Где был троянский конь. Был ли конь? Предсказание Кассандры о троянском коне

Кому сегодня не известна знаменитая легенда о Трое и троянском коне? В этот миф трудно поверить, однако подлинность существования Трои подтвердили раскопки знаменитого немецкого археолога Генриха Шлимана еще в позапрошлом веке. Современные археологические исследования подтверждают историчность трагических событий, происшедших в XII веке до нашей эры. Открываются все новые и новые подробности Троянской войны и связанных с ней обстоятельств…

Сегодня известно, что крупное военное столкновение союза ахейских государств с городом Троя (Илион), расположенном на берегу Эгейского моря, произошло между 1190 и 1180 (по другим данным, около 1240 года до н.э.) годами до нашей эры.

Первыми источниками, рассказывающими об этом сколь легендарном, столь и ужасном событии, были поэмы Гомера «Илиада» и «Одиссея». Позже Троянская война явилась темой «Энеиды» Вергилия и других произведений, в которых история также переплелась с вымыслом.

Согласно этим произведениям поводом к войне явилось похищение Парисом, сыном троянского царя Приама, прекрасной Елены, жены царя Спарты Менелая. По призыву Менелая связанные клятвой женихи, известные греческие герои, пришли ему на помощь. По «Илиаде», освобождать похищенную отправилось войско греков, ведомое микенским царем Агамемноном - братом Менелая.

Попытка путем переговоров добиться возвращения Елены потерпела неудачу, и тогда греки начали изматывающую осаду города. Участие в войне принимали и боги: Афина и Гера - на стороне греков, Афродита, Артемида, Аполлон и Арес - на стороне троянцев. Троянцев было в десять раз меньше, однако Троя оставалась неприступной.

Единственным источником для нас может служить лишь поэма Гомера «Илиада», но автор, как отмечал греческий историк Фукидид, преувеличил значение войны и приукрасил ее, а потому к сведениям поэта надо относиться весьма осторожно. Однако нас прежде всего интересуют боевые действия и приемы ведения войны в тот период, о чем Гомер рассказывает довольно подробно.

Итак, город Троя был расположен в нескольких километрах от берега Геллеспонта (Дарданеллы). Через Трою проходили торговые пути, которыми пользовались греческие племена. Видимо, троянцы мешали торговле греков, что заставило греческие племена объединиться и начать войну с Троей, которую поддерживали многочисленные союзники, из-за чего война затянулась на долгие годы.

Троя, на месте которой сегодня находится турецкое местечко Гиссарлык, была обнесена высокой каменной стеной с зубцами. Ахейцы не решались штурмовать город и не блокировали его, поэтому боевые действия проходили на ровном поле между городом и лагерем осаждающих, который располагался на берегу Геллеспонта. Троянцы иногда врывались в лагерь противника, пытаясь зажечь греческие корабли, вытащенные на берег.

Подробно перечисляя корабли ахейцев, Гомер насчитал 1186 судов, на которых было перевезено стотысячное войско. Несомненно, число кораблей и воинов преувеличены. Кроме того, надо учесть, что эти корабли были просто большими лодками, ибо их легко вытаскивали на берег и довольно быстро спускали на воду. Такой корабль не мог поднять 100 человек.

Скорее всего, у ахейцев имелось несколько тысяч воинов. Возглавлял их Агамемнон, царь «многозлатых Микен». А во главе воинов каждого племени стоял свой вождь.

Ахейцев Гомер называет «копьеборными», поэтому нет сомнения в том, что главным оружием греческих воинов было копье с медным наконечником. Воин имел медный меч и хорошее защитное вооружение: поножи, панцирь на груди, шлем с конской гривой и большой, окованный медью щит. Племенные вожди сражались на боевых колесницах или спешившись.

Воины низшей иерархии были вооружены хуже: они имели копья, пращи, «секиры двуострые», топоры, луки со стрелами, щиты и являлись опорой для своих вождей, которые сами вступали в единоборство с лучшими воителями Трои. Из описаний Гомера можно представить обстановку, в которой проходило единоборство.

Происходило это так.

Противники располагались недалеко друг от друга. Боевые колесницы выстраивались в ряд; воины снимали свои доспехи и складывали их рядом с колесницами, затем усаживались на землю и наблюдали за единоборством своих вождей. Единоборствующие сначала метали копья, затем бились медными мечами, которые скоро приходили в негодность.

Лишившись меча, сражавшийся укрывался в рядах своего племени или же ему подавали новое оружие для продолжения борьбы. С убитого победитель снимал доспехи и забирал его оружие.

К бою колесницы и пехота размещались в определенном порядке. Боевые колесницы выстраивались впереди пехоты в линии с сохранением равнения, «чтобы никто, на искусство и силу свою полагаясь, против троян впереди остальных в одиночку не бился, чтоб и обратно не правил».

За боевыми колесницами, прикрываясь «выпуклобляшными» щитами, строились пешие воины, вооруженные копьями с медными наконечниками. Пехота строилась в несколько шеренг, которые Гомер называет «густыми фалангами». Вожди выстраивали пехоту, загоняя трусливых воинов в середину, «чтоб и тому, кто не хочет, сражаться пришлось поневоле».

Первыми в бой вступали боевые колесницы, затем «непрерывно одна за другой фаланги ахейцев двигались в бой на троянцев», «молча шагали, вождей опасаясь своих». Первые удары пехота наносила копьями, а затем рубилась мечами. С боевыми колесницами пехота боролась при помощи копий. Участвовали в бою и лучники, но стрела не считалась надежным средством даже в руках отличного лучника.

Неудивительно, что в таких условиях исход борьбы решали физическая сила и искусство владения оружием, которое часто отказывало: медные наконечники копий гнулись, а мечи ломались. Маневр на поле боя еще не применялся, однако уже появились зачатки организации взаимодействия боевых колесниц и пеших воинов.

Такой бой продолжался до наступления ночи. Если ночью достигалось соглашение, то сжигались трупы. Если соглашения не было, противники выставляли стражу, организуя охрану войска, находившегося в поле, и оборонительных сооружений (крепостной стены и укреплений лагеря - рва, заостренных кольев и стены с башнями).

Стража, состоявшая обычно из нескольких отрядов, размещалась позади рва. Ночью высылалась разведка в стан врага с целью захвата пленных и выяснения намерений противника, проводились собрания племенных вождей, на которых решался вопрос о дальнейших действиях. Утром бой возобновлялся.

Примерно так и протекали бесконечные сражения между ахейцами и троянцами. По Гомеру, только на десятый (!) год войны стали разворачиваться основные события.

Однажды троянцы, добившись успеха в ночной вылазке, отбросили противника к его укрепленному лагерю, окруженному рвом. Перебравшись через ров, троянцы начали штурмовать стену с башнями, но вскоре были отброшены.

Позже им все же удалось разбить камнями ворота и ворваться в лагерь ахейцев. Завязался кровавый бой за корабли. Такой успех троянцев Гомер объясняет тем, что в бою не участвовал лучший воин осаждавших - непобедимый Ахилл, рассорившийся с Агамемноном.

Видя, что ахейцы отступают, друг Ахилла Патрокл уговорил Ахилла разрешить ему вступить в сражение и дать свои доспехи. Воодушевленные Патроклом, ахейцы сплотились, в результате чего у кораблей троянцы встретили свежие силы противника. Это был плотный строй сомкнутых щитов «пика близ пики, щит у щита, заходя под соседний». Воины выстроились в несколько шеренг и сумели отразить атаку троянцев, а контратакой - «ударами острых мечей и пик двуконечных» - отбросили их.

В конце концов, нападение было отбито. Однако сам Патрокл погиб от руки Гектора, сына Приама, царя Трои. Так доспехи Ахилла достались врагу. Позже Гефест выковал Ахиллу новые доспехи и оружие, после чего Ахилл, разъяренный гибелью друга, вновь вступил в сражение.

Позже он убил в поединке Гектора, привязал его тело к колеснице и помчался в свой лагерь. Троянский царь Приам с богатыми дарами пришел к Ахиллу, умолил вернуть ему тело сына и достойно похоронил его.

На этом завершается «Илиада» Гомера.

По более поздним мифам, позже на помощь троянцам пришли амазонки во главе с Пенфисилеей и царь эфиопов Мемнон. Однако вскоре они погибли от руки Ахилла. А вскоре и сам Ахилл погиб от стрел Париса, направленных Аполлоном. Одна стрела угодила в единственное уязвимое место - пятку Ахилла, другая - в грудь. Его доспехи и оружие достались Одиссею, признанному храбрейшим из ахейцев.

После гибели Ахилла грекам было предсказано, что без лука и стрел Геракла, находившихся у Филоктета, и Неоптолема, сына Ахилла, Трою им не взять. За этими героями было послано посольство, и они поспешили на помощь соотечественникам. Филоктет стрелой Геракла смертельно ранил троянского царевича Париса. Одиссей и Диомед убили спешившего на помощь троянцам фракийского царя Реса и увели его волшебных коней, которые, по предсказанию, попав в город, сделали бы его неприступным.

И тогда хитроумный Одиссей придумал необычайную военную хитрость…

Долго, втайне от других, беседовал он с неким Эпеем, лучшим плотником в ахейском лагере. К вечеру все ахейские вожди собрались в шатре Агамемнона на военный совет, где Одиссей изложил свой авантюрный план, согласно которому надо было соорудить огромного деревянного коня. В его чреве должны поместиться самые искусные и смелые воины. Все же остальное войско должно сесть на корабли, отойти от троянского берега и укрыться за островом Тендос.

Как только троянцы увидят, что ахейцы покинули побережье, они подумают, что осада Трои снята. Троянцы наверняка затащат деревянного коня в Трою. Ночью ахейские корабли вернутся, а воины, укрывшиеся в деревянном коне, выйдут из него и откроют крепостные ворота. И тогда - последний штурм ненавистного города!

Три дня стучали топоры в старательно отгороженной части корабельной стоянки, три дня кипела таинственная работа.

Утром четвертого дня троянцы с удивлением обнаружили ахейский лагерь пустым. В морской дымке таяли паруса ахейских кораблей, а на прибрежном песке, где только вчера пестрели шатры и палатки врага, стоял огромный деревянный конь.

Ликующие троянцы вышли из города и с любопытством бродили по опустевшему берегу. Они с удивлением окружили огромного деревянного коня, возвышавшегося над кущами прибрежных ракит. Кто-то советовал бросить коня в море, кто-то - сжечь, но многие настаивали на том, чтобы затащить его в город и поставить на главной площади Трои как память о кровавой битве народов.

В разгар спора к деревянному коню подошел жрец Аполлона Лаокоон с двумя своими сыновьями. «Бойтесь данайцев, дары приносящих!» - вскричал он и, выхватив из рук троянского воина острое копье, метнул его в деревянное брюхо коня. Задрожало вонзившееся копье, и послышался из конского чрева еле слышимый медный звон.

Но Лаокоона никто не слушал. Все внимание толпы было привлечено появлением юношей, ведущих пленного ахейца. Его подвели к царю Приаму, стоявшему в окружении придворной знати рядом с деревянным конем. Пленник назвался Синоном и пояснил, что сам сбежал от ахейцев, которые должны были принести его в жертву богам - это было условием благополучного возвращения домой.

Синон убедил троянцев, что конь являлся посвятительным даром Афине, которая могла обрушить свой гнев на Трою, если троянцы уничтожат коня. А если поставить его в городе перед храмом Афины, то Троя станет несокрушимой. При этом Синон подчеркнул, что поэтому ахейцы и построили коня таким огромным, чтобы троянцы не смогли протащить его через крепостные ворота…

Как только Синон произнес эти слова, со стороны моря раздался полный ужаса крик. Из моря выползли два огромных змея и оплели жреца Лаокоона, а также двух его сыновей смертельными кольцами своих гладких и липких тел. В одно мгновение несчастные испустили дух.

«Лаокóон и его сыновья» — скульптурная группа в ватиканском музее Пия-Климента , изображающая смертельную борьбу Лаокоона и его сыновей со змеями.

Теперь уже никто не сомневался в том, что Синон говорил правду. А посему надо поскорее установить этого деревянного коня рядом с храмом Афины.

Соорудив низкий помост на колесах, троянцы установили на него деревянного коня и повезли к городу. Чтобы конь прошел в Скейские ворота, троянцам пришлось разобрать часть крепостной стены. Коня поставили на обусловленном месте.

Пока троянцы, опьяненные успехом, праздновали победу, ночью ахейские лазутчики тихо вышли из коня и открыли ворота. К тому времени греческое войско по сигналу Синона незаметно возвратилось обратно и теперь захватило город.

В итоге Троя была разграблена и уничтожена.

Но почему причиной ее гибели стал именно конь? Этим вопросом задавались еще в древности. Многие античные авторы пытались найти разумное объяснение легенде. Высказывались самые разнообразные предположения: к примеру, что у ахейцев была боевая башня на колесах, сделанная в форме коня и обитая конскими шкурами; или что грекам удалось проникнуть в город через подземный ход, на двери которого была нарисована лошадь; или что лошадь была знаком, по которому ахейцы в темноте отличали друг друга от противников…

Под стенами Трои погибают практически все герои, и ахейцы, и троянцы. А из тех, кто выживет в войне, многие погибнут по дороге домой. Кто-то, как царь Агамемнон, дома найдет смерть от рук близких, кто-то будет изгнан и проведет жизнь в скитаниях. По сути, это конец героического века. Под стенами Трои нет победителей и нет побежденных, герои уходят в прошлое, и наступает пора обыкновенных людей.

Любопытно, но конь символически связан также с рождением и смертью. Лошадь из дерева ели, вынашивающая что-то в своем чреве, символизирует рождение нового, а троянский конь сделан как раз из еловых досок, и в его полом животе сидят вооруженные воины. Получается, что троянский конь несет смерть для защитников крепости, но в то же время означает и рождение чего-то нового.

Примерно в это же время в Средиземноморье произошло еще одно важное событие: началось одно из великих переселений народов. С севера на Балканский полуостров двинулись племена дорийцев, варварского народа, который полностью уничтожил древнюю микенскую цивилизацию.

Лишь по прошествии нескольких столетий Греция возродится и можно будет говорить о греческой истории. Разрушения будут настолько велики, что вся додорийская история станет мифом, а многие государства перестанут существовать.

Результаты последних археологических экспедиций пока еще не позволяют убедительно восстановить сценарий Троянской войны. Однако их результаты не отрицают, что за троянским эпосом скрывается история греческой экспансии против крупной державы, находившейся на западном берегу Малой Азии и мешавшей грекам обрести власть над этим регионом. Остается надеяться, что подлинная история Троянской войны все же будет когда-нибудь написана.

Курушин М.Ю.

Попытка путем переговоров добиться возвращения Елены потерпела неудачу, и тогда греки начали изматывающую осаду города. Участие в войне принимали и боги: Афина и Гера – на стороне греков, Афродита, Артемида, Аполлон и Арес – на стороне троянцев. Троянцев было в десять раз меньше, однако Троя оставалась неприступной.

Происходило это так.

Такой бой продолжался до наступления ночи. Если ночью достигалось соглашение, то сжигались трупы. Если соглашения не было, противники выставляли стражу, организуя охрану войска, находившегося в поле, и оборонительных сооружений (крепостной стены и укреплений лагеря – рва, заостренных кольев и стены с башнями).

Позже им все же удалось разбить камнями ворота и ворваться в лагерь ахейцев. Завязался кровавый бой за корабли. Такой успех троянцев Гомер объясняет тем, что в бою не участвовал лучший воин осаждавших – непобедимый Ахилл, рассорившийся с Агамемноном.

Видя, что ахейцы отступают, друг Ахилла Патрокл уговорил Ахилла разрешить ему вступить в сражение и дать свои доспехи. Воодушевленные Патроклом, ахейцы сплотились, в результате чего у кораблей троянцы встретили свежие силы противника. Это был плотный строй сомкнутых щитов «пика близ пики, щит у щита, заходя под соседний». Воины выстроились в несколько шеренг и сумели отразить атаку троянцев, а контратакой – «ударами острых мечей и пик двуконечных» – отбросили их.

На этом завершается «Илиада» Гомера.

По более поздним мифам, позже на помощь троянцам пришли амазонки во главе с Пенфисилеей и царь эфиопов Мемнон. Однако вскоре они погибли от руки Ахилла. А вскоре и сам Ахилл погиб от стрел Париса, направленных Аполлоном. Одна стрела угодила в единственное уязвимое место – пятку Ахилла, другая – в грудь. Его доспехи и оружие достались Одиссею, признанному храбрейшим из ахейцев.

И тогда хитроумный Одиссей придумал необычайную военную хитрость…

Как только троянцы увидят, что ахейцы покинули побережье, они подумают, что осада Трои снята. Троянцы наверняка затащат деревянного коня в Трою. Ночью ахейские корабли вернутся, а воины, укрывшиеся в деревянном коне, выйдут из него и откроют крепостные ворота. И тогда – последний штурм ненавистного города!

Ликующие троянцы вышли из города и с любопытством бродили по опустевшему берегу. Они с удивлением окружили огромного деревянного коня, возвышавшегося над кущами прибрежных ракит. Кто-то советовал бросить коня в море, кто-то – сжечь, но многие настаивали на том, чтобы затащить его в город и поставить на главной площади Трои как память о кровавой битве народов.

В разгар спора к деревянному коню подошел жрец Аполлона Лаокоон с двумя своими сыновьями. «Бойтесь данайцев, дары приносящих!» – вскричал он и, выхватив из рук троянского воина острое копье, метнул его в деревянное брюхо коня. Задрожало вонзившееся копье, и послышался из конского чрева еле слышимый медный звон.

Но Лаокоона никто не слушал. Все внимание толпы было привлечено появлением юношей, ведущих пленного ахейца. Его подвели к царю Приаму, стоявшему в окружении придворной знати рядом с деревянным конем. Пленник назвался Синоном и пояснил, что сам сбежал от ахейцев, которые должны были принести его в жертву богам – это было условием благополучного возвращения домой.

В итоге Троя была разграблена и уничтожена.

(Квинт Смирнский. Posthomerica. XII; Вергилий. Энеида. II)

Еще с большим мужеством ратовали греки с троянцами с тех пор, как прибыли под Трою Филоктет , быстро оправившийся от своей раны, и Неоптолем. Военные невзгоды еще не утомили этих героев: ненасытно жаждали они битв и великие беды причиняли троянским отрядам. В одной из первых битв виновнику троянской брани Парису Филоктет стрелою своей нанес неисцелимую рану. Правда, не вдруг оставили его жизнь молодая и сила, он мог еще воротиться на своих ногах в город, но посрамилось все искусство врачей перед раной, нанесенной стрелой Геракла. Припомнил тогда Парис, что оракул когда-то известил ему, что нимфа гор Иды Энона, вероломно оставленная им ради Елены, спасет его на краю гибели. Объятый стыдом и страхом, грустный, отправился он к горам, где обитала глубоко оскорбленная им богиня; со слезами умолял он ее забыть обиду, уверял, что не извращенное сердце, а неумолимый рок вовлек его в этот проступок. Но сердца нимфы не смягчили просьбы и мольбы троянца Париса, не помогла она ему и проводила его от себя суровыми речами. Безутешный, оставляет ее Парис и не успел еще оставить за собою гор, в которых провел он счастливую юность, как смерть настигла его. Нимфы и пастыри гор оплакивают смерть своего прежнего друга и товарища и на высоком костре сжигают тело его. В то время как высоко поднимался уже огонь погребальный, вдруг прибежала Энона, мучимая раскаянием в том, что так безжалостно отвергла друга своей юности, в отчаянии бросилась она на костер, чтобы умереть вместе с Парисом. Нимфы и пастухи собрали прах их костей, всыпали в золотую урну и воздвигли над ними прекрасный памятник, украшенный двумя колоннами.

Мужеством Филоктета, Неоптолема и других могучих героев ахейских троянцы отброшены были за стену, но высоких троянских стен, с такой твердостью обороняемых, никакими усилиями не могли взять ахейцы. Наконец то, чего нельзя было достичь силой, было достигнуто хитростью: путь во вражеский город открыл Одиссей хитроумный. Обезобразил он ранами тело свое, облекся в лохмотья, как нищий, и, бродя из дома в дом, выведал все в городе. Кроме Елены, никто не узнал Одиссея; но в Елене снова пробудилась любовь к родине; она приняла его в дом свой, повелела омыть, умастить его тело и покрыть одеждой. Узнав многое, что было нужно, благополучно воротился Одиссей в ахейский стан, побив на возвратном пути многих троянцев. Потом во второй раз отправился Одиссей вместе с Диомедом в город, похитил палладиум: не овладев этим изображением Афины, ахейцы не могли бы овладеть Троей.

Наконец Одиссей убедил ахейцев соорудить деревянного коня, только этим средством, говорил он, можно взять город. Калхас возвестил это, ибо таково было ему знамение: голубка, преследуемая ястребом, скрылась в расщелину скалы; полный злобы, долго метался хищник над расщелиной, наконец скрылся в ближнем кустарнике; и голубка вылетела из своего убежища. Но вот налетел на нее ястреб и задушил ее. Все это возвестил Калхас собравшимся ахейцам и посоветовал им перестать действовать открытой силой, а прибегнуть к хитрости. Одиссей согласился с мнением провидца и посоветовал обмануть троянцев притворным отступлением. Филоктет и Неоптолем воспротивились такому решению, они желали достигнуть цели открытой силой; но советы Калхаса и знамения Зевса, посылавшего громы за громами и молнии за молниями, убедили народ склониться на сторону Одиссея. Тогда с помощью Афины и по совету Одиссея художник Эпей соорудил из дерева прекрасного, высокого коня с такой пространной утробой, чтобы могли в ней поместиться смелейшие из ахейских героев. Остальное войско должно было сжечь свой стан и, удалившись на остров Тенедос, ждать поры, когда можно будет подать помощь друзьям.

Через три дня Эпей с помощью молодежи, находившейся в стане, окончил троянского коня. Тогда Одиссей с такими словами обратился к собранию героев: "Покажите же теперь свое мужество, вожди данайцев. Войдемте в чрево коня, чтобы положить конец брани. Скрыться в этом убежище страшнее, чем выйти в открытой битве навстречу врагу. Кто не желает, может отплыть к Тенедосу". Тогда перед всеми выступил сын Ахилла Неоптолем , за ним кроме Одиссея Менелай, Диомед, Сфенел, Филоктет, Аякс, Идоменей, Мерион и многие другие. Когда утроба троянского коня наполнилась вооруженными мужами, Эней отдернул лестницу и закрыл отверстие. Молча сидели герои в темном пространстве, предаваясь то надежде, то страху. Остальные ахейцы сожгли палатки свои и под предводительством Нестора и Агамемнона подняли паруса, чтобы скрыться за островом Тенедосом в засаде.

Древнегреческая ваза с одним из самых ранних изображений Троянского коня. Ок. 670 до Р. Х.

Рано утром троянцы увидели густой дым на месте, где был стан ахейский; кораблей уже не было видно. Радостно выбежали они на равнину, думая, что ахейцы отплыли на родину. Но не забыли троянцы взять с собой оружие: страх еще не оставил их совершенно. С любопытством рассматривали они оставленное ахейцами поле, стараясь понять, где была Ахиллова стоянка, где стояли Аякс с Диомедом. Но вот видят они троянского коня, дивятся и не знают, что бы могла значить эта деревянная громада. Фимет посоветовал своим соотечественникам втащить коня в город и поставить его в акрополе; но Капис воспротивился этому, говоря, что нужно бросить в море подозрительный подарок данайцев, или сжечь его, или разрушить, чтобы увидеть, что в нем таится.

В нерешимости стояли троянцы вокруг коня и громко спорили между собой, не зная, что предпринять. В это время из города в сопровождении многочисленной толпы поспешил к ним брат Анхиса Лаокоон , жрец Аполлона. Еще издали закричал он им: "Несчастные! Что за безумие! Неужели вы думаете, что враги уже уплыли? Знаете же вы Одиссея! Или в коне этом таятся ахейцы и машина эта будет направлена против стен наших, или скрывается здесь какая-нибудь иная военная хитрость. Троянцы! Не доверяйтесь коню. Что бы ни заключалось в нем, боюсь я данайцев даже и тогда, когда предлагают они дары!" С этими словами бросил он копье свое в чрево троянского коня, и глухо прозвучало оно, послышался как бы звук оружия. Не помрачись у троянцев рассудок, разрушили бы они деревянное чудовище, спасли бы родной свой город. Но много хотела судьба. В нерешимости стояли троянцы вместе с царем своим, дивились коню и не знали, что делать с ним, как видят: троянские пастухи ведут скованного юношу, добровольно предавшегося им в руки. То был Синон, лживый и хитрый грек, решившийся, несмотря ни на какие опасности, проникнуть к троянцам и обмануть их относительно троянского коня. С любопытством окружили троянские юноши пленного и издевались над ним. Но в совершенстве сыграл Синон роль, которую поручил ему Одиссей. Недвижимый, безоружный, беспомощный, стоял он среди троянцев; робким взглядом обвел он толпу и воскликнул: "Горе, горе! Какая же земля, какие воды дадут мне теперь убежище! Изгнанный данайцами, я подпал теперь мести троянцев". Эти стоны укротили злобу троянской молодежи и изменили их помыслы. Царь и народ с участием обратились к Синону и просили его сказать, кто он, из какого рода, какие его намерения, ободряли его, обещали пощаду, если пришел он не со злыми замыслами. Тогда, освободившись от притворного страха, Синон сказал: "Тебе, царь, поведаю чистую правду. Не отпираюсь, я аргивянин; зовусь Синоном. Мудрый Паламед, которого греки под предлогом измены побили каменьями, был моим родичем: ему поручил меня отец мой на время войны. Пока Паламед был в чести и что-нибудь значил в совете вождей, и я не оставался без имени и без почета. Но когда из зависти убил его Одиссей, я стал вести безвестную, бедственную жизнь, негодуя на того, кто погубил моего друга. Безумный, я осмелился высказывать свое негодование, местью грозил я сыну Лаэрта и тем возбудил в нем к себе непримиримую ненависть: постоянно обвинял он меня перед ахейцами, коварный, распускал он обо мне в народе зловредные слухи и не успокоился до тех пор, пока с помощью лжеца Калхаса не приготовил мне гибели. Часто данайцы, утомленные продолжительной и бесплодной войной, выражали желание возвратиться на кораблях своих на родину; но страшные бури удерживали их от этой попытки; уже сооружен был этот деревянный конь, как вдруг забушевало снова бурное море. Тогда послали Эврипида к оракулу Феба, и он принес такой печальный ответ: "При вашем отплытии кровью девы вы успокоили яростные волны, подобную же жертву должны вы принести богам и теперь, чтобы искупить себе возврат на родину". Страхом и трепетом исполнился весь народ, когда услышал слова эти. Кто бы мог быть этой жертвой? Кому готовит судьба погибель? Вызвал тогда Одиссей Калхаса на собрание ахейцев и потребовал, чтобы возвестил он перед всеми волю судьбы. Десять дней жрец не соглашался дать ответа. Лицемер, он объявил, что не желает, чтобы по его слову обрекали на смерть какого-либо ахейца. Уже в то время многие предсказывали мне страшный конец и выжидали, чем все это кончится. Наконец-то, вняв настойчивым крикам Одиссея, Калхас назвал меня и меня обрек на жертву. Все выразили согласие: каждый радовался, увидев, что его миновала беда. Настал ужасный для меня день. Скованного, со святыми повязками на челе, поставили уже меня у алтаря, как вдруг разорвал я оковы и бегством спасся от смерти. Ночью лежал я в тростнике болотном и ждал, когда отплывут мои мучители. Теперь не видать мне уже моей родины, не видать детей моих милых, старика отца: может быть, из-за меня постигнет их месть жестоких ахейцев. Царь досточтимый, умоляю тебя, заклинаю всеми богами, сжалься надо мною, злосчастным, сжалься над жестоко оскорбленным сердцем".

Тронут был царь Приам и все троянцы горем Синона. Старец велел освободить ахейца от уз, успокоил его и спросил, что за назначение этого дивного сооружения. Поднял тогда Синон к небу освобожденные от уз руки и сказал: "Вечные светила неба и вы, алтари богов, и ты, страшный жертвенный нож, будьте свидетелями, что порваны связи, соединявшие меня с родиной, и я более не должен хранить ее тайны. Ты же, о царь, останься верен своему слову и дай мне безопасность, если речи мои будут правдивы. Искони всю надежду свою возлагали ахейцы на Афину Палладу. Но с тех пор как безбожный Тидид и злой Одиссей руками, оскверненными кровью стражей, осмелились похитить святое ее изображение, палладиум, находившийся в акрополе троянском, богиня отвратила сердце свое от ахейцев, удачам их настал конец. Страшным знамением возвестила свой гнев богиня. Только что палладиум принесен был в ахейский стан, как ярким пламенем заблистали глаза у статуи, из членов ее полился соленый пот, и трижды соскочила она с земли со щитом и дрожащим копьем. Тогда Калхас возвестил ахейцам, что им немедленно следует плыть в отчизну: ибо в гневе своем богиня не даст им разрушить твердынь Илиона; в Аргосе же нужно ждать новых велений богов. И вот отплыли ахейцы в Микены, чтобы узнать волю богов, и скоро, нежданные, возвратятся сюда. Коня же поставили они затем, чтобы умилостивить разгневанную Палладу. Троянский конь так велик, что вам не продвинуть его сквозь городские ворота: а если б вы овладели этим конем, то он был бы защитой и прибежищем вашему городу. Если – возвестил Калхас – посвященный Афине троянский конь будет разрушен вашими руками, Трое не избегнуть гибели; если же вы внесете его в акрополь, то стенам Микен грозит со стороны Азии та же участь, какую готовили ахейцы стенам Илиона".

Троянцы поверили словам Синона, коварство и слезы которого причинили им больше бед, чем все мужество Ахилла и Диомеда. Еще более затмило им ум неслыханно страшное чудо, совершенное Афиной для спасения любимых ее героев, скрывавшихся в утробе троянского коня.

По материалам книги Г. Штолля «Мифы классической древности»

Битва за Трою - самый знаменитый, пожалуй, вооруженный конфликт мировой истории, и это заслуга Гомера, первого классика мировой литературы, описавшего в стихах мельчайшие перипетии войны. Однако ученые доказывают: версия поэта не выдерживает критики.
Жаль, но мы, наверное, так никогда и не узнаем, знал ли сам Гомер, где в «Илиаде» и «Одиссее» правда, а где вымысел. Да и приставал ли кто-нибудь с этим к нему, странствовавшему в VIII веке до н.э. от двора одного греческого правителя к другому, пленяя внимание слушателей мощным гекзаметром?

Сегодня вопрос стоит несколько по-иному: а была ли вообще Троянская война? Жили ли на свете ее герои? Существовали ли царь Приам, его сыновья Парис и Гектор, ахейские цари-базилевсы Агамемнон и Менелай, прекрасная Елена и Ахилл? И главное: что там на самом деле приключилось с этой деревянной лошадью, с помощью которой ахейцы якобы смогли захватить и уничтожить крепость на северо-западе Анатолии?

Сначала об истории, какой она отображена в «Илиаде». Разворачивается она, кстати, на двух уровнях: в мире богов и мире героев-людей. Но, оставим пока в стороне богов, и попробуем проследить ход Троянской войны, каким его реконструировали ученые.

Итак, в одной из бухт пролива Дарданеллы, в нескольких километрах восточнее Эгейского моря стоит могущественный и богатый торговый город Троя, где правит царь Приам. Весной 1300 года до н.э. он отправляет своего сына Париса с подарками в Спарту. Цель миссии - установить торговые отношения с ахейским царем Менелаем. Сам Менелай в отъезде, но торговую делегацию принимают со всеми почестями. Однако, затем происходит дипломатический скандал. Папа Приам проявил недальновидность в кадровом вопросе, поставив во главе делегации своего сынка (чего только не сделаешь для родной кровинки!). Снедаемый вполне конкретными потребностями, молодой человек проявляет интерес не к какой-нибудь там пухленькой практикантке при дворе базилевса, а (вы только представьте!) к самой Первой Леди, хозяйке дома, жене Менелая Елене (прекрасной, само собой). Дальше - больше. Он умыкает ее на своем корабле, а заодно прихватывает и государственную казну - а, и правда, зачем она царю без жены? В то время, как троянская эскадра движется к Сидону (ныне порт в Ливане), где Парис намеревается узаконить свою выходку священными узами брака (это не получив-то развода у Менелая!), ахейцы объявляют мобилизацию. Верховным главнокомандующим они выбирают Агамемнона, владыку Микен. Прибыв с ахейским флотом к стенам Трои, Менелай требует вернуть жену (ну, и казну, разумеется). Но папаша не в курсе, понятия не имеет о случившемся - сынок-то все еще в Сидоне - и, само собой, выполнить требование не в состоянии.

Ахейцы истолковывают поведение Приама как наглое нежелание сотрудничать с ними в этом вопросе и начинают боевые действия. В течение десяти месяцев (Гомер говорит о десяти годах, но с ним мы разберемся особо) они снова и снова пытаются штурмовать городские стены. Но Троя неприступна. В конце концов, ахейцы «ходят лошадью» - прибегают к хитрости, придуманной Одиссеем (хитроумным, само собой). Осаждающие для вида отступают, а на пляже оставляют здоровенного деревянного коня. Диверсия хорошо организована: в тылу у троянцев объявляется и «перебежчик», убеждающий их (как для нас, то не очень убедительно) затащить сооружение в город. Опьяненные кажущейся победой, те сдуру так и делают. Ночью из деревянного туловища выбираются прятавшиеся там спецназовцы, открывающие ворота вернувшимся под покровом темноты ахейцам. Троя ими захватывается и основательно разрушается. Тем временем корабли Париса по пути домой относятся ветрами и течениями в Египет. Консервативный египетский фараон не одобряет своеобразного толкования Парисом законов гостеприимства и объявляет лихого царевича персоной нон грата. Елена же остается в Египте, откуда ее вскорости забирает супруг. Парис еще несколько лет блуждает по чужбине - родины-то больше нет - пока не находит политубежище у хеттов во внутренних районах Малой Азии.

Таковым мог быть ход событий, если брать за основу повествование Гомера. Чтобы его реконструировать, ученым понадобилось больше столетия исследований по десяти различным направлениям. Раскопки холма Хиссарлик, под которым, по их предположениям, находились развалины Трои, начались в середине прошлого века. Больше всех здесь отличился археолог-любитель Хайнрих Шлиманн. Он не только обнаружил городские стены, но и нашел ценные украшения микенского периода.
Позднее в поисках упоминаний о Троянской войне и ее героях ученые проштудировали письмена XIV и XIII веков до н.э. По большей части, безрезультатно. И все-таки кое-что выяснено. Что ахейцы тогда уже существовали, что был у них царь Агамемнон, что построили в Египте дворец для чужеземной Афродиты (Елены?) и что иностранный принц (Парис?) получил убежище в стране хеттов. Исследователям Трои этого, конечно же, было недостаточно. С целью подтвердить или опровергнуть тезис о том, что Троя могла стать жертвой землетрясения, они изучили еще и сейсмическую ситуацию в северо-западной Анатолии. Чтобы проверить данные Гомера о судьбе его героев, Париса и Одиссея, обследовали ветры и течения в Средиземном море.

Драматурги проанализировали стиль произведений, психологи проследили развитие характеров главных действующих лиц, а стратеги изучили тактику героев и полководцев. Все это, чтобы выяснить, написан ли эпос одним или несколькими авторами, включены ли в него более старые и более новые мифы и можно ли, так сказать, выкристаллизовать «пра-версию», которая ближе к истине. Но окончательных выводов так и не было сделано. Причем, неясность остается по сей день, что дает некоторым ученым основания утверждать: никакой Троянской войны вообще никогда не было, а город, который раскопали на холме Хиссарлик, совсем и не обязательно Троя. Потому что, как выяснили археологи, существовал он тут уже с конца четвертого(!) тысячелетия до н.э., да еще и вплоть до времен владычества Рима в тех местах. А разрушался он в общей сложности девять(!) раз, снова и снова отстраиваясь.

Однако, если все же предположить, что это таки Троя, то мы теперь знаем о ней довольно много. Так, около 1300 года до н.э., т.е. в интересующее нас время, городская стена была длиною 540 метров и окружала пространство площадью около 20.000 м2, что примерно равно площади среднего стадиона. Не много, но крупнее городов тогда не было, за исключением разве что таких столиц, как Вавилон. Снова и снова анализировали легенду о Троянском коне. Ныне господствует мнение, что версия событий в изложении Гомера просто несостоятельна. Чтобы внутри коня смогли спрятаться 8-10 воинов (меньшее их количество имело бы мало шансов справиться со стражей у ворот), его высота должна составлять, по меньшей мере, 5 метров. Однако в этом случав, он не вписался бы в габариты тогдашних городских ворот Трои: высота 3 при ширине 3,25 метра. В «Илиаде», правда, указывается, что троянцы вынуждены были пробивать стену, чтобы затащить «подарочек» ахейцев в город. Но само упоминание подобной процедуры делает весь рассказ еще менее правдоподобным. Трудно предположить, чтобы ахейцы, планируя свою диверсию, построили агрегат, заведомо не проходящий в городские ворота.

Кстати, с цифрами Гомер вообще обращается более чем вольно. Для него они, по-видимому, имели чисто символическое значение. Бросается в глаза частое употребление цифр 10 и 50 (впрочем, «приписки» характерны для древних авторов всех времен и народов). Если уж Троянская война и в самом деле приключилась, то у царя Приама было, скорее всего, не 50, а пять сыновей. Хотя кто его знает, как там обстояло с наложницами… Но уж во всяком случае, у ахейцев никак не могло быть флота в 1146 кораблей с экипажами по 100 человек каждый! Потому что тогда пришлось бы допустить, что в армии осаждающих числилось 115 000 человек, которым со стороны троянцев противостояло примерно столько же. Разместить их на 20000 м2 весьма затруднительно. Да и не забывайте, что война - это, прежде всего, серьезное экономическое предприятие. Представляете, какие трудности могли возникнуть со снабжением ста тысяч человек при тогдашних транспортных средствах? Тут уж ни о каких десяти годах противостояния, в чем уверяет Гомер, и речи быть не могло. Десять месяцев же представляются вполне реальными, о чем свидетельствуют и имеющиеся данные о военном искусстве в микенские времена. Да и не оставили бы правители свои родные селения на такой долгий срок без присмотра.

Ну, а как же с этим деревянным произведением прикладного искусства? Наиболее правдоподобным представляется, что речь шла об осадной машине, с помощью которой удалось пробить брешь в стене. А сюжеты о засылке диверсантов в осажденные крепости были весьма распространены еще задолго до Троянской войны, в Египте.

Постепенно, как мозаика, камешек за камешком складывалась более правдоподобная картина событий. Теперь она выглядела примерно так: ахейцы высадились в дараданелльской бухте, вытащили на пляж корабли, как было принято, и построили укрепленный лагерь. Троянцы защищали внешнюю линию обороны за пределами крепостных стен, на правом берегу реки Скамандер, у единственного моста, ведущего к плацдарму. Там есть открытый участок, где и происходили стычки. Здесь же состоялся и смертный бой между Ахиллом и Гектором. Археологи сумели даже установить, что троянцы временно замуровали западные ворота, ведущие к порту. Вероятно, чтобы укрепить наиболее опасный участок обороны. Впечатляет. К сожалению, есть в этой версии неувязка. С помощью пробных бурений американские геологи установили, что как раз на месте поля сражений и как раз во время Троянской войны была… морская бухта. Лишь позднее она исчезла под речными наносами, и береговая линия отодвинулась.

Сегодня руины Трои находятся в пяти километрах от побережья. А тогда город располагался прямо над прибрежными скалами. В бухте под ними ахейцы никак не могли десантироваться: их корабли застряли бы в зыбучих песках. Да и пришлось бы им прямо с палубы лезть на отвесные скалы. Чистейшее самоубийство. Высадиться ахейцы могли только с другой стороны полуострова - в бухте Безика в Эгейском море. Там достаточно глубокий подход к берегу, и есть обширный пляж - корабли ведь надо было вытаскивать на сушу. Оттуда воины пешим порядком продвинулись вглубь территории и атаковали город, скорее всего, с юго-восточного направления. Короче, историческое поле боя следует искать в другом месте. Однако возвратимся еще раз к исходному пункту и спросим себя снова: а не ищем ли мы смысл там, где его нет и быть не могло? Может быть, 2700 лет назад для Гомера и его слушателей «историческая правда» о Троянской войне вообще не была важна? Может быть, значение эпосов в совсем иной плоскости? Многие результаты исследований заставляют именно так и думать.

И ключевым для таких выводов стал все тот же пресловутый Троянский конь. В седьмом слое холма Хиссарлик, датируемом периодом 1230 - 1225 гг. до н.э. и относящемся, как считают, именно к описанному Гомером периоду, найдены совершенно четкие следы случившегося именно тогда землетрясения. Так возникла новая гипотеза. Троя, утверждает она, оказалась ахейцам не по зубам. И взять город они смогли лишь после того, как его мощные стены были разрушены землетрясением. А причем здесь Троянский конь? А вот при чем:
дело в том, что «болевший» за ахейцев Посейдон (основная специальность - бог морей) по совместительству выполнял также обязанности «лошадиного бога» и как заведующий загробным миром отвечал за землетрясения. Может показаться, что такое толкование «притянуто за уши». Но не надо торопиться с выводами - именно подобная логика была тогда весьма типична, существовала обширная и весьма сложная система аллегорий. Что касается землетрясения, то в XIII веке до н.э. трясло не только Малую Азию. У многих народов имеются сообщения о мощных извержениях вулканов, грандиозных пожарах и сильнейших наводнениях. Кстати, именно тогда Египет пережил свои «десять казней». В северной Европе обширные участки суши оказались затоплены морем. И вообще: «огонь пал с неба и опустошил поля».

А затем так называемые народы моря из района Эгейского моря и Фракии двинулись на юг. Согласно теории Л.Гумилева, «этносами» время от времени овладевает некий массовый психоз, выражающийся в страсти к перемене мест. Но если поля затоплены или сожжены, то тут уж и безо всякой «пассионарности» подашься искать пропитания в чужих краях… Как бы то ни было, «морская братва» разнесла Микены и смела государство хеттов.
И прошли столетия, прежде чем из этих очень разных племен выкристаллизовалось некое государственное и культурное единство. Интересно, что сначала «объединились» боги - эти перемешивались почти играючи, обменивались функциями и значением, попросту спаривались в конце концов сформировали довольно четкую иерархическую структуру. Вот этот-то процесс и завершился как раз к моменту создания Гомером «Илиады» и «Одиссеи». Тот наверняка использовал древние мифы, передававшиеся из уст в уста сказителями, приукрашиваясь и «корректируясь» в зависимости от «потребностей текущего момента». Но в основе, как и в библейских историях, лежали реальные факты. Похоже, что судьба Трои самого Гомера не очень-то занимала. А вот нам она интересна. И, возможно, будут еще находки, которые прольют новый свет на тайны истории.

Существование Трои было подтверждено благодаря раскопкам знаменитого немецкого археолога Генриха Шлимана (1822–1890) еще в позапрошлом веке. Эти раскопки полностью подтверждают события, которые произошли в конце XIII – начале XII веков до нашей эры и даже сегодня находят все новые и новые подробности Троянской войны и связанных с ней обстоятельств.

Согласно сегодняшней исторической точки зрения, военный конфликт союза ахейских государств с городом Троя (Илион), некогда стоявшем на берегу Эгейского моря, произошел между 1190 и 1180 (по другим источникам, около 1240 года до н.э.) годами до нашей эры.

Первыми произведениями, повествующими о троянской войне стали поэмы Гомера «Илиада» и «Одиссея», а несколько позже Троянская война была описана в «Энеиде» Вергилия и других произведениях, но при описании этих событий всегда плотно переплеталась история и вымысел, что не позволяет с полной уверенностью сказать, так ли развивались реальные события.

Однако если обратиться к выше описанным произведениям, то можно увидеть, что поводом к войне явилось похищение Парисом, сыном троянского царя Приама, прекрасной Елены, жены царя Спарты Менелая. По призыву Менелая связанные клятвой женихи, известные греческие герои, пришли ему на помощь.

Факты «Илиады» преувеличены

В «Илиаде» сообщается, что освободить похищенную Елену отправилась армия греков, во главе с микенским царем Агамемноном – братом Менелая. Переговоры о добровольном освобождении похищенной ничем не закончились и тогда греки начали длительную осаду города. Участие в войне принимали и боги: Афина и Гера – на стороне греков, Артемида, Афродита, Арес и Аполлон – на стороне троянцев. Троянцев было в десять раз меньше, однако Троя оставалась неприступной.

Так как самым подробным источником, рассказывающим о той войне, считается поэма Гомера «Илиада», обратимся к ней, хотя греческий историк Фукидид говорил, что в этом произведение значение войны значительно преувеличены, а многие факты искажены, поэтому к достоверности событий в «Илиаде» стоит относиться весьма осторожно.

Согласно «Илиаде» город Троя располагался в нескольких километрах от берега Геллеспонта (Дарданеллы). Через Трою проходили торговые пути, которыми пользовались греческие племена. Скорее всего, троянцы мешали торговле греков, что и заставило греческие племена объединиться и начать войну с Троей, на стороне которой находились многочисленные союзники, из-за чего война затянулась на долгие годы. Но мощные оборонительные стены Трои оставались неприступными.

Видя, что военные действия зашли в тупик хитроумный Одиссей придумал необычайную военную хитрость…

Длительное время в тайне о то всех Одиссей беседовал с Эпеем самым искусным плотником в ахейском лагере, а к вечеру собрав всех вождей, представил свой коварный план. Согласно плану нужно было соорудить большого деревянного коня, внутри которого мог бы поместиться с десяток самых смелых и искусных воинов. Остальное войско должно было сесть на корабли и отойти от троянского берега, а затем укрыться за островом Тендос.

Как только троянцы поймут, что враг покинул побережье, они решат, что осада города закончилась, и захотят затащить деревянного коня в город. Под покровом ночи ахейские корабли вернуться, а войны, спрятавшиеся внутри коня, выйдут наружу и откроют крепостные ворота и тогда город падет.

Три дня потребовалось ахейским плотникам, чтобы претворить замысел в жизнь. На четвертый день троянцы обнаружили, что лагерь врага пуст, за горизонтом исчезают паруса неприятельских кораблей, а на прибрежном песке, где только вчера пестрели шатры и палатки врага, стоит огромный деревянный конь.

Обрадовавшись, троянцы тут же обступили чудного коня и стали решать, что с ним делать. Одни говорили, что его надо утопить в море, другие предлагали сжечь, но многие хотели затащить его в город и оставить на главной площади Трои как символ окончания кровавой войны.

Пророчество жреца Лаокоона

Местный жрец из храма Аполлона Лаокоон с двумя своими сыновьями вскричал:

Бойтесь данайцев, дары приносящих!

Выхватил копье из рук ближайшего война, и метнул в брюхо троянского коня. Однако Лаокоона никто не слушал, так как все внимание толпы уже было приковано к юноше, который вел пленного ахейца. Подойдя к царю Приаму пленника заставили назваться. Тот сказал, что зовут его Синоном и пояснил, что сам сбежал от ахейцев, которые должны были принести его в жертву богам – это было условием благополучного возвращения домой.

Пленник убедил троянский народ, что конь являлся посвятительным даром Афине, которая могла обрушить свой гнев на Трою, если троянцы уничтожат коня. А если поставить его в городе перед храмом Афины, то Троя станет несокрушимой. При этом Синон подчеркнул, что поэтому ахейцы и построили коня таким огромным, чтобы троянцы не смогли протащить его через крепостные ворота…

Стоило пленнику рассказать все вышеописанное царю как, со стороны моря раздался полный ужаса крик. Из моря выползли два огромных змея и оплели жреца Лаокоона, а также двух его сыновей смертельными кольцами своих гладких и влажных тел и утащили их в морские пучины. Видя это, уже никто не сомневался в том, что Синон говорил правду. А значит надо поскорее установить деревянного коня рядом с храмом Афины.

Разобрав часть крепостных ворот, троянцы втащили коня в город и стали праздновать. Воины находящиеся внутри троянского коня дождались глубокой ночи и отрыли ворота города. Греческая армия, получив сигнал Синона вернулось, и с легкостью захватила город. В итоге Троя была разграблена и уничтожена.

Так как «Илиада» Гомера полна вымысла и метафор, то сегодня троянский конь является аллегорией какой-то военной хитрости, примененной ахейцами при взятии города. Одни историки считают, что возможно троянским конем была башня на колесах, сделанная в форме коня и оббитая конскими шкурами.

Другие предполагают, что греки проникли в город по подземному ходу, на дверях которых был изображен конь, а кто-то говорит, что лошадь была знаком, по которому ахейцы в темноте отличали друг друга от противников…

Троянский конь - символ рождения и смерти

Возможно, что троянский конь несет в себе более глубокий смысл, ведь за годы войны под стенами Трои гибнет большая часть героев, и ахейцы, и троянцы. А те, кто выживают в войне, погибают по дороге домой. Одни как царь Агамемнон, дома найдут смерть от рук близких, другие будут изгнаны и проведут жизнь в скитаниях.

По сути, это конец героического века. Под стенами Трои нет победителей и нет побежденных, герои уходят в прошлое, и наступает пора обыкновенных людей.

Символически конь связан также с рождением и смертью. Лошадь из дерева ели, вынашивающая, что-то в своем чреве, символизирует рождение нового, а троянский конь сделан как раз из еловых досок, и в его полом животе размещаются вооруженные воины. Получается, что троянский конь несет смерть для защитников крепости, но в то же время означает и рождение чего то нового.

И действительно примерно в то же самое время случилось еще одно важное событие, одно из самых больших переселений народов. С севера на Балканский полуостров двинулись племена дорийцев, варварского народа, который полностью искоренил древнюю микенскую цивилизацию.

Лишь спустя несколько столетий Греция возродиться и только тогда можно будет говорить о греческой истории. Разрушения будут настолько велики, что вся додорийская история станет мифом, а многие государства перестанут существовать.

Последние археологические экспедиции пока еще не позволяют полностью восстановить сценарий Троянской войны. Однако их результаты не исключают возможности, что за троянским эпосом скрывается история греческой экспансии против крупной державы, находившейся на западном берегу Малой Азии выступающая препонам для обретения власти греками над этим регионом.

Остается надеяться, что истинная история Троянской войны все же будет когда-нибудь написана, а вместе с ней раскрыта история троянского коня.