Полки российской императорской армии. Костромские полки российской императорской армии

Просторы нашей страны, ее богатства неизменно привлекали множество завоевателей, которые стремились стереть с лица земли Россию как государство. С начала существования древних поселений и до сегодняшнего дня угроза вторжения на нашу территорию постоянно присутствует. Но у земли русской есть защитники, история вооруженных сил нашей страны начинается с былинных богатырей и княжеских дружин. Русская императорская армия, красная армия СССР, современные РФ поддерживают и укрепляют славу отечественного оружия.

История

Слава русского оружия

Военные успехи и поражения сопутствовали любому полководцу. В этом отношении русская императорская армия - легендарные войска, имена Суворова А.В., Кутузова М.И., Ушакова Ф.Ф., Нахимова П.С., Давыдова Д.В. являются синонимами героизма и отваги. Великие полководцы оставили свое имя в мировой истории и закрепили славу русского оружия. После расформирования императорской армии в 1918 году история ее создания, существования, побед и поражений трактовалась в урезанном виде. Но она содержит бесценный опыт многих поколений, который необходимо учесть современным военным офицерам и главнокомандующим.

В начале ХХ века, накануне Первой мировой войны в армиях континентальных европейских государств (без учета флота, а значит и без учета Англии) примерно 70% солдат составляла пехота, 15% - артиллерия, 8% - кавалерия, оставшиеся 7% приходились на авиацию, связь, инженерные и автомобильные войска. Такое же соотношение было и в русской армии.

Основной боевой единицей был полк, и в русской армии он был как одна большая семья. Русские пехотные и кавалерийские полки, кроме номеров, имели названия по городам. Название указывало на место рождения полка или было символическим. Города "шефствовали" над "своими" полками, поддерживали связи, присылали подарки. Казачьи полки назывались по месту формирования, а номер означал очередность призыва.

В полках были очень сильны боевые традиции. Из 350 полков русской пехоты, участвовавших в Великой войне, 140 существовали от 60 до 230 лет, то есть были кадровыми, из них 16 гвардейских полков. Любой офицер и солдат знал историю своей части так детально, будто речь шла о собственных предках. Очень престижными были коллективные отличия, заслуженные полками за подвиги прошлых войн - это могли быть наградные знамена, добавка к названию, серебряные трубы, особые значки или отклонения в форме мундира (например, Апшеронскому полку полагались красные отвороты на сапогах в память о том, что в битве при Кунерсдорфе во время Семилетней войны полк выстоял "по колено в крови").

Памятный знак в честь 200-летия Апшеронского полка
с перечислением сражений, в которых он принимал участие

Очень высоко ставилось понятие офицерской чести. Но и понятию солдатской чести придавалось огромное значение. Устав гласил: "Солдат есть имя общее, знаменитое, имя солдата носит всякий военный служащий от генерала до последнего рядового".

Важнейшую роль играли унтер-офицеры. Это были профессионалы высочайшего уровня, костяк любого полка, "отцы родные" солдат - их непосредственные учителя и наставники.

Армия воспитывалась в строгой духовности, священник в полку был далеко не последним лицом. При этом допускалась широкая веротерпимость - мусульманам, католикам, лютеранам, даже язычникам из народов Поволжья и Сибири разрешалось отправлять свои обряды, присягу каждый принимал по обычаям своей веры.

Нередко полковые священники непосредственно принимали участие в боевых действиях своих полков, конечно же, не беря в руки оружия, но до конца исполняя свой пастырский долг. Таких примеров великое множество, приведу лишь один, описанный в "Вестнике военного и морского духовенства" №1 за 1915 год :
"О полковом священнике 5-го Финляндского стрелкового полка о. Михаиле Семенове сообщают, что 27 августа в бою при деревне Нерово о. Михаил в епитрахили и имея на груди дароносицу со Святыми Дарами все время находился на передовых позициях под жестоким шрапнельным и ружейным огнем. Здесь он лично перевязывал раненых, отправляя их затем на перевязочный пункт, спокойно напутствовал и причащал тяжелораненых. По окончании боя о. Михаил ночью совершил погребение здесь же на передовых позициях убитых в бою.
17 сентября в бою у д. Орская о. Михаил был контужен, но, несмотря на это, лично вынес из-под огня тяжело раненого и доставил его на перевязочный пункт, где причастил всех раненых, напутствовал умирающих и похоронил убитых.
18 сентября, в 12 часов дня, противник стал сильно теснить левый фланг всего боевого расположения; в час дня батальон одного из полков, расположившийся на крайней левой позиции, не выдержал жестокого шрапнельного огня противника и стал поспешно оставлять позиции, грозя увлечь за собой примыкающие к нему части. Видя серьезность создавшегося положения, о. Михаил, не обращая внимания на непрерывный огонь, надев епитрахиль, бросился вперед и остановил часть отступающих".

В подготовке пехоты важное значение все еще имел штыковой бой, учили ему основательно, существовало настоящее искусство фехтования на штыках. А конницу, соответственно, учили мастерски владеть шашками. С началом войны каждому кавалерийскому и пехотному полку придавалась пулеметная команда (8 пулеметов и 80 человек).

В ходе разрастания Великой войны в первую очередь выбивался цвет кадровой армии. Так, только в гвардейских полках к концу 1914 года выбыло 70% нижних чинов (рядовых и унтер-офицеров) и 27% офицерского состава. А уже на второй год войны кадровый состав русской армии был почти полностью сменен на мобилизованных.

Кадровый офицерский корпус русской армии во время Первой мировой войны нес тяжелейшие потери. В 1914 году офицерами стали 2400 юнкеров и пажей. На выпуске юнкеров в Царском селе император Николай II сказал: "Помните еще, что я вам скажу. Я нисколько не сомневаюсь в вашей доблести и храбрости, но мне еще нужна ваша жизнь, так как напрасная убыль офицерского состава может привести к тяжелым последствиям. Я уверен, что, когда нужно, каждый из вас пожертвует своей жизнью. Но решайтесь на это в крайней необходимости. Иначе, прошу вас - беречь себя".

Николай II проводит смотр юнкеров в Царском селе:

Но как было уберечь себя русским офицерам, когда в Уставе русской армии было написано, что офицер своим примером должен увлечь солдат в атаку. В уставах других армий целесообразности давали предпочтение перед доблестью. Может быть, поэтому за первые два года войны из 46-тысячного офицерского копруса среди офицеров младшего звена мало кто остался в строю.
Уже в 1916 году офицерский корпус состоял на 90% из офицеров запаса или получивших офицерский чин на фронте и подготовленных на скорую руку в юнкерских училищах.

Стоит ли после этого удивляться тому факту, что в Гражданской войне, развернувшейся в России еще в ходе Первой мировой, значительная часть офицеров сознательно выступила на стороне "красных"?

Кстати, нельзя не отметить, что упреки в адрес представителей аристократии по поводу того, что будто бы они отсиживались в тылу в своих дворцах и поместьях, когда простой народ проливал свою кровь, не совсем справедливы.
Так, в Великой войне приняли активное участие даже многие члены императорской фамилии. К примеру, бесстрашно воевал, командуя знаменитой Кавказской "дикой" дивизией, состоящей из горцев, великий князь Михаил Александрович, брат царя Николая II. Пять сыновей великого князя Константина Константиновича Романова воевали на фронтах Великой войны, а один из них - Олег Константинович пал смертью храбрых, сложив свою голову за Отечество.

Продолжение следует...

Благодарю за внимание.
Сергей Воробьев.

До создания Петром I регулярной армии стрелецкие полки и полки «иноземного строя» именовались по имени командира. В 1700 году, создавая новые полки, Пётр I в основном придерживался этой традиции. Так, полк, впоследствии ставший 19‑м пехотным Костромским, именовался «Николая фон Вердена полк». Только «потешные» полки, ставшие первыми гвардейскими полками русской армии, именовались по названиям подмосковных сёл, где они формировались (Преображенский, Семёновский). Но в 1708 году, желая навеки связать свои молодые полки с русской землёй, Пётр Великий дал им имена городов и провинций России.

Надо сказать, что большинство полков никогда не было в городах, чье имя носили: 19‑й пехотный Костромской полк никогда не был в Костроме; сформированный в Севастополе 20‑й Галицкий никогда не квартировал в Галиче.

Вначале полки объединялись в «генеральства», затем их стали сводить в дивизии, причём в дивизию включались полки с наименованиями, относящимися к одной губернии или рядом расположенных губерний. Так, в 5‑ю пехотную дивизию были включены: 17‑й Архангелогородский, 18‑й Вологодский (1‑я бригада), 19‑й Костромской и 20‑й Галицкий (2‑я бригада) полки. Полки этой дивизии - заслуженные полки российской армии, участвовавшие во многих походах и войнах. В жестоких боях они заслужили Георгиевские знамёна и другие коллективные знаки отличий.

Во время Первой мировой войны были сформированы новые полки, получившие имена городов Костромской губернии. По плану мобилизации на основе полков 46‑й пехотной дивизии была сформирована 81‑я пехотная дивизия, которая после краткой подготовки убыла на фронт. В её состав вошел 322‑й пехотный Солигаличский полк, развёрнутый из 245‑го Солигаличского резервного батальона и получивший новый номер. В значительной части он пополнился за счёт солдат запаса - костромичей.

В то время была нарушена традиция объединять полки по названиям городов одной губернии или соседних губерний в одну дивизию, поэтому полки 3‑й и 4‑й очереди, получившие имена городов одной губернии, оказывались в разных дивизиях. Отчасти это понятно - эти полки формировались в разное время, в спешке и получали наименования без всякой системы. Так, в российской армии в 1915 году появился 491‑й пехотный Варнавинский полк 123‑й пехотной дивизии; в 1916–1917 годах была сформирована 178‑я пехотная дивизия 4‑й очереди, в которой три полка носили имена городов Костромской губернии: 709‑й пехотный Кинешемский, 710‑й пехотный Макарьевский и 711‑й пехотный Нерехтский полки, а 712‑й пехотный полк носил наименование Узенский. Был сформирован также 238‑й пехотный Ветлужский полк. Полки 2‑й, 3‑й и 4‑й очереди ничем себя в боях Первой мировой войны не прославили.

Кроме полков, носивших имена городов Костромской губернии, в российской армии были полки, связанные с Костромой другими узами: в разное время они стояли в Костроме, были связаны с жизнью города.

В конце 18 века в Костроме стоял 9‑й пехотный Ингерманландский полк, тот самый, в который поручиком был выпущен А.В. Суворов. В этом полку служил полковником Пётр Григорьевич Бардаков, участник суворовских походов, в 1812–1814 гг. командир Костромского ополчения, за храбрость при штурме Очакова награждённый орденом Святого Георгия 4‑й степени, а 3‑ю степень заслуживший в 1794 году в Польше.

Но, пожалуй, самым «костромским» был 183‑й пехотный Пултуский полк, стоявший в Костроме в 1903–1914 годах. Отсюда он ушёл на войну, здесь остались семьи офицеров и сверхсрочнослужащих, да и полк, выделив кадры на формирование 322‑го Солигаличского полка, пополнился запасными из Костромской губернии. Костромичи поддерживали связь со «своим» полком, делегации горожан посещали пултусцев на фронте, привозили им подарки от костромичей.Ещё не так давно среди старых костромичей жилапамять о Пултуском полке. Вот почему рассказ о «костромских» полках нужно начать с него.

До 1903 года Пултуский полк стоял в Варшаве. Однако в начале 20 века изменилась русская военная доктрина, вследствие чего ряд частей был выведен из Варшавского военного округа во внутренние губернии России. Так Пултуский полк и Красненский батальон оказались в Костроме. В 1902–1903 гг. в Пултуском полку командовал ротой капитан А.И. Деникин, будущий генерал, командир прославленной Железной дивизии, а затем командующий вооружёнными силами Юга России. В те годы он ничем особым не выделялся из числа ротных командиров, разве тем, что под довольно-таки прозрачным псевдонимом «И. Ночин» печатал свои рассказы и очерки в военной периодике, в частности в журнале «Разведчик».

Офицер-артиллерист Деникин впервые увидел нелёгкую жизнь пехотного солдата именно во время службы в Пултуском полку, где он по окончании Академии Генерального штаба для отбытия ценза командовал ротой.

В Костроме Пултуский полк располагался на Еленинской улице (теперь улица Ленина) в так называемых «Мичуринских казармах»; 4‑й батальон располагался в самом конце Русиной улицы, где находилось и офицерское собрание полка.

При формировании полку было установлено «старшинство», то есть дата основания - 27 марта 1811 года. В российской армии было установлено, что воинская часть в день своего столетнего юбилея получает награду - широкую орденскую ленту, которая укреплялась на древко знамени: гвардия - голубую, ордена Св. Апостола Андрея Первозванного, армия - красную, ордена Св. Александра Невского. Знамя Пултуского полка было украшено александровской лентой 27 марта 1911 года.

Полковой знак Пултуского полка был утверждён 12 июня 1911 года. Он представляет собой венок, увенчанный двуглавым орлом под императорской короной, на венок наложены вензеля императоров Александра I и Николая II, а также римская цифра «С». Венок перевязан лентами, на которых поставлены юбилейные даты «1811–1911». Полк входил в состав 46‑й дивизии, состоявшей из 181‑го пехотного Остроленского полка, 182‑го пехотного Гроховского (1‑я бригада), 183‑го пехотного Пултуского и 184‑го пехотного Варшавского (2‑я бригада). Полки 46 дивизии носили названия городов Царства Польского; надо полагать, что выбраны они были потому, что эти города связаны со славой русского оружия.

Начальником гарнизона Костромы был генерал-майор Д.П. Парский, в 1908–1910 гг. командовавший полком, а с 1910 г. - бригадой и живший в Костроме в 1908–1914 гг. на улице Марьинской (теперь - Шагова).

В 1913 году в России широко отмечалось 300-летие Дома Романовых. В мае 1913 г. в Кострому прибыл со своим семейством Николай II. Его сопровождали члены императорской фамилии, военный министр генерал Сухомлинов, командующий Московским военным округом генерал от кавалерии Плеве, командир 25-го корпуса генерал-лейтенант Зуев, начальник 46-ой пехотной дивизии генерал-лейтенант Долгов, командир бригады начальник Костромского гарнизона генерал-майор Парский. В первый же день, 19 мая 1913 года, Николай II принял почётные караулы от 13-го лейб-гренадерского Эриванского полка и 183-го пехотного Пултуского полка, причём большее внимание он уделил пултусцам, так как в Костроме они были расквартированы постоянно. На правом фланге почётного караула стояли военный министр и другие генералы, которые проходили вместе с караулом перед царём церемониальным маршем. Трудно представить нынешнего военного министра «печатающим шаг» в строю почётного караула!

Николай II среди офицеров Пултуского полка

На другой день пребывания царя в честь закладки памятника «300 лет Дому Романовых» был устроен парад Костромского гарнизона, которым командовал генерал Парский. Войска показали отличную строевую выправку, и царь остался доволен. Затем он посетил офицерское собрание и казармы 4-го батальона на Русиной улице. По окончании парада был дан приказ по войскам Костромского гарнизона: «Его Императорское Величество изволил остаться отменно довольным блестящим состоянием перечисленных частей, за что объявляет монаршее благоволение начальствующим должностным лицам, находившимся в строю; объявляет своё царское спасибо и жалует как строевым, так и нестроевым, имеющим знаки отличия военного ордена, по 5 рублей, имеющим шевроны - по 3 рубля, прочим - по 1 рублю на каждого».

Мирное течение жизни было нарушено начавшейся 1 августа 1914 года войной, которую мы реже называли Первой мировой, а чаще - империалистической, войной, которая унесла более 1 миллиона жизней русских солдат и о которой мы так мало знаем, хотя русские солдаты и офицеры проявили в ней самоотверженность и массовый героизм. Достаточно сказать, что за совершённые подвиги было выдано более 1,5 миллионов Георгиевских крестов только IV степени, а самую почётную для офицеров награду, орден Св. Георгия, получили более 3500 человек - больше, чем за предыдущие 100 лет существования ордена!

Объявленная 29 июля всеобщая мобилизация прошла очень организованно: мобилизационные мероприятия были заранее спланированы, и их график тщательно соблюдался. Четвёртый батальон разворачивался в полк 2-ой очереди. Так, из 4-го батальона Пултуского полка был сформирован 322-ой Солигаличский полк. На мобилизационные мероприятия полкам первой очереди давалось 8 дней, второй - 18, после чего они должны были выступить в поход.

По плану русской ставки главная задача ставилась Северному (генерал Куропаткин) и Западному (генерал Эверт) фронтам. Юго-Западному фронту генерала Брусилова ставилась задача вспомогательного удара. На деле же только войска Брусилова сумели взломать фронт врага, нанести ему крупное поражение. Командующие же Северным и Западным фронтами под всякими предлогами задерживали наступление, а безвольный Верховный Главнокомандующий и его начальник штаба генерал Алексеев соглашались с их доводами. Наконец, Западный фронт перешёл в наступление на Барановичи. С утра 19 июня артиллерийская подготовка была доведена до степени ураганного огня, и на рассвете 20 июня войска 4-ой армии мужественно двинулись на штурм.

Но геройский порыв и блестящий успех остроленцев полковника Аджиева и пултусцев полковника Говорова захлебнулись в крови. Несмотря на это, после артиллерийской подготовки, длившейся целый день, они вновь атаковали противника, но натолкнулись на яростное сопротивление. И вновь отличились 181-й Остроленский и 183-й Пултуский полки.Ими были захвачены 1 генерал, 60 офицеров и 2700 нижних чинов, а также 11 орудий. Большую потерю понёс Пултуский полк: атаку на стрелявшую четырёхорудийную батарею возглавил командир полка полковник Евгений Говоров, батарея была захвачена. 31-я австро-венгерская дивизия атакована во фланг и тыл, но герой-офицер погиб. За этот подвиг он был посмертно произведён в генералы и награждён орденом Св. Георгия III степени.