Анализ стихотворения цветаевой откуда такая нежность. «Откуда такая нежность?» М.Цветаева
Конечно, в рамках небольшой статьи совершенно невозможно сделать хоть сколько-нибудь полный и законченный обзор о творчестве Цветаевой в восприятии носителей английского языка: в первую очередь, из-за количества литературоведческих и публицистических работ о Цветаевой, а также количества переводов ее стихотворений. Чтобы избежать поверхностного обзора, я остановлюсь лишь на некоторых деталях восприятия творчества Цветаевой, которые показались мне любопытными и которые могут хотя бы в какой-то мере ответить на вопрос о том, насколько органично и адекватно воспринимается поэзия Цветаевой в англоговорящих странах.
Однако начать, видимо, все же нужно с некоторых фактов англоязычного цветаeведения, которые говорят сами за себя.
Во-первых, первое двухтомное собрание сочинений Цветаевой в США появилось в 1953 году, в России же первый томик под названием «Избранное» был издан восемью годами позднее.
В-вторых, книга Саймона Карлинского «Марина Цветаева: ее жизнь и искусство» была издана в США в 1966 году, а первая русскоязычная монография о Цветаевой, А. А. Саякянц, появилась двумя десятилетиями позднее.
Наконец, переводчик Анжела Ливингстоун переводила поэму «Крысолов», консультируясь с известным русским специалистом А. А. Саяканц, автором первой монографии о Цветаевой, - для того, чтобы как можно адекватнее передать «русскость» Цветаевой, что очень показательно.
Начиная с 1950-х годов фигура Цветаевой активно исследуется, причем интерес вызывает именно Цветаева сама по себе, как русский поэт, без политических и иных коннотаций, хотя таковых, как известно, немало.
И пусть на некоторых страницах публицистических статей иногда мелькает название русского города «Елабург», а не «Елабуга», где жила последние дни Марина Цветаева, нужно признать, что общий вектор восприятия этого поэта - это движение к русской культуре, а не стремление оторвать Цветаеву от культуры России и «приспособить» ее творчество к культуре англоязычной.
Однако понять, насколько именно близко подходят англоязычные читатели к творчеству русского поэта и насколько адекватно языковой и культурный барьер позволяет воспринимать его творчество, можно увидеть, проанализировав переводы стихотворений, так как именно они хранят следы непосредственной читательской реакции.
Одним из самых популярных цветаевских стихотворений среди англоязычных переводчиков и читателей можно считать стихотворение 1916 года «Откуда такая нежность…», посвященное О. Мандельштаму.
Откуда такая нежность?
Не первые — эти кудри
Разглаживаю, и губы
Знавала темней твоих.
Всходили и гасли звезды,
Откуда такая нежность? —
Всходили и гасли очи
У самых моих очей.
Еще не такие гимны
Я слушала ночью темной,
Венчаемая — о нежность! —
На самой груди певца.
Откуда такая нежность,
И что с нею делать, отрок
Лукавый, певец захожий,
С ресницами — нет длинней?
Его восприятие - как одного из самых переводимых и популярных - в каком-то смысле показательно для восприятия цветаевской поэзии в целом.
Прежде чем обратиться к анализу переводов этого стихотворения, остановимся подробно на одной из сторон его поэтики.
Стихотворение Цветаевой построено на расшатывании общекультурных и хорошо известных клише любовной лирики, восходящих, в том числе, к западноевропейскому фольклору, а также к любовной поэзии бродячих певцов - трубадуров и миннезингеров. Одной из отсылок к их поэзии служит обращение в последней строфе стихотворения: «…отрок / Лукавый, певец захожий».
Композиция и образность стихотворения отталкивается от жанра канцоны и одновременно разрушает его. Напомню, что произведения этого жанра изначально представляли собой обращение трубадура к прекрасной даме и содержали восхваление ее достоинств и описание чувств, а заканчивались, как правило, обращением к ней.
Первая же строфа цветаевского стихотворения одновременно и отсылает к общекультурному канону, и разрушает его:
Откуда такая нежность?
Не первые — эти кудри
Разглаживаю, и губы
Знавала темней твоих.
Эта строфа противопоставляется поэтическому штампу, строящемуся по модели «кудри твои - самые…, губы твои - самые».
Вторая строфа также отсылает к общекультурному сравнению «очи - звезды»:
Всходили и гасли звезды,
Откуда такая нежность? —
Всходили и гасли очи
У самых моих очей.
Клише, к которым отсылает это стихотворение, характерны и для «женской» любовной лирики, достаточно вспомнить, например, стихотворение Мирры Лохвицкой (поэтессы, популярной на рубеже ХIX - XX веков) «Полуденные чары»:
И кудри его благовонной волной
Закрыли мгновенно весь мир предо мной!..
Лишь очи, как звезды, сверкали во тьме
И страстные думы рождали в уме...
По этим клише до сих пор пишутся стихотворения в жанре «любовного смс»:
Твои глаза как два огня
Сжигают пламенем меня
И не могу я без тебя
Прожить в разлуке даже дня.
Твои уста меня пленят
И что-то тихо говорят.
Готов весь день с тобой болтать,
На всех других мне наплевать…
Глаза твои красивы очень,
Что мне своих не оторвать.
Стихи писал я эти ночью,
Когда не мог я просто спать…
В третьей строфе цветаевского стихотворения расшатывание клише продолжается.
Еще не такие гимны
Я слушала ночью темной,
Венчаемая — о нежность! —
На самой груди певца.
Разрушение касается уже не только поэтического клише, но и концепции стандартного понимания любви в поэзии, в которой используются эти клише. Для этой поэзии типична идеализация «второго лица» (идеализация ты, вы) любовного обращения. В стихотворении Цветаевой, как видим, эта идеализация отрицается, а лакуна идеализации заполняется риторическим рефреном «Откуда такая нежность…» или «Венчаемая, о нежность!».
Наконец, в последней строфе звучит ключевое слово - «отрок»:
Откуда такая нежность,
И что с нею делать, отрок
Лукавый, певец захожий,
С ресницами — нет длинней?
Разрушение идеализации «второго лица», предполагающей выстраивание иных иерархических отношений, необходимо для реализации мотива любви как в том числе и материнского чувства - одного из определяющих мотивов поэзии Марины Цветаевой.
На решение этой темы направлена и отсылка к поэзии трубадуров. Обращение «певец захожий» оживляет отношения юноша-трубадур - дама, которая старше его, характерные для поэзии трубадуров. Смена ролей - не обращение юноши к прекрасной даме, а обращение дамы к юноше - помогает выстраиванию иерархии отношений «мать - сын».
Видимо, можно утверждать, что стихотворение создано, по терминологии Ю. М. Лотмана, в рамках «эстетики противопоставления».
Ю. М. Лотман в хрестоматийной работе «Структура художественного текста» предложил различать произведения, созданные в рамках «эстетики тождества» и произведения, созданные в рамках «эстетики противопоставления».
В рамках эстетики тождества создаются «…художественные явления, структуры которых наперед заданы, и ожидание слушателя оправдывается всем построением произведения. Фольклор всех народов мира, средневековое искусство, которое представляет собой неизбежный всемирно-исторический этап, комедия дель арте, классицизм - таков неполный список художественных систем, измерявших достоинство произведения не нарушением, а соблюдением определенных правил» 1 .
В рамках эстетики противопоставления создаются такие произведения, «…кодовая природа которых не известна аудитории до начала художественного восприятия. <…> Привычным для читателя способам моделирования действительности художник противопоставляет свое, оригинальное решение, которое он считает более истинным» 2 .
Иными словами, в одном случае автор полностью оправдывает читательское ожидание, создает «привычный» для читателя текст, а в другом случае - удивляет читателя нарушением привычных ему «правил» создания текста.
Одним из случаев реализации этой эстетики является «…случай, когда автор определенными элементами построения своего произведения вызывает в сознании читателя ту структуру, которая в дальнейшем подлежит уничтожению» 3 .
От того, в рамках какой эстетики создано произведение, то есть от того, «привычное» или «непривычное» произведение создает автор, во многом зависит специфика восприятия его читателем, критерии оценки его художественности и исход «борьбы» между читателем и автором.
Известны несколько переводов этого стихотворения на английский язык, выполненных как англоязычными, так и русскоязычными переводчиками. Так как нас интересует восприятие творчества Цветаевой англоязычным сознанием, остановимся на трех известных в сети переводах этого стихотворения англоязычными переводчиками: Т. Кляйна, Э. Файнштейн и Д. Шиффа.
При первом же прочтении самого известного перевода, Элайн Файнштейн, бросается в глаза категорическое несовпадение поэтического пафоса оригинала и перевода:
| Оригинал | Э. Файнштейн | Буквальный обратный перевод |
|---|---|---|
|
Откуда такая нежность? Всходили и гасли звезды, Еще не такие гимны Откуда такая нежность, |
as stars rise often and go out again and yet no such song have Where does this tenderness come from? |
как звезды восходят и угасают и пока такой песни Откуда происходит такая нежность? |
При видимой строгости перевода, при, казалось бы, мизерном отклонении от оригинала, стихотворение-перевод оказывается совсем о другом.
Лирическая героиня оригинала - с характерным цветаевским надломом, с типичным для поэтического мира Цветаевой материнским надломленным чувством, и вместе с тем, несмотря на надломленность и болезненность, это стихотворение - одно из самых ясных, гармоничных и нежных в творчестве Цветаевой.
Перевод - стандартизированное любовное стихотворение, стихотворение-восторг, заканчивающееся лукавым кокетливым вопросом и типовым сладостным восклицанием. Цветаевская надломленность, так отчетливо видимая в оригинале, лишь в некоторой степени передается в переводе изломанным синтаксисом первой строфы и рефреном «where does this tenderness come from?».
В оригинале «просто-женская», «наивно-любующаяся» интонация лишь выдает себя в последней строке («с ресницами - нет длинней»), прорываясь сквозь болезненную непоправимость и сосуществуя с ней, и именно эта противоречивость делает стихотворение неоднозначным и поэтически притягательным. В переводе же «обще-женская», «восторженно-любовная» интонация заполняет весь текст, практически не встречая сопротивления, лишь несколько спотыкаясь о синтаксис и рефрен, и поэтический пафос становится «привычно»-понятным.
В других переводах поэтическое настроение также значительно искажается, и также в сторону стандартного любовного восхищения.
За счет чего происходит такое преображение? Что именно в английском варианте стихотворения, несмотря на видимую строгость перевода, мешает проявиться цветаевскому миру и типично цветаевской трагичности?
Остановимся подробнее на деталях переводов.
При чтении переводов англоязычных переводчиков в первую очередь обращает на себя внимание, что все три перевода содержат одну и ту же ошибку в одной и той же строке. Фраза «Еще не такие гимны / Я слушала ночью темной» переводится с четко противоположным смыслом: «Я никогда еще не слышала таких песен».
Т. Кляйн: “Yet with no such song Have I heard…” - «Я еще не слыхала такой песни…»
Э. Фейнштейн: “and yet no such song have I heard…” - «И никогда еще я не слышала такой песни…»
Д. Шифф: “I’ve never heard such songs before…” - «Я никогда не слышала таких песен…»
Русскоязычными переводчиками эта же строка переводится без ошибок.
Конечно, можно объяснить это отклонение в переводе смутной грамматической конструкцией оригинала. Ее тяжело понять носителю английского языка. Однако интересно то, что эта ошибка - «коллективная», и уже это переводит ее в разряд неслучайных. К слову, ситуация повторения ошибки, когда один переводчик повторяет за другим его ошибку, исключена, так как переводчики переводили разные варианты стихотворения.
Неслучайность этой ошибки, видимо, объясняется тем, что, столкнувшись со смутной грамматической конструкцией, переводчики увидели в стихотворении то, что они как читатели ожидали в нем увидеть, то есть они, следуя терминологии Лотмана, отождествили сюжет стихотворения с тем сюжетом, который был им «привычен».
Переведя таким образом эту строку, переводчики отдалили перевод от разрушения клише и приблизили его к клише. Вероятно, логика, которую они почувствовали, может быть передана так: «Такие кудри я уже ласкала, Губы твои не самые темные, ЗАТО таких песен я еще не слыхала».
Клише - а в данном случае - инерция идеализации «второго лица» любовного послания - под пером переводчика оказывает менее сильное сопротивление, и стихотворение в переводе снова обретает то, что было разрушено в оригинале: иерархия отношений снова перестраивается. За счет этого стихотворение снова приближается к стандартным образцам любовной лирики.
Эта ошибка - далеко не единственный сигнал того, что переводчики осмысливают оригинал в рамках общепоэтического штампа.
Особенно отчетливо это чувствуется в переводе Дэвида Шиффа. В этом тексте делаются попытки вернуть стихотворению классический синтаксис и классическую образность, другими словами, стихотворение «очищается» от всего «цветаевского».
Для того чтобы нагляднее показать это, позволю себе снова процитировать три параллельных текста: оригинал, перевод Шиффа, а также обратный буквальный перевод:
|
Откуда такая нежность? Всходили и гасли звезды, Еще не такие гимны Откуда такая нежность, |
Where is this tenderness coming from? Your curls — are not the first ones I’ve played with Your lips — I’ve known darker ones The stars shine brightly then fade away Where is this tenderness coming from? Your eyes shine brightly then fade away — Your eyes — when they’re facing mine I’ve never heard such songs before In the depths of the night Where is this tenderness coming from? My poet — let me lie by your side Where is this tenderness coming from? Tell me, what can I do? My sly wandering troubadour No one has lashes like yours. |
Звезды светят ясно и угасают Я никогда еще не слыхала таких песен Откуда эта нежность приходит? |
Обратим внимание, что в последней строфе появляется прямая отсылка к миру трубадуров, так как слова «певец захожий» так и переводятся Шиффом: «трубадур»:
Не удивительно, что стихотворение в переводах остается и без одного из опорных образов цветаевской поэзии: образ отрока либо вообще отсутствует, либо сильно редуцирован, так как система отношений, реализованная в нем, не предполагает мотива любви как материнского чувства.
В целом же переводчик не просто игнорирует разрушение общепоэтических штампов, но и подчеркивает сами штампы «привычными» добавлениями, не имеющими никакого отношения ни к миру Цветаевой в целом, ни к миру оригинала в частности: «твои глаза, когда они встречаются с моими», «разреши мне полежать с собой рядом». И стихотворение превращается в восторженный любовный надрыв, чрезвычайно характерный для творчества трубадуров и массовой любовной поэзии наших дней. Преодолевая «непривычность» цветаевского текста, переводчик создает стандартный текст, сотканный из поэтических шаблонов.
Конечно, в переводе Шиффа эти отклонения от оригинала несколько гипертрофированы. Два других известных в сети перевода более тонкие, но и в них чувствуется, как текст «очищается от цветаевского» и притягивается к клише.
Однако такое неосознанное приближение к штампу - это лишь одна тенденция, существующая на фоне противоположных. Нельзя не признать, например, что переводчиками делается попытка воспроизвести форму оригинала, например, как уже говорилось, Э. Фейнштейн стремится воспроизвести инверсии первой строфы:
These are not the - first curls I
have stroked slowly - and lips I
have known are - darker than yours
Буквальный перевод:
Это не - первые кудри я
Разглаживала - и губы я
Знавала, которые - темнее твоих.
Попытки создать синтаксически изломанный текст видны, хотя и менее отчетливо, и в переводе Кляйна:
Why such tenderness?
Not the first - these curls
I stroke, I’ve known, yes,
Lips much darker than yours.
Таким образом, это стихотворение в русском варианте создается по модели противопоставления, в английском это противопоставление отчасти редуцируется, так как носителю английского языка языковой барьер, видимо, диктует воспользоваться готовыми моделями восприятия поэзии.
Это далеко не единственный пример и не единственный способ приближения переводчиками стихотворений Цветаевой к поэтическому штампу, однако парадоксальным можно признать то, что даже в таком, во многом «очищенном от Цветаевой» варианте, цветаевская поэзия оказывается востребованной английскими читателями, хотя ее художественная ценность глазами русских читателей, безусловно, снижается. Видимо, свертывание поэзии до каких-то общих культурных кодов является одним из способов постижения чужой культуры.
______________________________________
1 Лотман Ю.М. Структура художественного текста // Лотман Ю.М. Об искусстве. СПб., 1998. С. 273.
2 Там же, с. 276.
3 Там же, с. 277.
«Откуда такая нежность?» Марина Цветаева
О. Э. Мандельштаму
Откуда такая нежность?
Не первые - эти кудри
Разглаживаю, и губы
Знавала темней твоих.Всходили и гасли звезды,
Откуда такая нежность?-
Всходили и гасли очи
У самых моих очей.Еще не такие гимны
Я слушала ночью темной,
Венчаемая - о нежность!-
На самой груди певца.Откуда такая нежность,
И что с нею делать, отрок
Лукавый, певец захожий,
С ресницами - нет длинней?
Анализ стихотворения Цветаевой «Откуда такая нежность?»
Марина Цветаева познакомилась с в Коктебеле на даче у поэта Максимилиана Волошина. Однако эта встреча была мимолетной и не оставила в душе поэтессы никакого следа. Она открыла для себя Мандельштама как поэта и человека гораздо позже, когда в 1916 году он неожиданно появился на пороге ее московского дома в Борисоглебском переулке. Несколько дней, проведенных в столице, изменили жизнь двух этих людей. Они искренне полюбили друг друга, хотя вспыхнувший роман носил, скорое, литературный характер. Расставшись, поэты обменивались стихами, посвящая их своей возвышенной любви, но никогда не переступали той запретной черты, которая по обоюдному согласию была проведена между этими двумя людьми.
Осип Мандельштам старался не афишировать свои чувства, так как понимал, что у него не может быть ничего общего с достаточно известной поэтессой, которая, к тому же, совсем недавно помирилась с собственным супругом и вернулась в семью. Цветаева же, наоборот, буквально засыпала Мандельштама любовными стихами, считая, что выражать таким образом свои чувства – благородно и весьма аристократично. Так или иначе, она посвятила своему новому знакомому несколько десятков произведений, среди которых оказалось стихотворение «Откуда такая нежность?», написанное в 1916 году.
Сам Мандельштам назвал это произведение откровением, ведь в нем Цветаева впервые без всяких обиняков поведала о своих чувствах. Уже с первой строчки она спрашивает саму себя, откуда же взялась в ее душе такая нежность к человеку, с которым она была знакома неполных три дня. Поэтесса признается, что «знавала губы» других мужчин, и они доставляли ей намного больше удовольствия. Ей доводилось гладить кудри более густые и шелковистые, а также слушать изысканные признания в любви, которые навсегда остались в сердце. Но ни к одному мужчине поэтесса не испытывала такой удивительной и всепоглощающей нежности, как к Осипу Мандельштаму, который неожиданно ворвался в ее жизнь и сумел изменить ее до неузнаваемости.
Своего нового знакомого Цветаева именует не иначе, как «лукавый, певец захожий», косвенно обвиняя в том, что именно этот человек лишил ее душевного покоя. К Мандельштаму поэтесса испытывает не любовь в общепринятом смысле этого слова, а нечто гораздо большее. Позже Цветаева признавалась, что встретила человека, которого могла понимать без слов. И это удивительное родство душ произвело на нее гораздо большее впечатление, чем внешность и поэтический дар Мандельштама.
Стихотворная форма позволяет поэту выразить чувства, переживания, внутренний мир человека. Любовная тема занимает в лирике Марины Цветаевой важное место. С помощью поэтических строк она передает неповторимую гамму чувств женской души.
Стихотворение «Откуда такая нежность?» относится к любовной тематике. В основе произведения риторический вопрос: «Откуда такая нежность?». Лирическая героиня обращается к себе, к своему внутреннему миру, пытается понять природу собственной нежности, своих чувств. Риторический вопрос повторяется в каждом четверостишии стихотворения, акцентируя внимание читателя на самом главном. Лирическая героиня переживает вновь любовное чувство, но оно другое, непохожее на то, что было испытано раньше. И этот вихрь ощущений увлек героиню. Сама Марина Цветаева считала, что в каждом стихотворении она выражает собственную судьбу, что любой поэтический образ биографичен.
Чтобы передать любовное чувство героини, М. Цветаева использует в стихотворении различные поэтические приемы, самый распространенный – инверсия, которая помогает передать глубину испытываемых ощущений:
Не первые – эти кудри
Разглаживаю, и губы
Знавала – темней твоих.
Глаза возлюбленного сопоставляются с небесными звездами. Здесь используется сравнение на фоне повторяющегося предложения:
Всходили и гасли звезды…
…Всходили и гасли очи
У самых моих очей.
М. Цветаева использует устаревшую форму слова: у возлюбленного очи, а не глаза.
Лирическая героиня слушает песни возлюбленного «на самой груди певца».
В финале стихотворения Марина Цветаева также использует риторический вопрос:
Откуда такая нежность?
И что с нею делать, отрок
Лукавый, певец захожий,
С ресницами – нет длинней?
Героиня обращается к «отроку лукавому», к «певцу захожему», еще раз пытаясь понять природу той нежности, которая владеет женщиной.
Это стихотворение передает скрытые перипетии любовного чувства, природу женского восприятия. Здесь лирическая героиня – любящая женщина, пытающаяся понять причину переживаний:
Откуда такая нежность?
Выберите стихи... Август - астры... Але Ахматовой Бабушке Байрону Бальмонту Белое солнце и низкие, низкие тучи... Берлину В зале В огромном городе моем - ночь... В Париже В пустынной храмине... В раю В синее небо ширя глаза... В черном небе слова начертаны... Вождям Война, война! - Кажденья у киотов... Вот опять окно... Всё повторяю первый стих... Вскрыла жилы: неостановимо... Встреча Вчера еще в глаза глядел... Вы, идущие мимо меня... Гибель от женщины. Вот знак... Глаза Годы твои - гора... Голуби реют серебряные... Горечь! Горечь! Вечный привкус... Два солнца стынут,- о Господи, пощади!.. Двух - жарче меха!.. Декабрь и январь Детский день Дикая воля Дней сползающие слизни... Доблесть и девственность!- Сей союз... Думалось: будут легки... Емче органа и звонче бубна... Если душа родилась крылатой... Еще молитва За девками доглядывать, не скис... За книгами Заповедей не блюла... Знаю, умру на заре!.. И не спасут ни стансы, ни созвездья... И скажешь ты: не та ль... Идите же! - Мой голос нем... Из Польши своей спесивой... Из сказки - в сказку Каждый стих - дитя любви... Как правая и левая рука... Каменногрудый, каменнолобый, каменнобровый... Книги в красном переплете Когда гляжу на летящие листья... Когда-нибудь, прелестное созданье... Красною кистью... Крестины Кто создан из камня, кто создан из глины... Курлык Легкомыслие - милый грех... Листья ли с древа рушатся... Любви старинные туманы Люблю - но мука еще жива... Любовь! Любовь! И в судорогах, и в гробе... М. А. Волошину Маме Маяковскому Милые спутники, делившие с нами ночлег!.. Мировое началось во мгле кочевье... Мне нравится, что вы больны не мной... Моим стихам, написанным так рано... Молитва На што мне облака и степи... Народ Не думаю, не жалуюсь, не спорю... Не колесо громовое... Не сегодня-завтра растает снег... Не умрешь, народ!.. Неподражаемо лжет жизнь... Нет! Еще любовный голод... Никто ничего не отнял!.. Новолунье Ночи без любимого - и ночи... Ночного гостя не застанешь... Нынче я гость небесный... О слезы на глазах!.. Овраг Откуда такая нежность?.. По ночам все комнаты черны... По холмам - круглым и смуглым... Пожирающий огонь - мой конь... Полнолунье, и мех медвежий... Попытка ревности Пора снимать янтарь... Пора! Для этого огня стара!.. Посвящаю эти строки... После бессонной ночи слабеет тело... Приключилась с ним странная хворь... Приметы Проста моя осанка... Прохожий Разговор с гением Разлетелось в серебряные дребезги... Рас-стояние: версты, мили... Родина (О, неподатливый язык...) Рождественская дама Роландов рог Руки даны мне - протягивать каждому обе... Русской ржи от меня поклон... Рыцарь на мосту Светло-серебряная цвель... Семь мечей пронзали сердце... Собирая любимых в путь... Солнце - одно, а шагает... Солнцем жилки налиты - не кровью... Стихи к Пушкину Стихи растут, как звезды и как розы... Страна Только девочка Только живите!- Я уронила руки... Только закрою горячие веки... Тройственный союз Ты запрокидываешь голову... Ты, меня любивший фальшью... У камина, у камина... Уж сколько их упало в эту бездну... Улыбнись в мое «окно»... Умирая, не скажу: была... Ушел - не ем... Цветок к груди приколот... Цыганская страсть разлуки!.. Челюскинцы Эмигрант Я - есмь. Ты - будешь... Я забыла, что сердце в Вас - только ночник... Я счастлива жить образцово и просто... Ятаган? Огонь?..
Результаты ЕГЭ: где и как можно узнать по разным предметам
Славяне (происхождение славян) Когда жили славяне
Представления древних астрономов о вселенной