Смешение языков. Пиджины и креольские

В определенных условиях активные контакты между языками могут привести к формированию пиджинов. Что такое пиджин и в каких условиях он возникает? Пиджином называется смешанный язык, формирующийся, как правило, в процессе колониальных завоеваний и использующийся для общения между пришельцами-колонизаторами и коренным населением страны. Пиджин ни для кого не является родным языком, но представляет собою лишь инструмент межнационального общения.

На начальной стадии своего формирования пиджин характеризуется крайне примитивной грамматикой и очень небольшим лексическим запасом. Используется пиджин лишь в достаточно ограниченной сфере общения: торговля и выполнение не требующих особой квалификации физических работ. Лексика пиджина, как правило, более чем на 90% формируется на базе языка пришельцев-колонизаторов. Иначе и не может быть, поскольку причиной формирования пиджина являются, с одной стороны, попытки аборигенов объясниться с пришельцами на языке этих пришельцев, а с другой стороны - нежелание колонизаторов знакомиться с языками туземного населения.

Фонетика пиджинов наоборот тяготеет к фонетике аборигенных языков: произнося иноязычные слова, туземцы артикулируют в них звуки так же, как в своих родных языках избегают труднопроизносимых для них звуков и их сочетаний.

Грамматика пиджина всегда предельно аналитична. Словоизменение полностью или почти полностью отсутствует. Основное средство передачи грамматического значения - порядок слов. Основной способ словообразования - словосложение. При этом количество мотивированных слов в пиджинах, как правило, выше, чем в тех европейских языках, на базе которых они возникли.

Первые пиджины на базе английского, французского и португальского языков возникли в XV-XVII веках на западном побережье Африки в связи с появлением там в это время первых рабовладельческих факторий. В дальнейшем, вследствие колонизаторской политики европейских держав, процесс формирования пиджинов распространился на острова Океании и латиноамериканский континент. Всего в мире лингвистами зафиксировано около пятидесяти различных пиджинов.

Существовало несколько пиджинов и на базе русского языка: амурский пиджин, негидальско-русский, поволжский, кяхтинский. Наиболее изученным среди них является кяхтинский (маймачинский) пиджин, употреблявшийся в течение всего XIX века в районе города Кяхта, который был в то время центром пограничной торговли с Монголией и Китаем. Основной лексический фонд этого пиджина был заимствован из русского языка. Заимствования из китайского и монгольского составляют менее десятка слов: «бичи»(монг. писать), «фуза» (кит. лавка), «хао» (кит. отлично, браво), «жа-жа-жа» (кит. ха-ха-ха), «оё!» (кит. междометие, выражающее несогласие со словами собеседника). Кроме того, в кяхтинском пиджине сформировалось небольшое количество сложных слов, некоторые из которых. вероятно, были кальками с китайского: «рука-сапоги» (перчатки), «языка-меда» (лесть), «ума-конечайло» (сумашествие) и др.

Основным фонетическим законом кяхтинского пиджина был закон открытого слога. Это значит, что слог в кяхтинском пиджине мог оканчиваться только на гласный звук: сочетания двух и более согласных не допускались. В соответствие с этим законом, в кяхтинский пиджин заимствовались только те русские слова, фонетическая структура которых соответствовала схеме: согласный - гласный - согласный - гласный: воля, люди, манера, рубаха, рука и др. Слова же, в которых встречались сочетания двух или нескольких согласных, подвергались фонетическим преобразованиям в соответствии с указанным выше законом. Так, например, слово «бамбук» выглядело в кяхтинском пиджине как «бамебуки», слово «воротник» - как «воротинеки», а слово «шелк» - как «шолека». Подобные примеры можно множить.

Изменение имен по падежам в кяхтинском пиджине отсутствовало. Глагол не имел изменения по лицам и числам, но изменялся по временам: «за-моя бичи-еса» - «я пишу», «за-моя бичи-было» - я писал, «за-моя бичи-буду» - «я буду писать, я напишу».

Кяхтинский пиждин имел одно существенное отличие от всех остальных пиджинов, когда-либо существовавших и существующих ныне: он сформировался не в условиях колониальных захватов, но приграничной торговли, а в основу его лексики легла не лексика языка пришельцев (в качестве пришельцев здесь выступали китайские купцы), а лексика языка основного населения данной территории.

В начале XX века, в связи с прекращением приграничной торговли, кяхтинский пиджин выходит из употребления. К сожалению, памятников кяхтинского пиджина сохранилось очень мало, что затрудняет его изучение.

В ряде случаев, когда в зоне употребления пиджина складывается постоянное смешанное население, более тесным становятся межнациональные контакты, возникают смешанные браки, пиджин нативизируется. Это значит, что для определенного круга людей он становится родным языком, единственным средством общения не только с представителями другой народности, но и в своем кругу.

Нативизация пиджина неизбежно сопровождается расширением сферы применения пиджина и увеличением числа его функций. Следствием этого является резкое увеличение его словарного фонда и усложнение грамматических (в первую очередь синтаксических) конструкций. В результате нативизации пиджин становится полноценным языком. Языки, сформировавшиеся на базе пиджинов, называются креольскими языками.

В некоторых странах, получивших независимость во второй половине XX века, креольские языки приобрели статус государственных. Так, например, в Папуа - Новой Гвинее государственным языком стал неомеланезийский (ток-писин), в республике Вануату - язык бислама, на Соломоновых островах - неосоломоник, а на Сейшельских Островах - сейшельский язык. На этих языках ведется теле- и радиовещание, издаются книги, газеты, журналы, ведется преподавание в школах.

Другие креольские языки, как, например, джука в Суринаме, крио в Сьерра-Леоне, папьяменто на островах Аруба, Бонайре и Кюрасао употребляются почти исключительно в сфере устно-бытового общения.

А.Ю. Мусорин. Основы науки о языке — Новосибирск, 2004 г.

Языки

Когда у потенциальных собеседников нет взаимопонятных средств общения, а коммуникативная задача относительно сложна и не может быть решена при помощи элементарных жестов, коммуниканты создают новое средство общения – вспомогательный смешанный язык с крайне ограниченным словарем и минимальной, неустоявшейся грамматикой. Языки такого типа, а также их возможные эволюционные продолжения – пиджины и креольские языки (креолы) – называют контактными языками, а исследующий их раздел лингвистики – контактологией, или – чаще – креолистикой.

Основы креолистики заложены еще в XIX в. X. Шухардтом, однако как самостоятельное направление в лингвистике она стала развиваться лишь с 1950-х годов. Поскольку специфика контактных языков целиком обусловлена социальной ситуацией их возникновения и становления, креолистика вошла составной частью в более широкую дисциплину – социолингвистику.

Наиболее элементарный контактный язык в специальной литературе обычно именуется жаргоном. В контексте общего курса социолингвистики термин жаргон в этом значении не очень удачен, поскольку в социальной диалектологии за ним закрепилось иное значение (как указывалось выше, также не всегда однозначное). Этот термин используют не все креолисты; иногда первая фаза развития контактного языка называется препиджином (т. е. "до-пиджином"), в других случаях любой вспомогательный язык называется пиджином, а начальная стадия его формирования, соответствующая жаргону в только что указанном смысле, именуется ранним, или нестабильным, пиджином. Во избежание двусмысленности мы будем называть начальный этап формирования контактного языка препиджином. Поскольку контактный язык в ходе своего становления выполняет однотипные функции элементарной коммуникации, а процесс его стабилизации континуален, в подходящих контекстах термин пиджин вполне естественно использовать в широком значении и говорить о функциях пиджина (подразумевая и стадию препиджина) и о стабилизации пиджина (т. е. о переходе препиджина в пиджин).

Этимология термина пиджин не до конца ясна, хотя обычно считается, что он восходит к китайскому восприятию английского слова business; впервые он зафиксирован в 1807 г. в применении к англ о-китайскому пиджину (орфографически – pigeon); другой термин, использовавшийся в сходном значении, – лингва-франка.

Зарождение контактного языка

Контактный язык никогда не создается намеренно, он является результатом неудавшейся попытки выучить язык партнера по коммуникации. Препиджин возникает как компромисс между плохо усвоенным вторым языком начинающих билингвов и "регистром для иностранца", который создается теми, для кого этот язык является родным. Выбор языка, на базе которого формируется препиджин, определяется сугубо прагматическими причинами: основой его становится тот язык, редуцированная форма которого по тем или иным причинам оказывается более эффективной для коммуникации. В результате большая часть лексики пиджина обычно восходит к одному из контактирующих языков; такой язык в креолистике называется лексификатором.

Препиджин имеет узкую коммуникативную направленность, поэтому словарь его ограничивается несколькими сотнями единиц, а грамматическая структура крайне примитивна; грамматическая семантика при необходимости может передаваться лексическими средствами. И лексический состав, и грамматика препиджина отличаются нестабильностью; его фонетика максимально приближена к нормам родных языков говорящих.

Чем более регулярный характер имеют контакты, чем более постоянен круг тех, кто прибегает к услугам препиджина, тем выше вероятность стабилизации его словарного состава и грамматической структуры, превращения в стабильный пиджин.

Часто говорится, что пиджин (в широком смысле) "может возникнуть по случаю, даже за несколько часов – если критическая ситуация требует общения с минимальным уровнем понимания" ; например, в ситуации, когда "ньюйоркцы покупают солнечные очки в Лиссабоне" . Это не вполне верно: о препиджине можно говорить лишь тогда, когда ситуация общения повторяется в каких-то своих существенных чертах хотя бы для одной из коммуницирующих сторон – например, если португальцы, продавая очки разным иностранцам, общаются с ними на смеси португальского и английского языков (при этом степень владения английским языком покупателями может быть различной). Не следует думать, что в структуре препиджина все случайно и непостоянно: препиджин– это скорее некоторая макросистема, в которой заданы предельные границы колебаний тех или иных языковых подсистем – фонетики, порядка слов, семантических возможностей служебных и знаменательных единиц и т. п. Носителям препиджина интуитивно знакомы эти пределы, и в ситуации общения они взаимно сближают собственные препиджинные идиолекты, отличающиеся меньшим диапазоном вариативности, чем препиджин в целом.

Для языков с непрерывной историей, которыми традиционно занималась лингвистика, основными формообразующими факторами являются территориальные и социальные. На начальных стадиях формирования контактного языка значение их отступает на второй план. Ведущая роль здесь принадлежит этническому фактору, точнее, родному языку билингва, использующему (пре)пиджин в качестве вспомогательного языка. Каждый идиолект контактного языка обладает некоторой стабильностью уже на стадии препиджина; гарантом этой относительной стабильности служат неосознаваемые представления индивида о структуре человеческого языка, наличие и сущность которых обусловливаются его языковыми навыками. У лиц с одним и тем же родным языком эти навыки довольно близки, поэтому (пре)пиджинные идиолекты группируются в этнолекты в соответствии с родными языками индивидов: к одному этнолекту относятся контактные языки тех индивидов, которые имеют общий родной язык. Унифицирующим фактором в пределах этнолекта служит однотипная интерференция родного языка, проявляющаяся на всех уровнях.

Поскольку функциональное назначение пиджина – поддержание коммуникации между носителями его различных этнолектов, его история представляет собой решение извечного языкового конфликта между говорящим и слушающим. Говорящий консервативен и не заинтересован в каком бы то ни было изменении собственных языковых навыков (а они определяются в первую очередь родным языком), однако он вынужден идти на компромисс со слушающим, чтобы быть понятым адекватно. В каждом акте коммуникации говорящий и слушающий постоянно меняются ролями и достигают некоторого ситуативного "языкового консенсуса". Вступая в новые коммуникативные акты, каждый индивид корректирует свой идиолект в соответствии с языковыми требованиями нового коммуниканта. При постоянстве контингента лиц, пользующихся контактным языком, начинается его унификация. С расширением функций контактного языка и детализацией передаваемой при его помощи информации по необходимости усиливается взаимная конвергенция идиолектов коммуникантов.

Итак, процесс стабилизации и перехода препиджина в пиджин представляет собой взаимное сближение этнолектов, в ходе которого в пределах каждого из них унифицируются идиолекты. Направление этого сближения определяется численностью и, что важнее, социальным положением носителей отдельных этнолектов. Результатом взаимного сближения этнолектов является достаточно стабильный узуальный стандарт, впрочем, этнолектные различия в пределах этого стандарта обычно сохраняются и во вполне развитых пиджинах.

Если контингент говорящих на препиджине непостоянен, а потребность в его использовании возникает лишь от случая к случаю, он не достигает стабилизации и редко может существовать длительное время. На протяжении человеческой истории такие препиджины должны были возникать тысячи раз, но, поскольку от них не сохранилось никаких следов, они остались неизвестными науке.

Типы пиджинов и их эволюция

На ранних ступенях эволюции пиджины обслуживают минимальные потребности в тематически ограниченной коммуникации. В традиционном обществе чаще всего они возникают из потребностей торговли, но иногда используются и с более широкими коммуникативными задачами. Следует подчеркнуть, что при многогранных межэтнических взаимоотношениях пиджины не возникают: в этом случае развивается двуязычие. Существование торговых пиджинов отмечалось во всех частях света (некоторые подробности о русско-норвежском торговом пиджине см. ниже).

Менее специализированные пиджины встречаются реже. К их числу относится самый старый из известных пиджинов на европейской (южнороманской) лексической базе – уже упоминавшийся средиземноморский сабир, использовавшийся, по крайней мере с XII в., в контактах европейцев с арабами, позднее и турками.

Из неевропейских пиджинов многоцелевого назначения наибольшего внимания заслуживает так называемый чинукский жаргон – европейцам он стал известен с 1830-х годов, но возник заведомо раньше. Первоначальный район его распространения – низовья р. Колумбии, но позднее он широко использовался на пестрой в языковом отношении территории от Калифорнии до Аляски. Им пользовались носители не всегда родственных, но структурно близких индейских языков, поэтому типологически он достаточно маркирован; в фонологической системе, например, присутствуют поствелярные согласные и глоттализованные смычные. В XIX – первой половине XX в. он был хорошо известен лицам европейского происхождения; канадские рыбаки, например, использовали иногда чинукский жаргон при радиопереговорах с целью сохранить важную информацию в секрете от рыбаков-японцев.

Большинство пиджинов характеризуются почти полным отсутствием морфологии, но если они функционируют в среде типологически и материально близких между собой языков, то морфология может быть достаточно выраженной. Так, некоторые пиджины на основе языков банту сохранили довольно значительные элементы системы классного согласования; наиболее известный из этих языков – шаба-суахили, распространенный на юго-востоке Заира. (Разумеется, среди носителей родственных языков нужда в пиджине и возможность создания именно пиджина, а не койне возникает только при отсутствии взаимопонимания.) В условиях банту-европейских контактов в Натале возник пиджин фанагало (вероятно, в 1840-х годах). Его словарь на 70% восходит к языкам банту: в первую очередь к зулу, в меньшей степени – к коса. Около четверти лексики имеет английское происхождение, остальное – из языка африкаанс. Здесь классное согласование не сохранилось, но аффиксация для пиджина довольно богатая: например, множественное число образуется с помощью префикса та-: skatul "ботинок" – maskatul "ботинки", имеются глагольные суффиксы каузатива, пассива, прошедшего времени.

В литературе по контактологии в числе пиджинов нередко упоминаются такие вспомогательные средства межэтнической коммуникации, как жестовые языки слышащих. При отсутствии взаимопонятной коммуникативной системы собеседники всегда начинают с использования иконич-ных жестов, но обычно они предпочитают как можно быстрее построить звуковой способ общения (жестикуляция надолго остается важным вспомогательным средством, дополняя складывающийся препиджин). Однако, по крайней мере в двух регионах, для межэтнического общения широко применялись развитые жестовые языки: среди индейцев североамериканских прерий и у австралийских аборигенов. В первом случае использовался единый жестовый язык на всем Среднем Западе США; в конце XIX в. им владели около 100 тыс. представителей различных племен. На территории Австралии функционировало несколько жестовых языков, каждый из которых объединял этнические группы, говорившие на взаимонепонятных языках. Австралийские жестовые языки в функциональном отношении не уступали звуковым, поскольку широко использовались и при внутри-этнической коммуникации (в частности, во время длительных инициационных обрядов и периода траура для вдов, длившегося до года и более).

Полное отсутствие каких-либо сведений по истории этих языков, а также специфический характер незвуковой коммуникации вообще, не позволяют подробно останавливаться на них.

Развитие техники мореплавания в начале Нового времени и последующая европейская колониальная экспансия привели к закреплению за пиджинами новых функций. Так называемые морские пиджины распространились в пунктах стоянки судов, совершавших трансокеанские плавания. Вскоре во многих таких пунктах возникли укрепленные поселения европейцев. На Атлантическом побережье Африки главная цель таких поселений была в захвате или покупке рабов, в Южной и Юго-Восточной Азии они преследовали в основном торговые цели. Первыми заокеанскую экспансию начали португальцы и испанцы, затем – англичане, французы, голландцы, иногда сменяя предшественников в одних и тех же пунктах. В ходе контактов с местным населением в XVI–XVII вв. возникали пиджины на основе соответствующих европейских языков. Эти или сходные пиджины использовались при работорговле, а затем на плантациях в Новом Свете. Самостоятельная группа пиджинов на основе французского языка возникла на ранее не обитаемых островах Индийского океана, где с XVIII в. было организовано плантационное хозяйство.

Непосредственных данных о пиджинах этого периода нет, и то немногое, что о них удается установить, реконструируется по материалам продолжающих их традицию более поздних стадий развития контактных языков.

С начала XIX в. морской пиджин бичламар (на английской основе) распространяется на островах Океании. Первоначально он использовался в местах стоянок китобоев затем – при заготовке сандалового дерева, ловле трепангов и т. п. К середине XIX в. команды в значительной мере комплектовались из матросов-океанийцев, так что пиджин использовался и на самих судах. С 1860-х годов начинается развитие плантационного хозяйства в Квинсленде (Австралия) и на некоторых островах Океании. В качестве рабочей силы использовались законтрактованные меланезийцы, достаточно хорошо знакомые с бичламаром, поэтому он становится рабочим языком плантаций. После окончания контракта бывшие рабочие стали широко применять его в межэтнических контактах на родине. Таким образом, с конца XIX в. в юго-западной Океании начинают независимо развиваться четыре потомка бичламара: ток-писин (на Новой Гвинее), бислама (на Новых Гебридах, сейчас Республика Вануату), пиджин Соломоновых Островов и брокен (на о-вах Торресова пролива).

В условиях колониального управления бывали и другие пути возникновения пиджинов. В британской колонии Папуа многоязычные полицейские силы использовали пиджин на основе австронезийского языка моту. Вскоре "полицейский моту" (сейчас он называется хири-моту) превратился здесь в основной язык межэтнического общения, а в ходе получения независимости Папуа – Новой Гвинеей этот пиджин стал даже символом борьбы сепаратистов за отделение Папуа.

Итак, стабилизировавшиеся пиджины представляют собой вспомогательные языки, располагающие устоявшимся, однако ограниченным словарем. Эти языки не имеют собственной этнической или социальной базы: для какого-либо ребенка пиджин может оказаться первым по времени усвоения, но он не остается единственно известным или основным языком общения, поскольку не располагает возможностями выполнять все те функции, которые предъявляются к языку обществом, в котором пиджин используется. В отношении словаря пиджин часто основывается на каком-то одном языке, однако его грамматическая структура отличается от языка-лексификатора; степень взаимопонимания между пиджином и лексификатором может быть невелика. Со стороны тех, для кого язык-лексификатор является родным, пиджин требует специального изучения. Однако последние, даже если они придерживаются стандарта пиджина в фонетике и грамматике, склонны при необходимости включать в текст на пиджине любую лексику из своего родного языка, оформляя ее "под пиджин", ср. подчеркнутые слова в записи текста на русско-китайском пиджине (говорит русский, расхваливающий продаваемую китайцу шубу): Его coma рубли купеза давай; его хаохаоды ю, да-дады ю; полтора года таскай, ломай не могу; его замерзни мею. "За нее [шубу] торговцы 100 рублей давали; она очень хороша, большая; полтора года проносишь – не порвется; в ней не замерзнешь".

Структурные черты, свойственные всем пиджинам, имеют самый общий характер: простота состава фонем и правил их реализации в речи, слабо выраженная морфология, неглубокий синтаксис.

По-видимому, существуют универсалии расширения семантики при пиджинизации. Например, утрачивается противопоставление глаголов типа "смотреть" – "видеть" или "сказать" – "говорить". Подобная лексическая "бедность" может сохраняться и на поздних стадиях развития контактного языка (разумеется, компенсируясь какими-то другими языковыми средствами); так, английским глаголам say–tell–speak–talk в ток-писине соответствуют только tok и spik. Еще одна универсальная особенность лексики пиджинов, проявляющаяся и в происходящих из них креольских языках, – образование антонимичных прилагательных при помощи отрицания, ср. "плохой": ток-писин nogut, сранан по bun (букв, не-хороший), "тупой": ток-писин nosap, гаит. pa file (букв, не-острый).

Значение многих лексических единиц с точки зрения языка-лексификатора может строиться с неожиданной метафорикой, а в пиджинах, возникавших в условиях социального неравенства, часты явно пейоративные семантические переходы (в самом пиджине в данном случае пейоратив-ность не ощущается). Ср. в ток-писине: banis (< fence} "забор; ребра", klok (< clock) "часы; сердце", masta (< master) "европеец", misis (< missis) "европейка", meri (< Mary) "меланезийка", manki (< monkey) "мальчик-меланезиец" (европейский мальчик будет обозначаться likhk masta "маленький маста").

Возможность стабилизации пиджина в значительной степени зависит от социальной и демографической ситуации среди его носителей. Как уже говорилось, лексически пиджин обычно строится на базе одного языка, причем в большинстве случаев он является целевым для тех, кто им не владеет. При достаточно большом числе носителей языка-лексификатора и отсутствии социальных барьеров между ними и остальными носителями складывающегося пиджина шансы на стабилизацию контактного языка невелики.

Формирующийся и даже стабилизовавшийся пиджин обычно считают испорченной разновидностью лексификатора: ломаным английским, испорченным французским и т. п., особенно те, кто хорошо владеет языком-лексификатором. Последняя категория говорящих на пиджине не только не видит нужды в его стабилизации, но и плохо подготовлена к такому исходу психологически. Эти лица и являются основным "дестабилизирующим фактором" не только складывающегося пиджина, но и более поздних этапов эволюции контактного языка. Они не образуют особой очерчиваемой группы в составе своего этноса; пиджин можно считать в какой-то степени пассивно известным даже тем носителям языка-лексификатора, которые и не подозревают о самом существовании пиджина. Те же, кто вынужден затрачивать специальные усилия для усвоения этого контактного языка, заинтересованы в его быстрейшей стабилизации.

Как только препиджин начинают использовать для общения между собой представители двух и более языковых групп, каждая из которых не владеет языком-лексификатором, он получает хорошие шансы на стабилизацию и превращение в пиджин. Иногда даже утверждается, что это единственный путь стабилизации пиджина, но факты говорят об обратном.

Русско-китайский пиджин, зародившийся во второй четверти XVIII в., первоначально использовался китайскими и русскими купцами в пограничных городах – русской Кяхте и китайском Маймачине, поэтому и именовался кяхтинским, или маймачинским, языком. Со второй половины XIX в. на Дальнем Востоке получил распространение другой вариант этого пиджина, использовавшийся русскими при общении с китайскими сезонными рабочими, а в Маньчжурии – с местным населением. В меньшей степени этот пиджин обслуживал контакты русских с монголами, а позднее с нанайцами, удэгейцами, корейцами, но никогда не применялся в контактах различных нерусских групп между собой. В большинстве русских идиолектов этот пиджин не отличался единообразием, но китайский этнолект был относительно стабилен уже в середине XIX в. Совершенно аналогично дело обстояло с китайским пиджин-ин-глиш, который использовался в прибрежной торговле на юге Китая.

Причина такой необычной стабилизации в обоих случаях заключается в том, что китайские этнолекты обоих пиджинов были в известном смысле нормированы: в Китае издавались учебные словари и разговорники этих пиджинов. Авторы соответствующих пособий выдавали изучаемые языки за нормативный русский и английский (трудно сказать, всегда ли при этом они были искренни). Китайские купцы, отправлявшиеся на границу торговать с русскими, были даже обязаны сдать экзамен на знание "русского" языка.

"Полицейский моту" стабилизировался также по довольно специфическим причинам: патрульная полицейская служба формировалась из представителей различных этнических групп, однако Порт-Морсби, административный центр Папуа, был на этнической территории моту, и складывавшийся пиджин должен был находиться под их деста-билизационным влиянием. Однако моту, традиционно предпринимавшие торговые экспедиции за сотни миль, привыкли пользоваться двумя торговыми пиджинами, кроме того, при общении с соседями они традиционно пользовались упрощенным кодом, который и послужил основой полицейского моту. Изучения своего подлинного языка чужаками они не поощряли еще в 1920-е годы.

Возможна и такая ситуация, что при контакте двух этнических групп каждая пользуется собственным пиджином. Так обстоит дело на о-вах Фиджи, куда с конца XIX в. в качестве плантационных рабочих завозили индийцев. Там возникло два пиджина: один на фиджийской основе, другой – на основе сложившегося здесь местного варианта хиндустани. При межэтнических контактах индийцы обычно пользовались первым из них, а фиджийцы – вторым. Вероятно, ведущим обстоятельством, способствовавшим стабилизации обоих пиджинов, было то, что они использовались параллельно. Для индийского пиджина важным оказалось и то, что индийская община была многоязычной и хиндустани для многих был вторым языком (впрочем, внутри индийской общины пиджин-хиндустани практически не использовался). На стабилизации пиджин-фиджи не могло не сказаться то обстоятельство, что в традиционном фиджийском обществе существовала традиция общения с иностранцами на особом упрощенном коде.

В редких случаях при двустороннем контакте может возникнуть пиджин, лексически достаточно удаленный от родных языков обеих групп. Это также способствует стабилизации пиджина. Образец такого пиджина – русско-норвежский пиджин, наиболее известный под именем руссенорск, на истории формирования и функционировании которого остановимся чуть подробнее.

Этот пиджин использовался при межэтническом общении торговцев, рыбаков и моряков в бассейне Баренцева моря, в первую очередь в ходе меновой торговли между русскими поморами и норвежцами Варангер-фьорда. Он назывался также моя-по-твоя (что может быть переведено как "я [говорю] по-твоему") и как-спрэк (букв.: "что говоришь?" или "что сказал?").

Торговые контакты между русскими и норвежцами восходят еще к новгородской эпохе; с конца XVIII в. они заметно расширяются и становятся все более интенсивными вплоть до закрытия границы после революции 1917 г. Первое упоминание о существовании здесь особого пиджина относится к 1812–1814 гг., хотя косвенные свидетельства можно найти и в предшествующие десятилетия. Общее число известных текстов на руссенорске невелико, в основном это записи диалогов, отдельных фраз и слов, сделанные непрофессионалами. Подавляющее большинство текстов записано норвежцами; тем самым русский этнолект диалогических реплик, приписываемых русским, предстает через призму его норвежского восприятия.

О фонетике руссенорска сказать можно немногое, однако есть основания считать, что существовала заметная межэтнолектная унификация: норвежские передние огубленные гласные заменялись задними, гортанное [h] давало, в соответствии с русской традицией, [g] (ср. ниже в тексте, норвежский этнолект: gc/при норв. hav "море")- Очень вероятно, что в русском этнолекте в словах русского происхождения [х] заменялось на [к].

В лексическом отношении руссенорск отличается от многих других пиджинов тремя взаимосвязанными особенностями. Во-первых, это наличие двух почти равноправных языков-лексификаторов: из примерно 400 известных единиц его словаря около половины восходит к норвежскому и около трети – к русскому. Есть сведения, что русские считали этот язык норвежским, а норвежцы – русским. Во-вторых, наличие десятков синонимических дублетов разного происхождения; по существу, можно говорить об одной сложной лексической единице, имеющей два плана выражения: skasi/sprxkam "говорить, сказать", balduska/kvejta "палтус", musik/man "мужчина", ras/dag "день", eta/den "этот", njet/ikke "не", tvoja/ju "ты" и т. д. При этом имеется тенденция использовать русские по происхождению единицы в норвежском этнолекте, а норвежские – в русском. В-третьих, многие словарные единицы руссенорска имеют двойную этимологию, т. е. либо в равной степени возводимы к русскому и норвежскому этимону, либо, определенно восходя к одному из языков, имеют серьезную этимологическую поддержку в другом. При этом речь идет не только о широко распространенных интернационализмах типа kaansul "консул", kajuta "каюта", vin "вино". Двойную этимологию имеет наиболее частотное служебное слово руссенорска – предлог ро (ср. рус. по и норв. ра "в, на, к"), столь же невозможно выбрать однозначный источник происхождения слова kruski "кружка" (ср. норв. krus). В некоторых случаях слова руссенорска являются контаминацией русского и норвежского: mangoli "много" (ср. норв. mange "много" и рус. Много ли ), ljugom "врать" (ср. норв. lyve и рус. лгать). В ряде случаев происхождение каждого из дублетов очевидно, но в другом языке имеется вполне очевидная этимологическая поддержка: dobra/bra "хороший", tovara/vara "товар" (ср. норв. bra, vare, значения те же).

Можно думать, что лексическая дублетность руссенорска не случайна. Точно такая же картина наблюдается в русско-китайском пиджине, где дублируются местоимения, числительные, ю/еси "есть", мию/нету "нет", ряд частотных знаменательных слов; имеется стойкая тенденция к распределению дублетов по этнолектам, китайцы почти не пользуются лексикой, восходящей к китайским этимонам, а те русские, которые достаточно хорошо владеют пиджином, предпочитают, по возможности, слова китайского происхождения. Ср. такой обмен репликами на базаре: (Русский): Тунтун игэян? "[Цена за] всё одинаковая?" – (Китаец): Ади-нака! "Одинаковая!". Вероятно, в этих случаях действовал своеобразный принцип вежливости "моя-по-твоя", признание социального партнерства.

Несколько десятков лексических единиц руссенорска восходит или к английскому и нижненемецким диалектам, или же к другим местным языкам – шведскому, финскому, саамскому. Наличие лексики первой группы вполне естественно: это "морские" интернационализмы, хорошо известные всем, кто связан с морем; вероятно, и попали они в руссенорск через посредство морских жаргонов.

Появление же заимствований из "сухопутных" (по крайней мере, в условиях контактов на Баренцевом море) языков – пусть и косвенный, но веский аргумент в пользу существования в этом районе отличных от руссенорска его "сухопутных" предшественников, известных норвежцам и/или русским.

Порядок членов предложения в руссенорске допускает колебания, но наиболее обычным является постпозиция предиката. При переходном глаголе имеется сильная тенденция располагать члены предложения следующим образом: глагол занимает конечную позицию, слева к нему примыкает немаркированный прямой объект, следующую влево позицию занимает дативный объект с предлогом ро, еще левее располагаются темпоральные и локативные сиркон-станты, также вводимые предлогом ро; подлежащее находится в максимально левой позиции, в начале предложения: Moja paa dumosna grot djengi plati "Я заплатил много денег на таможне"; Davajpaa moja skib kjai drikkom "Выпей чаю на моем корабле".

Наиболее загадочной особенностью грамматики руссе-норска является синтаксис отрицания. Показатель отрицания njet/ikke располагается перед тем словом, к которому оно относится, в целом повторяя порядок русского и норвежского; имеется, однако, одно серьезное исключение. В руссенорске различные актанты глагола (прямое дополнение, датив, подлежащее) могут помещаться между отрицанием и самим глаголом, что выглядит крайне необычно с точки зрения обоих языков-лексификаторов: Kor ju ikke paa moja mokka kladi? "Почему ты не принес мне муку?"; Раа den dag ikke Russefolk arbej, "В этот день русские не работают". Происхождение этой особенности, возможно, следует искать в финском языке, где аналогичный синтаксис при отрицании вполне обычен.

Соотношение руссенорска с языками-лексификаторами наглядно иллюстрируется следующим диалогом :

Русский	Руссенорск	Норвежский
– Здравствуй, мой старый хороший друг!	– Drasvi, gammel go ven pa moja!	– Goddag, min gamle gode ven!
- Сколько дней ты шёл сюда из Архангельска?	– Nogoli dag tvoja reisa pa Arkangel otsuda?	– Hvor mange dage har du brukt pa reisen fra Arkangel hertil?
– Три недели, был сильный шторм.	– Tri vegel, grot storm.	– Tre uker, meget storm.
– Сильный шторм на море.	– Grot stoka pa gaf.	– Sterk storm pa sjeen.
– Где ты останавливался?	– Koda tvoja stan-op?	– Hvor har du stoppet op?
– Я три дня пробыл у мадам Клерк [в Элве-несе] .	– Ja pa madam Klerk tri daga ligge ne.	– Jeg har ligget po Elvenes i Sydvaranger (fra Klerks eiendom) i tre dage.
– Ты купишь рыбу?	– Tvoja fisk kopom?	– Kjоper du fisk?
-Да.	-Da.	- Ja.
- Какая твоя цена?	- Kak pris?	– Hvilken pris?
– Один вес муки за два веса трески.	– En voga mokka, sa to voga treska.	– En vog mel, sa to vog torsk.
– Это мало.	- Eta mala.	- Det er litet.
– Ладно, полтора веса трески за вес муки.	- Slik slag, en a en hal voga treska, sa en voga mokka.	- Slik slag (det er det samme), en og en halv vog torsk, so en vog mel.
- Это очень дорого.	– Eta grot djur.	- Det er meget dyrt.
- Ну, давай посидим в каюте и маленько чайку попьем, не повредит.	- No davaj pa kajut sitte ne, sa nokka lite tjai drinkom, ikke skade.	- Kom og sit ned i kahytten og drik litt te, det skader ikke.

Креолизация пиджинов и креольские языки

Некоторые из пиджинов расширяют свои коммуникативные функции. Если первоначально это языки общения европейцев и туземцев, то позже их начинают использовать местные этносы для общения между собой; далее возможно развитие такого вспомогательного языка-посредника в основной язык одного или нескольких этносов или новой этнической общности. При этом усложняется его структура, расширяется словарь, т. е. пиджин превращается в "нормальный" язык. Для молодого поколения этноса пиджин оказывается, таким образом, родным (материнским) языком. Пиджин, ставший родным для определенного этноса, называется креольским языком. Примерами креольских языков, ставших официальными или этнически значимыми, могут служить возникшие на английской основе языки государства Папуа - Новая Гвинея - ток-писин и хири-моту; язык крио в Сьерра-Леоне; язык сранатонга в южноамериканской республике Суринаме. Креольские языки на французской основе сложились на Гаити и Мартинике, на португальской основе - на Островах Зеленого Мыса и острове Кюрасао, на испанской - на Филиппинах.

Ток-писин (англ, talk pidgin, т. е. "разговор на пиджине", или новогвинейский пиджин, восходит к плантационным пиджинам. Как самостоятельный язык сложился в конце XIX в., стал родным для нескольких десятков тысяч человек, но общее число говорящих около 3 млн. Официальный язык Папуа - Новая Гвинея (наряду с английским и хири-моту), основной рабочий язык парламента и администрации, язык церкви, радио, телевидения, школы, с 60-х гг. - язык оригинальнойхудожественной литературы (см.: ЛЭС 1990, 514; О языках 1978).

Загадочной чертой пиджинов и креольских языков является их сильное структурное сходство: развившиеся из разных европейских и неевропейских языков, они обнаруживают много общего, причем не только в лексике, но и в синтаксисе и фонологии (см.: Белл 1980,c.209). Как все языки, возникшие в результате интенсивной гибридизации, пиджины относятся к языкам аналитического грамматического строя (о понятии "аналитический тип языков" см. с. 179 - 183).

Пиджин - это грамматически упрощенное средство коммуникации, которое развивается между двумя или более группами, которые не имеют По сути, это искусственный язык, который является смешением двух или более наречий для достижения взаимопонимания между этносами.

Возникновение упрощенных языков

Традиционно упрощенные языки возникали при взаимодействии представителей европейской культуры с народами, которые они колонизировали (коренные народы Южной и Северной Америки, а также прилегающих островов, например, острова Ямайка). Второй способ возникновения, вызванный необходимостью ведения совместной торговли, - это бизнес-контакты различных этносов. Как правило, эти пиджин-языки выделяются упрощенностью и являются лишь средствами межнационального взаимодействия и коммуникации. Словарный объем такого наречия обычно не более полутора тысяч слов, но его хватает для самого простого общения на доступные темы.

Если примитивный упрощенный пиджин станет родным для детей какой-либо этнической группы (как это случилось, например, с потомками невольников на южноамериканских плантациях), он может перерасти до состояния креольского языка (например, диалекты островных креолов - бислама и ток-писин).

Происхождение термина

Происхождение данного понятия до конца не ясно. Было высказано предположение, что слово происходит от китайского произношения английского слова business («бизнес»), но также существует теория, что данный термин берет начало от выражения pigeon English («голубиный английский язык»), ссылаясь на почтовых голубей, которые традиционно символизировали передачу информации и почту. Китайское слово pidgin имело свое происхождение от названия реки Jīng (Джин), расположенной вдоль границы земель, арендуемых французами и англичанами в Шанхае.

Понятие «пиджин инглиш» возникло в конце XIX века. Это название дано смешанному наречию, которое использовалось англоговорящими бизнесменами для торговой деятельности в Гуанчжоу с китайцами. Это была смесь китайского, английского и португальского. В течение XVIII и XIX веков в Китае пиджин инглиш являлся языком лингва франка и получил название «английский Гуанчжоу».

Краткая история пиджин-языков

«Пиджин» - это более старый термин, чем «лингва франка» или «сабир» (диалект моряков и торговцев Средиземноморья). Сабир возник в четырнадцатом веке и продолжал использоваться до конца девятнадцатого века. Многие другие пиджины возникли в процессе торговой деятельности европейцев с другими этносами.

Другим источником происхождения пиждин-языков стал ввоз и колонизация американских и карибских рабов африканского происхождения. В результате сочетания различных наречий, на которых говорили пленники, образовывались разнообразные пиджины. Невольникам, попавшим в плен рабовладельцев, приходилось взаимодействовать с друг другом. Таким образом, говоры различных этнических групп, зачастую неизвестных или враждебных друг другу, смешивались также с языками помещиков колоний и туземцев (индейцев), что и породило множество смесей, из которых большинство стабилизировались в различных креольских наречиях.

Сочетание португальского, испанского и языков-гуарани привело к появлению таких пиджинов, как лингва герал или неэн гату, на которых говорили в бассейне реки Амазонки (Южная Америка), а также на всей территории Парагвая (называемый там «хопара»). Бразильский пиджин умбанда, используемый для ритуалов, существует и по сегодняшний день. На территори Карибских островов также проживает большое количество креолов, которые общаются на своих местных диалектах .

Употребление пиджин-языков

Пиджин наиболее часто используется в таких случаях, когда необходимо достичь взаимного понимания лицами, которые являются носителями различных языков.

Например, торговля и бизнес с иностранцами или там, где обе группы говорят на языках, отличающихся от в которой они проживают (но где нет никакого общего языка между группами). Принципиально важно понять, что пиджин является упрощенным средством языкового общения, так как он построен экспромтом, или по соглашению между отдельными людьми или группами людей. Данный язык не является родным для любого языкового сообщества, носители его употребляют как второй язык.

Пиджин может быть сформирован из слов, звуков или языка жестов нескольких разнообразных культур. Эти примитивные наречия позволяют людям, у которых нет общего языка, для общения коммуницировать друг с другом. Пиджин, как правило, имеет невысокий престиж в сравнении с другими языками по причине ограниченности использования.

Каждый упрощенный язык имеет свои нормы использования, которые должны быть усвоены носителями данного средства общения. Например пиджин инглиш имеет довольно твердые правила при использовании.

Отличие от креольских языков

Иногда определения «пиджин» и «креольские языки» путают, поскольку это довольно схожие

Пиджин отличается от который является родным для его носителей. Языки креолов обладают всесторонне развитой лексикой и грамматикой. Большинство лингвистов считают, что креольские говоры развиваются в процессе рождения из пиджина, когда дети пиджин-носителей изучили его и стали использовать его в качестве родного языка для повседневного общения между собой.

Руссенорск

Руссенорск - это обрзец искусственного языка на базе славянских. Этот пиджин в языкознании является классическим образцом языка торговли. Он представляет интерес для узучения лингвистами. Руссенорск является вымершим упрощенным языком, который ранее использовался в Арктике. Он сочетает в себе элементы русского и норвежского языков, был создан торговцами и рыбаками из Северной Норвегии и российского Кольского полуострова. Он широко использовался в Северной Норвегии около 150 лет в Поморской торговле.

Руссенорск является важным образцом для изучения теории о пиджинах, так как он использовался только в устной речи, в отличие от большинства других упрощенных языков, которые оставили о себе след на письменных носителях. Русско-норвежское наречие прошло традиционное развитие примитивного диалекта для торговли и взаимодействия народов, у которых нет общего языка. Это обусловлено необходимостью создания какой-то минимальной связи для коммуникации. Как и все пиджины, руссенорск имел зачатки грамматики и ограниченный словарный запас, в основном состоящий из слов, необходимых в Арктике для рыболовства и торговли (например, для него характерны термины «рыба», «погода», «рыбак», «оплата», «вес»). Но были и другие слова, не особо связанные друг с другом и торговой деятельностью («музыка», «политика», «история»).

Русско-китайский пиджин

Также одним из примеров упрощенных языков является русско-китайский пиджин. Он был довольно примитивным и использовался для общения между торговцами на китайско-российской границе (территория Приамурья) в ХІХ веке. Назывался данный диалект маймачинским языком и даже специально изучался российскими купцами. Для китайских сезонных рабочих он был обязателен для изучения. Данный пиджин просуществовал до середины 30-х годов ХХ века, когда сталинскими указами большинство китайских мигрантов были депортированы обратно на родину. Маймачинским языком в период его расцвета владели около миллиона человек, в основном китайцы.

Таймырский говор

Еще один из примеров языка-пиджин на базе русского - это так называемый таймырский говор.

Он появился благодаря взаимодействию русского населения и коренных таймырцев (различные таймырские этнические группы). В России он был распространен на территории Таймырского полуострова в конце ХІХ - начале ХХ веков. Однако с приходом советской власти и введения повсеместного среднего образования «таймырская говорка» постепенно исчезла.

В России этнические группынародов Башкирии и Приморья также создавали свои различные пиджины для контакта с русскоязычным населением.

Этимология термина пиджин не до конца ясна, хотя обычно считается, что он восходит к китайскому восприятию английского слова business ; впервые он зафиксирован в 1807 г. в применении к англ о-китайскому пиджину (орфографически – pigeon); другой термин, использовавшийся в сходном значении, – лингва-франка 25 .