Проблема соотношения языка и логики.

1. Умозаключение и взаимосвязь (взаимоотношение) предметов Происхождение и сущность умозаключения. Чтобы уяснить происхождение и сущность умозаключения, необходимо сопоставить два рода знаний, которыми мы располагаем и пользуемся в процессе своей жизнедеятельности, -

1. Умозаключение и взаимосвязь (взаимоотношение) предметов 1. Из приведенных примеров выделите умозаключения: «Таможня». «Правоохранительный орган». «Петров». «Таможня - правоохранительный орган». «Петров работает в таможне». «Все таможни - правоохранительные органы.

Глава II. Соотношение законов формальной логики и логики диалектической Диалектика «не отменяет формальной логики, а только лишает ее законы приписываемого им метафизиками абсолютного значения». Г. Плеханов 1. Определите, какие из следующих высказываний представляют

Взаимосвязь коллективизма и индивидуализма Общество представляет собой определенную общность, некоторый обширный коллектив, члены которого действуют совместно и связаны между собой тысячами и тысячами нитей. Древний предок человека был стадным животным и, отбившись

Логика, являясь наукой о формах и законах правильного мышления (рассуждения), является также наукой о языке, поскольку она изучает способы выражения мыслей в естественных языках и создает особые формализованные языки, позволяющие более точно, чем естественные языки, выражать логические формы мыслей.

В целях овладения логико-языковым анализом необходимо иметь четкое представление о структуре и функциях языка, соотношении логических и грамматических категорий, а также принципах построения особого языка логики.

Язык – это система знаков, служащих для хранения и передачи информации в процессе познания действительности и общения между людьми.

По происхождению языки бывают естественные и искусственные.

^ Естественные языки – это исторически сложившиеся в обществе звуковые (речь), а затем и графические (письмо) информационные знаковые системы. Они возникли для закрепления и передачи накопленной информации в процессе общения между людьми. Естественные языки выступают носителями многовековой культуры человечества и отличаются богатыми выразительными возможностями и универсальным охватом самых различных областей жизни.

^ Искусственные языки – это вспомогательные знаковые системы, создаваемые на базе естественных языков для точной и экономной передачи научной и другой информации. Они конструируются с помощью естественного языка или ранее построенного искусственного языка.

Основным строительным материалом при конструировании языка выступают используемые в нем знаки.

Что же такое знак?

Знак – это любой чувственно воспринимаемый (зрительно, на слух или иным способом) предмет, замещающий другой, отличный от него, объект.

Чтобы предмет стал знаком, необходимо, чтобы он заменял, замещал другой, отличный от него объект. Например, слово «МосГУ» является знаком, потому что эти следы типографской краски на бумаге замещают в нашем сознании другой предмет, а именно: Московский гуманитарный университет, высшее учебное заведение, юридическим адресом которого является: «111395, г. Москва, ул. Юности 5/1.» Но каким образом один объект замещает в нашем сознании другой объект? При помощи мысленного образа. Когда вы читаете сейчас слово «МосГУ», то в вашем сознании рисуется образ Московского гуманитарного университета в виде какого-то более или менее отчетливого представления.

Различаются знаки следующих трех типов:

1.
^ Знаки – индексы – это знаки, которые соотносятся с представляемыми ими объектами, как следствие с причинами. Например, дым над лесом говорит о наличии там огня.

2.
^ Знаки – образы – это те знаки, которые сами по себе несут информацию о представленных ими объектах, поскольку они находятся в отношении подобия с обозначаемыми объектами. Например, фотографии, отпечатки пальцев и т. п.

3.
^ Знаки – символы представляют собой некоторые наглядные образы, используемые для представления отвлеченного содержания. Например, чайка – символ Московского Художественного театра, Московский Кремль – символ России.

Эти знаки не соотносимы и не сходны с представляемыми ими объектами.

Логика исследует знаки последнего вида.

Как правило, знаки имеют предметное и смысловое значение. Предмет, обозначаемый знаком, называется предметным значением или денотатом знака .

Выражаемая знаком характеристика объекта (информация об этом объекте) называется смысловым значением знака .

Предметное значение часто называют просто значением, а смысловое значение – смыслом. В итоге мы получаем следующую схему:

Значение

Эта теория знаков называется трехплоскостной семантикой.

Упражнение 1

Укажите смысл и значение следующих выражений (знаков – символов):

5. Человек, первым побывавшим на Луне. 6. Вечный двигатель. 7. Китай.

8. Русалка. 9. Преступление. 10. Тогда и только тогда, когда. 11. Плоская треугольная, замкнутая фигура. 12. Древнегреческий философ. 13. Сократ. 14. Ученик Платона. 15. Учитель Александра Македонского.

Пример: Студент

Смыслом знака «студент» может быть информация: учащийся высшего учебного заведения. Значением этого знака является каждый человек, обладающий указанными свойствами.

Среди знаков – символов выделяют знаки, называемые именами. Имя – знак, имеющий объектное значение.

Поскольку имя является знаком, оно имеет значение или смысл (или то и другое).

^ Значение имени – это предмет, обозначаемый этим именем. Смысл – это информация о предметах, которую выражает имя и которая позволяет однозначно выделять предметы, являющиеся значением имени.

Имена бывают единичными и общими. Единичным называется имя, обозначающее один предмет. Например: МосГУ, столица России.

Общим называется имя, обозначающее целое множество объектов. Например: государство, университет.

Общие имена могут быть универсальными. Универсальными называют общие имена, объемом которых является весь универсум рассуждения (вся область предметов, о которых ведется рассуждение). Например, «человек, знающий некоторые иностранные языки или не знающий ни одного иностранного языка». Универсум рассуждения здесь – множество всех людей.

Пустыми называются имена, которые не обозначают ни одного предмета, существующего в универсуме рассуждения. Например: деревянное железо, русалка, круглый квадрат.

В традиционной логике понятиям «значение» и «смысл» имени соответствуют понятия объема и содержания.

Упражнение 2

Укажите смысл (собственный или приданный) и значения следующих имен:

1. А.С. Пушкин. 2. Живое существо. 3. Тоталитаризм. 4. Первый заместитель Председателя Правительства РФ. 5. Планета Солнечной системы. 6. Спутник Земли. 7. Отец. 8. Член Общественной Палаты РФ. 9. Сын. 10. Отрицательное понятие. 11. Конкретное понятие. 12. Учащийся. 13. Фигурист. 14. Предложение. 15. Буква.

Пример: Человек.

Общее имя «человек» собственного смысла не имеет. Ему можно придать следующий смысл: живое существо, обладающее способностью к абстрактному мышлению. Каждый человек является значением этого имени. Объемом является множество людей.

Научные языки подчиняются следующим трем нормативным принципам:

• 
  принципу однозначности ;
• 
  принципу предметности ;
• 
  принципу взаимозаменимости .

Согласно принципу однозначности, выражение, используемое в качестве имени, должно быть именем только одного предмета, если это единичное имя, а если это общее имя, то данное выражение должно быть именем, общим для всех предметов одного класса. В естественном языке этот принцип не всегда соблюдается. Его соблюдение необходимо при построении искусственных языков, например, языка логики предикатов.

Согласно принципу предметности в высказываниях должно утверждаться или отрицаться нечто о значениях имен, входящих в предложения, а не о самих именах. Нужно, конечно, иметь в виду, что значениями некоторых имен являются имена. Такие случаи не противоречат принципу предметности. Например, в предложении «Материя первична, а сознание вторично » «материя » – это имя объективной реальности, а в предложении ««Материя» – это философская категория » слово «материя », взятое в кавычки, – это имя имени, имя категории. Такие имена называются кавычковыми именами. Иногда в естественном языке встречаются случаи, когда именем имени является само исходное имя. Например, в предложении «Слово ноутбук состоит из семи букв » слово «ноутбук » является именем самого этого слова. Такое употребление имен называется автонимным . Автонимное употребление имен недопустимо в научных языках, поскольку оно приводит к недоразумениям.

Принцип взаимозаменимости : если в сложном имени заменить часть, в свою очередь являющуюся именем, другим именем с тем же значением, то значение, полученное в результате такой замены сложного имени, должно быть тем же, что и значение исходного сложного имени. Пусть дано предложение «Земля вращается вокруг Солнца » (будем считать, что предложения тоже являются именами и значением предложения является истина или ложь). Заменим имя «Солнце » в приведенном предложении на имя «». Очевидно, что значения этих

имен совпадают. В результате такой замены из истинного предложения получаем истинное.

Принцип взаимозаменимости кажется естественным, однако можно привести примеры подстановки имен, которые ему противоречат. Рассмотрим предложение: «». Оно истинно. Заменим имя «Солнце » на имя «центральное тело Солнечной системы », имеющее то же значение. Получим ложное предложение.

Такие несоответствия принципу взаимозаменимости называются антиномиями отношения именования , а контексты, в которых указанная замена не приводит к желаемым результатам, называются интенсиональными, в отличие от экстенсиональных.

Чтобы сохранить принцип взаимозаменимости и избежать антиномий следует различать два способа употребления имен. Первый – имя просто выделяет предмет (предметы). Второй – предметы, обозначаемые именем, рассматриваются в определенном аспекте. Когда имя употребляется во втором смысле, то его нужно заменять другим именем с тем же значением, если только во втором имени предметы рассматриваются в том же аспекте. Указанную выше замену можно было бы произвести, если бы Птолемей считал, что значение имен «Солнце » и «центральное тело Солнечной системы » совпадают. Тогда значением предложения «Птолемей считал, что Солнце вращается вокруг Земли » была бы «ложь». Ложным бы оказалось и предложение, получаемое в результате замены: «Птолемей считал, что центральное тело Солнечной системы вращается вокруг Земли ».

Упражнение 3

Какие из следующих выражений истинны, а какие ложны:

1. Не все то, золото, что блестит. 2. Мал золотник, да дорог. 3. Семи смертям не бывать. 4. «2 х 3 = 6» 5. «Любить» - глагол русского языка. 6. «2 х 3» = 6 7. Назвался груздем, полезай в кузов. 8. Необходимо, что 9 > 7. Число планет равно девяти. Следовательно, необходимо, что число планет больше семи. 9. Все зеленое приятно. Эта картина зеленая. Следовательно, эта картина приятна. 10. Прага – название города. 11. «2 х 3» = «6» 12. «Марс» - слово русского языка, обозначающее естественный спутник Земли. 13. Выражение «Три + три» - имя множества, обозначаемого также именем «шесть». 14. «Санкт - Петербург» - имя того предмета, который можно обозначить также словосочетанием «северная столица России». 15. Значения выражений «Брянск» и «областной центр Брянской области» совпадают.

Пример :2 х 3 = 6 Истинно

Упражнение 4

Какие из следующих выражений – Москва, «Москва», ««Москва»», «столица России» – можно подставить вместо Х, чтобы получить истинное предложение:

1. Х – город, находящийся в Европе. 2. Х – название города. 3. Х – выражение русского языка. 4. Х – выражение, обозначающее слово. 5. Х – философская категория. 6. Х – слово русского языка. 7. Х – выражение, обозначающее слово. 8. Х – озоновой дыры не выявлено. 9. Х – столица Франции. 10. Х – опера в Большом театре России. 11. Х – балет в Мариинском театре России. 12. Х – название журнала в России. 13. Х – название реки. 14. Х – название гостиницы. 15. Х – название кинотеатра.

Пример: ««Владимир»» – выражение, обозначающее слово.

В аспекте связи языка и мышления проблема соотношения языка и логики может иметь двоякий смысл в зависимости от понимания самого термина «логика», который употребляется неоднозначно.<407>

«Логика» («логический») употребляется в широком смысле как синоним мышления, мыслительного, а поскольку мышление отражает действительность, то обозначение «логический» распространяется в этом случае и на объективные закономерности. Такое понимание логики связано с понятием диалектической логики, отражающей объективную (естественную) диалектику вещей. «Логика есть учение о внешних формах мышления, о законах развития всех материальных, природных и духовных вещей, т. е. развития всего конкретного содержания мира и познания его, т. е. итог, сумма, вывод истории познания мира» .

Широкое значение термина «логический» выступает в таких контекстах, как, например: «внутренняя логика развития», «логика предмета, характера», отражение в языке «логических закономерностей мышления» и т. п.

«Логика» («логический») употребляется в более узком смысле как обозначение формальной логики - науки о законах и формах правильного (непротиворечивого) мышления, которая противопоставляется содержательной диалектической логике. Но и в этом случае термин «логика» не совсем однозначен. К формальной логике, как известно, относится и традиционная аристотелевская логика и математическая (символическая) логика. Известно, что между ними существуют важные различия (они раскрываются, правда, в литературе неоднозначно). Формальная логика не приравнивается к теории познания. Обычно подчеркивается, что она не изучает мышление в целом, а только охватывает некоторые его стороны, в частности, что она должна служить орудием контроля за точным и однозначным оперированием понятиями внутри теоретической системы.

«Современная формальная логика с ее аксиоматическими построениями довольно далеко отошла от структуры естественного мышления и не сделала своим непосредственным предметом структуру теоретического мышления наших дней, а именно последнее является объектом интересов логики науки» . Характерно также следующее высказывание А. Эйнштейна: «Чисто логическое мышление само по себе не может дать никаких знаний о мире фактов; все познание реального мира исходит из опыта и завершается им. Полученные чисто логическим путем положения ничего не говорят о действительности» .

В настоящее время проблемы логики приобрели особую актуальность в связи с развитием кибернетики и логики науки и широко дискутируются на различных симпозиумах и в печати. Особо обсуждается вопрос о необходимости синтезирования существующих видов логики, в частности ее широкого и узкого вариантов. Показательно в этом отношении, например, что в резолюции симпозиума по логике и методологии науки (июнь 1965, г. Киев) констатируется, «что в настоящее время разработка актуальных проблем теории мышления невозможна на основе средств тради<408>ционной формальной логики», «что противопоставление друг другу «содержательной» и «формальной» логики диалектической и математической логик несостоятельно».

Для плодотворного обсуждения вопроса о соотношении языка и логики, очевидно, прежде всего необходимо установить, какая логика имеется в виду. Однако в большинстве работ по этому вопросу виды логики не разграничиваются, не уточняется, какой аспект логического анализа предполагается в данном случае. Это приводит к подмене понятий и является причиной самых противоречивых точек зрения.

Для изучения взаимосвязи мышления и языка особенно важно дифференцировать широкое и узкое понимание логики . Это необходимо прежде всего для решения традиционной проблемы соотношения логических и языковых категорий (часто ее формулируют как соотношение логических и грамматических категорий, хотя вопрос, как правило, не ограничивается грамматическими категориями, если не понимать грамматику широко, как равнозначную языку).

При широком понимании логики под логическими категориями в конечном счете понимают мыслительные категории, отражающие реальные объекты. Такое понимание лежит в основе теории понятийных категорий, представленной у О. Есперсена, а также у И. И. Мещанинова. Так, Есперсен пишет: «Следовательно, приходится признать, что наряду с синтаксическими категориями, или кроме них, или за этими категориями, зависящими от структуры каждого языка, в том виде, в каком он существует, имеются еще внеязыковые категории, не зависящие от более или менее случайных фактов существующих языков. Эти категории являются универсальными, поскольку они применимы ко всем языкам, хотя они редко выражаются в этих языках ясным и недвусмысленным образом. Некоторые из них относятся к таким фактам внешнего мира, как пол, другие к умственной деятельности или к логике. За отсутствием лучшего термина я буду называть эти категории понятийными категориями. Задача грамматистов состоит в том, чтобы в каждом конкретном случае разобраться в соотношении, существующем между понятийной и синтаксической категориями». .

Из такого же широкого понимания логических категорий исходит также, например, М. Докулил, разграничивая синтаксические и гносеологико-логические категории и подчеркивая, что<409> последние отражаются в синтаксических категориях опосредствованным и сложным образом . Из узкого понимания логики исходит, например, В. 3. Панфилов, который относит к логическим категориям только категории «логико-грамматического уровня», противопоставляя последние грамматическим категориям, не связанным, по его мнению, непосредственно с мышлением, хотя и обладающим определенным значением .

Если речь идет о связи языка и формальной логики (т. е. логики в узком понимании), то вопрос о соотношении логических и грамматических категорий должен быть ограничен соответственно категориями, формами мышления, которыми занимается формальная логика.

Наиболее часто обсуждение вопроса о соотношении логики и языка (грамматики) исходит из традиционной формальной логики, соответственно этому предметом рассмотрения являются такие проблемы, как соотношение понятия и слова, суждения и предложения. Значительно меньше внимания привлекает проблема умозаключения как логической формы мышления и языковых форм ее выражения. Нужно подчеркнуть, что и в отношении этих ограниченных и достаточно старых проблем отмечается чрезвычайная пестрота взглядов и концепций, которые можно рассмотреть здесь только в самом общем схематическом виде.

Соотношение слова и понятия является одним из самых спорных вопросов и в логике и в языкознании. Основа споров - это отношение понятия и значения слова. Обобщая самые разнообразные высказывания, можно выделить два основных взгляда: 1) значение слова приравнивается понятию (или, наоборот, понятие отождествляется со значением слова); 2) значение слова рассматривается как языковая категория плана содержания, познавательным субстратом которой является понятие как логическая категория. Второй взгляд представляется нам правильным и соответствующим тому пониманию языкового значения вообще, которое развивалось в предыдущем разделе. Нужно подчеркнуть, что эта концепция соотношения понятия и значения слова находит все большее признание не только среди лингвистов, но и среди логиков, философов. Такой взгляд на соотношение понятия и значения развивает, например, А. А. Абрамян: «Значение, не сливаясь с понятием, предполагает его» .

Сходную мысль с подчеркиванием двух возможных аспектов рассмотрения содержания слова находим также у А. Шаффа: «В зависимости от того, воспринимаем ли мы данное мыслительно-языковое образование с точки зрения мыслительного процесса или языкового (т. е. в зависимости от того, на какой из двух сторон мы акцентируем ваше внимание), оно выступает или как понятие (содержание понятия), или как значение слова» .

В области языкознания проблеме «слово и понятие» также посвящено много работ, в которых очень убедительно доказывается,<410> что значение слова неправомерно просто отождествлять с понятием, соответственно тому, как нельзя отождествлять язык и мышление (см. гл. «Знаковая природа языка» раздел «Понятие языкового знака»).

Пожалуй, еще более спорной, но не менее популярной является проблема соотношения суждения и предложения, логических и грамматических субъекта и предиката. Сложность и запутанность ее прежде всего обусловлена тем, что не существует общепринятого определения суждения и его членов (терминов) S и Р, а тем самым их соотношения с соответствующими языковыми категориями . Основными линиями расхождений можно считать следующие. Существует два основных определения логического суждения. Во-первых, суждение рассматривается как познавательный акт, в котором предмету (субстанции, вещи) приписывается какой-либо общий признак. Предмет является содержанием логического субъекта, признак - логического предиката, отношение между S и Р может быть либо истинным, либо ложным. Считается - явно или неявно, - что S и Р тем самым выражаются грамматическими подлежащим и сказуемым (слово в именительном падеже обозначает носителя признака, выраженного в сказуемом). Во-вторых, суждение определяется как высказывание чего-то о чем-то, соответственно этому субъект и предикат суждения рассматриваются как «подвижные» категории, а это означает, что S и Р могут выражаться любыми членами предложения. Так, например, в предложении Строится дом предикат усматривается в подлежащем, а субъект в сказуемом; в предложении Он приехал быстро считают предикатом быстро, а субъектом Он приехал.

Вторая концепция в сущности уравнивает логическое суждение с тем, что с конца прошлого века интерпретировалось как психологическое суждение, да и в настоящее время в зарубежной лингвистике всегда фигурирует под этим названием (например, у Л. Блумфилда, Е. Куриловича, Ш. Балли и многих других).

Таким образом, вся эта проблема усложняется неразграничением в мышлении логического и психологического. Различие между ними просто снимается: либо психологическое суждение вообще устраняется, либо целиком отождествляются оба понятия.

Между тем можно отметить попытки аргументированного разграничения психологического и логического суждения . Заслуживает внимания также анализ соотношения психологического и логического в общефилософском аспекте у Т. Д. Павлова, который рассматривает его как диалектическое единство субъективного и объективного .<411> По вопросу о соотношении суждения и предложения существуют также две точки зрения. Одни исследователи считают, что в каждом предложении выражается суждение, а суждение может выражаться только в предложении. Некоторые авторы, принимающие этот постулат, пытаются только как-то разрешить сомнения, возникающие в связи с вопросительными и побудительными предложениями, а также односоставными.

Другие полагают, что суждение не обязательно заключается в любом предложении. Исходя из понимания суждения как выражения единства отдельного и общего («особенного» и «всеобщего» у Гегеля) различают предложения, выражающие суждение (т. е. отношение отдельного и общего, предмета и признака), и предложения, не выражающие суждения (т. е. не имеющие этого признака). Так, Гегель пишет: «Суждения отличны от предложений; в последних содержатся такие определения субъектов, которые не стоят в отношении всеобщности к ним, - состояние, отдельный поступок и т. п.». Гегель считает, что нельзя считать суждением предложения типа Я хорошо спал; Цезарь родился в Риме в таком-то году и т. п. .

Если сравнивать обе точки зрения на соотношение суждения и предложения, то можно установить, что их противоречивость коренится в одностороннем подходе и к суждению и к предложению. В первом случае исходят из понимания суждения как познавательного акта - обнаружения признака в предмете, а в предложении усматривают только одну его сторону - формирование мысли. Отсюда делают вывод об обязательной коррелятивной связи между ними: если есть суждение, то должно быть предложение, и наоборот. Во втором случае категорически противопоставляются мыслительное и коммуникативное содержание предложения, причем актом мысли признается только установление отношения отдельного и общего, если именно это отношение выступает на первый план. Если же предложение преследует непосредственно коммуникативную цель, то считается, что оно не выражает суждения (как, например Я хорошо спал или Вчера приехала моя сестра ).

Нужно признать совершенно естественным, что обе точки зрения не удовлетворяют требованиям развивающихся языкознания и логики. Многие пытаются найти более доказательные способы выяснения соотношения между логическими и языковыми категориями, в частности между суждением и предложением. Усилия направлены в большинстве случаев на то, чтобы преодолеть тенденцию усматривать между ними непосредственное прямолиней<412>ное соотношение. Однако при этом ограничиваются, как правило, частными вопросами, связанными с отдельными видами предложений и суждений .

Нам представляется, что основной недостаток существующих вариантов решения проблемы соотношения логических и языковых категорий заключается в том, что это соотношение интерпретируется как прямолинейно-однозначное в самом общем виде, что роль языка в мышлении сводится к форме выражения логических категорий. При этом игнорируется сложность и мышления и языка, специфическое переплетение в них познавательного и коммуникативного компонентов, а также особенностей их функционирования в разных сферах человеческой деятельности.

Библиография

1. А. А. Абрамя н. Значение как категория семиотики. «Вопросы философии», 1965, №1.
2. В. Г. Адмон и. Введение в синтаксис современного немецкого языка. М., 1955.
3. В. Г. Адмон и. О многоаспектно-доминантном подходе к грамматическим явлениям. - ВЯ, 1961, №2.
4. В. Г. Адмон и. Партитурное строение речевой цепи и система грамматических значений в предложении. «Филол. науки», 1961, №3.
5. Н. Д. Арутюнов а. О простейших значимых единицах языка. - В сб.: «Проблемы языкознания». М., 1967.
6. Ш. Балл и. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М., 1955.
7. А. Бер г, И. Но вик. Развитие познания и кибернетика. «Коммунист», 1965, №2.
8. Л. Блумфил д. Язык. М., 1968.
9. С. Блэ к. Лингвистическая относительность (Теоретические воззрения Б. Л. Уорфа). - В сб.: «Новое в лингвистике», вып. 1. М., 1960.
10. В. А. Богородицки й. Общий курс русской грамматики. М., 1935.
11. Н. Вине р. Кибернетика и общество. М., 1958.
12. В. В. Виноградо в. Основные вопросы синтаксиса предложения. - В сб.: «Вопросы грамматического строя». М., 1959.
13. Л. С. Выготски й. Мышление и речь. М. - Л., 1934.
14. Гегел ь. Соч., т. 1. М. - Л., 1929.
15. Г. Глисо н. Введение в дескриптивную лингвистику. М., 1959.
16. Б. Н. Голови н. Введение в языкознание. М., 1966.
17. Б. Н. Голови н. Заметки о грамматическом значении. - ВЯ, 1962, №2.
18. М. М. Гухма н. Лингвистическая теория Л. Вейсгербера. - В сб.: «Вопросы теории языка в современной зарубежной лингвистике». М., 1961.
19. М. М. Гухма н. О единицах сопоставительно-типологического анализа грамматических систем родственных языков. - В кн.: «Структурно-типологическое описание современных германских языков». М., 1966.
20. М. М. Гухма н. Э. Сепир и этнографическая лингвистика. - ВЯ, 1954, №1.<413>
21. М. Докули л. К вопросу о морфологической категории. - ВЯ, 1967, №6.
22. О. Есперсе н. Философия грамматики. М., 1958.
23. Н. И. Жинки н. Механизмы речи. М., 1958.
24. Н. И. Жинки н. О кодовых переходах во внутренней речи. - ВЯ, 1964. №6.
25. Л. Н. Засорин а. Трансформация как метод лингвистического эксперимента. В сб.: «Тезисы докладов на конференции по структурной лингвистике, посвященной проблемам трансформационного метода». М., 1961.
26. В. А. Звегинце в. Лингвистические универсалии и лингвистика универсалий. - В сб.: «Проблемы языкознания». М., 1967.
27. В. А. Звегинце в. Очерки по общему языкознанию. М., 1962.
28. В. А. Звегинце в. Теоретико-лингвистические предпосылки гипотезы Сепира - Уорфа. - В сб.: «Новое в лингвистике», вып. 1. М., 1960.
29. И. П. Иванов а. К вопросу о типах грамматических значений. «Вестник ЛГУ», 1956, №2.
30. А. В. Исаченк о. О грамматическом значении. - ВЯ, 1961, №1.
31. С. Карцевски й. Об асимметричном дуализме лингвистического знака. - В кн.: В. А. Звегинцев. История языкознания XIX - XX веков в очерках и извлечениях, ч. II . М., 1965.
32. Г. Клау с. Кибернетика и философия. М., 1964.
33. Г. В. Колшански й. Логика и структура языка. М., 1965.
34. Г. В. Колшански й. О функции языка. - В сб.: «Иностранные языки в высшей школе», вып. 2. М., 1962.
35. М. М. Кольцов а. Физиологическое изучение явлений обобщения и абстракции. - В сб.: «Язык и мышление». М., 1967.
36. П. В. Копни н. Природа суждения и формы его выражения в языке. - В сб.: «Мышление и язык». М., 1957.
37. И. М. Коржине к. К вопросу о языке и речи. - В кн.: «Пражский лингвистический кружок». М., 1967.
38. Н. Н. Коротко в, В. З. Панфило в. О типологии грамматических категорий. - ВЯ, 1965, №1.
39. К. Г. Крушельницка я. Грамматические значения в плане взаимоотношения языка и мышления. - В сб. «Язык и мышление». М., 1967.
40. К. Г. Крушельницка я. Трансформационный метод и проблема значения. - В сб.: «Иностранные языки в высшей школе», вып. 3. М., 1964
41. Е. С. Кубряков а. Комментарий к кн.: Л. Блумфилд. Язык. М., 1968.
42. В. И. Лени н. Полн. собр. соч., т. 29.
43. В. И. Лени н. философские тетради. М., 1947.
44. A . A . Л e онтье в. Психолингвистика. М., 1967.
45. A . A . Л e онтье в. Слово в речевой деятельности. М., 1965.
46. А. Н. Леонтье в. Культура, поведение и мозг человека. «Вопросы философии», 1968, № 7.
47. А. Н. Леонтье в. О механизме чувственного отражения. «Вопросы психологии», 1959, №2.
48. А. Р. Лури я. Теория развития высших психических функций. «Вопросы философии», 1966, №7.
49. К. Марк с. Из ранних произведений. М., 1956.
50. К. Марк с и Ф. Энгель с. Сочинения, т. 3
51. К. Марк с и Ф. Энгель с. Сочинения, т. 23.
52. А. Мартин е. Основы общей лингвистики. - В сб.: «Новое в лингвистике», вып. 3. М., 1963.
53. Г. П. Мельнико в. Кибернетический аспект различения созна<414>ния, мышления, языка и речи. - В сб.: «Язык и мышление». М., 1967.
54. И. И. Мещанино в. Соотношение логических и грамматических категорий. - В сб.: «Язык и мышление». М., 1967.
55. И. И. Мещанино в. Члены предложения и части речи. М. - Л., 1945
56. И. С. Нар c ки й. О проблеме противоречия в диалектической логике. «Вопросы философии», 1967, №6.
57. О. A . Hop к. Основные интонационные модели в немецком языке. «Иностранные языки в школе», 1964, №3.
58. Т. И. Ойзерма н. Основные ступени процесса познания. М., 1957.
59. В. М. Павло в. Проблема языка и мышления в трудах В. Гумбольдта и в неогумбольдтианском языкознании. - В сб.: «Язык и мышление». М., 1967.
60. Т. Д. Павло в. Информация, отражение, творчество. М., 1967.
61. Т. Д. Павло в. Теория отражения. М., 1949.
62. Р. В. Пазухи н. Учение К. Бюлера о функциях языка как попытка психологического решения лингвистических проблем. - ВЯ, 1963, №5.
63. В. З. Панфило в. Грамматика и логика. М. - Л., 1963.
64. В. З. Панфило в. К вопросу о соотношении языка и мышления. - В сб.: «Мышление и язык». М., 1957.
65. А. М. Пешковски й. В чем же, наконец, сущность формальной грамматики - В кн.: А. М. Пешковский. Избранные труды. М., 1959.
66. А. М. Пешковски й. Русский синтаксис в научном освещении. М., 1938.
67. Я. А. Пономаре в. Психика и интуиция. М., 1967.
68. А. А. Потебн я. Мысль и язык. Харьков, 1913.
69. А. А. Реформатски й. Дихотомическая классификация дифференциальных признаков и фонематическая модель языка. - В сб.: «Вопросы теории языка в современной зарубежной лингвистике». М., 1961.
70. Ю. В. Рождественски й. О лингвистических универсалиях. - ВЯ, 1968, №2.
71. С. Л. Рубинштей н. Принципы и пути развития психологии. М., 1959.
72. Б. А. Серебреннико в. К проблеме типов лексической и грамматической абстракции. - В сб.: «Вопросы грамматического строя». М., 1955.
73. Б. А. Серебреннико в. Об относительной самостоятельности развития системы языка. М., 1968.
74. И. М. Сечено в. Соч., т. 2. 1908.
75. А. В. Слави н. Образная модель как форма научно-исследовательского мышления. «Вопросы философии», 1968, №3.
76. Н. А. Слюсарев а. Об универсализме в грамматике. - В сб.: «Иностранные языки в высшей школе», вып. 3. М., 1966.
77. А. И. Смирницки й. Морфология английского языка. М., 1959.
78. А. И. Смирницки й. Синтаксис английского языка. М., 1957.
79. М. И. Стеблин-Каменски й. Об основных признаках грамматического значения. «Вестник ЛГУ», 1954, №6.
80. Ю. С. Степано в. Основы общего языкознания. М., 1966.
81. В. С. Украинце в. Информация и отражение. «Вопросы философии», 1963, №2.
82. А. И. Уемо в. Вещи, свойства и отношения. М., 1963.
83. А. И. Уемо в. Строение умозаключений как проблема логики научного познания. «Вопросы философии», 1966, №7.
84. Э. М. Уленбе к. Еще раз о трансформационной грамматике. - ВЯ, 1968, №3, 4.
85. Д. С. Уор с. Трансформационный анализ конструкций с творитель<415>ным падежом в русском языке. - В сб.: «Новое в лингвистике», вып. 2. М., 1962.
86. А. А. Уфимцев а. Слово в лексико-семантической системе языка. М., 1968.
87. Ф. Ф. Фортунато в. Избранные труды, т. 2. М., 1957.
88. Н. Г. Чернышевски й. Полн. собр. соч., т. II . М., 1949.
89. П. В. Чесноко в. Логическая фраза и предложение. Ростов-на-Дону, 1961.
90. П. В. Чесноко в. О взаимосоответствии формальных типов языковых и логических построений. - В сб.: «Язык и мышление». М., 1967.
91. А. А. Шахмато в. Синтаксис русского языка. Л., 1941.
92. А. Шаф ф. Введение в семантику. М., 1963.
93. Ф. Н. Шемяки н. Язык и чувственное познание. - В сб.: «Язык и мышление». М., 1967.
94. Е. О. Шендель с. О грамматическом значении в плане содержания. - В сб.: «Принципы научного анализа языка». М., 1959.
95. Е. О. Шендель с. О грамматической полисемии. - ВЯ, 1962, №3.
96. Д. А. Штеллин г. О неоднородности грамматических категорий. - ВЯ, 1959, №1.
97. Г. П. Щедровицки й. Что значит рассматривать языки как знаковую систему - В сб.: «Материалы к конференции «Язык как знаковая система особого рода»». М., 1967.
98. Г. П. Щедровицки й. Языковое мышление и его анализ. - ВЯ, 1957, №1.
99. Л. В. Щерб а. О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании. - В кн.: В. А. Звегинцев. История языкознания XIX - XX веков в очерках и извлечениях, ч. II . М., 1965.
100. А. Эйнштей н. Физика и реальность. М., 1965.
101. В. С. Юрченк о. О взаимосвязи мышления, языка и речи на коммуникативном уровне. - В сб.: «Язык и мышление». М., 1967.
102. Р. Якобсо н. Типологические исследования и их вклад в сравнительно-историческое языкознание. - В сб.: «Новое в лингвистике», вып. 3. М., 1963.
103. В. Н. Ярцев а. Проблема формы и содержания синтаксических единиц в трактовке дескриптивистов и «менталистов». - В сб.: «Вопросы истории языка в современной зарубежной лингвистике». М., 1961.
104. К. Amme r, G. I eie r. Bedeutung und Struktur. «Zeichen und System der Sprache». Bd. III. Berlin, 1966.
105. I . Dokuli l. Zum wechselseitigen Verhaitnis zwischen Wortbildung und Syntax. TLP, 1. Prague, 1964.
106. A. V. Isacenk o, R. Ruzick a. Semantik der Grammatik. «Zeichen und System der Sprache». Bd. III. Berlin, 1966.
107. O. Leck a. Zur Invariantenforschung in der Sprachwissenschaft. TLP, 1. Prague, 1964.
108. F. Schmid t. Logik der Syntax. Berlin, 1957.
109. W. Tim m. Zum Verhaltnis zwischen Bewutsein und Information. «Deutsche Zeitschrift fur Philosophie». 1963, N 7.
110. Universals of language. Cambridge (Mass .), 1963.<416>

Именно полемической направленностью объясняется, по-видимому, образно-экспрессивная форма первого предложения широко цитируемого высказывания: «На «духе» с самого начала лежит проклятие - быть «отягощенным» материей, которая выступает здесь в виде движущихся слоев воздуха, звуков - словом, в виде языка. Язык так же древен, как и сознание: язык есть практическое, существующее и для других людей и лишь тем самым существующее и для меня самого, действительное сознание, и, подобно сознанию, язык возникает лишь из потребности, из настоятельной необходимости общения с другими людьми» .

Отметим, что изменение порядка слов при переводе предложения: Die unmittelbare Wirklichkeit des Gedankens ist die Sprache (в переводе: «Язык есть непосредственная действительность мысли») нарушает логическую связь. Ведь и здесь, как ясно из контекста, исходным является «мысль», а не «язык». А именно это высказывание особенно часто цитируется вне контекста.

Однако в неявной форме такое понимание еще проявляется в отношении частных случаев этой связи, на них укажем ниже.

Интересно в этой связи обратить внимание на вполне закономерную эволюцию взглядов по этому вопросу у Г. П. Щедровицкого, который вначале защищал только гносеологический подход к языку , а затем только деятельностный, но в конце концов пришел к тому, что «два по видимости противоположных определения языка 1) как знания и 2) как реальности - оказываются совместимыми и даже необходимо дополняющими друг друга» . То, что предварительно казалось дизъюнкцией, оказывается при углубленном познании - конъюнкцией, и в этом одна из важнейших закономерностей познания.

Нужно отметить, что и при исследовании языковых значений в гносеологическом аспекте не исключены элементы эксперимента. На это указывал, например, Л. В. Щерба, который всячески защищал правомерность эксперимента в изучении системы языка, в первую очередь различных преобразований (замен, парафраз и тому подобное), которые издавна применялись в конкретных языках для выявления омонимии и синонимии . В последнее время можно отметить также попытки теоретического осмысления этих приемов в связи с обсуждением вопросов трансформационного метода (см., например ).

Как отмечает Я. А. Пономарев, в психологии проявляются тенденции к абсолютизации одной или другой стороны: «За разными взглядами на природу психического (которых придерживались психологи-материалисты в последние годы) можно разглядеть две основные позиции: одна из них подчеркивает отображательную функцию психических явлений и трактует их как идеальное субъективное отражение объективного мира; другая, подчеркивая регулирующую функцию психического, сводит психическое к нервному» .

Можно сослаться здесь не только на многочисленные высказывания в пользу этой точки зрения, но и на тех авторов, которые считают, что язык имеет лишь одну функцию. Так, например, Г. В. Колшанский утверждает, что язык имеет только функцию выражения мышления , а Р. В. Пазухин доказывает, что можно говорить только о коммуникативной функции языка . (Подробнее см. в гл. «К проблеме сущности языка»).

Может быть следует согласиться с С. Л. Рубинштейном, что выражение экспрессии и убеждения входят в коммуникативную функцию и поэтому их вряд ли стоит выделять особо.

Такое противопоставление мысли и речи, познания и коммуникации в этом смысле можно вывести из следующего высказывания С. Л. Рубинштейна: «Говорить - еще не значит мыслить. (Это банальная истина, которая слишком часто подтверждается жизнью). Мыслить - это значит познавать; говорить - это значит общаться. Мышление предполагает речь; речь предполагает работу мысли: речевое общение посредством языка - это обмен мыслями для взаимопонимания. Когда человек мыслит, он использует языковой материал, и мысль его формируется, отливаясь в речевые формулировки, но задача, которую мышление разрешает, - это задача познавательная». Правда, дальнейшее замечание как будто уточняет это высказывание по крайней мере смягчает его категоричность: «Познавательная работа над мыслями, облеченными в речевую форму, отлична от работы над самой речью, над текстом, выражающим эти мысли. Работа над текстом, над речью, - это отработка языковой оболочки мысли для превращения последней в объекты осуществляемого средствами языка речевого общения» . Здесь автор подчеркивает различный характер работы мысли в зависимости от того, направлена ли она на непосредственно познавательные или коммунитативные цели, но это требует уточнения предыдущей мысли, о том, что говорить - еще не значит мыслить. По-видимому, нужно признать наличие мыслительной деятельности и в «говорении», в процессе общения, исключив из этого, так сказать, патологические случаи «безмысленного» говорения, на которые Рубинштейн намекает в скобках (см. также гл. «Психофизиологические механизмы речи»).

В качестве обоснования представляемого здесь взгляда на соотношение языка и речи, противостоящего тенденции рассматривать язык и речь как коррелятивные понятия, отсылаем к работе Й. М. Коржинека .

Эти вопросы составляют основную проблему стилистики.

Для мысли на ступени внутренней речи характерна сокращенно предикативная, «сжатая» языковая форма, которая развертывается в сообщение, в «полное» высказывание на уровне внешней речи, для целей коммуникации. Исследования внутренней речи все больше показывают, что это особый вид мыслительной деятельности, который можно рассматривать как промежуточное звено между познанием и коммуникацией. Хотя совершение перехода и не обязательно в каждом отдельном случае, но на основе внутренней речи оно может быть при надобности осуществлено.

Говоря об обязательности языка как орудия мышления, обычно исходят из самого общего понимания их взаимосвязи. Но в различных типах мышления, по-видимому, роль языка выступает в разной степени и может сводиться до минимума, как, например, в техническом мышлении (о типах мышления см. гл. «К проблеме сущности языка»).

Мы рассмотрим этот взгляд подробнее в следующем разделе в связи с выяснением взаимосвязи языка и мышления в системе языковых значений.

«Изучить чужой язык не значит привесить новые ярлычки к знакомым объектам. Овладеть языком - значит научиться по-иному анализировать то, что составляет предмет языковой коммуникации» .

К таким явлениям нужно отнести, например, наличие различных типов склонений и спряжений во флективных языках, которые, по-видимому, относятся целиком к структурным особенностям, в то время как для содержательной стороны релевантными оказываются только системные элементы .

Известная переоценка значимости немецкой рамки, правда, в структурном плане, вне связи с особенностями мышления, отмечается и в работах В. Г. Адмони . В. Г. Адмони видит в рамке средство выражения «спаянности» предложения. Необходимость такого особого средства для спаянности компонентов предложения в единое целое В. Г. Адмони объясняет тем, что формы слова в немецком языке недостаточно формально дифференцированы, а поэтому слово значительно менее самостоятельно и более тесно, чем, например, в русском языке, спаивается с другими словами путем рамки. Между прочим, по Балли, слово в немецком более автономно, чем во французском, а во французском рамки нет. Тем более, казалось бы, нуждается в «спаянности» английское предложение, однако никаким особым средством для этого английский язык не располагает.

В отношении Л. Вейсгербера это совершенно правильно отмечает В. М. Павлов: «Интересно отметить, что в резком противоречии с декларированным «энергетическим» пониманием языка Вейсгербер фактически не выходит за рамки компонентов языка, составляющих его статический остов: слов, словообразовательных и словоизменительных морфологических средств, синтаксических схем предложения. Исследуется их динамический эффект, их Leistungen . Динамический же эффект процесса речи-мышления Вейсгербер, по существу, и не затрагивает. Его способ «видения» языка гораздо более статичен, чем он пытается заверить читателя» . Ср. в этой связи следующее высказывание Г. П. Мельникова : «... когда пытаются выявить различие в сознании в зависимости от специфики языкового дискретного кодирования, то, по-видимому, нередко преувеличивают степень этого различия. Объясняется это тем, что чаще всего производят сравнения конкретных слов и категорий конкретных языков, а не целостный результат восприятия высказывания в его речевом и ситуативном контексте».

Субъективное отношение к познаваемому объекту в аспекте практики является специфическим компонентом человеческого познания (мышления) в отличие от чисто информационного «мышления» кибернетических машин. Этот вопрос широко обсуждается в связи с проблемой соотношения сознания (познания, мышления, отражения) и информации и других принципиальных теоретических вопросов кибернетики .

Ср., например, следующее высказывание Т. И. Ойзермана: «Субъективность ощущений и других форм чувственного познания объективной действительности выражается далее в том, что они представляют собой не пассивное, мертвое отражение объектов, а, напротив, активное, направленное познавательное отношение к миру. Это ярко проявляется, например, в избирательном характере чувственных восприятий. Ведь если бы человек сознавал все то, что воздействует на его органы чувств, он, по-видимому, не мог бы отличить один предмет от другого, не мог бы вести наблюдения, изучать объекты в определенной последовательности, иначе говоря, было бы невозможно сознательное применение человеческих органов чувств как орудия познания. Избирательный характер чувственных восприятий свидетельствует о том, что в процессе чувственного познания имеет место своеобразное отвлечение от одних предметов (или их свойств) и выделение, вычленение других предметов внешнего мира как объектов познания. И это происходит, конечно, потому, что чувственные восприятия органически включены в практическую деятельность людей» .

Вопрос о правомерности и критериях разграничения лексических и грамматических значений является спорным. Наряду с тенденцией суммарно рассматривать семантику языка, не вычленяя внутри нее разнородных значений, существует тенденция разграничивать грамматические и лексические значения. Обзор взглядов по этому вопросу см. .

Во многих современных работах эта точка зрения отражается в тенденции сведйния синтаксиса естественных языков к синтактике символической логики и противопоставления его семантике, которая в этом случае ограничивается лексикой языка. В последнее время такой подход все чаще рассматривается как необоснованный и вызывает возражения у многих исследователей, см., например, , а также ряд работ в сб. « Zeichen und System der Sprache », посвященных проблемам семантики в грамматике в плане разработки общей темы Международного симпозиума в Магдебурге (1964 г.).

А. И. Смирницким хорошо показана взаимосвязь этих двух сторон грамматических явлений: «Связанность речи и ее осмысленность достигается тем, что в речи выражаются мысли не только о предметах, явлениях и их свойствах в отдельности, но и мысли об отношениях, в которых выступают соответствующие предметы, явления и их свойства в тех или других случаях» .

Грамматическая категория может рассматриваться и в других аспектах (см., например, , где предпринимается попытка разграничения формального и психологического аспектов грамматической категории) иногда как признак грамматической категории рассматривается единство грамматического значения и грамматической формы .

Эти признаки в той или иной форме отмечают в работах, посвященных проблеме грамматического значения и грамматической категории. Правда, в них речь идет главным образом о морфологических категориях . Что касается вопроса о бинарности оппозиции, то присоединяемся к авторам, которые считают, что грамматическая оппозиция может включать больше двух членов (что подтверждается фактами языков) .

Признак обязательности выражения означает, что данное грамматическое значение выражается в данном языке в виде грамматической категории, в другом языке это же отношение может относиться к необязательно выражаемым. Эта особенность грамматической категории так сформулирована А. Исаченко и Р. Ружичкой: «Существенно отличает языки друг от друга не то, что в них может быть выражено, а то, что в них должно быть выражено, что не может остаться невыраженным» .

В целях овладения логико-языковым анализом рассмотрим кратко структуру и функции языка, соотношение логических и грамма-

Язык - это знаковая информационная система, выполняющая функцию формирования, хранения и передачи информации в процессе познания действительности и общения между людьми.

Основным строительным материалом при конструировании языка выступают используемые в нем знаки. Знак - это любой чувственно воспринимаемый (зрительно, на слух или иным способом) предмет, выступающий представителем другого предмета. Среди различных знаков выделим два вида: знаки-образы и знаки-символы.

Знаки-образы имеют определенное сходство с обозначаемыми предметами. Примеры таких знаков: копии документов; дактилоскопические отпечатки пальцев; фотоснимки; некоторые дорожные знаки с изображением детей, пешеходов и других объектов. Знаки-символы не имеют сходства с обозначаемыми предметами. Например: нотные знаки; знаки азбуки Морзе; буквы в алфавитах национальных языков.

Множество исходных знаков языка составляет его алфавит.

Комплексное изучение языка осуществляется общей теорией знаковых систем - семиотикой, которая анализирует язык в трех аспектах: синтаксическом, семантическом и прагматическом.

Синтаксис - это раздел семиотики, изучающий структуру языка: способы образования, преобразования и связи между знаками. Семантика занимается проблемой интерпретации, т.

По происхождению языки бывают естественные и искусственные.

Естественные языки - это исторически сложившиеся в обществе звуковые (речь), а затем и графические (письмо) информационные знаковые системы. Они возникли для закрепления и передачи накопленной информации в процессе общения между людьми. Естественные языки выступают носителями многовековой культуры народов. Они отличаются богатыми выразительными возможностями и универсальным охватом самых различных областей жизни.

Искусственные языки - это вспомогательные знаковые системы, создаваемые на базе естественных языков для точной и экономной передачи научной и другой информации. Они конструируются с помощью естественного языка или ранее построенного искусст-

венного языка. Язык, выступающий средством построения или изучения другого языка, называют метаязыком, основной-языком-объектом. Метаязык, как правило, обладает более богатыми по сравнению с языком-объектом выразительными возможностями.

Искусственные языки различной степени строгости широко используются в современной науке и технике: химии, математике, теоретической физике, вычислительной технике, кибернетике, связи, стенографии.

Особую группу составляют смешанные языки, базой в которых выступает естественный (национальный) язык, дополняемый символикой и условными обозначениями, относящимися к конкретной предметной области. К этой группе можно отнести язык, условно называемый «юридическим языком», или «языком права». Он строится на базе естественного (в нашем случае русского) языка, а также включает множество правовых понятий и дефиниций, правовых презумпций и допущений, правил доказательства и опровержения. Исходной клеточкой этого языка выступают нормы права, объединяемые в сложные нормативно-правовые системы.

Искусственные языки успешно используются и логикой для точного теоретического и практического анализа мыслительных структур.

Один из таких языков - язык логики высказываний. Он применяется в логической системе, называемой исчислением высказываний, которая анализирует рассуждения, опираясь на истинностные характеристики логических связок и отвлекаясь от внутренней структуры суждений. Принципы построения этого языка будут изложены в главе о дедуктивных умозаключениях.

Второй язык - это язык логики предикатов. Он применяется в логической системе, называемой исчислением предикатов, которая при анализе рассуждений учитывает не только истинностные характеристики логических связок, но и внутреннюю структуру суждений. Рассмотрим кратко состав и структуру этого языка, отдельные элементы которого будут использованы в процессе содержательного изложения курса.

Предназначенный для логического анализа рассуждений, язык логики предикатов структурно отражает и точно следует за смысловыми характеристиками естественного языка. Основной смысловой (семантической) категорией языка логики предикатов является понятие имени.

Имя - это имеющее определенный смысл языковое выражение в виде отдельного слова или словосочетания, обозначающее или именующее какой-либо внеязыковой объект. Имя как языковая ка

тегория имеет таким образом две обязательные характеристики или значения:предметное значение и смысловое значение.

Предметное значение (денотат) имени - это один или множество каких-либо объектов, которые этим именем обозначаются. Например, денотатом имени «дом» в русском языке будет все многообразие сооружений, которые этим именем обозначаются: деревянные, кирпичные, каменные; одноэтажные и многоэтажные и т.д.

Смысловое значение (смысл, или концепт) имени - это информация о предметах, т.е. присущие им свойства, с помощью которых выделяют множество предметов. В приведенном примере смыслом слова «дом» будут следующие характеристики любого дома: 1) это сооружение (здание), 2) построено человеком, 3) предназначено для жилья.

Отношение между именем, смыслом и денотатом (объектом) можно представить следующей семантической схемой:

объект / денотат

Это значит, что имя денотирует, т.е. обозначает объекты только через смысл, а не непосредственно. Языковое выражение, не имеющее смысла, не может быть именем, поскольку оно не осмысленно, а значит и не опредмечено, т.е. не имеет денотата.

Типы имен языка логики предикатов, определяемые спецификой объектов именования и представляющие собою его основные семантические категории, это имена: 1) предметов, 2) признаков и 3) предложений.

Имена предметов обозначают единичные предметы, явления, события или их множества. Объектом исследования в этом случае могут быть как материальные (самолет, молния, сосна), так и идеальные (воля, правоспособность, мечта) предметы.

По составу различают имена простые, которые не включают других имен (государство), и сложные, включающие другие имена (спутник Земли). По денотату имена бывают единичные и общие.

Имена признаков - качеств, свойств или отношений - называются предика/порами. В предложении они обычно выполняют роль сказуемого (например, «быть синим», «бегать», «дарить», «любить» и т.д.). Число имен предметов, к которым относится предикатор, называется его местностью. Предикаторы, выражающие свойства, присущие отдельным предметам, называются одноместными (например, «небо синее»). Предикаторы, выражающие отношения между двумя и более предметами, называются многоместными. Например, предикатор «любить» относится к двухместным («Мария любит Петра»), а предикатор «дарить» - к трехместным («Отец дарит книгу сыну»).

Предложения - это имена для выражений языка, в которых нечто утверждается или отрицается. По своему логическому значению они выражают истину либо ложь.

Алфавит языка логики предикатов включает следующие виды знаков(символов):

1) а, Ь, с,... - символы для единичных (собственных или описательных) имен предметов; их называют предметными постоянными, или константами;

2) х, у, z, ... - символы общих имен предметов, принимающие значения в той или другой области; их называют предметными переменными;

3) Р", Q", R",... - символы для предикатов, индексы над которыми выражают их местность; их называют предикатными переменными;

4) р, q, r, ... - символы для высказываний, которые называют высказывательными, или пропозициональными переменными (от латинского propositio - «высказывание»);

5) V, 3 - символы для количественной характеристики высказываний; их называют кванторами: V - квантор общности; он символизирует выражения - все, каждый, всякий, всегда и т.п.; 3 - квантор существования; он символизирует выражения - некоторый, иногда, бывает, встречается, существует и т.п.;

6) логические связки:

л - конъюнкция (союз «и»);

V - ДИЗЪЮНКЦИЯ (СОЮЗ «ИЛИ»);

-> - импликация (союз «если..., то...»);

Эквиваленция, или двойная импликация (союз «если и только если..., то...»);

"1 - отрицание («неверно, что...»). Технические знаки языка: (,) - левая и правая скобки.

Других знаков данный алфавит не включает. Допустимые, т.е. имеющие смысл в языке логики предикатов выражения называются правильно построенными формулами - ППФ. Понятие ППФ вводится следующими определениями:

1. Всякая пропозициональная переменная-p,q, r,... есть ППФ.

2. Всякая предикатная переменная, взятая с последовательностью предметных переменных или констант, число которых соответствует ее местности, является ППФ: А" (х), А2 (х, у), А^х, у, z), А" (х, у,..., п), где А1, А2, А3,..., А" - знаки метаязыка для предикаторов.

3. Для всякой формулы с предметными переменными, в которой любая из переменных связывается квантором, выражения V хА (х) и Э хА(х) также будут ППФ.

4. Если А и В - формулы (А и В - знаки метаязыка для выражения схем формул), то выражения:

I А, -1 В также являются формулами.

5. Любые иные выражения, помимо предусмотренных в п. 1-4, не являются ППФ данного языка.

С помощью приведенного логического языка строится формализованная логическая система, называемая исчислением предикатов. Элементы языка логики предикатов будут использованы в дальнейшем изложении для анализа отдельных фрагментов естественного языка.