Означает порочный круг. Медицинская энциклопедия - порочный круг

Большая медицинская энциклопедия

Порочный круг (Circulus vitiosus) – один из механизмов патогенеза, характеризующийся тем, что возникшие в организме структурно-функциональные нарушения сами становятся причиной дальнейшего усугубления этих нарушений, поскольку приводят к развитию новых патологических явлений, которые способствуют утяжелению (прогрессированию) первично возникших структурно-функциональных нарушений.

Этимология термина Circulus vitiosus: (латынь) circulus - круг; vitiosus - испорченный.

Такой порочный круг наблюдается, например, у больных с пороками сердца. Застойные явления в малом и большом круге кровообращения вызывают у них отеки, нарушения обмена веществ, патологические изменения в лёгких и других органах. Эти изменения, в свою очередь, оказываются причиной дальнейших нарушений функции кровообращения и ещё более отягощают течение основного заболевания. Другой пример – хроническое голодание, приводящее к расстройствам функции пищеварения, причем нарушаются секреторные процессы, переваривание и всасывание питательных веществ, что усугубляет расстройства функции пищеварения и истощение, первоначально обусловленные голоданием.

Часто порочный круг возникает лишь в определенной стадии болезни или патологического процесса, при значительной выраженности имеющихся нарушений. Так, развивающаяся гипоксия любого происхождения вначале обычно служит сигналом, мобилизующим приспособительные реакции организма. Однако её углубление приводит к дальнейшим нарушениям в системах транспорта и утилизации кислорода: расстройствам центральной регуляции внешнего дыхания и кровообращения, патологическим изменениям микроциркуляторного русла, повреждению биологических мембран, в том числе митохондриальных, и др.

Такое потенцирование первичных расстройств неизбежно сопровождается прогрессированием гипоксии и может привести к грубым необратимым нарушениям жизнедеятельности вплоть до гибели организма.

Разнообразные формы расстройств, в основе патогенеза которых лежит порочный круг могут возникать при нарушении отрицательных обратных связей в системе нервной регуляции. К ним относятся тяжёлые болевые синдромы, судорожные состояния, некоторые виды гиперкинезов и др., при которых формируются генераторы патологически усиленного возбуждения в разных отделах головного и спинного мозга.

В некоторых случаях в основе порочного круга лежат приспособительные по своей биологической сущности реакции. Например, физиологическое явление адаптации барорецепторов при транзиторных гипертензивных состояниях способствует стабилизации высокого уровня АД, что, в свою очередь, может привести к усугублению расстройств системы регуляции АД и дальнейшему его повышению.

Однако далеко не всегда порочный круг приводит к прогрессирующим расстройствам жизнедеятельности. Иногда порочный круг представляет собой закономерно возникающий временный компонент патологического процесса, в котором заложены предпосылки к его ликвидации. Примером может служить вторичная альтерация при воспалении, усугубляющая первичные повреждения, однако одновременно способствующая ликвидации причины, вызвавшей воспаление, и самого воспалительного процесса. В других случаях более или менее быстрый «распад» порочного круга происходит в результате нарастающей мобилизации защитно-приспособительных реакций разных уровней, приводящих к ликвидации узловых механизмов порочного круга.

Во всех случаях важно своевременно определить опасность образования порочного круга и принять соответствующие предупредительные и лечебные меры.

Иногда термином «circulus vitiosus» обозначают механические расстройства, возникающие в организме после оперативных вмешательств – гастроэнтеростомии или гастродуоденостомии. Они заключаются в том, что пища из желудка поступает в двенадцатиперстную кишку, оттуда обратно в желудок через искусственное отверстие, затем опять в двенадцатиперстную кишку и т. д. Такой порочный круг становится тяжёлой формой «болезни анастомоза», зачастую угрожает жизни больного и приводит к необходимости повторных оперативных вмешательств.

От порочного круга следует отличать постоянно протекающие в организме процессы, при которых сдвиг, первоначально являющийся следствием, затем становится причиной. Так, на высоте желудочного пищеварения слизистая оболочка желудка выделяет в его полость секрет, а в кровь и лимфу – гормон гастрин. Циркулируя с током крови, он до определенного момента активизирует желудочную секрецию и тем самым процесс пищеварения. В данном случае отсутствуют патологические явления, и речь идет о естественных механизмах физиологической регуляции, когда после достижения «запрограммированного» результата нормально функционирующие отрицательные обратные связи прекращают соответствующую функцию.

порочный круг

Порочный круг (circulus vitiosus) - это цепь патологических изменений, связанных между собой причинно-следственными отношениями так, что одно из следствий патологического процесса становится причиной дальнейшего развития этого процесса. Так, недостаточность сердца при его пороках приводит к снижению минутного объема сердца, повышению венозного давления и другим гемодинамическим сдвигам; это включает нейроэндокринные механизмы, приводящие к гиперсекреции альдостерона, которая вызывает задержку NaCl и воды в организме. В результате возникает отек в тканях, в том числе в миокарде, а также гиперволемия, что создает добавочную нагрузку на сердце , усиливая в свою очередь его недостаточность (см. Пороки сердца).

При взаимодействии с окружающей средой организм как в нормальных условиях, так и при патологии реагирует как единая целостная система. Поэтому воздействие на него какого-либо фактора приводит к возникновению изменений в ряде органов и систем. При развитии патологического процесса включаются защитно-приспособительные механизмы, направленные на его ликвидацию и компенсацию нарушенных функций. Поэтому на определенном этапе развития патологические реакции уничтожаются или ослабляются компенсаторными приспособлениями (см.) и могут оставаться скрытыми. При достаточной силе компенсаторных реакций болезненный процесс может остановиться на этой стадии развития. Если же сила защитных реакций оказывается недостаточной, может возникнуть порочный круг: следствие начальной причины заболевания в определенных условиях может приводить к таким же изменениям в системах органов, которые вызывает сама причина.

Порочный круг может возникнуть при равных заболеваниях, и механизм его может быть различным. По мнению М. И. Аствацатурова, можно выделить несколько видов порочного круга. Простейшим примером его является нередко встречающийся порочный круг, вызванный механическими условиями. Так, например, повышение внутричерепного давления (причина) приводит к сдавлению v. magna Galeni, что вызывает застой в сосудистых сплетениях желудочков мозга; в результате происходит увеличение выделения спинномозговой жидкости, а вследствие этого дальнейшее повышение внутричерепного давления. Ограничение подвижности сустава в результате контрактуры сопровождается изменениями связочного аппарата, что в свою очередь вызывает еще более значительное ограничение подвижности сустава.

Особый интерес представляют формы порочного круга, в основе которых лежат тормозные и стимулирующие взаимодействия различных функциональных механизмов. В этих случаях следствие патологического процесса составляют динамические изменения, вызванные первичным процессом. Так, например, каждый эпилептический припадок есть следствие предыдущего и причина последующего припадка. Большое значение имеет порочный круг, обусловленный взаимодействием психических и соматических процессов. Например, при диффузном токсическом зобе гипертиреоидизм и связанное с ним повышение тонуса симпатического отдела нервной системы имеют следствием усиление эмотивной деятельности. Последняя является причиной повышения тонуса симпатического отдела нервной системы и в свою очередь вызывает усиление секреции щитовидной железы (см. Зоб диффузный токсический).

Механизм порочного круга приводит в определенных условиях к тому, что известный симптом на различных этапах патологического процесса может являться следствием разных причин. В механизме развития порочного круга не все звенья этого процесса могут быть отнесены к патологическим: часть из них обеспечивает компенсаторно-приспособительные реакции организма. В свою очередь и компенсаторные реакции на различных этапах болезни могут достигнуть такой интенсивности, которая приносит уже не пользу, а вред, усиливая проявления порочного круга. Так, рвота , являясь защитно-приспособительной реакцией организма, направлена на удаление вредно действующего агента и восстановление нарушенных функций. В то же время многократно повторяющаяся рвота (например, неукротимая рвота беременных) может приводить к резкому ухудшению состояния организма вследствие потери жидкости и электролитов тканями, сдвига рН крови и т. п.

Для успешной патогенетической терапии заболевания необходимо на каждом этапе развития болезни выявлять, расшифровывать причинно-следственные связи между протекающими в организме процессами.

Таким образом, важное значение в профилактике порочного круга и борьбе с ним приобретает правильная оценка происходящих в организме явлений с целью устранения причины функциональных и структурных компонентов патологического процесса и усиления защитно-приспособительных и репаративных реакций, что обеспечивает оптимальные условия для компенсации нарушенных функций.

«Кавказский меловой круг». Б. Брехт.
Берлинер ансамбль (показ в венском Бургтеатре).
Режиссер Михаэль Тальхаймер.

История «Кавказского мелового круга» дана как «вестерн»: рассказчик ведет ее с мрачной меланхолией, ожесточенным сарказмом. Слева в глубине — джаз-музыканты, ведущий (Инго Гюльсман) с микрофоном — ближе к просцениуму. Фигуры будут появляться из темноты, в луче прожектора. Знакомый по спектаклям Тальхаймера прием, однако в последнее время он включал в себя актерскую статику, почти полную неподвижность главного героя (чаще — героини). Здесь тоже фигуры, выхваченные прожектором, передвигаются, как правило, с трудом и через несколько шагов уже занимают позицию «живой картины», в которой пройдет та или иная сцена. Однако внутри этой композиции, задуманной вроде как неподвижной, мы неожиданно увидим жизнь тела в спазмах, конвульсиях, судорогах отвращения, неконтролируемых тиках… Лица будут искажаться в гримасах, их будет передергивать, ноги будут не слушаться…

Все это сделано очень искусно, однако ясно, что не только физические трюки являются тут инструментом режиссера, но и сама телесная данность. Груше (Штефани Райншпергер) — объемистая, неказистая, и, надев на нее сандалии и бесформенную рубаху, которая, конечно, вся разорвется и замызгается, можно сделать ее полной противоположностью выступающей на каблуках, в обтягивающей мини-юбке и вообще всей миниатюрной и отточенной Натэлле Абашвили (Зина Мартенс). Напротив, губернатор Георгий Абашвили (Петер Луппа) — как из цирка лилипутов. Тот же актер-карлик будет в черном кринолине играть свекровь в доме, куда Груше выдадут замуж, и его сморщенное неженское лицо, выглядывающее из скорбного вдовьего наряда, станет символом здешней заскорузлости, а рядом будет светиться, как распятие, обнаженное тело старика — жениха (Вайт Шуберт)…

Штефани Райншпергер (Груше).
Фото — архив театра.

И так далее, и тому подобное. Мы, безусловно, именно что в цирке, куда приходят не для того, чтобы послушать «дидактическую пьесу», а чтобы поглазеть на то, что природа вытворила с телом и на что способно само тело — часто вопреки природе. Тальхаймер «подставляет» себя обвинению в этом постыдном интересе к телу в его ненормативном, подчас обсценном состоянии; вменяет и нам этот интерес; он уготовил нам, зрителям, совместное с ним унижение, которое — забежим вперед — не будет оправдано никаким катарсисом.

Из ранних спектаклей Тальхаймера этот больше всего заставил вспомнить эсхиловскую «Орестею» (берлинский Дойчес театр, 2006) и «Крыс» Гауптмана (там же, 2007). «Орестею» — своей преувеличенной, гран-гиньольной «кровавостью» (здесь даже «меловой круг» проводят кровью), а также меланхолическими ритмами, сопровождающими все действо. «Крыс» же «Кавказский меловой круг» напомнил именно образами патологически угнетенной телесности: там все герои жили под низко нависшим потолком, в состоянии постоянной сгорбленности. Более мягкие варианты той же «задавленности средой» (в смысле пространственной среды, хотя в «Крысах» это совпало со средой социальной) Тальхаймер применял и в других спектаклях: например, в шекспировской «Двенадцатой ночи» вся арена была в грязи по щиколотку (спектакль игрался под цирковым шатром во время ремонта Дойчес театра, в 2008 году), а «Электра» (венский Бургтеатр, 2012-й) была зажата в узкой и косой щели (сплошная стена перекрывала всю сцену).

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

Однако в «Кавказском меловом круге» — не так. И неслучайно имя сценографа на афише отсутствует. Ее, сценографии, просто нет, действие происходит на пустой сцене. А «давящая среда» проявляет себя совсем по-другому…

В советских пионерских лагерях, по крайней мере, 1940-х годов, практиковалась такая шутка над приехавшими навестить детей родителями: их ставили на доску, прихлопывали по голове другой доской, которую затем убирали, а скрючившихся родителей просили распрямиться… но уговорить их это сделать было уже невозможно. Весь лагерь смеялся… Вот он, цирк!

Герои этого «Мелового круга» — как раз «стукнутые» такой доской. И это мы должны додуматься, что УЖЕ с ними произошло, раз они готовы принимать все новые и новые унижения. Мы видим ужасы и в то же время — осознаем, что главные ужасы произошли где-то даже совсем за кадром.

Вот два одетые в рыцарские доспехи солдата, трясущие своими выступающими из лат членами во время допроса Груше; один из них хлипкий, малорослый (играет его Карина Цихнер), другой — хоть и побольше, но старый и немощный (Вайт Шуберт)… В это время Груше, стоящая в нескольких шагах от одного и другого, производит у своих ног поступательно-возвратные движения руками, откидывает вправо-влево лицо, на котором не может скрыть отвращения, и не забывает отвечать на вопросы… И ясно — она им отдается, отдается привычно и неизбежно, отдается, не обращая внимания, что она здоровая и большая, а они хлипкие и немощные, и это ей нужно еще поработать, чтобы вообще им «отдаться». Но она эту «работу» давно на себя взяла. И это оказывается страшнее любого «первого раза», любого девичьего стыда от грязных намеков…

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

Приход Груше в семью к брату Лаврентию — о котором у Брехта сказано всего лишь, что она семь дней брела по леднику и пришла в деревню больная, — оказывается поводом для интермедии, в которой будет прочитываться, что такое был весь этот путь: Груше едва передвигает явно обмороженные ноги; коленки то и дело грозят вывернуться в другую сторону, ей привычно приходится «вставлять» сустав на место; она едва сдерживает дрожь и отвечает с опозданием, словно собирая остатки рассудка… Но отвечает, ведь легче выдавить из себя эти слова, чем объяснить необъяснимое людям, которые еще думают, что она может что-то артикулировать. И нам? Мы тоже — такие? Почему мы, вслед за Брехтом, думали, что она еще что-то может, что-то должна артикулировать?

Тальхаймер ставит нас перед лицом того невыразимого, чем является война, слова о которой могут быть лишь бессмысленными ошметками. Вот тебе и дидактическая пьеса!

В финале спектакля, когда Груше, наконец, присуждают ребенка, за которого она так боролась (и присуждают только потому, что так легче отделаться от всей этой истории, мгновенно раствориться в темноте, что все и делают), она остается одна в обнимку со своим сверточком… И тогда только впервые задаешь себе вопрос: и что дальше? Вот она, такая же стигматизированная мать-одиночка, какой была все это военное время, — как она дальше будет жить?

Эта громоздкая Груше, не выпуская из объятий ребенка, укладывается тогда на бочок на крошечную табуретку, служившую постаментом сомнительному судье Аздаку. Она лежит на нем, как загипнотизированная трюком какого-то фокусника. Но не левитирует. И на пустынном небе не зажигается надпись «Спасена». Потому что это — всего лишь остановка на ее пути. В конце которого нет не только брехтовских разумных колхозников — нет никакой человеческой общности, которая готова ее, отверженную, принять.