Религия и религиозное сознание. Особенности религиозного сознания

Физический (антропологический) тип, физиология (прежде всего мозг), нервная, эндокринная и прочие системы биологической и психологической сферы сапиентного человека достаточно резко отличались от тех, что были свойственны его предшественникам. Это сказалось не только на характере его жизнедеятельности, на распространении по ойкумене, но и на уровне его мышления, способностях к абстракции, к сильным эмоциям, к воображению, к установлению устойчивых логических связей, как истинных, так и ложных. Сапиентный человек, даже первобытный дикарь, – это уже человек разумный, мыслящий, способный к определенному анализу, осмыслению конкретной ситуации, практического опыта, закрепленного в регулярной деятельности. Но на чем зиждился этот анализ?

Крайне скудный запас знаний, страх перед неведомым, то и дело корректирующим эти скудные знания и практический опыт, полная зависимость от сил природы, прихотей окружающей среды и т. п. – все это неизбежно вело к тому, что сознание сапиентного человека с первых же его шагов определялось не столько вытекавшими непосредственно из опыта строго логическими причинно‑следственными связями, сколько связями эмоционально‑ассоциативными, иллюзорно‑фантастическими. Речь идет не о «мыслящем дикаре», не об «абстрактно рассуждающем индивиде». Именно в рамках коллектива, например небольшой орды в 20–50 человек, в трудовой деятельности (охота, добывание пищи, выделка орудий, оборудование жилища, поддерживание огня и т. п.), в постоянном социальном общении, в процессе семейнородовых контактов и событий (обмен женщинами и брачные связи, рождение и смерть) складывались и укреплялись примитивные первичные представления о сверхъестественных силах, повелевающих миром, о духах‑покровителях данного коллектива, о магических связях между желаемым и действительным. Становление такого рода иллюзорно‑фантастических представлений можно продемонстрировать применительно к верхнепалеолитическому сапиентному дикарю двумя важными нововведениями, характерными именно для его эпохи и отличавшими ее от эпохи досапиентных предлюдей.

Во‑первых, это практика захоронений. Пещерный сапиентный человек хоронил своих близких в специальных погребениях, причем покойники проходили через обряд определенной подготовки их к загробной жизни: тело их покрывали слоем красной охры, рядом с ними клали предметы обихода, украшения, утварь и т. п. Это означает, что хоронивший своих умерших коллектив уже имел зачаточные представления о загробном существовании. И сколь бы еще смутными ни были эти представления, из них явствует, что загробная жизнь казалась верхнепалеолитическим людям продолжением жизни земной. Другими словами, в эпоху верхнего палеолита уже сложились идеи о существовании наряду с, реальной жизнью иного мира – мира умерших и духов: считалось, что покойники могут как‑то влиять на жизнь живых (чем, в частности, и объясняется особая забота о мертвых).

Во‑вторых, это практика магических изображений в пещерной живописи, появившейся именно с началом верхнего палеолита, с возникновением сапиентного человека. Подавляющее большинство известных науке пещерных рисунков – это сцены охоты, изображения людей и животных, либо людей, ряженных в животные шкуры, а то и просто полулюдей‑полуживотных. Эти изображения свидетельствуют о том, что первобытные люди верили в существование сверхъестественных связей между людьми и животными, а также в возможность воздействовать на поведение животных с помощью магических приемов, посредством обладающих могуществом в мире духов их покойных предков, либо при помощи посредников между живыми и умершими, т. е. различного рода колдунов и шаманов.

Эти связи между людьми и животными, опосредствованные к тому же известным верхнепалеолитическому человеку культом плодородия и размножения (статуэтки женщины‑матери с подчеркнутыми половыми признаками часто встречаются на стоянках пещерных людей, раскапываемых археологами), получили в представлении первобытных коллективов на стадии их трансформации из орд в родовые группы вполне определенное религиозное осмысление. Речь идет о тотемизме.

Тотемизм возник из веры той или иной группы людей в их родство с определенным видом животных или растений, скорее всего, первоначально именно тех, что составляли основу пищи данного коллектива. Постепенно он превратился в основную форму религиозных представлений возникающего рода. Члены родовой группы (кровные родственники) верили в то, что они произошли от предков, сочетавших в себе признаки людей и их тотема (т. е. полулюдей‑полуживотных, полулюдей‑полурастений, различного рода фантастических существ и монстров). Тотемная родовая группа обычно носила имя своего тотема и свято почитала его. Вначале почитание, видимо, не исключало, а даже предполагало употребление тотемных животных и растений в пищу; причем именно этот факт (т. е. потребление мяса тотема) мог натолкнуть на мысль о родстве человека и его тотема – ведь оба они в конечном счете состояли из одной и той же субстанции. Однако такого рода связи между людьми и тотемами относятся к глубокому прошлому, и косвенно об их существовании могут свидетельствовать лишь древние предания, как, например, сохранившиеся среди австралийских аборигенов мифы, свидетельствующие о первоначальной‑тесной связи между тотемными представлениями и охотой с ее охотничьей магией и маскировкой людей в шкуры животных.

Тотемные представления сыграли огромную роль в процессе формирования родового общества: именно они более всего способствовали отграничению группы сородичей от остальных, возникновению четкого представления о своих, т. е. принадлежавших к данному тотему, на которых строго распространялись уже выработанные веками нормы и обычаи, и чужих, не принадлежавших к этому тотему и тем самым как бы стоявших вне всех принятых норм и обычаев данного коллектива. Эта важная социальная роль тотемизма сказалась и на характере эволюции тотемистических представлений. С течением времени, по мере укрепления родовой структуры, на передний план стало выдвигаться представление о тотемном первопредке с его смешанным зооантропоморфным обликом, о тотеме как о близком родственнике, о брачных связях между человеком и его тотемным родственником. Наконец, возникло представление о реинкарнации, т. е. о возможном перевоплощении человека (в частности, умершего предка) в его тотем и обратно. Все это вело, с одной стороны, к усилению культа мертвых предков и веры в их сверхъестественные возможности, а с другой – к изменению отношения к тотему, в частности к появлению запретов на употребление тотема в пищу. Возникла система запретов‑табу, важнейший из которых относился к запрещению употреблять в пищу тотем, за исключением тех случаев, когда потребление мяса тотема носило ритуальный характер приобщения к нему и тем напоминало о древних нормах и правилах.

Возникший вместе с тотемизмом обычай табуирования стал в условиях первобытной родовой общины важнейшим механизмом регулирования социально‑семейных отношений. Так, половозрастное табу разделило коллектив на строго фиксированные брачные классы и тем самым исключило половые связи между близкими родственниками. Пищевое табу не менее строго регулировало характер пищи, которая предназначалась вождю, воинам, женщинам, детям и т. п. Ряд других табу призван был гарантировать неприкосновенность жилища или очага, регулировать правила погребения, фиксировать права и обязанности отдельных категорий членов общины. Все эти табу бывали необычайно строгими. Так, в периоды инициации, т. е. приобщения юношей и девушек к числу взрослых мужчин и женщин, табу запрещало женщинам присутствовать при мужских обрядах, а мужчинам – при женских. Некоторые вещи, принадлежавшие вождю, в том числе и пища, также подчас бывали табуированы. Исследователи приводят примеры того, как воспринималось нарушение табу.

Как‑то, уже в сравнительно недавнее время, один из племенных вождей в Новой Зеландии оставил остатки обеда, которые подобрал и съел член его племени. Когда последний узнал, что он употребил в пищу остатки трапезы вождя, что было табуировано, он стал корчиться в мучительных судорогах и вскоре умер. Примеры подобного рода далеко не единичны, причем все они свидетельствуют о том, что закрепленные в табу запреты почитались первобытным человеком в качестве священных и непреложных, нарушение которых неизбежно каралось смертью. Сам факт осознания нарушения табу парализует волю нарушителя, способность его организма к жизнедеятельности, внушает ему необходимость умереть.

Таким образом, тотемизм с его верой в обладающего сверхъестественными возможностями тотемного первопредка, с культом своих в противовес чужим, системой запретов‑табу оказался исторически одной из первых форм религиозных представлений возникающей социальной общности – родовой общины. На раннем этапе формирования человеческого общества тотемизм выполнял основные функции религии – интегрирующую, регулирующе‑контролирующую и даже в определенной степени компенсирующую. Правда, эту последнюю функцию значительно более полно выполняла в то далекое время другая ранняя форма религиозных верований и представлений – анимизм.

Анимизм – это вера в существование духов, одухотворение сил природы, животных, растений и неодушевленных предметов, приписывание им разума, дееспособности и сверхъестественного могущества. Зачатки анимистических представлений возникли в глубокой древности, возможно, еще до появления тотемистических воззрений, до формирования родовых коллективов, т. е. в эпоху первобытных орд. Однако как система достаточно осознанных и устойчивых взглядов религиозного характера анимизм формировался позже, практически параллельно с тотемизмом.

В отличие от тотемизма, ориентированного на внутренние потребности данной родовой группы, на отличия ее от других, анимистические представления имели более широкий и всеобщий характер, были понятны и доступны всем и каждому, причем воспринимались вполне однозначно. Это и естественно: первобытные люди обожествляли и одухотворяли не только грозные силы природы (небо и землю, солнце и луну, дождь и ветер, гром и молнию), от которых зависело их существование, но и отдельные заметные детали рельефа (горы и реки, холмы и леса), где, как они считали, тоже водились духи, которых следовало задобрить, привлечь на свою сторону и т. п. Даже отдельное заметное дерево, крупный камень‑валун, небольшой пруд – все это в представлении первобытного дикаря имело душу, разум, могло чувствовать и действовать, приносить пользу или вред. А раз так, то ко всем этим явлениям природы, горам и рекам, камням и деревьям следовало относиться со вниманием, т. е. приносить определенные жертвы, совершать в их честь молитвенные обряды, культовые церемонии.

Восходящая к анимизму вера в то, что души людей, прежде всего покойников, продолжают свое существование главным образом именно в бестелесной форме, служила как бы соединяющим звеном между групповыми тотемистическими и всеобщими анимистическими верованиями и обрядами. Воздавая должное душам покойных предков, первобытные люди тем самым надеялись на защиту и покровительство покойников в гигантском мире потусторонних сил.

Таким образом, анимистические и тотемистические верования и обряды сливались в практике первобытного коллектива в единый не расчленяемый комплекс, в рамках которого суровые реалии повседневного быта и нелегкой борьбы коллектива за существование находили свое отражение. Это отражение было иллюзорно‑фантастическим, причем функция приведения его в соответствие с реальной жизнью выпадала на долю магии.

Магия – это комплекс ритуальных обрядов, имеющих целью воздействовать на сверхъестественные силы для получения материальных результатов. Магия возникла параллельно с тотемизмом и анимизмом для того, чтобы с ее помощью можно было реализовать воображаемые связи с миром духов, предков, тотемов.

Выше упоминалось о теории Л. Леви‑Брюля с ее логическим и пралогическим мышлением. Опираясь на нее, можно заключить, что мышление человека (особенно первобытного) состоит из двух секторов. Один из них следует строгим законам логического мышления и каузальных связей. По мере накопления знаний о мире его значение возрастает. Второй сектор имеет иной характер: он связан с проблемами, имеющими случайный и вероятностный характер, решение которых зависит от игры случая или непознаваемых привходящих обстоятельств (будет ли дождь; удачна ли будет охота или война). Этот‑то сектор и диктовал первобытному человеку положиться на помощь сверхъестественных сил, он и породил паралогическое магическое мышление, игравшее столь заметную роль в процессе развития религиозного осмысления мира.

Возникнув в глубокой древности, магия сохранялась и продолжала развиваться на протяжении тысячелетий. Обычно магическими обрядами занимались специальные люди – колдуны и шаманы, среди которых, особенно в глубокой древности, видимо, преобладали женщины. Эти колдуны и шаманы, люди обычно нервного, а то и истеричного склада, искренне верили в свою способность общаться с духами, передавать им просьбы и надежды коллектива, интерпретировать их волю. Сам магический обряд приобщения к духам (шаманское камлание) состоял в том, что посредством определенных ритуальных действий, в каждом случае особых, шаман с бормотанием, пением, плясками, прыжками, со звуками бубна, барабана или колокольчика доводил себя до состояния экстаза (если обряд совершался публично, до состояния экстаза вместе с ним обычно доходили и следившие за его действиями зрители, становившиеся как бы соучастниками ритуала). После этого шаман нередко впадал в транс, ничего не видел, не слышал – считалось, что именно в этот момент и происходит его контакт с миром духов.

В глубокой древности магические обряды носили, возможно, более общий характер и были менее дифференцированы. Позже дифференциация их достигла значительных размеров. Современные этнографы, в частности С. А. Токарев, разделяют магию по методам воздействия на контактную (соприкосновение носителя магической силы – колдуна‑шамана или волшебного амулета – с объектом), инициальную (магический акт направлен на объект недосягаемый, в силу чего осуществляется лишь начало желаемого действия, конец которого предоставляется сверхъестественным силам), парциальную (опосредствованное воздействие на волосы, пищу и т. п.), имитативную (воздействие на подобие объекта). По целям воздействия магия делится на вредоносную, военную, промысловую, лечебную и др.

В целом магия как серия ритуальных обрядов была вызвана к жизни реальными потребностями общества, которые в силу определенных непредсказуемых обстоятельств бытия диктовали такого рода путь связи с миром сверхъестественных сил. Однако в то же время магия сыграла немалую роль в закреплении в сознании людей пралогического мышления, что сыграло важную роль в процессе формирования религиозного сознания. Ведь по мере развития магического мышления человеку стало казаться все более очевидным и само собой разумеющимся, что желаемый результат зависит не столько от целенаправленного действия, сколько от привходящих обстоятельств, окутанных магией сверхъестественного. А это вело к тому, что многие конкретные явления и даже отдельные предметы начинали восприниматься в качестве носителей магической силы.

Возник первобытный фетишизм, суть которого сводится к приписыванию отдельным предметам магической силы, способной влиять на ход событий и получение желаемого результата. Возникло представление о фетише как вредоносном (таковым считался труп, чем и были вызваны заботы о захоронении, табуирование трупа, обряд очищения после обряда похорон и т. п.), так и полезном.

Фетишизм проявился в создании идолов – предметов из дерева, глины и иных материалов и различного рода амулетов, талисманов. В идолах и амулетах видели опредмеченных носителей частицы того сверхъестественного могущества, которое приписывалось миру духов, предков и тотемов. С фетишами такого рода нередко имели дело колдуны‑шаманы, когда они воздействовали на подобие объекта согласно приемам контактной и имитативной магии.

Фетишизм явился как бы завершающей стадией процесса формирования всего комплекса ранних религиозных представлений первобытного человека. В самом деле, анимизм с его одухотворением природы и предков и тотемизм с его культом тех же мертвых предков и тотемов означали, что в сознании первобытных людей появилось представление о существовании наряду с миром реальных вещей мира иллюзорного, сверхъестественного, причем в рамках этого второго мира при всей бесплотности его обитателей ум первобытного человека видел ту же бесспорную реальность, что и в первом. Практически это означало, что ответственность за действия и события, не обусловленные очевидными причинно‑следственными связями и зависевшие от воли случая, первобытный коллектив возлагал на потусторонние силы сверхъестественного мира. Для общения с этим миром, привлечения его сил на свою сторону первобытные люди обращались к помощи магии, опора на которую сильно укрепила в их сознании сектор пралогического, магического мышления. И, наконец, появление фетишей показало, что магическая сила не только имеет свойство перемещаться во времени и пространстве, но и может оказаться в предметах реального мира.

Таким образом, в сознании первобытных людей в процессе становления родового общества выработался довольно четкий, стройный и обширный комплекс ранних религиозных представлений. Суть его сводилась к тому, что мир сверхъестественного с его огромными потенциями, свободной волей и магической силой является неотъемлемой и чуть ли не основной частью реального бытия человека. Именно силы этого мира регулируют законы природы и общества и поэтому должное уважение к ним – первейшая обязанность коллектива, если он хочет нормально существовать, быть обеспеченным пищей, находиться под чьей‑то защитой. Это представление о мире стало со временем само собой разумеющимся, естественным, в его русле долгие десятки тысяч лет протекала вся духовная жизнь общества – по крайней мере, до эпохи неолита, а для более отсталых народов и много позже, в отдельных случаях вплоть до наших дней.

Первобытная мифология. Комплекс верований и представлений первобытного человека, как и вся его реальная жизнь со всеми ее трудностями, проблемами и достижениями, находили свое отражение в устной традиции, которая, закрепляясь в умах и обрастая со временем фантастическими деталями, способствовала рождению мифов, возникновению первобытной мифологии.

Мифопоэтическое творчество всегда было тесно связано с духовной жизнью и религиозными представлениями людей. Это легко понять: коль скоро основой духовной жизни первобытного человека были его родство с тотемом, культ умерших предков, одухотворение мира или перенесение магической силы на идолы и амулеты, то неудивительно, что центральное место в мифологии занимали зооантропоморфные предки или обоготворенные герои, которым под силу любые чудеса. С именами так называемых культурных героев в мифах обычно ассоциировались важнейшие изобретения или нововведения, будь то добывание огня или установление форм семьи и брака, изготовление оружия и орудий труда или учреждение правил инициации. Большое место в первобытной мифологии занимали и космогонические сюжеты, т. е. предания о происхождении земли и неба, солнца и луны, растений и животных, наконец, человека. В мифах отчетливо прослеживается влияние тотемизма: духи нередко обладают волшебным свойством перевоплощаться, менять свой облик; обычным делом считаются брачные связи между человеком и животным, а то и фантастическим монстром.

В первобытной мифологии в образной форме обычно запечатлевались те важнейшие связи между жизнью и смертью, природой и культурой, мужским началом и женским, которые ранее всего осмыслялись человеком в процессе его наблюдений, изучения законов мира. Анализ этих важнейших противостояний, как и вообще основных мифологических сюжетов, является ныне одним из важных источников для реконструкции древнейших этапов истории человека, для познания тех важных закономерностей, которые были характерны для жизни первобытного человека. В частности, этот анализ позволяет ставить вопрос о той большой роли, которую играли в первобытном обществе культурные влияния и заимствования.

Сергей Хоружий

"Целый хор возвестит вам, что вера и свобода мысли - два взаимно исключающиеся понятия... Почему же, однако, так думают? А потому, что все понятия извратились и сбились". Юрий Самарин

1. Дабы ответы не были простым журналистским словоблудием, необходимо выстроить концептуальный контекст и каркас. Сами вопросы не задают его. Они отсылают к архаичным парадигмам и плохо артикулированы; но ясно, что в центре выдвигаемой проблематики - религиозное сознание: его природа, его ситуация в России и в мире и его отношения с творческим сознанием.

Итак - религиозное сознание и его ситуация сегодня. Тема о них актуальна: и нынешняя реальность и, в еще большей мере, встающие перспективы явственно говорят о необходимости их нового понимания. Эпоха является рубежной сразу во многом, но можно уверенно утверждать, что самые глубокие и решающие - антропологические перемены. Если прежде бытие человечества было привычно описывать как процесс социально-исторических изменений, довлеющих над антропологическими, - ныне это становится все более невозможным. Начал крупно меняться сам человек, все больше он уже не субстрат, а субъект, герой разыгрывающихся перемен, и антропологическая динамика, убыстряясь, делается ведущим фактором. Но каковы ее природа, масштаб, пределы? Осмысление этой новой, неведомой динамики выдвигает в центр проблему Антропологической Границы: границы самого рода и способа существования человека, области, где начинают меняться сами конститутивные признаки, предикаты этого способа.

Антропологическая Граница - непростой концепт. Понятно, что дискурс границы должен говорить нечто и об Ином, за-граничном; дискурс Антропологической Границы должен выстраиваться в мета-антропологической перспективе. И здесь пред нами - пресловутая ontologische Differenz, различие между онтическим и онтологическим, сущим и бытием. Рисуется ли мета-антропологическая перспектива онтической или онтологической, конституируется ли за-граничное человеку в сущем или же в бытии? Ответ: и то, и другое. Онтическая Граница заведомо существует, человеку онтически за-граничны - опыт безумия, опыт трансгрессии. Внимания к ним в наше время довольно; дискурс онтической Границы усиленно развивают психоанализ и примыкающие течения мысли. Но это - не вся Граница. Существует человеческий опыт, в котором Граница служит предметом устремления, испытуется, достигается как граница бытийная, рубеж трансформации фундаментальных предикатов наличного образа бытия. Именно он занимает нас. Ибо дискурс, в котором Антропологическая Граница тематизируется как граница онтологическая, и есть дискурс религиозного сознания. Иными словами, религиозное сознание может быть определено как сознание (устроение, строй сознания), наделенное онтологической, или мета-антропологической (что в нашем контексте синонимично), перспективой.

Религиозное сознание развертывается как многообразие дискурсов, выстраивает разветвленную икономию: в богословии, философии, мистике, культе, духовной практике… В рамках этой икономии оформляется "вера", конституируется "Церковь". Определив религиозное сознание "в дискурсе энергии", энергийно и деятельностно, как тип стратегии, мы должны переосмыслить эти феномены также в данном дискурсе. Что есть "вера"? - следование "верующей стратегии": такой, которая адекватна присущим мета-антропологической перспективе особым типам энергийной организации - синергийному строю, в словаре Православия, или синергетическому режиму, в лексике науки ("адекватна" означает: ориентирована к ним, но, вообще говоря, не обязательно уже и принадлежит им). В эссенциализирующем дискурсе, обычном для европейского мышления, "веру" свели к субстанциальным содержаниям, отождествили с произвольным принятием неких недоказуемых положений; но даже когда вера сама резюмирует себя в некоем Credo, на вид - именно наборе эссенциальных постулатов, - Credo не случайно носит название "Символ веры": это отнюдь не сама вера, а то, что ее символизирует, система ее символических знаков. Аналогично, "Церковь" здесь выступает как реализация интерсубъективности в мета-антропологической перспективе. Последнее вносит принципиальные отличия от интерсубъективности обычной. Интерсубъективность, осуществляемая в онтологической тематизации Антропологической Границы, сталкивается с проблемой целостности и полноты и в тематизации этих предикатов осмысливает себя как апорийную (ср. выявление апорий целостности в экзистенциальной аналитике) мета-эмпирическую пан-субъективность. Как таковая, она конституирует уже не просто диалогическое бытие-общение или коммуникационное пространство, но род бытия-общения, соединяющий черты Церкви мистической и Церкви исторической. Это онтологически тематизированная интер-пан-субъективность оказывается близка концепту соборности в его изначальной разработке у Хомякова.

2. Таков приблизительный каркас или, если угодно, ризома религиозного сознания. Вопросы касаются ее отношений с началами свободы, культуры, творчества; и эти начала, как видно из постановки, все мыслятся в оппозиции к ней, как ее иное. Однако такое понимание - с этого необходимо начать - не только не обязательно, но примитивно и устарело, отвечая давно отжившей просвещенческой парадигме. Устарелость, даже опасность этого взгляда - в двух основных чертах: он отвечает мышлению идеологическому и бинарному, стоящему, как первобытное сознание, на бинарных оппозициях и дихотомиях реальности. Задача деидеологизации и деконструкции таких структур актуальна для всех сфер сознания и культуры, равно религиозных и внерелигиозных. Набросанный подход "дискурса энергии" - один из путей к тому; он чужд идеологичности и бинарности с самого начала. Религиозное сознание в своей истинной природе не идеологично, а стратегично, оно не осуществляет функций диктата, не действует как "ограничитель свободы", но устанавливает конкретные отношения своих дискурсов с любым из дискурсов вне своей сферы - как отношения практик, типов энергийного устроения; и в таких отношениях критерии близости или чуждости, совместимости или несовместимости не идеологичны, но антропологичны, личностны и операционны. Как, скажем, давно известный факт трудной совместимости, напряжения в отношениях религиозного сознания с актерским искусством, лицедейством, коренится отнюдь не в идеологии, а в глубоких отличиях личностных стратегий. Есть и еще одно важное напряжение. Чистая и максималистская самореализация религиозного сознания - духовная практика. Это дискурс или стратегия особого рода, холистическая "практика себя", осуществляющая по-ступенчатую организацию и претворение всего комплекса человеческих энергий в упомянутый синергийный строй. Для такого тотального дискурса его сочетание, совместимость с любым другим есть проблема: и это - ведомое издревле напряжение, взаимная инаковость и полярность "подвига", "монастыря" - и "мира", "духовного" и "мирского". Напряжение это должно быть плодотворным, как будящее "мир" указание на "иное миру", но может оказываться и деструктивным…

A priori религиозное сознание более свободно, чем внерелигиозное; de facto оно часто оказывается менее свободным. Оно более свободно, ибо, обладая мета-антропологической перспективой, обладает принципиально иным, несравнимым диапазоном самореализации. Но есть постоянная опасность соскальзывания в эссенциальный дискурс - опредмечивание веры, институционализация Церкви - и тогда оно превращается в сознание, в дурном смысле, догматическое, один из самых несвободных типов сознания. Что же до "культуры", "творчества", "творческого сознания", то прежде чем выяснять отношение к ним религии, неплохо заметить, что сегодня они очень нуждаются в выяснении отношений сами с собой. Оппозиция Религия - Культура отвечала реальности и выражала постановку проблемы в мире до Первой мировой войны - равно на Западе и в России, где Серебряный век посвятил сей проблеме без счета сборников, вечеров и чтений в пользу недостаточного студенчества и увечных воинов. С тех пор утекло много чернил, еще больше - крови. "Культуру" больше не произносят с придыханием - разве что если в редакции "Знамени". "Культура - трухлявая голова", - сказал Андрей Белый еще тогда же. "Я не люблю этого напыщенного слова", - сказал Пастернак в 50-х. Потом оправдания для напыщенности стало еще меньше, трухлявости - еще больше. Сегодня первая проблема культуры - не в отношениях с религиозным сознанием, а в глубоком распадном процессе ее самосознания. Сама семантика сдвинулась, единственное число обратилось в пустой звук, flatus vocis, а есть культуры и практики - нац, секс, крими и всех прочих меньшинств, практики трансгрессии, культуры грибов, бактерий… - и согласно верховному правящему принципу P.C., все культуры равны, но некоторые - на данный момент феминизма и трансгрессии - заметно равнее. Перевернув эллинскую тетрактиду, квадрат начал античного космоса, постмодерн утверждает квадрат концов: Смерть Бога - Смерть Субъекта - Конец Истории - Конец Текста. Понятно, что в этой серии смертей заложено и много еще других; и в полный набор кончин следует включить и Смерть Творчества. Как весь постмодернистский дискурс, такие тезисы вовсе не без натяжек, не без эпатажной риторики - и все же в некой сути они не ложны.

Старые оппозиции не помогают понять этот повальный мор. Кончина творчества, равно как и все прочие, не вызвана кознями религиозного сознания. Надо вернуться к сказанному вначале: эпоха переживает радикальные тектонические сдвиги, где речь не просто о смене "культурной парадигмы" или "общественной формации". За всеми социальными и политическими структурами, за направлениями и парадигмами культуры лежит то, что прежде виделось как субстрат, недвижный сам по себе, меняющийся лишь от "перемен наверху": сам человек. Он не феномен и не ноумен, не "базис" и не "надстройка", он - фокус реальности и ее нексус, начало связи. Этот фокус реальности и стал меняться. Человек тронулся - и с ним сдвинулись, поехали все уровни, этажи и крыши. Антропологическая динамика приобретает приоритет над социальной и над культурной: настает тысячелетие Самого Человека. Мы здесь не можем обсуждать сущность этой динамики, антропологического сдвига, захватывающего все - соматику, психику, перцепции, интеллект, - но мы можем увидеть их вектор: разумеется, он направлен к Антропологической Границе. Опыт Границы занимает все больше места в опыте человека. Граница испытуется, обследуется все упорней, пристрастней, пристальней; и мы понимаем, что весь ансамбль смертей постмодерна - также часть этого процесса, плод стремленья к Границе.

Итак, ведущими становятся практики или стратегии Границы. Они троякого рода: виртуальные стратегии (Граница как виртуальная, недовоплощенная реальность) - стратегии Бессознательного (онтическая Граница, или сфера "безумия") - религиозные стратегии (онтологическая, или мета-антропологическая Граница). И это они будут разыгрывать меж собой всю партию Третьего Тысячелетия. В их сочетании и взаимодействии приобретают новый облик все формы самоосуществления человека; и Творчество и Религия заново устанавливают отношения, неся совместную службу на Границе. Расхождение и напряжение между ними сохранится: будучи отрефлексированы как граничные стратегии, они по-прежнему - разные стратегии уже потому, что творчество вовсе не связывает себя лишь с онтологическою Границей и не ориентирует себя сугубо в мета-антропологическую перспективу. Однако принципиальную разницу составляет то, что их отношения заведомо не будут бинарною оппозицией, перейдя из идеологической в диалогическую парадигму. Пройдя в постмодернизме чрез смерть, творчество вбирает опыт также и онтологической Границы, и не взирает уже на "иное миру" как на новые ворота; известное сходство с парадигмой Духовной практики имеет уже то "рождение читателя", что обретается в "смерти автора". И эта диалогичность отношений творческого и религиозного сознания - решающее условие не-катастрофичности антропологической динамики: того, чтобы Человек, тронувшись, тронулся не в безумие и ничто, но в пространство новой жизни и разума.

3. В нашем обсуждении мы пока совсем не касались русских особенностей - и это оправданно, поскольку особенности не столь кардинальны (к тому же, концептуализуя сферу религиозного сознания, мы отчасти ориентировались именно на православный тип религиозности). Все общие черты, главные элементы религиозной ситуации и проблематики те же, и русская реальность лишь добавляет к ним свои детали и колорит: колорит болезненной остроты, более резкой кризисности всех процессов и всех конфликтов. Имманентная черта самого способа жизни, самовоспроизведения духовной традиции - борьба охранительной и обновительной тенденций, "консерватизма" и "модернизма". Эта борьба - наиболее зримый фактор религиозной ситуации момента, фактор сам по себе естественный, неизбежный и здоровый. К нему добавляются, однако, два других фактора: всесторонний глубокий кризис - власти, экономики, социокультурной сферы, а также крайняя недоразвитость самой религиозной жизни, еще вчера насильственно низводившейся тоталитаризмом до двоицы примитивных форм, институт отправления обрядов плюс сервильная иерархия. В итоге оба полюса, и "консерватизм", и "модернизм", представлены в убогих версиях, вызывающих стыд за духовную историю страны. Далее: снова не только русской чертой является то, что "консерватизм" выступает сегодня, прежде всего, в форме анти-экуменизма, и анти-экуменизм испытывает явный рост и подъем. Здесь Русская Церковь и Россия следуют в русле общеправославной тенденции; и хотя есть и внутренние факторы, стимулирующие ее, она выражена у нас не столь резко, как в Сербии или даже Греции.

Но сильно ли связаны эти особенности с нашей темой? Ошибкой было бы пойти по напрашивающемуся пути, сочтя "консерватизм" косной препоной для творческого сознания и "модернизм" - светлою отдушиной для него. Нет спору, нынешнее русское охранительство охотно запретило бы все, что когда-либо запрещали или только хотели запретить Катков, Победоносцев и А. П. Толстой вместе взятые; однако и "модернизм" не выдвинул ровно ничего творческого, оставаясь подражателен и поверхностен. Как всегда, подлинная духовная задача - вне ущербной бинарности, и ее суть сегодня тоже ясна: это - восстановление аутентичной интеллектуальной традиции Православия, "Восточнохристианского дискурса". Основанный на классической патристике и аскетической антропологии, развитый в энергийном богословии Византии, этот дискурс не был перенесен на Русь - что стало одной из главных причин фатальной слабости и неорганичности религиозной культуры в России, разрыва между Православием и просвещением. Однако в диаспоре русской мыслью и Церковью была блестяще начата его современная разработка, что выявила богатство и актуальность заложенной в нем модели человека, созвучность ее многим выводам современного опыта. Успешно начатый труд должен быть продолжен на русской почве; и здесь, в этом продолжении, творческое и религиозное сознание могут сообща отыскивать путь к осмыслению тех сдвигов, что ныне совершаются в таинственном фокусе реальности: в человеке.

Г. И. Успенский. Полн. собр. соч. в 14 томах - М.,
1949.- Т. 8.- С. 385, 388 ("Волей-неволей").

Стр:
1. Введение 2-3
2. Типология религий 3-18
3. Современные мировые религии 19-29
4. Религиозное сознание в современной культуре 30-37
5. Литература 38

1.Введение

Религия существует много веков, по-видимому, также долго, как существует человечество. Своеобразные религии существовали в древнем мире у египтян, греков, вавилонян, евреев и других народов. В настоящее время широкое распространение получили так называемые мировые религии. Мировыми религиями принято обычно называть те, которые, хотя и зародились в одной этнической среде, перешагнули однако за ее рамки и распространены в настоящее время среди народов разных государств и разных языков. Таких религий известно всего три: христианство, ислам, буддизм. Помимо них продолжают существовать национальные религии, которые сложились в рамках определенных государств и этнических общностей и так и не вышли за эти рамки. Таковы были религии государств древнего Востока и античного мира – египетская, вавилонская, сирийская, финикийская, иранская, греческая, римская и другие. В настоящее время сохранились лишь немногие национальные религии, почти все они в странах Азии: это даосизм и конфуцианство в Китае, синтоизм в Японии, индуизм в Индии, зороастризм среди потомков древних иранцев, иудаизм среди евреев, и некоторые другие.
Религия сопровождала историю всех народов с истоков цивилизации и пронизывала едва ли не все сферы человеческого бытия, проникая в глубины сознания и даже подсознания людей. Религия – особая сторона духовного мира, главный признак которой – вера в сверхъестественные силы и существа. Религиозная вера неизменно связана с поклонением святыням, божествам, служением им при помощи особых, верованиями установленных сакральных действий-ритуалов. Религиозная вера и ритуалы составляют органическое единство, без которого не может быть религии. Верования, специфические для каждой религии, составляют их духовное ядро. Все остальное в них – осуществление этого духовного, идеального начала.
Для большинства верований характерно многобожие, политеизм, но некоторые, особенно развитые религии, отличает монотеизм. Бог в них выступает как верховное, над миром возвышающееся существо, творец и управитель мироздания. Идея Бога (или божеств) составляет само средоточие верований.
В учениях великих мировых религий есть черты сходства. Особенно это относится к монотеистическим религиям – иудаизму, христианству, исламу. Едина их мировоззренческая основа и очень близки между собой формы cуществования. Это устные или письменные сказания, предания, мифы и легенды о божественных силах и существах, изредка чудовищных и звероподобных, чаще человекоподобных.
Религия, которая считает себя саму единственным подленником, оказывается в тупике. Глубины каждой религии едины в истинном, так же, как все люди едины в Боге, но единство религий еще не означает их равенства, равенства всех течений. Во всякой мировой религии есть некое духовное ядро, есть труднодоступная глубина. Это глубинное ядро каждой религии гораздо ближе к глубинному ядру другой мировой религии, чем к своей собственной переферии. И в каждой религии путь открывается только великому личному усилию.
Религия является закономерным результатом развития культуры, ее необходимой составной частью на всех этапах развития человечества. Различные вероисповедания аккумулировали в себе достижения мировой культуры и в значительной мере являются хранителями культурного наследия народов и государств. Поэтому люди должны признавать права на существование и равноценность иной мировоззренческой системы, иного типа мышления, иных ценностных установок, проявлять терпимость, уважать взгляды и позиции друг друга и, конечно, отказаться от любых видов силового давления и иных форм воздействия.

2. Типология религий

Первобытные верования

Тотемизм

Одной из самых ранних форм религии является тотемизм, который обычно определяют как веру в существование родственной связи между какой-либо группой людей и определенным видом растений, животных или иных явлений природы. Источник тотемизма – вера в духовное единство человека и природы. Основной признак тотемизма заключается в том, что тотем считается родоначальником данной социальной группы, и каждый индивид тотемного класса кровным родственником. Члены группы, тотемом которой был, например, кенгуру, считали себя кенгуру и всех кенгуру членами своей группы. Тотемические представления обусловливают определенные отношения между людьми. Они делят всех людей на «своих» и «чужих».
Тотемизм – это вера в некую безымянную или безличную силу, обитающую в каждом из этих существ, не смешиваясь при этом ни с кем из них. Никто не обладает ею целиком, но все имеют к ней отношение. Она настолько независима от отдельных субъектов, в которых воплощается, что и предшествует их появлению и живет после них и остается неизменной.
С тотемическими верованиями и обрядами в первобытном обществе тесно взаимодействует, можно сказать, даже является их определенной стороной, система специфических запретов – табу. Табу – религиозно-магический запрет, нарушение которого карается болезнью или смертью, насылаемыми либо абстрактной сверхъестественной силой, либо конкретными духами и богами. Объектами табу могли быть вещи, слова, действия, места, животные, люди и т. д. Многочисленны пищевые табу – от запрета есть тотемных животных до отработанной системы постов в мировых и ряде национальных религий. Запреты характерны для всех ранних и развитых форм религии. Нарушение их ассоциировалось с понятием греха и следующих за ним разных форм покаяния, искупления и т. п.
Выступая в тотемизме магия жизни и смерти проявляется в обряде повторного рождения, в инициационной реинкарнации (переселении души из одного тела в другое), совершаемой в тесной связи с вселяющимся, вечно живущим тотемом. Представление о реинкарнации, о возможном перевоплощении человека, в частности умершего предка, в его тотем и обратно привело к усилению культа мертвых предков и веры в их сверхъестественные возможности.

Анимизм

В качестве другой ранней формы религиозных представлений и верований следует назвать анимизм – веру в существование духов, одухотворение сил природы, животных, растений и неодушевленных предметов, приписывающей им разум и сверхъестественное могущество. Если тотемизм ориентирован на внутренние потребности данной родовой группы, на ее отличия от других, то анимистические представления имеют более широкий и всеобщий характер, понятны и доступны всем и каждому и воспринимаются вполне однозначно. Это естественно, ибо первобытные люди обожествляли и одухотворяли небо и землю, солнце и луну, дождь и ветер, гром и молнию, горы и реки, холмы и леса, камни и ручьи. Все они в представлении первобытных людей имели душу, разум, могли чувствовать и действовать, причинять пользу или вред. Следовательно, ко всем этим явлениям природы необходимо относиться с вниманием – приносить определенные жертвы, совершать в их честь молитвенные обряды и культовые церемонии.
Анимизм выражал тот факт, что первобытный человек был способен к созданию абстрактных понятий, в том числе и понятия души, что в сознании тогдашних людей появилось представление о существовании реального, земного мира и наряду с ним потустороннего мира. Люди стремились «привести в соответствие» эти два мира, средством такого привидения выступала магия.
Магия – это совокупность представлений и обрядов, в основе которых лежит вера в таинственные силы, с помощью которых путем определенных символических действий возможно оказать влияние на людей, предметы, ход событий в нужном для человека направлении. Магия пронизывала все сферы жизнедеятельности человека, а магические представления и действия возникали тогда, когда человек не был уверен в своих силах, когда он сталкивался с проблемами, решение которых зависило не столько от него самого, сколько от множества внешних факторов. Именно эта зависимость и заставляла человека полагаться на помощь таинственных сил и совершать символические действия.
Магия возникла параллельно с тотемизмом и анемизмом для того, чтобы с ее помощью можно было осуществить воображаемые связи с миром духов, предков, тотемов. По мере развития магического мышления человеку стало казаться все более очевидным, что желаемый результат зависит не столько от целенаправленного действия, сколько от окутанных магией внешних обстоятельств. В итоге это привело к тому, что многие конкретные предметы и явления начали восприниматься в качестве носителей магической силы. Возник первобытный фетишизм.
Фетишизм

Суть фетишизма состоит в том, что отдельным предметам приписывается магическая сила, способность влиять на ход событий и получение желаемого результата. Фетишизм проявлялся в создании амулетов, талисманов и идолов, в которых видели носителей того сверхъестественного могущества, которое приписывалось миру духов, предков и тотемов.
Фетиши, то есть священные предметы, сопровождают всю жизнь первобытного человека. Это может быть и камень, и зуб животного и даже череп родственника. В них обитают духи, и человек обладающий фетишем, заручается их поддержкой. Как и тотемизм, вера в фетиши не есть какая-то особая религия. Иногда какой-нибудь фетиш приобретает значение талисмана. Он противопоставляет силе – силу, вредоносному влиянию – свое, защитное. Вера в значение таких амулетов проходит через все века человеческой истории.
Фетишистские представления образуют неотъемлемую часть любой религии. Едва ли есть хоть одна из них, в которой фетишистские верования не занимали бы более или менее заметные места.
Первобытные верования – порождение начального этапа становления культуры человечества, отражение формирующихся обществ, семейных и производственных отношений, примитивного состояния психики, чувствительного разума и знаний древнего человека о себе и окружающем мире. Основными объектами поклонения в этих религиях были природные объекты. Духовные существа в основном носили безличный характер. Тотемизм, анимизм, фетишизм, магия, входя как элементы в ту или иную религию, никогда и нигде каждый в отдельности не составляли целой религии, однако они характеризуют верования и обряды древних людей. Это не означает, что они существовали только в первобытном обществе. В этом обществе они только возникли и являлись господствующими формами религиозной стороны жизнедеятельности первобытного человека. Но существовали они всегда, на протяжении всей истории человеческой культуры. Различные формы их проявлений мы можем четко обнаружить во всех последующих религиозных системах, в том числе и в современных религиях.

Национальные религии

Древние национальные религии

Формирование государств означало становление национально- государственных религий, принадлежность к которым определяется принадлежностью к данному государству.
Одним из первых государственных образований, возникших в долине реки Нил во II тысячелетии до н. э. – Древний Египет. Согласно верованиям древних египтян, каждый человек представляет собой синтез трех основных субстанций: его физического тела, его духовного двойника и его души. Только совместное существование этих трех субстанций может даровать бессмертие, то есть посмертное существование. Поэтому египтяне придавали большое значение посмертному сохранению тела. Отсюда важнейшее значение приобрел обычай мумификации умерших и захоронения мумий в гробницах.
Египтяне поклонялись многочисленным божествам и считали, что основой взаимоотношений людей с богами являются жертвоприношения. Приношение богам жертв являлось главной привилегией и обязанностью фараонов. Вообще фараонам в религиозной культовой системе Древнего Египта принадлежала центральная роль. Во время жизни ему воздавались все божественные почести, воздвигались гробницы-пирамиды. Фараон рассматривался как живой бог.
В Мессапотамии не было стабильных централизованных государств, они периодически сменяли друг друга: Шумер, Аккад, Вавилон, Ассирия. Поэтому здесь шел процесс взаимовлияния религиозно- культовых систем: отмирали одни боги и исчезали посвященные им храмы, на их смену приходили другие, которым приписывались функции и заслуги уже отмерших богов.
Согласно мифологии шумеров, вавилонян, аккадов жизнь во Вселенной происходит по божественным установлениям. Пантеон богов Мессапотамии имел прямое отношение к представлениям о строении Космоса, исходным пунктом которого являлся зодиак. В эпосе о создании мира, земля построена наподобие неба. Зодиак – это царство на небе, где живут боги и открывают себя людям в образе семи великих светил. В мессапотамской религии загробная жизнь не играла значительной роли. Вавилонянин молился о земных благах, смерть же наполняла все его существо ужасом, обозначала существенное ухудшение условий его бытия.
Религиозная система Мессапотамии не была тотальной, то есть не монополизировала всю сферу духовной жизни. Она оставляла место для взглядов, поступков и действий, не связанных непосредственно с религией.

Индуизм

Основой всех религиозных верований Индии – брахманизма, джайнизма и, наконец, индуизма – стала ведическая религиозная система. Ее возникновение относят к X – VII вв. до н. э. Веды – это собрание гимнов, молитвенных заклинаний и обрядов. Веданта отрицает двойственность мира. Единственная и абсолютная реальность – это Брахман. Он вне качеств и атрибутов, он един и неделим. Вещный мир – не более чем иллюзия. Для слияния необходимо нравственно очиститься, отказаться от желаний и страстей.
В I тысячелетии до н. э. наступает брахманский период в индуизме. Основным вероучительным источником этого периода является сборник гимнов Упанишады. Брахманизм вырабатывает определенную систему взаимоотношения богов. Важнейшими из многочисленных богов объявляются троица – Тримурти – Брахма, Шива, Вишну.
В философии Упанишад существует 6 школ-направлений: санкхья и веданта посвящены собственно философии; ньяя, вайшешика и миманса излагают основы религиозного ритуала и, наконец, йога разрабатывала практику физического и нравственного совершенствования человека. Согласно санкхье, существует два активно взаимосплетенных начала – пракрити
(материал и энергия) и пуруша (духовное начало). Взаимосвязь пуруши и пракрити является первопричиной возникновения и существования всего феноменального мира. Пуруша, словно магнит, воздействует на материю пракрити, наделяя ее формой и духом. Взаимодействие этих двух начал – источник многообразия явлений и свойств мироздания. Таким образом, санкхья проповедует своеобразный философский дуализм. Для брахманизма характерны представления о непрочности, зыбкости и даже нереальности жизни отдельного человека и об абсолютной устойчивости, целостности, организованности общества, коллектива, государства.
Жизнь, согласно философии брахманизма, есть бесконечная цепь перерождений, стремление к Абсолюту. По закону кармы перерождение неизбежно. Карма – это совокупность хороших и плохих поступков, совершенных человеком в течение жизни. В зависимости от того, какие поступки преобладают, человек после смерти рождается или в более совершенном качестве, либо в состоянии более низкого существа (животного, растения, насекомого и т. д.). Закон кармы для верующего является своеобразным стимулом для самосовершенствования.
Глобальным синтезом, итогом развития религиозной системы в Индии является собственно индуизм. Высший образ, бог в индуизме мыслится одновременно и единым, и бесконечным множеством. Он как бы играет с самим собой и играя, творит мир. Священная игра (лила) и волшебство, иллюзия (майя) – одни из центральных понятий индуистской теологии. Важнейшими из многочисленных богов индуизма, так же как и в брахманизме, считаются Брахма, Вишну и Шива. Они олицетворяют круговорот природы – творение, развитие и смерть. Брахма рассматривается как первопричина мира и творец человечества, из различных частей которого произошли разные касты. Вишну предстает в качестве хранителя мирового порядка и имеет множество обликов (аватар). А Шива является разрушителем миров.
Основу вероучения индуизма составляет идея, что мир представляет собой не случайное, хаотическое сочетание вещей и явлений, а универсальный космический порядок – Рта. Он властвует над всеми и ему подчиняются боги. Этот порядок изначален и вечен. Индуизм называет этот всеобщий и вечный порядок, сохраняющий, удерживающий вселенную как единое целое – дхарма. Дхарма – это некая безличная закономерность, которая находится в самих вещах и явлениях. Все подчинено этой закономерности: боги, природа, люди. Благодаря ей устанавливается место каждого явления, каждой частицы мироздания в целом.
В ранний ведический период учение о дхарме носило космологический характер. В брахманский период делался акцент на дхарме каждого отдельно взятого существа и сословия, к которому он принадлежит. Дхарма понимается как долг – совокупность религиозных и общественных обязанностей каждого человека и каждого сословия.
Индуизм не может быть понят без обращения к его основным религиозным доктринам: атмана, кармы, сансары, мокши и нирваны. Под атманом в индуистской религиозно-философской традиции понимается основа психической жизни, чистый субъект («я»), который ни при каких обстоятельствах не может быть объектом. Атман – абсолютный и субстанциональный субъект. Индуизм утверждает изначальное единство атмана и абсолюта, мирового духа (Брахмана). Доктрина кармы тесно связана с идеей сансары, то есть мира постоянно чередующихся и взаимообусловленных последовательных смертей-рождений, их «колеса». Положение животного существа в сансаре в каждую из его жизней обусловливается его кармой. Сансарическое существование по сути своей является страданием. Мокша (нирвана) – освобождение из круговорота сансары, выход за пределы чередования смертей и рождений, обретение совершенства. В индуизме освобождение, как правило, понимается как достижение единства или даже тождества атмана и Брахмана, индивидуального и мирового духа.
В индуизме материальный мир не является творением персонифицированного бога, а скорее представляет собой вид бессознательного проявления божественности. Поэтому Вселенная не имеет начала и, как полагают некоторые, бесконечна и нереально иллюзорна, так как единственная реальность – это Брахма. Индуисты считают, что вселенная «пульсирует», периодически разрушается и воссоздается с интервалом порядка четырех миллиардов лет. Мир представляется огромной серией повторяющихся циклов, каждый из которых являет собой почти точную копию предыдущего. Человек вынужден играть свою роль в этом огромном, иллюзорном и утомительном мире. Душа каждого человека также не имеет начала и прошла ряд перевоплощений.
Жизнь индуизм рассматривает как страдание, временно прикрытое земными наслаждениями. Но под всей этой нереальностью и страданием человеческая душа тождественна верховной Брахме, которая не является частью этого скорбного мира. Конечной целью спасения в индуизме является уход от бесконечного круговращения рождения, смерти и перерождения. Это может означать вечный покой, растворение личности в невидимой и непостоянной реальности Брахмы.

Даосизм

Основоположником даосизма является Лао-цзы. Одна из основополагающих священных книг даосизма – «Дао де цзин», однако наряду с ней каноническими являются и другие тексты, число которых велико. В основе «Дао да цзин» фундаментальные для всей классической китайской мысли категории Дао и Де.
Дао в какой-то мере близок символу бога Неба, но ему придан более абстрактный вид. Дао – своего рода закон бытия, космоса, универсальное единство мира, некий божественный Абсолют. Великого Дао никто не создал, но все происходит из него, чтобы затем, совершив кругооборот, снова в него вернуться. Дао не только первопричина всего сущего, но и его конечная цель, завершение бытия. Его не возможно воспринять чувствами и выразить словами. Дао – это не только Абсолют, но и «путь», по которому следует все в этом мире, в том числе и великое Небо. Каждый человек, чтобы стать счастливым, должен встать на этот путь, попытаться познать Дао и слиться с ним. Согласно учению даосизма, человек – микрокосм, – также как и универсум – макрокосм – вечен. Физическая смерть означает только то, что дух отделяется от человека и растворяется в макрокосме. Задача человека в своей жизни добиться, чтобы произошло слияние его души с мировым порядком – Дао.
Дао неразрывно связано с Дэ. Именно через Де и проявляется в каждом индивиде Дао. Но эту силу нельзя истолковывать как усилие, а наоборот, как стремление избегать всякого усилия. Де подразумевает «недеяние» (у вэй) – отрицание целенаправленной деятельности, идущей в разрез с естественным порядком. Данный принцип, однако, не означает полное бездействие, он предписывает человеку такое поведение, при котором он должен стремиться к гармонии в обществе и в природе, отказаться от несообразной с природой, основанной исключительно на эгоистическом интересе субъективной целеполагающей деятельности, избавиться от всякой изолированной субъективности во имя включенности в единый поток бытия.
Таким образом, даосизм учит созерцательному отношению к жизни. Блаженства достигает не тот, кто стремится добрыми делами завоевать расположение Дао, а тот, кто в процессе медитации, погружения в свой внутренний мир, стремится вслушаться в самого себя, а через себя вслушаться и постичь ритм мироздания. Нравственный идеал даосизма – это отшельник, который с помощью религиозной медитации, сексуальной гигиены, дыхательных и гимнастических упражнений добивается высокого духовного состояния, позволяющего ему преодолеть все страсти и желания, погрузиться в общение с божественным Дао. В даосизме реальной признавалась только одна психофизическая целостность живого существа, сам дух понимался вполне натуралистически: как утонченная материально-энергетическая субстанция (ци). После смерти тела это «ци» рассеивалось в природе. Таким образом, слиться с природой, жить в соответствии с ее ритмами, достигнуть цели жизни, которая в даосизме осмысливалась как возвращение к вечному, возвращение к своим корням является согласно даосизму основным смыслом существования каждого человека.

Конфуцианство

Конфуцианство разработано великим китайским мыслителем Кун-цзы (Конфуцием). Его отличает рационализм, но вместе с тем оно глубоко религиозно по форме. Конфуцианство утверждает, что все установления освящены небом, которое указывает человеку путь правильного поведения. Согласно взлядам Конфуция мир представляет собой упорядоченное, гармоничное, вечное начало, обращающееся по одним и тем же законам. Человек должен найти свое место в этой мировой гармонии. А для этого он должен стремиться к совершенству. Образцом, своеобразным идеалом должен быть благородный муж (цзюнь цзы). Благородному мужу изначально присущи пять основных качеств: чувственность, долг, знание, чувство меры и доверие. Простолюдин же изначально лишен этих качеств. Изложение этики конфуцианства строится на противопоставлении этих двух образцов нравственных установок и поведения. Благородный муж должен подавать пример социальной справедливости, стремиться к знаниям, учиться и постигать мудрость древних, почитать старших и умерших предков, быть честным, искренним, прямодушным, бесстрашным, всевидящим, понимающим, внимательным в речах, осторожным в делах, безразличен к еде, богатству, жизненным удобствам, материальной выгоде.
В основе конфуцианства лежит идея гармонии принципов личного нравственного самовоспитания и деятельности, направленной на упорядочение господства во имя создания идеального общества, соответствующего древним образцам. Предполагалось, что нравственное самосовершенствование является предпосылкой успешной деятельности на государственном поприще, которое в свою очередь представляет собой важный аспект нравственного развития личности.
Важным принципом конфуцианства является также учение об исправлении имен (чжэн мин), согласно которому каждое имя (государь, отец, сын и т. д.) должно соответствовать своей сущности, то есть социальное положение человека должно определять характер его поведения.
Одной из важных основ социального порядка, по Конфуцию, было строгое повиновение старшим, являющееся нормой для младших, подчиненных, подданных как в рамках государства в целом, так и в рамках семьи. Конфуций напоминал, что государство – это большая семья, а семья малое государство.
Конфуцианство придало культу предков глубокий смысл символа специального порядка и превратило его в первейшую обязанность каждого китайца. Человек с детства привыкал к тому, что личное, эмоциональное, свое на шкале ценностей несоизмеримо с общим, принятым, рационально обусловленным и обязательным для всех.
Большое значение Конфуций придавал ритуалу. Через внешние формы, обряды и церемонии, доносились ценности гармонического общения на доступном для каждого человека уровне, приобщая его к добродетели. В конфуцианстве ритуал был центральной частью социального взаимодействия и в то же время выступал как важнейшая форма религиозного культового действия. Однако конфуцианство постоянно эволюционировало в соответствии с новыми условиями жизни и, в отличие от самого Конфуция, его последователи на рубеже новой эры стали пропагандировать идею о том, что общественная жизнь должна прежде всего опираться не на ритуал, а на нормы закона.
Не будучи религией в полном смысле слова, конфуцианство стало большим, нежели просто религия. Конфуцианство – это основа всего китайского образа жизни, квинтэссенция китайской цивилизации. В течение двух с лишним тысяч лет конфуцианство формировало умы и чувства китайцев влияло на их убеждения, психологию поведение, мышление, восприятие, на их быт и уклад жизни.

Синтоизм

Синтоизм (в переводе с японского «путь богов») – это религия, возникшая в раннефеодальной Японии из множества родоплеменных культов. Священной книгой синтоизма является «Кодзики», однако церковных канонических книг в синто нет. В каждом храме есть свои мифы и обрядовые предписания, которые могут быть неизвестны в других храмах. В книге «Кодзики» содержаться основные идеи национализма, которые были возведены в ранг государственной религии: о превосходстве японской нации, о божественном происхождении императорской династии, от основания японского государства.
В отличие от других религий в синтоизме нет системного вероучения. Исследователи выделяют несколько наиболее характерных для него положений. Согласно одному все сущее является результатом саморазвития мира: мир появился сам по себе, он хорош и совершенен. Регулирующая сила бытия исходит из самого мира, а не от какого-то верховного божества, как у христиан или мусульман. Другое положение подчеркивает единство мироздания, природы и человека. В синтоистском мировоззрении нет разделения на живое и неживое: для приверженцев синто все живое – и животные, и растения, и вещи. Пантеон синтоизма состоит из большого числа богов и духов. Согласно синтоизму, человек ведет свое происхождение от одного из бесчисленных духов. В ходе становления классового общества и государства складывается идея верховного божества и творческого акта, в результате которого, согласно представлениям синтоистов, появилась богиня солнца Аматерасу – главное божество и прародительница всех японских императоров, божественное происхождение которых занимает центральное место в синтоизме.
Всю природу населяют и одухотворяют божества Ками, которые способны воплотиться в любой предмет, ставший в последствии объектом поклонения,который называли синтай (тело бога). Душа умершего при определенных обстоятельствах способна стать Ками. Предание гласит, что Ками породили не людей вообще, а только японцев. В связи с этим в сознании японцев с детства укрепляется представление о том, что они принадлежат синто. Если иностранец поклоняется Ками и исповедует синто, то в глазах японца это рассматривается как нелепость. В этом положении заключается практическая цель и смысл синтоизма – утверждение самобытности древней истории Японии и божественного происхождения народа.
Иудаизм

Иудаизм – одна из немногих религий древнего мира, сохранившаяся до наших дней с небольшими изменениями. Священными книгами иудаизма считаются Тора и Талмуд. В основе иудаистского вероучения лежат идеи монотеизма, богоизбранности еврейского народа и мессианства.
Идея монотеизма воплотилась через культ Яхве (Иеговы), который бессмертен, вездесущ, вечен, всемогущ и безграничен. Согласно ветхозаветному преданию, Моисею в богоявлении на горе Хорив, а затем на горе Синай, было открыто имя Бога, произнесение которого полностью запрещено с III века до н. э. Иудаизм проповедует адекватность человеческого разума образу Бога, следствием чего является вера в бессмертие человеческой души. В соответствии с нормами иудаизма верующий поддерживает связь с Богом через молитву, Божья воля открывается через Тору.
В иудаизме Бог – это не просто некая высшая сила, это личность, которой свойственны эмоции, и с которой у человека складываются особые отношения. Он желает разделить с людьми все их чувства, но то же время, Бог сохраняет некоторую отдаленность от людей. Он над миром, и пути Его часто неисповедимы для человека. Считается, что материальный мир в целом хорош, и человек обязан распоряжаться им в соответствии с Божьим промыслом. Особо подчеркивается огромная ответственность человека перед Богом, а также его слабость и порочность. Отличительной чертой человека является его способность делать нравственный выбор. Именно на нравственный выбор человека и призван непосредственно воздействовать иудаизм. Вечное существование после смерти зависит от поведения и моральных устоев человека. Хотя в иудаизме не существует представления о спасительной благодати, свойственного христианству, считается, что даже самому порочному человеку Бог всегда предоставляет возможность раскаяния. Раскаявшись, человек может добрыми делами искупить свой грех неповиновения Богу.
Несмотря на то, что в иудаизме Бог провозглашается творцом и управителем всего человечества, в нем подчеркивается, что еврейский народ – особый, Богом избранный, народ-Мессия, призванный осуществлять особую миссию с целью установления на земле царства благоденствия, мира, и справедливости.
К остальным положениям иудаизма также относятся представления о том, что общение с Богом происходит через пророков, величайший из которых Моисей. Мировоззрение верующего еврея пронизано ожиданием наступления конца света и царства справедливости. Оно символизирует надежду на лучшие времена и одновременно является одним из важнейших стимулов праведной жизни.
Иудейская религиозно-культовая система содержит множество положений, регламентирующих питание, брачные отношения, поведение в обществе и культовых зданиях. Наиболее значительные обряды, связанные с богоизбранничеством еврейского народа, обряды инициации – обрезание крайней плоти мальчиков на восьмой день после рождения и церемония бар-мицва и бат-мицва, освещающих вступление в совершеннолетие мальчиков и девочек. Религиозные праздники иудаистов связаны в основном с фактами священной истории евреев и эсхатологией. Особое значение придается празднику Шабат, освященному в заповедях Моисея и обязательному для каждого верующего еврея. В этот день предписывается отдыхать от всякой работы. Важным праздником является Песах (Пасха), праздник освобождения, память об исходе евреев из египетского рабства.

3. Современные Мировые религии

Буддизм

Буддизм представляет собой первую по времени возникновения мировую религию, начавшую формироваться в Индии в середине VI тысячелетия до н. э. Суть вероучения буддизма сводится к призыву к каждому человеку встать на путь поиска внутренней свободы, полного освобождения от всех оков, которые несет в себе человеческая жизнь. В буддизме обрести просветление означало прежде всего достичь состояния нирваны. Нирвана – это небытие, когда прекращается цепь перерождений и смерть уже не ведет к новому рождению, а освобождает от всего – от всех желаний, а с ними и от страданий, от возвращения в какой-либо форме индивидуального существования. Обрести состояние нирваны можно только осознав так называемые четыре благородные истины, лежащие в основе буддизма:

Всякое существование является страданием, то есть ни одна из форм сансарического существования и ни одно его состояние не могут быть полностью удовлетворительными: рождение – страдание, болезнь – страдание, разлучение с приятным – страдание.
Причины страдания – желания, привязанности, влечения, стремление к приятному и отвращение от неприятного.
Тем не менее, существует состояние нирваны, состояние особого внеличностного бытия, достигаемое при полном успокоении психики и избавлении от всех аффектов.
Существует путь, ведущий к достижению нирваны – Восьмеричный Путь, включающий в себя следующие этапы:

Праведная вера: следует поверить Будде, что мир полон скорби и страданий и что необходимо подавлять в себе страсти.

Праведная решимость: следует твердо определить свой путь, ограничить свои страсти и стремления.
Праведная речь: следует следить за своими словами, дабы они не вели ко злу, речь должна быть правдивой, доброжелательной.
Праведные дела: следует избегать недобродетельных поступков, сдерживаться и делать добрые дела.
Праведная жизнь: следует вести жизнь достойную, не принося вреда живому.
Праведная мысль: следует следить за направлением своих мыслей, гнать все злое и настраиваться на доброе.
Праведные помыслы: следует уяснить, что зло – от вашей плоти.
Праведное созерцание: следует постоянно и терпеливо тренироваться, достигать умения сосредоточиваться, созерцать, углубляться в поисках истины.

Ислам

Ислам – одна из трех величайших религий, возникших на Ближнем Востоке. Две другие – иудаизм и христианство. Все три веры тесно взаимосвязаны ибо в действительности прославляют одного и того же Бога. Ислам возник в начале VII в. н. э. на Аравийском полуострове. Основные положения вероучения ислама изложены в главной священной книге – Коране.
Для мусульман естественно и неоспоримо бытие единого Бога (Аллаха). Эта первая основная концепция ислама известна как таухид (монотеизм). Вторая основная концепция ислама известна как рисала (пророчество). Мусульмане полагают, что с самого начала существования человеческой мысли в миру всегда появлялись провидцы и люди Откровения. Главное значение придается Мухаммеду, которому самим Аллахом через посредничество ангела Джабраила было поведано отдельными откровениями содержание Корана. Символ веры ислама состоит из двух утверждений: «Нет Бога кроме Аллаха и Мухаммед – Пророк Его». Третьей основной концепцией ислама является ахира (жизнь после смерти). Мусульмане верят, что земная жизнь вовсе не исчерыпвает поистине неограниченные возможности человеческого бытия. Жизнь человека начинается не с рождения, а в тот самый миг, когда Богу угодно будет сотворить живую душу. И оканчивается жизнь не со смертью, а в ту самую секунду, когда Бог соблаговолит растворить эту душу.
Мусульмане считают, что мир ни коим образом не иллюзорен и преимущественно хорош, ибо дан на благо человеку. Мусульмане, как правило, не надеются получить чудесное избавление от страданий в эт
и т.д.................

Существующий мир неисчерпаем в своем многообразии, но он, в то же время, един в своей целостности. И религиозное сознание, и наука пред-ставляют собой отражение одной и той же объективной реальности, которая составляет, в конечном счете, единственный объект сознания. Однако объяснение мира наукой и религией в процессе истории оказывались прямо противоположными.

Главное содержание религиозного мировоззрения составляет признание сверхъестественной силы, которая творит мир и управляет им. Научному принципу детерминизма, всеобщей причинной обусловленности природных и общественных, закономерности развития материальной действительности религия противопоставляет веру в чудо, то есть явление, которое противоречит естественному ходу вещей, происходит вопреки законам природы как результат вмешательства сверхъестественного и является непостижимым для человеческого разума.

Изучая действительность, наука формирует свои положения в виде гипотез, теорий и законов. Религия формирует свои положения в виде абсолютных истин. Изменение форм ведет к изменению религий.

Истинность научных положений подтверждается чувственным восприятием, рациональным анализом, проверкой на практике. В то же время, ни одна из религий не выдерживает такой проверки, ее основные положения воспринимаются на веру.

Рациональная роль науки как способа познания неизмеримо возросла в XX в. И продолжает возрастать. Но возрастание знаний об окружающем мире не привело к автоматическому отмиранию религии, как это считалось с точки зрения просветительства. Взаимодействие науки и религии оказалось значительно сложнее. В наше время возрастает спрос не только на научные знания, а и на моральную оценку этих знаний, особенно в сфере деятельности людей, где человечество столкнулось с острыми экологическими проблемами.

В современную эпоху в теологии происходит переосмысление взаимоотношений науки и религии, соотношения знаний и религиозной веры. При этом, теологи высказывают разные точки зрения по этому поводу. Наиболее распространены богословские взгляды на сущность конфликтов между наукой и религией. Мнение о том, что причиной конфликта является сама церковь, основывается на утверждении о непонимании Священного писания, в котором Бог дал право человеку властвовать над миром и этим обязал его заниматься наукой, познавать мир.

Наиболее распространена точка зрения среди богословов о том, что виновниками конфликта выступают и наука, и религия. Здесь причина конфликта усматривается в том, что ученые и богословы переходили границы своих исследований и вторгались в среды, где они не способны выразить компетентное мнение. Ученые, изучая закономерности природы, теперь не берут на себя моральной ответственности за социальные последствия своих научных открытий. С точки зрения богословия, церковь могла бы стать «моральным арбитром» в процессе внедрения новых технологий в производство.

В современном богословии существует идея возможности дополнения религией и наукой друг друга. Исходным утверждением этой идеи является то, что научные исследования базируются на принципе причинности, а религиозные интерпретации -- на убеждении. Поскольку человеческая жизнь не поделена на сепаратные части и переживается как целостная, взаимосвязанная система, поэтому наука и религия, с точки зрения богословия, могут дополнять друг друга.

В богословии существуют и попытки отождествлять науку и религию. Основным аргументом является тезис о том, что и религия, и наука, познавая мир, используют понятия, которые являются продуктом мышления. Отрицать существование Бога на основании того, что он невидимый, -- не более ложно, по мнению теологов, чем отрицать существование элементарных частиц материи по той же причине. Поэтому наука и религия, по их мнению, тождественны.

В условиях научно-технического прогресса богословие пытается примирить науку и религию, стараясь сохранить неизменными основные религиозные догмы. Одной из форм разрешения конфликта между религией и наукой богословы считают признание, в том числе и учеными, первичности веры перед знаниями и практическим актом, приводя пример первого греха в мире и объясняя причиной утраты райского блаженства Адамом и Евой именно знания.

Идея гармонизации разума науки и религии основывается на теории так называемой двойственной истины, в соответствии с которой существует истина веры и истина разума, которые могут существовать не совпадая, без противоречий.

Тезис об особой роли церкви, религии в гуманизации научно-технического прогресса обосновывается богословами тем, что принижение религиозной веры и возвеличивание разума привело к созданию оружия массового уничтожения, исчерпанию природных ресурсов, экологическим катастрофам -- все это расплата за претензии разума. В то же время необходимо подчеркнуть, что негативные последствия научно-технического прогресса являются результатом не научных или технических процессов, социальных факторов. Сегодня человечество не может отказаться от приобретенных научных знаний, от достижений научно-технического прогресса. Предотвратить негативные последствия научно-технического прогресса можно лишь социальными средствами.

Богословский тезис о возможности существования науки и религии в научной деятельности, техническом прогрессе, теологи пытаются обосновать ссылками на религиозность некоторых ученых, в лице которых будто бы органически соединены религиозная вера и научное познание. Следует отметить, что среди ученых меньший, сравнительно с другими слоями общества, процент верующих. Ученого мы знаем и оцениваем не потому, что он верующий, а потому, что он ученый. Авторитет ученого в области науки оценивается по его вкладу именно в науку, а по характеру религиозности он ничем не отличается от обычных верующих. В вопросах научных истин между всеми учеными, в том числе и верующими, устанавливается полное единство взглядов. Ученый верующим становится не посредством науки, а вследствие воспитания в детстве, придерживается религиозных взглядов в силу традиций своих родителей, предков, домашнего окружения, соотечественников.

Во всех социально-экономических формациях религия является важным фактором освящения существующих социальных строев. С этой целью она активно используется государством, властвующими слоями общества. В классовых обществах религия является не только важной составляющей духовной культуры, но может стать и ее доминантой. В этом случае в системе ценностей духовной культуры религиозные ценности занимают главные позиции, что накладывает отпечаток на всю культуру и общественное сознание в целом.

Поскольку культура имеет, кроме культового, и некультового содержание, то соотношение между культурой и религией следует понимать как соотношение между целым и его частью. Если рассматривать религиозный культ как самостоятельно целостное явление, независимо от культуры, то правомерно допустить реальность некультурного, то есть существование такого явления, которое не связано с природой. Однако это практически невозможно, ибо сам факт допущения мысли о сверхъестественном, потустороннем является процессом интеллектуальным, сугубо человеческим, то есть культурным актом. Идея Бога возникла в сознании людей, существует как действительно человеческая идея, выраженная в культурной форме. Поэтому религия вторична, является элементом эволюции культуры.

С точки зрения религии, характер социальных отношений, жизненные успехи или неудачи зависят от того, насколько люди, общество верят в Бога, признают авторитет религии, стараются искупить грехи, выполняют ритуально-культовые предписания, какой ценой они преодолевают многочисленные искушения, движутся к духовному совершенству.

Поэтому коррупция, служебные злоупотребления, наркомания, преступность, распущенность и другие негативные явления нашей жизни являются результатом того, что люди забыли Бога, пренебрегают его заповедям. Религия убеждает, что социальные проблемы можно решить лишь с помощью морали, то есть она подменяет социальное моральным. Таким образом, социальное учение церкви базируется на доказательстве приоритетности «религиозного» над «нерелигиозным». В католицизме в сконцентрированном виде оно изложено в решениях 1-го и П-го Ватиканского соборов, энцикликах Папы римского, в православии -- в решениях Паместных и Архиерейских соборов, в протестантизме -- в документах церковных съездов и конференций по вопросам непосредственной деятельности церкви.