговлей, ибо каждые три года посылал свои корабли в Индию с товарами, и они за один раз привозили ему по 400 талантов золота и больше, кроме серебра и других богатств. То есть 1334 пуда золота, так как талант весил 125 гривен, или 3 пуда и 5 гривен. Король Иосафат хотел возобновить соломонову торговлю, но, будучи наказан Богом, не смог исполнить [своего] намерения.

Жители сел и деревень с удивлением смотрели на скромного юношу, старательно записывавшего тоскливые песни обездоленных поселян, древние сказания, свадебные, шуточные припевки крестьянских хороводов и посиделок. Так в середине 20- х годов прошлого столетия начал свою подвижническую деятельность один из ведущих представителей отечественной фольклористики краевед САХАРОВ Иван Петрович .

Родился САХАРОВ Иван Петрович он в семье тульского церковного служителя. Рано потеряв отца, познал горести и лишения трудовой жизни. Матери удалось пристроить сына в семинарию. В ее стенах у любознательного слушателя развился всепоглощающий интерес к истории. Много читал. Внимательно изучал, делал выписки из "Истории государства Российского" Н. М. Карамзина. Первые робкие шаги на новом поприще будущий ученый ярко отразил в своих воспоминаниях. Тогда ему среди чтения пришла глубокая мысль: "Что же такое Тула и как жили наши отцы?" Штудируя старинные фолианты, пришел к выводу, что древности лучше изучать по наличным памятникам в архивах, а не только по книгам. Поняв это, решил писать "тульскую историю". Но доступ в архивы бедному подростку не дворянского происхождения был закрыт. Человеку без связей, средств трудно было пробиться в обособленный круг помещичье - чиновничьей аристократии.

Публичная библиотека в губернском центре отсутствовала. Немногие интересовались наукой, литературой, способствовали просвещению. Благодаря ходатайству прогрессивных лиц, в первую очередь образованного инспектора кадетского корпуса историка И. Ф. Афремова, удалось получить официальное разрешение на посещение архивохранилищ губернского и оружейного правлений, дворянского депутатского собрания, церквей, монастырей. Здесь САХАРОВ Иван Петрович выявил десятки грамот, списки с писцовых книг, тульскую разрядную книгу и прочие акты.

Покровители решили отдать его первое творение "Отрывки из истории г. Тулы" в малоизвестный московский журнал "Галатея". Кусочек прошлого, посвященный осаде в Тульском кремле царскими войсками восставших под руководством И. Болотникова, увидел свет в мае 1830 г. Передовая общественность города с радостью встретила начинание способного исследователя. Однако епархиальные власти во главе с епископом осудили "мальчишку", вздумавшего выступать в печати на светские темы. Только заступничество Афремова, преподавателей гимназии спасло семинариста от расправы над ним "духовных пастырей".

В том же году САХАРОВ Иван Петрович поступил на медицинское отделение Московского университета. После окончания его стал врачом почтового департамента в столице. Но, учась и трудясь, он не бросал занятий историей тульского края.

Важно отметить, что САХАРОВ Иван Петрович уже в начальный период своей деятельности отошел от воззрений дворянских историографов, воспринимавших исторический процесс как результат деяний великих людей. Шагом вперед стало его убеждение о связи этого процесса с развитием народного начала в истории. Подобные взгляды туляка совпадали с концепцией буржуазного просветительства Н. А. Полевого, создавшего в противовес Н. Карамзину "Историю русского народа". Их позиции сближало и отношение к первоисточникам, критика дворянского сословия, в общем, стремление внести свежую струю в источниковедение. Установились личные контакты. Началось печатание исторических документов в журнале Н. Полевого "Московский телеграф", являвшегося тогда, по мнению В. Г. Белинского, "лучшим журналом в России".

Вскоре трудолюбивый и настойчивый студент САХАРОВ Иван Петрович закончил сведение в одно целое множества собранных документов. В 1832 г. он опубликовал в Москве рукопись "Истории общественного образования Тульской губернии" (правда, только одну часть). В предисловии автор отмечал, что его труд служит выражением священной любви к Родине и памяти предков. После краткой географической справки приводились (в пересказе) писцовые книги тульского посада - важнейшие источники экономической и социальной жизни города. В книгу включены 53 грамоты. Они характеризуют феодальное землевладение XVI - XVII вв.

Значительный интерес представляют послания государей тульским воеводам, дающие возможность проследить длительный и сложный путь становления казенных оружейников как особенного сословия со специфическими правами и привилегиями.

Публикация Сахарова впервые вводила в научный оборот материалы, существенные не только для нашего края, но и для всей исторической науки.

А годом ранее он издал книжку из истории тульского посада по писцовым книгам - "Достопамятности Венева монастыря" - с посвящением своему учителю и наставнику И. Ф. Афремову.

В одном из центральных журналов член Общества истории и древностей российских А. Глаголев дал обзор документов первого сборника по истории Тулыцины. Таким образом, его содержание стало достоянием широкого круга читателей. Позднее Глаголев использовал их в работах по истории городов и уездов губернии.

Другая монография историка - "Достопамятности г. Тулы и его губернии" - была обнародована только в 1915 г. в "Трудах Тульской губернской ученой архивной комиссии". В ней впервые предлагалась периодизация местной истории от первобытных поселений до середины 20- х годов XIX столетия. Она отражала важную роль Тулы в антикрепостнических движениях и разгроме польской интервенции, преобразованиях Петра I, в результате которых город стал крупным промышленно - торговым центром. Такая периодизация увязывала в одно целое местные и общероссийские события.

САХАРОВ Иван Петрович уделял внимание и культурной традиции родной земли, опубликовав работу о писателях, просветителях края. Он сотрудничал и дружил со многими выдающимися людьми. Незадолго до смерти А. С. Пушкин поделился с Иваном Петровичем замыслами по переводу "Слова о полку Игореве", знакомил с найденными материалами по "Истории Пугачева". В журнале "Современник", изданном после гибели поэта в пользу его семьи, краевед напечатал отрывок из "Общественного образования Тульской губернии".

Публикаторская деятельность И. П. Сахарова не утратила своего значения до настоящего времени. В ней отчетливо прослеживаются поиски метода краеведческого исследования.

Огромный массив ценной документации хранится в госархиве Тульской области в личном фонде историка. В него входят историко - статистические описания городов и уездов, географо - статистический словарь, сведения о полезных ископаемых, промышленности, сельском хозяйстве, ремеслах, торговле.

В историю национальной культуры Иван Петрович Сахаров вошел прежде всего как плодовитый публикатор сокровищ устного народного творчества. В конце 30-40- х годов он издал популярные многотомные труды: "Сказания русского народа о семейной жизни своих предков", "Песни русского народа", "Путешествия русских людей в чужие земли", "Русские народные сказки" и ряд других. В них широко использовались собрания туляков И. Афремова, братьев Киреевских, В. Лёвшина.

В 1840 г. И. П. Сахаров становится преподавателем Александровского лицея и училища правоведения. На основе курса лекций он подготовил и издал первое пособие по палеографии - историко - филологической дисциплине, изучающей памятники древней письменности. В это время он участвовал в работе Археологического и других научных обществ.

За собирание, исследование фольклора, этнографии, палеографии в 1854 г. ученого избрали членом - корреспондентом Академии наук.

Солидный фактический материал, собранный И. П. Сахаровым , при критическом отношении к нему будет весьма полезен при изучении памятников "давно минувших дней" нашей области.

А. А. Петухов

Источники и литература:

Ашурков В. И. П. Сахаров//Тульский край. 1930. № 2 (17).

Присенко Г. П. Проникновение в былое. Тула, 1984.

Сахаров И. П. Записки. Мои воспоминания//Русский арх. 1873. № 6.

Словник : Сабанеев - Смыслов . Источник: т. 18 (1904): Сабанеев - Смыслов, с. 211-216 (скан · индекс )

Сахаров , Иван Петрович , знаменитый этнограф-собиратель, археолог и палеограф 1830-50-х годов; родился 29 августа 1807 г. в Туле. Отец его Петр Андреевич, тульский священник, поместил сына в местную духовную семинарию, которую тот и окончил 21 августа 1830 г. Из преподавателей семинарии выдающихся, по-видимому, не было. По окончании семинарии С. был уволен из духовного звания и поступил в Московский университет по медицинскому факультету; окончил его в 1835 г. со званием лекаря и для практики назначен был в Московскую городскую больницу. Оттуда скоро был перечислен в университетские медики и, прослужив здесь год, перешел на службу врачом в Почтовый департамент в Петербурге, куда он переехал в феврале 1836 года. Здесь С. проработал до конца своей жизни, делая только по временам экскурсии в центральные губернии. В 1837 г., по предложению Погодина, С. был избран в члены Имп. Общества Истории и Древностей Российских. В 1841 г., по ходатайству князя А. Н. Голицына, под начальством которого С. служил в Почтовом департаменте, он получил орден Станислава 3-й ст., бриллиантовый перстень в подарок и ежегодную пенсию в 1000 руб. асс. В 1847 г. С. сделался членом Географического Общества, а в 1848 г. - Археологического. Как член этого последнего, С. очень много работал и оказал большую услугу тем, что приглашал к деятельности для Общества людей, которые могли взяться за описание памятников или сообщать о них сведения; он приискивал задачи для премий и находил лиц, готовых жертвовать на это деньги; наконец, по его почину начато издание "Записок отделения русской и славянской археологии Имп. Археологического Общества" (1851 г.), в которые вошло немало его собственных работ и собранных им материалов. В то же время С. принял участие в работах Публичной библиотеки: доставлял указания о рукописях и редких книгах, какие следовало приобрести для библиотеки, доставал сами рукописи и книги. В награду за такую деятельность С. один из первых сделан был почетным членом Библиотеки (1850 г.). Около половины 50-х годов деятельность С. стала ослабевать. В последние годы его постигла тяжелая болезнь, деятельность его совсем прекратилась, и он, прострадавши пять лет, умер (в чине коллежского советника) 24 августа 1863 года, вследствие разжижения мозга, в своем маленьком имении "Заречье" (Новгородской губ., Валдайского уезда) и похоронен при церкви Успения Рютинского погоста.

С. ревностно собирал книги и рукописи. Библиофильский взор его проникал даже за пределы Москвы и Петербурга, и после него осталось обширное и замечательное, вроде погодинского "древлехранилища", собрание рукописей, приобретенное потом графом А. С. Уваровым. Литературная деятельность С. началась с 1825 г., т. е. еще в семинарии, и направлена была, по свидетельству самого С., исключительно на русскую историю, но исторических знаний ему негде было взять: в небольшой библиотеке его отца нашлось не много книг о русской истории, пять - шесть. Впрочем, ему удалось достать у священника Н. И. Иванова историю Карамзина и, возбужденный чтением ее, С. занялся местной историей: собирал отовсюду материалы для изучения ее, проник в архивы местного монастыря и соборной церкви, построенной при Алексее Михайловиче, а затем стал печатать в "Галатее" "Телескопе" и "Русской Вивлиофике" Полевого материалы, касавшиеся тульской старины. При малочисленности любителей народной старины в то время, имя С. было замечено и по этим опытам; напр., Погодин в "Телескопе" (1832 г.) очень благосклонно отозвался о книге С. "История общественного образования Тульской губернии" (М. 1832 г.). В университете медицинские занятия, по-видимому, не увлекли С. исключительно, так как уже в 1831 г. он издал книжку о Веневе монастыре, а в следующем году - упомянутую выше "Ист. общ. образования". Но кроме этого С. работал и в области этнографии. В нем очень рано пробудилась страсть к народной словесности; еще будучи семинаристом и студентом, он ходил по селам и деревням, вглядывался во все сословия, прислушивался к русской речи, собирал предания давно забытой старины, входил в близкие сношения с простым народом и "подслушивал" его песни, былины, сказки, пословицы и поговорки. В течение шести лет С. исходил вдоль и поперек несколько великорусских губерний (Тульскую, Калужскую, Рязанскую, Московскую и др.), и у него образовался богатый этнографический и палеографический материал. Настоящая и очень обширная известность С. пошла с тех пор, как он с 1836 г., воспользовавшись своим материалом, начал издавать "Сказания русского народа", "Путешествия русских людей", "Песни русского народа", "Записки русских людей", "Сказки" и целый ряд библиографических трудов по старой литературе и археологических исследований. С. быстро приобрел имя, стал авторитетом, на который ссылались и из которого цитировали, и это благодаря не абсолютным достоинствам его трудов, а условиям времени и богатству собранного материала. Собирание и записывание народной словесности только еще начиналось: еще не выступали с песнями ни П. Киреевский, ни Рыбников, ни Бессонов, и др. Рукописи, памятники древней письменности гнили в архивах монастырей и соборов. Правда, еще с конца прошлого века издавались сборники народных песен вперемежку с новейшими романсами и ариями; но это было так давно, и сборники Чулкова, Макарова, Гурьянова, Попова и др. были уже забыты или совсем вышли из продажи. Между тем, интерес к народному и народности с 30-х годов чрезвычайно усиливается. Император Николай посылает художников во Владимир, Псков и Киев - срисовывать и возобновлять древности. В 1829 г. снаряжается строевская археографическая экспедиция. Все чувствуют, что древности нам неизвестны, что все народное забыто и его надо вспомнить. И вот в такую то пору общественного настроения выступил С. Целый ряд его изданий поразил всех обилием и новостью материала: множество собранных им данных было так неожиданно велико и по большей части для многих так ново, так кстати, при постоянных толках о народности, что о нем всюду заговорили. И надо отдать справедливость - С. проявил замечательное трудолюбие, необычайную предприимчивость, искреннее увлечение и энтузиазм ко всему народному, и в общем оказал весьма большие услуги русской этнографии, археологии, палеографии, даже истории иконописи и нумизматике. Прилагаемый ниже список его сочинений и изданий показывает, как много сделано им. Но нельзя умолчать о недостатках работ С., благодаря которым он и был забыт. Эти недостатки вытекали, с одной стороны, из его взглядов, с другой - из недостаточной подготовки в области истории, археологии и этнографии. Он был в полном смысле самоучка, так как ни семинария, ни медицинский факультет, оконченный С., не могли дать ему должной подготовки, тех сведений по истории, литературе и этнографии, и тех методов, которые необходимы для собирателя и издателя древних памятников народной словесности. Недостаточность подготовки и выразилась в ненаучном способе издания произведений народной словесности. Напр., он почти никогда не указывает, откуда взята, и где записана та или другая песня, былина, сказка и т. д. Сама система расположения песен поражает беспорядочностью. Вот как разделяет С. русские песни: 1) песни святочные, 2) хороводные, 3) свадебные, 4) праздничные, 5) исторические, 6) удалых людей, 7) военные, 8) казацкие, 9) плясовые, 10) колыбельные, 11) сатирические и 12) семейные. Уже Срезневский заметил беспорядок в расположении материала и то, что многие из книг "Сказаний русского народа" ни в каком смысле не подходят своим содержанием под понятия о сказаниях народа. Наконец, и взгляды С. вводили его в ошибки и заблуждения. Выходя из ложного воззрения об особенных совершенствах русской народности и думая, что ее надо выставлять в идеальном виде, он не считал грехом кое-что прикрасить, изменить или выкинуть из песни, былины, сказки и т. д. На этом же основании демонологию и чародейство он не считает произведением русского народа, а признает заимствованием с Востока. Но, что всего изумительнее - С. позволял себе подделки под народную поэзию и выдавал их за настоящие, оригинальные. Так, напр., новейшая критика упрекает его в том, что он сочинил сказку о богатыре Акундине и выдал ее за народную. Благодаря всем перечисленным недостаткам, авторитет С. упал уже к половине 50-х годов, когда появились новые собрания песен, былин и сказок. Вот список его сочинений, брошюр и статей, печатавшихся в журналах: "Галатея", "Московский Телеграф", "Журнал мануфактур и торговли", "Современник", "Северная Пчела", "Литературные прибавления к Русскому Инвалиду", "Отечественные Записки", "Маяк", "Русский Вестник", "Москвитянин", "Сын Отечества" и "Журнал Мин. Нар. Просвещения". 1) "Отрывок из истории Тульской губернии". (напеч. в Галатее, 1830, № 11). 2) Письмо к издателю "Московского Телеграфа", с приложением грамоты царя Мих. Федоровича. (Мос. Тел., 1830, ч. 32, № 5). 3) "Известия о древних грамотах" (Мос. Тел., 1830 г. Статьи І и II, № 8, 16-17). 4) "Две грамоты Московского патриарха Иоакима к Иосифу, архиепископу Коломенскому и Каширскому, о дополнении к соборному деянию 1667 г. духовных постановлений 1675 г. мая 27-го дня" (Мос. Тел., 1830, ч. 36). 5) "Известия о древних грамотах" (Мос. Тел., 1831, №№ 19-20. Эта статья служила продолжением первых двух, напечатанных в Мос. Тел. 1830 г.). 6) "Грамота царя Алексея Михайловича" (Мос. Тел., 1831, № 23). 7) "Писцовая книга Тульского посада" (Мос. Тел., 1831, № 12, ч. 39). 8) "Достопамятности Венева монастыря", М., 1831 г. 9) "История общественного образования Тульской губ.", ч. 1., М., 1832. С двумя планами города Тулы и картой Тульской губернии. 10) В Русской Вивлиофике, изданной Н. Полевым в 1833 г., Сахаров поместил: а) Грамоты - всего 13 (с. 189). б) Наказы - всего 7 (с. 265). в) Статейная опись Мценска (365). г) Плач и скорбь при последних часах царя Алексея Михайловича (375). д) Память Тульским бургомистрам о бритии бород (381). е) Поступная запись на имение (384). ж) Легенда на крещение Мецнян (361). з) Купчая на имение князя Друцкого (362). 11) Письмо к издателю "Московского Телеграфа" о писателях, живших в Тульской губернии (Мос. Тел., 1833, ч. 50). 12) "Медицинское итальянское учение о противовозбуждаемости", М., 1834 г. 13) "Сказания русского народа о семейной жизни своих предков". Ч. І, СПб., 1836 г. Рукопись приготовлена была в Москве еще в 1835 г. 14) "Бывалые люди" (Энциклопедический Лексикон Плюшара, т. VIІ, 481). 15) "Сказания русского народа о семейной жизни своих предков". Ч. II, СПб., 1837. 16) "Сказания русского народа о семейной жизни своих предков". Изд. 2-е, ч. І, СПб., 1837 г. 17) "Путешествия русских людей в чужие земли". Изд. 1-е, ч. І, СПб., 1837 (с приложением снимка с рукописи). 18) "Путешествия русских людей в чужие земли". Ч. II, СПб., 1837 (с приложением снимка с рукописи). 19) "Путешествия русских людей в чужие земли". Изд. второе, ч. I, СПб., 1837 г. 20) "Сказания русского народа о семейной жизни своих предков", ч. III, кн. 2, СПб., 1837. 21) "О Китайской торговле" (в Журнале Мануфактур и Торговли, издававшемся тогда Башуцким, 1837). Из этой статьи П. П. Каменский сделал свою и на свой лад напечатал в "Русском Вестнике". 22) "Общественное образование Тульской губернии" (Современник, 1837 г., ч. VII, 295-325). 23) "Русалки" (Северная Пчела, 1837). 24) Рецензия на книгу: "О заблуждениях и предрассудках". Соч. Сальви, пер. С. Строева. (Литературное Прибавление к Русскому Инвалиду, 1837). 25) В Энциклопедическом Лексиконе Плюшара были помещены след. статьи Сахарова: а) Белевская Жабынская пустынь (т. VIII, 520). б) Белевская глина (VIII, 520). в) Белевские князья (VIII, 521). г) О книгопечатании в Вильне (VIII, 238). д) Вишневые деревья (X, 574). е) Вихри (X, 489). 26) "Первые русские типографщики" (в Сборнике, изданном А. Ф. Воейковым). 27) "Жизнеописание И. И. Хемницера" (при баснях последнего). 28) "Жизнеописание Семена Ивановича Гамалеи" (Северная Пчела, 1838, № 118). 29) "Оборотни" (Северная Пчела, 1838, № 236). 30) "Гадания Русские" (Энциклопедический Лексикон, XII, 55). 31) "Писатели Тульской губернии", СПб., 1838. 32) "Песни русского народа", ч. І, СПб., 1838 г. (с историческим обзором собирания народной поэзии). 33) "Песни русского народа", ч. II, СПб., 1838 г. 34) "Русские святки" (Литературное Прибавление к Русскому Инвалиду, 1838 г., № 4). 35) Рецензии на книги, напечатанные в Лит. Прибавлениях к Русскому Инв.: а) Рецензия на книгу: "Анатомия", соч. Гемпеля, № 5. б) "Монография радикального лечения пахо-мошоночных грыж", № 6. в) "О болезнях матки", соч. Грубера. № 50. г) "О главных причинах нервных болезней", № 50. д) "Начальники основания патологической анатомии", соч. Д. Гона, № 20. 36) "Сношения Русского Двора с Европой и Азией в царствование Алексея Михайловича" (Отечественные Записки, 1839, т. І, отд. II, 47: напечатана только 1-я половина, а вторая отдана в редакцию). 37) "Русское ученое общество в XVII столетии" (Альманах Утренняя Заря, 1839). 38) "Василий Буслаевич. Русская народная сказка" (Напечатана в книге: "Новогодник", изд. Н. B. Кукольника). 39-41) "Песни русского народа", ч. III-V, СПб., 1839. 42) "Славяно-русские рукописи", СПб., 1839 (напеч. в кол. 50 экз. и в продажу не было пущено). 43) "Современная хроника русской нумизматики" (Северная Пчела, 1839, №№ 69-70. Продолжением является статья: Нумизматические собрания в России, № 125). 44) "Сказания Русского народа". Изд. 3-е, т. І, кн. 1-4, СПб., 1841. 45) "Записки русских людей". События времен Петра Великого. Записки Матвеева, Крекшина, Желябужского и Медведева, СПб., 1841. 46) "Русские народные сказки". Ч. І, СПб., 1841 г. 47) "Летопись русского гравирования" (Северная Пчела, 1841, № 164). 48) "Илья Муромец". Русская народная сказка. (Маяк, 1841). 49) "О Ерше Ершове, сыне Щетинникове". Русская народная сказка. (Литературная Газета, 1841). 50) "Анкудин". Русская народная сказка (Северная Пчела, 1841). 51) "О семи Семионах - родных братьях". Русская народная сказка (Отечественные Записки, 1841, № 1, т. XIV, отд. VII, с. 43-54). 52) "Описание изображений в царской большой палате, сделанное в 1554 году" (Отечественные Записки, 1841, № 2, т. XIV, отд. VII, 89-90). 53) "О библиотеках в С.-Петербурге" (Отечественные Записки, 1841, № 2, т. XIV, отд. VII, с. 95-96). 54) "Летопись русской нумизматики". Изд. 1-е., СПб., 1842, с прил. 12 снимков. 2-е издание этой книги отпечатано 1851 г. 55) "Русские древние памятники". СПб., 1842. С 9 снимками со старопечатных книг. 56) Рецензия на книгу "Описание старопечатных книг славянских, служащее дополнением к описанию библиотеки гр. Ф. А. Толстого и купца И. Н. Царского". Издал П. Строев. (Литературная Газета, 1842, № 22-23). 57) "Литературные предания из записок старожила" (Литературная Газета, 1842, № 30). 58) "Секретная информация о силе и состоянии Китайского государства, поднесена императрице Анне Ив. графом Саввою Владиславовичем Рагузинским в 1731 году" (Русский Вестник, 1842, № 2, 180-243, № 3, 281-337). 59) "Русские переводы Эзоповых басен в начале и в конце XVII века" (Русский Вестник, 1842, № 2, 174-179). 60) "Русские древние словари" (Отечественные Записки, 1842 г., т. XXV, отд. II, 1-24). 61) "Марко богатый". Русская народная сказка. (Сев. Пчела, 1842, №№ 3-5). 62) "Исторические заметки" (Сев. Пчела, 1842, № 108). 63) "Иверская типография" (Сев. Пчела, 1842, № 157). 64) "Лечебник Блюментроста" (Маяк, 1843, № 1, т. VII, гл. 3, 67-74). 65) "Несколько указаний для славяно-русских старинарей" (Маяк, 1843, № 1, т. VII, 21-74. Здесь помещены выписки из Георгия Амартола). 66) "Белев" (Маяк, 1843, № 4, т. VIII, 50-57). 67) Заметки на книгу "Киевлянин", ч. 2. Изд. М. Максимовичем (Маяк, 1843, № 2, т. VIІ, 155). 68). "Указная книга царя Михаила Феодоровича и боярские приговоры о вотчинных и поместных землях" (Русский Вестник, 1842, №№ 11-12, с. 1-149). 69) "Каталог библиотеки Кирилло-Белозерского монастыря" (Русский Вестник, 1842, № 11-12). 70) "Царь Иоанн Васильевич - литератор" (Русский Вестник, 1842, №№ 7-8, с. 30-35). 71) "Исторические Заметки" (Москвитянин, 1843, № 9). Здесь помещены статьи: а) Для русских нумизматов. б) "Об источниках русских летописей". в) "О детях Старицкого князя Владимира Андреевича". г) "О Сильвестре Медведеве". д) "О Курбском". е) "О Слове Даниила Заточника". ж) "О Стефане Яворском". 72) "Письмо к М. П. Погодину" (Москвитянин, 1843, № 10). 73) "Московские удельные князья" (Сын Отечества, 1843 г. Под ред. Масальского. Здесь напечатан сводный текст о сих князьях из родословных книг). 74) Письмо к издателю "Маяка" (Маяк, 1844, № 3, т. XIV). 75) Письмо к издателю "Москвитянина" (Москвитянин, 1845, № 12, отд. I, 154-158). 76) "Исторические Заметки" (Сев. Пчела, 1846, №№ 11-13). Здесь помещены статьи, под названием: а) Антоний, архиепископ Новгородский. б) А. X. Востоков и Н. Г. Устрялов-Савваитов. 77) "Русское церковное песнопение" (Журнал Мин. Н. Пр., 1849, № II-III, отд. II, с. 147-196, 263-284; № VII, отд. II, с. 1-41). 78) "Сказания русского народа". Т. II, книги 5-8. 79) "Обозрение славяно-русской библиографии". Т. I, кн. 2, вып. IV. 80) "Исследование о русском иконописании". Изд. 1-е, ч. І. 81) Для Археологического Общества были написаны программы о прениях, предложенных членами: гр. А. С. Уваровым, Яковлевым, Кузьминым, Шишковым, Лобковым, Кудряшевым. Все они были напечатаны в Зап. Арх. Общ. и в газетах. 82) "Исследование о русском иконописании". Ч. II, СПб., 1849. 83) "Исследование о русском иконописании". Ч. І, Изд. 2-е. 84) "Деньги Московских удельных княжений", СПб., 1851. 85) "Записка для обозрения Русских древностей", СПб., 1851. Выпущена в числе 10 тыс. экз., написана для Арх. Общества, когда составилось Русское отделение, и рассылалась повсюду безденежно. 86) "Обозрение Русской Археологии", СПб., 1851. 87) "Русская Торговая Книга", СПб., 1851. 88) "Записки о критическом обозрении русской нумизматики" (Записки Арх. Общ., т. III, 104-106). 89) "О собрании русских надписей" (Зап. Арх. Общ., IIІ). 90) "Русские древности: братины, кольца, перстни, блюда, пуговицы" (Зап. Арх. Общ., т. III, 51-89). 91) "Записки Отделения Русской и Славянской Археологии Имп. Арх. Общества". Т. І, СПб., 1851. Эти записки были составлены из трудов членов отделения. 92) "Программа русской юридической палеографии" (Было три издания: одно для Училища Правоведения и два для Лицея, и все различны по содержанию). 93) "Лекции русской юридической палеографии". Для Лицея эти лекции были литографированы под названием: Чтения из Русской палеографии. Напечатана была только одна первая часть. В "Северной Пчеле" из третьей части напечатана была статья: Русская монетная система. В Училище Правоведения лекции не были печатаны, и чтение было предложено обширнее лицейского. Для правоведов было напечатано особой книгой. 94) "Снимки с судебного письма русского, литовско-русского и малорусского" (напеч. в числе 40 экз., в свет не выпускалось, а служило руководством при чтении юридических актов для воспитанников). 95) "Записки о русских гербах. Герб Московский". СПб., 1856. С тремя таблицами снимков. (Вторая часть - О гербе всероссийском - передана для печатания в Зап. Арх. Общества).

"Русский Архив", 1873 г., с. 897-1015. (Воспоминания С., сообщ. Савваитовым). - "Древняя и Новая Россия", 1880 г., №№ 2-3 (Н. Барсуков, "Русские палеологи". Здесь переписка Сахарова с Кубаревым и Ундольским и коротенькая биография). - "Записки Акад. Наук", 1864 г., кн. 2, с. 239-244 (Срезневский: Воспоминание о С.). - "Русский Архив", 1865 г., № 1, с. 123 (Геннади, "Сведения о русских писателях). - "Иллюстрированная газета", 1864 г., № 1, с. 1 (с портретом С.). - "Тульские Епархиальные Ведомости", 1864 г., № 5. - Панаев, "Воспоминания", с. 117 (СПб., 1876 г.). - Пыпин, "История русской этнографии", СПб., 1890 г., т. І, 276-313. - Aп. Григорьев в "Москвитянине", 1854 г., № 15, с. 93-142. - "Песни", собранные П. Киреевским. Вып. 6, М., 1864, с. 187-190; вып. 7, 1868 г., с. 111-112, 137, 146-147, 206-212; вып. 8, 1870 г., с. 2, 24, 28, 58, 61, 65-75, 78-80, 84, 85, 87, 88, 90-93, 97, 132-134, 154, 155, 161, 284, 285, 302, 319; в заметке Бессонова - с. LXVIII. - Забелин, "Опыт изучения русских древностей и истории". Т. I-II, 1872-1873. - Барсуков, "Жизнь и труды Погодина", т. IV-VII по указателю. - "Труды 1-го Археологического съезда", М., 1871, I (Погодин о трудах С.). - "Телескоп", 1832 г., № 10, с. 237-252. № 2, с. 192-207 (Погодин об "Ист. общ. образ. Тульской губ."). - "Библиотека для чтения", 1849 г., т. ХСІV, 1-81, 81-118, XCV, 1-37 (Стоюнин, Рецензия на "Сказания русского народа").

Иван Петрович Сахаров

Знаменитый археолог, собиратель песен, народных верований, преданий и обычаев, родился в 1807 г. в гор. Туле, в семье священника. Он воспитывался в местной семинарии и потом стал готовиться к поступлению в университет. Собиранием неисчерпаемых в то время материалов по народоведению он начал заниматься еще до студенчества. Выгодное положение русского духовенства, как посредника между простонародьем и образованными, правящими классами, облегчало ему это великое дело.

Но откуда столь светлая идея могла забрести в голову вчерашнего бурсака в то время, когда даже в многоученой Германии только десятки людей относились с уважением и интересом к трудам братьев Гриммов, а сотни смотрели на них, как на чудаков, занятых собиранием такой дряни, на которую не стоит обращать никакого внимания? Сахаров в своих записках сам разъясняет нам это чудо глубоким и деятельным патриотизмом и чтением истории Карамзина, в которой этот патриотизм нашел себе прочную опору.

Много было говорено о влиянии этой знаменитой книги, но еще больше придется говорить о ней; в биографии каждого общественного, литературного или научного деятеля 30-х и 40-х годов видно ее поразительное действие. На Сахарова, как и на многих других, Карамзин влиял двояко: помимо высокого подъема национального чувства и "народной гордости", Карамзин дал ему прекрасный, плавный слог, которому он остался верен, несмотря на некоторый недостаток литературного образования и на резкости, в которые завлек его впоследствии дух его литературно-ученой партии, в то время не отличавшийся терпимостью.

Еще до студенчества И. П. Сахаров начал "печататься": он работал одновременно с другими над историей родного города; часть этой работы издал тогда же, а часть послужила материалом для нескольких археологических статей, изданных впоследствии.

В 1830 г. Сахаров поступил в Московский университет на медицинский факультет; занимался он своей специальностью довольно усердно, но и в это время не оставлял излюбленных работ по археологии и народоведению, печатал статьи и собирал песни, обряды и предания. В 1835 г. он окончил курс лекарем, а в 1836 уже издал 1-ю часть своих знаменитых "Сказаний русского народа", которая через год потребовала переиздания. В 1837 г. он напечатал "Путешествие русских людей в чужие земли", а в 1838 приступил к печатанию "Песен русского народа" и в то же время с редким усердием при своих ничтожных средствах руководимый только горячей любовью к своему святому делу, продолжал издавать по рукописям чрезвычайно важные памятники старинной русской литературы.

Между тем его медицинская служба шла своим чередом; он был одно время университетским доктором, потом перешел на службу в почтовое ведомство, начальник которого, образованный князь Александр Николаевич Голицын, обратил внимание государя на бескорыстные ученые труды своего подчиненного. Государь поручил их рассмотрение министру просвещения, незабвенному по своей любви к науке гр. Уварову. Сахаров в 1841 г. получил высочайший подарок и увеличенный (вдвое) оклад жалованья.

В том же 1841 г. вышел 1-й том его "Сказаний" в большом октаве (3-е издание), в который он внес и песни; 2-й том этого издания вышел в 1849 г.; он заключает в себе массу интереснейшего историко-литературного материала, изданного не всегда с ученой точностью, но всегда по лучшим из известных тогда рукописей; многие важнейшие памятники нам известны исключительно по "Сказаниям" Сахарова; не будь их, история нашей допетровской литературы имела бы иной, несравненно более тощий и жалкий вид.

Иван Петрович Сахаров умер в сентябре 1863 г., в Валдайском уезде; последние годы его жизни, по словам знакомых, были медленной агонией много потрудившегося деятеля.

Обвинять Сахарова за то, что он, издавая памятники, не всегда придерживался строгого филологического метода, принятого в наше время, что он не указывал с точностью место записи предания или песни, что он не отмечал особенностей говора, что он не всегда отличал деланую литературную сказку от народной, даже за то, что он позволял себе подправлять стих в песне, слог и содержание в сказке,- значит обвинять его время за то, что оно не было нашим временем; и братья Гриммы в немногих из своих "Наus und Kindermarchen" сохранили особенности говора и народной речи; и лучшие германисты 30-х годов при издании памятников средневековой поэзии зачастую предпочитали более верному чтению варьянт, дающий более красивый смысл.

"Сказания" Сахарова имели огромное и благотворное влияние на историю русского народоведения: они возбудили глубокий интерес и уважение к памятникам народного творчества в довольно широком круге русского общества; благодаря им и трудам, частью или всецело на них основанным, выражение простонародный навеки изменило свой смысл; с книгой Сахарова в руках Киреевские, Рыбниковы, Гильфердинги, Чубинские отправлялись в свои экспедиции; с нее начинали свои подготовительные работы Буслаевы, Афанасьевы, Костомаровы; она же должна была быть настольною книгою у их многочисленных эпигонов…

Annotation

Замечательный труд по русскому народоведению, включающий в себя сказания о народном чернокнижии, ворожбе и гадании, описания русских народных игр, примет и обрядов. Также включает в себя народный календарь. Составлено Иваном Петровичем Сахаровым. Издано в 1885 году. Портировано с Библиотекарь.ru.

Иван Петрович Сахаров

Биография Ивана Петровича Сахарова

Жизнь, взгляды и труды Сахарова

Предания и сказания о русском чернокнижии

Русское народное чернокнижие

Народные праздники и обычаи

Приложения к Народному Дневнику

Иван Петрович Сахаров

Сказания русского народа

Иван Петрович Сахаров

Биография Ивана Петровича Сахарова

К сожалению, "Сказания русского народа" давно уже стали библиографической редкостью; "Песни" (изд. 1838-1839 гг.) и отдельные части 2-го издания "Сказаний" еще можно найти у букинистов за доступную цену, но "Сказания" в 3-м, единственно полном, издании едва можно приобрести за 25 рублей; особенно редок 1-й том, который даже выкраден из Императорской публичной библиотеки в Петербурге и не пополнен до сих пор.

А между тем "Сказания" важны не для одних студентов и специалистов: благодаря трудам русских ученых в последние десятилетия среди образованной публики возник серьезный интерес к народной жизни, быту, преданиям, верованиям. Теперь изучение народности вообще и народных "суеверий" в частности не является исключительно делом ученой любознательности, а делом практической необходимости для всякого практического деятеля, как изучение почвы для агронома.

Специалисты в своих статьях, кроме "Сказаний" Сахарова, не без основания заподозренных в ученой неточности, пользуются другими, позднее собранными материалами: отдельно изданы песни того или другого края обширной земли русской; отдельно изданы по рукописям и записям заклинания, загадки; издаются во множестве уголовные дела о чарованиях; то, что Сахаров называет "Чернокнижием", послужило задачею целого ряда солидных исследований. Но между всеми этими исследованиями и материалами нет и долго еще не будет возможности указать одну книгу, которая представляла бы так прекрасно составленный и так общедоступно изложенный обзор целого ряда явлений по народоведению. Публика не нуждается в указании номера и палеографических признаков рукописи, из которой взят любопытный материал, ни в обозначении уезда и волости, где записано сказание; варьянты и особенности говора только отпугивают ее; легкость и гладкость изложения для нее с избытком выкупают недостаток скрупулезной, научной точности.

"Сказания" Сахарова имеют еще одно неоспоримое достоинство перед современными трудами и изданиями того же рода. "Народоведы" последнего времени довольно резко разделяются на два вечно воюющие лагеря. Одни из них - школа национально-мифологическая- склонны выводить все предания, произведения устной поэзии, обычаи, верования из основ народной дохристианской жизни, даже из арийской прародины; другие - школа литературного заимствования- отыскивают, откуда народ усвоил, перенял тот или другой сюжет, то или другое предание и обряд; исследуют пути этого усвоения, разрывают главным образом толстый слой наносных, послехристианских традиций.

Их взаимные пререкания, их вполне естественное стремление вырвать у неприятелей возможно большее количество фактов и вогнать эти факты в свою рамку очень поучительны для знатоков, но не нужны и малопонятны для непосвященных. Сахаров действовал в то время, когда ученые партии еще не обособились, и, стало быть, свободен от исключительности, ученой тенденциозности и полемической лихорадки; хотя в главе о мифологии он очень щедр на имена и атрибуты богов и богинь, хотя все песни и сказки он признает порождением национального гения, в статье о чернокнижии и др. он допускает, даже сам указывает, на массу литературных заимствований и охотно признает, что наши предки обильно пользовались из сокровищницы античных и восточных верований. Для публики такой спокойный, средний взгляд и доступнее, и поучительнее.

Настоящий выпуск заключает в себе 1-ю часть 1-го (или 2-го) издания "Сказаний" полностью и около половины 2-й части; иначе - все важное и существенное (кроме песен, которые имеются в отдельном издании) из 1-го тома особенно ценимого и ценного 3-го издания "Сказаний", который таким образом...