Каждый человек подвержен тому или иному виду зависимости. Чаще всего мы зависимы от общественного мнения, которое влияет на формирование наших стереотипов и стиля жизни. Что представляет из себя социальная зависимость и стоит ли с ней бороться?

Для начала следует уточнить, что не стоит путать два термина: «зависимость от социальных сетей» и «социальная зависимость» . Психологи начали сталкиваться с зависимостью от социальных сетей достаточно недавно. Рост спроса такого ресурса привел к тому, что очень много подростков и молодых людей стали зависимы от виртуального общения. Причиной этому можно назвать некоторые скрытые комплексы и нереализованные желания, которые есть у каждого. Социальные сети предоставляют возможность общения, которого, по определенным причинам, не хватает в реальной жизни. В них можно свободно общаться с незнакомыми людьми, жить другой жизнью, представляться другим человеком. Социальные сети и виртуальное общение дают некое ощущение психологической защищенности от мнения окружающих.

Зависимость от социальных сетей характеризуется тем, что человек большую часть своего времени начинает проводить за монитором компьютера, постоянно находясь в социальной сети . Желание быть интересным для других и постоянное виртуальное общение - это главные признаки зависимости.

Социальная зависимость отличается от вышеописанной . Здесь люди становятся всецело зависимыми от общественного мнения. Невозможно полностью оградить себя от социума, поэтому многие начинают прислушиваться к общественному мнению. Таким образом люди начинают изменять свою жизнь и действия так, чтобы получить одобрительную оценку от окружающих. Так как все находятся среди других людей, то подобная зависимость имеется практически у каждого.

Еще одно негативное проявление социальной зависимости - это невозможность самостоятельно принимать решения . Таким образом человек просто следует тем стереотипам, которые уже сложились в его голове: «мое решение ничего не значит», «надо прислушаться к мнению окружающих». Социальная зависимость заставляет людей подчиниться системе: без указаний и примеров со стороны не представляется возможным работать.

Социальная зависимость очень сильно влияет на самооценку . Люди всецело становятся зависимыми от оценки других. Если постоянно человека будут хвалить, поддерживать, называть его красивым и умным, в результате он получит завышенную самооценку. Чтобы занизить самооценку - постоянной критики будет больше, чем достаточно. Никто не рождается сформированной личностью. В процессе формирования собственного «Я» люди постоянно прислушиваются к окружающим, к их мнению, как бы примеряя на себя чужие требования, мнения и чувства. Таким образом, мы сами создаем свою зависимость от окружающих.

Социальная зависимость требует не только борьбы с ней, но и ее осознания . Так как каждый из нас зависит от мнения окружающих в той или иной степени, можно посоветовать просто понять, что другим нет никакого дела до нашей жизни. Не надо оправдываться за свои поступки и ошибки. Только родители и очень близкие люди могут в действительности переживать за нас.

Чтобы освободиться от социальной зависимости, следует понять, что именно в ней может привлекать, и почему же так трудно отказаться от привычной жизни . Как и любые привычки, социальную зависимость можно заменить на что-то другое, безвредное для психики. Зачастую психологи советуют выбирать несколько новых увлечений, которые помогут переключить внимание на другие аспекты жизни. Появляются новые интересы, которые охватывают новые сферы жизни, до этого времени неизвестные.

Также избавиться от социальной зависимости очень хорошо помогает релаксация . Для этого можно отправиться на природу, погулять в лесу или съездить на рыбалку. Можно заняться рукоделием. Просто надо попробовать побыть в одиночестве, а это не так уж страшно. Со временем каждый осознает, что социальная зависимость и мнение окружающих не должны влиять на его жизнь.

Прежде чем перейти к дальнейшему рассмотрению проблемы отношений, необходимо остановиться на выяснении проблемы социальных зависимостей. Не вдаваясь в общее определение зависимости, которое можно найти в учебниках общей методологии, подчеркнем, что термин «социальная зависимость» может означать либо зависимости, возникающие между людьми, живущими в одном обществе, либо зависимости, вытекающие из сознательных воздействий друг на друга как на членов общества. Это два разных вопроса. В первом случае выражение «А зависит от Б» означает, что А в своих начина­ниях должен считаться с существованием Б, с его кругом прав и обязанностей, что существование Б создает определенные рамки для начинаний А. Зависимость воз­никает здесь из общей принадлежности к организованной системе. Во втором случае выражение «А зависит от Б» означает, что Б может непосредственно навязать А определенный способ поведения. Иначе говоря: в первом случае мы имеем дело со структурно-функциональной зависимостью, вытекающей из того, что А и Б действуют в рамках одной структуры; в другом случае - с зависимостью интенциональной, вытекающей из непосредственных намерений Б в отношении А и - существенное условие - из возможности реализации этих намерений, каковой Б располагает. Это существенное условие дает возможность более широкого определения социальной за­висимости, как это сделал Чеслав Знамеровский: «Б зависитот А, когда А имеет возможность выполнить

какое-то действие, которое создает положение вещей, затрагивающее Б, причем какое-то положение вещей, касающееся одного Б, состояние ли это тела или души этого Б, или состояние его дел (stan jego tworzywa)». Иначе говоря, Б зависит от А в отношении определенных предметов или ценностей, которые важны для Б, но находятся во власти А.

Это определение обладает многими преимуществами. Оно охватывает как структурно-функциональные, так и интенциональные зависимости, не уточняя, однако, соприкасаются ли А и Б непосредственно, осознают ли свою зависимость, определяют ли друг друга взаимно и устанавливают ли взаимодействие друг с другом на основе этого субъективного определения. Следовательно, оно охватывает зависимости, обусловленные принадлежностью к экономическим, политическим, религиозным и другим системам, а также интенциональные зависимости, вытекающие из моральных, установленных обычаями норм, регулирующих социальные отношения.

Понятие зависимости играет в социологии важную роль в том отношении, что анализ зависимости - это основа установления законов. Ибо возникает вопрос, позволяют ли социальные зависимости, будучи зависимостями, возникающими из возможности формирования чужого поведения, исследовать себя так же, как зависимости между предметами, явлениями и процессами, про­исходящими в природе, а следовательно, можно ли установить постоянные законы зависимости, позволяющие делать прогнозы. Мы упоминаем здесь об этом только для того, чтобы подчеркнуть значение, какое понятие зависимости имеет в социологическом анализе, не намереваясь обсуждать глубже эту проблему.

Подчеркнем, что мы говорим здесь о «социальных зависимостях» и о «социальных отношениях», а не о зависимостях и отношениях вообще, что поэтому добавление прилагательного «социальный» вводит существенную качественную характеристику.

Возвратимся теперь к рассмотрению социальных отношений и поставим вопрос: нельзя ли поставить знак равенства между этими понятиями? Нам кажется, что нет. Зависимость - это определенный элемент социального отношения, но он его не исчерпывает. Социальное отношение - это сложная система, при которой между партнерами возникает определенная зависимость, вытекающая из характера связующего звена и из характера обязанностей, но отношение - это и нечто большее, чем система зависимостей. На разговорном языке мы бы сказали, что зависимость - это одно из отношений, связывающих людей. Это лишь сокращенный способ выражения. Когда мы говорим, например, что А и Б связаны отношением служебной зависимости, то имеем в виду, что А является руководителем Б, что они партнеры отношения, в котором А - руководитель, а Б - исполнитель, что связующее звено между ними - институционализированная деятельность определенного рода, что в рамках своих взаимных обязанностей по отношению друг к другу они реализуют какие-то задачи и что в этом разделении труда А выполняет руководящие функции. Служебная зависимость - только один из элементов этой системы, так как их отношение охватывает нечто значительно большее, чем только служебную зависимость.

Мы вводим здесь только понятие социальных отношений, не стараясь проводить ни классификации, ни систематизации. Теория отношений - важная область общей социологии. Ведь они - основная составная часть социальной связи, сплачивающей группы и другие социальные общности.

Что будем делать с полученным материалом:

Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:

Твитнуть

Все темы данного раздела:

Москва 1969
Перевод с польского М. М. Гуренко Я. Щепаньский ЭЛЕМЕНТАРНЫЕ ПОНЯТИЯ СОЦИОЛОГИИ Редактор О. Попов Художник

От издательства
Предлагаемая вниманию читателя книга «Элементарные по­нятия социологии» написана Яном Щепаньским - известным общественным деятелем, видным польским ученым, президентом Международной социологической

Предмет и сфера социологических исследований
Вообще говоря, предмет социологических исследований составляют явления и процессы возникновения различных форм совместной жизни людей, структуры разных форм человеческих общностей, происходящие в

Социология и другие общественные науки
Уже это беглое перечисление разделов социологии показывает, что она должна поддерживать тесные контакты и сотрудничать с другими общественными науками. Следовательно, для социолога

Философские и методологические предпосылки социологии
Социология, как и всякая наука, опирается на некоторый комплекс основных предпосылок, касающихся исследуемой ею реальности. Это прежде всего предпосылки онтологические, то есть говорящие о том, как

Задачи настоящей работы
Настоящая работа не является систематическим справочником по социологии и не представляет результатов исследований и состояния знаний в отдельных областях конкретной или общей социологии. Она служи

Библиографический указатель
ЗАМЕЧАНИЕ. Кроме работ, указанных в примечаниях, дающих более широкое представление или дополняющих сведения о рассматриваемых проблемах (в основном работы на польском языке), библиографические ука

Природные основы общественной жизни
Изучение человеческих обществ и происходящих в них явлений и процессов начинается с изучения основных условий, в которых они возникают и которые определяют их «жизнь». Мы различаем природные, эконо

Понятие общественной жизни
Мы будем употреблять понятие «общественная жизнь» для обозначения комплекса явлений, возникающих из взаимодействия индивидов и общностей, находящихся в некотором ограниченном пространстве. Объем эт

Сообщества животных
Исследования сообществ животных еще более интересны для социологии, так как у животных можно заметить устойчивые связи, основанные на связи побуждений, имеюще

Биологические основы общественной жизни людей
К биологическим основам общественной жизни мы относим, особенности человеческого организма, происходящих в нем физиологических процессов, механизм наследования свойств, импульсы, ск

Географические условия общественной жизни
Другой комплекс факторов, составляющих природные основы общественной жизни, - это географические, или, шире, геофизические, условия. Человек - зоологический вид. Он живет н

Демографические основы общественной жизни
Говоря о биологических основах общественной жизни, мы имели в виду биологические процессы, происходящие в организме индивидов и определяющие их психические, а в результате также и социальные процес

Библиографический указатель
«Исторический материализм», Под общей ред. чл.-корр. АН СССР Константинова Ф. В.. 2-е изд., М., 1954, глава II. Robert Вiегstedt, The Social Order, New York, 1957, ch. II. «The Na

Общественной жизни
Как биологический организм человек есть часть природы. Но эта принадлежность к миру природы не является условием, полностью определяющим его деятельность и его общественную жизнь. Ибо человек надел

Библиографический указатель
Oskar Lange, Ekonomia polityczna, t. I, Warszawa, 1961. Z. Madej, 0 funkcjonowaniu gospodarki socjalistycznej, Warszawa, 1963. Andrzej Malewski, Empiryczny sens te

Определения
Трудно представить себе термин более многозначный и более распространенный, чем «культура». Этот термин выступает во многих значениях не только в обиходном языке, но и в разных науках, и в философи

Внутренняя структура культуры
Культура всегда локализована в пространстве и в обществе. Она не существует вне человеческих общностей. Однако необходимо ввести несколько различений. А именно, следует отличать личную культуру инд

Библиографический указатель
J. Chalasinski, Kultura amerykariska, Warszawa, 1962. О. Косвен, Очерки истории первобытной культуры, Изд. 2-е, М., 1957 V. G. Сhilde, Postep a archeologia, Warsza

Социологическая концепция человека и личности
Основания, в силу которых социология должна заниматься проблемами человеческой личности, весьма просты; общественная жизнь - совокупность явлений и процессов, происходящих между людьми, поэтому осо

Различные теории человека
На простой с виду вопрос, что такое человек, отвечали теология, философия, антропология, как физическая, так и культурная и философская, психология и социология. Теологические взгляды, выступающие

Понятие человеческой природы
Понятие человеческой природы сформулировано философами и психологами самых ранних времен, которые считали, что каждый человек обладает одинаковой в принципе психической или же психо

Проблема инстинктов
Эта проблема волновала общественные науки на протяжении многих лет. Примерно в 1860-1925 годах велись дискуссии по вопросу о роли инстинктов в поведении человека. Эти дискуссии были

Социальная личность и ее составные элементы
Ныне мы отдаем себе отчет в сложности проблемы. С одной стороны, прогресс исследований биологических и физиологических механизмов поведения человека, затем экспериментальные психоло

Интеграция элементов личности
Биогенные, психогенные и социогенные элементы личности, которые представлены выше отдельно, как бы в препарированном виде, взаимно приспособлены друг к другу, сопряжены и составляют интегральное ед

Библиографический указатель
Н. Н. Gerth and С. W. Mills, Charakter and Social Structure, New York, 1953. N. Gross, W. S. Mason and A. W. MсEасhern, Explorations in Role Analysis, New York, 1958.

Социальная связь
В ходе предшествующего изложения мы затрагивали проблемы природных, экономических и культурных основ общественной жизни. Мы изложили также процесс формирования личности человека в э

Пространственный контакт
Всякие отношения между людьми должны начинаться с каких-либо соприкосновений в пространстве, со взаимного наблюдения и с установления факта обладания одним из индивидо

Психический контакт
Наблюдения определенных черт может побудить заинтересоваться ими. Заинтересованность эта рождается па основе уже существующих потребностей наблюдающего. Не предрешая в данный момент

Социальный контакт
Психический контакт может превратиться в контакт социальный, если А и Б встречаются и начинают взаимодействовать друг с другом, чтобы достигнуть обмена ценностями независимо от того

Взаимодействия
Взаимодействия развиваются на основе социальных контактов. Социальный контакт уже предполагает определенный объем действий, но действия эти относятся к предмету или другой ценности, которая являетс

Социальные действия
Здесь мы должны остановиться более подробнонахарактеристике самих социальных действий. Следуя общей теории, сформулированной Ф. Знанецким, мы рассматриваем социальные действия или поступки как

Социальные отношения
Взаимодействия приводят к образованию устойчивых социальных отношений. Следует начать с определения того, что мы будем понимать под этим столь многозначным термином. Под влиянием уп

Мы сказали, что социальные отношения-основной элемент социальной связи, поддерживающей устойчивость и внутреннюю сплоченность групп. Отношение продолжается так долго, как долго его

Социальный контроль
Рассматривая институты, мы говорили, что они являются составным элементом системы социального контроля. Что такое контроль и каково его отношение к социальной связи? Начнем с «наивных» вопросов. Ка

Социальная организация
В этой главе мы остановились на Тим, как возникает и как поддерживается социальная связь, сплачивающая общности. Говоря метафорически, связь эта - как бы система веревок и нитей, оплетающих членов

Социальная связь
Мы закончили, таким образом, разбор комплекса факторов, сил и явлений, образующих социальную связь. В начале этой главы мы определили связь как совокупность отношений и зависимостей

Библиографический указатель
Е. Т. Нiller, Social Relations and Struktures, New York, 1947. R. T. LaPierre, A Theory of Social Control, New York, 1954. F. Znanieсki, Social Organization and In

Определения
Социальная связь соединяет индивидов в определенные устойчивые объединения, которые могут выступать в разных формах и разных видах. Остановимся на том, какие формы таких устойчивых объединений мы м

Общая характеристика общности
После этих вступительных замечаний и после введения основных терминов перейдем к более подробной характеристике отдельных типов общности. Пара или, двойка. Это форма

Структура группы
Все эти составные элементы группы расположены определенным образом, обеспечивающим функциониро­вание группы. Систему составных элементов группы и принцип их взаимного упорядочения мы называем струк

Виды групп
В социологической литературе можно встретить мно­го различных классификаций групп. Американский со­циолог Юбэнк (Е. Е. Eubank), который собрал и проанализировал способы классификации групп, встре­ч

Целевые группы
Семья - это особый тип социальной жизни, удовлет­воряющий чисто личные потребности, которые, однако, исключительно важны для устойчивости группы, поэто­му их удовлетворение вызывает интерес и наход

Бюрократия
Рассматривая целевые группы, мы должны также рассмотреть явление, которое возниклов них и приобре­ло большое значение в современных обществах, а имен­но бюрократию. В социологическом значении этого

Территориальные общности
Территориальными общностями мы называем те общ­ности, члены которых связаны узами общих отношений к территории, на которой они проживают, и узами отно­шений, вытекающих из факта проживания на общей

Общности, выделяемые на основе особей культуры
Эти общности иногда также называют этническими. Мы относим к ним племена, народности, нации. Эволю­ционисты создали теорию развития этнических общностей, согласно которой началом их была семья

Общности, основанные на сходстве поведения
Таким сложным названием мы определяем ряд отно­сительно свободных социальных образований, могущих, однако, иногда развивать удивительную способность к де­ятельности, не обладающих и

Глобальное общество
В ходе предшествующего изложения мы очень часто употребляли термины «общество» или «глобальное об­щество», не определяя их точнее. Кроме того, термин «общество» употребляется в обиходном языке и на

Онтологические проблемы социальной реальности
В ходе рассмотрения общностей, групп у нас неодно­кратно возникал вопрос: что именно представляет из се­бя социальная группа? Является ли она суммой состав­ляющих ее индивидов или же благодаря факт

Библиографический указатель
Wilson Lоgan, The Sociography of Groups, в: Twentieth Centu­ry Sociology, 1945, p. 139-171. F. Znanieсki, Social Groups in the Moderns World, в: M. Вergeri in. eds., Freedom and Control in Modern S

Социальные процессы
Вкратце припомним содержание предыдущего изло­жения: на природных и экономических основах, а также в рамках определенной культуры формируются челове­ческие личности; удовлетворяя свои потребности,

Понятие социального процесса
Процессами мы будем называть относительно одно­родные серии явлений, связанных взаимными причинны­ми или структурно-функциональными зависимостями. На­пример, рост организма - это процесс, так как п

Социальная мобильность
Следующей категорией жизненных процессов, про­исходящих в общностях, являются процессы мобильно­сти. Выделим горизонтальную и вертикальную мобиль­ность. К горизонтальной мобильности м

Библиографический указатель
M.H. Neumeyer, Social Problems and the Changing Society, New York, 1953 R. E. L. Faris, Social Disorganization, 1955 D.R. Taft and R. Robbins, International Migrations, New York,

Технические и научные изобретения
Технические изобретения обычно возникают благодаря новым способам комбинации уже существующих элемен­тов техники и их постепенной модификации. Поэтому технические изобретения имеют кумулятивный хар

Взаимопроникновение культур
Неравномерное развитие отдельных обществ - истори­ческий факт, и мы не будем здесь заниматься его объяс­нением. Из него вытекает важный процесс, названный диффузией культур, заключающийся в обмене

Социальные движения
Социальные движения обычно возникают на основе экономических и культурных изменений, на основе пре­образований в материальном базисе общества либо новых идей, привнесенных из других обществ. Следов

Право как фактор социального развития
Все реформаторские и революционные движения стре­мятся к тому, чтобы проведенные в жизнь изменения закрепить в форме законов. С социологической точки зре­ния право - это совокупность формализованны

Социальный прогресс
Вокруг проблемы прогресса велось также много дис­куссий и полемик. Некоторые теории социального про­гресса исходят из того, что развитие является также про- грессом, то

Библиографический указатель
Н. G. Вamet t, Innovation: The Basis of Cultural Change, New York, 1953. S. C. Gi1fi11an, The Sociology of Invention, Chicago, 1935. M. Ginsberg, The Idea of Progress, Boston, 195

Послесловие
Автор этой книги - крупный польский ученый и об­щественный деятель, директор Института философии и социологии ПНР, президент Международной социологи­ческой ассоциации. Вышедшая еще в 1965

Индустриальное общество - общество, которое пришло на смену обществу традиционному, аграрному и в котором главным становится производство не сельскохозяйственных, а промышленных (индустриальных) товаров, где преобладает городское население и большинство его занято в промышленности.

Интеграция - процесс взаимного приспособления, расширения экономического сотрудничества национальных хозяйств двух и более государств, ведущий к формированию единого хозяйственного комплекса.

Кейнсианство - теория Дж. М. Кейнса и основанная на ней политика, характерная для периода индустриального развития. Ставка делается на активное вмешательство государства в экономику, на поощрение спроса, чтобы массовому производству стандартной продукции соответствовало массовое потребление. Главное - борьба с безработицей (а не с инфляцией). Поэтому государство должно наращивать государственные расходы и не бояться инфляции, которая толкает к расширению производства, поглощающего безработицу.

Клиентелизм (от лат. «клиент») - форма социальной зависимости человека (клиента) от хозяина (патрона).

Коммунизм - политическая идеология (один из вариантов идеологии социализма), выступает за достижение идеала социальной справедливости путем революционного насилия, социальной революции, установления диктатуры пролетариата, ликвидации частной собственности и буржуазии как класса; ставит целью в будущем построение коммунистического общества. Коммунизм стал идейной основой для установления тоталитарных коммунистических режимов.

Консерватизм - политическая идеология, которая на первое место ставит верность традициям и порядок; защищает частную собственность как основу стабильности в обществе; среди демократических принципов первенство отдает идее независимости суда; считает неизбежным несправедливость и неравенство в мире; выступает за поддержку государства, патриотизм и распространение религиозных ценностей, которые должны, согласно консерватизму, обеспечить справедливость и высокоморальное поведение человека. Вариантами идеологии консерватизма являются неоконсерватизм и христианская демократия.

Корпоративизм - один из вариантов организации власти в фашистском государстве с использованием системы корпораций.

Ленинизм (марксизм-ленинизм) - политическая идеология, в основе которой попытка приспособления В. И. Лениным идей марксизма к революционной деятельности большевиков в России. Если К. Маркс считал, что переход к социализму в результате революции должен произойти в наиболее развитых странах, где сильны позиции рабочего класса, то В. И. Ленин выдвинул идею победы социализма в отдельно взятой стране - России с преимущественно крестьянским населением, которая должна стать форпостом для продвижения мировой социалистической революции.

Либерализация - ослабление государственного контроля.

Либерализм - политическая идеология, которая на первое место ставит свободу человека; отстаивает принцип «Разрешено все, что не запрещено законом»; защищает частную собственность как основу личной свободы и свободу торговли; провозглашает необходимость социальных реформ для сглаживания противоречий в обществе; ратует за внедрение принципов либеральной демократии (разделение властей, независимость суда, свободные конкурентные выборы и т. д.), которые, согласно либерализму, обеспечивают свободу выбора и ответственность человека и тем самым служат основой для утверждения справедливости в обществе и базой для высокоморального поведения человека.

Маоизм - идеи Мао Цзэдуна, основанные на подходах марксизма и ленинизма. Общее для маоизма с марксизмом и ленинизмом - лозунг ликвидации частной собственности и капитализма, идея мировой социалистической революции. Отличия маоизма от марксизма и ленинизма - главной революционной силой в мире объявляется не рабочий класс, а крестьянство и беднейшие слои населения; мировая революция должна разворачиваться не в развитых, а в беднейших странах; возможен ускоренный переход к коммунизму с помощью военизированных коммун.

Маргинальный - находящийся на краю, на обочине.

Марксизм - один из вариантов политической идеологии коммунизма. В широком смысле - система философских, экономических и социально-политических взглядов, основателями которой являются К. Маркс и Ф. Энгельс. Включает философский материализм и материалистическую диалектику, материалистическое понимание истории (теория общественных формаций, обоснование экономических законов движения капиталистического общества, теория классов и классовой борьбы, теория пролетарской революции, перехода к коммунистическому обществу). Существуют различные интерпретации марксизма - ленинизм, еврокоммунизм, маоизм и др.

Cтраница 1

Социальная зависимость - это социальное отношение, при котором социальная система St (может быть индивид, группа или социальный институт) не может совершить необходимые для нее социальные действия 1Ъ если социальная система S2 не совершит действий d2 - При этом система 32 будет называться доминирующей, а система St - зависимой.  

Термин социальная зависимость может отражать два аспекта проблемы: во-первых, зависимости, возникающие между людьми, живущими в обществе, во-вторых, зависимости, вытекающие из сознательных воздействий людей друг на друга как на представителей общества. В первом случае выражение А зависит от Б означает, что А в своих начинаниях должен считаться с существованием Б, с его кругом прав и обязанностей, что существование Б создает определенные рамки для начинаний А.  

Теория социальных зависимостей тесно связана с теорией обязательств. Осознание агентами социальных зависимостей, как правило, ведет к принятию на себя обязательств. В РИИ обязательства обычно рассматриваются как когнитивные структуры. Следовательно, анализ обязательств проводится в рамках теории представления и манипулирования знаниями. Обязательства не являются соглашениями, хотя между ними существует тесная связь. В отдельных случаях могут существовать соглашения без обязательств и обязательства без соглашений. В этой работе разъясняется разница между коллективными и социальными обязательствами. Кроме того, коллективное обязательство не всегда эквивалентно сумме индивидуальных обязательств.  

Как классифицируется социальная зависимость на основе типа ее функционирования. Чем отличаются структурный и латентный типы зависимости.  

В теории социальных зависимостей отсутствуют определения коллективной зависимости: зависимости одного агента от группы и зависимость группы агентов от одного агента.  

В теории социальных зависимостей рассматриваются два основных типа зависимостей: 1) зависимость по отношению к действию и 2) зависимость по отношению к ресурсу. Обозначим через АСТ (а) множество всех действий, которые способен выполнять агент а, а через RES (aj) - множество всех доступных ему ресурсов, Пусть pl (aj) - план действий агента & для достижения его цели Oj. На практике чаще всего набор индивидуальных ресурсов и репертуар индивидуальных действий агент аи оказываются недостаточными для реализации плана.  

На основе этих социальных зависимостей строится вся общественная жизнедеятельность и на микро - и на макроуровнях. Возникает вопрос: в какой степени эта зависимость определяет поведение и сознание человека. Или - в какой степени индивид влияет на социальную среду и изменяет ее.  

В стандартной теории социальных зависимостей при определении отношения зависимости рассматриваются только один нуждающийся агент и только один поставщик ресурсов. Ситуации, в которых участвуют несколько агентов, нуждающихся в одном и том же ресурсе, и несколько поставщиков этого ресурса, не моделируются. Также не учитываются возможности коллективного применения ресурсов и одновременного оказания помощи одному агенту несколькими агентами. Иными словами, отношения зависимости рассматриваются независимо друг от друга.  

В связи с этим отношения социальной зависимости и власти являются основными в анализе социальных структур и процессов, в них происходящих.  

Если мы проанализируем указанные выше два аспекта социальной зависимости, то установим, что и в том, и в другом случае свое поведение человек (или группа) строит в соответствии с этими зависимостями, за которыми стоят эмпирические индивиды. Таким образом, поведение субъекта становится социально ориентированным.  

Империалисты пытаются удержать бывшие колонии в сетях экономической и социальной зависимости, затормозить их социальный и культурный прогресс. Однако народы не намерены оставаться объектом империалистической эксплуатации. Они стремятся закрепить и упрочить свою независимость, ищут такой путь экономического и социального развития, который дал бы им возможность в наиболее короткий срок решить стоящие перед ними сложные проблемы. Они видят перед собой реальный пример того, как угнетавшиеся царизмом национальные окраины России, опираясь на поддержку победившего российского пролетариата, в короткие исторические сроки ликвидировали экономическую и культурную отсталость, добились замечательных достижений во всех областях общественной жизни. Это можно видеть на примере Монгольской Народной Республики, успешно строящей социализм.  

Империалисты пытаются удержать бывшие колонии в сетях экономической и социальной зависимости, затормозить их социальный и культурный прогресс. Однако народы не намерены оставаться объектом империалистической эксплуатации.  

Однако действительное выползание отдельного общества, одной национальной экономики из болота социальной зависимости возможно только при условии создания субпериферии, т.е. более слабого окружения, которое в свою очередь должно будет отдать свои ресурсы на строительство локального ядра. При том что Россия остается державой регионального значения, это довольно реалистичная перспектива противодействия экспансии более мощных партнеров, но она входит в существенное противоречие с новыми политическими идеологемами общества. Заметим, что пресловутый социологический цинизм, собственно, заключается в том, чтобы замечать и фиксировать то, что есть, а не то, что должно быть или хочется, чтобы было. Нам зачастую не хочется замечать унизительные отступления государства с прежде доминирующих политических, экономических, военных и иных важных позиций, но победа невозможна без осознания причин поражения, а удовольствие побыть империей - без дорогой платы.  

Ее суть заключается в том, что коллективная деятельность любых агентов всегда основывается на отношениях социальных зависимостей и общественной власти. При этом считается, что эти являются составляющими компонентами когнитивных структур агентов.  

Эволюция социальных форм

Историчность структур человеческого опыта. – Схемы деятельности как связи бытия и стандарты общения. – Выработка элементов социального мышления. – Становление понятия обособленного индивида, абстрактной социальной связи, социального качества вещей. – Выделение абстрактных форм социального процесса и возможность появления общественной науки. – Экономика как метафизика общественного производства. – Социальное бытие во временном измерении. – Обществознание и реальные абстракции для построения его картин. – Поиски масштабов для характеристики социального процесса.

§ 1. Происхождение привычных схем

Еще совсем недавно распространенным, в том числе и в философии, было представление о «нейтральных» или неизменных формах, которые, в отличие от специализированных научных или практических форм, существуют как своего рода постоянные величины человеческого бытия.

К ним пристраиваются или над ними надстраиваются новые культурные схематизмы, но сами они остаются постоянными мерками человеческой деятельности, естественно сопровождающими поступки каждого нормального человека.

Лишь в последние десятилетия этот взгляд начали теснить научные положения и практические предположения, связанные с пониманием того, что именно формы обыденного поведения и мышления должны меняться, и меняться быстрее, чтобы люди с меньшим напряжением решали проблемы современной жизни.

Ощущение новизны меняющихся форм человеческой деятельности получило подкрепление в научных исследованиях архаической истории человечества, в тщательном описании первых месяцев и лет становления человеческой личности.

Оказалось: как в истории рода, так и в истории индивида схемы поведения, прежде чем стать для человека естественными нормами, должны были пройти длительную проработку в общении и деятельности людей. Только тогда они приобретали значение квазиприродных автоматизмов человеческого поведения, только тогда они и могли «скрыть» историчность своего возникновения. Самостоятельное использование человеческих предметов уже годовалым ребенком в этом случае кажется вполне естественным. А попытка человека ввести новую схему действия, если она не вписывается в существующие формы общения, может расцениваться как противоестественная. Вообще индивидуальное новаторство такого рода является, видимо, сравнительно поздним продуктом человеческой истории: на первых порах такие новообразования носили фактически эволюционный характер и шли «поверх» медленного течения человеческой повседневности. История воспроизводства и история модификации схем человеческой деятельности постепенно расходились. В разделении совместной деятельности людей эта дивергенция со временем стала вполне очевидной.

Расхождения и противоречия обыденного рассудка и научной логики – это как раз проблема, указывающая на то, что темпы и ритмы обыденного и научного мышления перестали сочетаться, обрели свою особую «метрику», предъявили людям различные требования. У каждого из этих способов осмысления реальности стала складываться своя собственная история, и каждая из этих историй по-своему зависела от людей, по-своему встраивалась в их сознание, диктовала им свою логику мышления и поведения.

На первом плане истории форм человеческой деятельности – растущее многообразие схематизмов человеческого поведения, сцепление этих схем в различные «связки», «ряды», совокупности и т.д. Но наиболее явственно историзм этих схем просматривается в изменении характера отношений человека к этим схемам на разных этапах социальной эволюции, к их роли в жизни и развитии человеческого индивида.

На ранних стадиях общественной истории индивид принимает схемы деятельности как естественный закон своего бытия. Он фактически отождествляет себя с той последовательностью схем, которые предлагает ему род: человек формируется и живет как индивидуальное воплощение родового ритуала, родового мифа, повторяя (и тем самым сохраняя) в своем поведении издавна сложившиеся формы общения и действия.

В ходе развития практических возможностей общества жесткая схематизация поведения индивидов становится затруднительной и далее нецелесообразной. Вырабатываются схемы, задающие лишь общие формы взаимодействия людей соответственно особым социальным позициям, видам занятий, обобщенным ситуациям. Так, например, в области нравственной на смену жесткой регламентации запретов приходит ряд основных заповедей, а те в свою очередь концентрируются в обобщенных нормах и принципах человеческих взаимоотношений. Условно говоря, «схемы-хозяева», полностью подчинявшие себе поведение человека, уступают место «схемам-ориентирам», очерчивающим человеку поле жизни и деятельности, высвечивающим яркий образ мира, предстоящего ему или окружающего его. Естественно, возникает дистанция между «схемами-ориентирами», «схемами-символами» – с одной стороны, и повседневным опытом человека – с другой. Человеку приходится собственными силами приспосабливать к своей жизни имеющиеся в его распоряжении схемы деятельности: теперь уже на индивидном уровне возникает проблема освоения и выработки жизненных форм, а стало быть, и проблема индивидуального пути, особой человеческой биографии, личностного выбора.

Еще столетие назад эта проблема казалась периферийной для жизни основной массы людей, для общества, описывалась и воспринималась в индивидуалистическом и романтическом духе. Однако темпы социальных изменений заставили общество и индивидов иначе взглянуть на нее, ибо способность людей трансформировать схемы своей деятельности вошла в круг необходимых условий сохранения нормального человеческого бытия. «Схемы-ориентиры» и «схемы-стандарты», таким образом, попадают в зависимость от самореализации людей, от согласуемого, но динамического и изменчивого процесса их события.

Пока я только намечаю сюжет отношений человека с формами социального процесса, которым он подчиняется, которые он воспроизводит, меняет, создает. Важно подчеркнуть причастность самого человека к выработке этих форм, их сопряженность с «внутренней» и «внешней» жизнью человеческих индивидов, со схемами их деятельности, общения, сознания. Эволюция этих форм во времени многообразна и в определенном смысле аналогична биологической эволюции, если, разумеется, иметь в виду не структуры организмов, а схемы их поведения. Разнообразно представлена она и в пространстве человеческой истории, в различных географических, этнических, национальных системах человеческого взаимодействия.

Здесь мы сталкиваемся не только с вариациями «схем-стандартов», «схем-ориентиров», «схем-понятий», но и с неодинаковыми потребностями в схематизации социальных форм, с предпочтениями «схем-образов» «схемам-знакам» или «схем-понятий» «схемам-символам».

Культурологи, например, подметили, что в русском логосе отдается предпочтение «схемам-символам», что существует некое априорное предпочтение неопределенности (не-до-определенности) перед определенностью, что «схемы-ориентации» открывают некоторое пространство мысли или действия, но не очерчивают конкретных контуров поля приложения человеческих сил. В таком логосе существует и продолжает действовать установка на преодоление узких, «схематичных» определений, выделяющих и подчеркивающих минимум признаков предметов. Наоборот, предполагается неподвластность предмета определению, неспособность определения быть выражением бытия предмета. Такое текучее, размытое, нефиксированное видение природы, социальности, человека конечно же поддержано реальным поведением людей, противоречиво сочетающим творческую открытость и отсутствие традиций четкого предметного мышления.

Четкость схем человеческой деятельности и их предметных смыслов косвенным образом указывает на практическую проработку этих схем, на их формирование в истории. Проходят тысячелетия, прежде чем человек начинает отличать себя от тех связей и зависимостей, по формам (или по логике) коих он действует. Должны произойти большие и длительные изменения в опыте и культуре человечества, прежде чем люди начинают смотреть на вещи через призму связей и действий, эти вещи использующих. Видение колеса во вращательных процессах и окружности в колесе – как бы мы ни относились к проблеме авторства – это видение, выработанное поколениями. Это – схема-идея, пронизавшая опыт не только отдельного человека. И в этом плане форма – не психологическая, а форма вырабатываемая, модифицируемая людьми в ходе ее использования, форма историко-культурная.

Учет меняющейся «жизни» схем человеческой деятельности позволяет, пусть пока предположительно, говорить о том, что любой человеческий опыт, любая человеческая психика, любой «здравый» смысл содержит в себе более или менее определенные структуры, выработанные или воспринятые. Психика человека неизбежно оказывается психологией, ибо скрыто или явно содержит в себе логос, связь вещей и людей, «проходящую через» человека. Поэтому она является, хоть в малой степени, сознанием, ибо соединяет зависимости людей, скрепляет их прямые и опосредованные связи. Выходит, опыт человека не может быть нейтральным в культурно-историческом смысле, и поэтому к нему нельзя просто пристраивать культурные, социальные, гносеологические формы, как это представлялось раньше многим философам и психологам.

Проблема, следовательно, не в том, чтобы противопоставлять цельность (личностного прежде всего) опыта и четкость логических, рациональных, технических, юридических схем. Она в том, чтобы понять, почему схемы выделяются из первоначально нерасчлененного (точнее – малодифференцированного) опыта людей, как это выражается в плане внешне-вещественном и практическом, как – в плане сознательно-психическом, духовном, что это дает человеческой личности, что «отнимает» у человеческой индивидуальности.

Проблема историзма схем человеческой деятельности включает еще один аспект, о котором нельзя здесь не упомянуть. Речь – о переходе от схем-образов к схемам-знакам, об их генетической связи, о расширении сферы применения последних, о попытках с помощью схем-знаков и их комбинаций перейти от пространственного представления вещей и состояний к последовательным выражениям процессов и их соотношений.

Переход от образных представлений к знаково-символическим выражениям не стоит понимать в данном случае как замену первого вторым или как пристройку последнего к первому. Образы человеческого сознания, поскольку они включены в совместно-разделенную деятельность людей, по необходимости оказываются знаками, т.е. указателями на сотрудничающих индивидов, на средства, способы и возможные результаты их деятельности. Образ предмета оказывается, кроме прочего, знаком орудия, образ орудия – знаком другого человека, образ человека – знаком действия, образ действия – знаком общения и т.д. Можно, видимо, говорить о первоначальной слитности образа, символа и знака в картинном представлении предмета, о некоторой подчиненности символа и знака образу, о «вписанности» их в последний. С этим в какой-то мере, наверно, и сопряжено «схватывание» человеком в предмете свойств и качеств, визуально в нем не представленных. Здесь же, вероятно, таятся возможности описания объектов, телесно не оформленных и пространственно не определенных (или не определимых). Указав на эту возможность, вернемся к собственно культурологическому аспекту проблемы.

Итак, намечается историческая тенденция «вылущивания» из сложных (хотя и нерасчлененных) образов схем-ориентаций, схем-смыслов, обобщающих конкретные образы и предметы человеческой деятельности. На следующей ступени происходит отделение от конкретных видов деятельности и устойчивых форм общения абстрактных, деиндивидуализированных схем поведения. Простейшие, элементарные функции становятся «атомами», из которых может быть построено взаимодействие различных людей. Подчеркнем, что простейшее, «элементарное», не является в данном случае исторически исходным: «элементарные» схемы оказываются исторической продукцией усложняющегося социально-человеческого процесса. В этом плане проблема схем оказывается проблемой их обособления от непосредственно индивидного бытия людей, от культурных и прочих особенностей конкретных человеческих общностей, от «цеховых» особенностей отдельных деятельностей. Это – проблема проработки и в этом смысле – культивирования, «возделывания» повседневного опыта и поведения людей, создания общезначимых и доступных для каждого человека средств построения бытия. Такая культивация схем человеческой деятельности, конечно, способствует дроблению картинного восприятия жизни, разделению его на относительно независимые фрагменты и связи. Жесткой проверке подвергает она и схемы-ориентации, схемы-смыслы, «проваливаясь» в их размытость и незавершенность. Однако, так или иначе, подобная культивация схем вырабатывает элементы социального мышления. И на этом стоит остановиться подробней.

§ 2. Социальные формы как реальные абстракции человеческого опыта

Вопрос о положении людей в социальном процессе становится предметом специального изучения в середине II тысячелетия н.э. Физика тогда разрабатывала системы координат для определения вещей, их положения и взаимодействия. Общественная практика культивировала систему измерений, связывающих и объединяющих географическое пространство деятельности человека. Социальный мир начинает заметно меняться. Возникают потребности в средствах, определяющих общественную эволюцию, ее особые фазы, ступени, переходные состояния. Стимулируются попытки выявить общую логику социальной эволюции, определить ее линию. Вместе с тем возрастает внимание к разнообразию человеческих сообществ, их особенностям. Возникает проблема соотношений разных социальных форм, их соподчинения или несогласуемости.

В некоторых европейских обществах в результате бурных революций экономические, политические, юридические порядки меняются на глазах поколения. Люди непосредственно фиксируют социальные изменения, начинают задумываться о влиянии собственных действий на общественные институты. Так, вопрос о положении человека в социальном процессе постепенно прорастает в совокупность вопросов о влиянии человеческих индивидов на социальную эволюцию, на формы, в которых она протекает, на ту систему измерений, что служит для ее упорядочения и познания. Завершение географических открытий устанавливает действительную общность человеческой истории. Образуется единое пространство совокупной деятельности людей, постепенно заполняемое экономическими взаимодействиями, борьбой политических интересов, научными связями и культурными контактами. Возникает потребность в создании общего языка, описывающего пространство, придающего географии социальное значение. Карта мира становится предварительным проектом различных человеческих взаимосвязей.

Возникают новые возможности для человеческих сил, кооперации и закрепления их в особых структурах производства, экономики, техники, права, науки, образования. Эти структуры приобретают как бы самостоятельное существование, они «обрастают» вещными, внешними по отношению к людям формами, начинают сами влиять на строй отношений, деятельности, мышления людей. Они не просто опредмечиваются и застывают, подобно древним гигантским сооружениям: они воспроизводятся, «работают» и задают некий циклический ритм повседневному поведению людей. Причем в отличие от природы-земли, искони приучавшей человека к циклам своего бытия, они создают «органы» или инструменты, позволяющие менять ритмы и ускорять темпы человеческой деятельности, они меняются и заставляют меняться людей.

Эпоха географических открытий заканчивается: возможности открытия новых пространств как будто бы исчерпываются. Зато начинается эпоха открытия времени, открытия его новых срезов и измерений.

Время обнаруживает свое значение связи между разными людьми. Оно соединяет жизнь поколений, возобновляет производство товаров, выстраивает дни и труды отдельного человека. Настоящее время обнаруживает объем, глубину и перспективу, оно никогда не кончается, оно постоянно оказывается в роли настоящего продолженного времени. Вокруг него группируется деятельность людей, и уже порядок этой деятельности во времени, а не порядок вещей сам по себе, начинает определять формы кооперации людей.

Использование времени сопряжено с повышением скоростей: движения вещей, изготовления товаров, перевозки грузов, обучения работников, обращения капиталов, получения процентов и т.п. Такого рода соревнование разных человеческих деятельностей в скорости предполагает «чистое» время, т.е. время, очищенное от всех конкретных человеческих, вещественных, культурных и прочих признаков. Общее пространство и «чистое» абстрактное время человеческих взаимодействий создают условия для уплотнения деятельности людей, для более глубокого культивирования внечеловеческой и человеческой природы.

Начинается новый этап приручения человеком вещей и оформления своих собственных сил. Новый уровень проникновения человека в мир вещей обусловлен тем, что человек уже практически подготовил средства для использования не самих вещей, а отдельных полезных свойств, извлекаемых из вещей, соединяемых в ряды и системы. Он создает специальные орудия и их комбинации, механизмы и машины для «перегонки» конкретных вещей в «чистые» материалы и стихии. Взаимодействия этих материалов и стихий начинают в представлении человека заслонять и замещать конкретно-вещественный образ природного мира.

Происходящие перемены не могут не сказаться и на самом человеке. Обнаружив свои новые отношения со временем, он и себя начинает все более ощущать и понимать как силу бытия, как его особую стихию, квинтэссенцию, не исчерпываемую никакими конкретными – сословными, физическими или цеховыми характеристиками. Однако необходимость уплотнения деятельности заставляет его проделывать со своими силами и способностями примерно то же самое, что он делает с природными вещами. Он начинает культивировать в себе свойства, которые не столько являются свойствами его личности, сколько свойствами тех производящих систем – в том числе и образования, науки, политики, культуры, – в которые он включается в процессе своей деятельности. Освоение «глубин» человеческой природы, культивирование поприща человеческой деятельности как бы отрывается от непосредственного развития человеческой личности: образ личности – как актуальной и потенциальной цельности отдельного человека – постоянно присутствует в жизни реального индивида, но как непроявленное, теневое его отображение.

Приручение человеком своих новых деятельных сил оказывается возможным только при условии их вынесения вовне, в систему обобщенного пространства и абстрактного времени, только за счет их облачения в инструментальную, вещеподобную форму.

Становление и развитие их в подобных формах, конечно, таит угрозу «детализации», «фрагментации» конкретного бытия человеческих индивидов, создает проблему адаптации внешних социальных форм к нуждам конкретного человека.

Меняющиеся структуры бытия могут обрести законченные формы, «замыкаясь» в сознании людей, в строе их психики: новые структуры начинают работать лишь тогда, когда у людей перед глазами возникает соответствующая картина бытия, а в их деятельности начинает функционировать соответствующая обобщенная схема жизненного процесса, или онтология. Новый логос бытия должен укорениться в психике людей, соединить внешние социальные формы с реализацией каких-то сил индивидов, открыть каким-то внешним формам доступ к органике внутреннего бытия личности. Ясно, что полное совпадение внешних и внутренних форм не происходит. Но некоторые особенности в структурах внешней и «внутренней» деятельности людей должны совпадать или, во всяком случае, четко соответствовать друг другу, «переводиться» на язык друг друга с достаточной полнотой.

В связи с этим особо подчеркнем формирование развитых образов времени, процессуальности, непрерывности в сознании новоевропейского человека. Эти образы или схемы оказываются довольно абстрактными записями и проектами деятельности как особого рода длительности, в последовательных интервалах которой происходят сращивания, сложения и умножения различных человеческих сил. Такое протекающее во времени сознание человека дает ему понимание, понятие об отдаленных событиях, понятие отвлеченное, абстрактное, но тем не менее вполне определенно влияющее на построение человеком его поведения. Образный строй сознания человека приобретает глубину и перспективу, пространственно-вещественные формы организуются развертыванием их во времени, вопрос о месте человека в социальном мире, по сути, замещается вопросом о положении человека в социальном процессе.

Выявление индивидности человека, его обособленности, погруженности в социальный процесс, конечно, согласуется с изменениями, происходящими в характере социальных связей. Они все более утрачивают значение «скреп», осуществляющих непосредственную зависимость человека от человека, от сословия, от цеха, от конкретного и ограниченного социального пространства. Обособленный человеческий индивид оказывается исторически выделен именно из этих непосредственных социальных связей, а стало быть, и отделен от непосредственной «привязки» к тем формам деятельности, которые прежде связывались с его социальной принадлежностью.

Если говорить о понятии индивида не в логическом, а в конкретно-историческом смысле, в котором оно становилось практически значимым для многих людей, встраивалось в новые формы отношений и деятельности, то оно характеризовало человека прежде всего как носителя и хозяина (субъекта) деятельных сил, обладающего возможностями прилагать эти силы к решению различных жизненных задач и свободного в этом плане как от сословных ограничений, так и от непосредственной социальной поддержки. Бытие индивида и его деятельность освобождались от конкретной социальной формы и начинали обретать социальное значение, вступая в контакт с обезличенными средствами деятельности, через них проникая в мир абстрактных социальных измерений. В плане пространственном индивид предстал в образе особой действующей (и мыслящей – Декарт) вещи (и это надолго закрепилось в обыденном сознании и некоторых философских представлениях). Но в плане процессуальном, временном обнаружился более глубокий, нефизический смысл бытия человека, и это стало одной из самых трудных проблем философии. Человеческий индивид выделился из сплетения непосредственных социальных зависимостей, его связь с обществом, группой, другими людьми перестала быть прямой, ощутимой, контактной. Она приобрела опосредованный характер – через условия, средства, результаты и сам процесс деятельности. Она стала общественным отношением в собственном смысле слова, ибо разворачивалась как процесс соотнесения, сополагания и синтезирования деятельности.

Она соизмеряла различные усилия и способности людей с абстрактными эталонами (и прежде всего абстрактным временем) и таким образом проявляла социальное значение этих способностей и сил.

Иначе говоря, социальная значимость индивида, переставая быть формой его непосредственной зависимости от сословия, цеха, рода, получала опосредованное выражение в абстрактных формах построения и реализации деятельности. Социальность ускользала из непосредственной совместности человеческого бытия, из ее образных, картинных и эмблематических определений и обнаруживала себя все более косвенно, поскольку «растекалась» во времени, «распределяясь» в сложных соотношениях отдельных актов, рядов и уровней человеческой деятельности.

Итак, обособленный индивид как определенная историческая форма (и соответствующее понятие) связан с определенной формой социальной связи, которая исключала прямую зависимость человека от человека, группы, социума, превратилась в общественное отношение, в квазисамостоятельную реальную абстракцию.

Человеческий индивид высвобождается из непосредственной социальной зависимости, и она становится отделившейся от человека, посторонней для него социальной связью, общественным отношением, функционирующим как бы в стороне от него в качестве особого рода вещи. С «другой стороны», вещью или системой вещей особого рода, отделившихся от индивидов и их непосредственных зависимостей оказывается производство. Орудия и средства деятельности начинают «отрываться» от индивидных форм бытия людей, собираться и группироваться в совокупности и ряды, создают особую сферу жизни общества, новые нормы человеческого поведения, реализации и развития сил человека. Производство оформлялось как совокупность вещественных условий, орудий, средств, объединенных для получения вещественной продукции, сохраняющей и пополняющей бытие людей. Люди, оживляющие процесс производства, тоже предстали прежде всего с их «вещественной стороны» как носители энергии, как телесная двигательная сила. И даже общественные отношения, приняв форму опосредованных человеческих зависимостей, приобретали вещный характер. Производство, развертываясь как предметная структура, особый механизм человеческого бытия, казалось, и всем другим аспектам жизни людей придало вещный вид и способ проявления.

Но не физические законы, не логика вещей определила сохранение и рост производства. Вещи в нем движутся и взаимодействуют по формам деятельности людей, и люди в нем должны быть приспособлены именно к этим формам. Конечно, представляется странным, что производство, обособляясь и развиваясь по формам человеческой деятельности, на первых порах «потребляет» работника как мускульную энергию и физическую силу, что оно предстает и трактуется (многими до сих пор) как производство вещей. По сути же производство вещей – лишь момент воспроизводства овеществленных социальных форм и человеческих сил. Иными словами, человек в производстве вступает в контакт не с вещами, а с выраженными в них формами движения человеческих сил. Поэтому и от работника – чем дальше, тем больше – требуется способность управлять этими силами, а не просто быть сгустком возбуждающей их энергии. И это уже не физика, характеризующая производство с точки зрения природных законов. Это – метафизика, рассматривающая производство вещей как момент социально-человеческого процесса.

«Первая метафизика» производства возникла в экономике как в особом измерении, особом понятии, характеризующем процесс производства с точки зрения эффективного насыщения его человеческими силами и взаимосвязями. Я говорю об экономике как о первой метафизике производства потому, что культура и история должны были в дальнейшем дать и «второе» и «третье» метафизическое истолкование социально-человеческого процесса и показать, в частности, ограниченность «экономической метафизики», ее способность видеть только абстрактные формы реализации человеческих сил, а стало быть, и непроницаемость для нее многих важных аспектов человеческого бытия. Однако на первых порах именно экономика подвела человеческое мышление к пониманию производства как предметного тела цивилизации, предметного «сгущения» взаимосвязанных человеческих сил. Представив производство как особую систему вещей, экономика положила начало выявлению в этой системе социальных форм, использованию этих форм как измерителей эффективности человеческих действий. Отсюда же проистекает и расхождение двух трактовок деятельности: как квазиприродного процесса и как предметного синтеза человеческих сил и связей.

Экономика высветила функционирование и развитие связи людей, осуществляемой через производство. Тем самым она определила и новую систему измерения человеческих сил и способностей, природных вещей и культурных ценностей. Все это обретало общий абстрактный измеритель, независимый от конкретных свойств людей и вещей. Подчеркнем то обстоятельство, что человеческие качества оказались включенными в ситуации сравнения и измерения в ряду других вещей, т.е. как овеществившиеся, отделившиеся от своих субъектов формы.

Экономика своим абстрактным измерением, как всепроникающим излучением, выявила внутренние связи и функции различных подсистем общества. В контексте экономики понятия государства, права, науки, культуры приобретали новое измерение и глубину. Некоторые из них, например понятия государства и права, должны были существенно измениться, определив этим и перспективу практических изменений соответствующих сфер. Другие, например понятия культуры, искусства, нравственности, всем своим существом «сопротивлялись» экономическому измерению, однако и они испытали мощное давление реальных абстракций, стимулирующих «экономическую метафизику» человеческого бытия.

Приобретение социальными понятиями новых характеристик означало изменение строя обыденного поведения людей и их мышления: понятия становились средствами приспособления людей к новым принципам функционирования социальных связей, к их абстрактности, анонимности, «растянутости» и воспроизводимости во времени. Привыкание к развертыванию своего социального бытия во времени означало для человека и выработку новых форм понимания, новых форм связывания понятий. Понятия, «вытягивающиеся» по оси времени, связывающие, к примеру, схему действий работника со схемой действия его сотрудника в разделенной во времени деятельности, утрачивали непосредственную образность, картинность и приобретали формы схем или знаковых записей. Понятия-представления замещались понятиями-схемами, а понятия-схемы – понятиями-знаками, схемами-«нотами»: такова была неизбежная плата мышления за попытку выразить процессуальность социального бытия. Или скажем так – мышлению людей необходимо было мобилизовать свои выразительные резервы (схемы-знаки и схемы-«ноты») и выработать новые средства, чтобы по-прежнему эффективно служить человеку в меняющейся системе социальных связей.

Подобная ориентация мышления в определенном смысле начинала обособлять его от повседневного опыта, от «живых» чувств и впечатлений человеческого индивида: мыслительные схемы, выводящие человека за рамки происходящего в данный момент, оказывались по необходимости формальными. Однако этот формализм мышления не является чем-то принципиально новым; каждая из предыдущих эпох навязывала индивиду свой формализм мышления: ритуальный формализм древности, сословный формализм средневековья. Особенность новоевропейского формализма в том, что он впрямую не навязывается индивиду, он дает ему возможность с помощью мышления вписать себя в любые абстрактные связи, но ценой растворения своих индивидуальных свойств в этих абстракциях. И если в прежние эпохи формализм мышления вписывался в структуры индивидного бытия людей, то теперь формализующее мышление начинает выходить далеко за грани индивидного бытия, и ему требуется собственная территория для освоения нарастающего массива абстрактных объектов познания и практики.

Новое время порождает новую науку (некоторые исследователи считают, что наука в собственном смысле в это время только и появляется). Это уже наука не о вещах, а о связях и отношениях, в которых предстают вещи; их свойства образуют особые формы, «стихии», объекты. Наука, по сути, и работает с этими «вторичными» вещами, скрывающими связи их порождения и функционирования. Она улавливает зашифрованные в вещах отношения и пытается ввести их в сферу практического использования и в обыденный опыт человека. Но, поскольку скрытые отношения не встраиваются в образы и представления обыденного человеческого опыта, наука дает им косвенное выражение на языке знаково-символических формул. Это соответствует положению вещей в науке: они здесь представляют не самих себя, а определенные ряды, типы, системы отношений, т.е. они фактически функционируют в науке как символы и знаки каких-то процессов.

Все это надо учитывать как условие зарождающейся общественной науки (впоследствии – наук). Обществознанию как бы самой действительностью подготовлены объекты исследования: обособленные индивиды, их обособившиеся отношения, особая сфера производства. И все это можно изучать как вещи: исчислить, измерить, взвесить, не ссылаясь на субъективные показания людей, т.е. все это можно проделать так, как это делает «нормальная» естественная наука. Однако эта ориентация на общенаучный идеал и стандарт таит в себе ловушку, и появляющееся на свет обществознание конечно же попадает в нее: вещеподобный облик объектов обществознания маскирует их природу, скрывает «пружины», приводящие их в действие: более того, совпадение объектов обществознания с их вещной, непосредственно представленной формой тоже оказывается иллюзией. В результате – «родовая травма» обществознания: дефекты методологического зрения, неведение относительно своих собственных познавательных возможностей, некритическое усвоение исследовательских стандартов естествознания, к тому же в достаточной мере не осмысленных самим естествознанием. Под влиянием этого дефекта обществознание практически не замечало метафизического характера своих объектов, тем более объектов естественных наук. Все это впоследствии породило комплекс вопросов, составивших в XX в. главную проблематику науки. Но на первых порах обществознание обратилось к описанию и измерению своих объектов как особого рода вещей.

Так или иначе, но понятия об основных составляющих элементах социального бытия, о главных «вещах», на которых строится жизнь людей, прояснялись, оформлялись и приобретали вид инструментов, постоянно используемых в повседневной деятельности людей. Они способствовали включению людей в обособившиеся от них системы производства, права, культуры, науки, в усложняющиеся формы коммуникаций, помогали людям осваивать новые пространства и времена.

Формирующееся научное обществознание выстраивало общественные «элементы» и «вещи» в определенные ряды, совокупности, группировало и соизмеряло их. Возникала проблема представления общества как системы с относительно прочными конструкциями и «механизмами» воспроизводства. Но эта же проблема, взятая в перспективе, указывала на возможность понимания общества как всего человеческого сообщества, объединяющего различные социальные системы, не подчиняющегося жесткой линейной логике развития.

Однако на первых порах научное обществознание в большей мере было заинтересовано вопросом о существовании в социальном процессе устойчивых форм его воспроизводства, о средствах их изучения, использования, управления ими. К этому, вероятно, подталкивал и пример естествознания, выявлявшего закономерные зависимости в природе и образы естественных законов, воплощенные в культурных традициях, и понятия о законах юридических, становящихся опорой функционирования гражданского общества.

1. Из каких элементов строится картина общества?

2. Какова история и логика выделения этих элементов?

3. На чем крепятся изменения связей социальности?

4. Как социальные формы, сопоставляющие людей и вещи, влияют на формирование научного обществознания?

5. Если индивиды автономны, то как они связаны?

6. Почему знание об обществе до XIX в. не считалось научным?

7. Что значит дать научное объяснение общественной жизни?

Основная литература

1. Бауман 3. Приступая к повседневной жизни // Бауман 3. Мыслить социологически. М., 1996.

2. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М., 1995. 57

3. Бродель Ф. Структуры повседневности. М., 1986.

4. Вальденфельс Б. Плавильный тигль повседневности // Социо-Логос. М., 1991.

5. Дюркгейм Э. Социология и теория познания // Хрестоматия по истории психологии. М., 1980.

6. Кнабе Г. Диалектика повседневности // Вопр. философии. 1989. № 5.

7. Маркс К. Экономические рукописи 1857 – 1859 гг. // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. 1. С. 99 – 108, 486. 8. Шутц А. Социальный мир и теория социального действия // Социальн. и гуманит. науки: Рефер. журн. Сер.11. 1997. № 2.

9. Современная западная философия: Словарь. М., 1998; статьи: «Жизненный мир», «Повседневность».

10. Современный философский словарь. Лондон, 1998; статьи: «Абстракции реальные», «Взаимодействие», «Вещи», «Жизненный мир», «Индивидуальное и коллективное», «Онтология», «Повседневность», «Связи социальные».

Дополнительная литература

1. Бергер П. Человек в обществе… Общество в человеке… // Бергер П. Приглашение в социологию. М., 1996.

2. Бердяев Н. Об отношении русских к идеям // Бердяев Н. Судьба России. М., 1990.

3. Бурдье П. От правил к стратегиям // Бурдье П Начала. М., 1993.

4. Бутенко И. Социальное познание и мир повседневности. М., 1987.

5. Мосс М. Общество. Обмен. Личность. М., 1996.

6. Теоретические предпосылки социального конструирования в психологии // Социальн. и гуманит. науки: Рефер. журн. Сер. 11. 1998. № 3.

7. Тернер Дж. Структура социологической теории. М., 1985. Ч. III, IV, V.

8. Феноменологические альтернативы // Новые направления в социологической теории. М, 1978.

9. Юнг К. Об архетипах коллективного бессознательного // Юнг К Архетип и символ. М., 1991.