Авария на японской аэс фукусима последствия. Японский Чернобыль: удивительная жизнь Фукусимы после катастрофы 

«Лица правительства» — новый авторский проект “Республики”. Как живет человек во власти? Как он принимает решения? Во что верит? Давайте встретимся с людьми, которые на данный момент определяют политическую, экономическую, социальную и культурную жизнь нашего региона, посмотрим им в лицо и зададим прямые вопросы. Давайте просто по-человечески поговорим.

Мария Лукьянова,
главный редактор АУ РК «Информационное агентство «Республика Карелия»

Александр Чепик — премьер-министр правительства Карелии, первый заместитель главы, по сути, второй человек в республике. Работает здесь с марта 2017 года по приглашению Артура Парфенчикова. Свою работу во власти считает не успехом, а большой ответственностью.

— Вот вы спрашиваете, думал ли я в детстве, что добьюсь больших успехов. Но, знаете, я не чувствую себя стопроцентно успешным человеком. Такая работа — это не успех, это ответственность. Ты отвечаешь за людей, которые живут в этой республике. Это твой личный груз, который ты ни на кого не можешь переложить. Иногда думаешь: а надо ли мне это? Ложишься спать и понимаешь, что работаешь для некоей бабушки, которая считает тебя мерзавцем. Но почему мерзавцем? Ведь тебе искренне хочется, чтобы всем стало жить лучше. Не было дороги в деревне — построили дорогу. А людям начинает казаться, будто бы она всегда была. Ведь как обычно рассуждают: все, что сделано хорошо, – это мы сами, а все, что плохо, – это чиновники.

— Вам от такого подхода не обидно чисто по-человечески?

— Конечно, иногда обидно. Но я все понимаю.

— Как вас приняла Карелия? Традиционно считается, что это очень непростой для адаптации регион.

— В Карелии много внутренних конфликтов. Люди пытаются искать противоречия. А мне кажется, что на самом деле этих конфликтов нет. Для меня очевидно, что люди здесь открытые, понятные и очень добрые. Но у них есть чувство недостатка внимания. И оно объективно. Буду откровенен: я не представлял себе, что в России еще остались такие регионы. Вся страна уже ушла вперед, а Карелия еще находится на уровне 20-летней давности. Элементарные для всей страны вещи тут сегодня приходится начинать с нуля.

— Как вы принимали решение о работе в Карелии? Почему в итоге согласились?

— Я поехал работать в Карелию, потому что меня позвал Артур Олегович (Артур Парфенчиков — глава РК, прим. ред.). Мы давно с ним знакомы, дружим. Но к тому моменту, когда Артур Олегович предложил поработать с ним в Карелии, я уже хотел перемен (до 2017 года Александр Чепик почти 10 лет занимал должность заместителя председателя правительства Республики Бурятия по экономическому развитию — прим. ред.). Не секрет, что когда человек долго работает на одном месте, неизбежно накапливается негатив. В какой-то момент его объем становится критическим — и тогда надо уходить. Но важно выбрать для ухода правильное время, чтобы никого не предать, не подвести. И поэтому я ждал. Когда поступило предложение из Карелии, я почувствовал, что момент настал. И принял решение. Заметьте, я переезжал сюда отнюдь не премьер-министром. Изначально мне предложили пост заместителя главы по развитию региона. Так что при переезде у меня не было задачи вырасти в должности. Я хотел помочь Артуру Олеговичу разобраться в ситуации.

— А как вообще вы попали в свое время из международного бизнеса вы на государственную службу?

— После крупного металлургического холдинга я рассматривал разные предложения о работе, но все они связаны были с переездом за границу. А мне из России уезжать уже не хотелось. Товарищи предложили попробовать себя на госслужбе. Подсказали, что ищут специалиста по экономическим вопросам в одном из регионов. Я приехал в Москву, мы с познакомились с руководителем. Мне всё понравилось, и я принял решение поехать работать в Бурятию.

— Поступая в университет, вы осознанно выбрали экономику своей специальностью?

— Я по специальности бухгалтер-аудитор. И это был очень интересный выбор. Изначально я собирался поступать на учителя биологии и химии. Уже готовился и сдавал профильные экзамены, но решил посоветоваться с дядей. Он работал директором колхоза в Рязанской области, и важные для себя вопросы я обычно обсуждал с ним. И вот дядя мне говорит: смотри, ты сейчас подготовишься, но если не поступишь, куда я тебя возьму – только пастухом. И то, чтобы пастухом взять, нужно коров купить. Лучше учись на бухгалтера, тогда тебе в моем хозяйстве точно найдется место. И я согласился. Это были 90-е годы. Времена очень сложные. Люди выживали. Всегда стоял вопрос, как заработать на кусок хлеба.

Кроме диплома вуза, у меня есть второй разряд слесаря, его я получил еще в школе. В нашем поселке был совхоз. Мы там от школы все работали. Две недели летом и месяц осенью — на картошке. Плюс недалеко у нас было железнодорожное депо. Нам повезло, что мы могли еще и там подрабатывать — нам платили и параллельно присваивали специальности. У меня эта книжечка с разрядом слесаря до сих пор где-то лежит.

А еще в школе я фактически заставил себя полюбить английский язык. Он мне не давался, и я придумал заучивать наизусть все, что задавали. Вставал в 4 утра и зубрил. Потому что нельзя было получать тройки — за тройки меня отец порол. В итоге я сам не заметил, как появился интерес к иностранному языку. В вузе я с репетитором быстро догнал других студентов, сдал экзамены, прошел конкурс и уже на 2-м курсе начал работать в корпорации мирового банка. Она занималась в том числе и приватизацией. Мне было очень интересно. Там я заработал первые деньги.

— На что вы их потратили?

— Я очень хотел купить кожаную куртку. Но тогда привезли очень хорошие кроссовки-марафонки. А я марафоны бегал. Лучший результат — 1 час и 13 минут в забеге на 22 километра. И достать такие кроссовки по тем временам было практически невозможно. В общем, я их купил. Но так жалел и берег, что в итоге ни разу не надел. Глупо получилось. Они до сих пор, кстати сохранились, хотя 20 лет уже прошло.

— Чему вас научил спорт?

— Мы привыкали к трудностям, учились принимать решения. Жизнь направляла, а мы шли вперед. Например, в какой-то момент я понял, что нужно подтянуть математику, и за год стал первым в классе. Не старался выделиться специально, но знал, что если взялся что-то делать, надо сделать это хорошо. Этому научил спорт. Кстати, в школе у меня был самый большой комсомольский значок — я был лучшим комсомольцем.

Александр Чепик: “Вместе с Главой Надвоицкого городского поселения — Гусевой Мариной Леонидовной. Кукла у меня в руках– точная ее копия! У нас в Карелии живут очень талантливые люди…талантливые во всем!” Март, 2017. Фото с личной страницы Александра Чепика в Фейсбуке

Соревнования по лыжным гонкам в рамках спартакиады министерств и ведомств Республики Карелия. Команда администрации Главы Республики Карелия заняла второе место. У Александра Чепика — лучший результат во внутрикомандном зачете. Март 2017. Фото с личной страницы Александра Чепика в Фейсбуке

Александр Чепик: “Вот так проводим предновогодний день — с папой катались на лыжах на Аршане. Отец десятку пробежал. Через месяц ему семьдесят лет!”. Декабрь 2016. Фото с личной страницы Александра Чепика в Фейсбуке

— А главный урок родительского дома назовете?

— Я родился в семье студента и аспиранта. Первые 8 лет мы жили в общежитии в комнате три на два метра. Мои родители — преподаватели. Им сейчас уже за 70, а они до сих пор работают в школе. Мир педагогов – это свой особый мир. Люди постоянно чему-то учатся, у них есть амбиции, желание чего-то достичь.

Папа мой — профессиональный спортсмен. Он входил в сборную СССР по легкой атлетике, поэтому и круг его знакомых был такой же: спортсмены, победители мировых соревнований. Это люди, которые умели справляться с любыми трудностями. У них я учился побеждать.

Мама из простой далекой рязанской деревни. Это рабочие люди, которые начинали работать с четырех утра. По-другому было не выжить. Потому что семья большая, многодетная. Дедушка пришел с войны и сразу умер. И весь груз – 8 детей – лег на мою бабушку. Она из раскулаченной семьи, близких у нее не было, всю жизнь работала телятницей. Все те мои родные – старики уже, это люди от сохи, от земли, настоящие труженики. Они для меня — пример настоящей, честной работы.

— Какой проект вы считаете ключевым в вашей карьере?

— Я могу назвать важные для меня шаги. После вуза я ушел из корпорации мирового банка, начал работать в Сбербанке, потом ушел руководить частным банком. Оттуда ушел в производственный бизнес, производство мебели. А потом меня пригласили работать на металлургическое предприятие. Когда я пришел, там люди годами не получали зарплату, но процветало коммерческое воровство — вся парковка была заполнена роскошными автомобилями. Мне удалось превратить среднее по размеру, локальное кризисное предприятие в мирового гиганта с филиалами в самых разных странах. И сегодня оно по-прежнему представляет нашу страну на международном рынке.

— Было что-то, что вас действительно удивило в Карелии?

— Мне всегда говорили: в Карелии плохой климат и сложные люди. Но вот я приехал, увидел всё своими глазами и хочу сказать: климат отличный, я балдею от зимы. А люди… Люди здесь на самом деле открытые и добрые. Да, со своими амбициями, да, с непростой историей и, как я уже говорил, с совершенно справедливым чувством недостатка внимания со стороны власти. Но это не их проблема, а скорее наша. И мы будем с этим работать. Я уже понимаю, что надо делать. И через 10-15 лет это будет совсем другой регион.

— Давайте говорить конкретнее: назовите одну проблему, с которой нынешняя власть должна справиться я в ближайшие годы. Один приоритет вашей команды. Чем вы должны запомниться как правительство?

— Я хочу, чтобы дети тех, кто живет сегодня в Карелии, тоже здесь жили. Главная проблема республики сейчас – это отток населения. У нас не только постоянный демографический отток, у нас уезжает лучшая молодежь. Самые талантливые выпускники едут, как они думают за счастьем, за успехом, но далеко не все из них найдут то, что ищут. И поэтому нам нужно сделать так, чтобы в Карелии люди чувствовали себя комфортно и уверенно.

Мы сейчас разрабатываем специальную программу с рабочим названием “Я живу в Карелии”. Мы будем делать дороги. Будем налаживать вопросы ЖКХ. У нас в планах строительство объектов здравоохранения, социальной сферы.

Я знаю, о чем говорю, один раз я уже этот путь прошел. Из Бурятии каждый год уезжали 12-13 тысяч человек. Сейчас убытия населения нет, наоборот, в последние два года наблюдается приток. Единственный регион Дальнего Востока и Сибири, показавший, по последним данным, прирост — это Бурятия. И в Карелии будет то же самое. Я знаю, как это сделать.

Над проектом работали:
Мария Лукьянова
Марина Бедорфас
Сергей Юдин

Александр Чепик родился 13 июля 1974 года в городе Рыбное Рязанской области. В 1991 году поступил и в 1996 году закончил Рязанскую государственную сельскохозяйственную академию по специальности «Бухгалтерский учет и аудит, экономист».

С 1996 по 2000 годы работал старшим, ведущим инспектором по ценным бумагам, ведущим инспектором по валюте и РКО населения, ведущим инспектором по расчетно-кассовому обслуживанию юридических лиц и ценным бумагам Рыбновского отделения Сбербанка № 2618, затем в Рязани был начальником отдела внутреннего контроля и кредитно-фондового отдела, начальником кредитно-фондового отдела ООО КБ «Станкобанк». В 2001 году переехал в город Видное Московской области, где работал финансовым директором ООО «Лианта», Генеральным директором ООО ТД «Баутон», а затем заместителем генерального директора по финансам промышленных предприятий ЗАО «Скотт, Риччс и Флетчер (аудит) Лтд».

В сентябре 2001 года Александр Чепик переехал в Тулу, где сначала трудился первым заместителем генерального директора ОАО «Полема», а затем генеральным директором этого предприятия.

В августе 2004 года Александр Евгеньевич переезжает в Москву на должность заместителя генерального директора ЗАО «Консалтингово-управленческой группы Алеф». Здесь он работал до апреля 2006 года, пока его не перевели директором по развитию бизнеса компании «Дайрект Инвестментс Раша Лимитед», где он работал до перевода в Республику Бурятия. Места работы с 2001 года – это компании, входящие в УК «Промышленно-металлургический холдинг», которая объединяет нефтегазовое, машиностроительное, металлургическое направления, аудиторскую компанию, несколько крупных банков и крупную торговую компанию.

А.Е. Чепик в 1996 году учился на курсах «Agrobusiness Financial Management» Purdue University», в 1997 году – «Приватизация по модели Мирового банка (IFC), в 2000 году курсы «Управляющий банком» при Академии Сбербанка, в 2002 году учился на курсах «Формирование команды единомышленников» и ее управление. Анализ состава сотрудников на решение задач», в 2003 году учился на курсах «Выступление на телевидении, в СМИ», в 2004 году – «Корпоративный директор».

А.Е. Чепик имеет опыт взаимодействия с государственным органами, том числе с предприятиями ТВЭЛ, Минобороны, Газпром, нефтяными компаниями, опыт антикризисного управления, а также опыт «противодействия недружественному поглощению» и опыт «недружественного поглощения», в том числе контакты в различных органах государственной власти для решения указанных вопросов.

25 декабря 2007 года на внеочередной сессии Народного Хурала Александр Чепик утвержден заместителем председателя правительства Республики Бурятия по экономическому развитию.

Указом Президента Республики Бурятия от 27.12.2007 г. № 751 Чепик А.Е. назначен на должность заместителя председателя правительства Республики Бурятия по экономическому развитию.

Годовщина одной из самых страшных катастроф в истории Японии. Более 20 тысяч человек погибли в результате землетрясения и цунами. Гигантская волна привела к взрыву на атомной электростанции «Фукусима». Это было восемь лет назад.

На полное устранение последствий аварии потребуется несколько десятилетий, говорят специалисты. Более 50 тысяч жителей пока не решаются вернуться в родные места. Как живут те, кто все-таки отважился на этот шаг?

На берегу океана у небольшого алтаря на аварийной атомной станции люди по всей Японии склонили головы в тихой молитве о тех, чьи жизни унесла трагедия в марте 2011 года.

«Время, конечно, летит, но мне двигаться дальше очень сложно. Нет мира в душе. Жизнь никогда не будет прежней», - говорит женщина.

Как жить там, где конец света наступил вчера, но и сегодня его следы повсюду? В черных мешках почва с местных полей, зараженная радиацией. Их складывают в ряд и накрывают еще одним слоем защиты. Что с этим делать дальше - власти пока не придумали. Успокаивают: это абсолютно безопасно.

На подъезде к «Фукусиме» звенит дозиметр, цифры меняются прямо на глазах: четыре микрозиверта, пять. Это в 10 раз больше нормы! Впрочем, уровень радиации неравномерный, поэтому Футаба, ближайший к станции район, частично открыт.

До первого энергоблока «Фукусимы» около двух километров. Вот стационарный дозиметр: такие установили во всех пострадавших регионах, чтобы люди видели, какой сейчас радиационный фон.

«Волна поднялась до моста, накрыла здание, корабли оказались на крыше», - рассказывает директор кооператива рыбаков префектуры Фукусима Кандзи Тачия.

Спустя восемь лет Кандзи Тачия помнит, как земля уходила под воду, словно это случилось вчера. То, что не разрушило девятибалльное землетрясение, снесло цунами. Последнюю надежду на скорое восстановление унес взрыв на станции «Фукусима-1».

«Все оставили и уехали в город Фукусима, но туда радиация пришла сразу за нами. Здесь было безопаснее, мы вернулись, но практически к мертвой воде, рыбу ловить было нельзя», - говорит Кандзи Тачия.

Некогда крупный поставщик морепродуктов Фукусима восстановила лишь пятую часть былых объемов. И это победа. После катастрофы японский стандарт безопасности продовольствия в 10 раз строже мирового! И последние годы радиации в фукусимских продуктах не находят. Так что они снова в цене. Чего не скажешь о недвижимости.

97% пострадавшей территории власти называют безопасной. Но местные не спешат возвращаться. Брошенные вещи копят пыль, которую с них, кажется, уже никто не смахнет. Жизнь продолжается. Только без людей.

«Дети нас отговаривали возвращаться. Но каждый человек хозяин своей жизни. Когда мы заболеваем, мы же боремся - лечимся. И если твой дом и жизнь разрушены - вставай и восстанавливай», - говорит Мотоичи Канно.

И они восстановили. Построили новый дом из собственного леса. Каждое бревно проверяли на радиацию. Теперь на этом фундаменте возрождают семейный бизнес.

«Мы сократили уровень радиации в воздухе на 74% и в префектуре Фукусима ее сейчас не больше, чем в Париже или Нью-Йорке. Так что МОК позволил нам провести тут несколько игр будущей Олимпиады», - рассказывает советник отдела международных связей Агентства по восстановлению после землетрясения Фумио Ямазаки.

Семья Такахаси открыла лапшичную сразу как вернулась домой. Дозиметр на окне, скорее, для спокойствия посетителей. Ведь те, кто уже здесь, свой выбор сделал.

«Смотрите, это древняя японская технология - сваи под домом стоят на камнях, как на шарнирах. Так вся конструкция гибче. В этом и секрет», - поясняет Неги Такааки.

Этому дому 150 лет. Он выдержал самые мощные землетрясения в Японии. Сила в гибкости - мудрость, приобретенная веками борьбы этого островного государства с природными катаклизмами. Она, кажется, и сейчас помогает японцам не опустить руки даже перед радиацией, сантиметр за сантиметром возвращая себе свой дом.

Вот уже восьмой год название «Фукусима» в сознании многих людей на Земле стало синонимом зловещего слова «Чернобыль». Эта местность в Японии пострадала весной 2011 года от комбинации природных и техногенных катаклизмов. Как Фукусима возрождается к жизни, через какие испытания проходят живущие там японцы - за этим получил возможность понаблюдать наш корреспондент.

Японцы известны всему миру как очень вежливые люди. И, похоже, даже к природным катаклизмам они относятся с уважением. «Великое восточнояпонское землетрясение» - так называется беда, приключившаяся со страной 11 марта 2011 года в 14.46 по местному времени…

Беда не приходит одна - мощное землетрясение магнитудой от 9 до 9,1 вызвало разрушительное цунами, смывавшее все на своем пути. Но и это была еще не вся беда: объединив свои усилия, землетрясение и цунами вывели из строя внешние средства электроснабжения и резервные дизельные генераторы на атомной электростанции. Из-за этого перестали работать системы нормального и аварийного охлаждения, что привело к расплавлению активной зоны реакторов на энергоблоках 1, 2 и 3.

До Фукусимы от Токио недалеко - примерно 200 км, около полутора часов на скоростном поезде-«пуле».

Умом отлично понимаю, что вряд ли жизнь в японской префектуре, более всего пострадавшей от аварии на атомной электростанции, сильно отличается сегодня от обычной. Но где-то на задворках сознания возникают постапокалиптические картинки вроде тех, что в компьютерной игре Call of Duty изображают покинутую после Чернобыля Припять.

Ясное дело, что ничего даже близко напоминающего это я в Фукусиме не обнаружил. Надо иметь в виду, конечно, что эта префектура - одна из самых больших в Японии, площадь ее составляет 13 783 кв. км. И лишь 370 квадратных километров попали под действие указания об эвакуации жителей.

«Ты с ума сошел? Главное, ничего там не ешь! И воды не пей!» - инструктировал меня товарищ, узнавший, что я отправился в Фукусиму. Другие рекомендовали обзавестись свинцовым нижним бельем. Каюсь, я не внял этим советам. И с удовольствием ел местную пищу - сасими из фукусимского карпа, темпуру из спаржи, сябу-сябу со знаменитой мраморной говядиной из Кориямы и прочая и прочая. И пил воду из-под крана. И не только воду. С удовольствием дегустировал различные сорта фукусимского сакэ. К слову, недавно сообщалось об открытии в Нью-Йорке магазина этого самого японского напитка, произведенного в Фукусиме.

Когда случились землетрясение и цунами, я был в США , - рассказывает сотрудник японского МИДа . - Из того, что я увидел тогда по телевизору, возникло ощущение, что все полностью разрушено. Некоторые американские друзья всерьез рекомендовали мне не возвращаться в Японию из-за радиоактивного заражения. Но когда я вернулся на родину, то увидел, что Токио остается Токио, что все там нормально. Просто извне, особенно из-за рубежа, возникает ощущение, что все хуже, чем есть на самом деле…

Если не знать о том, что произошло в этой префектуре в 2011 году, то вряд ли невооруженным глазом можно увидеть что-то, что отличает жизнь здесь от повседневности других частей Японии. Люди работают, учатся, женятся, ходят по магазинам и торговым центрам, посещают достопримечательности.

По данным властей, уже завершено обеззараживание более чем 97% территории префектуры и там люди живут нормальной жизнью. А зоны эвакуации в Фукусиме составляют всего около 3% (против 12% на пике заражения).

Доза излучения, распространяющаяся в свободной воздушной среде, в большинстве мест префектуры Фукусима вполне соотносится с показателями зарубежных мегаполисов. В городе Фукусима этот показатель составляет 0,15, в районе Аидзувакамацу - 0,05, в Корияме - 0,09. Для сравнения: в Берлине и Пекине - 0,07, в Сеуле - 0,12, в Нью-Йорке - 0,05.

Понятно, что не везде на фукусимской земле тишь-гладь да божья благодать. Тысячи жителей по-прежнему живут в эвакуации. Остаются места, куда доступ запрещен из-за сохраняющейся радиационной опасности. На ликвидацию последствий аварии на атомной электростанции, по оценкам экспертов, уйдут даже не года, а десятилетия - называют сроки от 30 до 40 лет.

Свадьба на разоренном пляже

Я развозил детей из детского сада по домам, когда произошло землетрясение, - рассказывает 35-летний Цукаса Такахаси, заместитель директора детсада Haragama Youchien в фукусимском приморском городке Сома. Детсад был основан еще его дедом, а нынешним директором дошкольного учреждения работает отец Цукасы. - Так получилось, что я добрался на полчаса позже, и родители к этому времени плакали, не зная, что произошло с детьми, - продолжает Цукаса.

Глядя на этого неунывающего щуплого молодого мужчину, который вдруг, дурачась, садится на трехколесный велосипед и начинает нарезать на нем круги по детсадовскому дворику, трудно представить, через какие испытания ему пришлось пройти несколько лет назад.

В марте 2011-го Цукаса планировал жениться на своей мексиканской возлюбленной Лилиане Перес. У него был накоплен миллион иен (приблизительно $10 тыс.) на свадьбу и заграничное путешествие в медовый месяц. Но безжалостная волна цунами 11 марта смыла его дом, а с ним и мечты… Зато живой-здоровой осталась семья, не пострадал никто из шести десятков детсадовцев (но многие из них лишились родного крова, а кто-то - и родственников).

По счастью, волна не затронула и здание детского сада, которое стоит на возвышении. Детсад стал в дни катастрофы убежищем для тех, кто лишился крова.

Связаться с Цукасой в первое время было почти невозможно: связь с пострадавшими районами была прервана. Несмотря на то, что многие отговаривали - «Опасно же!» - от поездки в Японию, а родители вообще не хотели отпускать в разоренное катаклизмами место, девушка, как только смогла, отправилась к своему жениху, помогать в работе с детьми.

До катастрофы 2011 года Цукаса некоторое время провел волонтером в Мексике, помогал там детям, живущим на улице. И когда в Японии случилась беда, из далекой латиноамериканской страны пришло послание: «У Цукасы сейчас трудные времена. У меня нет ничего, но у меня есть для него апельсин. Можете, пожалуйста, отправить его ему?» Молодой человек не мог сдержать слез…

Сегодня на пляже в Соме купаются дети. Обычная для любого, наверное, приморского города картина. С одной только поправкой: пляж этот открыли для публики, можно сказать, на днях, в конце июля - впервые за годы, прошедшие с мартовской катастрофы 2011-го. И не беда, что купаться приходится не на фоне какого-нибудь романтического пейзажа с пальмами и горами, а в виду скучных промышленных сооружений. Ведь для местных жителей вновь открытый пляж - это еще одно свидетельство возвращения к нормальной жизни. Но еще многие пляжи в Фукусиме остаются закрытыми. Одни - пока, на какое-то время, другие же, по-видимому, всерьез и надолго.

Горячий источник дохода

Но что такое для японцев купание в морских водах, когда самый настоящий кайф заключается в отмокании и релаксации в горячих источниках. А их в префектуре Фукусима много. И особенно славится ими курортный городок Цучию Онсэн, расположенный меж горами и насчитывающий многовековую историю. Но «великое восточнояпонское землетрясение», помноженное на аварию на АЭС «Фукусима-1», не обошло стороной и этот курорт. Сразу после катастрофы в здешних местах шесть дней вообще не было электричества, полный блэкаут. Нельзя было даже разогреть пищу, было холодно, постояльцы гостиниц собирались в одном помещении, кутались в одеяла, в надежде согреться.

Ну и страхи перед радиацией, конечно. Какой уж тут релакс? Некоторые традиционные отели-рёканы вынуждены были закрыться. А в те, что остались, заметно снизился поток гостей. Некогда процветающий СПА-курорт оказался в глубоком кризисе. Доходы, само собой, у местных жителей упали, молодежь стала разъезжаться, ведь туристический и гостиничный бизнес здесь был главным источником денег. Надо было как-то выживать в новых условиях. И местное сообщество поняло, что надо действовать по принципу: «Если тебе достался кислый лимон, сделай из него лимонад». На здешней почве эту идею можно выразить так: «Если отдыхающие не едут на горячие источники, надо извлекать из этих источников выгоду по-другому».

Например, производить с их помощью электричество - тут вспомнили об опыте блэкаута. Взяв у государства немалый кредит на восемь десятков лет, жители Цучию построили бинарную геотермальную электростанцию, которая использует два типа воды, имеющиеся в распоряжении местного сообщества.

Вода, поступающая из подземных источников, имеет температуру около 100 градусов, ее используют для подогревания вторичной жидкости, которая, испаряясь, вращает паром турбины электростанции. Для охлаждения и конденсации вторичной жидкости в систему направляется вода из расположенного неподалеку горного озера с температурой около 10 градусов Цельсия.

После цикла производства электроэнергии температура геотермальной воды снижается примерно до 70 градусов, тогда как холодная вода, наоборот, прогревается примерно до 20 градусов. Обе эти воды затем смешиваются и подаются в расположенные поблизости СПА. Также вода используется для разведения, например, креветок.

В год эта электростанция, как рассказывают в Цучию, производит 2600 мегаВатт-часов энергии. Электричество продается и уже приносит прибыль (доход оценивается в 100 млн иен в год), часть которой идет на погашение кредита, а часть - на нужды местного сообщества. Ну, а там, глядишь, со временем восстановится и туристический поток желающих расслабиться в подогретой вулканами водичке.

Чернобыльские яблочки vs фукусимские персики

Когда случилась трагедия на Чернобыльской АЭС, мне было четырнадцать лет. И я помню, что те совсем невеселые события породили немало образчиков черного юмора. Возможно, мрачные шутки по следам катастрофы имели терапевтическое значение - для преодоления страхов перед радиоактивным ужасом.

Ходил, к примеру, такой анекдот. Стоит на перроне бабка-торговка и зазывает покупателей: «А вот кому чернобыльские яблочки! Чернобыльские яблочки!» Ей говорят: «Да ты что, с ума сошла? Кто ж у тебя их брать будет?» А та отвечает: «Берут, милый, еще как берут! Кто для тещи, а кто и для начальника!»

Эту незамысловатую шутку я припомнил по дороге в персиковый сад Марусеи, что в префектуре Фукусима. Вообще-то здесь выращивают разные плоды - вишни, яблоки, груши, хурму, виноград. Но именно здешние персики - то, ради чего сюда стоит приезжать. И люди из разных концов Японии (да и из-за рубежа тоже) действительно приезжают в этот сад, чтобы, вооружившись ведерком, самостоятельно срывать с веток спелые фрукты, а потом, заплатив, само собой, за собранный собственноручно мини-урожай, забрать свои трофеи с собой.

За этой буколической идиллией стоят, конечно, серьезные проблемы. Из-за аварии на АЭС «Фукусима-1» владелец этого садового хозяйства Сейичи Сато пришлось восстанавливать репутацию своих персиков. Ведь после катаклизма 2011 года количество посетителей в Марусеи упало в десять раз по сравнению с предыдущим годом, а фукусимские персики оказались быстро вытеснены с полок супермаркетов фруктами из других регионов.

Он решил получить сертификат Good Agricultural Practice («надлежащая сельскохозяйственная практика»), который вручается фермам, отвечающим целому ряду стандартов - от применения сельхозудобрений до чистоты рабочих мест. Пришлось потрудиться, прежде чем в июне 2013 года Сато получил необходимый сертификат. Мало того, его хозяйство проводит свои собственные инспекции на предмет исследования уровня радиации в выращиваемых плодах, и результаты демонстрируются на продукции вместе со значком Good Agricultural Practice. Результат не замедлил сказаться - уже на следующее лето количество посетителей сада составляло более 70% от «докризисного» уровня. А сейчас в кафе на территории садового хозяйства, где потчуют десертами из сезонных фруктов, с утра, за час до открытия, выстраивается на улице очередь!

В префектуре Фукусима выращивают около 20% всех японских персиков - и поверьте, фукусимские персики прекрасны! Что сильно сказывается на их цене - мои собеседники говорят, что не каждый день обычному человеку будет по карману покупать эти ароматные и сладкие плоды. Зато позволяют их себе богатые жители ближневосточных нефтяных монархий. Везти нежные персики через половину земного шара в Россию я счел предприятием рискованным (помнутся же!), поэтому в лавке при садах Марусеи купил несколько баночек консервированных местных фруктов - и да, не только любимой теще, но и для собственного употребления.

Бои за доверие

Фукусимский сельскохозяйственный технологический центр (Fukushima Agricultural Technology Centre) помещается в здании необычной конструкции из дерева и стекла. Внутри можно увидеть погнутые металлические переплеты окон - «эхо» землетрясения 2011 года. Металл тогда в некоторых местах сильно изогнулся, но ни одно стекло не разбилось!

В этом центре часто приходится переобуваться. В одних тапочках можно пройти в коридор, но чтобы попасть в лабораторию, надо надеть другие шлепанцы. Да еще и немного «поиграть в доктора» в дверном проеме: облаченный в белый халат сотрудник в маске придирчиво проверяет каждого входящего при помощи переносной аппаратуры на предмет наличия радиации.

Лаборатория напоминает кулинарные курсы - за столиками сидят люди, измельчающие при помощи больших ножей различные продукты. За одним столиком нарезают мясо. За другим - рубят в мелкую крошку различные сорта грибов. Но все это пойдет не в сковородки-кастрюли, а будет упаковано, взвешено и помещено в германиевый полупроводниковый детектор. Через этот солидно выглядящий и весьма дорогостоящий прибор ежедневно проходят десятки образцов.

В подавляющем большинстве случаев число образцов с превышением предусмотренного стандартами уровня радиации составляет 0,00%. Исключение составляют дикорастущие съедобные растения и грибы (0,12%), а также рыбная продукция из внутренних водоемов (1,18%). Продукты, в которых превышено содержание радиоактивных субстанций, бракуются и отзываются.

Трагедия марта 2011 года пришлась на конец рабочей недели: в пятницу произошли землетрясение и цунами, в выходные случилось ЧП на АЭС. Уже в понедельник японское министерство сельского хозяйства , лесов и рыболовства начало работу по обеспечению безопасности продовольственной продукции и сельхозматериалов. Упор делался на предотвращение попадания нездоровой пищи в систему производства и сбыта продовольственной продукции, введение максимальных ограничений для содержания радионуклидов и т.д.

Власти оказались перед очень серьезным вызовом: ранее еще не приходилось в Японии иметь дело с заражением пищи радионуклидами в таких масштабах. Благодаря принятым мерам, уровень радиоактивного цезия в продовольственных товарах значительно снизился, став существенно ниже максимально допустимого уровня.

Бдительность, бдительность и еще раз бдительность - после мартовской катастрофы 2011 года Япония установила строгие стандарты, согласно которым в продуктах не может быть более 100 беккерелей (это единица активности нуклида в радиоактивном источнике) на 1 кг. Для сравнения: в Евросоюзе установлен уровень допустимого 1250 Бк/кг, а в США - 1200 Бк/кг. Для молока в Японии установлен порог в 50 Бк/кг, а для питьевой воды - 10 Бк/кг (в ЕС в обоих случаях ограничение составляет 1000 Бк/кг).

И при всех этих строгих правилах фукусимским сельхозпроизводителям и рыбакам приходится вести настоящую битву за доверие потребителя, доказывая не просто красивыми словами, а показаниями беспристрастных детекторов безопасность их риса, персиков, говядины, рыбы, грибов шиитаке, редьки дайкон, бобов, базилика… Ведь после аварии на АЭС многие в Японии без особого энтузиазма смотрели на товары, произведенные в Фукусиме. На них априори лежала печать потенциальной опасности. Что уж тут говорить об иностранных покупателях.

Где-то, например, в Китае , по-прежнему действует запрет на ввоз сельскохозяйственной и рыбной продукции с клеймом Made in Fukushima. В некоторых государствах (в их числе Россия и страны ЕС) запрета нет, но требуется тестовая сертификация. При этом несколько десятков стран полностью сняли все введенные ранее ограничения на импорт фукусимской продукции.

Фукусимцам постоянно приходится проводить мониторинг рыбы и морепродуктов. Вообще ущерб, который понесла из-за событий 2011-го рыболовная отрасль, исчисляется десятками миллиардов иен. И это не только разбитые после удара цунами суда, не только снесенные волнами рыбоперерабатывающие предприятия и рыбные рынки (как это случилось, например, в городе Сома). После катастрофы возникли опасения, что в районе АЭС морская вода может представлять угрозу. Местные рыбаки сами ввели запрет на лов рыбы в прибрежных водах, но продолжали ловить в открытом море.

С тех пор многое изменилось: отстроены рыбные рынки, морозильные установки, предприятия по производству льда, восстановлен рыболовный флот. На добычу большей части рыбы и морепродуктов запрет снят (по состоянию на май этого года японское правительство ограничивает поставки 7 видов рыбы из Фукусимы).

Федерация рыболовецких кооперативов установила для своей продукции максимально допустимый порог 50 беккерелей на кг (то есть вдвое жестче, чем существующий на национальном уровне). Поначалу улов продавался только в фукусимском регионе, теперь - по всей стране. Причем продается фукусимская продукция почти по той же рыночной цене, что и аналогичные товары из других префектур. «Но слухи, слухи, слухи!» - сетуют представители отрасли. С покупательским недоверием, похоже, бороться порой труднее, чем с последствиями радиоактивного заражения.

Лучшее средство, пожалуй, это время. Но время - это деньги, которых так не хватает разоренному катаклизмами краю. И все-таки я уезжал из Фукусимы с уверенностью: у этих людей все получится.

Токио–Фукусима–Москва.