Пособие астронавта по жизни на земле. «Руководство астронавта по жизни на Земле»: Чему могут научить полёты в космос

Может ли быть полезна студлансеру автобиография астронавта? Конечно, может, если она заряжена мотивацией так, что специальные мотивационно-достигаторские книжки рядом с ней – шипучка рядом с ракетным топливом.

Крис Хэдфилд – тот самый астронавт, который пел «Space Oddity» в невесомости, а в иллюминаторы, прислушиваясь, деликатно заглядывала Земля.

И зритель, просмотрев это видео на пять с половиной минут, наверное, сказал «молодец, чувак!» и вернулся к повседневным делам. Ну, или перешел на официальный канал Криса Хэдфилда, чтобы узнать, как бреются в космосе и почему в невесомости не плачут.

А теперь Крис Хэдфилд написал книгу, из которой становится ясно, какой была предыстория этого видео. Да, априори понятно, что петь Боуи в невесомости – это вишенка на торте, верхушка айсберга, но все равно, осознав объем работы, который проделал Хэдфилд, становится немного не по себе.

Как это, если то, что для других – высочайшее профессиональное достижение, для тебя – просто стартовая ступень к мечте? Как ты будешь себя чувствовать, если ты, канадец, был лучшим летчиком-испытателем ВМС США, прошел отбор в астронавты и услышал, что тебя называют не «гордость нации», а «аскен», сокращенный кандидат в астронавты, созвучно с «тупая задница»?

Если ты Крис Хэдфилд – с юмором, с рвением, с неослабевающей жаждой учиться и умением получать удовольствие от процесса. И это отношение к жизни и работе стоит попробовать перенять.

Три главных вещи, которым стоит поучиться у Хэдфилда

1. Мыслить, как астронавт.

Мышление астронавта должно быть максимально эффективно. Огромный объем знаний и память жестко тренированного тела востребованы каждую секунду, а за любую небрежность, халатность, невнимательность космос мгновенно наказывает.

Астронавт думает: «Что еще может меня убить?». И прорабатывает программу действий, пока не убеждается, что нашел наилучшее решение из возможных. Тогда и пожар на МКС перейдет из разряда «аааамывсеумрем» в разряд «выспаться не получится».

Ясно, что обычная жизнь на Земле не предъявляет таких жестких требований, если ты не астронавт. Но вот космический подход к решению проблемы определенно стоит позаимствовать. Он снижает тревожность.

2. Превратить учебу в самоцель, наслаждаясь процессом.

Отношение к полету в космос как к главной цели в жизни заслоняет жизнь как таковую. Хэдфилду пришлось немало бороться с собой, чтобы этого не случилось. Зато теперь, когда он пишет, что его жизнь счастлива и наполнена смыслом, и была бы таковой, даже если он ни разу не полетел в космос – ему веришь.

Профессиональный риск карабкаться вверх ради цели, а потом сломаться и перегореть, присущ любой профессии, ради этого не нужно отрываться от Земли.

3. Готовиться к любому делу на отлично.

Отношение Хэдфилда к подготовительной, черновой работе исчерпывающе описано в этой истории (заметьте, здесь нет прямой связи с космосом!)

«Я представил себе картину, не самую приятную: каким‑то образом Элтон Джон узнает об этом и приглашает астронавта‑гитариста из авиационного шоу прямо к себе на сцену побренчать несколько аккордов. Вероятность такого поворота событий почти нулевая, и я это знал, но я также знал и то, что невероятные вещи иногда случаются, ведь я выступал с Симфоническим оркестром Хьюстона. Так что моя следующая мысль звучала так: «Хорошо, предположим, это случится. Какую песню он попросит меня сыграть?» Вариант был один единственный – «Rocket Man». Поэтому я взял и выучил эту песню и репетировал до тех пор, пока не поверил, что не буду с позором изгнан со сцены. И я на самом деле уже начал надеяться, что смогу выйти и сыграть «Rocket Man» вместе с Элтоном Джоном.

В итоге эта история закончилась на концерте, где мы с Хелен встретились с Элтоном Джоном и десять минут очень приятно с ним поболтали. Я даже близко не подобрался к сцене, а Элтон Джон до сих пор не знает, что я могу вполне прилично исполнить собственную интерпретацию одной из его песен. Но я не сожалею о потраченном времени, ведь я был готов».

Это может показаться немного слишком, но для астронавта – в самый раз. А если читатель переймет хотя бы десять процентов такого отношения к делу, то на Земле он будет королем. (А на МКС, с теми же параметрами – вредоносной помехой, но этим обстоятельством можно пренебречь для большинства студлансеров).

Кроме того, Хэдфилд не великий писатель, но отличный рассказчик, и его описание игр астронавтов на МКС, поедания шашлыка в Звездном городке, процесса стрижки ногтей в космосе и т.д. не могут не радовать.

С Хэдфилдом космос действительно становится более человечным.

Кстати, после «Руководства» очень хорошо идет «Марсианин» Энди Вейра, где главный герой с помощью ломика, науки и такой-то матери последовательно решает задачи выживания на Марсе. Стойкость, бодрость, подготовка, умение преодолевать свой страх и талант импровизировать – видимо, это главные черты покорителей космоса, что настоящих, что вымышленных.

«Моих детей бесконечно веселила моя серьезность или то, что они принимали за серьезность. Уже несколько лет они играют в игру, в которой передразнивают мои особенно забавные, по их мнению, фразочки. Они называют это «Говорит полковник». Как‑то раз я в очередной раз пытался починить нашу семейную машину и, лежа под ней, рявкнул на Эвана, моего сына: «Сидя на месте, никто и никогда не сможет достичь великих целей». Эта фраза стала его любимой. Недавно мы в шутку обсуждали, а что если сделать такое приложение для смартфона, которое будет злобно произносить подходящие фразы на любой случай, и название уже есть – «Говорит полковник». Отличная идея, хотя я считаю, что достаточно четырех: «Будь готов. Трудись. Тяжело трудись. И получай удовольствие!» Они подходят для любой ситуации».

Крис Хэдфилд исполняет кавер «Space Oddity» Дэвида Боуи на МКС

Чему научили меня 4000 часов на орбите

Посвящается любимой Хелен.

Мои мечты стали реальностью благодаря твоей вере, поддержке и неоценимой помощи

Предисловие

Миссия невыполнима

Через иллюминаторы космического корабля мимоходом наблюдаешь за чудесами. Каждые 92 минуты — новый рассвет, который похож на слоеный пирог: первый слой оранжевый, потом вклинивается голубой и наконец насыщенный, темно-синий, украшенный звездами. Потаенные узоры нашей планеты отсюда как на ладони: неуклюжие горы, возвышающиеся среди опрятных равнин; зеленые пятна лесов, обрамленные снегами; сверкающие на солнце реки, закручивающиеся и извивающиеся, как серебристые черви; распластавшиеся континенты, окруженные разбросанными по океану островами, словно хрупкими кусочками разбитой яичной скорлупы.

Когда я плавал в невесомости в шлюзовой камере перед первым выходом в открытый космос, я знал, что нахожусь в одном шаге от еще более величественной красоты. Достаточно выплыть наружу, чтобы оказаться посреди грандиозных декораций Вселенной, будучи при этом привязанным к кораблю, который вращается вокруг Земли со скоростью 28 000 км/ч. Об этом моменте я мечтал, ради него трудился почти всю свою жизнь. Но всего в шаге от великого свершения я столкнулся с нелепой проблемой: как сделать последний шаг и выбраться из шлюза? Люк маленький и круглый, а я со всеми своими инструментами, закрепленными ремнями на груди, и огромным ранцем с кислородными баллонами и электроникой на спине — квадратный. Квадратный астронавт, круглый люк.

С тех пор как я стал астронавтом, я представлял себе выход в открытый космос как сцену из кинофильма: звучит торжественная музыка, громкость нарастает, я элегантно отталкиваюсь от корабля и выхожу в черное, как смоль, бесконечное космическое пространство. Но все прошло не слишком романтично. Я был вынужден запастись терпением и неуклюже протискиваться через люк, оставить возвышенные чувства и сосредоточиться на рутине: постараться не ободрать свой скафандр и не запутаться в страховочном фале, чтобы не предстать перед Вселенной стреноженным, словно теленок.

Я робко вытолкнул себя из люка головой вперед, чтобы увидеть мир таким, каким его видели всего несколько десятков человек. За спиной у меня был здоровый ранец с системой двигателей, управляемых джойстиком. Используя эти двигатели, работающие на сжатом азоте, я мог бы вернуться на корабль в случае, если других способов не останется. Верх мастерства в нештатной ситуации.

Квадратный астронавт, круглый люк. В этом история всей моей жизни. Вечное стремление разгадать, как добраться туда, куда я хочу, когда войти через дверь невозможно. На бумаге моя карьера кажется предопределенной: инженер, летчик-истребитель, летчик-испытатель, астронавт. Типичный путь для любого, кто встал на эти профессиональные рельсы — прямые как линейка. Но в жизни все не так, как на бумаге. В жизни случались и резкие повороты, и тупики. Мне не была предначертана судьба астронавта. Астронавтом я должен был сделать себя сам.

Все началось, когда мне было 9 лет. Моя семья проводила лето в нашем коттедже на острове Стаг в Онтарио. Отец работал летчиком гражданской авиации, и из-за частых полетов его почти никогда не было дома. Зато мама всегда была рядом. Всякую свободную от беготни за нами, пятерыми, минуту она проводила в тени высокого дуба за чтением. Мы со старшим братом Дэйвом были настоящими непоседами. По утрам катались на водных лыжах, а днем увиливали от домашней работы и, тайком пробравшись к каноэ, плавали по реке. Телевизора в доме не было, но он был у наших соседей. Поздним вечером 20 июля 1969 г. мы с братом пешком пересекли большое поле, отделявшее нас от соседского дома, и втиснулись в гостиную, в которой уже собрались почти все жители острова. Мы с Дэйвом устроились повыше, на спинке дивана, и, вытянув шеи, чтобы хоть что-то увидеть, уставились в экран.

Шесть секунд до старта. Запустились двигатели, и нас толкнуло вперёд под действием этой новой мощной силы, приложенной к кораблю, который сначала накренился немного вбок, а затем снова вытянулся вертикально в струну. В этот момент в кабине - мощная вибрация и сильный шум. Ощущение, как будто огромный пёс схватил нас своими челюстями и треплет, а потом, усмирённый гигантским невидимым хозяином, выплюнул нас прямо в небо, прочь от Земли. Чувство волшебства, победы, мечты.

А ещё есть ощущение, что огромный грузовик на максимальной скорости только что врезался нам в бок. Но это нормально, ожидаемо, нас предупреждали, что так будет. Я просто продолжал держать ухо востро, бегло прокручивал в голове свои таблицы и контрольные списки, не сводил глаз с кнопок и лампочек над моей головой, поглядывал на мониторы компьютеров на предмет сигналов о проблемах, пытался не моргать. Пусковая башня уже давно была позади, и мы с рёвом неслись вверх, вдавливаемые в свои кресла с нарастающей силой,
в то время как топливо нашей ракеты сгорало и она становилась легче. Спустя 45 секунд ракета преодолела скорость звука. Ещё через 30 мы летели выше и быстрее, чем «Конкорд»: достигли числа Маха, равного двум, и продолжали набирать обороты. Как в гоночном автомобиле, только во много раз круче.

Я в космосе, невесомый, и чтобы попасть сюда, потребовалось всего лишь 8 минут и 42 секунды. Ну, плюс несколько тысяч дней подготовки

Через две минуты после старта мы неслись со скоростью, примерно в шесть раз превышающей скорость звука, а когда отошла первая ступень ускорителя, рванули вверх с новой силой. Я был полностью сконцентрирован на контроле параметров, но краем глаза заметил, как изменился цвет неба от светло-голубого до тёмно-синего, а потом и чёрного.

Затем внезапно наступила тишина: мы достигли числа Маха 25, орбитальной скорости, двигатели постепенно затихли, и я заметил, как несколько частичек пыли медленно поплыли вверх. Вверх. Я на несколько секунд отвлёкся от своих контрольных списков и смотрел, как они парили в воздухе и потом замерли, вместо того чтобы грохнуться на пол. Я почувствовал себя маленьким ребёнком, волшебником, самым счастливым человеком. Я в космосе, невесомый, и чтобы попасть сюда, потребовалось всего лишь 8 минут и 42 секунды. Ну, плюс несколько тысяч дней подготовки.

Подготовка

Иногда, когда люди узнают, что я астронавт, они спрашивают: «А чем ты занимаешься, когда не летаешь в космос?» У них сложилось впечатление, что между запусками мы большей частью проводим время в комнатах ожидания в Хьюстоне и переводим дыхание перед следующим стартом. Обычно об астронавтах слышно тогда, когда они уже в космосе или собираются туда отправиться, поэтому такое впечатление не лишено оснований. Мне всегда кажется, что я разочаровываю людей, когда рассказываю им правду: почти всю свою трудовую жизнь мы проводим в тренировках на Земле.

В разные годы мне пришлось исполнять множество ролей, начиная от члена различных комиссий и заканчивая главой центра управления Международной космической станцией в Хьюстоне. Самая длительная работа в наземных службах, которой мне пришлось заниматься и на которой я, как мне кажется, принес много пользы, - оператора связи - сотрудника наземной космической службы, ведущего из центра управления полётами переговоры с космонавтами на орбите. Оператор связи выступает основным каналом информации между центром управления и астронавтами на орбите, и его работа - это нескончаемое испытание, похожее на кроссворд, который разрастается с той же скоростью, с которой вы его заполняете.

Когда в апреле 2011 года я снова полетел в космос в составе миссии STS-100, я уже гораздо полнее представлял себе всю сложную мозаику космического полёта, а не только свою маленькую роль в ней. Не буду обманывать, что не обрадовался бы шансу отправиться в космос раньше (понятно, что американские астронавты имели приоритет при распределении полётов шаттлов, ведь эти космические корабли производились в США и принадлежали американскому государству).

Открытый космос

Выйти в открытый космос - это почти как вскарабкаться на гору, поднять штангу, починить маленькую машинку и исполнить замысловатое балетное па,
и всё это одновременно, будучи при этом упакованным в громоздкий скафандр, который обдирает пальцы и ключицы. При нулевой гравитации многие простые задачи становятся невероятно трудными. Даже просто провернуть гаечный ключ, чтобы закрутить болт, может оказаться так же сложно, как поменять колесо на автомобиле, стоя на коньках с вратарскими перчатками на руках.

Выйти в открытый космос - это почти как вскарабкаться на гору, поднять штангу, починить маленькую машинку и исполнить замысловатое балетное па, и всё это одновременно

Поэтому каждый выход в открытый космос становится плодом многолетних чётко скоординированных усилий сотен людей и незаметного упорного труда, затраченного для того, чтобы убедиться, что предусмотрены все детали и случайности исключены. Сверхпланирование здесь необходимо, поскольку работа за бортом корабля всегда опасна. Вы рискуете, находясь в вакууме, который совершенно несовместим с жизнью. Если случится неприятность, вы не сможете просто умчаться обратно на корабль.

Я буквально годами практиковался работе в невесомости в гидролаборатории Neutral Buoyancy Lab, которая представляет собой по существу огромный бассейн в Космическом центре Джонсона. Опыт, полученный мной в первом космическом полёте и во время работы в Центре управления полётами, научил меня, как лучше расставлять приоритеты, как определить, что по-настоящему важно, а что просто было бы неплохо знать. Что означает оказаться за пределами МКС, как перемещаться около станции так, чтобы ничего не сломать, как проводить ремонт и настройку оборудования в реальном времени - это те главные вещи, которые мне необходимо было понять. На тренировках в бассейне я должен был отработать до автоматизма каждый свой шаг и каждое действие. Такой была моя задача.

Россия

В 2001 году я стал директором по операциям НАСА в России. В те времена большинство американских астронавтов не жаждало получить такую работу. Одних смущали былые противоречия и напряжённость между двумя странами, другие были не в восторге от того, что придётся столкнуться с чужой культурой (где даже алфавит абсолютно другой), лютыми зимами и отсутствием современных устройств, делающих жизнь комфортнее, таких как посудомоечные машины или сушилки для одежды. А вот для канадца, который успешно адаптировался к медлительности техасской речи и влажности
северной части Мексиканского залива, возможность несколько лет пожить в ещё одной зарубежной стране представлялась весьма захватывающей, так что я был счастлив получить это назначение. Я хотел извлечь максимальную пользу из проведённого там времени, поэтому мы с Хелен пошли на дополнительные курсы русского языка (трое наших детей в это время учились в канадских пансионах и университетах). Хелен перешла на удалённую работу в Хьюстоне, поэтому могла проводить почти каждый месяц со мной в Звёздном городке - учебном центре для космонавтов, расположенном примерно в часе езды от Москвы. В Звёздном НАСА построило для американцев несколько индивидуальных таунхаусов, и мы могли переехать в один из них. Но вместо этого мы поселились в обычном российском многоквартирном доме, решив, что таким образом у нас будет больше возможностей узнать страну и её людей.

Пока мы с Володей смотрели футбол, мы изрезали 70 килограммов мяса, извели по мешку лука и помидоров на салаты и выпили всё, что было в доме

Так и случилось. Нам приходилось много говорить по-русски. Мы с соседями устраивали отличные вечеринки с музыкой, танцами и совместным приготовлением шашлыка - очень вкусным русским вариантом барбекю. Помню, как один из местных водителей, Володя, решил посвятить меня в мистический процесс выбора, нарезки и приготовления мяса для шашлыка. На это ушло полдня, а потом ещё два дня мне потребовалось, чтобы прийти в себя. Водкой мы благословляли мясо, молдавским коньяком поднимали тост за всю
родословную свиньи, потягивали русское пиво, пока нарезали не до конца размороженную свинину на кусочки, красное вино вливали в маринад и в самих себя, и к концу дня мы произносили эмоциональные речи о красоте сырого мяса и мужских дружеских узах. Пока мы с Володей смотрели футбол на зернистом 10-дюймовом телеэкране, мы изрезали 70 килограммов мяса, извели по мешку лука и помидоров на салаты, в которые добавили несколько пучков разных измельчённых трав и приправ, и выпили всё, что было в доме. К концу вечера были готовы пять переполненных вёдер с нарезанной свининой, которую
полагалось пожарить на следующий день на огне. Мы стали почти одной семьёй (что оказалось очень кстати, ведь я забыл у Володи дома все свои вещи: пальто, шапку, камеру и ключи). И ещё я остался горд собой, потому что в автобусе, который отвозил меня домой, я смог сдержаться, и меня не вырвало. Ну а лучший, испытанный временем рецепт приготовления шашлыка, которому мы так тщательно следовали, так и остался для меня секретом, потому как я совершенно не помню, что и как именно мы делали.

Навыки

Многие из освоенных мною методик были довольно простыми, но при этом неожиданными и алогичными, в некоторых случаях похожими на остроумный афоризм, перевёрнутый с ног на голову. Астронавтов учат, что лучший способ снизить стресс - это беспокоиться о мелочах. Нас приучают смотреть на всё с худшей стороны и представлять себе самое плохое, что только может произойти. На самом деле при тренировке на симуляторах самый частый вопрос, который мы учимся задавать самим себе, звучит так: «Ну что ж, и какая будет следующая причина, по которой я могу погибнуть?» Ещё мы узнаём, что действовать как астронавт означает, кроме прочего, помогать семьям друг друга во время старта: привозить им еду, выполнять их поручения, держать дамские сумочки и бегать за салфетками. Конечно, преимущественно мы изучаем сложные технические вещи, но некоторые из них оказываются удивительно земными. Каждый астронавт сможет починить засорившийся туалет - нам постоянно приходится делать это в космосе. И каждый из нас умеет тщательно и дотошно упаковать вещи - нас этому научил «Союз», где все до одного предметы багажа должны быть строго определённым образом закреплены, иначе нарушится развесовка и балансировка корабля.

Страх

У людей сложилось представление, что, должно быть, очень страшно находиться в ракете с ревущими и изрыгающими пламя двигателями. Конечно, если вас
выдернут с улицы, затолкают в ракету и скажут, что до старта осталось четыре минуты, и так, между прочим, предупредят, что одно ваше неверное движение погубит и вас, и всех остальных - да, будет очень страшно. Но меня-то годами готовили, многочисленные группы экспертов помогали мне продумать,
как справиться почти с любой мыслимой ситуацией, которая могла произойти между взлётом и посадкой, поэтому мне не страшно. Как и любой астронавт, я участвовал в настолько большом числе очень реалистичных имитаций космического полёта, что, когда, в конце концов, двигатели запустились и заревели по-настоящему, моим главным чувством стал вовсе не страх. Я испытал облегчение - наконец-то.

Я всё ещё боюсь стоять на краю пропасти. Однако в самолёте или
в космическом корабле я уверен,
что не упаду вниз

По моему опыту, страх возникает тогда, когда не знаешь, чего ждать, и сомневаешься, что можешь контролировать происходящее. Если понимаешь, чего опасаться, то уже не чувствуешь себя беспомощным и боишься гораздо меньше. А вот когда информации не хватает, всё кажется опасным. Мне очень хорошо знакомо это ощущение, ведь я боюсь высоты. Когда я стою на краю обрыва или смотрю вниз с балкона высотного дома, у меня начинается бурление в желудке, ладони потеют, а ноги отказываются идти вопреки растущей панике, которая требует, чтобы я вернулся в безопасное место немедленно. Тем не менее эта физиологическая реакция меня нисколько не беспокоит. Думаю, каждому следует бояться высоты. Это всего лишь здравое чувство самосохранения, так же как боязнь питонов или бешеных быков.

Но я признаю, что для астронавта или лётчика боязнь высоты как-то не уместна и даже нелепа. Как я буду работать, если даже подъём на высоту вызывает во мне первобытный страх? А ответ прост: я научился не обращать на свой страх
внимания. Я всё ещё боюсь стоять на краю пропасти. Однако в самолёте или в космическом корабле я уверен, что не упаду вниз, хотя знаю, что нахожусь на большой высоте. Крылья, конструкция летательного аппарата, двигатели, скорость - всё это удерживает меня на высоте точно так же, как земная поверхность держит внизу на Земле. Знание и опыт позволяют мне чувствовать себя относительно комфортно на высоте.

Книга предоставлена издательством «Альпина паблишер»

Кому не интересно узнать, как устроены жилые модули МКС, как в космосе чистят зубы, как едят, спят и ходят в туалет? Чему обучают космонавтов перед полетом и чем руководствуются при наборе команды? Какие навыки необходимы на орбите и почему они полезны в повседневной жизни на Земле? Крис Хэдфилд провел в космосе почти 4000 часов и считается одним из самых опытных и популярных астронавтов в мире. Его знания о космических полетах и умение рассказать о них интересно и увлекательно уникальны. Однако эта книга не только о том, что представляют собой полет в космос и жизнь на орбите.

Это история человека, который мечтал о космосе с девяти лет - и смог реализовать свою мечту, хотя, казалось бы, шансов на это не было никаких. Это настоящий учебник жизни для тех, у кого есть мечта и стремление ее реализовать.

Мне не была предначертана судьба астронавта. Астронавтом я должен был сделать себя сам.
Не важно, насколько ситуация плоха, вы всегда сможете сделать ее еще хуже.
Квадратный астронавт, круглый люк. В этом вся история моей жизни. Вечное стремление разгадать, как добраться туда, куда я хочу, когда войти через дверь невозможно.
От того, как я проживу каждый свой день, на какие дела я потрачу время, будет зависеть, каким человеком я стану.
Совсем не нужно быть супергероем. Умение сопереживать и хорошее чувство юмора зачастую оказываются важнее.
Астронавтов учат, что лучший способ снизить стресс — это беспокоиться о мелочах. Нас приучают смотреть на все с худшей стороны и представлять себе самое плохое, что только может произойти. На самом деле при тренировке на стимуляторах самый частый вопрос, который мы учимся задавать самим себе, звучит так: «Ну что ж, и какая будет следующая причина, по которой я могу погибнуть?»

Астронавт Крис Хэдфилд - первый в истории канадец - командир МКС, ставший звездой интернета благодаря кавер-версии песни Дэвида Боуи «Space Oddity» и снятому прямо на станции клипу , - предстает на страницах своей книги именно таким, каким, вероятно, советская идеологическая машина хотела видеть пионеров, мечтающих стать космонавтами: способным, прилежным, дисциплинированным, скромным, спортивным, ставящим интересы коллектива выше собственных (Хэдфилд называет это «экспедиционной моделью поведения») да еще и примерным семьянином и большим другом России в придачу. Хэдфилд искренне хочет убедить читателя, что летать в космос - круто, но доказывает, что астронавты - это не супергерои (такие со всеми перессорятся в самый ответственный момент), а скромные и прилежные работяги, большая часть жизни которых проходит в напряженных, но незаметных трудах. За свою 21-летнюю карьеру Хэдфилд был в космосе трижды, причем продолжительным был лишь его последний полет. Все остальные годы своей работы он занимался разными, иногда весьма неожиданными вещами на Земле.

Из чего состоит жизнь астронавта

Постоянное обучение

Счастливчики, прошедшие зубодробительный отбор и ставшие астронавтами, не почивают на лаврах, так как попадают в самый низ «космической пирамиды». Даже усердно готовившиеся не знают о своей новой профессии почти ничего, так как ей не учат. Из-за этого чуть ли не основное содержание работы астронавта сводится к постоянному обучению в течение всей карьеры. Человек, которого отправят в космос, должен держать в голове колоссальные объемы информации и быть готовым в критической ситуации извлечь из памяти нужные сведения в течение пары секунд. Стереотип о крутых парнях разрушается: на самом деле астронавты - это вечные студенты-очкарики, которые даже в выходные не вылезают из учебников.

Подробнейшие инструкции по всему на свете

Характерная черта работы космических агентств - гигантское количество подробнейших инструкций, которые касаются самых мелких аспектов полета. Любые действия астронавта, от запуска двигателей до общения с прессой, продумываются, фиксируются и моделируются - постоянные тренировки любых связанных с полетом процессов прямо вытекают из предыдущего пункта. Смысл в том, что в НАСА стараются исключить любую импровизацию: как бы ни развивались события, астронавт должен знать, что предписано делать в такой ситуации, и четко выполнять инструкции. А для этого все их надо знать назубок.

Моделирование смерти

Так как абсолютно любая возможная ситуация в полете заранее многократно моделируется на Земле, важное место в тренировках занимает так называемое «моделирование непредвиденных обстоятельств» - так политкорректно называют смерть астронавта. В присутствии самого «мертвеца» проговаривается все: как поступить с трупом, как быстро он будет разлагаться на МКС, как отбиться от журналистов и как сообщить о трагедии жене астронавта. Жена потенциального погибшего обычно тоже присутствует на такой тренировке для пущего реализма.

Тренинги по выживанию

Чтобы «непредвиденные обстоятельства» все же не наступили, астронавты помимо досконального изучения работы в космосе регулярно проходят так называемые тренинги по выживанию - высокогорные экспедиции, арктические переходы, глубоководные погружения. Будущих представителей Земли в космосе учат выживанию и командной работе в самых экстремальных условиях, вырабатывая навыки, которые могут пригодиться, если в подробнейших инструкциях все же что-то не будет учтено.

Многозадачность на Земле и в космосе

И все же непосредственная подготовка к запуску составляет далеко не всю работу астронавта. Принцип НАСА состоит в том, что карьеры там идут не по восходящей: проснувшийся медийной звездой после успешного полета астронавт по завершении экспедиции может стать простым инструктором, сотрудником одного из исследовательских отделов или в лучшем случае дублером нового экипажа. Но лет через пять у него снова появится шанс вернуться на стартовую площадку. Хэдфилд за свою карьеру был и инженером, и оператором связи (человек, который непосредственно разговаривает с экипажем МКС с Земли), и представителем НАСА в России. Такая многозадачность лишний раз тренирует навыки командной работы и уберегает от звездной болезни. Что-то подобное происходит и в космосе - однажды Крис одновременно выполнял две важнейшие операции: экстренно помогал открывать люк для выхода своих российских коллег в открытый космос и чинил при этом прохудившийся туалет.

Сопровождение семей

Когда экипаж отправляется на орбиту, другие астронавты назначаются сопровождающими семей тех, кто улетел далеко от Земли. Это значит, что они выполняют, по сути, обязанности персональных помощников жен, детей и других родственников, приехавших попрощаться, - от заказа для них авиабилетов до обеспечения нужной температуры в гостиничных номерах. Время перед стартом, которое астронавт проводит в сосредоточенной подготовке, для его семьи обычно оказывается ужасно суматошным: попробуйте вывезти пару десятков американских родственников в зимний Казахстан. Семейный помощник опекает и помогает в быту семье своего коллеги, пока тот не вернется с орбиты, и однажды, возможно, они поменяются ролями.

Пара клизм перед стартом

Не меньше недели перед запуском астронавты живут в условиях карантина - их охраняют, они не могут ни с кем видеться, а с родными и прессой общаются через толстое стекло. Это делается, чтобы защитить их от любых возможных инфекций. Строгая диета не избавляет космонавтов от нескольких клизм перед стартом, ну а окончательно автор развенчивает образ супергероев сообщением, что в полет они отправляются в памперсах: в течение многих часов у них не будет никакой возможности покинуть свои кресла.

Причуды и традиции Байконура

После того как в 2011 году была завершена американская программа Space Shuttle, единственной возможностью попасть на МКС остались российские «Союзы», отправляющиеся с Байконура. Поездка в Казахстан для североамериканцев и их семей становится особым приключением. Хэдфилд описывает, как отторжение холодной и неприветливой степи сменяется восторгом от хороших условий (комфортнее, чем на мысе Канаверал), вечеринок с ведрами водки и танцами на столах (конечно, для родственников, а не для самих астронавтов), объясняет, что пельмени - это русская разновидность равиоли, шашлык - барбекю, а творог - домашнего сыра, и отмечает многочисленные и странные для американцев традиции: выпить глоток ракетного топлива с конструкторами корабля, посмотреть «Белое солнце пустыни» («русский фильм, главный герой которого чем-то напоминает Лоуренса Аравийского») накануне вылета, не смотреть на корабль в вертикальном положении до дня запуска, присесть на дорожку, встать под благословение священника, получить пинок под зад от высокопоставленного чиновника и помочиться на заднее правое колесо автобуса, подвозящего космонавтов к ракете, - по легенде, так сделал в 1961 году Юрий Гагарин.

Работа на орбите

МКС состоит из четырех основных модулей - российского, американского, европейского и японского. Полный экипаж станции состоит из 6 человек, иногда там остаются лишь трое - когда одни уже улетели, а сменщики еще не прибыли. Представители разных стран работают в своих отсеках и могут не встречаться пару-тройку дней, хотя, конечно, все трудные задачи решаются сообща, да и свободное время космонавты и астронавты предпочитают проводить вместе. Работа состоит из многочисленных научных экспериментов, многие из которых длятся годами, и постоянного ухода за станцией. Иногда приходится работать в открытом космосе - случается это нечасто, но на подготовку уходит много дней. Каждый экипаж из трех человек проводит на МКС несколько месяцев.

Быт на орбите

Из-за невесомости любое действие на орбите отличается от земного. Например, на МКС не принимают душ, так как капли неизбежно разлетелись бы во все стороны, а лишь обтираются влажными тряпками. Любое действие с мелкими отходами, включая поход (точнее, полет) в туалет, приходится делать со включенным пылесосом в руке. Стены станции изнутри обиты ворсистой частью липучки, а предметы - крючковатой, чтобы их можно было прикрепить к стене, и это единственный способ удержать что-то на месте. Правда, астронавтам все равно приходится регулярно чистить стены от варенья, которое улетает с тостов, и другого мусора. Так как в невесомости требуется гораздо меньше мышечных усилий, для поддержания формы на МКС есть спортивные тренажеры. Сейчас на станции имеются персональные ноутбуки и быстрый интернет - Хэдфилд выкладывал видео на ютьюбе, смотрел матчи «Торонто Мейпл Ливс» и говорил с родными прямо из космоса. Спят астронавты в спальных мешках, прикрепленных к стене, как бабочки в коконах, но подушки и матрасы не требуются: во сне на МКС люди продолжают точно так же парить в воздухе.

Издательство Альпина нон-фикшн, Москва, 2015