Петр котельников брестская крепость. Петр котельников

22 июня… Каждый год, когда отрываем листок календаря с этим числом, невольно вспоминаем сорок первый год. Несмотря на то, что более семи десятилетий отделяют нас от страшных событий начала Великой Отечественной войны, память поколений жива.

По сложившейся традиции, на рассвете 22 июня в Брестскую крепость приходят жители города, гости. Зажигают лампады, возлагают цветы, в минуте молчания склоняют головы перед светлой памятью погибших.

Впервые защитники крепости встретились в Бресте, чтобы вспомнить и почтить память погибших товарищей, 24 июня 1961 года, в дни 20-летия героической обороны Цитадели над Бугом. Потом таких встреч было много – запоминающихся и волнующих.

Годы неумолимо летят, редеют колонны ветеранов, и сегодня ветеранов-защитников Брестской крепости осталось совсем мало – 5 человек. Но, как и прежде, мы помним и гордимся ими.

Единственная женщина из них, и к тому же перешагнувшая 100-летний рубеж, – Валентина Александровна Кокорева . В ее жизни было немало потрясений. В 1939 году, после окончания Ленинградского медицинского института, молоденькая девушка добровольцем ушла на фронт Советско-финляндской войны. Оттуда она вернулась с сединами, но это оказалось только первым испытанием в ее жизни.

Зимой 1941 года ее направили в Брест. Так, военврач III ранга Брестского военного госпиталя Валентина Александровна встретила начало Великой Отечественной войны в Брестской крепости. 24 июня 1941 года была пленена.

После войны ей, как и многим бывшим военнопленным, пришлось пережить немало… Валентине Александровне вместе с семьей не разрешили вернуться в родной город Ленинград. Они переехали в поселок Мурино Ленинградской области, где Валентина Александровна проживает и по сей день. После войны она долгие годы проработала терапевтом в Муринской больнице. Местные жители до сих пор с благодарностью вспоминают ее как врача и человека.

Еще с ранних лет Валентина Кокарева увлекалась поэзией и даже в тяжелые годы жизни она не переставала писать стихи. 18 августа 2013 года Валентина Александровна отметила столетний юбилей, и в этом же году вышел ее сборник стихов «Когда вспоминаю – молодею». В свои 103 года ветеран войны живет в теплом окружении родных и близких, у нее три дочери, пятеро внуков и пятеро правнуков.

В июле прошлого года исполнилось 98 лет защитнику крепости Владимиру Васильевичу Пономареву . В 1940 году, после окончания Сталинградского педагогического института, где он учился на историческом факультете, был призван в ряды Красной Армии, направлен в 455-й стрелковый полк.

В ночь на 22 июня младший сержант Пономарев находился в Брестской крепости. Во время боев был тяжело ранен, пленен. Пережил мучительные испытания фашистских лагерей. После войны долгое время работал учителем истории, а затем – директором одной из школ города Фролово Волгоградской области, где живет и сегодня. Несмотря на преклонный возраст, Владимир Васильевич поддерживает переписку с коллективом мемориала, делится интересными воспоминаниями об обороне Брестской крепости, о тяжелом времени плена.

Рядовому 455-го стрелкового полка Ришату Салиховичу Исмагилову был 21 год, когда началась война. Он – один из немногих защитников, кому удалось вырваться из окруженной крепости в первые дни войны. Около месяца Ришат Исмагилов шел по дорогам отступления. В боях под Гомелем в последних числах июля 1941 года был тяжело ранен, и после длительного лечения демобилизован. Возвратившись после тяжелого ранения с фронта в родную деревню, Ришат Салихович стал трудиться в тылу.

До войны он работал учителем Агардинской школы в Башкирии, и, вернувшись, Ришат Салихович взялся за тяжёлое, но необходимое дело – восстановление школы. Уже через три года молодой учитель стал директором Байгильдинской СШ Нуримановского района. Находясь в этой должности 40 лет, он сделал ее известной на весь Советский Союз. В Башкирии это была не только лучшая школа, но и центр передового опыта учителей. Уже в 1959 году за заслуги в области народного образования Ришат Салихович был удостоен звания «Заслуженный учитель школы РСФСР».

Его труд в педагогической работе отмечен многочисленными правительственными наградами, грамотами и дипломами. Р.С. Исмагилову присвоены звания Почетный гражданин Нуримановского района, Почетный краевед Республики Башкортостан. К своему 90-летию он издал книгу о героических подвигах нуриманцев в Великой Отечественной войне «Живая память…».

15 апреля 2017 года Ришату Салиховичу исполнилось 97 лет, он окружен большой и дружной семьей, вырастил 6 детей и 13 внуков. Все они успешно работают в разных областях науки и образования, продолжая славную традицию учителей и ученых семьи Исмагиловых. Так, в семье Ришата Салиховича – 4 доктора и 1 кандидат наук, 1 член-корреспондент Академии наук Российской Федерации и Республики Башкортостан. Из 13 внуков – 1 профессор и 9 кандидатов наук.

В день 70-летия Победы – накануне своего 90-летия посетил Брестскую крепость ее защитник – Владимир Пахомович Казьмин . для него особое место, ведь совсем мальчишкой он встретил здесь войну. Как и для многих таких же, как он, детей Брестской крепости; война лишила их детства.

В июне 1941 года в крепости, помимо военнослужащих гарнизона, находились и воспитанники музыкантских взводов. Среди них были 15-летний Володя Казьмин и 12-летний Петя Котельников. В 1940 году мальчишки прибыли в Брестскую крепость из детского дома «Красный Октябрь» станицы Константиновка Ростовской области и зачислены в музыкантский взвод 44-го стрелкового полка.

С началом боевых действий, несмотря на юный возраст, они оказывали посильную помощь бойцам: доставали воду и медикаменты для раненых и детей, подносили патроны красноармейцам, вели наблюдение за врагом. В один из дней обороны ребята были пленены и находились некоторое время в лагере для военнопленных Бяла-Подляска. Вместе с другими воспитанниками музыкантских взводов смогли вырваться. В годы оккупации Владимир Казьмин и Петр Котельников проживали в деревне Саки Жабинковского района. В дальнейшем судьба разлучила друзей.

Владимир Казьмин был угнан на принудительные работы в Германию, освобожден 1945 году, после войны окончил Новочеркасский политехнический институт и долгие годы работал инженером службы высоковольтных линий в городе Шахты Ростовской области, где проживает и по сегодняшний день. Владимир Пахомович – один из первых защитников Брестской крепости, которого в 1956 году разыскал писатель Сергей Сергеевич Смирнов, и с этого времени он активно поддерживает связь с музеем-мемориалом.

Петр Котельников все годы оккупации проживал в деревне Саки, а после войны посвятил свою жизнь служению Родины – в 1956 году окончил Киевское военное училище. Став офицером сухопутных войск связи, Петр Павлович более 30 лет прослужил в Вооруженных Силах. В 1978 году за образцовое выполнение боевого задания награжден орденом Красной Звезды. После выхода на пенсию еще многие годы продолжал работать во вневедомственной охране Московского РОВД г. Бреста. Несколько лет назад вместе с женой Антониной Григорьевной переехали жить г. Москву, к детям. Несмотря на возраст, Петр Павлович в сопровождении своей любящей супруги приезжает в Брест и, как всегда, с особым волнением и трепетом в сердце посещает родную для них землю.

19.06.2015

Накануне Дня памяти и скорби, 21 июня, на всех летних площадках Москвы состоится открытый показ военно-исторической драмы «Брестская крепость». Однако мало кто знает, что у одного из главных героев фильма есть реальный прототип, который живет в нашем округе, в Ломоносовском районе. Об этом сообщает сайт районной газеты Ломоносовского района «Ваши соседи».

Прототип одного из главных героев фильма Саши Акимова Пётр Котельников, которому во время трагических первых дней войны было всего 13 лет - с недавнего времени живёт в Ломоносовском районе Москвы.

До этого Пётр Павлович практически всю жизнь прожил в городе-герое Бресте, родной цитадели! Его жена, Антонина Григорьевна, учитель истории, последние 20 лет трудовой деятельности работала в музее обороны-мемориале Брестской крепости.

Фильм Игоря Угольникова и Александра Котта «Брестская крепость» был снят совместно с союзным государством Республика Белорусь в 2010 году и стал событием 2011 года.

Петр Павлович в числе первых посмотрел фильм: был на предпремьерном показе в Минске.

На вопрос, какое впечатление произвёл на него фильм, ветеран вздыхает и трет рукой глаза:

У меня уже неважное зрение, потому больше прислушивался. Озвучен фильм великолепно. Особенно батальные сцены правдивы. Взрывы бомб и снарядов, пулеметные очереди...

С раннего детства Петр Котельников стал "сыном полка" Брестской крепости.

Родился Пётр в 1929 году в селе Богоявленское Земетчинского района Пензенской области. Когда ему было 6 лет, умерла мама. Отец увез детей в Туапсе. Потом и его не стало. Сирота оказался в одном из детских домов Ростовской области.

Там Петя научился играть на альте, и в 1940 году его вместе с четырьмя товарищами забрали воспитанником в музыкальный взвод 44-го стрелкового полка...

Весной 1941-го 44-й полк передислоцировался в Брест. Он размещался в кольцевой казарме цитадели.

В крепости у юных музыкантов была самая настоящая армейская жизнь: построения, репетиции, подъем и отбой. Имелось и свободное время, которое мальчишки использовали для прогулок по окрестностям.

Слухи о войне ходили, но они пресекались, - вспоминает защитник Брестской крепости. - Самолеты-разведчики часто летали над крепостью - немецкие и наши. А советские истребители не поднимались. Запомнилось, что 21 июня над крепостью летал небольшой самолетик вроде "кукурузника". Что это был за полет, мне неизвестно. Но приближение войны не только чувствовалось: на каждом сборе нам повторяли, что в случае нападения на крепость всем нужно собраться у Северных ворот.

В последний мирный день юные музыканты репетировали у Северных ворот. А потом побежали искать птичьи гнезда… На этом детство кончилось.

Под утро детей разбудил сильный удар. Пробило крышу. Петра оглушило. Увидев раненых и убитых, он понял: это уже не учения, а война. Большинство солдат казармы цитадели погибли в первые секунды на глазах у вмиг повзрослевшего тринадцатилетнего подростка.

Петр Котельников в год начала Великой Отечественной войны

Я вслед за взрослыми бросился к оружию, но винтовки мне не дали. Тогда я с одним из красноармейцев кинулся тушить вещевой склад. Потом с бойцами перешел в подвалы казармы соседнего 333-го стрелкового полка. Мы с ровесниками-музыкантами, воспитанниками других полков помогали раненым, носили боеприпасы, еду, воду. Через западное крыло ночью пробирались к реке, чтоб набрать воды, и возвращались обратно. 29 июня группа бойцов пошла на прорыв, и нас взяли с собой, - рассказывает ветеран.

Потом в жизни Петра Котельникова был лагерь для военнопленных, неудачный побег, тюрьма, голод, побои и издевательства, снова побег, жизнь в оккупации и, наконец, долгожданная Победа.

После войны Пётр Котельников пошёл по армейской стезе - стал офицером, и в 1956 году вместе с семьёй уехал служить в Германию. Также выполнял интернациональный долг в Эфиопии. Потом вернулся жить и работать в Брест. Почти всю оставшуюся жизнь Пётр и Антонина прожили в городе-герое Бресте. И только в прошлом году переехали в Москву. Сегодня Пётр Павлович - полковник в отставке. Награжден орденами и медалями - Орден Красной Звезды, 2 ордена Отечественной войны II степени и многие другие медали.

Память о его подвиге зафиксирована в документальной и художественной литературе. Летописец Брестской крепости писатель Сергей Смирнов написал книгу о героях Бреста, в том числе и о Петре. А в 2011 году был снят фильм «Брестская крепость».

Ныне супруги Котельниковы ведут не возрасту активную жизнь - встречаются со школьниками, посещают праздничные мероприятия, щедро делятся своими воспоминаниями и помогают сохранять память о тех событиях будущим поколениям.

Котельников Петр Павлович

Участник обороны Брестской крепости

В 1940 году в местечке Слобудка под Пружанами разместился 44-й стрелковый полк майора Петра Гаврилова, прибывший с финской войны. Мирное время с его смотрами и шагистикой ставило перед командирами другие вопросы, и майор командировал лейтенанта Василия Ушакова в станицу Константиновскую Ростовской области с предписанием отобрать в тамошнем детском доме мальчиков в музыкантский взвод. Конечно, можно было найти трубачей и поближе, но комполка в детали, надо думать, не вдавался и просто поставил задачу, а лейтенант был не то родом из Константиновской, не то учительствовал до армии в этом самом детдоме.

В станице лейтенант отобрал пятерых: Власа Донцова и Степана Аксенова, которые заканчивали школу, и подростков Володю Казьмина, Володю Измайлова и Петю Котельникова (на фото), все они играли в духовом оркестре детского дома. В Слобудке их прикрепили к музыкантскому взводу. Ребятам пошили форму, усилили рацион деревенским парным молоком. Появились и воинские обязанности: мальчики репетировали марши, заступали дежурными сигналистами, изучали устройство винтовки, но при этом продолжали заниматься в обычной общеобразовательной школе. И когда в марте 1941 года дивизию передислоцировали в Брест, полковых воспитанников оставили в Слобудке заканчивать учебный год и приставили к ним рядового Белова, который в оркестре играл на басу. Лишь в конце мая юных трубачей отпустили догонять полк, расположившийся в северо-западной части кольцевой казармы Брестской крепости.

Петр Павлович Котельников симпатичен уже тем, что не стремится приписать себе действия, мало характерные для 12-летнего мальчика, только-только окончившего пятый класс и учившегося играть на альте. Он исключителен, как свидетель событий, и бесхитростный его рассказ перевесит десяток клишированных воспоминаний, усилиями литераторов больше похожих на заклинания.

Поскольку событиям в осажденной крепости мы уделили немало внимания, сосредоточимся на том, что приключилось с воспитанниками дальше. Из воспоминаний Петра Котельникова, записанных автором в мае 2008 года:

«Мы, пятеро мальчишек-воспитанников полков из Брестской крепости, оказались в лагере в Бяла-Подляске. Володя Измайлов, с которым мы ходили вместе в пятый класс, и семиклассник Володя Казьмин числились в штате 44-го стрелкового полка, Петя Клыпа и Коля Новиков - ребята из музыкантского взвода 333-го стрелкового полка. Казьмину и Клыпе было по пятнадцать лет, нам с Измайловым - по двенадцать. Еще были Влас Донцов и Степан Аксенов - они окончили школу и через год должны были служить действительную, но в лагере Влас, который был комсомольцем, попросил нас не выдать его.

Мальчишек нашего возраста, вероятно, отпустили бы, как отпускали плененных в крепости женщин, но мы были в форме, которой так гордились, только уже без петлиц.

Лагерь представлял собой большой участок в поле на окраине города, огороженный высоким забором из колючей проволоки; через сто-двести метров стояли вышки с пулеметами. В темное время территория освещалась прожекторами. К проволочному заграждению было запрещено приближаться даже днем. По тем, кто подходил к проволоке или пытался сделать подкоп, охранники открывали огонь без предупреждения.

Военнопленные сюда прибывали тысячами, и их продолжали вести колонну за колонной. Вероятно, это было что-то вроде пересыльного пункта.

В лагере также находились уголовники, бывшие заключенные. Они собирались в группы и, случалось, издевались над пленными.

Колючая проволока разбивала лагерь на сектора, перейти из одного в другой было нельзя. Посредине лагеря стояла сколоченная из досок будка размером 2 на 3 метра. В ней разместили советского генерала. Брюки с лампасами, а гимнастерка - солдатская с петлицами пограничника. Будка была дополнительно отгорожена от всех колючей проволокой, к генералу не подпускали.

Мы обратили внимание, что ежедневно небольшие группы пленных из тех, кто покрепче, по 10–15 человек выводят на работы. Пытались к ним пристроиться, но на пропускном пункте нас прогоняли. Однажды мы прознали, что немцы будут куда-то выводить большую колонну…»

На открытых платформах немцы со станции Брест-Центральный отправляли в конце июня 1941 года на польскую сторону в Бяла-Подляску раненых красноармейцев и командиров. Под охраной конвоя за Буг ушло несколько небольших эшелонов, по 5-6 открытых платформ.

Наблюдали за этим в основном местные жители: командирские жены старались не показываться на людях без нужды. Прохожие или зеваки, случалось, узнавали на платформах постояльцев, квартировавших до войны у соседей или знакомых, и по «беспроводной почте» из уст в уста весть долетала до советок, те хватали детей и бежали к путям, чтобы в последний раз увидеть мужа и отца.

«Отобранных пленных сосредоточили возле проходной. Немцы зачитывали списки фамилий, несколько раз пересортировывали, люди переходили из группы в группу, пока, наконец, не определились человек 100-150, которых построили в колонну.

Многие в этой колонне были одеты по гражданке. Куда поведут, никто не знал - могли в Германию, могли и на расстрел, - но мы (пятеро мальчишек, полковых воспитанников. - В.С.) решили, будь что будет, и пристроились к группе. В лагере долго не протянули бы: не знаю, как потом, а тогда на сутки давали 200-граммовую баночку несоленой перловой каши, и то не на всех хватало. На тридцатиградусной жаре мучила жажда. Каждое утро собирали на повозку умерших.

Колонну повели в сторону Бреста. Оказалось, это были заключенные Брестской тюрьмы, которых немцы поначалу отправили в лагерь. К группе пристроились не одни мы. Переодетый в гражданское старшина нашего взвода Кривоносов или Кривоногов улучил момент нас окликнуть и попросил не выдавать.

Согласно нашему с ребятами плану, мы рассчитывали, проходя через какой-нибудь населенный пункт, отстать от колонны и спрятаться. Но с проселочных дорог нас быстро вывели на мощенный булыжником прямой брестский тракт и без привалов сопроводили в тюрьму (сейчас в этом здании на Карла Маркса, 88, размещается швейная фабрика «Динамо». - В.С. ).

В камеры никого не загоняли, все двери оставались открыты, и перемещение внутри здания и во дворе было свободным. В проемах между лестничными маршами остались натянуты металлические сетки - некоторые устроились на них отсыпаться.

В тюремном дворе стояла колонка, мы ее облепили и никак не могли напиться. Коле Новикову стало плохо, опухли руки, ноги, лицо. Старшие советовали меньше пить, а как было удержаться?

К ограде подходили местные жители, искавшие родных, чтобы передать еду и одежду. Даже если не находили своих, все равно отдавали принесенное за ограду. Мы пробыли в тюрьме четверо суток. За это время удалось переодеться. Латаные штаны и рубахи не по росту превратили нас в деревенских оборванцев. В отличие от лагеря, в тюрьме не кормили вообще. Грязные, исхудалые, мы еле переставляли ноги.

На второй-третий день людей начали выпускать. По списку вызывали на проходную, давали несколько сухарей и отпускали на все четыре стороны. Когда дошла очередь до нас, народу в тюрьме оставалось совсем немного.

Принялись врать осматривавшему камеры офицеру, что мы из соседней деревни, принесли заключенным хлеб и за это сами попали за решетку. Немец поверил и вывел на проходную. Вроде сил не было, но за воротами помчались так, как в жизни не бегали, - пока немцы не передумали.

Собрались за собором и стали решать, что делать дальше. Петя Клыпа предложил идти по адресу его брата Николая, полкового дирижера, чья жена Аня, скорее всего, оставалась в городе. На улице Куйбышева нашли Аню и еще несколько командирских жен. Пару дней восстанавливали здесь силы и думали, как пробраться к линии фронта.

Услышали, что на Пушкинской, в сторону переезда, немцы открыли детский приют (после освобождения в 1944 году здание отдали под госпиталь, потом разместили фельдшерско-акушерское училище, а теперь на его месте построена жилая многоэтажка. - В.С. ). Ане самой было нечего есть, где уж кормить нашу ораву, и мы решили оформиться в казенное заведение.

Администрация в приюте была русская. Записали фамилии, показали кровати и поставили на довольствие - нам того и надо. Пробыли здесь дней десять. Еврейским детям потом нашили желтые латы, а для нас режим был свободный, весь день предоставлены сами себе. Болтались по городу, приходили только кушать (картошка с килькой) и ночевать. На чердаке нашли спортинвентарь, много разного барахла и, главное, ящики с мылом - чрезвычайный дефицит. Перетаскали это мыло Ане Клыпе.

Прошел слух, что старших детей будут увозить в Германию, а остальным улучшат питание, чтобы брать кровь. Мы решили: пора уходить.

Шоссейные дороги были забиты, и мы шли проселочными, держа направление на восток. Стоял август, на придорожном поле женщины жали серпами жито. Окликнули одну, попросили попить. Она дала водички и кислого молока, расспросила, кто такие. Мы рассказали правду: были в крепости, потом в лагере, а теперь идем к линии фронта. Женщина предложила: «Дело к вечеру, пойдем-ка к нам в Саки (деревня в Жабинковском районе. - В.С.), это всего километр-два».

Звали ее Матрена Галецкая, жила с мужем, детьми и старенькой матерью на самой окраине села. Мы помогли накопать картошки, с удовольствием поужинали и улеглись на сеновале. Утром хозяйка опять накормила. Соседи тоже принесли кое-что из продуктов, мы растолкали что за пазуху, что в сумку и продолжили путь. Тетка Матрена на прощание сказала: «Будет тяжело, возвращайтесь».

Так и вышло: в дороге я заболел и вернулся в деревню. И мальчишки вернулись, всех разобрали по семьям как рабочую силу. Петю взяла сама Матрена, Колю Новикова - соседи, Измайлова - родственники Матрены с хутора. А я был маленький, работник никудышный - никто и не брал. Пару недель жил с Петей у Матрены. Потом пришла соседка Настасья Зауличная: «Ладно, будет у нас гусей пасти и за дитями посмотрит, когда я в поле», - переселила к себе.

Осенью 1942-го Петя Клыпа и Володя Казьмин пошли искать партизан, дошли до Несвижа, там попали в облаву и были отправлены на хозяйство в Германию. Колю Новикова тоже вывезли как «арбайтера».

А я оставался в Саках. На второй год пасти гусей отказался, сказал, наймусь в другую семью, а хозяйка спокойно так восприняла: «Ну не хочешь и не паси, оставайся так, будешь по хозяйству».

Летом 1942 года деревенский солтыс Лопатко, знавший, что у Зауличных живет мальчик, передал распоряжение властей: всех «восточных» собирают в Жабинку. Мне предписывалось явиться на станцию, где будет организована отправка на восток. Хозяин меня не то чтобы отговаривал, но дал понять, что не все тут чисто: смотри по обстановке, если что, дуй обратно.

Мы с Володей Измайловым пошли и несколько часов провели на станции среди женщин и детей. Время к вечеру, никуда не везут, и мы сбежали. Спрятались на хуторе у Володиного хозяина в полутора-двух километрах от Жабинки. А всех собравшихся потом повели на окраину города, где уже была вырыта яма, и расстреляли. Мы на хуторе отчетливо слышали пулеметные очереди и крики, от которых можно было сойти с ума. Очевидцы рассказывали, что расстреливавшие немцы были пьяными. Земля над ямой потом «дышала».

На хуторе мы прятались несколько суток. Володя так и остался у прежнего хозяина, а я вернулся в Саки к Зауличным. Солтыс с расспросами не приставал: вернулся - и ладно.

В окрестных лесах были партизаны, по ночам приходили в деревню. Забирали одежду, самогон, продукты питания. Зауличные показывали меня: «Вот у нас восточник», - и у них ограничивались тем, что даст хозяин.

Я и сам хотел в партизаны, но мне ответили: «Тебя не трогают? Ну и живи». Так и прожил в Саках до конца оккупации».

О последних днях оккупации, какими их запомнил Петя Котельников, освобождении в июле 1944-го и возвращении к мирной жизни расскажем, когда дойдем в хронологии нашего повествования, а пока сообщим, что во взрослой жизни Петр Павлович стал офицером, служил в Прибалтийском и Белорусском округах, Группе советских войск в Германии. В конце 1970-х два года провел на войне в Эфиопии, получил орден Красной Звезды. На пенсию вышел в звании подполковника.

Петя Котельников встретил Великую Отечественную войну двенадцатилетним мальчишкой. 22 июня 1941 года, в первые же минуты войны, детдомовец, воспитанник музыкантского взвода 44-го стрелкового полка встал в один строй с легендарными защитниками Брестской крепости. Потом были плен, голод, побег, оккупация, долгожданная Победа, служба в ВС СССР, война в Эфиопии и боевые награды - большая, трудная и интересная жизнь.

В канун 22 июня Пётр Павлович нашёл время и подробно рассказал о себе и начале войны на самом западном рубеже СССР. Ниже, для интересующихся - часовая аудиоверсия рассказа Петра Павловича Котельникова. Встреча с ним состоялась 18 июня 2010 года в трапезной Свято-Рождество-Богородицкого женского монастыря на Госпитальном острове в Брестской крепости.

Котельников Пётр Павлович

Котельников П. П. 1975. К., пастель. 54Х 43
Из комплекта открыток «Защитники Цитадели над Бугом»
Художник П. С. Дурчин

Родился в 1929 г., в селе Богоявленское Земетчинского района Пензенской области В 12 лет он был не только свидетелем, но и участником тех суровых и грозных событий, о которых и поныне наш народ говорит с великим уважением и гордостью. В раннем детстве Петр Котельников остался сиротой, учился и воспитывался в детдоме, откуда и пришел воспитанником в музыкантский взвод 44-го стрелкового полка.

22 июня 1941 года, проснувшись от страшного грохота, он вслед за взрослыми бросился к оружию, но винтовки ему не дали, тогда он с одним из красноармейцев бросился тушить горящий вещевой склад. Потом с бойцами перешел в подвалы казармы соседнего 333-го стрелкового полка. Там тоже были юные музыканты, воспитанники других полков.

С первых часов войны ребята оказались в гуще событий. Они ходили в разведку, добывали патроны, рискуя жизнью, ползали к реке за водой, стараясь помочь раненым и маленьким детям. 29 июня группа бойцов пошла на прорыв, и ребят взяли с собой. «Лагерь для военнопленных в Бяла-Подляске, неудачный побег, Брестская тюрьма, голод, побои и издевательства, снова побег...», - вспоминает эти дни Петр Павлович Котельников.

В 1946 году Петр Котельников вступил в комсомол. С 1950 года связал свою жизнь с Вооруженными Силами СССР. В 1956 году вступил в ряды КПСС. За участие в обороне Брестской крепости награжден орденом Отечественной войны II степени и орденом Красной Звезды. Ныне пенсионер подполковник запаса П. П. Котельников - член батальона «Белорусские орлята», большой друг молодежи.

Пётр Павлович Котельников, защитник Брестской крепости, рассказывает о начале Великой Отечественной войны и о себе.

Запись сделана на встрече, проходившей 18 июня 2010 года в трапезной Свято-Рождество-Богородицкого женского монастыря на Госпитальном острове в Брестской крепости.

Запись подготовлена для LJ onepamop:
http://onepamop.livejournal.com

Полная аудиоверсия рассказа П.П. Котельникова (63 минуты):

(63 минуты, 87 Мб)

4 часа утра ...

Сегодня Брестская крепость выглядит так:

Петр Котельников: В фильме "Брестская крепость" (? см. также "Режиссер фильма "Брестская крепость" Александр Котт рассказал "Голосу России" о том, как снимался фильм "БРЕСТСКАЯ КРЕПОСТЬ") очень правдиво показаны события того времени

Такое мнение после предпремьерного просмотра фильма высказал Петр Котельников, который принимал непосредственное участие в обороне Брестской крепости, передает корреспондент БЕЛТА.

Будучи юношей (родился в 1929 году. - Прим. БЕЛТА) и воспитанником стрелкового полка, Петр Котельников встретил Великую Отечественную войну в Брестской крепости. Он явился прототипом главного героя киноленты Саши Аксенова. По его словам, в те дни не только он, но и другие мальчишки, воспитанники полка, в возрасте 12-15 лет делали все, что могли, чтобы помочь красноармейцам отразить натиск врага. "Мы вели наблюдение, делали вылазки за боеприпасами, добывали под обстрелами воду", - рассказал он.

Петр Котельников считает, что в фильме очень правдиво показана сцена, когда женщин и детей готовили для того, чтобы сдаться в плен. "Нам, воспитанникам полка, также предлагали сдаться, но мы остались", - отметил он.

Очень здорово, по мнению Петра Котельникова, сделана озвучка фильма, особенно батальные сцены, взрывы бомб, снарядов, пулеметные очереди. Он рассказал, что в конце 70-х годов также принимал участие в боевых действиях на территории Эфиопии, выполняя интернациональный долг. "Это - правда, это действительно сделано так, как было на войне: и переживания, и любовь", - отметил Петр Котельников.

Петр Павлович Котельников. Единственный оставшийся сейчас в живых в Беларуси защитник Брестской крепости. Родился в 1929 году в селе Долгово Земетчинского района Пензенской области. В раннем детстве остался сиротой, учился и воспитывался в детдоме, откуда пришел воспитанником в музыкантский взвод 44-го стрелкового полка. В 1946 году вступил в комсомол. С 1950 года связал свою жизнь с Вооруженными Силами СССР. В 1956-м вступил в ряды КПСС. Выполнял интернациональный долг в Эфиопии (1977-79 годы). С 1981 по 2005 год работал инженером ПЦН и электромонтером в Московском отделе охраны Бреста. С 2005-го находится на заслуженном отдыхе. Ныне - пенсионер, полковник в отставке, член батальона «Белорусские орлята» и член Брестского городского комитета ветеранов ВОВ. Стал прототипом главного героя фильма «Брестская крепость» Саши Аксенова. За участие в обороне Брестской крепости награжден орденом Отечественной войны II степени, за выполнение интернационального долга - орденом Красной Звезды. Также имеет второй орден Отечественной войны II степени, орден «Великая Победа», 18 юбилейных медалей.

Война началась, когда я был 12-летним воспитанником музыкантского взвода 44-го стрелкового полка. Его перевели в Брестскую крепость буквально за три месяца до войны, в марте 1941 года. А сам я туда попал, окончив пятый класс общеобразовательной школы, - в мае.

Наша казарма находилась в северо-западной части кольцевой казармы Центрального острова, жили мы на втором этаже. Первые же снаряды попали именно в нашу и соседнюю казармы. У нас был пробит потолок, обвалилась часть стены. Увидев первых раненых и убитых, мы поняли: никакие это не учения, началась война…

Мы, воспитанники полка, вместе с бойцами должны были прибыть в пункт сбора в районе Северных ворот. Но из-за бомбежки так туда и не попали. Во время перебежки меня ранило в голову, очнулся я уже в соседней казарме с перевязанной головой. Кружилась голова, вокруг гремели взрывы. Это было 10-11 часов утра.

Очнувшись, я начал сразу же помогать бойцам: подносил патроны, заряжал винтовки. Это ведь сейчас к автомату можно целый магазин с 30 патронами подсоединить, а тогда у нас были винтовки с обоймой всего в пять патронов.

К концу первого дня войны я вместе с другими мальчишками-воспитанниками оказался в подвале казармы соседнего 333-го стрелкового полка, там и пробыл до последних чисел июня. Мы оказывали помощь раненым, добывали боеприпасы, продукты, воду. За патронами и гранатами отправлялись в соседнюю казарму, где еще оставались ящики с боеприпасами, обыскивали эти ящики, набирали в противогазные сумки патроны и гранаты - и доставляли нашим бойцами в подвал.

Тяжелее было с продуктами питания и водой. Особенно с водой. Ведь и 22 июня, и в последующие дни стояла страшная жара, в крепости рвались бомбы, снаряды, дышать было очень трудно, хотелось пить, а воды не было. И вот мы через западное крыло пробирались к реке, чтоб набрать воды, и возвращались обратно. Это можно было сделать только в темное время суток, потому что днем фашисты обстреливали все пространство до реки. Ночью тоже пускали осветительные ракеты и, обнаружив, стреляли на поражение, но между вспышками можно было перемещаться. Защитников крепости пытались взять на измор…

Конечно, было трудно, было страшно. Но я думал, что тогда в таких же условиях находились и многие другие советские люди, в том числе мальчишки, и это придавало сил. Когда находишься в такой сложной обстановке, проявляется сплоченность между людьми. Она-то и помогла нам выстоять там, в крепости, и вообще выстоять всю эту страшную войну. Да и воспитывались мы в таком духе, что должны все это преодолеть и пережить. И пережили. И войну, и все, что было после.

…В крепости мы находились до последних чисел июня. А потом по приказу командования группа бойцов, и воспитанники вместе с ними, пошла на прорыв через Центральные трехарочные ворота. Прорыв оказался неудачным - группа была расстреляна, силы были слишком неравны. Тех, кто выжил, взяли в плен и отправили в лагерь для военнопленных в район Бяла-Подляска. Там мы пробыли 10-12 дней. Жили под открытым небом. Кормили нас раз в сутки небольшими порциями консервов, и то не всем хватало. Люди погибали от ран и голода. Жили мы с одной мыслью - бежать, а потому пытались прибиться к группам пленных, которых ежедневно выводили на работы. Но нас не пропускали - им нужны были взрослые, физически сильные люди. Но однажды вместе с особенно большой группой людей нам все же удалось выйти за ворота. Рассчитывали сбежать возле ближайшего по пути населенного пункта, однако нас привели сразу в Брест и заперли там в тюрьме.

Там мы провели четверо суток. Слава богу, к ограде приходили местные жители, которые искали родных, они приносили с собой одежду и еду. Через несколько дней во время осмотра тюрьмы нами заинтересовалось немецкое командование. Спросили, как мы туда попали, а мы возьми и скажи, что случайно - мол, носили хлеб и воду из одного населенного пункта. Нам поверили, немецкий офицер показал рукой на выход. Так мы сумели выйти на свободу.

После этого решили пробираться проселочными дорогами к линии фронта. Когда это не удалось, осели в одном из сел на оккупированной территории, работали по хозяйству, поддерживали связь с партизанами.

В 1944 году - после освобождения Беларуси - я хотел вернуться в полк воспитанником. Но армии было не до нас, а на срочную службу не взяли из-за возраста. Я уехал на Урал, там окончил школу ФЗО, работал токарем на танковом заводе. Там я и встретил День Победы - трогательный, радостный. Но потом все же стал военным - служил солдатом, сержантом, офицером. 30 лет отдал армии…

С Вооруженными Силами связана вся моя сознательная жизнь. Еще когда я находился в детском доме, к нам приходили бывшие бойцы гражданской войны, рассказывали про свою службу, войну, подвиги. И я мечтал быть красноармейцем, отважным бойцом. И когда мне представилась возможность стать воспитанником полка, я был счастлив! С удовольствием и гордостью носил орден воспитанника полка - равно как и потом форму рядового бойца, сержанта, офицера.

Можно сказать, начал свою службу и закончил ее на войне. Будучи офицером, в конце 70-х годов выполнял интернациональный долг в Африке, когда шла война между правительственными войсками Эфиопии и государством Сомали.

А сейчас моя главная задача - рассказывать людям, особенно подрастающему поколению, о Великой Отечественной войне. Мы, ветераны, стараемся привить молодежи преданность своему народу, готовность защищать свою Родину и делать все возможное, чтобы в будущем не было войны.

Мне часто приходится выступать перед школьниками, студенческой молодежью. И когда я задаю вопрос, как бы они себя повели в той ситуации, в которой оказались мы, они подумают-подумают и говорят, что было бы, наверное, трудно, но они поступили бы так же - сражались бы за Родину. Так что, как мне кажется, если им придется взять оружие в руки, они смогут с честью выполнить свой долг.

Наша молодежь должна помнить, кто и какой ценой защищал и Брестскую крепость, и Ленинград, и Сталинград, и Москву, и Одессу. Хотелось бы, чтобы молодые люди знали в лицо наших немногих оставшихся ветеранов и не забывали их. Они должны уважать традиции своего народа и учиться у героев Великой Отечественной войны беспредельной любви к своему отечеству.

А участникам войны, в том числе защитникам Брестской крепости, я желаю долгих лет жизни и крепчайшего здоровья.