(1866-1941) русский прозаик, поэт, критик, переводчик

Долгое время имя Дмитрия Сергеевича Мережковского было мало знакомо российскому читателю, несмотря на то, что он написал несколько больших романов, множество стихов и критических статей. Впрочем, в этом нет ничего странного. Мережковского в основном волновали нравственно-религиозные проблемы, которые советская власть признавала несерьезными.

Нельзя, однако, сказать, что произведения Дмитрия Мережковского пользовались особой популярностью и раньше. Они в основном рассчитаны на образованного читателя, который способен понять их сложную символику. Немало претензий вызывала в литературных кругах и сама личность Мережковского. Многие писатели относились к нему весьма критически.

Может быть, причина таких прохладных отношений состояла в том, что Дмитрий Мережковский и сам не особенно стремился сближаться с людьми. Очевидно, его особое положение в литературе объяснялось глубоким личным одиночеством, преследовавшим писателя с раннего детства до самой смерти.

Но замкнутость и внешняя отчужденность Мережковского ни в коей мере не умаляют его необыкновенного таланта и огромной эрудиции. Писателя даже называли полководцем цитат, поскольку редкий филолог мог сравниться с ним по начитанности. К тому же он обладал прекрасной памятью и в беседах постоянно приводил выдержки из прочитанных произведений.

Дмитрий Сергеевич Мережковский родился в богатой семье и был младшим из шести сыновей придворного столоначальника. Своего отца он боялся и не любил, зато мать обожал. С ней у Дмитрия сложились особые отношения доверительной дружбы, которые сохранялись вплоть до ее смерти.

В своей «Автобиографической заметке» Дмитрий Мережковский вспоминал о годах своего детства: «Я родился 2-го августа 1866 года в Петербурге, на Елагином острове, в одном из дворцовых зданий, где наша семья проводила лето на даче. Зимою мы жили в старом-престаром, еще петровских времен, Бауэровском доме, на углу Невы и Фонтанки, у Прачечного моста, против Летнего сада: с одной стороны - Летний дворец Петра I , с другой - его же домик и древнейший в Петербурге деревянный Троицкий собор».

Так что Мережковского с раннего детства окружала атмосфера прошлых веков, он жил в мире старины и видел, как живут цари. Может быть, поэтому он и стал писать исторические романы о жизни русских правителей.

Будущий писатель получил превосходное образование сначала в классической гимназии, а потом на историко-филологическом факультете Петербургского университета. В детстве Дмитрий Мережковский увлекался поэзией Пушкина и, подражая ему, писал стихи. Однажды он показал их Достоевскому, и знаменитый писатель вынес свой приговор: «Слабо... плохо... никуда не годится... чтоб хорошо писать, страдать надо, страдать!». Потом, уже будучи студентом, Мережковский увлекся религиозной философией, и это увлечение определило его дальнейшее творчество.

Весной 1888 года, находясь в Тифлисе, он познакомился со своей будущей женой, Зинаидой Гиппиус, также дочерью крупного чиновника. Вскоре они поженились и переехали в Петербург, где с помощью матери Мережковский снимал квартиру.

Литературную же его судьбу определила встреча в 1891 году с самым известным русским поэтом той поры С. Надсоном, который заметил одаренного юношу и познакомил его с другими знаменитыми писателями, поэтами и артистами.

Вскоре дом Мережковских становится одним из признанных в городе литературных салонов, а после того, как они переехали на Литейный проспект, их дом стал постоянным местом, где собиралась русская литературная интеллигенция. Там бывали крупнейшие писатели и филологи - Андрей Белый , Вячеслав Иванов , Константин Бальмонт , Иван Бунин . Однако, несмотря на такой широкий круг общения, Мережковский и Гиппиус мало с кем водили настоящую дружбу. Многие говорили о том, что их семья представляла собой «маленькую церковь» и к ней могли присоединиться только те, кто безоговорочно принимал их идеи в литературе. Как впоследствии писал русский религиозный философ Николай Александрович Бердяев , «у них было сектантское властолюбие».

Однако Дмитрий Сергеевич Мережковский и сам еще находился в творческом поиске. Его все больше и больше волнуют религиозные проблемы, и в 90-е годы он испытывает настоящий религиозный переворот. В это время в русской литературе появляется новое направление - символизм, которое по духу было близко Мережковскому, и он его сразу же принимает. Однако принимает тоже по-своему. В 1892 году он печатает свой поэтический сборник под названием «Символы», а на следующий год появляется его знаменитый цикл лекций «О причинах упадка и о новых течениях в современной русской литературе».

С тех пор критические статьи Дмитрия Мережковского выходят регулярно, и каждая из них становится событием. Не меньший интерес вызывают и его книги. В своем первом историческом романе «Юлиан Отступник» Мережковский попытался совершенно по-новому взглянуть на библейскую историю. Возможно, поэтому этот роман отказались печатать все популярные журналы, и Дмитрий Мережковский был вынужден выпустить его сразу в виде книги.

После этого он начинает работать над следующей книгой, посвященной крупнейшему художнику Возрождения Леонардо да Винчи . На его примере Мережковский хотел показать, что судьба творческой личности складывается непросто в любом обществе и при любом правлении. Ведь и Леонардо да Винчи, несмотря на то, что он был великим ученым, художником и мыслителем, пришлось в своей жизни испытать разное - годы триумфа, ссылки и одиночества.

Для работы над книгой Дмитрию Сергеевичу Мережковскому пришлось совершить большое путешествие по Италии. И тем не менее многие воспринимали писателя как кабинетного ученого, который берет материал только из книг. Во время путешествия он выступал с лекциями в различных университетах Италии, проповедуя новое литературное течение - символизм. Мережковский блестяще владел практически всеми европейскими языками.

После возвращения в Россию он уже окончательно погружается в религиозную проблематику. Теперь в его салоне наряду с писателями можно увидеть крупнейших религиозных философов Николая Бердяева , С. Булгакова, В. Розанова. Вместе с З. Гиппиус он организует так называемые Религиозно-

философские собрания, в которых принимают участие видные богословы, философы, представители духовенства. В частности, там выступал митрополит Санкт-Петербургский Антоний.

В это же время Дмитрий Мережковский становится одним из главных авторов журнала «Мир искусства». Однако Религиозно-философские собрания просуществовали недолго. Их участники довольно резко высказывались в адрес традиционной православной церкви, предлагали соединить православие с католичеством, развивали идеи «религиозной общественности», своего рода христианского социализма. Синод посчитал все эти идеи опасными, и 5 апреля 1903 года власти запретили проведение собраний. Практически одновременно с этим выходит новый труд Мережковского - книга «Достоевский и Толстой», а вслед за ним и роман «Петр и Алексей», завершивший трилогию «Христос и Антихрист».

Несмотря на внешне благополучную и даже обеспеченную жизнь, Дмитрий Мережковский постоянно находится в напряженных духовных поисках, он встречается с людьми самых разных взглядов и направлений. Много дало ему, например, знакомство с Максимом Горьким и Леонидом Андреевым . Кстати, Мережковский вдохновил свою жену написать работу о Горьком, где впервые было показано реальное место Горького в русской литературе.

В 1904 году Дмитрий Сергеевич Мережковский вновь уезжает за границу, в Германию, и по пути из Петербурга специально заезжает в Ясную Поляну, чтобы встретиться с Львом Толстым . Как и другие представители русской интеллигенции, Мережковский отдал дань уважения великому писателю и в свое время увлекался его идеями. Их встреча произвела сильное впечатление на Дмитрия Мережковского, и он вспоминал о ней всю жизнь.

С таким же безмерным уважением писатель относился и к Федору Достоевскому , которому посвятил обстоятельное критическое исследование. Вдова писателя передала Мережковскому записные книжки, и он осуществил их публикацию.

Дмитрий Мережковский не мог принять тех изменений в обществе, которые произошли после первой русской революции 1905 года. Он уехал из России. Вместе с З. Гиппиус они поселились в Париже, где прожили до 1914 года, регулярно приезжая в Россию. В эмиграции еще полнее проявились особые, романтические взаимоотношения, которые с самого начала возникли у Мережковского и Гиппиус. Они прожили в браке пятьдесят два года, «не разлучаясь, - как писала потом Гиппиус, - со дня нашей свадьбы в Тифлисе ни разу, ни на один день».

Как и всегда, пребывание в Париже было заполнено каждодневной работой. Мережковский и Гиппиус начинают глубже постигать католичество, увлекаются модернизмом и сближаются с партией эсеров. Они познакомились и подружились с вождем эсеров, знаменитым Борисом Савинковым , который склонял их к религиозному оправданию политического террора, а также просил советов в своей работе над романом «Конь бледный». Дмитрий Мережковский не оставлял и собственного творчества: в это время он написал два романа - «Павел I» и «Александр I».

Начало Первой мировой войны, Дмитрий Сергеевич Мережковский воспринял как несчастье для России. Понятно, что он не мог принять и революцию 1917 года, поскольку не видел для себя места в новом мире. Еще в 1907 году в Париже вышел коллективный сборник «Царь и революция», для которого Мережковский написал статью под названием «Революция и религия». Рассуждая об исторических корнях русской монархии и церкви, он пишет о том, что в глубинах народной стихии революционный смерч приобретет всесокрушающую силу, и предрекает, что вместе с крушением русской церкви и русского царства наступит гибель России. Тогда эти пророчества никто всерьез не воспринимал, они казались пустыми и отвлеченными. Однако спустя десять лет пророчества Дмитрия Мережковского начали сбываться. После Октябрьской революции старая Россия действительно погибла. Уже летом 1919 года Мережковский и Гиппиус вновь покинули родину, еще, разумеется, не зная, что уже никогда сюда не вернутся. Через Польшу они сумели добраться до Парижа, где и прожили до самой смерти.

Все последующие годы Дмитрий Сергеевич Мережковский продолжал напряженно работать. В отличие от многих других эмигрантов, он не бедствовал и занимался в основном литературным творчеством. Это стало возможным благодаря финансовой поддержке, которую ему оказывал сербский царь Александр. Однако в этот период у него возникли другие трудности. Его произведения не находили спроса. Время исторических романов Мережковского, рассчитанных на элитарного, образованного читателя, прошло. Последним всплеском популярности писателя стали газетные публикации, когда его вместе с И. Буниным и Иваном Шмелевым выдвинули на соискание Нобелевской премии.

Пережив свою славу, Дмитрий Мережковский не всегда адекватно оценивал происходящее. Известно, в частности, что он считал несправедливым присуждение Нобелевской премии Бунину, даже не мог или не захотел скрывать своего уязвленного самолюбия.

До конца жизни Мережковский с ненавистью относился к коммунизму. Родина не вызывала у него сочувствия даже во время войны. Он и тогда отдавал предпочтение гитлеровской Германии. Многие эмигранты перестали с ним знаться, когда 76-летний Дмитрий Мережковский выступил по радио и сравнил Гитлера с Жанной Д"арк , хотя в разговорах со знакомыми называл его «гнусным, невежественным ничтожеством, полупомешанным к тому же». Как сказал по поводу своего выступления сам Мережковский, он это сделал «из подлости». Но, очевидно, были и другие причины. Он видел в диктаторе ту сильную личность, которую в свое время воспел Ницше. Этими идеями писатель увлекался в юности, ими и закончилась его жизнь.

Любопытно, что в повседневной жизни Дмитрий Сергеевич Мережковский был человеком привычек. Он поздно вставал, читал или работал за столом, потом шел гулять и обедал, после обеда чаще всего спал, а потом все повторялось сначала. Завсегдатаи парижских кафе привыкли видеть в одно и то же время этого всегда элегантно одетого господина и невероятно, по театральному раскрашенную даму, его спутницу. Так даже в старости Мережковский и Гиппиус не утратили своего чувства избранности и не захотели разрушать свою «маленькую церковь», которую соорудили для себя еще в молодые годы.

Дмитрий Сергеевич Мережковский скончался 9 декабря 1941 года, всего через шесть месяцев после своего злополучного выступления по радио в поддержку Гитлера, за которое другие эмигранты не простили его даже после смерти. Так что проводить писателя в последний путь пришло всего несколько человек.

Дмитрий Сергеевич Мережковский — выдающийся русский поэт, писатель, философ, историк, переводчик, критик и общественный деятель. Один из основателей направления русского символизма и основоположник жанра историософского романа, яркий представитель поэзии Серебряного века. Мережковский неоднократно был номинирован на Нобелевскую премию по литературе.

Дмитрий Мережковский родился в 1866 году в Санкт-Петербурге в семье мелкого дворцового чиновника. Дмитрий начал сочинять стихи уже в возрасте тринадцати лет, а в 1888 году выпустил дебютный сборник «Стихотворения». Будущий поэт и религиозный мыслитель учился тогда в Московском и Петербургском университетах на историко-филологических факультетах. Знакомство с поэзией Владимира Соловьева и европейским символизмом во многом определило взгляды Мережковского и нашло отражение в его первых литературных произведениях.

В 1889 году Дмитрий Сергеевич женился на поэтессе Зинаиде Гиппиус, с которой прожил вместе пятьдесят два года, не расставаясь ни на день. В девяностые годы супруги много путешествовали по Европе — во время этих поездок Мережковский занимался переводами античных трагедий с греческого и латыни. Эти работы, практически невостребованные при жизни автора, были высоко оценены современными языковедами и названы ими гордостью русской школы художественного перевода.

В 1892 году у Дмитрия Сергеевича вышел сборник стихотворений «Символы», который дал название новому поэтическому направлению, а в лекции Мережковского «О причинах упадка и новых течениях в современной русской литературе» было представлено первое теоретическое обоснование символизма. На долгие годы поэт стал общепризнанным лидером этого литературного движения.

На рубеже XIX и XX веков Мережковский занялся исследованиями христианства и соборности и создал религиозно-философское общество для открытого обсуждения вопросов культуры и церкви. Под влиянием идей о необходимости утверждения нового христианства, высказывавшихся на собраниях общества, Дмитрий Сергеевич создал в 1896−1905 годах трилогию первых в России исторических символистских романов «Христос и антихрист»: «Смерть богов. Юлиан Отступник», «Воскресшие боги. Леонардо да Винчи» и «Антихрист. Петр и Алексей». Достойный наследник Толстого и Достоевского, как назвала его английская пресса, Мережковский представил в своей трилогии совершенно новый исторический роман, ничем не похожий на произведения этого жанра XIX века.

Через год после выхода третьего историософского романа Мережковский уехал в Париж и пробыл в нем два года. Здесь Дмитрий Сергеевич приступил к работе над другой своей трилогией «Царство Зверя», посвященной российской истории конца XVIII — начала XIX веков. Во всех частях трилогии — «Павел I», «Александр I» и «14 декабря» — автор выступил с критикой официальной церкви и самодержавия, в результате чего его работы подверглись жесткой цензуре, а сам он — судебному преследованию.

Тем не менее, проза Мережковского была популярна в Европе и переводилась на многие языки. В 1911−1913 годах вышло его семнадцатитомное собрание сочинений, а в 1914 году — двадцатичетырехтомное.

После октябрьской революции 1917 года Мережковский и Гиппиус эмигрировали в Польшу, а оттуда — в Париж. В 1927 году супруги организовали религиозно-философское и литературное общество «Зеленая лампа». Общество сыграло одну из ведущих ролей в интеллектуальной и культурной жизни первой волны эмиграции, а сам Мережковский считал себя духовным лидером русской интеллигенции. Это время отмечено и новым этапом его творчества. В книгах «Наполеон» и «Данте» он обращается к жанру биографического эссе, а в «Рождение богов. Тутанкамон на Крите» — к религиозно-философскому трактату.

В 1931 году Нобелевский комитет выдвинул Дмитрия Сергеевича в число кандидатов на получение премии по литературе, однако эта высочайшая награда досталась его соотечественнику Ивану Бунину, который пользовался неизменной поддержкой номинаторов. Тем не менее, Сигурд Аргелл, профессор Лундского университета, ежегодно добавлял Мережковского в число соискателей премии вплоть до своей смерти в 1937 году. Дмитрий Сергеевич Мережковский умер четырьмя годами позже в Париже, так и не получив награды.

Мережковский, Дмитрий Сергеевич – писатель (14.8 1865, Санкт-Петербург – 9.12.1941, Париж). Родился в семье мелкого дворцового чиновника из украинского дворянского рода. В 1884-89 учился на историко-филологических факультетах Московского и Санкт-Петербургского университетов.

Первое стихотворение Мережковского было напечатано в 1881, сборники стихов выходили в 1888-1904. В 1889 Мережковский женился на Зинаиде Гиппиус . В 1890-е годы он переводил греческие трагедии, ездил в Грецию. Начатое им обширное религиозно-философское произведение в форме романа в 1896-1905 превратилось в роман-трилогию Христос и Антихрист. Широкое признание получили его сборник статей Вечные спутники (1896) и обширное исследование Толстой и Достоевский (1901). Вторая часть романа-трилогии – Воскресшие боги. Леонардо да Винчи (1901) принесла ему писательскую известность в Западной Европе.

Дмитрий Сергеевич Мережковский, фото 1890-1900

В 1905-12 Мережковский жил в Париже, его произведения по-прежнему печатались в России. Выходили его собрания сочинений: в 1911-13 – 17-томное, в 1914 – 24-томное.

Мережковский Дмитрий Сергеевич
Родился: 2 (14) августа 1865 года.
Умер: 9 декабря 1941 (76 лет) года.

Биография

Дмитрий Сергеевич Мережковский (2 августа 1865, Санкт-Петербург - 9 декабря 1941, Париж) - русский писатель, поэт, литературный критик, переводчик, историк, религиозный философ, общественный деятель. Муж поэтессы Зинаиды Гиппиус.

Д. С. Мережковский, яркий представитель Серебряного века, вошёл в историю как один из основателей русского символизма, основоположник нового для русской литературы жанра историософского романа, один из пионеров религиозно-философского подхода к анализу литературы, выдающийся эссеист и литературный критик. Мережковский (начиная с 1914 года, когда его кандидатуру выдвинул академик Н. А. Котляревский) был 10 раз номинирован на Нобелевскую премию по литературе.

Философские идеи и радикальные политические взгляды Д. С. Мережковского вызывали резко неоднозначные отклики, но даже оппоненты признавали в нём выдающегося писателя , жанрового новатора и одного из самых оригинальных мыслителей XX века.

Дмитрий Сергеевич Мережковский родился в дворянской семье нетитулованного рода Мережковских. Отец, Сергей Иванович Мережковский (1823-1908), служил у оренбургского губернатора Талызина, потом у обергофмаршала графа Шувалова, наконец - в Дворцовой конторе при Александре II в должности столоначальника; он вышел в отставку в 1881 году в чине тайного советника.

Мать писателя - Варвара Васильевна Мережковская, урождённая Чеснокова, дочь управляющего канцелярией петербургского обер-полицмейстера (известно, что в числе её предков были князья Курбские), - обладала (согласно биографии Ю. В. Зобнина) «редкостной красотой и ангельским характером», умело управляя сухим, эгоистичным (но при этом боготворившим её) мужем и по возможности потакая детям, которым тот отказывал в любых проявлениях ласки и теплоты:14.

Прадед, Фёдор Мережки служил войсковым старшиной в Глухове. Дед, Иван Фёдорович, в последних годах XVIII века, в царствование императора Павла I, приехал в Петербург и в качестве дворянина поступил младшим чином в Измайловский полк. «Тогда-то, вероятно, и переменил он свою малороссийскую фамилию Мережко на русскую - Мережковский», - писал Мережковский о своём деде. Из Петербурга Иван Фёдорович был переведен в Москву и принимал участие в войне 1812 года. В семье Мережковских было шестеро сыновей и три дочери. Дмитрий, младший из сыновей, поддерживал тесные отношения лишь с Константином, впоследствии известным биологом:17.

Детство

«Я родился 2-го августа 1865 года в Петербурге, на Елагином острове, в одном из дворцовых зданий, где наша семья проводила лето на даче», - писал Мережковский в «Автобиографических заметках». В Петербурге Мережковские жили в старом доме на углу Невы и Фонтанки у Прачечного моста, против Летнего сада. Иногда по просьбе матери отец брал Дмитрия в Крым, где у Мережковских было имение (по дороге к водопаду Учан-Су). «Помню великолепный дворец в Ореанде, от которого остались теперь одни развалины. Белые мраморные колонны на морской синеве - для меня вечный символ древней Греции», - писал Мережковский годы спустя.

Обстановка в доме Мережковских была простая, стол «не изобиловал», в доме царил режим бережливости: отец таким образом заранее отучал детей от распространённых пороков - мотовства и стремления к роскоши. Уезжая в служебные поездки, родители оставляли детей на попечении старой немки-экономки Амалии Христьяновны и старой няни, которая рассказывала русские сказки и жития святых: впоследствии высказывались предположения, что именно она была причиной экзальтированной религиозности, в раннем детстве проявившейся в характере будущего писателя:11.

Принято считать, что С. И. Мережковский к детям относился «…в основном как к источнику шума и хлопот, проявляя отеческую заботу о них лишь материально». С самых ранних лет, таким образом, уделом Мережковского стала «…отягощённая роскошью отчуждённость». Отмечалось также, что «психология сыновнего противостояния отцу» много лет спустя подверглась «сложной интеллектуальной и духовной разработке» и послужила духовной основой для многих исторических сочинений Мережковского. «Мне теперь кажется, что в нём было много хорошего. Но, угрюмый, ожесточённый тяжелой чиновничьей лямкой времен николаевских, он не сумел устроить семьи. Нас было девять человек: шесть сыновей и три дочери. В детстве мы жили довольно дружно, но затем разошлись, потому что настоящей духовной связи, всегда от отца идущей, между нами не было», - писал впоследствии Мережковский.:16

Чувство семьи у Д. С. Мережковского было связано лишь с матерью, оказавшей заметное влияние на его духовное становление. В остальном он с детства сроднился «…с чувством одиночества, которое находило сокровенную отраду в поэзии уединения среди болотистых рощ и прудов наводнённого тенями прошлого елагинского парка».

Учёба в гимназии

В 1876 году Д. С. Мережковский начал обучение в Третьей классической гимназии Петербурга. Вспоминая о годах, посвящённых, в основном, «зубрежке и выправке», атмосферу этого заведения он называл «убийственной», а из учителей выделял лишь латиниста Кесслера («Он тоже добра нам не делал, но по крайней мере смотрел на нас глазами добрыми»). Будучи тринадцатилетним гимназистом, Мережковский начал писать первые стихи, стиль которых определял впоследствии как подражание пушкинскому «Бахчисарайскому фонтану». В гимназии же он увлёкся творчеством Мольера и даже организовал «мольеровский кружок». Сообщество не было политическим, но им заинтересовалось Третье отделение: участников пригласили на допрос в здание у Полицейского моста. Считается, что благополучным исходом дела Мережковский был обязан исключительно положению отца. В 1881 году Мережковский-старший вышел в отставку, и семья поселилась на улице Знаменской, 33.

Поэтический дебют

Мережковский-старший, интересовавшийся религией и литературой, первым оценил поэтические упражнения сына. В июле 1879 года по его протекции Дмитрий познакомился в Алупке с престарелой княгиней Е. К. Воронцовой. В стихах юноши она «…уловила подлинно поэтическое свойство - необыкновенную метафизическую чуткость души» и благословила его на продолжение творчества:7.

В 1880 году отец, воспользовавшись знакомством с графиней С. А. Толстой, приятельницей знаменитого писателя, привёл сына к Ф. М. Достоевскому, в дом на Кузнечном переулке. Юный Мережковский (как сам вспоминал позже) читал, «краснея, бледнея и заикаясь»:23, Достоевский слушал «с нетерпеливою досадою» и затем произнёс: «Слабо… слабо… никуда не годится… чтобы хорошо писать, страдать надо, страдать». «Нет, пусть уж лучше не пишет, только не страдает!» - поспешил испуганно возразить отец. Оценка писателя глубоко «оскорбила и раздосадовала Мережковского».

В 1880 году в журнале «Живописное обозрение» под редакцией А. К. Шеллера-Михайлова состоялся литературный дебют Мережковского: здесь были опубликованы стихотворения «Тучка» (№ 40) и «Осенняя мелодия» (№ 42). Год спустя стихотворение «Нарцисс» вошло в благотворительный литературный сборник в пользу неимущих студентов под названием «Отклик», вышедший под редакцией П. Ф. Якубовича (Мельшина):26.

Осенью 1882 года Мережковский побывал на первых выступлениях С. Я. Надсона, тогда - юнкера Павловского военного училища, и под впечатлением от услышанного, написал ему письмо:397. Так произошло знакомство двух начинающих поэтов, переросшее в крепкую дружбу, скрепленную глубокими, почти родственными чувствами. Обоих, как отмечали позже исследователи, связывала некая личная тайна, имевшая отношение к страху перед страданиями и смертью, стремлению к «обретению действенной веры, способной этот страх преодолеть»:82. Две смерти - Надсона в 1887 году, и матери два года спустя - явились сильнейшим ударом для Мережковского: он потерял двух самых для себя близких людей:81.

В 1883 году два стихотворения Мережковского появились в журнале «Отечественные записки» (№ 1): именно они считаются его дебютом в «большой литературе». Одно из первых стихотворений Мережковского «Сакья-Муни» вошло во многие тогдашние сборники чтецов-декламаторов и принесло автору немалую популярность.

В 1896 году тридцатилетний Мережковский уже фигурировал в «Энциклопедическом словаре» Брокгауза и Ефрона как «известный поэт». Впоследствии многие его стихотворения были положены на музыку А. Т. Гречаниновым, С. В. Рахманиновым, А. Г. Рубинштейном, П. И. Чайковским и другими композиторами.

Университетские годы

В 1884 году Мережковский поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета. Здесь будущий писатель увлекся философией позитивизма (О. Конт, Г. Спенсер), теориями Дж. С. Милля и Ч. Дарвина, проявил интерес к современной французской литературе. В том же году по рекомендации А. Н. Плещеева Надсон и Мережковский вошли в Литературное общество:398; он же познакомил последнего с семьей директора Петербургской консерватории К. Ю. Давыдова и издательницы А. А. Давыдовой. В этом кругу Мережковский познакомился с Н. К. Михайловским и Г. И. Успенским, которых впоследствии называл своими учителями, а также И. А. Гончаровым, А. Н. Майковым и Я. П. Полонским.

В 1888 году Д. С. Мережковский, защитив весной дипломное сочинение о Монтене, окончил университет и решил посвятить себя исключительно литературному труду. Годы учёбы не оставили у него тёплых воспоминаний. Мережковский (согласно биографии Д. О. Чуракова) «с детства привыкший к великосветской атмосфере» в семье, рано проникся «скепсисом по отношению к людям». Много лет спустя он пренебрежительно отзывался о педагогах («Учителя - карьеристы. Никого из них добром помянуть не могу»), замечая: «Университет дал мне немногим больше, чем гимназия. У меня так же не было школы, как не было семьи». Единственным из преподавателей, кто произвёл впечатление на Мережковского, был профессор О. Ф. Миллер, известный историк литературы, первый биограф Достоевского, собиравший у себя на квартире литературный кружок:45.

Критика взглядов и творчества Мережковского

При том, что все отмечали новаторство, дарование и глубину произведений Мережковского, у современников, «как до революции, так и в эмиграции, получал по большей части весьма критические оценки». В книге «Начало века» Андрей Белый, дав гротескную картину выступления Мережковского в зале Московского университета, замечал, что «его откровения казались философам и профессорам нелепыми, а сам он был чужд академической среде».

Проза Мережковского, «насыщенная культурными аллюзиями, мифологическими подтекстами и интеллектуальными конструкциями», стилистически и формально оказывалась вполне общедоступной, а порой и доходила до «границы словесности сугубо массовой». Однако при этом, как отмечалось, художественный мир писателя «всегда оставался закрытым, герметичным для непосвященного большинства». «В борьбе за свое самосохранение Мережковский отгородился от всех и строил себе свой личный храм, изнутри себя. Я и культура, я и вечность - вот его центральная, его единственная тема…», - писал в 1911 году Л. Троцкий.

Критиками отмечалась непоследовательность писателя в отношении ключевых вопросов современности (христианство, самодержавие, революция, России); «раздвоение, характерное для личности и творчества писателя» непрерывно порождало «метафизические противопоставления» в его творчестве и метания из одной крайности в другую как в творчестве, так и в жизни. В. Розанов, критикуя выступление Мережковского в 1909 году в Религиозно-Философском обществе на тему любви и смерти, писал: «Мережковский есть вещь, постоянно говорящая, или скорее совокупность сюртука и брюк, из которых выходит вечный шум… Для того чтобы можно было больше говорить, он через каждые три года вполне изменяется, точно переменяет все белье, и в следующее трёхлетие опровергает то, что говорил в предыдущее».

Н. Минский, отмечая непревзойдённое умение Мережковского использовать первоисточники, считал, что тот использует свой дар в узких целях:

Благодаря этому необычайному мастерству, критические этюды Мережковского на первый взгляд кажутся блестящими манёврами, парадами мыслей и слов, но… В них нет главного достоинства критики - искания в разбираемом писателе его индивидуальных, неповторяемых, неожиданных черт. Мережковский, наоборот, находит в писателе лишь то, чего ищет, свои же вопросы получает перечеканенными в ответы.

Негативно относились к деятельности Д. С. Мережковского религиозные философы С. Н. Булгаков, П. А. Флоренский и Л. Шестов. «Глубоко не литературным явлением» считал Мережковского литературовед, теоретик формальной школы В. Б. Шкловский, критик Р. В. Иванов-Разумник видел в нём «великого мертвеца русской литературы», а К. И. Чуковский считал Мережковского «книжником», которому «до страшных пределов чужда душа человеческая и человеческая личность»:80.

Резкое отторжение в эмигрантской среде вызывала лояльная позиция Д. Мережковского в отношении фашистских диктаторов. Ирина Одоевцева в книге «На берегах Сены» (Париж, 1983), писала: «…Он всю жизнь твердил об Антихристе, и когда этот Антихрист, каким можно считать Гитлера, появился перед ним, - Мережковский не разглядел, проглядел его».

Социал-демократическая, а затем советская критика всегда отрицательно относились к Мережковскому. Согласно «Литературной энциклопедии» (1934), художественное творчество Мережковского эмигрантского периода «является ярким примером идейной деградации и культурного одичания белой эмиграции», а «в плане литературного наследства творчество реакционное от начала до конца, представляет безусловно отрицательную величину». Творческое наследие писателя (как отмечал А. Николюкин) - начиная со статьи Л. Троцкого «Мережковский», вошедшей затем в программную книгу последнего «Литература и революция», и до 1980-х годов - представлялось в карикатурном виде.

Определение, данное М. Горьким в 1928 году - «Дмитрий Мережковский, известный боголюбец христианского толка, маленький человечек, литературная деятельность которого очень напоминает работу пишущей машинки: шрифт читается легко, но бездушен, и читать его скучно»), - стало для советской литературной критики основополагающим и не менялось в течение десятилетий.

Не только творчество Мережковского, но и его имя в советское время было не просто забыто, но забыто «агрессивно». Произведения писателя не переиздавались, само имя его находилось «под негласным полузапретом». Даже в университетских курсах литературы и в академических трудах «адекватная оценка роли Мережковского в литературном процессе, объективный анализ его критического наследия были практически невозможны». Интерес к писателю и его творчеству в России стал возрождаться лишь в начале 1990-х годов.