Основные мотивы лирики Блока и поэма «Двенадцать. В очи бьется

26.11. Поэма «Двенадцать» Блока в высказываниях современников

Тип урока: изучение нового материала.

Методические приёмы: беседа, аналитическое чтение высказываний различных людей о поэме

Цели урока:

показать полемический характер поэмы, её художественные особенности; максимально использовать возможности урока для развития основных видов речевой деятельности, таких как слушание (учителя и друг друга), говорение (диалог, элементы монологической речи), чтение (громкое и выразительное); аналитическая работа с поэтическим и литературоведческим текстами.

Оборудование урока: иллюстрации к поэме в презентации.

Эпиграф: «Не дай вам Бог видеть русский бунт, бессмысленный и

беспощадный».

А.С.Пушкин.

«Всем телом, всем сердцем, всем сознанием – слушайте революцию». А.А.Блок.

Плакаты с высказываниями о поэме

Ход урока:

1.Оргмомент.
2.Проверка домашнего задания. О музыкальности поэмы. Зачитать отрывки из поэмы, относящиеся к разным песенным жанрам.	«(«Всем телом, всем сердцем, всем сознанием – слушайте революцию»», - призывал Блок. В поэме и звучит эта музыка. - Как Блок передаёт «музыку революции»? Какие ритмы вы услышали?	Прежде всего, «музыка» у Блока – метафора, выражение «духа», звучание стихии жизни. Музыка эта отражена в ритмическом, лексическом, жанровом разнообразии поэмы. Традиционные ямб и хорей сочетаются с разностопными размерами, иногда с нерифмованным стихом. В поэме звучат интонации марша: В очи бьется Красный флаг. Раздается Мерный шаг. Вот – проснется Лютый враг Слышен городской романс. Он интересно обыгрывается: начало знакомое, а дальше – пошел разгул: Не слышно шуму городского, Над невской башней тишина, И больше нет городового – Гуляй, ребята, без вина! Часто встречается частушечный мотив: Запирайте етажи Нынче будут грабежи Отмыкайте погреба – Гуляет нынче голытьба! Прямо процитирована революционная песня: Вперед, вперед, Рабочий народ! Молитва: Упокой, господи, душу рабы твоея…
	Какие звуки в поэме мы еще слышим? Озвучьте» текст, опираясь на звуковые образы.	Мы слышим лишь вой вьюги, хохот, испуганные крики, угрозы и беспорядочную стрельбу, обрывки фраз и у нас было собрание… Выпущено на волю все черное, бесовское, выпущено безбожьем и злобой людей. Бессмысленно кружат они по черному городу «державным шагом», так ходят марионетки. Произведение построено по принципу симфонизма- гармонического соединения, сочетания обрывков фраз и разговоров, оборванных на полуслове хлестким ветром. «рваный» ритм стиха соответствует по настоящему живым выкрикам из городской толпы.
	Каков лексический строй поэмы?	Разнообразна лексика поэмы. Это и язык лозунгов и прокламаций, и разговорный язык с просторечиями: «Что, дружок, оторопел?»; и искажения слов: «етажи», «елекстрический»; и сниженная, «ругательная» лексика: «холера», «жрала», «подлец»; и высокий слог: Нежной поступью надвьюжной, Снежной россыпью жемчужной, В белом венчике из роз – Впереди – Исус Христос.
	А синтаксические особенности текста?	Риторические восклицания, диалоги, призывы, увещевания, звукоподражания, повторы.
	Особенности сюжета?	Сюжет можно определить как двухслойный – внешний, житейский: зарисовки с петроградских улиц, и внутренний: побуждения, обоснование поступков «двенадцати». Один из центров поэмы – конец 6-й главы
	Какие мотивы управляют двенадцатью?	мотив мести, убийства сливается с мотивом лозунгов революции: Что, Катька, рада? – Ни гу-гу… Лежи ты, падаль, на снегу! Революционный держите шаг! Неугомонный не дремлет враг! Проследите, где и как проявляется мотив ненависти? Мотив ненависти наблюдается в семи главах поэмы. Ненависть проявляется и как святое чувство: Злоба, грустная злоба Кипит в груди… Чёрная злоба, святая злоба… и как святотатство: Товарищ, винтовку держи, не трусь! Пальнём-ка пулей в Святую Русь В кондовую, В избяную, В толстозадую! Эх, эх, без креста! Какие ещё мотивы вы увидели в поэме? Несколько раз встречается мотив бдительности : «Неугомонный не дремлет враг!» Всеобщая ненависть, готовность биться с врагом, подстёгивание бдительности, недоверчивости составляют революционное сознание отряда. В центре поэмы – вседозволенность кровавой расправы, обесценивание жизни, свобода «без креста». Второй центр поэмы – в 11-й главе: …И идут без имени святого Все двенадцать – вдаль. Ко всему готовы, Ничего не жаль…

2. Слово учителя. Поэма «Двенадцать» принадлежит чрезвычайно короткой и яркой эпохе истории: последние месяцы 1917 и январь 1918 г. были неделями апокалипсическими – Брестский мир, красный террор, начало Гражданской войны, обстрел Кремля, погромы и самосуды, поджоги усадеб и убийства помещиков, слух о поджоге Михайловского и родного Шахматово, убийство в больнице министров временного правительства Шингарева и Кокошкина, которых Блок хорошо знал. По свидетельству писателя А. М. Ремизова, известие об этом убийстве стало толчком к началу работы над поэмой «Двенадцать».
Поэма, написанная менее чем за месяц, на высшем взлете творческих сил, остается памятником кратчайшей эпохи первых недель революции 1917 года. Закончив ее, Блок сказал: «Сегодня я – гений».
По свидетельству самого Блока, поэма «Двенадцать» началась для него с согласной «ж» во фразе:
Уж я ножичком
Полосну, полосну

Но до этого была статья «Интеллигенция и революция»(1908)
В статье «Интеллигенция и народ» (1908 г.) он пишет: «Гоголь и многие русские писатели любили представлять Россию как воплощение тишины и сна; но этот сон кончается; тишина сменяется отдаленным и возрастающим гулом, непохожим на смешанный городской гул.… Тот гул, что с каждым годом мы слышим его ясней и ясней… Что если гоголевская тройка, вокруг которой «гремит и становится ветром разорванный воздух», летит прямо на нас? Бросаясь к народу, мы бросаемся прямо под ноги бешеной тройки, на верную гибель».

«Не дело художника – смотреть за тем, как исполняется задуманное… Дело художника, обязанность художника – видеть то, что задумано, слушать ту музыку, которой гремит «разорванный ветром воздух». Что же задумано? Переделать все».

3. Работа со статьей «Интеллигенция и революция» по вопросам.

Как Блок характеризует свою эпоху? (Предполагаемый ответ: как великую).

В чем обязанность художников в такое время? (Видеть и слышать то, что задумано его народом).

А что им задумано, по мысли Блока? (Переделать жизнь из безобразной в прекрасную).

Как? (С помощью революции).

Первый вывод: революция задумана и осуществляется русским народом, чтобы сделать жизнь прекрасной.

С какими явлениями сравнивает Блок революцию? (Бурный поток, грозный вихрь, снежный буран).

Что общего в этих явлениях? (Они выражают силы стихии и бессилие перед ними человека).

Найдите в тексте глаголы, на которых построено олицетворение революции (Обманывает, калечит, выносит…).

Второй вывод: частными свойствами революции Блок считает жестокость и обман, а главным – размах и величие, обновление мира.

В чем особенность русской революции и ее отличие от бунта, по мнению Блока? (В размахе и цели – переделать весь мир во имя братства и мира народов).

К чему призывал Блок интеллигенцию? («Всем телом, всем сердцем, всем сознанием – слушайте революцию»).

Блок считал: «Дух музыки - основа мировой гармонии, претворение хаоса реальности в Космос духа. Блок считал, что революция – та неизбежная закономерная катастрофа, через которую должен пройти мир и Россия на пути к обновлению, к божественной гармонии.

Третий вывод: Блок принимал и оправдывал революцию романтически – как возмездие старому миру, из которого должна родиться гармония будущего.

А в 1911:
И черная, земная кровь

Сулит нам, раздувая вены,
Всё разрушая рубежи,
Неслыханные перемены,
Невиданные мятежи.

Рожденные в года глухие
Пути не помнят своего.
Мы – дети старших лет России –
Забыть не в силах ничего.
Испепеляющие годы!
Безумья ль в вас, надежды ль весть?
От дней войны, от дней свободы –
Кровавый отсвет в лицах есть.
Есть немота – то гул набата
Заставил заградить уста.
В сердцах восторженных когда-то
Есть роковая пустота.
И пусть над нашим смертным ложем
Взовьется с криком воронья, –
Те, кто достойней, Боже, Боже,
Да узрят царствие Твое!

И только после этого была написана поэма. Блок никак не оценивает революцию. А. Блок отнесся к ней с историческим фатализмом Л. Толстого. Поэма не случайное явление в поэзии Блока, а естественное и закономерное ее завершение.
К ней стягивается все нити его поэзии. Он был готов создать ее.

4. Подготовка к восприятию нового материала.

Постановка проблемного вопроса

…мы вспомним наверняка,

Как Мережковские в Блока

Стреляли из-за угла…

Подумайте, почему представители одного литературного направления (какого, кстати?) пришли к такого масштаба вражде.?

5. Слово учителя.

Поэма появилась 3 марта 1918 года. Буквально на следующий день после ее публикации в газете «Знамя труда» начались яростные споры. В.Г.Короленко посчитал, что «Христос говорит о большевистских симпатиях автора»; М.Горький сказал, что поэма «…самая злая сатира на все, что происходило в те дни». В известном дневнике «Окаянные дни» И.Бунин вопрошает: «Ведь вот до сих пор спорим, например, о Блоке: впрямь его ярыги, убившие уличную девицу, суть апостолы или все-таки не совсем?»

Сразу же сложились две точки зрения на поэму: Блок пропел осанну революции (теперь говорят – «октябрьский переворот»); Блок проклял ее, противопоставив в финале идущим «без имени святого» образ Иисуса Христа.

Блок начал писать «Двенадцать» 8 января 1918 года. В «Записных книжках» есть помета: «Внутри дрожит». Затем будут девятнадцать дней перерыва, и 27-28 января поэма будет завершена. По его собственному признанию, она написана «в порыве, вдохновенно, гармонически цельно». Осознание сделанного оправдывает самооценку: «Сегодня я – гений».

6. Индивидуальная работа . Каждому выдается карточка с отзывами современников Блока и почти наших современников о поэме «Двенадцать»

2.Выделить ключевые слова и образы, которые вызывают критику или хвалу современников.

Записать эти понятия в 2 столбика + и –Учащиеся выходят к доске и заполняют таблицу..

1.Поэма А.Блока в высказываниях современников

– «А. Блок в эсеровских газетах начинает взывать к погрому буржуазии Мы не можем требовать, чтобы поэты были пророками, но воистину позорное и мерзкое зрелище видеть поэтов в роли прихвостней власть имущего!.. » (В.Г. Шершеневич, 1918 г.)

– «То, что Блок сочувствует большевизму, – его личное дело. В своих убеждениях писатель должен быть свободен, и честь и слава тому, кто во имя этих убеждений смело идет против течения, – но зачем же писать скверные стихи? (Из газеты «Петроградское эхо», 1918 г.)

– «Белым венчиком из роз венчает поэт “азиатскую рожу” нашей революции. И впереди ставит благословляющую, ведущую фигуру Иисуса Христа Но только какие же надо иметь узкие монгольские глаза для того, чтобы спокойно видеть в убийцах наших дней каких-то завтрашних апостолов вселенского социализма». (П. Славнин, 1918 г.)

– «…вслед за поучительными статьями о музыке революции Блок пишет “Двенадцать”. Идут убийцы и громилы, люди все знакомые – воротник рубахи отвернут (dernier cri), красная звезда, торчит невинно кончик Нагана. Идут, но стиль! стиль! – и впереди их один в особой форме, в белом венчике из роз; это Исус (через И) Христос. Идут, поют о вещах, тоже хорошо известных – кто кого прирезал, но музыка! музыка! – и они поют еще: “мировой пожар в крови, Господи, благослови!” А все – и пожар, и Христос “очень народно”, на манер частушки». (И.Эренбург, 1918 г.)

2.Самая значительная черта этой поэмы в том, что поэту удалось соединить поэтическую идеализацию большевистской России с крайним, свободным от всяких прикрас, реализмом ее изображения. В “Двенадцати” воплощена самая анархическая и самая кровавая сторона нашей революции. Это разбойники, которым их “социалистическое отечество” дало полную власть и обеспечило полную безнаказанность.
Такою изобразил Блок современную Россию. И все же не отрекся от нее.
Вне России нет для него никаких путей. Не отречется Блок ни от какой России». (Е.Ростин, 1918 г.)

3. Поэма А.Блока в высказываниях современников

– «Когда маленькие люди язвят большого поэта за то, что он теперь в грозе и буре мировых событий – не в их утином стаде, что он чему-то “изменил”, что он “вдруг” стал духовным, политическим и социальным “максималистом” – то это просто вздор, незнакомство утиного стада с творчеством того самого поэта, которого оно так глубокомысленно судит. “Двенадцать” – неизбежное следствие всего его прошлого поэтического сознания». (Р.В. Иванов-Разумник, 1918 г.)

– «Необычайное явление – Блок, тихий поэт “лиры”, пишет громкую, кричащую и гудящую поэму “Двенадцать”, в которой учится у Маяковского. Это трагично, это почти вызывает слезы. Говорят, что эта поэма хороша. Я не знаю – я вижу, что Блок распинает себя на кресте революции, и могу взирать на это только с ужасом благоговения». (Б.М. Эйхенбаум, 1918 г.)

4.– «Расселась земля после революции, и встает над трещиной серный, наркотический пар. Вот тянутся некоторые наши поэты к нему, тянутся инстинктивно, как пьяница к водке…». (П.Арбузьев, 1918 г.)

– «…поэма воплотила всего лишь тяжело-недоуменную растерянность поэта». (А.Измайлов, 1918 г.)

5.– «…он в новой фазе революции обрел свое, кровное, нужное не его взглядам, а его личной индивидуалистической потребности. Оторванный от жизни романтик, он нашел в ней островок для своего беспокойного, томящегося индивидуализма. Когда он бессознательно учуял в атмосфере революции обе родственные его субъективизму стихии: разрушительную смерть и тревожную остроту – он отозвался на нее». (А.Дерман, 1918 г.)

6– «Блок, которого мы знали как нежного певца «Прекрасной Дамы», как тонкого изобразителя трепетных и неясных порывов, смутных и полусонных настроений, дремотных воспоминаний; Блок с его непреоборимым тяготением в сторону экстатических прозрений и мистических осияний – выступил вдруг в роли панегериста российского большевизма в его наиболее отталкивающих проявлениях». (В.Е. Евгеньев-Максимов, 1918 г.)

7.– «О деревенских вековухах так говорят: не выходит замуж, потому что засмыслилась и все не может ни на ком остановиться, ко всем льнет и все ей немилы – засмыслилась. Это грубо, но нужно сказать: наш любимый поэт Александр Блок, как вековуха, засмыслился. Ну разве можно так легко теперь говорить о войне, о родине, как будто вся наша русская жизнь от колыбели и до революции была одной скукой.
И кто говорит? О войне – земгусар, о революции – большевик из Балаганчика.
Так может говорить дурной иностранец, но не русский и не Тот, Светлый иностранец, который, верно, скоро придет». (М.М. Пришвин, 1918 г.)

8– «Литература Пушкина, Толстого, Тургенева за последнее десятилетие так низко пала, – до того, что в ней считаются событием даже нарочито хамские, кощунствующие именем Христа и Его Двенадцати Сподвижников вирши Блока! – настолько она потеряла ум, вкус, такт, совесть и даже простую грамотность, так растлила и втоптала в грязь “великий, правдивый язык”, завещанный Тургеневым». (И. Бунин, 1918 г.)

9.– «Он, написав “Двенадцать”, вторично распял Христа и еще раз расстрелял Государя». (Н.С. Гумилев, по воспоминаниям Надежды Павлович.)

– «Он был немец и его “Двенадцать” – немецкая вещь. Я только теперь познакомился с этой вещью – ужасная. Вы считаете его великим национальным поэтом. А по-моему весь свой национализм он просто построил по Достоевскому. Здесь нет ничего своего. России он не знал, русского народа не знал, он был студент-белоподкладочник». (Ф. Сологуб, по «Дневнику» К.И. Чуковского.)

10– «Его “Двенадцать”, написанные в атмосфере саботажа, поистине подвиг. И если б он раскрыл уста и за двенадцатью увидел миллионы, – а это будет, этого все ждут, как праздника, – если б он допустил себя до радости понять все происходящее, то за судьбу поэзии можно было б быть спокойным. Ведь в нем, этом молчальнике, произошел стык старой пушкинской культуры и новой, пролетарской. Ведь он спаял золотой язык прошлого века с языком нашей улицы». (С. Городецкий, 1920 г.)

– «И уже в 1918 г. приветствовал Блок подлинное рождение, возрождение этой грядущей России. гениальная поэма “Двенадцать” была тем подарком, который русская поэзия, внезапно постаревшая в вихре событий, принесла к колыбели чудного ребенка, чье рождение предчувствовал Гоголь». (И. Оксенов, 1920 г.)

11.– «Для меня “Двенадцать” – символ веры, художественная формула сокровеннейшего религиозного опыта, который пережили немногие из нас, “интеллигентов”, и почти все “простонародные” души в Октябрьскую революцию. Вы дали тончайшую, точнейшую реакцию на реальнейшую, но невесомую и не видимую действительность. Людям, пережившим ту правду, Ваши “Двенадцать” были связью, встречей друг с другом. Я жила на юге России, в самом глухом одиночестве, и когда контрабандой (через украинскую границу) к нам из красного Харькова в белый Ростов завезли скверную перепечатку “Двенадцати” Блока и она попала мне в руки, я (простите мне эту неприличную нескромность) молилась Богу над нею и плакала от счастья, что Вы увидели и воплотили. Ведь “Двенадцать” на самом деле не о них, а о нас, – о душе, которая поняла революцию, как чудо, и так поняв – уже и совершила ее». (М. Шагинян – А. Блоку, 1921 г.)

12.– «“Двенадцать” – величайшее достижение Блока. В нем он мощно преодолел романтизм и лиризм, в совершенно новой, своей форме сравнялся с Бальзаком и Достоевским. С Бальзаком – в объективном, достигающем грандиозности, изображении мерзости и порока, с Достоевским кроме того – в духовном, пророческом видении, что в здешнем мире порок и мерзость смежны со святостью и чистотой в том смысле, что не внешняя человеческая стена, а только какая-то чудесная, незримая, внутренняя черта их разделяет в живой человеческой душе, за которую, в земном, неизбывно борются Бог и Диавол, Мадонна и Содом». (П. Струве. 1921 г.)

13.– «В “Двенадцати” Блок с небывалой у него до того силой пронзил ясновидящим взором грядущее. Теперь, – четыре года революции минуло, – вся она со всеми сумасшедшими мечтами, со всем буйством, ужасом и кровью лежит раздавленная и издыхающая, и вся она, как в дивном кристалле, включена в поэме “Двенадцать”. Поэт, всю свою жизнь певший нам о нисхождении во тьму, о тоске и безнадежности русской, грешной ночи, – объявил, наконец, весть, радостней которой не было: Россия будет спасена; двенадцать разбойников, не ведавших, что творили, будут прощены. Пронзительным взором он проник в бездну бездн тьмы и там увидел не дьявола, но Христа, ведущего через мучительство разбойников ту, у которой плат окровавленный опущен на глаза. Так любить, как возлюбил Россию Блок, мог бы только ангел, павший на землю, сердцу которого было слишком тяжело от любви». (А.Н. Толстой, 1921 г.)

14.– «…мы, следившие за творчеством Блока, знаем, что здесь не новый, а старый Блок и что тема “Двенадцати” есть давнишняя тема. В “Двенадцати” изображены: проститутка, лихач, кабак – но мы знаем, что именно этот мир проституток, лихачей, кабаков давно уже близок Блоку Ведь даже кощунство “Двенадцати”, – эти их постоянные возгласы: “Эх, эх, без креста!”, “пальнем-ка пулей в святую Русь!» – давнишнее занятие Блока, который уже со времени “Балаганчика” чувствует “роковую отраду в попираньи заветных святынь” и про музу свою говорит, что она “смеется над верой” Даже нож, которым в “Двенадцати” Петруха убивает соперника, есть тот самый русский национальный нож, который давно уже неотделим для Блока от русской вьюги и русской любви, о котором Блок задолго до “Двенадцати” сказал в стихотворении “Русь”: “И девушка на злого друга // Под снегом точит лезвие”. C ловом, чем больше мы всматриваемся, тем яснее для нас тот многознаменательный факт, что в нынешней интернациональной России великий национальный поэт воспел революцию национальную». (К.Чуковский, 1922 г.)

15– «В этой поэме нет ни одного прямого упрека по адресу революции, но, тем не менее, вся она звучит, как обвинительный акт против революции. откровенную ругань Бальмонта и Гиппиус можно предпочесть такому двусмысленному “апофеозу” революции». (А.И. Тиняков, 1923 г.)

– «Конечно, Блок не наш, но он рванулся к нам. Рванувшись, надорвался, но плодом его порыва явилось самое значительное произведение нашей эпохи. Поэма “Двенадцать” останется навсегда». (Л.Троцкий, 1923 г.)

– «Он написал не поэму разрешения, а духоты. В “Двенадцати” нет воздуха, ни света, ни пафоса, ни искупления. Живое гибнет в ней, как в “Снежной маске” (но еще сильней), – ибо нет духа животворящего. “Скучно!” – так кончается восьмая главка. Как не быть скучно в атмосфере смерти? Мертва духовно – и проникнута поэзией, вот удивительно! В “Двенадцати” есть поэзия, всегдашний блоковский хмель, и тоска, и дикая Русь, и мрак. И еще удивительно: “Двенадцать” менее всего “произведение искусства”. Это явление, происшествие. Показание на некотором суде. Блок тут себя предъявил. И можно понимать поэму как порыв к борьбе, отчаянную контратаку в жизненном сражении – на давно наседавшего врага». (Б.Зайцев, 1925 г.)

7. Слово учителя.

Наибольшую полемику вызывают 2 образа: Христос и двенадцать

Исус Христос Блока, идущий впереди отряда красногвардейцев, состоявшего из 12 человек. Остается одной из загадок мировой литературы.

Ведь сам Христос ведет один из отрядов того самого движения. Которое было проникнуто глубокой ненавистью ко всему, что связано с религией.

Может быть, это не Христос, а Антихрист?

Сам Блок писал в своем дневнике «Страшная мысль этих дней: не в том дело, что красногвардейцы «недостойны» Иисуса, который идет с ними сейчас; а в том, что именно Он идет с ними, а надо, чтобы Другой.»

Вообще, попытки сочетать революцию и религию в литературе начала XX века были очень распространены. Так, В. Маяковский в поэме «Облако в штанах» (которая первоначально даже называлась «Тринадцатый апостол»), несмотря на все богохульства («долой вашу религию...»), видел в появлении Христа выражение подлинного гуманизма и справедливости:

от часу к часу целые сутки,

может быть, Иисус Христос нюхает /

моей души незабудки.

Герой поэмы С.Есенина «Товарищ» (1917), младенец Иисус, сходит с иконы, потому что к нему обратился с призывом продолжить борьбу погибшего отца «за волю, за равенство и труд» мальчик Мартин. Мартин называет его «товарищем», и для Христа нет сомнения в том, что он выбирает правое и святое дело.

А. Белый пишет в 1918 году поэму «Христос воскрес», где Россия изображается как новая Назарея- родина Христа, которая «прорезывается славами света», а революция, по представлениям поэта, - это «мировая мистерия», мистерия воскрешения Христа, его «второго пришествия»:

Воскресение...

Спасение...

Исходит огромными розами

Прорастающий Крест!

То есть Блок обратился в своем произведении к вопросам, которые будоражили умы многих, поэт подлинно «жил современностью», имея чуткий | | слух и понимая ветер времени

Но тогда возникает вопрос, почему Исус идет «впереди - с кровавым флагом», символом революции? Правда, об этом хорошо сказал М. Волошин: | «Красный флаг в руках у Христа? В этом нет никакой кощунственной двусмыслицы. Кровавый флаг - это новый крест Христа, символ его теперешних | распятий».

Фигуру Христа трактовали как символ революционера, символ будущего, языческого Христа, старообрядческого «сжигающего» (имя «Исус», | а не «Иисус» было именно у раскольников), как сверхчеловека, как воплощение Вечной Женственности, как Христоса-художника... И до сих пор, как и в начале века, одни желают видеть во главе не Христа, а Ленина, а чувства верующих оскорбляет явление Христа «под кровавым флагом» впереди всех тех, кто олицетворяет безбожную революцию. Поэт и сам точно не может объяснить роль Исуса: «Что Христос идет перед ними - несомненно... страшно то, что опять Он с ними... а надо Другого...», | Возникает ощущение, что Блок действительно вслушивался в «музыку революции», пытаясь в этом гуле услышать откровение, записать голос, а осознание смысла услышанного должно было прийти позже. В его дневниках нет записей, предваряющих создание поэмы, а есть только сделанные уже после ее написания попытки осмыслить, объяснить возникновение образа Христа.

Что значит слово «впереди» - во главе отряда или вдали от него, на расстоянии? Может быть, такая неоднозначность толкования возникла, так как Блок сам не знал ответа? Он слепо отдался стихии вдохновения, стихии времени и спрашивал себя: «Почему - Он? Не знаю... Пригляжусь - и вижу, что Он...». Это «пригляжусь» соответствует тому, что вьюга, что «Не видать совсем друг друга / За четыре за шага!». Поэтому Он кажется автору то «маленьким, согнувшимся», а то вдруг - через несколько слов в дневнике - уже «огромным...«.«Трагедия художника» состояла в невозможности найти адекватный образ для выражения обуревавших его мыслей и чувств. Знаменательна и антитеза: «Позади- голодный пес <...> Впереди- Исус Христос». Рифма подчеркнута синтаксическим параллелизмом, который выделяет извечное противопоставление Сатаны и Бога.

Как всякое истинно великое произведение искусства, поэма «Двенадцать» всегда будет интерпретироваться по-разному, открывать нам все новые и новые свои грани. Это обусловлено и тем, что через конкретные образы и приметы времени автор коснулся широчайших философско-исторических и морально-этических проблем, освещенных заревом революции. И финал поэмы с венчающим образом Исуса Христа оставляет у нас надежду на спасение, на присутствие того чуда, которое позволяет жить, дальше, несмотря на все трагедии времени.

И все же самому Блоку, может быть, действительно и красногвардейцы казались апостолами, и вел их, в его глазах, действительно подлинный Исус Христос. И цель их поэт видел в том, чтобы уничтожить зло старого мира, чтобы создать новый мир, быть может, вообще свободный от зла.

Возможно, А. Блок увидел в большевизме как бы новое христианство, способное сделать то, что так и не сделало старое - очистить мир от векового зла. Но большевизм не мог даже близко подойти к этой великой миссии, ибо был основан на насилии.

Сомнения в том, кто же все-таки идет во главе красногвардейцев, отразились и в самом облике этого персонажа. С одной стороны, в руках у этого непонятного существа кровавый флаг, что дает основание считать его Антихристом. Но на голове у него «белый венчик из роз». Белый цвет всегда считался цветом мира. Вспомним Цветаеву:

Белизна - угроза Черноте.

Белый храм грозит гробам и грому.

Бледный праведник грозит Содому

Не мечом - а лилией в щите.

Тема белизны подчеркивается и другими чертами блоковского Христа- он идет «нежной поступью надвьюжной, Снежной россыпью жемчужной».

Белизна пронизывает весь облик Христа. Но флаг все-таки кровавый. Этот контраст в конце поэмы как бы перекликается с ее самыми первыми строками, подчеркивающими двойственность всего происходящего:

Чёрный вечер. Белый снег. Ветер, ветер!

На ногах не стоит человек. Ветер, ветер –

На всем Божьем свете.

Так кто же все-таки шел впереди красногвардейского отряда? И еще вопрос: если все же Христос, то шли красногвардейцы за ним или стреляли в него, как это предположил М. Волошин?

В то же время Двенадцать – это миг безвременья, когда старый день, год, век уже кончился, а новый еще не начался. Об этом есть стихотворение современницы Блока Поликсены Соловьевой (Аллегро). Аллегро – псевдоним сестры философа Вл. Соловьева.

Тайна двенадцати:
Двенадцать – самый страшный час.
Он радостно пугает нас,
И за ударом вновь удар
Чредит и холод, и пожар.
Вот полночь: преклонив колени,
Закрыв лицо, мы – в царстве тени.
Вот полдень: тени больше нет,
Ее убил родивший свет.
Двенадцать – час великой тайны.
И не безвольно, не случайно,
На солнце глядя и луну,
Две стрелки вдруг слились в одну.
Как медленно плывут удары.
Значенье – в каждом, в каждом чары.
Умей понять, умей назвать,
Проклятье или благодать.
Двенадцатый удар погас,
И тайна миновала нас?

Вот этот миг безвременья и есть ключ к появлению всех темных сил. Строго на шестом ударе в круге ветра и снега, среди «огней, огней, огней» и появляются

Двенадцать… Человек… - подчеркивает Блок и … больше так их не назовет ни разу

Работа с текстом . Найдите в тексте, как Блок называет своих героев. . Он скажет: «Ребята, двенадцать, товарищ, дружок, голытьба, рабочий народ»… А разгадка здесь же…

Сколько раз звучит во второй главе выражение «Эх, эх, без креста?» (трижды).

Крест символ того, что отличает человека от животного – морали, основанные на евангельских заповедях. Отрекаясь от Бога, каждый из них перестает быть Человеком.

8. Вывод.

Поэма «Двенадцать» была написана А. Блоком в 1918 году и стала творческим итогом размышлений поэта о ходе и значении революции в России. Многие современники Блока не поняли и не приняли поэму, в которой видели лишь восхваление большевиков, воспевание революционного террора. Поэт действительно связывал большие ожидания с народным восстанием в России. Он считал его отголоском «космической революции», ждал, что оно улучшит жизнь в России, перетряхнет все слои общества, очистит «чудовищно мутное» сознание «буржуазии и интеллигенции». Вместе с тем он не мог не видеть нищету и голод, падение нравственности, свержение прежних ценностей, которые принесла с собой революция. Поэма «Двенадцать» менее всего связана с политикой. Сам Блок писал: «… те, кто видят в “Двенадцати” политические стихи, или очень слепы к искусству, или сидят по уши в политической грязи, или одержимы большой злобой, - будь они враги или друзья моей поэмы». Поэт не хотел, чтобы его произведение рассматривали как некий манифест. Все обстояло совсем наоборот. В поэме «Двенадцать» Блок, скорее, ставил вопросы, волнующие его самого, чем отвечал на них.
Домашнее задание:

Составить синквейн по поэме Блока «Двенадцать».

Самоанализ урока

Тема проведённого урока В спорах о «Двенадцати» Блока

Данный урок является восьмым, завершающим в теме Блок, и вторым по поэме «Двенадцать».

При подготовке урока мною были поставлены следующие цели:

Тип урока: изучение нового материала.

Данный урок имеет следующую структуру:

Организационный момент;

Целеполагание;

Работа по домашнему заданию

Подготовка к восприятию нового материала;

Восприятие нового материала (работа с текстами);

Анализ текстов(заполнение таблицы);

Обобщение

Задание на дом.

При проведении урока использовались презентация иллюстраций к поэме Блока, тексты критических статей, наглядный материал (еще портрет Блока» и картину Дейнеки «Левый марш».

Методы проблемно-диалоговый, частично-поисковый, исследовательский, объяснение нового материала

Формы работы: работа с текстом, работа с таблицами, работа с презентацией по определению цветовой гаммы поэмы.

Здоровьесберегающие технологии прослеживаются только в режиме смены рабочей позы. Когда дети выходили к доске, объединялись в группы.

Если говорить об общеучебных умениях и навыках, то планировала развитие основных видов речевой деятельности: слушание, говорение, выразительное чтение, умение выделять главное в тексте, умение иметь и отстаивать свою точку зрения по рассматриваемому вопросу.

Сознательно не пошла на разные виды оценивания, так как тема достаточно сложна и что-либо оценивать, кроме активности ребенка, не имеет смысла.

Окт 26 2010

Поэма написана Александром Блоком в начале 1918 года. В ней отразилась позиция автора по отношению к Октябрьской революции 1917 года. «Двенадцать» - поэма о революционном Петрограде, поэма о крови, о грязи, о преступлении, о падении человеческом. Это - в одном плане. А в другом - о революции, о том, что через запачканных в крови людей в мир идет благая весть о человеческом освобождении. Снежная вьюга революции начинается с первых же строк поэмы; и с первых же ее строк черное небо и белый снег - как бы символы того двойственного, что совершается на свете, что творится в каждой душе.

Черный вечер,
Белый снег.
Ветер, ветер!
На ногах не стоит …

Так через всю поэму проходят, переплетаясь, два внутренних мотива. Черный вечер - кровь, грязь, ; белый снег - та новая правда, которая через тех же людей идет в мир. И если бы ограничился только одной темой, нарисовал бы одну только «черную» оболочку революции или только ее «белую» сущность - он был бы восторженно принят в одном или другом из тех станов, на которые теперь раскололась Россия. Но поэт, подлинный поэт, одинаково далек и от светлого славословия, и от темной хулы; он дает двойственную, переплетающуюся истину в одной картине. Контрастность двух цветов подчеркивает бескомпромиссность противостояния враждующих сил. Хаос событий, хаос вьюги, хаос возмущенной стихии, сквозь которую видны обрывки проносящихся лиц, положений, действий, нелепых в своей обрывочности, но связанных общим полетом сквозь ветер и снег. Поэт рисует картину революционного Петрограда.

Тут и огромный плакат «Вся власть Учредительному собранию!», и «невеселый товарищ поп», и старушка, которая «никак не поймет, что это значит, на что такой плакат, такой огромный лоскут», и оплакивающая Россию «барыня в каракуле», и злобно шипящий « , вития»… И все это так мелко, так далеко от того великого, что совершается в мире, так убого, что «злобу» против этого всего можно счесть «святой злобой»: Злоба, грустная злоба Кипит в груди… Черная злоба, святая злоба… Товарищ! Гляди В оба! И вот на этом фоне, под нависшим черным небом, под падающим белым снегом, «идут двенадцать человек…»

Поэт нисколько не поэтизирует их. Напротив. «В зубах цигарка, примят картуз, на спину б надо бубновый туз!» А былой товарищ их Ванька - «в шинелишке солдатской, с физиономией дурацкой» - летит с толстоморденькой Катькой на лихаче, «елекстрический фонарик на оглобельках…» И этот «красногвардеец» Петруха, уже поднявший нож на Катьку («У тебя на шее, Катя, шрам не зажил от ножа. У тебя под грудью, Катя, та царапина свежа!»), этот Петруха, уложивший уже офицера («не ушел он от ножа!»), этот его товарищ, угрожающий расправой возможному сопернику: «Ну, Ванька, сукин сын, буржуй, мою, попробуй, поцелуй!».

И сама эта толстоморденькая Катя, которая «шоколад Миньон жрала, с юнкерьем гулять ходила, с солдатьем теперь пошла…» И эти товарищи Петрухи, без раздумий расстреливающие мчащихся на лихаче Ваньку с Катькой: «Еще разок! Взводи курок! Трах-тарарах!» Смерть Катьки не прощается Петрухе. «Ох ты горе горькое, скука скучная, смертная!» И пусть не раскаянье, а новая злоба лежит на его душе, - «уж я ножичком полосну, полосну! Ты лети, буржуй, воробышком! Выпью кровушку за зазнобушку, чернобровушку!» Но гнета не снять с души: «упокой, Господи, душу рабы твоея… Скучно!» Черное не прощается, черное не оправдывается - оно покрывается той высшей правдой, которая есть в сознании двенадцати.

Они чуют силу и размах того мирового вихря, песчинками которого они являются. Они чуют и понимают то, что злобно отрицает и «писатель, вития», и обывательница в каракуле, и «товарищ поп», и вся духовно павшая «интеллигенция». И за правду «пошли наши ребята в красной гвардии служить, буйну голову сложить!» За эту правду они убивают и умирают. Ободряя друг друга, двенадцать не прибегают к мечтаниям, они ищут утешение лишь в неизбежности еще больших тягот («Потяжеле будет нам, товарищ дорогой!»). Готовность к любым мукам и есть их нравственная сила, дающая автору право саму их злобу назвать святой.

… И идут без имени святого
Все двенадцать - вдаль.
Ко всему готовы,
Ничего не жаль…

Но что же вселяет в них решимость и бесповоротность, готовность ко всему и отсутствие жалости? Что, если нет ни надежды, ни веры? Героев «Двенадцати» на их мучительном пути поддерживает не мечта о будущем, а непрерывное ощущение врага: «Неугомонный не дремлет враг!», «Близок враг неугомонный», «Их винтовочки стальные на незримого врага…», «Вот - проснется лютый враг…» Кто же этот враг? Не «буржуй» - он жалок, ему мстят лишь попутно, когда подвернется под руку: «…ты лети, буржуй, воробышком! Выпью кровушку за зазнобушку, чернобровушку». И даже не «старый мир», воплощенный в образе «паршивого пса», к которому герои испытывают что-то вроде брезгливого презрения: «Отвяжись ты, шелудивый, я штыком пощекочу! Старый мир, как пес паршивый, провались - поколочу!» Нет, в «лютом враге» явно есть нечто всеобщее, соизмеримое с масштабами революционного насилия: «…мировой пожар раздуем, мировой пожар в крови…», «Пальнем-ка пулею в Святую Русь!..»

Для двенадцати непрерывное ощущение могущественного врага оправдывает их недоверчивость и вооруженность, их отношение к жизни. То, что движет этими людьми, непрерывно требует врага и будет постоянно вызывать его из небытия по мере надобности.

Вот почему к финалу поэмы тревога и страх за будущее только нарастают! Вот это и есть главная примета «нового мира», в который, как принято было считать, вступают герои Блока: всеобщая и непрерывная вооруженность против всего и вся, готовность в любом «переулочке глухом» встретить врага и биться с ним до полного уничтожения… И никакого намека на ту «справедливую, чистую, веселую и прекрасную », которую Блок назвал естественной целью революции. В статье «Интеллигенция и революция» Блок писал, что революция - это вырвавшаяся на волю народная стихия. «Она сродни природе.

Горе тем, кто думает найти в революции исполнение только своих мечтаний, как бы высоки и благородны они ни были. Революция, как грозный вихрь, как снежный буран, всегда несет новое, неожиданное; она жестоко обманывает многих; она легко калечит в своем водовороте достойного; она часто выносит на сушу невредимыми недостойных; но это ее частности, это не меняет ни общего направления потока, ни того грозного и оглушительного гула, который издает поток. Гул этот все равно всегда - о великом».

Нужна шпаргалка? Тогда сохрани - » Поэма «Двенадцать» и позиция автора по отношению к революции . Литературные сочинения!

Цель урока : показать полемический характер поэмы, ее художественные особенности.

Оборудование урока : иллюстрации к поэме, различные издания «Двенадцати».

Методические приемы : аналитическое чтение поэмы.

Ход урока.

I. Слово учителя

Написав поэму «Двенадцать», Блок воскликнул: «Сегодня я - гений!» «Двенадцать» - какие бы они ни были - это лучшее, что я написал. Потому что тогда я жил современностью», - утверждал поэт. Однако первое прочтение поэмы обычно вызывает даже недоумение, вызывает много вопросов.

- Почему поэма названа «Двенадцать»? Каков смысл названия?

Во-первых, поэма содержит двенадцать глав . Во-вторых, героями поэмы являются двенадцать красноармейцев . В-третьих, образ Христа, идущего впереди этих красноармейцев (в конце поэмы, вызывает ассоциации с двенадцатью апостолами .

Возникает следующий вопрос:
Почему Христос? Что этот образ в поэме? На этот вопрос попытаемся ответить в конце урока.

Вообще «Двенадцать» - парадоксальное произведение. Оно написано в январе 1918 года, то есть по горячим следам, через два месяца после Октябрьской революции. Осознать значение события современнику очень сложно - «большое видится на расстоянье». Поэма удивляла еще современников Блока. По утверждению В.Маяковского , «одни прочли в этой поэме сатиру на революцию другие - славу ей». Но если поэма о революции, почему в поэме не изображены революционные действия, вожди революции? Почему в центре эпического повествования - погоня за «изменницей» Катькой (проституткой вообще-то) и ее убийство?

II. Аналитическая беседа.

Разберемся сначала в вопросах жанра, стиля и композиции.

«Двенадцать» - эпическая поэма, как будто составленная из отдельных зарисовок, картинок с натуры, быстро сменяющих одна другую. Динамичность и хаотичность сюжета, выразительность эпизодов, из которых складывается поэма, передают неразбериху, которая царила и на улицах, и в умах.

- Есть ли в поэме лирические мотивы? Как проявляет себя автор?

Композиция, отражающая стихию революции, определяет стилевое разнообразие поэмы. «Слушайте музыку революции», - призывал Блок. В поэме и звучит эта музыка.

- Как Блок передает «музыку революции»?

(Прежде всего, «музыка» у Блока - метафора, выражение «духа», звучание стихии жизни . Музыка эта отражена в ритмическом, лексическом, жанровом разнообразии поэмы. Традиционные ямб и хорей сочетаются с разностопными размерами, иногда с нерифмованным стихом.)

- Какие ритмы вы услышали?

(В поэме звучат интонации марша :

В очи бьется
Красный флаг.
Раздается
Мерный шаг.
Вот - проснется
Лютый враг.
(гл.11)

Слышен городской романс. Он интересно обыгрывается: начало знакомое, а дальше - пошел разгул:

Не слышно шуму городского,
Над невской башней тишина,
И больше нет городового -
Гуляй, ребята, без вина!

Часто встречается частушечный мотив:

Запирайте етажи
Нынче будут грабежи!
Отмыкайте погреба -
Гуляет нынче голытьба!

Прямо процитирована революционная песня:

Вперед, вперед,
Рабочий народ!)

- Что, кроме музыки, мы слышим?

(Кроме того, в поэме бросаются в глаза лозунги: «Вся власть Учредительному Собранию!», доносятся обрывки разговоров :

И у нас было собрание...
...Вот в этом здании...

- Каков лексический строй поэмы?

(Лексика поэмы разнообразна. Это и язык лозунгов и прокламаций и разговорный язык с просторечиями: «Что, дружок, оторопел?»; и искажения слов : «етажи», «елекстрический»; и сниженная ругательная лексика : «холера», «жрала», «подлец» и высокий слог :

Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной,
В белом венчике из роз -
Впереди - Исус Христос.)

- Как рисует Блок образы героев поэмы?

(Герои обрисованы лаконично и выразительно . Это образное сравнение : «старушка, как курица, / кой-как перемотнулась через сугроб»; речевая характеристика : «Предатели! Погибла Россия! / Должно быть, писатель - / Вития…»; хлесткий эпитет и оксюморон : «А вон и долгополый -/ Сторонкой за сугроб... / Что нынче невеселый, / Товарищ поп?»
Двенадцать героев составляют один отряд: В зубах - цигарка, примят картуз, / На спину б надо бубновый туз! - коротко и ясно - тюрьма по ним плачет» (ромб нашивали на одежду каторжан). Среди них - Петька, «бедный убийца», повеселевший при напоминании товарищей: «Над собой держи контроль!»

Подробнее показана Катька. Здесь и внешность: «зубки блещут жемчугом», «больно ножки хороши», «у ей керенки есть в чулке», «с офицерами блудила», и притягательное обаяние: «из-за удали бедовой / В огневых ее очах, / Из-за родинки пунцовой / Возле правого плеча...»).

- В чем особенности сюжета поэмы?

(Сюжет можно определить как двухслойный - внешний, житейский : зарисовки с петроградских улиц и внутренний : побуждения, обоснование поступков двенадцати. Один из центров поэмы - конец 6-й главы: мотив мести, убийства сливается с мотивом лозунгов революции:

Что, Катька, рада? - Ни гу-гу...
Лежи ты, падаль, на снегу!
Революционный держите шаг!
Неугомонный не дремлет враг!)

- Проследите, где и как проявляется мотив ненависти?

(Мотив ненависти наблюдается в семи главах поэмы . Ненависть проявляется и как святое чувство:

Злоба, грустная злоба
Кипит в груди...
Черная злоба, святая злоба...

И как святотатство:

Товарищ, винтовку держи, не трусь!
Пальнем-ка пулей в Святую Русь -
В кондовую,
В избяную,
В толстозадую!
Эх, эх, без креста!)

- Какие еще мотивы вы увидели в поэме?

(Несколько раз встречается мотив бдительности : «Неугомонный не дремлет враг! Всеобщая ненависть, готовность биться с врагом , подстегивание бдительности, недоверчивости составляют революционное сознание отряда. В центре поэмы - вседозволенность кровавой расправы, обесценивание жизни , свобода «без креста». Второй центр поэмы - в 11-й главе:

И идут без имени святого
Все двенадцать - вдаль.
Ко всему готовы,
Ничего не жаль...

- Какие образы-символы заметили в поэме?

(Ветер, вьюга, снег - постоянные блоковские мотивы; символика цвета : «Черный вечер. / Белый снег», кровавый флаг; число «двенадцать» , «пес безродный», Христос.)

- Возвращаемся к первому вопросу - какое значение имеет образ Христа в поэме?

(Обсуждение.)

III. Заключительное слово учителя.

Одни воспринимают образ Христа как попытку освятить дело революции, другие - как кощунство. Появление Христа, может быть, залог будущего света, символ лучшего, справедливости, любви, знак веры. Он «и от пули невредим», и он мертвый - «в белом венчике из роз». «Двенадцать» стреляют в него, пусть «невидимого».

«Христос в поэме - антитеза «псу» как воплощению зла, центральному «знаку» старого мира, - самая светлая нота поэмы, традиционный образ добра и справедливости» (Л. Долгополов).

«Блок ввел Христа не как образ церковной традиции, а народного, не замутненного церковью и государством представления о бесхитростной божьей правде. Блок вовсе не «благословлял» революцию этим заимствованным атрибутом народной веры, а лишь утверждал историческую преемственность. Революция принимала в наследство этическую веру народа!» (А. Горелов).

«Когда я кончил, я сам удивился: почему Христос? Но чем больше я вглядывался, тем яснее видел Христа. И тогда же я записал у себя: «К сожалению, Христос». Что Христос идет перед ними - несомненно. Дело не в том, достойны ли они его, а страшно то, что опять он с ними и другого пока нет, а надо другого?» - писал сам Блок.

IV. Задания по поэме А. А. Блока «Двенадцать».

1. Как вы считаете, почему А. А. Блок так высоко оценил собственное сочинение - поэму «Двенадцать» («Сегодня я - гений!»)?

2. В. В. Маяковский написал: «Одни прочли в этой поэме сатиру на революцию, другие - славу ей». Что в поэме А. А. Блока «Двенадцать» прочитали современники? Найдите в тексте поэмы аргументы в пользу «сатиры» и в пользу «славы».

3. Подберите в тексте поэмы доказательства тезиса исследователя творчества А. А. Блока Л. Долгополова: «Блок создал новую форму эпической поэмы, и новизна формы находилась в прямой зависимости с новизной содержания. Философия революционной эпохи, как ее понимал Блок, была воплощена в «Двенадцати» в совершенно новой поэтической системе, которая нашла выражение в новых ритмах, в новой стилистике, в лексике».

4. Выскажите свою точку зрения по поводу мнения исследователя творчества А. А. Блока Л. Горелова: «В разбеге поэмы, через сшибку двух миров, через порожденную исторической коллизией драму красногвардейца Петрухи, забубенные головушки, коим подошел бы на спину бубновый туз, превратились в «рабочий народ», в революционное звено народа».

5. О какой «спаянности» говорит исследователь творчества А. А. Блока Л. Горелов? («Поэма Блока состоит из массы мелких деталей-зарисовок, картин быта, реплик, разговоров, частушек, угроз, восклицаний, жалоб. Но все они слиты воедино, прочно спаяны единым ритмом, тем мощным и грозным смысловым подтекстом, который и есть главное в «Двенадцати».)

6. Как вы интерпретировали бы образ Христа в поэме А. А. Блока «Двенадцать»?

Дополнительный материал к уроку.

Анализ поэмы «Двенадцать»

Смысл поэмы - метафизический. Незадолго до Октября поэт определил происходящее в России как «вихрь атомов космической революции». Но в «Двенадцати», уже после Октября, Блок, все еще оправдывавший революцию, написал и об угрожающей силе стихии. Еще летом веривший в мудрость и спокойствие революционного народа Блок в поэме рассказал и о стихиях, разыгравшихся «на всем Божьем свете», и о стихиях мятежных страстей, о людях, для которых абсолютом свободы являлась, как для пушкинского Алеко, воля для себя.

Стихия - символический образ поэмы. Она олицетворяет вселенские катаклизмы; двенадцать апостолов революционной идеи обещают раздуть «мировой пожар», разыгрывается вьюга, «снег воронкой завился», в переулочках «пылит пурга». Разрастается и стихия страстей. Городское бытие также обретает характер стихийности: лихач «несется вскачь», он «летит, вопит, орет», на лихаче «Ванька с Катькою летит» и т. д.

Однако октябрьские события 1917 года уже не воспринимались только как воплощение вихрей, стихий. Параллельно с этим, анархическим по сути, мотивом в «Двенадцати развивается и мотив воплощенной в образе Христа вселенской целесообразности, разумности, высшего начала. В 1904-1905 гг. Блок, увлеченный борьбой со старым миром, желая «быть жестче», «много ненавидеть», уверял, что не пойдет «врачеваться к Христу», никогда не примет Его. В поэме он обозначил для героев иную перспективу - грядущую веру в Христовы заповеди. 27 июля 1918 года Блок отметил в дневнике: «В народе говорят, что все про исходящее - от падения религии...»

К Божьему началу обращаются и созерцатели революции, и ее апостолы - двенадцать бойцов. Так, старушка не понимает, в чем целесообразность плаката «Вся власть Учредительному собранию!», она не понимает и большевиков («Ох, большевики загонят в гроб!»), но она верит в Богородицу («Ох, Матушка-Заступница!»). Бойцы же проходят путь от свободы «без креста» к свободе с Христом, и эта метаморфоза происходит помимо их воли, без их веры в Христа, как проявление высшего, метафизического порядка.

Свобода нарушать Христовы заповеди, а именно - убивать и блудить, трансформируется в стихию вседозволенности. В крови двенадцати дозорных - «мировой пожар», безбожники готовы пролить кровь, будь то изменившая своему возлюбленному Катька или буржуй.

Любовная интрига играет ключевую роль в раскрытии темы напрасной крови в период исторических возмездий, темы неприятия насилия. Конфликт интимный перерастает в конфликт социальный. Дозорные воспринимают любовное вероломство Ваньки, его гулянье «с девочкой чужой» как зло, направленное не только против Петрухи, но и против них: «Мою, попробуй, поцелуй!» Убийство Катьки рассматривается ими как революционное возмездие.

Эпизод с убийством «дуры» и «холеры» Катьки идейно и «композиционно напрямую связан с появлением в финале поэмы образа Христа как воплощения идеи прощения грешных то есть и убийц. Дозорные и Христос в поэме являются и антиподами, и теми, кому суждено обрести друг друга. Иисус, «от пули невредим», - не с двенадцатью бойцами. Он - впереди них. Он, с кровавым, красным флагом, олицетворяет не только веру Блока в святость задач революции, не только оправдание им «святой злобы» революционного народа, но и идею искупления Христом очередного кровавого греха людей, и идею прощения, и надежду на то, что переступившие через кровь все-таки придут к Его заветам, к идеалам любви, наконец, к вечным ценностям, в которые поверили революционная Россия и сам поэт, - братства равенства и т. д. Дозорным словно предстоит пройти путь апостола Павла.

Христос и не со старым миром, который в поэме ассоциируется с безродным, голодным псом, что бредет позади двенадцати. Блок воспринимал старую власть как безнравственную, не несущую ответственности перед народом.

Идея объединить в поэме Христа и красногвардейцев как попутчиков в гармонический мир не была случайной, она была Блоком выстрадана. Он верил в сродство революционных и христианских истин. Он полагал, что если бы в России было истинное духовенство, оно пришло бы к этой же мысли.

Исус Христос Блока, идущий впереди отряда красногвардейцев, состоявшего из двенадцати человек, остается одной из загадок мировой литературы.

Ведь сам Христос ведет один из отрядов того самого движения, которое было проникнуто глубокой ненавистью ко всему, что связано с религией.

Может быть, это не Христос, а Антихрист?

Сам Блок писал в своем дневнике: «Страшная мысль этих дней: не в том дело, что красногвардейцы «недостойны» Иисуса, который идет с ними сейчас; а в том, что именно Он идет с ними, а надо, чтобы Другой».

В том же 1918 году появилось произведение Сергея Булгакова «На пиру богов», написанное в виде диалогов платоновского тип. Один из участников диалогов, Беженец, сравнивает двенадцать красногвардейцев из поэмы Блока с апостолами: «Ведь там эти 12 большевиков, растерзанные и голые душевно, в крови, «без креста», в другие двенадцать превращаются. Знаете, кто их ведет?» И Беженец декламирует последнее четверостишие поэмы.

Возможно, А. Блок увидел в большевизме как бы новое христианство, способное сделать то, что так и не сделало старое – очистить мир от векового зла. Но большевизм не мог даже близко подойти к этой великой миссии, ибо был основан на насилии.

Апостолов нельзя заменить уголовниками. Поэтому новая «звезда Востока» сожгла не зло, а, наоборот, то доброе, что было в старом мире, без чего сам А. Блок не мог существовать.

Белизна – угроза Черноте.

Белый храм грозит гробам и грому.

Бледный праведник грозит Содому

Не мечом – а лилией в щите.

Тема белизны подчеркивается и другими чертами блоковского Христа – он идет «нежной поступью надвьюжной, Снежной россыпью жемчужной».

Чёрный вечер. Белый снег.

Ветер, ветер!

На ногах не стоит человек.

Ветер, ветер –

На всем Божьем свете.

Блок, наверное, так и не сумел до конца жизни найти ответ на эти вопросы. Может быть, ответ состоит в том, что Христос снова надел терновый венок и пошел впереди зла, чтобы отвести грядущие беды, что принесет революция. Может быть, это он вразумил народы России, и они отказались от ложных идей. Но для этого должно было пройти более семидесяти лет.

Символ только тогда истинный символ, когда он неисчерпаем и беспределен в своём значении. Он многолик, многомыслен и всегда тёмен в последней дубине.
Вяч. И. Иванов

Блок был свидетелем социалистической революции. Через два с половиной месяца (в начале января 1918 года) практически одновременно он написал два важных произведения - статью «Интеллигенция и революция» и поэму «Двенадцать». В этих произведениях поэт представил свой взгляд на Октябрьскую революцию. Итак, тема поэмы «Двенадцать» - изображение революции, как поэт слышал и понимал её.

Сюжет «Двенадцати» описывает прохождение красногвардейского патруля через ночной Петроград. Такое построение сюжета весьма традиционно: начиная с «Одиссеи» и заканчивая «Мёртвыми душами» и «Кому на Руси жить хорошо», сочинители использовали образ дороги, чтобы объединить разные дорожные картинки в законченное произведение. Если тему и сюжет поэмы после внимательного прочтения можно довольно легко понять, то идею (отношение Блока к изображаемой революции) сформулировать чрезвычайно трудно. Это объясняется природой символизма, в основе которого лежит многозначный символ, мало понятный не только читателю, но часто и самому автору. Блок, как и другие поэты-символисты, стремился отразить не рациональное восприятие окружающего мира, а интуитивное, поэтому иногда сам не мог объяснить, почему у него в произведении появился такой образ-символ и что он означает.

Идея поэмы «Двенадцать» может быть понята двояко. С одной стороны, революция представлена как событие очищающее, обновляющее, высвобождающее творческие силы народа. Так характеризует Блок революцию в статье «Интеллигенция и революция»: главный замысел революции грандиозен - переделать всё, вместо жизни скучной, безобразной явить жизнь справедливую, чистую и прекрасную, поэтому «всем телом, всем сердцем, всем сознанием - слушайте революцию». Блок видел в революции проявление стихийных сил мироздания, поэтому спорить с революцией, по мнению поэта, также бессмысленно, как, например, с землетрясением, которое губит и правых, и виноватых, не разбирая. В революции, но Блоку, тщетно искать справедливости, она, может быть, обманывает, калечит достойных, возносит недостойных, но эти частности не меняют главного - «революция ревёт о великом». Учитывая приведённые соображения, можно согласиться с мнением В.Г.Короленко: «Христос говорит о большевистских симпатиях автора», то есть «Двенадцать» - это «интеллигентский гимн Октябрьской революции».

С другой стороны, революция изображается в поэме беспощадной и кровавой стихией, поэтому современники восприняли «Двенадцать» как сатиру на революцию («самая злая сатира на всё, что происходило в те дни» М.Горький), как изображение революции через ужасные «гримасы» («Поэт большевизма Ал. Блок задумал воспеть кровь и грязь революции. В своей поэме он не удалился от правды, но кощунственно приплёл к «керенкам», проституции, убийствам и нелепому жаргону - Христа» Ю.И.Айхенвальд).

Это, конечно, крайние оценки, а более спокойная и взвешенная точка зрения на поэму такова: Блок справедливо видит революцию и в белом, и в чёрном цвете, как переплетение различных противоречий. Это сложное авторское отношение рождается из ответов на несколько вопросов: как в поэме выражается авторская позиция, как характеризует автор красногвардейцев, кто идёт впереди патруля и машет кроваво-красным флагом?

В некоторых литературоведческих работах (Л.К.Долгополов «Многоголосие эпохи и позиция автора» // Вопросы литературы, 1978, №9) сделана попытка найти в поэме слова автора, чтобы по ним определить авторское отношение к изображаемому, но попытка неудачная. Отделить слова автора от реплик героев невозможно: в поэме нет ни лирических отступлений, ни авторизованных характеристик, среди разноголосой толпы голос автора неразличим. Вся небольшая поэма состоит из реплик, возгласов, призывов, обращений, установить принадлежность которых какому-то конкретному герою часто невозможно: вот пустеет улица, только один бродяга сутулится, и кто-то обращается к нему:

Эй, бродяга!
Подходи -
Поцелуемся... (1)

Это говорит ветер, или прохожий, или кто-то незримый, который находится среди героев и покажется в конце поэмы? А дальше - новые реплики, принадлежащие разным говорящим:

Хлеба!
Что впереди?
Проходи! (1)

Из этих и многих других примеров следует интересный вывод: Блок в «Двенадцати» создаёт многоголосие улицы, специально растворяет в нём свой авторский голос и, таким образом,прячет прямую авторскую оценку описываемого события.

Характеристики, которые герои получают в поэме, в принципе многозначны и неокончательны. Например, сложно понять отношение автора к Двенадцати. С одной стороны, эти герои показаны как символическая группа бандитов, дорвавшихся до власти и творящих злодеяния; с другой - как «рабочий народ» (10); с третьей - как деклассированная голытьба («Отмыкайте погреба - Гуляет нынче голытьба!» - 7); с четвёртой - как апостолы новой веры. А для Блока, кажется, нет разделения этих восприятий, в таком обобщённом взгляде на участников революции состоит самая главная художественная особенность символической поэмы. Патруль появляется во второй главке и похож на шайку каторжников и по внешнему виду (цигарка и бубновый туз), и по безбожным выкрикам. Но в десятой главке патруль превращается в «рабочий народ», в революционное звено народа. В конце поэмы повторяется рефрен:

Вперёд, вперёд,
Рабочий народ! (10, 11)

Таким образом, авторская позиция проявляется не в словах, а в изображении общей судьбы Двенадцати и в осмыслении их пути через время: из «старого мира», откуда они вышли, к новому, к которому они подошли вплотную, хотя сами ещё не поняли этого. Они прошли через страсти и убийства («руки-то в крови из-за Катькиной любви» - 10) и остались «без имени святого» (11), так как нарушили одну из главных заповедей христианства («не убий!»), а может быть, и не только её.

В конце поэмы вся «музыка» улицы (шумы, разговоры, восклицания, свист ветра) пропадает. Двенадцать идут в полной тишине, а впереди них кто-то незримый, которого Блок назвал Исус Христос. При этом Блок признавался, что образ Христа появился в поэме как-то сам собой, а должен был идти впереди патруля Другой. Толкование этого незримого героя - ключ к пониманию идеи поэмы. Если впереди красногвардейцев идёт Христос, тогда революция оправдана и прощена, тогда это - Второе пришествие, а Двенадцать - апостолы новой веры, герои эпохи, которые устроят новую, справедливую жизнь. А если это Другой (Антихрист) возглавляет революционное переустройство, тогда легко представить, что последует за революцией. Ведь любое насильственное переустройство Божьего мира - бунт против его Творца. Исследователи, предполагающие в поэме присутствие Другого, считают, что в произведении есть тринадцатая (скрытая) глава, в которой автор понимает, кто машет кровавым флагом, и немеет от трагического предчувствия - он прозревает ужасное будущее России (Л.Вильчек, Вс.Вильчек «Эпиграф столетия» // Знамя, 1991, №11). Эти полярные точки зрения имеют право на существование, так как символическое произведение действительно очень трудно понять и однозначно истолковать: по воспоминаниям современников, сам Блок затруднялся объяснить заключительную строчку поэмы. У поэта, кстати, было ещё достаточно времени (он умрёт через три с половиной года), чтобы точнее изобразить знаменосца впереди красногвардейского патруля. Однако Блок не захотел ничего изменить в финале «Двенадцати» и оставил последнюю строчку поэмы такой, какой она написалась сначала, сразу, в первом варианте.

Подводя итог, следует заметить, что Блок в поэме «Двенадцать» изобразил Октябрьскую революцию по-своему, как поэт-символист. Те, кто не учитывает художественные особенности символизма, искренне возмущаются, как может автор сочувствовать двенадцати убийцам и развратникам «без креста» (2). У них за спиной пустота: ни человечности, ни культуры, ни Высшего судии - «Ко всему готовы, Ничего не жаль...» (11) (Г. Яковлев «Без имени святого...» // Литература в школе, 1993, №3). Но если непредвзято прочитать поэму,надо признать, что это исключительно интересное символическое (!) произведение: в нём выразилось восприятие революции современником.

Блок пытался увидеть истинное содержание революции за её отвратительными «гримасами», которые он наблюдал своими глазами в революционном Петрограде, даже пережил на собственном горьком опыте (известно, что крестьяне сожгли его дом в Шахматове - родовой усадьбе под Москвой). Но в отличие от ограниченных людей, не желающих видеть в революции ничего, кроме личных неудобств и неприятностей, поэт-символист не отвергал революцию с порога, а пытался осмыслить её настоящее и провидеть будущее. Поэма получилась и гимном новому миру, и сатирой, и предостережением.

Такой результат вполне понятен: вряд ли в январе 1918 года кто-то мог более определённо оценить Октябрьскую революцию. Теперь, спустя почти девяносто лет, известно, куда повернёт история, но Блок, создавая поэму, этого ещё не знал. Зато он очень хорошо представлял себе, от чего уходит Россия, и приветствовал этот уход, с надеждой глядя в будущее.