1776-й год наступил для Глупова при самых счастливых предзнаменованиях. Целых шесть лет сряду город не горел, не голодал, не испытывал ни повальных болезней, ни скотских падежей, и граждане не без основания приписывали такое неслыханное в летописях благоденствие простоте своего начальника, бригадира Петра Петровича Фердыщенка. И действительно, Фердыщенко был до того прост, что летописец считает нужным неоднократно и с особенною настойчивостью остановиться на этом качестве, как на самом естественном объяснении того удовольствия, которое испытывали глуповцы во время бригадирского управления. Он ни во что не вмешивался, довольствовался умеренными данями, охотно захаживал в кабаки покалякать с целовальниками, по вечерам выходил в замасленном халате на крыльцо градоначальнического дома и играл с подчиненными в носки, ел жирную пищу, пил квас и любил уснащать свою речь ласкательным словом «братик-сударик». — А ну, братик-сударик, ложись! — говорил он провинившемуся обывателю. Или: — А ведь корову-то, братик-сударик, у тебя продать надо! потому, братик-сударик, что недоимка — это святое дело! Понятно, что после затейливых действий маркиза де Санглота, который летал в городском саду по воздуху, мирное управление престарелого бригадира должно было показаться и «благоденственным», и «удивления достойным». В первый раз свободно вздохнули глуповцы и поняли, что жить «без утеснения» не в пример лучше, чем жить «с утеснением». — Нужды нет, что он парадов не делает да с полками на нас не ходит, — говорили они, — зато мы при нем, батюшке, свет у́зрили! Теперича, вышел ты за ворота: хошь — на месте сиди; хошь — куда хошь иди! А прежде, сколько одних порядков было — и не приведи бог! Но на седьмом году правления Фердыщенку смутил бес. Этот добродушный и несколько ленивый правитель вдруг сделался деятелен и настойчив до крайности: скинул замасленный халат, и стал ходить по городу в вицмундире. Начал требовать, чтоб обыватели по сторонам не зевали, а смотрели в оба, и к довершению всего устроил такую кутерьму, которая могла бы очень дурно для него кончиться, если б, в минуту крайнего раздражения глуповцев, их не осенила мысль: «А ну как, братцы, нас за это не похвалят!» Дело в том, что в это самое время, на выезде из города, в слободе Навозной, цвела красотой посадская жена Алена Осипова. По-видимому, эта женщина представляла собой тип той сладкой русской красавицы, при взгляде на которую человек не загорается страстью, но чувствует, что все его существо потихоньку тает. При среднем росте, она была полна, бела и румяна; имела большие серые глаза навыкате, не то бесстыжие, не то застенчивые, пухлые вишневые губы, густые, хорошо очерченные брови, темно-русую косу до пят и ходила по улице «серой утицей». Муж ее, Дмитрий Прокофьев, занимался ямщиной, и был тоже под стать жене: молод, крепок, красив. Ходил он в плисовой поддевке и в поярковом грешневике, расцвеченном павьими перьями. И Дмитрий не чаял души в Аленке, и Аленка не чаяла души в Дмитрии. Частенько похаживали они в соседний кабак и, счастливые, распевали там вместе песни. Глуповцы же просто не могли нарадоваться на их согласную жизнь. Долго ли, коротко ли они так жили, только в начале 1776 года, в тот самый кабак, где они в свободное время благодушествовали, зашел бригадир. Зашел, выпил косушку, спросил целовальника, много ли прибавляется пьяниц, но в это самое время увидел Аленку и почувствовал, что язык у него прилип к гортани. Однако при народе объявить о том посовестился, а вышел на улицу и поманил за собой Аленку. — Хочешь, молодка, со мною в любви жить? — спросил бригадир. — А на что мне тебя... гунявого? — отвечала Аленка, с наглостью смотря ему в глаза, — у меня свой муж хорош! Только и было сказано между ними слов; но нехорошие это были слова. На другой же день бригадир прислал к Дмитрию Прокофьеву на постой двух инвалидов, наказав им при этом действовать «с утеснением». Сам же, надев вицмундир, пошел в ряды и, дабы постепенно приучить себя к строгости, с азартом кричал на торговцев: — Кто ваш начальник? сказывайте! или, может быть, не я ваш начальник? С своей стороны, Дмитрий Прокофьев, вместо того чтоб смириться да полегоньку бабу вразумить, стал говорить бездельные слова, а Аленка, вооружась ухватом, гнала инвалидов прочь и на всю улицу орала: — Ай да бригадир! к мужней жене, словно клоп, на перину всползти хочет! Понятно, как должен был огорчиться бригадир, сведавши об таких похвальных словах. Но так как это было время либеральное и в публике ходили толки о пользе выборного начала, то распорядиться своею единоличною властью старик поопасился. Собравши излюбленных глуповцев, он вкратце изложил перед ними дело и потребовал немедленного наказания ослушников. — Вам, старички-братики, и книги в руки! — либерально прибавил он, — какое количество по душе назначите, я наперед согласен! Потому теперь у нас время такое: всякому свое, лишь бы поронцы были! Излюбленные посоветовались, слегка погалдели и вынесли следующий ответ: — Сколько есть на небе звезд, столько твоему благородию их, шельмов, и учить следовает! Стал бригадир считать звезды («очень он был прост», повторяет по этому случаю архивариус-летописец), но на первой же сотне сбился и обратился за разъяснениями к денщику. Денщик отвечал, что звезд на небе видимо-невидимо. Должно думать, что бригадир остался доволен этим ответом, потому что когда Аленка с Митькой воротились, после экзекуции, домой, то шатались словно пьяные. Однако Аленка и на этот раз не унялась или, как выражается летописец, «от бригадировых шелепов пользы для себя не вкусила». Напротив того, она как будто пуще остервенилась, что и доказала через неделю, когда бригадир опять пришел б кабак и опять поманил Аленку. — Что, дурья порода, надумалась? — спросил он ее. — Ишь тебя, старого пса, ущемило! Или мало на стыдобушку мою насмотрелся! — огрызнулась Аленка. — Ладно! — сказал бригадир. Однако упорство старика заставило Аленку призадуматься. Воротившись после этого разговора домой, она некоторое время ни за какое дело взяться не могла, словно места себе не находила; потом подвалилась к Митьке и горько-горько заплакала. — Видно, как-никак, а быть мне у бригадира в полюбовницах! — говорила она, обливаясь слезами. — Только ты это сделай! да я тебя... и черепки-то твои поганые по ветру пущу! — задыхался Митька, и в ярости полез уж было за вожжами на полати, но вдруг одумался, затрясся всем телом, повалился на лавку и заревел. Кричал он шибко, что мочи, а про что кричал, того разобрать было невозможно. Видно было только, что человек бунтует. Узнал бригадир, что Митька затеял бунтовство, и вдвое против прежнего огорчился. Бунтовщика заковали и увели на съезжую. Как полоумная, бросилась Аленка на бригадирский двор, но путного ничего выговорить не могла, а только рвала на себе сарафан и безобразно кричала: — На́, пес! жри! жри! жри! К удивлению, бригадир не только не обиделся этими словами, но, напротив того, еще ничего не видя, подарил Аленке вяземский пряник и банку помады. Увидев эти дары, Аленка как будто опешила; кричать — не кричала, а только потихоньку всхлипывала. Тогда бригадир приказал принести свой новый мундир, надел его и во всей красе показался Аленке. В это же время выбежала в дверь старая бригадирова экономка и начала Аленку усовещивать. — Ну, чего ты, паскуда, жалеешь, подумай-ко! — говорила льстивая старуха, — ведь тебя бригадир-то в медовой сыте купать станет. — Митьку жалко! — отвечала Аленка, но таким нерешительным голосом, что было очевидно, что она уже начинает помышлять о сдаче. В ту же ночь в бригадировом доме случился пожар, который, к счастию, успели потушить в самом начале. Сгорел только архив, в котором временно откармливалась к праздникам свинья. Натурально, возникло подозрение в поджоге, и пало оно не на кого другого, а на Митьку. Узнали, что Митька напоил на съезжей сторожей и ночью отлучился неведомо куда. Преступника изловили и стали допрашивать с пристрастием, но он, как отъявленный вор и злодей, от всего отпирался. — Ничего я этого не знаю, — говорил он, — знаю только, что ты, старый пес, у меня жену уводом увел, и я тебе это, старому псу, прощаю... жри! Тем не менее Митькиным словам не поверили, и так как казус был спешный, то и производство по нем велось с упрощением. Через месяц Митька уже был бит на площади кнутом и, по наложении клейм, отправлен в Сибирь, в числе прочих сущих воров и разбойников. Бригадир торжествовал; Аленка потихоньку всхлипывала. Однако ж глуповцам это дело не прошло даром. Как и водится, бригадирские грехи прежде всего отразились на них. Все изменилось с этих пор в Глупове. Бригадир, в полном мундире, каждое утро бегал по лавкам и все тащил, все тащил. Даже Аленка начала по́ходя тащить, и вдруг, ни с того ни с сего, стала требовать, чтоб ее признавали не за ямщичиху, а за поповскую дочь. Но этого мало: самая природа перестала быть благосклонною к глуповцам. «Новая сия Иезавель, — говорит об Аленке летописец, — навела на наш город сухость». С самого вешнего Николы, с той поры, как начала входить вода в межень, и вплоть до Ильина дня, не выпало ни капли дождя. Старожилы не могли запомнить ничего подобного, и не без основания приписывали это явление бригадирскому грехопадению. Небо раскалилось и целым ливнем зноя обдавало все живущее; в воздухе замечалось словно дрожанье и пахло гарью; земля трескалась и сделалась тверда, как камень, так что ни сохой, ни даже заступом взять ее было невозможно; травы и всходы огородных овощей поблекли; рожь отцвела и выколосилась необыкновенно рано, но была так редка, и зерно было такое тощее, что не чаяли собрать и семян; яровые совсем не взошли, и засеянные ими поля стояли черные, словно смоль, удручая взоры обывателей безнадежной наготою; даже лебеды не родилось; скотина металась, мычала и ржала; не находя в поле пищи, она бежала в город и наполняла улицы. Людишки словно осунулись и ходили с понурыми головами; одни горшечники радовались вёдру, но и те раскаялись, как скоро убедились, что горшков много, а ва́рева нет. Однако глуповцы не отчаивались, потому что не могли еще обнять всей глубины ожидавшего их бедствия. Покуда оставался прошлогодний запас, многие, по легкомыслию, пили, ели и задавали банкеты, как будто и конца запасу не предвидится. Бригадир ходил в мундире по городу и строго-настрого приказывал, чтоб людей, имеющих «уныльный вид», забирали на съезжую и представляли к нему. Дабы ободрить народ, он поручил откупщику устроить в загородной роще пикник и пустить фейерверк. Пикник сделали, фейерверк сожгли, «но хлеба через то людишкам не предоставили». Тогда бригадир призвал к себе «излюбленных» и велел им ободрять народ. Стали «излюбленные» ходить по соседям, и ни одного унывающего не пропустили, чтоб не утешить. — Мы люди привышные! — говорили одни, — мы претерпеть мо́гим. Ежели нас теперича всех в кучу сложить и с четырех концов запалить — мы и тогда противного слова не молвим! — Это что говорить! — прибавляли другие, — нам терпеть можно! потому мы знаем, что у нас есть начальники! — Ты думаешь как? — ободряли третьи, — ты думаешь, начальство-то спит? Нет, брат, оно одним глазком дремлет, а другим поди уж где видит! Но когда убрались с сеном, то оказалось, что животы кормить будет нечем; когда окончилось жнитво, то оказалось, что и людишкам кормиться тоже нечем. Глуповцы испугались и начали похаживать к бригадиру на двор. — Так как же, господин бригадир, насчет хлебца-то? похлопочешь? — спрашивали они его. — Хлопочу, братики, хлопочу! — отвечал бригадир. — То-то; уж ты постарайся! В конце июля полили бесполезные дожди, а в августе людишки начали помирать, потому что все, что было, приели. Придумывали, какую такую пищу стряпать, от которой была бы сытость; мешали муку с ржаной резкой, но сытости не было; пробовали, не будет ли лучше с толченой сосновой корой, но и тут настоящей сытости не добились. — Хоть и точно, что от этой пищи словно кабы живот наедается, однако, братцы, надо так сказать: самая эта еда пустая! — говорили промеж себя глуповцы. Базары опустели, продавать было нечего, да и некому, потому что город обезлюдел. «Кои померли, — говорит летописец, — кои, обеспамятев, разбежались кто куда». А бригадир между тем все не прекращал своих беззаконий и купил Аленке новый драдедамовый платок. Сведавши об этом, глуповцы опять встревожились и целой громадой ввалили на бригадиров двор. — А ведь это поди ты не ладно, бригадир, делаешь, что с мужней женой уводом живешь! — говорили они ему, — да и не затем ты сюда от начальства прислан, чтоб мы, сироты, за твою дурость напасти терпели! — Потерпите, братики! всего вдоволь будет! — вертелся бригадир. — То-то! мы терпеть согласны! Мы люди привышные! А только ты, бригадир, об этих наших словах подумай, потому не ровён час: терпим-терпим, а тоже и промеж нас глупого человека не мало найдется! Как бы чего не сталось! Громада разошлась спокойно, но бригадир крепко задумался. Видит и сам, что Аленка всему злу заводчица, а расстаться с ней не может. Послал за батюшкой, думая в беседе с ним найти утешение, но тот еще больше обеспокоил, рассказавши историю об Ахаве и Иезавели. — И доколе не растерзали ее псы, весь народ изгиб до единого! — заключил батюшка свой рассказ. — Очнись, батя! ужли ж Аленку собакам отдать! — испугался бригадир. — Не к тому о сем говорю! — объяснился батюшка, — однако и о нижеследующем не излишне размыслить: паства у нас равнодушная, доходы малые, провизия дорогая... где пастырю-то взять, господин бригадир? — Ох! за грехи меня, старого, бог попутал! — простонал бригадир и горько заплакал. И вот, сел он опять за свое писанье; писал много, писал всюду. Рапортовал так: коли хлеба не имеется, так, по крайности, пускай хоть команда прибудет. Но ни на какое свое писание ни из какого места ответа не удостоился. А глуповцы с каждым днем становились назойливее и назойливее. — Что? получил, бригадир, ответ? — спрашивали они его с неслыханной наглостью. — Не получил, братики! — отвечал бригадир. Глуповцы смотрели ему «нелепым обычаем» в глаза и покачивали головами. — Гунявый ты! вот что! — укоряли они его, — оттого тебе, гадёнку, и не отписывают! не стоишь! Одним словом, вопросы глуповцев делались из рук вон щекотливыми. Наступила такая минута, когда начинает говорить брюхо, против которого всякие резоны и ухищрения оказываются бессильными. — Да; убеждениями с этим народом ничего не поделаешь! — рассуждал бригадир, — тут не убеждения требуются, а одно из двух: либо хлеб, либо... команда! Как и все добрые начальники, бригадир допускал эту последнюю идею лишь с прискорбием; но мало-помалу он до того вник в нее, что не только смешал команду с хлебом, но даже начал желать первой пуще последнего. Встанет бригадир утром раненько, сядет к окошку, и все прислушивается, не раздастся ли откуда: туру-туру?

Рассыпьтесь, молодцы!
За камни, за кусты!
По два в ряд!

— Нет! не слыхать! — Словно и бог-то наш край позабыл! — молвит бригадир. А глуповцы между тем всё жили, всё жили. Молодые все до одного разбежались. «Бежали-бежали, — говорит летописец, — многие, ни до чего не добежав, венец приняли; многих изловили и заключили в узы; сии почитали себя благополучными». До́ма остались только старики да малые дети, у которых не было ног, чтоб бежать. На первых порах оставшимся полегчало, потому что доля бежавших несколько увеличила долю остальных. Таким образом прожили еще с неделю, но потом опять стали помирать. Женщины выли, церкви переполнились гробами, трупы же людей худородных валялись по улицам неприбранные. Трудно было дышать в зараженном воздухе; стали опасаться, чтоб к голоду не присоединилась еще чума, и для предотвращения зла сейчас же составили комиссию, написали проект об устройстве временной больницы на десять кроватей, нащипали корпии и послали во все места по рапорту. Но, несмотря на столь видимые знаки начальственной попечительности, сердца обывателей уже ожесточились. Не проходило часа, чтобы кто-нибудь не показал бригадиру фигу, не назвал его «гунявым», «гадёнком» и проч. К довершению бедствия, глуповцы взялись за ум. По вкоренившемуся исстари крамольническому обычаю, собрались они около колокольни, стали судить да рядить и кончили тем, что выбрали из среды своей ходока — самого древнего в целом городе человека, Евсеича. Долго кланялись и мир, и Евсеич друг другу в ноги: первый просил послужить, второй просил освободить. Наконец мир сказал: — Сколько ты, Евсеич, на свете годов живешь, сколько начальников видел, а все жив состоишь! Тогда и Евсеич не вытерпел. — Много годов я выжил! — воскликнул он, внезапно воспламенившись. — Много начальников видел! Жив есмь! И, сказавши это, заплакал. «Взыграло древнее сердце его, чтобы послужить», — прибавляет летописец. И сделался Евсеич ходоком, и положил в сердце своем искушать бригадира до трех раз. — Ведомо ли тебе, бригадиру, что мы здесь целым городом сироты помираем? — так начал он свое первое искушение. — Ведомо, — ответствовал бригадир. — И то ведомо ли тебе, от чьего бездельного воровства такой обычай промеж нас учинился? — Нет, не ведомо. Первое искушение кончилось. Евсеич воротился к колокольне и отдал миру подробный отчет. «Бригадир же, видя таковое Евсеича ожесточение, весьма убоялся», — говорит летописец. Через три дня Евсеич явился к бригадиру во второй раз, «но уже прежний твердый вид утерял». — С правдой мне жить везде хорошо! — сказал он, — ежели мое дело справедливое, так ссылай ты меня хоть на край света, — мне и там с правдой будет хорошо! — Это точно, что с правдой жить хорошо, — отвечал бригадир, — только вот я какое слово тебе молвлю: лучше бы тебе, древнему старику, с правдой дома сидеть, чем беду на себя наклика́ть! — Нет! мне с правдой дома сидеть не приходится! потому она, правда-матушка, непоседлива! Ты глядишь: как бы в избу да на полати влезти, ан она, правда-матушка, из избы вон гонит... вот что́! — Что ж! по мне пожалуй! Только как бы ей, правде-то твоей, не набежать на рожон! И второе искушение кончилось. Опять воротился Евсеич к колокольне, и вновь отдал миру подробный отчет. «Бригадир же, видя Евсеича о правде безнуждно беседующего, убоялся его против прежнего не гораздо», — прибавляет летописец. Или, говоря другими словами, Фердыщенко понял, что ежели человек начинает издалека заводить речь о правде, то это значит, что он сам не вполне уверен, точно ли его за эту правду не посекут. Еще через три дня Евсеич пришел к бригадиру в третий раз и сказал: — А ведомо ли тебе, старому псу... Но не успел он еще порядком рот разинуть, как бригадир, в свою очередь, гаркнул: — Одеть дурака в кандалы! Надели на Евсеича арестантский убор и, «подобно невесте, навстречу жениха грядущей», повели, в сопровождении двух престарелых инвалидов, на съезжую. По мере того как кортеж приближался, толпы глуповцев расступались и давали дорогу. — Небось, Евсеич, небось! — раздавалось кругом, — с правдой тебе везде будет жить хорошо! Он же кланялся на все стороны и говорил: — Простите, атаманы-молодцы! ежели кого обидел, и ежели перед кем согрешил, и ежели кому неправду сказал... все простите! — Бог простит! — слышалось в ответ. — И ежели перед начальством согрубил... и ежели в зачинщиках был... и в том, Христа ради, простите! — Бог простит! С этой минуты исчез старый Евсеич, как будто его на свете не было, исчез без остатка, как умеют исчезать только «старатели» русской земли. Однако строгость бригадира все-таки оказала лишь временное действие. На несколько дней город действительно попритих, но так как хлеба все не было («нет этой нужды горше!» говорит летописец), то волею-неволею опять пришлось глуповцам собраться около колокольни. Смотрел бригадир с своего крылечка на это глуповское «бунтовское неистовство», и думал: «Вот бы теперь горошком — раз-раз-раз — и се не бе!» Но глуповцам приходилось не до бунтовства. Собрались они, начали тихим манером сговариваться, как бы им «о себе промыслить», но никаких новых выдумок измыслить не могли, кроме того, что опять выбрали ходока. Новый ходок, Пахомыч, взглянул на дело несколько иными глазами, нежели несчастный его предшественник. Он понял так, что теперь самое верное средство — это начать во все места просьбы писать. — Знаю я одного человечка, — обратился он к глуповцам, — не к нему ли нам наперед поклониться сходить? Услышав эту речь, большинство обрадовалось. Как ни велика была «нужа», но всем как будто полегчало при мысли, что есть где-то какой-то человек, который готов за всех «стараться». Что без «старанья» не обойдешься — это одинаково сознавалось всеми; но всякому казалось не в пример удобнее, чтоб за него «старался» кто-нибудь другой. Поэтому толпа уж совсем было двинулась вперед, чтоб исполнить совет Пахомыча, как возник вопрос, куда идти: направо или налево? Этим моментом нерешительности воспользовались люди охранительной партии. — Стойте, атаманы-молодцы! — сказали они, — как бы нас за этого человека бригадир не взбондировал! Лучше спросим наперед, каков таков человек? — А таков этот человек, что все ходы и выходы знает! Одно слово, прожженный! — успокоил Пахомыч. Оказалось на поверку, что «человечек» — не кто иной, как отставной приказный Боголепов, выгнанный из службы «за трясение правой руки», каковому трясению состояла причина в напитках. Жил он где-то на «болоте», в полуразвалившейся избенке некоторой мещанской девки, которая, за свое легкомыслие, пользовалась прозвищем «козы» и «опчественной кружки». Занятий настоящих он не имел, а составлял с утра до вечера ябеды, которые писал, придерживая правую руку левою. Никаких других сведений об «человечке» не имелось, да, по-видимому, и не ощущалось в них надобности, потому что большинство уже зараньше было предрасположено к безусловному доверию. Тем не менее вопрос «охранительных людей» все-таки не прошел даром. Когда толпа окончательно двинулась, по указанию Пахомыча, то несколько человек отделились и отправились прямо на бригадирский двор. Произошел раскол. Явились так называемые «отпадшие», то есть такие прозорливцы, которых задача состояла в том, чтобы оградить свои спины от потрясений, ожидающихся в будущем. «Отпадшие» пришли на бригадирский двор, но сказать ничего не сказали, а только потоптались на месте, чтобы засвидетельствовать. Несмотря, однако, на раскол, дело, затеянное глуповцами на «болоте», шло своим чередом. На минуту Боголепов призадумался, как будто ему еще нужно было старый хмель из головы вышибить. Но это было раздумье мгновенное. Вслед за тем он торопливо вынул из чернильницы перо, обсосал его, сплюнул, вцепился левой рукою в правую и начал строчить:

Во все места Российской империи

Просят пренесчастнейшего города Глупова всенижайшие и всебедствующие всех сословий чины и людишки, а о чем, тому следуют пункты:

1) Сим доводим до всех Российской империи мест и лиц: мрем мы все, сироты, до единого. Начальство же кругом себя видим неискусное, ко взысканию податей строгое, к подаянию же помощи мало поспешное. И еще доводим: которая у того бригадира, Фердыщенка, ямская жена Аленка, то от нее беспременно всем нашим бедам источник приключился, а более того причины не видим. А когда жила Аленка у мужа своего, Митьки-ямщика, то было в нашем городе смирно и жили мы всем изобильно. Хотя же и дальше терпеть согласны, однако опасаемся: ежели все помрем, то как бы бригадир со своей Аленкой нас не оклеветал и перед начальством в сумненье не ввел. 2) Более сего пунктов не имеется.
Когда прошение было прочитано и закрестовано, то у всех словно отлегло от сердца. Запаковали бумагу в конверт, запечатали и сдали на почту. — Ишь, поплелась! — говорили старики, следя за тройкой, уносившей их просьбу в неведомую даль, — теперь, атаманы-молодцы, терпеть нам не долго! И действительно, в городе вновь сделалось тихо; глуповцы никаких новых бунтов не предпринимали, а сидели на завалинках и ждали. Когда же проезжие спрашивали: как дела? — то отвечали: — Теперь наше дело верное! теперича мы, братец мой, бумагу подали! Но проходил месяц, проходил другой — резолюции не было. А глуповцы всё жили и всё что-то жевали. Надежды росли и с каждым новым днем приобретали всё больше и больше вероятия. Даже «отпадшие» начали убеждаться в неуместности своих опасений и крепко приставали, чтоб их записывали в зачинщики. Очень может быть, что так бы и кончилось это дело измором, если б бригадир своим административным неискусством сам не взволновал общественного мнения. Обманутый наружным спокойствием обывателей, он очутился в самом щекотливом положении. С одной стороны, он чувствовал, что ему делать нечего; с другой стороны, тоже чувствовал — что ничего не делать нельзя. Поэтому он затеял нечто среднее, что-то такое, что́ до некоторой степени напоминало игру в бирюльки. Опустит в гущу крючок, вытащит оттуда злоумышленника и засадит. Потом опять опустит, опять вытащит и опять засадит. И в то же время все пишет, все пишет. Первого, разумеется, засадил Боголепова, который со страху оговорил целую кучу злоумышленников. Каждый из злоумышленников, в свою очередь, оговорил по куче других злоумышленников. Бригадир роскошествовал, но глуповцы не только не устрашались, но, смеясь, говорили промеж себя: «Каку таку новую игру старый пес затеял?» — Постой! — рассуждали они, — вот придет ужо́ бумага! Но бумага не приходила, а бригадир плел да плел свою сеть и доплел до того, что помаленьку опутал ею весь город. Нет ничего опаснее, как корни и нити, когда примутся за них вплотную. С помощью двух инвалидов бригадир перепутал и перетаскал на съезжую почти весь город, так что не было дома, который не считал бы одного или двух злоумышленников. — Этак он, братцы, всех нас завинит! — догадывались глуповцы, и этого опасения было достаточно, чтобы подлить масла в потухавший огонь. Разом, без всякого предварительного уговора, уцелевшие от бригадирских когтей сто пятьдесят «крестов» очутились на площади («отпадшие» вновь благоразумно скрылись) и, дойдя до градоначальнического дома, остановились. — Аленку! — гудела толпа. Бригадир понял, что дело зашло слишком далеко и что ему ничего другого не остается, как спрятаться в архив. Так он и поступил. Аленка тоже бросилась за ним, но случаю угодно было, чтоб дверь архива захлопнулась в ту самую минуту, как бригадир переступил порог ее. Замок щелкнул, и Аленка осталась снаружи с простертыми врозь руками. В таком положении застала ее толпа; застала бледную, трепещущую всем телом, почти безумную. — Пожалейте, атаманы-молодцы, мое тело белое! — говорила Аленка ослабевшим от ужаса голосом, — ведомо вам самим, что он меня силко́м от мужа увел! Но толпа ничего уж не слышала. — Сказывай, ведьма! — гудела она, — через какое твое колдовство на наш город сухость нашла? Аленка словно обеспамятела. Она металась и, как бы уверенная в неизбежном исходе своего дела, только повторяла: «Тошно мне! ох, батюшки, тошно мне!» Тогда совершилось неслыханное дело. Аленку разом, словно пух, взнесли на верхний ярус колокольни и бросили оттуда на раскат с вышины более пятнадцати саженей... «И не осталось от той бригадировой сладкой утехи даже ни единого ло́скута. В одно мгновение ока разнесли ее приблудные голодные псы». И вот, в то самое время, когда совершилась эта бессознательная кровавая драма, вдали, по дороге, вдруг поднялось густое облако пыли. — Хлеб идет! — вскрикнули глуповцы, внезапно переходя от ярости к радости. — Ту-ру! ту-ру! — явственно раздалось из внутренностей пыльного облака...

В колонну

Это произведение перешло в общественное достояние. Произведение написано автором, умершим более семидесяти лет назад, и опубликовано прижизненно, либо посмертно, но с момента публикации также прошло более семидесяти лет. Оно может свободно использоваться любым лицом без чьего-либо согласия или разрешения и без выплаты авторского вознаграждения.

Определите предложение, в котором оба выделенных слова пишутся СЛИТНО. Раскройте скобки и выпишите эти два слова.

ЧТО(БЫ) ни говорили (НА)СЧЁТ свободы, а я убеждён: главное - это внутренняя свобода человека.

Знать и уметь - это (ВО)ВСЕ не одно и ТО(ЖЕ).

(В)ДАЛИ морской так и не показался катер, хотя его продолжали ждать, (НЕ)СМОТРЯ на непогоду.

Мне (НЕ)ЗДОРОВИЛОСЬ, ЗА(ТО) товарищ мой был бодр и весел.

Рабочие снимали грунт, ЧТО(БЫ) удобнее было катить камень (В)ГОРУ.

Пояснение (см. также Правило ниже).

Приведем верное написание.

ЧТО БЫ ни говорили НАСЧЁТ свободы, а я убеждён: главное - это внутренняя свобода человека.

Знать и уметь - это ВОВСЕ не одно и ТО ЖЕ.

В ДАЛИ морской так и не показался катер, хотя его продолжали ждать, НЕСМОТРЯ на непогоду.

Мне НЕЗДОРОВИЛОСЬ, ЗАТО товарищ мой был бодр и весел. Глагол «нездоровилось» без не не употребляется.

Рабочие снимали грунт, ЧТОБЫ удобнее было катить камень В ГОРУ.

Ответ: НЕЗДОРОВИЛОСЬ ЗАТО ИЛИ ЗАТО НЕЗДОРОВИЛОСЬ.

Ответ: нездоровилосьзато|затонездоровилось

Правило: Слитное, раздельное и дефисное написание слов. Задание 14.

Слитное, раздельное и дефисное написание различных частей речи.

По «Спецификации» в этом задании проверяется знание самого объёмного, самый разнообразного и потому наиболее сложного материала. В данном разделе «Справки» будут систематизированы правила школьных учебников, а также дополнены той информацией, которая является необходимой для успешного выполнения задания ЕГЭ и овладения практической грамотностью. Набор правил, которые будут разобраны, не является случайным: созданию списка предшествовала работа по изучению заданий прошлых лет, банка ФИПИ, а также печатных изданий, авторами которых являются создатели КИМов (Цыбулько И.П., Егораева, Васильевых И.П. и другие).

В таблице 1 собраны слова, отличительной особенностью многих является наличие омонимов, то есть слов, звучащих одинаково, но имеющих разное написание. Для обозначения частей речи и пояснений использованы сокращения :

сущ. – имя существительное

числ. – имя числительное

нар. – наречие

мест. – местоимение

деепр. – деепричастие

п/п - производный предлог

н/п – непроизводный предлог

в/с – вводное слово

фе – фразеологическая единица

Буква	СЛИТНО/РАЗДЕЛЬНО/ДЕФИС	ПОЯСНЕНИЕ
Б	бы, б	слитно только в союзе чтобы, чтоб . Я раньше лёг, чтобы не опоздать на поезд. (союз, =для того чтобы, бы нельзя переместить или убрать ) Чтобы не остаться без аттестата, придётся изучать, как пишется частица "бы". Чтоб не забыть, запишу это в ежедневник.
		раздельно во всех остальных случаях: Что бы мне почитать? (мест.+част., бы можно переместить или убрать.) Сказала бы раньше; как бы не опоздать; что бы я без тебя делал? Я вернусь, что бы ни случилось.
В	всё-таки	по правилу написания частицы -таки. Всегда через дефис.
	в конце в отличие (отличие) в потёмках в стороне в общем (нельзя вообщем) в открытую всё время всё равно во что бы то ни стало	всегда раздельно
	внизу вдвое (втрое…) восвояси вдогонку	всегда слитно
	ввиду	пропустил ввиду болезни (п/п, =из-за) иметь в виду (ФЕ) украшение в виде бабочки
	вверх, вверху	посмотреть (куда? нар. ) вверх ; находится (где? наречие ) вверху целиться (во что? ) в верх (чего? ) дерева, мишени ()
	вглубь	уйти вглубь (куда? нар .) уйти в глубь (чего? ) леса (сущ.+н/п, есть поясняемое слово )
	вконец	обессилеть вконец (как? нар., =окончательно ) переставить фразу в конец (чего? ) предложения (сущ.+н/п, есть поясняемое слово )
	вместо, вместе в место, в месте	выступил вместо меня (п/п, =за ), вместе (наречие) со мной. Нельзя: заместо меня попасть ( во что? ) в место падения, нашли (где? ) в месте расположения (сущ.+н/п, есть поясняемое слово )
	вдаль, вдали в даль, в дали	смотреть (куда?, наречие ) вдаль; виднеется вдали (где? наречие .) в даль (чего?,н/п+ сущ. в Род. падеже ) моря; виднеется в дали (чего? ) моря (сущ.+н/п, есть поясняемое слово )
	вначале	трудно вначале (когда? нар. ) в начале (чего? ) книги (сущ.+н/п, есть поясняемое слово
	вОвремя	сделать вовремя (когда? нар .) болит во время (чего? ) сна (сущ.+н/п, есть поясняемое слово )
	вниз, внизу	упасть (куда? нар .) вниз ; находится (где? наречие ) внизу целиться (во что? ) в низ (чего? ) дерева, мишени (сущ.+н/п, есть поясняемое слово ), в (самом) низу горы
	вплоть	учить вплоть до утра (п/п, =до ) облечь (во что? ) в плоть и кровь (сущ.+н/п )
	вплотнУю в плОтную	подойти вплотную (как? нар., =очень близко ) завернуть в плотную бумагу (какую? прил.+н/п )
	вправо	повернуть вправо (куда, наречие) во что? в право владения наследством (сущ.+н/п, есть поясняемое слово )
	вправе	вправе узнать (к/с, =имеет право ) доля в (в чём? ) праве собственности на квартиру (сущ.+н/п, есть поясняемое слово ), в уголовном (каком? )праве
	в продолжение в продолжениЕ, в продолжениИ	предлог, определяющий отрезок времени. Сочетается со словами сутки, день, час, неделя и т.п.: в продолжение дня, в продолжение урока, в продолжение года (похоже "на протяжении") Имя существительное продолжение в разных падеже с предлогом в: в продолжение (во что? ) романа будут введены новые герои. В продолжении романа (в чём? ) мы узнаем об их судьбах.
	впервЫе	увидеть впервые (когда? нар .) скучать в первые дни (какие? числ.+н/п )
	вследствие в следствиИ, в следствиЕ	рейс задержан вследствие (п/п, =из-за ) непогоды Существительное следствие в разных падежах: вмешаться (во что? ) в следствие (сущ.+н/п ) ; ошибки в (предварительном) следствии (сущ.+н/п )
	вслед	смотреть (куда, чему? ) вслед (нар.) уходящему поезду идти вслед за ним, за другом (п/п, =за) идти след в след (сущ.+н/п )
	в течение в течениЕ, в течениИ	предлог, определяющий отрезок времени. Сочетается со словами сутки, день, час, неделя и т.п.: в течение дня, в течение урока, в течение года (похоже "на протяжении" ) Имя существительное течение в винительном или в предложном падеже с предлогом в: в течение (во что? ) реки; (о чём ) о течении реки.
Е	если бы	всегда одинаково
Ж	Же	Всегда раздельно по правилу частиц. Частица вносит усилительное значение. Надо же , скажи же , как же можно, как же , это же неправда, одно и то же , то же самое, в то же время, точно так же . Не путать с союзами ТОЖЕ и ТАКЖЕ (см. в таблице)
З	за границей работать и жить за неимением времени или средств за счёт (угощение за счёт заведения)	всегда одинаково
	засветло	всегда одинаково
	затем	Наречия и союзы: затем (когда? нар., =потом ) мы уедем; Зачем спросил? (нар., =с какой целью? ); маленький, зато (союз, =но ) шустрый. Местоимения с предлогами: Я пришёл за тем (каким именно? ) котёнком, который мне понравился; я занял очередь за тем (каким именно? ) человеком, что отошёл к окну. Аналогично: За чем (именно) очередь? (мест.+н/п, =за каким товаром? ) За чем (именно) ты вернулся? За ключами. Аналогично: я благодарю тебя за то (за что именно? ), что ты помог мне; я обижена не за то (за что именно? ), что ты не пришёл, а за то (за что именно? ), что обманул меня.
	зачастУю за чАстую	зачастую нет результата (нар., =часто ) за частую смену настроения (за какую? прил.+н/п )
И	издалека	слитно всегда
	итак	Итак , начнём урок! (вводное слово ) крутил и так и сяк (как? нар.+союз) ; и так (как так? ) много раз, и так всё время
К	-КА	Всегда через дефис по правилу частиц. Принеси -ка , скажи -ка , смотрите -ка
К	кряду	Несколько раз кряду (как, наречие=подряд ) чихнул К ряду (к чему, имя сущ+н\п.) чисел, к ряду знакомых
	как будто как только как бы то ни было	всегда одинаково
Л	Ли (частица)	Всегда одинаково и раздельно.
Н	напротив насквозь невдалеке	Всегда одинаково
	на протяжении	всегда одинаково
	навстречу на встречу	идти навстречу (куда? нар .); идти навстречу (кому?) другу (п/п ) идти на (долгожданную) встречу с другом (сущ.+н/п )
	наконец	наконец он уснул (нар., =после всего ) перенести на конец месяца (сущ.+н/п, есть поясняемое слово )
	наперёд на пЕред (редко!)	знаю всё наперёд (как? нар., =заранее ) упасть на перед машины ()
	наподобие на подобие	фигура наподобие шара (п/п, =вроде ) задача (на что? ) на подобие треугольников (сущ.+н/п, есть поясняемое слово )
	например на пример	Был, например , (вводное слово ) такой случай. обратить внимание на (этот) пример (сущ.+н/п )
	наполовину на половину	разрушен наполовину (нар., =частично ) претендовать (на что? ) на половину дома (сущ.+н/п, есть поясняемое слово)
	насчёт	узнать насчёт (п/п, =о) билетов положить деньги на (банковский) счёт (сущ.+н/п ), не принимай это на свой счёт (ФЕ)
	назад на зад (редко!)	обернуться назад (куда? нар .) посмотреть на (разбитый) зад автомобиля (сущ.+н/п )
	наверх, наверху на верх, на верху*	подняться наверх (куда? нар .), наверху (где? нар .) было холодно подняться на верх (чего? ) горы (сущ.+н/п, есть поясняемое слово ), на (чём?) на верху здания, на верху блаженства (переносное значение)
	насилу	насилу удержал (как? нар., =с большим трудом ) надеяться на (свою) силу (на что? сущ.+н/п )
	насколько на сколько	Насколько это верно? (нар., = в какой мере? ) На сколько повысят пенсию? (мест.+н/п )
	настолько на столько	настолько устал, что уснул (в какой мере? нар .) Какое число на столько же меньше? (=на такое же количество, мест.+н/п )
	наверное на верное	Наверное, будет дождь. (вводное слово =вероятно) На верное дело идём! (прил.+н/п, на дело какое? верное)
	нАсмерть на смерть	биться насмерть (как? нар., =до смерти ) Их посылали на (верную) смерть. (сущ.+н/п)
	нАголову на голову	враги разбиты наголову (как? нар., =окончательно ) повязка на голову (на что? сущ.+н/п )
	наперебой на перебои	заговорили наперебой (как? нар., =перебивая друг друга ) жаловаться на (постоянные) перебои водоснабжения (на что? сущ.+н/п, есть поясняемое слово )
	начистоту на чистоту	поговорить начистоту (как? нар., =откровенно ) обратить внимание на чистоту в помещении (на что? сущ.+н/п, есть поясняемое слово)
	налицо	факты налицо (нар., =имеются в наличии ) наложить крем на (своё) лицо (на что? сущ.+н/п )
	надолго	уехать надолго (нар., на какой срок? ) смотреть на долго танцующую девочку (танцующую как? долго, нар.+н/п )
	навсегда на всегда	уйти навсегда (нар., на какой срок? ) смотреть на всегда опрятную девочку (опрятную когда? всегда, нар.+н/п )
	несмотря на не смотря	бежал, несмотря на усталость (п/п, =вопреки ) бежал, не смотря под ноги (деепр., =не глядя )
	невзирая на не взирая	Невзирая на усталость, мы отправились осматривать город (п/п, =вопреки ) Я старался сидеть, не взирая на окружающих и пряча глаза (деепр., =не глядя )
О	оттуда	всегда одинаково
	от этого	раздельно всегда
	оттого	Повестки я не получил, оттого и не явился. (нар., =по этой причине ) От того , кто не мил, и подарок постыл. (от кого? мест.+н/п, =от человека ) Оттолкнулся от того берега (от какого? мест.+н/п, =от прил .)
	отчего	Отчего ты не спал? (нар., =по какой причине? ) Потому что работал. От чего ты отказался? (мест.+н/п ) От работы, от задания.
	отчасти	Отчасти ты прав. (насколько? нар., =частично ) Он отказался от (большей) части дохода. (от чего? сущ.+н/п, есть поясняемое слово )
П	позади попросту поскольку понемногу поодиночке	слитно всегда
	потому что по сравнению (с) по течению	всегда раздельно
	причём	Вещь красивая, причём недорогая. (союз, =к тому же, вдобавок ) При чём ты останешься? (мест.+н/п, =с чем? ) При чём (мест.+н/п ) здесь родители, если сам виноват?
	притом	Вещь красивая, притом недорогая. (союз, =к тому же, вдобавок ) При том пособии имеется приложение. (при каком? мест.+н/п, =прил .)
	потому	Он остался потому, что хочет узнать правду. (почему? нар., =по той причине ) идти по тому берегу (по какому? мест.+н/п, =прил .) догадался по тому , что увидел (мест.+н/п, =по увиденному )
	почему	Почему ты молчишь? (нар., =по какой причине? ) Потому что не хочу разговаривать. По чему ты занимаешься? (мест.+н/п, =по какому пособию? ) По учебнику Розенталя. По чему ты скучаешь больше всего? По лету, по солнцу.
	поэтому	много работал, поэтому устал (нар., почему? по какой причине? ) заниматься по этому учебнику (мест.+н/п, по какому? =прил .)
	поистине по истине	Это поистине редкая вещь. (нар., =на самом деле ) Люди скучают по (настоящей) истине . (сущ.+н/п )
	поначалу по началу	скучать поначалу (нар., =первое время ) догадаться по (самому) началу романа (сущ.+н/п, есть поясняемое слово )
С	со временем	раздельно всегда
	сразу, сразу же	всегда одинаково
	сначала	сначала подумай (когда? нар .) Не начать ли сказку с (самого) начала ? (с чего? сущ.+н/п )
	совсем	совсем не выспался (как? нар., =совершенно ) уехал со всем имуществом (с каким? мест.+н/п )
	сплеча	замахнулся сплеча (как? нар., =сразу ) снять с (своего) плеча попугая (с чего? сущ.+н/п )
Т	Таки	Может писаться либо через дефис, либо раздельно. Сломал -таки , опять -таки , прямо -таки после глаголов, наречий, частиц через дефис Меня таки приняли на работу, я таки опоздал - во все других случаях раздельно
	тОтчас	явился тотчас (как? нар., =сразу же ) настал тот час (мест.+сущ., час какой? тот) , когда я вновь увидел Вас
		Омонимы: есть союзы тоже, также Я тоже , как и ты, учу иностранные языки. (союз, =и, ЖЕ опустить нельзя ). У меня есть кот, и у тебя тоже. . Я увлекаюсь музыкой, а также очень люблю читать. (союз, =и, ЖЕ опустить нельзя ). Кот любит спать, а также прятаться в новых пакетах. Омонимы: местоимение с частицей же . Она усиливает значение, см. ЖЕ Встречаемся в то же время. (мест.+част.,время какое именно?) - в то; же Брат посоветовал то же , что и вы. (мест.+част.,посоветовал что именно? ) - то; же опустить можно, заменить союзом и нельзя! Вы так же молоды, как десять лет назад. (нар., молоды как?) - так; же опустить можно, заменить союзом и нельзя).
	тут же	раздельно всегда
Х	хотя бы, хотя б	раздельно всегда

В основу таблицы 1 положены материалы учителя русского языка Крюковой М.А. (сайт «По уши в ОГЭ и ЕГЭ!»)

Через дефис пишутся наречия, образованные:

1) от полных прилагательных или местоимений с помощью приставки по- и оканчивающиеся на -ому, -ему, -цки,-ски, -ьи	поступать по-дружески петь по-казахски жить по-новому сделать по-своему по-заячьи труслив
2) от порядковых числительных на -ых, -их с помощью приставки в- (во-)	во-вторых в-третьих в-пятых
3) посредством повтора того же слова или корня, осложнённого приставками, суффиксами	еле-еле, точь-в-точь день-деньской мало-мальски волей-неволей
4) посредством соединения синонимов	нежданно-негаданно, подобру- поздорову у
5) с помощью приставки кое- и суффиксов -то, -либо, -нибудь	кое-где, когда-то, где-либо, куда-нибудь

Полу- всегда пишется слитно: полумесяц, полугодие.

Любовь - это когда хорошим людям плохо. Сплин

«Он понял, что она не только близка ему, но что он теперь не знает, где кончается она и начинается он» Л.Толстой "Анна Каренина"

Я не умею наполовину любить или дружить, либо всю душу отдам, либо ничего.

Великие люди развивают в себе любовь, и лишь мелкая душа лелеет дух ненависти.

Бывает так, что человек, который может спасти тебя, топит. Фредерик Бегбедер

Что я для тебя, тем и ты будешь для меня. Генрих Манн

Женщины любят только тех, которых не знают. Михаил Лермонтов

Как часто в жизни ошибаясь, теряем тех, кем дорожим…
Чужим понравиться стараясь, порой от ближнего бежим…
Возносим тех, кто нас не стоит, а самых верных предаем…
Кто нас так любит, обижаем, и сами извинений ждем…

Любовь - это единственное, что делает человека - сильнее, женщину - красивее, мужчину - добрее, душу - легче, а жизнь - прекрасней! Фридрих Ницше

Ни один человек на свете не достоин твоих слез, а тот, кто достоин, никогда не заставит тебя плакать. Габриэль Гарсиа Маркес

Вокзал видел больше искренних поцелуев, чем ЗАГС. А стены больницы слышали больше искренних молитв, чем церковь.

Кто захочет — напишет, кому надо — позвонит, кто скучает — найдет.

Я её люблю потому, что на свете нет ничего похожего на нее, нет ничего лучше, нет ни зверя, ни растения, ни звезды, ни человека прекраснее. Александр Куприн

Не стесняйтесь своих чувств и желаний… Другой жизни для них не будет…

Только тогда поймёт парень, как дорога ему девушка, когда она окажется с другим..

Идеальных людей не существует, но всегда есть один, идеальный для тебя.

Женщина - это Цветок. А мужчина - Садовник. Садовник ухаживает и растит Цветок. Цветок в свою очередь благодарит его, даря ему свою нежность и красоту. У самого заботливого Садовника самый прекрасный Цветок.

Если бы мне предложили любовь или деньги, я бы выбрал любовь. Ведь благодаря любви, появляется вдохновение творить что-то новое и делать деньги.

Если вы поймали птицу, то не держите ее в клетке, не делайте так, чтобы она захотела улететь от вас, но не могла. А сделайте так, чтобы она могла улететь, но не захотела.

Иногда уходят не чтобы уйти, а чтобы вернуться другими.

Любимого человека нельзя заменить никем и никогда.

Дотянуться друг до друга они не могли, но тронуть за душу было им по силам. Ариэль Бюто

Ошибочно думать, что любовь вырастает из длительной дружбы и настойчивого ухаживания. Любовь - это плод духовной близости, и, если близость не возникает через секунду, она не возникнет ни через года, ни через поколения. Джебран Халиль Джебран

Женщину надо любить так, чтобы ей и в голову не пришло, что кто-то другой может любить её ещё сильнее…

Снится, потому что думаешь. Думаешь, потому что скучаешь. Скучаешь, потому что любишь. А любишь, потому что это твой человек. А.П.Чехов

Нежность, абсолютное взаимное доверие, и контакт, и правда — это с годами становится все нужнее… Не будем швыряться любовью, не так часто она нам встречается. Айрис Мёрдок. "Море, море".

Настоящая любовь начинается там, где ничего не ждут взамен. Антуан де Сент-Экзюпери

Когда целуешься и закрываешь глаза — попадаешь в рай

Когда власть любви превзойдёт любовь к власти, настанет мир на Земле.

Любила… Ревела… Чего-то ждала… Послала… Забыла… И счастлива я.

Строить отношения нужно с человеком, для которого ты всегда будешь на первом месте.

Когда мы с Мэгги поженились 60 лет назад, у нас не было денег. На нашем банковском счету было 8 долларов. Первые два года у нас даже не было телефона. Мы снимали крошечную квартирку в Венисе, по соседству с бензозаправкой. Там на стене и висел мой первый телефон. Я выбегал к нему, брал трубку, а люди думали, что звонят мне домой. Не было даже телефона, что уж говорить о машине. Но знаете, что у нас было? Любовь. Рэй Брэдбери

Не нужно растрачивать себя на кого попало. Лучше копите в себе любовь, заботу и нежность, чтобы в нужный момент подарить это нужному человеку. Мать Тереза

Для чего мне все эти люди? Если ни один из них все равно не ты. Вера Полозкова

Так легко быть любимым, так трудно любить.

Никогда не любите того, кто относится к вам, как к обычному человеку. Оскар Уальд

Я брился каждый вечер, чтобы не колоть её щетиной, целуя ее в постели. А потом однажды ночью — она уже спала (я был где-то без нее, вернулся под утро, типичное мелкое свинство из тех, что мы себе позволяем, оправдываясь семейным положением) — взял и не побрился. Я думал, ничего страшного, она ведь и не заметит. А это значило просто, что я ее больше не люблю… Фредерик Бегбедер

Женщина, которую считают холодной, просто еще не встретила человека, способного разбудить в ней любовь. Вениамин Каверин Наука расставания

Лишь мужчина виноват в том, как женщина себя ведёт, он либо позволяет ей это, либо подаёт пример своим поведением…

Когда все хорошо, легко быть вместе: это как сон, знай дыши, да и только. Надо быть вместе, когда плохо - вот для чего люди сходятся. Валентин Распутин ("Живи и помни")

Любовь — не зеркальный пруд, в который можно вечно глядеться. У нее есть приливы и отливы. И обломки кораблей, потерпевших крушение, и затонувшие города, и осьминоги, и бури, и ящики с золотом, и жемчужины… Но жемчужины — те лежат совсем глубоко. Эрих Мария Ремарк "Триумфальная арка"

Любить не сложно. Сложно найти человека, которому это и правда нужно.

Настоящая любовь возможна только с Настоящим! Хришикеш Махарадж

Единственное, что имеет значение в конце нашего пребывания на земле, – это то, как сильно мы любили, каким было качество нашей любви. Ричард Бах

Я хочу, чтобы человек, которого я люблю, не боялся открыто любить меня. Иначе это унизительно. Пушкин

Разум судит, что хорошо и что плохо. Любовь приносит только хорошее. Д.Чопра

Если ищешь любви истинной и большой, то сначала надо устать от мелких чувств и случайных романов. (Пауло Коэльо)

Одни люди уходят, другие приходят, и лишь некоторые навсегда остаются в сердце.

Счастье женщины не в возможности выбирать среди сотен мужчин. Счастье женщины в возможности позволить себе быть с тем, кого любишь. Из тысяч и миллионов поклонников — сотни красивых, сотни богатых, сотни ревнивых, сотни желанных и может не быть ни одного любимого. А тот, кого любишь может оказаться под запретом. Запретом времени… Запретом расстояния… Запретом гордости, или слабости… Запретом обстоятельств…

Мы любим, но делаем вид, что нам всё равно. Мы равнодушны, а делаем вид, что любим.

Настоящая любовь не терпит посторонних. Эрих Мария Ремарк "Три товарища".

Любите женщину такой, какой вы ее сделали. Или делайте ее такой – какой любите.

Любовь не выбирают, любимых не винят, судьбу не повторяют, забытым не звонят!

Любви без боли не бывает. Если кто любил значит понимает…

Сердце девушки никогда не бывает пусто…либо влюблена, либо не может забыть.

Любовь не живёт три года, любовь не живёт три дня. Любовь живёт ровно столько, сколько двое хотят, чтобы она жила.

Когда любовь заканчивается, один обязательно страдает… если никто не страдает, значит любовь и не начиналась… если страдают оба, любовь еще жива…

Ты любишь и любима. Жаль, что это два разных мужчины.

Ветер изменяет форму песчаных барханов, но пустыня остается прежней. И прежней останется наша любовь. (Коэльо)

Говорят, что от любви до ненависти один шаг. Нет, один шаг от очарования до разочарования. А между любовью и ненавистью сотни попыток всё изменить.

Любовь - как река: мужчина бросается в нее сразу, а женщина входит постепенно.

Любовь — это светильник, озаряющий Вселенную; без света любви земля превратилась бы в бесплодную пустыню, а человек — в пригоршню пыли.

Если я люблю, то надолго, если взаимно, то навсегда

Если любишь то разница в возрасте — не разница.

Любовь никогда не бывает совершенной. Я не хочу стирать ее из моей жизни. Я люблю свою боль. Она - мой друг. Джим Керри

Какая это роскошь, в любой момент иметь возможность обнять любимого человека. С. Ахерн

Ты хоть понимаешь, что с тобой происходит? - Я влюблен. Убейте меня. Чак Паланик

Мы можем избавиться от болезни с помощью лекарств, но единственное лекарство от одиночества, отчаяния и безнадежности - это любовь. В мире много людей, которые умирают от голода, но еще больше тех, кто умирает от того, что им не хватает любви. Мать Тереза

Крикни - услышит любой.
Прошепчи - услышит ближайший.
И только любящий услышит о чем ты молчишь.

Некоторые девушки по виду холодные, по характеру жестокие… Потому что они один раз серьёзно любили, но потеряли… Верили, а их предали…

Просто когда тебе волосы с лица убирают, знали бы вы, сколько в этом нежности, трепета и любви. Уж побольше, чем в вашем "я люблю тебя"

1776-й год наступил для Глупова при самых счастливых предзнаменованиях. Целых шесть лет сряду город не горел, не голодал, не испытывал ни повальных болезней, ни скотских падежей, и граждане не без основания приписывали такое неслыханное в летописях благоденствие простоте своего начальника, бригадира Петра Петровича Фердыщенка. И действительно, Фердыщенко был до того прост, что летописец считает нужным неоднократно и с особенною настойчивостью остановиться на этом качестве, как на самом естественном объяснении того удовольствия, которое испытывали глуповцы во время бригадирского управления. Он ни во что не вмешивался, довольствовался умеренными данями, охотно захаживал в кабаки покалякать с целовальниками, по вечерам выходил в замасленном халате на крыльцо градоначальнического дома и играл с подчиненными в носки, ел жирную пищу, пил квас и любил уснащать свою речь ласкательным словом «братик-сударик».

А ну, братик-сударик, ложись! - говорил он провинившемуся обывателю.

А ведь корову-то, братик-сударик, у тебя продать надо! потому, братик-сударик, что недоимка - это святое дело!

Понятно, что после затейливых действий маркиза де Санглота, который летал в городском саду по воздуху, мирное управление престарелого бригадира должно было показаться и «благоденственным», и «удивления достойным». В первый раз свободно вздохнули глуповцы и поняли, что жить «без утеснения» не в пример лучше, чем жить «с утеснением».

Нужды нет, что он парадов не делает да с полками на нас не ходит, - говорили они, - зато мы при нем, батюшке, свет узрили! Теперича, вышел ты за ворота: хошь - на месте сиди; хошь - куда хошь иди! А прежде, сколько одних порядков было - и не приведи Бог!

Но на седьмом году правления Фердышенку смутил бес. Этот добродушный и несколько ленивый правитель вдруг сделался деятелен и настойчив до крайности: скинул замасленный халат и стал ходить по городу в вицмундире. Начал требовать, чтоб обыватели по сторонам не зевали, а смотрели в оба, и к довершению всего устроил такую кутерьму, которая могла бы очень дурно для него кончиться, если б, в минуту крайнего раздражения глуповцев, их не осенила мысль: «А ну как, братцы, нас за это не похвалят!»

Дело в том, что в это самое время, на выезде из города, в слободе Навозной, цвела красотой посадская жена Алена Осипова. По-видимому, эта женщина представляла собой тип той сладкой русской красавицы, при взгляде на которую человек не загорается страстью, но чувствует, что все его существо потихоньку тает. При среднем росте, она была полна, бела и румяна; имела большие серые глаза навыкате, не то бесстыжие, не то застенчивые, пухлые вишневые губы, густые, хорошо очерченные брови, темно-русую косу до пят и ходила по улице «серой утицей». Муж ее, Дмитрий Прокофьев, занимался ямщиной и был тоже под стать жене: молод, крепок, красив. Ходил он в плисовой поддевке и в поярковом грешневике, расцвеченном павьими перьями. И Дмитрий не чаял души в Аленке, и Аленка не чаяла души в Дмитрии. Частенько похаживали они в соседний кабак и, счастливые, распевали там вместе песни. Глуповцы же просто не могли нарадоваться на их согласную жизнь.

Долго ли, коротко ли так они жили, только в начале 1776 года в тот самый кабак, где они в свободное время благодушествовали, зашел бригадир. Зашел, выпил косушку, спросил целовальника, много ли прибавляется пьяниц, но в это самое время увидел Аленку и почувствовал, что язык у него прилип к гортани. Однако при народе объявить о том посовестился, а вышел на улицу и поманил за собой Аленку.

Хочешь, молодка, со мною в любви жить? - спросил бригадир.

А на что мне тебя… гунявого? - отвечала Аленка, с наглостью смотря ему в глаза, - у меня свой муж хорош!

Только и было сказано между ними слов; но нехорошие это были слова. На другой же день бригадир прислал к Дмитрию Прокофьеву на постой двух инвалидов, наказав им при этом действовать «с утеснением». Сам же, надев вицмундир, пошел в ряды и, дабы постепенно приучить себя к строгости, с азартом кричал на торговцев:

Кто ваш начальник? сказывайте! или, может быть, не я ваш начальник?

С своей стороны, Дмитрий Прокофьев, вместо того чтоб смириться да полегоньку бабу вразумить, стал говорить бездельные слова, а Аленка, вооружась ухватом, гнала инвалидов прочь и на всю улицу орала:

Ай да бригадир! к мужней жене, словно клоп, на перину всползти хочет!

Понятно, как должен был огорчится бригадир, сведавши об таких похвальных словах. Но так как это было время либеральное и в публике ходили толки о пользе выборного начала, то распорядиться своею единоличною властью старик поопа́сился. Собравши излюбленных глуповцев, он вкратце изложил перед ними дело и потребовал немедленного наказания ослушников.

Вам, старички-братики, и книги в руки! - либерально прибавил он, - какое количество по душе назначите, я наперед согласен! Потому теперь у нас время такое: всякому свое, лишь бы поронцы были!

Излюбленные посоветовались, слегка погалдели и вынесли следующий ответ:

Сколько есть на небе звезд, столько твоему благородию их, шельмов, и учить следовает!

Должно думать, что бригадир остался доволен этим ответом, потому что когда Аленка с Митькой воротились, после экзекуции, домой, то шатались словно пьяные.

Однако Аленка и на этот раз не унялась или, как выражается летописец, «от бригадировых шелепов пользы для себя не вкусила». Напротив того, она как будто пуще остервенилась, что и доказала через неделю, когда бригадир опять пришел в кабак и опять поманил Аленку.

Что, дурья порода, надумалась? - спросил он ее.

Ишь тебя, старого пса, ущемило! Или мало на стыдобушку мою насмотрелся! - огрызнулась Аленка.

Ладно! - сказал бригадир.

Однако упорство старика заставило Аленку призадуматься. Воротившись после этого разговора домой, она некоторое время ни за какое дело взяться не могла, словно места себе не находила; потом подвалилась к Митьке и горько-горько заплакала.

Видно, как-никак, а быть мне у бригадира в полюбовницах! - говорила она, обливаясь слезами.

Только ты это сделай! да я тебя… и черепки-то твои поганые по ветру пущу! - задыхался Митька, и в ярости полез уж было за вожжами на полати, но вдруг одумался, затрясся всем телом, повалился на лавку и заревел.

Кричал он шибко, что мочи, а про что кричал, того разобрать было невозможно. Видно было только, что человек бунтует.

Узнал бригадир, что Митька затеял бунтовство, и вдвое против прежнего огорчился. Бунтовщика заковали и увели на съезжую. Как полоумная, бросилась Аленка на бригадирский двор, но путного ничего выговорить не могла, а только рвала на себе сарафан и безобразно кричала:

На, пес! жри! жри! жри!

К удивлению, бригадир не только не обиделся этими словами, но напротив того, еще ничего не видя, подарил Аленке вяземский пряник и банку помады. Увидев эти дары, Аленка как будто опешила; кричать - не кричала, а только потихоньку всхлипывала. Тогда бригадир приказал принести свой новый мундир, надел его и во всей красе показался Аленке. В это же время выбежала в дверь старая бригадирова экономка и начала Аленку усовещивать.

Ну, чего ты, паскуда, жалеешь, подумай-ко! - говорила льстивая старуха, - ведь тебя бригадир-то в медовой соте купать станет.

Митьку жалко! - отвечала Аленка, но таким нерешительным голосом, что было очевидно, что она уже начинает помышлять о сдаче.

В ту же ночь в бригадировом доме случился пожар, который, к счастию, успели потушить в самом начале. Сгорел только архив, в котором временно откармливалась к праздникам свинья. Натурально, возникло подозрение в поджоге, и пало оно не на кого другого, а на Митьку. Узнали, что Митька напоил на съезжей сторожей и ночью отлучился неведомо куда. Преступника изловили и стали допрашивать с пристрастием, но он, как отъявленный вор и злодей, от всего отпирался.

Ничего я этого не знаю, - говорил он, - знаю только, что ты, старый пес, у меня жену уводом увел, и я тебе это, старому псу, прощаю… жри!

Тем не менее Митькиным словам не поверили, и так как казус был спешный, то и производство по нем велось с упрощением. Через месяц Митька уже был бит на площади кнутом и, по наложении клейм, отправлен в Сибирь, в числе прочих сущих воров и разбойников. Бригадир торжествовал; Аленка потихоньку всхлипывала.

Однако ж глуповцам это дело не прошло даром. Как и водится, бригадирские грехи прежде всего отразились на них.

Все изменилось с этих пор в Глупове. Бригадир, в полном мундире, каждое утро бегал по лавкам и все тащил, все тащил. Даже Аленка начала походя тащить и вдруг, ни с того ни с сего, стала требовать, чтоб ее признавали не за ямщичиху, а за поповскую дочь.

Но этого мало: самая природа перестала быть благосклонною к глуповцам. «Новая сия Иезавель, - говорит об Аленке летописец, - навела на наш город сухость». С самого вешнего Николы, с той поры, как начала входить вода в межень, и вплоть до Ильина дня не выпало ни капли дождя. Старожилы не могли запомнить ничего подобного и не без основания приписывали это явление бригадирскому грехопадению. Небо раскалилось и целым ливнем зноя обдавало все живущее; в воздухе замечалось словно дрожанье и пахло гарью; земля трескалась и сделалась тверда, как камень, так что ни сохой, ни даже заступом взять ее было невозможно; травы и всходы огородных овощей поблекли; рожь отцвела и выколосилась необыкновенно рано, но была так редка, и зерно было такое тощее, что не чаяли собрать и семян; яровые совсем не взошли, и засеянные ими поля стояли черные, словно смоль, удручая взоры обывателей безнадежной наготою; даже лебеды не родилось; скотина металась, мычала и ржала; не находя в поле пищи, она бежала в город и наполняла улицы. Людишки словно осунулись и ходили с понурыми головами; одни горшечники радовались ведру, но и те раскаялись, как скоро убедились, что горшков много, а варева нет.

Однако глуповцы не отчаивались, потому что не могли еще обнять всей глубины ожидавшего их бедствия. Покуда оставался прошлогодний запас, многие, по легкомыслию, пили, ели и задавали банкеты, как будто и конца запасу не предвидится. Бригадир ходил в мундире по городу и строго-настрого приказывал, чтоб людей, имеющих «унылый вид», забирали на съезжую и представляли к нему. Дабы ободрить народ, он поручил откупщику устроить в загородной роще пикник и пустить фейерверк. Пикник сделали, фейерверк сожгли, «но хлеба через то людишкам не предоставили». Тогда бригадир призвал к себе «излюбленных» и велел им ободрять народ. Стали «излюбленные» ходить по соседям и ни одного унывающего не пропустили, чтоб не утешить.

Мы люди привышные! - говорили одни, - мы претерпеть могим. Ежели нас теперича всех в кучу сложить и с четырех концов запалить - мы и тогда противного слова не молвим!

Это что говорить! - прибавляли другие, - нам терпеть можно! потому мы знаем, что у нас есть начальники!

Ты думаешь как? - ободряли третьи, - ты думаешь, начальство-то спит? Нет, брат, оно одним глазком дремлет, а другим поди уж где видит!

Но когда убрались с сеном, то оказалось, что животы кормить будет нечем; когда окончилось жнитво, то оказалось, что и людишкам кормиться тоже нечем. Глуповцы испугались и начали похаживать к бригадиру на двор.

Так как же, господин бригадир, насчет хлебца-то? похлопочешь? - спрашивали они его.

Хлопочу, братики, хлопочу! - отвечал бригадир.

То-то; уж ты постарайся!

В конце июля полили бесполезные дожди, а в августе людишки начали помирать, потому что все, что было, приели. Придумывали, какую такую пищу стряпать, от которой была бы сытость; мешали муку с ржаной резкой, но сытости не было; пробовали, не будет ли лучше с толченой сосновой корой, но и тут настоящей сытости не добились.

Хоть и точно, что от этой пищи словно как бы живот наедается, однако, братцы, надо так сказать: самая это еда пустая! - говорили промеж себя глуповцы.

Базары опустели, продавать было нечего, да и некому, потому что город обезлюдел. «Кои померли», - говорит летописец, - «кои, обеспамятев, разбежались кто куда». А бригадир между тем все не прекращал своих беззаконий и купил Аленке новый драдедамовый платок. Сведавши об этом,

А ведь это поди ты не ладно, бригадир, делаешь, что с мужней женой уводом живешь! - говорили они ему, - да и не затем ты сюда от начальства прислан, чтоб мы, сироты, за твою дурость напасти терпели!

Потерпите, братики! всего вдоволь будет! - вертелся бригадир.

То-то! мы терпеть согласны! Мы люди привышные! А только ты, бригадир, об этих наших словах подумай, потому не ровен час: терпим-терпим, а тоже и промеж нас глупого человека немало найдется! Как бы чего не сталось!

Громада разошлась спокойно, но бригадир крепко задумался. Видит и сам, что Аленка всему злу заводчица, а расстаться с ней не может. Послал за батюшкой, думая в беседе с ним найти утешение, но тот еще больше обеспокоил, рассказавши историю об Ахаве и Иезавели.

И доколе не растерзали ее псы, весь народ изгиб до единого! - заключил батюшка свой рассказ.

Очнись, батя! ужли ж Аленку собакам отдать! - испугался бригадир.

Не к тому о сем говорю! - объяснился батюшка, - однако и о нижеследующем не излишне размыслить: паства у нас равнодушная, доходы малые, провизия дорогая… где пастырю-то взять, господин бригадир?

Ох! за грехи меня, старого, Бог попутал! - простонал бригадир и горько заплакал.

И вот, сел он опять за свое писанье; писал много, писал всюду.

Рапортовал так: коли хлеба не имеется, так, по крайности, пускай хоть команда прибудет. Но ни на какое свое писание ни из какого места ответа не удостоился.

А глуповцы с каждым днем становились назойливее и назойливее.

Что? получил, бригадир, ответ? - спрашивали они его с неслыханной наглостью.

Не получил, братики! - отвечал бригадир.

Глуповцы смотрели ему "нелепым обычаем" в глаза и покачивали головами.

Гунявый ты! вот что! - укоряли они его, - оттого тебе, гадёнку, и не отписывают! не сто́ишь!

Одним словом, вопросы глуповцев делались из рук вон щекотливыми. Наступила такая минута, когда начинает говорить брюхо, против которого всякие резоны и ухищрения оказываются бессильными.

Да; убеждениями с этим народом ничего не поделаешь! - рассуждал бригадир, - тут не убеждения требуются, а одно из двух: либо хлеб, либо… команда!

Как и все добрые начальники, бригадир допускал эту последнюю идею лишь с прискорбием; но мало-помалу он до того вник в нее, что не только смешал команду с хлебом, но даже начал желать первой пуще последнего.

Встанет бригадир утром раненько, сядет к окошку, и все прислушивается, не раздастся ли откуда: туру-туру?

Рассыпьтесь, молодцы!

За камни, за кусты!

По два в ряд!

Нет! не слыхать!

Словно и Бог-то наш край позабыл! - молвит бригадир.

А глуповцы между тем все жили, все жили.

Молодые все до одного разбежались. "Бежали-бежали, - говорит летописец, - многие, ни до чего не добежав, венец приняли; многих изловили и заключили в узы; сии почитали себя благополучными". Дома остались только старики да малые дети, у которых не было ног, чтоб бежать. На первых порах оставшимся полегчало, потому что доля бежавших несколько увеличила долю остальных. Таким образом прожили еще с неделю, но потом опять стали помирать. Женщины выли, церкви переполнились гробами, трупы же людей худородных валялись по улицам неприбранные. Трудно было дышать в зараженном воздухе; стали опасаться, чтоб к голоду не присоединилась еще чума, и для предотвращения зла сейчас же составили комиссию, написали проект об устройстве временной больницы на десять кроватей, нащипали корпии и послали во все места по рапорту. Но, несмотря на столь видимые знаки начальственной попечительности, сердца обывателей уже ожесточились. Не проходило часа, чтобы кто-нибудь не показал бригадиру фигу, не назвал его «гунявым», «гаденком» и прочее.

К довершению бедствия, глуповцы взялись за ум. По вкоренившемуся исстари крамольническому обычаю, собрались они около колокольни, стали судить да рядить и кончили тем, что выбрали из среды своей ходока - самого древнего в целом городе человека, Евсеича. Долго кланялись и мир, и Евсеич друг другу в ноги: первый просил послужить, второй просил освободить. Наконец мир сказал:

Сколько ты, Евсеич, на свете годов живешь, сколько начальников видел, а все жив состоишь!

Тогда и Евсеич не вытерпел.

Много годов я выжил! - воскликнул он, внезапно воспламенившись. - Много начальников видел! Жив есмь!

И, сказавши это, заплакал. "Взыграло древнее сердце его, чтобы послужить", - прибавляет летописец. И сделался Евсеич ходоком, и положил в сердце своем искушать бригадира до трех раз.

Ведомо ли тебе, бригадиру, что мы здесь целым городом сироты помираем? - так начал он свое первое искушение.

Ведомо, - ответствовал бригадир.

И то ведомо ли тебе, от чьего бездельного воровства такой обычай промеж нас учинился?

Нет, не ведомо.

Первое искушение кончилось. Евсеич воротился к колокольне и отдал миру подробный отчет. "Бригадир же, видя таковое Евсеича ожесточение, весьма убоялся", - говорит летописец.

Через три дня Евсеич явился к бригадиру во второй раз, "но уже прежний твердый вид утерял".

С правдой мне жить везде хорошо! - сказал он, - ежели мое дело справедливое, так ссылай ты меня хоть на край света, - мне и там с правдой будет хорошо!

Это точно, что с правдой жить хорошо, - отвечал бригадир, - только вот я какое слово тебе молвлю: лучше бы тебе, древнему старику, с правдой дома сидеть, чем беду на себя накликать!

Нет! мне с правдой дома сидеть не приходится! потому она, правда-матушка, непоседлива! Ты глядишь: как бы в избу да на полати влезти, ан она, правда-матушка, из избы вон гонит… вот что!

Что ж! по мне пожалуй! Только как бы ей, правде-то твоей, не набежать на рожон!

И второе искушение кончилось. Опять воротился Евсеич к колокольне и вновь отдал миру подробный отчет. "Бригадир же, видя Евсеича о правде безнуждно беседующего, убоялся его против прежнего не гораздо", - прибавляет летописец. Или, говоря другими словами, Фердыщенко понял, что ежели человек начинает издалека заводить речь о правде, то это значит, что он сам не вполне уверен, точно ли его за эту правду не посекут.

Еще через три дня Евсеич пришел к бригадиру в третий раз и сказал:

А ведомо ли тебе, старому псу…

Но не успел он еще порядком рот разинуть, как бригадир, в свою очередь, гаркнул:

Одеть дурака в кандалы!

Надели на Евсеича арестантский убор и, "подобно невесте, навстречу жениха грядущей", повели, в сопровождении двух престарелых инвалидов, на съезжую. По мере того как кортеж приближался, толпы глуповцев расступались и давали дорогу.

Небось, Евсеич, небось! - раздавалось кругом, - с правдой тебе везде будет жить хорошо!

Он же кланялся на все стороны и говорил:

Простите, атаманы-молодцы! ежели кого обидел, и ежели перед кем согрешил, и ежели кому неправду сказал… все простите!

Бог простит! - слышалось в ответ.

И ежели перед начальством согрубил… и ежели в зачинщиках был… и в том, Христа ради, простите!

Бог простит!

С этой минуты исчез старый Евсеич, как будто его на свете не было, исчез без остатка, как умеют исчезать только «старатели» русской земли. Однако строгость бригадира все-таки оказала лишь временное действие. На несколько дней город действительно попритих, но так как хлеба все не было ("нет этой нужды горше!" - говорит летописец), то волею-неволею опять пришлось глуповцам собраться около колокольни. Смотрел бригадир с своего крылечка на это глуповское "бунтовское неистовство" и думал: "Вот бы теперь горошком - раз-раз-раз - и се не бе!" Но глуповцам приходилось не до бунтовства. Собрались они, начала тихим манером сговариваться, как бы им "о себе промыслить", но никаких новых выдумок измыслить не могли, кроме того что опять выбрали ходока.

Новый ходок, Пахомыч, взглянул на дело несколько иными глазами, нежели несчастный его предшественник. Он понял так, что теперь самое верное средство - это начать во все места просьбы писать.

Знаю я одного человечка, обратился он к глуповцам, - не к нему ли нам наперед поклониться сходить?

Услышав эту речь, большинство обрадовалось. Как ни велика была «нужа», но всем как будто полегчало при мысли, что есть где-то какой-то человек, который готов за всех «стараться». Что без «старания» не обойдешься - это одинаково сознавалось всеми; но всякому казалось не в пример удобнее, чтоб за него «старался» кто-нибудь другой. Поэтому толпа уж совсем было двинулась вперед, чтоб исполнить совет Пахомыча, как возник вопрос, куда идти: направо или налево? Этим моментом нерешительности воспользовались люди охранительной партии.

Стойте, атаманы-молодцы! - сказали они, - как бы нас за этого человека бригадир не взбондировал! Лучше спросим наперед, каков таков человек?

А таков этот человек, что все ходы и выходы знает! Одно слово, прожженный! - успокоил Пахомыч.

Оказалось на поверку, что «человечек» - не кто иной, как отставной приказный Боголепов, выгнанный из службы "за трясение правой руки", каковому трясению состояла причина в напитках. Жил он где-то на «болоте», в полуразвалившейся избенке некоторой мещанской девки, которая, за свое легкомыслие, пользовалась прозвищем «козы» и "опчественной кружки". Занятий настоящих он не имел, а составлял с утра до вечера ябеды, которые писал, придерживая правую руку левою. Никаких других сведений об «человечке» не имелось, да, по-видимому, и не ощущалось в них надобности, потому что большинство уже зараньше было расположено к безусловному доверию.

Тем не менее вопрос "охранительных людей" все-таки не прошел даром. Когда толпа окончательно двинулась, по указанию Пахомыча, то несколько человек отделились и отправились прямо на бригадирский двор. Произошел раскол. Явились так называемые «отпадшие», то есть такие прозорливцы, которых задача состояла в том, чтобы оградить свои спины от потрясений, ожидающихся в будущем. «Отпадшие» пришли на бригадирский двор, но сказать ничего не сказали, а только потоптались на месте, чтобы засвидетельствовать.

Несмотря, однако, на раскол, дело, затеянное глуповцами на «болоте», шло своим чередом.

На минуту Боголепов призадумался, как будто ему еще нужно было старый хмель из головы вышибить. Но это было раздумье мгновенное. Вслед за тем он торопливо вынул из чернильницы перо, обсосал его, сплюнул, вцепился левой рукою в правую и начал строчить:

"ВО ВСЕ МЕСТА РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ

Просят пренесчастнейшего города Глупова всенижайшие и всебедствующие всех сословий чины и людишки, а о чем, тому следуют пункты:

1) Сим доводим до всех Российской империи мест и лиц: мрем мы все, сироты, до единого. Начальство же кругом себя видим неискусное, ко взысканию податей строгое, к подаванию же помощи мало поспешное. И еще доводим: которая у того бригадира, Фердыщенка, ямская жена Аленка, то от нее беспременно всем нашим бедам источник приключился, а более того причины не видим. А когда жила Аленка у мужа своего, Митьки-ямщика, то было в нашем городе смирно и жили мы всем изобильно. Хотя же и дальше терпеть согласны, однако опасаемся: ежели все помрем, то как бы бригадир со своей Аленкой нас не оклеветал и перед начальством в сумненье не ввел.

2) Более сего пунктов не имеется.

К сему прошению, вместо людишек города Глупова, за неграмотностью их, поставлено двести и тринадцать крестов.

Когда прошение было прочитано и закрестовано, то у всех словно отлегло от сердца. Запаковали бумагу в конверт, запечатали и сдали на почту.

Ишь, поплелась! - говорили старики, следя за тройкой, уносившей их просьбу в неведомую даль, - теперь, атаманы-молодцы, терпеть нам не долго!

И действительно, в городе вновь сделалось тихо: глуповцы никаких новых бунтов не предпринимали, а сидели на завалинках и ждали. Когда же приезжие спрашивали: как дела? - то отвечали:

Теперь наше дело верное! теперича мы, братец мой, бумагу подали!

Но проходил месяц, проходил другой - резолюции не было. А глуповцы все жили и все что-то жевали. Надежды росли и с каждым новым днем приобретали все больше и больше вероятия. Даже «отпадшие» начали убеждаться в неуместности своих опасений и крепко приставали, чтоб их записывали в зачинщики. Очень может быть, что так бы и кончилось это дело измором, если б бригадир своим административным неискусством сам не взволновал общественного мнения. Обманутый наружным спокойствием обывателей, он очутился в самом щекотливом положении. С одной стороны, он чувствовал, что ему делать нечего; с другой стороны, тоже чувствовал - что ничего не делать нельзя. Поэтому он затеял нечто среднее, что-то такое, что до некоторой степени напоминало игру в бирюльки. Опустит в гущу крючок, вытащит оттуда злоумышленника и засадит. Потом опять опустит, опять вытащит и опять засадит. И в то же время все пишет, все пишет. Первого, разумеется, засадил Боголепова, который со страху оговорил целую кучу злоумышленников. Каждый из злоумышленников, в свою очередь, оговорил по куче других злоумышленников. Бригадир роскошествовал, но глуповцы не только не устрашались, но, смеясь, говорили промеж себя: "Каку таку новую игру старый пес затеял?"

Постой! - рассуждали они, - вот придет ужо́ бумага!

Но бумага не приходила, а бригадир плел да плел свою сеть и доплел до того, что помаленьку опутал ею весь город. Нет ничего опаснее, как корни и нити, когда примутся за них вплотную. С помощью двух инвалидов бригадир перепутал и перетаскал на съезжую почти весь город, так что не было дома, который не считал бы одного или двух злоумышленников.

Этак он, братцы, всех нас завинит! - догадывались глуповцы, и этого опасения было достаточно, чтобы подлить масла в потухавший огонь.

Разом, без всякого предварительного уговора, уцелевшие от бригадирских когтей сто пятьдесят «крестов» очутились на площади ("отпадшие" вновь благоразумно скрылись) и, дойдя до градоначальнического дома, остановились.

Аленку! - гудела толпа.

Бригадир понял, что дело зашло слишком далеко и что ему ничего другого не остается, как спрятаться в архив. Так он и поступил. Аленка тоже бросилась за ним, но случаю угодно было, чтоб дверь архива захлопнулась в ту самую минуту, как бригадир переступил порог ее. Замок щелкнул, и Аленка осталась снаружи с простертыми врозь руками. В таком положении застала ее толпа; застала бледную, трепещущую всем телом, почти безумную.

Пожалейте, атаманы-молодцы, мое тело белое! - говорила Аленка ослабевшим от ужаса голосом, - ведомо вам самим, что он меня силко́м от мужа увел!

Но толпа ничего уж не слышала.

Сказывай, ведьма! - гудела она, - через какое твое колдовство на наш город сухость нашла?

Аленка словно обеспамятела. Она металась и, как бы уверенная в неизбежном исходе своего дела, только повторяла: "Тошно мне! ох, батюшки, тошно мне!"

Тогда совершилось неслыханное дело. Аленку разом, словно пух, взнесли на верхний ярус колокольни и бросили оттуда на раскат с вышины более пятнадцати саженей…

"И не осталось от той бригадировой сладкой утехи даже ни единого ло́скута. В одно мгновение ока разнесли ее приблудные голодные псы".

И вот, в то самое время, когда совершилась эта бессознательная кровавая драма, вдали, по дороге, вдруг поднялось густое облако пыли.

Хлеб идет! - вскрикнули глуповцы, внезапно переходя от ярости к радости.

Ту-ру! ту-ру! - явственно раздалось из внутренностей пыльного облака…

В колонну

Соберись бегом!

Трезвону

Зададим штыком!

Скорей! скорей! скорей!

Готовимся к ЕГЭ

1. Какое из предложений является сложным?

а) В вечернем сумраке всплывали пред ним виденья прошлых дней, будя старинные печали игрой бесплотною теней. (А. Б.)
б) В свободное от занятий по хозяйству время она садилась у окна самой большой комнаты в доме и неподвижно, молча сидела тут по два, по три часа. (М. Г.)
в) Густой, хриплый, непрерывный звук, казалось, выходил из-под земли и низко расстилался по её поверхности. (Купр.)
г) В дверях передней показался Багратион, без шляпы и шпаги, которые он, по клубному обычаю, оставил у швейцара. (Л. Т.)

2. Какое из предложений является простым?

а) Весенний, светлый день клонился к вечеру; небольшие розовые тучки стояли высоко в ясном небе и, казалось, не плыли мимо, а уходили в самую глубь лазури. (Т.)
б) Река воздушная полней течёт меж небом и землёю, грудь дышит легче и вольней, освобожденная от зною. (Тютч.)
в) В тихую лунную июльскую ночь Ольга Ивановна стояла на палубе волжского парохода и смотрела то на воду, то на красивые берега. (Ч.)
г) Они шли лесом по глухой, занесённой снегом дороге, на которой уже не осталось и следа от лошадиных копыт, полозьев или ног человека. (Бык.)

3. Какое из предложений является двусоставным?

а) Каких только конфликтов не происходило и не происходит в истории человеческого общества.
б) Юный лес, в зелёный дым одетый, тёплых гроз нетерпеливо ждёт. (А. К. Т.)
в) Прошу вас ещё раз не сердиться на меня и быть уверенным в том всегдашнем почтении и в той привязанности, с каковыми честь имею пребыть наипреданнейшею и покорнейшею услужницей вашей. (Дост.)
г) Всё-таки приятно от времени до времени себе справедливость воздать. (Дост.)

4. Какое из предложений является односоставным определённо-личным?

а) Ты не плачь, не сетуй, вновь весна придёт. (Аст.)
б) Постелите мне степь, занавесьте мне окна туманом. (Я. См.)
в) Три месяца спустя по приезде нашем в Петербург меня отдали в пансион. (Дост.)
г) Хочу писать, а не знаю, с чего и начать. (Дост.)

5. Какое из предложений или выделенных частей сложного предложения не является односоставным безличным?

а) По ночам она всё не спала, всё ей что-то чудилось . (Леск.)
б) Я то писал, что слышал, видел, и нет тут выдумки моей .
в) На дворе смеркалось, в комнатах было темно.
г) Лиственной тёплой сушью несло из тёмного сада. (Триф.)