Сценарий к 125 летию цветаевой. О жизни и творчестве м. Цветаевой - - сценарии сценарии
Антонина Журавель: Кто создан из камня, кто создан из глины,-
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело – измена, мне имя – Марина,
Я – бренная пена морская.
Кто создан из глины, кто создан из плоти –
Тем гроб и нагробные плиты…
– В купели морской крещена – и в полете
Своем – непрестанно разбита!
Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети
Пробьется мое своеволье.
Меня – видишь кудри беспутные эти?-
Земною не сделаешь солью.
Дробясь о гранитные ваши колена,
Я с каждой волной – воскресаю!
Да здравствует пена – веселая пена –
Высокая пена морская!
120 лет назад, 26 сентября (8 октября) 1892, в Москве, родилась Марина Ивановна Цветаева – поэт
(именно так она хотела, чтобы ее называли), прозаик, переводчик, один из крупнейших русских поэтов XX века.
На экране – фотографии М.Цветаевой.
Ведущая:
Литературно-художественную композицию, посвященную юбилею поэта, мы решили назвать «Моя Цветаева». Каждый из участников представит одну из граней творчества – то, что показалось ему наиболее близким и актуальным, что отозвалось в душе. Но это не просто литературный вечер, но еще и вечер-конкурс, который определит лучших исполнителей произведений Марины Цветаевой в номинациях «декламация», «вокал», «театральная миниатюра». Нам хотелось бы представить членов жюри конкурса.
Ведущий:
1. Астахова Вера Павловна – исследователь жизни и творчества М.И. Цветаевой, создатель Запорожского домашнего Музея Марины Цветаевой, хранительница Цветаевского огня, модератор сайта «Музей Марины Цветаевой».
Ведущая:
2. Тонких Ирина Юрьевна – кандидат филологических наук, доцент кафедры журналистики ЗНТУ, автор диссертации и научных статей, посвященных творчеству поэта
.
Ведущий:
3. Павленко Ирина Яковлевна – доктор филологических наук, профессор, заведующая кафедрой русской филологии ЗНУ.
Ведущая:
4. Петрик Татьяна Дмитриевна – преподаватель сценической речи кафедры актерского мастерства ЗНУ.
Ведущий:
5. Лазутин Александр Николаевич – гл. редактор Запорожского книжного издательства «Дикое поле», филолог.
Ведущая:
Поприветствуем наше жюри!
Ведущий:
Просим зал активно поддерживать наших участников!
Ведущая:
Наш вечер – является частью трехдневного фестиваля, посвященного памяти Марины Цветаевой. О программе фестиваля расскажет один из организаторов Цветаевского фестиваля, Александр Николаевич
Лазутин
Выступление ЛАЗУТИНА
Ведущий:
Слово для приветствия участникам фестиваля предоставляется ……… Выступление Темной или Павленко
Егорова Люда. ЗНУ. 096-78-47-658
Идешь на меня похожий,
Глаза устремляя вниз,
Я их опускала тоже!
Прохожий остановись!
Прочти - слепоты куриной
И маков набрав букет, -
Что звали меня Мариной,
И сколько мне было лет.
Не думай, что здесь - могила,
Что я появлюсь, грозя…
Я слишком сама любила
Смеяться когда нельзя!
И кровь приливала к коже,
И кудри мои вились…
Я тоже была, прохожий!
Прохожий, остановись!
Сорви себе стебель дикий
И ягоду ему вслед, -
Кладбищенской земляники
Крупнее и слаще нет.
Но только не стой угрюмо,
Главу опустив на грудь.
Легко обо мне подумай,
Легко обо мне забудь.
Как луч тебя освещает!
Ты весь в золотой пыли…
И пусть тебя не смущает
Ведущий:
Итак, 26 сентября 1892 года в семье профессора Ивана Владимировича Цветаева, известного искусствоведа и филолога, создателя Музея изобразительных искусств им. Пушкина и Марии Мейн, одарённой пианистки, ученицы Рубинштейна, родилась дочь Марина.
Ведущая:
В эссе «Мать и музыка» Цветаева позже напишет: «Когда вместо желанного, предрешенного, почти приказанного сына Александра родилась только всего я, мать, самолюбиво проглотив вздох, сказала: «По крайней мере, будет музыкантша».
Мать не воспитывала - испытывала: силу сопротивления, - подастся ли грудная клетка? Нет, не подалась, а так раздалась, что потом – теперь – уже ничем не накормишь, не наполнишь. Мать поила нас из вскрытой жилы Лирики, как и мы потом, беспощадно вскрыв свою, пытались поить своих детей кровью собственной тоски. Их
счастье - что не удалось, наше
- что удалось! После такой матери мне оставалось только одно: стать поэтом».
Таран Анна:
МАМЕ
В старом вальсе штраусовском впервые
Мы услышали твой тихий зов,
С той поры нам чужды все живые
И отраден беглый бой часов.
Мы, как ты, приветствуем закаты,
Упиваясь близостью конца.
Все, чем в лучший вечер мы богаты,
Нам тобою вложено в сердца.
К детским снам клонясь неутомимо,
(Без тебя лишь месяц в них глядел!)
Ты вела своих малюток мимо
Горькой жизни помыслов и дел.
С ранних лет нам близок, кто печален,
Скучен смех и чужд домашний кров…
Наш корабль не в добрый миг отчален
И плывет по воле всех ветров!
Все бледней лазурный остров - детство,
Мы одни на палубе стоим.
Видно грусть оставила в наследство
Ты, о мама, девочкам своим!
(слайды с изображением родителей М.Цветаевой)
Ведущий:
Начиная с «Юношеских стихов», молодая Цветаева стремится воплотить в слове чуть не каждый порыв своего сердца. Она спешит закрепит его в поэтических строчках, даже если этот порыв – прихоть дня и минуты – и назавтра от него не останется и следа.
Самурина Марина
Вы дитя и Вам нужны игрушки,
Потому я и боюсь ловушки,
Потому и сдержан мой привет.
Безнадежно-взрослый Вы? О, нет!
Вы дитя, а дети так жестоки:
С бедной куклы рвут, шутя, парик,
Вечно лгут и дразнят каждый миг,
В детях рай, но в детях все пороки, –
Потому надменны эти строки.
Кто из них доволен дележом?
Кто из них не плачет после елки?
Их слова неумолимо-колки,
В них огонь, зажженный мятежом.
Кто из них доволен дележом?
Есть, о да, иные дети - тайны,
Темный мир глядит из темных глаз.
Но они отшельники меж нас,
Их шаги по улицам случайны.
Вы - дитя. Но все ли дети - тайны?!
Белокопытова Катя:
Я люблю такие игры,
Где надменны все и злы.
Чтоб врагами были тигры
И орлы!
Чтобы пел надменный голос:
“Гибель здесь, а там тюрьма!”
Чтобы ночь со мной боролась,
Ночь сама!
Я несусь,- за мною пасти,
Я смеюсь – в руках аркан…
Чтобы рвал меня на части
Ураган!
Чтобы все враги – герои!
Чтоб войной кончался пир!
Чтобы в мире было двое:
Я и мир!
Ведущий:
Детство, юность и молодость Цветаевой прошли в Москве и Тарусе. Начальное образование Марина получила в частной женской гимназии. В 1902 году она поступила в Московский университет, где проучилось до 1905 года.
В 1908 году, в возрасте 16 лет, Цветаева совершила самостоятельную поездку в Париж, где прослушала краткий курс истории старофранцузской литературы в Сорбонне. Тогда же Марина Ивановна
начала печататься, а через два года, в 18 лет, втайне от семьи выпустила свой первый стихотворный сборник под названием «Вечерний альбом
».
Николай Гумилёв
в своих «Письмах о русской поэзии» отмечал: «Марина Цветаева внутренне талантлива, внутренне своеобразна, здесь инстинктивно угаданы все главнейшие законы поэзии… Первая книга Марины Цветаевой «Вечерний альбом» заставила поверить в нее, и может быть, больше всего – своей неподдельной детскостью, так мило-наивно не осознающей своего отличия от зрелости».
В обзоре новых поэтических сборников, в который попал и «Вечерний альбом» Цветаевой, Валерий Брюсов
так его охарактеризовал: «Стихи Марины Цветаевой всегда отправляются от какого-нибудь реального факта, от чего-нибудь действительно пережитого. Не боясь вводить в поэзию повседневность, она берет непосредственно черты жизни, и это придает ее стихам жуткую интимность. Когда читаешь ее книгу, минутами становится неловко, словно заглянул нескромно через полузакрытое окно в чужую квартиру и подсмотрел сцену, видеть которую не должны бы посторонние. …непосредственность, привлекательная в более удачных пьесах, переходит на многих страницах толстого сборника в какую-то «домашность». Получаются уже не поэтические создания (плохие или хорошие, другой вопрос), но просто страницы личного дневника, и притом страницы довольно пресные».
Ведущая:
На поучающий отзыв Брюсова о «Вечернем альбоме» Марина ответила ему:
«Улыбнись в мое окно,
Иль к шутам меня причисли,
Не изменишь все равно!
«Острых чувств» и «нужных мыслей»
Мне от Бога не дано.
Нужно петь, что все темно,
Что над миром сны нависли…
– Так теперь заведено, –
Этих чувств и этих мыслей
Мне от Бога не дано!
»
Ведущий:
Одной из первых литературных реакций на его публикацию стало стихотворение Максимилиана Волошина.
Евгений (театральный факультет, 2 курс):
(на экране – фото М.Волошина)
Марине Цветаевой
К Вам душа так радостно влекома!
О, какая веет благодать
От страниц “Вечернего альбома”!
(Почему “альбом”, а не “тетрадь”?)
Ваша книга — это весть “оттуда”,
Утренняя благостная весть.
Я давно уж не приемлю чуда,
Но как сладко слышать: “Чудо — есть!”
Большую роль в жизни Марины(по-итальянски marina от латинского marinus - морской)
Жанр изобразительного искусства, изображающий морской вид, а также сцену морского сражения или иные события, происходящие на море. Является разновидностью пейзажа. Марина воплощает морскую стихию в том или ином ее…
Подробнее >>Словарь >> Цветаевой сыграла и дружба с Волошиным. Ему она посвятила следующие строки:
Вика Теодорова (вокал):
Хочу у зеркала, где муть
И сон туманящий,
Я выпытать - куда Вам путь
И где пристанище.
Я вижу: мачта корабля,
И Вы - на палубе…
Вы - в дыме поезда… Поля
В вечерней жалобе -
Вечерние поля в росе,
Над ними - вороны…
Благословляю Вас на все
Четыре стороны!
ВЫХОДЯТ ВЕДУЩИЕ.
Ведущая:
Зимой 1910-1911 гг. М.Волошин пригласил Марину Цветаеву и ее сестру Анастасию провести лето 1911г. в восточном Крыму, в Коктебеле, где жил он сам.
Они встретились 5 мая 1911 г. на пустынном, усеянном мелкой галькой коктебельском берегу. Она собирала камешки, он стал помогать ей - красивый грустной и кроткой красотой юноша, с поразительными, огромными, в пол-лица, глазами. Заглянув в них и прочтя все наперед, Марина загадала: если он найдет и подарит мне сердолик, я выйду за него замуж! Конечно, сердолик этот он нашел тотчас же, на ощупь, ибо не отрывал своих серых глаз от ее зеленых, - и вложил ей его в ладонь, розовый, изнутри освещенный, крупный камень, который она хранила всю жизнь.
В Сергее Эфроне, который был моложе ее на год, Цветаева увидела воплощенный идеал благородства, рыцарства и вместе с тем беззащитность. Любовь к Эфрону была для нее и преклонением, и духовным союзом, и почти материнской заботой. Она его боготворила. В январе 1912 г. Сергей и Марина обвенчались. Всю жизнь они оставались вместе и всю жизнь Цветаева посвящала мужу стихи.
Виктория Теодорова (вокал):
Писала я на аспидной доске,
И на листочках вееров поблеклых,
И на речном, и на морском песке,
Коньками по льду, и кольцом на стеклах, –
И на стволах, которым сотни зим,
И, наконец, – чтоб всем было известно! –
Что ты любим! любим! любим! любим! –
Расписывалась – радугой небесной.
Как я хотела, чтобы каждый цвел
В веках со мной! под пальцами моими!
И как потом, склонивши лоб на стол,
Крест-накрест перечеркивала – имя…
Но ты, в руке продажного писца
Зажатое! ты, что мне сердце жалишь!
Непроданное мной! внутри кольца!
Ты – уцелеешь на скрижалях.
Танец Анастасии Шапаренко.
Ведущая:
До революции Марина Цветаева выпустила ещё две книги: “Волшебный фонарь” (1912) и поэму “Чародей” (1914). Ей удалось сохранить и развить свой талант, создав оригинальные, точные по форме и мысли произведения, одно из которых можно назвать провидческим.
Диана Рамазанова:
Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я – поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет,
Ворвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам,
Моим стихам о юности и смерти,
– Нечитанным стихам! –
Разбросанным в пыли по магазинам
(Где их никто не брал и не берет!),
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед.
Ведущий:
Стихи М.Цветаевой мелодичны, задушевны, чарующи, музыкальны. К ним обращаются композиторы, и тогда они превращаются в удивительные по красоте романсы.
Швец Анастасия (ЗНТУ): вокал, Илич Стефана (ЗНТУ): танец. ВОЗМОЖНО, УБИРАЕМ
Мне нравится, что Вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не Вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Мне нравится, что можно быть смешной
Распущенной-и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись рукавами.
Спасибо Вам и сердцем и рукой
За то, что Вы меня - не зная сами! -
Так любите: за мой ночной покой,
За редкость встреч закатными часами,
За наши не-гулянья под луной,
За солнце не у нас на головами,
За то, что Вы больны - увы! - не мной,
За то, что я больна - увы! - не Вами.
Севериненко Лена:
Тема любви занимает важное место в творчестве Марины Цветаевой. Вот – один из ее шедевров. Даже не верится, что стихотворение было написано 96
лет назад…
Вот опять окно,
Где опять не спят.
Может – пьют вино,
Может – так сидят.
Или просто – рук
Не разнимут двое.
В каждом доме, друг,
Есть окно такое.
Не от свеч, от ламп темнота зажглась:
От бессонных глаз!
Крик разлук и встреч –
Ты, окно в ночи!
Может – сотни свеч,
Может – три свечи…
Нет и нет уму
Моему покоя.
И в моем дому
Завелось такое.
Помолись, дружок, за бессонный дом,
За окно с огнем!
1916
Шерстякова Ксения:
В эссе «Мой Пушкин» Цветаева вспоминала о своем детском восприятии «Евгения Онегина»: «
Я не в Онегина влюбилась, а в Онегина и Татьяну (и, может быть, в Татьяну немножко больше), в них обоих вместе, в любовь. И ни одной своей вещи я потом не писала, не влюбившись одновременно в двух (в нее - немножко больше), не в них двух, а в их любовь. В любовь.
Скамейка, на которой они не сидели, оказалась предопределяющей. Я ни тогда, ни потом, никогда не любила, когда целовались, всегда - когда расставались. Никогда - когда садились, всегда - когда расходились. Моя первая любовная сцена была нелюбовная: он не любил (это я поняла), потому и не сел, любила она, потому и встала, они ни минуты не были вместе, ничего вместе не делали, делали совершенно обратное: он говорил, она молчала, он не любил, она любила, он ушел, она осталась, так что если поднять занавес - она одна стоит, а может быть, опять сидит, потому что стояла она только потому, что он стоял, а потом рухнула и так будет сидеть вечно. Татьяна на этой скамейке сидит вечно.
Эта первая моя любовная сцена предопределила все мои последующие, всю страсть во мне несчастной, невзаимной, невозможной любви. Я с той самой минуты не захотела быть счастливой и этим себя на нелюбовь - обрекла».
Пасевин Елена:
КРОМЕ ЛЮБВИ
Не любила, но плакала. Нет, не любила, но все же
Лишь тебе указала в тени обожаемый лик.
Было все в нашем сне на любовь не похоже:
Ни причин, ни улик.
Только нам этот образ кивнул из вечернего зала,
Только мы – ты и я – принесли ему жалобный стих.
Обожания нить нас сильнее связала,
Чем влюбленность – других.
Но порыв миновал, и приблизился ласково кто-то,
Кто молиться не мог, но любил. Осуждать не спеши
Ты мне памятен будешь, как самая нежная нота
В пробужденьи души.
В этой грустной душе ты бродил, как в незапертом доме…
(В нашем доме, весною…) Забывшей меня не зови!
Все минуты свои я тобою наполнила, кроме
Самой грустной – любви.
Лысогор Таня, Кузьмович Костя
: «Я зову дождь», вокал:
Вот Вам розы — протянитесь на них.
Милый друг, унесший самое, самое
Дорогое из сокровищ земных.
Я обманута и я обокрадена, —
Нет на память ни письма, ни кольца!
Как мне памятна малейшая впадина
Удивленного — навеки — лица.
Как мне памятен просящий и пристальный
Взгляд — поближе приглашающий сесть,
И улыбка из великого Издали, —
Умирающего светская лесть…
Милый друг, ушедший в вечное плаванье,
— Свежий холмик меж других бугорков! —
Помолитесь обо мне в райской гавани,
Чтобы не было других моряков.
Ведущий:
М. Цветаева была знакома со многими выдающимися поэтами-современниками: Валерием Брюсовым, Владимиром Маяковским, Борисом Пастернаком, Анной Ахматовой. Многим из них она посвящала свои стихи.
Ведущая:
Особенной любовью проникнуты строки, посвящённые Александру Блоку. В одном из писем Цветаева писала: «Я в жизни пропустила большую встерчу с Блоком (встретились бы – не умер)». «После смерти Блока я встерчала его на всех московских ночных мостах, я знала, что он здесь бродит и – может быть – ждет, я была его самая большая любовь, хотя он меня и не знал, большая любовь, ему сужденная – и несбывшаяся».
Расыхина Вера
-0509606314:
Имя твое – птица в руке,
Имя твое – льдинка на языке,
Одно единственное движенье губ,
Имя твое – пять букв.
Мячик, пойманный на лету,
Серебряный бубенец во рту,
Камень, кинутый в тихий пруд,
Всхлипнет так, как тебя зовут.
В легком щелканье ночных копыт
Громкое имя твое гремит.
И назовет его нам в висок
Звонко щелкающий курок.
Имя твое – ах, нельзя! –
Имя твое – поцелуй в глаза,
В нежную стужу недвижных век,
Имя твое – поцелуй в снег.
Ключевой, ледяной, голубой глоток.
С именем твоим – сон глубок.
Ведущая:
В наши дни настойчиво муссируется и обрастает невероятными слухами история любви Марины Цветаевой и поэтессы Софьи ПарнОк. Ответы на все вопросы следовало бы искать в самом творчестве Цветаевой и в ее письмах, в одном из которых она писала
: «От Евы во мне ничего нет. А от Психеи – все». «Я ведь дух, душа, существо. Не женщина к вам писала и не женщина к вам пишет, то, что НАД
, то, с чем умру».
«Пол в жизни людей – катастрофа. «Божественная комедия» – пол? «Фауст» Гете – пол? Весь Сведенборг – пол? Пол это то, что должно быть переборото, плоть – это то, что я отрясаю. Основа творчества – дух. Дух – это не пол, вне пола».
«Я ненасытна на души».
Подруга
1: Бородина Лиза, ЗНТУ:
Всех героинь шекспировских трагедий
Я вижу в Вас.
Вас, юная трагическая леди,
Никто не спас!
Вы так устали повторять любовный
Речитатив!
Чугунный обод на руке бескровной –
Красноречив!
Я Вас люблю. – Как грозовая туча
Над Вами – грех –
За то, что Вы язвительны и жгучи
И лучше всех,
За то, что мы, что наши жизни – разны
Во тьме дорог,
За Ваши вдохновенные соблазны
И темный рок,
За то, что Вам, мой демон крутолобый,
Скажу прости,
За то, что Вас – хоть разорвись над гробом! –
Уж не спасти!
За эту дрожь, за то – что – неужели
Мне снится сон? –
За эту ироническую прелесть,
Что Вы – не он.
2: Ковтун Алиса, ЗНТУ:
Вам одеваться было лень,
И было лень вставать из кресел.
– А каждый Ваш грядущий день
Моим весельем был бы весел.
Особенно смущало Вас
Идти так поздно в ночь и холод.
– А каждый Ваш грядущий час
Моим весельем был бы молод.
Вы это сделали без зла,
Невинно и непоправимо.
– Я Вашей юностью была,
Которая проходит мимо.
Беркут Вика:
Танго под песню Земфиры «Я полюбила Вас, Марина Цветаева».
Ведущий: Революция 1917 г. застала Цветаеву в Москве, одну с двумя дочерьми, ничего не знающую о судьбе мужа-белогвардейца, который вынужден был покинуть город.
Мельниченко Лера, Березинец Яна, Фролова Полина, ЗНУ:
Театральный этюд «Москва 1917 года».
Березинец Яна:
«ОКТЯБРЬ В ВАГОНЕ (Записи тех дней)
Двое с половиной суток ни куска, ни глотка. (Горло сжато.) Солдаты приносят газеты - на розовой бумаге. Кремль и все памятники взорваны, 56-ой полк. Взорваны здания с юнкерами и офицерами, отказавшимися сдаться. 16 000 убитых. На следующей станции - уже 25000. Молчу. Курю. Спутники, один за другим, садятся в обратные поезда.
ПИСЬМО В ТЕТРАДКУ [
к мужу, белогвардейцу]
Если Вы живы, если мне суждено еще раз с Вами увидеться - слушайте: вчера, подъезжая к Харькову, прочла «Южный Край». 9000 убитых. Я не могу Вам рассказать этой ночи, потому что она не кончилась. Я боюсь писать Вам, как мне хочется, потому что расплачусь. Все это страшный сон. Стараюсь спать. Я не знаю, как Вам писать. Когда я Вам пишу. Вы - есть, раз я Вам пишу! А потом - ax! - 56 запасной полк. А главное, главное, главное - Вы, Вы сам. Вы с Вашим инстинктом самоистребления. Разве Вы можете сидеть дома? Если бы всё остались. Вы бы один пошли. Потому что Вы безупречны. Потому что Вы не можете, чтобы убивали других. Потому что Вы лев, отдающий львиную долю: жизнь - всем другим, зайцам и лисам. Потому что Вы беззаветны и самоохраной брезгуете, потому что «я» для Вас не важно, потому что я все это с первого часа знала!
Если Бог сделает это чудо - оставит Вас в живых, я буду ходить за Вами как собака».
АНДРЕЙ ШЕНЬЕ
Андрей Шенье взошел на эшафот.
А я живу - и это страшный грех.
Есть времена - железные - для всех.
И не певец, кто в порохе - поет.
И не отец, кто с сына у ворот
Дрожа срывает воинский доспех.
Есть времена, где солнце - смертный грех.
Не человек - кто в наши дни - живет.
17 апреля 1918
Ox, грибок ты мой, грибочек, белый груздь!
То шатаясь причитает в поле - Русь.
Помогите - на ногах нетверда!
Затуманила меня кровь-руда!
И справа и слева
Кровавые зевы,
И каждая рана:
Мама!
И только и это
И внятно мне, пьяной,
Из чрева - и в чрево:
Мама!
Все рядком лежат -
Не развесть межой.
Поглядеть: солдат.
Где свой, где чужой?
Белый был - красным стал:
Кровь обагрила.
Красным был - белый стал:
Смерть побелила.
Кто ты? - белый? - не пойму! - привстань!
Аль у красных пропадал? - Ря - азань.
И справа и слева
И сзади и прямо
И красный и белый:
Мама!
Без воли - без гнева -
Протяжно - упрямо -
До самого неба:
Мама!
Декабрь 1920
Березинец Яна, ЗНТУ:
«1918 г. Марина Цветаева в «розовой зале» на Поварской улице, где расположился Информационный отдел Народного комиссариата по делам национальностей. Зала – в бывшем особняке графа Соллогуба, особняке, известном всей Москве как «дом Ростовых», – то есть дом, описанный Львом Толстым в «Войне и мире». Это обстоятельство греет сердце Цветаевой, старающейся не вспоминать, что всего несколько недель назад отсюда выехала устрашающая революционная Че-Ка – «Чрезвычайка».
В октябре 1917 года в России бесповоротно кончилась одна эра и началась другая. Цветаева живет одна в Москве с двумя маленькими дочерьми; муж еще в конце 1917 г. уехал на юг, в Белую армию. В Комиссариате Цветаевой поручено страшное занятие: составлять архив газетных статей, подклеивая их на карточки и аннотируя. Справа и слева окруженная газетными вырезками, Цветаева неотступно поглощена своим делом. Заветная тетрадка всегда при ней, и именно тут бьется пульс ее жизни – той, которую она переживает по-настоящему, всерьез!». В 1918-1919 гг. Цветаева создает драматический цикл «Романтика» – шесть пьес о «галантном» 18 веке, о Фортуне, Казанове и герцоге Лозэне.
Мельниченко Лера,
ЗНТУ:
«Сегодня таяло…»
.
Ведущая:
Из писем Цветаевой Пастернаку:
«Я не люблю встреч в жизни – сшибаются лбами. Две глухие стены. ТАК не проникнешь. Встреча должна быть аркой, еще лучше – радугой, где под каждым концом – клад. Чем дальше основы арки, тем выше арка. Для нужной нам высоты нам нужно отойти очень, очень очень далеко».
Мартовицкая Даша, ЗНТУ:
Рас-стояние: версты, мили…
Рас-стояние: версты, мили…
Нас рас-ставили, рас-садили,
Чтобы тихо себя вели
По двум разным концам земли.
Рас-стояние: версты, дали…
Нас расклеили, распаяли,
В две руки развели, распяв,
И не знали, что это – сплав
Вдохновений и сухожилий…
Не рассорили – рассорили,
Расслоили…
Стена да ров.
Расселили нас, как орлов-
Заговорщиков: версты, дали…
Не расстроили – растеряли.
По трущобам земных широт
Рассовали нас, как сирот.
Который уж, ну который – март?!
Разбили нас – как колоду карт!
Севериненко Лена:
Собирая любимых в путь,
Я им песни пою на память —
Чтобы приняли как — нибудь,
Что когда-то дарили сами.
Зеленеющею тропой
Довожу их до перекрестка.
Ты без устали, ветер, пой,
Ты, дорога, не будь им жесткой!
Туча сизая, слез не лей, —
Как на праздник они обуты!
Ущеми себе жало, змей,
Кинь, разбойничек, нож свой лютый.
Ты, прохожая красота,
Будь веселою им невестой.
Потруди за меня уста, —
Наградит тебя Царь Небесный!
Разгорайтесь, костры, в лесах,
Разгоняйте зверей берложьих.
Богородица в небесах,
Вспомяни о моих прохожих!
Ведущий:
Вся поэзия Цветаевой построена на контрастах. Уже в юношеских стихах размышления о смерти соседствуют с неукротимой жаждой жизни, гнев неожиданно сменяется нежностью, а ревность – страстью.
Гуржос Алена, Харченко Алина, этюд «Танцующая душа»
Фролова Полина (экономфак)
ПОПЫТКА РЕВНОСТИ
Как живется вам с другою,-
Проще ведь?- Удар весла!-
Линией береговою
Скоро ль память отошла
Обо мне, плавучем острове
(По небу – не по водам)!
Души, души!- быть вам сестрами,
Не любовницами – вам!
Как живется вам с простою
Женщиною? Без божеств?
Государыню с престола
Свергши (с оного сошед),
Как живется вам – хлопочется –
Ежится? Встается – как?
С пошлиной бессмертной пошлости
Как справляетесь, бедняк?
“Судорог да перебоев –
Хватит! Дом себе найму”.
Как живется вам с любою –
Избранному моему!
Свойственнее и сьедобнее –
Снедь? Приестся – не пеняй…
Как живется вам с подобием –
Вам, поправшему Синай!
Как живется вам с чужою,
Здешнею? Ребром – люба?
Стыд Зевесовой вожжою
Не охлестывает лба?
Как живется вам – здоровится –
Можется? Поется – как?
С язвою бессмертной совести
Как справляетесь, бедняк?
Как живется вам с товаром
Рыночным? Оброк – крутой?
После мраморов Каррары
Как живется вам с трухой
Гипсовой? (Из глыбы высечен
Бог – и начисто разбит!)
Как живется вам с сто-тысячной –
Вам, познавшему Лилит!
Рыночною новизною
Сыты ли? К волшбам остыв,
Как живется вам с земною
Женщиною, без шестых
Чувств?..
Ну, за голову: счастливы?
Нет? В провале без глубин –
Как живется, милый? Тяжче ли,
Так же ли, как мне с другим?
Ковтун Алиса, вокал:
Вы, идущие мимо меня
К не моим и сомнительным чарам, -
Если б знали вы, сколько огня,
Сколько жизни, растраченной даром,
И какой героический пыл
На случайную тень и на шорох…
И как сердце мне испепелил
Этот даром истраченный порох.
О, летящие в ночь поезда,
Уносящие сон на вокзале…
Впрочем, знаю я, что и тогда
Не узнали бы вы - если б знали -
Почему мои речи резки
В вечном дыме моей папиросы,-
Сколько темной и грозной тоски
В голове моей светловолосой.
Шеремет Даша, Петренко Игорь, театральный этюд
Отрывок из «Поэмы конца»:
Ведущий:
Октябрьскую революцию Марина Цветаева не приняла, и в 1922 году судьба забросила её за рубеж. Она уехала к мужу – Сергею Эфрону, белому офицеру, оказавшемуся в эмиграции. В красной Москве она, жена белого офицера, все три долгих года чувствовала себя отщепенкой.
Долгих 17 лет Цветаева провела в эмиграции – сначала, недолго, в Берлине, потом три года в Праге, в ноябре 1925 года, после рождения сына Георгия, перебралась в Париж.
Журавель Антонина:
В ПАРИЖЕ
Дома до звезд, а небо ниже,
Земля в чаду ему близка.
В большом и радостном Париже
Все та же тайная тоска.
Шумны вечерние бульвары,
Последний луч зари угас.
Везде, везде всё пары, пары,
Дрожанье губ и дерзость глаз.
Я здесь одна. К стволу каштана
Прильнуть так сладко голове!
И в сердце плачет стих Ростана
Как там, в покинутой Москве.
Париж в ночи мне чужд и жалок,
Дороже сердцу прежний бред!
Иду домой, там грусть фиалок
И чей-то ласковый портрет.
Там чей-то взор печально-братский.
Там нежный профиль на стене.
Rostand и мученик Рейхштадтский
И Сара - все придут во сне!
В большом и радостном Париже
Мне снятся травы, облака,
И боль как прежде глубока.
Ведущий:
Жизнь была эмигрантская, трудная, нищая. В самих столицах жить было не по средствам, приходилось селиться в пригородах. К материальным лишениям добавлялась тоска по Родине.
Немыкина Саша, «Тоска по родине» (стихи)
Тоска по родине! Давно
Разоблаченная морока!
Мне совершенно все равно -
Где совершенно одинокой
Быть, по каким камням домой
Брести с кошелкою базарной
В дом, и не знающий, что - мой,
Как госпиталь или казарма.
Мне все равно, каких среди
Лиц ощетиниваться пленным
Львом, из какой людской среды
Быть вытесненной - непременно -
В себя, в единоличье чувств.
Камчатским медведем без льдины
Где не ужиться (и не тщусь!),
Где унижаться - мне едино.
Не обольщусь и языком
Родным, его призывом млечным.
Мне безразлично - на каком
Непонимаемой быть встречным!
(Читателем, газетных тонн
Глотателем, доильцем сплетен…)
Двадцатого столетья - он,
А я - до всякого столетья!
Остолбеневши, как бревно,
Оставшееся от аллеи,
Мне всё - равны, мне всё - равно,
И, может быть, всего равнее -
Роднее бывшее - всего.
Все признаки с меня, все меты,
Все даты - как рукой сняло:
Душа, родившаяся - где-то.
Так край меня не уберег
Мой, что и самый зоркий сыщик
Вдоль всей души, всей - поперек!
Родимого пятна не сыщет!
Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,
И все - равно, и все - едино.
Но если по дороге - куст
Встает, особенно - рябина…
Ведущий:
В адрес Марины Цветаевой часто звучали упреки – в несдержанности чувств, гипертрофии эмоций, легкомыслии и непрерывной череде влюбленностей. Ее муж Сергей Эфрон в письме Волошину так писал об этом: «Марина человек страстей. Отдаваться с головой своему урагану для нее стало необходимостью, воздухом ее жизни. Громадная печь, для разогревания которой необходимы дрова, дрова и дрова. Тяга пока хорошая – все обращается в пламя». Словно отвечая на все упреки, прозвучавшие в прошлом и предвосхищая все будущие, она написала стихотворение «Посвящение женщине».
Швец Настя, вокал:
В гибельном фолианте
Нету соблазна для
Женщины. – Ars Amandi
Женщине – вся земля.
Сердце – любовных зелий
Зелье – вернее всех.
Женщина с колыбели
Чей-нибудь смертный грех.
Ах, далеко до неба!
Губы – близки во мгле…
– Бог, не суди! – Ты не был
Женщиной на земле!
Шумилина Юля, стихи:
«Точно гору несла в подоле…»
Сильчук Мария Юрьевна (380507324640): “Повесть о Сонечке”. Монолог.
Как я люблю любить…
А Вы когда-нибудь забываете, когда любите что любите? Я – никогда. Это как зубная боль, только наоборот- наоборотная зубная боль. Только там ноет, а здесь и слова нет.
Какие они дикие дураки. Те, кто не любят сами не любят, будто дело в том чтоб тебя любили. Я не говорю, конечно, но встаёшь как в стену. Но Вы знаете, нет такой стены, которой бы я не пробила.
А Вы замечаете, как все они, даже самые целующие, даже самые, как будто любящие, так боятся сказать это слово? Как они его никогда не говорят? Мне один объяснял, что это грубо отстало, что зачем слова, когда есть дела, то есть поцелуи и так далее. А я ему: “Нет. Дело ещё ничего не доказывает. А слово-всё!”
Мне ведь только этого от человека и нужно. “Люблю” и больше ничего. Пусть потом как угодно не любит, что угодно делает, я делам не поверю. Потому что слово было. Я только этим словом и кормилась. Оттого так и отощала.
А какие они скупые, расчётливые, опасливые. Мне всегда хочется сказать: “Ты только скажи. Я проверять не буду”. Но не говорят, потому что думают, что это жениться, связаться, не развязаться. “Если я первым скажу, то никогда уже первым не смогу уйти”. А они и вторым не говорят, никоторым. Будто со мной можно не первым уйти. Я в жизни никогда не уходила первой. И сколько в жизни мне ещё Бог отпустит, первой не уйду. Я просто не могу. Я все делаю чтоб другой ушёл. Потому что мне первой уйти – легче перейти через собственный труп.
Какое страшное слово. Совсем мёртвое. Поняла. Это тот мёртвый, которого никто никогда не любил. Но вы знаете, для меня и такого мёртвого нет.
Я и внутри себя никогда не уходила первой. Никогда первой не переставала любить. Всегда до самой последней возможности. До самой последней капельки. Как когда в детстве пьёшь и уж жарко от пустого стакана, а ты все тянешь, тянешь, тянешь. И только собственный пар.
Вы будете смеяться, я расскажу вам одну короткую историю, в одном турне. Неважно кто, совсем молодой, и я безумно в него влюбилась. Он все вечера садился в первый ряд, и бедно одетый, не по деньгам садился. А по глазам. На третий вечер так на меня смотрел, что либо глаза выскочат, либо сам вскочит на сцену.Говорю, двигаюсь, а сама всё кошусь “Ну что? Ещё сидит”. Только это нужно понять, это не был обычный мужской влюблённый, едящий взгляд. Он был почти мальчик. Это был пьющий взгляд. Он глядел как заворожённый. Точно я его каждым словом, как на нитке, как на нитке, как на канате притягивала. Это чувство должны знать русалки. А ещё скрипачи, вернее смычки и реки, и пожары. Что вот, вот вскочит в меня как в костёр. Я просто не знаю как доиграла. У меня всё время было такое чувство что в него, в эти глаза, оступлюсь. И когда я с ним за кулисами, за этими несчастными кулисами, поцеловалась, знаю что это ужасная пошлость, у меня не было ни одного чувства. Кроме одного. “Спасена”. Это длилось страшно коротко, говорить нам было не о чем.Вначале я все говорила, говорила, говорила, а потом замолчала, потому что нельзя чтобы в ответ на мои слова только глаза, поцелуи.
И вот лежу я утром, до утром. Ещё сплю, уже не сплю. И все время себе что-то повторяю. Губами, словами. Вслушалась, и знаете что это было? “Ещё понравься. Ещё чуточку, минуточку понравься”. Только вы не думайте, я не его, спящего, просила. Мы жили в разных местах и вообще… Я воздух просила. Может быть Бога просила. Ещё немножко вытянуть. Вытянула. Он не смог, я смогла. И никогда не узнал. И строгий отец, генерал в Москве, который не знает, что я играю. Я как будто бы у подруги, а то вдруг вслед поедет..
И никогда не забуду, вот это не наврала. Потому что любовь любовью, а справедливость справедливостью. Он не виноват, что он мне больше не нравится. Это не вина, а беда. Не его вина, а моя беда. Все равно, что разбить сервиз и злиться, что не железный.
Ландыш, ландыш белоснежный,
Розан аленький!
Каждый говорил ей нежно:
"Моя маленькая!"
- Ликом - чистая иконка,
Пеньем - пеночка... -
И качал ее тихонько
На коленочках.
Ходит вправо, ходит влево
Божий маятник.
И кончалось все припевом:
"Моя маленькая!"
Божьи думы нерушимы,
Путь - указанный.
Маленьким не быть большими,
Вольным - связанными.
И предстал - в кого не целят
Девки - пальчиком:
Божий ангел встал с постели -
Вслед за мальчиком.
- Будешь цвесть под райским древом,
Розан аленький! -
Так и кончилась с припевом:
"Моя маленькая!"
Миниатюра Ани Михайличенко, посвященная годам эмиграции Цветаевой.
Мой день беспутен и нелеп:
У нищего прошу на хлеб,
Богатому даю на бедность,
В иголку продеваю – луч,
Грабителю вручаю – ключ,
Белилами румяню бледность.
Мне нищий хлеба не дает,
Богатый денег не берет,
Луч не вдевается в иголку,
Грабитель входит без ключа,
А дура плачет в три ручья –
Над днем без славы и без толку.
Дней сползающие слизни,
…Строк поденная швея…
Что до собственной мне жизни?
Не моя, раз не твоя.
И до бед мне мало дела
Собственных… – Еда? Спанье?
Что до смертного мне тела?
Не мое, раз не твое.
В черном небе слова начертаны -
И ослепли глаза прекрасные…
И не страшно нам ложе смертное,
И не сладко нам ложе страстное.
В поте - пишущий, в поте - пашущий!
Нам знакомо иное рвение:
Легкий огнь, над кудрями пляшущий,-
Дуновение вдохновения!
Жив, а не умер
Демон во мне!
В теле как в трюме,
В себе как в тюрьме.
Мир - это стены.
Выход - топор.
(“Мир - это сцена”,
Лепечет актер).
И не слукавил,
Шут колченогий.
В теле - как в славе.
В теле - как в тоге.
Многие лета!
Жив - дорожи!
(Только поэты
В кости - как во лжи!)
Нет, не гулять нам,
Певчая братья,
В теле как в ватном
Отчем халате.
Лучшего стоим.
Чахнем в тепле.
В теле - как в стойле.
В себе - как в котле.
Бренных не копим
Великолепий.
В теле - как в топи,
В теле - как в склепе,
Маски железной.
Я - есмь. Ты - будешь. Между нами - бездна.
Я пью. Ты жаждешь. Сговориться - тщетно.
Нас десять лет, нас сто тысячелетий
Разъединяют.- Бог мостов не строит.
Будь!- это заповедь моя. Дай - мимо
Пройти, дыханьем не нарушив роста.
Я - есмь. Ты будешь. Через десять весен
Ты скажешь: - есмь!- а я скажу: - когда-то…
О, черная гора,
Затмившая весь свет!
Пора – пора – пора
Творцу вернуть билет.
Отказываюсь – быть.
В Бедламе нелюдей
Отказываюсь – жить.
С волками площадей
Отказываюсь – выть.
С акулами равнин
Отказываюсь плыть
Вниз – по теченью спин.
Не надо мне ни дыр
Ушных, ни вещих глаз.
На твой безумный мир
Ответ один – отказ.
Ведущий:
«Сергей Эфрон всё больше тянулся к Советскому Союзу. Приблизительно в 30-е гг. он сделался одним из активных деятелей организованного «Союза возвращения на Родину». Цветаева же упорно оставалась вне всякой политики.
И всё-таки в 1939 г. поэтесса восстанавливает своё советское гражданство и возвращается с 14-летним сыном Георгием на родину, вслед за дочерью и мужем, которые вернулись ещё в 1937 году. Возвращение состоялось в годы жестоких репрессий. Сергей Эфрон с дочерью Ариадной оказались арестованными. Цветаева так и не дождалась вестей о муже.
Перед самым возвращением на Родину поэтессе снится ужасный сон о смерти. Она поняла это и так и сказала в своих записях: дорога на тот свет. «Несусь неудержимо, с чувством страшной тоски и окончательного прощания. Точное чувство, что лечу вокруг земного шара, и страстно – и безнадёжно! – за него держусь, зная, что очередной круг будет – Вселенная: та полная пустота, которой так боялась в жизни».
Куянцева Оксана, стихи:
Уединение: уйди
В себя, как прадеды в феоды.
Уединение: в груди
Ищи и находи свободу.
Чтоб ни души, чтоб ни ноги -
На свете нет такого саду
Уединению. В груди
Ищи и находи прохладу.
Ктó победил на площади -
Про то не думай и не ведай.
В уединении груди -
Справляй и погребай победу
Уединения в груди.
Уединение: уйди,
Жизнь!
Сентябрь 1934
Ведущая:
Цветаева вернулась в Москву 18 июня 1939 года вслед за дочерью и мужем, не обольщаясь, не рассчитывая на многое, но то, что ее ожидало в России, было хуже всяческих ожиданий. В ночь на 27 августа 1939 г. дочь Ариадна была арестована, а еще меньше чем через два месяца арестовали Сергея Эфрона, об их дальнейшей судьбе ей ничего не было известно. К 1941 году огонь её души погас окончательно. Погас огонь любви – перестали писаться стихи. Исчезли стихи – ослабла воля к жизни.
На экране фото дома, где умерла М.Цветаева.
Грянула война. 8 августа Марина Ивановна с сыном уехала из Москвы пароходом в эвакуацию в небольшой городок Елабуга на Каме. Однажды Цветаева в разговоре с сыном скажет: Одному человеку не хватает одной жизни, другому ее слишком много. 31 августа 1941 г. Марина решила, что сну пора сбываться – и ушла во Вселенную»
Диденко Таня, ЗНУ: Песня «Уж сколько их упало в эту бездну».
Заключительный вальс.
Оформление сцены:
на заднике - портрет Марины Цветаевой.
Перед портретом - стул, на стуле - горящая свеча и цветы, сбоку стол и стул для Марины.
На боковых занавесах - стенды со стихами.
1. "Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я - поэт...,
Моим стихам настанет свой черед.
2. Кто создан из камня, кто создан из глины, -
А я серебрюсь и сверкаю!
Я - бренная пена морская.
Участники:
Первый ведущий
Второй ведущий
Марина
Сергей
Чтецы
(На фоне закрытого занавеса МАРИНА читает стихотворение)
МАРИНА:
Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я - поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет,
Взорвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам,
Моим стихам о юности и смерти,
- Нечитанным стихам! -
Разбросанным в пыли по магазинам
(Где их никто не брал и не берет!)
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед.
ПЕРВЫЙ ВЕДУЩИЙ:
Вот и пришел ее стихам свой черед, о котором с такой уверенностью написала М. Цветаева в свои 20 лет.
ВТОРОЙ ВЕДУЩИЙ:
Так что же означала эта уверенность молодой Цветаевой в непременном - пусть через долгие годы, - но признании ее поэзии?
ПЕРВЫЙ ВЕДУЩИЙ:
Что это? Юношеский максимализм? Поэтическое озарение?
ВТОРОЙ ВЕДУЩИЙ:
Да просто время ее стихам пришло уже тогда, когда она ощутила в себе поэта.
МАРИНА:
Кто создан из камня, кто создан из глины,
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело - измена, мне имя - Марина,
Я - бренная пена морская.
Кто создан из глины, кто создан из плоти -
Тем гроб и надгробные плиты...
- В купели морской крещена - и в полете
Своем - непрестанно разбита!
Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети
Пробьется мое своеволье.
Меня - видишь кудри беспутные эти? -
Земною не сделаешь солью.
Дробясь о гранитные ваши колена,
Я с каждой волной - воскресаю!
Да здравствует пена - веселая пена -
Высокая пена морская!
(Занавес раздвигается. Марина садится за стол.)
ЧТЕЦ
(с цветами, идя вдоль задника к портрету).
Идешь на меня похожий,
Глаза устремляя вниз,
Я их опускала тоже!
Прохожий остановись!
Прочти - слепоты куриной
И маков набрав букет, -
Что звали меня Мариной,
И сколько мне было лет.
Не думай, что здесь - могила,
Что я появлюсь, грозя...
Я слишком сама любила
Смеяться когда нельзя!
И кровь приливала к коже,
И кудри мои вились...
Я тоже была, прохожий!
Прохожий, остановись!
Сорви себе стебель дикий
И ягоду ему вслед, -
Кладбищенской земляники
Крупнее и слаще нет.
Но только не стой угрюмо,
Главу опустив на грудь.
Легко обо мне подумай,
Легко обо мне забудь.
Как луч тебя освещает!
Ты весь в золотой пыли...
- И пусть тебя не смущает
Мой голос из-под земли.
(Чтец кладет цветы к портрету и уходит)
ПЕРВЫЙ ВЕДУЩИЙ:
В Елабуге, в месте Марининой смерти, нет ее могилы, ее последнего дома.
ВТОРОЙ ВЕДУЩИЙ:
Это символично: всю жизнь она не имела Дома, и не потому что не хотела, а потому что не могла его иметь.
МАРИНА:
Мне совершенно все равно -
Где совершенно одинокой
Быть, по каким камням домой
Брести с кошелкою базарной
Как госпиталь или казарма.
ПЕРВЫЙ ВЕДУЩИЙ:
Домоненавистница? Марина Цветаева? Бытоненавистница!
МАРИНА
(из письма Б. Пастернаку). Еще о жизни. Я ненавижу предметы и загромождения ими. Точно мужчина, давший слово жене, что все будет в порядке. Поэтому не упорядоченность жизни, построенная на разуме, а мания. Вдруг, среди беседы с другом, которого не видела 10 лет, срывается: Забыла, вывешено ли полотенце. Солнце. Надо воспользоваться. И совершенно стеклянные глаза.
ЧТЕЦ:
Другие - с очами и личиком светлым,
А я-то ночами беседую с ветром.
Не с тем - италийским зефиром младым, -
С хорошим, с широким, российским, сквозным.
Другие всей плотью по плоти плутают,
Из уст пересохших дыханье глотают...
А я - руки настеж! - застыла - столбняк!
Чтоб выдул мне душу российский сквозняк!
Другие - о, нежные, цепкие путы!
Нет, с нами Эол обращается круто.
- Небось, не растаешь! Одна, мол, семья! -
Как будто и вправду - не женщина я!
ВТОРОЙ ВЕДУЩИЙ:
Ненавидела быт! Дом - любила! И прежде всего дом в Трехпрудном переулке, в Москве, где 26 сентября 1892г. появилась на свет.
ЧТЕЦ:
Из-под нахмуренных бровей
Дом - будто юности моей.
День, будто молодость моя
Меня встречает: - Здравствуй, я!
Так самочувственно - знаком
Лоб, прячущийся под плащом
Плюща, срастающийся с ним.
Смущающийся быть большим...
Глаза - без всякого тепла:
То зелень старого стекла,
Сто лет глядящегося в сад,
Пустующий - сто пятьдесят.
Стекла, дремучего, как сон,
Окна, единственный закон
Которого: гостей не ждать,
Прохожего не отражать,
Не сдавшиеся злобе дня
Глаза, оставшиеся - да -
Зерцалами самих себя...
Меж обступающих громад -
Дом - пережиток, дом - магнат,
Скрывающийся между лип.
Девический дагеротип
Души моей...
ПЕРВЫЙ ВЕДУЩИЙ
: Дом. Семья. Марина родилась в семье, являвшей собой некий союз одиночеств. Отец, Иван Владимирович Цветаев, великий и безкорыстный труженик и просветитель, создатель первого в дореволюционной России Государственного музея, рано потерял горячо любимую и прелестную жену - Варвару Дмитриевну Иловайскую, которая умерла, подарив мужу сына. Вторым браком Иван Владимирович женился на юной Марии Александровне Мейн, женился не угасив любви к умершей, привлеченный внешним с ней сходством, самоотверженностью, серьезностью.
ВТОРОЙ ВЕДУЩИЙ:
Но Мария Александровна оказалась слишком собой, чтобы служить заменой. Замуж вышла, любя другого, брак с которым был невозможен, вышла, чтобы, поставив крест на невозможном, обрести цель и смысл жизни в повседневном, будничном служении человеку, которого она безмерно уважала и двум его осиротевшим детям.
МАРИНА. Упоение музыкой, громадный талант (такой игры на рояле и на гитаре я уже не услышу!), способность к языкам, блестящая память, великолепный слог стиха на русском и немецком языке, занятия живописью. От матери я унаследовала Музыку, Романтизм и Гармонию. Просто - Музыку. Всю себя. (Уходит).
ПЕРВЫЙ ВЕДУЩИЙ:
Детей своих Мария Александровна растила не только на сухом хлебе дома: она открыла им глаза на никогда не изменяющее человеку, вечное чудо природы, одарила многими радостями детства, волшебством семейных праздников, рождественских елок.
ВТОРОЙ ВЕДУЩИЙ:
Дала им в руки лучшие в мире книги - те, что прочитываются впервые. Возле нее было просторно уму, сердцу, воображению. С детских лет любовью Марины станет Пушкин.
ЧТЕЦ:
Немножко позже - мне было шесть лет, и это был мой первый музыкальный год - в музыкальной школе Зограф-Плаксиной, в Мерзляковском переулке, был, как это тогда называлось, публичный вечер - рождественский. Давали сцену из Русалки, потом Рогнеду - и:
Теперь мы в сад перелетим,
Где встретилась Татьяна с ним.Скамейка. На скамейке Татьяна. Потом приходит Онегин, но не садится, а она встает. Оба cтоят. И говорит только он, все время, долго, а она не говорит ни слова. И тут я хорошо понимаю, что рыжий кот, Августа Ивановна, куклы не любовь, что это - любовь: когда скамейка, на скамейке она, потом приходит он и все время говорит, а она не говорит ни слова.
- Что же, Муся, тебе больше всего понравилось? - мать, по окончании.
- Татьяна и Онегин.
- Что? Не Русалка, где мельница, и князь, и леший. Не Рогнеда?
- Татьяна и Онегин?
- Но как же это может быть? Ты же там ничего не поняла? Ну что ты там могла понять?
Молчу.
Мать торжествующе:
- Ага, ни слова не поняла, как я и думала. В шесть лет! Но что же тебе там могло понравиться?
- Татьяна и Онегин.
- Ты совершенная дура и упрямее десяти ослов! (Оборачиваясь к подошедшему директору школы, Александру Леонтьевичу Зографу). Я ее знаю, теперь будет всю дорогу на извозчике на все мои вопросы повторять: Татьяна и Онегин, все бы предпочли Русалку, потому что - сказка, понятное. Прямо не знаю, что мне с ней делать!!!
- Но почему, Мусенька, Татьяна и Онегин? - с большой добротой директор.
- (Я, молча, полными словами:) Потому что - любовь.
- Она наверное уже седьмой сон видит! - подходящая Надежда Яковлевна Брюсова, наша лучшая и старшая ученица, - и тут я впервые узнаю, что есть седьмой сон, как мера глубины сна и ночи.
- А это, Муся, что? - говорит директор, вынимая из моей муфты вложенный туда мандарин, и вновь незаметно (заметно!) вкладывая, и вновь вынимая, и вновь, и вновь...
Но я уже совершенно онемела, окаменела, и никакие мандариновые улыбки, его и Брюсовой, и никакие страшные взгляды матери не могут вызвать с моих губ - улыбки благодарности. На обратном пути - тихом, позднем, санном, - мать ругается:
- Опозорила!! Не поблагодарила за мандарин! Как дура - шести лет - влюбилась в Онегина!
Мать ошибалась. Я не в Онегина влюбилась, а в Онегина и Татьяну (и, может быть, в Татьяну немножко больше), в них обоих вместе, в любовь. И ни одной своей вещи я потом не писала, не влюбившись одновременно в двух (в нее - немножко больше), не в них двух, а в их любовь. В любовь.
Скамейка, на которой они не сидели, оказалась предопределяющей. Я ни тогда, ни потом, никогда не любила, когда целовались, всегда - когда расставались. Никогда - когда садились, всегда - когда расходились. Моя первая любовная сцена была нелюбовная: он не любил (это я поняла), потому и не сел, любила она, потому и встала, они ни минуты не были вместе, ничего вместе не делали, делали совершенно обратное: он говорил, она молчала, он не любил, она любила, он ушел, она осталась, так что если поднять занавес - она одна стоит, а может быть, опять сидит, потому что стояла она только потому, что он стоял, а потом рухнула и так будет сидеть вечно. Татьяна на этой скамейке сидит вечно.
Эта первая моя любовная сцена предопределила все мои последующие, всю страсть во мне несчастной, невзаимной, невозможной любви. Я с той самой минуты не захотела быть счастливой и этим себя на нелюбовь - обрекла.
Но еще одно, не одно, а многое, предопределил во мне Евгений Онегин. Если я потом всю жизнь по сей последний день всегда первая писала, первая протягивала руку - и руки, не страшась суда - то только потому, что на заре моих дней лежащая Татьяна в книге, при свечке, с растрепанной и переброшенной через грудь косой, это на моих глазах - сделала. И если я по-том, когда уходили (всегда - уходили), не только не протягивала вслед рук, а головы не оборачивала, то только потому, что тогда,в саду, Татьяна застыла статуей.
Урок смелости. Урок гордости. Урок верности. Урок судьбы. Урок одиночества.
(Отрывок из книги Мой Пушкин можно заменить стихотворением:)
ЧТЕЦ:
Бич жандармов, бог студентов,
Желчь мужей, услада жен -
Пушкин - в роли монумента?
Гостя каменного? - он,
Скалозубый, нагловзорый
Пушкин в роли Командора?
Критик - ноя, нытик - вторя:
Где же пушкинское (взрыд)
Чувство меры? Чувство моря
Позабыли - о гранит
Бьющегося? Тот, соленный
Пушкин в роли лексикона?
Две ноги свои - погреться -
Вытянувший, и на стол
Вспрыгнувший при самодержце
Африканский самовол. -
Наши предков умора -
Пушкин - в роли гувернера?
Черного не перекрасить
В белого - неисправим!
Недурен российский классик,
Небо Африки своим
Звавший, невское - проклятым.
Пушкин - в роли русопята?
К пушкинскому юбилею.
Тоже речь произнесем:
Все румяней и смуглее
До сих пор на свете всем
Всех жувучей и живее!
Пушкин - в роли мавзолея?...
Уши лопнули от вопля:
Перед Пушкиным во фрунт!
А куда девали пекло
Губ, куда девали бунт
Пушкинский? Уст окаянство?
Пушкин - в лиру пушкиньянца!
ПЕРВЫЙ ВЕДУЩИЙ:
В один день с Мариной, но годом позже - 26 сентября 1893 г.- родился ее муж, Сергей Яковлевич Эфрон.
ВТОРОЙ ВЕДУЩИЙ:
В детстве и юности Сергей, будучи общительным и открытым, оставался глубоко одиноким. Одиночество это разомкнула только Марина.
ЧТЕЦ
: Они встретились 5 мая 1911 г. на пустынном, усеянном мелкой галькой коктебельском берегу. Она собирала камешки, он стал помогать ей - красивый грустной и кроткой красотой юноша, с поразительными, огромными, в пол-лица, глазами. Заглянув в них и прочтя все наперед, Марина загадала: если он найдет и подарит мне сердолик, я выйду за него замуж! Конечно, сердолик этот он нашел тотчас же, на ощупь, ибо не отрывал своих серых глаз от ее зеленых, - и вложил ей его в ладонь, розовый, изнутри освещенный, крупный камень, который она хранила всю жизнь.
(Чтец читает на фоне музыки. На заднем плане Сергей и Марина идут друг другу на встречу. Встретившись идут вперед.)
ПЕРВЫЙ ВЕДУЩИЙ:
Обвенчались Сергей и Марина в январе 1912 г.
МАРИНА:
Я с вызовом ношу его кольцо!
- Да, в Вечности - жена, не на бумаге -
Его чрезмерно узкое лицо
Подобно шпаге.
Безмолвен рот его, углами вниз,
Мучительно-великолепны брови.
В его лице трагически слились.
Две древних крови.
Он тонок первой тонкостью ветвей.
Его глаза прекрасно-бесполезны! -
Под крыльями раскинутых бровей -
Две бездны.
В его лице я рыцарству верна,
- Всем вам, кто жил и умирал без страху! -
Такие - в роковые времена -
Слагают стансы - и идут на плаху.
(Уходит и садится за стол, Сергей поворачивается спиной и медленно уходит вглубь сцены.)
ВТОРОЙ ВЕДУЩИЙ:
В роковом 1914 г. Сережа, студент 1 курса Московского университета, отправляется на фронт с санитарным поездом. Позже он поступит в юнкерское училище, и это сыграет роковую роль в его дальнейшей судьбе: он окажется после революции в лагере белогвардейцев, в эмиграции.
ЧТЕЦ:
Как правая и левая рука -
Твоя душа моей душе близка.
Мы смежены блаженно и тепло,
Как правое и левое крыло.
Но вихрь встает - бездна пролегла
От правого - до левого крыла!
ПЕРВЫЙ ВЕДУЩИЙ
: Марина с двумя дочерьми, Ариадной и Ириной, остается в голодной Москве. Она пытается спасти девочек, но защитить от голода и холода обеих ей не удастся.
МАРИНА:
Добрые люди - практичные добрые люди - убедили меня отдать девочек в образцовый детский приют в Кунцево. Я долго сопротивлялась, наконец сдалась. Увы, во главе образцового приюта стоял мерзавец, спекулировавший детскими продуктами. Приехав навестить девочек, я нашла Алю почти безнадежно больной (и брюшняк, и сыпняк, и инфлюэнция, и еще что-то). А Ирина еще дюжила. А пока я билась с Алей и ее выхаживала, спасала, Ирина умерла в приюте - умерла с голоду.
ЧТЕЦ:
Две руки, легко опущенные
На младенческую голову!
Были - по одной на каждую -
Две головки мне дарованы.
Но обеими - зажатыми -
Яростными - как могла!
Старшую у тьмы выхватывая -
Младшей не уберегла.
Две руки - ласкать-разглаживать
Нежные головки пышные.
Две руки - и вот одна из них
За ночь оказалась лишняя.
Светлая - на шейке тоненькой -
Одуванчик на стебле!
Мной еще совсем не понято,
Что дитя мое в земле.
ВТОРОЙ ВЕДУЩИЙ:
Остается одна Аля. Были мы - помни об этом в будущем, верно, лихом! Я - твоим первым поэтом, ты - моим лучшим стихом. Они - мать и дочь - станут неразлучны.
ЧТЕЦ:
Дорожкою простонародною,
Смиренною, богоугодною,
Идем - свободные, немодные,
Душой и телом - благородные.
Сбылися древние пророчества:
Где вы - Величества? Высочества?
Мать с дочерью идем - две странницы.
Чернь черная навстречу чванится.
Быть может - Бог на нас оглянется...
Пусть будет - как ЕМУ захочется:
Мы не Величества, Высочества.
Так, скромные, богоугодные,
Дорожкою простонародною -
Так, доченька, к себе на родину:
В страну Мечты и Одиночества -
Где мы - Величества, Высочества.
ПЕРВЫЙ ВЕДУЩИЙ:
В годы гражданской войны связь между мужем и женой прервалась почти совершенно; доходили лишь недостоверные слухи с недостоверными оказиями, писем практически не было - вопросы в них никогда не совпадали с ответами.
ЧТЕЦ:
Сижу без света, и без хлеба,
И без воды.
Затем и насылает беды
Бог, что живой меня на небо
Взять замышляет за труды.
Сижу, - с утра ни корки черствой -
Мечту такую полюбя,
Что - может - всем своим покорством
- Мой Воин! - выкуплю тебя.
ВТОРОЙ ВЕДУЩИЙ:
Найти мужа Марине поможет Илья Эренбург. 1 июля 1921 г. Марина получила первое после долгой разлуки письмо.
СЕРГЕЙ
(идя из глубины сцены к Марине). Я живу верой в нашу встречу. Без Вас для меня не будет жизни. Наша встреча с Вами была величайшим чудом, и еще большим чудом будет наша встреча грядущая. Когда я о ней думаю - сердце замирает - страшно - ведь большей радости и быть не может, чем та, что нас ждет.
Все года нашей разлуки - каждый день, каждый час - Вы были со мной, во мне. Все годы, что не с Вами, прожиты, как во сне. Жизнь моя делится на до и после, и после - страшный сон, рад бы проснуться, да нельзя.
Берегите себя, заклинаю Вас. Вы и Аля - последнее и самое дорогое, что у меня есть.
Храни Вас Бог.
Ваш С.
ПЕРВЫЙ ВЕДУЩИЙ:
Получив письмо от мужа, Марина решает ехать к нему. Весной 1922г. они отправляются в Чехию, где в это время был С. Эфрон. Что везли с собой?
ВТОРОЙ ВЕДУЩИЙ:
Вот сохранившийся в одной из рабочих тетрадей список:
карандашница с портретом;
чабровская чернильница;
тарелка со львом;
сережин подстаканник;
Алин портрет;
янтарное ожерелье;
Алины валенки;
сапоги;
примус, иголки для примуса.
ПЕРВЫЙ ВЕДУЩИЙ:
Этот список - свидетельство крайней нищеты, которая будет сопровождать ее всю жизнь.
МАРИНА:
Денег у меня никогда не будет, мне нужно многого: откупиться от всей людской низости: чтобы на меня не смел взглянуть прохожий, чтобы никогда нигде не смел крикнуть кондуктор, чтобы мне никогда не стоять в передней, никогда и т.д. На это никогда не заработаешь.
ЧТЕЦ:
Если душа родилась крылатой -
Что ей хоромы и что ей хаты!
Что Чингисхан ей - и что - Орда!
Два на миру у меня врага,
Два близнеца - неразрывно слитых:
Голод голодных - сытость сытых.
ВТОРОЙ ЧТЕЦ:
Жизнь за границей оказалась трагичной: нищета, одиночество, а главное, - тоска по родине.
СЕРГЕЙ
: В Праге мне плохо. Живу здесь, как под колпаком. Из русских знаю очень многих, но мало к кому тянет. А вообще, к людям очень тянет. И в Россию страшно как тянет. Как скоро мне можно будет вернуться?
Самое тяжелое в моих письмах это - необходимость писать о своей жизни. А она так мне мерзка, что рука каждый раз останавливается на этом самом месте. Если бы рухнула стена, нас с родиной разделяющая.
МАРИНА:
Как билась в своем плену
От скрученности и скрюченности
И к имени моему
Марина - прибавилось: мученица.
ПЕРВЫЙ ВЕДУЩИЙ:
Этой беде, этому отрыву из живых никто помочь не мог. Оторвавшись от России, не влившись в эмиграцию, Марина изнывает от тоски по родине.
ЧТЕЦ:
Тоска по родине! Давно
Разоблаченная морока!
Мне совершенно все равно -
Где совершенно одинокой
Быть, по каким камням домой
Брести с кошелкою базарной
В дом, и не знающий, что - мой,
Как госпиталь или казарма.
Мне все равно, каких среди
Лиц - ощетиниваться пленным
Львом, из какой людской среды
Быть вытесненной - непременно -
В себя, в единоличье чувств.
Камчатским медведем без льдины
Где не ужиться (и не тщусь!)
Где унижаться - мне едино.
Не обольщусь и языком
Родным, его призывом млечным.
Мне безразлично на каком
Непонимаемой быть встречным!
Остолбеневшим как бревно,
Оставшееся от аллеи,
Мне все равны, мне все - равно,
И, может быть, всего равнее -
Роднее бывшее всего...
Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,
И все - равно, и все - едино.
Но если по дороге куст
Встает, особенно - рябина...
ВТОРОЙ ВЕДУЩИЙ:
Но были в эмиграции и счастливые моменты. Таким, жданным, желанным, счастливым, было рождение сына 1 февраля 1925 г.
МАРИНА:
Если бы мне сейчас пришлось умереть, я бы дико жалела мальчика, которого люблю какой-то тоскливою, умиленною, благодарною любовью. Буду любить его - каким бы он ни был; не за красоту, не за дарование, не за сходство, за то, что он есть.
ЧТЕЦ:
На льдине - любимый, на мине - любимый,
На льдине, в Гвиане, в Геенне - любимый.
В коросте желанный, с погоста - желанный:
Будь гостем! - лишь зубы да кости - желанный!
Тоской подколенной до тьмы проваленной
Последнею схваткою чрева - жаленный.
И нет такой ямы, и нет такой бездны -
Любимый! желанный! жаленный! болезный!
ПЕРВЫЙ ВЕДУЩИЙ:
Решение вернуться в Россию было решением матери. Она сделала это не потому, что жила в ужасающей бедности.
ВТОРОЙ ВЕДУЩИЙ
: Не потому, что презирала окружающий ее буржуазный мир, не потому, что ненавидела фашизм.
ПЕРВЫЙ ВЕДУЩИЙ
: Она вернулась потому, что мечтала обрести родину своему сыну.
ЧТЕЦ:
Ни к городу и ни к селу -
Езжай, мой сын, в свою страну, -
В край - всем краям наоборот -
Куда назад идти - вперед.
Идти, особенно - тебе,
Руси не видывавшее
Дитя мое... Мое? Ее -
Дитя! То самое былье,
Которым порастает быль.
Землицу, стершуюся в пыль, -
Уже ль ребенку в колыбель
Нести в трясущихся горстях:
- Русь - этот прах, чти этот прах!
От неиспытанных утрат -
Иди - куда глаза глядят!
Всех стран - глаза, со всей земли -
Глаза, и синие твои
Глаза, в которые гляжусь:
В глаза, глядящие на Русь.
Да не поклонимся словам!
Русь - прадедам, Россия - нам,
Вам - просветители пещер -
Призывное - СССР, -
Не менее во тьме небес
Призывное, чем SOS.
Нас родина не позовет!
Езжай, мой сын, дом - вперед -
В свой край, в свой век, в свой час.
ВТОРОЙ ВЕДУЩИЙ:
Цветаева вернулась в Москву 18 июня 1939 года вслед за дочерью и мужем, не обольщаясь, не рассчитывая на многое, но то, что ее ожидало в России, было хуже всяческих ожиданий.
ПЕРВЫЙ ВЕДУЩИЙ
: Сергей Эфрон был не только мягким, скромным, задумчивым. Он был человеком безукоризненной честности и благородства, стойким и мужественным. Свой белогвардейский юношеский промах он искупил огромной и долгой молчаливой, безвестной, опасной работой на СССР, на Испанию, за которую, вернувшись на родину, должен был получить орден Ленина. А вместо этого...
ВТОРОЙ ВЕДУЩИЙ:
Когда он встречал Марину на вокзале, был болен и близок к отчаянию, чувствовал приближение грозы.
ПЕРВЫЙ ВЕДУЩИЙ
: В ночь на 27 августа 1939г. дочь Ариадна была арестована, а еще меньше чем через два месяца арестовали Сергея.
ЧТЕЦ:
Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,
Оттого, что лес - моя колыбель, и могила - лес,
Оттого, что я на земле стою - лишь одной ногой,
Оттого, что я о тебе спою, как никто другой.
Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей,
У всех золотых знамен, у всех мечей,
Я ключи закину и псов прогоню с крыльца,
Оттого, что в земной ночи я вернее пса.
Я тебя отвоюю у всех других - у той одной,
Ты не будешь ничей жених, я - ничьей женой,
И в последнем споре возьму тебя - замолчи! -
У того, с которым Иаков стоял в ночи.
Но пока тебе не скрещу на груди персты -
О проклятье! - у тебя остаешься - ты:
Два крыла твои, нацеленные в эфир, -
Оттого что мир - твоя колыбель, и могила - мир!
ВТОРОЙ ВЕДУЩИЙ
: Цветаеву не арестовали - ее казнили незамечанием, непечатаньем, нищетой.
ЧТЕЦ:
Когда обидой - опилась
Душа разгневанная,
Когда семижды зареклась
Сражаться с демонами -
Не с теми, ливнями огней
В бездну нисхлестнутыми:
С земными низостями дней,
С людскими косностями, -
Деревья! К вам иду! Спастись
От рева рыночного!
Вашими вымахами ввысь
Как сердце выдышано!...
ПЕРВЫЙ ВЕДУЩИЙ:
Марина много тяжелее других восприняла объявление войны. Марину охватило то, что зовут паническим ужасом.
ВТОРОЙ ВЕДУЩИЙ:
Она рвалась прочь из Москвы, чтобы спасти сына от опасности зажигательных бомб, которые он тушил. Так они оказались в Елабуге.
ПЕРВЫЙ ВЕДУЩИЙ:
Работы в Елабуге она найти не могла. Цветаева написала заявление с просьбой о том, чтобы ее устроили судомойкой в столовую для писателей в Чистополе (сама она не была членом Союза писателей).
ВТОРОЙ ВЕДУЩИЙ:
По свидетельству хозяев дома, где Марина жила с сыном в Елабуге, ее подкармливала местная милиционерша, которой Цветаева помогала при постирушках.
ПЕРВЫЙ ВЕДУЩИЙ:
Но самая страшная разрушительная сила зрела в 16-летнем Георгие -жажда освободиться от опеки матери, жить как он хочет.
ВТОРОЙ ВЕДУЩИЙ:
Однажды Цветаева в разговоре с сыном скажет: Одному человеку не хватает одной жизни, другому ее слишком много. 31 августа 1941 г. Марина ушла из жизни.
ЧТЕЦ
. (Евгений Евтушенко)
Помнишь, гераневая Елабуга,
Ту городскую, что вечность назад
Долго курила, курила как плакала,
Твой разъедающий самосад.
Бога просила молитвенно, ранено,
Чтобы ей дали белье постирать.
Вы мне позвольте, Марина Ивановна,
Там, где вы жили, чуть-чуть постоять.
Бабка открыла калитку зыбучую;
Пытка под старость - незнамо за что.
Ходют и ходют - ну прямо замучили.
Дом бы продать, да не купит никто.
Помню - была она строгая, крупная.
Не подходила ей стирка белья.
Не управлялась она с самокрутками.
Я их крутила. Веревку - не я...
Сирые сени. Слепые. Те самые,
Где оказалась пенька хороша,
Где напослед леденящею Камою
Губы смочить привелось из ковша.
Гвоздь, а не крюк. Он граненый, увесистый,
Для хомутов, для рыбацких снастей.
Слишком здесь низко, чтоб взять и повеситься.
Вот удавиться - оно попростей.
Ну а старушка, что выжила впроголодь,
Мне говорит, будто важный я гость:
Как мне с гвоздем-то? Все смотрят и трогают...
Может возьмете себе этот гвоздь?
Бабушка, я вас прошу как о милости -
Только не спрашивайте опять:
А от чего она самоубилась-то?
Вы ведь ученый? Вам легче понять...
Бабушка, страшно мне в сенцах и в комнате.
Мне бы поплакать на Вашем плече.
Есть лишь убийства на свете - запомните.
Самоубийств не бывает вообще.
(Занавес закрывается, звучит песня Уж сколько их упало в эту бездну)
Февраль 13, 2016
Сценарий литературно-музыкальной композиции,
посвящённой жизни и творчеству Марины Цветаевой
«Рябину рубили зорькою.
Рябина – судьбина горькая»
Фоновая музыка
На экране – портрет М.И. Цветаевой, сцена декорирована как гостиная. Все участники композиции – на сцене, ведущие за столом на авансцене сбоку.
Хозяйка гостиной:
Кто создан из камня, кто создан из глины, –
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело – измена, мне имя – Марина,
Я – бренная пена морская.
Дробясь о гранитные ваши колена,
Я с каждой волной – воскресаю!
Да здравствует пена – весёлая пена –
Высокая пена морская!
Марине – морской стихии, поэту-пророку, грешной и неподсудной женщине, мятущейся душе, всю свою земную жизнь ищущей понимания,
человеку, чья судьба вершилась на страшном фоне революций и войн,
Марине Ивановне Цветаевой,
мы посвящаем сегодняшнюю встречу
в нашей литературно-музыкальной гостиной.
Чтец:
Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья,
Я родилась.
Спорили сотни
Колоколов.
День был субботний:
Иоанн Богослов.
Мне и доныне
Хочется грызть
Жаркой рябины
Горькую кисть.
Ведущий:
Так писала сама Марина Цветаева о своем появлении на свет. Она родилась 10 октября (по новому стилю) 1892 г. в Москве,
Домашний мир и быт ее семьи были пронизаны постоянным интересом к искусству. Ее мать, Мария Александровна, была талантливой пианисткой, восхищавшей своей игрой самого А. Рубинштейна. Отец – профессор искусствоведения, создатель Музея изобразительных искусств (ныне имени А. С. Пушкина).
Ведущая(1):
«Споры филологов из папиного кабинета и мамин рояль…, питали детство, как земля питает росток», «От матери я унаследовала музыку, Романтизм и …Всю себя», - вспоминала Марина Цветаева.
Писать стихи Марина начинает с шести лет, причем – сразу по-русски, по-немецки и по-французски. Этому способствовала, конечно, атмосфера семьи и дома, где на книжных полках размещалась большая домашняя библиотека.
Чтец:
Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я – поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет,
Ворвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам,
Моим стихам о юности и смерти,
– Нечитанным стихам! –
Разбросанным в пыли по магазинам
(Где их никто не брал и не берет!),
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед.
Ведущий:
Это стихотворение, написанное Цветаевой в 1913 году, как и её слова
“И главное – я ведь знаю, как меня будут любить … через сто лет”, стали своеобразным предсказанием. И чем дальше уходим мы от года ее смерти, тем лучше понимаем ее судьбу, а сегодня попытаемся хоть немного понять её душу, попробуем осторожно, деликатно, заглянуть в её «окно с огнём»
Романс «Вот опять окно»
Вот опять окно,
Где опять не спят.
Может – пьют вино,
Может – так сидят.
Или просто – рук
Не разнимут двое.
В каждом доме, друг,
Есть окно такое.
Крик разлук и встреч –
Ты, окно в ночи!
Может – сотни свеч,
Может – три свечи…
Нет и нет уму
Моему покоя.
И в моем дому
Завелось такое.
Не от свеч, от ламп темнота зажглась:
От бессонных глаз!
Помолись, дружок, за бессонный дом,
За окно с огнем!
Ведущая(2):
Любовь! Любовь! И в судорогах, и в гробеНасторожусь - прельщусь - смущусь - рванусь.О милая! Ни в гробовом сугробе,Ни в облачном с тобою не прощусь.
Каждая женщина в тайниках своей души носит образ единственной роковой встречи, этот образ рождается в детстве и определяет потом всю жизнь.
Для Марины Цветаевой началось все одним рождественским вечером. В музыкальной школе давали сцену из «Онегина» и, шести лет отроду, Марина влюбилась в этот роман.
Чтец:
Я не в Онегина влюбилась, а в Онегина и Татьяну, в них обоих вместе, в любовь. И ни одной своей вещи я потом не писала, не влюбившись одновременно в двух, не в них двух, а в их любовь. В любовь.
Скамейка, на которой они не сидели, оказалась предопределяющей. Я ни тогда, ни потом, никогда не любила, когда целовались, всегда - когда расставались. Никогда - когда садились, всегда - расходились. Моя первая любовная сцена была нелюбовная: он не любил, потому и не сел, любила она, потому и встала, они ни минуты не были вместе, ничего вместе не делали, делали совершенно обратное: он говорил, она молчала, он не любил, она любила, он ушел, она осталась, так что если поднять занавес - она одна стоит, а может быть, опять сидит, потому что стояла она только потому, что он стоял, а потом рухнула и так будет сидеть вечно. Татьяна этой скамейке сидит вечно.
Эта первая моя любовная сцена предопределила все мои последующие, всю страсть во мне несчастной, невзаимной, невозможной любви. Я с той самой минуты не захотела быть счастливой и этим себя на нелюбовь - обрекла.
В том-то и все дело было, что он ее не любил, и только потому она его - так, и только для того его, а не другого, в любовь выбрала, что втайне знала, что он её не сможет любить. У людей с этим роковым даром несчастной - единоличной - всей на себя взятой - любви - прямо гений на неподходящие предметы.
Но еще одно, не одно, а многое, предопределил во мне «Евгений Онегин». Если я потом всю жизнь по сей последний день всегда первая писала, первая протягивала руку - и руки, не страшась суда - то только потому, что на заре моих дней лежащая Татьяна при свечке, с растрепанной и переброшенной через грудь косой, это на моих глазах - сделала. И если я потом, когда уходили, не только не протягивала вслед рук, а головы не оборачивала, то только потому, что тогда, в саду, Татьяна застыла статуей.
Урок смелости. Урок гордости. Урок верности. Урок судьбы. Урок одиночества.
Чтецы:
Как правая и левая рука –
Твоя рука моей руке близка.
Мы смежены, блаженно и тепло,
Как правое и левое крыло.
Но вихрь встаёт – и бездна пролегла
От правого до левого крыла.
Два солнца стынут – о господи, пощади! –
Одно на небе, другое – в моей груди.
Как эти солнца – прощу ли себе сама? –
Как эти солнца сводили меня с ума!
И оба стынут – не больно от их лучей.
И то остынет первым, что горячей.
Романс «Хочу у зеркала…»
Хочу у зеркала, где муть
И сон туманящий,
Я выпытать - куда Вам путь
И где пристанище.
Я вижу: мачта корабля,
И Вы - на палубе…
Вы - в дыме поезда… Поля
В вечерней жалобе -
Вечерние поля в росе,
Над ними - вороны…
Благословляю Вас на все
Четыре стороны!
Ведущая(3)
Вся жизнь делится на три периода: – говорит Марина Цветаева,- предчувствие любви, действие любви и воспоминание о любви. Жить – это неудачно кроить и беспрестанно латать, – когда я пытаюсь жить,- говорит она,- я чувствую себя бедной маленькой швейкой, которая никогда не сможет сделать красивую вещь, которая только и делает, что портит и ранит себя, и которая, отбросив все: ножницы, материю, нитки,- принимается петь. У окна, за которым бесконечно идёт дождь.
Романс «Под лаской плюшевого пледа»
Под лаской плюшевого пледа
Вчерашний вызываю сон.
Что это было, чья победа,
Кто побежден, кто побежден?
Все передумываю снова,
Всем перемучиваюсь вновь.
В том для чего, не знаю слова,
В том для чего, не знаю слова.
Была ль любовь?
Кто был охотник, кто добыча,
Все дьявольски наоборот.
Что понял длительно мурлыча
Сибирский кот, сибирский кот.
В том поединке своеволий
Кто в чьей руке был только мяч,
Чье сердце? Ваше ли, мое ли,
Чье сердце? Ваше ли, мое ли,
Летело вскачь?
И все-таки, что ж это было,
Чего так хочется и жаль,
Так и не знаю, победила ль,
Так и не знаю, победила ль,
Побеждена ль, побеждена ль?
Ведущий:
Марина Цветаева принадлежала к людям необыкновенной эпохи, была хорошо знакома со многими талантливейшими людьми конца 19 – начала 20 веков: Максимилиан Волошин, Валерий Брюсов, Осип Мандельштам, Владимир Маяковский, Анна Ахматова, Борис Пастернак и другие. Со многими она общалась, с некоторыми дружила, посвящала им свои стихи:
Чтец:
Никто ничего не отнял!
Мне сладостно, что мы врозь.
Целую Вас - через сотни
Разъединяющих верст.
Что вам, молодой Державин,
Мой невоспитанный стих!
Нежней и бесповоротней
Никто не глядел Вам вслед…
Целую Вас - через сотни
Разъединяющих лет.
Романс:
В огромном городе моём – ночь.
Из дома сонного иду – прочь
И люди думают: жена, дочь,-
А я запомнила одно: ночь.
Июльский ветер мне метет – путь,
И где-то музыка в окне – чуть.
Ах, нынче ветру до зари – дуть
Сквозь стенки тонкие груди – в грудь.
Есть черный тополь, и в окне – свет,
И звон на башне, и в руке – цвет,
И шаг вот этот – никому – вслед,
И тень вот эта, а меня – нет.
Огни – как нити золотых бус,
Ночного листика во рту – вкус.
Освободите от дневных уз,
Друзья, поймите, что я вам – снюсь.
Ведущая(1):
Но настоящим кумиром в поэзии для Цветаевой был Александр Блок, с которым она не была даже знакома. Только дважды посчастливилось Марине видеть его в мае 1920 года в Москве во время выступлений. По мнению Цветаевой, «святое сердце Александра Блока» вобрало в себя все беды и страдания, все тревоги и печали человечества.
Чтецы:
Имя твое - птица в руке,
Имя твое - льдинка на языке.
Одно-единственное движенье губ.
Имя твое - пять букв.
Мячик, пойманный на лету,
Серебряный бубенец во рту.
Камень, кинутый в тихий пруд,
Всхлипнет так, как тебя зовут.
В легком щелканье ночных копыт
Громкое имя твое гремит.
И назовет его нам в висок
Звонко щелкающий курок.
Имя твое - ах, нельзя! -
Имя твое - поцелуй в глаза,
В нежную стужу недвижных век.
Имя твое - поцелуй в снег.
Ключевой, ледяной, голубой глоток…
С именем твоим - сон глубок.
У меня в Москве - купола горят!
У меня в Москве - колокола звонят!
И гробницы в ряд у меня стоят, -
В них царицы спят, и цари.
Легче дышится - чем на всей земле!
И не знаешь ты, что зарей в Кремле
Я молюсь тебе - до зари.
И проходишь ты над своей Невой
О ту пору, как над рекой-Москвой
Я стою с опущенной головой,
И слипаются фонари.
Всей бессонницей я тебя люблю,
Всей бессонницей я тебе внемлю -
О ту пору, как по всему Кремлю
Просыпаются звонари.
Но моя река - да с твоей рекой,
Но моя рука - да с твоей рукой
Не сойдутся. Радость моя, доколь
Не догонит заря - зари.
Ведущий:
1911 год, Коктебель…Марина в гостях у друга семьи – Максимилиана Волошина. Здесь она знакомится с Сергеем Эфроном, ставшим впоследствии ее мужем. Все было, как в сказке: на пустынном берегу Марина ищет красивые камни. Высокий тонкий незнакомец с огромными серо-голубыми глазами просит разрешения ей помочь. Марина соглашается и загадывает (в шутку или всерьез?): если молодой человек найдет и подарит ей любимый генуэзский сердолик, то она выйдет за него замуж. Сергей дарит ей именно этот камень – сердоликовую бусину…
Ведущая(2):
Через полгода Марина и Сергей поженились.
В начале совместной жизни она сказала: Только при нем я могу жить так, как живу: совершенно свободно”. Ему, любимому, другу, мужу, будут посвящены самые лучшие, самые проникновенные стихи о любви; о нем она напишет такие восхищенные строки: «Сережу я люблю бесконечно и навеки…Я постоянно дрожу над ним…Мы никогда не расстанемся. Наша встреча – чудо…Он мой родной на всю жизнь».
Чтецы:
Писала я на аспидной доске,
И на листочках вееров поблёклых,
И на речном, и на морском песке,
Коньками пО льду и кольцом на стеклах, –
И на стволах, которым сотни зим…
И, наконец, – чтоб было всем известно!
Что ты любим, любим! любим! любим! –
Расписывалась – радугой небесной.
* * *Я с вызовом ношу его кольцо!- Да, в Вечности - жена, не на бумаге. -Его чрезмерно узкое лицоПодобно шпаге.Безмолвен рот его, углами вниз,Мучительно-великолепны брови.В его лице трагически слилисьДве древних крови.Он тонок первой тонкостью ветвей.Его глаза - прекрасно-бесполезны! -Под крыльями раскинутых бровей -Две бездны.В его лице я рыцарству верна,- Всем вам, кто жил и умирал без страху! -Такие - в роковые времена -Слагают стансы - и идут на плаху. Романс «Генералам 12 года» Вы, чьи широкие шинелиНапоминали паруса,Чьи шпоры весело звенелиИ голоса,И чьи глаза, как бриллианты,На сердце вырезали след, -Очаровательные франтыМинувших лет! Одним ожесточеньем волиВы брали сердце и скалу, -Цари на каждом бранном полеИ на балу.Вам все вершины были малыИ мягок - самый черствый хлеб,О, молодые генералыСвоих судеб! О, как, мне кажется, могли выРукою, полною перстней,И кудри дев ласкать - и гривыСвоих коней.В одной невероятной скачкеВы прожили свой краткий век…И ваши кудри, ваши бачкиЗасыпал снег.
Ведущий:
К сожалению, семейное счастье Марины было недолгим. Началась Первая мировая война, революция, гражданская война…Сергей Эфрон, муж Цветаевой, выбирает путь воина-белогвардейца: в 1915 году поступает братом милосердия в санитарный поезд, потом с остатками Добровольческой армии эмигрирует за границу. Несколько лет от него не было никаких известий. Невероятные трудности выпали в это время на долю Цветаевой: она жена белого офицера в красной Москве. Голод. Нищенское существование и страх за детей – у нее на руках две дочери – Ариадна и Ирина, которая позже умрет в приюте от голода и болезней. Однажды в дом к Марине проник грабитель. Ужаснувшись нищете, в которой она жила с детьми, вор предложил ей денег…
Ведущая(3):
Марина ждет хоть каких-нибудь известий о муже и надеется на то, что он жив…В этот тяжелый для нее период Цветаева записывает в дневнике: «Если Бог сделает это чудо – оставит вас в живых – я буду ходить за вами, как собака». В самые трагические моменты жизни Марина останется верна своему слову. Безусловно, Сергей Эфрон заслуживал такой преданности. Он был единственным, кто ее понял и, поняв, полюбил. Сергея не устрашила ее сложность, противоречивость, особость, непохожесть на всех других.
Ведущая(1):
А вообще, в жизни ее было много увлечений, но, как однажды сказала Марина Ивановна: «… всю жизнь напролет пролюбила не тех…»
Ханжам, осуждающим её, Марина высокомерно отвечает:Суда поспешно не чини:Непрочен суд земной!И голубиной – не черни Галчонка – белизной. <…>А впрочем – что ж, коли не лень!Но, всех перелюбя,Быть может, я в тот чёрный деньОчнусь – белей тебя! Чтец:
Пригвождена к позорному столбу
Славянской совести старинной,
С змеею в сердце и с клеймом на лбу,
Я утверждаю, что - невинна.
Я утверждаю, что во мне покой
Причастницы перед причастьем.
Что не моя вина, что я с рукой
По площадям стою - за счастьем.
Пересмотрите всё мое добро,
Скажите - или я ослепла?
Где золото мое? Где серебро?
В моей руке - лишь горстка пепла!
И это всё, что лестью и мольбой
Я выпросила у счастливых.
И это всё, что я возьму с собой
В край целований молчаливых.
Ведущая(2):
Цветаева бесстрашно и беззащитно распахивала свою душу, приглашая другого на такую же откровенность. Это отпугивало. Людям такие Эвересты чувств недоступны, они их утомляют, как необходимость всё время тянуться на цыпочки.
Ты, меня любивший фальшью
Истины – и правдой лжи,
Ты, меня любивший – дальше
Некуда! – За рубежи!
Ты, меня любивший дольше
Времени. – Десницы взмах! –
Ты меня не любишь больше:
Истина в пяти словах.
Ведущий:
Адресатов было множество. Все они были недолгими гостями её души. Едва воплотив их в стихи и письма, Марина остывала и теряла к ним всякий интерес.
Чтец:
Легкомыслие!- Милый грех,
Милый спутник и враг мой милый!
Ты в глаза мои вбрызнул смех,
и мазурку мне вбрызнул в жилы.
Научив не хранить кольца,-
с кем бы Жизнь меня ни венчала!
Начинать наугад с конца,
И кончать еще до начала.
Быть как стебель и быть как сталь
в жизни, где мы так мало можем…
– Шоколадом лечить печаль,
И смеяться в лицо прохожим!
Ведущая(3):
Из записной книжки:
«Я так стремительно вхожу в жизнь каждого встречного, который мне чем-нибудь мил, так хочу ему помочь, пожалеть, что он пугается – или того, что я его люблю, или того, что он меня полюбит…
Мне всегда хочется крикнуть: «Господи Боже мой! Да я ничего от вас не хочу, мне ничего не нужно, кроме своей души».
Романс «Мне нравится»
Мне нравится, что вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Мне нравится, что можно быть смешной –
Распущенной – и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись рукавами.!
Спасибо вам и сердцем и рукой
За то, что вы меня – не зная сами! –
Так любите: за мой ночной покой,
За редкость встреч закатными часами,
За наши не-гулянья под луной,
За солнце, не у нас над головами,-
За то, что вы больны – увы! – не мной,
За то, что я больна – увы! – не вами!
Ведущий:
В июне 1922 года Борису Пастернаку случайно попала в руки книга Марины Цветаевой «Вёрсты», которая его потрясла. Он пишет ей в Берлин, где она находится в эмиграции, последовав за мужем, восторженное и покаянное письмо, сокрушаясь, что проглядел её талант прежде, и посылает свою книгу «Сестра моя – жизнь». Так между двумя великими поэтами началась дружба-любовь в письмах.
Ведущая(1):
Бориса Пастернака Цветаева называла своим «мечтанным вершинным братом в пятом времени года, шестом чувстве и четвёртом измерении». Марина была влюблена в Пастернака, он единственный, кто соответствовал масштабу её личности, градусу её чувств и страстей.
В мире, где всяк
Сгорблен и взмылен,
Знаю — один
Мне равносилен.
В мире, где всe —
Плесень и плющ,
Знаю: один
Ты — равносущ
Ведущая(2):
Из письма Цветаевой Пастернаку:
«…Когда я думаю о своём смертном часе, я всегда думаю: кого? Чью руку? И только – твою!…Я хочу твоего слова, Борис, на ту жизнь. Наши жизни похожи, я тоже люблю тех, с кем живу, но это – доля. Ты же – воля моя, та, пушкинская, взамен счастья.»
Ведущая(3):
Цветаева знает, что им не суждено быть вместе. И хотя в письмах продолжает надеяться на встречу, сама лирика как бы возражает этим несбывшимся надеждам, пророчески суля «невстречу в мире сём»
Чтец:
Рас-стояние: версты, мили…Нас рас-ставили, рас-садили,Чтобы тихо себя велиПо двум разным концам земли.Рас-стояние: версты, дали…Нас расклеили, распаяли,В две руки развели, распяв,И не знали, что это - сплавВдохновений и сухожилий…Не рассорили - рассорили,Расслоили… Стена да ров.Расселили нас как орлов-Заговорщиков: версты, дали…Не расстроили - растеряли.По трущобам земных широтРассовали нас как сирот.Который уж, ну который - март?!Разбили нас - как колоду карт!
Ведущий:
Спустя годы это стихотворение обрело особое звучание, явно выходя за рамки личного поэтического послания. Версты, дали, мили разделяли в послереволюционные годы многих. Цветаева с семьёй проведёт в эмиграции долгих 17 лет. Сначала – Германия, потом – Чехия, где в 1925 году родился сын Георгий, и, наконец, Франция…
Ведущая(3):
В эмиграции Цветаева не прижилась. Нищета, унижение, бесправие окружили её со всех сторон, и лишь с помощью нескольких друзей, помогавших Марине материально, она могла сводить концы с концами. “В Париже бывали дни, когда я варила суп на всю семью из того, что удалось подобрать на рынке”, – вспоминала Марина Ивановна.
Ведущий:
Быстрее всех ощутил трагедию изгнания в эмиграции Сергей Эфрон, который уже стал к этому времени советским разведчиком. Он хочет вернуться на Родину, хлопочет о советском паспорте и в 1937 году уезжает вслед за дочерью Ариадной в Москву, не зная еще о том, что им придется испытать вскоре после возвращения.
Ведущая(1):
Хотела ли вернуться Цветаева? Нет, она понимала, что той России, в которой прошло её сказочное детство, больше нет. “Здесь я не нужна, там я невозможна”, – говорила Марина Ивановна.
Чтец:
Тоска по родине!
Давно Разоблаченная морока!
Мне совершенно все равно –
Где совершенно одинокой
Быть, по каким камням домой
Брести с кошелкою базарной
В дом, и не знающий, что – мой,
Как госпиталь или казарма.
Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,
И все – равно, и все – едино.
Но если по дороге – куст
Встает, особенно – рябина…
Ведущая(2):
И всё-таки, оставаясь верной своему слову, – (помните?) «буду ходить за вами, как собака», она пошла за мужем, понимая что это путь к гибели.
Вернулась в Россию Марина Ивановна с сыном 18 июня 1939 года, а уже в августе того же года арестовали дочь, в октябре – мужа. Тех, кто приезжал из-за рубежа, считали потенциальными шпионами.
Ведущий:
Марина Ивановна осталась с сыном без квартиры, без средств к существованию. “Уж коль впустили, то нужно дать хоть какой-то угол! И у дворовой собаки есть конура. Лучше бы не впускали: если так…”
Чтобы хоть как-то зарабатывать на жизнь, Марина Ивановна занималась переводами. Осенью 1940 года Гослитиздат вознамерился издать маленький сборник ее стихов, но и он был отвергнут.
Началась война. Страх за сына погнал Марину в эвакуацию, в небольшой городок Елабугу на Каме, где над ней навис ужас остаться без работы. Надеясь получить что-нибудь, пишет заявление: “В Совет Литфонда. Прошу принять меня на работу в качестве судомойки в открывающуюся столовую Литфонда.
Ведущая(3):
Из записной книжки:
“… Я постепенно утрачиваю чувство реальности: меня – все меньше и меньше… Никто не видит, не знает, что я год ищу глазами – крюк… Я год примеряю смерть. Все уродливо и страшно… Я не хочу умереть. Я хочу не быть…”
Ведущий:
В свидетельстве о смерти, в графе “Род занятий умершей” написано – “эвакуированная”.
Чтец:
Знаю, умру на заре! На которой из двух,
Вместе с которой из двух – не решить по заказу!
Ах, если б можно, чтоб дважды мой факел потух!
Чтоб на вечерней заре и на утренней сразу!
Нежной рукой отведя нецелованный крест,
В щедрое небо рванусь за последним приветом.
Прорезь зари – и ответной улыбки прорез…
– Я и в предсмертной икоте останусь поэтом
!
«Реквием»
Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверстую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли.
Застынет всё, что пело и боролось,
Сияло и рвалось:
И золото волос.
И будет жизнь с ее насущным хлебом,
С забывчивостью дня.
И будет всё - как будто бы под небом
И не было меня!
Изменчивой, как дети, в каждой мине,
И так недолго злой,
Любившей час, когда дрова в камине
Становятся золой,
Виолончель и кавалькады в чаще,
И колокол в селе…
Меня, такой живой и настоящей
На ласковой земле!
К вам всем - что мне, ни в чем не знавшей меры,
Чужие и свои?! -
Я обращаюсь с требованьем веры
И с просьбой о любви.
И день и ночь, и письменно и устно:
За правду да и нет,
За то, что мне так часто - слишком грустно
И только двадцать лет,
За то, что мне прямая неизбежность -
Прощение обид,
За всю мою безудержную нежность
И слишком гордый вид,
За быстроту стремительных событий,
За правду, за игру…
Послушайте! - Еще меня любите
За то, что я умру.
Ведущая(1):
Она шла к этому уже давно.
С ранних лет знала и чувствовала то, чего не могли знать и чувствовать другие. Знала, что поэты – пророки, что стихи сбываются, и предрекала в стихах судьбы близких людей, не говоря уже о своей собственной.
В день своего 17-летия пишет «Молитву», в которой просит Бога:
«Ты дал мне детство – лучше сказки, и дай мне смерть в 17 лет!»
Ведущая(2):
Из письма, 1923 год:
«Воздух, которым я дышу – воздух трагедии… У меня сейчас определённое чувство кануна – или конца… мне БОЛЬНО, понимаете? Я ободранный человек, а вы все в броне… Я ни в одну форму не умещаюсь – даже в наипросторнейшую – своих стихов! Не могу жить. Всё не как у людей. Что мне делать – с этим?! – в жизни».
Ведущая(3):
Мятущемуся естеству Цветаевой было тяжко, душно в телесной оболочке.
«Из тела вон хочу» – это не литература, это состояние, крик больной души.
Из записной книжки:
«Я, конечно, кончу самоубийством, ибо всё моё желание любви – это желание смерти.»
Хозяйка гостиной:
«Всю жизнь напролёт пролюбила не тех», -
мне слышится вздох её грешный.
Что делать с тоской безутешных утех,
с сердечной зияющей брешью?
Что делать с расплатой по вечным счетам,
с ознобом нездешнего тела?
Любила не тех, и не так, и не там…
Иначе она не умела.
Звучит в исполнении Т.Гвердцители «Посвящение женщине»,
Сольная танцевальная композиция
На фоне музыкального вступления к «Молитве» – видеоряд
Хозяйка гостиной:
Перелистаем ещё раз семейный альбом Цветаевых, вглядимся в эти прекрасные лица и помолимся о неприкаянной душе Марины…
Поёт:
Христос и Бог! Я жажду чуда
Теперь, сейчас, в начале дня!
О, дай мне умереть, покуда
Вся жизнь как книга для меня.
Ты мудрый, Ты не скажешь строго:
– “Терпи, еще не кончен срок”.
Ты сам мне подал – слишком много!
Я жажду сразу – всех дорог!
Всего хочу: с душой цыгана
Идти под песни на разбой,
За всех страдать под звук органа
и амазонкой мчаться в бой;
Гадать по звездам в черной башне,
Вести детей вперед, сквозь тень…
Чтоб был легендой – день вчерашний,
Чтоб был безумьем – каждый день!
Люблю и крест, и шелк, и каски,
Моя душа мгновений след…
Ты дал мне детство – лучше сказки
И дай мне смерть – в семнадцать лет!
Все участники композиции встают и хором вполголоса декламируют:
Внеклассное мероприятие
Литературно- музыкальный сценарий о жизни и творчестве М.И.Цветаевой.
Ведущий.
Марина Цветаева родилась в Москве 9 сентября в 1892 г. и прожила в ней большую часть жизни.
Ключом к жизни и творчеству М. Цветаевой стали для нас ее слова: "Я не люблю жизни как таковую, для меня она начинает значить, т. е. обретать смысл и вес, - только преображенная, - т. е. в искусстве".
Звучит I часть (Модерато) Концерта № 2 для фортепиано с оркестром Рахманинова, на фоне музыки слова: "Трудно говорить о такой безмерности, как поэт... (М. Цветаева. "Слово о Бальмонте").
Чтец.
Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я - поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет.
Ворвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам,
Моим стихам о юности и смерти,
- Нечитанным стихам! -
Разбросанным в пыли по магазинам
(Где их никто не брал и не берет!),
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед.
Ведущий. В дневнике матери есть строчки: "Четырехлетняя моя Маруся ходит вокруг меня и все складывает слова в рифмы - может быть, будет поэт?".
Ведущий. Отец, Иван Владимирович Цветаев, в 29 лет уже был профессором Московского университета, создатель первого в дореволюционной России Государственного музея изобразительных искусств. Мария Александровна Цветаева была незаурядным человеком. Упоение музыкой, громадный талант, способность к языкам, блестящая память, великолепный слог, стихи на русском и немецком языках, занятия живописью... "...она открыла им (детям) глаза на никогда не изменяющее человеку вечное чудо природы, одарила их многими радостями детства, волшебством семейных праздников, рождественских елок, дала им в руки лучшие в мире книги..."
Звучит "Лунная" соната.
На экране репродукция картины Наумова "Дуэль".
Ведущий:
"...была картина в спальне матери - "Дуэль"... "Первое, что я узнала о Пушкине, это - что его убили. Потом я узнала, что Пушкин – поэт... мой первый поэт, и моего первого поэта - убили". "А затем был "Памятник Пушкина"... "Мне нравилось... к нему бежать и, добежав, обходить..." "Пушкин меня заразил любовью..." ..."том, огромный сине-лиловый том с золотой надписью вкось - "Собрание сочинений А. С. Пушкина". ..."
Мне было шесть, и это был мой первый музыкальный год... Давали сцену из "Русалки", потом Рогнеду - и: "Евгений Онегин"... (Музыка: фрагмент увертюры к опере Чайковского "Евгений Онегин".)
Теперь мы в сад перелетим,
Где встретилась Татьяна с ним.
Мать спросила: "Что же тебе, Муся, понравилось?"
Марина: "Татьяна и Онегин".
Мать: "Но как же это может быть?... Ну что ты там могла понять?"
"Моя первая любовная сцена была не любовная: он НЕ любил (я это поняла)... она любила, он ушел, она осталась... Эта первая моя любовная сцена предопределила все мои последующие, всю страсть во мне несчастной, невзаимной, невозможной любви".
Звучит песня из кинофильма "Ирония судьбы". Муз. М. Таривердиева, ел. Цветаевой. «Мне нравится, что вы больны не мной!»...
Ведущий: М.Цветаева. "Но еще одно, не одно, а многое, предопределил во мне "Евгений Онегин". Если я потом всю жизнь... первая писала, первая протягивала руку и руки, не страшась суда, то только потому, что на заре моих дней... Татьяна это на моих глазах – сделала. И если я потом, когда уходили (всегда - уходили), не только не протягивала вслед рук, а головы не оборачивала, то только потому, что тогда, в саду, Татьяна застыла статуей".
Ведущий.
"Урок смелости. Урок гордости. Урок верности. Урок судьбы. Урок одиночества".
Звучит песня из кинофильма "Ирония судьбы". Муз. М. Таривердиева, сл. М. Цветаевой - "Хочу у зеркала, где муть"
Ведущий. В 1910 году, еще не сняв гимназической формы, тайком от семьи выпустила Марина первый поэтический сборник - "Вечерний альбом". Его заметили. Первый заметил ее стихи поэт Волошин, встретился с Мариной, написал статью на ее сборник, а затем стихи.
Чтец.
Вот четверостишие из него:
Кто вам дал такую ясность красок?
Кто вам дал такую точность слов,
Смелость все сказать от детских ласок
До весенних новолунных снов?
Ведущий. Макс Волошин знакомит Марину с Сергеем Эфроном, будущим мужем Марины. Они встретились 5 мая 1911 г. на морском берегу, семнадцатилетний и восемнадцатилетняя Марина. Марину поразила его внешность:
Звучит вальс № 3 Шопена.
Ведущий. "Обвенчались Сережа и Марина в январе 1912 г., и короткий промежуток между встречей их и началом первой мировой войны был единственным в их жизни периодом бестревожного счастья".
Марина Цветаева: "Аля-Ариадна Эфрон родилась 5 сентября 1912 г., в половине шестого, под звон колоколов".
Чтец.
Девочка! - Царица бала!
Или схимница - Бог весть!
- Сколько времени? - Светало.
Кто-то мне ответил: - Шесть.
Чтобы тихая в печали,
Чтобы нежная росла, -
Девочку мою встречали
Ранние колокола.
Ведущий.
Первая мировая война, год 1914.
«В 1914 году Сережа отправляется на фронт с санитарным поездом... в качестве брата милосердия». После Октября Сергей Эфрон был в рядах белой армии. Цветаева голодала, к этому времени у нее было двое детей: Ариадна и Ирина. Пришлось отдать детей в Кунцевский приют, где умирает ее дочь Ирина.
В сборнике "Лебединый стан" прославляет белое движение не по политическим мотивам, а потому, что там был ее возлюбленный. С 1914 г. по 1922 год, вплоть до отъезда за границу, Цветаева жила в Москве. В течение 17 лет жизни в Германии, Чехословакии, Франции мысленно возвращалась к своему дому в Москве, к этому времени уже разрушенному. В 1933 г. в Париже ее спросили о том, что ее забыли, она ответила, что "ее просто не знают".
С 1912 по 1920 год - ни одной книги.
За границей - без читателя, в России - без книг.
Уезжает к мужу, к любимому. (3 года в Праге.)
Рождается сын - Георгий, очень светлый и счастливый период; издается сборник "Разлука" и "Психея", "Ремесло", "Царь-девица", "К Блоку"; 1928 г. "После России": - перестали издавать. В эмиграции она, увы, не прижилась - возникает общество "Дружбы с СССР", и муж ее - активный деятель этого союза; на западе их воспринимают чуть ли не как предателей и отступников.
В 1939 г. вернулась с сыном в Россию, вслед за мужем, за дочерью. Они там с 1937 г. Цветаеву терзают две боли: боль за сына и боль ее самой за Россию. Сын ее и дитя России ведь - но родины нет, ее предстоит обрести - в стихах глубочайший психологический анализ.
Чтец Из дневника:
"Если бы мне сейчас пришлось умереть, я бы дико жалела мальчика, которого люблю, какого-то тоскливого, умиленного, благодарною любовью. Алю бы я жалела за другое и по-другому. Аля бы меня никогда не забыла, мальчик бы меня никогда не вспомнил...
Буду любить его - каким бы он ни был: не за красоту, не за дарование, не за сходство, за то, что он есть.
Мальчиков нужно баловать, - им, может быть, на войну придется".
У нее есть цикл стихов «Стихи к сыну».
Ведущий.
В Москве Цветаева оказалась в отчаянном положении, вот часть ее письма Павленко, писателю, заместителю А. А. Фадеева, секретаря Союза советских писателей.
"Многоуважаемый т. Павленко.
Вам пишет человек в отчаянном положении. Нынче 27-е августа, а 1-го мы с сыном, со всеми нашими вещами и целой библиотекой - на улице, потому что в комнату, которую нам сдали временно, въезжают обратно ее владельцы. Начну сначала.
18-го июня 1939 г., год с лишним назад, я вернулась в Советский Союз с 14-летним сыном и поселилась в Большеве, в поселке Новый Быт, на даче, в той половине, где жила моя семья, приехавшая на 2 года раньше.
27 августа (нынче годовщина) была на этой даче арестована моя дочь, а 10-го октября - и муж. Мы с сыном остались совершенно одни, доживали, топили хворостом, который собирали в саду. Я
обратилась к Фадееву за помощью. Он сказал, что у него нет ни метра. На даче стало всячески нестерпимо, мы просто замерзали, и 10 ноября... мы с сыном уехали в Москву, к родственнице, где месяц ночевали в передней без окна на сундуках, а днем бродили, т. к. наша родственница давала уроки дикции и мы ей мешали". Далее Цветаева описывает свои мытарства: "... мой сын, непривычный к такому климату, непрерывно болел, болела и я, к весне дойдя до кровохарканья. Жизнь была очень тяжелая и мрачная". Положение безвыходное. Исхода не вижу. Взываю к помощи". Вот так встретила Родина Цветаеву, стихов ее никто не помнил.
Есть у Цветаевой цикл стихов о Блоке. Блок у нее - "рыцарь без укоризны, почти божество". Хотя с ним была не знакома. Она очень ценила Пастернака. Их близость в философичности и интеллектуальности...
Б. Пастернак: "Марина, золотой мой друг, изумительное, сверхъестественно родное предназначенье, утренняя дымящаяся моя душа, Марина...
Какие удивительные стихи Вы пишете! Как больно, что сейчас Вы больше меня. Вообще - Вы - возмутительно большой поэт... О, как я Вас люблю, Марина! Так вольно, так прирожденно, так обогащающее ясно".
Цветаева: "О Борис, Борис, как я вечно о тебе думаю..."
Ведущий.
Но годы шли... Устали Пастернаковы письма... Марина перестала вызывать их на себя...
Незадолго до смерти.
Цветаева:
"Мне все эти дни хочется написать свое завещание. Мне вообще хотелось бы не – быть..."
Война... В 1941 г. с сыном уехала в Елабугу. Неустроенность...
Мысли о муже, кризис, тоска, полное одиночество, полная депрессия.
3 августа 1941 г. покончила с собой. Тут и настиг ее "одиночества верховный час".
Из беседы А. Ахматовой с Ариадной.
Чтец Эфрон: ".. .Я знаю, существует легенда о том, что она покончила с собой, якобы заболев душевно, в минуту душевной депрессии - не верьте этому. Ее убило то время, нас оно убило, как оно убивало многих, как оно убивало и меня. Здоровы были мы - безумием было окружающее: аресты, расстрелы, подозрительность, недоверие всех ко всем и ко вся. Письма вскрывались, телефонные разговоры подслушивались; каждый друг мог оказаться предателем, каждый собеседник - доносчиком; постоянная слежка, явная, открытая".
Ведущий
(читает строки из стихотворения Цветаевой)
:
...Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед.
Слова ее были пророческими. Интерес и любовь к поэзии Цветаевой возрастает с каждым годом.
В заключение звучит (на сл. Цветаевой м уз М. Мягкова) "Уж сколько их..."
Уж сколько их упало в эту бездну.
Разверстую вдали.
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли.
Застынет все, что пело и боролось,
Сияло и рвалось, и зелень глаз моих,
И нежный голос, и золото волос.
И будет жизнь с ее насущным хлебом,
С забывчивостью дня.
И будет все, как будто бы под небом
И не было меня.
Изменчивой, как дети в каждой мине
И так недолго знать, любившей час,
Когда дрова в камине становятся золой.
Виолончель и кавалькады в чаще и колокол
В селе
Меня такой живой и настоящей на ласковой земле.
Чужие и свои,
И с просьбой о любви.
(Проигрыш)
За то, что мне прямая неизбежность,
Прощение обид.
За всю мою безудержную нежность
И слишком гордый вид.
За быстроту стремительный событий,
За правду и игру.
Послушайте, меня ещё любите
За то, что я умру.
(Проигрыш)
К вам всем, что мне, ни в чем не знавшей меры,
Чужие и свои,
Я обращаюсь с требованием веры
И с просьбой о любви.
Уважаемые учащиеся, мы рады вас приветствовать у нас в гостях. Сегодня вы являетесь посетителями литературной гостиной, в которой мы вместе соприкоснёмся с удивительным миром поэзии замечательных поэтесс: Марины Цветаевой и Анны Ахматовой.
Вед. Поэты не рождаются случайно,
Они летят на землю с высоты,
Их жизнь окружена глубокой тайной,
Хотя они открыты и пусты.
Глаза таких божественных посланцев
Всегда открыты и верны мечте,
И в хаосе проблем их души вечно светят тем
Мирам, что заблудились в темноте…
Вед. Почему человек пишет стихи? Потому что не может не писать. Поэзия не профессия, но особое восприятие мира. Рождение стиха - всегда удивительная тайна - даже для самого поэта.
Поэзия требует таланта и от тех, кому она предназначена, нечуткое к ней ухо не пропустит поэтические токи к сердцу человека. У читателя же с повышенной восприимчивостью даже иной несовершенный стих вызывает ответное трепетание души, если стих этот рожден из чистого и сильного источника духовных переживаний.
Есть женщина, душа которой - Море,
И в глубине её красивых глаз,
Ты чувствуешь себя большим героем,
Готовым на сраженье в первый раз.
Есть женщина, душа которой - Небо,
И в высоте её прекрасных слов,
Ты чувствуешь себя частичкой света,
Что в сердце превращается в Любовь.
Есть женщина, душа которой - Сказка,
И в волшебстве её прелестных чар,
Ты чувствуешь себя в объятьях ласки,
Что в страсти так похожи на пожар.
Я понимаю истину простую
Люблю я, значит существую,
Я есть, я существую, значит я живу!
______________________________________________________________
Марина Цветаева! Эффектно и даже вычурно. Даже похоже на псевдоним. Но за цветочным именем - израненная душа мытаря, скитающегося в бесконечности страстей.
О себе и о своей жизни она говорила " Мы цепи таинственной звенья."
“Возьмите…стихи - это и есть моя жизнь…”
В этих словах вся Марина Цветаева, её увлечённость поэзией, неповторимость и уникальность.
Поэтесса.
Красною кистью
Рябина зажглась -
Падали листья.
Я родилась,
Спорили сотни
Колоколов
День был субботний
Иоанн Богослов
Мне и доныне
Хочется грызть
Жаркой рябины
Горькую кисть.
Так написала о дне своего рождения Марина Цветаева - одна из неугасимых звезд на небосклоне русской поэзии. Рябина навсегда вошла в геральдику ее поэзии. Пылающая и горькая, на излете осени, в преддверии зимы, она стала символом судьбы, тоже переходной и горькой, пылающей творчеством и постоянно грозившей зимой забвения.
08.10.1892 года в Москве в семье известного филолога и искусствоведа Ивана Владимировича Цветаева и талантливой пианистки Марии Александровны Мейн родилась дочь Марина.
Домашний мир и быт ее семьи были пронизаны постоянным интересом к искусству. Ее мать, Мария Александровна, была талантливой пианисткой, восхищавшей своей игрой самого А. Рубинштейна. Отец - создатель Музея изобразительных искусств (ныне имени А. С. Пушкина). Не удивительно, что и Марина была образованнейшим человеком.
С детства она была погружена в атмосферу А. Пушкина, в юности открыв для себя Гете и немецких романтиков, очень любила и прекрасно знала Державина, Некрасова, Лескова, Аксакова. Очень рано ощутила в себе некий "тайный жар", "скрытый двигатель жизни" и назвала его "любовь". "Пущин меня заразил любовью. Словом - любовь". На протяжении всей жизни в Цветаевой неугасимо горел душевный и творческий костер любви к дорогим "теням минувшего", к "святому ремеслу поэта", к природе, к живущим людям, к друзьям и подругам.
Звучит романс М. Таривердиева "У зеркала" на стихи М. Цветаевой.
* * *
Кто создан из камня,
Кто создан из глины, -
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело - измена, мне имя - Марина,
Я - бренная пена морская.
Кто создан из глины, кто создан из плоти -
Тем гроб и надгробные плиты …
В купели морской крещена - и в полете
Своем - непрестанно разбита!
Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети
Пробьется мое своеволье.
Меня - видишь кудри беспутные эти? -
Земною не сделаешь солью.
Дробясь о гранитные ваши колена
Я с каждой волной - воскресаю!
Да здравствует пена - веселая пена
Высокая пена морская!
Ведущий 1. Цветаева начала писать рано. Уже в ранних стихах проявляется поэтическая индивидуальность Цветаевой, формируются важнейшие темы ее творчества: Россия, любовь, поэзия.
Поэтесса.
Если душа родилась крылатой -
Что ей хоромы и что ей хаты!
Что Чингисхан ей - и что - Орда!
Два на миру у меня врага,
Два близнеца - неразрывно - слитых:
Голод голодных - и сытость сытых!
- так определила своё поэтическое назначение Марина Цветаева.
Ведущий 2. Первую книгу “Вечерний альбом” выпустила Цветаева в 1910 году, когда ей только что исполнилось 18 лет. Книга, тираж которой был всего 500 экземпляров, не осталась незамеченной: ее хвалили поэт Валерий Брюсов, с интересом писал о ней Н. Гумилев, а первым прочитал и с доброй улыбкой, и дружеским участием отнесся к ней Максимилиан Волошин. Марина Цветаева познакомилась и подружилась с 37-летним Максимилианом Волошиным. Их дружба длилась более 20 лет.
Кто вам дал такую ясность красок?
Кто вам дал такую точность слов,
Смелость все сказать от детских ласок
До весенних новолунных снов?
Ведущий 3. Девочка из Трехпрудного переулка, переполненная впечатлениями жизни, пишет стихи, чтобы рассказать о себе, чтобы понять себя. В стихотворениях беззаботное лето в Тарусе, голубая Ока и облака, неторопливо плывущие к Богу; безотчетная отроческая грусть, молодая печаль, создающая паузы в бурном течении жизни, во время которых взрослеет душа; первая любовь; успех в поэтических салонах.
Ведущий 1. В мае 1911 года по приглашению Волошина Марина приезжает в Крым. В Коктебеле на дачах, принадлежащих матери Волошина, собиралась большая артистическая компания. Бродя по окрестностям Коктебеля в поисках красивых камешков, которым славится Крымское побережье, Марина встречает высокого юношу. Его огромные голубые глаза ее пленяют.
Он помогает ей собирать камни. Она загадывает, что если незнакомец найдет сердолик, то она выйдет за него замуж. Так и случилось. Юноша нашел почти сразу же, на ощупь генуэзскую сердоликовую бусину - розовый крупный камень - и подарил Марине. В январе 1912 года в Москве, в церкви, они обвенчались. Так Марина Цветаева стала женой Сергея Эфрона. Кончилось детство. Кончилась пора ученичества. Из девочки, пишущей стихи, Марина Цветаева стала поэтом. Знающим себе цену. Идущим своим путем.
Поэтесса.
Моим стихам, написанным так рано,
Что я и не знала, что я - поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет.
Ворвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам,
Моим стихам о юности и смерти,
Нечитанным стихам! -
Разбросанным в пыли по магазинам
(Где их никто не брал и не берет!)
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед.
Май 1913 г
Время - великий "браковщик" - знает свою работу. Вчера еще гремевшие поэты со звонкими именами и роскошными репутациями поодиночке и группами уходили в небытие. В то же самое время насильственно отдаленные от читателя, замалчиваемые, опальные, проклятые властью и ее слугами поэты выходили на первый план и по праву овладевали вниманием читателей. "И главное - я ведь знаю, как меня будут любить... через сто лет", - писала Цветаева. Утечет много воды, и не только воды, но и крови, потому что жизнь Марины Цветаевой, ее творчество пришлись на 10-30-е годы нашего катастрофического века.
Звучит музыка. Шопен. "Вальс" (№ 7 до-диез минор). Звучит громко, а затем идет фоном.
Ведущий 2. Замужество и рождение дочери послужили творческим импульсом в развитии Марины Цветаевой и как личности, и как поэта. В стихах появляются новые темы, новые ритмы. Центром внимания и любви становится маленькая Аля - дочь Ариадна, названная в честь героини греческой легенды о минотавре.
Поэтесса.
Ты будешь невинной, тонкой,
Прелестной - и всем чужой ,
Пленительной амазонкой,
Стремительной госпожой
И косы свои, пожалуй,
Ты будешь носить, как шлем,
Ты будешь царицей бала -
И всех молодых поэм
И многих пронзит, царица,
Насмешливый твой, клинок,
И все, что мне - только снится,
Ты будешь иметь у ног.
Все будет тебе покорно,
И все при тебе - тихи,
Ты будешь, как я -
бесспорно -
И лучше писать стихи …
Но будешь ли ты - кто знает -
Смертельно виски сжимать,
Как их вот сейчас сжимает
Твоя молодая мать.
Ведущий 1. Стихи, посвященные Але, обжигают любовью и нежностью.
Ведущий 3. С юношеских лет волнуют Марину Ивановну вопросы о жизни и смерти, о предназначении человека, его самоосуществлении. Все проявления души должны найти выход. В стихотворении “Уж сколько их упало в эту бездну”, переложенном на музыку композитором Мягковым, Цветаева отстаивает право на полноправную, наполненную жизнь, вечное движение.
Звучит песня “Уж сколько их …”
2-Й ЧТЕЦ: Как поэт и личность она развивалась стремительно, и уже через какие-то год-два, прошедшие после первых наивноотрочесхих стихов, была другою. За это время перепробовала разные маски, равные голоса и темы. Успела побывать в образах грешницы, куртизанки, цыганки - все эти "примерки" оставили в ее творчестве прекрасные и яркие стихи. Через всю жизнь, через все скитания, беды и несчастья она пронесла любовь к Родине, русскому слову, к русской истории. В одном из ее стихотворений - "Генералам 1812 года" - речь идет о братьях Тучковых, участник Бородинского сражения, двое из которых погибли в бою.
Звучит музыка. П. Гапон. "Оборванные струны". Звучит громко, затеи идет фоном.
1-Й ЧТЕЦ читает стихи "Генералы 1812 года".
Музыка заканчивается.
2-Й ЧТЕЦ: Посвящено это стихотворение мужу Марины - Сергею Яковлевичу Эфрону. Замуж Марина Цветаева вышла в январе 1912 года. Их семейная жизнь, в которую они вошли совсем юными (Марине исполнилось в ту пору 19, Сергею на год меньше), сначала была безоблачной, но недолго. И эти первые 5-6 лет были, вероятно, самыми счастливыми по сравнению со всеми последующими годами.
Она много писала, вдохновленная Эфроном. Если сказать, что Марина любила мужа, значит, ничего не сказать: она его боготворила.
Писала я на аспидной доске,
И на листочках вееров поблеклых,
И на речном, и на морском песке,
Коньками по льду и кольцом на стеклах, -
И на стволах, которым сотни зим...
И, наконец, - чтоб было всем известно!
Что ты любим, любим! любим! любим! -
Расписывалась - радугой небесной.
1-Й ЧТЕЦ: Где-то в начале совместной жизни она сказала: Только при нем я могу жить так, как живу: совершенно свободно". Он был единственным, кто ее понял и, поняв, полюбил. Сергея не устрашила ее сложность, противоречивость, особость, непохожесть на всех других.
А вообще, в жизни ее было много увлечений, но, как однажды сказала Марина Ивановна: "... всю жизнь напролет пролюбила не тех...". Ее доверчивость и неспособность вовремя понять человека - вот причины частых и горьких разочарований.
Звучит романс А. Петрова "Под лаской плюшевого пледа" на стихи М. Цветаевой.
2-Й ЧТЕЦ: Это стихотворение, пожалуй, одно из самых известных и проникновенных у Марины Цветаевой, так называемая песнь к любимому. Помните? Звучит отрывок стихотворения "Вчера еще в глаза глядел".
1 -И ЧТЕЦ: Вряд ли найдется человек, который не слышал бы этих удивительных строк:
Мне нравится, что Вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не Вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не поплывет под нашими ногами.
Как свежо и современно звучат стихи, а ведь написаны они в 1915 году. Обращены стихи к будущему мужу сестры М. Минцу.
Звучит романс М. Таривердиева "Мне нравится" на стихи М. Цветаевой.
.
Ведущий 2.
1917 год.. Февральская, затем Октябрьская революция перекроили семейный быт россиян. Сергей Эфрон в рядах белой армии уезжает на Дон, чтобы воевать против революционного правительства. Марина Цветаева с двумя детьми (в 1917 году родилась дочь Ирина) осталась в Москве.
В сборнике “Лебединый стан” прославляет белое движение не по политическим мотивам, а потому, что там был ее возлюбленный.
Поэтесса.
Пригвождена к позорному столбу
Славянской совести старинной,
С змеею в сердце и с клеймом на лбу,
Я утверждаю, что - невинна.
Я утверждаю, что во мне покой
Причастницы перед причастьем,
Что не моя вина, что я с рукой
По площадям стою - за счастьем.
Пересмотрите все мое добро,
Скажите - или я ослепла?
Где золото мое? Где серебро?
В моей руке - лишь горстка пепла!
И это все, что местью и мольбой
Я выпросила у счастливых.
И это все, что я возьму с собой
В край целований молчаливых
1920
Ведущий 3. В это время дочь всегда рядом с Мариной. Всегда - друг, всегда - помощник, всегда - слушатель, читатель материнских стихов и собеседник. Марина, словно забыв о том, что дочка еще совсем маленькая, разговаривает с ней, как с равной, нагружает своими заботами, хлопотами, знакомствами. Она искренне благодарна Але за то, что она есть, за то, что она всегда рядом.
Поэтесса:
Не знаю, - где ты и где я.
Те же песни и те же заботы.
Такие с тобою друзья!
Такие с тобою сироты!
И так хорошо нам вдвоем -
Бездомным, бессонным и сирым …
Две птицы: чуть встали - поем,
1918
Ведущий 1. Можно сравнить эти строки с воспоминанием тех лет друга Цветаевой Константина Бальмонта: “две эти поэтические души, мать и дочь, более похожие на двух сестер, являли из себя самое трогательное видение полной отрешенности от действительности и вольной жизни среди грез - при таких условиях, при которых другие только стонут, болеют и умирают. Душевная сила любви к любви и красоте как бы освобождала две эти человеческие птицы от боли и тоски. Голод, холод, полная брошенность - и вечное щебетанье, и всегда бодрая походка и улыбчивое лицо. Это были две подвижницы, и, глядя на них, я не раз вновь ощущал в себе силу, которая вот уже погасла совсем.
Поэтесса.
Есть у тебя еще отец и мать,
А все же ты - Христова сирота
Ты родилась в водовороте войн, -
А все же ты поедешь на Иордань.
Без ключика Христовой сироте
Откроются Христовы ворота.
Ведущий 2.
И все- таки существовало на земле место, где она была абсолютно счастлива и абсолютно несчастна У СЕБЯ, - Чехия. Родина все, кто без страны. Центр русской эмиграции начала 20- х. Чехия, куда она приехала тридцатилетней. В Чехии она прожила ровно 3 года и 3 месяца, где были написаны лучшие ее стихи , где появился на свет сын Георгий, где был встречен герой ее поэм- о не прожитой с которым жизни она сожалела всю жизнь, - Константин Родзевич. Очень светлый и счастливый период; издается сборник “Разлука”, “Психея”, “Ремесло”, “Царь-девица”, “К Блоку”. Блок у нее “рыцарь без укоризны, почти божество”. Хотя с ним была не знакома.
Поэтесса.
Имя твое - птица в руке,
Имя твое - льдинка на языке.
Одно - единственное движение губ
Имя твое - пять букв.
Мячик, пойманный на лету,
Серебряный бубенец во рту.
Имя твоё - ах, нельзя! -
Имя твоё - поцелуй в глаза,
В нежную стужу недвижных век.
Имя твоё - поцелуй в снег.
Ключевой, ледяной, голубой глоток.
С именем твоим - сон глубок.
Чехия для Цветаевой - Болдино. Именно там рождена вершина ее творения - "Поэма Горы" и "Поэма Конца".
Поэтесса.
Ты, меня любивший фальшью истины и правдой лжи,
Некуда! - За рубежи!
Ты, меня любивший дольше
Времени.- Десницы взмах! -
Ты меня не любишь больше :
Истина в пяти словах.
Звучит песня на слова Марины Цветаевой "Хочу у зеркала, где муть…"
Ведущий 3. А затем - долгие годы молчания, в эмиграции она, увы, не прижилась - возникает общество “Дружбы с СССР”; и муж её - активный деятель этого союза; на западе их воспринимают, чуть ли не как предателей и отступников.
Ведущий 2. В 1939 году вернулась в Россию с сыном, вслед за мужем и дочерью. Они там с 1937 года.
Поэтесса.
Я буду петь, земная и чужая,
Земной напев!
Ведущий 1.
В этом “земном напеве” и заключена красота и сила цветаевской лирики. Музыкой напоены ее стихи. Недаром Андрей Белый отозвался об одном из её сборников: “Позвольте мне высказать глубокое восхищение перед совершенно крылатой мелодией Вашей книги “Разлука”. Это не книга, а песня …”
Вне музыки (самой разной), вне музыкальной атмосферы Цветаева не представляет своих героев. Мелодия определяет строй их чувств, выражает чутко душевное состояние. Бродский в одной из статей говорил о “фортепианном” характере цветаевских произведений, другие замечали “виолончель” и колокол в селе, “из какой-нибудь мансарды - флейта” … Сама она предпочитала говорить о виолончели, так как ценила в этом инструменте сочетание собственно музыки с тембром и теплотою человеческого голоса. Да и сами стихи Цветаевой поются, рассчитаны на слух - без такого восприятия трудно уловить их образ, характер.
Звучат песни М. Цветаевой, переложенные на музыку композитором М. Таривердиевым. (Из кинофильма “Ирония судьбы или с легким паром”)
."Мне нравится, что вы больны не мной"
Ведущий 3. Незадолго до смерти Цветаева пишет: “Мне все эти дни хочется написать свое завещание: мне вообще хотелось бы не-быть …” Война … В 1941 году с сыном уехала в Елабугу. Неустроенность, мысли о муже, кризис, тоска, полное одиночество, депрессия. 31августа 1941 года покончила с собой. Тут и настиг ее одиночества верховный час.
Чтец. (Эфрон) “Я знаю, существует легенда о том, что она покончила с собой, якобы заболев душевно, в минуту душевной депрессии - не верьте этому. Ее убило то время , нас оно убило, как оно убивало многих, как оно убивает и меня. Здоровы были мы - безумием было окружающее: аресты, расстрелы, подозрительность, недоверие всех ко всем и ко вся. Письма вскрывались, телефонные разговоры подслушивались; каждый друг мог оказаться предателем, каждый собеседник - доносчиком; постоянная слежка, явная, открытая”.
Ведущий 1. Лучшие не доживают, это давно известно. Что же господь так нетерпелив? Или здешнее наше обиталище- не самое подходящее место для гениальных умов и светлых душ? И, намаявшись в убогости земного пространства, они излечиваются от жизни- ускользнув?
Время, я не поспеваю.
Мера, я не умещаюсь.
Перед самым возвращением на родину, после 17 лет эмиграции Цветаевой снится ужасный сон. Сон об умирании. Она поняла это и так и сказала в своих записях : "Дорога на тот свет. Несусь неудержимо, с чувством страшной тоски и окончательного прощания. Точное чувство, что лечу вокруг земного шара, и страстно - и безнадежно! - за него держусь, зная, что очередной круг будет - Вселенная : та полная пустота, которой так боялась в жизни : на качелях, в лифте, на море…, внутри себя. Было одно утешение, : что не остановить, не изменить : роковое…"
Звучит песня в исполнении Аллы Пугачевой на стихи Марины Цветаевой "Реквием"
Исполнилось пророчество Цветаевой, что ее стихам “настает свой черед”. Сейчас они вошли в культурную жизнь мира, в наш духовный обиход, заняв высокое место в истории поэзии.
Заключительное слово учителя.
Цветаева - поэт “предельной правды чувства”. Она со всей своей “не просто сложившейся судьбой, со всей яркостью и неповторимостью самобытного дарования по праву вошла в русскую поэзию”, как о ней сказал поэт Роберт Рождественский. Она оставила нам сборники лирических стихотворений, 17 поэм, стихотворные драмы, лирические эссе и философские этюды, мемуарную прозу, воспоминания и размышления.
Семья Цветаевых жила в уютном особняке одного из старинных московских переулков; лето проводила в живописных местах Подмосковья, в калужском городке Таруса. Отец Марины был известным профессором, филологом, искусствоведом, мать, талантливая пианистка, открывшая перед детьми (Андрей, Ася, Марина) чудесный мир природы и давшая в руки лучшие в мире книги, произошла из польско-немецкой обрусевшей семьи.
Чтение наизусть стихотворения “Книги в красном переплете”. (Индивидуальное задание)
Что дорого героине в ее детских воспоминаниях? Почему книги - “неизменившие друзья”?
3. Уже в шестилетнем возрасте Марина Цветаева начала писать стихи, притом не только по-русски, но и по-немецки, по-французски. А когда ей исполнилось 18 лет, выпустила на личные деньги сборник “Вечерний альбом” (1910). Если судить по содержанию, стихи были ограничены кругом узкодомашних, семейных впечатлений.
Поэзию Марины Цветаевой невозможно представить без темы любви: “Любить - знать, любить - мочь, любить - платить по счету”. Любовь у Цветаевой всегда “поединок роковой”, всегда спор, конфликт и чаще - разрыв. Невероятная откровенность, открытость - неповторимые черты лирики поэтессы. Героиня убеждена, что чувствам подвластны и время, и расстояния:
Нежней и бесповоротней
Никто не глядел нам вслед...
Целую вас - через сотни
Разъединяющих лет.
Исполнение песни на стихи М. Цветаевой “Мне нравится, что Вы больны не мной...”
Цветаева посвящала стихи близким людям: друзьям - поэтам, бабушке, мужу, Сергею Яковлевичу Эфрону, детям, дочери Але и сыну Георгию.
Стихотворение “Аля” (отрывок)
Не знаю, где ты и где я.
Те же песни и те же заботы.
Такие с тобою друзья!
Такие с тобою сироты.
И так хорошо нам вдвоем -
Бездомным, бессонным и сирым...
Две птицы: чуть встали - поем,
Две странницы: кормимся миром.
Сын Марины Цветаевой и Сергея Эфрона родился в эмиграции, где с остатками Добровольческой Белой армии оказался муж, а в 1922 году уехала за границу и Марина. Жизнь в эмиграции складывалась трудно. Эмигрантским журналам не нравились честные, неподкупные стихи Цветаевой. “Мой читатель остался в России, куда мои стихи... не доходят,” - сожалела она.
Отрывок “Стихи к сыну” (1932).
Ни к городу и ни к селу -
Езжай, мой сын, в свою страну, -
В край - всем краям наоборот!
Куда назад идти - вперед
Идти, - особенно - тебе,
Руси не видавшее
Дитя мое... Мое?
Ее - Дитя!
Какое пожелание высказывает поэтесса?(Хочет, чтобы сын жил на русской земле, сожалеет что он не видел России, но он ее сын.)
9. В 1939 году М. Цветаева вернулась на родину.
Нет друзей рядом, нет жилья , работы, нет семьи (нет в живых мужа, неизвестна судьба Ариадны, отчуждение с сыном). Под гнетом личных несчастий, в одиночестве, в состоянии душевной депрессии, в начале Великой Отечественной войны, 31 августа 1941 г. Марина Цветаева покончила с собой.
Марина Цветаева оставила значительное творческое наследие: книги лирических стихов, семнадцать поэм, восемь стихотворных драм, автобиографическую, мемуарную и историко-литературную прозу, письма, дневниковые записи. Она никогда не подделывалась под вкусы читателей и издателей. Сила ее стихов - не в зрительных образах, а в потоке все время меняющихся, гибких ритмов. Любое ее произведение подчинено правде сердца. Ее стихи мелодичны, задушевны, чарующи, поэтому к ним обращаются композиторы и появляются прекрасные песни. Настоящее в искусстве не умирает. В 1913 году М.Цветаева уверено заявила:
Моим стихам
Как драгоценным винам,
Настанет свой черед.
Стихотворение Н.Трушкиной.
1 -Й ЧТЕЦ: Послеживая сегодня жизненный путь Марины Цветаевой, читая ее стихи и прозу, видишь, сколько испытаний выпало на долю этой русской интеллигентки. И хочется помочь, и не можешь. Ей, наверное, хотелось пронзительно крикнуть в самые тяжелые минуты: "Что я вам сделала, люди, если чувствую себя несчастнейшей из несчастных, самым обездоленным человеком?!" Низко кланяемся Вам, Марина Ивановна! Простите нас за все!
Отрывок из стихотворения “Ахматовой”:
Мы коронованы тем, что одну с тобой
Мы землю топчем, что небо над нами - то же!
И тот, кто ранен смертельной твоей судьбой,
Уже бессмертным на смертное сходит ложе.
(...)
В певучем граде моём купола горят.
И Спаса светлого славит слепец бродячий.
И я дарю тебе свой колокольный град,
Ахматова! - сердце своё в придачу.
Ведущий 2. Подошла к концу наша встреча. Разумеется, она не могла вместить в себя всё творчество М..И. Цветаевой. Мы вместе сегодня будто пролистали несколько страниц сборника стихотворений поэтессы, но лишь приоткрыли дверь в богатейший мир наследства Марины Цветаевой. Надеемся, что у вас возникло желание обратиться к поэзии Цветаевой и перелистать сборники её стихотворений. До новых встреч.
Белки: строение, свойства и функции Общие свойства белковых молекул
Основаниями называются комплексные соединения, которые при диссоциации образуют в качестве анионов только гидроксид-ионоы Понятие об электронной орбитали и квантовые числа
Химия (Строение атома) (презентация)