Басни и притчи Сумарокова. Анализ басни "Жуки и пчелы"

1. Российский театр

2. Противоречивая натура

3. Кулебяка

4. Басни Сумарокова

5. Эклоги Сумарокова

6. Ода как искусство придворной лести

7. Ода как искусство придворной лести (2)

Российский театр

3 февраля 1752 года из Ярославля в Петербург пожаловала любительская труппа Фёдора Волкова. В последующие дни актёры представили на суд зрителей три спектакля по пьесам Сумарокова («Хорев», «Синав и Трувор», «Гамлет»).

Игра ярославских актёров имела значительный успех у публики, вместе с тем, очень быстро обнаружился недостаточный уровень общей культуры провинциальных лицедеев. Чтобы исправить ситуацию, большая часть из них была направлена для обучения в Сухопутный шляхетный корпус. Поскольку ярославцы не имели дворянского происхождения, их поместили отдельно от всех прочих кадетов-дворян, в так называемом Головкинском доме , который впоследствии стал именоваться «Российским Комедиантским домом».

В этом же доме официально был открыт «Российский театр».

30 августа 1756 года императрица Елизавета Петровна издала указ, устанавливавший существование постоянного русского театра (труппу его составляли обучавшиеся в Сухопутном корпусе ярославские актёры и придворные певчие).

Возглавил театр А. П. Сумароков.

Противоречивая натура

Милостивый государь!

Другой год, то есть другая зима проходит от зачатия Российского театра,

докукам от меня к Вам и моим несносным беспокойствам числа нет.

Нет ни одного дня в комедии, в которой не только человек не был [бы]

возмущен в таких обстоятельствах, ангел бы поколебался.

Из письма Сумарокова к И. И. Шувалову (январь, 1758 год)

О противоречивой натуре Александра Петровича Сумарокова в своё время ходило много всяких толков. С одной стороны, это был добрейшей души человек, всегда готовый откликнуться на чужое горе: рассказывают, например, что встретив как-то на улице увечного офицера, просившего милостыню, Сумароков, не имея при себе денег, снял с себя мундир, расшитый золотом, и отдал нищему, а сам тотчас отправился во дворец к императрице хлопотать для офицера пенсию.

Однако в минуты гнева это был уже другой человек - жесточайший деспот, ломавший палки на спинах своих актёров только за то, что они, по его мнению, плохо декламировали стихи.

Кулебяка

Однажды Сумарокова пригласили на обед, где в числе прочих блюд подавалась к столу и кулебяка.

Сумароков, притворившись, будто видит это блюдо впервые, спросил: "Как называют этот пирог?"

"Кулебяка", - ответили ему.

"Кулебяка! - повторил Сумароков. - Какое грубое название! А ведь вкусна! Вот так-то иной человек

по наружности очень груб, а распознай его: найдёшь, что приятен!"

Басни Сумарокова

Нет! в тихой Лете он потонет молчаливо,

Уж на челе его забвения печать,

Предбудущим векам что мог он передать?

Впорхнул XVIII век в окно монитора в виде назидательных притч-басен Сумарокова.

Нужны ли они веку ХХI? Может, устарели? О чём они?

О невежественных жуках, взявших на себя смелость обучать пчёл искусству изготовления мёда и, в конце концов, с позором изгнанных из улья самим богом Аполлоном ("Жуки и пчёлы").

О безногом ветеране, спасающемся от бездушия монастырских служек-попечителей, если не бегством, то быстрым ползком. Оказавшись на улице, - никому не нужный и гонимый «добродетельными» горожанами прочь, - найдёт бедняга истинное сочувствие лишь у собрата по бедственной жизни ("Безногий солдат").

Об истине, которой нет на свете, ибо "живёт она высо ко, // В таких местах, куда не долетает око" ("Истина").

О некоей шалунье, что "знанием хотела поблистати // И ставила слова французские некстати" (слово "шалунья" во времена Сумарокова имело несколько иной смысл: писали "шалунья", а подразумевали "дура". Вот что значит галантный век!)

О деревенских бабах, однажды разошедшихся не на шутку: скучно им, видите ли, сидеть в углу "со пряжей неразлучно". Возжелали они пахать ("Иль труд такой мужчинам только сроден? А в поле воздух чист, приятен и свободен..."). Ну и "дофеминистились" на свою голову: "В сей год деревне не дано // Ни хлеба, ни холстины" ("Деревенские бабы").

О некоем прохожем, попавшем в бурю и начавшем горячо молиться богу Зевсу, но "глас его сей пуст и празден небесам". Неужели бог пренебрёг молитвой? Вопрос разрешился самым неожиданным образом: сидевший в засаде разбойник выпустил стрелу в прохожего, но из-за сильного ветра она пролетела мимо, не причинив человеку никакого вреда - "Что делает Зевес, то ведает он сам" ("Прохожий и буря")...

Нет, не устарели сумароковские притчи-басни (в отличие от слов).

Жив "низкий" жанр, пока живы человеческие пороки и слабости.

Послесловие:

Кладбище устаревших слов:

сонмищи публичны - публичные собрания.

боярить - делать кого-либо боярином, дворянином.

охуждать - признать плохим, негодным.

цельба - лекарство.

кабашный нектар - водка.

убогий дом - морг.

телелюй - рохля.

лежень - лентяй.

брюзгун - брюзга.

барашек в бумажке - взятка.

законоломный - противозаконный.

взрютить на кол - посадить на кол.

ангели мрака - демоны.

гадун - гадатель, колдун.

вирши - стихи.

фразис - фраза, выражение.

каляки - пустые разговоры, болтовня.

вестиписец - журналист.

позорище - зрелище, представление.

действители - актёры.

смотрители - зрители.

харя - маска.

фигляр - фокусник.

потешные огни - фейерверк.

прохлады - удовольствия.

заразы - женские прелести, вызывающие любовные чувства ("Забудь заразы Брисеиды"; "Заразы мя твои, прельщая, не терзают").

шипок - роза.

красик - красавчик.

шпагобоец - фехтовальщик.

карапузик - малорослый человек с большим животом.

строфокамил - страус.

Эклоги Сумарокова

Литературная деятельность Сумарокова поражает своим размахом: им освоены практически все жанры классицизма (оды, басни, сатиры, элегии, эпиграммы и т.д.). И хотя самым значительным его достижением являются пьесы, в других жанрах он тоже сделал много чего интересного, в частности, Александру Петровичу принадлежит заслуга создания первых русских эклог*.

Своё собрание эклог (общим числом 61), Сумароков посвятил «прекрасному российскаго народа женскому полу». Что неслучайно.

Каждая эклога - это отдельная история любви (отсюда и название произведения - по имени героини, например, «Ликориса», «Альцидалия», «Лаура» и пр.). Необычные имена героинь-пастушек (заимствованные из античной литературы) призваны придать всему циклу оттенок возвышенности и чистоты. «В эклогах моих возвещается нежность и верность, а не злопристойное сластолюбие {…} читательницам соблазна {они} принести не могут; хотя и нет никакого блага, из которого бы не могло быть злоупотребления» - на всякий случай предупреждает автор в предисловии.

Сумароковские эклоги удивительным образом перекликаются с современными дамскими романами. Всё те же: бесчисленные восходы и закаты, бурные объяснения в любви, страстные объятия, слёзы и воздыхания...

Придя вечером к ручью, юная пастушка Ириса ударилась в воспоминания. В прошлом году прекрасный пастух Гилас признался ей в любви. Но выразить ответные чувства Ириса не могла: мешала девичья стыдливость («Ево желая зреть, я видя убегала: // А бывша без нево, совсем изнемогала»). Гилас, страдая от непонятного поведения возлюбленной, решительно потребовал объяснений («… доколь тобой страдати мне не сносно? // Я день и нощь горя любовию, грущу, // И бегая, по всем тебя местам ищу»).

Превозмогая стыд, Ириса, наконец, призналась Гиласу в своих чувствах, но тут же выказала опасение по поводу собственной слабости («…я вверюся тебе: // А ты над слабою стал ныне полновластен, //Переменишься мне, другой пастушкой страстен: // И буду видеть я плененны взоры мной, // Тобой обращены к любовнице иной?»).

Гилас успокаивает возлюбленную: если клятва любви будет когда-нибудь им нарушена, то пусть навсегда завянут все розы и «белы лилии родиться впредь не станут: // От ядовитых трав и от болотных вод, // Пускай зачахнет мой и весь издохнет скот».

Слова любимого так впечатлили юную пастушку, что она тут же покорилась ему душой и телом.

_____________________________________________

Примечание :

*Эклога - жанр античной буколической (пасторальной) поэзии. В буколиках (пасторалях) поэты прославляли красоты природы и прелести сельской жизни. Из латинских поэтов-пасторалистов прославился Вергилий. В Западной Европе буколическая поэзия возникла сначала в Италии, в эпоху Возрождения, затем распространилась в поэзии других стран (А.П. Квятковский «Поэтический словарь», 1966).

Ода как искусство придворной лести

…в своё время он был, без сомнения, очень умный и талантливый писатель

и в этом отношении, вероятно, выше всех своих современников и совместников.

Этим объясняются и оправдываются успехи его и уважение, коим он пользовался

в современном ему обществе .

П. Вяземский «О Сумарокове»

А. П. Сумароков играл первостепенную роль в формировании русской литературы XVIII века.

Иными словами, не будь Александра Петровича, не было бы и Александра Сергеевича.

Стало быть, есть повод ознакомиться с его литературным наследием поближе.

Читая «Оды торжественные» (*), вскоре приходишь к неутешительному выводу, что без определённой подготовки тут делать нечего. Всего 300 лет отделяют современного читателя от времени, в котором жил и творил Сумароков (иначе говоря, смена 12-ти поколений) - и уже не обойтись без словаря! А тут ещё и автор, словно в насмешку, подзадоривает: «О, сберися смысл, сколько ти возможно, // И трудись, трудись, только осторожно».

Для лучшего понимания пришлось, например, «перевести» некоторые фрагменты текста Ода е. и. в. всемилостивейшей государыне императрице Елисавете Петровне… на современный русский язык (в прозе) - занятие, хоть и интересное, но немного утомительное.

Эксперимент не прошёл даром: сколько образных выражений и сравнительных оборотов раскрылись во всей своей драгоценной красе! Нанизанные на нить повествования, образуют они вкупе роскошное ожерелье похвалы, предназначенное поразить воображение государыни и её окружения.

Если рассматривать оду как искусство придворной лести, то, надо полагать, Сумароков овладел им в совершенстве (справедливости ради надо отметить, что Ломоносов Михайло Васильевич достиг этого совершенства в ещё большей степени).

Ода е. и. в. всемилостивейшей государыне императрице Елисавете Петровне,

Наименование параметра	Значение
Тема статьи:	БАСНИ И САТИРЫ СУМАРОКОВА
Рубрика (тематическая категория)	Литература

ЛИРИКА

ТВОРЧЕСТВО А.П.СУМАРОКОВА

Широкую популярность Сумарокову принесла его любовная лирика. И здесь поэт в ряде случаев выступал подлинным новатором. Любовная лирика, появившаяся еще в петровскую эпоху, стала уже модной частью нового быта͵ особенно в среде светского общества. И Сумароков ответил на эту потребность удачнее своих предшественников – безымянных ʼʼпоэтовʼʼ первых десятилетий XVIII века и Кантемира с Тредиаковским. Любовная лирика Сумарокова создавалась им чаще всего в жанрах песни, эклоги, идиллии и элегии. Здесь еще много условного и несовершенного. Условен ʼʼпейзажʼʼ вводной части эклог, условно-схематичны сами ʼʼпастухи и пастушкиʼʼ, поверяющие тайну своей любви. Но не фривольные зарисовки были конечной целью поэта. Этой целью была попытка воссоздания ʼʼзлатого века днейʼʼ, той ʼʼпасторальной утопииʼʼ, которая должна была увести и поэта и его читателя из мира прозы, мира страшных и безобразных сцен действительности, ʼʼиз душного, чумногоʼʼ города (ʼʼЭмиллияʼʼ). Более успешными были выступления Сумарокова в жанре песен, где ему нередко удавалось выйти за рамки образно-языковой системы, определенной классицистической регламентацией. В его произведениях выражалась целая гамма человеческих переживаний – неразделенной и торжествующей любви, тоски, разлуки, ревности. При этом Сумароков в равной степени мог выступить как от лица мужчины, так и женщины (ʼʼТщетно я скрываюʼʼ, ʼʼНе грусти, мой свет. Мне грустно и самойʼʼ). Достаточно тонко для своего времени передает Сумароков психологию полюбившей девушки и стыдливо старающейся скрыть свое чувство от ʼʼхищникаʼʼ ее ʼʼвольностиʼʼ (ʼʼТщетно я скрываюʼʼ). Сумароков смог подметить также неосознанное еще полностью ощущение зарождающейся любви. Подлинная поэзия и истинная грусть звучат в признании женщины, выданной замуж за старого ревнивого мужа и разлученной со своим возлюбленным (ʼʼНе грусти, мой свет! Мне грустно и самойʼʼ). Противник ханжеской морали и ʼʼсветскогоʼʼ лицемерия, Сумароков с неподдельным сочувствием выразил трагедию женщины, вынужденной ʼʼк сокрытию стыда девичестваʼʼ и лишить жизни еще неродившегося внебрачного ʼʼмладенчикаʼʼ (сонет ʼʼО существа состав, без образа смешенныйʼʼ). В некоторых произведениях отражены раздумья о кратковременности человеческой жизни и тленности земного существования (ʼʼНа суету человекаʼʼ, ʼʼОда на суету мираʼʼ), страх перед смертью (ʼʼПлачу и рыдаюʼʼ, ʼʼЧасыʼʼ). Порой возникает образ человека одинокого и гонимого, нигде не находящего покоя и тщетно взывающего к заступничеству всевышнего (ʼʼПротиву злодеевʼʼ, ʼʼНа морских берегах я сижуʼʼ, ʼʼНа отчаяниеʼʼ).

Подобные мотивы в лирике Сумарокова не случайны. Его энергичная борьба с общественными пороками не давала желанного результата͵ а усиление самодержавного деспотизма и обострение классовой борьбы заставляли поэта усомниться в возможности сословной гармонии в дворянском государстве. Он начинает искать некое ʼʼсреднееʼʼ решение обострившихся непримиримых противоречий. Миру зла и насилия противопоставляется красота ʼʼдобродетелиʼʼ и не столько в гражданско-государственном ее значении, сколько в смысле требования внутреннего, морального самосовершенствования человека, умеренности его желаний, сдерживания своих страстей в соединении с разумным пользованием естественными радостями жизни. В этом отношении наиболее характерной является ʼʼОда о добродетелиʼʼ.

Сатирико-обличительная направленность творчества Сумарокова в целом наиболее ярко проявилась в собственно стаирических жанрах: в стихотворных сатирах, сатирических хорах, баснях, эпиграммах, пародиях.

Наибольшей популярностью пользовались его басни, которые он писал в течение всей своей творческой жизни (400 басен) и выступил подлинным новатором. Он придал басням характер живых, порой драматических сценок, наполнил их злободневным содержанием, выступил в них против многих общественных пороков и людских недостатков. Социальной заостренностью отличаются басни ʼʼБезногий солдатʼʼ, ʼʼТерпениеʼʼ. В первой басне утверждает, что только трудовому люду свойственны сочувствие и сострадание к обездоленным. Солдат, которому в войне ʼʼотшибли ногиʼʼ, покидает монастырь, где с ним строго обходились, и отправляется просить милостыню, и только работник, который целый день копал землю, ʼʼчто выработал он, все отдал то емуʼʼ.

Басня ʼʼТерпениеʼʼ направлена против жестоких и жадных помещиков, моривших голодом своих крепостных. Сумароков отмечает, что любому ʼʼтерпениюʼʼ есть предел.

Несколько басен были откликом на политические события. В басне ʼʼВойна Орловʼʼ описано соперничество братьев Орловых в борьбе за место екатериниского фаворита. Концовка басни ʼʼМидʼʼ направлена против Екатерины. Осмеивал Сумароков и литературных противников: Тредиаковского (ʼʼЖуки и пчелыʼʼ, ʼʼСова и Рифмачʼʼ), Ломоносова (ʼʼОбезьяна-стиховторецʼʼ, ʼʼОсел во львиной кожеʼʼ), М.Чулкова (ʼʼПарисов судʼʼ).

Немало басен посвящено осмеянию взяточничества приказных, жульничества откупщиков, мотовства и низкопоклонства дворян. В некоторых баснях Сумарокову удалось зарисовать живописные, колоритные картинки из народной, деревенской жизни (ʼʼДве прохожиеʼʼ, ʼʼДеревенские бабыʼʼ).

Наибольшим достижением сатирического творчества Сумарокова следует признать его ʼʼХор ко превратному светуʼʼ. Почти все социальные язвы современной ему русской действительности подверглись обличению в данном хоре. Синица, прилетевшая ʼʼиз-за полночного моря, из-за холодна океанаʼʼ, рассказывает, какие существуют порядки в заморской стране. И все, что об этом узнает читатель, оказывается полнейшим контрастом положению дел в Российском государстве. Здесь обличается злоупотребление крепостным правом в России. Люди ʼʼза моремʼʼ преисполнены чувством гражданского долга, глубокого уважения к родному языку и национальным обычаям, чиновники там честные, откупы ʼʼза моремʼʼ не в моде, наука там – лучшее достоинство, учатся там и ʼʼдевкиʼʼ, плохих стихов поэты не пишут, жители отличаются высокими моральными качествами в быту, пьяные по улицам не ходят. ʼʼХорʼʼ был адресован не только дворянскому, но и широкому демократическому зрителю-слушателю.

БАСНИ И САТИРЫ СУМАРОКОВА - понятие и виды. Классификация и особенности категории "БАСНИ И САТИРЫ СУМАРОКОВА" 2017, 2018.

В самых общих чертах все поэтическое наследие Сумарокова может быть разделено на две большие группы: на лирику в собственном смысле слова и на сатирическую поэзию, включая и притчи (басни). Пожалуй, именно притчи занимают центральное место в этом втором отделе. Сумароков писал басни в течение почти всей своей творческой жизни. Первые басни его были опубликованы в 1755 году. В 1762 г. вышли две книги: «Притчи Александра Сумарокова». В 1769 г. – третья; после его смерти были опубликованы еще две книги басен и еще несколько басен, не вошедших в эти две книги. Всего Сумароков написал 374 притчи. Современники не находили слов для прославления их. Многочисленные ученики Сумарокова – В. Майков, Херасков, Ржевский, Богданович и другие – усердно подражали ему в басенном творчестве. В самом деле, басни Сумарокова принадлежат к лучшим завоеваниям русской поэзии XVIII столетия. Именно Сумароков открыл жанр басни для русской литературы. Он многое позаимствовал у Лафонтена (немало басен он перевел из него – впрочем, вольно). Однако было бы совершенно неправильно считать Сумарокова подражателем Лафонтена. Басни Сумарокова и по содержанию, и по стилю характерно отличаются от произведений великого французского баснописца. Жанр басен был известен русской литературе и до Сумарокова. Прозаический перевод Эзопа издавался еще при Петре I. В 1752 г. Тредиаковский напечатал «Несколько Эзоповых басенок», переведенных равностопными хореями и ямбами. В «Риторике» Ломоносова в 1748 г. были помещены три басни (на заимствованные сюжеты). Но все эти стихотворения были лишены того строя живого сатирического рассказа, как и того размера, вольного разностопного ямба, которые стали неотъемлемой особенностью русской басни, начиная от Сумарокова. Сам Сумароков некоторые из ранних своих басен также написал еще равностопным шестистопным ямбом (александрийским стихом), в манере суховатого повествования, продолжавшей прежнюю традицию. Можно думать, что чтение лафонтеновых басен натолкнуло Сумарокова на создание новой манеры басенного стиха и изложения. Потом Сумароков познакомился с баснями Геллерта и других, французских и немецких баснописцев, мотивы которых он использовал в своих притчах наравне с мотивами Эзопа и Федра. Однако многие из басен Сумарокова не имеют никаких иностранных сюжетных мотивов; некоторые построены на русском анекдотическом фольклоре; сюжет одной, например, заимствован из анекдота, рассказанного в проповеди Феофаном Прокоповичем («Кисельник»)*. * Вопрос об источниках басен Сумарокова исследован в обстоятельной работе К. Заусцинского «Басни Сумарокова» (Варшавские университетские известия 1884 г., № 3–5.) Источник басни «Кисельник» указан М.И. Сухомлиновым в «Заметке о Сумарокове» (Известия Академии наук, 1855, вып. 4.) Притчи Сумарокова, как и другие его сатирические произведения, часто злободневны, направлены на осмеяние конкретных неустройств русской общественной жизни его времени. Тематический охват их очень велик, как и количество сатирических образов, созданных в них Сумароковым. Далеко не все басни Сумарокова иносказательны, т.е. далеко не во всех из них действующими лицами являются животные или предметы. Недаром сам Сумароков называл свои басни притчами. Очень часто притча Сумарокова – это маленький очерк или фельетон в стихах, остроумная и злая сатирическая сценка-шутка, иногда совсем маленькая по объему: при этом действуют в таких притчах люди, типические сатирические маски, обобщающие пороки определенных социальных групп времени Сумарокова. Все русское общество проходит перед нами в беглых зарисовках сумароковских притчей. Его львы – это цари, как впоследствии у Крылова, или же великие люди; при этом о царях Сумароков умеет говорить достаточно свободно. Он дает озлобленные враждебные характеристики русских бюрократов, вельмож, подьячих, взяточников, зазнавшихся и грабящих население страны. Неустройство аппарата монархии вызывает у него целый ряд ядовитых выпадов. Затем Сумароков нападает на откупщиков, разбогатевших торгашей. Нередко он говорит в притчах о крестьянах, которые выглядят у него довольно безобидными, но совершенно дикими существами, нуждающимися в присмотре, в руководстве, в суровом управлении ими. Наконец, важнейшая тема басен Сумарокова – российское дворянство. Он не находит достаточно энергичных слов, чтобы заклеймить некультурных помещиков, жестоко обращающихся со своими крепостными и выжимающих из них последние соки, Вообще Сумароков в своих притчах достаточно смело излагает свои взгляды: он прямолинеен в своих нападках на своих социальных врагов, он изъясняется независимо, свободно, даже резко. Но он не ограничивается в них социальной сатирой остро политического характера; он дает множество зарисовок быта, схватывая типические смешные детали, возмущаясь отталкивающими чертами бескультурья нравов дворянства, «подьяческой» среды, российского купечества. Перед читателем проходит ряд живых сценок, в которых уродливости быта осмеяны быстрыми, острыми чертами. То это жена, изводящая мужа упрямой сварливостью и спорами против очевидности («Спорщица»), то трусливый муж, дрожащий перед свирепой женой («Боярин и боярыня»), то это дикий обычай кулачного боя, возмущающий Сумарокова («Кулашный бой»), то ханжество и скупость купеческой вдовы («Безногий солдат»), то спесь «скота», который гордится пышной шубой («Соболья шуба») и т.д. Необыкновенная живость басен Сумарокова, пестрота их содержания, то именно, что они переполнены бьющими через край современными интересами, – все это делало их по-особенному интересными для современных читателей и в то же время это делает их для потомства ярким документом времени во всей его сложности и пестроте, в кричащих противоречиях старозаветной дикости и новой европейской цивилизации. При этом Сумароков, желчный и озлобленный сатирик, в то же время обладал в высшей степени дарованием комическим: он умел смешить, и самый жанр басни-притчи он истолковывал как жанр комический; однако смех в его понимании и творческой интерпретации – вовсе не безобидный смех «развлекательного» типа, а острое оружие борьбы с социально-враждебными ему явлениями. Злободневность, агитационность, сатирическая острота басен Сумарокова предполагают определенное отношение его как баснописца к проблеме конкретной реальной действительности. Конечно, было бы опрометчиво говорить, хотя бы ограничительно, о реализме сумароковских притчей. Но все же обилие заключенных в них черточек подлинной жизни позволяет поставить вопрос об элементах наблюдения социальной реальности, отразившейся в них. .Тенденция к разоблачению действительности приводила Сумарокова к той резкости стиля, к той грубости нападок и самих картин, изображенных в его баснях, к той прямолинейности поэтической брани, которые характерно отличают его сатирическую манеру от западного и, в частности, французского классицизма, благородно-сдержанного, олимпийски спокойного и чуждого «низкой» прозе жизни и в образах, и в языке. С другой стороны, признание порочности изображаемой действительности уже вследствие ее реальности ставило существенную преграду реалистическим возможностям Сумарокова – баснописца и сатирика вообще. Сумароков не хочет и не может подняться над эмпирическим наблюдением отдельных штрихов; он презирает реальность и готов покинуть ее при первой же возможности. Одной из сильных сторон сумароковских басен является их язык, живой, яркий, чрезвычайно близкий к просторечию его времени. Сумароков пересыпает свой басенный язык поговорками, разговорными оборотами. Он умело использует для той же цели приближения своего басенного языка к речи произносимой и обыденной открытый им для русской поэзии вольный разностопный ямб. Он широко вводит в свою поэтическую речь «вульгаризмы» живого языка. Однако и здесь, в той огромной работе по освобождению стихотворной речи от условностей «высоких» жанров, которую проделал Сумароков-баснописец, он остается классиком. Слову в поэтике русского классицизма присваивалось не только точно установленное значение, но и точно установленная характеристика по линии его лексического колорита. Место слова в общем замысле речи диктовалось не столько индивидуальным замыслом и истолкованием этого слова автором, сколько как бы прирожденным достоинством этого слова. Были слова высокие не по своему значению, а сами по себе. высокие независимо от того, как ни употребить такое слово; были слова низкие и средние. Отмеченное определением своей высоты, слово оказывалось как бы фокусом того жанра, с которым оно было связано. Слово само по себе оказывалось поэтому определенным уже не только тематически и лексически, но и в смысле всех эмоциональных, эстетических возможностей, которые оно призвано было осуществить в жанровом контексте. Рядом со словами оды и эпопеи должны были существовать и слова басни, эпиграммы, слова комических жанров, и характеристика таких слов заключалась прежде всего в их комизме. Так, в баснях Сумарокова мы все время встречаемся с поисками смешного и сатирического в особом подборе смехотворных слов и выражений, которые должны были воздействовать в этом направлении самой своей грубостью, необычностью, выисканностью. «Взобрался» – это слово казалось нейтральным; «встюрился» – могло звучать специфически комично и в то же время своей грубостью характеризовало «низменность» изображаемой отрицательной действительности. Ту же роль играли в баснях Сумарокова и разговорные выражения, поговорки и т.д. Был некакой старик, и очень был богат, Боярам был набитый брат... В богатстве он до самой глотки... («Старый муж и молодая жена».) «И мыши карачун дала» («Мышь и слон»), «Шершни на патоку напали И патоку поколупали» («Шершни»), «Вор, высунув язык, бежит...» («Пустынник»), «Я мышлю так и сяк» («Старик со своим сыном и осел»); «Не знает он аза В глаза» («Одноколка»). Примеров таких разговорных выражений можно было бы привести множество, так же как «комических слов» – загаркали, глотка, хвостишком верть, взрючено (навалено), дюже, вопит и т.д.

ЛИРИКА

ТВОРЧЕСТВО А.П.СУМАРОКОВА

Широкую популярность Сумарокову принесла его любовная лирика. И здесь поэт в ряде случаев выступал подлинным новатором. Любовная лирика, появившаяся еще в петровскую эпоху, стала уже модной частью нового быта, особенно в среде светского общества. И Сумароков ответил на эту потребность удачнее своих предшественников – безымянных «поэтов» первых десятилетий XVIII века и Кантемира с Тредиаковским. Любовная лирика Сумарокова создавалась им чаще всего в жанрах песни, эклоги, идиллии и элегии. Здесь еще много условного и несовершенного. Условен «пейзаж» вводной части эклог, условно-схематичны сами «пастухи и пастушки», поверяющие тайну своей любви. Но не фривольные зарисовки были конечной целью поэта. Этой целью была попытка воссоздания «златого века дней», той «пасторальной утопии», которая должна была увести и поэта и его читателя из мира прозы, мира страшных и безобразных сцен действительности, «из душного, чумного» города («Эмиллия»). Более успешными были выступления Сумарокова в жанре песен, где ему нередко удавалось выйти за рамки образно-языковой системы, определенной классицистической регламентацией. В его произведениях выражалась целая гамма человеческих переживаний – неразделенной и торжествующей любви, тоски, разлуки, ревности. При этом Сумароков в равной степени мог выступить как от лица мужчины, так и женщины («Тщетно я скрываю», «Не грусти, мой свет. Мне грустно и самой»). Достаточно тонко для своего времени передает Сумароков психологию полюбившей девушки и стыдливо старающейся скрыть свое чувство от «хищника» ее «вольности» («Тщетно я скрываю»). Сумароков смог подметить также неосознанное еще полностью ощущение зарождающейся любви. Подлинная поэзия и истинная грусть звучат в признании женщины, выданной замуж за старого ревнивого мужа и разлученной со своим возлюбленным («Не грусти, мой свет! Мне грустно и самой»). Противник ханжеской морали и «светского» лицемерия, Сумароков с неподдельным сочувствием выразил трагедию женщины, вынужденной «к сокрытию стыда девичества» и лишить жизни еще неродившегося внебрачного «младенчика» (сонет «О существа состав, без образа смешенный»). В некоторых произведениях отражены раздумья о кратковременности человеческой жизни и тленности земного существования («На суету человека», «Ода на суету мира»), страх перед смертью («Плачу и рыдаю», «Часы»). Порой возникает образ человека одинокого и гонимого, нигде не находящего покоя и тщетно взывающего к заступничеству всевышнего («Противу злодеев», «На морских берегах я сижу», «На отчаяние»).

Подобные мотивы в лирике Сумарокова не случайны. Его энергичная борьба с общественными пороками не давала желанного результата, а усиление самодержавного деспотизма и обострение классовой борьбы заставляли поэта усомниться в возможности сословной гармонии в дворянском государстве. Он начинает искать некое «среднее» решение обострившихся непримиримых противоречий. Миру зла и насилия противопоставляется красота «добродетели» и не столько в гражданско-государственном ее значении, сколько в смысле требования внутреннего, морального самосовершенствования человека, умеренности его желаний, сдерживания своих страстей в соединении с разумным пользованием естественными радостями жизни. В этом отношении наиболее характерной является «Ода о добродетели».

Наибольшей популярностью пользовались его басни, которые он писал в течение всей своей творческой жизни (400 басен) и выступил подлинным новатором. Он придал басням характер живых, порой драматических сценок, наполнил их злободневным содержанием, выступил в них против многих общественных пороков и людских недостатков. Социальной заостренностью отличаются басни «Безногий солдат», «Терпение». В первой басне утверждает, что только трудовому люду свойственны сочувствие и сострадание к обездоленным. Солдат, которому в войне «отшибли ноги», покидает монастырь, где с ним строго обходились, и отправляется просить милостыню, и только работник, который целый день копал землю, «что выработал он, все отдал то ему».

Басня «Терпение» направлена против жестоких и жадных помещиков, моривших голодом своих крепостных. Сумароков отмечает, что любому «терпению» есть предел.

Несколько басен были откликом на политические события. В басне «Война Орлов» описано соперничество братьев Орловых в борьбе за место екатериниского фаворита. Концовка басни «Мид» направлена против Екатерины. Осмеивал Сумароков и литературных противников: Тредиаковского («Жуки и пчелы», «Сова и Рифмач»), Ломоносова («Обезьяна-стиховторец», «Осел во львиной коже»), М.Чулкова («Парисов суд»).

Немало басен посвящено осмеянию взяточничества приказных, жульничества откупщиков, мотовства и низкопоклонства дворян. В некоторых баснях Сумарокову удалось зарисовать живописные, колоритные картинки из народной, деревенской жизни («Две прохожие», «Деревенские бабы»).

Наибольшим достижением сатирического творчества Сумарокова следует признать его «Хор ко превратному свету». Почти все социальные язвы современной ему русской действительности подверглись обличению в этом хоре. Синица, прилетевшая «из-за полночного моря, из-за холодна океана», рассказывает, какие существуют порядки в заморской стране. И все, что об этом узнает читатель, оказывается полнейшим контрастом положению дел в Российском государстве. Здесь обличается злоупотребление крепостным правом в России. Люди «за морем» преисполнены чувством гражданского долга, глубокого уважения к родному языку и национальным обычаям, чиновники там честные, откупы «за морем» не в моде, наука там – лучшее достоинство, учатся там и «девки», плохих стихов поэты не пишут, жители отличаются высокими моральными качествами в быту, пьяные по улицам не ходят. «Хор» был адресован не только дворянскому, но и широкому демократическому зрителю-слушателю.

Александр Сумароков

Ворона и лиса.

И птицы держатся людского ремесла.
Ворона сыру кус когда-то унесла
И на дуб села.
Села,
Да только лишь еще ни крошечки не ела.
Увидела Лиса во рту у ней кусок,
И думает она: «Я дам Вороне сок!
Хотя туда не вспряну,
Кусочек этот я достану,
Дуб сколько ни высок».
«Здорово,- говорит Лисица,-
Дружок, Воронушка, названая сестрица!
Прекрасная ты птица!
Какие ноженьки, какой носок,
И можно то сказать тебе без лицемерья,
Что паче всех ты мер, мой светик, хороша!
И попугай ничто перед тобой, душа,
Прекраснее сто крат твои павлиньих перья!»
(Нелестны похвалы приятно нам терпеть).
«О, если бы еще умела ты и петь,
Так не было б тебе подобной птицы в мире!»
Ворона горлышко разинула пошире,
Чтоб быти соловьем,
«А сыру,- думает,- и после я поем.
В сию минуту мне здесь дело не о пире!»
Разинула уста
И дождалась поста.
Чуть видит лишь конец Лисицына хвоста.
Хотела петь, не пела,
Хотела есть, не ела.
Причина та тому, что сыру больше нет.
Сыр выпал из роту,- Лисице на обед.

Анализ басни.

Басня - стихотворное или прозаическое литературное произведение нравоучительного, сатирического характера. В конце или в начале басни содержится краткое нравоучительное заключение - так называемая мораль. Действующими лицами обычно выступают животные, растения, вещи. В басне высмеиваются пороки людей.
Басня - один из древнейших литературных жанров. В Древней Греции был знаменит Эзоп (VI-V века до нашей эры), писавший басни в прозе. В Риме - Федр (I век нашей эры). В Индии сборник басен «Панчатантра» относится к III веку. Виднейшим баснописцем нового времени был французский поэт Жан Лафонтен (XVII век).

В России развитие жанра басни относится к середине XVIII - началу XIX веков и связано с именами А. П. Сумарокова, И. И. Хемницера, А. Е. Измайлова, И. И. Дмитриева, хотя первые опыты стихотворных басен были ещё в XVII веке у Симеона Полоцкого и в первой половине XVIII века у А. Д. Кантемира, В. К. Тредиаковского.

Сумароков выступил подлинным новатором басни. Сам он, следуя сложившейся национальной традиции, называл свои басни притчами. Этим Сумароков, по-видимому, хотел подчеркнуть учительный смысл жанра, напомнить о заложенном в его притчах иносказании, поскольку с понятием «басня» мог ассоциироваться шутливый род развлекательных побасенок-небылиц. Александр Сумароков первый дал подражания Эзопу, второй - переводы из Лафонтена; также создал самостоятельные басни. Современники хорошо отзывались о его баснях. «Притчи его почитаются сокровищем Российского Парнаса», - писал о Сумарокове Н. И. Новиков в «Опыте исторического словаря о российских писателях» (1772).

Басня А.П.Сумарокова "Ворона и лиса" написана на сюжет басни Лафонтена, восходящий к Эзопу и Федру. Это животная басня, т.е. басня, в которой животные (ворона, лиса) действуют как люди. Басня открывается высказыванием автора: "И птицы держатся людского ремесла". Далее рассказывается история о вороне, раздобывшей кусок сыра и собирающейся его съесть на дубу. Лиса, оказавшаяся неподалеку, захотела получить сыр, и ради этого начала расхваливать Ворону и уговаривать её спеть. Поддавшись на лесть, ворона открыла рот, выронила сыр, а Лиса получила обед.

Ворона символизирует наивного, легкомысленного (это очень характерно для нашего языка - вспомним фразеологизмы "проворонить" и "считать ворон") и тщеславного человека, Лисица - жадного, алчного, льстивого и хитрого.

Характеры Вороны и Лисы Сумароков раскрывает через их речь, мысли и действия. Лисица льстит Вороне, используя метафоры ("И попугай ничто перед тобой, душа, // Прекраснее стократ твои павлиньих перья!", "О, если бы еще умела ты и петь, // Так не было б тебе подобной птицы в мире!"), деминутивы ("дружок", "Воронушка", "сестрица", "ноженьки", "носок", "светик"), фразеологизм ("Я дам Вороне сок"-в современном смысле "выжать сок", здесь означает "Сейчас она у меня узнает хорошую жизнь": так, Сумароков вводит здесь прием иронии), риторические восклицания ("Я дам Вороне сок!", "Дружок, Воронушка, названая сестрица!", "Прекрасная ты птица!", "Какие ноженьки, какой носок, // И можно то сказать тебе без лицемерья, // Что паче всех ты мер, мой светик, хороша!", "Так не было б тебе подобной птицы в мире!"), словом, применяет все свое красноречие.

Лисица сравнивает Ворону с попугаем и павлином, и та принимает такое сравнение за похвалу. Однако Лисица явно иронизирует. Попугай – символ имитации, повторения без понимания. А павлин в российском сознании стал символом надменности и спеси. Выражение «распустил хвост, как павлин» приобрело значение не только ухаживания, но и тщеславия, напускной гордости. Ворона же смысл этого сравнения не понимает. Это свидетельствует о ее глупости и наивности. Итак, порицания со стороны читателя достойны как Ворона, так и Лисица.

В басне "Ворона и Лиса" встречаются книжная лексика ("прекрасная", "паче всех мер", "прекраснее стократ", "ничто перед тобой", "подобной") и народно-поэтическая ("дружок", "названая сестрица", "светик").
Рифмовка в басне "Ворона и Лиса" парная и перекрестная, мужская и женская рифмы чередуются; стихотворный размер - ямб.
После Сумарокова к этому сюжету также обращались Тредиаковский и Крылов.