В солнечный летний день талант-ливый живо-писец Бэзил Холлуорд прини-мает в своей мастер-ской старого друга лорда Генри Уоттона — эстета-эпику-рейца, «Принца Пара-докса», по опре-де-лению одного из персо-нажей. В последнем без труда узна-ются хорошо знакомые совре-мен-никам черты Оскара Уайльда, ему автор романа «дарит» и преоб-ла-да-ющее число своих прослав-ленных афоризмов. Захва-ченный новым замыслом, Холлуорд с увле-че-нием рабо-тает над порт-ретом необык-но-венно краси-вого юноши, с которым недавно позна-ко-мился. Тому двадцать лет; зовут его Дориан Грей.

Скоро появ-ля-ется и натурщик, с инте-ресом вслу-ши-ва-ю-щийся в пара-док-сальные суждения утом-лён-ного гедо-ниста; юная красота Дориана, пленившая Бэзила, не остав-ляет равно-душным и лорда Генри. Но вот портрет закончен; присут-ству-ющие восхи-щены его совер-шен-ством. Злато-кудрый, обожа-ющий все прекрасное и нравя-щийся сам себе Дориан мечтает вслух: «Если бы портрет менялся, а я мог всегда оста-ваться таким, как есть!» Растро-ганный Бэзил дарит портрет юноше.

Игно-рируя вялое сопро-тив-ление Бэзила, Дориан прини-мает пригла-шение лорда Генри и, при деятельном участии послед-него, окуна-ется в свет-скую жизнь; посе-щает званые обеды, проводит вечера в опере. Тем временем, нанеся визит своему дяде лорду Фермеру, лорд Генри узнает о драма-ти-че-ских обсто-я-тель-ствах проис-хож-дения Дориана: воспи-танный богатым опекуном, он болез-ненно пережил раннюю кончину своей матери, напе-рекор семейным тради-циям влюбив-шейся и связавшей свою судьбу с безвестным пехотным офицером (по наущению влия-тель-ного тестя того скоро убили на дуэли).

Сам Дориан между тем влюб-ля-ется в начи-на-ющую актрису Сибилу Вэйн — «девушку лет семна-дцати, с нежным, как цветок, лицом, с головкой гречанки, обвитой тёмными косами. Глаза — синие озера страсти, губы — лепестки роз»; она с пора-зи-тельной одухо-тво-рён-но-стью играет на убогих подмостках нищен-ского теат-рика в Ист-Инде лучшие роли шекс-пи-ров-ского репер-туара. В свою очередь Сибиле, влачащей полу-го-лодное суще-ство-вание вместе с матерью и братом, шест-на-дца-ти-летним Джеймсом, гото-вя-щимся отплыть матросом на торговом судне в Австралию, Дориан пред-став-ля-ется вопло-щенным чудом — «Прекрасным Принцем», снизо-шедшим с заоб-лачных высот. Её возлюб-лен-ному неве-домо, что в её жизни тоже есть тщательно обере-га-емая от посто-ронних взглядов тайна: и Сибилла, и Джеймс — внебрачные дети, плоды любов-ного союза, в свое время связав-шего их мать — «заму-ченную, увядшую женщину», служащую в том же театре, с чело-веком чуждого сословия.

Обретший в Сибиле живое вопло-щение красоты и таланта, наивный идеа-лист Дориан с торже-ством изве-щает Бэзила и лорда Генри о своей помолвке. Будущее их подопеч-ного вселяет тревогу в обоих; однако и тот и другой охотно прини-мают пригла-шение на спек-такль, где избран-ница Дориана должна испол-нить роль Джульетты. Однако, погло-щённая радуж-ными надеж-дами на пред-сто-ящее ей реальное счастье с любимым, Сибила в этот вечер нехотя, словно по принуж-дению (ведь «играть влюб-ленную — это профа-нация!» — считает она) прого-ва-ри-вает слова роли, впервые видя без прикрас убоже-ство деко-раций, фальшь сцени-че-ских парт-нёров и нищету антре-призы. Следует громкий провал, вызы-ва-ющий скеп-ти-че-скую насмешку лорда Генри, сдер-жанное сочув-ствие добряка Бэзила и тотальный крах воздушных замков Дориана, в отча-янии броса-ю-щего Сибиле: «Вы убили мою любовь!»

Изве-рив-шийся в своих прекрас-но-душных иллю-зиях, заме-шенных на вере в нерас-тор-жи-мость искус-ства и реаль-ности, Дориан проводит бессонную ночь, блуждая по опустев-шему Лондону. Сибиле же его жестокое признание оказы-ва-ется не по силам; наутро, гото-вясь отпра-вить ей письмо со словами прими-рения, он узнает, что девушка в тот же вечер покон-чила с собой. Друзья-покро-ви-тели и тут реаги-руют на траги-че-ское изве-стие каждый по-своему: Бэзил сове-тует Дориану укре-питься духом, а лорд Генри — «не лить напрасно слез о Сибиле Вэйн». Стре-мясь утешить юношу, он пригла-шает его в оперу, обещая позна-ко-мить со своей обая-тельной сестрой леди Гвен-долен. К недо-умению Бэзила, Дориан прини-мает пригла-шение. И лишь пода-ренный ему недавно худож-ником портрет стано-вится беспо-щадным зеркалом назре-ва-ющей в нем духовной мета-мор-фозы: на безупречном лице юного грече-ского бога обозна-ча-ется жёсткая морщинка. Не на шутку обес-по-ко-енный, Дориан убирает портрет с глаз долой.

И вновь ему помо-гает заглу-шить тревожные уколы совести его услуж-ливый друг-Мефи-сто-фель — лорд Генри. По совету послед-него он с головой уходит в чтение странной книги ново-мод-ного фран-цуз-ского автора — психо-ло-ги-че-ского этюда о чело-веке, решившем испы-тать на себе все край-ности бытия. Надолго заво-ро-жённый ею («каза-лось, тяжёлый запах курений подни-мался от её страниц и дурманил мозг»), Дориан в после-ду-ющие двадцать лет — в повест-во-вании романа они умести-лись в одну главу — «все сильнее влюб-ля-ется в свою красоту и все с большим инте-ресом наблю-дает разло-жение своей души». Как бы заспир-то-ванный в своей идеальной оболочке, он ищет утешения в пышных обрядах и риту-алах чужих религий, в музыке, в коллек-ци-о-ни-ро-вании пред-метов старины и драго-ценных камней, в нарко-ти-че-ских зельях, пред-ла-га-емых в притонах с недоброй извест-но-стью. Влекомый гедо-ни-сти-че-скими соблаз-нами, раз за разом влюб-ля-ю-щийся, но не способный любить, он не гнуша-ется сомни-тель-ными связями и подо-зри-тель-ными знаком-ствами. За ним закреп-ля-ется слава бездуш-ного совра-ти-теля молодых умов.

Напо-миная о сломанных по его прихоти судьбах мимо-летных избран-ников и избранниц, Дориана пыта-ется вразу-мить Бэзил Холлуорд, давно прервавший с ним всякие связи, но перед отъездом в Париж собрав-шийся наве-стить. Но тщетно: в ответ на спра-вед-ливые укоры тот со смехом пред-ла-гает живо-писцу узреть подлинный лик своего былого кумира, запе-чат-лённый на холлу-ор-дов-ском же порт-рете, пыля-щемся в темном углу. Изум-лен-ному Бэзилу откры-ва-ется устра-ша-ющее лицо сласто-лю-би-вого старика. Впрочем, зрелище оказы-ва-ется не по силам и Дориану: полагая созда-теля порт-рета ответ-ственным за свое нрав-ственное пове-дение, он в приступе бескон-трольной ярости вонзает в шею друга своих юных дней кинжал. А затем, призвав на помощь одного из былых сорат-ников по кутежам и засто-льям, химика Алана Кэмп-бела, шанта-жируя того некой позорной тайной, известной лишь им обоим, застав-ляет его раство-рить в азотной кислоте тело Бэзила — веще-ственное дока-за-тель-ство соде-ян-ного им злодей-ства.

Терза-емый запоз-да-лыми угры-зе-ниями совести, он вновь ищет забвения в нарко-тиках. И чуть не гибнет, когда в подо-зри-тельном притоне на самом «дне» Лондона его узнает какой-то подвы-пивший матрос: это Джеймс Вэйн, слишком поздно прове-давший о роковой участи сестры и покляв-шийся во что бы то ни стало отомстить её обид-чику.

Впрочем, судьба до поры хранит его от физи-че-ской гибели. Но — не от всеви-дя-щего ока холлу-ор-дов-ского порт-рета. «Портрет этот — как бы совесть. Да, совесть. И надо его уничто-жить», — приходит к выводу Дориан, пере-живший все иску-шения мира, ещё более опусто-шённый и одинокий, чем прежде, тщетно зави-ду-ющий и чистоте невинной дере-вен-ской девушки, и само-от-вер-жен-ности своего сообщ-ника поне-воле Алана Кэмп-бела, нашед-шего в себе силы покон-чить само-убий-ством, и даже... духов-ному аристо-кра-тизму своего друга-иску-си-теля лорда Генри, чуждого, кажется, любых моральных препон, но непо-сти-жимо пола-га-ю-щего, что «всякое преступ-ление вуль-гарно».

Поздней ночью, наедине с самим собой в роскошном лондон-ском особ-няке, Дориан набра-сы-ва-ется с ножом на портрет, стре-мясь искром-сать и уничто-жить его. Подняв-шиеся на крик слуги обна-ру-жи-вают в комнате мёртвое тело старика во фраке. И портрет, непод-властный времени, в своем сияющем величии.

Так конча-ется роман-притча о чело-веке, для кото-рого «в иные минуты Зло было лишь одним из средств осуществ-ления того, что он считал красотой жизни».

В солнечный летний день талантливый живописец Бэзил Холлуорд принимает в своей мастерской старого друга лорда Генри Уоттона - эстета-эпикурейца, «Принца Парадокса», по определению одного из персонажей. В последнем без труда узнаются хорошо знакомые современникам черты Оскара Уайльда, ему автор романа «дарит» и преобладающее число своих прославленных афоризмов. Захваченный новым замыслом, Холлуорд с увлечением работает над портретом необыкновенно красивого юноши, с которым недавно познакомился. Тому двадцать лет; зовут его Дориан Грей.

Скоро появляется и натурщик, с интересом вслушивающийся в парадоксальные суждения утомлённого гедониста; юная красота Дориана, пленившая Бэзила, не оставляет равнодушным и лорда Генри. Но вот портрет закончен; присутствующие восхищены его совершенством. Златокудрый, обожающий все прекрасное и нравящийся сам себе Дориан мечтает вслух: «Если бы портрет менялся, а я мог всегда оставаться таким, как есть!» Растроганный Бэзил дарит портрет юноше.

Игнорируя вялое сопротивление Бэзила, Дориан принимает приглашение лорда Генри и, при деятельном участии последнего, окунается в светскую жизнь; посещает званые обеды, проводит вечера в опере. Тем временем, нанеся визит своему дяде лорду Фермеру, лорд Генри узнает о драматических обстоятельствах происхождения Дориана: воспитанный богатым опекуном, он болезненно пережил раннюю кончину своей матери, наперекор семейным традициям влюбившейся и связавшей свою судьбу с безвестным пехотным офицером (по наущению влиятельного тестя того скоро убили на дуэли).

Сам Дориан между тем влюбляется в начинающую актрису Сибилу Вэйн - «девушку лет семнадцати, с нежным, как цветок, лицом, с головкой гречанки, обвитой тёмными косами. Глаза - синие озера страсти, губы - лепестки роз»; она с поразительной одухотворённостью играет на убогих подмостках нищенского театрика в Ист-Инде лучшие роли шекспировского репертуара. В свою очередь Сибиле, влачащей полуголодное существование вместе с матерью и братом, шестнадцатилетним Джеймсом, готовящимся отплыть матросом на торговом судне в Австралию, Дориан представляется воплощённым чудом - «Прекрасным Принцем», снизошедшим с заоблачных высот. Её возлюбленному неведомо, что в её жизни тоже есть тщательно оберегаемая от посторонних взглядов тайна: и Сибилла, и Джеймс - внебрачные дети, плоды любовного союза, в своё время связавшего их мать - «замученную, увядшую женщину», служащую в том же театре, с человеком чуждого сословия.

Обретший в Сибиле живое воплощение красоты и таланта, наивный идеалист Дориан с торжеством извещает Бэзила и лорда Генри о своей помолвке. Будущее их подопечного вселяет тревогу в обоих; однако и тот и другой охотно принимают приглашение на спектакль, где избранница Дориана должна исполнить роль Джульетты. Однако, поглощённая радужными надеждами на предстоящее ей реальное счастье с любимым, Сибила в этот вечер нехотя, словно по принуждению (ведь «играть влюблённую - это профанация!» - считает она) проговаривает слова роли, впервые видя без прикрас убожество декораций, фальшь сценических партнёров и нищету антрепризы. Следует громкий провал, вызывающий скептическую насмешку лорда Генри, сдержанное сочувствие добряка Бэзила и тотальный крах воздушных замков Дориана, в отчаянии бросающего Сибиле: «Вы убили мою любовь!»

Изверившийся в своих прекраснодушных иллюзиях, замешенных на вере в нерасторжимость искусства и реальности, Дориан проводит бессонную ночь, блуждая по опустевшему Лондону. Сибиле же его жестокое признание оказывается не по силам; наутро, готовясь отправить ей письмо со словами примирения, он узнает, что девушка в тот же вечер покончила с собой. Друзья-покровители и тут реагируют на трагическое известие каждый по-своему: Бэзил советует Дориану укрепиться духом, а лорд Генри - «не лить напрасно слез о Сибиле Вэйн». Стремясь утешить юношу, он приглашает его в оперу, обещая познакомить со своей обаятельной сестрой леди Гвендолен. К недоумению Бэзила, Дориан принимает приглашение. И лишь подаренный ему недавно художником портрет становится беспощадным зеркалом назревающей в нем духовной метаморфозы: на безупречном лице юного греческого бога обозначается жёсткая морщинка. Не на шутку обеспокоенный, Дориан убирает портрет с глаз долой.

И вновь ему помогает заглушить тревожные уколы совести его услужливый друг-Мефистофель - лорд Генри. По совету последнего он с головой уходит в чтение странной книги новомодного французского автора - психологического этюда о человеке, решившем испытать на себе все крайности бытия. Надолго заворожённый ею («казалось, тяжёлый запах курений поднимался от её страниц и дурманил мозг»), Дориан в последующие двадцать лет - в повествовании романа они уместились в одну главу - «все сильнее влюбляется в свою красоту и все с большим интересом наблюдает разложение своей души». Как бы заспиртованный в своей идеальной оболочке, он ищет утешения в пышных обрядах и ритуалах чужих религий, в музыке, в коллекционировании предметов старины и драгоценных камней, в наркотических зельях, предлагаемых в притонах с недоброй известностью. Влекомый гедонистическими соблазнами, раз за разом влюбляющийся, но не способный любить, он не гнушается сомнительными связями и подозрительными знакомствами. За ним закрепляется слава бездушного совратителя молодых умов.

Напоминая о сломанных по его прихоти судьбах мимолётных избранников и избранниц, Дориана пытается вразумить Бэзил Холлуорд, давно прервавший с ним всякие связи, но перед отъездом в Париж собравшийся навестить. Но тщетно: в ответ на справедливые укоры тот со смехом предлагает живописцу узреть подлинный лик своего былого кумира, запечатлённый на холлуордовском же портрете, пылящемся в тёмном углу. Изумлённому Бэзилу открывается устрашающее лицо сластолюбивого старика. Впрочем, зрелище оказывается не по силам и Дориану: полагая создателя портрета ответственным за своё нравственное поведение, он в приступе бесконтрольной ярости вонзает в шею друга своих юных дней кинжал. А затем, призвав на помощь одного из былых соратников по кутежам и застольям, химика Алана Кэмпбела, шантажируя того некой позорной тайной, известной лишь им обоим, заставляет его растворить в азотной кислоте тело Бэзила - вещественное доказательство содеянного им злодейства.

Терзаемый запоздалыми угрызениями совести, он вновь ищет забвения в наркотиках. И чуть не гибнет, когда в подозрительном притоне на самом «дне» Лондона его узнает какой-то подвыпивший матрос: это Джеймс Вэйн, слишком поздно проведавший о роковой участи сестры и поклявшийся во что бы то ни стало отомстить её обидчику.

Впрочем, судьба до поры хранит его от физической гибели. Но - не от всевидящего ока холлуордовского портрета. «Портрет этот - как бы совесть. Да, совесть. И надо его уничтожить», - приходит к выводу Дориан, переживший все искушения мира, ещё более опустошённый и одинокий, чем прежде, тщетно завидующий и чистоте невинной деревенской девушки, и самоотверженности своего сообщника поневоле Алана Кэмпбела, нашедшего в себе силы покончить самоубийством, и даже... духовному аристократизму своего друга-искусителя лорда Генри, чуждого, кажется, любых моральных препон, но непостижимо полагающего, что «всякое преступление вульгарно».

Поздней ночью, наедине с самим собой в роскошном лондонском особняке, Дориан набрасывается с ножом на портрет, стремясь искромсать и уничтожить его. Поднявшиеся на крик слуги обнаруживают в комнате мёртвое тело старика во фраке. И портрет, неподвластный времени, в своём сияющем величии.

Так кончается роман-притча о человеке, для которого «в иные минуты Зло было лишь одним из средств осуществления того, что он считал красотой жизни».

Оскар Фингал О"Флаэрти Уиллс Уайльд

«Портрет Дориана Грея»

В солнечный летний день талантливый живописец Бэзил Холлуорд принимает в своей мастерской старого друга лорда Генри Уоттона — эстета-эпикурейца, «Принца Парадокса», по определению одного из персонажей. В последнем без труда узнаются хорошо знакомые современникам черты Оскара Уайльда, ему автор романа «дарит» и преобладающее число своих прославленных афоризмов. Захваченный новым замыслом, Холлуорд с увлечением работает над портретом необыкновенно красивого юноши, с которым недавно познакомился. Тому двадцать лет; зовут его Дориан Грей.

Скоро появляется и натурщик, с интересом вслушивающийся в парадоксальные суждения утомлённого гедониста; юная красота Дориана, пленившая Бэзила, не оставляет равнодушным и лорда Генри. Но вот портрет закончен; присутствующие восхищены его совершенством. Златокудрый, обожающий все прекрасное и нравящийся сам себе Дориан мечтает вслух: «Если бы портрет менялся, а я мог всегда оставаться таким, как есть!» Растроганный Бэзил дарит портрет юноше.

Игнорируя вялое сопротивление Бэзила, Дориан принимает приглашение лорда Генри и, при деятельном участии последнего, окунается в светскую жизнь; посещает званые обеды, проводит вечера в опере. Тем временем, нанеся визит своему дяде лорду Фермеру, лорд Генри узнает о драматических обстоятельствах происхождения Дориана: воспитанный богатым опекуном, он болезненно пережил раннюю кончину своей матери, наперекор семейным традициям влюбившейся и связавшей свою судьбу с безвестным пехотным офицером (по наущению влиятельного тестя того скоро убили на дуэли).

Сам Дориан между тем влюбляется в начинающую актрису Сибилу Вэйн — «девушку лет семнадцати, с нежным, как цветок, лицом, с головкой гречанки, обвитой тёмными косами. Глаза — синие озера страсти, губы — лепестки роз»; она с поразительной одухотворённостью играет на убогих подмостках нищенского театрика в Ист-Инде лучшие роли шекспировского репертуара. В свою очередь Сибиле, влачащей полуголодное существование вместе с матерью и братом, шестнадцатилетним Джеймсом, готовящимся отплыть матросом на торговом судне в Австралию, Дориан представляется воплощённым чудом — «Прекрасным Принцем», снизошедшим с заоблачных высот. Её возлюбленному неведомо, что в её жизни тоже есть тщательно оберегаемая от посторонних взглядов тайна: и Сибилла, и Джеймс — внебрачные дети, плоды любовного союза, в своё время связавшего их мать — «замученную, увядшую женщину», служащую в том же театре, с человеком чуждого сословия.

Обретший в Сибиле живое воплощение красоты и таланта, наивный идеалист Дориан с торжеством извещает Бэзила и лорда Генри о своей помолвке. Будущее их подопечного вселяет тревогу в обоих; однако и тот и другой охотно принимают приглашение на спектакль, где избранница Дориана должна исполнить роль Джульетты. Однако, поглощённая радужными надеждами на предстоящее ей реальное счастье с любимым, Сибила в этот вечер нехотя, словно по принуждению (ведь «играть влюблённую — это профанация!» — считает она) проговаривает слова роли, впервые видя без прикрас убожество декораций, фальшь сценических партнёров и нищету антрепризы. Следует громкий провал, вызывающий скептическую насмешку лорда Генри, сдержанное сочувствие добряка Бэзила и тотальный крах воздушных замков Дориана, в отчаянии бросающего Сибиле: «Вы убили мою любовь!»

Изверившийся в своих прекраснодушных иллюзиях, замешенных на вере в нерасторжимость искусства и реальности, Дориан проводит бессонную ночь, блуждая по опустевшему Лондону. Сибиле же его жестокое признание оказывается не по силам; наутро, готовясь отправить ей письмо со словами примирения, он узнает, что девушка в тот же вечер покончила с собой. Друзья-покровители и тут реагируют на трагическое известие каждый по-своему: Бэзил советует Дориану укрепиться духом, а лорд Генри — «не лить напрасно слез о Сибиле Вэйн». Стремясь утешить юношу, он приглашает его в оперу, обещая познакомить со своей обаятельной сестрой леди Гвендолен. К недоумению Бэзила, Дориан принимает приглашение. И лишь подаренный ему недавно художником портрет становится беспощадным зеркалом назревающей в нем духовной метаморфозы: на безупречном лице юного греческого бога обозначается жёсткая морщинка. Не на шутку обеспокоенный, Дориан убирает портрет с глаз долой.

И вновь ему помогает заглушить тревожные уколы совести его услужливый друг-Мефистофель — лорд Генри. По совету последнего он с головой уходит в чтение странной книги новомодного французского автора — психологического этюда о человеке, решившем испытать на себе все крайности бытия. Надолго заворожённый ею («казалось, тяжёлый запах курений поднимался от её страниц и дурманил мозг»), Дориан в последующие двадцать лет — в повествовании романа они уместились в одну главу — «все сильнее влюбляется в свою красоту и все с большим интересом наблюдает разложение своей души». Как бы заспиртованный в своей идеальной оболочке, он ищет утешения в пышных обрядах и ритуалах чужих религий, в музыке, в коллекционировании предметов старины и драгоценных камней, в наркотических зельях, предлагаемых в притонах с недоброй известностью. Влекомый гедонистическими соблазнами, раз за разом влюбляющийся, но не способный любить, он не гнушается сомнительными связями и подозрительными знакомствами. За ним закрепляется слава бездушного совратителя молодых умов.

Напоминая о сломанных по его прихоти судьбах мимолётных избранников и избранниц, Дориана пытается вразумить Бэзил Холлуорд, давно прервавший с ним всякие связи, но перед отъездом в Париж собравшийся навестить. Но тщетно: в ответ на справедливые укоры тот со смехом предлагает живописцу узреть подлинный лик своего былого кумира, запечатлённый на холлуордовском же портрете, пылящемся в тёмном углу. Изумлённому Бэзилу открывается устрашающее лицо сластолюбивого старика. Впрочем, зрелище оказывается не по силам и Дориану: полагая создателя портрета ответственным за своё нравственное поведение, он в приступе бесконтрольной ярости вонзает в шею друга своих юных дней кинжал. А затем, призвав на помощь одного из былых соратников по кутежам и застольям, химика Алана Кэмпбела, шантажируя того некой позорной тайной, известной лишь им обоим, заставляет его растворить в азотной кислоте тело Бэзила — вещественное доказательство содеянного им злодейства.

Терзаемый запоздалыми угрызениями совести, он вновь ищет забвения в наркотиках. И чуть не гибнет, когда в подозрительном притоне на самом «дне» Лондона его узнает какой-то подвыпивший матрос: это Джеймс Вэйн, слишком поздно проведавший о роковой участи сестры и поклявшийся во что бы то ни стало отомстить её обидчику.

Впрочем, судьба до поры хранит его от физической гибели. Но — не от всевидящего ока холлуордовского портрета. «Портрет этот — как бы совесть. Да, совесть. И надо его уничтожить», — приходит к выводу Дориан, переживший все искушения мира, ещё более опустошённый и одинокий, чем прежде, тщетно завидующий и чистоте невинной деревенской девушки, и самоотверженности своего сообщника поневоле Алана Кэмпбела, нашедшего в себе силы покончить самоубийством, и даже… духовному аристократизму своего друга-искусителя лорда Генри, чуждого, кажется, любых моральных препон, но непостижимо полагающего, что «всякое преступление вульгарно».

Поздней ночью, наедине с самим собой в роскошном лондонском особняке, Дориан набрасывается с ножом на портрет, стремясь искромсать и уничтожить его. Поднявшиеся на крик слуги обнаруживают в комнате мёртвое тело старика во фраке. И портрет, неподвластный времени, в своём сияющем величии.

Так кончается роман-притча о человеке, для которого «в иные минуты Зло было лишь одним из средств осуществления того, что он считал красотой жизни».

В своем романе «Портрет Дориана Грея» Оскар Уайльд рассказал историю одного двадцатилетнего юноши – Дориана Грея, который обладал красивой внешностью. Некий Бэзил Холлуорд – талантливый художник решает нарисовать портрет героя. Так в один прекрасный день, Дориан знакомится со старым другом художника – лордом Генри Уоттоном, который также восхищается красотой парня, а юношу впечатлил своими парадоксальными суждениями. Дописав картину до конца, Дориан пожелал, чтобы он никогда не старел, а его портрет менял свое обличие. Бэзил решает подарить свой шедевр герою.

А тем временем, очарованный идеями лорда, Грей окунается в светскую жизнь, в которой становится денди и кумиром молодежи. Он стал поддерживать Уоттона, что человек должен искать искусство в жизни. Дориан также обставляет свой дом с роскошью, а чтобы покрасоваться перед остальными – собрал коллекцию гобеленов, камней, духов и экзотических музыкальных инструментов. Так герой пошел по стопам лорда, при этом променяв свою душу на поиски вечных наслаждений и утех. Он никогда не старел, но на нарисованной картине оставались шрамы, из-за доставленных им обид.

Как говорят: «Красота требует жертв». Так и первой данью за проданную душу Дориана стала любовь к Сибилле Вейн. Она была начинающей актрисой, которая по-настоящему влюбляется в нашего героя. Влюбленные решают пожениться, но этому не суждено произойти. Один раз, придя на спектакль, где девушка должна сыграть Джульетту – Дориан бросает ее, потому что она играет свою роль с неохотой, а спектакль проваливается. Тогда герой бросает Сибиллу, а та не смогла пережить расставание с ним – убивает себя. Это было первое преступление Грея, которое отразилось на картине: на идеальном лице юноши появилась жесткая морщинка. Поначалу он испугался, но спрятав картину подальше, решает начать свою жизнь с чистого листа. И снова рядом с Дорианом оказывается лорд Уоттон, который советует прочесть одну очень занимательную книгу. Так, юноше становится мало изысканных вещей, и он хочет попробовать все. Грей постепенно от светских салонов переходит к грязным притонам, где попробовал опиум и не смог бросит. Герой снова и снова влюбляется, но неспособный любить по-настоящему – разбивает много сердец и становится бездушным совратителем молодых умов.

А тем временем Бэзил Холлуорд собирается переезжать в Париж. Он просит Дориана задуматься над своим поведением, хотя и перестал общаться с ним. Тогда молодой юноша открывает секрет о своем портрет и показывает его, как насмешку над попытками художника его вразумить. Но достав картину Бэзил и Дориан ужасаются от увиденного: на ней стоял не молодой и красивый юноша, а уродливый и сластолюбивый старикашка. Тогда Грей начинает обвинять старого художника во всем и случайно убивает его, вонзив в горло кинжал. А чтобы скрыть следы преступления растворяет тело убитого в азотной кислоте. Но в этот раз преступника начинает терзать совесть, а чтобы забыться он идет в очередной притон за дозой опиума. Здесь он чуть не погибает, потому что Джеймс Вэйн – брат Сибиллы, узнает его и клянется отомстить обидчику.

Главным действующим лицом романа Оскара Уайльда Портрет Дориана Грея является юноша по имени Дориан.

В солнечный летний день талантливый живописец Бэзил Холлуорд пишет портрет необыкновенно красивого юноши, с которым недавно познакомился. Юноше двадцать лет, его зовут Дориан Грей. Но вот портрет закончен, все восхищены его совершенством. Самовлюбленный Дориан произносит вслух: Если бы портрет менялся, а я мог всегда оставаться таким, какой есть! Живописец дарит портрет юноше.

Однажды знакомый Бэзила Холлуорда, лорд Генри Уоттон, восхищенный красотой Дориана, приглашает его на обед. Постепенно Дориан с головой окунается в светскую жизнь: посещает званные обеды, проводит вечера в опере. Кроме того, он влюбляется в начинающую актрису Сибиллу Вэйн, девушку лет семнадцати, с нежным, как цветок, лицом. Сибилла Вэйн, с поразительной одухотворенностью, играет на убогих подмостках нищенского театра Ист-Индра. Она влачит полуголодное существование вместе с матерью и братом, поэтому Дориан представляется ей прекрасным принцем, снизошедшим с заоблачных высот. Дориан и не подозревает, что и Сибилла, и ее брат – внебрачные дети, рожденные их матерью от человека другого сословия.

Дориан извещает Бэзила, что собирается жениться на Сибилле Вэйн. Бэзил считает эту идею бредовой. Дориан приглашает Бэзила Холлуорда и Генри Уоттона на спектакль, где его возлюбленная должна играть Джульетту. Но именно в этом спектакле, не смотря на всю ее талантливость, Сибилла с треском проваливается. Это вызывает скептическую насмешку лорда Генри, сочувствие Бэзила и неприязнь Дориана. Он в отчаянии бросает Сибилле: Вы убили мою любовь!.

После этого Дориана проводит бессонную ночь, блуждая по опустевшему Лондону. В эту же ночь девушка совершает самоубийство. Лорд Генри советует Дориану Не лить понапрасну слез о Сибилле Вэйн, обещает познакомить его со своей обаятельной сестрой леди Гвендолен. Дориан внимает речам лорда и в тот же вечер на портрете появляется жесткая морщина. Обеспокоенный Дориан убирает портрет с глаз долой.

Последующие двадцать лет проходят незаметно для Дориана. Но он все сильнее влюбляется в свою красоту и все с большим интересом наблюдает за разложением своей души. Он ищет утешения в драгоценных камнях, в музыке, в наркотических зельях, в безумной череде сомнительных связей. В итоге за Дорианом Греем закрепляются слова совратителя молодых умов.

Бэзил Холлуорд пытается образумить Дориана, но тот в ответ показывает портрет, написанный когда-то Бэзилом. На портрете изображен сластолюбивый старик. Дориан считающий, что и Бэзил как-то виноват в его несчастной судьбе, вонзает в друга кинжал. Затем призывает химика Кэмпбела, при помощи шантажа заставляет растворить тело Бэзила в азотной кислоте…

Сам Дориан ищет забвения в наркотиках. В одном из притоков он чуть не гибнет – его узнает брат Сибиллы Вэйн, поклявшийся, во что бы то ни стало, отомстить ее обидчику.

Однажды Дориан понимает, что портрет, написанный Бэзилом, это совесть Дориана, и его надо уничтожить. Поздней ночью, наедине с самим собой, Дориан набрасывается с ножом на портрет. Поднявшиеся на крик слуги обнаруживают тело мертвого старика. На портрете же изображен юный и прекрасный юноша.

На этом завершается роман О.Уайльда Портрет Дориана Грея.

Предисловие

«Художник - тот, кто создает прекрасное.

Тот, кто в прекрасном видит плохое, - человек испорчена и к тому же испорченность не делает ее привлекательной. Это большой грех.

Тот, кто способен узреть в прекрасном его высокий значение, - человек культурный. Она не безнадежна.

Но избранник - тот, кто в прекрасном видит лишь одно: Красоту.

Нет книг нравственных или безнравственных. Есть книги хорошо написанные или написанные плохо. Вот и все.

Художник не стремится к чему-то доказывать.... Художник не моралист.

По сути, Искусство - зеркало, которое отражает того, кто в него смотрит, и отнюдь не жизнь.

Всякое искусство совершенно бесполезно».

РАЗДЕЛ И

Летнего солнечного дня талантливый художник Бэзил Холлуорд в своей мастерской завершает новое творение. За работой наблюдает его друг лорд Генри Уоттон, эпикуреец и гедонист, человек порой циничная, однако чрезвычайно остроумна, со своей собственной философией, - «Принц Парадоксов». Бэзил рисует портрет юноши, с которым недавно познакомился. Он находится в полнейшем восторге от своего нового знакомого, от его молодости, красоты и чистоты его сердца. Сейчас Холлуорд создает лучшую свою картину, и его друг радостно с этим соглашается. Генри советует отправить этот шедевр на выставку, и Бэзил отказывается: «Я вложил в него слишком много себя... Я невольно выразил в этом портрете ту непостижимую влюбленность художника... В это полотно я вложил слишком много души...» - объясняет он. Художник повествует лорду Генри о своем знакомстве с этим юношей, о его неуловимый влияние, что помог Безілу «впервые увидеть в обычном лесном пейзажи чудо», которое тот всегда искал и не мог найти. Вот лакей докладывает о приходе Дориана Грея - именно так зовут этого юношу. Лорд Генри хочет познакомиться с этим необыкновенным парнем, но Холлуорд предостерегает его: «Дориан Грей - мой лучший друг. У него открытая и светлая душа... Смотри, Гарри, не испорти его! Твой влияние был бы губителен для него». И лорд Генри только засмеялся и поезд Холлуорда в дом.

РАЗДЕЛ II

Рассказывая о красоте Дориана Грея, Бэзил не преувеличивал. Лорд Генри заметил не только внешнюю красоту Дориана, но и искренность и чистоту юности. В короткой беседе Уоттон высказывает мнение относительно излишней, на его взгляд, благотворительности такого красивого юноши. Глядя на Дориана, «легко было поверить, что жизнь еще ничем не загрязнило этой молодой души». Холлуорд выглядит озабоченно, хочет как можно скорее закончить портрет, даже просит пойти лорда Генри, и на просьбу Дориана (которому скучно долго молчать во время работы) то остается. Сказанное лордом Воттоном как-то смутило Дориана. Бэзил, рисуя его, даже отмечает новый выражение лица, к тому юноше не присущ. Разговор продолжается. Уоттон говорит о том, что волнует молодого человека, вызывает возражения, об искушениях, желание, наслаждение: «Единственный способ избавиться от искушения - уступить ему», - между прочим рассуждает лорд Генри. И с величайшим пылом он говорит о Красоте: «...Красота - один из видов Гения, она еще выше Гения, ибо не требует понимания». По словам лорда Генри, Доріанові настоящее настоящий дар богов - красота и молодость, и со временем они исчезнут, оставив по себе только упоминания о былых победах, страсти и искушения, которым не посмели уступить. «Молодость! Молодость! В мире нет ничего более ценного!» - восклицает лорд Генри, и его слова глубоко западаються в Душу Доріанові. Вот Холлуорд зовет посмотреть на портрет, Дориан будто впервые осознает свою красоту. И ему кажется, что годы только забирать у него красоту, формируя душу, спотворюватимуть его тело. И когда он станет старым, жалким и страшным. Эта мысль поражает юношу, а глаза его туманятся слезами. «Эх, если бы могло быть наоборот! Если бы старел этот портрет, а я навсегда остался молодым! За это... За это я отдал бы все на свете. ...Душу отдал бы за это!» - восклицает Дориан.

По приглашению лорда Генри Дориан соглашается пойти с ним в театр, хотя Бэзил почти умоляет его остаться. Когда гости ушли, художник тяжело опустился на диван. С его лица было видно, как ему больно.

РАЗДЕЛ III

Второго дня лорд Генри вышел из дома, чтобы посетить своего дядю лорда Фермора. «К вам я пришел не по поводу денег, а по ведомости. Разумеется, не по полезны: по бесполезны», - сказал лорд Генри дяде. Он хотел узнать о Дориана Грея, его родителей, историю его семьи... «Внук Келсо! - воскликнул старый лорд. - Как же, как же, я хорошо знал его мать...» И он поведал лорду Генри о матери Дориана Грея - Маргарет Дівере, которая была необыкновенной красавицей, вызывала восхищение у всех мужчин высшего мира, но сбежала с офицером пехотного полка, «ничтожеством без гроша за душой». И ее возлюбленный был убит за несколько месяцев на дуэли, которую, по сплетням, подстроил лорд Келсо. За год спустя Маргарет умерла, оставив младенца - малого Дориана. От дяди лорд Генри направился на завтрак к тетушки Агаты, размышляя по дороге над всем услышанным. Его взволновала эта необычная и романтическая история, он думал о судьбе матери Дориана и самого юношу: «Говорить с этим юношей было все равно, что играть на редкой скрипке. Он отзывался на каждое прикосновение... А как это захватывает - проверять силу своего влияния на другого человека!» И лорд Генри, который обожал «проверять силу своего влияния на другого человека», решил окончательно покорить Дориана.

Извинившись за опоздание на завтрак, Генри Уоттон присоединился к гостям, обведя их глазами и заметив приветливый взгляд Дориана Грея. Вместе со всеми он обсуждал за столом новую «моду» жениться с американками, благотворительность, которой занималась его тетушка... Он блестяще импровизировал, жонглировал мыслями и фразами, излагая свои необычные теории, и все гости остались в восторге от его острот. После этого он отправился в парк, на просьбу Дориана взяв его с собой.

РАЗДЕЛ IV

Месяц спустя Дориан сидел в библиотеке лорда Генри, ожидая на него. Тем временем в комнату вошла жена лорда Генри, странная женщина с высоким и резким голосом. «Все наряды этой странной женщины имело такой вид, как будто оно было задумано в припадке безумия и надягнене во время бури», кроме того «она напоминала райской птицы, который всю ночь провел под дождем». Вот вернулся и лорд Генри. И Дориан рассказал ему о своей влюбленности, юноша полюбил актрису («Довольно банальное начало», - заметил на это лорд Генри) на имя Сибіла Вейн. Дориан Грей с увлечением рассказывал о актерский талант Сибиллы, «Она гений!» - восклицал юноша. «Мой мальчик, женщины не буйають гениями. Они - декоративная пол», - улыбкой отвечал лорд Генри, добавляя, что за годы своих жизненных наблюдений он пришел к выводу, что все женщины делятся на накрашенных и ненафарбованих. И Дориан был преисполнен чувствами и-рассказывал историю своего знакомства с Сибілою Вейн. Недели три назад юноша бродил по Лондону, не зная, чего ищет, и вспоминая слова лорда Генри: «Настоящий секрет счастья - в искании красоты». Дориан зашел к жалкого театра, которого до сих пор и не видел. Проникаясь аляповатыми декорациями и актерами, неудобным креслом, он наблюдал за «Ромео и Джульеттой», пока не увидел Сибилу Вэйн в роли Джульетты. Юноша с восторгом рассказывал другу о ее голос и талант, об их знакомстве после спектакля и о прозвище «Прекрасный Принц», которое она дала ему. На остроты и насмешки лорда Генри Дориан только вспыхивал и судорожно отвечал: «Гарри! Сибіла Вейн для меня святыня!» Юноша уговорил лорда Генри поехать за несколько дней вместе с ним и Безілом в театр, чтобы посмотреть на игру Сибиллы. Еще до спектакля лорд Генри получил телеграмму, в которой Дориан сообщал о своей помолвке с Сибілою Вейн.

«Мама, мама, какая я счастливая!» - восклицала Сибіла Уэйн, прижимаясь к матери. Мать Сибиллы Уэйн, женщина с усталым и осунувшимся лицом, также была актрисой. Она сидела посреди убогой гостиной и, глядя на влюбленную дочь, говорила, что лучше Сибілі думать сейчас о театре и не следует забывать о благоразумие и осторожность, впрочем если этот парень богатый, можно подумать и о браке... Однако Сибіла не слышала слов матери, целиком поглощенная своими мечтами. Тем временем в комнату вошел брат Сибиллы - Джеймс, коренастый и несколько нелепый парень, который в этот день отплывал в Австралии моряком. Он искренне надеялся, что больше не вернется к ненавистному ему Лондона, поэтому завещал матери хорошо смотреть за Сибілою, обеспокоенный ее новым знакомством. В парке, куда они с сестрой отправились погулять на прощание, мимо них пронесся экипаж Дориана, и Джеймс не разглядел его: «...Жаль, - сказал он. - Потому что, когда он обидит тебя, клянусь Богом, я отыщу и убью его». Джеймс выкрикнул эти слова с таким чувством, что Сибіла посмотрела на брата с опаской, а люди вокруг начали оглядываться. В грязном заброшенном доме, где они жили, как брат с сестрой попрощались в комнате Сибиллы, где та отдыхала перед спектаклем. Усевшись рядом с матерью за нищенский обед, Джеймс поставил женщине вопрос, который долгое время мучил его, - была его мать замужем за отцом? Миссис Вейн глубоко вздохнула и ответила: «Нет». «В конце концов мне все равно. Но Ты смотри, чтобы с Сибілою не произошло так же!» - воскликнул Джеймс. Женщина почувствовала унизительное чувство стыда и вытерла глаза. Тронут Джеймс извинился перед матерью, обнял ее и повторил: «... если этот человек оскорбит мою сестру, я узнаю, кто он, разыщу его и убью как собаку. Клянусь!» Драматичность сцены была в душе миссис Вейн, и Джеймс не стал продолжать разговор. Чемоданы, ... извозчик и некоторые пошлые мелочи - и миссис Вейн уже махала ему вслед грязным кружевным платочком с удвоенным чувством разочарования.

РАЗДЕЛ VI

Лорд Генри встретился с Холлуордом в отдельном кабинете ресторана «Бристоль», где был сервирован обед на троих (они ждали на Дориана Грея, чтобы потом поехать на спектакль). Только Бэзил вошел лорд Генри сообщил ему новость: Дориан Грей собирается жениться на какой-то актрискою. Художник вздрогнул и нахмурился: «что-То мне не верится. Дориан не такой безрассудный», - сказал он. И лорд Генри с улыбкой ответил ему одним из своих метких афоризмов. Бэзил а пугал такой опрометчивый и внезапный брак: «Хоть бы это оказалась хорошая девушка!» -вздыхал он. «Хорошая она девушка? Она - красавица, а это гораздо важнее, - отвечал лорд Генри Уоттон. - ...Надеюсь, что Дориан, женившись на этой девушкой, будет полгода страстно обожать ее, а потом вдруг влюбится в другую. Тогда будет весьма интересно наблюдать за ним, -добавил он». Бэзил не разделял мнений друга. Вот появился и сам Дориан, он рассказал, какой удивительной была его возлюбленная во вчерашнем спектакле, как говорил с ней за кулисами и даже получил от нее незабываемый поцелуй. Бэзил искренне пожелал Доріанові счастью, лорд Генри же, как всегда, говорил как неисправимый циник. «Когда Сибіла со мной, я стыжусь всего того, чего вы, Гарри, научили меня, и становлюсь совсем другим. Так, от одного тычка ее руки я забываю вас и ваши увлекательные, но отравляющие и ложные теории», - говорил Дориан, глаза которого горели от радости и восторга, а сам он казался удивительно красивым. Друзья отправились в театр. Бэзил, уезжая в кэбе за экипажем лорда Генри, понимал, что уже никогда Дориан Грей не будет для него тем, кем был. И художнику казалось, что сам он постарел на много лет.

РАЗДЕЛ VII

Театр, к которому прибыли друзья, был переполнен, в партере громко и резко смеялись какие-то женщины, в буфете пили, на галерке сидела не слишком культурная публика. Заиграл никудышный оркестр. За четверть часа на сцене появилась Сибіла Уэйн в роли Джульетты. Публика громко аплодировала ей, Бэзил был очарован ее красотой, даже лорд Генри признал, что не видел чарівнішої девушки, Дориан сидел, не сводя глаз с любимого. Вот она произнесла первые слова Джульетты к Ромео, ее голос был волшебный, но на удивление равнодушным, реплики фальшивыми и неживыми. Дориан побледнел, однако все ждали сцены на балконе, по которой можно было бы оценить талант девушки. Она была необычайно красивой, однако играла в этот вечер ужасно. Зрители потеряли интерес к спектаклю, а лорд Генри поднялся, собираясь уйти: «Поедемте со мной и Безілом к клуба. Мы будем пить за Сибилу Вэйн. Она красавица. Чего вам еще?» - сказал он. И сердце Дориана разрывалось, и он предпочел остаться один. Спектакль закончился при почти пустом зале. Когда Дориан пришел к Сибиллы в уборную, ее лицо сияло: «Пока я вас не знала, я жила только на сцене... И сегодня у меня словно розплющились глаза. Я увидела, что Ромео старый, уродливый... лунный свет в саду не настоящее и этот сад - не сад, а убогие декорации... Благодаря тебе я узнала то, что выше искусства. Я спізнала настоящая любовь... Я могла изображать на сцене любовь, которой не знала, но не могу делать это теперь...» - признавалась девушка. Дориан резко отвернулся и пробормотал в ответ: «Вы убили мою любовь». Ведь раньше Сибіла воплощала мечты всех поэтов мира, абстрактные образы искусства, а сейчас превратилась в обычную женщину. Дориан отвернулся от Сибиллы и сел на диван. Девушка упала к его ногам со слезами и мольбами, она лежала на полу, словно растоптана цветок. И ее слова казались Дориану бессмысленно-драматическими и лишь раздражали его. Он ушел и долго бродил по городу, едва сознавая, куда идет, и приехал домой только под утро. Миновав библиотеку, он уже зашел в спальню, однако беглый взгляд, брошенный им на собственный портрет, заставил его вернуться. Лицо на портрете изменилось: у рта пролегла новая складка, придавала лицу жестокого выражения. Дориан вздрогнул и схватил зеркало, в зеркале же никаких изменений не заметил. Некоторое время он напряженно размышлял, пока не вспомнил собственные слова, сказанные в мастерской Бэзила: он хотел, чтобы страдания оставались на лице портрета, а сам он сохранил красоту и чистоту молодости. Юноша не мог поверить, что его желания исполнились. Сердце его преисполнилось жалости к портрету, и он заслонил картину экраном и решил больше никогда не грешить: «Отныне надо бороться с искушениями. И больше не встречаться с лордом Генри». И Дориан решил вернуться к Сибиллы Уэйн, искупить свою вину, он постарается снова полюбить ее и жениться на ней. Казалось, утро рассеял все темные страсти, и юноша почувствовал слабый отголосок прежнего любви.

ГЛАВА VIII

На следующий день Дориан проснулся поздно. Просматривая утреннюю почту, он заметил письмо от лорда Генри, и отложил его в сторону, не читая. Все пережитое вчера казалось ему далеким сном, и вдруг он увидел экран, которым вчера собственноручно закрыл портрет. Он вздрогнул и, запершись в комнате, удостоверился, что портрет действительно изменился. Юноша дрожал, но его утешало сознание того, что портрет будет указывать ему правильный путь в жизни и он уже кое-чему его научил. В конце концов он написал Сибілі Уэйн пылкого письмо с извинениями и словами любви. Вот во дворе постучали, и вошел лорд Генри, который сообщил, что Сибіла Уэйн покончила с собой: возвращаясь из театра, она сделала вид, будто что-то забыла и вернулась в уборную, где выпила яд, который использовали для грима. Дориан замер от ужаса, он мучился, обвиняя себя в смерти девушки. «Наверное, будет следствие, и надо постараться, чтобы вы не были замешаны в этой истории. В Париже подобные истории создают человеку популярность, но в Лондоне у людей еще слишком много предрассудков», - говорил лорд Генри о своем. После продолжительного разговора, поддавшись влиянию лорда Генри, юноша, казалось, успокоился. На портрете никаких изменений не произошло: видимо, известие о самоубийстве Сибиллы добралась до него раньше, чем до самого Дориана. Теперь, после разговора с лордом Генри, все эти события казались юноше только причудливым окончанием какой-то пьесы. «Вечная молодость, неуемная страсть, изящная и запрещена наслаждение, безумие счастья и еще более неистовое безумие греха - все будет ему дано, все он имеет звідати! А портрет пусть несет бремя его позора - вот и все, - рассуждал Дориан. - ...Не все ли равно, что произойдет с его портретом? Самому ему ничто не угрожает, а только это и важно». За час Дориан уже был в опере вместе с лордом Генри.

РАЗДЕЛ IX

На следующий день пришел Бэзил Холлуорд. Узнав из газет о гибели Сибиллы Уэйн, он решил поддержать Дориана, и весьма удивился тому, что юноша уже успокоился и выглядел довольно спокойным. Бэзил даже не сразу поверил, что Дориан был в опере прошлого вечера: «Доріане, это ужасно! Что-то сделало вас абсолютно другим человеком», - говорил художник. От известия о самоубийстве Сибиллы (ведь это был не просто несчастный случай, как думал художник) Бэзил невольно вздрогнул. «Ничего в этом нет страшного, - возражал Дориан. - Это лишь одна из больших романтических трагедий нашего времени». Юноша попросил Холлуорда нарисовать для него Сибиллу, но на просьбу художника позировать Дориан категорически отказался. Вот крайне удивлен Бэзил увидел портрет своей работы, отодвинут в угол комнаты и заслоненный экраном, и захотел по крайней мере взглянуть на него. И Дориан грубо запретил ему это делать: юношу охватил настоящий ужас, что его тайна станет кому известной. Лицо Дориана побледнело от гнева, руки были сжаты в кулаки, глаза метали синие молнии. Намерение Бэзила послать картину на выставку в Париж вызвал у Дориана безумный страх. «Ведь всего лишь месяц назад вы говорили, что ни за что его не выставите! - пытался повлиять на Бэзила Дориан. - Почему же вы передумали?» Тогда юноша попросил Бэзила рассказать, почему тот от начала не хотел выставлять картину. Возможно, и в Бэзила тоже есть своя тайна, - думал Дориан. И Бэзил открылся другу: «С первой нашей встречи я был одержим вами. ...Я обожал вас», - начал свою исповедь Бэзил. Художник боялся, что, увидев портрет, люди поймут, насколько увлечен художник этим юношей. Он вложил в свое произведение слишком много себя, поэтому и решил не выставлять его никогда. Но теперь Безілові казалось, что он ошибался, что чувства художника не отражаются в его творении. Поняв, что Бэзил не знает о способности портрета меняться, Дориан вздохнул с облегчением. Ему удалось отвлечь художника от намерения выставлять портрет. Когда Бэзил ушел, Доріанові даже стало грустно: «что-То трагическое было в такой дружбе, окрашенной романтической влюбленностью», - думал он. И решил убрать портрет, боясь, что однажды раскроется тайна.

Взволнованный Дориан взял в экономки миссис Лиф ключ от своей старой классной комнаты и вызвал двух рабочих, которые должны были перенести туда портрет, не снимая с него покрывала. На мгновение Дориан даже пожалел, что не сказал Безілові правды: Бэзил поддержал бы его в борьбе с влиянием лорда Генри и влиянием его же собственного темперамента. Бэзил мог бы спасти его, и уже поздно - решил Дориан. Только когда внизу затихли шаги рабочих, переносили портрет, а дверь классной были заперты, Дориан почувствовал себя в безопасности. Вернувшись в библиотеку, он увидел газету и книгу, которые прислал ему лорд Генри. В газете ему бросилась в Глаза заметка, подчеркнутая красным карандашом; писали, что следствие по делу Сибиллы Уэйн установило смерть от несчастного случая. Он разорвал газету и обратил внимание на желтую книгу, присланную лордом Генри. Это была удивительная книга, он еще никогда такого не читал! Это был психологический этюд, роман без сюжета. Это была отруйлива книга, казалось, запах табака поднимался от страниц и дурманив мозг. Доріанові казалось, что все грехи мира проходят мимо него молчаливой очереди. Дориан был очарован этим произведением. Позже, на протяжении многих лет Дориан не мог освободиться от влияния этой книги.

РАЗДЕЛ XI

В течение последующих многих лет Дориан имел разные увлечения и занятия, однако кое-что оставалось в нем неизменным. Лондоном ходили смутные слухи о загадочном и подозрительный образ жизни Дориана. Однако не многие решались в них верить: стоило только взглянуть на него, и все видели внешность и красоту человека, которой, казалось, не коснулись грязь и жестокость этого мира. Ключ от бывшей детской комнаты, где хранился портрет, Дориан всегда носил с собой. Вернувшись поздно ночью домой, он часто заходил туда и с любопытством и злорадством разглядывал картину, держа в руке зеркало. Теперь с портрета на Дориана смотрел пожилой мужчина, лицо которого было все равно искаженное и возрастом, и пороком. Время Дориан лежал без сна и думал о том, что погубил свою душу, но такое бывало очень редко. Он устраивал шикарные обеды для высшего мира, в котором занял определенное положение. Молодежь видела в нем настоящий идеал: сочетание культурности с изяществом светского человека, Дориан Грей был для этих юношей и идеалом, и законодателем мод. Для Дориана первейшим искусством было именно Жизнь, он размышлял над человеческой историей - над годами бессмысленного пуританства и морализаторства, он соглашался с мнением лорда Генри о «новый гедонизм». Некоторое время Дориан увлекался католичеством. Он, конечно, не собирался принимать какие-то догматы веры: его привлекали красивые и торжественные ритуалы, парчовое одеяние священников, специальные ритуальные предметы, - словом, красота обрядности этой религии.

В другое время Дориан увлекся немецким дарвинизмом, его привлекала возможность объяснять все чувства и движения души только особыми нервными импульсами, функциями клеток мозга. Позже он принялся изучать действие запахов и даже мечтал создать науку об их влияние на человека. Был период, когда Дориан отдался музыке, в его коллекции появились экзотические музыкальные инструменты, но и они скоро ему надоели. Долго длилась страсть к драгоценным камням. Читая о роскошная одежда и вещи, которые окружали выдающиеся фигуры прошлого, Дориан с грустью думал о том, как быстро время разрушает все красивое. Позже в течение целого года Дориан коллекционировал вышивки, ткани и гобелены, у него были самые роскошные и чрезвычайно редкие образцы, особенно его тянуло церковное облачение, и он собрал целую коллекцию. Все эти увлечения помогали Дориану отвернуться от ужаса, который он испытывал, наблюдая за портретом. Темные слухи о жизни юноши начали распространяться еще когда ему было лет двадцать пять, и количество этих сплетен только увеличивалось: кто-то говорил, что Дориана видели в смутных грязных заведениях отдаленных кварталов Вайтчеплу, что он знаком с ворами и фальшивомонетчиками. Заметили, что многие из друзей Дориана со временем начинают его избегать, а когда влюбленные в Дориана женщины бледнеют со стыда и ужаса, как только он войдет. И Дориан не особенно интересовался дым, зная, что общество все равно ценит людей богатых и с хорошими манерами. В конце концов, так и было. Он любил разглядывать портреты своих предков, размышляя над тем, что кровь всех этих людей течет в его жилах. Он много раз читал и перечитывал книгу, которую много лет назад прислал ему лорд Генри, Дориан даже заказал различные издания, в роскошных переплетах. Он был отравлен этой книгой. «И в какие-то мгновения Зло было для него лишь одним из средств осуществления того, что он считал красотой жизни».

РАЗДЕЛ XII

Накануне своего тридцать восьмого дня рождения, возвращаясь поздно вечером домой, Дориан Грей заметил на улице Бэзила Холлуорда, и сделал вид, что не узнал его и направился дальше. Однако Бэзил догнал Дориана, оказывается, художник ждал, да не дождался. Бэзил должен был уезжать в Париж на полгода, а до того хотел увидеть Дориана. Они вошли в дом, и Бэзил начал важную для него разговор. Он говорил о те темные слухи, которые ходят Лондоном о Дориана Грея. Он спрашивал, почему некоторые уважаемые люди выходят из комнаты, как только туда войдет Дориан, почему близкий друг Дориана наложил на себя руки, а другой его знакомый запятнал свое имя и должен покинуть Англию. Дориана видели, когда он, переодетый, исходил из самых грязных и найнепристойніших притонов. По словам Холлуорда, Дориан имел на людей странное воздействие, и это воздействие всегда был губительным. «Вы заразили их [своих друзей] неистовой жаждой наслаждения. И они скатились на дно. Это вы их туда столкнули!» - горько говорил Бэзил. Правдивы ли все те сплетни, которые распространяют люди о Дориана, - Бэзил думал и не находил ответа. «Знаю я вас на самом деле? - спрашивал он своего бывшего друга. - Я уже задаю себе такой вопрос. И чтобы ответить на него, я должен был бы увидеть вашу душу...» У Дориана вырвался злой смех, и он предложил Безілові воплотить в действительность его желание. Дориан сказал, что ведет своеобразный дневник, и предложил художнику подняться с ним наверх. Он повел Холлуорда в комнату, где хранился портрет.

ГЛАВА XIII

Дориан провел Бэзила вверх. «То вы непременно хотите знать правду, Безіле?» - переспросил он. «Да», - ответил тот. Дориан сорвал покрывало с портрета. И в художника вырвался крик ужаса. Он как будто узнавал свою работу, но с портрета смотрела старовата и жестокий человек, все еще сохранила тень былой красоты. Холлуорд обернулся к Дориана, ничего не понимая, его губы дергались, во рту пересохло, и он не мог произнести ни слова. Дориан спокойно наблюдал за ним, а потом напомнил о своем странное желание, которое горячо высказал много лет назад, в день создания портрета, и которое все-таки сбылось. «Я видел в вас идеал... Боже, кому я поклонялся! У него глаза дьявола!..» - воскликнул Бэзил. Свеча выпала из рук Холлуорда, Дориан рыдал возле окна. И вдруг его охватила злость и ненависть к художника, потому что именно он создал эту картину, значит, он виноват в страданиях Дориана. На сундуке неподалеку Дориан увидел нож и уже через мгновение подскочил к Бэзил а и нанес ему несколько смертельных ударов. Дориан запер дверь, он был на удивление спокоен. Он пошел вниз, где спрятал вещи Холлуорда, собираясь их потом сжечь. Некоторое время Дориан размышлял, потом оделся и вышел на улицу, позвонил в дверь, будто только что вернулся домой и забыл ключи. Зайдя к себе в библиотеку, Дориан долго о чем-то думал и, наконец, принялся искать адрес мужа, что был когда-то его другом.

РАЗДЕЛ XIV

На следующее утро, проснувшись от какого-то приятного сна, Дориан написал два письма: один положил в карман, второй попросил отнести Алану Кемпбелу. Этот человек когда-то был его другом, но потом их дружба резко оборвался. Алан окончил курс естественных наук, много времени проводил в лабораториях и хорошо разбирался в науке, в частности на химии.

Ожидая, Дориан пытался не думать обо всем, что произошло вчера, он принялся читать стихи Готье «Эмали и камеи», его завораживали описания Венеции, и мысли время от времени возвращались к мертвого тела, что и до сих пор оставалось наверху. Дориан ждал Кэмпбелла и все сильнее волновался. И вот он пришел, «суровый и весьма бледный». Мужчина и знаться не хотел с Доріаном после каких-то загадочных событий, которые положили конец их дружбе, но, прочитав письмо, в котором говорилось о «вопрос жизни или смерти», таки приехал. После напряженной паузы Дориан Грей спокойно рассказал Алану о мертвеца, который находится в запертой комнате, и изложил суть своей просьбы: надо избавиться от тела. «Я решительно отказываюсь иметь с вами дело. Берегите себя свои отвратительные тайны, они меня больше не интересуют», - решительно сказал Кэмпбел, не реагируя на просьбы Дориана. Но тот прибег к угрозам: показал Кемпбелу загадочного письма, написанного утром, и пообещал отправить его. Ученый смертельно побледнел и вынужден был согласиться. Через некоторое время со всеми необходимыми инструментами и веществами Алан заперся наверху. Провожая его туда, Дориан случайно увидел странную красную влагу, что появилась на руке портрета, он вздрогнул и закрыл картину покрывалом. Как только Кэмпбелл ушел, Дориан бросился наверх. В комнате стоял резкий запах азотной кислоты, мертвый мужчина исчез.

РАЗДЕЛ XV

В тот же вечер Дориан гостил у леди Нарборо. Нервы его были напряжены до предела, но ему удавалось это скрывать, разве что лорд Генри заметил нечто странное в его поведении. Гостей было много, но Дориан скучал. Лорд Генри, как всегда, был чрезвычайно остроумным, и дамы слушали его с интересом и увлечением. Обсуждали жизни мира, и присутствие лорда Генри утешала Дориана. Уезжая домой, он чувствовал, что страх снова вернулся. Запершись в библиотеке, Дориан сжег пальто и саквояж Холлуорда. Запах от горящей кожи был невыносим, голова шла кругом. В полночь, переодетый в простолюдина, Дориан вышел из дома и, сев в кэб, назвал кучеру какой-то адрес.

РАЗДЕЛ XVI

«Лечите душу ощущениями, а ощущения пусть лечит душа» - эта фраза лорда Генри постоянно возникала в сознании Дориана; на самом деле ощущения могут вылечить душу? - спрашивал он себя. Убийцы нет прощения, но можно все забыть. И Дориан решил забыть все, убить прошлое. Уезжая в кэбе сквозь холодный дождь, он кусал губы, катуючись мучительной жаждой опиума. Грубые ссоры и драки, грязные притоны, бесшабашный разгул, низость воров поражали воображение Дориана Грея сильнее, чем произведения искусства, потому что давали ему забвение, следовательно, они были ему нужны. Наконец кэб остановился возле какого-то темного переулка, Дориан шел, оглядываясь, и через несколько минут оказался в коридоре грязного старого дома. Ему в лицо ударил удушливый запах опиума, и ноздри его с наслаждением задрожали. Случайно он встретил Адриана Синглтона, юноши из светских кругов, который так низко пал, что с ним и разбираться никто не хотел. Бэзил Холлуорд-то сказал Доріанові, что разбитое жизнь этого юноши - дело рук Дориана Грея. Дориан не мог смотреть на Синглтона без боли, поэтому решил пойти в другое место. Одна из женщин хрипло закричала ему вслед: «Бежит дьявольская добычу! ...А тебе хочется, чтобы тебя называли Прекрасный Принц, да?» На этих словах моряк, который дремал за столом, начал безумно оглядываться по сторонам... В темном переулке кто-то неожиданно схватил Дориана за плечи и прижал к стене, и в тот же момент щелкнул курок и блеснул в темноте револьвер. «Вы разбили жизнь Сибілі Вейн, а Сибіла Уэйн - моя сестра, - сказал незнакомец. - ...Молитесь Богу, потому что вы сейчас умрете». Вдруг в душе Дориана мелькнула надежда: Сибіла Уэйн умерла восемнадцать лет назад, а он через чары портрета выглядел едва на двадцать. «Сколько лет как умерла ваша сестра? - воскликнул Дориан и, дождавшись ответа, продолжал. - Восемнадцать лет! И подведите меня к фонарю и взгляните на меня!» И Джеймс Вэйн Легко поверил, что мало не допустил ужасную ошибку, а Дориан неторопливо направился дальше. «Почему ты не убил его?» - прошипела женщина, что кричала Дориана возле буфета, а теперь вынырнула из темноты возле Джеймса Уэйна. И на Джеймсу объяснения она только горько засмеялась и сказала: «Этот хуже всех тех, кто приходит сюда. Говорят, он продал душу дьяволу за красивое лицо. Вот уже скоро восемнадцать лет я его знаю, а он за столько лет почти не изменился». Джеймс Вэйн стремглав бросился догонять Дориана, и его уже и следа не было.

ГЛАВА XVII

За неделю Дориан принимал гостей в своей усадьбе Селби-Ройял. Среди гостей был и лорд Генри, и хорошенькая герцогиня Монмаут, которая гостила там со своим мужем, шестидесятилетним стариком. Дориан флиртовал с ней, что-то нашептывал ей за чаем, который гости пили в оранжерее усадьбы. К их разговору присоединился лорд Генри. Именно Глэдис (герцогиня Монмаут) дала лорду Генри прозвище Принц Парадокс. Дориан направился к другой стороны оранжереи выбрать в подарок герцогини несколько орхидей, и за несколько минут гости услышали стон и глухой звук. Все сполохались и испугались. Лорд Генри увидел на полу без сознания Дориана. Очнувшись, он с удивлением разглядывал во все стороны, и только тогда вспомнил бледное лицо Джеймса Уэйна, которое увидел за окном оранжереи. Моряк следил за ним. Не желая оставаться в одиночестве, Дориан за обедом был беззаботно веселым. И в этой веселости было что-то отчаянное.

ГЛАВА XVIII

Следующие три дня Дориан не решался выйти из дома. Он изнывал от дикого страха смерти, вздрагивая от малейшего шороха. Дориан думал, что лицо Джеймса Уэйна, которое он увидел сквозь стекло оранжереи, может быть только плодом его воображения, и в конце концов, он уверил себя в том, что это была только мара. И все равно Дориан бледнел и холонув от ужаса. На третий день Дориан решился выйти из дома, он делу час гулял с герцогиней в саду, а затем направился туда, это расположились охотники, среди которых был брат герцогини сэр Джеффри Клаустон. Запах леса и солнце предоставляли Доріанові ощущение безмятежной радости, свободы и счастья. Дориан шел рядом Джеффри. Из-за бугорка выскочил заяц, Дориан даже на мгновение залюбовался грацией и красотой этого животного и неожиданно сам для себя воскликнул: «Не убивайте его, Джеффри, пусть себе живет!» Конечно, сэр Клаустон только засмеялся в ответ и выстрелил. Того самого мгновения, когда раздался выстрел, послышался страшный крик раненого зайца и еще более страшный стон раненой смертельно человека. Дориан смотрел, как Джеффри с егерем нырнули в заросли и вытащили оттуда тело убитого мужчины. Он отвернулся от ужаса, и потом, лежа в своей спальне, дрожал всем телом, чувствуя, каким бременем стало для него его же жизни. Он воспринял смерть нагонича как плохую примету и твердо решил не оставаться больше в Селби. Дориан написал лорду Генри записку, в которой сообщил и.о. свой отъезд, но тут в комнату вошел егерь. Мужчина сообщил, что он и никто из его людей не знает убитого на охоте, он был не местный и скорее всего матрос. Дориан вскочил, в его душе появилась слабая надежда, и он сломя голову бросился в конюшню, где лежал мертвец. Забежав к конюшне и прислонившись к косяку в поисках опоры, Дориан вскрикнул от радости: человек, убитый случайно во время охоты, был Джеймсом Уэйном. «Спасен!» - промелькнуло в голове Дориана.

«Гарри, у меня на совести слишком много тяжких грехов. Я решил не грешить более. И вчера уже начал творить добрые дела», - говорил Дориан Грей лорду Генри. Он рассказал ему, что уже сделал первые шаги на пути к исправлению. Он пощадил девушку. Деревенская девушка Гетти влюбилась в него до беспамятства и была готова убежать вместе с ним, и Дориан спас ее от бесчестия, оставив ее. Но лорд Генри только посмеялся: «...Вы разбили ей сердце и так начали свою праведную жизнь. ...Дорогой мой, как много еще у вас забавной детской наивности! ...Возможно, ваша Гетти плавает сейчас, как Офелия, где среди кувшинки в пруду, озаренном звездным сиянием?» Сменив тему, друзья заговорили о загадочном исчезновении Бэзила, что вызвало много сплетен и пересудов в Лондоне. Дориан был на удивление спокойным, когда говорил о Холлуорда. «А что бы вы сказали, Гарри, если бы я признался вам, что это я убил Бэзила?» - спросил он, пристально наблюдая за лицом лорда Генри. И лорд Генри не воспринял эти слова серьезно: «Вы, Доріане, не способны совершить убийство». Поговорив о Бэзила еще некоторое время, друзья замолчали. Дориан играл на рояле, а лорд Генри ласкал экзотического попугая на бамбуковой жерди. Потом снова заговорил лорд Генри, он говорил о юность Дориана и о том, что с годами внешность его не претерпела никаких изменений. «Жизнь ничего не втаїло от вас, - говорил лорд Генри. - И все в нем вы воспринимали как музыку, поэтому оно вас не испортило. Вы все тот же». И Дориан не согласился с ним. Выйдя из-за рояля, Дориан Грей сказал: «Да, моя жизнь была чудесна, но так жить я больше не хочу». Через некоторое время, горько вздохнув, он вышел из комнаты.

Был прекрасный теплый вечер, и Дориан возвращался домой, неся пальто на руке. В этот вечер он чувствовал тоску по своей незапятнанной юностью, он чувствовал, что погубил свою душу, что имел пагубное влияние на многих людей. Но неужели все это непоправимо? Неужели для него нет надежды? Дориан Грей думал, что в ту роковую мгновенье, когда он молил небеса, чтобы портрет нес бремя его дней, он погубил свою жизнь. И даже не смерти Бэзила Холлуорда подавляла Дориана, а смерть его собственной души. Он хотел начать новую жизнь. Вдруг ему пришло в голову, что за случай с Гетти портрет должен был измениться к лучшему. Он взял лампу и тихонько пошел наверх. Через мгновение крик возмущения и боли вырвался у Дориана: портрет не изменился, а человек на нем была отвратительной как никогда. И Дориан Грей понял, что пощадил Гетти только с гоноровитості, из любопытства поступил самоотверженно. На мгновение он подумал, что надо во всем признаться, но кто же ему поверит. И, в конце концов, единственное доказательство против него - это его портрет. Поэтому надо уничтожить портрет! Дориан увидел нож, которым убил Бэзила: «Этот нож убил художника - так пусть же он сейчас убьет и его творения, и все, с ним связанное». Дориан схватил нож и вонзил его в портрет. Раздался громкий крик и стук от падения тела. Этот крик смертной муки был такой ужасный, что слуги проснулись и выбежали из своих комнат. Подождав минут пятнадцать, они на цыпочках пошли вверх. «Зайдя в комнату, слуги увидели на стене прекрасный портрет своего хозяина во всем блеске его замечательной молодости и красоты. А на полу с ножом в груди лежала мертвая человек во фраке. Лицо у нее было морщинистое, увядшие, отталкивающее. И только по каблучках на пальцах слуги узнали, кто это».